Тень. Возможность

Эпилог

— Гра-а-а-а! — пасть гуманоидного монстра, созданного из белых волокон, очерчивающих каждую мышцу на шестиметровом теле, вместе с криком зашевелились, налились красным и взбухли, увеличив, вместе с тем не только силу, но и вес, раз его ноги по щиколотки утонили в каменном полу пещеры.

— Твою мать, ты хоть зубы бы почистил, — прикрыл нос и помахал рукой, отгоняя запах гнили.

Тень сформировалась рядом. Её тело, состоящее из алых линий, разрезало метры породы рядом с ней и изредка попадая в монстра, будто упиваясь его рёвом. Трещины на руке заиграли с новой силой, освещая темноту пещеры и повышая температуру до аномальной. Волокна на теле монстра начали плавиться, что, впрочем, никак не помешало ему ринуться в атаку.

Его рука распалась на сотни острых отростков и те ринулись на меня. Но не преодолев и пары метров, расплавились от жара, вызвав ещё более яростный крик. Алые глаза наблюдали за ним, словно оценивая опасность. Серебряные подмечали изменения в структуре плавающей повсюду маны и вместе с этим латали готовые стать прахом руки, алые трещины на которых уже доходили до локтей.

С достижением ранга Повелителя количество поглощаемой энергии скакнуло на порядок вверх, позволяя регенерировать даже то, что, казалось бы, восстановить уже никак не удастся. Так одно из Подземелий дало прочувствовать эту прекрасную особенность. Ненавистное болото, наполненное ядовитыми парами.

Хоть жар и достаточно убивал весь плавающий снаружи яд, однако действовать в максимум своих возможностей в пределах собственного организма уже не мог. Вот и пришлось довольствоваться отрубленной рукой, в которую так некстати попала одна из атак скрытного монстра, определить которого не могло даже постоянное сканирование окружения. Дело оказалось в уникальной для него эволюции.

Обычная ящерка с нетипичным дефектом. У него не было ядра маны, он наоборот вбирал энергию всем телом, почти так же, как и человек, но вместе с тем выпускал почти столько же, сколько и поглощал. И этот монстр, видимо, был куда умнее своих сородичей. Его мозг создал собственную технику Абсолютной Скрытности, как её позже я сам и обозвал.

Казалось бы, поглощение сроди человеческому должно было поставить его на совершенно новую ступень. Однако оставляя себе лишь крохи, а остальные выпуская наружу, он возвышался крайне медленно. И даже такого хватило, чтобы успеть оставить после себя потомство, прежде чем его забрали люди, дабы исследовать этот феномен. Не знаю, сколько времени прошло после этого момента, но его было достаточно, чтобы такие себе ящерки достигли ранга Генерала и доставили хлопот со своим сокрытием.

Руку банально погрызли. Тень моментально убила монстра, но вот руке было плохо. Яд на зубах этих созданий оказался далеко не слабым. А может всё дело в нечищеных зубах. Не в этом суть. Руку пришлось сразу отрубать по плечо. И вот, казалось бы, прямая дорога к Целителю, но нет. Серебряные глаза поглотили прорву окружающей энергии, выработали сопротивление к этому яду и начали процесс восстановления. Сначала кости, после мышцы, а следом и кожа. Вся процедура заняла порядка двадцати минут, в течение которых Тень с яростью уничтожала всё, до чего могла дотянуться, не теряя меня из поля зрения.

Добавим к этому то, что структура прощупывания окружающей энергии глазами чуть изменилась. Они начала постоянно прощупывать мельчайшие колебания в окружающей среде, а не просто считывать изменения фона. Вышла на качественно новый уровень.

Во время моих размышлений монстр не переставал пытаться атаковать меня, но, к его ярости, не мог пробиться сквозь аномальный температурный щит, который становиться тем горячее, чем ближе противник приближается. По замерам, температура в сантиметре от меня равняется почти двум с половиной тысячам градусов. Казалось бы — очень много, половина от температуры поверхности солнца, однако начальные Владыки без законов могут спокойно выдерживать температуру до полутора тысяч градусов, с трудом тысяча семьсот, и максимальной планкой для них является почти две тысячи градусов. И та же Мила спокойно подходила ко мне, словно никакой аномалии и нет.

Да, я могу увеличить температуру почти в полтора раза, но в таком случае и мне самому станется не сладко. Максимум полторы минуты. Столько я могу продержаться и не дать телу сгореть, не оставив даже пепла. Да, мой организм уже мало чем напоминает таковой у Просветлённых и лишь малость похож на человеческий. Стоит ли говорить, что после поглощения камешка у меня теперь два сердца и две дополнительные души?

Появление второй души ознаменовалось глобальной перестройкой внутреннего убранства организма. Исчез желудок, вместо него теперь будто станция, что постоянно гоняет энергию, лёгкие ужались, дав место второму сердцу и почти полностью лишив меня надобности в дыхании, а упомянутый исчезнувший желудок уничтожил как таковое понятие пищеварения и нужна в еде пропала полностью, заменив насыщение постоянной подпиткой маной. Я могу есть, но та банально, не успевая пройти и половины пути, преобразовывается в энергию и разносится по организму. И ещё тысяча мелких изменений.

От человека осталась лишь оболочка и та трещит по швам. Глаза метнулись к рукам, горящим потусторонним алым светом, к груди, что даже через плотную одежду в полной темноте просвечивается фиолетовым.

