Тень уходит последней (СИ)

- Извините, Федор Викторович, а вы говорите, что черная кошка - к добру.

- О-о, кстати, сегодня в полночь там с двумя своими буду облаву делать, не хочешь составить нам компанию?

- Думаете, там Вертилов будет?

- О-о, этого я тебе не говорил. Ну, ладно, Иваныч, мне выспаться наперед нужно, - и, не дождавшись ответа от Николая, выключил свой телефон.

"Вот так дела, - задумался Николай, рассматривая на той стороне улицы работающий киоск. - Вот так дела. Может, действительно, напроситься в их группу. Такой материал можно о приведениях придумать, закачаешься. Очередь тогда за нашей газетой у этого киоска будет стоять в километр..."

- Папа, Натка мне рассказала, что в драмтеатре на Войково сегодня будет спектакль "О потерянном времени"! - чуть не оглушила Синцова Кристинка, всунувшая свою голову в открытое боковое стекло машины. - В три часа будет. Поехали туда, папа. Ну, папочка, поехали, а то все билеты разберут!

Глава 12. Бесы

Свет в окнах дома Порошенко не горел. Только местами на его стеклах отражались отблески луны, нависшей над городом большой капустной головой с пожелтевшими и побитыми черной гнильцой листами.

Дятлов прикурил и, пряча огонь от сигареты в кулаке, выдохнул дым в сторону ветки клена, потерявшего уже всю свою листву.

- А ты, Коля, точно тогда видел свет в окне? Может, то луна отражалась?

- И собака рычала.

- Собака?

- Федор Викторович, - прошептал Синцов, - я что вам, первоклассник или детсадовец? Струхнул и придумал разную всячину, чтобы одноклассников пугать. Да?

- Пугать - не пугать, но если прикинуть дни твоего присутствия здесь, то тогда Вертилов уже два дня, как отсутствовал, - сдул пепел с сигареты Дятлов.

- Я тоже к этому выводу пришел сегодня, когда вы мне позвонили, Федор Викторович. И его дочка сегодня была не той, что тогда.

- Ну-ка, ну-ка, - Дятлов повернулся всем корпусом к Синцову.

- Много болтала разной чуши, да так быстро, что не все слова толком и разберешь...

- Ну, вот, Николай Иваныч, я же говорил, что ты мастер в этом деле. Настоящий пси-хо-лог! Ты человека издалека чувствуешь, пару раз поговоришь с ним, и все. Тебе нужно у нас работать или с нами, - похлопал по плечу Синцова Дятлов.

Скрипнула калитка.

- Тихо! - вырвалось из уст Дятлова.

Синцов оглянулся назад. Калитка дома напротив, вроде и закрыта, но по звуку, именно она издавала этот звук. Николай запомнил его, когда был в гостях у соседки.

- Ой, ё-ё, - вскрикнул он с испугу, увидев на фоне луны, на крыше дома стоявшую, по очертанию, кошку с поднятым хвостом.

- Тихо, тихо, - успокоил его Дятлов.

- Что-то не так? - спросил Синцов. - Она легкая, чтобы так скрипеть.

- Калитка?

- Кошка.

- Хватит ля-ля, молчи, - надавил на коленку Синцова Дятлов. - Смотри туда, а я туда. Будь внимателен.

Снова раздался скрип калитки. У Николая мурашки по телу пошли, плечи задрожали, колени.

И вот оно, что-то темное, двинулось вправо от калитки. По росту - человек. Нет, это - не тень от кошки, стоявшей на чердаке дома. Но и тень толком не рассмотреть, а видно только: что-то движется.

- Ф-федя-я, - только и смог прошептать Николай.

- Что там?

- Не пойму, - выдохнул Синцов, - тень от калитки туда пошла, вправо.

- Чего же молчишь? Витя, Витя, - Дятлов стал шептать в рацию. - К тебе по той стороне гость идет, смотри.

- А я теперь что? - спросил Синцов у Дятлова.

- Туда же смотри, Коля. Туда. Оп-па!

- Что? - Николай тут же обернулся к Дятлову и уперся носом в кулак следователя.

Что увидел или услышал Дятлов за забором дома Порошенко, Николаю он не сказал, поэтому Синцов стал урывками смотреть, то на одну сторону улицы, то на другую.

Со стороны дома бабушки Полины снова заскрипела калитка и тень, несколько минут назад ушедшая в сторону остановки, возвращалась назад. До калитки оставалось метров пять, она остановилась и на глазах Николая растворилась. И снова послышался скрип калитки.

- Федя, там снова кто-то прошел и перед калиткой исчез.

- В дом вошел?

- Нет, не дошел до калитки, и его не стало.

- Витя, что там у тебя? - припал к рации Дятлов и, расслышав сильно шипящий ответ своего коллеги, сказал Николаю, - Не было никого у него. Ты, случайно, Коля, не того? - не глядя на Синцова, спросил следователь. - А кошка, что?

- Нет ее.

- Куда она пошла? Спрыгнула или что?

- Не знаю, - отмахнулся Синцов.

- Будь внимателен, - прошептал Дятлов. - Не мешай только.

- Да, да, - отвернулся от товарища Синцов и стал внимательно всматриваться в соседний дом и участок улицы.

Ветер затих. Но, что удивило, несколько листочков закрутились посередине проезжей части улицы. Наблюдая за ними, Синцов снова увидел тень, крадущуюся вправо от калитки по той стороне улицы.

Резко обернувшись в сторону Дятлова, с удивлением обнаружил, что его нет.

"Вот тебе на-а, ушел, - с испугом подумал Николай и, обернувшись, стал искать тень. А она никуда больше и не двигалась, остановилась рядом с голым кустарником, напротив Николая. - Ёклмн", - несколько дернулся назад Синцов и, не устояв, сел на зад, еле удержав себя от крика.

И тень снова двинулась вправо, уходя все дальше и дальше от него, в плохо просматриваемую часть улицы и растворилась в ней.

Прохладный ветерок, освеживший его лицо, привел Николая в себя. Но, ненадолго, тень снова возвращалась назад, и Николай, не выдержав, вскочил на ноги, но тут же осел, ноги до такой степени затекли, что не сгибались и не разгибались.

- Ох, - вскрикнул он от боли, наблюдая за тем, как тень, расположившаяся напротив него, снова растворилась, не доплыв до калитки бабы Полины.

- 2 -

- Коля, Коля, проснись!

Легкое похлопывание по щекам и настойчивый шепот Дятлова привел в себя Синцова.

- Что, что?! - приходя в себя, вскрикнул Николай, но тут же замолчал.

Ладонь Дятлова сжала его губы.

- Тихо, тихо, Коля. Что с тобой произошло, потом разберемся, иди-ка за мной, только тихо, - и, ухватив Николая за мизинец правой руки, потянул его за собой.

Они вошли в открытую калитку дома Порошенко и замерли.

Тень от высокого забора, на несколько метров преграждающего попадание лунного света на сад дома, давала возможность глазам Николая быстро привыкнуть к слабому ночному освещению. А, кроме этого, и придти в себя. На затылке он чувствовал несильную тягучую боль. Ощупав это место рукой, Синцов почувствовал на коже головы влагу. Поднеся мокрые пальцы к глазам, никак не мог рассмотреть, что это.

"Скорее всего, это - кровь, - подумал он, сжимая и разжимая пальцы, чувствуя, как они между собой слипаются. - Так, значит, он споткнулся обо что-то там и упал в палисаднике на спину, ударившись обо что-то твердое затылком. Что же его испугало?

Придя в себя, стал осматривать двор дома и невольно, увидев в верхнем боковом окне тусклый свет, чуть не вскрикнул. - Как позавчера", - вспомнил он и, ткнув в бок Дятлова, показал ему рукой на окно.

Тот в ответ легонько толкнул Синцова локтем в живот, мол, не мешай, все вижу. И, полуобернувшись к Николаю, приложил свой палец к его губам, мол, молчи. И вот он сделал небольшой шаг вперед, не отпуская своего пальца от его губ, и пошел дальше.

Николай остался на месте и стал осматривать тускло освещенный луной двор, очертания двигающегося к двери дома Дятлова. Ветерок, заглянувший во двор, шевельнул лист на ветке, начавший щекотать его шею. Отмахнувшись от него, Николай невольно сорвал его и, сжав в пальцах, поднес его к своим глазам, рассматривая его очертания на фоне лунного света. Это был дубовый лист.

Дверь была заперта. Попытки Дятлова ее тянуть то на себя, то толкать внутрь дома ничего не дали, а вот шум при его действиях был слышен хорошо.

В этот же момент лунный свет стал ослабевать, погружая двор во тьму. Николай, сделав несколько шагов вперед, попытался через вершину забора найти шар луны, но его не стало, а были видны лишь очертания тусклого света на краях закрывающего лунный диск облака. А вместе с ним исчез и свет в окне.

Сделав шаг назад, к деревцу, под которым стоял ранее, присел, давая возможность отдохнуть от напряжения мышцам спины и ног.

Кто-то сделал несколько шагов к Николаю справа.

"Это, наверное, напарник Дятлова", - подумал Синцов и посмотрел в сторону приближающегося к нему человека.

- Не лезь сюда, - грозный голос незнакомца, ударивший ледяным холодом в ухо, обескуражил Синцова.

- Что? - воскликнул Николай и тут же почувствовал резкую болевую дрожь в своем плече, разошедшуюся быстрыми волнами в шею, в локтевые суставы. Ноги сами по себе подкосились и, вскрикнув, беспомощно махая руками в воздухе, он завалился всем телом на спину, ломая цветы и ветки кустарника.

Приходить в себя он стал сразу же, от рычания собаки. Но она не набросилась на него, а ушла, скрипнув калиткой в воротах.

- 3 -

- Коля, Коля, ты где?

Напрягшись всем телом, Синцов, хватаясь за тонкие ветки кустарника или дерева, попытался подняться. Сделать это было очень сложно, так как рука казалась слабой, обессиленной, в обоих висках что-то давило, громко гудело в ушах, как дизельный двигатель трактора.

- Помоги мне встать! - наконец он услышал свой голос и, ухватившись за чью-то руку, с трудом приподнялся, и, опираясь на колено правой ноги, встал, качаясь всем телом.

- Что с тобой произошло? - расслышал он голос помогающего ему встать человека, но никак не мог понять, кто это. - Коля, Коля, что с тобой, снова споткнулся?

- А-а, это вы, Федор Викторович? - наконец Синцов узнал в нем Дятлова. - Да не споткнулся, а был чем-то ударен, - начав громко дышать, прошептал Николай. - От него такой холод шел, как ото льда.

- От кого?

- Не видел. Он меня чем-то звезданул по плечу, я так и не понял чем, сразу паралич все тело охватил.

- Скорее всего, это - работа электрошокера. Кто же это с тобой так разобрался?

- Бес! - прошептал Николай и резко оглянулся назад.

- Что там? - придерживая его за спину, спросил Дятлов.

- Не знаю. Вообще, Федор Викторович, ничего не понимаю. Где же луна делась?

- Облаками она закрыта, Коленька. О каком Бесе ты говоришь? Новичок появился?

- Неужели прав отец Алексий, что это бесы с Ада.

- Ты о чем, Коленька?

- Сам не понимаю о чем. А там кто был, в доме-то?

- Не знаю. Нужно до утра подождать, без прокурорского разрешения взламывать дверь этого дома не имеем права. Так, что за бес? Чье это, погоняло? - никак не мог понять Дятлов, рассматривая лицо Синцова. - Даю сто процентов, что тебя электрошокером шарахнули, от этого твоя крыша и поехала. Коля, Коля, сколько будет два плюс один?

- А вы слышали рычание собаки?

- Собаки? Да, вроде, да, - признался Дятлов. - Точно, точно, оно-то меня и испугало вначале.

- Она открыла калитку и выскочила на улицу.

- Глупости! - тут же одернул Николая следователь. - Дверь же на щеколде. Собаки такими умными вроде бы не бывают.

- Значит, это - бес в ее облике.

- Коленька, что с тобой?

- Проводите меня до машины, Федор Викторович, а то я с ума с вами здесь точно сойду, - попросил Синцов. - Сам понимаю, что такого не должно быть...

Глава 13. Новая версия

Пропавший Сергей Петрович Вертилов пришел домой через семь дней. Как всегда, сам, молча выслушав упреки дочери, потом ответил на все вопросы правоохранительных органов. Правда, точно рассказать о том, где он был, что делал, как всегда, не смог.

- Доктора, осмотрев его, как всегда, развели руками, - быстро рассказывал Синцову эту новость по сотовому телефону Дятлов, - человек пожилой, амнезия, склероз. Короче, потеря памяти связана с проявлением заболевания головного мозга. Чтобы определить это заболевание, нужно провести медицинское обследование. Без определения уровня заболеваемости мозга Вертилова, невозможно назначить соответствующее лечение, что в последующем может привести к развитию деменции...

- К чему, к чему? - переспросил Синцов у Дятлова.

- К де-мен-ци-и, - повторил Дятлов, - то есть к нарушению когнитивных функций. Это значит к снижению памяти, умственной работоспособности и так далее. Можно пройти обследование методом МРТ - это магнитно-резонансной томографии, но для этого нужно строго соблюсти все показания, проверив, есть ли злокачественное образование, киста, гематома или что-либо другое. Это - очень серьезный метод диагностики. Он имеет свои противопоказания в том отношении, есть ли у тебя кардиостимулятор, зубные импланты и так далее, плюс затраты. А они немалые.

Когда мы об этом сказали Вертилову, он сразу же со своей дочерью замахали руками. И знаете, о чем он при всем этом постоянно шептал? "У меня больше времени нет. Они вот-вот появятся".

- Кто они?

- Николай Иваныч, - вздохнул в трубку Дятлов, - знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Так что, я даже не знаю, что вам сказать по этому поводу, так как он об этом и не хочет говорить. Нужно надеяться, что в скором времени он все расскажет своей дочери. Она обещала с ним на эту тему поговорить, и я в это верю. Есть одна идея, в смысле, как ускорить этот процесс. Но об этом позже поговорим.

- А мне, Федор Викторович, есть, что вам сказать по этому поводу и, думаю, эта версия на все сто процентов проявится на самом деле.

- Николай Иванович, а по телефону нельзя об этом сейчас сказать? - заинтересовался Дятлов.

- По телефону нет. Давайте, я к вам приеду сейчас.

- Дорогой мой, у меня завтра два судебных заседания. И я вам скажу, что мне к ним нужно хорошенько подготовиться. Да, извини, Иваныч, забыл тебя поздравить. Прошли слухи, что генеральный директор химкомбината Афонасьев тебе сделал заказ по ежеквартальному выпуску детективов. Так, с этим тебя поздравлять или как, Николай Иванович?

