Тёмная миссия. Секретная история NASA

Столкнувшись с этими серьезными вопросами, Хогленд стал искать ключи к разгадке в миссиях «Аполлона». Вскоре он нашел многочисленные отсылки к Ориону/Осирису в иносказаниях «Аполлона». Так, он обратил внимание, что лунный модуль «Аполлона-15» назывался «Фэлкон» — «Ястреб», по–видимому, отсылка к эмблеме Военно–воздушной академии США. Поскольку командир миссии Дэвид Скотт был выпускником академии, наименование имело смысл — но, изучая египетские культы, Хогленд быстро выяснил, что ястреб также ассоциировался с Гором, мстящим сыном Осириса.

Лунный модуль «Гор»?

Просматривая список имен, Хогленд обнаружил еще больше удивительных двойных значений. Лунный модуль «Аполлона-16» открыто носил название «Орион» — очевидная отсылка к Осирису. А название командного модуля «Аполлона-11» происходило от Св. Колумба — монаха, жившего в VI веке, который, по убеждению масонов, привез «священный камень» (говорят, что на него откинул голову Иаков, когда у него было видение его лестницы в небеса) в Шотландию из Египта.

Кроме того, лунный модуль «Аполлона-13», который служил спасательной шлюпкой, буквально спасшей жизни Ловелла, Сигерта и Хайса, имел название «Эквайриас» — «Водолей». Вот что говорил Джим Ловелл, руководитель миссии:

«Вопреки широко распространенному мнению, он был назван не в честь песни из пьесы „Волосы", а в честь египетской богини Водолей. Она символизировала водоноса, который приносил плодородие, а следовательно, жизнь и знания в долину Нила, и мы надеялись, что наш лунный модуль „Водолей"вернет жизнь с Луны на Землю».

Все это было чрезвычайно интересным и соответствовало тому «египетскому мотиву», который разгадал Хогленд, но когда он прочел личные отчеты самих астронавтов, ему стала еще больше понятна та «скрытая система», которую он обнаружил.

Элвин «Базз» Олдрин был вторым человеком, ступившим на Луну вместе с Нейлом Армстронгом. После возвращения с Луны и увольнения из НАСА он написал автобиографическую книгу под названием «Человек с Земли» о своем опыте. В книге Олдрин описывает «небольшое религиозное подношение», которое он сделал вскоре после посадки на Луне:

«Во время первого перерыва в лунном модуле, перед тем как перекусить, из комплекта своих личных вещей я достал две небольшие упаковки, которые были специально подготовлены по моей просьбе. В одной из них было немного вина, в другой — маленькая облатка. С ними и маленькой чашей из набора моих личных вещей я причастился на Луне, читая про себя по маленькой карточке отрывок из Евангелия от Иоанна, которое обычно используют в таинстве причастия».

Олдрин ясно дает понять, что Армстронг не разделял его энтузиазма по поводу церемонии. В книге «Человек с Земли» он писал, что Армстронг смотрел на это «с выражением легкого презрения» (как будто хотел сказать: «для чего это сейчас?»). Это небольшое происшествие по описанию Олдрина было инсценировано в 1998 г. в мини–сериале компании «Хоум бокс офис» «С Земли на Луну». Затем Хогленд выяснил, что церемония Олдрина (взята из обрядов пресвитерианской церкви Вебстера в Хьюстоне, которые, в свою очередь, «позаимствованы» из более древнего католического таинства евхаристии) на самом деле корнями уходит в Древний Египет — как приношение Осирису (как и следовало ожидать). Более того, он выяснил, что дата посадки «Аполлона-11» и это таинственное приношение Осирису были священными в Древнем Египте. 20 июля было датой ежегодного наводнения в долине Нила, отмеченной так называемым «гелиакическим восходом» Сириуса во времена (по общему убеждению), когда были построены пирамиды в Гизе — 2500 лет до Рождества Христова. 20 июля было не просто датой египетского Нового года, оно также представляло возвращение Исиды из изгнания со своим сыном Гором, который однажды должен был отомстить за несправедливую смерть своего отца от руки Сета.

