Темный ангел

Глава четвертая

На следующее утро Франческа встала очень рано, совершенно разбитая после бессонной ночи. Она чувствовала себя опустошенной, потому «то все надежды, которые она возлагала на приезд в «Беллавиету», рухнули после бегства Десмонда.

На террасе, где в этот час было еще прохладно, ее ждали булочки и кофе. Стелла всегда завтракала в постели, а Генри еще не вернулся из утренней поездки по своим владениям. Стейси, однако, уже сидела за столом, с жадностью поглощая булочки с джемом. Масло было роскошью в этом доме.

Франческа задумчиво посмотрела на свою младшую сестру. Стейси обещала вырасти настоящей красавицей. У нее были такие же тонкие черты лица, как у матери и сестры, и точно такие же фиалковые глаза. Девочка обладала изысканной природной грацией молодой кошки. Кроме прекрасных физических данных у нее был живой ум и способность к сильным чувствам, сочетающаяся с независимым характером. Франческа с грустью подумала, что без надлежащего воспитания девочка легко может попасть в беду.

Стейси с укоризной посмотрела на вышедшую к завтраку сестру.

— Папа сказал, что тебе безразлично, что с нами будет, — заявила она. — И мне придется поехать в Англию и ходить в школу с ужасными мальчишками и девчонками, которые будут меня дразнить за то, что я мало знаю. Я не хочу туда ехать, я лучше убегу, но тогда мне придется покинуть Бруно. — Так звали ее ослика. — Что с ним будет? — запричитала она, и ее глаза наполнились слезами. — Я не вынесу, если с ним будут плохо обращаться.

Мы найдем для него хороший дом, — пообещала Франческа, наливая себе кофе. Бруно для нее был самой незначительной из проблем.

Где он? — неожиданно спросила Стейси. — Роза сказала, что в его комнате его нет. Девочка явно говорила о Десмонде.

Ему пришлось уехать, — объяснила Франческа, а сама подумала, какую причину она должна придумать для столь внезапного отъезда Десмонда.

Вы поссорились! — радостно воскликнула девочка. — Теперь ты выйдешь замуж за Анжел о, и мы все останемся здесь, и Бруно будет со мной.

Франческа подумала, что отцу не следовало обсуждать эти проблемы с ребенком, что он, кажется, сделал, вероятно, надеясь, что Стейси сможет повлиять на нее. Она мягко сказала:

Все не так просто, дорогая; я еще даже незнакома с синьором Витторини.

Когда ты его увидишь, то сразу влюбишься, — уверенно заявила Стейси.

— Боюсь, что это невозможно. Стейси вздохнула.

Жаль, что я еще не взрослая и не могу выйти замуж за Анжело, — тихо посетовала Стейси.

Да, очень жаль, — согласилась Франческа.

В каком возрасте можно выходить замуж? — спросила Стейси.

В Англии — в шестнадцать лет. Не знаю, как здесь, дорогая, но тебе еще долго придется ждать. А к тому времени, как ты вырастешь, он уже будет старым, и ты передумаешь.

— Вовсе нет, — настойчиво сказала Стейси. — Но лучше бы ты вышла за него замуж, тогда он стал бы мне как брат.

Франческа ничего не ответила; она подумала, сколько же лет Анжело Витторини. Сколько бы лет ему ни было, все равно странно, что он до сих пор не женат. От наследника состояния и деловых интересов семьи уже давно должны были потребовать продолжения рода, тем более что у Анжело не было братьев. До сих пор ему удавалось этого избегать, но теперь он, кажется, решил выполнить свои обязанности, в дальнейшем, видимо, надеясь как можно скорее вернуться к прежним развлечениям. Наверное, он еще до приезда Франчески, каким-то образом сумел втереться в. доверие к ее семье и очаровать Стейси. Все же странно, что ради «Беллависты» он затратил столько усилий, однако его отец так сентиментально привязан к этому имению. Для маркиза это место имеет такое большое значение, что он готов принять в дом совершенно незнакомую девушку в качестве жены для своего единственного сына.

Однако маркиз не знает, что земля скоро пойдет с молотка, и это незнание остается козырной картой Генри. Фактически, ее отец действует нечестно, но Франческа не могла винить его: он был в отчаянном положении, и упрямство дочери выводило его из себя. Если бы она согласилась с его планом, все было бы в порядке. Девушка в задумчивости смотрела на пальмы, застывшие в неподвижности. Десмонд бросил ее, а Витторини сделали ей такое щедрое предложение, что если она его примет, то будет им обязана до конца жизни. Невыносимое положение, грустно подумала она.

Тут она вспомнила, что ее бабушка тоже желала этого, брака, ведь она была очень дружна с маркизом. В жилах Франчески, текла восьмая часть итальянской крови, унаследованной от прабабушки, у которой был общий предок с семьей Витторини, но почему бабушка никогда не говорила об этом Франческе и фактически не допускала встреч между нею и Анжело?

