Темный рыцарь - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Трейси Лоррейн (ч. 2)

— Я знаю, что ты такая. Но я почувствую себя лучше, если смогу поделиться с тобой остальным. Она поднимает бутылку просекко, из которой я уже сделала пару больших глотков.

— Это действительно не—

— С кем еще ты собираешься поговорить об этом, Калли? — спрашивает она, когда я останавливаюсь у входа в подвал и возношу безмолвную молитву о суперсовременных технологиях отца, которые позволяют мне входить по отпечатку моей руки, а не по ключу, который сейчас Бог знает где.

Страх тяжелым грузом ложится у меня в животе, когда я рассматриваю возможность того, что ключ попадет не в те руки. В конце концов, я оставила его на вражеской территории.

— Ни с кем, — бормочу я, открывая дверь и заходя внутрь, вспоминая, что Бри задала мне вопрос. — Бокалы там. — Проходя мимо, я указываю на один из кухонных шкафов, направляясь прямиком к своему комоду, чтобы найти какую-нибудь одежду, прежде чем запереться в ванной.

— Я собираюсь заказать китайскую кухню, — кричит Бри перед тем, как закрывается дверь. — Что-то подсказывает мне, что тебе это нужно.

Мои губы приоткрываются, чтобы возразить, но я быстро обнаруживаю, что у меня нет слов. Вместо этого огромный комок застревает у меня в горле, и раскаленные слезы снова наполняют мои глаза.

— Спасибо, — выдавливаю я, мой голос хриплый от эмоций, прежде чем защелка закрывается, и я приваливаюсь спиной к двери, опуская лицо на ладони.

Мое тело дрожит, когда я прерывисто дышу, а образы последних двух дней проносятся в моем сознании так ясно, как будто я смотрю фильм.

Если бы я только поступила правильно и отказалась встречаться с Антом в пятницу вечером.

Я знала, что нас поймают. Я знала, что у нас было время, взятое взаймы. Но этого все равно было недостаточно, чтобы помешать мне подвергнуть его риску.

А еще есть Деймон.

Часть меня рада, что меня нашел не Нико. Но это не очень большая часть.

Это мог быть Алекс, или Тоби, или Себ. Они бы не так сильно взбесились. Они могли бы помочь мне сбежать. Они, конечно, не вытащили бы меня, не накачали наркотиками и не заперли в своем логове. Ладно, может, Алекса и мог бы. Но, по крайней мере, он не стал бы…

— Черт, — выдыхаю я, когда все больше и больше сожалений захлестывают меня.

Наконец, я отталкиваюсь от двери, позволяю рубашке Деймона упасть на пол и натягиваю позаимствованные трусики до лодыжек, морщась от того, во что превратилась моя жизнь в эти выходные.

У меня уже было достаточно секретов от моих лучших друзей, и теперь их только становится больше. И я только что втянула Брианну прямо в гущу событий.

Включив душ, я вхожу под воду задолго до того, как она успевает нагреться. Моя потребность смыть свои ошибки, его запах с моего тела слишком силен, чтобы отрицать.

Я задыхаюсь, когда от ледяной воды буквально перехватывает дыхание, но я заставляю себя оставаться там, чтобы вынести боль от своих ошибок.

Я закрываю глаза, когда вода начинает нагреваться, и образы Деймона, мирно спящего на своей кровати, заполняют мой разум.

Мои руки дрожат, когда я отчетливо вспоминаю, как измельчала те таблетки и смотрела, как он их пьет, даже не задавая мне вопросов. Чувство вины одолевает меня, скручивая желудок, пока у меня не остается другого выбора, кроме как выскочить из кабинки, упасть на колени и плюхнуться в унитаз.

Мой желудок сжимается в конвульсиях, извергая завтрак, которым Деймон накормил меня несколько часов назад. Воспоминания о том, каким милым он был, когда заботился обо мне по-своему, вызывают у меня еще больше слез.

— Калли? — кричит Бри. — Ты в порядке?

Все мое тело дрожит, и я прислоняюсь лбом к сиденью унитаза, чувствуя слабость и безнадежность.

— Да, — слабо отзываюсь я в ответ.

— Калли, — предупреждает она, понимая, что я лгу ей.

Откидываясь от унитаза и вытирая рот тыльной стороной ладони, я выдыхаю.

— Я в порядке. К счастью, на этот раз мой голос звучит немного сильнее, почти достаточно сильно, чтобы убедить ее.

— Ужин будет через десять минут, — говорит она мне, но что-то подсказывает мне, что это не то, что она на самом деле хочет сказать.

— Хорошо, я скоро выйду.

— Ты хочешь, чтобы я пошла и надрала ему задницу? — предлагает она, заставляя мои губы растянуться в улыбке.

Образ того, как она врывается к нему и делает именно это, слишком забавен, чтобы игнорировать. Ну, пока я не вспомню, что он, вероятно, все еще без сознания и не в состоянии защитить себя.

— Все в порядке. Я справлюсь с этим.

Это ложь. Огромная гребаная ложь. Когда он проснется и придет за мной… дрожь пробегает у меня по спине.

Я думала, что он был плохим в ту ночь, когда он забрал меня от Анта и прижал спиной к машине. Гнев, какого я никогда не испытывала, исходил от него волнами, но, боюсь, я едва коснулась поверхности порочности Деймона — и, если судить, по его словам, за последние несколько дней, его одержимости.

То, что он сказал мне о том, что я единственная девушка, которую он когда-либо видел, о том, что он не хочет никого другого с тех пор, как ему исполнилось шесть.

Поднимаясь на ноги, я, спотыкаясь, возвращаюсь к все еще работающему душу и подставляю лицо воде.

Миллион и один вопрос крутятся у меня в голове, но самый насущный связан с тем, что он сказал о том, что хочет меня, наблюдает за мной, страстно желает меня.

Это была чушь собачья… верно?

Он никогда даже не смотрел в мою сторону, никогда. Он едва ли даже проводит время с парнями, не говоря уже о том, чтобы знать о моем существовании.

Выкидывая мысли о нем из головы, я беру шампунь и принимаюсь смывать его со своего тела.

Я хочу сказать, что чувствую себя лучше, когда надеваю леггинсы и толстовку большого размера, но я этого не делаю. Моя голова и мое сердце все еще разбиты событиями последних сорока восьми часов, и более чем очевидно, что это отражается на моем лице, когда я выхожу обратно в гостиную моего нового дома в подвале.

Улыбка Бри исчезает, когда я подхожу к ней, мой взгляд прикован к контейнерам, которые она раскладывает на моем кухонном столе.

— Пожалуйста, не смотри на меня так. Поверь мне, я знаю, что облажалась. Мне не нужно читать это на твоем лице.

— Что— я не… Нет, я так не думаю — я даже не знаю, что произошло, — утверждает она.

— Уверена, ты разобралась в основах, — бормочу я, когда беру спринг-ролл и разламываю его зубами пополам.

— Часто все не так просто, как кажется. Ты ведь знакома со своей семьей и людьми, которые тебя окружают, верно? — говорит она, пытаясь смягчить ситуацию.

— Печально, — признаюсь я, начиная накладывать на тарелку больше еды, чем я, вероятно, смогла бы съесть за неделю, но мне наплевать на то, что я свинья.

Не говоря больше ни слова, я подхожу к диванам и ставлю тарелку на колени, готовая погрузиться в мою любимую комфортную еду.

Я никогда не теряю внимания Брианны, но в равной степени она больше ничего не говорит. Она просто ставит передо мной бокал просекко, а затем устраивается поудобнее на диване напротив меня со своей едой.

Сначала тишина кажется блаженной, но проходит совсем немного времени, прежде чем она меняется, и потребность поговорить о том, что я сделала, становится слишком сильной, чтобы ее игнорировать.

— Ты ведь им не скажешь, правда? — спрашиваю я, умоляя ее глазами.

— Нет, — мгновенно отвечает она, заставляя все мое тело расслабиться. — Но это не значит, что я не думаю, что ты должна кому-то рассказать. Как долго это продолжается?

Я качаю головой, желая, чтобы всему этому было простое объяснение.

— Там… там ничего не происходит. Эти выходные были одноразовыми. — Ложь. — Это была ошибка.

Ее внимание никогда не отходит от меня. Как будто она надеется прочитать все то, о чем я не говорю, в глубине моих глаз.

— Калли, я… — Она испускает громкий вздох. — Я даже не собираюсь притворяться, что имею какое-либо представление о том, что здесь происходит, но из того, что я видела, я думаю, что ты играешь с огнем.

Я не могу удержаться от смеха над ее словами.

— Ты думаешь? — выпаливаю я. — Нико будет—

— Ему нужно преодолеть себя. Его дерьмовое поведение старшего брата-защитника мило и все такое, но, черт возьми, девочка. Я не могу представить, насколько это, должно быть, невыносимо.

Я пожимаю плечами. Я думаю, так кажется тому, кто не находится в центре событий. Но это моя жизнь, Нико — мой брат, и в глубине души я знаю, что он хочет для меня только самого лучшего. И это все, что я когда-либо знала. Он властный придурок, к которому я давным-давно привыкла.

— Если только ты не делаешь это нарочно, — предлагает она.

— Что? Нет. Он может быть настоящей занозой в моей заднице, но я бы никогда не сделала ничего, что могло бы по-настоящему навредить ему. Не в целях… — Мои слова замолкают, когда я понимаю, что это ложь.

Я встречалась с Антом уже несколько месяцев. Пробираться в его комнату на складе и выходила из нее. Возможно, это никогда не было ответным ударом по Нико, но у меня никогда не было иллюзий, что он был бы рад этому. Черт возьми, я знала, что Нико убьет Анта в ту же секунду, как узнает, но я все еще не могла остановиться.

— Я бы не винила тебя, если бы ты была. Иногда таким парням нужно преподать урок. Я просто не уверена, что делать это прямо у него под носом — в буквальном смысле — лучший путь.

— Нико есть Нико. Ни у кого из нас нет ни малейшего шанса преподать ему урок. Он упрям, как мул.

— Ты чертовски права, — бормочет она, заставляя меня улыбнуться снаружи, в то время как внутри меня все сжимается, зная, что она была с ним, видя, в каком напряжении они сейчас находятся.

Между нами снова воцаряется тишина, пока мы продолжаем есть. Я хочу наслаждаться этим, набивать лицо, пока все, о чем я могу думать, это какая я свинья и насколько набит мой живот. Но я не могу. Потому что, пока мысли о нем продолжают крутиться у меня в голове, мой аппетит практически отсутствует.

— Я не могу поверить, что ты оказалась с ним. Особенно когда Алекс уже несколько недель ходит за тобой по пятам, как маленький грустный щенок, — наконец говорит она.

Я пристально смотрю на нее, действительно не желая идти туда, но опасаясь, что она не собирается давать мне никакого выбора теперь, когда она знает правду.

— Это сложно.

— О, поверь мне. Я понимаю. Но только один вопрос.

— Хорошо, — вздыхаю я, надеясь, что она говорит серьезно, и не собирается затем задать еще миллион в ту секунду, когда я отвечу ей.

— Почему он не здесь, не выбивает твою дверь? Ты сбежала, и у меня не складывается впечатления, что кто-то из этих мальчиков позволил чему-то вот так ускользнуть у них из рук.

Без команды своего мозга я оглядываюсь через плечо на внешнюю дверь, через которую мы вошли, а затем на раздвижные стеклянные панели, открывающие вид на огромный сад за ней.

Мой желудок сжимается от беспокойства, все ли они заперты. Это бессмысленно. Они всегда такие. Но все равно, мысль о том, что он появится здесь после того, что я сделала, сводит мой желудок.

Он собирается убить меня, когда догонит.

Меня пронзает приступ страха, но за ним быстро следует что-то другое. То, что я действительно не должна чувствовать. Волнение.

— Ты хочешь его?

— Это второй вопрос, — указываю я, приподнимая бровь в ее сторону.

Она закатывает глаза. — Прости, я просто—

— Не имеет значения, чего я хочу, — с грустью признаюсь я.

Я уверена, что ее губы приоткрываются, чтобы задать другой вопрос, но, к счастью, она передумывает.

— Мне нравятся вон те косметички. Ты их делала? — спрашивает она, переводя вопросы на мое новое хобби.

Отбрасывая мысли о мальчиках, о которых мне не следует думать, не говоря уже о том, чтобы оказаться где-то рядом, я сосредотачиваюсь на той малости своей жизни, которая на самом деле делает меня счастливой прямо сейчас.

КАЛЛИ

Брианна неохотно ушла после того, как Джоди начала взрывать ее телефон, желая знать, на кого она отвлеклась. Я видела по ее глазам, что на самом деле она хотела остаться и попытаться вытянуть из меня еще немного информации, но у меня ничего для нее не было. Что касается меня, то чем меньше кто-либо знает о дерьмовом шоу, которым сейчас является моя жизнь, тем лучше.

Мне не нужны чьи-либо осуждающие взгляды или мнения о том, как мне удалось принять несколько серьезно сомнительных решений за последние несколько месяцев.

Прижимая планшет к груди, я забираюсь в кровать, когда ко мне возвращаются воспоминания о ночи Хэллоуина.

В ту секунду, когда он прикоснулся ко мне, это не было похоже ни на что, что я когда-либо чувствовала раньше.

Я хочу сказать, что все пошло бы по-другому, если бы я знала, кто это был, если бы я могла видеть сквозь маску и опасность, которая скрывалась под ней. Но я не могла. Я была слишком пьяна, слишком полна решимости покончить со своей маленькой невинной жизнью, и я прыгнула в нее, не задумываясь о последствиях.

Я просто хотел бы пожалеть об этом. Но я не могу. Те несколько минут в той темной комнате, даже не зная, с кем я была… Это было все. Возбуждение, безрассудство, желание. Все это вернуло меня к жизни так, как я никогда раньше не испытывала, и я была там ради этого. Черт возьми, очевидно, что я все еще здесь из-за этого, потому что я влюбилась в него по уши в эти выходные, несмотря на то, что он только что сделал. Несмотря на то, что с той ночи он едва ли сказал мне два слова.

Я дура. Я знаю, что я такая. Желая того, что никогда не произойдет.

Мы не можем быть вместе, я это знаю.

Мы бы не только никогда не сработались, Нико и Тео, мои родители, никогда бы этого не допустили.

У них у всех есть очень твердые представления о том, с кем я в конечном итоге буду, и, хотя Деймон, возможно, и является бесценным членом семьи, я знаю, что никто из них не поставил бы меня рядом с ним, чтобы я рожала маленьких солдатиков для тренировки моего отца и брата.

