Темные отражения. Темное наследие

Глава шестая

Когда я очнулась снова, то услышала гудение колес, приглушенные голоса и громкое хриплое дыхание нависшего надо мной мужчины.

Я снова лежала, распластавшись на спине. Было невыносимо жарко. В помещении стоял запах горячей резины. Я варилась заживо в собственном поту.

– Отстой, – раздался сердитый голос. – Ни черта не видно…

Хрустнув суставами, мужчина выпрямился и отошел, наступив мне прямо на ногу.

Я изо всех сил пыталась не отключиться снова. Я должна была понять, где нахожусь, до того, как забытье снова одержит верх и утянет меня во тьму.

Вокруг царила кромешная тьма. Единственным источником света служил небольшой фонарик, прикрепленный к шлему того мужчины. Все та же черная униформа, бледное лицо выплывает из мрака точно призрак. Очертания его фигуры, выхваченные тусклым освещением, казались воплощением кошмарного сна, который перешел в явь. Перед глазами все расплывалось, и я не могла понять, действительно ли он вешает рядом со мной пакет с желтой жидкостью или это галлюцинация.

Оказалось, не галлюцинация.

Фонарь на шлеме замигал. Мужчина стукнул по нему кулаком, на мгновение осветив Романа, безвольно лежавшего неподалеку. Человек пнул его сапогом, перекатив на спину, а потом на правый бок – ко мне спиной. Роман дышал неглубоко и часто и не пошевелился, даже когда мужчина опустился на колени рядом с ним, вытаскивая новый пакет… или…

Я никак не могла вспомнить слово.

Руки Романа были связаны за спиной с помощью черной стяжки. Скорее всего, и ноги тоже. Мои собственные лодыжки крепко вжимались друг в друга, и я чувствовала, как что-то твердое впивается в кожу.

Мужчина поднялся, луч фонаря сместился, и я увидела, как жидкость из пакета стекает по тонкой трубке в руку Романа. Игла в его предплечье была закреплена тугой повязкой из скотча.

Но… я прищурилась в ожидании, когда черные пятна исчезнут перед глазами. Капельницы Романа и Приянки подвесили к прикрепленным к потолку ремням – такие ремни используют для крепления грузов.

Теперь я почувствовала боль – в том же месте. Я ощутила нарастающее, постоянное давление там, где игла пронзала тонкую кожу. Моя капельница была закреплена на металлической стойке. Первые несколько капель такой же желтой жидкости уже потекли к моей руке.

Картинка передо мной окрасилась разноцветными разводами, я сжалась от ужаса, организм отчаянно сопротивлялся действию неизвестного вещества. Руки были тяжелыми, словно их заполнили горячим песком.

Я не могла пошевелиться. На запястьях оказались не стяжки, а настоящие, покрытые резиной наручники. Пот катился по лбу, по горлу, по груди.

Проникая в тело, наркотик оставлял во рту вкус тухлятины. Я теряла концентрацию. Мужчина все еще возился, склонившись над Романом. Но когда он наконец оказался ко мне спиной, я вцепилась зубами в трубку своей капельницы и что есть сил дернула.

Длинная игла наполовину вышла из вены, а край повязки, зашуршав, отклеился от кожи.

Я застыла, согнув пальцы, точно когти. Наблюдала за мужчиной. Ждала.

Он не обернулся, только пару раз чихнул, не закрывая рта и вытирая пот и сопли рукавом своей черной рубашки. Когда я снова сжала в зубах пластиковую трубку, мои уши заполнил шум помех. Я не отводила от мужчины взгляд, хотя мое сердце предупреждающе заколотилось.

Лента соскользнула настолько, чтобы игла вышла. Теперь содержимое капельницы растекалось по моему запястью и тыльной стороне ладони, капало на резиновую подстилку, на которой я лежала.

Мужчина выпрямился и вытащил из кармана сотовый. Набрал сообщение. Экран бросал слабый голубой отсвет на его лицо. И этого оказалось достаточно, чтобы мои подозрения подтвердились.

Это была какая-то фура. Каждый сантиметр – внутренняя поверхность двери, стены, пол – был покрыт смолистым черным ковром из шин, нарезанных на куски и сплавленных друг с другом.

Голова заработала лучше – фрагменты картины постепенно соединялись в единое целое. Я посмотрела на подставку для капельницы, нависавшую надо мной, отметив, что две другие подвешены кое-как.

Мы оба были правы: им была нужна только я.

Роман тоже был Желтым, не так ли? Я видела его значок, и похитители наверняка тоже видели. Однако настоящие прорезиненные наручники были только на мне. Приянка была Зеленой – а их-то опасными вообще не считали, но ее руки были связаны спереди, а ноги скреплены стяжками. Если им была нужна только я, почему они попросту не убили других – свидетелей?

Один из возможных ответов – воздействовать количеством. Что лучше, чем один заложник? Три заложника. Есть с кем расправиться, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений и доказать, что смогут поступить так же со мной.