Сириус, как и Орион, конечно же, находился в самом сердце не только египетской мифологической системы. Триумвират — Исида/Осирис/Гор — был в центре всей древнеегипетской календарной системы. Гелиакический восход являлся важной небесной «гармонией», управлявшей (буквально в течение тысячелетий) всей жизнью Египта, физической и духовной, в долине Нила.

Из- за годичной орбиты вращения Земли вокруг Солнца Сириус «исчезает» с ночного небосклона в Гизе примерно на семьдесят дней в году, и так происходит сотни тысяч лет. Название «гелиакический восход» объясняется повторным появлением Сириуса прямо перед восходом Солнца на востоке. Слово «гелиакический» происходит от греческого «Гелиос» — восходящее солнце, является просто еще одной формой египетского названия этого же феномена: Гор. Английское слово «горизонт» имеет египетские корни и на древнем языке буквально означает «Восход Гора». Из- за повсеместного эффекта прецессии (~ 26000–летнее «качание» Земли) это ежегодное исчезновение систематически плавно сдвигалось по временам года на протяжении всей истории Египта. Сейчас это событие происходит 5 августа. 2000 лет назад гелиакический восход происходил 20 июля — в день посадки «Игл» («Орла») в Море Спокойствия.

В древние времена, примерно за 3300 лет до Р. Х., это гелиакическое повторное появление происходило в день летнего солнцестояния (21 июня по григорианскому стилю). Примерно в это время таявшие снега в горах Центральной Африки наполняли Нил и обеспечивали необходимую ирригацию культур на них в другое время безводных землях. Эта цепь событий привела к тому, что Новый год, как полагалось, начинался не в полночь, а в момент повторного появления Сириуса на небе, на рассвете с Гором.

В своей книге «Эхо древних небес» специалист по археоастрономии д–р Эд Круп об этих событиях пишет:

«После исчезновения с ночного неба (на семьдесят дней) Сириус вновь появляется на рассвете, перед восходом Солнца. Это событие, происходящее каждый год, называется гелиакическим восходом звезды. В этот день Сириус остается видимым только в течение короткого промежутка времени, пока небо не станет слишком светлым, чтобы различить звезду. В Древнем Египте ежегодное повторное появление Сириуса выпадало близко к летнему солнцестоянию и совпадало по времени с разливом Нила. Исида, как и Сириус, была «хозяйкой начала года», поскольку египетский Новый год увязывался с этим событием. В новогодних церемониальных текстах в Дендере говорится, что Исида уговаривает Нил выйти из берегов. Метафора астрономическая, гидравлическая и сексуальная, она параллельна функции Исиды в мифе. Сириус оживляет Нил так же, как Исида оживляет Осириса. Ее черед прятаться от Сета, когда Сириус уходит (на семьдесят дней) с ночного неба. Она (Исида) дает жизнь своему сыну Гору, а Сириус дает начало новому году, и в текстах Гор и новый год отождествляются. Она является связующим звеном для возрождения жизни и порядка. Воссияв на один миг, только в одно утро летом, она пробуждает Нил и начинает год».

Так каковы же шансы того, что «Проект «Осирис», несущий завуалированный флаг Ориона/Осириса/Асара на своей эмблеме, мог совершить посадку в другом мире в такой священный для египтян день, и затем отметить событие такой тонко замаскированной древней церемонией, отдающей дань почитания самому главному египетскому богу Осирису… только по совпадению?

Эти цепочки событий представились менее объяснимыми (говоря языком светского «научного» агентства), когда Хогленд припомнил особенности миссий. «Аполлон-1» был аппаратом для наземных испытаний, который потерян при печально известном пожаре, унесшем жизни астронавтов Гриссома, Эда Уайта и Роджера Чаффи. «Аполлон-4» был первым испытанием автоматического командно–обслуживающего модуля в космосе. «Аполлон-6» был полномасштабным испытанием средства выведения на орбиту «Сатурн–V». «Аполлон-7» был первым пилотируемым запуском командно–обслуживающего модуля на орбиту Земли. А вот с «Аполлоном-8» дела пошли интереснее.