Я издаю болезненный вздох, когда включаю свой планшет и вхожу в секретную учетную запись, которую я создала для Анта.

Мое сердце колотится, а руки дрожат, когда открывается приложение.

Я понятия не имею, что произошло после того, как Деймон вывел меня из его комнаты. Все, что я знаю, это то, что он застрелил его. Моей первоначальной реакцией было то, что он убил его, но с тех пор прошло уже несколько часов, и что-то внутри меня хочет верить, что он этого не делал.

Деймон может быть кем угодно, но он не глуп. Он должен был знать, что я никогда не прощу его, если он его убьет.

Но достаточно ли его это волнует?

Весь воздух вырывается из моих легких, когда я смотрю на наш краткий разговор в пятницу вечером и не нахожу ничего нового.

— Нет, — хнычу я. — Нет, пожалуйста.

Калли: Ант? Ты в порядке? Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке? Мне жаль. Мне очень, очень жаль.

Слезы капают на мой экран, когда я нажимаю отправить и просто смотрю, молясь, чтобы это было доставлено. Что это будет прочитано.

Но этого никогда не происходит.

Отбрасывая планшет, я опускаю голову на руки и рыдаю.

***

Мои глаза едва реагируют, когда я пытаюсь открыть их, когда прихожу в себя некоторое время спустя. Они распухли и болят. И когда я переворачиваюсь на спину, чтобы уставиться в потолок, я понимаю, что это только верхушка айсберга, потому что все мое тело болит. Моя внутренняя поверхность бедер напрягается, а моя киска… это так больно, как я никогда раньше не чувствовала.

Мои щеки вспыхивают, когда я вспоминаю, как смотрела на Деймона, когда он входил в меня, заявляя права на мою девственность, как будто он действительно верил, что она принадлежит ему.

Я вздыхаю, снова закрывая глаза, желая снова погрузиться в небытие, которое предлагает мне сон.

К сожалению, я не получаю ничего похожего на такой покой, потому что где-то на кровати начинает звонить мой планшет.

С разочарованным вздохом я откидываю одеяло и начинаю поиск.

Я съеживаюсь, когда обнаруживаю, что меня ждет видеозвонок со Стеллой. Я понятия не имею, как я выгляжу — возможно, задняя часть мертвого носорога, — но что-то подсказывает мне, что игнорировать ее будет хуже.

Проводя пальцем по экрану, чтобы соединить звонок, я ворчу: — Доброе утро, — и падаю обратно на подушки.

— Любой бы подумал, что ты провела все выходные на вечеринках, — говорит она со смехом.

— Если бы только, — стону я, изо всех сил стараясь выкинуть из головы образы того, на что действительно были похожи мои выходные. — Что случилось?

— Ничего. Просто проверяю, что ты все еще жива. Ты вроде как была не в сети.

Черт.

— Э… да. Мне просто нужны были выходные для себя, понимаешь? У меня была куча работы, которую нужно было сделать и—

— Это абсолютно круто. В любом случае, в эти выходные все было немного… сумасшедшим.

— О, да? — Бормочу я, уже зная, что она собирается рассказать мне только краткие сведения о том, что произошло на самом деле. Кажется, даже мои новые лучшие друзья не думают, что в наши дни я могу вынести всю правду.

— Черт, Кэл, — вздыхает она, в ее тоне слышится сожаление. — Дело не в том, что я не хочу тебе рассказывать. Босс сказал—

— Я поняла, хорошо? Это моя жизнь.

— Джоди и Джоанна были похищены Джонасом после его побега, и итальянцы помогли организовать все это.

— Что? — Выпаливаю я, резко выпрямляясь.

— Да, я знаю. Это пиздец.

— С Джоди все в порядке? — спрашиваю я. — Тоби?

— Да, все в порядке. Ну, кроме этой гребаной пизды и его маленького итальянского друга.

— Он умер? — Я вздыхаю с еще большим облегчением, чем ожидала, услышав наконец эту новость.

— Ага. Мы, наконец, отправили его в путешествие в один конец в ад. Тоби взорвал этот дом до небес.

— Он… он взорвал…

— Дом Джоди.

— Христос.

— Все кончено, это все, что имеет значение. Они собираются поселить Джоанну в нашем здании.

Я киваю, пытаясь представить, что они могли бы чувствовать прямо сейчас.

— Когда все это произошло?

— Вечер пятницы. Я нервно сглатываю, когда до меня доходит, почему Деймон тогда был на складе у итальянцев. — Прости, что мы не рассказали тебе больше. Мы знали, что итальянцы были вовлечены и что они потенциально наблюдали за нами. Дэмиен и твой отец требовали, чтобы мы все были как можно более нормальными.

— Нормальными? — Я спорю, пытаясь забыть тот факт, что все они лгали мне. — Если бы вы все начали вести себя нормально, они бы поняли, что что-то не так.

— О, заткнись.

— Что происходит с итальянцами? — спрашиваю я, нуждаясь в чем-нибудь, во всем, что могло бы помочь мне узнать, что случилось с Антом. Я же не могу просто подойти и спросить.

— Честно говоря, я действительно не знаю подробностей, но парни пошли и совершили налет на их маленькую тусовку в пятницу вечером. Взяли в заложники пару их ключевых парней в надежде передать сообщение. Я не знаю, что они на самом деле планируют, чтобы все выглядело так, будто у них самые большие члены. Что я точно знаю, так это то, что все они вернулись, выглядя так, словно побывали на войне.

— Они убили их? — Спрашиваю я, кровь заметно отливает от моего лица, заставляя меня пожалеть, что она позвонила мне по видео. Возможно, я стала лучше скрывать вещи, хранить свои секреты, но у меня нет игрового лица.

— Я не думаю, что кто-то умер, нет. Однако, если судить по количеству крови на парнях, от засады пострадало несколько человек.

Мои губы приоткрываются, когда на кончике языка вертится миллион вопросов о событиях пятничной ночи, но я быстро проглатываю их все, боясь выдать слишком много.

— Кэл, ты в порядке? Ты выглядишь немного… бледной. — Ее глаза обшаривают мое лицо, и я в панике поднимаю руку, чтобы прикрыть шею. Судя по тому, какими яркими были эти засосы, когда я вчера стояла перед зеркалом в ванной, я знаю, что они не могли чудесным образом исчезнуть за одну ночь.

— Да, я просто не очень хорошо спала, — лгу я. По правде говоря, я спала как убитая. Вероятно, это была ошибка. С этого момента я должна спать с одним открытым глазом, ожидая, когда Деймон нанесет ответный удар. Я не сомневаюсь, что он это сделает. В Семье он известен как бугимен. Тот, кто, вероятно, подкрадется к вам, когда вы меньше всего этого ожидаете. Он смертельно опасен, жесток, полная противоположность человеку, которого вы хотите, преследующему вас в темноте.

Мой желудок сжимается, а глаза устремляются к окнам от пола до потолка, которые открывают меня любому, кому захочется побродить здесь. Мне действительно следовало опустить жалюзи до того, как я завалилась спать прошлой ночью.

Солнце быстро встает, но вокруг все еще достаточно темных уголков, где кто-то может спрятаться.

Дрожь пробегает у меня по спине.

Рискнул бы он прийти сюда? Шанс попасться моему отцу? Нико — если он когда-нибудь вернется?

— Калли? — кричит Стелла, возвращая меня к реальности.

— Черт, да. Извини.

— Ты действительно плохо спала, да?

Я пожимаю плечами, держа руку на шее, я уверена, выглядя подозрительно.

— Ты идешь в школу, верно?

— Да, я буду там, — говорю я со вздохом.

— Ладно, потрясающе. Теперь все вернется в норму.

— Правда? — спрашиваю я скептически. Если у папы и дяди Дэмиена где-то заперта парочка Мариано, то я действительно сомневаюсь, что все станет проще.

Мой желудок переворачивается при мысли о том, что у них есть Ант. Я понятия не имею, штурмовали ли они это место в пятницу вечером с определенной целью, но после того, как он нашел меня в комнате Анта, я могу только представить, что Деймон охотился за ним.

— Увидимся в школе, хорошо? — Я рявкаю на Стеллу, прежде чем прервать звонок и побежать в ванную.

***

Я стою посреди своего подвала, мое сердце колотится в груди, а руки дрожат по бокам. Я смотрю на дверь, из которой, я знаю, мне следовало выйти больше пяти минут назад, но мне действительно трудно заставить себя двигаться.

Я не хочу выходить. Я не хочу рисковать, наткнувшись прямо на него в коридоре, или чтобы он сидел в общей комнате и ждал меня.

Делая глубокий вдох, я заставляю себя двигаться вперед и выбросить его из головы. Если повезет, он все еще спит после действия этих таблеток.

Собравшись с духом, я бегу вверх по лестнице, которая приведет меня в главный дом, чтобы я могла одолжить машину, чтобы добраться до школы.

Я стараюсь не думать о том, где мой телефон или о чем-либо еще, что я взяла с собой к Анту в пятницу вечером.

— Мама? — зову я, когда поднимаюсь по лестнице, но неудивительно, что ответа нет. Прошло много времени с тех пор, как я заставала ее на кухне, готовящей наш завтрак и следящей за тем, чтобы мы вовремя добрались до школы, но время от времени я не могу перестать надеяться, что она может просто показаться, чтобы убедиться, что я делаю то, что я должна.

Даже Джослин отсутствует этим утром, вероятно, она занята каким-то безумным заданием, которое поставила перед ней мама.

Я прикладываю руку с ключами от машины к сканеру рядом со шкафом — полный перебор, если вы спросите меня, но папа заботится о безопасности в этом месте — и просматриваю черные брелки в поисках вариантов. Хватаю тот, что для маминой Audi, захлопываю дверцу, оставляю короткую записку, сообщающую ей, что я одолжила ее, и ухожу.

Вероятно, мне следует беспокоиться о том, что признание в том, что я одолжила ее машину, вызовет вопросы о местонахождении моей, но на самом деле шансы на то, что она даже увидит это, невелики, не говоря уже о том, что она заметит пропажу одной из своих наименее любимых машин. Так что я рискну. Думаю, я смогу справиться с мамой. Моя самая большая проблема прямо сейчас — вернуть свою машину и телефон — или придумать способ получить замену — и избежать гнева Деймона.

Только когда я спускаюсь по лестнице, ведущей к нашей входной двери, я поднимаю взгляд и, черт возьми, чуть не спотыкаюсь о собственные ноги.

Моя машина.

Я замираю на месте, уставившись на свой белый Mercedes, припаркованный на своем обычном месте, и мой лоб в замешательстве хмурится.

Оглядываясь через плечо, я оглядываюсь в поисках виновника, когда ужас просачивается по моим венам.

Кто-то нашел мою машину на итальянской территории и вернул ее.

Кто-то знает. Или, по крайней мере, подозревает.

— Черт.

Не имея достаточно времени или мозгов, чтобы вернуть мамин ключ обратно, я бросаю его в школьную сумку и направляюсь к своей машине.

Открыв водительскую дверь, я обнаруживаю, что там лежит моя сумочка, которая зловеще ждет меня.

Если бы у меня хватило духу съесть или выпить что-нибудь с тех пор, как меня в последний раз вырвало его содержимым, я бы сделала это снова, глядя на доказательства, которые мне действительно не нужны, что кто-то знает, где я была в пятницу вечером.

Чувствуя себя совсем не готовой к встрече с кем бы то ни было, я бросаю свою сумку на пассажирское сиденье и сажусь на водительское.

После того, как я ставлю телефон на зарядку, он быстро загорается от входящих сообщений.

Я начинаю задаваться вопросом, как Стелла и Эмми позволили мне исчезнуть на выходные, но я быстро узнаю правду, когда открываю наш чат и обнаруживаю, что на самом деле я никогда не исчезала.

Я прокручиваю назад, обнаруживая, что я отвечала на сообщения за последние пару дней, делая вид, что со мной все было хорошо. И, к моему крайнему изумлению, я даже привела тот же предлог для спячки, что и Стелле этим утром.

Это не более чем совпадение, но оно чертовски странное.

— Кто это сделал? — бормочу я себе под нос, возвращаясь к своим сообщениям в поисках подсказок. Но их нет. И это оставляет у меня только больше вопросов, чем у меня уже было.

Это не могли быть папа, Нико или Тео. У них наверняка нашлось бы что сказать по поводу обнаружения моей машины на вражеской территории и моих вещей в одной из их спален.

Это был Ант? Или кто-то, кому он доверял вернуть это? Хватит ли у них смелости въехать прямо на подъездную дорожку Эвана Чирилло? Хотелось бы думать, что нет. Но почему один из парней отца сделал это и ничего не сказал?

Одно имя всплывает у меня в голове.

Алекс.

Недавно у нас завязалось нечто вроде дружбы.

Я с трудом терпела друзей Нико на протяжении многих лет, но недавно что-то изменилось. Мы нашли что-то общее, и я обнаружила, что помимо глупых шуток и намеков, он на самом деле довольно приличный парень.

Не то чтобы я когда-либо призналась бы ему в этом.

Но что-то подсказывает мне, что он прикроет мою спину.

Он хотел бы защитить меня, я уверена в этом.

Есть только один способ выяснить, права я или нет.

Я возвращаю свою машину к жизни и отправляюсь в путь, готовая провести еще один радостный день в окружении элиты Найтс-Риджа.

КАЛЛИ

К счастью, консилер, который я более чем щедро нанесла на область под глазами и шею, казалось, сделал свое дело, и никто даже не поинтересовался, чем я занималась в выходные. Все более чем счастливы купиться на мою историю о том, как я была дома, выполняла задания и готовилась к экзаменам.

Я была уверена, что Джером мог что-то увидеть во время нашего совместного занятия за обедом, но даже он, казалось, не обратил внимания, поскольку я сосредоточила весь наш разговор на работе.

И за весь день не было никаких признаков Деймона.

Нет ничего необычного в том, что я не вижу его в школе. В отличие от остальных из нас, он посещает школу только неполный рабочий день, но даже для этого потребовалось некоторое убеждение и шантаж со стороны дяди Дэмиена, когда наше время в 11 классе подходило к концу.

Деймон был более чем счастлив отказаться от образования и просто окунуться в жизнь солдата Чирилло. К несчастью для него, по мнению дяди Дэмиена и папы, это был невозможный вариант. В конце концов, они согласились на неполный рабочий день, но это была битва, в которой я был рада, что не участвовала.

