Темные века. Раннее Средневековье в хаосе войн

Глава 7 Карл Великий

Карлу было двадцать шесть лет, когда он вступил на престол. И Карл, и его семнадцатилетний брат Карломан были помазаны на царство еще в детском возрасте папой Стефаном. Согласно старому нелепому обычаю франков, королевство вновь поделили между наследниками, так что оно опять оказалось разорванным на две части.

Карлу достались прибрежные районы на берегу Атлантики и Ла-Манша. Очертание земель, принадлежавших Карлу, напоминало хищную лапу, хватающую более компактное королевство его брата. Карломану достались земли, расположенные к северу и западу от Альп.

Карл был настоящий король. Имевший отменное здоровье, почти под два метра ростом, он обладал богатырским телосложением. Говорят, что длина его стопы была равна тридцати с половиной сантиметрам. Именно этой цифре соответствует английский фут. Поэтому некоторые историки считают, что фут как единица измерения стал использоваться со времен Карла.

До нас дошла биография короля, написанная его современником. Справедливости ради надо сказать, что к старости у Карла появились и телесные недостатки: толстая шея, большой живот и пронзительный голос. Король обожал вкусную еду (отчего, вероятно, и растолстел), но в вине был умерен, что совершенно необычно для франка.

Карломан, очевидно, не доверял своему старшему брату и поэтому не собирался поддерживать отношений с ним. Когда Пипин умер, Аквитания решила использовать его смерть для того, чтобы вновь обрести независимость. Аквитания номинально подчинялась Карлу, поэтому ему пришлось самому улаживать дела в герцогстве. Карломан не сделал ничего, чтобы помочь брату.

Справедливости ради надо сказать, что Аквитания, измотанная долгими войнами против Пипина, была не в состоянии вести долгую войну против Карла. Аквитанцы попытались было восстать, когда Карл только пришел к власти. Наверное, они надеялись, что новый король еще неопытен в государственных делах. Может быть, они думали, что начнется междоусобица, и Карлу будет не до Аквитании.

Но ни того ни другого не произошло. Аквитанцы жестоко просчитались, недооценив Карла. Новый король коршуном обрушился на герцогство, заставив всех до единого признать его власть. После этого Карл стал править Аквитанией еще более жестко, чем его отец.

Подчинение Аквитании стало первым успешным походом Карла, за которым последовало немало других, не менее успешных. Военные подвиги Карла и успех в государственных делах были такими, что его прозвали Великим. По-немецки Карл Великий пишется как Karl der Grosse, по-латински Carolus Magnus. А вот во французском языке имя и прозвище Карла слились в одно слово, отчего Карла стали называть Шарлеманом.

После того как Карл подавил мятеж в Аквитании и более не ощущал, что трон шатается под ним, он решил основать столицу в Ахене. Современный Ахен находится на границе Германии, Бельгии и Голландии. Скорее всего, Карл устроил столицу в Ахене потому, что родился там. В то время Ахен находился на территории Австразии.

Карл Великий любил простую одежду франков: куртку, отделанную мехом, и штаны с подвязками. У него были простые франкские манеры.

Видимо, поэтому Карл решил основать столицу именно в Ахене, а не в нейстрийских городах с их церемонными римскими нравами, где имели обыкновение устраивать столицы другие франкские короли.

А в это время король ломбардцев Дезидерий с тревогой наблюдал за успехами Карла из своей столицы, Павии. К Ломбардии примыкали земли Карломана, волей-неволей оказавшегося в роли буфера между Дезидерием и своим энергичным братом Карлом.

Дезидерий завел дружбу с Карломаном, младшим сыном Пипина, и при помощи лести постарался разжечь в нем зависть к старшему, более сильному брату. Два короля даже вступили в родственные отношения: Дезидерий выдал замуж за Карломана одну из своих дочерей.

Продолжая свою политику, Дезидерий заручился поддержкой и расположением вдовы Пипина, матери обоих франкских королей. Королеву-мать звали Бертрада, но в историю она вошла под именем Берта Большеногая. Вероятно, Карл Великий унаследовал размер ноги от своей матери, вряд ли от отца.

Берта тоже была заинтересована в хороших отношениях между сыновьями. Поэтому она убедила Карла жениться на другой дочери Дезидерия. Теперь между франками и ломбардцами, как и между франкскими королями, были родственные отношения, которые обязывали дружить друг с другом.

Но даже самые благие намерения могут разрушить превратности судьбы. В 771 году Карломан умер в возрасте всего лишь двадцати лет. Он оставил после себя молодую вдову из ломбардцев и двух малолетних детей. Карл быстро понял, что не может оставить королевство на попечение детей, потому что на деле править будет их дед — король ломбардцев Дезидерий. Поэтому Карл с молниеносной быстротой, что вообще было ему свойственно, ворвался в королевство своего покойного брата и присоединил его к своему. Вдове Карломана с детьми пришлось от его гнева бежать в Павию.

В Павии она начала докучать своему отцу жалобами на то, что Карл ненавидит ее и детей. После чего безутешная вдова потребовала от короля ломбардцев ответных действий.

В это время Карл Великий, поняв, что теперь они с Дезидерием враги, решил, что брак с ломбардской принцессой ему более не нужен. Он нуждался в свободе для войны с ломбардцами, а жена не может быть помехой на пути короля. Справедливости ради можно предположить, что королеву он не любил. Во всяком случае, Карл выгнал свою жену и отослал ее обратно в Павию. Теперь в столице Ломбардии у него было уже два врага — бывшая жена и ее сестра.

Дезидерий прекрасно понимал, что в открытом бою ему франков не одолеть. Но разве все бои велись в открытую? У Дезидерия была своя правда: Карл выгнал законную жену, захватил земли своего брата, да еще обидел, лишил дома его вдову с детьми.

Все это было подходящей причиной для того, чтобы поднять недовольных дворян на справедливую борьбу против Карла, хотя нельзя сказать, чтобы дворяне были ярыми поборниками справедливости.

Однако более всего Дезидерий нуждался в папском признании того, что притязания детей умершего Карломана на трон являются законными. Дезидерий понимал, что заручиться поддержкой папы просто так, без всякого нажима, не удастся. Пока он размышлял, в Ватикане начались свои сложности — выборы нового папы. В 772 году Дезидерий решил убить двух зайцев сразу: помочь выбрать папу и заручиться его одобрением. Для этого он вторгся в Папское государство и взял Рим в осаду. Новый папа просто обязан был принять правильное решение.

Этим новым папой стал Адриан I, и первое, что он сделал, полностью шло вразрез с ожиданиями Дезидерия, — Адриан обратился за помощью к Карлу Великому. И тут Дезидерий понял, как сильно он просчитался. Не только папа, но и аристократы, на которых он рассчитывал, не выказали ни малейшего желания воевать с Карлом.