* * *

Первоначально «Аполлон-8» предназначался для полномасштабных испытаний командно–обслуживающего модуля и лунного модуля на высокой земной орбите — симуляции реальной миссии полета на Луну, наматывая кругу десятки тысяч миль в космосе. Однако лунный модуль был еще не готов к полету. Приближался последний в 1969 году срок посадки на Луне, а русские дышали НАСА в затылок, и было принято дерзкое решение, что вместо этого «Аполлон-8» станет первой пилотируемой миссией НАСА по облету Луны — без лунного модуля. Экипаж «Аполлона-8» — Борман, Ловелл и Андрес стали первыми людьми, покинувшими гравитационное поле Земли и летавшими вокруг Луны, доказывая, что полет на Луну и возвращение обратно возможны.

Все, что оставалось сделать — это совершить посадку на Луну.

«Аполлон-9» совершил следующий шаг на пути к этой цели, опять же на орбите Земли.

В этой миссии «лунный модуль» «Снайдер» впервые был удачно отдельно запущен, пристыкован и отстыкован от командно–обслуживающего модуля на десять дней. «Аполлон-9» стал первым «общим» испытанием всех компонентов, которые должны были использоваться для того, чтобы астронавты успешно совершили посадку на Луну и вернулись на Землю. Миссия прошла безупречно, все цели и задачи миссии — в том числе пилотируемый полет лунного модуля на расстоянии тысяч миль от одного астронавта, остававшегося в командном модуле, и возврат обратно — были достигнуты и выполнены.

Теперь дело было за «Аполлоном-10».

Когда все основные составляющие плана миссии и технические вопросы были протестированы, следующая миссия была «общей костюмированной репетицией» «Аполлона-11». «Аполлон-10» был запущен 18 мая 1969 г. и использовался как первопроходец для «Орла» «Аполлона-11», следуя при снижении тем же путем, что и «Аполлон-11» двумя месяцами позже. Томас П. Стаффорд вел «Снупи» в 8,4 мили над поверхностью Луны (около 44000 футов), что заставило пилота лунного модуля Джина Кернана предупредить: «Дружище, мы сядем среди них».

Учитывая, что высота была около 50000 футов над лунной поверхностью, нетрудно догадаться, что имел в виду Кернан. На этой высоте лунные детали, даже горы, должны быть далекими и неясными. Однако учитывая, что Стаффорд и Кернан в тот момент пролетали над Срединным морем, направляясь к Морю Смита, единственное, «среди» чего они могли «сесть» — при 50000 футах, — были стеклянные купола высотой несколько миль, которые теоретически предсказал Хогленд. Несомненно, местоположение и высота были именно такими, чтобы то, о чем говорил Кернан, было именно этими объектами.

Этот странный комментарий также открывает другой несоответствующий аспект «Аполлона-10»: в то время как теоретически корабль имел возможность сесть на Луну, ему не дали возможности сделать это.

В миссии не только отказались от топлива, необходимого для совершения безопасной посадки на Луну (бортовые баки были наполнены практически наполовину), — лунный модуль «Снупи» был «неполным» вариантом «настоящего» корабля, который физически не мог совершить посадку на лунную поверхность.

С политической точки зрения это не имело смысла.

Поскольку опасения, что Советский Союз окажется первым в гонке за высадку человека на Луну, «Аполлон-10» имел все необходимое для достижения этой далеко идущей политической цели — все, кроме инструментов, чтобы сделать это. «Сатурн V», лунный модуль и командно–обслуживающий модуль были испытаны в предыдущих миссиях, а система дальней (лунной) связи была протестирована на «Аполлоне-8». Не было никакой практической, имеющей обычное объяснение причины не сажать «Аполлон-10». Когда оставалось всего два шага, чтобы достичь цели до «конца срока» Кеннеди, возникает вопрос — зачем ждать? Углубившись в загадочные египетские тайны, окружавшие эти, как многие полагают, мирские «научные и технические» миссии НАСА, Хогленд нашел ответ: Потому что время «еще» не пришло.

В конце концов, Хогленд понял, что должна быть «скрытая причина» — вероятнее всего, культовая причина, почему «Аполлону-10» не дали совершить миссию, к которой он готовился, и достичь мыса Кеннеди, с возможностью сделать поправку на ошибку, если что- либо пошло бы не так.

Возможно, это имеет какое- то отношение к дате 20 июля, или к эмблеме проекта, странной церемонии «причастия», или, быть может (как выяснил Хогленд, изучая первый американский пилотируемый полет Алана Шепарда, совершенный в 1961 г.), Армстронгу и Олдрину, которых по каким- то причинам нам специально отбирали.

