Телзи Амбердон

НАЛАКИЙСКАЯ КРОВЬ[6]

С очередным огорчением Лейн Роулингз обнаружила, что и перед лицом непредвиденной катастрофы Старшеф Фрома способен не терять головы и действовать с той же непоколебимой, почти небрежной самоуверенностью, которую он всегда демонстрировал перед рабами-людьми. То, что одинокая станция Земного Бюро Земледелия и безымянный мир внизу под ними были одинаково настороже и достаточно прилично вооружены, чтобы отразить лобовую атаку тяжелого космического корабля, оказалось для него ошеломляющим сюрпризом, и Лейн сейчас променяла бы свой, исчезающе малый шанс выжить, лишь бы увидеть, как Старшеф выказал страх.

Вместо этого он незамедлительно сделал именно то, что было необходимо сделать, дабы избежать полного поражения.

Разумом Лейн не пыталась поспеть за действиями Старшефа. Корабль еще сотрясался от попадания невидимых орудий снизу, когда ее, Гранта и Шона зашвырнули в центральную спасательную капсулу. Когда шлюз за ними захлопнулся, и капсула осветилась изнутри, они увидели, что Старшеф присел за консолью управления. Через десятую долю секунды раздался очередной взрыв, инициированный им самим — взрыв, который вырвал кусок корабельной обшивки и одновременно высвободил капсулу.

Лейн поймала себя на том, что смотрит через телескопические иллюминаторы капсулы на солнечный свет, а еще на зелено-коричневые полосы на земной тверди, куда они падали. С двух краев твердь обрамляло огромное синее море. За ними, чуть левее, блестел стеклянный купол станции, пара белых дымов отмечала параллельные шрамы длиной в километр, прожженные в почве корабельными бластерами главного калибра в миг самонадеянной жестокой атаки Старшефа. Следы заканчивались совсем близко от купола. Кто бы ни был там, внизу, они тоже отреагировали незамедлительно.

Капсула жестоко накренилась, и Лейн свалилась на спины Шона и Гранта. Ничто не говорило о том, что эти двое находились в сознании. Последние несколько дней они вели себя, будто запуганные дети, и сейчас лежали как парализованные. Восстановив равновесие, Лейн поняла, что капсула падает слишком быстро, и на мгновение у нее появилась нелепая надежда на то, что капсула потеряла управление.

Потом она поняла: Старшеф хотел упасть возле станции, поближе к припасам пищи! На нее накатила волна тошнотворной беспомощной ярости.

Старшеф оглянулся, коротко ухмыльнулся, словно уловил ее мысль:

— По нам лупят наугад, Лейн! Так что мы справимся.

Низкий, дружелюбный, властный, с легкостью сбивавший с толку голос, в который она влюбилась больше года назад. Голос, совершенно безразлично известивший тридцать шесть часов назад, что ей, Шону и Гранту придется умереть, потому что она узнала нечто, о чем знать не должна, и еще потому, что совершила еще одну ошибку, рассказав об этом еще двоим. Так же безразлично голос поведал о том, насколько непристойная смерть была уготована всем троим…

Она оглядела массивный светловолосый затылок своего бывшего возлюбленного, слабея от ужаса и ненависти, пока капсула вновь не дернулась, завалив девушку навзничь. На этот раз, поднявшись на четвереньки, Лейн увидела, что капсула несется с обреченной стремительностью, говорившей о том, что их подбили, и они разобьются. Тем не менее они находились еще в километре от тверди.

Она не сопротивлялась, когда Старшеф схватил ее за рукав и выволок из шлюза.

Парашютные стропы легкими рывками разворачивались согласованным порядком у них над головами. И хотя Старшеф сдерживал ее рукой, Лейн испытывала совершенно сумасшедшее спокойствие. Капсула оказалась ниже точки, где их могли достать стрелки станции. Значит, Старшеф собирался спустить ее вниз живой. Он не собирался бросать свою жертву только потому, что его собственная жизнь находилась в опасности. Что-то ударило Лейн по ногам — приклад охотничьего ружья, которое Старшеф держал в другой руке. Неожиданно ей на ум пришла одна хитрость, она обмякла и стала ждать.

Земля была уже меньше, чем в полусотне метров, разворачивалась, кренилась, увеличивалась и мчалась навстречу. Девушка услышала, как Старшеф сердито вскрикнул, почувствовала, как его рука крепко, до боли и хруста вцепилась в ее предплечье. Потом последовал удар.

Вскоре Лейн поднялась на ноги, осмотрелась и захромала к Старшефу. Он лежал ничком в сотне метров от нее. Стропы запутались в кронах кряжистых деревьев, но сперва парашют оттащил его на это расстояние. Он дышал. Значит, не умер, просто без сознания. Девушка презрительно взирала на бывшего возлюбленного сверху вниз, готовая разразиться истерическим хохотом. Она не могла сделать этого намеренно, Старшеф оказывал на своих рабов пси-давление, чтобы те не смогли причинить ему вреда. А она сумела освободиться, пусть на миг, только потому, что пыталась покончить с собой. Взгляд девушки замер на камне возле его головы, но ее тут же охватило ощущение слабости и густого страха.

Нужно немедленно уйти от него подальше. Если она сможет добраться до станции, то сможет объяснить ее работникам, кто на них напал. Конечно, в том случае, если раньше они ее не убьют. Охотничье ружье Старшефа лежало рядом с местом ее падения. Для девушки оно было слишком тяжелым. И не только чтобы стрелять, но даже нести. Но она потратила довольно много времени, чтобы затащить его в гущу сухого кустарника, который хотя бы на время скроет ружье. Затем двинулась в сторону станции.

