Темнейшая судьба

Глава 5

Втянула в свою собственную игру? Сделано. Виола все время забывала, что Брохан затаил на нее страшную обиду. Но, возможно, он тоже все время об этом забывал?

Чем дольше она принимала душ и болтала с ним, изо всех сил стараясь казаться беззаботной, тем пристальнее он ее разглядывал. Брохан производил впечатление мужчины, который после годового голодания только обнаружил последний кусок еды. Как она могла не желать большего?

Она была не единственной такой. Нарциссизм тоже наслаждался каждой секундой. С каждым долгим взглядом Брохана она чувствовала удовлетворение и ни с чем не сравнимую силу. Что может быть лучше?

Почему вообще она сбежала от Брохана? Здесь, сейчас, когда Отрекшийся излучал огромную волну жара, ей захотелось придвинуться к нему поближе. ради своей миссии, конечно. Только ради своей миссии.

«Будет приятно очаровать этого переменчивого мужчину, затем наказать за то, что он посмел угрожать Принцессе».

Если только Виола на самом деле не заставит его влюбиться в нее. А должна ли она? Дополнительный бонус: она накажет его гораздо сильнее. Страсть вспыхивает ярким пламенем всего на мгновение. Любовь длится вечно.

Измени конченую цель мужчины, и ты навсегда изменишь ход его жизни. Когда она завоюет сердце Брохана, его вендетта закончится. Любовь побеждает все, и это непреложная истина.

Она видела это снова и снова. В тот момент, когда отрекшийся ее полюбит, он будет стремится защитить ее и доставить удовольствие. Причинить вред Принцессе? Никогда больше. Возможно, он даже будет также предан Виоле, как МакКадену.

Верность была ее главной слабостью, а Брохан продемонстрировал ее так соблазнительно.

Какой бы удивительной, изумительной, совершенной, восхитительной, изысканной, блистательной и восхитительной она ни была, она заслуживала подобной преданности. И все же ни один поклонник никогда не демонстрировал такой верности по отношению к ней.

Прежде чем Виола принимает дар бессмертия у мужчины, она предлагает ему возможность, которая выпадает раз в жизни: Предай <подставляла имя его самого дорого человека>, и я останусь с тобой навсегда. Нет и никогда не отвечал правильно.

Брохан бросил сверток с одеждой к ее ногам. Даже когда он тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки, он напоминал статую. Холодную. Твердую. Непокорную.

— Отойди от меня, богиня. — в хриплом приказе отсутствовал смысл.

— С удовольствием, — сказала она ему мягко. Виола потерлась кончиком носа об его нос. — Как только ответишь на мой вопрос. В случае, если он забыл, она напомнила. — Насколько ты сильно меня хочешь? Если ты предпочтешь не вдаваться во все детали, то подойдет простой способ.

— Пойми уже. Я никогда тебя не возьму, — пообещал Брохан, глядя ей прямо в глаза. Хотя его зрачки расширились, вытеснив бледные радужки.

«Он отчаянно меня хочет». Кто мог его винить? Она была обнаженной, влажной… и голодной.

— Ну-ну, Брохан. Это неприемлемый ответ. Это ложь. — Виола обняла его за плечи и поиграла кончиками его волос. — Кроме того, подумай хорошенько. Я никогда не предлагала тебе воспользоваться моим телом. Просто интересовалась твоими ошеломляющими чувствами по этому поводу.

Его веки опустились, маска спокойствия сползла с лица. Как раз достаточно, чтобы увидеть дикого зверя, скрывающегося под ней.

— Чувства не имеют никакого отношения к ситуации, — проскрежетал он. — Ошеломляющие они или какие-то другие.

Очаровательный монстр с длинными, завивающимися ресницами и веснушками. Агрессивный воин с резкими чертами лица и крупным телом, которое становится все горячее и горячее. Сексуальное тело. Самое мускулистое из всех существующих… пир для глаз! Безупречное.