Карл, который был намного решительнее своего отца, когда дело доходило до войны на чужих территориях, долго не раздумывал. В 773 году во главе своей армии он переправился через Альпы. Так началось третье вторжение франков в Северную Италию.

В третий раз Павия была взята в осаду. Карл Великий не был таким, как его отец. Он не верил обещаниям. Пипин дважды снимал осаду в обмен на обещания. Карл поступил по-другому. Осада продолжалась девять месяцев. И закончилась безоговорочной капитуляцией Дезидерия. Ему пришлось отказаться от ломбардского трона. Королевство ломбардцев перестало существовать через два столетия после того, как ломбардцы вторглись в Италию. Дезидерий, последний из ломбардских королей, был увезен во Франкское королевство, где ему предстояло до конца дней прожить в заточении.

С исторической сцены исчезли почти все варварские племена, которые когда-то, во времена Алариха, разгромили Западную Римскую империю. Больше не было вестготов, вандалов, свевов, алеманнов, остготов и ломбардцев. Оставались только франки.

Номинально, правда, еще оставалось одно ломбардское герцогство. Оно было расположено к югу от Папского государства и называлось герцогство Беневентское, по называнию своей столицы — Беневенто. Герцогство Беневентское старалось сохранять независимость, хотя и признавало власть некоторых сильных ломбардских королей, например Лютпранда. Теперь оно оказалось в стороне от Франкского королевства, в состав которого вошла Ломбардия. Свою независимость герцогство Беневентское сохраняло еще целое столетие. Но в его жителях было мало ломбардского. Это были уже не ломбардцы, а итальянцы.

Однако на севере Италии название Ломбардия сохранилось. Карл Великий оставил завоеванному королевству прежнее название, а сам короновал себя под именем короля Ломбардского. Чтобы ломбардцы не поднимали восстаний против нового короля, а также для того, чтобы создать у них иллюзию самостоятельности, Карл поставил наместником в Ломбардии своего младшего сына, Пипина. Название Ломбардия и сегодня есть на карте, сейчас так называется богатая провинция на севере Италии.

Как бы то ни было, но теперь север Италии был частью Франкской империи, и это сыграет немаловажную роль в будущем.

Все короли после Карла Великого помнили, что их великий предшественник правил Италией, и продолжали демонстрировать свою власть там еще тысячу лет на горе итальянцам и на беду себе. Потому что часто случалось так, что властолюбивые монархи забывали об интересах собственного государства в погоне за «блуждающим огоньком» — Италией.

Победа Карла навсегда избавила папу от угрозы со стороны ломбардцев. Более того, франкский монарх вновь подтвердил законность «Пипинова дара» и установил теплые отношения с папой Адрианом. Карл Великий был очень набожным человеком, посещал все церковные службы и всегда выказывал папе глубокое уважение. Он первым из франкских королей дважды посетил папу, в 780-м и 785 годах. Его отношение к папе стало примером идеальных отношений между монархом и главой церкви.

Но расположение королей может таить не меньшую опасность, чем их враждебность. Карл Великий заботился об укреплении церковной власти, однако эту власть олицетворял не папа, а он сам. Все сильные монархи того времени не устояли от соблазна так поступить: и Юстиниан, и Константин. Поэтому Карл был вдохновителем реформы богослужения, он созывал церковные соборы, чтобы обличать ереси. Но при этом он никогда не забывал о собственных интересах и всегда добивался того, чего хотел.

Папе оставалось только набраться терпения.

Набожность и неутолимая жажда военной славы заставили Карла Великого отправиться в походы, которые в более поздние века будут называть Крестовыми. Можно сказать, что 1-й Крестовый поход, то есть войну христиан против нехристиан, начал Карл. Одной из основных причин, заставивших предпринять поход, явилось желание обратить язычников, пусть даже силой, в христианство.

Врагами франкского короля стали германские племена, которые на протяжении трех столетий, пока их собратья воевали друг с другом и завоевывали новые земли, продолжали жить на том месте, где жили всегда. При этом они оставались язычниками. Во времена Меровингов земли этих племен граничили с Австразией. Назывались эти племена баварцы, тюринги, саксы и фризы^[22].

Тюрингию еще в 531 году завоевали сыновья Хлодвига. Другие племена продолжали сохранять номинальную независимость, несмотря на то что время от времени на них нападали сначала Карл Мартелл, потом Пипин Короткий, а с востока наседали авары.

Но германцы подвергались не только военным атакам. Не менее сильным было религиозное давление — война, которую вели не солдаты, а миссионеры, подчиненные воле одного человека, жившего на далеких Британских островах. Об этом человеке мы еще расскажем, а пока вернемся к Британии, где миссионеры появились благодаря Григорию Великому, который посылал проповедников на острова, даже не предполагая, к каким последствиям это приведет.

Пока германцы громили Западную Римскую империю, Британские острова, брошенные римскими гарнизонами, которые должны были их охранять, подверглись нападению других германских племен, приплывших по Северному морю. Это были англы, саксы и юты. До них на острова нападали кельтские племена бриттов, но англы, саксы и юты быстро прогнали их. Поскольку англов было больше всего, острова назвали «землей англов», или «Англией».

Англы и саксы были язычниками, их предшествениики-кельты — христианами. Христианство дошло даже до Ирландии, которая никогда не была завоевана римлянами. Во времена Меровингов Ирландия переживала период культурного расцвета. Ирландские монахи-проповедники распространяли христианство среди англов и саксов, они основали на Британских островах монастыри. В этих монастырях правила святого Бенедикта не соблюдались. Богослужение во многом отличалось от римской традиции.

Миссионеры Григория Великого, пришедшие с материка, проповедовали христианство в римской традиции. В 664 году римская традиция богослужения окончательно утвердилась над ирландской, даже сама Ирландия приняла римскую традицию.

Через восемь лет после того, как Англия стала римско-католической, родился мальчик, которого назвали Уинфрид. Когда ему исполнилось семь лет, он выбрал путь монашества и принял постриг под именем Бонифаций. Когда он вырос, то решил посвятить свою жизнь обращению языческих германских племен в христианство. Именно об этом человеке мы рассказывали в начале главы.

Благодаря Григорию Великому Уинфрид, или Бонифаций, проповедовал среди германцев римско-католические традиции богослужения, а не кельтские. Так удалось избежать возникновения еще одной ереси.

В 716 году Бонифаций совершил свое первое путешествие в качестве проповедника. Он перебрался через Па-де-Кале и высадился во Фризии, там, где сейчас находится побережье Голландии. Не успел Бонифаций обосноваться там, как его немедленно изгнал из Фризии король Радбод, который был вовсе не рад христианскому проповеднику.