Я могу ненавидеть, когда они диктуют мне почти каждую секунду моей жизни, но иногда я не могу отделаться от мысли, что, соглашаясь с этим, в долгосрочной перспективе просто облегчаю себе жизнь.

Борьба с ними кажется слишком тяжелой работой.

Не готовая идти домой и слушать музыку, а также отчаянно желающая поговорить с Алексом, я нахожу себе место под ранним весенним солнцем после школы и наблюдаю за ними всеми на футбольном поле.

Я не единственная шестиклассница, которая сидит и наблюдает за парнями, и я не могу не закатывать глаза, когда они откровенно их разглядывают.

Они храбрые, особенно две отчаявшиеся девочки из младшей шестой группы, которые сидят там и открыто говорят о Себе и Тео. Очевидно, никто не сказал им, насколько смертоносны обе мои лучшие подруги. Либо так, либо они просто глупы.

— Снимайте футболки, — кричит рыжая, и я цокаю немного слишком громко.

— Проблема? — шипит на меня блондинка.

— Кто, я? — Спрашиваю я, указывая на себя. — Нет, я в порядке. — Движение за ее плечом привлекает мое внимание, и я не могу побороть ухмылку, которая растягивается на моих губах. — Хотя, возможно, тебе стоит пересмотреть, кому ты кричишь.

Блондинка встает, ее лицо краснеет, когда она готовится вступить со мной в словесную перепалку.

— Ты просто завидуешь, потому что они никогда не посмотрят на тебя дважды, — выплевывает она. — Они— какого хрена, — визжит она, когда ее голову откидывают в сторону, и у нее нет другого выбора, кроме как упасть на колени.

— Ты хочешь проблем? — Эмми кипит, подходя к Стелле, которая рычит на блондинку, которая сейчас на грани слез.

— Н-нет, — заикается рыжая.

— Забавно, потому что мне показалось, я слышала, как ты требовала, чтобы наши парни сняли рубашки для тебя, — заявляет Стелла.

— М-мы просто веселились, — хнычет блондинка.

— И они горячие, — добавляет рыжая, у которой яйца явно больше, чем у ее подруг.

— Хорошо, а как насчет того, чтобы вместо этого пойти и повеселиться, наблюдая за командой по регби? — предлагает Эмми. — Я думаю, они больше на твоем уровне.

Рыжая пристально смотрит на Эмми, и злобное замечание вертится у нее на кончике языка.

Однако она мудро проглатывает это и тянется к своей подруге.

— Пошли, Лекс. Давай выбираться отсюда. Они того не стоят.

— Вот тут вы ошибаешься, — говорит Стелла, упирая руки в бедра и бросая на них обеих убийственный взгляд. — Они более чем, блядь, того стоят.

Две девушки смотрят на Стеллу и Эмми так, словно они самые сумасшедшие сучки на планете. Гордость переполняет меня, когда я смотрю на двух своих лучших друзей. Да, они могут быть самыми разными гребаными сумасшедшими, но они для меня все.

— Идите, — говорит Эмми, отмахиваясь от них двоих, как будто они ничего не значат.

— Кто-нибудь еще хочет сунуть свой нос туда, где ему не место? — Стелла спрашивает небольшую группу девочек, сидящих на другой скамейке.

Парочка из них качает головами, прежде чем все они подхватывают свои сумки и крадутся прочь, как будто их здесь никогда и не было.

В ту секунду, когда они оказываются вне пределов слышимости, Стелла и Эмми начинают хохотать, прежде чем опуститься на скамейку для пикника по другую сторону от меня, их взгляды прикованы к своим парням.

— Я уверена, что тебе не стоило так сильно наслаждаться этим, — бормочу я, все еще забавляясь их маленьким представлением.

— До смерти пугать наших одноклассников? Черт возьми, да, нам это нравится, — смеется Эмми.

Я качаю головой, мою кожу начинает покалывать, когда Стелла отрывает взгляд от Себа и обращает свое внимание на меня.

— Что нового, малышка Си? — спрашивает она, ее глаза сверлят мои, как будто она сможет получить ответы, которые хочет.

— Ничего, — вру я. — Просто подумала, что было бы неплохо учиться здесь. Я была заперта все выходные.

Мои слова заставляют Эмми тоже повернуться ко мне.

— Мы беспокоимся о тебе, Кэл.

— Так волновались, что не хотели рассказать мне правду о том, что происходило на прошлой неделе? — пошутила я.

— Кэл, это несправедливо, — возражает Стелла.

— Нет, — огрызаюсь я, мой кулак сжимается от разочарования. — Что несправедливо, так это то, что ты присоединяешься и держишь меня на обочине моей собственной жизни, моей собственной семьи.

— Кэл, это не было—

— Не оправдывайся. Вы обе говорили мне в прошлом, что я заслуживаю лучшего. — Схватив свою сумку, я перекидываю ее через плечо, поскольку мое разочарование растет. — Может быть, тебе стоит подумать об этом, прежде чем слепо ставить слова ваших парней выше нашей дружбы.

Я ухожу, прежде чем у них появляется шанс ответить. Часть меня гордится тем, что я смогла постоять за себя. Но есть большая часть, которая просто хочет разрыдаться.

Весь день я оглядывалась через плечо, ожидая, что Деймон покажет свое лицо и снова перевернет мой мир с ног на голову. Начинает сказываться давление моего вчерашнего опасного решения.

— Калли, подожди. Мы сожалеем, просто—

Звук множества бутс, стучащих по дорожке впереди, отвлекает мое внимание от извинений, и когда я поднимаю глаза, я вижу трех потных, перепачканных грязью футболистов, направляющихся в мою сторону.

— Все в порядке, малышка Си? — спрашивает Алекс, его брови сходятся вместе, когда он изучает меня.

Подавляя эмоции, угрожающие выплеснуться наружу, я заставляю себя смотреть ему в глаза, отчаянно пытаясь понять, тот ли он, кто знает, где я была в пятницу вечером.

— Д-да. — Я ругаю себя за то, что звучала не так уверенно, как хотелось.

— Наши девочки снова создают проблемы? — Себ спрашивает рядом с ним.

— Обычные вещи, — говорю я, к счастью, это звучит немного сильнее. — Просто отпугивают еще нескольких девчонок, которые не могут держать язык за зубами.

— Знаешь, — бормочет Алекс, — я думал, это предназначено для парней, которые становятся собственниками и ревнуют.

— Да, ну, это может быть как-то связано с тем фактом, что у тебя никогда не было такой свирепой девушки, как Стелла и Эмми, — указывает Тео.

— Э-э… неправда.

— Братан, мы видели девушек, с которыми ты встречался. Мы все знаем, что ты слабак для тихони, невинной девушки, — указывает Себ, переводя взгляд с Алекса на меня.

— Алекс не трахает Калли, — предсказуемо огрызается Тео.

— Кузен, тебе нужно остановиться, — огрызаюсь я, более чем сыта по горло их глупыми мнениями о том, с кем я должна и не должна проводить время. И, честно говоря, если бы он знал, с кем я была в последнее время, он, вероятно, довольно быстро изменил бы свое мнение, потому что Алекс — более безопасный вариант. Я думаю, просто грустно, что он не тот, кто зажигает меня изнутри, несмотря на то, что он выглядит практически идентично парню, который зажигает.

Я понятия не имею, что я вижу в Деймоне такого, чего не вижу в Алексе, но что-то есть. Что-то, что просто говорит со мной на уровне, которого я не понимаю.

— Просто уходите, — говорит Алекс, сражаясь за меня, как он часто делает. — Вас ждут две похотливые девчонки. Идите трахните их в раздевалке или что-то в этом роде, — бормочет он, прежде чем обнять меня за плечи и увести от них.

— Деймос, — предупреждает Тео.

— Отвали, Чирилло. — Его рука на мгновение покидает мое плечо, и мне не нужно оглядываться, чтобы знать, что Алекс отмахивается от него. — Давай, малыш Си, ты можешь рассказать мне все о том, что тебя так взбесило.

— Я в порядке, — утверждаю я.

Он смотрит на меня сверху вниз, и этот взгляд говорит больше, чем могли бы сказать любые слова.

— Правда, я в порядке.

— Хочешь отвезти меня домой? Тео подвез меня этим утром, и я не думаю, что он сейчас испытывает такие уж милосердные чувства.

— Конечно. Только постарайся, чтобы мои сиденья не пахли потным мальчиком.

— О, тебе это нравится, — говорит он, запуская пальцы в мои волосы и притягивая меня ближе к своему телу.

— Фу, не будь мерзким, — кричу я, у меня нет выбора, кроме как вдохнуть его, и, черт возьми, от него совсем не мерзко пахнет.

— Иди разогрей машину, я сейчас буду, — обещает он, отпуская меня и бросаясь к двери, которая ведет прямо в раздевалку и туда, где мой брат, вероятно, рассказывает остальной команде о каких-то отвратительных действиях, которыми он занимался в эти выходные.

Я смотрю, как он уходит, с улыбкой, играющей на моих губах, и гнев, который вспыхивал не так давно, начинает утихать.

Это было иррационально. Я знаю, что Стелла и Эмми всего лишь выполняли приказы, приказы, которым у меня не было бы другого выбора, кроме как следовать, если бы от меня их потребовали. Но это не мешает всей ситуации выводить меня из себя.

Мой телефон жужжит, когда я сажусь в свою машину. Меня так и подмывает проигнорировать это, но возможности того, что это может быть Деймон или Ант, достаточно, чтобы я вытащила его из внутреннего кармана своего блейзера.

Стелла: Нам действительно жаль. Позвонишь мне позже?

Я постукиваю по панели своего телефона, пытаясь придумать, что ответить.

Калли: Прости, что я накричала. Я просто борюсь со всем, что происходит вокруг.

Стелла: Я здесь. Все, что тебе нужно. x

Мое сердце переполняется от ее слов, потому что я знаю, что они правдивы. С первого дня, когда мы встретились, она не проявляла ничего, кроме поддержки. Вот почему я чувствую себя такой виноватой из-за того, что накинулась на нее, на них.

— Переверни это хмурое выражение лица с ног на голову, малышка Си. Ты слишком хорошенькая, чтобы грустить, — искренне говорит Алекс после того, как закидывает свои сумки на заднее сиденье моей машины и плюхается на пассажирское сиденье, вытягивая свои длинноногие ноги.

— Я в порядке, — лгу я, заставляя себя улыбнуться.

— Хм… Я тебе не верю.

Я бросаю на него взгляд после того, как завожу машину, желая, чтобы он сказал что-нибудь, что намекнуло бы на то, что он знает, где я была в пятницу вечером.

— Итак, что заставило тебя смотреть, как мы бегаем по футбольному полю? Обычно ты не из тех, кто присоединяется к нашей стае поклонниц.

— Стае? — спрашиваю я.

Алекс просто пожимает плечами. — Бесстыдные шлюхи, так лучше?

Я фыркаю от смеха, выезжая со стоянки. — Примерно подводит их итог, — бормочу я.

— Ой, да ладно, малышка Си. Ты же знаешь, что тоже хотела, чтобы я снял футболку, — поддразнивает он.

Мои щеки пылают, когда я возвращаюсь к прошлым выходным, когда мы ворвались в маленькую грязную поездку Тоби и Джоди. Я была пьяна, и меня поймали, когда я пялилась на него. Я имею в виду, вряд ли это преступление века. Любой девушке было бы трудно не опустить глаза, когда вся эта загорелая кожа была прямо перед ними. Но это ничто по сравнению с воспоминаниями о том, как мы проснулись после того, как я посмела спать в его постели.

Я качаю головой, прогоняя этот образ из головы. Мне нужно сосредоточиться, и не позволить этим бабочкам завладеть мной, когда я вспоминаю, как его тело отреагировало на мое тем утром, это не поможет ситуации.

Неправильно ли с моей стороны задаваться вопросом, будет ли быть с ним иначе, чем с его близнецом? Черт возьми, да, это так. Но я не могу отрицать, что теперь, когда я почувствовала вкус того, чего мне не хватало все эти годы, я полностью за продолжение моих исследований.

В конце концов, это то, что ребята делали каждый день этой гребаной недели, сколько я себя помню. Почему я не должна развлекаться? Особенно теперь, когда моя визитная карточка была полностью уничтожена.

Мой желудок сжимается, а кожу покалывает, когда воспоминание о его обжигающих прикосновениях, его крепкой хватке на моих бедрах, когда он входит в меня, заполняет мой разум и заставляет мою температуру взлететь.

Я на мгновение зажмуриваю глаза и заставляю себя вернуться к реальности.

— Раздевайся сколько хочешь, Деймос, но не ожидай того же взамен. Я просто подвезу тебя.

— Ты хороша. Я не был настолько пьян, чтобы забыть о нашем небольшом купании нагишом в прошлые выходные.

Мои щеки горят еще жарче.

— Возможно, это к лучшему, что ты пытаешься забыть, — бормочу я. — Нико тебя трахнет, если ты хотя бы подумаешь о моих сиськах.

— Если бы это было правдой, я бы давно был на шесть футов ниже.

— Ты бесстыдный ловелас, Александр.

— Это может быть правдой, Каллиста. Но что-то подсказывает мне, что тебе это нравится.

Я вздрагиваю, когда его палец касается моего уха, заправляя за него прядь темных волос.

Я нервно сглатываю. Мне действительно не нужно, чтобы он слишком усердно изучал меня. Возможно, мне все сходило с рук в школе, и я одурачила девочек и Джерома, но, боюсь, моего тонального крема хватит ненадолго.

— Ты хочешь, чтобы я остановилась перекусить? — предлагаю я, зная, что путь к сердцу любого из парней лежит через их желудки.

— Что я сделал, чтобы заслужить такое обращение сегодня?

Разве не в этом вопрос?

— Ничего. Я голодна, и я знаю, что ты тоже, так что…

— Бургеры?

— Идет.

Я поворачиваю направо и направляюсь к любимому парнями кафе с бургерами, когда Алекс делает наш заказ.

— Никуда не уходи, — говорит он после того, как я останавливаюсь возле Burnt Coals, заведения, где готовят лучшие бургеры в городе.

— Ты принесешь еду. Вряд ли я брошу тебя сейчас.

— Сколько угодно притворяйся, что хочешь меня ради бургеров, малышка Си. Мы оба знаем, что у тебя слюнки текут от моего тела.

— Ты бредишь, — кричу я, прежде чем он закрывает за мной дверь.

Я смотрю, как он уходит, мои глаза бесстыдно опускаются на его задницу в футбольных шортах.