Размышляя об этом, Франческа поняла, что скрытность всегда была характерной чертой ее бабушки. У нее была типичная для итальянцев любовь к интригам и окольным путям. Преждевременная встреча могла расстроить ее планы, особенно если у молодого человека в то время были совершенно другие интересы. Как и отец Анжело, она ждала, пока он оставит веселую жизнь богатого повесы, а любой намек на предполагаемый брак с ним мог настроить Франческу против своего будущего жениха. Бабушка надеялась на их знакомство при благоприятных обстоятельствах и обаяние светского молодого человека, способное преодолеть предвзятое отношение девушки к нему. Франческа грустно улыбнулась. Появление Десмонда стало угрозой для тщательно продуманного плана, но,

несмотря на свое неудовольствие, старая дама ограничилась лишь настойчивой просьбой не спешить с замужеством. Неужели она подозревала, что чувства Франчески к Десмонду недостаточно глубоки, и что рано или поздно она догадается о его меркантильных интересах?

Поэтому бабушка предпочла подождать и даже не упоминать о существовании Анжело Витторини до тех пор, пока увлечение Десмондом не пройдет, и тогда Франческа будет благосклоннее к ее планам. Умная, дальновидная женщина она оказалась права по крайней мере в том, что касалось Десмонда.

Франческа вздохнула. Как все молодые девушки, она мечтала о романтической любви, хотя бабушка всегда убеждала её, чтоэтолишь химера. Когда девушкастала старше, она начала сомневаться в существовании возвышенной любви. Среди ее знакомых любовь была сведена до уровня секса, до удовлетворения физических потребностей, как голод или жажда, и именно так к ней подходил Десмонд. Но, несмотря на окружающий ее цинизм и эгоизм, Франческа не могла принять такую любовь. Она знала, что ее отец всегда боготворил мать, не взирая на ее слабое здоровье. Но девушка не доверяла бурным страстям; она считала, что привязанность, которую она испытывала к Десмонду, могла оказаться более прочным чувством, чем безрассудная страсть.

На террасу вышел Генри; его лицо было озабоченным. С тех пор как они поселились в Италии, болезнь Стеллы отступила, а в эту ночь у нее был острый приступ. Астма — очень страшная болезнь; ее обострение может быть вызвано эмоциональным напряжением или душевным волнением. Генри осуждающе посмотрел на Франческу.

Девушка почувствовала себя виноватой. Стоило ей сказать лишь слово, и озабоченное выражение исчезло бы с лица отца, мать поправилась, а Стейси была просто счастлива. Положение сестры заботило ее больше всего. Франческа могла бы так много для нее сделать, а сейчас, когда Десмонд уехал, для этого уже не было никакого препятствия.

Лицо Генри просветлело, когда Стейси сказала ему о том, что молодой человек уехал, и отец вопросительно взглянул на старшую дочь.

Он вспомнил, что забыл кое-что в Империи, — весьма туманно объяснила Франческа.

Он вернется?

Не думаю, сюда так трудно добираться. — Чтобы не вселять в отца напрасные надежды, она добавила: — Мы скоро встретимся в Лондоне.

Генри нахмурился, а Стейси заявила:

Мне он не понравился.

Ты его совсем не знаешь, — упрекнула ее Франческа. — К тому же он мой друг, а не твой.

Теперь он им не был. Настоящие друзья не бросают в беде. Почему Десмонд ничего не объяснил? Сможет ли он вообще дать какое-нибудь объяснение, кроме этой загадочной записки?

Размышления Франчески прервал приезд слуги из замка, привезшего записку от маркиза, в которой тот приглашал семью Темпл на ленч.

И меня тоже? — спросила Стейси, когда Генри прочитал приглашение, адресованное ему и его жене. Оно было написано на дорогой бумаге, а на конверте стояла сургучная печать. Поскольку телефон в имении был снят за неуплату, у маркиза не было другого выхода, как написать.

Да, малышка, и тебя тоже. — Генри с сомнением посмотрел на Франческу. — Ты ведь не откажешься пойти с нами?

Я с удовольствием пойду, — ответила она. Девушка знала, что ее отказ выглядел бы бестактно.

Услышав о приглашении, Стелла сразу же почувствовала себя лучше и тут же написала ответ ожидавшему слуге. Потом она со вздохом принялась перебирать свой небогатый гардероб.

По крайней мере, там не будет маркизы, которая могла бы раскритиковать мое платье, — удовлетворенно сказала она. — Маркиз овдовел много лет назад.

Мне говорили об этом, — довольно резко ответила Франческа. — Удивительно, что он не предложил мне в мужья себя, раз уж наша земля ему так необходима.

Стелла удивленно посмотрела на дочь. Стоящая на солнце стройная девушка в джинсах и топике, с рассыпавшимися по плечам волосами, была сияющим воплощением молодости и красоты.

Может быть, он так и поступит, — пробормотала Стелла, — если Анжело откажется.

Франческа удивилась.

Я думала, что все уже давно решено, и дело только за моим согласием.

С неожиданным раздражением Стелла произнесла:

Когда имеешь дело с неуравновешенной молодежью, ничего нельзя сказать наверняка.

Это замечание Франческа восприняла как вызов. То, что Анжело мог так же, как она, противиться желанию своего отца, до сих пор не приходило ей в голову. Ее женская гордость была задета, и она решила непременно произвести на него впечатление. Она надела шелковое платье, одно из тех, что подарила ей бабушка, бледно-зеленое, с юбкоймиди и длинными рукавами из шифона. К платью она выбрала нарядную шляпку с полями и белые перчатки, зная, что по торжественным случаям итальянцы одеваются очень официально.