Только через полкилометра она заметила отблеск рухнувшей далеко впереди капсулы и остановилась, чтобы ощутить чувство раскаяния. У Гранта и Шона шансов после того, как она рассказала им, что узнала о Старшефе, не было никаких. Значит, она повинна в их гибели. Девушка торопливо прогнала эту мысль, потому что сейчас гораздо важнее было то, что, возможно, кто-то уже вышел со станции, чтобы обследовать место крушения. Но рисковать и ждать Лейн не имела права. Станция должна была находиться примерно в трехстах километрах, а ее страх перед Старшефом, как ни странно, продолжал нарастать. Когда она не видела и не слышала его, создаваемая им иллюзия человечности пропадала. Оставалось почти невыразимое ощущение существа холодного и невероятно чуждого, словно это был какой-то чудовищный паук…

Неожиданно закачавшись, Лейн на время остановилась, чтобы побороть это гадливое чувство. Когда она двинулась вновь, ее поступь была такой твердой, чтобы она смогла вынести весь путь до станции, если никто не встретит ее раньше.

Через десять минут она услышала выстрел из ракетницы и свист над головой, за которым последовал отдаленный окрик. Слава звездам, это было не ружье Старшефа. Лейн обернулась, чтобы найти взглядом преследователя, и ее охватило несказанное облегчение.

Высокий бронзовокожий мужчина, сошедший с компактного гравицикла в нескольких десятках метров от нее, держал в руках оружие, но смотрел на Лейн не как на врага, а с самоуверенной осторожностью и любопытством. Остромордое, гибкое и стройное животное, чем-то напоминавшее коротконогую собаку, соскочило за ним с сиденья гравицикла, приподнялось на мускулистых лапах и наградило Лейн блеском черных глаз.

— Нет-нет, Салли! — предостерег собаку человек, после чего спросил у девушки: — Еще кто-нибудь из ваших выжил?

Голос был негромок, но нес в себе тот же оттенок самонадеянности.

— Только один.

От Лейн не ускользнуло, что собаке хватило бы одного разрешающего жеста, чтобы вцепиться ей в горло. Поджарое тело принадлежало прирожденному убийце, а скомандовать «ату ее!» было совсем просто.

— Послушайте, — торопливо проговорила она, — можете вы послушать меня тридцать секунд, не перебивая и не задавая вопросов?

— Только тридцать? — Бронзовокожий улыбнулся. — Почему бы и нет?

— Этот выживший вооружен и очень опасен! Именно он пытался разрушить вашу станцию…

Она заколебалась и сглотнула, впервые осознав, насколько абсурдной выглядит ее история со стороны.

— Это не человек, — откровенно, почти мрачно сказала она.

Может быть, в глазах мужчины и промелькнуло легкое беспокойство, но он всего лишь кивнул. Неожиданно в Лейн что-то надломилось. Она услышала, как лепечет о том, что Фром — это небольшая человеческая колония на избранном мирке, как они вместе отправились туда из систем Ядра Звездного Скопления год назад. Что организовал переселение, поездку, все-все-все некто Старшеф, Брюс Синклер Фром. Что она работала у него секретаршей…

Станционер продолжал кивать и слушать, не мешая.

— Несколько дней назад я узнала, что он людоед! Кровопийца, вурдалак, вампир. Вот зачем ему понадобилось устраивать колонию Фрома. У него под гипнотическим внушением находилось восемь сотен душ, и он использует ультразвуковые сигналы, чтобы его поддерживать постоянно. Для этого у него есть необходимые устройства! — воскликнула Лейн неожиданно дрогнувшим голосом. — Все это время он жил за счет нашей крови, никто не знал и даже не догадывался ни о чем…

— Полегче!

Ее прервали резко, но с ровной интонацией, и это отлично сработало — она осеклась. Все ее тело исходило потом.

— Вы мне не верите, разумеется. Он будет…

— Я могу вам поверить, — к ее удивлению, в голосе мужчины слышалось сочувствие: — Вы думаете, он ищет вас?

— Конечно, ищет! Он не хочет, чтобы я кому-нибудь рассказала о его пристрастии. Он привез нас троих, всех, кто знал о его каннибализме, сюда, с единственной целью — чтобы убить. Бедняги разбились вместе с капсулой…

Он изучал девушку еще мгновение, потом показал на гравицикл.

— Лучше сесть на машину.

Коричневый зверь, которого он звал Салли, скользнул на заднее сидение. У него был острый кошачий запах, запах дикого создания. Мужчина забрался последним, и гравицикл оторвался от земли. Несколько секунд спустя машина уже неслась зигзагом между деревьев на высоте десятка метров над землей, беззвучная, как тень.

— Давайте временно отступим, пока не разберемся, в чем дело, — пояснил станционер. — Меня зовут Фрейзер. А вас?

— Лейн. Лейн Роулингз.

— Что ж, Лейн, у нас с вами серьезная проблема. Видите ли, в настоящий момент я управляю станцией в одиночку… если не считать Салли. В пяти днях полета трудится горнодобывающая артель, они ближе всех, о ком я знаю. Но горняки не слишком склонны сотрудничать. Они могут прислать вооруженную группу, если я отправлю неотложный сигнал. А могут и не прислать. В любом случае пять дней — это слишком долго, чтобы ждать. Придется нам справляться самим.

— О, нет! — пораженно вскрикнула она. — Он… вы не понимаете, насколько Старшеф опасен!

— Риск намного меньше, — спокойно продолжал Фрейзер, — если разыскать вашего… гм… довольно своеобразного шефа сейчас, прежде чем он, так сказать, очухается, чем ждать, когда он сам наведается к нам. Мы на острове, и островок не очень-то велик. И если этот Старшеф, по твоему описанию, ну… нечто вроде огра, то он не сможет найти себе пропитание. Бюро очистило остров от фауны довольно давно. Мы используем его, как экспериментальное ранчо.

— А почему бы нам не запереться на станции? — страх быстрым и горячим приливом вновь заколотился в ее сердце.

Фрейзер, медленно развернув гравицикл, остановил его в воздухе.

— Дело касается шестидесяти лет экспериментальной работы, — объяснил он терпеливо. — И некоторые культуры, кое-что, что мы здесь выращиваем, становятся невероятно опасны, если их не контролировать постоянно. Бюро может прислать смену через две недели, но к тому времени мы будем вынуждены прочесывать остров вдоль и поперек. Не самый простой способ избавиться от твоего Старшефа Фрома.