— Черт возьми, прекрати это, — рявкаю я на себя. Один оборот на простынях, и я уже превращаюсь в одну из шлюх, которые повсюду бегают за парнями с высунутым языком.

Я не хочу Алекса. Черт возьми, я не хочу никого из них. Или я просто не хочу этого делать.

Откидывая голову назад, я закрываю глаза, позволяя своим мыслям вернуться к тому времени, когда я была с Деймоном.

Каждая частичка меня знает, что я не должна была позволять себе так легко поддаваться его чарам, как это произошло.

Но это было невозможно.

Одно касание. Один шепот мне на ухо. Один легкий намек на ранимого маленького мальчика, прячущегося за темной маской, и я, блядь, влюблена в него.

Я не могу отрицать, что у меня всегда была некоторая слабость к мальчику, который никогда не вписывался. Раньше мне было жаль его, когда я наблюдала издалека, как остальные ребята играли в футбол, сражались в Xbox или что там еще делали тупые мальчишки, а он сидел в стороне. Его всегда приглашали присоединиться — в отличие от меня, — но он почти никогда этого не делал.

Я всегда задавалась вопросом, почему. Почему он чувствовал, что не может быть вовлечен, быть частью их группы.

Мы все знаем, что он был другим, что его интересы лежат в других местах, но это не имело значения. Он был — и остается — частью их. Он просто держится на периферии по какой-то причине, которую мне все еще предстоит выяснить.

Из-за меня?

Я выбрасываю эту мысль из головы в ту же секунду, как она появляется.

Я никоим образом не имею к этому никакого отношения. Я все еще пытаюсь заставить себя поверить в те слова, которые он сказал мне в эти выходные.

Он не мог иметь их в виду. Несомненно.

КАЛЛИ

— Где был Деймон сегодня? — Спрашиваю я, чертовски надеясь, что это звучит не так подозрительно, как кажутся слова, слетающие с моего языка.

Я почти ожидала, что Алекс скажет мне ехать к дому Стефаноса. Ребята продолжают дразнить его за то, что он еще не до конца переехал. И я должна признать, что возвращение сюда после побега менее двадцати четырех часов назад заставляет меня немного нервничать.

Мне действительно следовало подумать об этом. Как и обо всем остальном, что я делала в последнее время.

— Черт его знает, — бормочет Алекс, закидывая в рот еще две картошки фри.

— Я думаю, он остается дома по понедельникам.

Глаза Алекса встречаются с моими через кофейный столик, разделяющий нас, пока мы едим, и мое сердце подскакивает к горлу.

— Ты не хуже меня знаешь, что он делает то, что хочет.

Я пожимаю плечами, пытаясь сделать вид, что мне все равно.

— У тебя, похоже, болят костяшки пальцев, — говорю я, меняя тему.

Он опускает взгляд на свои разбитые руки, прежде чем потянуться за бургером.

— Гребаные итальянцы. Они слишком упрямы для их же блага.

— Что там происходит?

Алекс делает паузу на середине пережевывания.

— Малышка Си, ты знаешь, что я не могу тебе этого сказать.

Низким движением я наклоняюсь вперед, упираясь локтями в колени и сводя вместе сиськи, зная, что он сможет заглянуть прямо под мою рубашку.

— Ах, да? Потому что я думаю, ты можешь рассказать мне все. Ты просто слабак, который выполняет приказы, как хороший маленький мальчик.

— Калли, — рычит он, его взгляд предсказуемо опускается на мою грудь. — Если ты чего-то хочешь, просто скажи это. Я не в настроении для игр. Я дам тебе все, что угодно. — Он подмигивает, прежде чем соблазнительно прикусить нижнюю губу.

— Я просто хочу знать, что происходит. Стелла сказала, что у вас где-то заперты двое итальянцев.

— Да. Пара гребаных пезд тоже плакали по этому поводу, как младенцы, — с гордостью говорит он.

— Кто они? Капо, или… — Я настаиваю, отчаянно пытаясь узнать что-нибудь, хоть что-нибудь об Анте.

— Один из них. Другой — солдат. Двоюродный брат Рикардо, или племянник, или что-то в этом роде.

Мне приходится бороться, чтобы подавить свою реакцию.

— Я не участвовал в планировании. Только часть казни.

— Итак, я предполагаю, что в какой-то момент они собираются нанести ответный удар в ближайшее время, — говорю я, впечатленная тем, насколько ровным звучит мой голос, несмотря на панику, которая бушует внутри меня.

— У нас есть пара парней внутри. Мы узнаем, когда они нанесут удар, — говорит он, проглотив полный рот. Все это время моя еда стоит на кофейном столике, в основном нетронутая.

Я солгала о том, что проголодалась, чтобы подняться сюда, и теперь у меня нет аппетита.

— Я чувствую приближающееся предупреждения о том, что нужно оглядываться через плечо, — бормочу я.

— Мы не собираемся запирать тебя, Кэл. Хотя, — бормочет он, погруженный в свои мысли, — я уверен, что мог бы более чем развлекать тебя здесь в течение нескольких недель. — Он поднимает брови, глядя на меня, и я качаю головой.

— Ты невыносим.

— Ненасытный. — ухмыляется он.

— Иисус. Я не буду трахаться с тобой, — шиплю я.

— Разве я говорил, что ты будешь? — Его дерзкая улыбка — это все, что мне нужно, чтобы отступить. — Серьезно, просто держи свой телефон включенным и, возможно, откопай что-нибудь из тех украшений, которые твой отец дарил тебе на протяжении многих лет, — говорит он, его взгляд снова опускается на мою грудь, туда, где должно сидеть мое ожерелье.

Я закатываю глаза. Я более чем осведомлена о том, что каждое украшение, которое мне когда-либо дарили родители, отслеживается. Это заняло несколько лет, и парни появлялись тогда, когда я меньше всего ожидала, но я это сделала.

В основном, я стараюсь избегать носить их любой ценой. Но бывают моменты, когда у меня нет другого выбора, кроме как серьезно отнестись к угрозам, нависшими над нашей семьей, и я неохотно надеваю на себя ожерелье или браслет на всякий случай.

Благодаря их отказу обучать меня, как Стеллу, я, по сути, легкая добыча для любого из наших врагов.

Я чувствую себя немного более подготовленной к такого рода ситуациям с тех пор, как Стелла работает со мной в Micky's и учит меня наносить приличный удар. И мы пробрались на стрельбище, когда мальчики отвлеклись, так что, по крайней мере, я наполовину уверена, что смогу кого-нибудь уложить, если понадобится. Не то чтобы кто-то из них позволил мне носить оружие.

Иногда я ненавижу быть девушкой в мире мужчин.

— Можешь сейчас перестать пялиться на мои сиськи, Алекс?

— О, так теперь, когда у тебя есть информация, которую ты хотела, ты убираешь товар? — издевается он. — У тебя хорошие сиськи. Ты должна гордиться.

Я откидываюсь назад, скрещиваю ноги и складываю руки, глядя на него.

— Что? Если бы у меня была такая пара, я бы играл с ними весь день напролет.

— Потому что ты недостаточно играешь со своим членом, — съязвил я.

— Я бы предпочел, чтобы ты с ним поиграла.

— Почему я с тобой дружу? — бормочу я.

— Я не знаю, задавал себе тот же вопрос.

— Очевидно, ты покорил меня своим остроумием и искрометной индивидуальностью, — говорю я, когда он берет свою пустую тарелку и уносит ее на кухню, прихватив при этом горсть моей оставленной картошки.

— Ну, да. Это очевидно.

— Ты большой придурок.

— Не такой большой, как мой—

— Возьми выходной, ладно? — Я смеюсь, наблюдая, как он ставит тарелку в посудомоечную машину и достает из холодильника новую банку кока-колы, открывает ее и выпивает залпом.

Я смотрю широко раскрытыми глазами, живо вспоминая, как кто-то другой делал то же самое. Только когда Алекс заканчивает, он раздавливает банку и испускает мощную отрыжку.

— Сексуально, — бормочу я.

— Чертовски верно, детка.

Потянувшись за спину, он стаскивает свою ранее пропотевшую рубашку и бросает ее в стиральную машину рядом с ним.

— И я весь твой, если ты хочешь меня, — предлагает он, его руки опускаются под стойку, прежде чем он наклоняется.

— Скажи мне, что ты не просто—

— Не хочешь присоединиться ко мне в душе? — спрашивает он, выходя из-за острова полностью, блядь, голым, лишь прикрывая рукой свое барахло — спасибо, блядь.

— Нет, спасибо. Я в порядке. Вероятно, мне следует просто—

Его телефон жужжит на прилавке, и он немедленно тянется к нему, игнорируя то, что я говорила, когда его брови хмурятся.

— Все в порядке?

— Д-да, конечно. Не уходи. Мы можем выполнить задание по английской литературе или что-то в этом роде, да? — Он одаривает меня одной из своих фирменных улыбок, которая достаточно сильна, чтобы заставить почти любую девушку последовать его примеру, и я быстро ловлю себя на том, что киваю.

— Просто надень какую-нибудь чертову одежду.

— Не, мне очень нравится, когда ты смотришь на меня так, словно хочешь облизать каждый дюйм моего тела.

— Что? — визжу я. — Я не—

— С тобой слишком легко, малышка Си. Я буду через пять минут.

Он уходит, и мне ничего не остается, как смотреть, как он уходит, с голой задницей и всем прочим.

— Я знаю, что ты смотришь, — бросает он через плечо.

— Да, потому что твоя задница ужасна, — вру я.

— Конечно, детка. Сфотографируй, если хочешь.

В ту секунду, когда он исчезает из виду, я вскакиваю с дивана и бросаюсь туда, где он оставил свой телефон, молясь, чтобы он не успел заблокироваться.

— Да, — вздыхаю я, когда обнаруживаю, что экран все еще горит. Когда я просматриваю приложения на его экране, появляется еще одно сообщение, но я не обращаю на это внимания. Моя самая большая забота прямо сейчас — найти, где находится Деймон.

Моя рука дрожит, когда я открываю приложение для отслеживания, и мое сердце колотится где-то в моем чертовом горле, пока я жду, когда оно загрузится.

Через несколько секунд на экране появляются одиннадцать точек в группе братьев и шлюх Алекса. Мое сердце колотится о ребра, когда я прокручиваю вверх и просматриваю список людей, пока не нахожу его имя.

Деймон Деймос: в нулевых милях отсюда: сейчас.

Черт.

Мои глаза поднимаются от экрана к стене кухни Алекса, которая, я знаю, соединяет его с квартирой Деймона.

Я подпрыгиваю на чертову милю, когда из коридора, где исчез Алекс, доносится грохот, но, когда я больше ничего не слышу, я набираюсь храбрости.

Закрываю трекер, открываю его сообщения и нахожу его недавний разговор с Деймоном.

Алекс: Братан, ты пойдешь завтра в школу?

Алекс: Чувак, ты в порядке?

Алекс: Не заставляй меня приходить и, блядь, искать тебя.

Ответа нет, и от этого у меня сжимается живот.

Алекс: Братан, скажи мне, что ты жив.

Это последнее сообщение было отправлено, когда мы ехали сюда в машине.

Впервые с тех пор, как я это сделала, меня охватывает леденящий кровь страх, что я, возможно, перестаралась.

На бутылке была указана «принимать одну таблетку». Я дала ему… я думаю, четыре. Черт. Я даже толком не помню, я была в такой панике, что хотела убраться оттуда ко всем чертям.

Что, если у него передозировка?

Что, если я убила его?

— О, черт. Черт. Черт.

Я изо всех сил пытаюсь втянуть воздух, который мне нужен, когда у меня начинает кружиться голова.

Мои пальцы сжимаются вокруг края прилавка, когда я пытаюсь заставить свои ноги держаться и взять себя под контроль.

Дальше по коридору вода прекращается, и я знаю, что мне нужно двигаться. Я не могу быть поймана на слежке. Я уже по уши в дерьме. Потенциально чертовски намного больше, чем я рассчитывала, когда вчера увидела способ выбраться из квартиры Деймона. Но это все, чего я хотела. Побег. Я не хотела—

Из моего горла вырывается рыдание, боль пронзает грудь от суровой реальности этой ситуации.

Но затем, как раз, когда я собираюсь закрыть приложение и вернуться на диван, чтобы притвориться, что ничего не произошло, на экране начинают прыгать точки.

— О Боже мой, о Боже мой.

Ожидание появления слов длится целую вечность, поскольку звуки передвижения Алекса позади меня усиливаются. Он может появиться здесь с минуты на минуту, и меня поймают и—

Деймон: Я в порядке. Долгие выходные. Проглотил таблетку и вырубился.

— Черт возьми, — выдыхаю я.

— Если тебе нужно с кем-то поговорить, тебе более чем рады в моем будуаре, малышка Си.

На мгновение зажмурив глаза, я пытаюсь взять себя в руки.

— Я справлюсь и без визита в твою зараженную герпесом постель, большое тебе спасибо, — отвечаю я, к его большому удивлению.

Наконец, я закрываю приложение и перевожу его телефон в спящий режим. Я съеживаюсь от того, что Алекс не увидит это сообщение и все еще будет беспокоиться о своем брате, но прямо сейчас я мало что могу с этим поделать.

Я все еще стою на кухне, как запасная деталь, когда появляется Алекс, одетый в серые спортивные штаны и белую футболку в обтяжку.

Я смотрю на него с ухмылкой.

— Хороший выбор одежды, — бормочу я, стараясь не пялиться на более чем очевидные очертания его члена сквозь ткань. — Хотя ты мог бы надеть нижнее белье.

— Зачем мне это делать? — самодовольно спрашивает он. — Ты в порядке? — спрашивает он, его глаза прыгают между моими.

— Да, я просто хотела стакан воды. — Я мило улыбаюсь ему, надеясь, что он купится на мою чушь.

Он изучает меня на мгновение, и я задерживаю дыхание, ожидая, что он окликнет меня, но он ничего не говорит. Вместо этого он делает шаг вперед. В нос мне ударяет его свежевымытый аромат сексуального парня, и черт возьми, если от него у меня не текут слюнки.

Я так потерялась в нем на мгновение, что не замечаю, что его внимание исчезло с моего лица. Так было до тех пор, пока жар его пальцев не обжег мою шею.

— Калли? — рычит он, его брови хмурятся, когда он смотрит на—

— Черт, — шиплю я, когда его большой палец касается того, что, как я знаю, является одним из самых ярких засосов, с которыми мне пришлось бороться, чтобы скрыть этим утром.

— Кто это сделал?