Как он еще не потерял контроль? Хотя был вопрос получше: как далеко она хотела зайти?

Тихим и вкрадчивым голосом она спросила:

— Не имеют никакого отношения к ситуации? Совсем? Потому что я чувствую потребность тебя поцеловать. Конечно, ты задавался вопросом, насколько хороша я на вкус…

В его груди зародилось дыхание.

— Я ничего тебе не должен, богиня. Ни ответов. Ни, конечно, поцелуя. — Брохан обхватил ее за бедра, приподнял и поставил в нескольких футах от себя. Шли секунды, но он не отпускал. Начал тяжело дышать. — Я должен бы л позволить другому Отрекшемуся тебя забрать.

— А они хотели? Потому что я могла бы пойти добровольно. — пока она ждала его следующего движения, холодный воздух коснулся разгоряченной кожи. Что бы он сделал? — Я бы сделала все прямо сейчас. Это же очевидно.

Брохан прищурился и крепче сжал ее, прежде чем поднять и поставить прямо перед собой.

— Тебе следует добиться моего расположения.

— Или тебе моего. Когда я счастлива, то крайне шаловлива. Кстати, я счастлива, когда в безопасности… и восстанавливаюсь после оргазма.

Его взгляд скользнул к ее губам, и Брохан сглотнул.

«О, да. Он меня хочет». Осознание этого опалило ее мозг, каждую клеточку. Жгучее возбуждение разлилось по венам. Ее конечности задрожали. Ей следовало раздеться и принять душ в присутствии этого мужчины раньше.

Через день, может, два Брохан будет настолько очарован, что сделает все, о чем бы они ни попросила, даже придаст сил ее Принцессе. Тогда они смогут работать вместе, чтобы навсегда уничтожить Отрекшихся.

Все складывалось довольно удачно.

— Мне нравится, что в тебе есть что-то девичье и что-то завоевательское, — сказала она ему, проводя ногтями по его голову. — Да, ты прав. Тебе, вероятно, не следует меня целовать. Мне бы это понравилось. — когда Виола погладила основание его рога, у него перехватило дыхание. Восхитительная реакция. — И ты надеешься меня наказать, да?

— Надеюсь? Нет. Я это сделаю. — двигаясь слишком быстро, что невозможно уследить, Брохан схватил ее за горло. Очевидно, это его любимый захват. Когда он приподнял ее подбородок, то когтями задел ее сонную артерию. Почему, почему, почему это движение ее так взволновало? — Пойми, богиня. Я не одна из твоих побед. И никогда ей не стану.

«Ты уверен, монстр?»

— Отлично. Если ты не хочешь перегнуть меня через скамейку и врезаться в меня сзади, это твое право. Давай лучше обсудим детали нашего партнерства. — при каждом произнесенном слове горло двигалось под его ладонью, что ощущалось потрясающей эротической лаской. — С моей помощью ты можешь уничтожить оставшихся Отрекшихся.

— Выбрать вероломную бывшую своего брата, а не себе подобных? — он осмотрел ее с головы до ног, словно находится на кровавом поле боя. — С чего бы это?

— Для начала, голой я выгляжу лучше.

— Ты… да, — проскрежетал он, упираясь своим твердым членом между ее ног. Сухожилия напряглись, словно он боролся с собой… и проиграл.

У нее вырвался восторженный возглас.

— Кроме того, они твои конкуренты. Они тоже ищут ключ. Ты правда веришь, что они поделятся с тобой, если найдут? — Виола использовала свое преимущество. — К тому же, ты жаждешь меня.

— Ты говоришь о наслаждении. — прищуренные глаза, напряженный тон. Брохан провел подушечкой пальца по ее пульсу. — Я думал, мы закрыли эту тему.

— Так и было. Но ты вернул ее к жизни, проведя реанимацию своим членом, упирающемся мне между ног.