А может, причиной было всё, вместе взятое.

Признав, что древнеегипетская религия была звездной, и рассуждая, что звезды сами по себе могут играть определенную роль в этом странном ряде «совпадений», Хогленд приобрел несколько астрономических компьютерных программ и решил оглянуться на места посадки на Луне.

Быть может, Орион в программе «Аполлон» имел даже большее значение, чем Хогленд предполагал.

Впервые, когда он ввел дату, время и координаты места посадки на Луне, он обнаружил несколько любопытных примеров, почти соответствующих звездной ориентации. Он ожидал увидеть, что, возможно, звездный пояс Ориона или, быть может, сам Сириус/Исида будут или на горизонте, или в зените, было традицией в египетской звездной религии. Вместо этого он обнаружил, что Сириус висел почти строго на востоке над местом посадки, почти на 30° выше лунного горизонта, однако затем Хогленд предположил: что, если не посадка была главным событием, а «религиозное подношение» Олдрина?

Первое, что он должен был сделать — точно определить время таинственной церемонии причастия. Пользуясь копиями журналов миссии «Аполлон-18», Хогленд и Джонстон старательно восстановили послепосадочные ограничительные процедуры, через которые прошли астронавты в тот день. Удалось установить, что церемония состоялась точно на тридцать третьей минуте после того, как они совершили посадку на лунной поверхности.

Когда он ввел это время в астрономическую программу, его ожидал шок: сириус висел над местом посадки «Аполлона-11» точно на 19,5° выше лунного горизонта.

Хогленд был ошеломлен. Теперь у него не было сомнения, что «таинство причастия» Олдрина для Осириса было тщательно запланировано на точный момент и положение Луны: жена Осириса, Исида, его единственная спасительница и царица, смотрит, как Сириус, с высоты точно 19,5° в момент «таинства».

Однако тот факт, что Сириус был на 19,5° - не на горизонте или в зените, как того требует по–настоящему верная интерпретация древней звездной религии Египта — имеет намного более глубокое значение. Есть предположение, что НАСА уже в 1969 г. было полностью осведомлено о значимости «тетраэдральной геометрии» Сидонии — а возможно, и стоящей за ней физики — хотя до того, как были сделаны первые важные снимки районов Марса, оставалось еще более чем полдесятилетия. Следующий знак был найден в иероглифическом символе Сириуса: равносторонний треугольник, точное двухмерное представление трехмерного тетраэдра.

Итак, Хогленду оставалось обдумать церемониальное «подношение» НАСА Осирису, сделанное, когда супруга Осириса Исида была точно в 19,5° над местом посадки — представленной явно «тетраэдральным иероглифом» и на тетраэдральной высоте 19,5° (и на 33–й минуте после посадки) - все это на фоне официальной эмблемы программы НАСА, которая символически — тайно — отдает дань поклонения «Ориону/Асару/Осирису»…

По наитию, он решил проверить еще одно место посадки «Аполлона» — «будущее» место посадки «Аполлона-12». Если происходящее было тем, о чем он думал, это место должно было стать великолепным кандидатом на то, чтобы сделать один «ритуальный сюрприз». Во время посадки «Аполлона-11» и церемонии Олдрина «в честь Осириса/Исиды» на базе в Море Спокойствия НАСА уже ритуально отметило место посадкой там автоматического зонда «Сервейор-3», Всего через четыре месяца после «Аполлона-11», в ноябре 1969 г., НАСА посадило Пита Конрада и Алана Бина (для их «прицельной» посадки на Луне) прямо рядом с «Сервейором-3» — буквально на расстоянии пешего хода!

Вполне убедившись в этом, он быстро нашел еще одно удивительное соотношение: средняя звезда из пояса Ориона, Алнилам, находилась на восточно–юго–восточном горизонте и вставала; она была на волосок от места посадки «Аполлона-11» (всего двенадцать минут дуги ниже нулевого горизонта), даже ближе к нулевой» зоне нечувствительности (~ три минуты дуги), чем церемония «Осириса» Олдрина, начавшаяся в тысячах миль к востоку.

Все было «в точку».