Мое сердцебиение учащается, и я не сомневаюсь, что он чувствует это своими пальцами, которые сейчас обхватывают мою шею сбоку.

Я смотрю в его обеспокоенные и, возможно, ревнивые серые глаза, умоляя его не делать этого.

— Алекс, пожалуйста, можем мы не—

— Кто, Калли? Кто пометил тебя? — выдавливает он сквозь стиснутые зубы.

Его хватка на мне усиливается, и это мало помогает успокоить мое бешено колотящееся сердце.

— Это не имеет значения. Пожалуйста, просто оставь это.

Я пытаюсь выскользнуть из его объятий, но он ничего из этого не допускает. Другая его рука сжимает мое бедро, его хватка слишком жесткая, чтобы быть дружеской.

— Чем ты на самом деле занималась в эти выходные, Каллиста?

Я скриплю зубами от раздражения.

— Не твое, блядь, дело, — шиплю я, прилагая еще немного усилий к движению. К счастью, на этот раз он отпускает меня, и я стремительно пересекаю комнату, перегибаюсь через диван и хватаю свою сумку. — У тебя нет права судить меня. Не после того, как вы все ведете себя так, трахая разных девушек каждую ночь недели.

Когда я оглядываюсь назад, я нахожу его стоящим посреди своей кухни с озабоченным лицом.

— Я не осуждаю, Калли. Я просто присматриваю за тобой.

— Чушь собачья. Ты такой же, как Нико и Тео. Это одно правило для вас и совершенно другое для меня. Кучка лицемеров.

Я подхожу к двери и берусь за ручку, прежде чем он снова заговаривает.

— Прости, — он прерывисто дышит, прежде чем тепло его тела согревает мою спину.

Я вздыхаю, не желая отступать, когда он ведет себя как придурок, но также не в состоянии сдержать свое раздражение. Алекс может быть таким щенком, когда хочет, и трудно сказать ему «нет», когда он включает свое обаяние.

Его рука проскальзывает под мой блейзер и оказывается на моей талии, его прикосновение обжигает меня через тонкую рубашку.

У меня перехватывает дыхание, когда он разворачивает меня и прижимает спиной к двери, через которую я собиралась сбежать.

— Я обещаю, я не осуждаю тебя. Ты можешь пойти туда и переспать с каждой существующей задницей, если хочешь. — То, как его глаза вспыхивают гневом, говорит мне, что это не совсем так. — Я просто… — Он сжимает их, на секунду разрывая нашу связь. — Он хорошо к тебе относился?

Его глаза снова встречаются с моими, и комок подступает к моему горлу от того, что я вижу, глядя на него в ответ.

Почему это не мог быть Алекс?

Я спрашиваю себя об этом не в первый раз, и я уверена, что это не будет последним.

Но хотя я могла бы согласиться с остальным женским населением Найтс-Риджа и подумать, что он горячий и милый, разве я сказала горячий? Он просто не заставляет меня чувствовать то, что заставляет меня чувствует его вторая половина.

— Он сделал твой первый раз особенным?

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не дать правде вырваться наружу.

— Черт, — рявкает он, когда я не отвечаю. — Он причинил тебе боль? Был ли он слишком грубым? Просто назови мне его имя, и я пойду убью его для тебя.

Поднимая руку, я прижимаю ладонь к его груди.

— Нет, тебе не нужно этого делать. — Хотя, я не сомневаюсь, что, если — когда — он узнает правду, он надерет Деймону задницу за это. Это если Нико и Тео дадут ему шанс. — Он был… — Я сосредотачиваюсь на более приятных моментах моего общения с Деймоном. — Милый.

Большой палец Алекса касается моего живота, когда он смотрит на меня сверху вниз. Его взгляд на мгновение опускается на мои губы, и мое сердце замирает в груди при мысли о том, что он собирается меня поцеловать.

К счастью, он передумывает и делает шаг назад, давая мне немного пространства для дыхания.

— Итак, это задание по английскому, — говорит он несколько нервно, проводя пальцами по влажным волосам.

Я должна уйти. Но одной мысли о том, чтобы переступить порог этой двери и столкнуться с Деймоном головой вперед, достаточно, чтобы оттолкнуть меня, поэтому, в конце концов, я просто улыбаюсь ему и отталкиваюсь от двери, говоря: «Конечно».

ДЕЙМОН

Мое тело тяжелое, мозг затуманен, когда я снова прихожу в себя, чертовски сбитый с толку.

К счастью, когда я открываю глаза, я обнаруживаю, что нахожусь в своей спальне. Хотя это не объясняет, почему я спал как убитый, когда обычно мне с трудом удается поспать больше пары часов за ночь.

Я переворачиваюсь. Мне требуется каждая унция энергии, которой я обладаю, чтобы пошевелить затекшими мышцами, и я падаю на другую подушку.

В течение трех секунд все спокойно, затем ее сладкий аромат наполняет мой нос, и все обрушивается на меня с силой ветра, блокирующего гребаную стену.

— Калли? — зову я, во мне все еще горит какая-то глупая, жалкая надежда, что она, возможно, все еще здесь, несмотря на реальность, в которую я не хочу верить, витающую на периферии моих мыслей. — Калли? — Я кричу громче, но ничего не слышно. — ЧЕЕЕРТ.

Гнев, отчаяние и паника — все это сталкивается внутри меня в водовороте, над которым у меня нет власти.

Несмотря на мое затянувшееся истощение и туман в мозгах, мое тело действует инстинктивно.

Я едва держусь на ногах, когда, спотыкаясь, бреду в ванную. Я хватаюсь за сушилку для полотенец, чуть не обжигая кожу на ладони в процессе.

— Черт, — шиплю я, обхватывая руками раковину и опускаю голову, когда она кружится, как будто я выпил все до единой бутылки водки в мире.

Моя голова раскалывается, сердце ноет, и все мое тело дрожит от гнева из-за моей потребности найти ее, притащить ее обратно сюда, найти способ, черт возьми, доказать ей, что все, что я ей сказал, было правдой.

Но она там, где ей суждено быть.

Где-то там, живет своей жизнью без меня.

Рев, который я едва узнаю, срывается с моих губ, когда боль разрывает мою грудь. Отчаяние, потеря, это обычное чувство того, что я просто недостаточно хорош, бушует во мне, когда мои пальцы сжимают раковину.

Я делаю глубокие успокаивающие вдохи, пытаясь взять себя в руки, прежде чем рискну поднять глаза и обнаружить свое отражение в зеркале.

Я задыхаюсь от незнакомого лица, которое смотрит на меня в ответ.

Несмотря на часы сна, мои глаза темные и затуманены. Мои губы все еще опухли от ее поцелуев, но ярко-красная царапина на моей щеке усиливает боль.

Проводя кончиком пальца по царапине, я позволяю своим мыслям вернуться к тому, как она бесилась на заднем сиденье моей машины. Она была порочной, жестокой и красивой. Я никогда не видел в ней огня, и черт возьми, если это не поставило меня на колени, даже если я был объектом всей ее ненависти.

Если бы мы были где-нибудь в другом месте, я бы не впал в крайности, на которые пошел. Но мне нужно было вытащить ее оттуда. Мне нужно было, чтобы мы оба были подальше от других.

Я знал, что это мой шанс ненадолго оставить ее при себе. Не для того, чтобы убедить ее быть со мной или попытаться заставить ее влюбиться в меня. Просто чтобы она была здесь, со мной, рядом со мной хотя бы на короткое время.

Я боролся с этим. Я сделал все возможное, чтобы убедить себя, что она не та, для кого бьется мое черное и изодранное сердце, но это бессмысленно.

Это — она.

Она — все, что я вижу. Все, чего я жажду.

Но только посмотрите, что это сделало со мной.

Открывая шкафчик передо мной, я смотрю на маленькую бутылочку с едва прикрытой крышкой.

Мне не нужны были доказательства, чтобы знать, что она сделала. Я чувствовал подобное раньше, и я знаю причину этого.

Просто в прошлом это всегда было моей виной, когда я сгибался пополам от отчаянной потребности немного отдохнуть.

Я никогда не думал, что кто-то — Калли — будет использовать их против меня.

Она действительно так сильно меня ненавидит?

Неужели ей так отчаянно нужно было сбежать от меня, что единственным способом, которым, по ее мнению, она могла этого добиться, было накачать меня наркотиками?

Стыд прожигает меня насквозь.

Но я не жалею об этом. Ни единой секунды этого. Потому что, пока она была здесь, даже когда она боролась со мной, у меня было все, чего я когда-либо хотел. Я просто должен надеяться, что этого будет достаточно, чтобы держаться подальше, потому что независимо от того, насколько сильно я, возможно, уже жажду повторения, что-то подсказывает мне, что она не примет это добровольно.

Я отступаю назад и бесцеремонно падаю на унитаз. Я опускаю голову на руки в надежде, что, когда я снова подниму ее, мой разум чудесным образом прояснится и у меня появится четкое представление о том, как с этим справиться.

Как бы сильно я ни должен был держаться от нее подальше, теперь, зная, что она в постели с врагом — буквально — означает, что я не могу.

Она не может проводить время с итальянцами. Она просто не может. Это подвергает ее слишком большому риску. И я отказываюсь позволять ей находиться в любой ситуации, где ее могут поймать.

К сожалению, когда я снова встаю, я не чувствую себя намного лучше.

Натянув пару боксеров, я отправляюсь на кухню за чашкой самого крепкого кофе, который может выплюнуть моя кофемашина, и ищу свой телефон.

Я нахожу его на стойке рядом с беспорядком, который я оставил, готовя нам завтрак поздним воскресным утром.

Проснувшись, я нахожу поток сообщений от Алекса, одно от папы и более чем несколько от Айлы, требующей объяснить, почему я ее игнорирую.

— Господи, — бормочу я, когда смотрю на дату и обнаруживаю, что меня не было больше двадцати четырех часов.

Сколько из этих таблеток она мне дала?

Доказательства того, что что-то случилось, когда она вернулась с нашими напитками, были более чем очевидны. Я мог видеть, что что-то было не так в ее глазах, в том, как она нервно покусывала нижнюю губу. А затем вкус фанты. Это было ненормально. Если бы на моей кровати сидел кто-то другой в одной моей испорченной рубашке, то я, возможно, задался бы вопросом, почему у нее такой странный вкус. Но это была Калли. Мой гребаный ангел. Я бы никогда ничего о ней не заподозрил. Очевидно, я недооценил нашу невинную маленькую принцессу. Но тогда, я думаю, в ее жилах течет кровь Чирилло, и яблоко от яблони падает не так уж далеко.

***

— Святое дерьмо, что с тобой случилось? — Спрашивает Алекс, когда я захожу в его квартиру несколько часов спустя.

Ее аромат поражает меня, и это злит меня в равной степени, насколько и заводит.

В ту секунду, когда я загрузил приложение для отслеживания и обнаружил, что она здесь, всего в нескольких футах от меня, я почти забыл обо всем и просто хотел ворваться к нему, чтобы поговорить с ней.

Но это не то, как я работаю. Я не позволяю своей вспыльчивости взять верх, и только потому, что в этой ситуации замешана Калли, это не значит, что я могу забыть все, что делает меня чертовски фантастическим солдатом, каким я и являюсь.

Итак, я ждал. И ждал. Это было чертовски больно делать, поскольку образы того, что, черт возьми, они вдвоем могли делать по ту сторону стены, живо пронеслись в моем сознании.

Недавно Алекс очень ясно выразил свой интерес к ней. Я всегда думал, что это просто игра, чтобы позлить Нико и Тео. Я имею в виду, что это все, что было раньше. Но с ним что-то изменилось. То, как он смотрит на нее в эти дни, более осмысленно, более серьезно.

Вид того, как он это делает, заставляет ревность, о существовании которой я даже не подозревал, вспыхивать во мне подобно смертоносному вулкану.

Это неправильно. У меня нет никаких прав на Калли, и не должно быть.

Я смирился с тем фактом, что она найдет другого мужчину, лучшего, чем я, чтобы провести с ним свою жизнь много лет назад.

Но Алекс? Мой близнец?

Это дерьмо выходит на другой уровень.

— Ничего, — ворчу я, направляясь прямо к его кофеварке и готовлю себе еще один двойной эспрессо.

— Ты выглядишь так, будто только что восстал из мертвых, братан.

— Чертовски верно, — бормочу я себе под нос.

— Так что же тогда происходит? — спрашивает он, когда я падаю на диван и смотрю в кружку с жидким золотом в моих руках.

— Понятия не имею. Я проглотил пару таблеток снотворного. Я отсутствовал… некоторое время…

— Деймон, — предупреждает Алекс, прекрасно зная, что я не должен принимать больше одной.

— Все прекрасно. Это были тяжелые несколько недель. Мне просто нужно было отключиться.

Он пристально смотрит на меня, и через несколько секунд я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

Я люблю его больше всего на свете. Но, черт возьми, иногда я его еще и чертовски ненавижу.

Все в нем так… просто. Жизнь для него такая… легкая.

Полная, блядь, противоположность моей. И сколько я себя помню, все, чего я хотел, это быть больше похожим на него. Смотреть на мир сквозь его розовые очки. Выдерживать удары и не относиться к жизни слишком серьезно.

Но это не моя реальность.

В то время как он весь такой легкий и смеющийся, я темная, потерянная душа, которая просто не подходит ему.

Всю свою жизнь мне приходилось слушать, как люди сравнивают нас двоих.

Почему я не могу играть в футбол, как он? Почему я не могу получать оценки и преуспевать в школе, как он?

Это утомительно — быть второсортным близнецом. Но сейчас это тоже нормально. Я знаю свое место и делаю все, что в моих силах. Все это время я боролся за то, чтобы занять свое место в семье, доказать свою состоятельность и найти будущее, в котором мои оценки и академические способности не будут иметь значения.

— Тебе нужно прекратить это дерьмо, чувак. Это плохо для тебя.

— Это то, что есть. Здесь пахнет девчонкой, — указываю я, желая добраться до сути своего визита.

Алекс закрывает ноутбук, стоящий рядом с ним, за которым он, должно быть, работал, когда я ворвался, и снова изучает меня.

— Я просто тусовался с Калли. Делали кое-какую школьную работу.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Что? Почему ты так на меня смотришь?

— Нико выпотрошит тебя, как рыбу, если ты тронешь ее хоть пальцем, — говорю я ему, даже не съеживаясь от того факта, что я заслуживаю такого конца после того, что я с ней сделал.

Часть меня удивлена, что я не проснулся от того, что Нико и Тео дышали на меня сверху вниз с занесенными ножами.