Его маска цивилизованности вновь слетела. Удерживая ее взгляд, он положил свои большие мозолистые ладони на ее бока… его дрожащие ладони. У Виолы перехватило дыхание от осознания этого. Он был стойким воином… если не рядом с ней.

Дрожа также сильно, она ждала его следующего шага. Прошла одна минута. Две. Они стояли неподвижно и молчали, глядя друг на друга.

— Чего ты ждешь, Брохан? — жажда в ее голосе смутила Виоле, потому что была не притворной. Но она все равно продолжила. — Попробуй уже меня на вкус. Я хочу, чтобы твои губы прикоснулись к моим.

Он покачал головой, но война внутри него заметно усилилась. Казалось, напряжение сковало каждый его мускул. Затем…

— Это ничего не значит. — с рычанием он наклонился и обрушился на ее рот. Брохан не колебался, просто не был искушен. Он с силой прижался своим языком к ее, самозабвенно покоряя, забирая все и требуя большего.

Виола ответила на поцелуй с не меньшим пылом, но более нежно. Хотя его страсть разжигала в ней внутренний огонь, она не стремилась побыстрее прийти к финишной черте. Это словно прекрасное вино. Им следовало наслаждаться медленно.

Вскоре он откликнулся на более нежные ласки. Брохан лизал, посасывал и стонал, его аппетит к ней не угасал. Она прильнула к нему, отчаянно желая большего.

Когда он провел своими большими грубыми руками по ее спине, царапая ногтями позвоночник, она вздрогнула. Затем Брохан обхватил ее зад, притягивая ближе и стирая последнее расстояние между ними. Внезапно каждый ее глубокий вдох вызывал мучительное трение.

— Больше, — потребовала она.

Ошибка с ее стороны. Секундная пауза позволила его ярость поднять свою уродливую голову. С ревом он оторвался от ее губ.

Оставаясь на месте и тяжело дыша, он смотрел на нее, все еще туго сжимая ее в объятиях. Туже.

— Я был прав. Это совершенно ничего не значит!

— Давай сделаем так, чтобы это значило еще меньше. — она невозмутимо встала на цыпочки, ухватилась за его рога и… ах!

Брохан отпрыгнул назад, высвобождаясь из ее хватки. Хотя он и кипел от злости, но не бросился наутек. Или воспользовался расстоянием, чтобы успокоиться. Нет, с каждой секундой становясь все более диким, он прижал ее к стене, шагая сквозь пар и горячую воду, не заботясь о своей одежде. Его внимание по-прежнему было приковано к ней, когда Брохан оперся ладонями о стену по бокам от ее головы.

Голос, больше напоминавший скрежет, он сказал:

— Тебе не следовало трогать мои рога, богиня.

— Почему? Я пробуждаю в тебе самые низменные инстинкты?

— Да, — прошипел он, прижимая Виолу к холодному камню. — Почему ты такая красивая? — несмотря на свой резкий тон, Брохан погладил ее по бедру, заставив вновь ахнуть. Когда она растаяла от этого прикосновения, его глаза вспыхнули. — Почему ты должна выглядеть, пахнуть и ощущаться как рай?

— Ответ очевиден. Я и есть рай, Брохан.

— Этого не… неважно. — он прикусил ее нижнюю губу. — Скажи мне, если я сделаю что-то, что тебе не понравится.

Пока что у нее не было жалоб.

— Ты не догадаешься об этом по моей реакции? — что-то теплое и сладкое разлилось внутри нее. Виола склонила голову набок. — Ты девственник, Брохан? — многие Посланники были такими.

Покраснев, он попытался отвернуться. Она вонзила острые розовые коготки ему в плечи. И, да, Брохан достаточно силен, чтобы вырваться из ее хватки. Но он этого не сделал.

— Ну? — подталкивала она, используя мягкий, вкрадчивый голос. Он застыл на месте, ее нос заполнил его богатый древесный аромат. — Девственник?