Грустно осознавать, что вся жизнь человека мигом перечеркнулась дорогой неизвестного существа. И ведь изначально эта жизнь предназначалась не мне…

Ноги сами собой, уже привычно, привели меня к трупу монстра, так и не сумевшего приблизиться ко мне больше, чем на пару метров. Аура свернулась, а рука легла на до сих пор горячее тело. Из монстра, казалось, начинают вытягивать всю влагу. Красные волокна быстро теряли свой цвет, налитые мощью они иссыхали, оставляя после себя лишь жалкое напоминание былых себя. Острые желтоватые зубы с противным звуком трескались и рассыпались в труху. Тело ужалось до трёх метров и рассыпалось, пройдя в след за зубами.

Тёмно-фиолетовые глаза без искры смотрели за происходящим действием. Каждый раз одно и то же. Каждый поход в Подземелье заканчивается этой процедурой. Боссы уже не становятся помехой, которой были раньше.

— Осталось…последнее…

Яркий свет контрастировал с бушующей Тьмой пещеры и сразу въелся в глаза. Кроны деревьев мягко покачивались на слабеньком прохладном ветру, создавая за своими действиями тихий шелест. Облака находились непозволительно близко, казалось, протяни руку к небу и тебя укутает эта мягкая вата. Запах прошедшего недавно дождя ударил в нос и позволил вздохнуть полной грудью. Смрад Подземелья постепенно уходил, оставляя лишь яркий аромат внешнего мира.

Чёрный дым появился на руке и тут же исчез, оставив в ладони незначительную тяжесть. Глаза быстро метнулись к телефону и проверили время.

— Семнадцатое августа. Осталось четыре месяца, — кивнул своим мыслям.

«Мир не доживёт до января» — таково было новое послание Карен, что мне удалось лицезреть сквозь экран смартфона.

По всей степи раздался треск молнии. Запах озона наполнил ноздри.

— И снова она здесь, — мой безмятежный голос прервал треск молнии, что с невероятной скоростью приближалась ко мне.

У меня был выбор — стать преступником или же стать тем, на кого будет надеяться весь мир. Ведь ещё тогда в камере я понял, про кого именно было послание. Неизвестная переменная, что вторглась в судьбу мира. Переменная, способная тотально изменить устоит этой планеты.

— Бейн Таск, — тёмные волосы, ломая доступные законы физики, тянулись к небу. Белоснежные глаза не упускали меня из своего поля зрения, подмечая сотни мелочей за секунду. Такова была её сила — божественная скорость.

Она не ограничивалась лишь той простой концепцией скорости, при которой твоё тело движется до невозможного быстро. Нет. Все её процессы протекают в несколько сотен раз быстрее обычного. В её восприятии могут пройти часы, тогда как в обычном мире пройдет все десяток секунд. Но я был и есть аномалия, на которую не действуют её силы. Со мной её силы ограничиваются лишь той самой невероятной скоростью.

— Вы обвиняетесь в умышленном убийстве сотни ни в чём неповинных граждан. На вас висит содействие террористической организации «Ангелы» и помощь в уничтожении главного филиала Академии Просветлённых. Незаконная зачистка Подземелий от С до А-ранга. И нанесении тяжкого вреда главе Японии — Милы Хард, — последнее она произнесла чуть ли не рыком. — Прошу не сопротивляться. Вас не будут убивать по приказу Милы. Надеюсь на ваше сотрудничество.

Я с улыбкой слушал все навешанные на меня ярлыки. Как ярко меня описывают СМИ и те, кто за ними стоит. Сколько убийц было отправлено по мою душу?

— Эти руки повидали слишком много крови, — поднял я ладони и трещины, словно услышав мои слова, засияли ярче прежнего. — Я делаю всё, что в моих силах, чтобы не допустить краха человечества, но никто не хочет слушать убийцу, верно? Легче поверить словам лжецов, чем расследовать произошедшее. С вашими ресурсами вы уже давно должны были докопаться до истины. Но, видимо, вы просто не хотите её видеть. Жаль. Я думал, что воспитывал вас по-другому.

Последняя моя фраза заставила её на миг потеряться, и я в тот же момент исчез в клубах чёрного дыма.

Моё тело сформировалось на высочайшей из гор, уходящих своим пиком далеко в небеса, пробивая облака и продолжая тянуться ближе к звёздам.

— Холодно…

Именно здесь я мог вновь окунуться в воспоминания трёхмесячной давности…

Камера. Уже ставшая родной маленькая комнатушка с решётками на единственном крохотном окошечке в стене и двери, через которую на меня изредка поглядывает охранник. Увы, видя, что я просто лежу на кроватке и делаю ровным счётом ничего, отворачивался и продолжал нести свой скучный пост, на котором даже телефон достать нельзя. Ты просто стоишь до конца смены, пока тебя не сменит уже другой страдалец. Ну, бывает.

Взгляд упал на небольшие отверстия на потолке, из которых без остановок прямо в камеру поставлялись античастицы, должные вроде как не позволить мне пополнять резерв и вообще выгонять нужны из тела, но не несущие абсолютно никакого вреда этому организму. И хоть частиц было не особо много, но постоянный их приток обязан вызвать не очень приятные ощущения для Просветлённых, ведь закупоривание поглощающих каналов позже может пагубно сказаться на способности поглощения в общем.

Хотя такая мера, скажем честно, оправдана. Решивших нарушить закон нужно карать и карать так, чтобы мысли о нарушении закона моментально перебивались пережитым наказанием.

