Темнота драконов

6 Дорога в Тивискан

– Сколько тебе лет, Рен? – спросил Патч.

Рен соскочила на пол, взяла мел и написала на стене «13».

– Мне тоже 13, – заметил мальчик. – А ты умеешь читать и писать – видимо, у тебя богатые родители. Я обучался в Замке Тивискан с десяти лет – это бесплатно для тех, у кого есть талант к игре на флейте. Знания пригодятся, ведь я уже никогда не стану настоящим Флейтистом…

Рен нахмурилась.

– Серьёзно, – вздохнул Патч. – Ведь я сыграл Запретную Песнь. Стража отвезёт меня в Тивискан, там будет суд, потом тюрьма лет на пять. С таким прошлым я уже никогда не стану Флейтистом. – Мальчик вздохнул и перевёл взгляд на стену.

«Тебя хорошо вознаградят!» – написала Рен.

– Рад, что твои родители богаты. Не думай, что я алчный. Просто когда меня выпустят из тюрьмы, твоя награда мне пригодится.

И с грустной улыбкой он склонил голову и закрыл глаза – иначе бы успел заметить, как быстро изменилось выражение мордочки его новой знакомой: оно мгновенно выразило все чувства сразу – от тревоги и беспокойства до вины и безмерного сожаления.

– Зато какую историю ты сможешь рассказать родителям, когда вернёшься домой!

Рен покачала головой и снова стала писать. Патч терпеливо ждал, пока она тщательно выводила каждую букву:

«Лишь когда проклятие будет снято»

– Уверен, твои родители… – начал было Патч, но Рен стукнула лапкой по написанным словам и добавила к ним восклицательный знак.

«Лишь когда проклятие будет снято!»

– Понимаю, – согласился Патч. Мальчик действительно понимал её: ведь его дедушка с бабушкой были уверены, что он всё ещё среди флейтистов. От одной мысли об этом мальчику становилось дурно. Он готов был сделать всё, чтобы держать их в неведении как можно дольше!

– Нам придётся попросить о помощи Высшую Стражу. Кому, как не им, знать, что с тобой делать.

Она упрямо замотала головой.

– Спасти тебя от Песни – одно, Рен, но, находясь в тюрьме, я ничем не смогу тебе помочь. Только Стража поможет, позволь мне поговорить с ними.

Рен снова замотала головой и стала изображать хромающее чудовище. Патч рассмеялся, потому что понял, кого она имеет в виду.

– Это Рандел Стоун, – сказал он. – Один из Восьмерых, поймавших Гамельнского Крысолова. Во всём мире нет более уважаемого Стража. Он вовсе не чудовище.

Рен приложила лапку к груди, а после с болезненной гримаской выбросила её вперёд, будто вырвала что-то. Она имела в виду Ледяное Сердце Правосудия – прозвище Стоуна.

Патч вздохнул. Он понимал сомнения Рен, не желавшей отдаваться на милость этому человеку. Хватало историй о том, что Стоун слишком строго относится к нарушителям, а Рен – крыса и, значит, точно виновна в краже еды и запугивании жителей деревни.

– Да, но кто может обвинить его в жестокости и бездушии? – спросил Патч. – Он ведь поклялся найти детей из Гамельна и вернуть их домой целыми и невредимыми. Рандел Стоун и остальные из Восьмерых делали всё, что было в их силах: поймали Гамельнского Крысолова и посадили его в тюрьму в Тивискане. Но детей так и не нашли, и судьба их до сих пор не известна. Выходит, Рандел Стоун не смог сдержать своего слова. Кто после такого не станет жестоким и бездушным?

Рен сложила лапки на груди. Сказанного ей было явно не достаточно.

– Хорошо, – сдался Патч. – Мы не скажем Стоуну. Но я знаю второго флейтиста, Эрнера Витлока. Он хороший человек, тебе понравится. Я поговорю с ним, когда будет возможность, но мне придётся рассказать о тебе, понимаешь? Иного пути у нас нет.

Рен неуверенно кивнула.