- Спасибо, - заулыбался Синцов. - Это говорит о том, что снова буду вам, Федор Викторович, надоедать с подбором материалов для этих книг.

- Ну, я не против этого, Николай Иванович, особенно буду рад, если и моя фамилия появится в выпускных данных новой книги: типа, консультант Ф.В. Дятлов.

- Да, я вроде так и делал раньше.

- Ну, это я так, к слову, Коленька. А что предложите своему читателю в приближающемся ноябре?

- Есть наработки детективов по коммунальным услугам и ремонту городских дорог.

- Последнюю Вашу книгу читал, про ремонт этих дорог и обоюдное мошенничество ремонтников с асфальтным заводом. Говорят, даже наш прокурор читал ее и мэр тоже. Я уже, вроде бы, вам об этом говорил.

- вы и так являетесь первым читателем моих книг. А что в ней так заинтересовало чиновников?

- Коленька, каждый ищет себя, - откашлялся Дятлов. - Извини, больше не могу говорить. Давай, в четверг созвонимся. А пока в СМС-ке коротко сообщи, что у тебя есть по тому поводу мне сказать. Ну, в смысле, о привидениях, - и выключил телефон.

"Я не против, Федор Викторович, а вот как об этом коротко рассказать?" - задумался Синцов и посмотрел на "Дело N37/7 от 12 сентября 1981 года.

- 2 -

Когда Синцов вернулся с операции, дом еще спал. С трудом нашел место, где поставить машину и, как назло, это место было в самом конце их трехсотквартирной девятиэтажки. Вот и пришлось двенадцать подъездов идти пешком, с трудом справляясь с усталостью. У своего подъезда остановился и с удивлением посмотрел на свободное место на стоянке для автомобиля прямо напротив него и тут же выругал себя за невнимательность.

Желание вернуться назад и перегнать сюда, к подъезду, свою "шестерку", было сильным. Но сделать желаемое, казалось, уже не хватало сил. И, постояв с минуту в размышлении, махнул рукой и, повернувшись, стал по ступенькам подниматься к входу в подъезд.

Что-то темное, сидевшее или лежавшее в углу скамейки, у самой двери подъезда, шелохнулось и по-старчески закряхтело.

- Кто вы? - невольно испугавшись, спросил Синцов.

- А-а, сосед, - отозвался человек. - Это я, Кораблев. Не спится, вот и пошел прогуляться под луной, как волк, волчище, - со скрипом в голосе усмехнулся сосед. - А ключ от подъезда забыл, вот и сижу.

- И долго?

- Так, кто ж знает. Вот, приснул здесь, хорошо еще не холодно.

- Да, да, - согласился с дедом Николай, открыв дверь, и, пропуская его вперед. - Александр Иванович, вы рюкзак забыли, - нагнувшись, поднял его из-под скамейки Николай и подал старику.

- А, спасибо. Мусор в нем вынес туда, - и Кораблев махнул в сторону стоявших в середине двора мусорных баков.

- Так, вам помочь подняться?

- Нет, нет, - махнул рукой старик. - Рюкзак-то пустой, донесу. Это вы молоды, торопитесь, а мне куда - и, вздохнув, старик показал Синцову, чтобы тот не задерживался с ним.

- А ключи от квартиры-то есть у вас?

- Есть, есть, идите себе, Николай Иванович, а то не выспитесь перед работой.

- Да, да, - согласился Синцов и по привычке, глянув на экран сотового телефона, невольно присвистнул, четыре часа утра. - О-о, вы правы, побежал я, а то не высплюсь, - и широким шагом, переступая через ступеньку, Николай начал быстро подниматься вверх.

Жена не спала, ее лоб был обмотан полотенцем, болела голова.

- Вот, скажи мне, - встретила его в прихожей, - вот, ты что, еще и полицейским подрабатываешь, а? У тебя совести нет. Тебе наплевать на жену, на дочь, тебе лишь бы играться, как ребенку в войнушку. Что ты, до сих пор еще ребенок?

- Наверное, - выждав последнюю фразу, Николай обнял жену, поцеловал ее в лоб и повел в комнату. - Может, тебе аспирин поможет?

- Ненавижу его, Я цитрамон выпила, а нервы никуда.

- Извини меня. Но там такое происходит, словно находишься в каком-то мистическом месте. Тени какие-то летают, собака открывает замок на калитке и выходит. Даже разговаривает с тобой.

- Коля, вот видишь, к чему приводит написание детективов! У тебя уже психоз начался! Ты уже не веришь в людей, у тебя кругом одни убийцы, воры, шпионы! А к кому из них ты меня приписываешь? - Светланка оттолкнулась от него и села на диван, кутаясь в простынь.

- Ты - Золушка, ты - моя Царица! - приник к плечу жены Синцов.

- Но при всем этом, ты еще и бессовестный. Я пришла со смены, дома ничего не приготовлено из еды, дочь не накормлена. Хотя бы пропылесосил!

- Светлана, - сложив руки на груди, словно молясь, Синцов посмотрел на жену. - Благодаря Дятлову, следователю из прокуратуры, я состоялся, как журналист. Вот эти детективы нас и кормят с тобой. Ты же прекрасно знаешь об этом. Те, июльские гонорары, это, ну что я тебе каждый день должен об этом говорить? Ты же знаешь, что я могу пойти только уборщиком мусора или вахтером, больше ничего не умею.

- Да, как всегда, одна и та же песня. Я у тебя на столе письменном навела порядок, а две папки, которые у тебя там лежат в углу стола, давно покрылись пылью. Я их выкину завтра, так и знай.

- Да, да, да, я их все никак не посмотрю. Пойдем спать, дорогая.

- Кушать не будешь? - успокоилась жена.

- Тогда не усну.

- Ну, как хочешь, - она поднялась и пошла в спальню.

"Вот так всегда, - вздохнул Синцов и, усевшись на диван, закрыв глаза, уперся спиной в подушку. - Нужно ложиться спать, да, да, Николай, нужно уснуть. Нет, нет, только не нужно ужинать, - сопротивлялся он желанию достать из-под крышки обжаренные куски курятины, лежащие в кастрюле. Но совладать со своими запретами ему не удается, он отрывает от плоти золотистое прожаренное крылышко и с хрустом начинает его прожевывать. - Теперь точно не усну!" - ругает он себя и снова тянется рукой в кастрюлю за очередным куском мяса.

Вот и все, зачем он это сделал, а, спрашивается? Ну, зачем, ведь скоро бежать на работу и нужно срочно начинать новый детектив.

- Как назло, - он схватил звонящий телефон. Это - Пашка Мысенко.

- Коля, - говорит он, - о махинациях дорожных не вздумай писать, а то потеряешь работу, и я не смогу тебя устроить даже дворником.

- А почему, Паша? Ты же сам предложил мне это сделать.

- Все изменилось. Нам хорошо заплатили. Я себе за эти деньги купил машину.

- А я что куплю?

- Свою спокойную жизнь.

- Папа, папа, проснись!

Николай открыл глаза и невольно вздрогнул, перед ним стояла дочка и просила ее провести в туалет.

- А чего боишься, милая? - поцеловав ее в лоб, спросил Синцов.

- А Анька вчера мне такую страшную историю рассказала про гроб на семи колесиках, что я боюсь, а вдруг он там.

- А-а, - встал с дивана Николай и усмехнулся, - Кристинка, я таким же был, как и ты с Аней в детстве, тоже боялся черной руки, гроба на семи колесиках, зеленого автобуса.

- Папа, а что они и у вас были?

- Да, все мы дети - одинаковые, любим, рассказывать друг другу страшные истории, которые передаются из поколения в поколение.

- А как это понять "из поколения в поколение"?

- Деды рассказывают своим детям эти истории, их дети - наши папы и мамы - нам их рассказывают, а мы - вам, своим детям, рассказываем.

- Так что, это все - неправда? - удивилась дочка.

- Конечно, нет. Ну, давай, иди, - и, включив в туалетной комнате свет, подтолкнул дочку вперед.

Проводив ее в комнату, Николай начал раздеваться. Умываться не хотелось, как уже и спать.

"А Пашка Мысенко ко мне приходил, получается, во сне и, похоже, предупредил, чтобы тему по ремонту дорог я не трогал, - подумал Синцов. - В чем-то с ним я согласен. Мелкого человека, который оказался не в то время и не в том месте и не спрятал пропавшие деньги от ревизионной комиссии, посадили. Но на этом-то дело еще не закрылось, уж быстро местные власти разобрались с тем чиновником, которому если что-то и перепадет с махинации, так это - сохранение его места работы. И все. И поэтому подсудимый со всеми обвинениями прокуратуры тут же согласился, а когда назвали сумму, которую он с помощью своих махинаций прикарманил, даже невольно сам удивился. Но судья и защитник сделали вид, что этого не заметили. А, спрашивается, в таком случае, кто допустил этого молодого, еще не оперившегося чиновника к проведению конкурсной комиссии? Начальник и его начальник, и у них за эти двадцать-тридцать миллионов еще и драчка между собою вышла. А на мальчика все списали..."

Холодный полусладкий чай снял хрипоту с горла и дал возможность Николаю немножко расслабиться.

Взял со стола две папки, в свое время незаметно взятые у своего соседа Кораблева, и стал листать одну из них, рассматривая пожелтевшие записи, сделанные местами на печатной машинке, местами написанные женским почерком.

Думать над текстами не хотелось, как и читать их. Та тень на улице напротив дома Порошенко пугала, как рычание и лай собаки во дворе дома.

"Что это? - задумался Николай. - Может, действительно, все это мне показалось? Нервы у меня уже давно не в порядке. А, скорее всего, и все то, что там происходило, просто было в моем испуганном сознании, ожидавшем каких-то духов, бесов с Преисподней..."

Уставившись на необычно большой абзац, занявший весь лист, попытался его прочесть:

"В цехе N5 уделяется большое внимание соблюдению охраны труда и промышленной безопасности. Там ежегодно, на проходящем отчетном партийном собрании, рассматриваются вопросы охраны труда, пожарной, промышленной и природной безопасности. Каждый из коммунистов отвечает за свое направление деятельности и очень строго контролирует его исполнение на местах..."

"Кто это такой красивый отчет написал? Кто, кто, - и ведя по листу указательным пальцем сверху вниз, Синцов уперся в нижестоящую фамилию, "секретарь партийной ячейки цеха N 5, начальник цеха Александр Васильевич Киреев". Хм, это ж тот самый, похоже, что в больнице сейчас лежит. Ах, вот оно, как все там было закручено! Он и начальник цеха, и секретарь парторганизации, и, наверное, еще и председатель профсоюзной ячейки. То есть везде и во всем - голова, а, исходя из этого, с неугодными людьми мог разобраться на всех уровнях той жизни, а значит не только запугать, а и уволить любого человека с работы".

Синцов встал из-за стола, хотел отправиться в кухню, чтобы согреть чайник, но тут же вернулся за стол, и начал внимательно просматривать записи в этом "Деле" с самого начала. И, как назло, все они связаны с рассматриванием несчастного случая, связанного со смертью рабочего Столярова, через призму партийных пленумов района, области, Центрального комитета коммунистической партии Советского Союза с цитатами Леонида Ильича Брежнева, первого секретаря обкома партии Сергея Алексеевича Золотарева и так далее. А по самому делу, гибели молодого рабочего, ничего.

Взяв второе "Дело", Николай чуть от удивления не присвистнул. Оно касалось мастера цеха Петра Алексеевича Порошенко.

"Вот, так дела! И как получилось, что это именно они попали мне в руки, а не какие-то другие "дела"? - развел руками Синцов. - И что же здесь мы узнаем про Петра Алексеевича? Родился тогда-то, учился там-то, всю жизнь проработал на заводе в должности рабочего, потом мастера, потом начальника цеха. Начальника цеха? А из-за чего же это, Петр Алексеевич, вас потом вернули в мастера? А-а, из-за несчастного случая, произошедшего в Вашем цехе в 1978 году: рабочий сорвался с емкости и, повредив спину, стал инвалидом. Вот почему..."

- Коля, Коля, ты это что, так и не спал? - держа перед ним его же сотовый телефон с включенным будильником, спросила жена. - Может, у тебя там была операция не с Дятловым, а с какой-нибудь мамзелью?

Ничего не сказав в ответ, Синцов беспрестанно кивал головой.

- Как ее зовут? - не отступала от него Светлана.

- А будто ты не знаешь: ра-бо-та, дорогая. Здесь раскручивается такая интересная история, я бы сказал даже, мистическая. А ты мне все каких-то женщин приписываешь, - вздохнув, Николай встал из-за стола и пошел в ванную комнату.

- Так, все сейчас прикрываются работой, - не отставала от него жена.

- А как твоего любовника зовут, а? - не выдержал Синцов и развернулся к жене. - Как? Я смотрю, ты со своим хирургом уже и к родителям его съездила, и с женой его поговорила, так?

- Коля, у тебя что, крыша поехала?- остановилась жена и с удивлением посмотрела на своего мужа. - Он же очень молод, а второй - старик.

- 3 -

- Так, у вас же сегодня два судебных заседания, - усмехнулся Синцов.

- Перенесли их, - отрезал Дятлов, быстро просматривая листок за листком дела Порошенко с Киреевым. - Только бы за что-то зацепиться здесь.

- А сам Кораблев вас разве не интересует?

Дятлов посмотрел на Николая и, положив свою руку ему на запястье, улыбнулся:

- Предоставьте эту работу нам. Мы по-тихому сработаем, все проверим, если что, установим слежку и так далее. А вот с вами, Николай Иванович, хотел бы договориться о вашей встрече с Вертиловым Сергеем Петровичем. Он уже дома.

- В смысле?

- Ну, как, к примеру, вам встретиться с ним, как с ветераном труда химкомбината.

- А он у нас кем работал?

- А вот, посмотрите, - и остановил палец на плохо просматриваемом тексте "Дела", отпечатанном на печатной машинке, и прочитал отрывок из него. - "С.П. Вертилов, заместитель главного инженера по охране туда химического комбината имени В.И. Ленина". Понятно, кем он был? И, судя потому, что его дочка постоянно ходит в разные церкви города и носит туда поминальные листы, то есть предположение, что ее папа думает, что на Том Свете его будет ждать серьезное наказание из-за гибели и травмирования людей в его бытность в этой должности на заводе.

И, более того, боюсь, что именно он и является тем "бесом", который устраняет конкретных виновников в гибели тех людей. Вот, смотрите, летом, как раз в то время, когда у Киреева на даче усыпили собаку и заменили у него сушившуюся одежду на улице спецодеждой, Вертилов исчез. Второе, когда погибла семья Прокопенко, вот этого человека, - Дятлов поднял вверх его "Дело", снова пропал Вертилов.