Но по какой-то причине она, кажется, пока держит в секрете все, что произошло между нами.

Чего я не могу понять, так это почему.

У нее нет ко мне привязанности, не совсем.

И не то чтобы я хорошо к ней относился.

Я увел ее на Хэллоуин и ушел, не сказав больше ни слова. То, что мне действительно было чертовски больно делать. А потом еще эти выходные.

Почему бы ей не побежать к старшему брату и не позволить ему разобраться со мной? Конечно, это было бы проще, чем ждать, пока я появлюсь глубокой ночью, чтобы отомстить.

Она должна знать, что это грядет.

Она снова и снова доказывала, что не так уж наивна, когда дело касается меня. Она также показала нам обоим, что у нее явно есть способность справиться и со мной.

Так что, возможно, это то, чего она хочет.

Может быть, она ждет.

Возможно, именно поэтому она была здесь.

Она хотела, чтобы я нашел ее. Знать, что она тусовалась с Алексом. Чтобы мучить меня.

— Я могу справиться с Нико, — ворчит он, проводя рукой по волосам, в то время как мой живот болезненно скручивается.

— Ты серьезно, не так ли? Ты действительно идешь за ней?

Он пожимает плечами. — Ты знаешь меня, Брат. Я не собираюсь строить планы или принимать что-либо всерьез. С ней весело тусоваться. Посмотрим, к чему это нас приведет. К тому же, она чертовски сексуальна, чувак. Тебе следовало поехать с нами в прошлые выходные.

— Что произошло в прошлые выходные? — спрашиваю я, хотя уже знаю, что пожалею об этом.

Я знаю, что они уехали, но я не слышал никаких подробностей, и я давно понял, что лучше просто держаться подальше от общества моего брата.

— Купались нагишом, чувак. Клянусь, ее изгибы чертовски греховны. Она выросла хорошенькой.

Мои кулаки сжимаются по бокам, и я борюсь с тем, чтобы моя ревность не отразилась на моем лице.

— Она разделась с тобой?

— Да. В это так трудно поверить? Я не законченный мудак. Она тоже спала в моей постели.

Весь воздух вырывается из моих легких при его словах.

Если он и замечает мою реакцию, то не комментирует. Вместо этого его самодовольная ухмылка становится еще шире.

— Лучшая гребаная ночь сна, которая у меня была за всю мою жизнь. Я бы посоветовал тебе попробовать, но тогда мне пришлось бы поделиться, а этого, блядь, не произойдет.

Я поднимаю бровь, глядя на него.

— Снова. Это снова не повторится.

— Ты полон дерьма, братан, — говорю я, откидываясь на спинку стула и потягивая кофе, как будто в моем мире все в порядке. Все это время я втайне задаюсь вопросом, каково это — на самом деле заснуть с Калли в моих объятиях.

— Я не трахал ее, если ты к этому клонишь.

Я не могу отрицать, что облегчение не наполняет мои вены при этом заявлении.

— Не удивлен. Если она увидела тебя голым перед тем, как лечь к тебе в постель, она, вероятно, решит, что твой маленький член не стоит затраченных усилий.

Он отмахивается от меня, но решает не вступать в этот спор.

— Тем не менее, она с кем-то встречается. У нее засосы по всей шее.

Его челюсть тикает от раздражения при этом.

— Она разгуливала со следами парня по всему горлу, и Нико просто позволил этому пролететь?

— Нет, она проделала довольно приличную работу по сокрытию этого. Я просто был немного ближе, чем все остальные.

Моя кровь закипает от его комментария, но я сдерживаю свою реакцию.

Калли имеет полное право тусоваться с Алексом. Она может проводить время с кем захочет. При условии, что они не итальянцы.

Я мог бы захотеть заявить на нее свои права, но я знаю, что этого никогда не произойдет.

В любом случае, ей было бы лучше с таким парнем, как Алекс. Кто-то, кто может заставить ее смеяться, правильно с ней обращаться.

Не такой холодный, мрачный засранец, как я, который мечтает запереть ее и оставить себе.

КАЛЛИ

В ту секунду, когда я подъезжаю к дому, мою кожу покалывает, как будто за мной наблюдают.

Мое сердце подскакивает к горлу, когда я сижу там, смотрю и жду.

Теперь я знаю, что он проснулся, я в полной боевой готовности.

Он не собирается спускать то, что я сделала, на самотек. Выхода нет. Деймон работает не так.

Моя рука дрожит, когда я протягиваю руку, чтобы заглушить двигатель, мое беспокойство только растет.

Дом рядом со мной погружен во тьму. Машины мамы и папы отсутствуют на подъездной дорожке.

Может быть, мы все еще в городе, но земли Чирилло огромны, и, если кто-нибудь доберется до меня здесь, никто никогда не услышит моего крика.

Зная, что я не могу сидеть в своей машине всю ночь, я собираю свои сумки и открываю дверь, проглатывая свой страх.

Я могу справиться с Деймоном.

Что самое худшее, что он собирается сделать? Скажет мне, что я принадлежу ему, и трахнет меня снова? Уверена, что в жизни бывают вещи и похуже.

Делая глубокий вдох, я огибаю дом, мои глаза вглядываются в темноту, готовясь к тому, что он выпрыгнет на меня.

Кусты рядом со мной шелестят, заставляя мое сердце биться чаще, но, когда ветер развевает мои волосы, я убеждаю себя, что там никого нет.

Пока нет…

— О боже… — Мое сердце колотится в груди, несмотря на то, что я знала, что это произойдет.

Теплая рука накрывает мой рот, обрывая крик, прежде чем мои ноги отрываются от пола и меня прижимает к твердому, знакомому телу.

Его запах наполняет мой нос, и рыдание вырывается сквозь его ладонь.

— Открой свою дверь, — рычит он мне на ухо, и я делаю это без колебаний.

Через несколько секунд мы в моем подвале, и я освобождена.

— Ант, — кричу я, бросаясь к нему, обнимая его, крепко прижимая.

Он стонет, когда мы сталкиваемся, но тот факт, что ему может быть больно после того, как его подстрелил Деймон, едва заметен сквозь мое облегчение.

— Ты в порядке, — выдыхаю я, прижимаясь щекой к его груди, позволяя своим слезам впитаться в его рубашку.

— Мне так жаль, Калли. Если бы я имел хоть малейшее представление о том, что—

— Тсс, все в порядке, — уверяю я его, глядя на его избитое лицо затуманенными, полными слез глазами. — Я знаю, что ты не знал. И мне тоже жаль. Я была так напугана, что он… что т-ты был…

— Я в порядке, Солнышко. — Он отталкивает меня, и мои руки опускаются с его тела, когда он обхватывает ладонями мои щеки и наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза. — Я в порядке. Потребовалось бы нечто большее, чем пуля в плечо, чтобы держать меня подальше от тебя.

— Ант, — вздыхаю я, падая в обморок от его слов. Я пытаюсь бороться с этим. Я не могу попасть под его чары прямо сейчас — это слишком опасно. — Ты не должен быть здесь, — говорю я ему, обхватывая его предплечья, пока он продолжает удерживать меня.

— Мне нужно было тебя увидеть. Нужно было знать, что ты в безопасности.

— Я в порядке. Деймон не причинил бы мне вреда, — говорю я, морщась. Может, он и не причинит мне физической боли, но он более чем согласен накачать меня наркотиками, привязать к своей кровати и разорвать мое сердце на куски.

— Что случилось? Куда он тебя отвез? — Он ищет ответы в моих глазах. — Я знаю, что тебя здесь не было. Я весь субботу ждал твоего появления.

— Он привел меня к себе домой. Спрятал меня от других, — частично лгу я.

— И он не причинил тебе вреда?

— Нет, Ант. Он этого не сделал.

Весь воздух вырывается из его легких, мятным потоком обдавая мое лицо, когда он принимает мои слова.

Отпуская мое лицо, он обхватывает мое тело руками и притягивает меня обратно к себе.

— Черт. Я так беспокоился о тебе. Он рассказал кому-нибудь еще?

— Я-я так не думаю. Я не знаю. Черт. Я так рада, что с тобой все в порядке.

Я обнимаю его крепче, испытывая облегчение от того, что Деймон не сделал того, что он так легко мог сделать в пятницу вечером.

— Я могу придумать способы и похуже. Моим последним воспоминанием была бы твоя ки—

— Не говори этого, — я наполовину съеживаюсь, наполовину смеюсь. — Боже, это было унизительно.

Я утыкаюсь лбом ему в грудь, желая забыть тот момент, когда Деймон ворвался в комнату, в то время как Ант собирался нырнуть мне между ног.

— Прости, что я позволил кому-либо найти тебя такой. Я думал, мы в безопасности—

— Это не твоя вина.

Высвобождаясь из его объятий, я бросаю взгляд на окна. Если бы кто-нибудь заглянул внутрь…

— Мы должны пойти куда-нибудь еще. Если мой папа вернется домой или… Деймон придет, чтобы найти меня, — думаю я про себя.

— Твой отец занят.

Ужас скручивает мои внутренности, и это должно быть видно на моем лице.

— Черт, нет, ничего плохого. Я просто знаю, что он имеет дело с последствиями вечера пятницы. Мирные переговоры или еще какая-то хрень, я не знаю. Я не вмешивался.

— Я ненавижу это, — бормочу я, подходя к панели управления на стене и на всякий случай опуская затемняющие шторы.

Его не должно быть здесь. Это опасно. Я могла бы отгородиться от мира и запереть двери, но это не значит, что он в безопасности. Насколько я знаю, папа уже видел его на камерах слежения и направляется обратно, чтобы убить любого парня, у которого хватит смелости спуститься сюда.

— Что, если тебя уже видели? — выпаливаю я, выпуская свои мысли наружу.

— Это не так. Поверь мне, Солнышко. Я не собираюсь доставлять тебе еще больше неприятностей. Я, блядь, обещаю.

Он сокращает расстояние между нами и берет мою руку в свою.

— Черт, я так волновался за тебя, — говорит он, обхватывая мою челюсть и наклоняясь к моему лбу. — У меня в голове крутились все эти безумные мысли о том, что они сделали бы с тобой, если бы узнали.

— Моя семья не причинила бы мне вреда, Ант.

— Физически нет. Но у них более чем достаточно власти, чтобы контролировать тебя. Чтобы остановить это. Нас.

— Нас не может быть.

— Я знаю. Черт возьми, я знаю. Но это не мешает мне хотеть этого.

Боль пронзает мою грудь, как будто мое сердце разрывается надвое.

Прежде чем у меня появляется шанс придумать ответ на это, его губы находят мои, и я бессильна, кроме как потеряться в его нежном поцелуе.

Это мягкий, нежный, любящий поцелуй, и он такой, каким я должна хотеть видеть поцелуй.

Но я не могу отрицать, что чего-то не хватает.

Край тьмы, прикосновение боли. Я испытываю трепет от осознания того, что мне не следовало этого делать, но это не то же самое, что было с Деймоном.

При этом, когда он прижимает мое тело к своему, я выбрасываю из головы все мысли о человеке, который похитил меня, накачал наркотиками и привязал к своей кровати, и растворяюсь в милом парне, который ничего не делал, кроме как заботился обо мне с тех пор, как мы впервые встретились.

Если бы ситуация была другой, он был бы идеальным парнем. Тот, которого я бы с радостью привела домой, чтобы познакомиться со своими родителями и представить своим друзьям. Но я не могу. То, что он выжил в пятницу вечером, уже чудо. Я могу только предположить, что Деймон решил сохранить ему жизнь, потому что даже я знаю, что он стреляет лучше, чем это. Он был почти на расстоянии выстрела в упор — Ант ни за что не стоял бы здесь прямо сейчас, если бы Деймон хотел его смерти.

Я думаю, единственный вопрос в том, почему он этого не сделал?

Ант ведет меня задом наперед, пока мои икры не упираются в кровать. Он опускает меня на спину, и я счастливо опускаюсь, пока он не стонет от боли.

— Черт, ты в порядке?

— Прямо сейчас мне чертовски идеально, — говорит он, заползая на меня в ту секунду, когда я оказываюсь под ним.

Его рука проскальзывает мне под рубашку, удерживая за талию, но он не делает движения, чтобы поднять ее выше, похоже, просто довольствуясь тем, что целует меня.

— Я так боялся, что он накажет тебя за то, что ты была со мной, — бормочет он, покрывая поцелуями мою челюсть и спускаясь вниз по шее.

— Он не такой, не со мной. — Я съеживаюсь от своих слов, но не могу отрицать, что они правдивы.

— Я все еще не доверяю ему тебя, даже если ты Чирилло.

— Ант, не надо, — стону я. Мне не нужны напоминания обо всех причинах, по которым его не должно быть здесь прямо сейчас, обо всех причинах, по которым я должна отослать его прочь.

Но я не могу. Я чертовски рада, что он здесь, что он жив, и я слишком потеряна в его поцелуях.

Я приподнимаюсь с кровати, моя рука проскальзывает под его толстовку, моя ладонь касается его пресса.

Нуждаясь в большем, я тянусь к молнии, проходящей по середине его тела, и тяну за нее.

В ту секунду, когда я вижу повязку, покрывающую его грудь и оборачивающуюся вокруг плеча, я останавливаюсь.

— Насколько все плохо? — спрашиваю я.

— Все прекрасно. Просто немного больно, — признается он, садясь прямо и глядя на меня сверху вниз с тоской в глазах.

— Немного.

— Да. — Он стягивает ткань со своих плеч и бросает ее на пол, открывая мне вид на его обнаженный торс.

Садясь, прижимая нас грудь к груди, я провожу пальцами по свежей повязке.

— Он мог убить тебя.

— Это стоило бы того.

— Нет, — говорю я, сжимая пальцами его подбородок. — Не говори так. Никогда не говори так.

Его темные глаза удерживают мои, насыщенно-карие, почти черные, когда он смотрит на меня.

— Но это правда. Ты мне действительно нравишься, Калли. Я просто хотел бы—

— Я знаю, — выдыхаю я, кладя руку ему на затылок и кладя голову на его неповрежденное плечо. — Тебе следует уйти, — с сожалением шепчу я.

— Мне вообще не следовало приходить. Но я не могу оставаться в стороне.

Рыдание вырывается из моей груди, и я обнимаю его крепче в надежде, что это не даст мне развалиться на части в его объятиях.

— Мне просто нужна сегодняшняя ночь, Солнышко. Пожалуйста. Мне просто нужно…

Он опускает меня обратно на кровать и ложится на свою сторону, притягивая мое тело ближе.