– Надо же, я встречусь с самим Ранделом Стоуном! – Мальчик вспомнил стишок, который знал каждый ребёнок, – имена Восьмерых. Имена тех героев, которых вызвал Совет Флейтистов для поимки Гамельнского Крысолова: Палафокс, Корриган, Келленфас, Стоун, Казимир, Хинкельман, Древис и Троун. Моя бабушка была отличной рассказчицей, и каждый вечер я слушал легенды о подвигах Восьмерых. Наперегонки со временем они посетили каждый уголок этой земли и отправились дальше, к Восточным морям, пока наконец не поймали Гамельнского Крысолова, чтобы бросить его в темницы замка Тивискан. – Мальчик замолчал, понимая, что в тех самых темницах ему и предстоит провести следующие пять, а может, и десять лет! – Выходит, меня будет судить один из моих героев…

Рен тяжело вздохнула. Отложив мел, она снова забралась к нему на плечо и свернулась клубочком.

Патч был рад её обществу.

– Отсюда до замка Тивискан по меньшей мере неделя пути, если ехать верхом. Ты была там?

Рен отрицательно покачала головой.

– Это нечто незабываемое, – сказал Патч. – Сам замок стоит на скале, а в ней – подземная тюрьма. Самая глубокая её часть называется Тьмой. Ни один луч света не проникает туда. Разумеется, Гамельнский Крысолов заключён именно во Тьме. В самой глубокой темнице самого глубокого подземелья. Говорят, каждую ночь заключённые слышат его крики. Он кричит и кричит, пока не сорвёт горло. – С этими словами Патч замолчал и закрыл глаза, опустившись на пол.

Тем временем Рен спустилась и снова подняла мел. Она что-то написала, но Патч так глубоко погрузился в свои мрачные мысли, что ей пришлось писком привлечь его внимание.

«Ты слишком молод для тюрьмы», – написала она.

– Нет, – ответил Патч. – Туда бросали детей и помладше меня.

В подземелья Тивискана бросали всех флейтистов, нарушивших Закон. Даже самые маленькие музыканты, впервые обнаружившие в себе способности играть на флейте, могли случайно нарушить какой-либо из законов и оказаться в темнице. Впрочем, Патч знал, что в таком случае их запирали всего на один день, чтобы посильнее напугать и отбить всякую охоту играть запрещённые мелодии. Но он не знал никого из сверстников, кого всерьёз заточили бы в подземелье. Вероятно, он станет первым.

Мальчик видел, что Рен ищет, что ещё написать.

– Слушай, знаю, ты хочешь меня подбодрить, – проговорил он печально, – и я благодарен тебе за это. Но сейчас самое важное, что ты в порядке и я не один.

Рен кивнула. Отложив мел, она отряхнула лапки и закашлялась от меловой пыли.

– С пером и чернилами было бы проще, – заметил Патч.

Представив маленькое острое перышко, он улыбнулся.

– Возможно, Эрнер сможет раздобыть тебе такое.

Тут его осенила внезапная мысль:

– Слышала ли ты о языке жестов мерисакса?

Рен покачала головой.

– Мерисакс – это язык, которым пользуются наёмники и пираты. Я мечтал присоединиться к Высшей Страже, а знание этого языка было необходимым условием, поэтому я много времени и сил потратил, чтобы как следует изучить его… Мечта, которая разбилась вдребезги…

Мальчик тяжело вздохнул.

– Так или иначе, чтобы на нём говорить, тебе нужны только руки. Этот язык позволяет общаться не произнося ни звука, что очень удобно, например, в засаде, чтобы не выдать себя. Или на поле боя, где ничего не слышно. Или в шумной таверне. Словом, в любой ситуации, когда ты вынужден молчать. – Мальчик выразительно посмотрел на Рен в надежде, что та его правильно поймёт. В ответ он увидел выражение радости и явного интереса.

– Давай я покажу тебе несколько фраз, самое основное!

Крыса кивнула и села напротив, с любопытством глядя на Патча.

– Да. Нет, – сказал мальчик, направляя большие пальцы сперва вверх, затем вниз. – Поторопись. Помедленнее. Иди сюда. Уходи. – После каждого слова он давал Рен время повторить жест. – Продолжай идти. Ты дурак. Передай ром.

Затем он чиркнул пальцем по горлу.

– Убей, – пояснил он. – Вообще, есть множество вариантов этого слова. Огромное множество. Таковы уж пираты и наёмники, полагаю. Убей быстро. Убей медленно. Убей всех. Не убивай никого. На секунду мальчик задумался. – Хотя последнее вряд ли используется слишком часто. Так, что ещё…. Не делай этого здесь. Я ранен. Ты ранен. Перевяжи раны. Ты горишь. Корабль горит. Корабль тонет. О нет, это акула. Возможно, стоит убить капитана…

Рен, сосредоточившись, тщательно повторяла каждый жест.

Патч продолжал.