С неожиданным испугом Лейн поняла, что ей не под силу пошатнуть твердую самоуверенность этого человека. Но тут же припомнив скорость и результативность, с которой он встретил космическую атаку Старшефа, она признала, что у него могли быть серьезные основания для такого поведения.

— У него дальнобойное охотничье ружье, — дрожащим голосом предупредила она. — Полагаю, ты знаешь, что делаешь…

— Конечно, знаю, — широко улыбнулся Фрейзер. — Сейчас я высажу тебя возле станции, а потом мы с Салли выследим твоего дружка…

— Нет! — перебила она, испугавшись перспективы оказаться одной на острове со Старшефом Фромом как в ловушке, в том случае, если Фрейзер потерпит неудачу. — Я пойду с тобой. Я могу помочь.

Фрейзер, похоже, был удивлен, но радости скрывать не стал.

— Здесь и, правда, ты могла бы мне здорово помочь, — признал он. — Особенно потому, что знаешь все его ухищрения. И потом у нас есть гравицикл, это дает нам неоспоримое преимущество…

— Почему ты столь уверен, — спросила Лейн немного позже, — что Старшеф придет к капсуле? Он ведь может догадываться, что за ней наблюдают.

Они сидели рядом, укрывшись в кустарнике, в полукилометре от места крушения, на небольшом возвышении, которое на языке военных называется «господствующей высотой». Гравицикл был спрятан среди кустов метрах в десяти поодаль. Сотней метров дальше возвышалась массивная скальная стена, напрочь лишенная растительности. Она изгибалась влево от них, пока в расплывчатой дали не начинала снижаться к морю.

— Могу представить, что он действительно об этом подозревает, — признался Фрейзер. — Если он где-то рядом, то, возможно, даже видел, где мы сошли на землю.

Они высоко поднимались, чтобы просканировать зону, но удостоверились только в одном — Старшефа Фрома больше не было там, где его, бесчувственного, оставила Лейн. Мест, где он сейчас мог находиться, было предостаточно. Эту часть острова в разнобой покрывали леса. Густота древесных стволов менялась там, куда вытягивались участки каменистой почвы, которая, похоже, могла прокормить только тростник. Плотные зигзаги почти черной растительности, напоминавшей живую изгородь, будто следовали вдоль скрытых водных артерий. Не считая возвышавшейся скальной гряды, здесь не было каких-либо примечательных черт и заблудиться было очень просто. А еще это было идеальное место, неуютно подумалось Лейн, для смертельной игры в прятки на выживание, в которую она оказалась втянута помимо воли.

— Однако, выбор у него небогатый, — говорил Фрейзер. — Как я тебе говорил раньше, на острове нет приличной живности. В конце концов вампир обязан проголодаться.

Взглянув на капсулу, Лейн почувствовала, что белеет как мел. Фрейзер продолжал, не замечая произведенного впечатления или же не заботясь о нем.

— Еще он мог бы попробовать забраться на станцию, но ружье ему в этом не поможет. Поэтому он вернется, — его пытливый взгляд скользнул мимо Лейн и уперся в широкую полосу зарослей за ее спиной.

— Это Салли, — негромко сказал он, словно успокаивая самого себя.

Мигом позже Салли выплыла в поле зрения, подняв голову, чтобы окинуть людей бесстрастным взглядом, и снова исчезла с волнообразной гибкостью движений, напомнившей Лейн о змеях. Животное словно без всплеска скользнуло в серо-зеленое море.

— Поймал Салли на материке четыре года назад, — сказал Фрейзер, поддерживая беседу, но по-прежнему вполголоса.

— Она — элейг, тридцать кило смертоносной плоти и гораздо больше мозгов, чем ты полагаешь. В таких кустах даже у вооруженного человека против Салли нет шансов. Она отлично знает, зачем мы сейчас здесь.

Лейн вздрогнула. Что-то во Фрейзере, в его манере говорить и действовать спокойно и неторопливо создавало иногда ощущение безопасности, но она подозревала, что ощущение это ложное и крайне опасное. Он, похоже, не был способен понять коварную смертоносность сложившейся ситуации. Ей уже было почти жаль Фрейзера.

— Ты наверное удивлен, почему я так боюсь его, верно? — медленно проговорила девушка.

Фрейзер ответил не сразу. Оружие на коленях, маленький рюкзачок, взятый им из гравицикла, туго закреплен на бедре. Он смотрел на нее довольно дружелюбно, но не без того, чтобы удержаться от оценивания того, что увидел. Высокий загорелый мужчина, компетентный специалист, чувствующий, что способен справиться с удовлетворительным для себя результатом и с этой и любой другой проблемой, которая может возникнуть у него на пути.

— Иррациональный страх перед твоим вурдалаком мог быть частью гипнотического внушения, которым он потчевал тебя и еще 799 человек, — сказал он ей почти рассеянно.

Лейн пожала плечами, ощутив волну острого раздражения. За год, в течение которого она знала Брюса Синклера Фрома, она почти позабыла о том, насколько привлекательны для мужчин сильные, чистые линии ее тела. Теперь ей об этом напомнили. И, возможно, поэтому, поняла она, ее ненависть к Старшефу отчасти растет из осколков ее разбитого вдребезги тщеславия, потому что он отверг ее как женщину. На секунду у нее появилась неприятная мысль о том, как бы она отреагировала, узнав о нем правду, но заодно и то, что он по-прежнему желает близости с нею…

Она отбросила эту мысль. Да Старшеф умер бы, будь у нее шанс это подстроить. Но шансы были таковы, что он считал ее с этим бойскаутом-переростком угрозой не большей, чем были Шон с Грантом. Она сидела молча, сжимая в кармане пальцами нейропистолет Дина, который дал ей Фрейзер «просто на всякий случай». О том, что, вероятно, не сможет пересилить себя, чтобы воспользоваться оружием, она станционера предупредила…

— У меня только что возникла приятная мысль, — заметил Фрейзер, — что твой Старшеф мог забрести на делянку одной из наших наименее дружелюбных культур. Она здесь неподалеку. Именно это и произошло с двумя последними присланными сюда мне в помощь ассистентами меньше полугода назад. И это разрешило бы нашу проблему наилучшим образом. — Он помолчал, размышляя. — Но, полагаю, любой, хоть сколько-нибудь здравомыслящий и осторожный человек сумел бы заметить большую часть этих малоприятных штук.