И, более того, я сегодня просмотрел в отделе кадров весь персонал, работавший с 1978 по 1982 год, это семнадцать человек. Так вот, Николай Иванович, недавно один из них, Иванов Сергей Максимович, умер из-за остановки сердца, у него разорвался сосуд. Это был третий день пропадания Вертилова в прошлом году. Дальше я не стал просматривать остальных людей, так как это требует времени, но сегодня же я продолжу эту работу.

- И что? Я так прямо и скажу: а каким способом вам удалось напугать Иванова, чтобы он умер? Так, Федор Викторович? Или поделитесь опытом запугивания Киреева, а то у меня присутствует ненависть к своей математичке, которая всегда мне ставила заниженные оценки. Так?

- А почему бы и нет, - вопросительно посмотрел на Синцова Дятлов. - Только боюсь, что у него вместо испуга появится желание вас убрать также, как и тех людей. А опыт в этом деле он, как вы видите, имеет огромный.

- То есть, Федор Викторович, вы на сто процентов уверены в том, что он -убийца?

- Нет, нет, конечно. Но и эту версию нельзя отвергать.

- А хоть какая-то уверенность в этом есть?

- А вы, Николай Иванович, вспомните его гостиную. Мне кажется, это доступно может не столько ему, сколько его дочери.

- Да, и что самое интересное, она еще и не работает, а живут они богато. Неужели отец получает пенсию в сто тысяч рублей?

- Проверял эту версию, Николай Иванович. Уже проверял. Они семь лет назад продали старый родительский дом, на слом и очень дорого. В том же году продали квартиру кого-то из умерших родственников и тоже очень дорого, так как она находится в центре города.

- И они живут на проценты?

- Похоже. Но, что не менее интересно, недавно ее вклад в банке пополнился еще на три миллиона. Откуда у нее появились эти огромные деньги, нужно узнать, фууу! - наконец выговорился Дятлов.

- Тогда, Федор Викторович, и у меня есть просьба к вам. Мне не хватает информации о том, с чего начинается допрос любого подозреваемого. То есть, его ход. Как вы следите в этот момент за лицом этого человека, его поведением и так далее.

- А это, Николай Иванович, творческая работа следователя. Как у рыбака, когда он тянет большую рыбину. Леска тонкая, в любую секунду может порваться, а рыба на ней сидит огромная и сильная.

- Да уж, - пожал руку Дятлову Синцов, - спасибо вам. А с кем мне лучше встречаться, с Вертиловым или с его дочерью, э-э...?

- Верой Сергеевной, - напомнил имя дочери Вертилова Дятлов. - Ладно, вы правы, нужно торопиться. И еще, а где вы ремонтировали карбюратор, может, посоветуете в какую мастерскую мне обратиться?

Глава 14. Питбуль

Локон каштановых волос коснулся его носа и, щекоча, опустился к правому уху и ниже. Запах ванили с ароматом то ли малины, то ли розы, резко ударивший в нос Николая, перехватил дыхание. Открыв рот для вздоха, он тут же ощутил ее горячее дыхание и прикосновение губ с сильным языком, залезшим к нему в рот и побеждающим его язык.

Ощущение пылкой женской силы, с усиливающими это чувство громкими вздохами, вскриками, и прикасаниями, откинули расслабленное тело Николая на спинку сиденья машины. Вера, в то же мгновение сев ему на бедра, стала сильнее целовать его, кусая губы, щеки, уши, не давая Синцову никакой возможности сопротивляться, но в то же время, требуя от него взаимных действий.

- Я хочу, я хочу, рви меня на куски! - рычала она.

А Николай сам, уже не управляя собой, поддался ее силе и, ухватив обеими руками женщину за затылок, стал придавливать к себе ее голову, управляя ей. И, наконец-то, он не выдержал, сорвался, опустив одну руку к ее разведенным ногам, вторую - к пояснице...

...Вера была неутомимой в любви. Не давая Николаю придти в себя, снова кралась руками к его телу, легонько прикасаясь к груди Николая, поглаживая кожу, сосков, и опускала их ниже и ниже.

- Я уже не могу, - с трудом дыша, шептал он.

Но Веру его слова о беспомощности только возбуждали, и она, поглаживая своими горячими ладонями его эрогенные зоны, заново возбуждала в нем его естество, и все начиналось снова.

- Я так дав-вно ф-ф-ф не люби-ла муж-чину-у, - горячо дыша Николаю в ухо, растягивая слова, шептала она. - Ты не бойся меня, я все понимаю. Только хоть иногда будь моим.

Николай, прикрыв глаза, расслабившись всем телом, не двигался.

- Я тебе понравлюсь, - шептала она.

- Верочка, я даже не знаю, что сказать. Ведь я...

- И не говори, - и снова она закрыла ему рот своими губами. - Не говори, я так не хочу слышать твоей правды. Ври мне, ври, что я - самая красивая, что я - самая сексуальная. И я буду это слушать и оставлять тебя живым.

- Ты - змея?

- Я - кобра. Ты меня боишься?

- Д-да, - прошептал Николай, пытаясь всеми силами сопротивляться ее сильным объятиям с укусами кожи на груди, животе...

Эта девственная сила ее женской любви, переполненная ласками и поцелуями, была настолько мощной, что он снова подчинился ей...

- Вера!...

- Я тебя не отпущу.

- Вера!...

- Ты весь испачкан моей помадой и от тебя воняет спермой, как от кобеля. Жена твоя, как все это увидит, то сразу же тебя убьет.

- А тебе это нужно? - застегивая пуговицы на рубашке, прошептал Синцов.

- Я не выдержала. Ты ко мне еще придешь?

- А как мертвецы могут ходить, - легонько оттолкнув со своей груди ее руку, Николай продолжал застегивать на рубашке пуговицы.

- А пошли, пошли ко мне домой! Ну, Коленька, - и ухватив Синцова за рукав рубашки, с силой потащила его за собой из салона своего внедорожника к дому. - Отец в дальней комнате, не бойся его, - прижавшись к его лицу своими губами, прошептала Вера. - Ну, быстрее...

Тусклый свет в прихожей, застеленной ковром, позволил им пройти очень тихо по узкому коридору в ванную комнату с большим зеркалом.

Николай, замерев у зеркала, осматривал свою темно-бордовую рубашку, ища порывы ткани или отметки на ней от Вериной помады.

- Да не бойся, жена же на работе, а дочка, она еще у тебя маленькая, разве поймет что-нибудь.

- Так...

- Не оправдывайся, - и снова стала горячо целовать его лицо, губы, виски. - Я против твоего развода, я не хочу быть змеей, Коленька, - и, заглядывая ему в глаза, ожидает от него какого-то то ли согласия, то ли протеста.

- Я сам не могу понять, как это со мной произошло.

- Дурачок, - чмокнув Николая в нос, Вера включила в смесителе воду, делая ее теплой. - Помойся, а я пока поглажу твою одежду. У тебя, надеюсь, стиральная машина есть дома?

- Естественно, - ожидая, пока не выйдет из ванной комнаты хозяйка дома, Николай держал руки на поясе брюк.

- Снима-ай, думаешь, я его не рассмотрела? Глупыш! - улыбнулась Вертилова. - Мойся! - и, нагнувшись, стянула вниз с него брюки и, чмокнув в выпуклость на трусах, вышла из ванной.

...Свет от ночника тускло освещал часть светло-серой, больших размеров керамической плитки, закрывшей свободную от шкафов стену кухни. Приставленный к ней узкий темно-каштановый стол на несколько персон с темно-синими чашками, из которых поднимался белесый пар, привлек внимание Николая. Осмотревшись, он почему-то поежился:

- Вера, такое впечатление, что вы из другого мира.

- "Вы"?

- Ты и отец, - поправился Синцов.

- А-а-а. Нет, не хочу на эту тему сейчас говорить.

- Наверное, твой любимый писатель Спилберг?

- А чего шепчешь, Коля? - прильнула к его уху Вера. - Вообще-то нет. Мои любимые писатели - это Куприн, Гоголь, Пушкин и ты, - и сильно прижалась своими губами к его щеке. - Ты тоже любишь в своих детективах мистику.

- Мистику?

- Ну, да. А что, это не так? - Вертилова перегнулась через плечо Николая и заглянула ему в глаза.

- Ты когда-нибудь воровала?

- Нет. Хотя, бывало, когда отец давал мне деньги купить что-то в магазине, я потихонечку откладывала некоторые монеты себе и покупала помаду, пудру. Но папа об этом не знал.

- А ты убивала людей?

- Ну, выдумаешь такое! - поморщилась Вертилова.

- Предавала?

Вера, сев рядом с Синцовым, подвинула поближе к себе чашку с чаем, и, наклонившись к ней, сделала несколько маленьких глотков.

- Да, а как без этого.

- И не боялась, что об этом узнают.

- Боялась, - в произношении этого слова Николай не услышал никакой ее чувственной нотки. Она произнесла эту фразу как обычное слово, не несущее в себе никакой важной информации, а сказала просто, как привычные слова - хлеб, вилка или какой-то другой обычный предмет, которым мы постоянно пользуемся. - А к чему ты такие вопросы задаешь?

- Я - предатель.

- А-а-а, - усмехнулась Вера и посмотрела в глаза Синцова. - Но мне этого от тебя не нужно. Я даже не знаю, захочу ли еще раз с тобой повторить все то, что только что у нас с тобой было.

- Спасибо, - вздохнул Николай. - Тогда я пошел.

- Да, уже полдевятого вечера, пора, - потянулась Вертилова. - Я люблю сильных мужчин, которые меня раздирают на части.

- Все равно, спасибо, - почему-то сказал Синцов, выходя из кухни.

- А зачем тебе был нужен мой папа? - остановила Николая вопросом Вера.

- Я хотел написать о нем хорошую статью.

- Правда? - Вера подошла к Синцову и, с силой ухватив его за плечо, и, развернув к себе, прошептала. - Это ему сейчас очень нужно, Коленька! Не торопись, сейчас оденусь и отвезу тебя домой, подожди, - и подтолкнула его в спину, назад в кухню. - Ты, уж, извини меня. Погоди, погоди, я сейчас, - и, открыв тумбочку, достала из нее бутылку из-под шампанского. Подала ее ему и попросила, - открой пробку, только смотри, чтобы сургуч в вино не просыпался.

Николай лезвием ножа подцепил пробку и вытащил ее из горлышка бутылки. Налил в подставленные перед ним фужеры и наполнил их.

- Ну, кавалер, жду тоста от вас, - Вера не сводила глаз с Николая. - Синцов, ну?

- За вас, мадам, - выдавил на лице улыбку Николай, и, чокнувшись, несколькими глотками выпил налитое в него темно-бордовое, очень сладкое вино.

В голове тут же стало как-то свободно, словно что-то тяжелое, мешающее мыслям, сдвинулось с височной части мозга куда-то в сторону и пропало.

- А теперь за твою дочку, - наполнила фужер Николая Вертилова. - Ну, за мой тост, выпиваем.

Николай снова выпил вина и только сейчас, оставив его немножко на языке, еще раз распробовал его. Сладкое, приятное на вкус и тягучее. Изумительный напиток.

- А почему бутылка в сургуче? - заплетающимся языком спросил у Веры Николай.

- А потому, что оно не простое, а сливово-малиновое.

- Вот как? - Николай попытался встать из-за стола, но тут же еле удержался на ногах.

Посмотрел со стыдом на Вертилову, уперся руками в стол и встал, шире расставив ноги.

"Во-от, теперь все нормально!" - подумал Николай.

- Пойдем, пойдем, - поддерживая его под локоть, Вертилова втолкнула Синцова в зал. Сделав шаг в темную комнату, Синцов невольно вздрогнул: тут же в дальних углах гостиной вспыхнули ночники, слабо освещая малую часть помещения. Николай сел за стол, стоявший в центре гостиной, и, посмотрев на закрепленные на стенах головы медведя, потом лося, кабана, невольно сжался всем телом. Мурашки пошли по спине, и холодный воздух обдал все его тело. Тот испуг, который он испытал здесь несколько месяцев назад, вернулся к нему снова...

- 2 -

Синцов несколько раз порывался позвонить Дятлову, но что-то в этот момент начинало ему мешать. Вспомнилось, что такое уже происходило с ним и совсем недавно. Да, да, когда...

Ребенок выскочил на дорогу, и если бы Николай своевременно не ухватил его за руку и не утащил малыша назад, на тротуар, то автобус бы его раздавил. Мать этого малыша с открытым ртом, замершая, как изваяние, казалось, не отойдет от испуга. Но пощечина, полученная ею от пожилой женщины, привела молодуху в себя, и та, так и держа сотовый телефон возле уха, ничего не сказав, ухватила мальца на руки, прорвавшись через собравшихся вокруг нее зевак, скрылась в толпе идущих по улице людей.

- вы - молодец! - говорила ему та пожилая женщина.

- Спасибо, мне некогда, - ответил ей Николай, - опаздываю на работу, - и побежал к остановке.

В автобусе снова попытался позвонить Дятлову, но в этот момент "Газель" резко затормозила, и он стукнулся лбом о ручку сиденья.

Перед редакцией его остановил редактор, обменялись приветствиями. В кабинете беспрестанно звонил телефон, к счастью, это был нужный ему Дятлов.

- Наконец-то! - вместо того, чтобы ответить на приветствие следователя, сказал Синцов. - Викторович, я - слабый игрок, мою кандидатуру по работе с Вертиловым отставь.

- Почему?

- Облажался.

- Потянула в постель?

- Откуда вы знаете? - удивился Синцов.

- Она умная. Вера же?

- Думаете, она поняла, что я работаю на вас?

- Да в этом сразу же разберется любой человек, умеющий решать пример: один плюс один. Коля, детективщик, работающий со следователем, всегда будет зависеть от него.

- Так значит, она виновна в этой ситуации?

- В какой? - спросил Дятлов.

- Ну, в происходящем.

- А что произошло? - снова спросил Дятлов.

- Ну, Федор Викторович, это я о Порошенко с Киреевым. То, что одному подменяют белье на спецовки, у другого - приведения во дворе.

- А скажите мне, Николай Иванович, а причем они здесь и Вера Сергеевна Вертилова?

- Ну, ее отец пытается заставить их ответить за произошедшие на заводе события, связанные со смертью младшего Столярова и так далее.

- А зачем, Николай Иванович? - голос у Дятлова стал серьезным.

- Ну, чтобы на Том Свете с него не спросили за эти упущения.