В древнеегипетской звездной религии должно было быть наиболее примечательной гармонией, когда Осирис/Асар, умерший за горизонтом, «восставал к жизни», когда его супруге (и спасительнице) Исиде отдавались почести на базе в Море Спокойствия. Без преувеличения церемония, вероятно, должна была означать возобновление старой легенды воскрешения Осириса от рук своей супруги Исиды — а звезды одновременно разыгрывали сцену, в которой появлялись два самых священных «храма» первых шагов человека на Луне.

Хогленду потребовалось углубленно изучить мифические тексты, чтобы понять использование обозначений в действии. Для египтян горизонт представлял что- то вроде ничейной земли между измерениями. Под «измерениями» египтяне понимали «жизнь и смерть». Для них смерть была еще одним шагом в духовном познании для воссоединения с Осирисом. Когда звездный объект, например, звезда Сириус, находился на западном горизонте (и в соответствующем окружении), эго означало, что богиня Исида сама переходила из «мира людей» в «мир богов» (или наоборот, если это был иной горизонт). Зенит отмечал переход объекта с востока на запад при ночном восходе и заходе, что символизировало ежедневное рождение и смерть Солнца. Когда ночной объект пересекал зенит, он достигал своей наивысшей точки в ночном небе. В этот момент объект, скажем, Сириус, пояс Ориона, или центр Льва, был, скорее, жив. Начиная с этого краткого момента и до конца вечера он должен был клониться к западу, медленно ослабляясь.

Примечательно, что для подтверждения своих наблюдений и понимания программы «Аполлон» в целом Хогленд консультировался с Марвом Кжарником — ветераном НАСА, имеющим более чем двадцатилетний стаж работы, который подтвердил полученные Хоглендом данные по лунным артефактам еще до конференции в пресс–центре в 1996 г. Теперь же Хогленд спрашивал Кжарника: «Имело ли расположение звезд значение при планировании миссии?» Кжарник ответил, что оно было «более чем важным»; оно было решающим для успешной астронавигации при полете на Луну и обратно, а также для точной посадки в определенном месте на движущейся поверхности. Но — звезды расположились иначе.

Для того чтобы обеспечить соблюдение этих «нефункциональных» звездных гармоний, причем одновременно в двух различных местах посадки на расстоянии более тысячи миль друг от друга, по утверждению Кжарника, символичность Ориона/Осириса в планировании миссии должна была иметь наивысший приоритет над другими публично декларируемыми задачами программы «Аполлон». Этим гармониям должен был быть придан высший приоритет над всеми другими целями, будь то политические цели, общие научные задачи миссии, сбор образцов лунной поверхности и даже безопасность экипажа.

Полет на Луну (или любую другую планету) при существующих ракетных технологиях (таких, как «Сатурн-5» и «Аполлон») требует большой тщательности и предварительного планирования миссии. Поскольку количество топлива и ракетной тяги очень ограничено, полет к специальной точке назначения с точно запланированным временем прибытия и посадки в определенном месте требует самых глубоких знаний «механики небесных тел». Сюда входят все движения планеты и космического корабля, от точной, планетной орбиты до планирования времени запуска и прибытия корабля и отдельной скорости вращения самих планет. Последнее оказывает большое влияние на время старта миссии и прибытия, да и саму геометрию места предполагаемой посадки.

Это происходит потому, что в космосе все находится в постоянном движении — вращаясь вокруг собственной оси, по орбите вокруг центра Солнечной системы или по орбите вокруг другого объекта, движущегося вокруг Солнца (например, другой планеты). При имеющихся ракетных технологиях, если вы хотите полететь и совершить посадку в определенном месте в определенное время на определенном объекте, то этот приоритет — единственный приоритет — ограничивает все остальные задачи планетной (или лунной) миссии. Сюда входят все второстепенные факторы — такие, как наука, оперативное планирование, решения, связанные с геологией места посадки, угла освещения во время посадки, конфигурации связи с Землей и т. д. Если вы хотите совершить посадку на другой планете так, чтобы звезды над местом посадки соответствовали какой- то «ритуальной небесной гармонии» — скажем, конфигурации Ориона и связанных с ним созвездий над Пирамидами в Гизе, — так, как они должны были располагаться несколько тысяч лет назад, единственным решением будет ограничить (отменить!) все другие аспекты чрезвычайно сложного планирования миссии. Не говоря уже о том, что, как Хогленд знал, а Кжарник подтвердил, эти соображения имеют нулевое научное значение, по крайней мере в светском контексте.