— Боюсь, — холодно согласилась Лейн, — он будет весьма осторожен.

Станционер вновь посмотрел на свою спутницу, переварив ее слова молча.

— Ты в самом деле веришь, что он нелюдь?

— Я знаю одно, он — не человек! Старшеф отличается от нас биологически. Для выживания ему требуется чужая кровь.

— Значит, Фром был его фермой, а вы, колонисты — его скотом, так?

— Вроде того, — ответила она, раздосадованная достаточно точным, чтобы болезненно ударить по ее чувствам, описанием.

— Троих из вас он привез сюда — с какой целью?

— Выпустить на свободу, устроить охоту, а потом поймать и сожрать! — выпалила на выдохе Лейн. И на секунду испытала жуткое облегчение, что смогла наконец выразить накопившееся всего в нескольких словах.

Фрейзер ухмыльнулся.

— Знаешь, а ведь это дает нам некоторое преимущество. Вдоль побережья материка живет группа примитивных невысоких гуманоидов, которыми Старшеф, переберись он туда, смог бы питаться. Но ему о них неизвестно. Потому он будет очень осторожен, чтобы не разнести нас в клочья из своего большого ружья, о котором ты упомянула.

Лейн с силой сцепила руки.

— Он предпочел бы, чтобы… — мертвым голосом согласилась она.

— У нас есть гравицикл, — Фрейзер перевел взгляд в сторону спрятанной машины. — Это дает нам большую мобильность. Будь Старшефом, я сперва сломал бы гравицикл, прежде чем попытался приблизиться.

— И что нам тогда делать?

— Ну, у нас есть кое-какие трюки в запасе, — он ухмыльнулся. — Гравицикл — наживка. Пока Старшеф ее не заглотит или не появится возле капсулы, мы с ним ничего сделать не можем. Но если заглотит наживку, то попытается заполучить нас в качестве бифштексов.

Лейн покорно качнула головой. Фрейзер ей особо не нравился. Но теперь у нее появилось чувство, что он не блефует вовсе. Станционер определенно принадлежал к куда более приспособленной и, значит, более опасной человеческой породе, чем колонисты Фрома.

— Ты у нас главный, — сказала она, — тебе и решать.

— Все еще боишься его?! — парировал он.

— Очень! Но все вышло лучше, чем я ожидала. Я думала, если расскажу кому-нибудь здесь о Старшефе, то все решат, будто я не в своем уме… пока не стало бы слишком поздно.

Фрейзер почесал подбородок, щурясь на капсулу вдалеке, словно высматривал какое-то не уловленное девушкой движение.

— Если он не человек, — сказал он, — то кто он, как думаешь?

— Не знаю, — призналась она с чувством суеверного ужаса, всегда возникавшего в ней вместе с этой мыслью.

— Может быть, я и решил бы, что ты сумасшедшая, — продолжил Фрейзер, улыбаясь, — если бы не… Похоже, ты никогда не слышала о налакийцах?

Она мотнула головой.

— Это была земная колония. Недалеко от систем Ядра, но и не слишком близко для колонии… Видимо, с тех пор, как восемь поколений назад колония была основана, все о ней позабыли. Когда ее вновь открыли, потомки первых колонистов превратились в нечто более или менее похожее на твоего Старшефа. Там имелись внутренние психические модификации, я уже не помню подробностей. Новые налакийцы по отношению к остальным человеческим существам проявляли поистине каннибальский интерес, который, по большей части, мог быть психологическим следствием мутаций. И еще им была присуща мускулатура, как у львов, и львиная реакция. Короче говоря, идеальный плотоядный вид человечества.

На это раз станционеру удалось завладеть вниманием девушки, потому что все сходилось! Лейн взволнованно приподнялась.

— И что с ними случилось?

Фрейзер ухмыльнулся:

— А на что может рассчитывать лев, когда привлекает к себе слишком много внимания? Они совершали набеги на близлежащие колонии. Их выследили до родной планеты и весьма основательно истребили. Все это случилось лет восемьдесят назад. Но, как сама понимаешь, те, которые в этот момент находились в космосе, могли уцелеть. У выживших могли оказаться потомки, достаточно сообразительные, чтобы замаскироваться под обычных людей. Я подумал об этом в первую очередь, когда ты рассказала о Старшефе.

От резюме девушка испытала странное облегчение. Старшеф Фром сразу стал чем-то менее ужасным и даже показался в большей степени ровней колонистам.

— Возможно, что он налакиец.

— Возможно, — кивнул Фрейзер. — Помимо того, чтобы поиграть с вами в кошки-мышки, он не говорил о каких-нибудь других мотивах, по которым привез вас именно на эту планету, а?

— Нет, — озадаченно ответила Лейн. — Он увозил нас с Фрома, потому что хотел все обставить как несчастный случай. Какие у него еще могли быть мотивы?

— Вероятно, не очень-то здравые, — сказал Фрейзер, — но все сходится. Видишь ли, я родился на этой станции и знаю местность как свои пять пальцев. Эта планета когда-то, впрочем, как и сейчас, называется Налакия, и основная налакийская колония находилась на материке, всего в каких-то восьмистах километрах отсюда. Налакийцы даже использовали зверей вроде Салли для охоты.

Они переглянулись. Лейн вздрогнула.

— Но здесь их больше нет, — категорично заявил Фрейзер. — Ни одного из них, иначе я нашел бы следы. Но какова была цель Старшефа? Нечто вроде кровавого жертвоприношения оплаканным предкам или богам планеты? Знаешь, мне уже почти захотелось взять твоего людоеда живым, чтобы узнать…

Он внезапно замолчал.

Лейн напряглась, гадая, увидел он что-то подозрительное или услышал. Станционер прижал палец к губам, призывая девушку к молчанию. В тишине она почувствовала, как что-то шевельнулось на границе ее поля зрения слева и вновь замерло. Она поняла, что Салли присоединилась к ним.