— Просто дай мне это, и тогда… — Он грубо сглатывает. — Я попробую поступить правильно.

Он делает ударение на слове «попробую», и, хотя я могла бы согласиться с ним молчаливым кивком, я знаю, что этого никогда не будет достаточно, чтобы он ушел.

Наши ноги переплетаются, и я отпускаю все свои опасения о том, что произойдет, когда взойдет солнце, просто отдаваясь этому милому парню, который рискует всем, чтобы провести время со мной.

ДЕЙМОН

Темнота окружает меня, когда я прислоняюсь спиной к стволу дерева, мои короткие ногти впиваются в ладони. Боль от этого едва ли сравнима с тем, что мне нужно прямо сейчас, но это все, что у меня есть, не считая ножа, засунутого за пояс. Я не опускаюсь до этого уровня. Во всяком случае, пока.

В ту секунду, когда я увидел, как он вышел из тени и зажал ей рот рукой, мне захотелось сделать то, что, вероятно, следовало сделать в пятницу вечером, и всадить пулю прямо ему между бровей.

Но опять же, я этого не сделал.

И почему?

Из-за нее.

Я никогда раньше не щадил ничью жизнь. Но по какой-то причине, когда я нажал на курок, я подсознательно уже отвел прицел от его головы, зная, что она никогда не простила бы мне, если бы я вышиб ему мозги прямо у нее на глазах.

Я мог бы сделать это позже ночью, когда вернулся, но все же я пощадил его.

Я наблюдаю за ними через окно в двери, которое она никак не может заблокировать.

Я знаю, потому что это не первый раз, когда я сижу здесь и наблюдаю за ней, когда она думает, что спрятана от остального мира.

Это просто пиздец. Но меня это давно не волнует.

Она нужна мне.

Мне потребовалось много времени, чтобы найти подходящее дерево и идеальную ветку, с которой можно было бы наблюдать за происходящим, но оно того стоило.

Их ноги переплетаются на ее кровати, и мне приходится бороться, чтобы оставаться неподвижным и не реагировать слишком остро.

Она не твоя.

Она встает с кровати только для того, чтобы сходить в ванную, а когда выходит, на ней пижама. Кстати, не сексуальная — футболка с длинными рукавами и брюки.

Я не могу сдержать ухмылку, которая растягивает мои губы.

Возможно, он сейчас внутри с ней, но она держит барьер между ними. Это все, что мне нужно знать.

Я сижу там, пока моя задница не становится более чем мертвой, свет в подвале передо мной гаснет, и мое видение их прервалось.

Я должен идти домой.

Мое тело болит, а голова все еще кружится от силы тех таблеток.

Но я не могу уйти.

Я не могу уйти, зная, что она внутри с ним.

Спрыгивая с моего любимого дерева, листья на земле под моими ногами шуршат, когда в моей голове формируется план.

Проскользнуть в ее подвал легко. Калли, возможно, с радостью заняла место, которое Нико ранее использовал в качестве места для вечеринок, но она никогда не думала об изменении разрешений на биометрическом сканере, чтобы не впускать нас.

Я думаю, у нее никогда не было причин думать, что мы захотим пригласить самих себя.

Как наивно с ее стороны.

Как бы мне ни хотелось сказать, что я впервые проскальзываю внутрь под покровом темноты, это не так.

С тех пор, как она переехала, было пару раз, когда моя потребность быть рядом с ней пересиливала мой здравый смысл.

В первый раз было чисто любопытство посмотреть, смогу ли я войти, не рискуя пройти через весь дом, чтобы добраться до нее.

Второй и третий — не так уж много.

Глубокой ночью, пока она спит, я могу побаловать себя фантазией о том, что она могла бы быть моей. Я могу притворяться, проводить костяшками пальцев по ее нежной коже, заправлять волосы за ухо и слушать ее успокаивающее дыхание.

Я уверен, что любой другой, сидя рядом с ней, когда она такая спокойная и умиротворенная, заснул бы прямо рядом с ней, но я не кто-нибудь. Я дьявол, поглощенный тьмой, от которого ускользает сон, если только я всерьез не на взводе и не проглотил таблетку. Или две.

По крайней мере, это гарантирует, что я могу наслаждаться своей зависимостью без риска быть пойманным кем-то, кто убил бы меня за вторжение в ее личную жизнь.

Я работаю изо всех сил, прячась в тени, и моя одержимость нашей теперь уже не такой невинной маленькой принцессой ничем не отличается.

Серебристый лунный свет, проникающий через единственное незакрытое окно, освещает пространство достаточно, чтобы я мог видеть, как Ант обнимает ее, пока они спят.

Я должен радоваться, что она повернулась к нему спиной, но это не так. Не с тем, как его рука обхватывает ее тело, как будто она принадлежит ему, а ее задница прижата прямо к его промежности.

У меня болит грудь, когда я стою в изножье кровати, наблюдая за ними.

Тебе следовало убить его, говорит маленький дьяволенок, занимающий большую часть моего подсознания.

Возможно, мне следовало.

Хотя, если бы она плакала, она бы плакала не на моем плече.

Нет. Мне нужно подойти к этому по-другому.

Мне нужно выяснить его точку зрения, потому что он ни за что не пошел бы на такой риск. Должна быть причина для его интереса к ней.

Или так и есть?

Ее сила заставляет меня забыть все, что я всегда говорил себе, что не могу сделать. Может быть, она просто запутала его в своей гипнотической сети, как и меня.

Если бы я был врагом, ушел бы я? Или я был бы точно там, где он сейчас?

Мне даже не нужно успокаивать себя ответом.

Тот факт, что я стою здесь прямо сейчас, — это все доказательства, которые мне нужны.

Калли ерзает, тихий стон вырывается глубоко из ее груди. Тот, который я слишком хорошо помню, когда она спала в моей постели. Я делаю шаг назад, ускользая в тень.

С содержимым моего набора в руке я захожу в ванную и тихо закрываю за собой дверь.

Держа ветку с сухими листьями перед лицом, я достаю из кармана зажигалку и открываю ее, позволяя оранжевому свету пламени осветить комнату.

Мое собственное отражение бросается в глаза в зеркале, мое лицо освещается, как у демона, в отблесках пламени, когда я подношу его к нижнему листку.

На моих губах появляется улыбка, и адреналин разливается по моим венам.

Прощай, Антонио Санторо.

Всего за несколько секунд сгорает каждый лист, с верхушки ветки поднимается дым. Отойдя на середину комнаты, я подношу его к детектору дыма, и не проходит и секунды, как начинает срабатывать сигнализация, за которой быстро следует спринклерная система, которую Эван установил, когда они ремонтировали дом несколько лет назад.

Ледяной туман окутывает меня, когда я тушу огонь и подкрадываюсь к окну, чтобы избавиться от улик.

— О Боже мой, — визжит Калли с другой стороны двери.

— О, черт, — рявкает Ант.

— Тебе нужно уйти. Что, если они узнают, что ты здесь? Что, если это подстава?

Я не могу не улыбнуться ее подозрениям.

Вот и все, Ангел. Подвергни сомнению мотивы этого ублюдка. Я чертовски хорошо знаю, что я так и делаю.

— Подожди. Ты предполагаешь, что—

— Нет, Ант. Не ты. Они.

— Черт. Мне так жаль. С тобой все будет в порядке?

— Да, просто уходи.

Мой телефон жужжит в кармане, как я и ожидал.

Эван: Мне нужно, чтобы кто-нибудь проверил мой дом. Сработала пожарная сигнализация.

Деймон: Я в нескольких минутах езды.

Эван: Калли дома одна. Убедитесь, что она в безопасности.

— Будет, блядь, сделано, босс, — выдыхаю я.

— Папа, да. Я в порядке. Да. Я собираюсь подняться сейчас. — Ее шаги гремят по лестнице, прежде чем хлопает дверь, отрезая ее от меня.

Я жду пару минут, пока вода продолжает заливать и меня, и ванную, прежде чем отправить в ответ еще одно сообщение.

Деймон: Все выглядит прекрасно, босс.

Эван: Я отзову пожарную команду. Зайди внутрь, чтобы убедиться.

Деймон: Конечно.

Внезапно я погружаюсь в тишину, и вода перестает брызгать.

Направляясь к двери, я жду, когда она вернется, мой пульс стучит в ушах.

Было ли замачивание всего дома Эвана чрезмерным способом избавиться от Анта и возбудить ее подозрения? Да. Мне не похуй? Ни единого гребаного шанса.

— Чертов ад, — вздыхает Калли

Мой телефон снова жужжит, и я достаю его.

Нико: Тебе нужно, чтобы я приехал, чувак?

Я улыбаюсь тому факту, что все остальные, кроме меня, сейчас спят и менее чем готовы приступить к действию.

Деймон: Нет, чувак. Я справлюсь.

Нико: Калли может переночевать здесь, если ей нужно выбраться.

Я ухмыляюсь. О да, этого не произойдет.

Деймон: Я буду держать тебя в курсе. Но все выглядит неплохо. Должно быть, произошел сбой.

— Что, черт возьми, мне теперь делать? — плачет Калли. — Разве жизнь и так недостаточно дерьмовая? — она никого конкретно не спрашивает.

Кладу телефон обратно в карман, нажимаю на ручку двери и открываю ее.

Она меня не замечает. Она слишком занята, стоя посреди подвала и недоверчиво глядя на свою кровать.

Я подхожу к ней сзади, бесшумно двигаясь в темноте, прежде чем дать о себе знать.

У нее нет времени закричать, когда я закрываю ей рот одной рукой и обхватываю ее за талию, прижимая ее спиной к себе.

— Я надеюсь, ты не мечтаешь все еще оказаться с ним в этой постели, Ангел.

Она извивается напротив меня, но все, чего она добивается, это прижимается своей задницей к моему быстро растущему члену.

— Мне чертовски нравится, когда ты вся мокрая для меня, красавица.

Я облизываю линию от выреза ее футболки до самого уха.

— Ты чертовски хороша на вкус. Я мог бы есть тебя всю ночь.

Она стонет в моей руке, ее спина выгибается, когда я посасываю чувствительную кожу под ее ухом, прежде чем прикусить, точно так же, как я бы сделал в другом месте. Она, черт возьми, тоже это знает.

— Он ведь снова не заставил тебя кончить, не так ли? — поддразниваю я. — Кажется, у меня безупречный выбор времени, когда дело касается тебя.

Она снова стонет, ее челюсть двигается под моей рукой в попытке что-то сказать. Или укусить меня. Я отчасти надеюсь, что это последнее.

Моя рука на ее губах остается неподвижной. Моя рука, которая удерживает нас вместе, однако, двигается.

Кладя руку ей на живот, я засовываю пальцы под влажную ткань ее топа и поднимаю его выше.

— Тебе следует снять это. Ты простудишься, — шепчу я.

Стон застревает у нее в горле, когда моя рука обхватывает ее грудь, сжимая не слишком нежно, прежде чем я нахожу ее твердый сосок, сжимаю, пока она не вскрикивает.

— Он оставил тебя нуждающейся, да, Ангел?

Она пытается покачать головой, но это не очень успешно.

— Эти итальянские пезды недостаточно мужественны для такой работы. Если ты хочешь настоящего мужчину, тебе не нужно смотреть на врага.

Я дразню ее, дергая за сосок, пока она не начинает хныкать и вздрагивать в моих объятиях, когда ее освобождение от одного этого становится все ближе.

— Он оставил тебя в таком отчаянии, Ангел? Или это я?

Наконец, я убираю руку с ее рта, немедленно хватаюсь пальцами за подол ее рубашки и срываю ее с ее тела.

— Я ненавижу тебя, — кипит она. — Я тебя чертовски ненавижу.

— Да, — соглашаюсь я, обхватывая ее груди обеими руками и сжимая пальцами ее ноющие соски. — Я чувствую это. Но от этого становится чертовски мокро, не так ли?

— Единственное, что сейчас мокрое, — это весь гребаный дом.

Смех вырывается из моего горла.

— Довольно гениальный план, не так ли? Я рад, что ты впечатлена.

— Я, блядь, не впечатлена. Все, что у меня есть, промокло.

— Это высохнет, — говорю я, осыпая поцелуями ее плечо. — Ты ждала меня, Ангел?

— Нет, — шипит она. — Я надеялась, что эти таблетки убили тебя.

— Ой, — рычу я. — Но я думаю, мы оба знаем, что ты не это имеешь в виду.

— Так ли это?

— Ты приходила к Алексу ранее в надежде проверить меня, не так ли?

— Н-нет. Мы делали домашнее задание.

— Это правда? Из того, что я слышал, он подобрался к тебе достаточно близко, чтобы увидеть это, — говорю я, обводя языком один из засосов, которые я оставил у нее на горле. — Он хочет тебя.

— Да, — соглашается она. — Я думаю, что я тоже могла бы пойти на это с ним.

— Близнецы и итальянец. Думаю, мне нравится эта сторона нашей милой маленькой Калли.

Опуская одну руку вниз по ее телу, я засовываю пальцы за пояс ее брюк.

— Деймон, — стонет она, откидываясь на меня.

Если бы она хотела сразиться со мной прямо сейчас, она могла бы. От моего внимания не ускользает, что ее руки безвольно свисают по бокам, пока я не спеша исследую ее тело.

— Тогда расскажи мне об этой фантазии, Ангел. Ты хочешь нас с Алексом одновременно? Мы могли бы, ты знаешь. Мы делали это раньше.

Весь воздух вырывается из ее легких при моем признании.

Я не удивлен, что это шокирует ее. Насколько всем известно, я не очень хорош в групповых мероприятиях. Но с Алексом все по-другому. Мы делились всем со дня нашего зачатия. Просто потому, что мы не так часто тусуемся вместе с другими, это не значит, что мы все еще не близки.

— Нет, — признается она. — Я просто заберу его. Ты можешь посмотреть со стороны, если хочешь—

Она визжит, когда я разворачиваю нас, толкая ее спиной к кухонному столу и заставляя откинуться на него.

— Ты забавная, — выдыхаю я, подходя к ней так близко, что мой нос почти касается ее. — Осторожно, Ангел. Ты выбрала не того человека для этой игры.

— Я не выбирала ничего делать с тобой, на случай, если ты забыл, — огрызается она. — Если бы я знала, что тогда на Хэллоуин был ты…

— Тогда что, красавица? Ты бы не позволила мне съесть тебя, пока ты не кончила бы мне на лицо?

— Нет. Я бы побежала в противоположном, блядь, направлении. Ты дьявол, Николас, и у меня нет намерения танцевать с тобой.

