Теневые игры

ГЛАВА 19

14 ноября 2053 года, 08.50

Теперь они остались одни: Слай и подросток Коршун. Смеланд предложила свою помощь, но скорее из вежливости и в память прошлой дружбы. Хоть Тереза и старалась не показывать вида, она явно испытала облегчение, когда Слай отказалась от ее предложения.

Смеланд отвезла их в пригород, точнее — в какие-то трущобы. По ее словам, это было самое подходящее место, чтобы спрятаться и переждать, пока все не утихнет… если все это когда-нибудь утихнет. Когда Тереза остановила машину, Слай открыла рот, чтобы попросить подругу еще об одном одолжении, но та ее опередила.

— Можешь взять машину, — спокойно сказала Тереза. — Тебе она нужна. Кто бы ни были эти бандиты, они в конце концов нападут на твой след. Машина, по крайней мере, позволит тебе уйти. И еще… Я могу тебе помочь… с ним, — добавила Смеланд, кивком указывая на Модала. — У меня есть друзья, которые позаботятся об этом.

Слай молча кивнула. Сама она не знала, что делать с телом. Ей не хотелось так просто взять и бросить где-нибудь безжизненную оболочку Модала, но другого выхода не было. Она облегченно вздохнула, когда Смеланд решила за нее эту проблему.

Дом, куда их привезла Смеланд, оказался местом сборища орков. Это был старый магазин, превращенный во что-то вроде общежития. Тереза зашла внутрь и минуту спустя появилась в сопровождении трех дюжих молодцов. Они были одеты в кожаные куртки, но Слай не смогла определить, к какой банде эти орки принадлежат. «Мальчишка наверняка знает», — подумала она и взглянула на Коршуна, но не стала у него спрашивать.

Орки открыли заднюю дверь и вытащили тело Модала. Не обращая внимания на прохожих, по большей части тоже орков, самый сильный из троицы перебросил окровавленное тело эльфа через плечо и понес внутрь здания. Слай нервно оглядывалась: она со страхом ожидала, что кто-нибудь из прохожих вмешается или даже вызовет патруль. Но вокруг царило спокойствие, если не полная скука, и это показалось ей страшнее всего.

Второй орк подошел к заднему сиденью и вытер полотенцем следы крови. Выбросив промокшую ткань на мостовую, он постелил другой кусок материи — почти тряпку — поверх пятен.

И все. Орк усмехнулся, выставив наружу щербатые клыки, повернулся и ушел.

К разочарованию, но и к невольному облегчению Слай, Тереза больше не появилась. Не надо было прощаться, раскисать, вытирать слезы, говорить Т.С., как Слай благодарна ей за помощь. Она махнула рукой, указывая Коршуну место на переднем сиденье, села за руль и отъехала. Слай опустила стекло, надеясь, что ветер унесет густой запах крови и смерти.

Перво-наперво следовало избавиться от машины — бросить эту и угнать другую. Но что потом? У Слай не было ответа. Забиться в щель и ждать, пока все затихнет?

Но эта заваруха сама по себе не кончится, не так ли? Начнется война корпораций. В конце концов кто-нибудь выследит Шерон Луизу Янг, будет пытать ее, пока все не узнает, а потом убьет. Рано или поздно это случится, ее выследят, где бы она ни спряталась. Раньше или позже кому-то повезет… и скорее раньше, чем позже. Так что теперь делать прикажете?

Слай взглянула на кибердек, который лежал под ногами у Коршуна. Мальчишка утащил его из дома Смеланд, фактически спас. Ну надо же, до чего кстати!

«Возможно, стоит пойти на сделку с Юргенсеном, — подумала Слай. — Он ведь и кое-что дельное говорил. Силы ЮКАС наверняка смогли бы защитить меня от корпораций. Если будут соблюдать условия соглашения, — мысленно поправила себя она. — И если они сами меня не прикончат, как только получат технологический секрет».

Доверие. Все упирается в доверие. Насколько можно доверять Юргенсену? Уверена ли она, что он сдержит обещание сохранить ей жизнь, а главное — использовать технологию так, чтобы не дестабилизировать весь этот проклятый континент?

«Нет, — подумала она и почувствовала почти физическую боль. — Я не верю ему. Как я могу ему верить?»

Так что же остается? Разве она только что не отбросила все возможные варианты?

Слай слегка покачала головой и с трудом сбросила с себя оцепенение отчаяния. «Думай о настоящем, — приказала она себе, — о будущем позаботишься позже. Сейчас самое важное — раздобыть другую машину. И еще этот мальчишка».

Она повернулась к индейцу:

— Где тебя высадить?

— А? — Коршун задумался и не понял, что она сказала.

— Я где-нибудь высажу тебя, — терпеливо повторила Слай. — Где?

Он ответил не сразу, и Слай почувствовала его смятение.

— Нет, — сказал наконец Коршун, он почти шептал. Страх стоял в его глазах, когда он посмотрел на Слай, но выражение лица было решительным. — Нигде.

Слай чуть было не наорала на него, но заставила себя говорить спокойно:

— Это не твоя игра.

— Может, и моя.

— Почему?

Слай в упор посмотрела в лицо индейца и увидела, что у того есть ответ. Коршун мучительно пытался найти нужные слова, чтобы ясно объяснить ей то, что он чувствует. Слай не торопила его. И не подсказывала. «Пусть подумает», — сказала она про себя.

Через минуту юноша наконец пожал плечами.

— Это мой выбор, — сказал он тихо, ровно. — Это моя жизнь, я могу делать с ней все, что хочу.

— Но это и моя жизнь, дружок.

Он кивнул.

— Если ты хочешь избавиться от меня, то так и скажи. Но если у тебя нет на это веской причины, я хочу остаться в игре.

Теперь настал ее черед подумать. Она съехала к обочине и остановила машину. Слай всматривалась в лицо юного индейца, видела его страх, надежду и отчаянное выражение решимости.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

— В этом весь вопрос, верно? Еще не знаю, — призналась Слай. — А как считаешь ты?

— Надо выбираться из города, — тут же ответил он. — Корпорации охотятся за тобой только в Сиэтле и в ЮКАС, так ведь?

— Пока — да.

— Так выбирайся, — повторил он. — Проскользни через границу, поезжай в какое-нибудь тихое место. Дай себе время — дай нам время — обдумать следующий шаг. Если хочешь использовать эту штуку, — он похлопал по кибердеку, — то это можно сделать где угодно, правильно? Чем быть сардиной в банке, лучше из этой вонючей банки выбраться, как считаешь?

По выражению лица мальчишки, по его легкому смущению она поняла, что аналогию он придумал не сам, скорее всего, услышал ее по тридео. Но смысл от этого не менялся.

Действительно, почему бы не выбраться из банки?

— И куда бы ты сам отправился? — медленно спросила она.

— В земли сиу. — Он ответил моментально, как будто давно думал над этим. — Меньше корпов, меньше закулисной возни. Совет старейшин держит такие вопросы под строгим контролем.

«Я слышала совсем другое, — подумала Слай. — Но…»

— Так ты там бывал?

Снова тень смущения легла на лицо парня.

— Нет, — неохотно признался он, — но я знаю. Это хорошее место.

Возможно. Слай трудно было определить, насколько энтузиазм индейца опирался на факты, а насколько — на сентиментальные фантазии.

Но в его предложении все же что-то было. Выбраться из мегаполиса — из банки — действительно было необходимо. Земли сиу… Что ж, логично. Придется пересечь только одну границу. Разве отказ от ненужных сложностей — не одно из первых правил в любой операции?

И все же это может оказаться не лучшим выбором. Как это ни отрицает межплеменной совет, события в Сиэтле сильно влияют на события в Сейлиш-Шайд. Если война корпораций будет разгораться, то новости прежде всего просочатся именно сюда. Весьма вероятно, что все мегакорпорации, имеющие своих представителей в Сейлиш-Шайд, уже действуют так же активно, как и в Сиэтле.

Так куда же еще бежать? В Тир Таирнгир? Невозможно, у эльфов практически еще нет представителей корпораций; эльфы их не пускают, вот и все. Но те же территориальная паранойя и изоляционизм, которые сдерживали нашествие мегакорпорации, означали, что пересечь границы Тира будет еще тяжелее, чем границы Корпоративного Совета Пуэбло, — а это тоже ни к чему. Какая разница, прихлопнет тебя поисковый отряд корпорации или пограничный патруль Тира? Смерть есть смерть.

Цимшайэн? Там происходят странные вещи. Об этом государстве ходят слухи, и сплетни передают даже в сводках новостей. Не то Армия Национального Освобождения Хайды, не то еще какие-нибудь проходимцы пытаются сбросить правительство — в очередной раз. Прыгать в гущу революций, путчей, общественных беспорядков и бесконечных казней было бы совсем неразумно.

Так что оставались земли племен сиу и юта, объединенные общим названием Сейлиш-Шайд, — если выбирать по минимальному числу нелегального пересечения границ. По правде говоря, об этих странах Слай знала недостаточно, чтобы сделать осознанный выбор. Так почему бы не положиться на интуицию мальчишки?

— Куда ты бы отправился в Сиу? — спросила Слай.

— Думаю, в Чиенн. Это столица, самый большой город. — Он улыбнулся. Это была настоящая улыбка, без всякой тени притворства, а главное — без страха. — Больше теней, среди которых можно затеряться, так?

А какая, к дьяволу, разница?

— Почему бы и нет, — сказала Слай, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Я еду с тобой, да? — нетерпеливо спросил парень.

К кому еще она могла обратиться за помощью? Ни к кому.

Слай кивнула. Действительно, почему бы и нет?

Слай припарковала машину в аллее, позади дома Агарвала, у широкого спуска, ведущего к гаражу бывшего декера. Она заглушила двигатель.

— Почему мы остановились здесь? — недоуменно спросил Коршун. — Почему не у парадного входа?

— Нам нужна другая машина, — объяснила Слай. — На этой дальше не поедем.

— И что, нам тут ее подарят? Или сами возьмем?

Слай улыбнулась.

— Не беспокойся, — сказала она. — Если повезет, раздобудем тут и поддельные документы: они нам понадобятся на контрольных пунктах на границе. — Она выбралась из машины. — Жди меня здесь, я скоро вернусь. — Голос ее внезапно дрогнул. — Что такое?

Слай смотрела на старую церковь. Дверь черного входа была взломана. У Слай внутри все похолодело. Она сунула руку под куртку и погладила рукоять револьвера.

— Оставайся здесь, — приказала она.

— К черту! — Индеец выкарабкался из машины и снял свой автоматический пистолет с предохранителя. Потом перебросил через плечо ремень, к которому крепился кибердек Смеланд.

Секунду Слай раздумывала, стоит ли брать мальчишку с собой. Но как заставить его оставаться в машине? Он подчинится только тем приказам, которые сочтет разумными. Не драться же с ним, в самом деле… В любом случае лишний ствол не помешает.

Слай поднялась по ступенькам к двери и на секунду остановилась, прислушиваясь.

Изнутри не доносилось ни звука. Носком ботинка Слай медленно отвела в сторону дверь, пока та не ударилась о стену. Потом вытащила пистолет и шагнула внутрь дома.

Слай знала систему безопасности в доме Агарвала. Сигнализация должна была сработать просто под действием ее веса. Но не сработала. Это означает, что либо Агар вал отключил ее сам, либо тот, кто оставил дверь открытой, сумел перехитрить одну из самых мощных систем безопасности в Сиэтле. Не самая приятная мысль.

Слай опять остановилась и прислушалась. И снова — тишина.

Чувствовалось, что дом пустой, безжизненный. К горлу Слай подступил комок. Она махнула рукой Коршуну — мол, следуй за мной — и двинулась по дому в поисках Агарвала.

Она нашла его в кабинете и сразу поняла, что Агарвал мертв. Он сидел в своем кресле с высокой спинкой, и длинные ремни удерживали его в этом положении. Один ремень — вокруг талии, другой — вокруг шеи, так, чтобы Агарвал не мог упасть вперед. Ремни, примотанные к ручкам кресла, охватывали запястья. Другие обвивались вокруг ног, оттягивая их назад, под кресло. Кто-то разрезал одежду Агарвала, а потом начал резать его самого. Лицо Агарвала было белым, как пергамент. Глаза его были открыты, потому что кто-то отрезал Агарвалу веки. Пальцы его, похожие на скрюченные когти, сжимали подлокотники, и косточки пальцев были белыми, как слоновая кость. Под стулом лежал пластиковый коврик. Кто-то расстелил его, чтобы собирать кровь (и не только кровь), — результаты, отходы… Это был знак бессмысленной, изуверской аккуратности.

Агарвал умирал долго. Слай не смогла бы объяснить, почему она в этом уверена, но это было так. Агарвала убили профессионалы, искушенные в своем мастерстве. Ему не дали умереть легко.

Слай отвернулась и закрыла глаза.

Вдруг за ее спиной раздался шорох. Слай резко обернулась и выхватила револьвер.

Конечно, это был Коршун. От ужаса глаза его вылезли из орбит, а лицо стало почти таким же белым, как у Агарвала. Он выронил свой пистолет и отвернулся.

Слай судорожно вздохнула. «Прости, — мысленно сказала она Агарвалу. — Прости меня. Я сделала это. Не я орудовала ножом, щипцами, зондами. Но все же я сделала это. Потому что я позвала тебя на помощь до того, как осознала всю опасность игры, в которую ввязалась».

— Кто это сделал? — прошептал Коршун.

— Не знаю.

Мальчишка внезапно схватил пистолет и втянул голову в плечи.

— Они не оставили наблюдения за домом, — сказала Слай. — Иначе мы уже были бы мертвы. Или еще хуже.

— Нас разве тут не ждали? — недоверчиво спросил Коршун.

— Видимо, нет.

Коршун подскочил к двери:

— Тогда нам нужно уходить. Эти сволочи могут вернуться.

— Да.

Но она не двинулась. Она не могла покинуть Агарвала. Она должна была что-нибудь сделать…

— Нам пора, — торопил Коршун.

Конечно, он был прав. Слай все равно ничего не могла сделать для своего друга. Не устраивать же пышных похорон…

— Вниз, — заставила она себя выговорить. — Мы возьмем одну из его машин.

Коршун колебался. Ему не хотелось ни секунды оставаться в этом доме.

— Пойдем, — сказала Слай и потянула его за руку. — Агарвалу машины больше не понадобятся.

ГЛАВА 20

14 ноября 2053 года, 09.42

Изумленный Коршун смотрел на множество великолепных машин. Ему ни разу не приходилось видеть ничего подобного. Он осторожно, почти нежно, провел рукой по капоту одной из них. Автомобилю было тридцать лет — вдвое старше Коршуна, — а он выглядел так, как будто только что выкатился с конвейера. Любая из этих машин стоила больше, чем его семья потратила бы за всю жизнь. А сколько их тут было — дюжина? Коршун в благоговении склонил голову перед всей этой высокоскоростной техникой, собранной в одном месте.

Но они не сохранили своего владельца, так ведь?

Он скорее почувствовал, чем услышал, как Слай подошла к нему.

Она приняла смерть старого друга слишком близко к сердцу. Что, конечно, не удивительно. Это и Коршуна выбило из колеи, а он даже не знал беднягу. Ну и жуткая же смерть!..

Но несмотря на то что Слай была потрясена, соображала она все-таки неплохо. Лицо ее было бледно, глаза блуждали, но, похоже, она овладела собой. В руке у нее была связка ключей от машин, а под мышкой увесистый портативный компьютер.

— Зачем он тебе? — спросил Коршун, указывая на компьютер. — У нас есть вот это. — Он похлопал по кибердеку, висящему у него на плече.

— Нам же нужны пропуска, чтобы перебраться через границу. — Голос Слай звучал ровно, безжизненно. — Думаю, с помощью этой штуки я смогу что-нибудь сделать.

Коршун кивнул. Он всерьез не задумывался над тем, как они пересекут границу. Когда он представлял, как он выберется из города и направится на юго-восток в земли сиу, в мечтах никогда не представлял себе ни пограничных постов, ни проверки документов и тому подобной муры. Он просто оказывался там — и все. Но сейчас предстояла встреча с реальностью, а не с мечтой.

— Неплохая идея, — сказал он.

Слай прошла вдоль выстроившихся длинными рядами машин, направляясь к одной из них. Подошла, открыла дверцу.

Пока она пристраивала компьютер в багажный отсек за передним сиденьем, Коршун осмотрел машину. От бампера до бампера было почти пять метров, и не более метра в высоту: верх крыши доходил юноше лишь до уровня живота. Необычно очерченный капот говорил о мощном моторе. Машина выглядела ошеломляюще быстрой, даже когда стояла на месте. Коршун пнул ногой одну из толстых шин.

— Что это? — спросил он.

— Это «коллоуэй». — Голос Слай казался глухим и тусклым. — Усовершенствованный «корвет», выпущен в 1991 году. Он… — Слай поколебалась, и Коршун услышал, как она с трудом сглотнула. — Он рассказывал мне о ней, но я не помню, что он говорил. Садись.

Коршун кивнул. Он обошел машину и открыл дверцу. Сиденья были низкими, почти как в истребителе, — Коршун раз видел истребитель по тридео. Заднего сиденья не было — просто небольшое, застланное ковром пространство позади передних сидений. Парень запихнул туда кибердек Смеланд так, чтобы он не пострадал от тряски. Затем проскользнул внутрь и почти утонул в мягком сиденье. Наконец Коршун захлопнул дверь.

Слай регулировала высоту своего сиденья и устраивала свои длинные ноги под рулем.

Коршун оглядел машину изнутри и с нескрываемым изумлением уставился на выпуклую приборную панель — сложную стереосистему, установленную над коробкой передач. «Неужели ее сделали в 1991 году?» — удивился Коршун. Нет, техника шестьдесят лет назад не была еще так развита, этого не может быть. Или может? Он вспомнил, как Ночной Бродяга говорил о том, что технический прогресс был замедлен крахом двадцать девятого года. Может, все так и было…

Юноша увидел, что Слай озадаченно смотрит на приборы, на руль, на рычаг передач. Он вытянул шею, чтобы взглянуть вниз, на педали.

— Что случилось? — спросил он.

— Нет проводов управления, — пробормотала она себе под нос.

Ну конечно же нет — какие провода управления в 1991 году?

— Ну и что? — спросил юноша.

Потом он глянул на разъем на лбу Слай и понял. Она не могла управлять чем-то, что управлялось вручную.

— Хочешь, я займусь этим?

В быстром взгляде Слай сквозило сомнение. На мгновение Коршуна охватил гнев. «Она все еще думает, что я мальчишка, просто пацан!..»

— Ты умеешь управлять такой штукой? — Вопрос Слай прозвучал скептически.

— Этой? Запросто! — Гнев придал голосу Коршуна оттенок презрения.

Слай колебалась.

— Или я, или никто, так ведь? — уже спокойнее добавил он.

Слай колебалась еще мгновение, затем кивнула:

— Давай.

Они поменялись местами. Сиденье водителя было еще ниже, чем у пассажира, педали далеко впереди. Коршун пошарил в поисках ручки регулирования сиденья, нашел небольшую панель с кнопками. Немного помучившись, он наклонил руль вниз, так что тот почти касался его бедер. Потом, улыбнувшись Слай, потянулся вперед и повернул ключ.

Двигатель завелся сразу. Послышалось низкое, ровное урчание. Приборы ожили, стрелка указателя топлива поползла вверх. Так, бак полон бензина. «По крайней мере, об этом мне не надо беспокоиться», — подумал Коршун.

Он нажал на педаль газа. Выжал педаль сцепления и проверил ход рычага передач. Коробка была тугая, точная, намного лучше тех, которыми ему доводилось пользоваться прежде. Коршун стал сомневаться, действительно ли он сможет управлять этой штукой.

Но потом он отбросил все сомнения. Он же сам сказал: либо он, либо никто.

— Как насчет двери? — спросил он.

Слай дотянулась до маленькой коробочки, прикрепленной к щитку, и нажала кнопку. Большая дверь в стене бесшумно поднялась.

В последний раз проверив схему переключения передач на рукоятке рычага, Коршун включил первую скорость, затем осторожно, почти робко, начал отпускать сцепление. Большая машина плавно выкатилась наружу.

Управлять автомобилем оказалось просто удовольствие. Теперь, когда Коршун почувствовал педали, его страх перед мощным двигателем перешел в неподдельное восхищение. Мощность была невероятной. Машина двигалась достаточно плавно, так что Коршун ни разу не почувствовал, что она может выйти из-под контроля. Постепенно юноша стал ощущать Машину, как собственное тело.

Он посмотрел на Слай, радуясь, что ее побелевшие пальцы отпустили ручку двери.

— Куда? — спросил он небрежно.

— Восточный выезд, — ответила она. — Магистраль 90. Но подальше от Центра, — добавила она торопливо.

Он фыркнул:

— Это я и сам знаю.

Слай повернулась, протянула руку и достала компьютер, который она вынесла из дома погибшего Агарвала. Примостила его на коленях, открыла клавиатуру. Потом, будто какая-то мысль пришла ей в голову, с сомнением взглянула на Коршуна.

Он широко усмехнулся.

— Успокойся, Слай, — сказал он ей. — Занимайся своими делами. С колесами проблем не будет.

Она почувствовала искреннюю уверенность в его голосе и кивнула, слегка улыбнувшись. Потом принялась настраивать компьютер и разматывать волоконно-оптические провода.

«Пусть повозится со своей игрушкой, — подумал Коршун, — а я поиграю со своей».

Магистраль 90, но с объездом центра города. «Ничего, что-нибудь придумаем, — подумал Коршун. — Главное, все дороги — скоростные, а это меня вполне устраивает».

Он повел машину на юг, потом свернул направо. Подъезжая к шоссе, он заметил, что машин на дороге относительно немного. Коршун улыбнулся и нажал педаль газа.

Машина рванулась вперед, вжимая Коршуна и Слай в сиденья. Слай взвизгнула.

— Все в порядке, подруга, — успокоил Коршун. — Эта малышка на многое способна. — Он почувствовал на себе взгляд Слай, но не отрывал глаз от дороги. — Я могу с ней освоиться.

Он разогнал машину до 115 миль в час — более 180 километров! — прежде чем сбавил скорость. Машина шла так же ровно и уверенно и была так же послушна, как и на скорости в пятьдесят километров в час.

Да-а, он действительно смог с ней освоиться.

ГЛАВА 21

14 ноября 2053 года, 14.00

«Ну и погано же я себя чувствую, — подумала Слай. — Мне нужно выспаться».

Она потянулась к кнопкам управления сиденьем и еще дальше откинула спинку.

Сиденье было удобное, насколько оно может быть удобным после шести часов непрерывной езды. Низкий гул двигателя и шелест шин по дороге уже должны были усыпить ее, но Слай не могла заснуть, хотя была на грани нервного истощения.

Несколько раз ей это почти удалось, но даже и в полудреме мысли ее все время возвращались к пережитым кошмарам. Модал, выплевывающий с последними вздохами кровавую пену. Изуродованное тело Агарвала. Она просыпалась, не успев заснуть.

Они наконец-то выбрались и из Сиэтла, и вообще из ЮКАС. Пришлось пережить пару тяжелых минут, когда пересекали границу. Слай была совершенно уверена, что данные, которые она нашла в компьютере Агарвала и потом записала в оптические схемы двух кредиток, пройдут любой досмотр. Но быть совершенно уверенной и знать — разные вещи. Когда Коршун — теперь Дэвид Корнуэл — передавал пограничникам кредитки, Слай всю скрутило от страха. Если пограничники не поверят поддельным идентификаторам и паспортам Дэвида Корнуэла и Синтии Югоровски, то не отпустят Слай и Коршуна, пока не узнают их настоящие имена. А когда эти имена попадут в Матрицу, кое-кто может ими заинтересоваться.

Но все прошло гладко. Патрульный офицер вставил их кредитки одну за другой в машинку, укрепленную у него на поясе, сканировал через разъем их данные. Задал пару стандартных вопросов: цель поездки (хотя она и была записана в разрешении на проезд), домашний адрес — Коршун отвечал довольно уверенно. (Еще бы он не ответил, после того как Слай как следует натаскала его!) И только она подумала, что их уже пропускают, как чертов патрульный решил поболтать о машине.

Слай заставила себя расслабиться. Все это бывало и раньше. Задав пару вопросов о литраже и лошадиных силах — Коршун тут же придумал что-то в ответ, — патрульный махнул им и перешел к следующей машине.

На шоссе почти не было транспорта. Коршун и Слай ехали к одному из перевалов Каскадных гор через местность, которая называлась раньше Сноквилмским Национальным парком. Небо было затянуто тяжелыми черными тучами, но дождь пока не начинался.

Хотя дорога была мокрой, унылые пятна снега лежали только на траве у обочины. Слай знала, что для середины ноября в Каскадных горах это необычно. В Сиэтле снега уже давно не видели — спасибо индустриальному микроклимату и локальному парниковому эффекту, — но в горах сугробы достигали нескольких метров в высоту. Дороги через перевалы вроде Сноквилми часто оказывались непроходимыми, особенно с тех пор, как совет Сейлиш-Шайд решил, что снегоочистители — это неподобающая технология. Вот почему Слай радовалась, что снега нет. Такая легкая машина, как их «коллоуэй», не прошла бы через сугробы.