Потом потянулись долгие секунды, наполненные одним только суматошным биением ее сердца.

Ожидание кончилось коротким, не слишком громким звуком удара позади них, который тем не менее означал окончательную и бесповоротную гибель гравицикла.

Старшеф Фром выследил их.

Чуть больше километра Фрейзер, распластавшись, тащил по каменистой земле на себе Лейн.

— Ладно, готов признать, у него пушка круче. Теперь просто продолжай отползать, пока не доберешься до овражка примерно в десяти метрах за нами. Когда доберешься, прижимайся к земле и спустись туда.

Лейн хотела ответить, но вместо этого затрясла головой.

— Послушай, а не использует ли он одно из тех ультразвуковых устройств, о которых ты рассказывала? Салли чувствует что-то такое, что ей не по нраву.

— Я… не знаю. На мне он его никогда раньше не применял.

— Ну, а что ты чувствуешь?

— Это безумие! — заныла она. — Я хочу вернуться назад! Хочу со всех ног бежать к нему!

Икроножные мышцы ног Лейн стали непроизвольно сокращаться.

— Лейн, закрой на минутку глаза.

Она не спросила его, зачем… Фрейзер хотел помочь ей. Девушка закрыла глаза.

С радостным облегчением Лейн Роулингз осознала, что она вместе с Фрейзером и Салли теперь в каком-то другом месте. Оно, это место, представляло собой сильно затененный участок, окруженный со всех сторон высокими деревьями. Справа вздымалась круто верх серая каменная стена и исчезала над кронами деревьев. Участок зарос неаккуратной серой травой и был густо усеян булыжниками. Помимо стены его замыкали плотные ряды серо-зеленого кустарника, достигавшего высоты в десять, а то и более метров.

Потом у Лейн возникло смутное ощущение, что времени миновало немало. Только тогда она осознала, что глаза ее открыты, и что она как-то зависла в воздухе, поскольку ноги не достают до земли. Следующее, что она заметила, это свои руки, связанные за запястья. Она пришла в себя, как от удара, и, наконец, обнаружила опутывавшую ее тело упряжь из сыромятных ремней. Ее тело было подвешено к толстенному суку.

Фрейзер стоял рядом. Вид у него был одновременно извиняющийся и безжалостно довольный.

— Извини, что пришлось тебя связать. Ты была слишком активна, — а вот голос у станционера бы негромким и заботливым.

— Что случилось? — ощутив в разных местах боль, а также дискомфорт от неестественной позы, девушка беспомощно скорчилась. — Можешь освободить меня?

— Не так громко! — он велел быть как можно тише. — Боюсь, что не могу. Твой дружок болтается неподалеку, хотя и не думаю, что он нас уже обнаружил.

Она сглотнула и замерла.

— Он по-прежнему пытается вызвать у тебя реакцию, — продолжил Фрейзер заботливым тоном. — Какой-то пси-сигнал. Салли его чувствует, и он ее бесит, хотя сам я ничего не ощущаю. Тебя, должно быть, в свое время настроили на него, а эффект понятен и без моих пояснений — непреодолимое желание бежать к источнику вибраций.

— Я и не знала, что он взял с собой свои приборы, — угрюмо сказала Лейн.

— Возможно, Старшеф не собирался ими воспользоваться, пока охота не приобретет нежелательный оборот. Что, как я подозреваю, и случилось. Час назад там, в овражке, я сделал тебе укол, после которого ты отключилась, — милосердно добавил он. — А связал тебя потому, что будь ты в сознании или нет, все равно попыталась бы сбежать к Старшефу. Смотрится такое поведение несколько странновато, но бег на одном месте, да к тому же в воздухе, тебя никак не приближает к нему…

Он резко развернулся.

Салли, сидевшая на задних лапах в нескольких метрах от хозяина, мягко зарычала. Морда была повернута к зарослям, черные глаза сверкали возбуждением.

— Теперь лучше помолчать, — предупредил Фрейзер. — Старшеф близко, хотя и не торопится. Да, хороший охотник, — добавил он со странным оттенком одобрения. — Сейчас сделаю еще один укол, чтобы ты вела себя спокойно, пока он приближается, иначе он может заставить тебя отмочить что-нибудь такое, что расстроит всю мизансцену.

С этими словами он потянулся к ее предплечью.

Лейн начала протестовать, но не особенно в своем начинании преуспела. Что-то встряхнуло ее тело, словно электрический удар. Ноги яростно задергались, а лицо Фрейзера, деревья и камни за его спиной стали утопать в головокружительной черноте, заливавшей окружающее. Во тьме она почувствовала, что бежит, а из темноты смотрит на нее улыбающееся лицо Старшефа. Босс ждал ее. Показалось, что она закричала, и на секунду поняла, что твердая, влажная от пота, ладонь зажала ей рот.

Фрейзер еще немного постоял возле медленно извивавшегося и вздрагивающего тела Лейн, с тревогой наблюдая за бедной девушкой. Он больше не мог пичкать ее препаратами, она и так получила уже достаточно. Убедившись, что она хотя бы на короткое время оказалась не способна причинять беспокойство, он тихо двинулся к Салли.

— Развязка близится, а, девочка? — промурлыкал он. Салли нетерпеливо дернула ушами, после чего перестала обращать на хозяина внимание.

Фрейзер почти сразу также позабыл о своей спутнице. Менее внятным образом, но он тоже знал о постепенном приближении Старшефа Фрома, хотя свирепый зверек рядом с ним пользовался более явными способами восприятия. Он знал, что противник приближается по извилистой тропе в зарослях, по которой получасом ранее он нес перекинутую через плечо Лейн. И он не нуждался, чтобы ощетинившийся загривок и ровное биение сердца подсказывали, что по его следу крадется новая, невиданная дотоле смерть.

Если Старшеф Фром пройдет по тропе до конца, расчетливо сказал станционер самому себе, все пройдет на ура, шансы на его стороне, надо только не зевать. Он выбрал место для поединка, где должно было решиться все, если, конечно, до этого дойдет. Стало быть, выбор пространства остался за ним. Но только Старшеф будет выбирать миг встречи. Фрейзер уже знал, оценивая непредвзято существо, скользившее сейчас по тропе, что противник физически сильнее. Что ж, Старшеф просто оказался чуть серьезнее, чем рассчитывал Фрейзер.