Стейси совершенно не понравился ее наряд.

Ты выглядишь такой старомодной, — разочарованно произнесла девочка. — Я думала, ты оденешься более современно.

Мне кажется, маркизу в его возрасте должен понравиться некоторый оттенок старины, — сдержанно заметила Франческа. — Я не думаю, что он способен оценить что-то вроде мини или джинсов. Ну вот, овечка готова к закланию.

Эти слова были непонятны Стейси, и она переключила внимание на свой собственный наряд.

— Как я выгляжу? Это платье такое старое. Платье было белым, и поэтому не было видно, что оно выцвело, как все прочие наряды девочки, а его подол уже неоднократно выпускали, но лицо Стейси сияло предвкушением праздника, а ее волосы, тщательно причесанные, окружали его золотым ореолом.

Оно чистое и нарядное, и ты выглядишь в нем очаровательно, — сказала ей Франческа. Если бы она вышла замуж за Анжело, у девочки появился бы целый гардероб новых платьев.

Когда «фиат» подъехал к массивным стенам замка на склоне горы, Франческа впервые так явственно ощутила суровую атмосферу старины. Широкие ворота вели в квадратный внутренний двор, заставленный зелеными растениями в каменных вазонах. Со стен замка должно было быть хорошо видно море. В старые времена отсюда защитники замка наблюдали за приближением пиратов. На склоне холма, обращенном к «Беллависте», был устроен парк с зелеными лужайками, расположенными террасами, декоративными деревьями и множеством статуй. Основные комнаты выходили именно на эту сторону; узкие старые окна были заменены современными; под ними была устроена широкая мощеная терраса. Отсюда открывался чудесный вид на долину.

Когда гости вышли из машины, маркиз спустился, чтобы поприветствовать их. Он повел их в просторный холл с мраморным полом, а оттуда — на террасу. Ее оживлял яркий тент, цветные плетеные кресла и диванчик-качалка, на который тут же уселась Стейси.

Мой сын скоро будет здесь. — Антонио Витторини говорил по-английски с чуть заметным акцентом. Его проницательные глаза пристально смотрели на Франческу, хотя в разговоре он обращался к ее матери. В такой великолепной обстановке гости ощутили некоторую неловкость; даже Стейси притихла. Она шепнула севшей с ней рядом сестре:

Я обычно хожу на кухню — там гораздо приятнее.

Несомненно, подумала Франческа, там обстановка гораздо проще. Маркиз, казалось, живет в прошлом веке. Его замок производил на девушку впечатление чего-то холодного и недружелюбного. Она не могла себе представить, как она стала бы жить здесь, окруженная множеством слуг. Вся атмосфера этого места казалась ей нереальной: Здесь прекрасно могли себя чувствовать лишь герцоги Миланские, а не простая девушка, живущая в двадцатом веке.

Синьор Витторини нетерпеливо поглядывал на дверь.

— Не понимаю, почему Анжело задерживается, — недовольно пробормотал он. — Обед будет испорчен.

Позвонив в колокольчик, он вызвал своего дворецкого и спросил его о сыне. Внушительного вида мужчина только пожал плечами и поднял к небу глаза. Поступки синьора Анжело непредсказуемы. Хозяин стал извиняться перед гостями. Какое-то непредвиденное обстоятельство задержало его сына, вежливо объяснил он, но при этом его глаза сердито сверкали. Маркиз решил не ждать его. Он предложил руку Стелле, и вслед за ними все направились в столовую. У Франчески сложилось впечатление, что Анжело так же не спешил познакомиться с ней, как и она с ним. Однако, ей было любопытно взглянуть на этого человека, и его отсутствие вызывало в ней раздражение.

Просторная столовая с высоким потолком была обставлена старинной мебелью. На стенах висели портреты предков семьи Витторини; одну стену занимал резной камин; высокие окна закрывали жалюзи, чтобы жара и слишком яркий свет не проникали в комнату. На каминной полке стояли две высокие фаянсовые вазы, поражавшие яркостью красок. Но вся обстановка подействовала на Франческу удручающе. Она не могла представить, как можно каждое утро спускаться к завтраку в эту огромную комнату. Неужели во всем замке нет ни одной уютной комнаты, где человек мог бы отдохнуть и расслабиться, или Витторини в этом не нуждались? У нее было подозрение, что они постоянно живут, соблюдая некий устаревший этикет и семейные обычаи, чтобы не дать повода для злословий.

Маркиз сел во главе стола; Стелла — по правую руку от него, Франческа — по левую. Отец занял место рядом с дочерью, а дальше села Стейси. Напротив Франчески одно место осталось свободным. Дворецкий и еще один слуга прислуживали за столом. Маркиз и Генри оживленно обсуждали виды на урожай олив, а женщины молча слушали их беседу.