Вокруг возвышались покрытые лесом горы Каскадной гряды. Из-за ограниченного обзора можно было не заметить, что перевал Сноквилми на километр выше окружающих его равнин, а вершины рядом возвышаются еще на километр. Слай заметила вдали вулкан Рейнир, нависавший над соседними вершинами.

Рейнир потерял свою верхушку в 2014 году, во время войны, когда один из индейских вождей, Даниэль Воющий Койот, начал операцию под кодовым названием «Великий танец теней», но все равно вулкан был высотой более четырех тысяч футов. Кроме коротких деловых поездок, вроде той, когда она посетила Токио, Слай никогда не покидала Сиэтла. До этого она ни разу не была в Каскадах, хотя до них было всего два часа езды.

Слай всегда думала, что они похожи на Скалистые горы, которые она видела, когда ездила по делам на Аляску. (Там было логово великого дракона Дункелзана, но к ее работе это не относилось — и слава всем богам, какие там были!) Скалистые горы ей понравились. Они были такие красивые, величественные и даже немного пугающие. Слай вспомнила, как слева от шоссе возвышались вершины, вонзающиеся в низкие облака. Одну она запомнила особенно хорошо — массивный скальный выступ с совершенно плоской вершиной. Эта гора показалась ей ступенькой лестницы богов. С южной стороны она обрывалась зазубренным уступом, откуда ветер сдувал длинный шлейф снега. Слай тогда еще подумала, что это обрывки облака, зацепившегося за острую скалу.

Каскадные горы казались старше Скалистых и были закутаны в покрывало из деревьев.

Она взглянула на Коршуна. Если он и устал от дороги, то этого не было заметно. Он выглядел вполне спокойным и даже улыбался, когда мощная машина проходила особенно крутые повороты.

— Как устанешь, скажи, и мы остановимся, — предложила Слай.

Коршун кивнул в ответ.

Слай наконец нашла удобную позу, закрыла глаза и попыталась уснуть.

Удивительно, но ей это наконец удалось.

Прибрежные горы давно остались за спиной, их сменила сухая полупустыня на юго-востоке Сейлиш-Шайд. Тучи тоже остались за горами, и теперь раннее вечернее небо было чистым и ярко-голубым. Здесь тоже не было и следов снега, а это значило, что нарушения климата не ограничивались Сиэтлом. Когда Слай была ребенком, снег в ноябре выпадал всегда. В это время земля уже должна была промерзнуть и сделаться как каменная.

Был уже шестой час вечера, солнце садилось, а температура все еще оставалась выше нуля. Наверное, градусов десять по Цельсию. Слай лениво размышляла, придерживаются ли еще в Сейлиш-Шайд древней системы Фаренгейта. Погода была явно необычной. Температура, вероятно, очень быстро упадет с приходом темноты, но вряд ли их ожидает снегопад.

Им необходимо будет заправиться вскоре после выезда на равнины, и Слай слегка забеспокоилась. На многих станциях машины заправлялись метанолом или природным газом — бензиновые автомобили теперь встречались редко. И что еще хуже — Коршун был в этом уверен, — им нужен высокооктановый бензин без свинца, очень редкий вид топлива.

Однако беспокоиться было практически не о чем. Они находились на 90-м шоссе — главной магистрали между Сейлиш-Шайд и Алгонкин-Маниту.[14] Видимо, поэтому на дороге было много транспорта, в том числе и «дальнобойных» бензиновых машин. На первой же заправке они нашли топливо для своего автомобиля. (Разумеется, по сумасшедшей цене, но выбирать не приходилось.)

Вскоре они свернули на юг. Карта, которую Слай купила на заправке (она была напечатана на настоящей бумаге), помогла им уточнить маршрут. Главная проблема — сохранить скорость, а для этого надо как можно дольше оставаться на старых шоссе с хорошими покрытиями. И при этом не соваться на территорию Алгонкин-Маниту или Тир Таирнгир. (Чем меньше чертовых пограничников, тем лучше.)

Но единственная крупная дорога проходила через Юту, поэтому пришлось перейти на голубые шоссе — второстепенные дороги, пока Слай и Коршун не доехали до Рок-Спурс. Оттуда уже был прямой путь на восток, прямо в Чиенн.

«И что потом?» — думала Слай. Пришла ли она к какому-нибудь решению или поездка была только способом оттянуть время?

«Нет! — резко оборвала она себя. — Ты не должна так думать».

Она взглянула на Коршуна.

— Мы можем ехать быстрее?

В ответ он только ухмыльнулся и еще сильней нажал на акселератор.

ГЛАВА 22

15 ноября 2053 года, 00.10

Этот чертов мотель был слишком близко к чертову шоссе, а его, Коршуна, чертова кровать стояла слишком близко к чертову окну!

Каждый раз, когда один из длинных грузовых трейлеров громыхал рядом, юноше казалось, что от грохота у него повыпадают зубы. А когда все эти тонны металла проносились мимо, ударная волна била по окнам и стенам, сотрясая их, как будто за окном взорвалась фаната. «И считается, что мы в это время спим?» — ворчал про себя Коршун.

Он посмотрел на соседнюю кровать, где, свернувшись, как маленький ребенок, лежала Слай. На мгновение он так разозлился, что ему захотелось со всей силы пнуть ее ногой. Какого черта она смеет спать, если он глаз не сомкнул? Они кидали монетку, чтобы определить, на какой кровати кто спит, но эта чертова монета была ее и это она ее подбрасывала!

Но злость прошла. Неужели он бы заснул на несколько шагов дальше от шоссе? «Не будь идиотом», — сказал он сам себе.

Может быть, им вообще не стоило останавливаться. Когда Слай показала на мотель, Коршун уже очень устал и решил, что это неплохая идея. А теперь ему казалось, что это была величайшая глупость в его жизни.

«Курорт „Чистые Ключи“». Он фыркнул. Курорт? Черта с два! Старикан при входе даже не взглянул на экран компьютера с личными данными, когда Слай вставила кредитки для оплаты. (Они сохранили свои новые имена — Дэвид Корнуэл и Синтия Югоровски, но Слай поменяла легенду: теперь они оба были из Биллингема.) Коршун благодарил Бога за то, что они оба похожи на индейцев. Им задают меньше вопросов. Например, служащие мотеля.

Но по косому взгляду старикана Коршун сразу понял, о чем тот подумал. Женщина снимает комнату вместе с парнем, который вдвое моложе ее. Коршуну хотелось сразу вышибить мозги у этого типа, однако в глубине души он почему-то желал, чтобы тот оказался прав.

Но, конечно, он был не прав. Слай и Коршун поделили между собой кровати и легли спать — хоть на несколько часов.

Тут-то и проехал первый трейлер.

Рассуждая здраво, Коршун должен был радоваться, что они решили остановиться. Первое знакомство с огромным мультитрейлером, эдаким дорожным поездом, перепугало его так, что он почти лишился способности здраво мыслить. Коршун вел машину все быстрей — почти двести километров в час, и впереди дорога казалась абсолютно пустой. Встречные автомобили ехали с выключенными передними фарами: на скорости двести в час шофер вряд ли успел бы отреагировать на машину с включенными фарами, он просто врезался бы в нее прежде, чем осознал, что происходит. Так, заметив впереди созвездие крошечных огоньков, Коршун не обратил на это внимания, посчитав зрительной галлюцинацией. Потом вдруг рядом возникла огромная ревущая масса металла. Она со свистом пронеслась мимо, прежде чем Коршун понял, что случилось, и его машина затряслась в потоке воздуха. Теперь Коршун лишь усмехнулся, вспомнив, как мгновенно проснулась Слай. Трейлер уже пролетел мимо, только две красные точки остались в зеркале заднего обзора, когда Слай испуганно вскрикнула.

Где-то через десять минут Коршун уже подготовился к встрече со следующим мультитрейлером. Сбросив газ, он снизил скорость до ста пятидесяти, чтобы получше его рассмотреть. На этот раз юноша заметил его метров за двести. Поезд двигался, не включая передних фар, только крошечные, бегущие вдоль бортов огоньки, позволяли догадываться о его размерах. Теперь Коршун успел разглядеть трейлер получше.

Пять сцепленных друг за другом огромных трейлеров составляли внушительную колонну длиной почти сто метров. Они двигались со скоростью около ста двадцати километров в час, так что встречная скорость составляла двести семьдесят. Не удивительно, что «коллоуэй» трясло, как самолет, летящий сквозь ураган.

«Какого черта они едут без переднего света? — вышел из себя Коршун. — Идиоты чертовы!»

Он успел рассмотреть единственную деталь. Вместо ветровых стекол у огромного тягача были какие-то щели. Ни один водитель не смог бы увидеть, где он едет и что происходит на дороге, сидя за такой стеной металла. Позже Коршун вспомнил, что успел заметить странные, похожие на шишки устройства на радиаторе тягача. И наконец он понял.

Водители грузовиков в Сиэтле, да и во всем ЮКАС страшно не любили эти штуки. Тридеорепортажи об этом не произвели на Коршуна особого впечатления, но сейчас он все вспомнил. Одна из наций коренных американцев экспериментировала с системой, которую приспособили для дальних грузовых перевозок австралийцы. В автоматизированных грузовиках использовались автопилоты с экспертными системами и искусственным интеллектом. Грузовики обходились без единого человека экипажа. Ехали без передних фар потому, что датчики в темноте видят лучше, чем опытный водитель днем. Автоматы куда надежней людей — автопилоты не пьют и не употребляют наркотики, не дремлют на работе и, самое главное, не бастуют, требуя повысить зарплату или улучшить условия труда.

Коршун поймал себя на том, что рассуждает, насколько эффективны эти автопилоты. «Что, если бы я случайно пересек разделительную полосу?» — подумал он. Смог бы большой грузовик увернуться от «коллоуэя»? И смог бы затормозить? Или просто протаранил бы его машину? «Скорее всего, последнее», — решил Коршун. Учитывая разницу масс, лобовое столкновение с трейлером будет смертельно для любой машины, но тягач лишь поцарапает. И стоимость покраски будет, вероятно, меньше стоимости задержки. Эта мысль привела Коршуна в ужас.

Еще один шоссейный поезд прогрохотал мимо, и мотель затрясся до основания. Ни единой живой души на дороге, а груз сам себя везет.

— Как ты узнал?

От звука голоса Коршун вздрогнул и посмотрел на Слай. Она лежала, повернувшись к стенке.

— Что? — спросил Коршун.

Слай повернулась к нему, села и положила голову на поцарапанный подлокотник.

— В «Шератоне». Как ты узнал о налете?

Он уже задавал себе этот вопрос, ночью, на дороге, когда Слай задремала, оставив Коршуна наедине с его мыслями. Он пожал плечами.

— Я что-то услышал. — Коршун явно чувствовал себя неловко.

— Что ты слышал? Как кто-то взводил курок? Что?

Он колебался. Если сказать ей правду, не решит ли она, что он свихнулся? А может, так оно и есть?

— Я слышал голос, — медленно сказал он.

Слай недовольно тряхнула головой.

— Мы его тоже слышали, — напомнила она. — Сказали: «Обслуживание».

— Нет. То есть это я тоже слышал. Но… — Голос у Коршуна сорвался.

Слай не стала больше выспрашивать, а только пристально посмотрела на него. Свет от неоновой рекламы мотеля пробивался в комнату сквозь неплотно прилегающие жалюзи и ложился прямыми красно-желтыми линиями на пол и на кровати. Свет отражался в зрачках Слай, делая ее похожей на чудовище с горящими глазами из фильма ужасов.

Коршун постарался объяснить еще раз.

— Я слышал… Я слышал мой собственный голос, но в голове. Я не слышал его ушами. Мой собственный голос… Он сказал: «Опасность!» И я знал. Я знал, что это налет.

К его удивлению — и облегчению, — Слай не назвала его ни лжецом, ни идиотом. Она просто медленно кивнула.

— Ты колдун, Коршун? Шаман? — быстро спросила она.

Он покачал головой и криво улыбнулся.

— Нет, — ответил он. — Еще нет.

Но тут Коршун засомневался. Знал ли он, как на самом деле звучит зов тотемов? Как голос извне? Или это голос внутри тебя? Шел ли он, Коршун, по пути шаманов, сам того не зная? Он пожал плечами, отгоняя эти мысли. Он подумает об этом, когда все уже будет позади. Если это когда-нибудь будет позади.

— Ты в Сиэтле родился, Коршун? — спросила Слай. Ее голос был мягким и спокойным. Она выглядела полусонной, и казалось, совершенно не волнуется — впервые с тех пор, как они встретились. Ее лицо было гладким, без морщинок. Слай будто стала моложе.

— В Пьюрити, — ответил он. — В Барренс.

— Я знаю Пьюрити, — сказала Слай. — А твоя семья? Все живы?

— Думаю, мама жива.

— Она и сейчас в Пьюрити?

Коршун кивнул.

— А почему ты уехал?

Коршун промолчал. Он вспомнил мать — женщину, которая вырастила его и братьев, которая заботилась о них, работала до изнеможения, преждевременно состарилась, старалась дать им все что нужно, чтобы у них была лучшая жизнь, чем у нее. Он вспомнил свое чувство вины, когда впервые осознал, чего стоило ей прокормить еще один рот, обеспечить сносную жизнь еще одному ребенку.

— Я должен был уйти, — наконец произнес он и застеснялся своей жалости к матери, проявленной перед чужим человеком. — Я просто хотел самостоятельности, понимаешь?

Теперь он напряженно ждал, попытается ли Слай узнать что-то еще, затронет ли больную тему, поставит ли его в тупик своими вопросами. Но она молчала.

Коршун взглянул на нее. На лице Слай была мягкая грустная улыбка. Улыбка понимания.

— А твой отец? — тихо спросила Слай. Юноша снова пожал плечами.

— Он… он ушел, когда я был маленьким. — Удивительно, но выговорить это оказалось не так тяжело, как он ожидал. — Он был раннером.

— Ты помнишь его?

— Нет. Он ушел, когда мне было шесть, но и до этого не часто появлялся. Но моя мама много рассказывала о нем.

— Что с ним произошло?

— Не знаю, — честно ответил Коршун. — И мать тоже не знает. Она сказала, что он ушел на дело и не вернулся. Она говорила нам, что это было серьезное дело, с какой-то крупной корпорацией. Мама решила, что ему сильно досталось, и он ушел в подполье, чтобы не подставлять семью. Она говорила: когда все уляжется и корпорации перестанут за ним охотиться, он вернется домой. И заберет нас из города.

Он ждал следующего вопроса: «Ты веришь этому?» — но Слай не задала его. Она просто посмотрела на Коршуна и кивнула.

«А сам-то я верю? — спросил он себя. — Верил ли я этому когда-нибудь?»

Какое-то время — да, конечно. Когда ты еще маленький, ты всегда веришь своей матери. Она рассказывает тебе про Санта-Клауса, про фею, про чертова Кролика Истера. И про твоего отца, первоклассного раннера, ставящего на уши корпорации.

Таким ли был Рик Корн, который тоже имел уличную кличку Коршун и где-то затерялся? Ожидал ли он возвращения старых времен, чтобы вернуться в Пьюрити — наверное, в шикарном лимузине «роллс-ройсе» — и увезти свою семью к счастью, о котором они даже мечтать не смели? Думал ли он каждый день и каждую ночь о своей жене и детях, оставшихся вдалеке?

Что за странная нелепость? Его отец умер девять лет назад, и это была правда. Он пошел против большой корпорации, и корпорация прихлопнула его, как Коршун мог бы прихлопнуть москита. Такова была правда.

Каков отец, таков и сын?

— Я устал, — сказал он Слай, свернулся калачиком и закрыл глаза.

Мимо прогрохотал очередной дорожный поезд, рев его мотора и ударная волна, казалось, потрясли до основания весь мир.

ГЛАВА 23

15 ноября 2053 года, 19.45

Город Чиенн оказался больше, чем ожидала Слай, но, конечно, гораздо меньше Сиэтла. Центр города примерно такой же, но прилегающие территории значительно меньше. Не было огромных пригородов, разлагающихся и превращающихся в ад. Пока они ехали по шоссе, а потом по Главной авеню в центр города, Слай заметила, что тут когда-то были большие спальные районы, кемпинги, гаражи и кафе, пешеходные улочки и лужайки, но все это было до геноцида, до «Великого танца теней» и до Денверского договора. Теперь коренные американцы покончили с этими признаками «угнетения бледнолицыми», и земля снова была в руках тех, кому принадлежала испокон веков. Низкорослые деревья и кустарники закрыли остатки разрушенных зданий и фундаментов.

В самом городе было нечто непривычное. Здания высокие, тщательно отделанные и гораздо красивее, чем в Сиэтле. Была какая-то гармония в облике города, некая общность, в которой каждое здание играло свою роль. Вместо обычной разношерстной сумятицы — архитектурная гармония, единый ансамбль. Слай это сперва показалось странным, но потом она решила, что именно так и должен выглядеть настоящий город. Не мегаполис.

Они проехали через весь Центр насквозь. Город кипел и бурлил, улицы были полны людей и машин. Но почему-то Чиенн не казался взвинченным и сумасшедшим, как Сиэтл. Или как Токио.

За аэропортом Коршун и Слай отыскали небольшой мотель, расположенный почти рядом с огромной военной авиабазой. «Раньше ее называли авиабазой Уоррен», — припомнила Слай. Сейчас, как гласила надпись над воротами, она называлась просто авиабазой Совета («Только сила принесет мир»).

Мотель «Настоящий отдых» оказался обычным двухэтажным зданием, построенным в виде буквы U вокруг затененного деревьями бассейна. Видимо, большую часть постояльцев составляли путешествующие бизнесмены, которым нужно было остановиться близ аэропорта, но не слишком далеко от города.

С регистрацией проблем не возникло. Женщина за стойкой была бдительнее, чем старик в «Чистых Ключах», и действительно прочитала с монитора их личные данные. Однако фальшивые документы выдержали проверку. В конце концов женщина выдала им электронный ключ от комнаты 25Д. Это был номер с крошечной кухней в стенной нише и видом на бассейн.

Теперь Слай сидела за маленьким столиком, подключив кибердек Смеланд к телефонному разъему. Коршун развалился на одной из двуспальных кроватей, забавляясь с массажером, и вертел головой, пытаясь размять затекшие мышцы шеи.

— Что теперь? — спросил он.

«Хороший вопрос», — подумала Слай.

— Я собираюсь подключиться и посмотреть, что творится в Матрице, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Присмотри за мной, пока я там, хорошо?

Он кивнул и похлопал по пистолету, лежавшему на тумбочке.

— Будь осторожна, — спокойно сказал он ей в ответ.

«Да, осторожна!» — Слай вставила штекер в разъем у себя на виске и на мгновение почувствовала неуверенность. «Я не собираюсь лезть глубоко, — напомнила она себе. Только поверхностное обследование. В общественных сетях нет льда. Волноваться не о чем». Затем, не давая себе больше ни секунды на размышления, Слай нажала на кнопку «старт».

Через полчаса она отсоединила кабель от разъема, уселась в какое-то ужасно неудобное кресло и потянулась. В спине у нее закололо и заныло. Черт, неужели она, Слай, становится стара для такой работы?

Коршун пристально смотрел на нее.

— Что ты узнала? — спросил он.

— Ничего, — ответила Слай, потянулась и вздрогнула от боли в перенапряженных сухожилиях. — Мы вне подозрения. Никаких ордеров или заявлений на Шерон Янг и Денниса Корна. Или на Синтию Югоровски и Дэвида Корнуэла.

Коршун удивился.

— А ты думала, заявления будут? — недоверчиво спросил он. — ЮКАС и Сиу слишком заняты междоусобной войной, чтобы поддерживать хоть какое-то сотрудничество.

Слай кивнула:

— Да, знаю. Официального договора о выдаче преступников не существует, но, боюсь, как бы не было неофициального сотрудничества. Например, какая-то крупная корпорация из Сиэтла сделала подарок благотворительному полицейскому фонду Сиу — доверила им поимку головорезов Янг и Корна.

— Они могли бы так сделать?

Его наивность показалась ей смешной, но Слай сдержалась.

— Да, конечно, — сдержанно ответила она. — И то, что они не сделали этого, вероятно, означает, что просто никто еще не знает, где мы.

— Вероятно, — повторил Коршун.

— Иногда и это неплохо.

Они помолчали.

— Сколько это может продолжаться? — спокойно спросил Коршун. Только взгляд выдавал его напряжение.

— Пока они не выследят нас здесь! — Слай выразительно пожала плечами. — Наверное, не очень долго. Рано или поздно кто-нибудь заметит, что исчезла одна из машин Агарвала, а затем нас выследят через пограничников.

— Нам надо было стащить какую-нибудь другую машину.

Тут она засмеялась.

— И что хорошего из этого получилось бы? — спросила она. — Сколько здесь «коллоуэй» 1991 года выпуска?

Коршун угрюмо промолчал, и Слай оставила его наедине со своими мыслями.

— Так что же нам теперь делать? — спросил он наконец.

И как всегда, это был сложный вопрос.

Слай знала, что ей хотелось бы сделать — умотать в Карибскую Лигу, и пусть корпорации разнесут друг друга на куски. Похоже, это единственный выход. Позволить остальной части мира катиться в ад собственной дорожкой и надеяться, что никому не придет в голову взорвать Барбадос…

Но все равно оставалась старая проблема. Слай могла решиться выйти из игры, но как убедить в этом ее преследователей? Никак. А значит, у нее только один выход, независимо от того, насколько ей неприятна сама мысль о нем.

— Ты собираешься снова полезть в «Цюрих-Орбитал»?

Слай сжала кулаки, чтобы подавить неожиданную дрожь, отвернулась и сделала вид, что сворачивает оптоволоконный шнур кибердека. Наконец она взяла себя в руки и ответила:

— Не думаю, что сейчас подходящее время для этого.

Коршун пожал плечами.

— Матрица — это твоя игра, — уверенно произнес он. — Твое дело.

Несколько минут оба молчали.

«Я должна сказать ему правду, — решилась наконец Слай. — Я слишком многим ему обязана».

— Я боюсь, Деннис, — выпалила она, — боюсь снова входить в Матрицу.

— Почему?

— Пять лет назад я нарвалась. Я действительно серьезно срезалась. Меня поймал какой-то черный лед. Он не убил меня, но подошел достаточно близко и поджарил мне мозги. Чтобы вылечиться, я потратила годы. И это лишь физическое повреждение, — подчеркнула она. — А психологическое? Я до сих пор его чувствую. Я чувствую… — Слай остановилась, затем продолжала чуть медленнее. — Я убеждена, глубоко убеждена: в следующий раз, когда я встречу черный лед, он меня убьет. Все.

— Ты же входила в сеть там, в Сиэтле, — заметил Коршун.

— Да, но под прикрытием Т.С. — Она подавила очередной приступ дрожи. — И даже тогда… — Она постаралась отогнать образы огромных фигур из черного льда справа и слева от Юргенсена.

Слай замолчала. Коршун пристально глядел на нее. «Понял ли он хоть что-нибудь из моих слов?» — спрашивала себя Слай.

— Я знаю, что должна буду вернуться и еще раз померяться силами с «Цюрих-Орбитал», — сказала она, и эти слова потрясли ее саму до глубины души. — У меня нет выбора, но я еще не готова. Мне нужны кое-какие приборы. И я должна психологически подготовиться к этому. Ты понимаешь? — Она взглянула на Коршуна.

Он все еще лежал, растянувшись, на кровати, но что-то в положении его тела изменилось.

— Твое право, — сказал он.

Он вдруг скатился с кровати.

— Ты сделаешь то, что должна сделать, — уверенно произнес юноша, — но я должен выйти отсюда, Слай. Если я здесь останусь, то просто свихнусь.

Она поняла и улыбнулась. Сколько времени прошло с тех пор, как она была такой же энергичной и испытывала потребность делать хоть что-нибудь? Десять лет? Больше? Не похоже.

— Возьми машину, если хочешь, — сказала она. — Но будь осторожен, хорошо?

На его лице заиграла улыбка.

— Осторожность — это мое второе имя.

«Да, это так», — подумала Слай.

Коршун сгреб со стола ключи и направился к двери.

— Не тяни, слышишь? — Он помолчал. — И будь осторожна.

С этими словами он вышел из комнаты.

ГЛАВА 24

15 ноября 2053 года, 22.00

Коршун шел медленно, наслаждаясь прогулкой по ночному городу. Он запарковал «коллоуэй» на платной стоянке. Заплатив вперед со своей кредитки — точнее, кредитки Дэвида Корнуэла, — он узнал кое-что новое о землях Сиу.

Здесь до сих пор использовали наличные деньги. Не электронный кредит, а настоящие монеты из пластика с металлическим покрытием, банкноты. Основной денежной единицей, как и везде на континенте, оставалась обычная нуена. Но для мелких платежей — вроде платы за стоянку или взяток — использовали деньги. Когда Коршун достал кредитку, охранник на стоянке — крупный тип с крашеной мохаукской стрижкой — был явно недоволен. Коршуну срочно пришлось изобразить из себя тупого туриста, объяснить, что он здесь впервые, приехал издалека, и извиниться за свою необразованность. Удачно имитировав вспышку сообразительности, он спросил охранника, не мог бы тот записать на кредитку счет побольше, а сдачу выдать наличными. Поломавшись с минуту, охранник согласился и, взяв с него сто нуен за пятинуенную стоянку, выдал восемьдесят пять кучей мелочи. (Лишние десять нуен, конечно, оказались платой за услуги, взимаемой по закону.) Коршун отправился на прогулку, ощущая непривычную тяжесть в кармане.