Долгие несколько минут казалось, что каннибал-следопыт замер и чего-то выжидает. Лейн спокойно висела в своей упряжи. Фрейзер уже решил, что Старшеф бросил свои попытки как-то задействовать беглянку. Значит, он тоже знал теперь, что все произойдет в бою между ними двумя. Фрейзер ухмыльнулся.

Но то, что произошло потом, застало его врасплох. Ощущение чего-то почти осязаемого, но незримого — в его сторону двигалась тень, которая не была тенью. Салли, как понял Фрейзер через долю секунды, о ней не подозревала, и он успокоил себя мыслью, что, поскольку Салли не может почувствовать чего-то, то оно, это что-то, не может причинить и особого физического вреда. Тем не менее, за несколько последовавших мгновений он обнаружил в своей душе неожиданный груз ужаса. Разум Старшефа Фрома заговорил с ним и заговорил требовательно. Фрейзер ощутил в каннибале непонятную нерешительность, скрывавшую под собой темное, ледяное стремление к разрушению. Фрейзер, отказавшись отвечать, почувствовал, как его разум отключил ментоконтакт.

И контакт прервался, тень исчезла. Гадать, что это было, у станционера не было времени, поскольку финальная стычка, если и случится, то всего через каких-то несколько секунд…

Затем, словно получив сигнал, Салли мягко выдохнула и медленно улеглась на все четыре лапы, полностью расслабившись. На секунду она взглянула на хозяина, прежде чем указать взглядом на заросли перед собой.

Фрейзер же, не уверенный в своих ощущениях, пока не мог позволить себе расслабиться. Он осторожно перевел взгляд с того места, где тропа выходила на поляну, на кустарник перед собой.

Это было необычное растение. Не совсем исконный обитатель Налакии, а один из генетических экспериментов, оставленных колонистами, кустарник обладал такими свойствами, что его присутствия не потерпели бы на менее изолированных мирах. Верхушки веток возле одного из поворотов невидимой тропы слегка задрожали. Но ведь и Старшеф, пусть даже решивший осуществить последний перед атакой марш-бросок через заросли, был достаточно опытным охотником, чтобы настолько потревожить растительность.

Значит, растения дрожали сами по себе…

Чувствуя движение теплокровной жизни под собой, растение мягко раскачивало пушистые стручки на своих верхушках, чтобы стряхнуть на вторгшегося представителя фауны почти микроскопические кристаллики энзимов, покрывая его мельчайшей, растворяющейся пылью…

Проникающей сквозь поры кожи, с большей легкостью попадавшей с дыханием через ноздри в легкие. Просачивающейся в рот, уши, глаза…

Неожиданно заросли затряслись сильнее обычного. Нечто или некто стряхнуло новое облачко пыли со стручков, заметно затуманившей воздух, что было заметно даже с не очень выигрышной позиции Фрейзера. Он смотрел на облачко с легким беспокойством, хотя кристаллики даже при хорошем ветерке далеко улететь не могли. Растение-мутант предпочитало удерживать и воздействовать на другие формы жизни там, где от них, как от потенциального удобрения, пользы было больше всего, непосредственно над корнями.

Тряска стала бешеной. Неожиданно раздался захлебывающийся хрип.

— Вот и славно, — спокойно констатировал Фрейзер. — Теперь пара глубоких вдохов и легкие заполнятся этой дрянью. Так все кончится быстрее.

Снова раздался надсадный хрип, превратившийся вскоре в мокрый частый кашель. Дрожь кончиков ослабла, но они подождали ее с полминуты, пока дрожь и кашель не прекратились резко и одновременно. Старшеф Фром расставался с жизнью крайне неохотно, но помешать смерти ему не удалось.

Вот теперь Фрейзер мог позволить себе расслабиться. Наблюдая за верхушками кровожадного растения, совершившего за него убийство, продолжавшими довольно неравномерно подрагивать в легком удовлетворенном волнении, станционер физически ощутил острое разочарование, почти досаду…

Но он понимал, что такое чувство едва ли рационально. Фрейзер, в общем и целом, был человеком практичным И даже прагматичным… задрожали. Но ведь и Старшеф, пусть даже решивший осуществить последний перед атакой марш-бросок через заросли, был достаточно опытным охотником, чтобы настолько потревожить растительность.

Значит, растения дрожали сами по себе…

Чувствуя движение теплокровной жизни под собой, растение мягко раскачивало пушистые стручки на своих верхушках, чтобы стряхнуть на вторгшегося представителя фауны почти микроскопические кристаллики энзимов, покрывая его мельчайшей, растворяющейся пылью…

Проникающей сквозь поры кожи, с большей легкостью попадавшей с дыханием через ноздри в легкие. Просачивающейся в рот, уши, глаза…

Неожиданно заросли затряслись сильнее обычного. Нечто или некто стряхнуло новое облачко пыли со стручков, заметно затуманившей воздух, что было заметно даже с не очень выигрышной позиции Фрейзера. Он смотрел на облачко с легким беспокойством, хотя кристаллики даже при хорошем ветерке далеко улететь не могли. Растение-мутант предпочитало удерживать и воздействовать на другие формы жизни там, где от них, как от потенциального удобрения, пользы было больше всего, непосредственно над корнями.

Тряска стала бешеной. Неожиданно раздался захлебывающийся хрип.

— Вот и славно, — спокойно констатировал Фрейзер. — Теперь пара глубоких вдохов и легкие заполнятся этой дрянью. Так все кончится быстрее.

Снова раздался надсадный хрип, превратившийся вскоре в мокрый частый кашель. Дрожь кончиков ослабла, но они подождали ее с полминуты, пока дрожь и кашель не прекратились резко и одновременно. Старшеф Фром расставался с жизнью крайне неохотно, но помешать смерти ему не удалось.