Но интуиция подсказывала мне, что Роман и Приянка совсем не так просты, и от этого чувства я не могла избавиться. В ту секунду, когда Роман выстрелил в первый раз, оно пронзило меня, как электрический разряд, и только усиливалось.

Я ненавидела с подозрением относиться к таким как я, которые нуждались в помощи. При мысли об этом меня начинало мутить. И если бы я каждый раз просчитывала «за» и «против», то много лет назад я бы никогда не открыла дверь фургона, чтобы впустить Руби.

Однако и нападавшие, и эти двое ребят, и те, кто теперь нас удерживал, были слишком хорошо обучены. Чтобы научиться стрелять так, как Роман, необходимо пройти многочасовое обучение и немало практиковаться. Чтобы драться так уверенно, как Приянка, нужно иметь опыт подобных стычек.

Может, они все же были замешаны. Мне, конечно, хотелось верить, что все «пси»-дети – на одной стороне и защищают друг друга. Но я же не идиотка. Недавно стало известно о существовании оппозиционной нам группировки «Псионный круг». Их акции превратились в постоянную угрозу хрупкой стабильности, подрывая работу, которую вeл Совет Пси. А может, этих двоих для того и наняли, чтобы я доверилась помощи таких же «пси» и поймалась на крючок. Ну тогда все прошло просто на отлично.

Но… Роман и Приянка были тоже связаны и находились под действием наркотика.

Вайда всегда говорила: лучший способ пробраться через дерьмо – это ринуться вперед и прорываться – граната в одной руке, а вторая рука зажимает нос. Сначала мне нужно избавиться от прямой угрозы, потом привести в чувство остальных и добиться ответов. Раз я сумела остаться в сознании, мне и придумывать план нашего спасения.

– Ага, новые вводные. – Мужчина сунул телефон обратно в кожаный чехол на поясе и, балансируя на вибрирующем полу, шагнул к стенке, за которой находилась кабина грузовика, и забарабанил по ней.

– Слышал эту хрень? Какого черта нам нужно их тащить туда? Ехать через всю зону – это реально долбаный кошмар.

Я не расслышала слов ответа, однако различила голоса двоих.

– Ну да, ну да, – пробормотал охранник.

Его налобный фонарь снова замигал, на этот раз высветив Приянку, которая лежала слева от меня. Ее капельница опустела, и пакет сжался, будто требовал добавки.

Грузовик подо мной потряхивало. Когда мужчина проходил мимо, я закрыла глаза. Правая нога Приянки уперлась в мою, а мужчина наклонился и, сжав ее подбородок рукой в перчатке, растянул мягкую кожу ее щек. Он вглядывался в ее лицо, приблизив его к скрытым маской губам. Потом поцокал языком и шутливо причмокнул.

Холодная ярость почти выплескивалась из меня. Пальцы теребили наручники – я пыталась незаметно вытащить правую руку. С одного бока у охранника висела кобура с пистолетом, а на другом – нож в ножнах, на поясе был закреплен генератор белого шума, а в карман он сунул смартфон. И, если ощущения меня не обманули, в ухе у него был передатчик.

Присвистнув, мужчина толкнул Приянку обратно, голова ее откинулась, ударившись о резиновую подстилку. А когда его взгляд задержался на обнаженных бедрах, выглядывавших из-под задранного платья, мой рот презрительно изогнулся.

О, так вот это что. Он из таких ублюдков.

Мысли с безумной скоростью проносились в моем сознании. Сейчас, в темноте, рождалась новая я. Уже не та идеально причесанная девочка, которая стояла перед слушателями, улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь, что бы мир ни бросал ей в лицо. Здесь не было камер. Здесь не было протокола.

Нужно было просто сбежать. Выжить.

Мужчина повернулся, отпихнув мешавшую ему ногу Приянки, чтобы подойти к небольшому холодильнику рядом с дверью.

– А тебе повезло, что не лежишь тут с переломанными ногами, чтоб не сбежала, – небрежно бросил он, словно обсуждая прогноз погоды. Облачно, но придется помучиться. – Хотя я-то голосовал именно за этот вариант.

Охранник поднял крышку, и мигающий свет его фонаря подсветил еще один пакет с желтой жидкостью, который мужчина вытащил из холодильника. Свет сместился – его взгляд снова обратился на Приянку.

– Я получил бы особое наслаждение, ломая косточки по одной, начиная с твоих бедер.

Слова мгновенно слетели с языка, и я осознала, что наркотик уже почти не действует на мой организм. Они прозвучали четко, хотя саднило пересохшее горло.

– Любишь подглядывать за девочками, когда они без сознания, а?

Пакет с жидкостью выскользнул у мужчины из рук и шлепнулся на резиновую подстилку. Двигатель грузовика взревел, набирая скорость. Я чувствовала сияние электрического тока, протекавшего по всему корпусу грузовика, но я не могла подключиться к нему. Мешала разделявшая нас многослойная резиновая изоляция.