Но о чём я? Сестра приходила вчера и сказала, что нашла нужного адвоката и даже добилась у полиции записей камер на мосту, в которых я явно защищался и крушил государственное имущество не по своей воле. На моём счету что-то около восьми миллионов йен, что как бы не особо достаточно для погашения штрафа. А штраф будет, ведь другие камеры возле офисного здания записали, как я вышел из здания, по пути, попивая чаёк из несварения и проблем с головой, буквально плавил здание изнутри, попутно лишив жизни гражданских.

И пусть мы докажем, что я убил их не своими руками, а обломками здания, что больше аварийная ситуация, однако здание разрушил кто? Верно. Да даже то, что я был не совсем вменяемым роли не играет. Короче штраф будет, и не дадут мне проклятые ведьмы соврать, он будет не меньше миллионов пятидесяти.

А где брать деньги? И то факт. Можно, конечно, в крайнем случае, хотя в каком в крайнем, это единственный вариант. Долбить Подземелья до посинения и через десятка так три С-ранговых нужная сумма будет, при условии, что чистить и забирать все ресурсы я буду в одиночку. А в одиночку меня не допустят, так как С-ранга я сам только-только достиг. В такие Подземелья отправляют минимум трёх Просветлённых С-ранга, с учетом чего тридцать Подземелий превращаются в девяносто, если не в сотню, учитывая иногда попадающиеся бедные Подземелья.

Слава мне любимому, додумать тёмные думы мне не дал охранник:

— На выход, — открыл он волшебную дверку, которую я мог выбить мизинцем левой ноги чистой физической силой.

Почему другие такого не делают? Ну, они вроде как мучаются от античастиц и сил остаётся не то, чтобы много — их вообще не остаётся.

Тень посмотрела на мужичка своим таранящим горы взглядом и рыкнув, подошла ко мне и распалась алой энергией, что влетела в мои ладони, заставив их загореться чуть ярче. Охранник от такого взбледнул, в его думалке, видимо, не сходилось, как я мог поглотить энергию, находясь в зоне действия античастиц. Ну, не будем его пугать.

— Кха, — прикусил я собственный язык и выплюнул чуть крови, руки затряслись, а ноги при подъёме стали ватными и задрожали, создавая видимость еле-еле удовлетворительного состояния.

Какой талант пропадает, эх. Мужичок аж выдохнул и застегнул на моих предплечьях кандалы, что постоянно накачивали меня античастицами и блокировали выход энергии, что, кстати, стало неприятным сюрпризом. Нет, сломать их дело пяти секунд, но вот эти пять секунд могут сыграть со мной злую шутку. Нужно будет разобраться с ними как можно скорее.

Ещё секунда переглядываний, и он двинулся по коридору. Мне ничего не оставалось, как двинуться за ним. Путь оказался не близким. Я вдоволь насладился видами кричащих от боли и чуть ли не лезущих на стену заключенных. Словно умалишённые, некоторые в полубреду обходили камеру с отсутствующим блеском в глазах. Слюна стекала с открытого рта, наполненного сломанными от сильного сжатия челюсти зубами. Особо чувствительные тянулись руками к отверстиям на потолке и пытались закрыть их руками, но им не хватало буквально нескольких сантиметров до заветной цели. Впрочем, это ничего бы не изменило, лишь усугубило. Античастицы, попадая напрямую в тело, а не через вдох, действуют гораздо эффективнее и приносят куда больше удовольствия. Поэтому наручники крепятся к рукам, как наиболее частым проводникам маны. Ну, на то они и наручники.

И они хотели сделать из меня это? Такие люди уже никогда не станут частицей общества. И дело даже не в своей попорченной репутации перед законом, дело в психологическом плане. Они просто перестанут адекватно воспринимать людей и вообще воспринимать ману как нечто обыденное. Ведь как работают античастицы? Они выдувают обычную ману и заменяют её частицы своими, а неприспособленные для такого каналы не могут проводить их по организму, вызывая адские боли в районе источника. Когда античастиц становится слишком много, они выдавливают их из источника дальше по каналам, создавая её большие боли, но уже по всему телу.

Нет, каналы могут перестроиться, но пусть и так, к этому времени от личности человека останется лишь пепел. Боль как никто другой стимулирует изменения. И продолжительность сего действа напрямую зависит, что в итоге останется от Просветлённого. Жалкая пустышка, коих будет большинство, или познавшие другую грань маны люди, познав которую смогут двигаться дальше, открыв для себя новый вид развития — Антимагию. Правда в этом случае отрезается возможность использовать обычную ману, но… из них выходят идеальные убийцы.

Можно ли меня считать Антимагом? В какой-то степени. Я не владею их искусством, да и мои частицы куда как слабее созданных. Всё-таки мои лишь не позволяют пользоваться маной на какое-то время, а созданные ещё и опустошают источник, да и боль приносят. Мои это так — ослабленная версия.

За всеми этими размышлениями и попутным осмотром всего, что мог увидеть, мы встал возле двери с красноречивой надписью — «Допрос».

— Заходи, — кивнул охранник и толкнул меня в дверь.

Дверь открылась под весом моей тушки, и я попал в помещение с камерами в углах, стенах, украшенных звукоизоляционными артефактами, ну и небольшой ламой — единственным средством освещения в этой комнате.

— Как некультурно, — буркнул я и посмотрел на сидящую на стуле сестру.

Она нервно качалась взад вперёд, уместив руки у себя на груди. Хлопок двери заставил её чуть вздрогнуть и обратить внимание на меня.

— Бей! — кинулась ко мне сестра и заключила в объятия.