Бонифаций отправился в Рим, где получил согласие папы на проповедническую деятельность среди германцев. После этого он много лет провел в Баварии и Тюрингии, где обращал язычников в христианство, строил церкви и уничтожал идолы повсюду, где только возможно. Когда он узнал, что король фризов Радбод умер, он вновь отправился в эти земли, и на сей раз его миссия увенчалась успехом. У Бонифация было одно преимущество: поскольку его предки были саксами, он говорил на языке германцев и знал их жизненный уклад. А еще пользовался Библией, которую еще Ульфила перевел на язык готов.

Карл Мартелл, в то время правивший франками, выступал покровителем Бонифация. Под охраной Мартелла Бонифаций мог беспрепятственно путешествовать, направляясь на восток. Вряд ли кто-нибудь осмелился бы напасть на человека, которого защищал могучий мажордом, — Мартелл в гневе был страшен.

После смерти Карла Мартелла Бонифаций вернулся к франкам.

Он поддерживал Пипина и Карломана в их борьбе за власть. Бонифацию удалось реформировать франкскую церковь, и, возможно, в том, что Карломан принял монашество, есть и его заслуга. Бонифаций выступал одним из посредников в переговорах между папой и Пипином. Переговоры закончились коронацией Пипина. В обряде коронования, который существует до сих пор, возможно, есть и заслуга Бонифация.

Пипин тоже не остался в долгу и, как и его отец, всецело поддерживал миссионерскую деятельность Бонифация. Даже если не рассматривать его помощь как жест благодарности, нельзя не восхититься прозорливостью Пипина: ведь германцев-христиан намного легче присоединить к христианскому королевству, чем германцев-язычников.

Бонифаций прожил достаточно долго, чтобы убедиться — христианство прочно укоренилось среди всех германских племен, обитавших к востоку от Франкского королевства. В конце концов в 755 году Бонифаций принял мученическую смерть от рук язычников-фризов, как и его покровитель Пипин, павший в борьбе с ломбардцами.

Возвращаясь к Карлу Великому, можно сказать, что покойный Пипин правильно оценил ситуацию. Поэтому Карл вовсе не тяготился размышлениями над тем, каким образом присоединить к своему королевству обширные земли баварцев и фризов, давно обратившихся в христианство.

Оставалась, правда, проблема, которую Бонифаций разрешить не успел. Эта проблема называлась «саксы». Саксы вовсе не торопились креститься и со временем стали непримиримыми язычниками. Они опасались, что христианство превратит их из саксов во франков, поэтому рассматривали свою веру как единственный способ сохранить свободу. Когда-то саксы отразили набеги Каролингов, теперь они были готовы сражаться с самим Карлом Великим.

Карл собирался отплатить им той же монетой: он считал войну против язычников святой, а возможность увеличить свое королевство за счет присоединения их земель — делом богоугодным. Карл послал войска в Саксонию уже в 772 году. Это случилось после смерти Карломана, когда он единолично правил королевством, еще до того, как началась война с непокорным Дезидерием.

Франки вступили на территорию саксов, но никто их не встретил — саксы будто бы растаяли в воздухе.

Солдаты Карла Великого принялись решительно насаждать христианство, будучи уверенными, что только их религия является истинной. Они считали, что саксы вовсе не имеют права на веру, отличную от их собственной.

Однажды франки подошли к громадному деревянному столбу, который у язычников носил имя Ирминсул. Саксы особо поклонялись этому столбу. Согласно верованиям скандинавов, он символизировал дерево, которое поддерживает мироздание. Франкские проповедники без всякого сожаления велели разрушить «богомерзкий идол», что и было сделано.

Однако осквернение языческих святынь привело к тому, что саксы только укрепились в своей вере. Саксония сильно отличалась от Ломбардии: здесь не было обжитых земель с равнодушными крестьянами, здесь не было больших городов, жители которых ждали, когда их возьмут в осаду. Бескрайние, дикие земли, где не было дорог, лишь маленькие деревушки, разрушая которые можно было только еще более ожесточить саксов.

Поэтому саксы начали партизанскую войну, к которой франки оказались совершенно не готовы. Когда армия франков наступала, саксы немедленно отступали. Они соглашались креститься — если не добровольно, то с мечом, приставленным к горлу. Они признавались во всем и позволяли брать заложников. После того как франки уходили, оставив после себя гарнизоны и построив церкви, саксы вновь поднимались на войну. Они сжигали церкви, убивали тех, кто крестился, громили гарнизоны, и все начиналось сначала.

Карл Великий вновь отправлял свою армию в Саксонию. Франки продвигались все глубже, убивали саксов с еще большей яростью, брали еще больше заложников и выдумывали еще более страшные пытки. Саксы каждый раз сдавались. Но, как только франки уходили, все начиналось сначала.

В 718 году у саксов появился вождь по имени Видукинд, который с новой силой принялся воевать против франков. Карлу Великому в это время было не до него — король франков был занят войной в Испании, на другом конце света.

Саксы полагали, что Карл потерпел там поражение или даже погиб. Поэтому Видукинд нисколько не испытывал страха и призывал своих людей не бояться франков. Он убивал каждого священника и мирянина из франков, который попадался ему под руку. Видукинд осмелел до того, что стал совершать набеги на Австразию, дойдя даже до Рейна.

Карлу Великому не оставалось ничего иного, как ответить на этот дерзкий вызов подобающим образом. Или признать себя проигравшим, чего он сделать не мог. Поэтому, как утверждают некоторые источники, он велел схватить и обезглавить четыре с половиной тысячи саксов за один день. Это случилось не позднее 785 года, когда Видукинд сдался и сам принял христианство. Даже после этого саксы время от времени восставали против франков, хотя это были вспышки уже затухающего костра. Тем не менее, в 804 году восстание саксов оказалось настолько сильным, что франкам вновь пришлось послать против них карательную экспедицию. Это восстание считается последним, после чего война затихла более чем на тридцать лет.

В итоге Карл Великий стал правителем всех земель в Европе, где жили германцы. Исключением были только Англия и Скандинавия, земли независимые и малонаселенные германцами, к тому же отделенные от Франкского королевства водой, как Англия, или большим расстоянием, как Дания. Поэтому на них никто не обращал внимания — казалось, они были дальше, чем за горизонтом.

После того как Карл стал править всеми германцами, он задумался, почему бы не подчинить себе и соседние племена. Еще до того, как он справился с непокорными саксами, король франков обратил свое внимание на восток, на славянские племена, жившие за Эльбой.

Славяне пока еще не воевали ни с кем из соседей. Они терпеливо и покорно относились ко всем завоевателям, от готов до аваров, которые на них нападали. Поэтому они вовсе не собирались воевать с Карлом. Наоборот, славяне надеялись, что франки освободят их от аваров.

Справедливости ради надо сказать, что авары во времена Карла Великого были уже не теми аварами, которые за два столетия ранее добрались до Константинополя. Они по-прежнему владели значительными землями, располагавшимися на территории современной Венгрии. Но на востоке, там, где сейчас находится Румыния, часть племен уже откололась от них и основала самостоятельное королевство.