– Ты ужасно пахнешь. Беги прочь. Сделаешь это снова – я убью тебя. Для последнего важны глаза, – пояснил Патч. – Иначе слишком похоже на «передай ром» – полагаю, именно это выражение стало причиной для многих драк… Ну, что скажешь?

«Да, убей всех. О нет, это акула», – ответила Рен. – Что ж, – вздохнул Патч. Для начала – сойдёт.

Эрнер Витлок вернулся только спустя несколько часов, и Рен к тому моменту достигла немалых успехов в изучении мерисакса. Патч был уверен, что скоро она освоит его полностью – а ведь у него самого ушло на это несколько месяцев.

Когда в замочной скважине заскрипел ключ, Рен спряталась под плед. Патч встал навстречу Эрнеру.

– Твой сюртук, – сказал тот. – Скоро мы выдвигаемся.

Патч надел сюртук, порадовавшись знакомому теплу, но взглянул на Эрнера и понял, что тот чем-то очень обеспокоен.

– Всё в порядке? – спросил он.

Эрнер нервно улыбнулся.

– Мне стоит задать этот вопрос тебе. Патч, я хочу, чтобы ты знал, что я… – Он замолчал и тряхнул головой. – Мне жаль, что всё так сложилось!

Патч положил руку Эрнеру на плечо.

– Я знаю, – сказал он. – Но так и должно быть… А что Магистр?

– Магистр Стоун непривычно молчалив, – ответил Эрнер. – И мрачен. Мрачнее обычного.

– Я догадался, когда услышал, что он выбрал Песнь Развеяния, – кивнул Патч. – Но это… чересчур, не думаешь?

Эрнер поёжился.

– Магистр – лучший Флейтист, которого я когда- либо видел. Для него Песнь Развеяния – чепуха, к тому же она-то уж точно решает поставленную задачу.

Секунду помолчав, он понизил голос и тихо добавил:

– Честно говоря, это действительно было чересчур. Думаю, он просто разозлился из-за всех этих забегов по ледяным пустошам в поисках тебя.

– Надеюсь, обратный путь его взбодрит, – сказал Патч. Момент показался ему подходящим, чтобы заговорить о Рен. – Вообще, я хотел с тобой поговорить…

– Молчать! – раздался зычный голос, и в комнату грозной поступью вошёл Рандел Стоун. Патч отошёл в сторону. Несмотря ни на что, он обрадовался, увидев своими глазами живую легенду.

– Мы выезжаем через пять минут. Погода портится. Я купил у жителей ещё одну лошадь – для нашей обузы! – с этими словами он бросил на Патча презрительный взгляд. Мальчик хотел было возразить, но ещё один суровый взгляд остановил его.

– Молчать! – повторил Стоун. – Понятно? Сейчас и на протяжении всего пути. Ни слова! Ты преступник. Позор флейтистов. О, я знаю о тебе всё, Патч Брайтвотер. Мне пришлось узнать. Многообещающий ученик, который мечтал присоединиться к Высшей Страже, а вместо этого опозорил себя и бежал поджав хвост. А после ещё и использовал то, что всё-таки успел усвоить, во вред и вынудил меня отправиться на поиски, хотя это время можно было использовать с гораздо большей пользой, решая проблемы, которые, в отличие от тебя, действительно имеют значение.

Патч открывал и закрывал рот, не издавая ни звука, точно рыба, выброшенная на берег.

– Пять минут! – рявкнул Стоун и обернулся к Эрнеру. – Идём, Подмастерье! – прокричал он и вышел из комнаты. Бросив на Патча виноватый взгляд, Эрнер последовал за Магистром, заперев за собой дверь.

Рен выглянула из укрытия.

– Вот и встретил своего героя, – вздохнул Патч. – Мы поговорим с Эрнером рано или поздно.

Он распахнул сюртук.

– Это сшил мой дедушка. Из оленьей кожи. Прощальный подарок перед тем, как я отправился в Тивискан. Тогда он был мне великоват, но теперь точно впору. Очень лёгкий, чтобы носить летом, и вполне тёплый для зимы, а ещё в нём куча карманов. Ну же, полезай сюда.

Рен явно замешкалась в нерешительности.

– Не бойся, не раздавлю, – успокоил Патч. – Обещаю.

Когда через несколько минут Стоун и Эрнер вернулись, крыса уже удобно устроилась в одном из карманов.