— Привет, Саш, — улыбнулся и который раз внутренне обрадовался, что у меня есть сестра, к тому же старше меня.

— Сразу к делу! Я добилась твоего выхода под залог, — не разжимая рук, сказала сестра.

— Сколько? — тоже решил не мешкать. Залог должен быть баснословным, учитывая все мои косячки.

— Ну, на воле ты будешь неделю, а после вернёшься сюда на пару дней перед судебным разбирательством, — пропустила мимо ушей мой вопрос сестра.

— Уже что-то, так сколько? — руки сестры дрогнули и сжали меня чуть сильнее, чем раньше.

— П-пятнадцать, — прошептала сестра.

— Пятнадцать миллионов⁈ — отодвинул сестру от себя, чтобы показать, сколько удивления сейчас скопилось на моём лице. — Зачем⁈ Мне не сложно посидеть там ещё неделю, не такие уж и плохие условия!

— Не такие уж и плохие?!! — закричала в ответ сестра. — Ты знаешь, сколько в твоей камере античастиц?!! На мне была чёртова маска, почти полностью блокирующая их воздействие, но у меня ноги подкашивались, когда я выходила оттуда!!! Я провела там всего пятнадцать минут!!! Пятнадцать минут!!! Ты находишься под их воздействием круглосуточно!!! Ты знаешь, что вообще можешь лишиться возможности повышать свой ранг?!! Я не хочу, чтобы мой брат стал инвалидом из-за какого-то ублюдка, который решил на него напасть!!!

— Что за маска? — уже спокойно спросил, смотря на красное лицо сестры.

Саша провела пальцем по щеке, после чего сняла прозрачную, настолько тонкую, что невозможно увидеть, плёнку с лица.

— Хорошо, я благодарен тебе за это, — решил не испытывать судьбу, уже в который раз гадившую мне под ноги. — Тогда другой вопрос, сколько у тебя осталось?

— Тысяч двести, не больше, — на этой ноте её лицо потускнело, пропала краснота, бушующие эмоции успокоились, заменившись грустью.

— Ладно, у меня есть деньги. Как знаешь, до доктора я не доехал, он мне, впрочем, больше и не нужен, а сбережения я тратить в тюрьме не могу, поэтому как выйдем, я переведу тебе все деньги, — выдохнул и вновь обнял сестру.

Сестру, судя по глазам, не спавшую пару суток точно. Сестру, состояние которой сейчас колеблется между истерикой и принятием. Сестру, которая не оставила меня, даже когда я собственными руками убил ни в чём неповинных людей. Сестру, ставшую для меня единственной опорой в этом знакомом, но совершенно неизвестном мире.

— Спасибо, — эти слова легко вышли с моих уст. Одно слово, описывающее всю мою любовь к этой ещё молодой девушке, не знавшей ничего, кроме сражений и заработков ради блага семьи. — Спасибо, сестра.

Мы быстро вышли из здания, предварительно подписав тысячу и одну бумагу. Наручники на руках заменили на точно такие же, но куда меньше и не такие выделяющиеся, больше похожие на чёрные тонкие браслеты на предплечьях, они хоть и стали в несколько раз меньше, но вот основной задачи не утратили. Эти браслеты поглощали энергию из тела и накапливали в специальных кристаллах, расположенных по всей площади. Казалось бы — сломать и дело с концом, однако повредить их могут только Владеющие, кратно превосходящие меня не только в физическом, но и в энергетическим плане. Притом Владеющие с как минимум одним открытым законом.

Мне ничего не стоит напитать их античастицами, из-за которых кристаллы дестабилизируются и на несколько секунд перестанут выполнять свою функцию, однако я хороший мальчик и таким страдать не буду, верно? Учитывая, что в браслет на шее привинчено устройство слежения. Строим из себя паиньку и не балуем.

Жаркое солнце ударило по глазам, заставив глаза выпустить немало влаги, температура мигом украсила белую футболку, которую мне любезно принесла сестра, мокрыми пятнами, ноги утопали в поту из-за чёрных кроссовок, да даже достаточно короткие шорты чуть выше колена были больше препятствием для отвода жары, чем её ликвидации.

— У меня уже волосы плавятся, — буркнул, проводя руками вдоль локонов, неприятно обжигающих пальцы.

— Температура сегодня и правда какая-то нездоровая, — помахала купленным в одном из магазинчиков веером на себя Саша, — раньше тут максимум до тридцати доходило, а сейчас, — она выдохнула, сдувая бесячий волос с глаз и посмотрела на часы, — а сейчас у нас сорок три.

— На солнце линзу повесили, что ли? — веера, увы, у меня не было, приходилось старым добрым способом оттягивать футболку и нагонять воздух.

— Я, если честно, не удивлюсь, фух. Хорошо хоть дома кондёр есть.

— Ты, кстати, когда в последний раз Криса видела? — мне честно не хотелось подтверждать свои догадки, но победа кроется в информации.

— Когда вы уехали в Академию, больше он не появлялся, — пожала плечами сестра.

Да ну нет, серьёзно? Он так долго находился рядом, а я даже не замечал? Звучит как сценарий какого-то плохого фильма. У меня нет доказательств, но чутьё трезвонит по ушам, что моя догадка и не догадка вовсе, а доказанная информация, которую я, впрочем, достал из воздуха.

Тогда, когда Крис не поехал со мной, в душе сразу начали свою симфонию черви, прогрызая доверие к этому парню. Не поехал и не поехал, что в этом такого? Может у него дела были, как он и говорил. Однако… я уверен… Безосновательная уверенность — вершина глупости. Не хочу верить, хотя не подводившее меня ни разу шестое чувство твердит об обратном.