Обед был приготовлен исключительно: суп по-генуэзски, vifrittoaliostecco — кусочки телятины, печени и грибов, обжаренные в сухарях и прочие изыски итальянской кухни. Маркиз сказал, что кроме повара он держит хорошую экономку, которая служит его семье уже многие годы, поэтому все в его доме идет как по маслу. Чем можно заниматься целыми днями, подумала Франческа, если все делают слуги? Она не представляла своей жизни в таких условиях, хотя Анжело, вероятно, привык к ним и не захочет покинуть замок. Она бы умерла здесь от скуки. Франческа бросила отчаянный взгляд на отца, который с удовольствием поглощал жаркое и кьянти. Неужели он хочет обречь свою дочь на такое существование? Но тут она поняла, что он впервые за долгие месяцы ест хороший обед, и ощутила жалость, смешанную с раздражением. В таком возрасте, как у ее отца и маркиза, люди начинают больше ценить материальные удобства, но она была молодой, и для нее хорошая еда и вино не могли компенсировать отсутствие свободы.

— Scusi, miopadre, прошу прощения — я опоздал. Приветствую вас, синьоры. Как дела, малышка? — Это было сказано Стейси.

Никто не слышал, как он вошел, но совершенно неожиданно он оказался в комнате, раскланивался и приветствовал всех на итальянском и английском. С его приходом атмосфера в комнате сразу изменилась. Маркиз хотя и хмурился немного, но на его лице уже появилась улыбка, и он с нескрываемой гордостью смотрел на сына. Гости тоже заметно оживились, а Стейси не смогла сдержать радостного возгласа: «Анжело».

Франческа не могла бы сказать, что эта стройная фигура в черном свитере и черных брюках, широкие плечи и узкие бедра, твердый подбородок и орлиный нос были ей незнакомы, но вот глаза без маски она видела впервые. Окруженные длинными густыми ресницами, они оказались такими черными и глубокими, что в них нельзя было рассмотреть зрачков, они придавали обманчивую мягкость строгим чертам лица, совершенным, как у классической статуи. Пока звучал его низкий приятный голос, который тоже был знаком Франческе, его внимательный завораживающий взгляд не отрывался от лица девушки, и она почувствовала, как затрепетало ее сердце. И все же в этот момент ее не покидало ощущение того, что он знает, какое воздействие оказывает на женщин.

Значит, вот каким был Анжело Витторини, человек, который сам проектирует свои машины и появляется на балу в костюме Мефистофеля — вполне подходящем наряде, потому что он на самом деле обладал красотой падшего ангела, и даже в обычной повседневной одежде в нем чувствовалось что-то демоническое. Костюм Анжело, видимо, не понравился его отцу, потому что тот высказал ему свое неудовольствие.

Я не стал переодеваться, — объяснил Анжело с обворожительной улыбкой, — чтобы не задерживаться еще больше. Прошу прощения за мою не подходящую случаю одежду. — Он поклонился Стелле. — В конце концов, мы старые друзья и можем отбросить условности.

Маркиз нахмурился, потому что для него соответствующая случаю одежда была частью хороших манер.

Ты еще не встречался с синьориной Темпл, — сказал он сыну. — Позволь представить…

Но мы встречались, — мягко прервал его Анжело. — Дважды. — Он улыбнулся Франческе самой обаятельной улыбкой. — Счастлив приветствовать вас в моем родном доме. — Он опять поклонился и занял место рядом со Стеллой.

Все были удивлены, а Франческа презрительно бросила:

Но я впервые вижу вас без маски, синьор Витторини. До этого я не имела счастья узнать ваше лицо и ваше имя.

Вы и не могли рассчитывать узнать меня на маскараде, иначе к чему тогда надевать маску? — заметил Анжело.

Но вы подозрительно исчезли, когда все снимали маски. Джулия Кальви даже решила, что вы пробрались на бал без приглашения.

Он рассмеялся.

Зато как романтично, что вы узнали мое имя только сейчас, — с улыбкой произнес он.

Не вижу причины, по которой вы его скрывали.

Не видите? Может быть, вы хоть немного думали о красном дьяволе и размышляли, кто скрывался под этой маской, но если бы вы знали, что это просто ваш сосед… — Он выразительно пожал плечами.

Красный дьявол? — широко открыв глаза, переспросила Стейси. — Ты был в костюме дьявола, Анжело?

Мефистофеля.

Очень подходяще, — фыркнула Франческа и с вызовом посмотрела на него.

Вероятно, но я ведь предсказал вам, что мы встретимся вновь — так и случилось.

Анжело занялся едой, а девушка усиленно старалась привести в порядок свои мысли. То, что Анжело оказался тем самым насмешливым дьяволом, встреченным ею на балу, стало для Франчески настоящим шоком. Она уже почти решила, что если Анжело Витторини окажется человеком достойным, она выполнит просьбу отца, но тогда он был всего лишь абстракцией. В лучшем случае она представляла себе более молодую копию маркиза — галантного, воспитанного человека, согласного на брак по расчету, но Анжело предстал перед ней живой и весьма волнующей личностью. Франческа не верила, что он может легко согласиться с планами своего отца, если только они не совпадали с его собственными, а для этого девушка не видела причин.

Кофе и напитки подали на террасу, и когда все покинули столовую, маркиз отвел сына в сторону и что-то ему сказал. Анжело только пожал плечами.

Ну хорошо, — сказал он. — Я вернусь к вам через пару минут.

Разве он не прелесть? — шепнула Стейси сестре.