Эти люди назвали себя булгарами. Вероятно, слово имеет те же корни, что и название реки Волга. Во времена Карла Великого на Волге даже существовало могучее Булгарское царство.

Аварское владычество не было для славян таким уж плохим. Под защитой своих завоевателей славяне начали постепенно просачиваться на запад, на те земли, откуда германские племена, такие, как ломбардцы, ушли, спасаясь от аваров. Например, там, где сейчас находятся Чехия и Словакия, когда-то жили германские племена. После них там поселились славяне и живут по сей день. Славяне начали селиться и на западном берегу Эльбы, но оттуда их позднее оттеснили германцы.

Во времена Карла Великого славяне постепенно начали отстаивать свою независимость от аваров. Теперь, когда с одной стороны аварам пришлось столкнуться с непокорством славян, с другой стороны их одолевали набегами булгары, на аваров свалилась самая большая беда: франки во главе со своим могучим королем. За три военные кампании Карл Великий, хоть и не без помощи булгар, разгромил аваров.

Последние авары были побеждены в 804 году, после чего они окончательно исчезли. Это произошло настолько стремительно, что с тех пор возникла поговорка: «сгинули, как авары». На самом деле авары не исчезли, они просто растворились среди своих победителей и бывших побежденных.

Западные славяне, обитавшие на побережье Дуная, там, где сейчас находится Будапешт, признали владычество Карла Великого, несмотря на то что Ахен отделен от них значительным расстоянием.

После этого король франков обратил свой взор в сторону Британии. Туда, где жили независимые бретонцы, осмеливавшиеся воспротивиться власти его отца, Пипина. Однако не подчиниться Карлу они не посмели. Королю франков даже не пришлось посылать против них армию. Угрюмые бретонцы заплатили дань Карлу и изобразили покорность.

И тут Карл Великий страстно возжелал подчинить себе земли, расположенные на юге. Он уже давно присматривался к Пиренеям, где его королевство соприкасалось с исламским миром. Война между христианами и мусульманами шла на полуострове уже полтора столетия.

Большая часть исламских государств в то время подчинялась власти династии Аббасидов. Столица Аббасидов была в Багдаде, городе, расположенном на берегу реки Тигр, там, где находится современный Ирак. Во времена Карла Великого государство Аббасидов входило в период расцвета. Более того: когда король франков воевал с саксами, халифом Багдада стал Гарун аль-Рашид. Тот самый Гарун аль-Рашид, которого так красочно описывают арабские сказки «Тысяча и одна ночь». Но сказки есть сказки.

Потому что, несмотря на то что власть Аббасидов распространялась на всю Западную Азию и Северную Африку, были мусульмане, которые не признавали их владычества.

Выходило так, что Аббасиды пришли к власти еще до Гаруна аль-Рашида, сменив на троне предыдущую династию, Омейядов. Чтобы избежать ненужных осложнений с установлением своей власти, первый из Аббасидов хладнокровно убивал каждого из Омейядов, кого мог обнаружить. Делалось это для того, чтобы никто не мог потребовать трон обратно и уж тем более затеять гражданскую войну против новых правителей.

Аббасиды потрудились на славу. Никого или почти никого из Омейядов в живых не осталось. Кроме Абдурахмана, внука Омейяда, бывшего халифом как раз в то время, когда Карл Мартелл выиграл битву при Пуатье. Скрываясь, многие годы живя на волоске от гибели, Абдурахман обогнул все побережье Средиземного моря, пройдя от Сирии до Испании. В Испании он, наконец, остановился. И здесь, на другом конце мусульманского мира, он в 756 году провозгласил себя королем Абдурахманом I. Это случилось приблизительно в то же время, когда Пипин сделался королем франков.

Абдурахман основал свою столицу в Кордове. Во времена его правления Испания превратилась в совершенно независимую мусульманскую страну. Абдурахман оказался прекрасным правителем. При нем страна начала процветать. Пока Абдурахман спасался от кровожадных Аббасидов, он сумел неплохо изучить жизнь простых людей. Поэтому он правил так, что народ его любил. Абдурахман позволил христианам совершать богослужения, установив за это невысокую плату, и с большим уважением относился к евреям.

Беда пришла, однако, не от христиан и не от евреев, а от его собственных подданных. Мавританское дворянство, ненавидевшее Абдурахмана, зашло так далеко, что обратилось за помощью к франкам-христианам.

Пипину, а после него Карлу раздоры между подданными были только на руку, поэтому они старались подливать масла в огонь, насколько это возможно. Но тут на сцене появился еще один игрок — баски, жившие в Западных Пиренеях.

Баски были христианами. Они неистово боролись против владычества мавров на их земле. Однако баски жили в своих горах и до мавров и после мавров. И, несмотря на то что франки тоже были христианами, баски считали их такими же чужаками, как мавров. Поэтому, отправляясь в очередной набег, они с равной дерзостью грабили и тех и других.

Карл Великий, по горло сытый набегами басков, решил поступить так же, как и его дед, и напасть на Испанию.

Поэтому он благосклонно отнесся к предложению трех мавританских эмиров принять участие в войне против Кордовы. А попутно с этим расправиться с басками.

План Карла Великого выглядел хорошо на бумаге. А на самом деле оказалось, что Абдурахман, уже немолодой к тому времени человек, отнюдь не разучился воевать. Он по-прежнему был энергичным и воинственным монархом. Поэтому, когда христиане вступили на испанскую землю, всем маврам пришлось забыть о раздорах и сплотиться на борьбу против завоевателей.

Несмотря на это, Карл Великий решительно наступал, дойдя до Сарагосы — города на реке Эбро, в ста милях от Пиренеев. Король франков взял город в осаду. Однако Карл находился слишком далеко от своей столицы, а гонцы один за другим приносили новости о том, что Видукинд поднял мятеж. Скрипя зубами от злости, Карл снял осаду и увел свои войска обратно. Испанская кампания провалилась.

Во время отступления франков произошла еще одна неприятность. Баски решили извлечь свою выгоду. Когда франки проходили через Ронсевальское ущелье в Западных Пиренеях, баски сидели в засаде, выжидая, чтобы большая часть войска Карла уже вышла из ущелья. Тогда баски напали на арьергард, поубивав всех отставших. Им досталась большая добыча. Среди убитых франков найден наместник Карла в Британии, который приехал специально для того, чтобы присоединиться к походу короля против мавров. Этого человека звали Роланд. Пройдет много лет, и о его гибели сложат прекрасные стихи — «Песнь о Роланде».

В 788 году Абдурахман умер, и Испания ослабела. Карл в это время воевал с саксами, и было бы полным безрассудством с его стороны бросить все и отправиться за Пиренеи. В 793 году отряд мавров за один стремительный набег дошел до Нарбонна, города в ста километрах к северу от Пиренеев.

Карл в это время обдумывал, как бы ему половчее напасть на аваров, однако такой наглости со стороны мавров вынести не смог. И вновь отряды франков двинулись на Испанию.