Рычание вырывается у меня из горла, когда она использует мое имя. Я должен ненавидеть это. Я не люблю, когда это слетает с чьего-либо языка. Но с ней все по-другому.

— Ты прекрасная лгунья, Ангел. Возможно, ты не знала правды, но ты бы не прогнала меня той ночью. Особенно когда я попал сюда.

Я снова запускаю руку ей под брюки, обхватывая ее киску.

— Это было сделано для меня. И только меня. Вот почему этот итальянский ублюдок не вошел во вкус. Он знает, что это принадлежит кому-то другому. Кто-то, кто только и ждет, чтобы вышибить ему гребаные мозги.

— П-почему ты этого не сделал? — она заикается, когда я провожу пальцем между ее складочек, потирая клитор.

— Разве это не вопрос на миллион долларов, — бормочу я. — Может быть, мне просто нравится брать тебя на руки после того, как ему не удалось заставить тебя кричать. Скажи мне, Ангел. Он просто пришел сюда сегодня вечером, чтобы уложить тебя в постель и потискать?

— Пошел ты. Это н-не твое дело, почему он был здесь сегодня вечером.

— Итак, — говорю я, опускаясь ниже и просовывая два пальца внутрь нее. У меня текут слюнки, когда ее тепло и соки покрывают мои пальцы. — Ты начала с Алекса, сведя его с ума и оставив с посиневшими яйцами, насколько я могу понять. Затем ты перешла к своему маленькому итальянскому другу, и теперь ты здесь со мной — дьяволом — с моими пальцами, погруженными в твою киску. Ты не та невинная маленькая принцесса, за которую тебя все принимают, не так ли, Ангел? Ты, блядь, дразнилка.

— Нет, Алекс — мой друг.

Я не могу удержаться от смеха. — Это та фраза, которую он тебе подбросил? Он хочет быть здесь, Ангел. Ты под запретом, и он хочет попробовать этот фрукт, чтобы узнать, так ли он сладок, как он думает.

— Ты ошибаешься. Ему не все равно, — утверждает она.

— И Антонио. Ему тоже не все равно? Или он разыгрывает тебя? Неужели он околачивается здесь только потому, что у него нет выбора? Он говорит все правильные слова, заставляя тебя влюбиться в него, заставляя верить каждому его слову, когда на самом деле он делает тебя своей змеей?

— Нет, — плачет она, когда я сильнее сжимаю пальцы.

Одна ее рука ложится мне на плечо, в то время как другая обхватывает мое предплечье, как будто она собирается оторвать меня от своего тела.

Чертовски маловероятно, когда я по уши в этом.

— Он не играет со мной.

— Насколько ты уверена? Правда?

— Он не такой, — решительно заявляет она. Я почти верю ей. Почти.

— А потом есть я. Моя маленькая соблазнительница понятия не имеет, что я годами ходил со стояком из-за нее.

Отпуская ее бедро, я сжимаю ее горло, отталкивая ее еще дальше. Одна из ее ног приподнимается, обхватывая мою талию, предоставляя мне лучший доступ к ней.

— Николас, — кричит она, ее глаза расширяются, когда ее голос ударяет по ушам, как будто она не хотела выпускать его на волю.

— О, Ангел. Ты, блядь, понятия не имеешь, что ты со мной делаешь.

— Т-тебе нужно уйти. Тебе нужно уйти и никогда не оглядываться назад.

— Мы оба знаем, что я не собираюсь этого делать, не так ли? Теперь я попробовал тебя на вкус. Я никуда не уйду.

— Что, если я хочу Алекса? Анта?

— Хоти их всех, кого захочешь. Трахни их, если придется. Просто знай, что ты моя. Каждый дюйм твоего тела принадлежит мне, и каждый раз, когда ты оказываешься рядом с ними, они на шаг ближе к смерти. Я позволю тебе так долго забавляться, Ангел, прежде чем я верну то, что всегда должно было принадлежать мне.

— Ты бредишь.

— Во мне чертовски много всего, Ангел. Но «одураченный» — это не один из них.

КАЛЛИ

Моя спина выгибается на влажной кухонной стойке подо мной, когда горящие руки Деймона прижимаются к внутренней стороне моих бедер, широко раздвигая меня, и его язык проводит по центру меня.

Этому не суждено было случиться.

Я была с Антом. Он был таким милым и—

— Черт, Николас, — кричу я, мои пальцы запутались в его волосах, удерживая его на месте, пока я терзаюсь о его рот, пока он сосет мой клитор, заводя меня все выше и выше.

Я должна была догадаться, что что-то случилось, в ту секунду, когда зазвонила сирена. Я должна был знать, что за этим стоит дьявол. Возможно, подсознательно, я так и сделала. Потому что, когда он подошел ко мне сзади, я и вполовину не испугалась так сильно, как когда Ант прыгнул на меня ранее. Как будто какая-то часть меня знала, что он придет за мной.

Я просто не думала, что в конечном итоге окажусь разложенной на кухонном столе и меня съедят, как будто я его любимое блюдо.

— О Боже, — хнычу я, мое освобождение приближается, моя потребность в нем растет. — Больше, мне нужно больше.

Он стонет, глубокий рокот проходит через меня и подталкивает меня еще ближе.

— Мне н-нужно— Но я срываюсь, мои требования обрываются, когда я выкрикиваю его имя, мой оргазм захлестывает меня и заставляет все мое тело дергаться на стойке с такой силой.

Удовольствие захлестывает меня волна за волной, пока я пытаюсь вдохнуть необходимый мне воздух.

Я задыхаюсь, мой мозг возвращается ко мне, и я просыпаюсь, сидя прямо в постели, моя кожа раскраснелась, грудь вздымается, а между ног восхитительно пульсирует.

— Святое дерьмо. Я что, только что… Черт.

Уронив голову на руки, я прокручиваю в голове те образы, которые только что казались такими реальными, когда температура начинает спадать. Мои глаза устремляются к кухонному столу, где он разложил меня для него. Но он никогда не давал мне упасть. Он снова и снова подводил меня к краю, когда его жестокие слова наполняли мои уши, а затем он исчез в ночи.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Я падаю обратно на свою подушку, на мои сухие подушки, и что-то пугает меня, когда касается моей щеки.

— Что за— Я беру маленький листок бумаги, мои брови сходятся вместе, когда я изучаю его.

Это… это летучая мышь-оригами?

Мое сердце учащенно бьется, когда я смотрю на это, мой разум лихорадочно работает, пока я пытаюсь понять, что было сном, а что реальностью.

Кладу фигурку на прикроватный столик, свешиваю ноги с кровати и оглядываюсь. Повсюду видны следы срабатывания разбрызгивателей, и это заставляет мое сердце учащенно биться в груди при мысли, что мой сон, возможно, был просто повторением реальности. Неудивительно, что все это кажется таким реальным.

Я нахожу свой телефон на полу посреди комнаты, под ним небольшая лужица. Поднимая его, я вытираю его о пижаму, которая на мне, которую я не надевала, когда впервые переодевалась, когда Ант был здесь, и я разбудила его.

Я получила целый поток сообщений от папы, который проверяет, все ли на самом деле в порядке. Но только из-за сообщения от Деймона, мое сердце подпрыгивает к горлу.

Деймон: Продолжай оглядываться через плечо, Ангел. Ты видела меня не в последний раз.

Меня захлестывает прилив желания, прежде чем я проклинаю себя. Эта угроза не должна быть для меня заманчивой. Я должна хотеть, чтобы он ушел. Но я боюсь, что все, чего я смогу достичь, это фантазировать о том, когда он появится и снова «накажет» меня за то, что я накачала его наркотиками. Если то, что произошло прошлой ночью, вообще можно назвать наказанием.

Только когда я сижу за кухонным столом с чашкой кофе, я наконец смотрю на время.

— О, черт, — выдыхаю я, вскакивая и мчась к ванной. Не то, чтобы это принесло много пользы. Я уже опаздываю.

***

— Что, черт возьми, произошло прошлой ночью? — лает Нико, когда я после школы бегу в раздевалку для девочек на урок гимнастики. Я опаздываю после того, как наша учебная сессия затянулась, и у меня действительно нет времени на его бред.

Подтягивая рубашку повыше на горле в жалкой попытке скрыть отметины от его любопытных глаз, я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к нему лицом.

— Мило с твоей стороны показать свое лицо и выяснить все самому.

— Это была середина гребаной ночи. Я был разбит.

— Вот тебе и защита от всех ужасов в мире, — бормочу я, мои глаза закатываются так сильно, что становится больно.

Его губы приоткрываются, чтобы возразить, но он быстро решает воздержаться от того, что собиралось сорваться с его губ.

— Тебе нужно решить, на какой линии всего этого властного, сверхзащитного большого брата ты стоишь, Нико. Ты не можешь пытаться контролировать мою жизнь в одну секунду, а потом наплевать, если в следующую я сгорю дотла в домашнем пожаре.

— Папа сказал, что с тобой все в порядке.

— Не в этом дело, придурок, — шиплю я.

Реальность такова, что прошлой ночью я не хотела, чтобы он приближался к дому или моему подвалу. Но дело не в этом.

Он пытается показать, что он весь такой по-братски защищающий, бросает все силы и следит за тем, чтобы я делала только то, что он хочет, чтобы я ни делала, но его нет рядом, когда он потенциально может мне понадобиться.

— Ты лицемер, — огрызаюсь я. Я не в первый раз произношу эти слова, и я уверена, что не в последний. — Сколько девушек было прошлой ночью? Так вот почему ты не смог прийти мне на помощь? — Я съеживаюсь от своих собственных слов.

— У меня не было—

— Малышка Си, вот ты где, — раздается громовой голос из коридора, заставляя мой желудок сжаться.

— Деймос, — рычит Нико, уже предсказывая, что должно произойти.

Рука Алекса обнимает меня за плечо, и он притягивает меня к своему телу, прикасаясь губами к моему уху.

— Ты в порядке, детка? Ты не ответила на мои сообщения.

Поднимая сумку повыше на плечо, я вырываюсь из его хватки и пристально смотрю на него.

— Что? — спрашивает он. — Я забеспокоился, когда увидел групповой чат этим утром.

— Ты в курсе, что если бы там действительно был пожар, мне пришлось бы разбираться с ним в одиночку прошлой ночью, верно?

Очевидно, что это неправда, и я слишком остро реагирую на их бездействие прошлой ночью, но я ничего не могу с этим поделать.

— Деймон сказал— начинает Нико, но обрывает себя, когда мой взгляд становится убийственным.

Благодаря Анту и Дейману — черт возьми, и Алексу тоже — я сумасшедшая. Мои эмоции переполнены, нервы на пределе, и я понятия не имею, что делать дальше. Это означает, что моя обычная реакция на все — слишком остро реагировать и огрызаться на всех.

Хотела бы я быть более уравновешенной во всем этом. Возможно, я буду через несколько дней, как только все уляжется.

— Черт, Кэл, — сказал Алекс, нервно потирая затылок. — Я проспал до утра. Думаю, ты утомила меня, когда приходила ко мне. — Его ухмылка становится шире, когда Нико рычит в гневе.

— Ты была у Алекса прошлой ночью?

— Я покончила с этим. Вы оба просто убирайтесь с моего чертова пути. — Я протискиваюсь мимо Алекса, толкая плечо моего брата, когда он просто стоит там, свирепо глядя на него с пульсирующей раздражающе-кровавой жилкой на виске. — Я уже знаю, что прошлой ночью у тебя не было компании, — бросаю я через плечо. — Ты никогда не бываешь таким невыносимым придурком, когда трахаешься.

— О, братан, она тебя выпорола, — воет Алекс.

К счастью, я пропускаю реакцию Нико, когда вхожу в раздевалку и оказываюсь в окружении бессмысленных девчачьих сплетен.

— Калли, что случилось? — спрашивает Стелла в ту секунду, когда отрывает взгляд от застегивания спортивного лифчика, и обнаруживает, что я стою посреди комнаты, как будто мне здесь не место.

— Н-ничего. Просто Нико ведет себя как обычно, придурок.

— Он весь день был похож на медведя с больной головой, особенно учитывая, что ты избегала всех, как чумы.

— Я чувствую себя не очень общительной, — бормочу я.

— Что случилось? Я думала, что пожар был ложной тревогой.

— Это было… Я просто… — Мои глаза жгут слезы, а в горле образуется комок.

— Черт, Кэл. — Стелла бросается вперед и обнимает меня, пока я борюсь, чтобы не развалиться на части перед командой сук, которая является командой по гимнастике.

— Я в порядке, — шепчу я, когда чувствую себя немного сильнее. — Я просто измотана. Мне нужно убрать подвал, а Нико — засранец.

— Не могу поспорить с последним, — беспечно говорит Стелла. — Но тебе не нужно заниматься этим делом в одиночку. Хочешь бросить это, захватить немного еды и Эмми, пойти и начать?

— Нет, я не могу просить тебя—

— Каллиста Чирилло, — рычит она, в ее тоне звучит предупреждение, которое у меня нет выбора, кроме как воспринимать всерьез.

— Мисс Питерсон будет в бешенстве.

— Трахни ее. Ты важнее. Кроме того, это даст нам возможность поговорить. Что-то подсказывает мне, что ты избегаешь этого с прошлых выходных.

— Я-я не. Я—

— Калли, — выдыхает она. — Не лги мне.

Я вздыхаю, не желая продолжать убегать от всех и скрывать, что я чувствую.

— Просто в последнее время все стало немного не по себе.

— Мне жаль, — говорит она.

— Это не твоя—

— У нас происходило столько дерьма, что мы пренебрегали тобой.

Я качаю головой. — Я привыкла к—

— Нет. Просто нет. Только потому, что парни уже так с тобой обращались, это не значит, что это правильно, и мне жаль.

Она делает шаг назад и оглядывается на остальных членов команды, которые не обратили на нас никакого внимания. Возможно, это как-то связано с тем фактом, что моя лучшая подруга — крутая задница, которая на данный момент ударила не одну из них и в целом снова и снова доказывала, что она намного лучше любой из их элитных задниц.

— Пойдем, пока не появилась мисс Питерсон.

Накинув на плечи толстовку с капюшоном, она засовывает ноги в кроссовки и берет сумку.

— Ты на машине? — спрашивает она, когда мы выскальзываем из раздевалки и направляемся по теперь, к счастью, пустому коридору.

— Да.

Стелла достает свой телефон и начинает отстукивать, прежде чем поворачивается ко мне и говорит: «Эмми в деле».