Если ты имеешь в виду синьора Анжело, то это слово вряд ли к нему применимо, — ответила Франческа, порозовев от смущения.

Он тебе не понравился? — озадаченно спросила девочка.

Это опять неподходящее выражение. — «Нравится» и «прелесть» — эти слова были слишком слабы для характеристики такой яркой личности, как Анжело. Франческе на ум приходили совсем другие слова — приковывающий внимание, притягательный, волнующий, даже театральный, но она не смогла бы без пространных пояснений раскрыть их смысл ребенку.

Анжело вернулся. Вероятно, отец приказал ему принять более респектабельный вид. Безупречно сшитый серый костюм, который он надел, немедленно превратил его в светского человека. Рубашка, галстук, туфли — все было прекрасно подобрано. Единственным необычным элементом его наряда была широкополая шляпа, которую он держал в руке. Синьор Витторини одобрительно кивнул.

— Понимаешь, я разбирался в системе управления своей машины, — объяснил Анжело. — Для этой работы я не мог надеть свой лучший костюм.

— Зачем было заниматься такой грязной работой, когда мы ждали гостей? — спросил маркиз.

Анжело остался невозмутимым.

Признаюсь, я забыл об этом.

Франческа подумала, что машина для него значит гораздо больше, чем приезд его предполагаемой невесты.

Отказавшись от кофе, он обратился к Франческе:

Не хочет ли синьорина посмотреть сад?

Взяв со стула свою шляпу, девушка неохотно встала. Увиливать было бесполезно; лучше выслушать все, что он хочет сказать, и раз и навсегда покончить с этим. Стейси намекнула, что хотела бы пойти с ними, но ей было велено оставаться на месте. Анжело надел шляпу и с насмешливой улыбкой предложил Франческе руку, чтобы помочь ей спуститься по ступенькам в сад.

Спасибо, я сама, — холодно сказала она.

Он удивленно поднял бровь, но не стал настаивать. Они порознь стали спускаться по мраморным ступеням — девушка в бледно-зеленом платье, стройная как нимфа, а за ней — мужчина в сером элегантном костюме.

Они пересекли лужайку — единственное зеленое пятно среди коричневого и серого пейзажа. Анжело взглянул в сторону замка и группы людей на террасе.

Что вы думаете об этом мавзолее? — спросил он.

Он… немного ошеломляет. Он засмеялся.

— Реликвия прошлых эпох, но мой отец любит его. Он любит старомодный семейный уклад, пережиток феодального прошлого, но лично я предпочел бы виллу на побережье. — Он искоса посмотрел на девушку. — И вы, возможно, тоже.

Франческа отвернулась, радуясь, что широкие поля шляпы скрывают выражение ее лица. Значит, он хладнокровно решил заключить сделку, но все ее существо воспротивилось той судьбе, которую ей готовили. Это было чуждо ее образу мыслей, но, кажется, Анжело не находил в этом ничего особенного.

Они направились по широкой асфальтированной дорожке, по обе стороны которой возвышались статуи. Дорожка привела их к тому месту, где цветущие кусты мимозы скрывали от посторонних глаз мраморную скамью и статую Купидона с луком, окруженную розами. Анжело указал на мраморного малыша.

Эрос, — сказал он с хитрой усмешкой. — И он готов выпустить стрелу. — Он снял свой элегантный пиджак и расстелил его на мраморной скамье. — Садитесь, сага mia, это защитит вас от нагретого солнцем мрамора, и давайте поговорим о нас.

Жаркое солнце и густой запах роз одурманивали сознание. Франческа послушно села, куда ей было предложено, приготовившись выслушать то, что он хотел ей сказать.

Анжело как-то неуверенно посмотрел на девушку, потом неожиданно встал перед ней на одно колено. Этот несколько театральный жест, видимо, помогал ему скрыть легкое смущение.

«Ослепительнейшая, прелестнейшая и несравненнейшая красавица», — продекламировал он, и при этом в его черных глазах появились смешливые огоньки. — Видите, я могу цитировать вашего великого поэта. Взгляни, я у твоих ног. Я, Анжело Джованни Себастьяно Витторини, без малого тридцати лет от роду, будущий владелец замка и всех окрестных земель, директор фирмы по производству масла — о да, я удостоился такой чести — мужчина не лучше и не хуже других, получил указание судьбы в лице моего отца взять тебя в жены. Все, что принадлежит мне, станет твоим, включая… гм… и мое сердце. Я полагаю, ты согласна?

Его глаза смотрели прямо на девушку, но, несмотря на его коленопреклоненную позу, в словах не чувствовалось просьбы. Он был уверен в ее согласии.

Встаньте, вы выглядите смешным, — резко сказала она. — Не стоит разыгрывать комедию. — Анжело встал, отряхнув брюки. — Не уверена, что я соглашусь, — продолжала она. — От ваших слов веет равнодушием.

Неподдельное удивление мелькнуло в его глазах, но только на минуту. Очевидно, ее колебания оказались для него неожиданностью.

Уверяю вас, это можно исправить, — заметил он. — Но яркое солнце не способствует романтике. Нам нужен лунный свет и тенистый парк, как при последней нашей встрече; к тому же мне трудно выражать любовь в своем лучшем костюме. — Он с сожалением взглянул на испачканные брюки.