На этот раз Карл не собирался вторгаться далеко в глубь страны, он постарался создать большую буферную зону к югу от Пиренеев. Она должна была оградить Франкское королевство от набегов мавров.

Замысел удался в 801 году, когда Карл Великий взял приступом Барселону. К югу от Пиренеев была захвачена полоса земли шириной около восьмидесяти километров. К западу эта полоса заходила на землю басков. Теперь эти территории всецело принадлежали Карлу. Страна басков получила название Наварра. Восточная часть отвоеванных земель стала называться Испанская марка.

Слово «марка» происходит от древнегерманского слова «граница». Так стали называть все приграничные земли. Во времена правления Карла появилось немало приграничных земель — хорошо укрепленных, управляемых военными территорий. Отсюда было удобно наблюдать за ненадежными соседями, защищая сердце королевства от врагов.

Северо-восточная часть королевства называлась Дания, или Датская марка, по-немецки Denmark. Сами датчане называют свою страну Danmark, что означает то же самое.

На востоке находилась Восточная марка — Остмарк, ныне здесь современная Австрия. В более поздние века, когда Остмарк стал независимым сильным государством, укоренилось название «Восточное царство» — по-немецки Osterreich, по-английски Austria, а по-русски — Австрия. Присоединив 1938 году Австрию к Германии, фашисты вновь стали именовать государство по-старому — Остмарк. Но в 1945 году, после победы над фашизмом, Австрия вернула себе свое имя.

Человека, который управлял маркой, называли маркграфом, по-французски маркизом.

К 800 году Карл Великий управлял огромным королевством. Оно выглядит еще больше, если представить, что в то время не существовало ни современных коммуникаций, ни такого транспорта, как сейчас. Напоминая формой неправильный, вытянутый на восток прямоугольник, королевство франков распростерлось на полторы тысячи километров с востока на запад, от Атлантики до срединного течения Дуная. С севера на юг его протяженность была равна почти полутора тысячам километров, от Фризии до Рима.

Общая площадь владений, находившихся под прямым или косвенным правлением Карла, составляла 1,5 миллиона квадратных километров. Это чуть больше, чем пятая часть территории Соединенных Штатов Америки.

Королевство франков было самым большим государством со времен императора Феодосия, правившего Римской империей за четыре столетия до Карла Великого.

Несмотря на свое могущество, Карл поддерживал очень хорошие взаимоотношения с римским папой. Когда в 781 году король франков посетил Рим, папа Адриан короновал его сына Пипина IV на царство в Ломбардии, а другого сына, Людвига, — на царство в Аквитании. Таким образом, оба сына Карла Великого получили законное право перенять королевскую власть от своего отца, который еще жил и здравствовал. Карл поступил точно так же, как когда-то его отец Пипин.

Адриан в ответ отрекся от своих деяний, совершенных во времена правления константинопольского императора-еретика. Это был очень тонкий, хотя и льстивый комплимент королю франков.

К моменту смерти, последовавшей в 795 году, Адриан занимал папский трон почти четверть века. Все это время папа и Карл Великий поддерживали прекрасные отношения. Взаимное расположение подкреплялось еще и тем, что в их владении были одни и те же земли. Только власть короля франков была светской, а власть папы римского — церковной. Даже маленькие христианские княжества в Англии и Испании признавали главенство Каролингов и соглашались с властью папы в церковных делах. Таким образом, где бы ни признавали власть папы, соглашались с властью Карла и наоборот. Никогда до и никогда после в истории не было такого периода, чтобы власть светская в лице императора и церковная власть в лице папы действовали так согласованно.

Новый папа, Лев III, сразу же повел дела, взяв за образец своего предшественника.

Он, как и Адриан, хотел заручиться дружбой могучего короля франков. Впервые в истории уведомление о выборах нового папы отправили не в Константинополь, императору Восточной Римской империи, а Карлу Великому. Подумав, новый папа пошел еще дальше. Он пожаловал Карлу титул римского патриция. Если бы у Льва III хватило сообразительности признать главенство франкского императора более скромно, ему, возможно, удалось бы избежать многих неприятностей.

Отчасти Львом двигало желание обезопасить самого себя от неприятностей дома. Папа был владыкой духовным, а у духовных владык точно так же, как и у светских, есть свои трудности. Так, например, в их окружении всегда обретаются непокорные церковные сановники, которые жаждут подчинить папу себе в обмен на мир и спокойствие в подвластных землях.

Именно это и произошло. Льву не удалось сделать так, чтобы все были довольны, вследствие заговора в 799 году Льва схватили и искалечили. Это было сделано для того, чтобы заставить его отказаться от папской власти и назначить новые выборы.

До крайности не дошло, но в Риме начались беспорядки. Франкский наместник не смог или не захотел остановить волнения. Толпа горожан преследовала папу, и он был вынужден бежать. Лев послал Карлу письмо с просьбой о помощи, но Карл никак не отреагировал. И сделал это намеренно. Папе ничего не оставалось, как собственной персоной явиться к королю франков, так же как и его предшественник лично обращался к Пипину. У Льва не было другого выбора. Поэтому он перешел через Альпы, как и Стефан за сто лет до него.

Карл Великий в то время находился в Саксонии. Он встретил папу с наивысшими почестями. Удовлетворившись тем, что папа проделал такую долгую дорогу, Карл согласился сопровождать Льва на обратном пути в Рим. На всякий случай он не преминул взять армию.

Однако в Риме папу ждало еще одно унижение. Те самые люди, которые составили заговор против Льва, стали утверждать, что их целью была борьба за добродетель. А папа, как они настаивали, был повинен во многих отвратительных грехах. Карл Великий мог пропустить эти наветы мимо ушей, однако он решил использовать их в своих целях. Король приказал подготовить священный ритуал, устроить суд над папой. В этом случае папе пришлось бы перед Карлом отстаивать свою честь.

После суда всем должно было стать понятно, что Карл Великий могущественнее папы.

23 декабря 800 года король франков собрал высших церковных сановников, заняв место во главе. Настоящим судом процесс быть не мог, потому что в истории еще не было случая, чтобы кто-то судил папу. Льву пришлось пройти через это унижение для того, чтобы перед Богом поклясться, что он ни в чем не виноват. Клятвы оказалось достаточно, чтобы папа смог подтвердить титул.

Суд свершился. И судьей был король, а папа стоял перед ним в роли преступника, которого, будь его вина доказана, могли осудить и даже казнить по воле короля. Льву пришлось немало поразмыслить над тем, как изменить положение вещей в свою пользу. Ему удалось это сделать настолько неординарным способом, что его поступок вошел в историю как один из наиболее хитрых политических ходов того времени.

Для того чтобы разобраться, что он сделал и как ему это удалось, необходимо вернуться к Византийской империи.