Свет фонаря упал на мокрое пятно у меня на руке.

– Пронырливая маленькая сучка, – словно не веря своим глазам, протянул он.

– Назовешь меня сучкой еще раз, и я покажу тебе, как сильно я кусаюсь, – огрызнулась я.

– А у тебя неплохой ротик, – угрожающе сказал охранник. – Я планирую найти для него хорошее применение, пусть ты и уродка. Может, я оставлю тебя в сознании, просто чтобы услышать, как ты будешь орать.

Он расхохотался, и то сумеречное существо, что жило во мне, тот крохотный темный уголок моего сердца, которого я так стыдилась, когда он требовал больше, вдруг встрепенулся и начал расти.

Сколько людей должны из-за тебя умереть, прежде чем ты что-то сделаешь?

На размышления времени не было. К черту выдержку и невозмутимость! Я позволила волне гнева смыть из моего сознания образ Мэл и все ее уроки.

А потом я тоже рассмеялась.

Голос был пугающим, каким-то лающим. Услышав его, человек издал резкий вздох.

– Прекрати! – рявкнул он, наклоняясь.

Его фонарь ослепил меня, но я не стала закрывать глаза и прятаться от света. Мужчина наступил мне на ногу, и я стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть от боли, когда он начал давить на нее всем весом. Вызов. Угроза.

– Согласна, это забавно, – процедила я. – Правда, это реально забавно, как сильно твои дружки там, в кабине, тебя ненавидят.

Его лицо было так близко от меня, чтобы я заметила, как он скосил глаза, подтвердив мои подозрения: наркотика будет достаточно, решили они, а наручники решат и другие проблемы.

– Какого черта ты несешь? – спросил он.

– Тебя же заперли здесь, со мной, не так ли? – пояснила я, улыбаясь и чувствуя, как снова лопается порез на губе.

– Заткнись нахрен! – взревел охранник, бросаясь в заднюю часть кузова за новой порцией наркотика. Приянка отреагировала на его громкий возглас и заворочалась, ее капельница по-прежнему была пустой – сменить ее мужчина забыл. – Я не могу убить тебя, но постараюсь сделать так, чтобы эти несколько часов ты провела в настоящем аду. Так что попробуй только, уродская сучка.

– Что я тебе сказала насчет этого слова? – напомнила я.

Я ощутила заряд передатчика в его ухе и ухватилась за него. Пусть моя голова трещала, мне хватило секунды, чтобы сконцентрироваться на его пульсации и поджарить маленькую электрическую цепь, спрятанную в пластиковом корпусе.

– Чeрт! – заорал охранник, прижав к уху ладонь. Он пытался выковырять передатчик, и я заметила, как у него между пальцами поднимается струйка дыма.

– Здесь обложили все резиной, чтобы защитить кабину и грузовик. Но забыли посоветовать тебе оставить электронику снаружи. – Я подняла скованные руки. – Неужели ты поверил, что мне обязательно нужно до тебя дотронуться?

Рука охранника скользнула к поясу, к генератору белого шума.

Если не имеешь моих способностей, понять, как они действуют и на что я способна, довольно непросто. Большую часть времени старательно я притворяюсь, что я обычный человек и не слышу, как поют электронные устройства, как они гудят и жужжат, не ощущаю, как глухо ворчат кабели, скрытые под землей.

Это страшно – с самого детства я боюсь этой силы. Силы безграничной. Заряд, который существовал в моем сознании, всегда стремился соединиться, дополнить и замкнуть ближайшие электрические цепи.

Я потянулась к батареям. Они потянулись ко мне.

Прибор взорвался у него в руке. Мужчина упал на спину, оглушенный звуком взрыва и болью, горячий кусок пластмассы приземлился мне на ногу. Но я еще не закончила – нужно еще дотянуться сознанием до аккумулятора его телефона.

– Извинись, – прохрипела я.

– Ты… сучка!

Батарея взорвалась в кармане его формы. Черные штаны охранника загорелись, потом огонь побежал выше, добрался до шеи, до лица, до шлема. Пытаясь сбить пламя, мужчина упал на пол, издавая отчаянные, душераздирающие крики. Однако грузовик даже не замедлил ход.

Я глубоко вдохнула и села. Тьма, окутанная дымом, наваливалась на меня со всех сторон, плавилась от жара резина. Я заставила себя спустить ноги, чтобы контролировать обстановку.

Мужчина все еще корчился и стонал, пытаясь подползти к двери, но когда это ему почти удалось, его тело содрогнулось в последней судороге и обмякло. Огонь не унимался, пока было чему гореть. Потом на резиновой подстилке зазмеились тонкие мерцающие прожилки. Когда погас последний язык пламени, все снова погрузилось во мрак: чернота и шорох колес по дороге в такт с биением моего сердца.