Очень сложно. Мне нужно с ним поговорить.

С сестрой мы гуляли уже часа два, в течении которых я побывал и носильщиком, и дизайнером, и костюмером, и тем самым папочкой, что оплачивает все покупки. Как так вышло, что вместо того, чтобы пойти домой, мы пошли по магазинам? Ну, это была моя идея. Сестра слишком много пережила за последнюю неделю и это стало некой разгрузкой.

И, говоря честно, я бы рад сходить ещё раз. Такая искренняя улыбка, распрямившиеся плечи, избавившиеся от весомого груза, лёгкая походка и вновь наливающиеся красками глаза. В след за ней и на моё лицо непроизвольно легла улыбка. С умилением я смотрел, как эта девушка примеряет три одинаковых наряда, лишь чуть различных по размеру, как она вскрикнула, когда собака одного жителя пригнула в её руки. Она была лучиком света. Ранее потухший, он вновь набирал свою силу, расцветая в ярчайшее солнце, согревающее близких и обжигающее незнакомцев, что решили попытать свою удачу и познакомиться.

Этот день принёс множество положительных эмоций и унёс кучу денег. Со свистом с карты списалось почти полмиллиона йен. Но ничего не может продолжаться вечно, так и этот день подходил к концу. Солнце медленно опускалось за горизонт, по щелчку включились фонари, разгоняя небольшой сумрак, прорезались еле различимые звезды, впрочем, за несколько лет так и не поменявших своё расположение.

И по мановению руки фонари потухли. Целый квартал лишился электричества. Чувство опасности взорвалось, черные глаза мигом скорректировали полёт пули с античастицами и та попала в плечо, а не в голову, куда летела ранее.

— Кха, — за спиной послышался хлюпающий звук.

Резко поворачиваюсь. Красное пятно захватывало в свои объятия светлое платье сестры и продолжало распространяться по всему животу. Глаза в мгновение меняют цвет на черный, дымка покрывает пятиметровое пространство. Вновь на краях появляется незамеченная рябь. Рука хватает еле заметную золотую нить.

Пуля, ранее попавшая в плечо, ввинчивается в рёбра, ломая пару костей и там же прекращая своё движение. Серебряные глаза поглощают все античастицы и на глазах останавливают кровь, выталкивая небольшой кусок металла и начиная процесс восстановления.

Один из глаз вновь меняется на черный и оглядывает окружение, находя чуть алое от температуры выпущенной пули дуло оружия. Голубые глаза, скорость тела возрастает в разы, размывая очертания и вместе с тем создавая завихрения воздуха. В мгновение оказываюсь рядом с занесённой для удара рукой, но точно не ожидал того, что человек увернётся и успеет контратаковать.

Костяшки врезаются в локоть, отшвыривая его и меня вместе с ним в одну из открытых кафешек. По ушам бьёт звук стекла и крики ни о чём не подозревающих людей. Один из находящихся в помещении Просветлённых зажег на руках огонь и дал мало-мальское освещение.

В пробитом проходе раздался хруст разбитого окна под ногами. Немолодой мужчина, на вид лет сорока, медленно приближался ко мне, сжимая в руке недавно использованное оружие. Резкий взвод и череда выстрелов, из которых лишь два успели попасть в тело, насыщая античастицами и чуть восстанавливая резерв, постоянно выветривающийся от регенерации и поддержки двух глаз.

Как на зло, вторая душа не заполнена даже на десятую часть. Активация не принесёт ничего, кроме мгновенной платы в виде жизненной энергии. Энергия второй двери просится наружу, но я задавливаю её желание. Здесь слишком много людей. Будет много бессмысленных жертв.

Серебряные глаза, постоянно патрулирующие окружение, замечают небольшое искажение со спины. Кидаюсь к полу, но не успеваю увернуться до конца. Ошейник слетает и меня вминает в кафель, вместе с чем в спину прилетает ещё одна очередь. Браслеты, сломавшиеся ещё при активации дымки, только сейчас прекратили поглощать энергию и повисли на руках, впрочем, ничем не смущая движения.

Голубой глаз позволяет набрать максимальную скорость даже из моего положения и разом смененный на красный, кулак впечатывается в блок противника, выбивая весь дух и вынося его из здания. Люди заметили браслеты на руках и завопили ещё громче. Самый смелый выпустил в меня шквал огненных атак, от которых я даже не уклонялся, лишь распылил немного античастиц в воздух.

Прыгаю в сторону противника, вновь меняя цвет одного из глаз. Регенерацию прекращать нельзя, нужно подождать ещё немного, чтобы после не замучили последствия. Люди на улице продолжают удаляться от опасности, но повезло далеко не всем. Тело противника сбило пару прохожих, откидывая уже неживые кукольные тела в разные стороны.

Ещё одна партия пуль с античастицами отправляется мне на встречу. Снова красные, удар по дорогу и огромный пласт асфальта вырывается из земли, перекрывая обзор как мне, так и врагу. Пули чуть замедляются, пробивая асфальт, позволяя уклониться, не получая ни капли урона.

Ящерка слетает с руки и бежит к противнику, давая мне его точное местоположение. За бой я ни разу не видел, чтобы он использовал магию, возможно, что достаточно странно. Хотя используй он его, мне стало бы гораздо легче сражаться, ведь на создание техники уходит мана, которая, увы, далеко не бесконечна, а выпускаемые мной античастицы могут уничтожить эту самую техники с минимальными потерями. Но он этого знать не мог, из этого мы делаем вывод, что противник либо дефектный и не способен использовать ману, либо его навык заряжается слишком долго и в бою его применить не представляется возможным.