Эти строгие ограничения также проливают новый свет на то, почему первые минуты посадки «Аполлона-11» были такими «драматическими».

По официальной версии НАСА, Нейл Армстронг перешел на ручное управление и пролетел на «Орле» «на пять миль дальше на запад от планировавшегося места посадки», предположительно из- за «скал». При этом он почти истратил топливо лунного модуля, поставив под угрозу всю посадку на Луну; еще несколько секунд — и Армстронг должен был бы отменить посадку и вернуться на орбиту. Почему же он на самом деле должен был полететь так далеко; насколько реально, что он не мог найти свободное от камней место посадки на расстоянии пяти миль (т. е. 25000 футов!) - при том, что корабль мог садиться вертикально, имея ширину менее 30 футов?

Примечательно, что если бы Армстронг смог сесть в запланированном месте, то звезды располагались бы не так для небольшой «церемонии Осириса» Олдрина на тридцать третьей минуте после посадки. Место, где они в конце концов сели — «база в Море Спокойствия», как оно с тех пор стало называться, было одним–единственным местом во всей запланированной «зоне посадки» «Аполлона», протянувшейся вдоль почти всего видимого экватора Луны, в котором Сириус бы находился на 19,5° через тридцать три минуты после посадки в ночь 20 июля 1969 г.

Насколько понимал Хогленд, больше не могло быть сомнений в том, что вся последовательность событий была тщательно спланирована и выполнена безупречно — кем- то. Но «кто» в НАСА мог иметь такие возможности — и желание, — чтобы похитить место первой посадки на Луне, причем таким загадочным образом?

Вскоре ответ был найден.

Выясняя, кто официально выбирал места посадки «Аполлона», Хогленд обнаружил еще одну «египетскую связь».

Доктор Фарух Эль–Баз был египетским геологом, который обучал астронавтов науке «лунной планетологии». Родившись в Каире и получив образование в Соединенных Штатах, Эль–Баз преподавал в Германии и США до того, как его в 1967 году привлекли к космической программе США. В тот год он подал заявление в «Bellcom» (дочернюю фирму «Американской телефонно–телеграфной компании»), которая до того момента осуществляла (как вы наверняка догадались) связь для программы «Аполлон».

Однако когда пришел Эль–Баз, должностные инструкции «Bellcom» претерпели серьезные изменения: теперь их внезапно обязали выбирать места посадки для программы «Аполлон». На самом деле биография самого Эль–База показывает, что он, как ни странно, один занимался процессом выбора места.

«…С 1967 по 1972 г. д–р Эль–Баз принимал участие в программе «Аполлон» в качестве руководителя научного планирования "Bellcom", подразделения «Американской телефонно–телеграфной компании», которое проводило системный анализ для штаб–квартиры НАСА в Вашингтона округ Колумбия. В течение этих шести лет он был Секретарем Комитета по выбору места посадки миссии «Аполлон» на Луне, научным руководителем отдела визуальных наблюдений и фотографирования и председателем Группы подготовки космонавтов».

Все эти должности свидетельствуют о том, что Эль–Баз был именно тем, кто выбирал место посадки, контролировал передачу и анализ всех фотографий и непосредственно руководил и следил за геологической подготовкой астронавтов, подготавливая их к тому, что они на самом деле будут наблюдать на лунной поверхности. Короче говоря, он был самым могущественным человеком в американской космической программе. У него была уникальная возможность манипулировать выбором места посадки именно таким образом, как заподозрил Хогленд.

Тем не менее, это не доказывает, что он делал это; только узнав об удивительном семейном происхождении Эль–База, а также о серьезных научных возражениях его «необычным выборам», Хогленд убедился, что именно этот человек стал причиной странных событий 20 июля 1969 года и других событий, последовавших после этого.

Хогленд выяснил, что Эль–Баз был не только египетским геологом, которому нужна работа в космической программе, и он оказался в нужном месте в нужное время, получив все необходимые полномочия для манипулирования ходом событий по своему усмотрению. При дальнейшем расследовании выяснилось, что отец Эль–База работал экспертом по египетским религиям — в том числе и звездным религиям древности.