Похоже, что он сразу попал на центральную улицу в Чиенне. Неподалеку высилось несколько больших зданий, вроде бы правительственных. Одно из них называлось Национальным театром сиу. Но дальше к западу здания становились все меньше и неказистей. Кабаки и клубы, на многих объявления вроде: «Живой стриптиз на сцене», другие голографические рекламы демонстрировали предлагаемые развлечения с почти медицинскими подробностями. Первое, что бросалось в глаза, — все вокруг были индейцами. Одежда на них в основном была обычная, такая сошла бы и в Сиэтле. Но тут и там попадались люди в набедренных повязках из оленьей кожи, в кожаных штанах, в расшитых мокасинах. Самой распространенной прической была «мохау», как ее называли в Сиэтле, — петушиный гребень волос посреди выбритой головы.

Коршун с трудом припомнил, что же он прочел о прическах индейцев в книге этого самого Лэнгланда. Там говорилось, что настоящие индейцы-мохау никогда не носили подобной прически, на самом деле так стриглись люди из племени крик и некоторых других племен. Настоящие мохау выбривали макушки, а волосы оставляли сзади и с боков. На одном из перекрестков Коршун заметил человека с такой стрижкой, огромного человека в форме, которая буквально кричала: «Осторожно, полиция!» На боку у полисмена висела кобура, а в ней пистолет чуть ли не с метр длиной. Коршун отвернулся и поспешил пройти мимо, спиной чувствуя ледяной взгляд полицейского.

Пройдя еще один квартал развлечений, Коршун задумался: что же он здесь делает? Пожалуй, то, что он сказал Слай, было правдой: просиди он в отеле еще час — и он сошел бы с ума. Да и на город посмотреть тоже стоило.

А что касается Слай, то, с одной стороны, он был доволен, что она так доверяет ему, что даже рассказала о своих страхах. Но с другой — ему совсем не нравилось, что Шерон Луиза Янг, опытный профессиональный раннер, смотрит в глаза своим страхам, как какой-то Деннис Корн.

Коршун задержался у какого-то особенно обшарпанного заведения. То ли у того не было названия, то ли его поленились написать, но единственным подобием вывески здесь был дисплей, на котором две блондинки (явно англосаксонки) забавлялись со странным набором овощей, флейт и шариков для пинг-понга.

Коршун попытался было войти внутрь, но дорогу ему преградил совершенно ужасного вида вышибала индейский тролль, голова которого подпирала потолок. Тролль потребовал удостоверение личности. Коршун протянул ему кредитку и пять нуен в уплату за вход и мысленно поблагодарил Слай за то, что Дэвиду Корнуэлу, судя по документам, исполнился двадцать один год.

Представление было в самом разгаре, две блондинки на сцене уже выглядели смертельно уставшими. В «гинекологическом ряду» около самой сцены — оставалось несколько свободных мест, но Коршун выбрал маленький столик в самом углу, откуда можно было видеть все заведение. Он попросил проходившего мимо официанта принести бутылку пива и глоток чего-нибудь покрепче и принялся наблюдать за шоу и за зрителями.

Народу было много, но не слишком. Парни в «гинекологическом ряду» сосредоточенно рассматривали сцену, а остальные были больше заняты своими делами. Это заведение напомнило Коршуну «Супердадс» — настоящую дыру в Редмонде, где одинаково хорошо принимали и тех, кто забрел туда в поисках «клубнички», и бандитов, которым требовалось безопасное местечко для встречи. Коршун еще раз внимательно оглядел посетителей. Если этот кабак действительно похож на «Супердадс», то многие здесь — раннеры, пытающиеся провернуть какое-нибудь дельце. «Интересно, как велика и активна теневая сторона Чиенна? — подумал Коршун. — И как об этом можно узнать? Пойти и спросить кого-нибудь: „Извините, мистер, а вы, случайно, не раннер? Не собираетесь ли совершить что-нибудь противозаконное в ближайшее время?“»

Тут принесли его заказ, и Коршун расплатился пригоршней мелочи. Официант с преувеличенным терпением следил, как он рассматривал каждую монету, определяя ее достоинство, и проворчав: «Турист!» — удалился.

— Привет, дорогой. Впервые в городе, а?

Коршун повернулся на голос. У него за спиной стояла женщина. Невысокая, с приятными округлостями в нужных местах, с вьющимися темно-рыжими волосами. На ней было короткое платье изумрудного цвета с низким вырезом и без бретелек. Казалось, что удерживается оно, только зацепившись за огромную грудь. Тонкий слой краски на лице подчеркивал одновременно цвет волос и платья. Широкая улыбка. Женщина казалась молодой, всего на несколько лет старше Коршуна. Однако ее яркие зеленые глаза смотрели спокойно и оценивающе, и Коршун сразу накинул ей еще лет десять.

— Не хочешь ли заказать выпивку для дамы? — спросила она. В ее голосе слышался легкий южный акцент.

— А-а… — Несколько мгновений Коршун раздумывал. — Почему бы и нет?

Она пододвинула кресло и удобно устроилась рядом. Закинула ногу на ногу, продемонстрировав при этом белое бедро. «Еще одна англосаксонка», — не удержавшись, подумал Коршун. Он махнул официанту, но женщина положила удивительно широкую ладонь на его плечо.

— Я сама закажу, дорогой. — Она пронзительно свистнула, так, что у него заложило уши.

Когда официант обернулся, она указала на столик. Официант кивнул и направился к бару.

— Сэмми знает мой вкус, — объяснила она.

«Ну еще бы!» — подумал Коршун.

Они молча дождались, пока официант принес ее заказ — что-то фруктовое с бумажным зонтиком наверху. Женщина с любопытством смотрела, как Коршун рылся в купюрах и искал десять нуен. Только после того, как Сэмми ушел, женщина снова заговорила:

— Как тебя зовут, сладенький?

— Дэвид Корнуэл, — ответил он, — а тебя?

— Бобби Йо Дупи. — Она повторила: — Дууу-пии. — Второй слог звучал на октаву выше первого настолько пронзительно, что заныли у Коршуна зубы. — Старая добрая Бобби Йо. — Она снова положила ладонь на его руку, нежно сжав ее. — Ну, и откуда же ты?

— Из Беллингэма, — ответил он. Прикосновение женщины слегка смущало его, но убрать ее ладонь он не решался.

— Собираешься надолго задержаться в городе?

— Возможно.

— По делам или развлекаешься? — Она начала слегка поглаживать его руку.

— По делам, — быстро ответил он. Потом чуть помедлил. Может, эта встреча поможет разузнать что-нибудь о тенях в Чиенне. — Сколько я здесь пробуду… Это зависит от того, найду ли что-нибудь стоящее — понимаешь, о чем я? Что-нибудь такое, что займет меня здесь. Я в общем-то за этим сюда и приехал. Я ведь попал как раз туда, где найду что-нибудь интересное?

Она даже взвизгнула от смеха:

— Сладенький, ты нашел как раз то, что нужно. И подходящего человека. Старая добрая Бобби Йо в самый раз для тебя, если, конечно, ты хочешь найти себе настоящее занятие, понимаешь, к чему я клоню?

Все шло явно не так, как хотелось бы Коршуну.

— Ты знаешь, — продолжала женщина — мне здесь очень нравится, но… пожалуй, это не лучшее место для разговора, а? Когда двоим надо столько друг другу сказать… — Она начала постукивать ногой по его бедру. — У тебя есть поблизости местечко, где мы могли бы, знаешь ли, поговорить, сладенький? — промурлыкала она.

Коршуна вдруг охватила паника. Он с ужасом и лихорадочно стал думать, как ему избавиться от этой шлюхи. Неужели никто не поможет?..

Именно в этот момент он заметил знакомое лицо. Крупный широкоплечий мужчина пробирался сквозь толпу из дальнего конца зала к выходу. Очевидно, он только что появился из-за сцены. Он шел, не глядя по сторонам, и, похоже, не заметил Коршуна. «Черт возьми, — подумал Коршун, — это же Лезвие Ножа! Предводитель раннеров, которые устроили Слай засаду!»

Коршун быстро отвернулся. Он низко согнулся над столом, схватил стакан, залпом выпил его содержимое и чуть не поперхнулся, когда спиртное обожгло горло. Закрывая лицо стаканом, Коршун краем глаза наблюдал за Лезвием. Так и не взглянув в его сторону, тот добрался до двери и исчез за ней.

Коршун подпрыгнул, когда Бобби Йо сжала его бедро.

— Дорогой, ты выглядишь так, словно увидел привидение! — засмеялась она.

«Не совсем, — подумал Коршун, вспомнив, как пуля таинственного снайпера пронзила Лезвие насквозь. — Хотел бы я, чтобы он был привидением…»

Раннер вышел, дверь за ним захлопнулась. Коршун вскочил с места. Потерявшая равновесие Бобби Йо схватилась за стол, чтобы не упасть.

— Эй! — пронзительно завизжала она.

— Извини, Бобби Йо, — пробормотал он, — мне пора двигать.

Он рванулся к двери, а за спиной слышалось злобное шипение: «Мать твою! Ублюдок! Чертов проклятый педик!..»

Но слава Богу, Коршун выбрался-таки на улицу, и от холодного ветра в голове его прояснилось.

Лезвие Ножа уже удалился на целый квартал от заведения. Шел он быстро, но Коршун заметил, что Лезвие слегка хромает. (Только слегка? После такого выстрела? Похоже, здесь не обошлось без лечебной магии.) Коршун двинулся за ним, пытаясь остаться незамеченным и прячась за спины пешеходов.

«Похоже, устраивать слежку — это не так просто, как в тридео», — решил он, в третий раз налетев на прохожего и получив локтем под ребра. Попытки замаскироваться замедлили его продвижение вперед, и темный силуэт Лезвия Ножа оторвался еще на квартал. Так Коршун и совсем потеряет его из виду. Черт возьми, что же делать?

Лезвие Ножа, похоже, не ожидал преследования. Коршун ни разу не видел, чтобы тот оглядывался, да и темнота не позволяла раннеру использовать для наблюдения витрины магазинов. Подумав немного, Коршун поменял тактику и сократил расстояние между ними до половины квартала. На такой дистанции не было смысла скрываться за пешеходами. Если Лезвие и обернется, вряд ли он сможет с расстояния в пятьдесят метров узнать одно лицо в толпе. С другой стороны, рост Лезвия Ножа и его характерная походка — спасибо неизвестному снайперу — позволяли не терять его из виду.

Они миновали Национальный театр сиу. Похоже, представление только что закончилось, и поток людей, одетых намного лучше, чем окружающие пешеходы, хлынул на тротуар. На одно тревожное мгновение Коршун решил, что потерял Лезвие. Он рванулся сквозь толпу, заработав пару проклятий и еще раз локтем по ребрам. «Где же он?» — подумал Коршун и тут снова заметил раннера. До него оставалось меньше сорока метров.

На другой стороне улицы пешеходов стало значительно меньше. Это было и хорошо, и плохо: шансы потерять Лезвие Ножа резко сократились, но и вероятность быть обнаруженным, конечно, возросла. Коршун отстал, насколько мог, сделав вид, что рассматривает витрину, пока Лезвие не отошел еще метров на двадцать.

Здания вокруг тоже изменились. Грязные бары сменились дорогими магазинами и бутиками. Сейчас все уже было закрыто. Теперь справа и слева высились многоэтажные офисные комплексы и здания правительственных учреждений. Коршун посмотрел на огромный дом на той стороне улицы. «Бюро правосудия» — было написано большими медными буквами над входом. «Теперь мы точно на территории властей», — подумал Коршун. Он вновь перевел взгляд на Лезвие Ножа.

И не увидел его. Раннер исчез.

На мгновение Коршун запаниковал.

Но вот он снова заметил знакомый силуэт. Лезвие Ножа свернул и как раз поднимался по ступенькам ко входу в один из офисов. У подножия лестницы росли два больших куста, они-то и закрыли на секунду Лезвие. Коршун наклонился, сделал вид, что возится с завязкой на кроссовке, но не упускал раннера из виду.

Лезвие Ножа остановился у двери, полез в карман и что-то достал оттуда, но, что это было, Коршун не смог рассмотреть. Этот предмет Лезвие поднес к двери, и та открылась. «Пропуск, — подумал Коршун, — что же еще». Раннер вошел внутрь здания, дверь за ним захлопнулась — все, представление окончено.

Некоторое время Коршун оставался на месте, поправляя шнурки. Он даже предположить не мог, что ему следует делать. Юноша чувствовал, что необходимо хоть что-то разузнать о Лезвии Ножа — что тот делает в Чиенне и, вообще, кто он такой. Но как это сделать? Он видел, как раннер исчез внутри здания, но сколько разных контор может тут находиться?

Надо было сузить круг поиска. Понятно, что Коршун не сможет попасть внутрь, если даже Лезвию Ножа нужен был пропуск…

Может быть, удастся узнать, на какой этаж отправился раннер? Для этого надо попробовать рассмотреть через стеклянную входную дверь индикатор над лифтом.

А значит, надо поторопиться. Коршун быстро вскочил и подбежал к кустарнику у лестницы. Потом осторожно из-за него выглянул.

Это была прекрасная точка для наблюдения. Коршун отлично видел весь холл и ряд лифтов. К тому же Лезвию Ножа, похоже, не удалось сразу вызвать лифт, и теперь он стоял и ждал, повернувшись спиной ко входу. Над каждым лифтом были индикаторы, и цифры на них тоже можно было рассмотреть.

Что же это все-таки за здание? Коршун осмотрел стены в поисках какой-нибудь эмблемы.

И он нашел ее: стилизованные переплетающиеся буквы О, В и Р, и рядом слова, поясняющие, что это значит.

Отдел военной разведки Народа Сиу — вот как это расшифровывалось.

Отдел военной разведки. Вот же черт… На мгновение Коршун застыл.

Слишком надолго! Лезвие, впервые за все это время, оглянулся, будто какой-то животный инстинкт подтолкнул его.

Коршун почувствовал, как взгляд раннера остановился на нем, и глаза его широко распахнулись — Лезвие Ножа узнал Коршуна! Юноша увидел, как он поднял руку, в которой был зажат какой-то предмет. Но это оказался не пистолет, а маленькая рация. Лезвие что-то сказал в микрофон.

Тут Коршун внезапно пришел в себя и опять обрел способность двигаться. Развернувшись, он бросился бежать обратно в город, к толпам народа и ярким неоновым огням, к Бобби Йо, наконец. И подальше от раннера, который на самом деле был не раннером, а работал на правительство, и от банды костоломов в форме, которые вот-вот явятся по его приказу.

Позади Коршун услышал стук сапог по бетону. Топот бегущих ног — тяжелых ног. Он рискнул обернуться и взглянуть на преследователей.

Лучше бы он этого не делал. Его преследовали четверо стриженных под Мохау троллей в полувоенной форме, с пистолетами на изготовку. «Откуда они взялись?» — удивился Коршун. Интересно, это Лезвие Ножа их вызвал? Да какая к черту разница, откуда они появились… До преследователей было не больше двадцати пяти метров, и вооружены они были по самые клыки, и свалились на его голову, как дьяволы из ада.

— Стой! — зарычал один из них. — Стой, или мы стреляем!

Как же, размечтались! Коршун рванул что было сил.

За спиной прогремел выстрел, пуля ударилась в тротуар совсем рядом. Отлетевшие куски бетонного покрытия больно ударили по ноге.

«Предупредительный выстрел? — гадал Коршун. — Или серьезная попытка ранить меня? В любом случае это не имеет значения, — решил он. — Теперь, когда Лезвие Ножа увидел меня, живым мне не выбраться».

Что-то просвистело у его уха, выстрел он услышал лишь потом.

Впереди виднелся узкий проход между двумя магазинами. Коршун повернул за угол на максимальной скорости, поскользнулся, но все же сумел удержаться на ногах. Рванувшись изо всех сил, он влетел в гулкий, как ущелье, переулок.

«Нужно немедленно выбираться отсюда», — решил Коршун. От этих гладких стен пули будут отскакивать рикошетом. И не ровен час, тролли подстрелят кого-нибудь, например, парнишку, который называет себя Деннисом Корном, то есть Дэвидом Корнуэлом.

Это стократ усиливало топот бегущих людей. Два выстрела прогремели почти одновременно, но первый раз тролли промахнулись. Но Коршун догадывался, что они очень скоро пристреляются. У троллей на руках были все козыри, и долго противостоять им он просто не мог.

Что еще он мог сделать? Судя по звукам, Коршун увеличил разрыв между собой и преследователями. Но длинные ноги троллей буквально съедали это расстояние. Однако если придумать какой-нибудь маневр, то даже их сила не сможет справиться с инерцией тяжелых тел. Когда Коршун резко свернул в переулок, он увеличил расстояние по крайней мере на десять метров, а может, и больше. Но теперь тролли приближались с каждым шагом.

Хорошо бы сейчас повернуться и уложить всех из пистолета, как герои на тридео. Как же! Если он остановится и попробует открыть огонь, то сможет положить одного или двух троллей, и то, если ему очень повезет, — прежде чем они оставят от него мокрое место. Нет уж, спасибо.

Справа Коршун увидел выход на соседнюю улицу. Не задумываясь, он на полной скорости свернул туда.

Улица оказалась достаточно широкой, чтобы по ней мог проехать грузовик. Мусорные баки, огромные и вонючие, стояли на каждом шагу.

На мгновение Коршуну почудилось, что он снова в Сиэтле. Казалось, время двинулось вспять и вокруг Коршуна вовсе не Чиенн. Спираль времени, по которой он переместился из Сиэтла сюда, возможно, вообще не существовала. Он снова был на улицах Сиэтла, тролли гнались за ним и хотели его убить. Почему-то ощущение знакомой ситуации придало Коршуну сил.

В тот раз он сбил троллей с толку и запутал следы. Если все время бежать по прямой, его поймают. Значит, надо несколько раз свернуть на соседние улицы.

Ближайшая улица оказалась слева. Коршун засмеялся, когда сворачивал туда, каждый мускул его тела работал, как часть отлаженной машины. Еще две пули проскрежетали по бетону рядом с юношей, но он не остановился. Тролли были уже метрах в пятидесяти. Снова поворот — теперь уже направо. Коршун засмеялся. Еще пятьдесят метров отрыва.

Теперь он потерял представление о том, куда бежит, не видел, как далеко находятся преследователи. Он только слышал эхо от грохота сапог и какой-то одинокий выстрел. Эти звуки помогали ему, без них случайные повороты по улицам и переулкам Чиенна могли привести его прямо в руки троллей.

Сколько еще будет продолжаться погоня? Холодный воздух прорывался сквозь горло, обжигая легкие. Мышцы ног горели огнем. Эти проклятые тролли были в хорошей форме. Не в пример тем вонючкам в Сиэтле.

Коршун все увеличивал разрыв, но только благодаря своей ловкости. Чем дольше он бежал, тем больше убеждался в том, что стоит ему остановиться — и тролли настигнут его. Настигнут и убьют. «Или еще хуже», — подумал он, вспомнив, что осталось от Агарвала.

Коршун снова бросился за первый попавшийся поворот и на полной скорости чуть не налетел на открытый мусорный бак. Он резко затормозил.

Почему бы нет? Ведь однажды там, в Сиэтле, этот трюк сработал!

Коршун запрыгнул в бак и глубоко зарылся в его вонючее содержимое. Потянулся и опустил вниз тяжелую крышку. В отличие от мусорных баков в Сиэтле, у этого шарниры не были ржавыми, крышка закрывалась полностью. Он сунул под нее какой-то сверток, оставив отверстие почти на ширину ладони. Затем низко присел, приложил глаз к дыре и стал ждать.

«Что, черт возьми, я делаю?» — неожиданно подумал он. Ответ потряс его так же сильно, как один из этих скоростных дорожных поездов, проносившихся ночью по шоссе. Ну и дурак же он! Пытается повторить тот же трюк, который спас его в Сиэтле!

Но здешние тролли — совсем другое дело. Это до отвращения хорошо натасканные охранники, возможно военные. И он решил, что сможет провести их так же легко, как каких-то доморощенных троллей с доков?

Коршун приподнялся, положил ладони на тяжелую крышку и приготовился толкнуть ее. Этот маневр отнял у него слишком много секунд. Если ему очень повезет, то…

Но ему не повезло. Прежде чем он сдвинул крышку с места, звук грохочущих по бетону сапог стал ближе и громче. В панике он глянул сквозь щель.

Тролли выбежали из-за угла и были теперь в нескольких шагах от его ящика. Все они тяжело дышали, но ни один не выглядел измученным. Коршун понял, что, если потребуется, они продолжат охоту так долго, как только он сам сможет выдержать.

Но кажется, они не собираются никуда бежать? Он отодвинулся от щели как можно дальше и продолжал наблюдать, затаив дыхание.

Предводитель троллей умел сохранять силы и не сбивать дыхания. Он обходился без слов. Коршун увидел, как его рука быстро сделала несколько сложных жестов. Они ничего не значили для Коршуна, но, очевидно, были понятны остальным троллям. Один из них кивнул.

Затем, к ужасу Коршуна, тролль направился прямо к мусорному баку и взялся своей огромной ручищей за край металлической крышки.

ГЛАВА 25

15 ноября 2053 года, 23.12

Слай взглянула на часы. Прошло уже два томительных часа. После того как Коршун ушел, она снова проникла в Матрицу, пытаясь, по возможности, миновать области, где могли быть серьезные меры защиты.

Это была аксиома теневой работы, лучший способ найти что-то хорошо спрятанное: не лезть напролом. Надо поискать то, что может быть связано с предметом твоего поиска. Отметить любые нарушения, странные возмущения, не поддающиеся логическому объяснению. Эти необычные явления часто результат влияния того самого глубоко запрятанного нечто на окружающие предметы. Просмотрев достаточно большую область данных, собрав и обработав достаточно возмущений, часто можно угадать точное расположение искомого объекта. Кто-то рассказал Слай, что этот метод пришел из астрономии и с его помощью открыли одну из планет, кажется Плутон. Астрономы измерили странные нарушения в орбитах других планет и предположили, что они вызываются притяжением другого, еще не открытого небесного тела. Рассчитав, где должна была находиться новая планета, они направили туда свои телескопы, и дело было сделано.

Слай выполняла очень похожую работу, но вместо орбит планет она изучала мероприятия, проводимые местными корпорациями, и активность в системах общественной электронной почты. Она искала особенности, схожие с легкими отклонениями в движении планет, и нашла. И из них следовало, что кто-то очень сильный и влиятельный направляет деловую жизнь Чиенна.

Большое и активное теневое сообщество. Это не могло быть ничем иным.

«Откуда пришли эти раннеры?» — подумала Слай. Сколько раннеров Сиэтла, которые пропали из виду и, как она думала, вышли из игры, на самом деле притаились и всплыли в Чиенне?

Хоть она и получила представление о размерах и активности теневого сообщества, проникнуть в него — да что там, даже на его периферию, — было достаточно трудно. Электронные переводы крупных сумм по различным адресам дали ей номер локальной телекоммуникационной сети местного «консультанта по имуществу» и посредника по имени Тамми. Уже через эту сеть Слай заказала номер локального отделения «Шедоуленд» в Чиенне.

В ходе своих поисков она обнаружила несколько любопытных фактов, на первый взгляд не имеющих отношения к ее цели. Всплыла одна фамилия, фамилия человека, иногда участвовавшего в теневых операциях Чиенна, игрока нечастого, но чрезвычайно влиятельного, когда он действительно играл. Монтгомери. Ни имени, ни дальнейших подробностей. А может быть, Дирк Монтгомери? По слухам, которые ходили в Сиэтле, Дирк сделал действительно большие деньги — такие деньги, о которых любой раннер может только мечтать, и выскользнул на свет, чтобы наслаждаться жизнью на отдыхе. Если это правда, то почему он все еще на тропе? И почему в Чиенне?

Слай пожала плечами и отмела все эти рассуждения как не стоящие внимания. Наверное, это был какой-то другой Монтгомери.

Она вертела в руках разъем головного соединителя и глядела на кровать, где два часа назад отдыхал Коршун. Странно, но она хотела, чтобы парнишка вернулся. По крайней мере, ей нашлось бы о чем с ним поговорить.

Мысль о том, чтобы пошарить в локальной системе «Шедоуленд», пугала ее; что-то останавливало Слай, хотя она не понимала почему. Она не боялась наткнуться на защиту — например, на черный лед. (Конечно, в «Шедоуленд» был свой лед как средство от чрезмерного любопытства декеров корпораций и правительства, которые захотели бы сунуть нос слишком глубоко. Но до тех пор, пока ей в голову не пришло бы что-нибудь совсем экзотическое — например, вмешаться в управление системой, или попытаться стереть важные файлы, — об этом можно было не беспокоиться.) Дело, наверное, в том, что «Шедоуленд» был для нее символом. Он олицетворял ее прежнюю жизнь, жизнь теневого декера. Судьбу, которая почти убила ее, которая больше чем на год отключила ее разум и все еще напоминала о себе ночными кошмарами.

«Дурочка, — сказала она себе, — подумай сама. В том, чтобы подключиться к сети „Шедоуленд“, не больше риска, чем в телефонном разговоре». Ей приходилось подвергаться куда большей опасности при попытке пробраться в «Цюрих-Орбитал».

«Да, — возразила ей другая ипостась ее „я“, — но тогда ты была под защитой Смеланд, не так ли? А сейчас, случись что, уже никто тебя оттуда не вытащит».