- А-а, понятно, понятно. У вас, видно, тоже видения пошли?

- В смысле? - не понял вопроса Синцов.

- О неизбежном божественном суде за содеянное в этой жизни.

- Наверное, да.

- Все бы об этом думали так и вовремя, перед тем, как что-то плохое совершать, как бы мы тогда прекрасно жили, Николай Иванович. Ладно, когда освободишься, хочу в подробностях послушать о вчерашних событиях в доме Вертилова. Ты же был там?

- Трудно сказать, когда это получится, - стушевался Синцов. - Для этого нужно время. За две минуты не расскажешь.

- Понятно, - замолчал Дятлов. - А можно масла в огонь плеснуть? - спросил он.

- Для чего?

- А для того, чтобы быстрее думалось.

- Понятно, - вздохнул Синцов и добавил, - и в правильном направлении.

- Ну, может, и так, - согласился Дятлов. - Хотя знаю, что ты не сразу принимаешь мои версии. Ну, послушай. Вертилов был ведущим специалистом по охране труда и первым человеком в этом направлении в комбинате. То есть, был заместителем главного инженера. Понял?

- Не сильно.

- Был, своего рода, си-ло-ви-ком! Понятно говорю?

- В смысле?

- Коля, прошу тебя, включи мозги.

- Погоди, погоди, - стал растирать ладонью виски Синцов. - Погоди, дай окно открою, а то в кабинете уже дышать нечем.

- Я рядом. Через пять минут буду у тебя, поставь чай, - сказал Дятлов и выключил телефон.

- То есть он боялся потерять место работы и поэтому подыгрывал во всем руководству, - слушая телефонные гудки, сказал в трубку Николай. - И теперь пытается убирать тех людей, которые могут сейчас подать на него в суд за те события, которые были допущены с его попустительства, или... Убийца! - ударил кулаком по столу Синцов и посмотрел через тюль в окно.

За стеклом что происходило, бегали люди, ездили машины. Но Николай их не видел, а думал только о том, что с ним в тот злополучный вечер происходило в доме Вертиловых...

- 3 -

...Штора у двери колыхнулась. Посмотрев в ее сторону, Николай сжал кулак. Неужели показалось?

Голова кабана повернулась в сторону входной двери, Синцов - тоже.

В комнату в длинном темно-коричневом халате вплыла Вера Сергеевна. На подносе стоял большой заварной чайник.

- Папа сейчас оденется, приведет себя в порядок и придет. А пока угощу тебя чаем, - и, расставив три чашки на столе, наполнив одну из них черной жидкостью, подала ее Николаю.

- Что это? - отодвинув ее от себя, спросил Николай.

- Для здоровья. А то мужчиной нужно быть, - вздохнув, прошептала она ему в ухо. - Нет, это не наркотик, а настойка мелиссы с черным ча-ем. Хорошо убирает депрессию. Советую, - погладив затылок Николая, Вера отошла от него. - Ну, что же ты? Тебе нужно прийти в себя. Пей.

Николай, взяв за тонкую ручку чашку, поднес ее к губам и вдохнул в себя обжигающий пар, идущий из нее. Его резкий запах ударил ему в нос. Запах мелиссы - мяты, ему был хорошо знаком, но здесь он не уловил его среди кисловато-горького духа и невольно пригубил напиток. Чай обжог губы и, обтерев их языком, остужая, снова попробовал.

Небольшой глоток дал возможность распробовать чай. За ним он сделал еще один глоток, другой и снова поставил чашку на блюдце. Веры в комнате не было, а только головы животных, прикрепленные к стенам. Они следили за каждым его движением. Даже показалось, что медведь громко понюхал своим черным носом воздух, расходящийся от чая по гостиной. И чихнул!

- Будь здоров! - не отрывая от головы медведя своих глаз, сказал Немцов.

Но медведь не ответил, а только поворочал головой из стороны в сторону, ища, откуда попадает в его ноздри этот приятный запах.

Николай, увидев это, с испугу привстал.

С треском, царапая стену своими рогами, повел головой в сторону Николая лось.

- Ой! - сделал несколько шагов назад Николай.

- Чай пей! - грозно рыкнул медведь.

- Да, да, - сделав несколько шагов к столу, потянулся дрожащей рукой к чашке Синцов.

- Быс-стр-ро, - зарычал волк.

- Да, да, - и быстро схватив чашку, Николай сделал несколько глубоких глотков обжигающей черной жидкости и...

- Ургш, - ударил по полу своей когтистой лапой медведь и пошел к Синцову.

- Что там с ним? Ну, что там с ним? - старческое кряхтение защекотало в ухе, да так сильно, что Николай отмахнулся от него, как от назойливого комара.

- Николай, Николай, что с вами?

Синцов открыл глаза и, чувствуя тяжесть во лбу, мешающую ему поднять глаза и рассмотреть собравшихся вокруг него людей, заново положил свой отяжелевший затылок на пол.

- Николай, Николай, давайте я вызову вам "скорую помощь"? - в глазах Вертиловой блеснула слеза.

- Что? - щуря глаза, спросил Синцов.

- Ну, ты же у меня в гостях, - не отрывая от него глаз, приблизившись к Синцову, прошептала Вертилова Вера. - Мы с тобой сейчас целовались, обнимались и так далее. Ну, папа, не мешай, - посмотрела Вертилова в сторону старика. - Я не знаю, что с ним стало. Может, выпил лишнего!

- Нет, нет, - заворочал головой Синцов.

- У него жена работает на смене в "скорой помощи". Я ей сейчас позвоню, и она за ним пришлет машину.

- Нет, нет, - крикнул Николай и, повернувшись на бок, с трудом поднялся с пола, и, шатаясь, пошел в коридор.

- 4 -

- Так, ты на такси оттуда приехал домой? - Дятлов посмотрел в глаза Синцова. - Во сколько? Ну, в какое время от них уехал, не помнишь?

- В одиннадцать тридцать пять.

- А во сколько она принесла тебе этот чай?

- Вроде бы в половине девятого, ну, на пять - десять минут позже, может быть.

- А оттуда до твоего дома ехать минут тридцать - сорок, так? - сжав губы, закивал головой Дятлов. - Десять минут на приведение тебя в себя, десять минут на одевание и вызов такси, добавим еще пятнадцать - двадцать минут. И что, тридцати минут им вполне хватило осмотреть все записи в твоем сотовом телефоне, в блокнотах. Он был?

- Кто? - поднял глаза Синцов.

- Блокнот с пометками, сотовый телефон с записями на диктофоне о Вертиловых, Кирееве, Столярове?

- Телефоны есть с указанием этих фамилий, а записей нет, разве что в диктофоне.

- Так, так. Вспомни точнее, Коленька, а лучше давай их послушаем.

- Сейчас, сейчас, - и Николай, достав из кармана сотовый телефон, найдя в нем картинку диктофона, включил ее и начал просматривать список своих интервью. - Ничего не пойму, списка нет.

- А восстановить их возможно?

- Не знаю, Федор Викторович. Бли-ин, - у меня же два последних интервью с вами не переписаны. Позавчерашних.

- Стоп, стоп, - а те, что со Столяровым интервью?

- Переписаны. Они в ноутбуке и дома в ноутбук внесены, в смысле, в этот, как его. Ну, на флешку скопированы.

- Распечатывай. Меня интересует все, что там было связано с людьми, связанными с Вертиловым.

- В смысле?

- Я смотрю, Николай Иванович, ты еще не отошел от того чая.

Синцов растерев лицо обеими руками, глубоко вздохнул.

- Может, начнем с чашечки кофе, Федор Викторович? - предложил Синцов. - А то столько вчера произошло, что и...

- А жена об этом ничего?

- Так. откуда?

- Ну, Коленька, дай Бог, чтобы это осталось все по-тихому, так сказать только между вами. Но это, в том числе, нужно воспринимать, как и последнее предупреждение.

- Что-то в этом есть, - согласился Синцов, наливая кипяток в чашку.

- В том-то и дело. Может, у нее в руках или у ее отца была камера, сотовый телефон, фотоаппарат?

- Не помню. вы, думаете, они могли сделать видеосъемку, чтобы потом ее подкинуть моей жене?

- ...Или в прокуратуру, а вместе с ней и заявление об изнасиловании.

- Что вы такое мне говорите?!

- Коленька, не говорю, а думаю о том, как вы глубоко залезли в это дело и насколько это опасно для них в их же понимании.

- Вот это да!

- И я тоже об этом, - встал из-за журнального столика Дятлов и стал снимать с себя куртку. - И я о том же, Николай Иванович. Где у вас вешалка?

- А как можно выйти из этой ситуации? - вместо ответа на вопрос Дятлова, спросил Синцов.

- Ну, к примеру, вы ничего не помните, что произошло вчера.

- Так, Федор Викторович, это может ей и на руку сыграть?

- А, что предложишь ты по этому поводу?

- Н-не знаю.

- Так, что этот вариант, я считаю лучшим, Николай Иванович. А дальше, дальше, мне две ложечки сахару.

- А, да, да, сейчас, - потянулся к сахарнице Синцов.

Зазвонил сотовый телефон. Николай взял его со стола и, посмотрев на экран, пожал плечами, показывая Дятлову, что он не знает, кто ему звонит.

- Синцов, слушаю вас, - тихо произнес Николай.

- Это я, - прошептал женский голос.

- Простите, не узнал, - сказал Николай. - Представьтесь.

- Это Вертилова Вера.

- А-а, рад слышать вас.

- Как у вас здоровье, Николай Иванович?

- Да, нормально. А что, В-вера...

- Сергеевна, - напомнила свое отчество она. - Я - дочь Вертилова Сергея Петровича.

- Вертилова, Вертилова, - якобы пытаясь вспомнить человека с этой фамилией, начал подыгрывать Синцов.

- вы хотели о нем написать статью.

- Статью, статью, - зашелестел бумажным листом Синцов. - А, да, его фамилия есть в списке ветеранов химкомбината. Ой, Вера Сергеевна, это вы! Извините меня, столько дел, столько дел. Вера Сергеевна, обязательно напишу о Вашем отце.

- вы говорите с дрожью в голосе, Николай Иванович. Заболели?

- Похоже, - выдохнул Николай. - Такое впечатление, что вчера отравился. Но мне уже лучше стало, Вера Сергеевна. Честно, работы у меня сегодня очень много. Газету готовим к выпуску. вы извинитесь за меня перед своим отцом. И, извините, что...

- Да нет, нет, Николай Иванович. Все нормально. А чем отравились?

- Фу-у, не знаю. Скорее всего, вчерашним фаст-фудом. Сейчас жена капельницу мне поставит, нужно очистить кровь, извините, э-э-э, - и тут же выключил телефон.

- вы - настоящий артист! - высоко задрав вверх большой палец на левой руке, похлопал в ладоши Дятлов.

Глава 15. Неужели Вертилов?

- И что будем делать? - Синцов посмотрел на редактора. - Мне, Иван Викторович, для окончания книги не хватает информации. Чтобы ее собрать, нужно в следственный отдел обратиться, у меня там есть знакомый следователь, он мне всегда в таких делах помогает.

Иван Викторович поморщился:

- Коля, а успеешь до двадцатого сдать свою рукопись в типографию?

- В принципе, да, - вздохнул Синцов. - Но вы же хотели ее посмотреть до сдачи в типографию.

- Ну, да, - улыбнувшись, пожал плечами Семаков.

- Так, я часть книги уже распечатал, Иван Викторович, - и, взяв с угла стола файл с вложенной в него толстой стопкой листов, Синцов протянул ее редактору газеты. - Здесь не хватает трех последних глав. Они в работе.

- Хм, - улыбнулся редактор, - даже точно знаешь, сколько глав будет в твоей книге.

- Они все здесь, - постукал указательным пальцем по виску Синцов. - Они есть, но нужно правильно все написать, не искажая закона.

- Понял, понял, - поднял обе ладони вверх Семаков. - Ну, Коля, в принципе все нормально. В этой газете идет твой материал, есть еще одна из твоих статей у меня в загашнике на следующую газету - интервью с прокурором. Даже не ожидал, что так сильно понравятся людям судебные истории. Вчера подписал договор с типографией на увеличение тиража нашей газеты еще на тысячу экземпляров. Представляешь? С Советского района ко мне обратились с просьбой о приобретении в розничную торговлю двух тысяч газет. Три дня назад передал им пятьсот газет на пробу. Сегодня утром сообщают, что их уже распродали! Веришь? - снова улыбнулся Семаков.

Николай пожал плечами:

- Поздравляю вас, Иван Викторович. И, думаю, это не только из-за моих статей так растет тираж у газеты.

- Считаю, что и твоя немалая доля в этом есть. Только не зазнавайся! - легонько хлопнул ладонью по столу редактор. - Ну, ладно, хватит друг другу петь хвалебные песни, а то будем с тобою похожи на героев басни Крылова: "За что же, не боясь греха, кукушка хвалит Петуха? За то, что хвалит он Кукушку". Короче, Коля, выручи меня, доделай свой детектив, да побыстрей, у тебя неделя-полторы! - и посмотрел на Синцова исподлобья. - Он же выдуманный?

- Конечно, - смотря в угол своего письменного стола, сказал Синцов. - выдуманные истории с одной стороны, Иван Викторович, легче писать, чем документальные, а, с другой стороны, сложнее, так как они неуправляемые. Вот я вам говорю, три главы осталось, а сам дрожу и заставляю себя именно так и думать, и сделать, а не написать больше. А-а, стоп-стоп, Иван Викторович, понял, что вы имели в виду, спросив "выдуманный" ли детектив. В принципе в нем собрано то, что происходило на самом деле, просто герои изменены, какие-то сюжеты усилены, что-то ненужное убрано, что-то придумано.

- Слушай, а их посадят? - сощурился редактор.

- Героев? - Синцов с удивлением посмотрел на редактора, листающего его стопку распечатанных листов с текстом. - А это нужно?

- Так, у тебя же детектив? - удивился Семаков.

- В конце книги наручники на них наденут, это точно...

- Ну, с этим тоже я полностью согласен. Значит так, Коленька, тебе, где лучше с книгой работать, здесь или дома?

- Везде, Иван Викторович, везде! У меня всегда с собой ноутбук. Бывает даже, на остановке что-то придумал, открываю его и записываю.

- Это тоже правильно, - Семаков протянул Синцову свою ладонь для рукопожатия и вышел из кабинета.