Астронавты, которых обучал Эль–Баз, называли его Королем, т. е. Фараоном на языке древних египтян, что говорит о степени почтения, которое лихие пилоты–испытатели «Аполлона» вряд ли оказывали бы «простому» полевому геологу. Он происходил из египетской семьи, имевшей большое политическое влияние, по этой причине он был принят в программу вопреки серьезным возражениям родного брата Ричарда Никсона, который был главным геологом в «Bellcom».

После работы в программе «Аполлон» он занимался анализом спутниковых снимков Земли в поиске археологических руин в пустыне Египта (по ландшафту похожих на то, что однажды будет найдено на Марсе), а также помогал в управлении и сохранении Пирамид и Сфинкса в Гизе, Он также был научным советником египетского президента Анвара Садата. Таким образом, у Эль–База было и необходимое происхождение, и положение для того, чтобы быть главным в программе НАСА «Осирис» для полета на Луну…

Немало удивленный Хогленд приступил к анализу других миссий и значительных событий программы «Аполлон», чтобы провести параллели. Начал он с «Аполлона-8».

Из всех наиболее значительных достижений человечества в освоении космоса Хогленд лично был очевидцем исторического события — запуска «Аполлона-8», С момента запуска «Аполлона-8» при помощи удивительной ракеты «Сатурн-5» с мыса Канаверал до того, как в главной аппаратной Си–би–эс в Нью- Йорке, где он видел Фрэнка Бормана, в прямом эфире читающего главу из Ветхого Завета на орбите Луны, когда испещренный кратерами лунный пейзаж буквально пролетал за окном, Хогленд очень высоко оценил историческую значимость таких особых моментов миссии. Однако самый опасный и важный момент миссии наступил, когда экипаж задействовал реактивный двигатель (что называется выведением на лунную орбиту) для того, чтобы впервые выйти на лунную орбиту. Если бы реактивный двигатель не включился, космический корабль продолжил бы вращение вокруг обратной стороны Луны и был бы послан по траектории «свободного возврата» на Землю, никогда не выйдя на полную орбиту.

Вернувшись к выведению на лунную орбиту «Аполлона-8», он обнаружил, что Орион/Осирис, несомненно, «наблюдал» это крайне важное для «Аполлона» событие. Хогленд «мысленно встал» на «Базе в Море Спокойствия», предположив, что должно было быть что- то вроде якоря, или «главного кряжа» в «системе лунной ритуальной сетки», которую, как он теперь твердо был уверен, НАСА установило задолго до «Аполлона».

Стоя на Базе, прямо там, где Армстронг всего через семь месяцев посадит лунный модуль «Орел», он увидел бы, как звезда Минтака из пояса Ориона встает на горизонте, находясь в загробном мире между жизнью и смертью — именно в тот момент, когда «Аполлон-8» запустил свой двигатель и вышел на лунную орбиту на обратной стороне планеты 24 декабря 1968 года, под Рождество.

Затем он вернулся к месту посадки «Аполлона-12» — в точную дату и время посадки лунного модуля «Бесстрашный» 24 ноября 1969 г. И снова он обнаружил основную ориентировку места посадки: звезда Минтака из пояса Ориона находилась на 19,5° над Океаном Бурь.

Удовлетворенный тем, что открыл интересную, если не сказать — невероятную «ритуальную систему» в наиболее значительных событиях лунной программы НАСА, Хогленд решил проверить еще одну возможность…

С тех пор как он обнаружил поразительную «гармонию Исиды/Осириса», он думал о первых снимках Лица на Марсе, полученных «Викингом».

Если «они» могли спланировать (а затем выполнить) «ориентированную посадку на Луне» с такой степенью астрономической точности — чего еще «они» могли достигнуть за эти годы? Затаив дыхание, Хогленд ввел координаты Лица в «Red Shift» — «Красное смещение» (астрономическую программу, которой он пользовался), а затем перевел стрелки часов назад, в 25 июля 1976 г. — момент, когда «Викинг-1» сделал первый снимок, с высоты глядя на загадочное образование… двадцать лет назад.