После того как в 476 году был свергнут последний император Западной Римской империи, владыка Константинополя, император Восточной Римской империи теоретически становился правителем всей империи, а значит, и всего христианского мира.

Формально его главенство признавалось даже на Западе, где император имел власть только на территориях, находившихся под контролем его армий.

В VIII столетии из-за иконоборчества византийских владык отношения между папой и Константинополем окончательно испортились. Папа отлучил византийских императоров от церкви и начал присваивать себе некоторые их права. Несмотря на это, притягательность слова «император» продолжала сохраняться. Кто бы ни взошел на константинопольский трон, он по-прежнему был наследником Августа и Константина. И никто не мог с этим спорить.

В 780 году умер император Лев IV. На трон взошел его сын, Константин VI. Константин был еще ребенком. Ему было всего девять лет. Вместо него государством в качестве регента при малолетнем императоре стала править мать Константина Ирина. Во время ее правления, в 787 году, период иконоборчества, продлившийся шестьдесят лет, закончился. Поклонение образам опять разрешили, что означало торжество сторонников папы.

Но возвращения в лоно церкви и примирения между папой и Византией не произошло, потому что по-прежнему оставалось немало разногласий в богослужении и взглядах на церковные вопросы. На деле конец иконоборчества оказался для папы еще большим неудобством. Потому что теперь у него не было поводов для оправдания собственной независимости от константинопольского императора.

Однако папе повезло. До примирения так и не дошло, потому что Константин VI вырос, и опека матери его сильно раздражала. Поэтому он попытался взять власть в свои руки. Ирина воспротивилась этому и победила. Жестокая мать повелела убить своего сына. В 797 году на трон Константинополя взошла императрица Ирина.

В 800 году, когда Карл Великий и папа Лев находились в Риме, Константинополем правила женщина! Да, она была императрицей, но франки едва ли считали это достаточным основанием для того, чтобы женщина занимала трон. Они вообще не могли представить, как женщина может чем-то управлять, ведь по Салическому праву женщина не входила в число наследников власти.

Наверное, в тот момент, когда Ирина провозгласила себя императрицей, в голове Льва созрел план, как ему раз и навсегда исправить отношения с Константинополем. Лучшего момента, чем 25 декабря 800 года, и быть не могло.

Два дня прошло с тех пор, как обвиненный во всех грехах Лев стоял перед судом и умоляюще смотрел на Карла Великого. Теперь, на Рождество, папа и король вместе преклонили колени в соборе Святого Петра, чтобы помолиться в этот святой праздник.

Лев приготовил искусно сделанную корону и, выбрав удобный момент, когда набожный король, закрыв глаза, истово молился, поднялся с колен и водрузил корону ему на голову. После этого папа провозгласил Карла императором. Из толпы, в которой, скорее всего, были специально нанятые люди, раздались громкие восторженные крики. Весь собор наполнился ликованием — народ приветствовал императора Карла Августа.

Карлу ничего не оставалось, как принять титул. Отказаться от оказанной ему чести он не мог никак. Его возвели на престол, помазали елеем.

Продуманный до мельчайших подробностей ритуал свершился. Теперь Карл был императором!

После трех веков на западе вновь появился император. Впоследствии историки давали западным императорам порядковые номера. Согласно этой нумерации, королю франков следовало стать императором Карлом I.

И, только став императором, Карл понял, что нажил себе этим одни неприятности, причем самого разного толка. Новый титул не укрепил его власть, наоборот, только ослабил. Два дня назад папа был у его ног. Теперь Карл был у ног папы. Два дня назад он был королем франков по праву наследования и благодаря своим добродетелям и военным подвигам. Теперь он провозглашен императором по милости папы. А папа что дал, то может и отобрать…

Более того, приняв императорский титул, Карл мог навлечь на себя неприятности с Византией, а этого он не хотел. Карл вторгся на территорию Византии на северном побережье Адриатического моря, и до открытой войны оставался один шаг. Этим последним шагом могло стать провозглашение Карла императором. А ему хватало проблем в Саксонии, Испании, да и с аварами все было непросто. Новая война была совершенно не нужна.

Карл, конечно, спал и видел себя в императорской короне, поэтому был очень польщен, когда получил этот титул. Однако он не тешил себя иллюзиями относительно последствий, которые ждали его после того, как он стал императором. После того как закончилась торжественная церемония, Карл с горечью сказал, что, если бы знал, что задумал папа, никогда бы не поехал в Рим. Его заявление вовсе не следует считать признанием в собственной несостоятельности, просто Карл в таких выражениях дал понять, что ему очень неприятно оттого, что его обманули. Самое главное — Карл никогда не называл себя «императором Римской империи», что явилось бы прямым вызовом Константинополю. Карл именовал себя «император, король франков и ломбардов», показывая таким образом пределы владений, где он действительно правил.

Если судить со светской точки зрения, то вопрос, было ли у папы право провозглашать Карла императором или нет, остается спорным.

Тем не менее, сомнений ни у кого не возникло. Ведь Карл стал императором через некоторое время после того, как появился «Константинов дар». Волею Константина папа римский получал абсолютную светскую и церковную власть в Западной Римской империи. Поэтому он имел полное право на то, чтобы провозгласить Карла императором.

Война с Византией была все равно неизбежна. Пока на троне оставалась Ирина, сохранялся мир. Потому что командовать войсками она не умела. Но как только нашелся военачальник, способный повести армию за собой, императрица потеряла власть. В 802 году ее свергли, и императором стал государственный чиновник — Никифор. Вскоре началась война.

Казалось бы, как может слабая, загнивающая Византия противостоять Франкской империи? Победа франков под сомнение не ставилась. Однако на деле все оказалось не так просто. Карл Великий достиг преклонного возраста (ему было за шестьдесят) — он уже не был похож на юного пылкого воина, который стремится к военной славе. Войну предстояло вести далеко от центра государства, подвоз продовольствия и связь со столицей были очень ненадежными. К тому же оказалось, что византийцы отнюдь не столь слабы, как представлялось. Может быть, они и не умели бешено мчаться на лошадях, размахивая боевыми топорами, зато их армия была намного более организованной. Война затянулась на долгие годы и шла с переменным успехом.

Таким образом, получилось, что императорская корона сослужила плохую службу Карлу Великому. Теперь Средиземное море окружали четыре враждебные силы. Если начать с Франкской империи и двигаться по часовой стрелке, это были: Византийская империя, Аббасидский халифат и Испания, которой владели Омейяды. Каждая из этих сил смертельно ненавидела своих соседей.

И франки, и Аббасиды независимо друг от друга воевали с византийцами и Омейядами, которые, в свою очередь, также вели войну друг против друга. Получалось, что на побережье Средиземного моря шли четыре войны, то затихавшие, то вновь разгоравшиеся.

Но у истории свои законы. И если твой враг — это и мой враг, ничто не мешает нам стать друзьями. Поэтому Карл Великий и Гарун аль-Рашид наладили отношения в борьбе против общего врага.