Николай потянулся руками в стороны и, спохватившись, открыв верхний ящик стола и, вытащив из него желтый файл с тонкой стопкой листов, вздохнул, не ошибся, отдал Семакову двенадцать глав, а не все семнадцать законченного детектива. В этом файле лежали те самые последние пять глав детективного рассказа, вместо трех, которые Синцов якобы еще не сочинил. А они и дают ему возможность сейчас продолжить работу с Дятловым в раскручивании серий "пропадания" Сергея Петровича Вертилова и взаимосвязи их с шантажом или попытками навредить здоровью Александру Васильевичу Кирееву и дочери погибшего Петра Алексеевича Порошенко Анны, которая знает о какой-то злополучной красной тетради своего отца.

Синцов положил перед собой лист бумаги, взял карандаш и записал в верхней его части короткую фразу: "П. Анна, кр. тетрадь", прочертил от нее полосу влево, врезав ее в квадратик, внутри которого написал фамилию "Вертилов". Остановился в размышлении: в конце, какой части этой полосы поставить острие: вверху или внизу. Кто от кого зависит: Анна Порошенко от Вертилова или наоборот?

Резкий звонок мобильника вспугнул его.

- Коля, - сразу же без приветствия сказал Дятлов, - Александр Васильевич Киреев сбежал из больницы. За час до этого к нему приходила молодая женщина с тетрадью и что-то шепотом прочитала ему из нее. И ушла. Кирееву тут же стало плохо. Когда врач с медсестрой, поставив диагноз, вышли из палаты и направились за медикаментами, он тут же вышел из палаты и больше там не появлялся. Это его сосед по палате так рассказал.

- И что, Федор Викторович, его нашли мертвым в туалете?

- Журналиста видно издалека. Киреева в больнице и рядом с ней не нашли. Да, еще забыл кое-что сказать, Коля. У него на кровати осталась оторванная, похоже из той тетради, которую ему показывала женщина, бумага. В ней просматриваются несколько записей, судя по составу чернил, они были записаны тушью. Не шариковой ручкой, а наливной, с пером!

- Федор Викторович, а слова, написанные на этом листе, о чем-то говорят?

- Говорят. Только о чем, непонятно.

- Да уж. Мне что-то не верится, что дочь Порошенко, человек совершенно отдаленный от родительских дел, да и по характеру очень мягкая, смогла бы заняться каким-то мщением.

- А вы с ней знакомы? - удивился Дятлов. - Секундочку, я стою перед Вашим кабинетом, чаем напоите?

Дверь отворилась, и в кабинет зашел Федор Викторович.

- вы, как всегда, неожиданны! - нашелся Синцов, крепко пожимая следователю руку, показывая ему на кресло, в котором тот может расположиться.

- Так почему вы ее защищаете, Николай Иванович?

- Молоденькая, появилась на свет, когда родители были предпенсионного возраста. Они пушинки с нее сдували, всем силами помогали ей встать на ноги, и поэтому я не уверен, что отец посвящал бы свою дочку в такую тему, как свои грехи.

- Может быть, я с вами, дорогой человек, и согласился бы, но эта версия еще остается в силе. вы как-нибудь могли бы помочь мне ее убрать?

- У меня есть ее телефон. Кстати, она учится на том же факультете, что в свое время и я.

- И, думаете, посещает все университетские лекции?

- Попробую, - и, достав из кармана сотовый телефон, Николай, найдя в контактах нужную фамилию, позвонил. - Добрый день, вы Анна Петровна? Да, да это тот самый Синцов. На лекции, ой. А кто ведет? Зарицкая? Ирина Семеновна? Еще жива и здравствует? А можно ее голос услышать? Ой, спасибо, - и Николай, на некоторое время прикрыв глаза, стал слушать. - Да, да, спасибо. Кстати, у нее завтра день рождения. Ой, - на лице Синцова появилась широкая улыбка, и он громко сказал, - Ирина Семеновна, это - Ваш бывший ученик Синцов. Помните? Да, да, работаю в... вы знаете, что я еще и писатель? вы знаете и об этом?...

Слушая разговор Синцова, настроение у Дятлова резко упало.

- 2 -

"Березовая роща" ничем не отличалась от других садоводческих товариществ: домики разной высоты, архитектуры и цветового окраса выглядывали с двориков, чем-то напоминая сказку про Чипполино. У некоторых двориков на аллейках еще держали свой цвет бархатцы, умиляющие прохожих, на виноградных кустах, вьющихся по заборам, остались гроздья с изюмом. Дух захватывало, когда проходил рядом с рябиной, еще не потерявшей своей бурой и желтой листвы с веток, увешенных красными гроздьями ягод.

Дом Киреевых находился в глубине сада с опавшей листвой. Земля под деревьями была очищена от травы и листвы граблями, оставившими после себя полосы. Весь мусор был собран в большую копну слева от калитки и, скорее всего, его никто не собирался сжигать, а, наоборот, закапывать в яму, которая была вчера или сегодня вырыта рядом и сильно пахла разворошенной землей.

- Хозяин, - громко кликнул Дятлов, - где вы?

Никто не отозвался. В доме дверь не была закрыта на ключ. Отворив ее, Дятлов снова громко крикнул, и снова никто не отозвался.

Что-то заскрипело во дворе. Это в заборе кто-то начал отодвигать в сторону его доски и в образовавшееся отверстие показалась седая голова пожилой женщины.

- А вы кто? - спросила она.

- Старший следователь отдела по Советскому району областного управления следственного отдела Российской Федерации Федор Викторович Дятлов, - и показав удостоверение, Дятлов направился к ней.

- А я - его соседка, - представилась та, - бывшая учительница Марья Сергеевна.

- Красиво у вас здесь и покойно, - улыбнулся Дятлов.

- А покою нет, - серым платочком начала обтирать свои губы женщина. - Пока не было Александра Васильевича, было покойно. А теперь появился, то и покой с ним закончился.

- Стучит молотком, громко музыку включает, собаку привел? - поинтересовался Дятлов.

- Та не-е, - махнула рукой женщина и еще больше своим корпусом пролезла вперед из дыры в заборе. - Вчерась, как начал, начал там шуметь. А позавчерась, когда яму копал, то сначала доски, которые я отворачиваю, на заборе забил, - и женщина показала на торчащий гвоздь из доски забора. - Это я его сегодня с той стороны молотком назад выгнала. А Александр Васильевич нонче все ахал у ямы, матерился. А чего ахал? Смотрю, - и показывает на крышу своего дома, посередине которой окно, - там чердак у меня, - пояснила женщина. - Смотрю, а он яму роет. Вот.

Федор Викторович посмотрел в сторону ямы и, что-то приметив на ней, пошел к калитке. И только сейчас Синцов обратил внимание на упертый в забор крест, со вбитой в него дощечкой.

- Здесь покоятся убийцы А.А. и А.В. Киреевы, - тихо прочитал Дятлов и посмотрел на Синцова.

- А что там написано? - закричала женщина, пытающаяся пролезть через узкую щель в заборе.

- А что любопытным нужно нос оторвать, - старческий голос, раздавшийся из дома, привлек внимание Дятлова и Синцова к себе.

- Добрый день, Александр Васильевич, - направился к Кирееву Дятлов. - Извините, что без приглашения к вам пришли. Я - старший следователь областной прокуратуры...

- Виделись уже, - махнул рукой хозяин дома, - и с вами тоже, - кивнул подбородком, поздоровался с Синцовым Киреев. - А вы, Марья Сергеевна, смотрите, нос оторву. Идите к себе! - повысил он свой голос. - Прошу, - показывая рукой на дверь дома, пригласил зайти в нее хозяин.

Синцов с интересом рассматривал этого высокого, немножко сутулого человека. В молодости, похоже, он был хорошо развитым физически и, обратив внимание на грязные, в песке, ботинки и низ штанов, посмотрел на лопату и гору земли, лежавшую с другой стороны ямы, глубиною около метра.

- Ничего себе! - вслух сказал Синцов.

- Что? - обернулся к нему Дятлов.

- Эту яму дед сам, получается, выкопал?!

- Земля, похоже, уже была рыхлой. выкопал ее кто-то чуть раньше. Сейчас узнаем, пошли, - сказал Дятлов и направился в дом.

Прихожая была совсем маленькой, метр на полтора, комната - намного больше, где-то четыре на четыре. Половицы, накрытые соломенной циновкой, сильно скрипели.

Дед указал на стулья, стоявшие вокруг квадратного стола у окна:

- Присаживайтесь.

- Что здесь произошло? - первым спросил Синцов.

- Та, - махнул рукой и, опустив глаза, Киреев глубоко вздохнул, - убить меня хотят, сами видите.

- Да, да, - прикусил губу Дятлов. - А кто, знаете?

- Длинная история, - кашлянул Киреев, и его бледное лицо стало краснеть.

- вам плохо? - подскочил Синцов.

- Давно! - снова махнул рукой дед. - Сидите, сейчас пройдет. Долго курил и теперь все трубы там, - хлопнув ладонью по груди, - забиты. Теперь, как кашлянешь, так кровь сразу и в глаза лезет, и в виски, всюду. Лопну скоро от ее напора.

- Александр Васильевич, а что вас заставило так быстро покинуть больницу? Та могила? - спросил Дятлов.

- Да, уж, думал, жинку с кладбища выкопали и сюда привезли. Ан, нет, - снова закашлялся Киреев. - Фу-у ты.

- Александр Васильевич, это не те ли люди, что спецовку повесили у вас?

- Та, думал об этом, - поднял глаза на Дятлова Киреев. - Но, что интересно, видели досточку ту, на кресте? Так вот она и подсказка, что не те.

- В смысле?

- А она-то вовсе и не доска, а фанера всего лишь в пять слоев. И спилена она неровно. Заметили? - он посмотрел сначала на Синцова, потом на Дятлова. - История плохая была. У нас ремонт в цехе был. Ребята с одиннадцатого цеха работали высоко на лесах, зачищали стены от старой штукатурки. Так вот, одна женщина, такая красивая была, немножко в теле, хотела перейти с одной стороны лесов на другую, да кого-то внизу попросила, чтобы ей между ними проложили доски толстые. Ну, лаги, что ли.

А работал у них пацаненок, совсем салага. Ну, ему бригадир и сказал, чтобы доски принес и положил их между стойками лесов. А те доски лежали у входа в цех. А пацану было лень за ними идти, что ли. Скорее всего, так. Взял, что у него под ногами лежало - лист такой фанеры, и со своим товарищем затащили ее наверх и положили этот лист вместо досок. А жинка та, нет, чтобы удостовериться в толщине лаг, бездумно шагнула на этот фанерный лист и упала вниз, - застучал кулаком по столу Киреев. - Вот такие дела были. высота метров шесть была, баба переломала себе шейный позвонок. А кто в этом виновен? А? - снова Киреев посмотрел, то на Дятлова, то на Синцова. - Начальник цеха остается. А в таком случае, куда, спрашивается, их бригадир смотрел? А? А их мастер, а?

- А куда он смотрел? - спросил Синцов.

- А, кто его знает. Меня тут же главный инженер вызвал и всю вину за произошедшее тогда "повесил" на меня. Им это привычно уже было делать. Я был виноват во всем. В том, к примеру, что у моих слесарей и аппаратчиков не было спецодежды, спецобуви. Люди на себя одевали обычную спецодежду, в которой работали. Отсюда и увечья у людей были, кислота быстро разъедает материю и наносит людям увечья. А кто такой я? Я - начальник цеха и все. А кто решает на комбинате вопросы по охране труда, по спецодежде? Да, и я. Но деньги на их разработку, закупку выделяет управление комбината. А спецодежда такая была, но ее не закупали, потому что деньги, выделенные на нее, уходили куда-то, кому-то в карман. Да, да, я видел эти документы, моя жена дружила с женщинами из бухгалтерии химкомбината.

А у нашего руководства была еще и большая дружба с руководством управления по охране труда. Вот потому-то, все плохое, что происходило на комбинате, пряталось. Но все это были разговоры, а за руку не взяв, не докажешь. Но у меня была копия этой бумажки, я сфотографировал тот документ и показал при очередной разборке со мной главному инженеру. Ему сразу плохо стало, осталось мне только очередной шаг сделать- идти в обком партии. В горком партии не пошел, потому что там у него дружки были.

И только собрался, так малярша в моем цехе погибла из-за своей же халатности, из-за халатности бригадира, из-за того, что мастер вместо того, чтобы организовывать работы на своем участке, бегал по делам где-то. А когда копнул глубже, он, оказывается, часть бригады забрал с собой для ремонта квартиры главного инженера комбината. Вот, такие были пироги. А когда попытался найти бригадира с тем пацаненком, они исчезли. Бригадир на учебе в Москве, пацан - в армии. Вот, и стал я крайним. А тут еще и Столяров. Одно слово, и тюрьма надолго. Пришлось подыграть главному инженеру, все дела с ним спрятали.

- А Вертилов?

- А, что он? Он под главным инженером ходил. Как тот скажет, так и будет. Его многие боялись, страшный человек был. Взятками занимался. И я в это русло попал, платил премиями.

- Как это понять? - спросил Синцов.

- А очень просто. Цех занял первое место в соцсоревновании, премия составляет тысячу рублей рабочим и пять тысяч рублей на улучшение рабочих мест. Вот эти денежки за моей подписью уходили к нему, а кому дальше направлялись, не знаю. А ту подружку жены, бухгалтершу, давшую мне документы для снятия копии, уволили за постоянные прогулы. Представляете? Вот так разбирались с людьми. А чтобы она молчала, сказали: если вякнет, то также поступят и с ее мужем, да еще ему что-нибудь припишут для уголовной ответственности.

- А Кораблева помните? - спросил у Киреева Синцов.

- А-а, секретарь парткома? - напрягся Киреев. - А это еще тот паря. Два зуба выбил мне. Та еще сволочь, сталинская! Чуть что, так партбилет забирал и дубасил кулаками под дыхало. Он мастер спорта по боксу был, бил без синяков. А я еще и секретарем партячейки был, ему - секретарю парткома завода подчинялся.

- То есть, Кораблев тоже подыгрывал главному инженеру? - привстал Синцов.

- Не-е-е, - ударил кулаком по столу Киреев. - Тот человек другого склада ума. Он был прямой, его не проведешь. У него и прикрытие было в обкоме, поэтому его побаивалось руководство, как и тот же главный инженер. Вот поэтому с нами, начальниками цехов, главный инженер разбирался на своем уровне, по-тихому, не выпуская все информацию в партком в уши Кораблева.

- А директор завода на чьей стороне был?

- А не было его. Там смена, как в партии, произошла. Один умер, за ним пришел исполняющим обязанности москвич, но у того сердце было больным, не выдержало нашего климата.

- Погоды, влажности, давления? - не понял Синцов.