Предпочитаете наряд Мефистофеля? — парировала Франческа, испытывая внутреннее волнение, за которое она себя презирала. Сексуально Анжело был невероятно привлекателен, и он знал это. Он, несомненно, воспользуется этим даром, чтобы добиться своей цели, или скорее цели отца.

Из-под опущенных век Анжело пристально рассматривал девушку, и под его взглядом она густо покраснела.

Думаю, он мне идет, — спокойно произнес он. — Так же как ваш — вам, моя лунная недотрога, но сегодня вы больше похожи на хрупкий цветок на длинном зеленом стебле, нечто необыкновенное… фиалковая хризантема.

Пропустив мимо ушей этот полет фантазии, Франческа обиженно сказала:

Тогда вы знали, кто я, и что у вас намечается?

Конечно, и вы осуждаете меня за то, что я хотел увидеть товар до заключения сделки?

И вы решили, что он того стоит? — Ее губы чуть дрогнули в соблазнительной улыбке.

Глаза Анжело загорелись.

Определенно.

Счастлива слышать. Однако достаточно любезностей. Может быть, вы сядете? — Возвышавшийся над ней Анжело выводил ее из равновесия.

Он подчинился, заняв место рядом с ней, и Франческа туг же пожалела о своем предложении, потому что столь близкое соседство заставляло трепетать ее сердце. Усилием воли заставив себя говорить спокойно, она сказала:

Вы сделали очень заманчивое предложение, и ради моей семьи мне, вероятно, следовало бы принять его, но я не понимаю, какую выгоду из всего этого извлечете вы сами. Вашему отцу нужна «Беллависта», но я не думаю, что имение интересует и вас. Я — обыкновенная девушка, к тому же иностранка. Я вас не люблю; мое сердце принадлежит другому. — Его губы скривились в ироничной улыбке; Анжело не верил в правдивость ее заявления. — Для вас я совершенно невыгодная сделка, — закончила она.

Вы недооцениваете себя, — возразил он. — Я нахожу вас очаровательной, а уж если мне предстоит жениться, то я могу считать, что мне повезло. Я мог бы оказаться женатым на какой-нибудь заурядной итальянской девушке, которая вскоре бы растолстела. — Он помедлил и заговорил уже серьезнее, пристально глядя ей в лицо. — А этот человек, которому принадлежит ваше сердце… он занимался с вами любовью?

Франческа отвернулась, чтобы он не видел, что она покраснела.

Всерьез нет.

Анжело взял ее за подбородок и заставил повернуться к нему. Ее чистые искренние глаза спокойно встретили его недоуменный взгляд.

Это очевидно; ваша душа еще спит, — неторопливо произнес он, и когда краска смущения опять залила ее щеки, добавил: — Ваша невинность — одна из немаловажных составляющих вашей привлекательности.

Он, должно быть, считает ее совсем наивной, с раздражением подумала девушка и язвительно заметила:

В вас говорит ревнивый итальянец?

Витторини очень ревниво относятся к чести своих женщин, — с гордостью произнес он и чуть слышно добавил: — Мужчина должен быть уверен, что его дети — от него.

Он, видимо, не рассчитывал, что она услышит его слова, но Франческа уловила намек и еще больше покраснела.

Синьор Витторини, — начала она.

Анжело, — напомнил он ей.

Синьор Витторини, — твердо повторила она. — Вы забегаете вперед. Мне кажется, я не смогу принять это… эту сделку.

Черные глаза сверкнули и стали холодными как лед.

Вы шутите со мной? Любая девушка в здравом уме не колеблясь согласилась бы с таким предложением! Или вы пытаетесь сильнее разжечь мою страсть?

Она оттолкнула его протянутую руку, рассерженная тем, что он считал ее согласие само собой разумеющимся.

Мне не нужна ваша страсть, — холодно сказала она, и он нахмурился. — Вы — совершенно чужой мне человек, между нами нет любви, и все же вы ждете, что я соглашусь связать себя узами, которые в вашей стране длятся до конца жизни.

Ах, любовь! — Анжело презрительно посмотрел на статую Эроса. — Вы хотите дождаться, пока Купидон поразит вас своей стрелой? Как все юные синьорины вы мечтаете о возвышенной любви? Поверьте мне, любви напрасно придают слишком большое значение; материальная сторона гораздо важнее. К тому же вы уже испытали на себе действие стрел Купидона, не так ли? — Франческа отвернулась, чтобы он не увидел, как дрожат ее губы. Внезапное исчезновение Десмонда больно ранило ее; его любовь оказалась обманом.

Он ведь покинул вас, верно? — мягко произнес Анжело.

Ему пришлось срочно уехать, — пробормотала она, стараясь скрыть от него свою боль. — Он еще может вернуться.

Он не вернется. Он испугался, что ему придется заботиться о вашей семье, к тому же… — Он замолчал. Ей не нужно было знать, что он пригрозил молодому человеку, чтобы тот больше не показывался в «Беллависте».

Франческа вздрогнула от его слов; она подозревала, что Анжело был прав, но он не мог этого знать наверняка, это была лишь догадка. Девушка взглянула ему прямо в лицо и увидела упрямо сжатые губы. Этот человек так легко от своей цели не откажется.