И это несмотря на то, что Карл был самым влиятельным христианским монархом в мире, а халиф — наиболее влиятельным мусульманским правителем. С 801 года между двумя странами снуют одно за другим посольства, дорогие подарки везут из империи в халифат и обратно. Обе страны находились слишком далеко, чтобы быть реальным военным подспорьем друг другу, однако одного факта, что великий Карл, император, король франков, и могущественный Гарун аль-Рашид, владыка халифата, более не воюют друг с другом, должно было произвести самое что ни есть устрашающее впечатление на их противников.

Неудивительно, что Никифор, увязнув в войне с Аббасидами, в 810 году решил подписать мирный договор с Карлом Великим. Разумеется, на условиях, выгодных Карлу. Никифору пришлось отдать в собственность императору территории, некогда именовавшиеся Равеннским экзархатом, Венецию и побережье Адриатического моря вплоть до Константинополя. Наследник Никифора, Михаил I, пошел еще дальше: в 812 году он признал Карла Великого императором Западной Римской империи.

Большая часть наших познаний о Карле Великом и его предшественниках исчерпывается сведениями, с кем, сколько и когда они воевали. Потому что именно войны в основном интересовали хронистов того времени. Никому из них не приходило в голову написать, как жили обыкновенные люди, какую одежду они носили и в какие игрушки играли их дети. Если бы кто-то спросил хрониста, почему он не написал об этом, то, скорее всего, тот ответил бы: «Зачем писать о том, что знает каждый?»

Однако войны войнами, а повседневная жизнь продолжала течь своим чередом. Простые люди продолжали строить дома, трудиться, отдыхать, растить детей. И казалось, что с каждым новым поколением их жизнь становится все тяжелее и тяжелее. Карл Великий правил в самый расцвет Средних веков^[23].

Тем не менее, мы вовсе не должны думать, что Средние века были такими уж мрачными. Культуры восточных стран, расположенных вне Европы, продолжали развиваться по своему пути, независимо от средиземноморских государств. Да и в Европе не везде царил мрак. Византия в течение всего Средневековья оставалась оплотом греческой культуры. Мавры оставили в Испании немалое культурное наследие. Да и в европейских странах, таких, как Италия и Англия, временами наблюдались всплески культурного развития.

Однако именно франки распространили по Европе мрак Средневековья. Жестокие и яростные воины, они целиком уничтожали завоеванные страны.

Их невежественность переходила всякие границы. Правящая знать привыкла воевать с той же легкостью, с какой купцы более позднего времени вели торговлю. Жизнь в Средние века была короткой и в мирное время, что уж говорить о бесконечных войнах. Обучение военному ремеслу было необходимо начинать с ранних лет. Поэтому франкские юноши хорошо обращались с мечом, но вовсе не умели читать или писать.

Грамотность была уделом церковных людей, да и то не всех. Воины по большей части происходили из франкских земель, а клирики рождались в семьях римлян. Поэтому навыки чтения и письма оставались привилегией побежденных. Для франка научиться читать и писать означало не только поставить под сомнение свою доблесть и мужество, но и вообще перестать быть франком.

Пока читать и писать умели только церковные люди, для того чтобы отличить настоящего священника от самозванца, достаточно было положить перед ним Библию и сказать: «Читай!»

Полнейшая безграмотность среди богатых людей и их неспособность к простейшим математическим действиям привела к тому, что они оказались не способны разумно управлять собственными владениями. Должно быть, они считали, что только вести учет и заниматься мелкими хозяйственными делами — недостойное занятие для настоящих мужчин. Поэтому контроль над экономикой, как сказали бы сейчас, перешел в руки грамотных людей. То есть священников. Их роль во Франкском государстве заметно возросла. До сих пор человека, который ведет учет чему-нибудь, мы называем словом «клерк». «Клерк» — это производная форма от слова «клирик», то есть церковный человек. Вспомните, есть клерки в городском управлении, есть банковские клерки.

Поскольку многие дороги были разрушены, хозяйство стало приходить в упадок. Города, процветавшие во времена Рима, постепенно зачахли. Они стояли наполовину заброшенные, как тени своего былого величия. То тут, то там еще жили какие-то люди, но городские здания разбирались на строительные материалы. Если бы города были сильнее, они могли бы разбогатеть и стать подспорьем для короля в его борьбе со своевольными дворянами. Но этого не произошло.

Последние остатки городского богатства утекли к сельским жителям, а оттуда перекочевали к богатым землевладельцам. Крестьяне вернулись к тому способу хозяйствования, который существовал за тысячу лет до того, как пришли римляне. Люди опять жили только за счет сельского хозяйства. Жители деревни трудились в поле, потому что никакой надежды на то, что удастся добыть себе пропитание каким-то другим способом, у них не было.

Сообщение было настолько плохим, что исключало возможность перевозить продовольствие на большие расстояния, даже в случае опасности. В неурожайный год целые села вымирали от голода.

Даже если урожай выдавался хороший, способы его обработки были такими примитивными, что почти не удавалось что-то отложить на будущее. А кроме того, никак не удавалось обойти прожорливых нахлебников — землевладельцев-лендлордов и их солдат, которые не производили ничего, а занимались тем, что отнимали все у крестьян. Естественно, что люди голодали. Население непрерывно уменьшалось.

Мало того, каждый лендлорд устанавливал в своих владениях собственные порядки и не подчинялся никому, ни королю, ни соседнему лендлорду, даже если тот был выше его по рангу. Поэтому страна разбилась на отдельные островки почти независимых образований, которые беспрестанно воевали друг с другом. Все это отнюдь не добавляло радости крестьянам, а, наоборот, только пуще разрушало их и без того слабое хозяйство.

Неудивительно, что если землей правил жестокий и своенравный хозяин, то крестьяне стремились уйти в соседние владения, надеясь на более мягкое обращение. Землевладельцы были против этого, потому что с уходом людей в распоряжении хозяина оставалось слишком много пустующей земли — ее некому было обрабатывать. Вряд ли землевладельцы спокойно себя чувствовали, если бы крестьяне, от труда которых они питались и одевались, имели возможность по своей воле уйти от них. Такая свобода вынуждала бы лордов по-другому относиться к своим крестьянам.

Поэтому обычаи сложились так, что крестьяне были привязаны к своей земле, — им запрещалось покидать те земли, где они родились и работали. Таким образом, лендлорды образовали своего рода союз против крестьян для того, чтобы заставить их выполнять свои требования.

Нельзя сказать, что это было рабство, потому что за крестьянами были закреплены некоторые права. Лендлорд обязан был защищать их и брать ровно столько урожая, сколько позволяли обычаи. Но назвать этих крестьян свободными все равно нельзя. Поэтому их стали именовать «сервами» (от латинского слова «сервант» — «раб»).