Слай покачала головой. Она могла найти десятки самых разных причин, почему не следует делать того, что все равно придется сделать. Быстро, не давая больше себе времени на размышления, она вставила соединитель в разъем кибердека и набрала первую команду.

«Эревон» — так называлось это место. Это был виртуальный бар — Слай слыхала о таких, но никогда там не бывала. Еще когда она зарабатывала себе на жизнь в Матрице, люди поговаривали о создании виртуальных мест общения в сети. Но если такие места и существовали, ни она, ни кто-то из ее знакомых их не посещали.

Конечно, это было пять лет тому назад — целая вечность, если говорить о техническом прогрессе. Виртуальные места общения — форумы, дискуссионные группы и тому подобное — уже вошли в жизнь, стали ее привычной частью. Вместо личных встреч на конференциях или обмена информацией с помощью компьютеров люди с имплантированными разъемами данных могли встречаться виртуально. Все участники встречи просто помещали свои персональные значки на определенный узел Матрицы и вели там свои дискуссии.

Преимущества были очевидны: не надо тратить время и деньги на поездку плюс полная физическая безопасность (никто из участников не выходил из своего дома). Некоторые технопсихологи считали, что феномен виртуального общения — это самое серьезное изменение в человеческом обществе с тех пор, как на заре цивилизации сельское хозяйство пришло на смену охоте и собирательству. По мнению этих психологов, Матрица должна постепенно сформировать «электронные племена» и «виртуальные нации». Принадлежность к конкретной этнической группе будет определяться каналами связи. Таким же образом в конце девяностых годов телекоммуникации изменили понятие места работы: те, кто занимался умственным трудом, уже не должны были жить поблизости от своего нанимателя: они могли находиться даже на другом континенте. Это должно было изменить и другие грани общества — примерно так сказали бы ученые. Хотя в 2053 году «электронные нации» — или как их там — еще не сформировались, средства виртуального общения уже начинали вносить свои коррективы в жизнь.

Но даже и здесь «Эревон» занимал особое положение. Судя по слухам, ходившим по сетям «Шедоуленд», это был виртуальный клуб. Декеры могли поместить свои значки на узлы сети, которые составляли «Эревон», и общаться с любым, кто там находился. Дела при этом, конечно, страдали, но многие декеры со всего света любили торчать там, болтая с другими завсегдатаями и просто радуясь жизни.

Когда значок Слай попал на узел, виртуальный клуб был переполнен. На мгновение она остановилась и осмотрелась по сторонам.

Чувственные ощущения, передававшиеся по ее каналу данных, перенесли Слай в прокуренную таверну с низким потолком. Разрешение было неплохим, и все это могло бы сойти за реальность. Но потом Слай подошла к толпе.

Завсегдатаи «Эревона» напомнили ей группу персонажей видеоигры, собравшихся вечерком выпить по бокалу пива. Значки декеров, заполнившие бар, были самыми различными — от безобидных до эксцентричных и угрожающих и от обычных земных созданий до самых фантастических тварей. Неоновый самурай стоял плечом к плечу с человекоподобным дикобразом, а двухголовая собака мирно беседовала с алебастровым ангелом и черным чудовищем. Разрешение менялось от значка к значку. У некоторых оно было невысоким: картинки казались грубыми, неровными и двигались резкими толчками. Другие были выполнены настолько тщательно, что напоминали первоклассную компьютерную анимацию и выглядели чуть ли не реальнее, чем живые. Слай прикинула: в таверне находилось человек тридцать пять.

Справа от нее был большой дубовый бар — одна из особенностей «Эревона», отличавшая его от других мест виртуального общения. Бар являлся частью Матрицы, но использовался в совершенно реальных целях. Декеры могли поместить свои значки в бар и заказать «напитки». Там были значки, изображавшие пиво, коктейль или виски. На самом деле это были просто несложные программы, создававшие у подключившегося декера слабую и временную обратную биосвязь. Этим достигались разные психологические эффекты — обычно легкая эйфория — и частично имитировалось действие алкоголя. Хотя сегодня вечером у Слай и не было намерения экспериментировать с «напитками», идея показалась ей привлекательной. Можно было получить приятные ощущения от выпивки, не мучаясь потом с похмелья, и теоретически, прервав выполнение программы, в любой момент можно было «протрезветь».

Слай прошлась по таверне. Хотя «реального», настоящего здесь ничего не было и при желании «персонажи» могли спокойно пройти друг сквозь друга, ей все же было трудно отказаться от земных привычек. Пробираясь сквозь толпу, она старалась никого не толкнуть и не наступить кому-нибудь на ногу.

Слай потребовалось несколько минут, чтобы отыскать нужный значок. Обнаженный по пояс индейский воин с жемчужно-белой орлиной головой сидел в углу за столиком. Перед ним стояли три пустые пивные кружки — он расслаблялся.

— Мунхоук, — сказала Слай.

Глаза тщательно выполненного значка мигнули.

— Я тебя знаю?

У Слай мелькнула мысль, что было бы здорово появиться здесь под своим обычным значком — серебряным драконом. У него была кое-какая репутация, хотя, быть может, дракона и не знали так далеко, в Чиенне. Но, конечно, сейчас она могла использовать только значок своего кибердека — довольно безликую женщину-ниндзя.

— Нет, — холодно ответила она, — но в Чиенне есть люди, которые тебя знают. Они сказали, ты парень что надо.

Орел с телом воина пожал плечами.

— Может, и так, — лаконично ответил он. — Кто тебя на меня навел?

Слай улыбнулась и покачала головой:

— Мне бы не хотелось об этом распространяться.

Мунхоук снова пожал плечами:

— Пустая болтовня. Что тебе от меня нужно?

— Кое-какой инструмент. Защитные программы. Аппаратные блоки.

— Почему ты пришла ко мне?

— По слухам, ты как раз тот человек.

— Быть может… — Мунхоук изучающе взглянул на нее. — Говоря сугубо гипотетически, — промолвил он через несколько секунд, — наверное, я смогу тебе помочь, но как насчет нуен?

«Ну вот, дошло и до этого», — подумала Слай.

— Гипотетически, — с иронией подчеркнула она, — у меня есть нуены. — Она запустила небольшую программу, которая создала образ бумажника, туго набитого банкнотами. Помахав бумажником перед носом собеседника, она стерла его.

— Что же — снова гипотетически — ты ищешь? — спросил посредник. — Какие программы, какую аппаратуру?

— Что касается программ, то мне нужно все, — решительно заявила Слай, — весь комплект: для нападения, защиты, сенсорики, маскировки.

Мунхоук хмыкнул:

— А больше тебе ничего не нужно? Ты что, хочешь набить пустой компьютер?

«Именно этим я и собираюсь заняться», — подумала Слай, но только улыбнулась в ответ.

— В какой области? — спросил Мунхоук. — Ты занимаешься музыкой, графикой, чем-нибудь еще?

— Мне все равно. Ты мне их раздобудешь, а уж я найду им работу. Главное, чтобы они были на ходу. Говоря гипотетически, конечно.

Мунхоук фыркнул.

— Что за аппаратура?

— Фазовый рекурсер.

Посредник не реагировал, и она добавила:

— ФР.

Пронзительные глаза орла удивленно открылись.

— Что? — Он рассмеялся. — Парень, ты отстал от жизни. Здорово отстал. Сейчас делают такой лед, что ФР тебе ни к чему. Любой черный лед, который стоит своего названия, проходит через ФР, как будто его и нет. — Он снова рассмеялся — жестким циничным смешком.

Слай порадовалась, что ее значок выполнен достаточно грубо и не может показать ее замешательства.

— Тогда все, что мне нужно, — это кристалл для автономного хранения данных, — сказала она, изо всех сил стараясь справиться со своим голосом, — сотни на две мегапульсов. И набор микроэлектронных инструментов. Вот и все.

— Вот и все, — эхом отозвался Мунхоук. — Что ж, приятель, тебе повезло, считая, что мы говорим гипотетически. Я знаю одного парня, который знает парня, у которого есть кое-какие программы, и он готов ими поделиться.

— Они должны быть свежими.

— Свежее не бывает, — заверил ее Мунхоук. — У всех высокий рейтинг, если только, — он с сомнением взглянул на Слай, — твой кибердек их потянет. Все программы — что надо, от «Истребителя». Ты ведь знаешь эту фирму?

Название ничего не говорило Слай — за эти пять лет изменились даже производители программного обеспечения, но она утвердительно кивнула:

— У твоего парня есть и аппаратура?

— Да, тебя это интересует?

— Интересует.

— Тогда о'кей, — быстро ответил Мунхоук, внезапно оживившись. — Когда тебе все это нужно?

Слай колебалась. Чем скорее у нее будут программы, тем раньше она отрежет себе путь назад. Она заставила себя выкинуть эти мысли из головы.

— Как можно быстрее, — твердо ответила она, — сегодня вечером.

Воин с головой орла колебался.

— Это обойдется дороже.

— Дудки! — жестко ответила Слай. — Если у друга твоего друга действительно есть все это, то он не прочь сбыть все как можно быстрее, чтобы получить свои денежки, не так ли? А если у него нет этого барахла, то я пойду и раздобуду все это у серьезного посредника. Мы ведь понимаем друг друга, Мунхоук?

Тот оценивающе посмотрел на нее, и лицо его прояснилось. Он хмыкнул:

— Ладно, ладно, не возникай. Сейчас попробуем. Дай мне пару минут, и я устрою встречу.

Значок замер, как кадр в кино. Слай знала, что посредник приостановил свою связь с Матрицей, связываясь с кем-то еще.

Это не заняло много времени.

— Ты встретишься с ним, — объявил Мунхоук. — В час тридцать. Подойдет?

Слай кивнула.

— Где?

— Резервуар-парк, около Круглого Дома. Это на востоке, на выезде из города, — ты найдешь. Его имя — Хол. — Мунхоук колебался. — Слушай, ты уверен, что у тебя хватит денег на все это? Твой список потянул за сотню тысяч нуен.

— За меня не беспокойся. — Она помедлила, растянув губы значка ниндзя в какое-то подобие улыбки. — А вот твоему парню лучше иметь при себе товар, старина. А то, когда мы увидимся в следующий раз, он будет холодным. Уловил? — спросила она, отключаясь.

ГЛАВА 26

15 ноября 2053 года, 23.20

Массивная лапа ухватилась за край крышки, и Коршун почувствовал зловонное дыхание тролля даже сквозь ароматы мусорного ящика.

Юноша зарылся поглубже в мусор, кровь стучала в его ушах, желудок сводило от страха. Ему в голову пришла дикая мысль — выпустить длинную очередь из пистолета прямо в лицо тролля, когда он будет открывать крышку. Но что потом? Останутся ведь еще трое.

Тяжелая крышка стала со скрипом подниматься.

— Эй вы, дубье! Там! — насмешливый голос эхом отразился от бетонных стен. Мужской голос, молодой и полный презрения.

Один из троллей выругался, и крышка упала на место. Пакет с мусором, который, как подпорку, поставил Коршун, не дал ей захлопнуться. Удивленный, он заглянул в оставшуюся узкую щель.

Тролли уже преследовали человека, который бежал по улице, — там, где всего минуту назад был Коршун. Знакомая фигура с черными прямыми волосами, в кожаной куртке и кроссовках. Как будто у Коршуна вдруг объявился двойник.

Но было что-то странное в этом человеке. Не только во внешнем виде. «Тут что-то не так», — подумал Коршун и понял, что весь дрожит, и не только от страха. Это было какое-то безумие.

Один из троллей выстрелил. Коршун видел, что пули неминуемо должны были попасть в цель, но бегущий человек никак не отреагировал. Раздался веселый смех — но это не был голос Коршуна. Тролли скрылись из глаз, и топот их сапог скоро затих.

Но какой дьявол увел их?

Коршун откинул крышку, осторожно выкарабкался наружу и беззвучно спрыгнул в тень за ящиком.

— Прекрасно, они ушли, — раздался чей-то голос позади него.

Он резко обернулся, выхватил из кармана автоматический пистолет и снял его с предохранителя.

Луч лазерного прицела осветил лицо женщины, стоящей возле другого ящика. «Секунду назад ее там не было, — подумал Коршун, — я это знаю!» Она прищурила глаза от света лазера, но не двинулась с места.

Это оказалась индианка с прямыми черными волосами, собранными в хвост и доходившими до середины спины. На ней была одежда, которую Коршун считал традиционной для племен плейнс: туника из оленьей кожи поверх облегающих брюк, расшитые бусинками мокасины. Перья, украшения из бус и множество талисманов. Незнакомка была невысокая, скорее миниатюрная, но Коршуну показалось, что она смотрит на него сверху вниз, с какой-то недоступной высоты. «Что за дьявол, ведь это у меня оружие», — напомнил себе Коршун.

Он постарался определить ее возраст, но не смог. Волосы ее были черными, без признаков седины, на лице не было морщин. И она была очень привлекательна, не мог не отметить Коршун. На первый взгляд ей можно было дать около двадцати лет. Но эти властные манеры, эта уверенность в себе… Этой женщине могло быть сколько угодно…

Сообразив, что все еще целится ей между глаз, Коршун хоть и не опустил оружия, но ослабил нажим на курок и выключил лазерный луч. Он требовательно спросил:

— Кто ты?

— Меня зовут Мэри Виндсонг, — мелодично ответила, почти пропела незнакомка. Она указала взглядом на пистолет. — Знаешь, этого не нужно. Я не причиню тебе вреда. — И продолжала спокойно смотреть ему прямо в глаза.

Коршун почувствовал, как его щеки заливает краска. Он краснеет? Юноша четко осознал нелепость ситуации: взрослый, сильный раннер целится в безоружную, безобидную женщину.

— Извините, — пробормотал он, опуская ствол пистолета, который теперь был направлен в живот незнакомки. Оружие оставалось в его руке, как бы не совсем нацеленное на нее.

— Теперь ты знаешь мое имя, — подчеркнула женщина.

Юноша задумался, но решил, что ничего страшного не случится.

— Коршун, — ответил он и, помолчав, задал вопрос, который действительно не давал ему покоя: — Что за чертовщина случилась минуту назад? Я видел… я видел, как я бежал по аллее.

Мэри Виндсонг рассмеялась, и Коршун решил, что ей не больше восемнадцати. «Но не ровесница же она мне», — подумалось ему.

— Это было лучшее, что я смогла придумать на скорую руку, — весело сказала Мэри. — Я видела, как ты нырнул в мусор, и знала, что эти парни из ОВР туда полезут. Поэтому… я просто запустила призрак, но это сработало.

— Так ты шаманка?

Она кивнула:

— Я следую по пути тотемов.

— А какой твой тотем?

— Я пою песню Собаки.

Коршун пытался сообразить, о чем спрашивать дальше, но сначала ему нужно было узнать еще кое о чем.

— Почему ты решила мне помочь? Какое тебе до всего этого дело?

Она усмехнулась.

— В общем-то никакого. Но когда я увидела, как эти парни из ОВР вот-вот сцапают тебя, — она широко улыбнулась, — то подумала: «Эй, какого черта?»

— А что такое ОВР? — Он должен был это узнать. — Кто они? Что у них за игра?

Мэри снова усмехнулась.

— Ты хочешь, чтобы я дала тебе урок политических наук прямо здесь? — спросила она. — Сейчас тролли потеряют мой призрак и могут вернуться в любой момент.

Коршун застыл в нерешительности. Его первой мыслью было уносить отсюда ноги, и пусть Мэри занимается своими собственными делами. Но вполне возможно, что у юной шаманки есть сведения, которые будут полезны для него и для Слай. Например, что связывает Лезвие Ножа и ОВР?

— Куда бы нам пойти поговорить? — спросил он.

Заведение называлось «Буффало Джамп». Небольшое, прокуренное, без столиков — только длинная стойка бара, поцарапанная и исписанная там и сям. Посетителей было лишь пятеро, не считая Коршуна и Мэри. Все индейцы, серьезные ребята, заинтересованные своим пивом, а не другими посетителями.

Мэри провела Коршуна к двум расшатанным табуреткам в дальнем конце бара. Бармен — гора мышц и лицо, точно обваренный красный кулак — явно был ей знаком. Он приветствовал ее теплой улыбкой — или ее самым лучшим подобием — и протянул каждому по пол-литра пива. Потом он вернулся на другой конец бара, продолжая прерванное занятие — размазывать серой тряпкой грязь по стойке.

Сделав хороший глоток пива, шаманка спросила:

— Ты хочешь узнать про ОВР, так? Ты хорошо знаком с политикой Сиу?

Коршун покачал головой:

— Слабо.

Она усмехнулась:

— Тебе это не помешает, особенно если ты на плохом счету у ОВР.

— ОВР — это военная разведка, — начала она свой рассказ, — они работают в тесном контакте со Специальными силами Сиу — «Дикими котами» — ты о них слыхал?

Коршун медленно кивнул. Он слыхал истории о «Диких котах» — особом военном подразделении, экспертах по теневым операциям. Команда вооруженных до зубов воинов, там даже командос-шаманы есть.

— Да уж, хреновые новости.

— Прямо в точку, приятель, — ответила Мэри. — ОВР сотрудничает и с другими военными, оценивает потенциальную опасность, ведет разведку передвижений войск и другую подобную работу. По крайней мере, это то, что они должны делать. Но года два назад в ОВР пришла новая директриса, настоящее исчадие ада, по имени Шейла Волффренд, которую все зовут просто Волф. Ну, Волф начала перестраивать ОВР в собственную маленькую империю. Больше ассигнований, больше ресурсов. Более тесные связи с «Дикими котами» и меньше контроля со стороны Военного совета Сиу. Вместо того чтобы добывать информацию и оказывать поддержку другим силам, она начала время от времени проводить свои собственные теневые операции. Сначала все кривились и ворчали, особенно «Дикие коты». Они опасались, что она втравит их в темную историю и им потом придется долго отмываться от дерьма. Но Волф не только думала, что она профи, — она и была профи. Все ее операции проходили гладко, без сучка и задоринки.

— «Дикие коты» обратились в Военный совет, — продолжала Мэри, — и попытались прикрыть ОВР. Но с Военным советом это у них не прошло. Он поддержал Волф, невзирая на авторитет «Диких котов». — Мэри мягко улыбнулась. — Тогда многие решили, что Волф знает, где закопано что-то по-настояшему важное.

— Эй, погоди минуту. — Коршун поднял руку. — Ты-то откуда все это знаешь?

— А откуда, по-твоему, ОВР набирает свои кадры? — спросила шаманка. — У «Диких котов»? Да они бы с удовольствием поджарили Волф на костре. Так откуда?

Коршун на мгновение задумался, а потом мрачно усмехнулся:

— Из тени?

— Именно. Они привлекли нескольких самых крутых раннеров Сиу. Так что, конечно, кое-что утекало в теневой телеграф, — понимаешь, о чем я?

Коршуну было понятно. Теневой телеграф был тайным каналом, по которому разносились слухи почти обо всем на свете, если ты знал, как к нему подключиться.

— И что случилось потом?

Мэри пожала плечами:

— Телеграф просто пересох. Волф готовит что-то совершенно ужасное. Кое-кто говорит, что ОВР собирается предпринять крупную операцию против ЮКАС. Другие — что против Пуэбло. По мне — не знаю: оба варианта были бы чистым самоубийством.

— Ты знаешь людей, которых набрала Волф? — спросил Коршун.

— Некоторых. Тебя интересует кто-то конкретно?

Коршун постарался как можно точнее описать внешность раннера, который называл себя Лезвием Ножа.

Когда он закончил, Мэри покачала головой.

— Нет, не могу сказать. Этот человек похож на многих игроков в Сиу.

Коршун кивнул, допивая свое пиво.

— Да. Ну, спасибо, Мэри. Я твой должник. — Он слез с табуретки.

— Постой! — Она схватила его за руку, хватка у нее оказалась удивительно сильной. — Я ответила на твои вопросы, и, быть может, мне хочется получить ответы на мои?

Коршун снова взгромоздился на табуретку.

— Валяй.

— За каким тотемом ты следуешь?

Коршун скривился:

— Ни за каким. — И тут же торопливо добавил: — Пока.

Мэри выглядела сбитой с толку.

— Нет? Но… — Она запнулась.

— Но что?

— Я чувствовала… — Она замолчала, явно стараясь привести мысли в порядок. — Я чувствовала силу духов.

— Да? Когда?

— Когда я создала призрак — твоего двойника, который увел этих охранников из ОВР. Я почувствовала в тебе силу, поняла, что ты слышишь мою песню.

Коршун уставился на нее. Он вспомнил свою первую реакцию, когда увидел своего волшебного двойника, бегущего по аллее. Тогда он действительно почувствовал в нем что-то странное. Может быть, она об этом и говорит?

— Я почувствовал… что-то, — медленно ответил юноша.

— Ты услышал мою песню, — твердо сказала Мэри. — Это мог сделать только тот, кто способен слышать духов. Но, — она вновь смутилась, — ты сказал, что не следуешь дорогой тотемов.

— Я пробовал, — ответил Коршун и быстро рассказал ей о книге X. Т. Лэнгланд, о своих попытках услышать голос духов. — Я… — Он колебался в нерешительности. — Я был в поисках озарения. — Коршун вызывающе глянул на нее, боясь, что Мэри будет смеяться или возражать ему.

Но Мэри не сделала ни того, ни другого. Она только внимательно посмотрела ему в лицо.

— Поиск озарения… — медленно протянула она. — Да. — Она снова задумалась. — Ты хочешь довести до конца свой поиск, Коршун? Мне кажется, я бы смогла тебе помочь.

Юноша не ответил, он лишь в упор посмотрел на индианку. «Она что, серьезно? — пронеслось у него в голове. — Или только пристает ко мне, издевается, потому что знает что-то, чего не знаю я?»

Но в лице Мэри не было и тени насмешки. Она просто сидела, спокойно смотрела на Коршуна и ждала его ответа.

— Как? — хрипло спросил он.

Мэри пожала плечами — с легким смущением, как показалось Коршуну.

— Есть способы… помочь в поиске озарения, — ответила она. — Методы, разработанные некоторыми шаманами. Ты можешь помочь кому-то, стать его… «духовным проводником», как я это называю, хоть это и не совсем точно.

— А как это делается?

Мэри бросила на него испытующий взгляд, и Коршун почувствовал, как по телу пробежали иголочки — словно бы ток пустили.

— Я тебе покажу, если захочешь, — спокойно ответила она.

Коршун задумался.

— Значит ли это, что я должен следовать за твоим тотемом?

Мэри покачала головой:

— Не обязательно… Проводник лишь ведет тебя в страну тотемов. Что будет потом, — она снова пожала плечами, — это касается тебя и тотемов, а не меня.

— Но все же, как это делается? — настаивал Коршун.

Мэри помолчала, собираясь с мыслями.

— Иногда тотемы говорят с тобой, — медленно сказала она, — но стены, воздвигнутые в твоем сознании, не дают тебе их услышать. Духовный проводник может помочь сломать эти стены — помочь тебе услышать голос тотемов.

— А это не опасно? — спросил Коршун.

Мэри мрачно усмехнулась.

— Не более опасно, чем многое другое.

— Значит, не опасно? — настаивал он.

— Я этого не говорила, — поправила его Мэри. — Метод сам по себе безопасен. Но иногда люди пользуются им, чтобы услышать голос тотемов, когда тотемы не говорят с ними… В этом случае могут возникнуть… проблемы. Ты хочешь попробовать? Это — твое решение. Я могу вести тебя, сделаю все, что в моих силах, но…

— Но если я ошибаюсь, если тотемы не говорят со мной, то… что со мной может случиться?

Она спокойно посмотрела на Коршуна.

— Ты можешь умереть, — мягко ответила Мэри, — но мне кажется, это не тот случай. Я чувствую в тебе силу, а я обычно не ошибаюсь в таких вещах.

Коршун уставился на нее. Все это выглядело так соблазнительно, так просто. Ну что, может, попробовать?

Вступить на путь шамана — он всегда об этом мечтал. И сейчас, здесь была девушка — эта шаманка. У него есть шанс превратить мечты в реальность. Она сказала, что он почувствовал ее песню. Неужели? Так что же? Рискнуть?

А как же Слай? Имеет ли он право рисковать? Они со Слай — приятели, товарищи. Если он умрет, она останется одна. («А я могу умереть», — напомнил он себе.)

Но какая сейчас от него польза для Слай? Она должна подключиться к «Цюрих-Орбитал», а он не сможет отправиться с ней в Матрицу. Он не нужен Слай в ее делах. И в случае неудачи — если он умрет — это не так уж и повлияет на нее.

«А вот в случае успеха, если я стану шаманом… — подумал Коршун. — Если я стану шаманом, то смогу здорово помочь Слай, когда она возвратится из Матрицы. И после того, как все это пройдет, — тоже».

«И я буду шаманом».

Он взглянул на часы. Уже почти полночь. Что говорила Слай? Что ей нужны какие-то программы и аппаратные штучки, прежде чем она отправится на вылазку против «Цюрих-Орбитал». Это ведь займет какое-то время, не так ли? Время, достаточное, чтобы пойти за Мэри.

Повернувшись к ней, Коршун хрипло произнес:

— Давай попробуем.