Пожалуйста, оставьте его в покое, — попросила она. — Я вижу, что вы готовы обеспечить мою семью, и я должна быть признательна вам за это. Только ради них я согласилась обдумать возможность нашего… союза, и если, зная все, вы все же хотите пойти на это, вы должны понять, что я никогда не смогу полюбить вас… — нервно сжав руки, она замолчала.

«Никогда» — очень безнадежное слово, — мрачно заметил он. — В моей стране браки часто заключаются без любви; она может прийти потом.

Значит, он надеется, что она не сможет устоять перед его чарами, что она в конце концов сдастся.

Не рассчитывайте, что так будет и между нами, — предупредила его Франческа. — Я… я буду, конечно, исполнять свои обязанности. — Девушка побледнела, представив себе, что эти обязанности будут в себя включать. — Но я никогда не смогу забыть, что меня купили.

Во многих странах мужчины по-прежнему покупают себе жен, как скот и верблюдов, — беспечно напомнил он. — Как вы думаете, сколько голов скота стоите вы? — Его глаза снова смеялись. — Я думаю, целое стадо.

О, вы еще смеетесь! — воскликнула Франческа, возмущенная тем, что он не отнесся серьезно к ее словам.

Это лучше, чем плакать, что вы, кажется, собираетесь сделать. Это не комплимент для мужчины, если у женщины возникает желание заплакать при мысли о его объятиях.

В его словах был почти жестокий смысл, и Франческа поежилась.

Боюсь, что такова природа мужчин, и я не исключение, — продолжал Анжело. — Это плата, которую вам придется заплатить за спасение вашей семьи, но вам она кажется слишком высокой.

Девушка наклонила голову и закусила губу. Он был достаточно наблюдательным, чтобы не заметить ее реакцию, и это его задело.

Я едва знаю вас, — прошептала она, — и на меня не действуют чары итальянцев.

Наклонившись к ней, чтобы лучше расслышать ее слова, Анжело произнес:

Значит, вы считаете, что я обладаю этими чарами? Это очень лестно, сага mia, и будьте уверены, что если вы заметили их, то непременно попадете под их воздействие.

Вы слишком самоуверенны. — Девушка слегка отодвинулась от него. — Но ваши старания могут оказаться напрасными. Я должна быть с вами откровенна. — Она перевела дух; девушке было неприятно выдавать отца, но она чувствовала, что Анжело введен в заблуждение. — Мне стыдно в этом признаться, но мой отец обманывает вас. «Беллависта» заложена, и отец не может рассчитаться с кредиторами. Скоро имение пойдет с молотка, и ваш отец сможет купить его за бесценок, поэтому вам нет необходимости связывать свою жизнь с моей.

Несколько минут Анжело молча смотрел на нее.

Вы думаете, что это ради «Беллависты» я хочу жениться на вас?

Разве нет? Я не вижу другой причины.

Не видите? — Его взгляд скользнул по ее шелковистым волосам, выбивающимся из-под шляпы, по тонким чертам ее лица и задержался на губах, которые обещали восторг страсти тому, кто научит эту девушку полностью отдаваться своему чувству. — Разве вы не знаете, что ваша бабушка сговорилась с моим отцом о нашем браке, когда мы были еще детьми?

Мне рассказали об этом, но совсем недавно. В основе этого договора опять же лежит идея объединить собственность, не так ли? Однако когда он появился, «Беллависта» процветала.

«Беллависта» просто не дает вам покоя, — заметил Анжело.

Ведь в основе всего лежит это имение, разве нет?

Нет. Мой отец был очень высокого мнения о вашей бабушке, и он знал, что вы получите хорошее воспитание. — Он искоса посмотрел на девушку. — Я приехал домой, чтобы выполнить желание отца, но настоял на том, чтобы сначала увидеть вас.

Разумное желание, — согласилась Франческа. — Когда вы подобрали меня на дороге, вы уже знали, кто я?

Знал. Позвольте заметить, что я не подбирал вас, как вы выразились. Это чересчур двусмысленное выражение.

Девушка вспомнила, как близко они сидели друг к другу в тесном салоне его машины, и покраснела.

Наверное, ваше первое впечатление было не слишком благоприятным, — предположила она, подумав о том, что на дороге она была не в лучшем виде, хотя через свои темные очки Анжело вряд ли мог как следует ее рассмотреть.

Я увидел то, что хотел увидеть, — загадочно произнес он.

Он откинулся на спинку скамьи и спросил:

Что вы собираетесь делать, если откажетесь выйти за меня замуж?

Нам всем придется вернуться в Англию, — ответила Франческа. — Я не могу точно сказать, как мы будем жить, но я смогу заработать хорошие деньги в качестве поварихи.

У Анжело невольно вырвался возглас удивления, а Франческа продолжала:

У меня уровень квалификации Гордона Блу, и уверяю вас, я смогу помочь своей семье.

Он взял ее руку и стал внимательно разглядывать хрупкие пальцы и нежную кожу, и от его прикосновения у Франчески по спине пробежали мурашки.

Как вы можете! — вырвалось у него. Франческа сердито вырвала руку.

Моя бабушка воспитывала меня как леди, но это не значит, что я не сумею заработать себе на жизнь.