И только при Карле Великом в сердце Франкской империи на долгие годы воцарился мир. Настолько надолго, что некоторые люди стали опасаться падения морали. Карл и сам этого боялся. Возможно, его ранние походы в Италию, где царили достаточно свободные нравы, укрепили его в том, что в любое время, мирное или военное, людьми необходимо править жестко.

Поэтому император франков приложил все силы, чтобы изменить существующее положение вещей, создать самую эффективную систему управления государством. Такая система управления должна была стать лучшей в Европе со времен правления Теодориха Великого, короля остготов, жившего за три столетия до этого.

Так, например, споры в то жестокое время разрешались при помощи очень простого варварского способа. Человек, которого подозревали в преступлении, должен был пройти через так называемый «суд Божий» — суровое испытание. Ему предстояло взять в руку кусок раскаленного железа или вытащить камень из котла с кипящей водой.

Если после этого испытания рука подозреваемого заживала в течение трех дней, что было очень маловероятно, его считали невиновным. Такие методы применялись в отношении простых людей. Фактически, даже если человек был невиновен, доказать свою правоту у него не было никаких шансов.

Для людей более знатных придумали испытание боем, во время которого два воина, каждый от одной из спорящих сторон, сражались друг с другом. Правым признавался победитель. Понятно, что кто сильнее, тот и оказывался прав.

Во времена Карла Великого такое положение вещей стало меняться. Развивалась судебная система, земельные споры передавались в ведение уважаемых людей, не только понимавших суть вопроса, но и присягавших судить по справедливости. Конечно, и здесь можно было дать взятку судье. Но согласитесь, что найти честного человека все-таки чуть проще, чем обнаружить кусок раскаленного железа, который не оставляет ожогов, если за него схватиться. Судебная система в ее современном виде стала формироваться именно тогда, со времен Карла Великого.

Очень мешало Карлу Великому отсутствие удобной системы сбора налогов. Возможно, он страдал от этого даже больше, чем его предшественники — Меровинги. Карл находился в зависимости от лордов, что давало лордам слишком много власти над императором. Карлу пришлось отказаться от использования золотых монет, потому что они были неудобны для обращения в Европе. Взамен король ввел в обращение серебряные монеты. Он разделил фунт серебра на 240 равных частей. Каждая из этих монет стала называться денарий. И до до сих пор в английском фунте стерлингов 240 пенни, которые обозначаются латинской буквой «d», как денарий.

Немало сделал Карл и для родного города, Ахена. Он строил соборы и дома. В его правление Ахен стал, пожалуй, самым красивым городом в империи. Карл прекрасно понимал, что просто так ничего не бывает, поэтому постарался устроить школы, в которых учили читать и писать. Он понимал, что, даже если в этих школах обучат совсем немного людей, те сумеют распространить свои знания дальше.

Кто были первые преподаватели этих школ? Пожалуй, во всей Франкской империи не нашлось бы и десятка по-настоящему грамотных людей. Поэтому Карл постарался привлечь к своему двору преподавателей из других стран — из Италии, Англии и даже Испании.

В истории осталось имя англичанина Алкуина. Алкуин родился в Йорке, в Англии, приблизительно тогда, когда Карл Мартелл выгнал мавров из своего государства. Школа в Йорке — далекое подобие сегодняшних университетов — стала самой знаменитой на Западе. В 778 году Алкуин возглавил школу. В 781 году, в Риме, он встречается с Карлом Великим. Известность Алкуина и его научная репутация были столь велики, что Карл пригласил его в Ахен. Алкуин принял приглашение и основал школу при дворе императора франков.

Карлу так понравилась идея образования, что он и сам решил учиться, причем заставил посещать школу членов своей семьи и придворных. Для того чтобы школьники не чувствовали разницы в своем положении — ведь за одной партой с ними могли оказаться и император, и первый министр, — Карл придумал называть друг друга вымышленными именами, например, себя он называл Давид. И хотя придворные и члены королевской семьи находили учение чрезвычайно скучным занятием, вряд ли кто из них осмелился перечить императору.

Карл Великий прекрасно знал латынь и древнегреческий, но не более того. Поэтому, когда его секретарь, франк по имени Эйнхард, писал краткую биографию Карла Великого, он с большим удовлетворением отмечает его успехи в школе.

«Он освоил искусство вычисления при помощи цифр», — пишет Эйнхард. Это означало, что мудрый император выучился математике на уровне третьего класса. Конечно, в те времена, когда для счета пользовались римскими цифрами, считать на уровне третьего класса было не так просто, как нам сегодня представляется.

Еще Карл научился кое-как читать и отчаянно пытался научиться писать. Но это ему так и не удалось, несмотря на все усилия. Эйнхард пишет о том, что Карл даже в постель брал с собой таблички с буквами, по которым учился писать. Император клал их под подушку. Рано утром или посреди ночи, если вдруг просыпался, король вынимал свои таблички и упорно учился писать. Но это было очень трудное занятие для его больших, грубых солдатских рук, поэтому больших успехов Карл не добился.

Это время, когда император учился писать и читать, улучшал судебную и административную систему в государстве, называют «Каролингское Возрождение». Потому что тот слабый лучик света, который зажегся в Ахене, должен был, как надеялся император, осветить всю империю.

Карл отказался от стиля письма, принятого при Меровингах, потому что он был таким не разборчивым, что записи того времени читались с трудом. Более того, Карл предложил новую систему письма при помощи маленьких букв — так называемый Каролингский минускул. Буквы занимали меньше места, теперь на куске пергамента, очень дорогого материала, можно было написать намного больше слов. Маленькие буквы оказались такими удобными, что, несмотря на их размер, читать рукописи оказалось намного удобнее. Шесть столетий спустя эти буквы вдохновили первых печатников на создание типографских литер, а те, в свою очередь, послужили прообразом строчных букв, которые и по сей день используются в западных языках. Римляне на письме применяли только заглавные буквы^[24].

Алкуин стал не только учителем Карла, но и его советником. Именно Алкуин удержал Карла от поспешного ответа папе Льву I, когда тот просил о помощи. Не получив ответа, папа вынужден был лично явиться к королю франков за помощью, о чем мы уже писали. Именно Алкуин убедил Карла отказаться от насильственного обращения саксов в христианство и изменить свое отношение к ним.

Однако ни Карл, ни его современники еще не были готовы к тому, чтобы принять настолько либеральные взгляды.

Если бы придворные Карла жаждали просвещения так же, как их император и Алкуин, свет, зажженный в Ахене, мог разлиться по всей Европе и гореть еще два столетия.

Но этому не суждено было случиться. Потому что после смерти Карла Великого началась череда междоусобных войн, одно нашествие варваров сменяло другое, и свет просвещения сначала распался на отдельные слабые огоньки, а потом начал гаснуть.

Но до конца не погас. Труды Алкуина не пропали даром. В Европе постепенно стали чтить ученых людей и образование.