— Нет, — рявкнул он, защищаясь по максимуму.

— Но?..

— Но. — он посмотрел на нее сверху, как будто она виновата, что информация выскользнула. — Я никогда раньше не целовался. Обе женщины подставляли свои щеки.

Сладкое тепло окутало каждую частичку Виолы, и все ее тело затрепетало от восхищения.

— Глупышки. Я в восторге от твоего поцелуя. На самом деле, я требую продолжения прямо сейчас. — она обхватила его затылок и притянула лицо Брохана к своему, встав на цыпочки.

Он не сделал ничего, чтобы ее остановить. Скорее поощрял ее, а его мягкие губы манили Виолу углубить поцелуй. Эта мягкость… особенно по сравнению с твердостью везде… она задрожала от его силы.

Их языки сплелись, отдавая и принимая. Затем он взял все в свои руки, целуя также, как и боролся. Яростно и необузданно. Первобытно и по-настоящему. Дико. Он наслаждался ее ртом, ничего не скрывая.

Виола растворилась в нем, их тела слились воедино, и он прижался к ней. Волны наслаждения заставили ее задыхаться. Ее сердце бешено колотилось, вызывая беспорядочную пульсацию во всех частях тела. Боль то утихала, то усиливалась, и вскоре она оказалась в ловушке бесконечного круга ожидания и отчаяния.

— Нет ничего лучше этого. — Брохан просунул руку под одно из ее колен, высвобождая своего внутреннего пещерного человека. — Никогда не хочу останавливаться.

Хорошо. Даже лучше, чем хорошо.

— Никогда не останавливайся, — вторила она.

Качание…

— Никогда в руках не держал ничего столь совершенного, как ты.

Его похвала вскружила ей голову. Опьянев, Виола царапнула вдоль основания его крыльев. Дрожь пробежала по шелковистой ткани черного дерева, и она повторила движение.

Застонав, Брохан прижал свои великолепные крылья к ее бокам, отгораживая от остального мира. Она провела кончиком пальца по взрывоопасному сочленению, наслаждаясь его новой дрожью. Подняв руки, Виола погладила его торс, его затылок… его рога.

Эти рожки стали прямее, за что вам огромное спасибо. Откликался ли когда-нибудь какой-либо мужчина на ее ласки так пылко и быстро?

Он качнулся с большей силой.

У нее вырвался стон, потребность в нем усиливалась. Он обожал ее. Это очевидно. Именно такого обожания она всегда заслуживала. Если Брохан продолжит в том же духе, она расцветет, как роза, и будет полна энергии недели, месяцы. Года!

За пределами спальни он сделал все, что в его силах, чтобы ее осчастливить. Конечно! И, и, и… прямо сейчас ее больше ничего не волновало. Она только сильнее жаждала Брохана.

Нарциссизм мурлыкал и урчал, желая подчинить мужчину настолько сильного, как Отрекшийся… шанс завоевать его, ранить и причинить ужасную боль.

«Слишком увлеклась. Опасность! Это не учебная тревога». Виола сделала то, что должна была, чтобы помочь Принцессе и спастись самой. И да, она абсолютно точно планировала использовать Брохана, а затем бросить его из-за угроз в адрес ее семьи. Может быть. Возможно. Чего бы она не стала делать? Угождать личному развлечению ужасного демона.

Она должна остановить поцелуй прямо сейчас, прежде чем все зайдет слишком далеко. Должна…

Брохан издал гортанный рев и медленно оторвался от ее рта, дюйм за дюймом. Сначала он поднял голову. Затем отступил назад, стараясь к ней не прикасаться. Виолу охватила дрожь.

Пошатываясь, она попыталась восстановить дыхание. Виола не могла понять, что только что произошло. Он остановил поцелуй. Он? Он посмел? Но почему?

Возможно ли это?.. Нет, исключено. Только если его воля сильнее ее?