Мэри провела Коршуна за стойку бара. Они оказались в душной кладовке без окон, обставленной случайной мебелью. Следуя указаниям Мэри, юноша устроился на полу, сложив ноги в некоторое подобие позы лотоса. Девушка села рядом и поставила между ним и собой небольшую металлическую чашу. Не говоря ни слова, она открыла расшитый бисером карман на поясе и достала несколько засушенных травинок, каждая из которых была завернута в небольшой вельветовый лоскут. Некоторые она положила прямо в чашу, а другие перетерла между пальцами, добавив в смесь. Резкий аромат ударил Коршуну в нос, проникая в глотку.

Из сумки Мэри достала небольшой амулет, привязанный кожаным шнурком к небольшой кожаной плети. Это был череп какого-то крошечного животного, наверное мыши. Закрыв глаза, Мэри пронесла амулет над чашей, а потом вопросительно глянула Коршуну в лицо.

— Ты готов? — Ее голос был спокоен, но в нем чувствовалось напряжение, заставившее его вздрогнуть.

Коршун только кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

— Закрой глаза, — приказала Мэри.

Коршун повиновался и через мгновение почувствовал, как ее прохладные ладони коснулись его щек. От рук девушки шел густой запах трав, которые Мэри растирала между пальцами.

— Глубоко вдохни, — сказала она. Ее ладони были нежными, но твердыми, прохладными. Ощущения были приятными и успокаивали.

Она что-то делала.

— Не открывай глаза, пока я не разрешу, — мягко сказала Мэри.

Он кивнул и услышал щелчок, затем ровное шипение. Его ноздри наполнились едким дымом, наверное, от подожженных ею сухих растений.

— Глубоко вдохни.

Он вдохнул, втянув теплый дым глубоко в легкие. Сначала нос и глотку обожгло резкой болью, но скоро боль сменилась онемением. Казалось, дым заполняет голову — Коршун чувствовал, как волны дыма вплетаются в мысли. Потом ему показалось, что его медленно клонит назад — как будто он слишком много выпил. Он хотел было открыть глаза, чтобы прекратить это головокружительное движение, но лишь плотнее сжал веки.

— Дыши глубже, — повторяла Мэри. Казалось, ее голос слышится издалека. — Дыши спокойнее.

Он кивнул. Движение усилилось, но стало почти направленным. Коршун чувствовал, как в груди растекается тепло, уверенность и спокойствие, будто уходит все, что могло бы причинить вред. Коршун почувствовал, как его рот растягивается в невольной улыбке.

В ушах возник звук — спокойное, мелодичное бормотание. «Это Мэри», — подумал Коршун. Стало покалывать пальцы и губы. Бормотание затихало, переходя в звенящий гул. Он сделал еще один глубокий вдох, и…

Перед ним открылась Вселенная, и у Коршуна перехватило дыхание.

Казалось, он мог чувствовать Вселенную — бесконечность творения, которая лежала перед ним, находящимся в самом центре мироздания. Крошечная, бесконечно малая точка. Одинокий, уязвимый и ничтожный.

Но затем Вселенная вывернулась наизнанку — или это он сам вывернулся наизнанку. Бесконечность осталась, но оказалась внутри него. Вселенная стала бесконечно малой точкой внутри бесконечности, в которую превратился Деннис Корн. У него снова перехватило дыхание.

— Не бойся, — услышал он мягкий голос Мэри, — я с тобой. Тебе нечего бояться.

— Что случилось? — спросил юноша.

— Ты вступаешь на дорогу тотемов, — спокойно ответила она. Ее голос стал удаляться, искажаться, теряя человеческое звучание. Казалось, ее последние слова слышатся эхом вокруг него, внутри его. — «Тотемов, тотемов, тотемов, тотемов…»

Охваченный внезапной тревогой, Коршун открыл глаза.

Но уже не увидел грязной кладовой бара «Буффало Джамп».

ГЛАВА 27

16 ноября 2053 года, 01:15

Итак, это и был Резервуар-парк. Когда Слай назвала это место таксисту, он сразу понял, куда ехать, так что вряд ли она заблудилась.

Поначалу ее тревожило, что Коршун не вернулся. Но потом Слай подумала: вряд ли он мог предположить, что ей так скоро понадобится машина. Кроме того, «коллоуэй» слишком бросался в глаза и для этой встречи явно не годился. Таксист высадил ее в полумиле от парка, и остаток пути она прошла пешком.

Основное пространство Резервуар-парка занимал раскинувшийся на сотни метров луг. Названием парк был обязан водохранилищу, снабжавшему, по-видимому, питьевой водой Чиенн. Далеко в водохранилище выступал мыс. Мягкий ветерок был прохладен и свеж. Слай подумала о том, как прекрасно здесь весной и летом, когда цветы радуют глаз буйством красок. А в это время года клумбы — лишь опустевшие клочки обнаженной земли.

В дальнем конце парка, к югу от мыса, стояло круглое здание, метров двадцать в диаметре. Это, должно быть, тот Круглый Дом, о котором говорил Мунхоук. Слай медленно направилась к зданию, расстегнув по пути кобуру тяжелого револьвера.

Подойдя ближе, она увидела, что стен у Круглого Дома не было — лишь столбы, скорее всего железобетонные, поддерживали коническую крышу. Поначалу открытие ее озадачило, но потом Слай сообразила, что это сооружение — просто укрытие для тех, кого во время пикника в парке застигнет сильный дождь. Слай грустно улыбнулась. Пожалуй, она чересчур долго находилась среди теней и уже успела позабыть, что нормальные люди иногда выбираются на пикники.

Слай не могла не согласиться, что Круглый Дом был идеальным местом для встречи. Поблизости не было ни других зданий, ни кустов, ни деревьев — ничего, где могли бы спрятаться желающие вести слежку за ней или за тем, с кем она встречается. Большим плюсом было и то, что с близкого расстояния просматривалось все, что находилось внутри Круглого Дома.

Слай посмотрела на часы. До назначенного времени встречи оставалось больше десяти минут. Соблюдая осторожность, она обошла вокруг дома метрах в пятидесяти от столбов, пытаясь отыскать место, где можно сделать засаду. Ничего и никого не было. Никто не сможет подобраться ближе, чем на двадцать метров, не обнаружив себя. Довольная, Слай присела на берегу водохранилища и стала ждать.

Ровно в час тридцать внутри Круглого Дома зажегся свет. Слай удалось различить, что включили походный фонарь, который лежал, скорее всего, на столе. В желтоватом свете она увидела небольшую стройную фигуру, стоявшую в центре здания. Слай помедлила еще несколько минут, заставляя ждать себя, — напряженная атмосфера сослужит ей хорошую службу во время переговоров. Только после этого она направилась к Круглому Дому.

Мужчина, по-видимому Хол, стоял, повернувшись спиной к водохранилищу и лицом к главной аллее парка. Он стоял молча, словно призрак. С противоположной стороны — со стороны водохранилища — Слай смогла хорошенько рассмотреть его.

Хол походил на эльфа — правда, он был немного ниже ростом, чем требовалось, но гибкий, тонкокостный и ловкий. Одет он был в джинсовый костюм и мотоциклетные ботинки. Светлые волосы Хола, коротко и тщательно остриженные сверху, сзади спускались до плеч. Через плечо на мягком ремне был перекинут небольшой металлический ящик размером с кейс. Слай одобрительно улыбнулась. Похоже, Хол принес то, что ей нужно.

Она подошла к самой двери Круглого Дома, прежде чем Хол заметил ее приближение. Он удивленно вскинул голову, но не выхватил спрятанное оружие. Слай шагнула вперед, вытянув перед собой пустые руки.

— Догадываюсь, что ты Хол, — сказала она.

Эльф встретил ее мрачной ироничной ухмылкой.

— А я не сомневаюсь, что ты Слай.

Этот голос она уже слышала. Но где? И вдруг Слай вспомнила. В доках Сиэтла, как раз перед тем, как снайпер открыл огонь. Засада!

В этот момент фигура Хола замерцала, словно привидение, и начала преображаться. Она росла в высоту и ширину, лицо приняло более знакомые очертания. Даже одежда изменилась: потертый джинсовый костюм сменила полувоенная форма. Теперь Слай узнала этого человека. Лезвие Ножа, главарь индейских раннеров, который пытался убить ее!

Инстинктивно Слай отпрыгнула в сторону и выхватила свой «ворхоук», хоть и знала, что все уже слишком поздно. Лезвие Ножа был безоружен, но когда магические превращения закончились и раннер принял свой истинный облик, периферийным зрением Слай увидела справа и слева от себя несколько мерцающих человеческих фигур. Привидения, фантомы…

Она бросилась наземь и вскинула пистолет, пытаясь поймать на мушку Лезвие Ножа.

Затем она увидела, как одна из возникших фигур — тощий, словно скелет, индеец с перьями в волосах и амулетами на ремне — указывает на нее пальцем. Слай попыталась откатиться в сторону, словно вместо пальца на нее навели дуло пистолета.

Тощий индеец пошевелил губами. На нее обрушился страшный удар, и Слай потеряла сознание.

Сознание вернулось так же неожиданно, как и покинуло ее. Не было медленного полусонного возвращения к жизни, просто резкая граница между небытием и полным сознанием.

Слай не открывала глаз и старалась сохранять полную неподвижность — она не хотела, чтобы заметили ее пробуждение. Ей потребуется какое-то время, чтобы оценить свое физическое состояние.

Она сидела на мягком стуле с высокой спинкой. Руки были привязаны ремнями к подлокотникам, лодыжки связаны одна с другой, а широкие ремни вокруг талии и груди плотно прижимали ее к спинке стула. По лбу, прямо над имплантированным гнездом данных, проходила повязка, блокирующая движение головы. Даже не предпринимая никаких попыток, она знала, что не сможет шелохнуться.

Мучительные иглы страха пронзили Слай: точно так же был привязан Агарвал! Изо всех сил она сдерживала желание навалиться на ремни, вырваться из них. Слай попыталась успокоиться и начала дышать ровно, глубоко и медленно.

— Да не старайся ты так. — От прозвучавшего у самого уха голоса она вздрогнула. — Мы знаем, что ты уже в сознании.

Блефовать дальше было бессмысленно. Слай открыла глаза и огляделась.

Она находилась в маленькой комнате без окон, стены, пол и потолок были из голого бетона. Единственная мебель — ее стул, стоявший посреди комнаты. Вокруг стояли трое. Двоих она узнала сразу: Лезвие Ножа, все еще в полувоенной форме, и тощий как смерть, обвешанный амулетами шаман, «вырубивший» ее в Круглом Доме. Третьей была невысокая женщина, которая стояла в стороне и наблюдала за происходящим с таким спокойным любопытством, что Слай стало не по себе. Лезвие Ножа и шаман имели при себе пистолеты, женщина, похоже, была безоружна. Лезвие Ножа обошел стул и присел напротив Слай так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Она попыталась пнуть его, но лодыжки были прочно привязаны друг к другу и к стулу.

— Я рад, что мы наконец сможем поговорить спокойно, — невозмутимо произнес индеец. — На этот раз нам никто не помешает.

— Жаль, что ты не стоял тогда на двадцать сантиметров левее, — процедила сквозь зубы Слай.

Лезвие Ножа дотронулся до своего левого бока, куда попала пуля снайпера, и ухмыльнулся.

— Это имело бы какое-то значение для меня, но не для тебя. Даже если бы та пуля разнесла мне позвоночник, беседу с тобой в конце концов провел бы кто-нибудь другой. — Холодная улыбка исчезла с его губ. — Полагаю, самое время рассказать нам, где ты прячешь данные. Знаю, что с собой ты их не взяла. — Опустив руку в карман, он достал ее пропуск в номер мотеля. — Отели перестали печатать свои названия на пропусках, — спокойно продолжал он. — Раньше я относился к этому с пониманием. Это уменьшает количество краж. Но сейчас у меня на этот счет другое мнение. Думаю, что кристалл, который мы ищем, спрятан в номере отеля.

Слай издевательски улыбнулась.

— А в Чиенне много отелей, верно, ублюдок?

— Вот поэтому ты сейчас и назовешь нам нужный, — невозмутимо произнес индеец. — А еще ты скажешь, где спрятала файл и как обойти те ловушки, которые ты устроила.

— А иначе вы обработаете меня, как раньше Агарвала, верно? — Слай пыталась сдержать дрожь в голосе, но так и не смогла.

Лезвие Ножа медленно покачал головой.

— Это не наша работа, — ответил он. — Для нас это слишком грубо и примитивно. Да и опасно. Всегда есть вероятность того, что клиент умрет, прежде чем расколется. Слабое сердце, внезапный инсульт… мало ли что может случиться. Мы усовершенствовали процедуру. Используем все — м-м-м… — несомненные преимущества пыток, исключающих физический риск. — Он хмыкнул, и от этого звука спина Слай покрылась испариной. — Зачем вообще трогать тело, если можно непосредственно воздействовать на сознание? — Он протянул руку и кончиком пальца коснулся разъема, укрепленного в голове Слай.

«Дьявол тебя разрази!..» Она рванулась вперед, пытаясь скинуть с себя ремни. Бесполезно. Они не поддавались и лишь сильнее впились в ее тело. Слай не смогла даже чуть-чуть оторваться от стула.

Лезвие Ножа спокойно наблюдал за Слай, пока она не затихла, задыхаясь от напряжения. Он кивнул невысокой женщине.

Та подошла и что-то достала из кармана. Это была маленькая металлическая коробочка, не намного больше ее ладони. С одного ее конца свисал оптоволоконный проводник с разъемом для подключения к мозгу. Женщина взяла разъем и поднесла к голове Слай.

— Нет! — завизжала Слай. Она попыталась повернуть голову, отвести ее подальше от разъема. Но туго затянутая повязка и здесь блокировала малейшее движение. Слай была бессильна помешать женщине, вставлявшей разъем в гнездо. Сухо щелкнув, разъем стал на место. Волны страха и отчаяния пробежали по телу девушки, лишая ее последних сил.

— Ты можешь в любой момент рассказать нам все, что знаешь, — сказал Лезвие Ножа. — И тогда мы отключим ящичек.

— А потом вы убьете меня, — бросила ему Слай.

Лезвие Ножа пожал плечами.

— Зачем? Какой в этом смысл, если мы получим все, что нам надо?

— Врешь! — закричала Слай.

Лезвие Ножа кивнул невысокой женщине и направился к единственной в комнате двери.

— Увидимся позже, Слай, — насмешливо произнес он.

Женщина нажала кнопку на черном ящичке. Мерзость, разрушение и ужас обрушились на Слай.

И, затмевая все, царила рвущая на части и заживо сжигающая боль.

Слай ничего не могла поделать, она лишь беспомощно визжала.

ГЛАВА 28

Перед Коршуном расстилалась холмистая прерия, покрытая зеленой травой и множеством зимних цветов. Воздух был свежий и чистый, не измененный человеком и не оскверненный им, такой, каким он, наверное, был во дни юности мира. Ветер трогал траву, перебирал волосы Коршуна и доносил откуда-то издалека запахи глубоких, древних лесов.

«Давно ли я здесь? — подумал он. — Мгновение? Или всю свою жизнь? Или вечность, от зари времен?» Что-то подсказывало ему, что в правильном ответе было понемногу от всего этого.

Ветер нес не только запахи: было в нем журчание далекого ручья, симфония птичьих песен… А надо всем этим звучала музыка. Негромкий, сложный ритм и мелодия, сильная и величавая, звеняще-могучая. Казалось, музыка звучит внутри Коршуна, эхом отдается в самом его сердце. Музыка звала его, и он повиновался.

Он бежал к ее далекому источнику — быстрее, чем может бежать человек. Летел скорей оленя, стремительней орла. И никакого напряжения, никакого усилия. Его дыхание было спокойным и глубоким. А он все бежал, с каждой секундой прибавляя и прибавляя скорость.

А рядом с ним, так же стремительно и легко, бежал еще кто-то. Мэри Виндсонг.

И даже не Мэри, не совсем она. Что-то изменилось в ее облике. Волосы больше походили на шерсть, лицо теперь напоминало морду зверя. Но глаза были ее, и улыбка тоже.

Коршун оскалил зубы в звериной улыбке и провыл песню своей радости, подняв голову к бесконечным лазурным небесам.

— Почему ты не сказала мне, что это будет так? — крикнул он девушке.

Она засмеялась — будто талая вода, текущая с гор, зазвенела между камнями.

— А ты бы мне поверил?

Они бежали дальше.

Долго ли? Далеко ли? Здесь эти вопросы задавать было бессмысленно, Коршун знал это. Он чувствовал время, но был свободен от него. Он был вне мира, который знал раньше. Может, он и боялся бы, но откуда взяться страху, когда в волосах играет ветер, а в сердце звучит музыка?

Впереди показался лес. Мэри и Коршун вмиг достигли опушки, и им пришлось перейти на шаг.

Золотые лучи солнца, пробиваясь сквозь листья, освещали им путь. Коршун слышал, как рядом в зарослях густого подлеска крадутся огромные звери. Он опять подумал: а не страшно ли ему? Нет. «Звери не собираются нападать, — понял он, — они нас провожают».

Музыка все звучала, теперь уже яснее и громче. Скоро Коршун и Мэри подошли к большой поляне. Коршун шагнул было вперед, но остановился, увидев, что Мэри осталась в тени деревьев.

— Я не поведу тебя дальше, — ответила она на его немой вопрос. — Это больше не нужно. Посмотри вон туда, — показала она.

Коршун обернулся.

Посреди поляны, которая еще мгновение назад была пустой, стоял огромный зверь. Серо-черный, с серебряной проседью волк не отрываясь смотрел на Коршуна.

Нет, не волк. Это был Волк.

В первый момент Коршун испугался. Сердце сжалось, кровь застучала в голове. «Я не могу этого сделать…» — подумал он.

В надежде на помощь он оглянулся на Мэри. Она подбадривающе улыбнулась, кивнула. «Иди вперед», — прозвучал в голове Коршуна ее голос.

Музыка по-прежнему была с ним, вокруг него, внутри его, и она звала. Как он мог не подчиниться? «Это ведь то, чего я ждал всю жизнь… да?» Он с трудом перевел дыхание и шагнул вперед.

Первый шаг был самым трудным. С каждым новым шагом страх исчезал, сменяясь предчувствием — таким же острым, но уже не лишавшим сил, а их добавлявшим. Сопровождавшие их по обеим сторонам тропы существа вышли на свет. Лесные волки, могучие, но поменьше Волка. Они держались на расстоянии, с уважением глядя на Коршуна, будто стояли в почетном карауле.

А Волк был уже рядом с ним, не сводил с него больших серых глаз. Музыка затихла в ушах у Коршуна, но продолжала звучать у него в сердце.

— Ты знаешь меня? — четкие и ясные, как льдинки, слова прозвенели в голове у Коршуна.

Пасть Волка не двигалась, но Коршун ни на минуту не усомнился в том, чей мысленный голос он услышал. Он снова перевел дыхание и выдавил через пересохшее горло:

— Я знаю тебя. — И только сказав, он понял, что это правда. — Я всегда знал тебя, не подозревая об этом.

— И я знаю тебя. — Волк подошел ближе, и Коршун почувствовал на лице его теплое дыхание. — Моя песня внутри тебя, Человек. И она была там всегда, хоть ты ее и не слышал. Теперь ты слышишь ее и можешь следовать ей, если захочешь. Но если ты согласишься, тебе будет трудно, может быть, труднее, чем когда-либо прежде. Она может потребовать больше, чем ты готов дать. Но никогда не потребует больше, чем ты можешь дать. Ты будешь следовать ей, Человек?

Коршуна охватили противоречивые чувства. Страх, восторг, грусть. Он был потрясен значимостью того, что сказал Волк, — а еще больше тем, чего тот недосказал. Но песня все звенела в его груди, и он не мог ответить иначе, чем, затаив дыхание, произнести:

— Я буду следовать ей.

— Итак, ты сделал первый шаг на пути шамана, — сказал Волк. — Ты сделаешь мою песню прекраснее, ты сделаешь ее своей, как всякий, кто слышит ее сердцем. А теперь я научу тебя другим песням — иным, не таким важным, но все же песням могущества.

Коршун склонил голову. Он не мог сказать ничего, да и не хотел.

И тогда первый крик прозвучал в его голове. Женский крик, крик ужасной боли, достаточно сильный, чтобы лишить его рассудка.

Он обернулся к Мэри. Та все еще стояла среди деревьев и смущенно глядела на него. Кричала не она. Она даже не слышала крика.

Крик прозвучал снова, громче и пронзительней, чем прежде. И на этот раз он узнал голос.

Слай!

Третий крик.

Он чувствовал ее боль, как свою, чувствовал ее ужас и беспомощность. Чувствовал, что она зовет на помощь. Его?

Он повернулся к Волку. Зверь был абсолютно недвижим, будто и не слышал криков.

— Я научу тебя песням, — повторил он.

— Я не могу. — Слова слетели с губ прежде, чем Коршун успел подумать.

Брови Волка удивленно, совсем по-человечески, приподнялись.

Коршун заторопился.

— Я должен покинуть тебя. Там женщина… я ей нужен.

Волк негромко зарычал — первый настоящий звук, который услышал от него Коршун. Брови зверя сдвинулись на лбу.

— Ты уходишь? — спросил Волк. — Ты отказываешься учиться у меня? Кто тебе эта женщина?

Может, остаться? Но Коршун не мог этого сделать и знал это.

Он с трудом перевел дыхание.

— Она мой друг, — сказал он, собрав все силы. — Она… — Он запнулся, посмотрел на лесных волков. — Она из моей стаи.

Волк не хмурился больше. В его мысленном голосе звучала радость… и одобрение.

— Да, из твоей стаи. Ты последовал моей песне — лучше, чем тебе кажется. Ты всегда ей следовал.

У Коршуна появилась уверенность, что он прошел какое-то испытание.

Волк уселся на задние лапы.

— Иди, Человек, — мягко сказал он. — У тебя еще будет время поучиться. А теперь — иди с миром.

И неожиданно все рассыпалось на миллионы кусочков и исчезло.

Коршун стоял на улице ночного города, Мэри рядом с ним. Оглядевшись, он увидел идущих мимо людей, хотя их было и немного. Они спешили по своим делам, и, что поразило Коршуна, никто ни разу не взглянул на него или Мэри.

Что-то странное было в улице, что-то странное в домах. Все казалось слишком чистым, слишком четким. Он мог заглянуть в глубокую тень и даже туда, куда совсем не попадал свет. Он повернулся к Мэри.

— Где мы? — спросил он.

— В астральном измерении, — медленно ответила она. — Твоя работа?

Коршун покачал головой. Какая там работа, о чем она? Он даже не знал, что такое астральное измерение.

— Это Волк, — сказал он ей.

— Почему?

Ужасный крик зазвенел вновь и пронзил его мозг. «Вот почему», — понял Коршун.

— Ты слышала? — спросил он Мэри.

— Что?

«Так это только для меня, что бы это ни было».

Хотя Коршун слышал крик Слай разумом, а не ушами, он решил попытаться определить, откуда тот доносится. Он повернул голову, весь напрягся, и вот — чудо! — он узнал…

— За мной! — приказал он Мэри.

И он побежал — он, Коршун, шаман, и Мэри — другой шаман — не отставала от него ни на шаг.

Коршун летел по городу, как по прерии тотемов. Он двигался быстрее, чем могли нести его ноги, безо всякого напряжения или усилия. Коршун догадался: единственное, что сдерживает его скорость, — это его воля. Он напряг волю — и скорость удвоилась, утроилась.

Сначала он огибал препятствия — машины, дома. А потом рискнул и побежал прямо на стену здания — и пролетел насквозь, будто ее там и не было. Ликующий вопль вырвался из его груди.

Послышался новый крик, теперь уже ближе, громче — и намного ужаснее. Каким-то образом он понял откуда. Из небольшого домишки впереди, судя по сломанной неоновой вывеске — заброшенной мастерской. Двери и окна дома были заколочены.

Но это не остановило Коршуна. Он нырнул в мастерскую, Мэри не отставала ни на шаг. Пройдя, как призрак, сквозь стену, он очутился в просторной пустой комнате. Повсюду были пыль и мусор. Никаких признаков жизни.

Но Коршун чувствовал, что внизу под ним было что-то живое. Усилием воли он прошел сквозь пол.

Коршун оказался в подвале с голыми бетонными стенами. Два человека стояли над третьим, привязанным к стулу с высокой спинкой. Один из стоящих был тощ, как скелет. С его одежды свисали странные предметы. Коршун видел их словно бы двойным зрением. Он видел их такими, какими они были по форме — крошечными амулетами из дерева, кости и перьев, но мог разглядеть и то, чем они были по своей сути — мерцающими, пульсирующими сгустками энергии.

Он лишь мгновение смотрел на эти странные предметы — его внимание привлек человек, привязанный к стулу.

Это была Слай — она корчилась и билась в крепких ремнях, ее лицо исказила гримаса боли. Слай снова закричала, и на этот раз Коршун услышал ее дважды: ушами и тем необычным внутренним слухом, который и привел его сюда. Только тогда он обнаружил, что Мэри Виндсонг по-прежнему рядом с ним — она в ужасе смотрела, как пытают подругу Коршуна.

Вторым палачом Слай оказалась худощавая женщина. Протянув руку к черной коробке, соединенной с головой Слай, она щелкнула выключателем.

ГЛАВА 29

16 ноября 2053 года, 02.23

«Боже, дай мне умереть!» — Слай пыталась прокричать эти слова, пыталась вымолить избавление смертью.