Независимая, — пробормотал он, — и храбрая. Но это ужасная жизнь, сага mia. Мне неприятно думать, что вы будете изнурять себя, заботясь о своей бедствующей семье.

Я чувствую свою ответственность перед ними. Анжело наклонился к ней.

Неужели я настолько отвратителен вам, что вы лучше предпочтете работать до изнеможения, чем позволите мне заботиться о вас?

Нет, я не это имела в виду… но зачем вам это? Насмешливые огоньки вспыхнули в его глазах.

Давайте скажем, что мне пришла в голову мысль заняться благотворительностью, и к тому же у меня слабость к девушкам с золотистыми волосами.

Право, синьор! — Франческа не знала, смеяться ей или плакать. — Но это недостаточная причина для брака.

Нет? — Он откинулся на спинку скамьи и посмотрел куда-то вдаль. — Я очень привязан к Анастасии. Мне бы хотелось дать девочке все, что она заслуживает.

Ах, Стейси! — воскликнула Франческа, и ее взгляд потеплел.

Она любит Италию. Ей будет тяжело покидать ее. И ваша мать слишком больна, чтобы жить в Англии, тамошний климат убьет ее.

Франческа опустила голову.

Я знаю. Отец уже пытался шантажировать меня этим.

Анжело посмотрел на нее взглядом, полным сочувствия и упрека.

Вы говорите жестокие слова, сага, и мне обидно, что ваша неприязнь ко мне заставляет вас произносить их. Неужели вы до сих пор видите во мне дьявола в красном с маскарада?

Франческа вновь повернулась, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. Выражение его смуглого лица оставалось непроницаемым, но теперь в глубине его глаз горел огонь.

Вы готовы так много для меня сделать, — задумчиво произнесла она. — Но я этого не заслуживаю.

Об этом лучше судить мне. — Длинные ресницы скрывали выражение его глаз. — Если я буду выражаться более откровенно, я могу оскорбить вашу невинность.

Франческа вздрогнула.

Я не такая уж наивная, как вы думаете. Я знаю, что мужчины могут испытывать желание без любви.

Анжело оторопел от такого заявления; было видно, что оно его обидело, но тем не менее он спокойно спросил:

Могу я услышать ваш ответ на мое предложение, синьорина Темпл? Или вам нужно время, чтобы обдумать его? Мой отец ждет, что мы вернемся уже помолвленными.

Франческа сдержала отказ, который готов был сорваться с ее губ. Ее ждало безрадостное будущее. Чтобы обеспечить свою семью, ей придется очень много работать, а предложение Анжело снимало с нее это бремя. Она все еще переживала разрыв с Десмондом, и ей было приятно сознавать, что сидевший рядом с ней мужчина, неважно, по каким причинам, хочет взять ее в жены. Он очень привлекателен, и его восхищение ею было как бальзам для ее раненой души; что скрывать, Десмонд не мог сравниться с Анжело ни внешностью, ни обхождением. Франческа чувствовала, что готова согласиться на помолвку. Это будет период испытания, но помолвка — еще не свадьба. Может быть, со временем она свыкнется с мыслью о браке, а если нет, то она просто расторгнет соглашение.

Хорошо, синьор, я… я принимаю ваше предложение… — начала она, но смутилась, заметив выражение откровенного триумфа, мелькнувшее в его глазах. — Но… но если я пойму, что не могу сдержать свое слово… — Отчаянная мольба вспыхнула в ее глазах.

Ты хочешь, чтобы тогда я отпустил тебя?

— Да. Вы можете мне этсобещать? Он помедлил, потом сказал:

Да, если таково твое условие, но я надеюсь, что сумею убедить тебя не отказываться от принятого решения.

Догадавшись, куда он клонит, она произнесла:

Спасибо, синьор.

Может быть, тебе лучше называть меня Анжело? — предложил он. — Неподходящее имя, я знаю, но кроме светлых ангелов бывают еще и темные. Девушка робко улыбнулась.

Как Люцифер?

Или Мефистофель. Я вспомнил, что за тобой еще долг, Франческа.

В ее глазах появилась тревога.

Я… я полагаю, у вас есть, право…

Нет, я не хотел бы рассматривать это лишь как право. — Его черные глаза смотрели на нее с мольбой. — Неужели ты не можешь подумать обо мне с нежностью, Франческа?

Его упрек тронул девушку. По причинам, в которых она до конца не разобралась, он готов так много сделать для нее, а она отказывается даже поцеловать его.

Я постараюсь, — воскликнула она и порывисто обняла его за шею. Ее ласка, легкое прикосновение губ, была очень осторожной, и почти сразу же Анжело отстранился.

Ты действуешь на меня как крепкое вино, — глухо произнес он и, быстро встав, протянул ей руку. — Пойдем, amoremia, сообщим им хорошие новости.

Франческа подала ему руку: чувствуя, что это был символичный жест.

Ты говорил, что наши судьбы связаны, — напомнила она ему. — Тогда я этого не поняла, но теперь вижу, что ты был прав.

Пусть эта связь никогда не прервется, — пожелал Анжело. Он взял со скамьи свой пиджак и, продолжая держать Франческу за руку, повел ее к замку.