Патча вывели на улицу. Рядом с лошадьми Высших флейтистов поджидала ещё одна, поменьше. Возле неё стояла Старейшая – единственная из всей деревни, кто вышел попрощаться. Прочие жители Паттерфолла даже не показывались из своих домов.

– Удачи, Патч! – сказала Грета и посмотрела на Стоуна. – Не будьте слишком строги к парнишке. Он правда хотел помочь.

Рандел Стоун ничего ей не ответил.

Следуя приказу Стоуна, Патч молчал всю дорогу. И чувствовал себя из-за этого абсолютно несчастным. В тишине он оставался наедине со своими мыслями – о прошлом или о том, что ждёт его впереди. Ни то, ни другое не радовало. С Песней, разметающей снег на пути, которую играл Стоун, им понадобился всего один день, чтобы выбраться из долины и спуститься с гор. Продвигаясь всё дальше на юг, путники чувствовали, как зима ослабляет свою ледяную хватку. Крошка Рен свернулась тёплым клубком в кармане сюртука возле самого сердца мальчика.

Ночами путники разбивали лагерь под прикрытием деревьев, устанавливая традиционные походные убежища флейтистов – лёгкие палатки из промасленной ткани, в каждой из которых помещается всего один человек. В сложенном виде палатка почти не занимает места, а на стоянке хорошо защищает от холода и позволяет хотя бы ненадолго уединиться. Патч научился ставить такие ещё в замке. И вот, забираясь в своё убежище, в свете тлеющих углей мальчик продолжал обучать Рен языку жестов.

На рассвете Эрнер уходил на охоту, приманивая Песней добычу – кроликов и лесных птиц, особо уязвимых в это время суток. Стоун разжигал костёр. Только на третье утро они поменялись ролями. Едва Стоун скрылся из виду, Патч воспользовался шансом поговорить с Эрнером с глазу на глаз.

– Доброе утро, Эрнер, – поздоровался мальчик, выбираясь из палатки.

Эрнер как раз высек искру, разжигая огонь.

– Доброе, Патч.

– Послушай…

– Что? – Эрнер оторвал взгляд от занимавшегося огня, и Рен, вынырнув из кармана, забралась Патчу на плечо. Она приветственно помахала лапкой.

– Крыса! – вскрикнул Эрнер удивлённо. Рен снова взмахнула лапкой. – Это же язык жестов мери- сакса! – ещё больше удивился он, глядя, как крыса старательно повторяет движение. – Ты хочешь, чтобы я сделал… что-о?!

– Она не это имела в виду, – вздохнул Патч, – она ещё только учится. Повернувшись к Рен, мальчик показал ей знак: сперва открытые ладони, затем сжатые в кулак. – Это значит: «Помоги мне», – сказал он. – А ты показала… В общем, совсем не то, и я хочу, чтобы ты никогда больше этого не говорила – в смысле не показывала.

Рен недовольно нахохлилась.

– Нет, я не стану пояснять тебе, что это значит. – Патч снова посмотрел на Эрнера. – Эрнер, это Рен. Она человек, её проклял Колдун, и ей нужна наша помощь. Она жила среди крыс в деревне, и подозреваю, именно благодаря ей они так успешно избегали ловушек и яда. – Он покосился на Рен, которая приняла самый невинный вид. Но мальчик, осознавая, насколько она умна, почти не сомневался в своих догадках.

От ужаса у Эрнера глаза почти буквально полезли на лоб.

– Подожди… Ты хочешь сказать, среди тех крыс были люди?

– К счастью, нет, – ответил Патч. – Рен единственная. Она пришла ко мне незадолго до того, как заиграла Песнь Развеяния, и я защитил её, но, когда меня посадят в тюрьму, ей потребуется кто-то…

– Ты защитил её? – спросил Эрнер. – От Песни Развеяния? Но от её могущества почти нет защиты! Патч отмахнулся от едва скрытого восхищения друга.

– На самом деле я изо всех сил старался. Слушай, нам лучше не говорить об этом Магистру, а он вернётся с минуты на минуту.

– Почему ты не хочешь говорить ему? – спросил Эрнер.

Рен снова показала что-то невероятно грубое, но Патч подумал, что в этот раз она точно знала, что именно показывает. Он повернулся к Эрнеру.

– Она думает, что Рандел Стоун слишком упрям и что он арестует её за… не знаю, за то, что она говорящая крыса без лицензии. Или что-нибудь в этом роде.

Эрнер от всей души рассмеялся, но вдруг резко замолчал.

– О. Понимаю, о чём ты.

Патч одобрительно кивнул.

– Вот именно.