Страшная боль гулом и звоном отзывалась в каждом нерве, выжигала мозг, каждую косточку. Боль раскалывала голову, сжимала желудок, разрывала все нутро. Иногда эта боль была бесформенной, а затем принимала конкретные формы — банда троллей, терзающих ее тело; хирургический скальпель в руках маньяка; огонь, пожирающий ее изнутри; крысы, пожирающие ее снаружи… Каждый раз, когда она думала, что достигла пределов боли, дошла до самого края мучений, форма менялась — причем так быстро, что приспособиться к этому было невозможно.

Слай ничего не могла поделать, она лишь беспомощно кричала.

А затем боль ушла. Страшные ощущения, заполнявшие мозг, исчезли, оставив лишь реальные ощущения ее собственного тела.

Она была совсем без сил, словно пробежала дюжину марафонских дистанций. После мучительных конвульсий мускулы дергались и дрожали. Одежда пропиталась потом, голос сорвался от постоянного крика. Сдерживая дрожь, Слай глубоко вздохнула.

— Коршун!.. — простонала она.

«Но Коршуна здесь нет», — слабо отозвалось ее сознание. Зачем же она зовет его?

Слай открыла глаза и посмотрела на бездушную женщину-техника.

— Будешь говорить? — спросила та.

Слай попыталась плюнуть ей в лицо, но во рту слишком пересохло.

— Проваливай к черту!.. — прохрипела она.

Женщина пожала плечами, не стронувшись с места. Затем она протянула руку к выключателю на черном ящичке.

Нет! Паника вновь овладела Слай. «Я больше этого не вынесу!» Она была на краю бездны, на грани помешательства.

Коршун? Невероятно, но она снова ощутила присутствие юноши, и именно это отвело ее от края пропасти.

Как будто это имело какое-нибудь значение. Палец женщины коснулся выключателя. Слай напряглась, отчетливо понимая свою беспомощность.

— М-м? — раздалось вдруг гортанное ворчание тощего шамана, который уставился в какую-то точку, недоступную взгляду Слай.

Женщина-техник вздрогнула от этого звука, палец соскочил с выключателя.

А затем вдруг весь подвал охватило пламя, вырвавшееся из одного из амулетов на поясе шамана. Разрастаясь огненным шаром, пламя настигло стоявшую женщину. Вспыхнули одежда и волосы, и рядом был уже орущий живой факел. Слай завизжала, увидев приближающиеся языки огня, но огонь почему-то не причинил ей никакого вреда. Она не чувствовала боли, не было и следов ожогов. Огонь не тронул ни ее волос, ни одежды, ни кожи. Но все равно Слай не выдержала и изо всех сил зажмурила глаза.

Через несколько мгновений пламя затихло. Слай осторожно открыла глаза.

Женщина была мертва, тусклые огненные язычки продолжали лизать ее тело. Шаман пострадал гораздо меньше. Его одежда была опалена, особенно вокруг амулета, извергнувшего пламя, обнаженная кожа покраснела, но практически не обгорела. («Он защитил себя с помощью магии?» — судорожно промелькнуло в голове Слай. Может, и ее это спасло?) Шаман яростно зарычал и опустился на пол, прислонившись спиной к стене. Слай поняла, что он пытается справиться с каким-то магическим врагом.

Шаман был в трансе всего несколько секунд. Затем он широко открыл глаза, на его лице появились растерянность и ужас. С трудом поднявшись на ноги, — неловко, словно зомби, приходящий в себя после тяжелого забытья, — он, покачиваясь, шагнул в сторону Слай. Встретив полный ужасающей ярости взгляд шамана, девушка содрогнулась. Он раскрывал рот, словно пытаясь что-то сказать, но с губ срывались лишь нечленораздельные звуки. С уголков рта свисали капельки слюны.

«Это — часть пытки», — промелькнуло вдруг в мозгу Слай. Все это нереально, это очередной мираж, заполнивший ее мозг. Но несмотря ни на что, она отчаянно пыталась вырваться из сковавших ее ремней.

Шаман остановился перед ее стулом, наклонился и развязал левое запястье Слай. Как только рука освободилась, девушка отдернула ее назад и, сжав пальцы в кулак, приготовилась нанести своему палачу удар в горло…

С огромным усилием она заставила себя сдержаться. «Он освобождает меня. Почему-то он дарует мне свободу». Слай чувствовала себя опустошенной, измученной, абсолютно сбитой с толку.

Продолжая издавать нечленораздельные звуки, шаман освободил вторую руку Слай, затем наклонился и стал развязывать лодыжки. В это время Слай распутывала ремни, которыми были привязаны ее туловище и голова.

Развязав ноги Слай, шаман, пошатываясь, отошел к стене. Глаза его закатились, и он рухнул на пол — то ли замертво, то ли просто потерял сознание. Слай было не до него.

Какое-то время она сидела неподвижно, потом про тянула руку и осторожно отсоединила от черепа прибор для пыток. В тот же момент, когда разъем вышел из гнезда, она швырнула черный ящичек в бетонную стену, вложив в этот бросок всю энергию, которая еще оставалась в ее теле. Слай громко засмеялась, глядя, раскололся пластиковый корпус прибора, как рассыпались по полу платы и остатки интегральных схем.

Выпрямившись на стуле, Слай вцепилась в подлокотники и попыталась встать.

Но мир вокруг замелькал и поплыл у нее перед глазами. Застонав, Слай рухнула на сиденье.

Чувствовала она себя мерзко — ни дать ни взять мешок с дерьмом. Болел каждый мускул, каждый сустав, даже кожа зудела и горела. А что хуже всего, она не была уверена в реальности происходящего. Она не могла сказать, действительно ли ее освободил шаман или это была очередная галлюцинация.

Или — от этой мысли Слай содрогнулась — все это было лишь продолжением, новым этапом пытки? Что, если она подымется на ноги, выберется из этого пропахшего паленым мясом гулкого бетонного карцера, сделает шаг в ночную тьму — и все лишь для того, чтобы вновь ощутить потерю обретенной свободы? Открыть глаза и снова обнаружить себя на стуле, привязанной, неподвижной, а рядом будет стоять женщина-техник, настраивая черный ящик, из которого новые, еще более страшные и мучительные галлюцинации потекут в ее мозг.

Она не сможет вынести это. Если все действительно так и будет, лучше покончить с этим сейчас. Сдаться, прекратить бессмысленное сопротивление.

Да, да, сдаться. Рассказать все, что им нужно. И разве сам факт осознания, что этот метод принесет успех, не подтверждает, что все вокруг было очередной галлюцинацией?

Слай закрыла глаза. Она вдруг поняла, как можно спастись в этой ситуации. «Если я не поверю, что обрела свободу, то им ее у меня и не забрать. Кто будет жалеть о потере того, чего не имел?» Она затаила дыхание и попыталась расслабить мускулы.

Слай ощутила на себе чей-то взгляд — кто-то наблюдал за ней. «Неужели опять? Как в тот момент, когда техник выключила прибор для пыток?» Несмотря на все попытки расслабиться, девушка почувствовала, как вновь напряглось ее тело. Она открыла глаза.

Никого не было. По крайней мере, никого, кто оставался бы в полном сознании. В углу лежала мертвая женщина-техник; у стены — шаман. Кроме них, в подвале никого не было.

Но черт побери, она безошибочно ощущала чье-то присутствие. Знала, что кто-то наблюдает за ней. И в глубине души она была уверена, что наблюдают за ней не в потайной глазок в двери или в стене. Кто-то был совсем рядом, она знала это. Кто-то стоял рядом со стулом, пусть даже она никого не видела.

А может, наблюдатель — не исключено, что и сам Лезвие Ножа, — укрывался за какой-то магической завесой, как те мерзавцы в проклятом Круглом Доме? Хотя нет, вряд ли. Слай знала о своей способности ощущать чье-либо присутствие, но сейчас было нечто большее. Ей знаком этот человек. По крайней мере, у нее была уверенность, что рядом — кто-то близкий. — Коршун?

Слово соскочило с губ, прежде чем она сумела удержать его.

Этого не может быть…

Но — сейчас она была уже полностью уверена — это так и есть.

— Коршун? Ты здесь?

Разве это могло быть частью пытки? Ведь им неизвестно, что Коршун работает с ней, что они вместе приехали в Чиенн. Что он был ее товарищем, ее другом. А может, они все узнали?

Волна страха вновь обрушилась на нее. «Что со мной? Может, я уже схожу с ума?» Слай осмотрелась по сторонам.

Да, конечно, Коршун был здесь. Он стоял рядом, лицо его искажал ужас. Слай потянулась к Коршуну, пытаясь схватить его за руку.

Но ее рука прошла сквозь тело юноши. Только тогда она обратила внимание, что тело было просвечивающимся, полупрозрачным. Сквозь него она видела стену и шамана, лежавшего за спиной Коршуна.

«Я схожу с ума! — Слай снова закрыла глаза, из-под опущенных век потекли слезы. — Задавай свои вопросы, Лезвие Ножа. Я на все отвечу. Только прекрати этот кошмар».

— Слай…

Это был голос Коршуна… хотя и не совсем. Что-то было жутковатое в этом голосе, что-то… потустороннее — да, пожалуй, лишь это слово к нему подходило. Кроме того, голос был тихим, словно Коршун стоял не рядом, а был далеко-далеко отсюда.

— Уходи, — пробормотала Слай.

— Слай, — повторил Коршун, на этот раз твердо и настойчиво. — Пойдем. Тебе надо выбираться отсюда, подруга.

Но та покачала головой и закрыла глаза.

— Ты не настоящий, — прошептала она.

— Лезвие Ножа может вернуться! — Коршун был в панике. — Ты должна бежать!

— Ты не настоящий, — повторила она.

— Черт тебя побери, вставай! Ты что, хочешь умереть?

— Почему бы и нет?

— Слай, ты — идиотка! — заорал Коршун, и эхо многократно отразило его крик от бетонных стен. — Помрешь, когда придет твое время! А сейчас пошевеливай своей обделанной задницей!

— Ты — привидение, — пробормотала она.

— Пусть даже привидение, я буду рядом с тобой, пока ты отсюда не выберешься. А сейчас отрывай свою облезлую задницу от стула и уноси ее отсюда!

Слай молча пожала плечами. А почему бы и нет? Ничем хорошим это, конечно, не кончится. Она выберется наружу, техник выключит прибор, галлюцинации исчезнут, и она снова окажется на стуле. Да какая, черт побери, разница? Слышать Коршуна было еще хуже — его голос напоминал Слай, что избавиться от всего этого кошмара можно лишь, рассказав Лезвию Ножа все, что тот хочет. А рассказав все, она погубит и Коршуна.

— Ладно, ладно. — Она снова поднялась на ноги и вцепилась в подлокотники, но все вокруг стремительно закружилось. Она чуть не потеряла сознание от приступа слабости и изо всех сил сжала челюсти.

Слай сделала первый неуверенный шаг по направлению к двери.

— Так-так, давай дальше, — подбадривал ее Коршун.

— Чтоб ты провалилось, чертово привидение! — пробормотала Слай.

Она сделала второй шаг. Споткнувшись о ногу лежавшего на полу шамана, она чуть не упала. Чтобы сохранить равновесие, Слай вытянула вперед руку и ощутила ладонью холод металлической двери.

— Ну хорошо, я у двери. Что дальше?

— Открой ее, идиотка!

Слай взялась за ручку двери, повернула.

И ничего не произошло. Ну конечно же, заперто! Слай отчаянно заколотила в дверь, понимая всю тщетность своих усилий.

— Попробуй повернуть в другую сторону, чтоб тебя!

— Да, да, — пробормотала Слай и повернула ручку в другую строну.

Дверь распахнулась. Перед Слай была узкая лестница.

Чтобы добраться до верха, надо пройти три-четыре метра. В ее состоянии это стоит доброй сотни миль.

«Но ведь он все равно не оставит меня в покое, пока я не доберусь туда, верно?» Слай начала подыматься по лестнице, опираясь, чтобы не упасть, о бетонную стену.

Это было почти невозможно. Мускулы отказывались подчиняться, голова кружилась, Слай бросало из стороны в сторону. Пот заливал глаза, она почти ничего не видела. Собственное дыхание звучало в ее ушах так же отдаленно, как голос-призрак Коршуна. «Мне ни за что туда не добраться».

Но ей это удалось. Слай чуть не упала, попытавшись поставить ногу на ступеньку, которой уже не было. Она прислонилась к стене, пытаясь удержаться на дрожащих ногах. Слай несколько раз глубоко вздохнула, пока в голове не прояснилось.

Куда она попала? Маленькая прихожая, справа и слева двери, позади лестница.

— Куда теперь? — прошептала она.

— В правую дверь. — Призрак Коршуна не отставал от нее, казалось, он стоит прямо за спиной. — Она не заперта. Открывай.

«Только бы потом ты от меня отвязался…» Слай схватилась за ручку и повернула ее. Дверь распахнулась.

Она ощутила порыв прохладного ветерка, слегка прояснившего ее затуманенное сознание. «Я выбралась? Передо мной улицы ночного Чиенна. Свобода?» Слай замешкалась.

— Чего ты ждешь? — понукал ее Коршун-привидение. Еще чуть-чуть, и он начнет переступать с ноги на ногу от нетерпения. Это начинало казаться забавным. — Ну?

Что она могла ему ответить? Что ждет, как техник отключит прибор?.. Сейчас, когда свобода всего лишь в метре от нее? Или когда она ступит шаг наружу? Что будет для нее большей пыткой?

— Двигай! — заорал Коршун-призрак.

Она пошла. Что же, ей остается доиграть свою роль до конца, до самой последней страницы сценария. Она шагнула вперед, и ее легкие наполнил холодный ночной воздух.

Слай вышла на улицу, расположенную в каком-то промышленном районе. Склады, площадки с отработавшими свое машинами, напротив через улицу — заводские ворота с надписью: «Чиеннские цепи и провода».

Куда идти? И имеет ли это какое-нибудь значение?

Она повернула направо и сделала свой первый шаг подальше от дома, ставшего ее тюрьмой.

Еще один шаг, затем еще один. Увеличивая темп, все быстрее и быстрее, она наконец перешла на неуклюжий бег. Дыхание было тяжелым, холодный воздух обжигал пересохшее горло, но боли уже не чувствовалось. «Кто знает? — думала она. — Может, они забудут отключить прибор». Разве иллюзия свободы чем-то хуже настоящей свободы? Если нельзя отличить реальность от иллюзии, как можно говорить о преимуществе одного перед другим? Может, вся ее жизнь была галлюцинацией… Слай продолжала бежать.

Ее легкие разрывались на части, ноги горели. Каждый шаг мучительной болью отдавался в ногах, в позвоночнике, в мозгу. Шум в ушах оглушал ее. Перед глазами все замерцало и поплыло…

А затем не осталось ничего — только тьма и плывущие звезды у нее над головой. Фантасмагорическое звездное поле.

С каким-то облегчением Слай упала прямо на это поле.

ГЛАВА 30

16 ноября 2053 года, 03.10

Вздохнув, Коршун «упал» назад в свое тело.

Только так он мог бы это описать. В какое-то мгновение он был рядом со Слай, когда она шла, пошатываясь, по улице. Затем он ощутил что-то вроде подергивания и потом оказался снова в своем физическом теле, на полу, в кладовке «Буффало Джамп». Некоторое время он лежал, чувствуя покалывание во всем теле. Это было похоже на ощущение падения во сне, когда ты падаешь и падаешь, но вместо того, чтобы удариться о землю, просыпаешься и смотришь в потолок, и по нервам проходят странные импульсы.

Коршун повернул голову. Мэри все еще была в полной «отключке», и слегка раскачивалась. Казалось, она находится в трансе. Потом она резко подняла веки и уставилась на него.

— Что, черт возьми, произошло? — осторожно спросила она.

Коршун заставил себя подняться и проверить, как он держится на ногах. Покалывание уже проходило.

— Не знаю, — ответил он. — Это ты что-то сделала, а не я. Я никогда не делал этого раньше.

— Но… — Она остановилась. На лице Мэри было странное, похожее на страх выражение. — Но то, что ты делал…

— Что я делал?

— Ты нашел свою подругу через астрал, — медленно проговорила Мэри. — Ты сумел добраться до нее. Ты наложил заклятие на этот шаманский фетиш…

— Нет! — закричал Коршун. — Это сделала ты.

Мэри покачала головой:

— Нет, не я. Ты наложил заклятие. Вспомни.

Коршун попытался. Он снова увидел подвал, увидел Слай, привязанную ремнями к креслу. Песнь Волка все еще звучала в нем, в его нервах, костях и мышцах. Он вспомнил ярость, охватившую его, когда он понял, что Слай пытали. А потом…

Потом песнь Волка приняла другую тональность. Больше не было в ней спокойной размеренной силы — силы плавно текущей реки. Песнь изменилась, стала жестче, злее — как штормовое море. Песнь наполняла его, переполняла. Он слился с музыкой.

А потом взорвался огненный шар.

«Я наложил заклятие? Так это было заклятие?»

— Я сделал это? — пробормотал он. Мэри кивнула.

— А как же… как же шаман, который выпустил Слай?

— Это сделала я, — пояснила Мэри. — Заставить шамана — это уже проще. К тому времени я как будто поняла, что происходит. Но потом ты ведь проявился физически, так? — продолжала она. — Твоя подруга видела тебя и ты говорил с ней?

Коршун кивнул:

— Шаманы могут делать это — разве нет?

— Да, но… дьявол! Коршун, они должны учиться, чтобы проделать все это. Все, что тебе удалось сегодня ночью… Знаешь, управлять мотоциклом — занятие нехитрое, но то, что делал ты, — это если бы парень, который ни разу на него не садился, вскочил на мотоцикл и вытворял цирковые номера! Мы должны поговорить об этом.

— Позже, — Он вскочил на ноги. — Слай ушла. Нужно найти ее. Где, черт возьми, это было?

Мэри на мгновение задумалась.

— То место, что мы видели, — «Чиеннские цепи и провода». Я знаю его. Это на юге. Промышленная зона.

— Отведи меня туда, — приказал Коршун.

Мгновение Мэри колебалась, затем, пожав плечами, вывела его.

Коршун не знал, как Мэри уговорила бармена одолжить ей свой мотоцикл, да это и не особенно интересовало его. Он сел на заднее сиденье и плотно обхватил руками талию девушки.

Она была хорошим, осторожным водителем, а не гонщиком на предельной скорости. Но как раз сейчас Коршун променял бы безопасность на лихачество. Все же у него хватило соображения не пытаться понукать Мэри.

До промышленной зоны они добрались всего за несколько минут. Он чувствовал знакомую местность — заброшенные здания, промышленный мусор, мусорные ящики в переулках. Потом Мэри медленно проехала через ворота «Чиеннских цепей и проводов».

— Мы начнем с улицы позади завода, — сказала Мэри.

— Куда она пошла? — спросил Коршун. — И как далеко могла уйти?

Мэри пожала плечами:

— Не знаю. Мы просто поищем. — Они повернули на другую улицу и въехали в переулок за литейным цехом.

Всего через несколько минут, которые показались Коршуну часами, они нашли ее. Слай лежала лицом вниз в куче мусора, и крыса величиной с кошку уже начинала принюхиваться к ней. Когда Коршун подбежал, крыса уже готова была принять бой и защищать то, что ей казалось месячным запасом еды. Но, поразмыслив, зверюга сочла за лучшее удалиться.

Коршун склонился над Слай, взял ее запястье и нащупал пульс — быстрый, но слабый. Мэри присела рядом, положила руку ей на плечо.

— Как она? — озабоченно спросил Коршун.

— Ты мог бы и сам это выяснить, — загадочно ответила Мэри. Но затем она закрыла глаза и затаила дыхание. Через некоторое время девушка сказала:

— Не слишком. Жива, но ей здорово досталось.

— Ты можешь помочь ей? Шаманы ведь умеют лечить?

— Умеют, — подтвердила Мэри. Она посмотрела вокруг. — Но здесь не место. — Она подумала. — Мы смогли бы ехать на мотоцикле втроем, но тогда не сможем ехать быстро, и долго тоже нельзя. Куда мы ее повезем?

Теперь уже Коршун задумался. До мотеля было слишком далеко, да и небезопасно, но другого выбора не было. И если Слай все еще собирается лезть в этот «Цюрих-Орбитал» — если, конечно, она не загнется, — то ей понадобится ее дек. А он остался в мотеле. Но в такую даль измученную пытками женщину на мотоцикле не довезти.

— Ты подождешь с ней здесь? — спросил он. — Я возьму мотоцикл и пригоню машину.

Мэри кивнула.

— Они могут искать ее.

Шаманка улыбнулась:

— Если они это сделают, то найдут немного больше, чем искали. Я вызову городского духа. Он скроет и защитит нас, пока тебя не будет.

— Хорошо, — сказал Коршун, — я постараюсь побыстрее.

Садясь на мотоцикл, он услышал, как Мэри запела странную ритмичную песню.

Он ожидал трудностей. Может быть, кто-нибудь попытается помешать ему пригнать машину, погрузить в нее Слай и отвезти ее в мотель. Черт, он был почти готов к этому. Он был готов к любой драке. Автоматический пистолет лежал, взведенный, на сиденье рядом с ним. Коршун неожиданно обнаружил, что насвистывает песнь Волка сквозь сжатые зубы.

Но никто не пытался с ними связываться. Никто даже не обратил на них ни малейшего внимания. Даже когда они несли безжизненное тело Слай из машины в номер мотеля. Кто-то прошел через стоянку в это время, но, казалось, он даже не взглянул на них. «Может, это городской дух, о котором говорила Мэри, все еще помогает нам», — подумал Коршун. Он аккуратно положил Слай на кровать, а Мэри заперла дверь.

Слай выглядела отвратительно — бледное осунувшееся лицо, кожа почти желтая. Он чувствовал судороги, пробегавшие по ее мускулам, когда нес ее. И ее тело было холодным. Как у Ночного Бродяги, когда тот умер. Коршун с трудом отогнал воспоминание.

Он повернулся к Мэри и резко приказал:

— Поставь ее на ноги! — И добавил мягче: — Пожалуйста…

Он хотел было запомнить, как Мэри садилась, скрестив ноги, как легко провела руками над телом его подруги и начала петь.

Но он не мог. Он не мог спокойно сидеть и ждать. Коршуна переполняла жажда — жажда деятельности, но делать было нечего. Поэтому он ходил по номеру взад и вперед, и в нем нарастала злость. Воображение рисовало лицо Лезвия, корчившееся от боли, когда Коршун посылал пулю за пулей ему в живот. Коршун представлял, как Лезвие охватывает пламя и он сгорает заживо и дико кричит. Представлял, как тот стонет от ужаса, издыхая от потери крови…

Он не мог смотреть на Слай. Она казалась сейчас такой молодой, такой беспомощной. И это, вероятно, было самое страшное преступление Лезвия, за которое ему предстояло ответить. Он похитил уверенную в себе, сильную женщину, и вот что с ней стало теперь.

«Почему она так много значит для меня? — спрашивал он себя. — Я ее в глаза не видел еще неделю назад. Она не существовала для меня».

Теперь все было иначе. Они вместе шли к одной цели. Они доверяли друг другу, зависели друг от друга. «Она из моей стаи», — сказал он Волку. И это было правдой. Он присел на другую кровать, повернувшись спиной к Мэри и Слай. Шаманская песнь Собаки все звучала и звучала.

Наконец Мэри умолкла. Коршун боялся повернуться и посмотреть. Но он должен был сделать это.

Слай все еще лежала неподвижно, но цвет ее лица стал нормальным. Сидящая рядом Мэри выглядела усталой, ее лицо было покрыто потом.

— С ней все в по… — Коршун не закончил вопроса.

Мэри кивнула.

Коршун подошел к ним, убрал локон с лица Слай и нежно позвал:

— Слай…

И ее глаза открылись. С минуту она с ужасом оглядывала стены и потолок. Потом посмотрела на Коршуна.

Слай улыбнулась. Измученная улыбка, но все же…

— Это был ты… — Она говорила слабо, чуть слышно. — Это было на самом деле.

Коршун кивнул в ответ. В глазах у него защипало и чуть не потекли слезы. Коршун вытер глаза тыльной стороной ладони и проворчал:

— Все это от проклятого недосыпа…

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Мэри.

Слай улыбнулась:

— Хорошо. Намного лучше, чем надеялась. — Она помолчала. — Ты тоже там была, не так ли? Я чувствовала тебя.

Мэри кивнула.

Слай повернулась к Коршуну:

— Что произошло?

Ответила Мэри.

— Твой друг следует по пути шаманов, — сказала она тихо. — Он поет песнь Волка.

Коршун увидел, как удивленно распахнулись глаза Слай. Она улыбнулась.

— Скрытые возможности, Коршун. Скрытые возможности. — Слай осторожно приподнялась. — Что-нибудь еще случилось?

ГЛАВА 31

16 ноября 2053 года, 05.21

Девушку, оказывается, звали Мэри Виндсонг.

— Очень приятно, — искренне сказала Слай.

В мотеле им больше оставаться было невозможно. Слай помнила, что ничего не сказала мучителям про свое убежище — иначе мотель их уже сровняли бы с землей. Но все равно рисковать не стоило. Мэри ехала впереди на мотоцикле — показывала дорогу. Ее длинные волосы развевались на ветру. Коршун вел «коллоуэй», Слай сидела рядом с ним, сжимая коленями свой кибердек. Они приехали в небольшое заведение под названием «Буффало Джамп» и устроились в маленькой кладовой позади бара.