Но, но… Она предпочитала выигрывать, не проигрывать. Неужели он этого не понимал?

Новый всхлип грозился вырваться, но она его подавила. Война не проиграна. Виола могла переубедить его. Могла заставить Брохана взглянуть на ситуацию ее глазами.

— Ты сказал, чтобы я дала знать, если мне что-то не понравится, — сказала она настолько небрежно, насколько смогла. — Ну, ты сделал кое-что, что мне не нравится. Ты остановился.

Он втянул воздух. Затем переместился за пределы кабины и поднял полотенце, которое уронил. Отведя взгляд, Брохан протянул ей ткань.

— Выключи воду. Вытрись и оденься. Теперь у тебя есть одежда, так что никакие отговорки неприемлемы.

Война может быть проиграна.

Хотя ее колени дрожали, она гордо вздернула подбородок и приняла подарок. Пока Виола одевалась, он стоял к ней спиной.

Ее движения стали резкими.

— Ты собираешься сказать, почему остановился? — великолепно. В ее голосе прозвучало скорее любопытство, нежели обида. Потому что ей не обидно. Чтобы испытывать боль от оказала, он должен ее волновать, а Виоле было все равно. — Ты же помнишь тот факт, что кто-то с таким уродливым лицом недостаточно для меня хорош?

«Сделаешь мне больно, и я сделаю тебе еще больнее». Но опять же, ей не больно. И все еще безразлично.

Твердый, как доска, Брохан сказал:

— ты найдешь пищу в тронном зале. Пока ты в крепости, ты в безопасности. не нужно беспокоиться, что тебе причинят вред. Здесь нет никаких угроз, потому что ты единственная обитательница. Я вернусь примерно через неделю или около того…

Что!

— Ты сказал неделю? Или около того? Ты уходишь? — он планировал ее бросить? — И что ты подразумевал под единственным обитателем? — придется коротать дни без компании, точно также как в детстве в забытом дворце своей матери? По крайней мере, в Тартаре в соседней клетке был пленник. — Мне нужна обожающая публика! — закричала она в панике.

— И все же ты его не получишь.

Паника перешла в настоящую истерику.

— Не бросай меня здесь, Брохан. Прошу! — она умоляет? Да! от ее гордости не осталось и следа. — Обещаю быть хорошей. Я не стану целовать тебя снова, честною даже не буду принимать душ. Хорошо? Просто оставайся здесь и…

— Прощай, богиня. — не дав ей времени сформулировать другой ответ, он исчез, оставив ее наедине с ее страхами.

* * *

«Она убийца моего брата».

«Моя одержимость».

Несмотря на все протесты, Брохан не смог выкинуть богиню из головы. Взбешенный он появился в своей спальне в Падении. Подошел к шкафу и сменил мокрые кожаные штаны на сухие.

То, как Виола его поцеловала… «Я настолько хороша», — сказала она. Да. Да, она такая. Брохан все еще жаждал ее, и сила его желания почти затмевала опасения и защитный инстинкт.

Если бы только он чувствовал ее эмоций. Ее возбуждение. Удовольствие. Неудовлетворенность. Она застыла в его объятиях, прежде чем погрузиться в свои мысли. Что он сделал не так? Или Виола просто притворялась с ним? Вдруг представляла кого-то другого на его месте?

Он прикусил язык. Она всего лишь пыталась манипулировать Броханом. Как манипулировала многими другими до него. Поцеловала… соблазнила его… прежде чем потребовать у него подарить ей целый мир в обмен на обещание попробовать что-то еще.

«Искушение само по себе…»

Но он знал лучше. Знал!

Должно быть кто-то услышал его топот, потому что раздался стук в дверь.

— Брат? Ты здесь?

МакКаден.

Напряжение охватило его с рекордной скоростью, предательство наступало ему на пятки. Поговорить со своим братом всего через несколько секунд после поцелуя с женщиной, которую МакКадден когда-то любил? Как он мог осмелиться?