- Нет, климата сложившегося в руководстве комбината. Все друг друга закладывали, запугивали. А все потому, что оборудование старым было, нужно было провести его реконструкцию, капремонт и так далее. А в тот период денег у министерства на это не было, шли слухи, что наш комбинат вот-вот закроют. Вот и возникал вопрос, куда бежать с этого тонущего корабля.

- А сейчас-то комбинат процветает, - повысил голос Синцов.

- Процветает. Так карта легла, умный руководитель пришел, и как только пошли волны, наш комбинат начало раскачивать, он заключил хорошие договора с министерством сельского хозяйства, с военными, и сделал здесь перестройку. Там еще было что-то, но я уже ушел на пенсию и больше старался там не появляться, на комбинате. А Яценюк Арсений Петрович...

- Это кто? - попросил уточнения Дятлов.

- Главный инженер комбината. Он удержался. вывернулся. Порошенко под него играл. Это - мой заместитель. Там на меня столько написали, что генеральный директор хотел возбудить дело против меня. Они с Кораблевым хорошо спелись, и как только партию Ельцин убрал с руководства страны, так Кораблева Александра Ивановича директор назначил своим заместителем по безопасности. Вот такие вот идиллии.

- И что же помешало Кораблеву вас посадить? Я правильный вопрос задал? - спросил Дятлов.

- Да, гражданин следователь. Я вот так перед ним сидел, отвечал на все его вопросы, и показал ему ту фотографию.

- Бухгалтерских махинаций? - уточнил Дятлов.

- Да, да. А что было дальше, не знаю, мою жену на пенсию проводили. Мы подождали год-два, но видно дела по моим, так сказать проступкам, закрыли, и меня больше никто не посещал из прокуратуры и в нее не вызывали.

- А та фотография сохранилась у вас, Александр Васильевич?

- Кажется да, но боюсь, что уже выцвела, столько времени прошло. А Вертилов все не отпускал меня, сволочь! - Киреев схватился за сердце и начал морщиться.

Тут же поданная ему Дятловым таблетка нитроглицерина, оказалась своевременной. Киреев сморщившись, начал сосать ее и поднял руку, прося тишины, зажмурив глаза, некоторое время сидел молча. Через несколько минут Киреев отдышался и продолжил свой рассказ:

- А Вертилов чего-то боялся. Не знаю. Я с ним не раз сталкивался и все обещал ему, что собрал много документов против него и обязательно отошлю их в следственный комитет. Вот он и пытался на меня давить.

- И сейчас?

- Н-не знаю, Федор Викторович, н-не знаю. Хотя в последнее время об этом уже не раз думал.

Дятлов удивился:

- А какой интерес у Вертилова через столько лет, когда все уже, как говорится, быльем поросло, с вами счеты сводить? А, Александр Васильевич?

- Н-не знаю, - сморщился Киреев.

- выборная компания? У Яценюка есть сын, дочь? Стоп, стоп, Яценюк, Яценюк, погодите-ка, Петр Арсеньевич Яценюк, заместитель директора химического комбината выставил свою кандидатуру на мэра города. Так? - и Дятлов в упор посмотрел на Синцова.

- Да, - согласился с ним Николай Иванович.

- Вот где она, эта линия, выстраивается. Не хорошо как-то получается. А папа его жив, интересно?

- Да, - сказал Синцов и добавил. - Пенсионер, владеет несколькими процентами акций химкомбината.

- А это много? - Дятлов заинтересовано посмотрел на Синцова.

- Миллиард, может сотня миллионов, не знаю. А, вот, что новый гендиректор комбината - ярый коммунист и имеет поддержку наверху, это точно.

- Вот такие вот коврижки, - похлопал по руке Синцова Дятлов.

- Так, когда вы в больнице лежали, к вам приходила та женщина, которая упала с лесов, Александр Васильевич? Я так понял?

- Да-а, та самая малярша. Или, в крайнем случае, женщина, очень похожая на нее. То есть, ну, поняли меня, - смутившись, махнул рукой Киреев.

- А что она вам сказала или дала вам прочитать?

- Во-он, вы как. Ясно, спасибо Степанычу, что сообщил вам. А то думал те за мной пришли сейчас, так там, в огороде, в туалете от них спрятался. А это вы оказались, фу-у.

- Она сказала всего четыре слова: ты должен миллион рублей, - и показала какую-то старую тетрадь с еле видимыми выцветшими записями. А там знаете, что было написано, - Киреев, положив руку на сердце, стал шептать, - мертвые за тобой идут, к суду готовься, убийца.

- Вот, как. У вас хорошее зрение.

- Нет, это она мне читала. Пальцем по строчке вела и читала.

- А Вашу жену они тоже считают убийцей? - спросил Синцов.

- Так, она у меня этим, технологом на комбинате работала. Причем она(?), не знаю. Но жена убийцы, значит, сама - убийца, - вздохнул Киреев. - Чаю у меня нет. Чем угостить вас не знаю.

- Давайте, мы поможем вам собрать здесь все нужные вещи и переехать в город, - предложил Дятлов.

- А, может, на кладбище сначала, к моей. Гляну, там она или нет, все спокойно ли с ней, - не отрывал своего просящего взгляда с Дятлова Киреев.

- Хорошо, собирайтесь, - встал из-за стола Дятлов и пошел к выходу.

- А ведь у меня все есть против них.

- Хм, - остановился Дятлов и, обернувшись к Кирееву, посмотрел на этого старика. - Я подумаю, как с этим быть. А вы завещание составили?

- Внук просил, чтобы я ему переписал этот дом с квартирой. А зачем они мне, скажите? Вон уже и могилу во дворе Вертилов мне приготовил.

- Вертилов? - спросил Дятлов.

- С Яценюком. Я у них, как черная кошка, в прошлом году в телевизоре все про их злодеяния людям рассказал. Все, все.

- И это показали? - посмотрел на Киреева Синцов.

- Наверное.

- А жена когда умерла?

- Три года до этого, - упершись обеими руками в столешницу, и, поднявшись, сказал Киреев. Я этого так не оставлю, сволочи.

Глава 16. Тайна Вертиловых

Прав был Дятлов, Вертилов еще вчера исчез, потерялся, но дочь его об этом в полицию еще не сообщала. Тоже удивительно. Всегда отца прикрывает, а здесь не успела. Хотя, она напомнила Дятлову, что отец исчез днем. Точно, в какое это произошло время, она не знает, так как была в церкви, отвозила туда поминальные листы, составленные отцом. А вернулась домой поздно, в часов семь-восемь вечера. Он в это время обычно уже не выходил из своей комнаты, спал. А узнала о его пропаже утром, когда готовила завтрак.

Диск с установленной камеры напротив их ворот с видеозаписью ночи показал, что из дома Вертиловых никто не выходил. Видеокамеру Вера Сергеевна включала перед сном.

- А зачем? - поинтересовался Синцов.

- А у папы последние пять лет нервы сдают, Николай Иванович, - повысила голос Вертилова и с укоризной посмотрела на Синцова. - Ему стало казаться, что кто-то его навещает. Понимаете? вы меня слышите?

- Вот как? - отвлек на себя внимание женщины Дятлов. - А кто?

- Я думала, что отец психически не здоров. Начала покупать ему по совету врача легкие снотворные таблетки. Но год назад, когда прибиралась в его комнате, нечаянно под его кроватью нашла полуоткрытую половую доску, а под ней сотни этих таблеток, которые я ему давала для успокоения. Представляете? Он их не пил, а выбрасывал под пол, - сжала свои полные губки женщина. - Но я ему об этом не стала говорить. А потом, как-то ночью, спустилась на первый этаж, в кухню, ну, воды попить, так мне показалось, что действительно кто-то за окном стоит. Сначала прошла в кухню, не придала этому значения. А потом до меня дошло, что те очертания были больше похожи на человеческие. На его голову был надет капюшон.

Ну, остановившись, я сначала перекрестилась и потом тихонечко вернулась назад и посмотрела в окно, а там, действительно, стоял человек в капюшоне. Я очень испугалась.

- И что же вы не спросили у него: кто он? Может, какой-то бич, может, родственник приехал к вам или старый друг отца, собиравшийся с ним на рыбалку, да, Ваш отец об этом забыл? - спросил Дятлов.

- Так, к нам во двор так просто не зайдешь, все на электронике. Это отец потребовал так сделать.

- Когда?

- Не помню, - махнула рукой Вера Сергеевна и положила ладонь себе на сердце. - Погиб лет семь, а, может, и десять лет назад один из его коллег. Он на заводе с ним работал. Он был начальником какого-то цеха. Фамилии не помню. Белоусов вроде. Да, да, вроде так. Так, к нему стали приходить какие-то приведения. Папа говорил, что они, якобы, из мира мертвых. Представляете? - Вера Сергеевна, посмотрев исподлобья на Синцова, постукала указательным пальцем себе по виску. - Но на старости лет люди становятся детьми, понимаете? Сосуды забиваются, кислорода мозг в достаточном количестве не получает, вот, у стариков и начинается маразм. Всего боятся, ну, как дети, прямо. Вот такой и отец у меня, и тот Белоусов. Так вот, он перед тем, как повеситься, написал письмо, в котором просил каких-то людей простить его за то, что он виноват в чьей-то смерти. А тот человек работал под руководством моего отца, по охране труда. Вот, с тех пор у отца моего крыша и поехала.

- А где вы столько денег взяли, чтобы вот это все сделать? - Синцов повел рукой по стенам гостиной, к которым были прикреплены головы животных.

- У отца было много акций с химкомбината, несколько сотен тысяч, - уточнила Вера Сергеевна. - Я часть из них продала по хорошей цене, перестроила этот дом. А головы животных, они были и раньше у отца, они хранились во времянке за домом. Мне их восстановили. Я наняла известных дизайнеров, и они создали вот этот мир с зеркалами, обоями три дэ формата. Самой иногда страшно ночью здесь свет включать, они, как живые, вот-вот накинутся.

- А отец как относится к вашим выдумкам? - поинтересовался Дятлов.

- А как? Да очень просто. Я же в свое время чуть не повесилась. Любила одноклассника, писала ему письма, сочиняла стихи, а он взял эту тетрадь и начал всем читать в классе. А мальчишки меня держали за руки и не выпускали из класса, заставляли слушать все это. А он с надменной улыбкой все мои стихи, посвященные ему, читал. Весь класс смеялся, - Вертилова промокнула салфеткой набежавшую на глаза слезу. - Отец меня вовремя спас. Я не знаю, как у меня сил хватило все это пережить. А через полгода тот парень меня избил.

- За что? - не спуская глаз с Вертиловой, спросил Синцов.

- А у него отец был мастером в цехе химкомбината, и мой отец его снял с должности за то, что он не сдал своевременно экзамен по охране труда.

- И то, что тот парень вас избил, вы отцу не сказали?

- Он сам узнал об этом. Зинка, моя одноклассница ему об этом все рассказала. Да и скрыть побои было сложно. Колька меня несколько раз по щеке ударил рукой, и на ней остались отпечатки пальцев с опухлостью.

- И как за это расплатился Ваш отец с этим парнем?

- Сначала его отца, а потом и его мать выгнал с комбината, а за ними, чуть позже, и его старшего брата.

- А фамилию того Кольки не подскажете? - спросил Дятлов.

- Это уже старая история, или вы любите копаться в старом белье?

- И эта история имела свое продолжение?

Вопрос Синцова застал Вертилову врасплох.

- У меня отец пропал, а вас, я смотрю, интересует сбор сплетен, Федор Викторович! - в голосе Вертиловой послышалась обида. - Я могу обратиться по этому поводу к Вашему руководству, а то пристаете ко мне с вопросами о том, чего и не было.

- Пожалуйста, я не против, - встал из-за стола Дятлов. - Да, да, обращайтесь к моему руководству, Вера Сергеевна, а то, действительно, все хожу к вам, хожу с какими-то глупыми вопросами, пытаясь найти того, кто постоянно через некоторое время возвращается и не признается, где он был, что он делал. И когда мы пытаемся продолжать расследование по этому поводу, то тут же вами с помощью высокого руководства выталкиваемся из Вашего общества в шею. Так, Вера Сергеевна? Прощайте, - и Дятлов направился к выходу.

Его догнал Синцов. Дятлов, остановившись у выхода из дома, обернувшись к Вертиловой, кивнул ей подбородком, придерживая рукой на голове серый берет. Но она на него не смотрела, а как классная дама старых времен, сложив руки у пояса, поджав губы, смотрела в стену перед собой.

- Извините, - прошептал Синцов и, помогая Дятлову попасть ладонью в рукав куртки, глянув на часы, прошептал, - ой-ей-ей, как уже поздно.

Сильный стук, раздавшийся во входную дверь, вспугнул Синцова, он вздрогнул. Но когда пошел к двери, Дятлов остановил его, мол, не они здесь хозяева.

Вертилова так и стояла монументом, смотрящим в стену.

- Вера Сергеевна, к вам в дверь стучат, - обратился к ней Дятлов.

Она посмотрела на него, теперь с ее лица исчезла гордыня, она сменилась испугом. Вера Сергеевна резко подняла вверх указательный палец, прося внимания.

- Вера Сергеевна, может это Ваш отец? - спросил Дятлов.

- Прошу, помолчите! - попросила она, приложив руку к своей груди. - Отец так не стучит, и тем более у него есть ключи.

- Но он же страдает потерей памяти, - вступился за Дятлова Синцов.

И тут же раздался быстрый стук в кухонное окно. Дятлов, кинувшись туда, прильнул к стеклу, но никого не увидел. Синцов тоже глянул туда через плечо Дятлова. Ему были хорошо видны деревья, кустарник, небольшая лужайка с ссохшимися остовами хризантем, бархатцев, растущим по краям дома. Вечер приближался, но лучи еще не спрятавшегося за домами солнца косыми оранжевыми линиями пересекали двор.

Теперь тот же стук, но в какое-то далекое от Дятлова с Синцовым окно, раздался с той же быстрой серией ударов. И снова тишина. Новый стук был более протяжным, скорее всего, били по водосточной трубе.

Дятлов, поманив за собой пальцем Синцова, направился в прихожую к лестнице, но не поднялся по ступеням, а немножко отодвинув штору с соседнего окна, заглянул в образовавшуюся щель. Но, этот "играющийся" человек словно рассчитал следующие действия следователя и вернулся назад, к кухонному окну, и застучал в него.

Синцов тут же бросился туда, но никого не увидел. И только сейчас обратил внимание на быстрое и легкое перестукивание ногтей Веры Сергеевны, ухватившейся обеими руками за раму двери между коридором и гостиной.

- Так было уже? - спросил шепотом у Вертиловой Синцов.

Та с дрожью в губах что-то прошептала, но Николай ее слов не расслышал, только по движению ее губ понял, что да.