Слай чувствовала себя намного лучше — почти нормально. Время от времени она еще ощущала судороги в мышцах, иногда, закрывая глаза — всего на мгновение, — она снова видела, как ее пытают, и с трудом сдерживала крик. «Что же будет, когда я засну?» — подумала Слай.

Мэри и Коршун опасались за ее здоровье. Может быть, даже слишком опасались — вначале это вызвало у Слай некоторое раздражение. Но потом она поняла, что им есть о чем беспокоиться. Она действительно прошла через ад и до сих пор чувствовала себя препаршиво, несмотря на магическую помощь шамана тотема Собаки.

Слай заметила, что между Коршуном и девушкой из Чиенна установилась какая-то странная связь. Сначала она думала, что это просто сексуальное влечение — парень по-своему красив, да и миниатюрная девушка была очень неплоха, в детстве Слай хотела быть похожей на таких, как она. Но потом Слай осознала, что тут нечто намного большее. У них было что-то общее и очень важное, что-то, что управляло всей их жизнью. Не потому ли это, что Коршун теперь «следует путем шамана»?

— Тебе нужно что-нибудь? — спросила Мэри, как только они прибыли.

Первой мыслью Слай было ляпнуть что-нибудь вроде: «Литр виски и тридцать шесть часов сна». Но она тут же отмела ее прочь. Лезвие Ножа все еще шел по ее следу. Он уже почти достиг ее однажды и не собирался останавливаться. Прятаться и пережидать было бы совершенной глупостью, особенно после того, как Коршун рассказал ей, что узнал об индейском раннере. Отдел военной разведки — это не шутка. Значит, они имеют дело с правительством Сиу, с военными — может быть, даже с этими чертовыми «Дикими котами». Нет, переждать — это явно плохая мысль. Все это просто так не кончится. Она должна что-то сделать, и немедленно.

И, как бы это ее ни пугало, она знала, что надо предпринять. Снова в «Цюрих-Орбитал». Надо сделать еще одну попытку, даже если это убьет ее. А тут еще проблема с программами для кибердека. Если она совсем озвереет, то может рвануть в Матрицу и «голой», надеясь только на свои способности создавать необходимые программы прямо на месте. Пять лет назад об этом можно было бы подумать.

Но сейчас? Невозможно! Разговор с Мунхоуком — вот чертов ублюдок! — убедил ее, что она слишком отстала от жизни. Фазовые рекурсоры — ФР — не помогут против современного льда. А о каких еще неприятных сюрпризах она даже не подозревает?

Нет, ей нужно все самое новое, что можно найти. А это значит — самые последние версии научных разработок.

К счастью — и к удивлению Слай, — Мэри поспешила помочь, как только она рассказала о своих проблемах. Маленькая шаманка была связана с теневой стороной Чиенна, знала и декеров, и программистов. Она взяла с собой список нужной Слай аппаратуры и программ и через час вернулась с целой кучей оптических чипов в пластиковом мешке.

«Дьявол, — подумала Слай, загрузив последнюю программу в компьютер, — и почему Коршун не встретил эту девушку часа на два пораньше?»

Она запустила диагностику компьютера. Процессор работал нормально. Новые детали и программы были убийственно сложны — по крайней мере, по сравнению с теми, которые она использовала пять лет назад. (Интересно, сколько это будет ей стоить? Впрочем, Мэри дала все в кредит. Если Слай прихлопнут в Матрице, то вообще не о чем будет беспокоиться. А если дело выгорит, то любых денег не жалко.) Теперь кибердек Смеланд превратился в настоящий «ледокол».

Слай полюбовалась своим новым снаряжением.

Все это время Коршун нервно расхаживал по комнате. Теперь же он подошел к ней.

— Ты готова, Слай? — тихо спросил юноша. — Не хочешь немного подождать, прийти в норму?

Она улыбнулась: до чего же заботливый! Приятно иметь рядом настоящего друга. Она ободряюще пожала Коршуну руку.

— Я готова. Созрела. Все равно мне деваться больше некуда.

Слай знала, что он обдумывает ее слова, оценивает ее возможности — такие ограниченные. Плечи Коршуна вдруг опустились, и он кивнул. Она знала, что он чувствует: беспомощность. Паренек ничем не мог помочь Слай. Она снова сжала его руку, пытаясь внушить уверенность, которой сама не чувствовала. Что же, может быть, это конец. Она никак не могла отогнать эту мысль. Слай уже привыкла думать, что следующая встреча с черным льдом будет смертельной. А сейчас она собиралась встретиться с самым опасным льдом. А может, еще и с военным декером. Будет ли Юргенсен поджидать ее, когда она подключится? Скорее всего.

Слай повернулась к Мэри Виндсонг:

— Ты не могла бы присмотреть за мной? Если увидишь, что с моим телом происходит что-то странное…

— В смысле, начнешь ИПП? — спросила девушка.

— «И» — что? — заинтересовался Коршун.

— «Извиваться и пускать пузыри», — объяснила Мэри. — Так бывает, когда декер напорется на лед. Ладно. Ты нарываешься на неприятности — я тебя отключаю. Я уже прикрывала декеров раньше. — Она обернулась к Коршуну: — Это вроде как наблюдать за телом шамана, когда он уходит в астрал. Не бойся, Слай. У меня хорошая реакция.

Слай кивнула. Никто не смог бы сделать большего. Если у Мэри действительно хорошая реакция и она будет внимательно следить за ней, то успеет отключить Слай до того, как черный лед поджарит ей мозги или остановит сердце. Но каково быстродействие теперешнего черного льда? Сколько времени ему нужно, чтобы установить смертельную обратную биосвязь?

Она взглянула на кибердек — волоконно-оптический кабель свернулся кольцами, как готовая к броску змея. «Хватит тянуть время, — сказала она себе, — больше никаких отсрочек. Раз я собралась пойти на это — пора». Она подняла головной разъем и воткнула его в гнездо. Почувствовала знакомое покалывание — это значило, что кибердек включен и готов к работе.

Слай подняла глаза. Коршун озабоченно следил за ней. Слай ободряюще улыбнулась ему и Мэри.

— Ладно, — тихо сказала она, — поехали. До скорой встречи, — прошептала она, нажимая резким коротким толчком кнопку запуска.

Она пронеслась через Матрицу Чиенна, протанцевала по каналам данных, пока не увидела высоко в небе над ирреальным городом узел локальной телекоммуникационной сети. Рванулась к нему, потом пронеслась сквозь него. Теперь прыжок в глобальную сеть — и Вселенная свернулась вокруг Слай.

И вот Слай уже несется к спутниковой линии, голубому радиотелескопу на черном фоне. Она инстинктивно огляделась в поисках броненосца — знака Терезы Смеланд. Потом криво усмехнулась. «На этот раз я одна, — напомнила она себе. — Без прикрытия. Только я».

Она заметила бусинки льда, снующие по конструкциям узла. Увидела, что при ее приближении они увеличили скорость. «Ладно, — подумала она, — посмотрим, сумеют ли они помешать мне…»

Ее значок ниндзя достал из мешочка на поясе маску — маску арлекина — и натянул ее на лицо. По виртуальному телу Слай прошла легкая вибрация — это заработала маскирующая программа. На мгновение Слай показалось, что ее маневр удался. Бусины замешкались и вернулись в первоначальное состояние. Но стоило Слай приблизиться к конструкции, как они снова тревожно задвигались. Слай еще не успела задействовать другие маскировочные программы, а дюжина бусин уже сорвалась с места и ударилась в ее значок. Слай снова окутала пустота.

…И вдруг Слай вновь оказалась в знакомом кабинете, созданном военными ЮКАС.

Декер Юргенсен сидел за столом. Он с удивлением смотрел, как перед ним материализуется значок Слай.

— Ждал меня, Юргенсен? — спросила она и неожиданно нанесла удар: запустила автономную компьютерную программу и бросила в Юргенсена.

Рядом с ее значком появился еще один — тусклый японский воин, вооруженный булавой, которая светилась ярким багровым светом. Когда воин прыгнул вперед, размахивая булавой, Слай запустила вирус — зловещее зазубренное копье — и метнула его в Юргенсена.

Тот быстро отреагировал на атаку — слишком быстро, — закрывшись от булавы макропластовым щитом. Но на мгновение это отвлекло его внимание от Слай. Копье вируса проскользнуло за щит и вонзилось глубоко в грудь значка. Юргенсен яростно зарычал, когда вирусный код начал размножаться в его кибердеке, захватывая память для своей работы и запрещая ее использование для чего-либо иного. Если декер не поспешит уничтожить вирус, тот сначала захватит свободную память, а потом примется постепенно разрушать его самого.

Конечно, Слай знала, что Юргенсен должен действовать быстро. Нужно быть всегда готовым отразить нападение вируса. Но на секунду-другую это отвлечет декера. А секунды пригодятся ей самой.

Она запустила свою первую боевую программу, и в руке самурая появился арбалет. Точно прицелившись, он спустил тетиву — и стрела, просвистев мимо Слай, воткнулась в грудь Юргенсена. Хороший был выстрел, черт побери! На мгновение значок декера задрожал, теряя разрешение. «Отвлекай его, — сказала себе Слай, — не давай запустить медицинскую программу. И не давай ему заняться вирусом». Арбалет перезарядился, и она вогнала в противника еще одну стрелу. И снова значок Юргенсена потерял еще немного разрешения, но на этот раз уже не вернулся к прежнему состоянию. «Получай!» — внутренне ликовала Слай.

Юргенсен рычал от злобы. Его щит исчез, а вместо него в руке оказалась короткоствольная полуавтоматическая винтовка. Он выстрелил, и в значке японского воина появились зияющие дыры. Воин снова атаковал, вгоняя булаву в голову декера. А потом, с отчаянным скрипом, воин распался на отдельные элементы и исчез. Ствол винтовки Юргенсена повернулся к Слай.

Она отпрыгнула в сторону — и пули прошили стену у нее над головой; Слай мгновенно запустила одну из лучших своих защитных программ. Ее значок — женщина-ниндзя — разделился надвое. Теперь в кабинете стояли две одинаковых женщины. Новый значок — зеркальный — метнулся вправо, а Слай рванулась под стол Юргенсена.

Военный декер мгновение колебался, пытаясь угадать, которая из новых Слай настоящая. И не угадал: направил длинную очередь в отражение и дал Слай возможность выскочить из-под укрытия и всадить в него еще одну стрелу в упор. Юргенсен взвыл. Его значок распался, как до этого значок японского воина. Потом он исчез: погиб от перегрузки или его отключили — Слай не знала, да ее это и не интересовало. Она перевела дыхание, пытаясь замедлить сердцебиение.

Только на миг. А потом началось то, чего она боялась, но ожидала в глубине души. Две фигуры из кошмарного сна, угольно-черные и неправдоподобные, появились перед ней.

Големы. Черный лед класса «голем» — управляемый, как утверждал Юргенсен, мощной экспертной программой. Сообразительные твари — возможно, почти по-человечески, — быстрые и смертоносные. С душераздирающим рыком они устремились к ней.

Слай быстро отступила. Ее отражение было еще различимо, но големы не обращали на него внимания, наступая на Слай с двух сторон. Она подняла арбалет и всадила стрелу прямо в брюхо ближайшего чудовища. Никакой реакции.

«Что же теперь делать? — стучало в мозгу Слай. — Отключиться, пока еще есть доля секунды? Бросить все, как плохую затею?» Но это было невозможно. Если она хочет когда-нибудь жить нормально, она должна победить сейчас, раз и навсегда.

Ближайший голем замахнулся на нее кулаком величиной с ее собственную голову, и Слай отпрыгнула еще на шаг. Защитная программа была настолько сложна, что она почувствовала ветерок, когда громадный кулак пролетел в сантиметре от ее лица.

Еще шаг назад. Запуск защитной программы. Еще шаг. Еще одна программа.

Первая — улучшенный вариант «дымовой» защиты — наполнила кабинет мерцающим бело-голубым светом, целыми завесами и полотнами света, и это было похоже на зарницу. Слай могла видеть продвигающихся вперед големов, но они плохо различали ее. Этого было мало против таких сложных систем, но лучше хоть это, чем ничего. Вторая программа окружила ее новой конструкцией — полным набором доспехов из позднего средневековья.

И как раз вовремя. Големы двигались быстрее, чем казалось. Один сумел приблизиться к ней и ударил кулаком прямо в грудь. В реальном мире такой удар вмял бы ее грудную клетку, разрывая внутренние органы, может быть, даже размозжил бы позвоночник. Но здесь, в виртуальной реальности Матрицы, кулак врезался в ее доспехи, металл зазвенел, как гонг. И все же сила удара была такова, что Слай зашаталась, и в голове у нее зазвенело. Она знала, что в реальном мире ее тело сжали спазмы. Интересно, отключит ее сейчас Мэри или решит, что повреждения незначительны?

Кабинет вокруг не исчез — значит, Мэри решила подождать. Одного из големов «дым», похоже, сбил с толку, но другой продолжал наступать на Слай. Теперь он двигался медленнее, будто разглядывал и изучал доспехи Слай, выискивая в них слабое место. Она попыталась отклониться влево, но взмах огромной руки остановил ее. Она опять отступила и уткнулась спиной в стену. Отступать дальше было некуда.

Оставалось только одно: попробовать рискнуть, — но где в этом деле не было риска? Слай еще не использовала одну программу — с фантастическим быстродействием. Может быть, големы с ней не справятся. А может, и справятся. Но даже запустить эту боевую программу было страшным риском. «Это экспериментальная разработка, — говорила ей Мэри, — даже отдаленно не похожая на обычные прикладные программы, которыми ты до сих пор пользовалась». Ей требовались не только все ресурсы кибердека — для этого необходимо было отменить выполнение всех остальных программ, — но и дополнительное программирование во время выполнения, чтобы навести программу на цель и удерживать ее. А это значило, что Слай не сможет даже маневрировать или уклоняться от ударов големов, ей останется только принимать их и держаться.

И не сможет отключиться, если что-то пойдет не так.

Все или ничего. Хватит ли у нее смелости на такое?

Но есть ли у нее выбор?

Еще не успев все это хорошенько обдумать и парализовать себя нерешительностью, Слай отменила все выполнявшиеся до сих пор программы. Зеркальное отражение, зарница, даже доспехи — все исчезло. С довольным рычанием големы двинулись к ней.

В руках Слай появилась лазерная винтовка — совсем как оружие из космических опер. Она вскинула ствол и направила его на ближайшего голема. Винтовка была неуклюжая, ужасно неудобная, наводить ее было невероятно трудно. (Слай знала, что ее тело сейчас скорчилось на кушетке в кладовой бара, а пальцы неистово колотят по клавишам кибердека. Неудобство винтовки на самом деле было показателем сложности программы-вируса — сейчас Слай подгоняла ее, разрушая код защитных программ, которые пытались захватить контроль над ее кибердеком. Но как и любой декер, она была далека от этих реальных образов. Мыслить символически было намного быстрее и эффективнее. Но и намного опаснее.)

Она нажала на спуск. Громкий хлопок — это выстрелило оружие. Желтый сгусток энергии вылетел из ствола и врезался в туловище голема, пробив в нем дыру величиной с кулак. Голем отшатнулся и взвыл. Слай снова нажала на спуск.

Ничего не произошло. У этого оружия было мертвое время — время, необходимое для модификации программы. Высокочастотный писк перезарядки наполнил воздух.

Голем явно пострадал — возможно, серьезно, — но не собирался отступать. Он опять потянулся к ней, в то время как второй пытался зайти с фланга.

Ружье загудело, и Слай снова спустила курок. Выстрел пришелся атакующему голему прямо в то место, где должно было находиться лицо, начисто оторвав голову. Массивное тело упало на пол, мигнуло и исчезло.

Второй голем взревел и прыгнул на нее. Слай не могла пошевелиться, не могла ничего сделать, пока винтовка перезаряжалась. Черный кулак врезался в ее голову, сбив с ног. Ее собственный крик боли был почти неслышен. Мир вокруг распался.

Сквозь пелену боли Слай услышала звуковой сигнал. Сначала она даже не осознала его важности. Потом, когда голем замахнулся для нового удара — на этот раз смертельного, — она нажала на курок.

Разряд распорол брюхо чудовища и сбил его с ног. Голем закричал от боли и схватился обеими руками за дыру, пробитую в туловище.

Но не пропал.

Распростертая на полу, с винтовкой — пока бесполезной — в руках, Слай видела, как приближается ее смерть. Возвышаясь над ней на три метра, голем злобно рычал. Он наслаждался победой. Медленно поднял ногу, готовясь раздавить ее череп.

Слишком медленно. Винтовка загудела. Слай нажала на спуск.

Разряд вонзился в монстра под острым углом. Вошел в пах, прожег себе путь сквозь туловище и вышел сзади через шею. Чудовище зашаталось и начало падать прямо на Слай, распавшись и исчезнув за мгновение до того, как коснулось ее.

Слай лежала неподвижно. Лазерная винтовка в руках стала чудовищно тяжелой — значит, поддерживать программу в рабочем состоянии было уже почти невозможно. Слай позволила программе отключиться, и устройство замигало и исчезло.

«Я сделала это…» Страх и усталость превратили мышцы в свинец, а голову — в раскалывающийся орех. Героическим усилием она заставила себя подняться на ноги и осмотрелась. Кабинет был пуст.

Вероятно, ненадолго. Надо выбираться отсюда немедленно.

Для начала она запустила медицинскую программу, чтобы восстановить хоть часть тех повреждений, которые лед нанес ее личностным программам. Слай запустила программу сложного сканера, пройдясь по своему телу, и почувствовала, как возвращается часть энергии. Она знала, что некоторые повреждения прямо коснулись ее настоящего тела, — перепады кровяного давления, вероятно, выразятся в лопнувших капиллярах и перегрузке сердечных клапанов. Однако Слай понимала, что это со временем пройдет.

Но вот времени-то у нее как раз и не было. Надо выбираться из этого узла и каким-то образом переместиться на спутник. Но как?

Она решила запустить анализирующую программу — с первого раза у нее ничего не получилось, пришлось попробовать еще. Эта программа выглядела в Матрице как темные очки, Слай надела их на глаза своего значка и начала исследовать стены кабинета.

Вот оно! Слай знала, что нужно искать. Скрытая дверь, прямоугольный участок стены, который замерцал, когда она взглянула на него через очки, — канал данных, выходящий из этого узла. Другая программа показала, что на этой двери нет защитных систем, ею можно спокойно пользоваться, но неизвестно, что на другой стороне. Очевидно, там был какой-то разрыв, блокирующий работу программ.

Это обнадеживало. Она уже побывала в разрыве, когда ее затянуло сюда. Если ей повезет, то этот канал приведет обратно к спутнику. Слай глубоко вздохнула, приготовилась — и ринулась в проем.

Мгновение тьмы, головокружения и дезориентации. А потом виртуальная реальность опять восстановилась вокруг нее.

Ей повезло. Она действительно вернулась на спутниковый узел, но на этот раз оказалась внутри него. Голубые структурные элементы складывались в решетку у нее над головой. Бусины льда все так же сновали вверх-вниз по конструкциям. На мгновение ее сковал страх, но казалось, что лед не обращает на нее никакого внимания. «А почему он будет обращать? — догадалась Слай. — Ведь я же внутри, а он настроен на вторжение извне».

Слай огляделась. Над нею находилась решетчатая параболическая антенна спутниковой связи, устремленная в небо. Осматривая конструкцию снаружи, она не заметила никаких подводящих к «Цюрих-Орбитал» каналов. Но теперь, с новой позиции, она не могла не заметить их. Бледный мерцающий столб небесно-голубого света вырывался из блюдца антенны и скрывался в высоте.

«Эй, „Ц-О“, я иду!» — подумала Слай и нырнула в канал.

Она двигалась вперед и внезапно почувствовала, что здесь что-то не так. Возникло ощущение разрыва, хоть Слай и не могла бы точно его описать. Сначала ей пришло в голову, что это какие-то последствия ее битвы с Юргенсеном и големами. Но потом Слай решила, что это и есть та самая временная задержка, о которой говорила Т.С. В зависимости от геометрии канала — количества боковых каналов — задержка могла доходить до трех четвертей секунды, а это почти вечность при компьютерных скоростях. Слай попробовала представить, как бы это выглядело без компенсаторной схемы, которую Т.С. вставила в деку, но не смогла; чувство разрыва и так было достаточно неприятным.

Она ожидала, что входной узел в систему «Цюрих-Орбитал» будет чем-то отличаться от других — чем-то, подчеркивающим его важность. Но там не было ничего необычного. Просто еще один узел доступа, оформленный согласно универсальной спецификации Матрицы в виде простой двери в блестящей серебряной стене.

Слай остановилась перед узлом и включила несколько анализирующих программ. Как она и ожидала, дверь оказалась глетчером — почти сплошным льдом. Программы не обнаружили ничего смертельного, но этой массой льда можно было бы уничтожить небольшой компьютер — только не тот, что у Слай. Ничего тут не было такого, через что не смогли бы прорваться мощные программы Мэри Виндсонг и кибердек Терезы Смеланд. Лед принял найденный Слай код, и дверь распахнулась. Слай тихо скользнула в систему «Цюрих-Орбитал».

Через блок ВП — вспомогательного процессора — дальше, в центральный процессор — ЦП. «Видимо, один из многих», — подумала Слай. Большинство современных систем имело разветвленную параллельную структуру — этот термин был в моде — со множеством ЦП, разделяющих вычислительную нагрузку системы. Скрывшись так, что ни лед, ни декеры не могли заметить ее, Слай вызвала системную карту.

И тут наконец с потрясающей ясностью она осознала, что достигла цели. Больше никуда не надо было прорываться. Здесь находилась общественная электронная доска объявлений — конечно, для общества, имевшего доступ к компьютеру Корпоративного суда, с которым сотрудничали все многонациональные корпорации. Он представлял собой единый банк данных, подключенный к специальному ВП, который в свою очередь был связан со вторичным ЦП, — в нем и находилась сейчас Слай. Все, что ей оставалось, это перегнать файл, найденный Луисом, со своей деки на ЦП. Приказать ЦП переслать его в ВП вместе с командой о пересылке в раздел «только для чтения». Весьма просто.

«Слишком просто», — говорила она себе. Но нет. Написать нужную программу и загрузить ее в ЦП — это заняло всего несколько секунд. Слай понаблюдала за работой ЦП, увидела, как выполнилась ее команда. Смотрела, как создавался пакет данных с ее файлом и инструкцией для ВП. Через несколько секунд она затребовала распечатку новых поступлений на доску объявлений и увидела, что там появился закодированный файл с атрибутами «только для чтения» и «защищенный».

Его все еще можно было стереть, но это стало бы невероятно трудной задачей. Вторичный ЦП, в котором находилась Слай, мог посылать данные в хранилище, но удалять или даже менять атрибуты он уже не мог. Если кто-то решится на это, ему придется забраться намного глубже в систему «Цюрих-Орбитал».

Насколько это будет трудно? Чтобы узнать, Слай приказала ЦП показать уровни зашиты узлов, окружающих главный ЦП. Считывая данные, она с трудом подавила дрожь. «Ни одного шанса», — сказала она себе. Если декер даже подумает о том, чтобы проникнуть в главный ЦП, то лучше бы ему сразу застрелиться. Результат будет тот же, но, вероятно, менее болезненный.

«Не могу в это поверить. Я выбралась…»

Все это выглядело нереально. Может быть, скоро она вернется в Сиэтл и все будет как обычно. Но хочет ли она возвращаться в Сиэтл?

Слай покачала головой. Здесь неподходящее место для подобных размышлений. Она еще раз задумалась. Не забыла ли она чего-нибудь?

«Похоже, что нет», — подумала Слай и выключилась из Матрицы.

ГЛАВА 32

16 ноября 2053 года, 06.13

«Это похоже на клинический случай ложной памяти, — подумал Коршун. — Слай, подключенная к Матрице, делающая… что-то». Он вспомнил, как в прошлый раз небеса обрушились на них, и он боялся отключить Слай от сети, пока она не кончит работу. Боялся, потому что комбинация «женщина плюс кибердек» очень ограничивала выбор. Он совсем не понимал, что она там делает, и это резко все осложняло.

Пока же все было спокойно, Мэри сидела рядом со Слай, не сводя с нее взгляда. Коршун даже подумал, что она просто всматривается в нее. Но затем с ним произошло что-то… У него открылось восприятие — да, пожалуй, это была самая точная формулировка. Он ощущал то, что было недоступно обычным органам чувств. И Коршун понял, что Мэри тоже использует этот способ восприятия, чтобы наблюдать за Слай, за тем, как реагирует ее тело на события, происходящие в Матрице.

Дважды он видел, как Слай вздрогнула. В первый раз — как будто от чьего-то неожиданного прикосновения. Второй — словно кто-то схватил ее за руку. Коршун хотел тут же отключить ее от Матрицы, освободить от всего, что мучило Слай. Встревоженный, он обернулся к Мэри.

Но та покачала головой.

— Ей больно, — сказала шаманка, — и наверное, очень больно. Но еще не все потеряно.

Коршуну хотелось закричать на нее, сказать, что любая боль может оказаться критической после того, что Слай пришлось перенести в том чертовом подвале. Но Мэри спокойно глянула на него и задала единственный вопрос:

— Это ведь важно, правда?