Вот теперь Фрейзер мог позволить себе расслабиться. Наблюдая за верхушками кровожадного растения, совершившего за него убийство, продолжавшими довольно неравномерно подрагивать в легком удовлетворенном волнении, станционер физически ощутил острое разочарование, почти досаду…

Но он понимал, что такое чувство едва ли рационально. Фрейзер, в общем и целом, был человеком практичным И даже прагматичным…

Некоторое время спустя он извлек из рюкзачка один из инструментов, который с большой вероятностью мог понадобиться в любой момент на удаленных мирах работникам одиноких станций Бюро. Тщательно, не сходя с места, он выжег своего растительного союзника дотла. Другим столь же полезным инструментом он вскоре затушил расползавшееся пламя.

Немного покопавшись в обугленных останках, Фрейзер обнаружил то, что, вероятно, представляло собой ультразвуковой передатчик — небольшое изящное компактное устройство, которое огонь не повредил настолько, чтобы его нельзя было отремонтировать. Фрейзер тщательно вычистил свою находку и убрал в карман.

Была уже ночь, когда он уложил Лейн Роулингз на свою кровать в жилой зоне станции. Она так и не пришла в сознание за все время долгого пешего перехода. Однако станционер решил, что Лейн теперь спит не медикаментозным, а здоровым естественным сном. Просто столь долгий и глубокий сон мог быть результатом реакции на эмоциональное истощение. Вскоре девушка должна была проснуться, очень голодная, с сильными болями в мышцах, но в остальном — ничего страшного.

Выпрямившись, Фрейзер обнаружил возле себя Салли. Собака положила передние лапы на покрывало и заглядывала спящей в лицо. Салли коротко взглянула на хозяина с очевидным немым вопросом. Тот же голодный вопрос она задала, когда они впервые встретились с Лейн.

Он покачал головой, этот жест Салли понимала отлично.

— Нет-нет, — мягко сказал он. — Повторяю, это наш друг, на случай, если подобная варварская идея засела в твоей уродливой головенке. Проваливай, Салли!

Он запер за собой дверь, потому что с Салли уверенным наверняка быть нельзя, хотя, скорее всего с этого момента она просто начнет игнорировать присутствие девушки. Решение, касавшееся дальнейшей участи Лейн Роулингз, то и дело всплывало в его голове в течение всего дня, но он продолжал загонять его обратно. Не имеет смысла радоваться предварительно, пока не стало ясно, осуществимо оно на практике или нет.

Салли молча трусила за хозяином, пока тот совершал привычный ночной обход контрольных зон станции. Немного позже, сверяясь с одной из звездных карт Бюро, он нашел отмеченную на ней планету Фром. Удача была просто исключительной, поскольку не придется полагаться на обрывочные сведения о местоположении колонии, которые он мог получить от Лейн. А учитывая его планы, местоположения лучше не найдешь — почти, но не совсем за пределами дальности маленького межзвездного флайера, стоявшего наготове в защищенном от бомбардировок ангаре под станцией на случай непредвиденных ситуаций. Он не собирался оставлять следователям Бюро никаких причин подозревать, что здесь произошел не опустошительный космический налет. Но даже если Фрейзер напортачит, они и не вздумают искать его в такой дали, как Фром.

То, что было всего лишь идеей всего несколько часов назад, неожиданно показалось ему не только реальным, но и беспроигрышным вариантом. Или почти беспроигрышным…

Тихонько насвистывая, он расположился в центральной комнате жилой зоны, чтобы обдумать и проработать окончательные детали. Теперь-то он мог позволить себе растущее веселье.

— А знаешь, Салли? — обратился он к молчаливой спутнице. — Может быть, сегодня мы ухлопали моего старика!

Эта новость Салли совершенно не интересовала. Она запрыгнула на стол и мягко пополировала его поверхность своим клинообразным мускулистым хвостом, ожидая кормежки. Фрейзер принес из стенного шкафа контейнер, содержавший дневной рацион, и вывалил жидкое содержимое в ее миску. Салли принялась энергично лакать. Фрейзер секунду колебался, потом взял второй контейнер и наполнил другую миску для себя. Сардонически поглядывая из-за края миски на животное, он поднес посуду к губам. Чтобы опустошить.

Салли по-прежнему лакала свою порцию.

Фрейзер понимал, что покойный Старшеф Фром вряд ли может быть его отцом. Но это было и не так уж невозможно. С двенадцати лет Фрейзер знал, что был зачат налакийцем, проживавшим в системах Ядра Звездного Скопления. Об этом ему поведала мать, когда инцидент с одним из гуманоидов материка открыл во Фрейзере многообещающие налакийские склонности. В истерике она попыталась убить сына сразу после этого, но в итоге погибла сама. Даже в том возрасте Фрейзер обладал великолепной реакцией. Однако это его научило тому, что быть быстрым недостаточно, даже если живешь на задворках цивилизации среди ни о чем не подозревающих обывателей — для одиночки из налакийского племени всегда будет существовать неприятная нужда соблюдать крайнюю осторожность. До сегодняшнего дня…

С этого момента он мог позволить себе отбросить осторожность. Чистая, безжалостная смелость должна сделать его единственным правителем и хозяином колонии и планеты Фром всего за неделю. Фрейзер был вполне уверен, что смелости ему не занимать, а избыток этого качества поможет завладеть чужим наследством красиво.

Некоторое время он изучал ультразвуковой передатчик Старшефа.

— Надо научиться пользоваться этим устройством, — довольно равнодушно сообщил он Салли. — Но оно не выглядит слишком сложным. И если Старшеф этих вкусненьких зверюшек уже приспособил…

В общем, решил станционер, теперь он вполне способен сделать это и сам. Попытка взять под гипнотический контроль двух, присланных последними, ассистентов полгода назад оказалась неудовлетворительной, так что он был вынужден от них избавиться. Возможность усиливать пси-контроль с помощью механических приспособлений ему в голову тогда не приходила. Его восхищение изобретательностью Старшефа Фрома возросло. Но оно смешивалось с чем-то вроде беспристрастного презрения.