Там, на 19,5° - точно в том месте, как и предполагал Хогленд — была звезда из пояса Ориона — на этот раз Алнитак. Несомненно, Осирис следил…

Последствия именно этой ритуальной ориентировки были еще более ошеломляющими, чем первое открытие ориентировок на Луне. Если система, которую он открыл, существовала в реальности (а с этого момента какие еще могли быть возражения; вероятность того, что все это случайность, была буквально «один к триллиону»), то НАСА должно было знать о Лице еще до того, как «Викинг» сделал первый снимок.

Это говорит о том, что НАСА — каким- то образом — узнало о существовании Сидонии, а может быть, даже и Лица до того, как там побывали космические аппараты!

Какие еще можно было сделать выводы?

Вырисовывался еще один вариант: возможно, снимки, сделанные «Маринером-9» (в 1971 г.), достаточно сказали о Сидонии как о «месте потенциально интересном» для того, чтобы последующая миссия «Викинг» в 1976 г. рассмотрела его более тщательно. Если НАСА от «Маринера» знало (хотя подобные снимки никогда официально не публиковались и не были найдены), что Лицо и другие инструменты Сидонии были там — 41°N х 9°W, — им явно доставило множество хлопот убедиться, что Осирис «наблюдает» следующий важный шаг программы НАСА по исследованию объектов — первая автоматическая посадка «Викинга» «для поиска жизни на Марсе». При этом, конечно же, все эти годы решительно отрицая, что там вообще было что- нибудь интересное.

Что же было столь впечатляющим, что заставило НАСА планировать всю миссию «Викинг» на основании единственного снимка и при условии, что он у них явно был?

Одним из тестов на реальность всех добытых сведений, касающихся происхождения лунной программы НАСА, для Хогленда стал вопрос: как далеко уходят истоки «ритуального угона» «Аполлона»?

Поскольку все, что требовалось для того, чтобы определить «ориентировку», — это точное местоположение (на любой луне или планете) и точное время, Хогленд решил начать с самого начала: исторического выступления Кеннеди в Конгрессе 25 мая 1961 г. — когда президент призвал «отправить человека на Луну до конца десятилетия и вернуть его на Землю целым и невредимым…».

По записям НАСА и Конгресса Хогленд в итоге установил, что президент подошел к своей части речи о «заявлении по «Аполлону» около 12.50 по местному времени. С этого момента он смог при помощи компьютерной программы сделать обзор всех будущих мест посадки «Аполлона» на Луне — чтобы проверить, не было ли какой- нибудь особой «звездной конфигурации» во время обращения Кеннеди?

И, к своему удивлению, он нашел ее!

И очень серьезную — опять же с участием «Осириса» — в акте «небесного возрождения». Звезда Минтака из пояса Ориона, та самая, что окажется на 19,5° над местом посадки «Аполлона- 12», которая на самом деле произойдет через 8 лет, сейчас гасла на западном горизонте будущего места посадки «Сервейора- 3»/»Аполлона-12».

У этой безоговорочно точной «догадки» были далеко идущие выводы — опять же не только о том, когда в НАСА был запущен механизм «ритуальной таинственности», но и «кто» на самом деле им управлял. Так, тот факт, что это место посадки на Луне рассматривалось как «особое» — за шесть лет до посадки автоматического «Сервейора-3» и за восемь лет до полета Пита Конрада и Алана Бина — убедительно доказывает, что это была «опорная точка» всей «лунной ритуальной системы», а не места посадки «Аполлона-11».

Это открытие, в свою очередь, дает ключ к вопросу, «кто» проводил всю «операцию угона».

Хогленд знал, что у многих исследователей Сидонии, которые хотели работать вместе с ним, не привлекая внимания, будут «серьезные проблемы» в виде ошеломляющей новой информации. Мысль о том, что НАСА секретно планировало все миссии — пилотируемые и автоматические, и на Луну, и на Марс, — с самого их начала — исходя только из таких абсурдных соображений как «ключевые ритуальные ориентировки», могла, как он полагал, вызвать серьезный раскол не только между НАСА и им самим, но и другими более осторожными членами «аномального сообщества».

Даже себя он не мог заставить полностью поверить в это, но у него в руках было неопровержимое доказательство — небесная механика.