В этот момент ящерка приблизилась достаточно близко, чтобы поймать врага своим взглядом и дать мне возможность пробить телом поднятый асфальт и сыграть на неожиданности. Никто в здравом уме не будет прорываться в бой, когда позиция врага неизвестна. Краем сознания отмечаю, что для возможности использования красных и голубых глаз сразу нужно подождать ещё две минуты, тогда тело достаточно исцелиться, чтобы потом последствия не беспокоили. Регенерация Повелителя уже без серебряных глаз справиться и так, используя ресурсы организма, а не ману.

Нога встречается с выставленным дулом и откидывает оружие, вторая метит в голову, но не достигает уклонившегося адресата. Болезненный тычок в ногу и входящее туда же лезвие стали мне ответом на атаку. Время восстановления увеличилось на пять минут.

Потеряв большую часть инерции, перекрутившись, всё-таки достаю врага кулаком в выставленный блок. Красные глаза активируются, алые линии на секунду выходят из трещин на руках, исполосовывая руки противника и отбрасывая того в здание напротив.

Вытаскиваю нож из икры, прокручиваю и направляю лезвие наружу. Оружие привычно ложится в руку, пробивая целый пласт воспоминаний с зачисткой Подземелий. Ящерка вновь оказывается рядом с противником, давая мне информацию о его точном местоположении.

Вместе с тем, она видит, как мужчина закидывает ядовитого цвета таблетку себе в рот. Обожженные руки за секунду восстанавливаются, однако кожа становится неправильного зеленоватого цвета, напоминая таковую у рептилий.

Он медленно выходит из здания, не сводя с меня вертикальных зрачков, подтверждая мою теорию. Его лицо искажается в оскале, и противник в мгновение оказывается рядом. Голубые глаза еле уловили его движения. На голых инстинктах припадаю к земле и пропускаю удар, от силы которого укреплённый асфальт трещит по швам лишь от порыва воздуха.

Думаю, одно попадание такой силы по моей несчастной тушке увеличит время регенерации на полчаса так точно. Становится не до шуток. Если продолжу сдерживаться, меня просто размажут. Я только вышел из тюрьмы под охренеть какой залог.

— Что вам всем от меня, блять, надо? — трещины на руках наливаются светом, на секунду ослепляя звериные глаза противника.

Тень, заранее оставленная с сестрой, появляется рядом и вгрызается своими клыками в ногу врага. Кулак сжимается, температура за секунды повышается до двух сотен градусов. Введённая ранее в свою суть мана рептилоидного монстра явно не способствовала повышению его сопротивлению экстремальным температурам, наоборот, ящерицы не могут выдержать больших температур и смешанная мана снизила порог перегрева, позволяя наносить куда больший урон огнём.

Вообще, вторая дверь не совсем предрасположена к огню, она вообще ни к какой стихии не предрасположена. Её сила — манипуляция температурой в определённом режиме, но сейчас уже моим порогом являются лишь алые линии, нагретые до температуры в полторы тысячи градусов и понижение до минус ста в определённом диаметре. Хотя комбинация с резким нагревом и охлаждением может выдать больше двух тысяч градусов в эпицентре взрыва.

И этот взрыв, собственно, сейчас произведётся. Температура небольшая, но как минимум ослепить противника должна. Резкое понижение, между мной и противником создаётся желтая вспышка. Небольшой взрыв сотрясает улицу. Окна задрожали, но выдержали, как-никак не в первой битвы Просветлённых происходят на улице.

Глаза быстро меняют цвет на черный, тело покрывает чёрная дымка, минимизируя урон от взрыва, но в одночасье съедая четверть резерва, от которого осталась лишь половина. Ящерка ищет глазами противника, но того нет на месте взрыва и дальше. Шестое чувство завопило раненым зверем, но уклониться уже не представляется возможным.

Удар, кажется, отключает меня на секунду. Тело вминается в укреплённый асфальт, не замечая сопротивления. Тёмно-фиолетовая кровь вырывается изо рта. Восстановление позвоночника без серебряных глаз займёт больше двух часов. Используя их — пятнадцать минут.

Слишком долго.

Мужчина ухмыляется и в спину прилетает ещё один удар, раздробивший часть позвоночных дисков, докидывая в кремени восстановления ещё двадцать минут. Лицо утопает в собственной крови, не спешащей впитываться в землю. Нога противника опускается на колено. Ещё один удар. Ещё тридцать минут к восстановлению. Вторая нога — ещё час.

На полное исцеление организма уйдет порядка двух с половиной часов, учитывая прошлые травмы. Просветлённый отходит и наслаждается проделанной работой. Его тело размывается, оставляя меня в одиночестве.

Мне не выжить. Серебряные глаза латают смертельные раны и поддерживают нервную систему, не позволяя мне отключиться от боли. Что делать? Как ускорить восстановление? Почему его не ослепило? Почему не нанесло ни капли урона? Почему стоило мне только выйти, как на встречу мне сразу попадается ещё более сильный враг? Кто хочет моей смерти? Нет, не так. Почему они хотят моей смерти?

Тысячи вопросов, сменяясь один за другим, крутились в моей голове. Пока тушка пыталась придти в жизнеспособное состояние, позволяя мне хотя бы дышать самостоятельно, а не поглощая кислород телом, замедляя тем самым процесс регенерации.