И все, что ему оставалось, — это кивнуть в ответ. И тут в баре началась перестрелка. Гремели пистолетные выстрелы, злобно рычали автоматы.

— Что за дьявол на этот раз? — воскликнул Коршун.

Мэри не отвечала, она лишь оперлась плечом о кушетку и закрыла глаза. Она наклонила голову, и ее подбородок коснулся груди. Коршун хотел встряхнуть ее, но понял, что Мэри находится в астральном поиске — так же, как и он сам, когда нашел и спас Слай. Коршун и хотел бы присоединиться к ней, но не знал, как это сделать самому, без помощи Волка. Он попытался вызвать в себе песню, которую слышал в том лесу, на далекой равнине. Он смог вспомнить ее, но, как ни старался, ему не удавалось почувствовать ее сердцем, как в прошлый раз, и у него не получалось запеть в такт этой песне.

Мэри уже вернулась — глаза ее открылись, и девушка вскочила. По выражению ее лица Коршун уже понял, что случилось что-то скверное.

— В баре — дело дрянь, — коротко бросила Мэри. — Ворвались какие-то новые парни — пришельцы, никто из здешних их не знает. Они рвались сюда. Кохилл, — Коршун вспомнил, что так звали бармена, — Кохилл попытался их остановить, и его застрелили. В баре было пятеро наших — как обычно, пили свое пиво после завтрака — и четверо пришельцев. Сейчас там настоящее сражение. Убиты двое пришельцев и трое наших.

— Что, ко всем чертям, нам делать? — резко спросил Коршун.

Сначала эта кладовая ему нравилась: никто не мог войти в нее с улицы или проскользнуть через черный ход — бармен увидел бы и смог предупредить их. Теперь ясно: единственная дверь превращала кладовую в ловушку. Нельзя было улизнуть в случае опасности.

— Ты можешь что-нибудь предпринять?

Мэри задумалась, потом кивнула:

— Смотри за Слай.

— Что ты собираешься сделать?

— Вызвать духа, — спокойно ответила она. — Достань напиток. Я вызываю духа сердца.

— Как?

Лицо ее исказилось:

— Ты хочешь, чтобы я сделала это или мы будем говорить об этом?

— Давай.

Коршун присел рядом со Слай, протянул руку и коснулся ее лба. Лоб женщины-раннера был холодным, но не ледяным. В ее теле не чувствовалось никакого напряжения. Но Коршун не знал, хорошо это или плохо.

Мэри вышла на середину комнаты, уже напевая сквозь зубы спокойную, неторопливую песню, и начала ритмично подергиваться в каком-то странном танце. Коршун смотрел на нее во все глаза, стараясь запомнить эти новые для него, необычные движения.

Его глаза из плоти и крови не видели ничего особенного. Но своими странными, колдовскими чувствами, о существовании которых он раньше не подозревал, Коршун ощущал, что надвигается нечто. Он чувствовал поток энергии — сначала этот поток исходил от Мэри, но потом сместился, и казалось, энергия втекает извне — быть может, из здания или из земли, на которой оно стоит. Этот поток образовал вокруг девушки крутящийся вихрь, невидимый для обычных пяти чувств, но ясно различимый для Коршуна.

Песня Мэри изменилась — в ней теперь можно было разобрать слова. Слова не из английского языка или городского сленга, но кое-что Коршун понимал.

«Хранитель сердца и дома, — пела Мэри, — духовный покровитель, защити нас сейчас! Приди к нам, великий, спаси своих детей!» — Она взглянула на дверь.

Вихрь изменился — он сгустился и принял почти человеческий облик. Все еще невидимый, все еще неслышимый, но уже легко ощущаемый вихрь. Этот призрак вышел через закрытую дверь в помещение бара.

Мэри кончила петь, ее плечи устало опустились. Стирая ладонью капельки пота со лба, она спокойно сказала:

— Помощь как раз вовремя, но пришельцев прибыло. И у них тоже есть шаман.

— Дьявол, что же нам делать? — Коршун выхватил пистолет и нервно принялся то ставить его на предохранитель то снимать.

— Надо уходить, конечно, — ответила Мэри.

— Но как? Выходить туда? — Он показал на дверь в бар.

Не отвечая, Мэри подошла к стене кладовой и провела по ней рукой. Коршун не понял, что она сделала, но кусок казавшейся сплошной стены внезапно повернулся — небольшая потайная дверь вела в темноту.

— Куда мы попадем?

— В чулан, а там есть другой выход, в переулок. — Она кивнула на дверь, ведущую в бар. — Пусть себе штурмуют, нас уже не будет.

Коршун нерешительно глянул на Слай. Казалось, та была совершенно спокойна, как будто спала или вообще умерла. На мгновение Коршуна охватила паника, но он увидел, что грудь Слай медленно поднимается и опускается в спокойном, ровном ритме.

— Нет, — сказал он, — я дам ей возможность сделать свой собственный выстрел. Я должен это сделать.

— Даже если это погубит нас?

Он не отвечал — не мог ответить.

— А что, если кто-нибудь ворвется с другой стороны? — настаивала Мэри. — Дверь в переулок не замаскирована. Они могут попробовать атаковать нас с тыла.

Наконец Коршун понял, что он может сделать. В последний раз сняв пистолет с предохранителя, он убедился, что патрон на месте.

— Оставайся здесь, — приказал он. — Смотри за Слай. Не отключай ее, пока она не закончит работу. Слышишь?

— А ты что собираешься делать?

Коршун пожал плечами:

— Охранять наши тылы. И все, что придется. — И прежде чем девушка успела ответить, он выскользнул через потайную дверь, добавив: — И не забудь закрыть ее за мной.

Чулан был небольшим и темным, в воздухе стояла вонь заплесневелого пива. Вдоль стен громоздились деревянные ящики — конечно, со спиртным — и железные бочонки. В чулане было две двери, друг против друга: одна вела в бар, другая, запертая на засов, должно быть, выходила в переулок. Дверь позади него закрылась, и юноша услышал, как щелкнул замок. Он обернулся, чтобы взглянуть, насколько хорошо замаскирована дверь, и с облегчением убедился, что на стене не видно ни малейших ее следов.

Он подошел к выходу наружу и прислушался. В переулке не было слышно ни звука. Но не означало ли это, что дверь просто слишком толстая? Коршун колебался. Было бы здорово совершить сейчас астральное путешествие, как в прошлый раз, — он снова попытался слиться с песней Волка, но ничего не получилось.

Что ж, больше медлить было нельзя. Он щелкнул замком и отодвинул засов. Вслушался еще раз: тишина. Открыв дверь, он отпрянул под защиту стены. Снова ничего — не влетела граната, темноту не прошили пули. Крадучись, Коршун выглянул в переулок и прикрыл за собой дверь.

Переулок был пуст. Ни малейшего движения поблизости.

Куда идти? Налево или направо? «Буффало Джамп» находился на северной стороне улицы, значит, ближайшая улица — направо. Если он свернет туда, есть реальный риск напороться на подкрепление, которое, по словам Мэри, прибыло к парадному входу в бар. Коршун быстро повернул налево.

Ночную тишину разрывали звуки боя. Это уже больше, чем просто перестрелка, о которой говорила Мэри. Слышалось буханье тяжелого автоматического оружия, перемежаемое гулкими разрывами гранат. Где-то шла настоящая проклятая городская война. Что за дьявол? Похоже, повторяется свалка в доках, куда, по мнению Модала, ввязалось несколько команд из разных корпораций. В этом был какой-то мрачный смысл. Слай говорила о прелюдии к войне корпораций. Может, она уже началась и докатилась до Чиенна? Черт, почему бы и нет? Все это очень… Да что там, дело-то совсем дрянь!

Он побежал, пригибаясь, обеими руками держа перед собой автоматический пистолет.

Впереди! Коршун почувствовал движение еще до того, как увидел человека. Юноша резко бросился в сторону.

Неожиданно громко щелкнул винтовочный выстрел. На стене, совсем рядом, появился огненный круг. Ужасный взрыв! Осколки бетона полоснули по лицу и рукам Коршуна, один из них вонзился в кожу прямо над правым глазом, и Коршун на мгновение ослеп. Он вскинул пистолет.

Коршун видел темный силуэт снайпера, выделяющийся на фоне темного неба. Он стоял на крыше одноэтажного здания. Виднелось слабое голубоватое свечение: это работал снайперскоп — усилитель изображения. Снайпер возился с затвором своей винтовки, посылая в ствол очередной заряд. Он готовился к следующему выстрелу.

Вскрикнув от ужаса, Коршун нажал на курок. Пистолет дернулся в его руке.

Он увидел, как пули высекают искры из парапета на крыше. Потом услышал крик — несколько пуль попали снайперу в грудь. Человек на крыше покачнулся и упал навзничь. Что-то свалилось с крыши и ударилось о тротуар. Винтовка!

Коршун рванулся вперед, схватил громоздкое оружие и прижался к стене, прямо под тем местом, где прятался снайпер. «Может быть, он только ранен, — подумал Коршун. — Может быть, у него есть и другое оружие…» Он глянул вверх, стирая кровь с правого глаза.

Потребовалось несколько секунд, пока он привык к темноте. Потом он заметил что-то, свешивающееся с парапета. Рука. Теплая капля упала прямо на его запрокинутое лицо.

Кровь. Чужая кровь.

Снайпер, наверное, был мертв. Если не убит, то все равно вышел из игры.

Коршун взглянул на винтовку. Массивное оружие, с затвором и магазином. В три раза толще, чем его автоматический пистолет. В магазине еще оставались патроны. Ствол, длинный и толстый, с каким-то странным приспособлением на конце, был еще горячим после выстрела. Коршун сунул палец в ствол — канал оказался шире, чем его палец. Что за дьявол? Пятидесятый калибр? Разве бывают винтовки пятидесятого калибра?

Но потом Коршун вспомнил: Модал после стычки в доках что-то говорил о снайперской винтовке, оружии восьмидесятых или девяностых годов. И если у него в руках то самое ружье — такие не часто встретишь на улице, — не вступила ли в игру корпоративная команда, которая разгромила группу Лезвия Ножа в доках? Враги моих врагов — мои друзья… Где-то он это слышал. Но можно ли поверить в это сейчас?

Нет! Врагами были все.

Коршун взвалил винтовку на плечо, стараясь сохранить равновесие. Это была тяжелая, громоздкая штука, со встроенным оптическим прицелом, укрепленным под стволом. Ружье весило не меньше четырнадцати килограммов — массивное оружие, бесполезное в скоротечной огневой схватке. Хвала духам…

У винтовки не было цифрового дисплея, который показывал количество оставшихся зарядов, но по механическому индикатору, расположенному сбоку от магазина, выходило, что осталось еще четыре патрона. Сначала Коршуну показалось, что ночной прицел не работает — он поломался от удара о землю, но потом юноша нашел небольшой рычажок, который было удобно передвигать большим пальцем правой руки. Он сдвинул его, и прицел ожил. Глядя в него, Коршун видел аллею ясно как днем, только изображение было немного зернистым, как на экране дешевого портативного компьютера.

Коршун выбросил бесполезный теперь пистолет и взвалил на плечо винтовку.

Добежав до конца переулка, он остановился и вгляделся в темноту через ночной прицел. Никто не таился в засаде, скрываясь в ночи. Коршун свернул за угол, вышел на главную улицу, пригнулся и осмотрелся.

Не горел ни один уличный фонарь — может быть, их попросту перебили. Темноту освещали только вспышки выстрелов и следы трассирующих пуль. Сцена прямо как из фильма о войне.

Коршун снова припал к ночному прицелу. Даже с помощью электронной оптики он не мог уловить смысла в том, что происходило вокруг. Это было похоже на большую батальную сцену, со стрелками, одни из которых прятались за стоящими машинами, а другие палили с крыш и из окон. Не менее полудюжины людей валялись на улице — убитых или так тяжело раненных, что они уже не двигались. «Не раннеры», — подумал Коршун. Тела и фигуры живых бойцов были чем-то похожи, как будто вышли из-под одного штампа. Бойцы корпораций? Солдаты мегакорпов? Похоже. Коршуну показалось, что в схватке участвовали не меньше трех враждебных группировок, хоть он и не был в этом уверен. Может быть, кто-то более искушенный в тактике уличных боев и мог бы разобраться в происходящем, но Коршун был всего-навсего обыкновенный пацан.

Казалось, все участники боя собирались палить друг в друга бесконечно, не покидая удобных позиций. У всех имелось какое-то прикрытие. Никто не наступал, никто не отступал. Наверное, убитые были храбрецами или глупцами и погибли, пытаясь добиться территориального преимущества. А может быть, они, на беду свою, просто оказались на открытом месте, когда все началось. Коршун примостил винтовку на плече и прислонился для равновесия к стене. Нашел небольшой рычажок, повернул его, и сцена сражения как будто прыгнула ему в глаза, увеличенная электронной оптикой. Коршун навел перекрестие прицела на спину какого-то бойца. Тот прятался за машиной, припаркованной возле бара. Коршун вспомнил, как такое же ружье выжгло огненную дыру в бронированной груди уличного самурая Бенбо. Нажимая на курок, он приготовился к страшной отдаче этого мощного орудия.

Но его палец так и не стронулся с места. «Кого, к дьяволу, я собираюсь пристрелить?» — спросил себя Коршун. Осталось всего четыре патрона. Возможных целей — раз в пять больше. Что толку, если он ликвидирует четыре из них? После первого же выстрела все вместе начнут палить в него. Один выстрел, если повезет — два. А потом его, Коршуна, прикончат.

Коршун немного отодвинулся, стараясь поглубже спрятаться за угол дома. Что теперь прикажете делать?

Он не мог остановить сражение, даже не знал, хочет ли этого. Конечно, он не в силах серьезно повлиять на его исход.

Какова его цель? Защищать Слай и Мэри до тех пор, пока декер не закончит свою работу.

Вот и ответ на вопрос. Коршун покрутил какое-то колесико и увеличил поле зрения прицела. Потом юноша сменил позицию и взял на мушку вход в «Буффало Джамп». Сейчас все лежат, прижавшись к земле. Но если кто-нибудь высунется, рванется к дверям, тогда он выстрелит. И первый человек, добравшийся до бара, умрет. А потом второй, и третий, и четвертый, — если он, Коршун, еще выживет к тому времени. Ему вряд ли удастся изменить общий ход сражения, его окончательный результат. Но это уже кое-что.

Он ждал.

Перестрелка усилилась. Пули хлопали по машинам, отбивали куски штукатурки от стен зданий. Глухо грохнула фаната. Один из автомобилей превратился в огненный шар, клубы черного дыма устремились к светлеющему предутреннему небу. Коршун увидел, как погибли еще трое, рухнули на дорогу.

«О чем думают эти чертовы корпорации, — сердито подумал Коршун. — Как они могут разносить город на куски? Но ведь это армии мегакорпораций», — напомнил он себе. Разве не может какая-нибудь мегакорпорация, не задумываясь, купить весь политический департамент? Дьявол, это не раз случалось в Сиэтле — время от времени всплывали интересные факты: то крупный взнос в фонд отставных офицеров патрульной службы, то какая-то другая грязная история.

Винтовка была слишком тяжела для Коршуна, мышцы рук у него уже ныли от напряжения — он старался держать винтовку неподвижно. Коршун подумывал, не лечь ли ему ничком на землю, но отказался от этого намерения: это слишком бы ограничило его поле зрения. Перестрелка нарастала, достигнув крещендо.

И сразу прекратилась.

Еще секунду назад свистели пули, гремели разрывы. И мгновенно — тишина. Что за дьявол?!

Коршун еще видел защищенные броней фигуры, припавшие к земле с оружием наизготове. Но никто не стрелял, никто не наступал и не отступал. Похоже, все чего-то ожидали. Ожидали чего?

Уже прошло больше минуты. Улица замерла, как стоп-кадр в тридео. Единственный движущийся предмет, который заметил Коршун, — это раненый человек, мучительно пытающийся дотащиться до укрытия, который полз, оставляя за собой кровавый след.

Еще минута тишины.

А потом движение возобновилось. И это было отступление. Сквозь ночной прицел юноша видел, как фигуры растворялись в темноте, как снайперы покидали свои гнезда и наблюдательные пункты. Крались вдоль аллей, исчезали в зданиях. Двое вскочили, бросились вдоль улицы — подбирать своих раненых и убитых. Никто по ним не стрелял.

Дьявольщина, что же случилось?

Через пять минут улица была пуста, и стояла мертвая тишина.

— Ну, вот и все, — произнес кто-то за спиной у Коршуна.

Юноша вздрогнул и попытался повернуться, но мешала громоздкая винтовка.

Чья-то огромная рука схватила ствол и сжала винтовку Коршуна так, будто она попала в тиски. Юноша увидел тяжеловооруженного уличного бойца. У Коршуна сжался каждый мускул, когда он увидел автомат, нацеленный ему прямо между глаз.

Но уличный боец не стрелял. Он просто спокойно смотрел на Коршуна.

— Ну, вот и все, — повторил он. Потом отпустил ствол винтовки, повернулся и стремительно бросился прочь.

Коршун ошарашенно глядел ему вслед.

— Ну, вот и все, — повторил он. Но что все? И почему?

Ну, одно уж Коршун знал наверняка: он не собирается бежать в ту же сторону, что этот человек.

Взвалив винтовку на плечо, он потрусил назад, в переулок, к черному ходу в бар. Вошел в чулан, постучал в стену, где должна была быть потайная дверь.

Через несколько секунд послышался щелчок, дверь открылась, и Коршун вошел в кладовую.

Там была Мэри. И еще Слай, до сих пор подключенная к своему кибердеку. Она сидела на кушетке и устало улыбалась. Сразу было видно, до чего же она измучена.

Коршун опустил винтовку и рухнул на стул.

— Что все это, к дьяволу, значит? — спросил он, надеясь, что кто-нибудь сможет ему ответить.

ГЛАВА 33

16 ноября 2053 года, 07.00

Слай улыбнулась юноше. «А может, теперь я должна называть его шаманом?» — подумала она. Он выглядел почти таким же усталым, как она сама.

— Ну, вот и все, — сказала Слай.

— Что — все? Скажите мне дьявола ради! — потребовал Коршун. — Что произошло? Это похоже на… — Он смолк, потому что не находил подходящих слов. — Как будто какой-то хренов режиссер крикнул: «Стоп!» — и все хреновы актеры пошли по домам.

Слай кивнула.

— Это моя работа.

— Что еще за работа?

— Я поместила информацию о волоконно-оптической технологии на электронную доску объявлений Корпоративного суда. Сейчас она в системе, и любая корпорация в мире может ее прочитать. — Она позволила себе немного расслабиться. — Мы выбрались из-под корпораций.

— Так поэтому они и прекратили пальбу? — Коршун хотел окончательно во всем убедиться.

— Разве ты не понял? — спросила его Слай. — Все корпорации получили эти данные. Они могут вынуть из нас душу, но это не принесет им никакой прибыли. Им совершенно невыгодно, — она улыбнулась, — бесцельно растрачивать средства, воюя друг с другом на пустом месте. А ты знаешь, что корпорации шага не ступят, если это не сулит им прибыли.

— Так почему они перестали стрелять?

— Потому что дальнейшая перестрелка уже ничего бы не дала, — закончила Слай свои объяснения. — Они тут же отозвали свои армии, все свои огневые средства. — Она покачала головой. — Я не люблю корпорации, но, право, в их рациональном подходе что-то есть.

Коршун медленно кивнул. Слай видела, что он пытается переварить услышанное. Наконец лицо его смягчилось, и он улыбнулся:

— Ну, вот и все?

— Вот и все.

Они возвращались назад в мотель. А почему бы и нет? Ведь никто не знал, что это их пристанище, — да и какое это сейчас имело значение? Все кончилось! Какого черта, им нужно где-то прийти в себя, решить, что делать дальше.

Коршун вел «коллоуэй», а Мэри следовала за ними на чужом мотоцикле. А может быть, этот мотоцикл теперь принадлежал ей. Его прежний владелец — бармен — был мертв. Коршун настоял, чтобы они захватили снайперскую винтовку; он не сказал, как она ему досталась, а Слай не спрашивала. Скоро у них будет предостаточно времени рассказывать друг другу небылицы. Слай волновалась, что Коршуну не удастся пронести в номер мотеля оружие, но Мэри обещала это устроить. Слай не понимала, как девушке это удалось, но даже когда Коршун прошествовал мимо уборщицы с винтовкой на плече, та не обратила внимания. «Надо будет разузнать побольше об этих магических штучках», — подумала Слай. Сейчас Коршун лежал на кровати, а винтовка — рядом с ним, как будто юноша не хотел убирать ее далеко, чтобы всегда можно было дотянуться до оружия. Они устроились поудобнее, каждый со стаканом хорошего виски — Мэри принесла бутылку и объявила, что праздник надо отметить. Слай рассказывала о своей вылазке в Матрицу. Она с удивлением обнаружила, что содрогается, вспоминая свое сражение с черным льдом класса «голем». Слай поняла, что ей обеспечена новая серия ночных кошмаров. Она знала это по прошлому опыту, когда просыпалась среди ночи от собственного крика.

Она закончила свой рассказ, и Коршун медленно покачал головой.

— Так что же, — спросил он с сомнением в голосе, — никому мы уже не нужны?

Слай улыбнулась:

— Корпорации удовлетворены… если это правильное слово, — пояснила она. — Снова идет игра по правилам. Все получили результаты исследований «Яматецу». Нет никого, кто оказался бы в критическом состоянии. Сейчас незачем вести войну.

— Война корпораций закончилась? — настаивал Коршун.

— Закончилась, — уверила его Слай. — Я уже говорила, что сейчас это никому не выгодно. Все работают, как обычно. — Она усмехнулась. — Не сомневаюсь, все попытаются усовершенствовать технологию. Но все начнут с одной точки, ни у кого не будет преимущества. — Она пожала плечами. — Наверное, снова будет восстановлена конвенция «Цюрих-Орбитал», с некоторыми изменениями, и Корпоративный суд приобретет прежнее влияние.

— Правительство Сиу чистит конюшню, — вставила Мэри. — Я кое-что слышала, когда ходила за виски. Они закрывают ОВР, и…

Дверь номера слетела с петель. В ушах у Слай еще звенело от взрыва, когда она увидела человека, стоявшего в дверном проеме, его массивную фигуру в тяжелой броне, в большом шлеме, закрывающем голову. Прозрачный лицевой щиток был опущен, но она ясно видела лицо.

Лезвие Ножа.

Слай схватила револьвер. Краем глаза она видела, как Мэри бросилась под ненадежное прикрытие одной из кроватей. Коршун не прятался — он тянулся к своей снайперской винтовке.

Лезвие Ножа поднял свою штурмовую винтовку, нажал на курок и выпустил короткую очередь. Коршун вскрикнул: пули впились в его тело — и от удара скатился с кровати. Все еще вцепившись в свое ружье, он рухнул на пол лицом вниз, недвижимый среди быстро расплывающейся лужи крови.

Слай вскинула пистолет и дважды выстрелила. Пули звякнули о тяжелую броню, не причинив нападающему никакого вреда.

— Проклятая стерва! — заорал он. — Это все твоя дерьмовая работа! — Лезвие перевел ствол винтовки на Слай.

Она беспомощно глядела на дуло. Ну надо же! Как нелепо! Казалось, время почти прекратило свой ход и все происходит как в замедленной съемке. Инстинктивно Слай попыталась броситься в сторону. Ощутила напряжение мышц, почувствовала, как переносится вес тела, пока она кренится вправо. Слишком поздно, слишком медленно. Только мысль бешено работала. Слай видела, как палец индейского раннера белеет от напряжения, нажимая на курок. «Мне крышка», — подумала Слай, и тут услышала собственный крик — голос был слишком громким и низким, как с медленно движущейся магнитной ленты:

— Не-е-ет!

Грохнул выстрел.

Слай видела, как на груди раннера медленно-медленно появилась вмятина от удара, видела, как в месте попадания вспыхнул огненный шар, как разваливается грудь, прожигаемая насквозь. Видела, как из спины вылетает огромный кусок крови и плоти вперемешку с горящим, расплавленным металлом.

Винтовка раннера вскинулась вверх, и в агонии он судорожно нажал на курок. Длинная очередь вонзилась в потолок. Отдача нарушила равновесие Лезвия Ножа, и он упал — медленно, тяжело, как подрубленное дерево.

Слай все еще падала со стула на правый бок и уже не могла остановиться. Все еще как в замедленном кино, она увидела Коршуна. Он как-то умудрился приподняться на локтях и выстрелить. Он глядел на поверженного раннера — открыв рот, с глазами, полными боли, и лицом, бледным от болевого шока и потери крови. Слай видела, как парень снова тяжело рухнул на пол.

Слай сильно ударилась об пол, у нее перехватило дыхание, и время снова пошло в обычном темпе.

Задыхаясь, она заставила себя встать на ноги. Комната была похожа на бойню. В воздухе плыл сладкий, тошнотворный запах крови, вонь испражнений, бездымного пороха, горячего металла.

Из-за кровати показалась голова Мэри. Взглянув на то, что осталось от Лезвия Ножа, девушка побледнела.

— Сделай что-нибудь для Коршуна, — шепотом приказала Слай, и Мэри бросилась к юноше.

Слай окинула взглядом разгромленную комнату. Вдали уже слышались завывания приближающихся полицейских сирен.

— Ну, теперь уже действительно все, — прошептала она.