— Салли, не заиграйся он, как дурак, имел бы все, чего можно желать от жизни. Но, полагаю, чистокровный плотоядный обречен обладать мозгами с одной извилиной…

Для себя он закончил мысль тем, что в этом смысле у него перед Старшефом приятное преимущество. Биологически он легко мог обойтись диетой, приемлемой по любым человеческим меркам. Если не учитывать необходимость внушать Лейн Роулингз ряд подходящих воспоминаний, станционер мог бы даже воздержаться от применения гипнотической обработки, пока того не потребует насущная необходимость. Его налакийские качества, умеренно сдерживаемые, сделают из него прирожденного лидера любой пограничной колонии. Было что-то притягательное в идее распрощаться с редкими удовольствиями хищника, чтобы слиться с этой ролью на Фроме. В следующем поколении генетически сконструированные биологические схемы должны у его потомков раствориться и выйти из опасных границ. Но про это никому не надо знать.

Фрейзер хихикнул, несколько удивленный неожиданным проявлением своих по-человечески ориентированных на социум черт характера. А также задумался над фактом, что в итоге он, по-видимому, не воспринимает эту мысль излишне серьезно. Но с этим он может справиться и потом…

Некоторое время он сидел, с наслаждением думая о сильном и притягательном теле Лейн. В том, чтобы играть человеческую роль до конца, должны быть неоспоримые преимущества. Наконец он снова вспомнил о Салли, наблюдавшей за ним спокойными черными глазами. С миской она закончила.

— Еще хочешь? — добродушно поинтересовался он. — Сегодня у нас праздник!

Салли облизнула губы.

Он вылил остатки своего контейнера ей в миску и встал рядом, нежно почесывая ее между ушей, пока она, дрожа в экстазе, споро лакала густую, красную жидкость. Фрейзер подождал, пока она не слизнула последнюю каплю, потом аккуратно выстрелил ей в затылок. Салли повалилась вперед без судорог и вытянулась недвижно.

— Противно так поступать, Салли, — искренне извинился он. — Но сама должна понимать, я просто не могу взять тебя с собой. Нам, плотоядным, никогда нельзя доверять всерьез.

Что, в сущности, решил он, несколько покривив душой, чистая правда. Он мог сыграть роль человека, но, в зависимости от обстоятельств, не столь уж безоговорочно.

Это была его почти последняя связная мысль. Совсем короткая, последовавшая за ней, стала потрясением — внезапное, ужасное, глухое ощущение в позвоночнике и основании черепа означало, что в него попали из пистолета Дина.

Лейн Роулингз не двигалась, прислонившись к косяку для опоры в дверном проеме за спиной Фрейзера, целых три минуты, пока он не рухнул на пол и не перестал дергаться. Она не боялась свалиться без чувств. Просто хотела удостовериться с этого расстояния наверняка, что Фрейзер мертв и будет оставаться в этом качестве во веки веков. С его последней репликой она была полностью согласна.

В тот миг в ее голове промелькнула мысль, что, во всяком случае, за кое-что она должна поблагодарить Старшефа Фрома. Его забавляло обучать свою секретаршу метко стрелять.

Немного погодя, она спустила курок пистолета Дина еще раз, на всякий случай. На этот раз Фрейзер не отреагировал, он был мертв не в меньшей степени, чем Салли. Лейн наскоро осмотрела обоих, прежде чем спрятать маленький пистолет в карман, и только потом обратила внимание на пищевые контейнеры в стенном шкафу. С неохотой она открыла один и увидела именно то, что ожидала найти. Теперь у гуманоидов с материка, о которых говорил Фрейзер, в будущем будет куда более спокойное существование.

Она еще раз окинула взглядом длинное мускулистое тело Фрейзера и сделала это почти с медицинским любопытством. Затем оставила комнату, заперев за собой дверь. Входить туда еще хотя бы раз она не собиралась, но здесь были улики, которые могли представлять интерес для других, при условии, что она сумеет управиться с используемым на станции типом коммуникационного оборудования.

Через тридцать минут, без особых затруднений, она связалась с районной штаб-квартирой Бюро Земледелия и последовательно изложила свою историю. Даже если ей не поверили, было очевидно, что они не станут мешкать, высылая смену на станцию. А больше Лейн ничего не волновало. Когда Бюро закончит расследование, кто-то, возможно, что-нибудь предпримет, чтобы оказать психологическую помощь колонистам Фрома. Но это тоже уже не ее забота. Она возвращается в Ядро Звездного Скопления.

Некоторое время она оставалась сидеть в приглушенном свете коммуникационной рубки. Она смотрела на свое отражение в темных полированных поверхностях и прислушивалась к прерывистому жужжанию вентилятора в соседнем кабинете, единственному звуку, нарушавшему теперь тишину станции. Она гадала, как скоро заподозрила бы Фрейзера, чтобы это хоть как-то ей помогло, не знай она уже несколько недель, что носит в чреве ребенка Старшефа Фрома. За минувшие три дня она также несколько раз задумывалась, а стоит ли спасать свою жизнь, хотя бы на ближайшие восемь месяцев, сказав о беременности Старшефу, и будет ли от этого толк. Легко можно представить, каким станет ребенок каннибала, когда вырастет.

Не подозревая об этом, Фрейзер с первой секунды их встречи подробно дополнял эту мысленную картину. И она узнала достаточно, чтобы в конце концов пережить двух беспощадных монстров…

Как только она вернется к беззаботной анонимной жизни в системах Ядра, это отравленное семя, этот порочный отпрыск людоеда умрет, не родившись. Жуткая жажда существования на своих условиях, продемонстрированная Фрейзером и Старшефом, здорово предостерегала от желания повторить этот кошмар.

Хотя Лейн поймала себя на мысли, что было в этом что-то изначально прискорбное, в этой самозабвенной чужеродной слепоте к гуманитарным ценностям. Она поежилась.

Вентилятор в соседней комнате отключился с резким щелчком.

— Конечно, ребенок должен умереть! — услышала она произнесенные вслух в тишине станции свои слова.

Вероятно, чересчур громко…

После этого тишину больше ничто не тревожило. Новые мысли стали наполнять Лейн, пока она сидела, размышляя о грустной судьбе матери Фрейзера.