Куда ушёл противник? В голове появилась догадка, заставившая неподвижное тело затрястись от страха. Если Тень появилась рядом со мной, то кто тогда сейчас защищает Сашу? Противников было двое. Один сражался со мной, а второй сорвал ошейник. И оба были до безумия сильны. Саша обычный Повелитель, без моих глаз, дающих мне большое преимущество, без дверей, что позволяли мне сражаться с противником на две ступени выше собственной. Она обычный Просветлённый, достигший ранга Повелителя. С большим боевым опытом, но такую разницу в силе опытом не компенсируешь.

И словно в подтверждение моих слов, когда ко мне вернулась способность дышать самостоятельно, я уловил ману Саши. Огромные врата открылись двумя улицами позади. Рёв монстра выбил стёкла даже тут.

— Я… кха… должен… идти… ту… кха… — руки предательски дрожали, а сломанный позвоночник не позволял даже сесть.

Пятиметровый кратер, в котором я находился, предстал передо мной непреодолимой стеной. Пальцы пробили землю. На чистой силе воли, не издавая ни звука, не обращая внимания на боль, не думая о последствиях, я продолжал ползти. Поверхность становилась всё более крутой, а небо так и оставалось неподвижным, не позволяя мне понять, поднялся ли я хоть на миллиметр. Тьма давила на мозги и каждая секунда била в голову ударом наковальни.

«Уже поздно,» — твердили мысли, но тело не останавливалось. Уничтожая себя своими же действиями, оно продолжало тянуться. Тянуться туда, где сейчас сестра сражается с двумя монстрами. К той единственной, что стала светлым лучиком в этом незнакомом мире.

Спустя десятки, нет, сотни, если не тысячи секунд, счёт которых вёлся в уме, но неимоверное количество раз сбивался из-за боли, ладонь схватилась за выступ. Он стал той тропой, что вывернула полёт его мыслей в диаметрально противоположную сторону. Успех был как никогда близок. Нужно всего лишь подтянуться. Забраться на ледяной асфальт. Или это моё тело стало холодным? Без разницы. Вся поглощаемая мана уходила на поддержание мышц и их работоспособность, иначе я бы так и остался лежать неподвижной тушкой на дне кратера.

— Давай… — рука задрожала настолько сильно, что части покрытия разрушались и трухой сыпались на лицо. — Давай…

Ладонь сжала асфальт в попытке подняться, но тот, словно насмехаясь над ним, обломился и Бейн куклой полетел вниз. Туда, откуда он пытался выбраться. Туда, где его победили за пару ударов. И именно в момент падения Бейн почувствовал, как энергия из второй двери стала намного слабее.

Затылок проломил часть сухой земли, распавшейся трещинами по всему кратеру. Сил не осталось. Тело не слушалось. Оно вновь начало процесс регенерации, но в этот раз, не повинуясь приказу мозга, отказывалось двигаться хоть на миллиметр.

«Нет, мне надо двигаться. Саша не справиться. Она не сможет победить. Она не может умереть… Я не могу… её потерять…» — однако какими бы не были мысли, организм продолжал бороться с травмами, не внимания голосу разума.

Бейн даже не мог открыть первую дверь. Во внутреннем мире он появлялся такой же бездвижной куклой.

— Не… надо… — бесцветные слёзы сами собой хлынули из глаз, когда он почувствовал исчезновение мощной ауры пропала. — Нет… пожалуйста… нет…

Воздух исказился от скорости врага. Глухой звук раздался возле левого уха. Даже сейчас тело не слушалось. Оно смотрело на белые абсолютно холодные к его мольбам звезды, на луну, освещающую небосвод своим голубым свечением и на лицо врага, в ладони которого были сжаты тёмные волосы.

Он медленно, растягивая собственное удовольствие от жалкого вида его противника, поднял голову Саши, застывшую в гримасе ужаса и безысходности. Сердце сжалось в титановых тисках, слезы перекрыли обзор, размывая картину мира. Осознание, что рядом с тобой, по левую сторону, лежит бездыханное тело твоей сестры. Моральная боль, многократно перекрывающая физическую. И отчаяние, что он ничего не смог сделать. Он опять не смог защитить дорогого человека. Как и в те сотни попыток.

Мужчина насладился застывшим лицом Бейна и кинул голову в кратер. С противным звуком, она приземлилась на грудь Просветлённого, оставляя лицо сестры прямо возле его лица. От неё всё ещё пахло дорогими, только сегодня купленными духами в перемешку с запахом крови. Он видел изрезанное, как в страшных фильмах, лицо его света. Мысли о его первоначальной задаче смылись ещё более сильным потоком отчаяния.

Уже было плевать на детей. Плевать на себя. Сейчас его волновало только застывший перед ним лик сестры. И повинуясь его порыву, в памяти всплыли десятки осколков воспоминаний.

Он не успевает и злосчастный кролик пробивает голову ребёнка и своими тупыми, но до безобразия сильными зубами, и откусывает голову второму. Кусочки наслаивались друг на друга, контрастируя со светлыми воспоминаниями этого дня. Вот они с сестрой заходят в один из магазинчиков, и вот он видит её голову, изрубленную на куски, словно пришитую к телу безумным учёным к остальному телу.

Глаза перестали воспринимать реальность, реальность смазалась и наполнилась искажениями. Картинка ломалась, деформировалась, здания закручивались в безумные узоры, лежащая на груди голова истлела, а стоявший на дороге противник изменился. Его лик, обезображенный сотней шрамов и светящиеся, словно солнце, белые глаза, продолжающие непрерывно смотреть на Бейна.