Как трус Брохан переместился к самому краю Навая… завесе между этой и остальной частью небес. Он взмахнул крыльями и завис в ночном небе. Несмотря на смену местоположения, Брохан не мог выкинуть из головы панику Виолы. Он почувствовал ее также, как и все остальное. Уловка. Это просто уловка. Ей не понравилась мысль о том, что ей отказано в любимце или обожании, вот и все. И все же его охватило беспокойство.

«Сосредоточься». Желания его врага ничего не изменит.

Перед ним простиралась завеса, невидимая и нерушимая. За ней виднелась местность, холмы которой покрывали цветы. Земля, нетронутая злом. Царство, которое он когда-то называл домом. Царство, которое он когда-то называл домом. Всего несколько месяцев назад легионы Посланников сновали по этому району в любое время дня и ночи. Сейчас оно оставалось заброшенным, тысячи солдат вели войну в Преисподней.

Сезон охоты открыт.

Неподалеку маячил еще один Отрекшийся. Кое-кто, с кем Брохан работал и будучи Посланником, и будучи Отрекшимся. Фэрроу. Она была одета в белые одежды их бывших товарищей и напомнила ему Саманту и Ребекку. Тихая. Мягкосердечная. Даже немного кроткая. Он не мог представить, чтобы она совершила что-то, достойное изгнания с небес.

Хотя она и пала с небес по неизвестным причинам, Фэрроу никогда не превращалась в монстра, как любила говорить Виола. Нет, Фэрроу только стала еще красивее. Копна черных волос ниспадала на загорелые плечи. Губы, такие же красные, как и ее алые крылья, и прямые жемчужные белки. Темные, чуть приподнятые глаза оставались полуприкрытыми и выглядели сонными, как будто она всегда была готова лечь спать.

— Что ты пробовала со времени моего последнего визита? — спросил он.

— Я запустила сюда ядерную бомбу. Но по завесе этого не скажешь. — она указала на невидимое пятно. Возможно, она не такая уж мягкосердечная и кроткая. — А как твои поиски? Как прошло с богиней?

Он заколебался, прежде чем ответить. Фэрроу знала о ключе Виолы. Они постоянно сообщали друг другу свои мысли и ошибки — причина, по которой Брохан собирался проводить ее в Нивай, как только отведет туда МакКадена. Теперь он не был уверен, что хочет с кем-то обсуждать богиню.

В конце концов, неохотно признал:

— Теперь она в моем распоряжении.

Отрекшаяся ахнула и подлетела ближе.

— У нее есть ключ, как предполагалось?

— Да. — почему у него появилось чувство, будто он предает Виолу? Из-за единственного поцелуя? он фыркнул от этой нелепой идеи. — Она скрывает его. Пока что.

Во время душа Виола упомянула о временном перемирии. О сотрудничестве, направленном на уничтожение Мидиана и Джозефа. Брохан чуть его не принял. Эти двое планировали для нее что-то плохое, и с ними нужно разобраться. Поскорее.

— Я хочу с ней встретиться. — Фэрроу излучала возбуждение. — Возможно, я смогу убедить ее расстаться с ключом.

В его голове клокотало отрицание. Виола была его пленницей, в его крепости, в его мире. Она принадлежит ему. Сама ее жизнь зависела от его доброй воли. Именно этого Брохан и хотел.

С другой стороны, жизнь МакКадена зависела от этого ключа.

Он боролся с нерешительностью, прежде чем тяжело вздохнул.

— Пока нет. — у него был план, и он доведет его до конца. — Я привел в действие план.

Две или три недели изоляции, и Нарциссизм обратится против богини. Демоны всегда жаждут жертв. Уверенность Виолы пошатнется. В отчаянии она отдаст Брохану все, чего он пожелает.

Он проигнорировал жгучее чувство вины в груди.

— До его завершения, — обратился Брохан к Фэрроу, — мы будем использовать все возможное.