- А кто это? - приблизился к ней Синцов.

- ...бийца.

- Кто? - еще ближе подошел к женщине Синцов.

- Н-не знаю. Когда это происходит, отец пропадает, - ухватилась за рукав Синцова Вертилова, посмотрев на него. - Коля, останься. Я тебя не отпущу.

- А вы его видели? - поинтересовался Дятлов.

- Н-нет.

- Он ночью приходит?

- Я пью снотворное и включаю зверей.

- Что? - не понял Синцов.

- Ты уже это видел, - всхлипнула Вера Сергеевна.

- Оживление?

- Д-да, - она сильно сжала своими пальцами свитер Николая, сверля его лоб своими большими глазами, исчерченными тонкими красными линиями артерий.

- Во времянке горит свет, - Вера Сергеевна, услышав громкий голос Дятлова, вздрогнула. - И тень вроде движется. Вера Сергеевна, кто там у вас живет?

- Н-никто, - не отрывая глаз от Синцова, дрожащими губами прошептала Вертилова.

- Может, там отец Ваш находится? - взял за плечи женщину Синцов.

- Д-да, вы что? Он меня никогда не обманывает.

- Как же он в такое время бросает здесь вас одну? - Синцов, сощурившись, посмотрел в ее глаза.

- Н-нет, н-нет, - замотала головой,- я н-не знаю, к-как это объяснить.

Дятлов, показавшийся из прихожей, направился к выходу из дома. Его догнал Синцов и, быстро надев на ноги ботинки, попытался открыть дверь, но она не поддалась.

- Вера Сергеевна, откройте, пожалуйста, дверь, - громко попросил он.

- Но вы уйдете.

- Вера Сергеевна, - повернулся к ней Дятлов, - откройте дверь!

- А как же я? Какое вы имеете право на меня давить! - истерически закричала она.

Дятлов, подтолкнув в спину Синцова, вышел за ним в открывшуюся дверь.

Во времянке, в небольшом домике из красного кирпича, никого не было. А свет, показавшийся включенным в этом доме, оказался всего лишь отражением в окне лучей заходящего солнца. Дверь домика была заперта навесным замком, внутридверной замок на ней не был установлен, значит, времянка была построена давно и, похоже, интересом у хозяев в последние годы не пользовалась.

- Мы одно время сдавали ее квартирантам, - сказала Вера Сергеевна. - А потом один из них чуть отца не убил, и мы с помощью участкового их всех выгнали и с тех пор перестали сдавать времянку.

- А, может, расскажете нам подробнее про тот случай? - не спуская глаз с Вертиловой, спросил Дятлов.

- В смысле? - не поняла его вопроса Вертилова и посмотрела то на Синцова, то на Дятлова. - Пойдемте домой, а то меня знобит, - обратилась она к обоим.

- Хорошо, хорошо, вы идите с Николаем Ивановичем в дом, а я пока похожу по двору, посмотрю следы.

- вы такой смелый, - удивилась Вера Сергеевна и, сильно ухватившись за пальцы правой руки Синцова, повела его за собой в дом.

- 2 -

- А раскрыть шторы здесь можно? - пригубливая чашку с горячим чаем, поинтересовался Синцов.

Вертилова не ответила, а если и ответила, то Синцов ее слов не расслышал. Она, дергая колечко на правой руке, смотрела в небольшую щель, оставшуюся между шторой и углом оконного проема.

Николай больше не стал говорить, как и смотреть в сторону хозяйки дома. Глядел на чашку, на пар, идущий от темно-каштанового круга чайной жидкости, окаймленного белой и очень тонкой фарфоровой стенкой, покрытой белой глазурью.

"Интересно получается, старик - пенсионер, дочка работает неизвестно где, а может, и нигде вообще. Говорила Дятлову, что временно безработная, да, да, было такое. А живут очень богато. Вот, даже эта чайная чашка с узором летящего лебедя, сахарница, чайник заварной такой красоты, что не оторваться от них. И цена у него, наверное, очень немаленькая. Даже на золотистой чайной ложке орнамент летящего белого лебедя".

Выбрав в сахарнице несколько серых камушков тростникового сахара, Николай поднес их к чашке и аккуратно, чтобы они, падая, не выплеснули наружу жидкость, опустил их в чай. Удалось, волна была маленькой и, ударившись о стенку чашки, тут же была погашена другой волной.

- И что он там ищет? - спросила у Синцова Вера Сергеевна.

- Следы вашего злоумышленника.

- А кто он?

- Может, тот самый бывший Ваш одноклассник, который вспомнил о том, какое горе Ваш отец принес его семье, теперь он приходит сюда и стучит по окнам, чтобы вас напугать.

- Я уже об этом думала.

- А кто еще может вот так издеваться над вашей семьей, не думали, Вера Сергеевна? - Синцов сделал несколько глотков чая.

- Папа тоже так думает.

- Вот поэтому он и просит вас носить в церковь поминальные листы, - утвердительно сказал Синцов. - Он готовится к смерти.

- Ему еще жить и жить, Николай Иванович, что вы говорите?! - повысила голос Вертилова.

- Могу и не говорить, - вздохнул Синцов. - Как попросите, Вера Сергеевна.

Женщина вернулась к столу и, сев за него, сложила перед собой в замке две ладони и беспрестанно начала смотреть на них. Потом спросила у Синцова:

- А вам нечего бояться?

- Многого. Например, быть безработным, слабым, больным, никому ненужным, есть и люди, которых мы боимся.

- А кого-то и со школьной скамьи? - мельком взглянула на Синцова Вера Сергеевна.

- Точно, - ухмыльнулся Николай, - правда, уже не так, как раньше, в смысле физически, а вот психологически - да. Когда встречаешь некоторых школьных хулиганов из бывших старшеклассников, которые к тебе в школе беспрестанно приставали, то невольно сжимаешься, как бы он не крикнул на тебя, как раньше, в школе, не обозвал или еще там что-нибудь сделал. То есть не унизил при людях, ведь в ответ ты так ничего и не сможешь ему сделать.

- вы с моим папой сошлись бы.

- Так вы меня к нему не пускаете.

- Наверное, потому, что жалею своего старика. Он же работал на такой должности ответственной, что помню, как сейчас: приходил домой, брал бутылку водки, откупоривал ее и выпивал. И только после этого, посидев на диване, начинал отходить. Правда, это было не всегда, но такое было.

- И часто?

- Я же вам сказала, не всегда. Нет, он никогда не был алкоголиком. Но когда что-то на комбинате у него происходило, он вот таким образом давал об этом знать. Больше нам с мамой ничего не говорил. И, что самое интересное, после этой бутылки он оставался трезвым. А еще выключал телефон. А когда кто-то к нему приходил с завода, так он уходил с ним в дальнюю часть сада. Потом возвращался. Пару раз даже побитый. На лице побоев нет, а шел, хромая, постанывал, держась за печень или за почки. Это я сейчас стала понимать, за что он держался.

- Вера Сергеевна, у вас очень вкусный чай.

- Спасибо.

Входная дверь отворилась, и в прихожую вошел Дятлов.

- Федор Викторович, - встретила его Вертилова, - что-то нашли?

- Не знаю, Вера Сергеевна, напоите лучше меня чаем, и мы с Николаем Ивановичем пойдем, а то будет совсем поздно. На работу, похоже, уже не успею сегодня.

Николай глянул на свой мобильный телефон и невольно про себя присвистнул, часы показывали 20:37.

Присаживаясь за стол, он незаметно для Вертиловой, моргнул Синцову, мол, кое-что нашел, но об этом потом.

- 3 -

Вертиловой удалось уговорить Синцова еще немножко задержаться у нее дома, до десяти часов вечера. Время, за которым постоянно следил Николай, как назло, шло очень медленно. Разговор с хозяйкой не вязался. Она принесла две чашки с чаем и хотела одну из них, которую держала в левой руке, поставить Синцову, но тут же ойкнув, поставила ту, что держала в правой руке.

Николай сделал вид, что этого не заметил и, мельком взглянув на Веру, отметил, что она, прикусив губу, наблюдает за ним.

"К чему это? - подумал Синцов. - Может, в одну сахара пересыпала, а в другую нет. Посмотрим".

Сделав вид, что отхлебнул чаю, спросил у Вертиловой:

- Когда вы рассказывали об отце, о его ответственности, как он переживал из-за каких-то неприятностей, происходивших у него на работе, я сразу подумал, какая вы - умница, как вы любите отца.

- Спасибо, - резко встала Вера Сергеевна и потянулась через стол к чашке Николая. Но тут же остановилась, и когда Николай ей поближе пододвинул чашку с конфетами, сказала. - Да, да, спасибо. Может, вам принести горячего чая, а то он уже остыл?

- Горячий чай не люблю, Вера Сергеевна, спасибо. Расскажите что-нибудь еще об отце. Он какой? Ну, имеется ввиду, сильный характером, смелый, честный. Когда вы получали двойки...

- Я была отличницей.

- И, наверное, высокомерной? - исподлобья посмотрел на Веру Николай.

- Почему вы так решили?

- Пробовал.

- Хм, я вам, что, чай, варенье, суп? - Вертилова широко открытыми глазами смотрела на Синцова.

- Человек.

- Хм, лучше бы любовница, - хлестанула взглядом Николая Вертилова и, обойдя стол, подтянув вверх юбку, оголив ногу, села напротив Синцова. - Так как?

- Нет, нет, Вера Сергеевна, хватит, я не сторонник этого, - оттолкнувшись рукой от стола, Синцов встал и отошел подальше от женщины.

- А что ж было у нас с тобой совсем недавно, забыл? Коленька, забыл о моих ласках? - Вера Сергеевна, упершись руками сзади себя о стол, несколько раздвинула свои ноги. - Разве я тебе не нравлюсь? Иди сюда.

Николай приблизился к ней и прошептал:

- Мне понравились вчерашние духи.

- А-а, сейчас, - и Вера, спрыгнув со стола, выбежала из комнаты. Николай, взяв чашку, понюхал. Этот запах, наполненный ароматом ванили с малиной, был ему хорошо знаком. Облокотившись на стол, взял чашку Веры и понюхал ее. Он пах обычным чаем, индийским или кавказским. Попробовал его, горьковатый. Сделав несколько больших глотков, наполнил чашку Вертиловой своим чаем и поставил ее на место.

Вера бегала недолго. Николай, услышав стук ее приближающих шагов, успел сесть на свое место и взять полупустую чашку.

- Ну как? - вбежала в комнату Вера и, на секунду задержавшись у двери, замедляя каждый свой шаг, стала приближаться к нему, раскачивая бедрами.

Николай сделал глубокий вздох и вид, что обомлел от кисловато-сладкого с оттенком лимона запаха ее духов.

- Стой, стой, у меня что-то в голове мутится, - прошептал он. - Дай, я приду в себя.

- Правда? - выразила удивление Вертилова и посмотрела в чашку Николая. - Молодец, давай поговорим, - и вернулась к своему месту. - А ты любишь быть слабым или сильным, подчиняться женщине или подчинять ее себе? - и, полуоткрыв свой рот, следила за каждым его движением.

- Смотря, какая это женщина, - замахав перед собой ладонью, словно отгоняя от себя комара или дым, сказал Синцов.

- Во-от и хорошо, - прошептала, причмокнув губами Вера, и сделала несколько глотков чая. - А теперь посмотри, как здесь страшно, - с шипением прошептала она и, взяв маленькую пластмассовую коробочку, лежавшую у сахарницы, - нажала на кнопку.

Свет в комнате стал медленно угасать. Через несколько секунд в комнате стало полутемно, зажглись фонари-свечи, от зеркал, направленными лучами тусклый свет попал на головы животных, и те в этот момент словно стали оживать. И ведь, действительно, оживать, поворачиваясь то вправо, то влево. Пусть чуть-чуть, но это было.

Николай, взглянув на Веру, отметил ее напряжение на лице и ее внимание к нему. Видно, ее очень волнует он сам, наблюдает, как он сейчас поведет себя при виде оживших голов. И он тут же начал подыгрывать, пугаясь медведя, вскочил со стола и стал пятиться назад, потом, резко обернувшись к голове кабана, всплеснув руками, пятился назад от него.

- Это тебя к нам подослал Киреев! - громкий голос неожиданно появившегося в гостиной старика, по-настоящему вспугнул Николая.

Но Синцов не ответил на его вопрос, а продолжал смотреть на голову лося, около которой стоял невысокий, чуть сгорбленный, худощавый и седовласый старик. Он его хорошо видел боковым зрением, но виду не подавал.

- Папа, успокойся, он выпил твой препарат устрашения, - хохотнула Вера Сергеевна. - И, похоже, ты в нем ошибался.

- Нет, он был в больнице у Киреева, ты же это знаешь.

- Ну и что. Но тот старик там уже не лежит. Его тоже, как и тебя, кто-то достает. Я тебе уже об этом говорила. Ой, неужели и у меня, после нюхания твоей отравы, голова поехала? Ой, как здесь страшно, ой, - Вера Сергеевна вскочила на ноги и, смотря на голову кабана, стала всеми руками отмахиваться от чего-то невидимого и, похоже, очень страшного для нее.

- Дочка, дочка, - подбежал к ней старик, но тут же получил от нее сильную пощечину, которая свалила его с ног.

Увидев это, Вера Сергеевна, изменилась прямо на глазах, превратившись в какую-то злую колдунью, неровно ступая, начала приближаться к отцу. Ее рот открылся, и она, в истерике, стала громко шептать:

- Ты - убийца. Это ты убил их, а они приходят к тебе, а не ко мне. Это они тебя тащат к себе, в Преисподнюю, а ты, как не прячься от них, у тебя другого выхода нет. Оставь меня, освободи меня от своих чар, колдун!...

- Дочка, дочка, что ты говоришь, - и, упершись со спины руками о пол, старик стал отползать от нее назад. Коснувшись спиной стены под головой лося, закричал, - доченька, отступись. Я же отец твой. Я же отец твой!

Николай, обхватив сзади Веру руками, пытался оттащить ее от отца. Но сделать это ему не удавалось. Вера Сергеевна, ударив пяткой в его колено, отбросила Синцова от себя назад и, развернувшись к нему, как кошка, выставив руки вперед, кинулась на него, словно хищница на мышь. И если бы Николай в этот момент не увернулся, то он бы уже не смог управлять этой ситуацией.

Завернув за спину руку Вертиловой и, поставив колено на ее спину, он пытался унять пыл тигрицы в этой женщине. Отец Веры, вскочивший на ноги, подбежал к нему и просил, чтобы не отпускал ее, пока он не принесет ремень.

Что удивило Николая, он кинулся ни к лестнице на второй этаж, ни к выходу из гостиной, а к стене, и... исчез в ней.

- 4 -

- Коленька, Коленька, это я, Вера Вертилова, просыпайтесь.

Открыв глаза Синцов, щурясь, смотрел на Вертилову, на салон машины, в котором он сейчас находился, и никак не мог понять, что произошло.

- Коля, мы уже приехали, просыпайся.

- Да, да, спасибо, - приложил ладонь к тяжелому лбу Николай. - Что мы пили?

- Пиво с водкой, - хохотнула она. - Я же вам говорила, что это - опасный напиток, он голову крутит, сознание путает. Ой, Николай, вы были таким смешным, прямо.

- А сколько уже времени? - сильно морщась, прошептал Синцов.

- Половина четвертого утра. Так, вы пойдете или вас отвезти к себе домой?

- Нет, лучше я выйду, - вздохнул Николай и вылез из машины.

Холодный воздух, ударивший ему в лицо, тут же забрался к нему за пазуху, бросая его тело в дрожь.

- Спасибо, до свидания, - помахав рукой Вертиловой, прошептал Николай и, укутавшись в расстегнутую куртку, качаясь, пошел к своему подъезду.

У двери кто-то стоял, это он приметил сразу. Неужели, жена? Но, приблизившись к дому, отметил, что все это ему показалось. А, может, нет? Погоди-ка, погоди-ка, он точно помнит очертание человека в белом плаще, может, и не белом, а длинном и светлом, как у его жены. Но сейчас там никто не стоял.

- Что же я так(?), фу! - сказал он, обращаясь к себе же вслух. - А вроде и не пил я у вас, Вера Сергеевна. Это ж я точно помню, - говорил он громко, пытаясь попасть "таблеткой" ключа в гнездо электронного кодового замка.

Где-то в стороне раздалось громкое кряканье утки, и тут же кто-то, ругнувшись, смолк. Хлопанья утиных крыльев Николай не расслышал, а быстрее открыв дверь, юркнул в подъезд и стал быстро подниматься по лестнице.

"Блин, напился, - ругал он себя. - Уже утки у подъезда гуляют. Фу! - остановился он на одном из лестничных переходов.- Не белканул ли? - растирая руками лицо, спросил он у себя. - Так можно и алкоголиком стать. Фу! - и, осмотревшись по сторонам, продолжил подниматься по лестнице.

- 5 -

- Давай, давай, вставай, - Дятлов тянет одеяло к себе, не обращая внимания на жену Николая, задающую ему один и тот же вопрос:

- А в чем он виноват? - спрашивает Светлана и пытается встать между Дятловым и лежащим на спине стонущим Синцовым.

- Ни в чем, Светлана, ни в чем. Ваш муж должен только мне помочь, или я завтра займу место в психбольнице. С меня уже смеется вся прокуратура.

- За что? - Синцова, оттолкнув руку Дятлова от своего мужа, пристально посмотрела на незнакомого мужчину, несколько минут назад тыкавшего ей в лицо удостоверение следователя, а теперь накинувшегося на ее спящего мужа.

- Извините меня, я толком даже сейчас все не смогу рассказать вам и объяснить. Я только понимаю, что нас ждет с Вашим мужем, но как это предотвратить можно, еще не знаю.

- Так, зачем он вам? Он - журналист. Пьяный. вы посмотрите на него, ведь он ничего не понимает.

- Не верю. вы - врач, так сделайте что-нибудь. Я боюсь, что его отравили. Эти люди - убийцы, они на все готовы.

- Кто, какие люди? - жена Синцова никак не могла понять, о чем идет разговор.

- Я же вам сказал уже, его отравили и, скорее всего, каким-то растительным ядом, типа наркотика, галюциногена. У вас какое-то противоядие есть для этого?

Светлана опустила руки, повернулась к мужу лицом и, раскрыв пальцами его веки, сказала:

- Смотрите, чтобы он не сомкнул зубы, - и, сунув между них чайную ложку, побежала в другую комнату.

Дятлов смотрел, как вырвало на постель Синцова. Тот после этого долго кашлял, ударяясь лицом в подушку, но потом притих, оставшись лежать на ее мокрой от выделений изо рта поверхности. Светлана, посмотрев на Дятлова, сказала:

- Он не был отравлен.

- вы так думаете?

- Да, я с ним прожила уже много лет. Он задыхается от накопившейся в глотке слизи. Он в свое время долго курил, второе, - у него гайморит, сопли накапливаются в пазах и стекают в носоглотку, вот он и задыхается во время простуды или каких-либо душевных потрясений. Что с ним произошло?

- Да так, - махнул рукой Дятлов и вытер рукавом со своего лица пот. - Помогает мне проводить расследование в одном деле.

- Оно опасное?

- Нет, Светлана, нет. Но эти люди очень хитрые и так все закрутили, что сразу и не найдешь ту ниточку, которая может помочь развязать запутанный ими узел.

- Они - убийцы? - не спускает своего взгляда с лица следователя Синцова.

- Там другая история. Человек в свое время не раз был виновным в смерти людей. Он занимался охраной труда и все не досматривал, допускал какие-то просчеты, не спрашивал строго с руководителей за их промахи в промышленной безопасности. И это в определенное время сказывалось на здоровье их подчиненных.

А потом, потом это и становилось причиной их травмирования, гибели.

- Я как-то об этом не задумывалась даже. Ведь и у нас в больнице такое может произойти:

- И происходило? - Дятлов посмотрел в глаза Синцовой.

- К счастью, кто-то в последний момент оказывался рядом с больным и все предотвращал.

- Везет им, - вздохнул Дятлов. - Но это, Светлана Ивановна, давняя история. И кто-то пытается за все те недосмотры ответственных людей, с ними сейчас разобраться. Нет, не убийством, а запугиванием.

- А они этого заслуживают?

- В принципе, да. Но есть закон, к сожалению, у которого сегодня руки коротки, чтобы наказать этих людей. С Вашим мужем я уже давно знаком, так что, знайте об этом.

- Да, да, слышала, вы же Дятлов, - сказала Светлана. - Помогите мне его приподнять и перевернуть набок. Приподнимите.

Дятлов, обхватив за плечи Синцова, несколько секунд удерживал его над подушкой, которую тут же поменяла Светлана, и уложил его голову на сухую, которую принесла женщина.

- Все, пусть поспит. Он же в свое время служил в десантных войсках...

- Правда? - невольно удивившись, переспросил Федор Викторович. - А говорил, что служил в стройбате.

- Пошутил. У него в характере скрывать то, что может в дальнейшем мешать в складывающихся у него с людьми отношениях.

- Да уж. А что там было?

- При десантировании гусеничная машина, не помню, как она называется, собиравшая их после прыжков, попала в болото и стала тонуть. Коля служил в Литве, в Рукле. Вернее в Гайжунае, была там такая воинская часть, - уточнила Синцова. - И он, когда спускался на парашюте, это все увидел. Приземлился невдалеке от нее и бросился спасать ребят, сидевших в той машине. Нырял в это болото. К счастью, у тех ребят был в машине открыт люк, и он их всех вытащил живыми. Их было трое.

- Молодец. Это он вам рассказывал?

- Нет, - Светлана улыбнулась. - Нет. Я приезжала к нему в армию, а у них в тот день были прыжки, и меня одна из офицерских жен, узнав, что я приехала к своему жениху-солдату, приютила. Ее муж в то время служил в Афганистане. Женщина вся была на нервах. Даже не знаю, как почувствовала она, что меня ждет горе.

- Экстрасенша?

- Нет, Федор Викторович, просто почувствовала она это как-то по-женски. Не знаю. Она чувствовала все, настолько, насколько у нее ее душевные нервы были оголены.

- Вроде бывает такое, - согласился с ней Дятлов.

- Коле должны были сообщить, что я приехала, и командир роты обещал отпустить его в увольнение. Но он так и не пришел в тот день ко мне. Он служил, кстати, в том батальоне, которым еще недавно командовал муж той женщины, приютившей меня. И когда она позвонила туда, в батальон, ей сказали, что ефрейтор Синцов находится на обследовании в медсанбате. У него случилось переохлаждение. А была середина ноября, снег шел, и болото еще не было затянуто льдом.

Через два дня мне разрешили его посетить в медсанбате. Вот, с тех пор у него и появилась это хроническое заболевание, и я стараюсь сделать все, чтобы своевременно уловить приход этой болезни и не дать ему задохнуться.

- Эта болезнь может возникнуть и из-за психических переживаний? - поинтересовался Дятлов.

- Да, - вздохнула Светлана. - Дайте ему спокойно отдохнуть. Я так поняла, у вас с ним вчера случилась какая-то нервная ситуация? После нее от вас не пахнет спиртным, а он выпил лишнего. Так?

- Как сказать, - встал с кресла Дятлов, - для меня она, эта "ситуация", стандартная. Никто из подозреваемых людей не хочет быть виновным, даже сам убийца. Моя задача найти виновного. Ваш муж - писатель, и он попросил меня поучаствовать в одном из таких расследований. А она не очень сложная, скажу вам, просто много узлов, и половину из них мы уже, кажется, вместе с Николаем распутали. И, кажется, даже нашли его.

- Правда? - проснувшийся Николай повернулся лицом к Дятлову.

- Все именно так, доверься моему опыту, - вздохнул следователь. - Ладно, давай, отдыхай, завтра встретимся и все обсудим.

- Стой, стой, Федор Викторович. вы просили те "Дела" из архива моего соседа Кораблева, вот они лежат, на столе, - приподнявшись с дивана, и, указав на них рукою, сказал Синцов.

- Хорошо, хорошо, обязательно возьму их с собой, - кивнул Дятлов. - Отсыпайся, я сейчас тоже пойду и на боковую, выспаться нужно. В моем деле нужна холодная голова, горячее сердце и чистые руки. А заранее скажу, что Вертилов Сергей Петрович, как оказалось, никуда вовсе и не убегает, а сидит рядом с домом, в теплом гнездышке, а потом через два-три дня возвращается домой.

- И это...

- Все, все, Коля, завтра встретимся и все обсудим. Боится он вчерашнего дня, вот и все. А то, что с Киреевым произошло, со Столяровым, может, эти дела и вообще не связаны с Вертиловым. Хотя, как я только что тебе говорил, узелков много, и какие нити в них переплетены, нам еще не известно.

- Да, да, а чтобы их распутать, нужна холодная голова, горячее сердце и чистые руки.

- Правильно говоришь! - улыбнулся Дятлов. - И, главное, не забывай, у тебя прекрасная жена, люби ее, - и Дятлов, взяв со стола две папки "Дел" Кораблева, уложив их в портфель, вышел из квартиры Синцовых.

Глава 17. Новый след

- Ой, - Синцов вскрикнув, резко отвернулся от лежавшего на полу человека с вздувшейся буро-синего цвета кожей на шее.

Расталкивая впереди стоявших людей, он выскочил из дома и кинулся к кустам, но, полицейский, находившийся там, перегородил ему дорогу и протянул ему маленькую стеклянную баночку.

- Понюхайте, и вам станет легче, - сказал он.

Николай так и сделал и, открыв рот, пытаясь выгнать из носоглотки неприятный запах нашатыря, начал вдыхать в себя холодный утренний воздух, смешанный с кислинкой гниющей листвы, устилающей землю.

Дятлов появился минут через пять. Мельком взглянув на Синцова, буркнул: "Можешь идти, сегодня не до тебя". Николай, хорошо расслышавший эту недлинную фразу, и, сделав вид, что она была обращена не к нему, а к кому-то другому, закрыв глаза, подставляя лицо несильному холодному сквознячку, гуляющему между голых веток деревьев, остался стоять около полицейского сержанта.

- вы слышали, что вам сказал следователь? - обратился к нему сержант.

- Да, да, но мне сейчас плохо, так что я лучше постою без движений, а потом уйду. Хорошо?

- А вы кто? - поинтересовался полицейский.

- Детектив.

- А-а-а, - улыбнулся тот коллеге. - Думаете, что-то пропустят?

- Всякое может быть. Можно, я присяду? - спросил Синцов у сержанта и, не дождавшись ответа, сел на синюю скамейку.

Полицейскому было не до Синцова, он с интересом следил за действиями Дятлова, внимательно осматривающего куст сирени, землю под ним. Что он искал в опавшей листве, наверное, даже сам Дятлов не знал. Тропка, по которой Вертилов ходил в этот домик, была правее, хорошо протоптана в лежащей на земле листве. Она проходила не через калитку забора, под которым росла сирень, а через широкий проем в заборе, которого даже Дятлов, позавчера внимательно осматривавший двор Вертиловых, не заметил, как, кстати, и Синцов.

Дочку Вертилова вывели из времянки две женщины. Лицо ее было очень бледным, шла, опустив глаза в землю. А когда поравнялась с Синцовым, остановилась.

- вы меня не бросайте, - прошептала она сержанту или Синцову, непонятно.

- Пойдемте, пойдемте, Верочка, - обратилась к ней женщина, одетая в черную монашескую рясу. - Не будем мешать людям...

Николай, встав со скамейки, ничего не нашел лучшим, как подальше отойти от Вертиловой.

- Пойдемте, пойдемте, - шептала монашенка, силой уводя из этого маленького дворика Веру Сергеевну через кустарник к стоявшему за забором дому Вертиловых.

Нет, Синцову теперь не хотелось больше встречаться с этой обманщицей, водившую их с Дятловым вокруг пальца. И вот итог, ее отца убили, или он сам наложил на себя руки от испуга.

Второе, что не меньше удивляло Синцова, как они скрывали от них то, что два небольших дома, стоявших слева и справа от двухэтажки Вертилова, тоже принадлежали ему, только были оформлены под другие фамилии, Ивановой и Скунцевой. А хозяйкой этих фамилий была сама Вера Сергеевна Вертилова. В своей молодости она влюбилась и вышла замуж за кузнеца, работавшего на химкомбинате, но через несколько месяцев развелась с ним. Лет через пять после этого повторно вышла замуж за бухгалтера химкомбината и тоже развелась. Вот, в те времена ее папа и выкупил сначала один соседний домик, потом - второй и оформил их на свою дочь, носившую фамилии своих бывших мужей.

Жили они скрытно, поэтому соседи, живущие даже напротив них, о Вертиловых ничего и не знали.

- Николай Иванович, - окликнул Синцова Дятлов.

- Да, да, - повернулся к идущему к нему Федору Викторовичу Синцов. И еще раз пожав следователю руку, спросил, - все закончилось с Вертиловым?

- А с этим у нас ничего и не было, - на лице Дятлова появилась ярко выраженная ухмылка. - И не смотрите на меня так, Николай Иванович, это не Сергей Петрович.