Края зрения наполнились чёрными линиями, словно недавно разлитые чернила, они продолжали медленно захватывать всё. Белые глаза приблизились, в груди появилось противное тянущее чувство. В момент всё захватывает Тьма.

«Начинаю перестройку,» — в голове раздался знакомый хриплый басистый голос.

Тело оказалось в поглощённом пламенем мире с главенствующим огромным големом, своими ногами уничтожающий всё, до чего мог дотянуться. Переваливший за сотню метров, его плечи возвышались над тёмными от дыма облаками, лишь сияющие алым глаза смотрели только вперёд, не замечая сеянных разрушений. Он остановился, вместе с ним остановились и разрушения. Казалось, остановился сам мир. Лишь огонь продолжал поглощать всё сущее. Его глаза медленно опустились, сосредотачиваясь на мне.

Два алых солнца прищурились, рост великана стремительно уменьшился, сравниваясь с моим. Он перенял мою внешность. Только алые глаза и покрытые трещинами до плеч руки контрастировали с моими, трещины на которых дошли лишь до конца кистей. Он медленно, словно привыкая к нынешним габаритам, двинулся ко мне. Его рука легла на мою и рывком сорвала ту, не оставляя даже шанса на сопротивление.

Однако боли не было. Не было ничего. Не было запаха гари, не было жара полыхающего всюду огня, не было не единого дуновения ветерка.

Следующим движением он оторвал уже свою руку и протянул мне. Оставшаяся рука сама собой потянулась и прикрепила инородную на место оторванной. Следом пошла и вторая рука. А после, когда уже ничего не оставалось, его руки восстановились, поглотив часть пламени из округи.

Пространство заволокло алым светом, выкидывая меня в совершенно другое место, но не уступающее по мрачности предыдущему, если не в разы его превосходящее. Но этот мир уже был мне знаком. Алый туман, странные деревья, состоящие словно из тысяч игл и в цвет тумана луна, освещающая панцирь огромного существа, чуть меньше прошлого голема.

Процедура повторилась. Чёрные, темнее самой ночи, глаза паука встретились с моими. Вновь метаморфоза. Вновь моё тело. Тёмно-фиолетовые трещины на груди паука просвечивались сквозь одежду, сжигая ту своей силой. Вновь рука потянулась, но уже к груди. Резкий выброс и моё сердце оказывается в руке паука. Ещё один миг и второе сердце, покрытое теми же трещинами оказывается в другой руке. Мгновение на то, чтобы рана на груди залечилась и сознание затопила тьма.

Следующий мир контрастировал с предыдущими. Вершина горы, тянущей свой пик к солнцу, небесная синь заполняла весь горизонт. Солнце приветливо светило на лицо, но не приносило тепла. Словно ожившая живопись, всё казалось слишком настоящим, но полное отсутствие хоть чего-то говорило об обратном. Облака задвигались, на секунду показывая острый хребет длинного существа, от скорости которого тучи расходились, постепенно обнажая голубую чешую дракона.

Его светло-голубые глаза смотрели на меня с грустью, но в них же плескалось томительное ожидание. Прямо в воздухе мифическое создание приобрело мой облик. В этот раз были ноги, покрытые светящимися голубым трещинами. Я даже не заметил, как тело упало на пик горы с уже отсутствующими ногами. И как в следующую секунду я ужк оказался на ногах. Перед тем, как сознание вновь затопил уже голубой свет, я увидел, как дракон в человеческом обличии прошептал одними губами:

«Спасибо и прощай»

Картина нынешнего мира не сильно отличалась от предыдущей, но была больше похожа на картину из легенд. Огромные белоснежные колонны вокруг, поддерживающие украшенный золотом потолок. Впереди возвышался трон с золотым венком на вершине. Пробоины, служащие окнами, показывали за зданием небесную синь, лучи солнца проникали в любые щели, даря отличное освящение.

Ворота, уходящие далеко в небо, слившись на вершине в единую точку, медленно отворились, впуская внутрь на этот раз человека. Но человека лишь на первый взгляд. За его спиной виднелись десятиметровые белоснежные крылья, испускающие мягкий белый свет. Казалось, лишь от одного присутствия этого существа все тревоги испарялись, а его серебряные глаза были наполнены теплотой, направленной на единственного присутствующего здесь человека. Хотя человеком его теперь вряд ли уже можно назвать.

Его тело, покрытое сетью разноцветных трещин и глаза, цвет которых смешался в непонятную кашу. От него исходила невозможная энергетика отчаяния. Одна из колонн начала трескаться. Это место разрушается лишь от одного его присутствия.

Ангел медленно подошёл к человека и обнял. Тело высшего существа начало гнить на глазах, вбирая в себя весь имевшийся негатив. Но не заметил, как вместе с отрицательными эмоциями уходит и всё остальное. Сознание самостоятельно пыталось избавиться от своего бедственного состояния и единственным, что оно смогло придумать — отдать абсолютно всё. Ангел заметил это, но было слишком поздно. Вернуть всё не получиться. Он отдал те не успевшие абсорбироваться в нём частицы обратно. Там были лишь счастливые моменты. Радость, грусть, переживания, смех и доброта — единственное, что он смог вернуть человеку. Но вместе с ними вернулась и ненависть.

Ангел укрыл своими крыльями человека, уравновешивая все силы в его теле, даруя им баланс. Без этого жизнь не имела бы смысла. В чём прелесть того, что каждый твой шаг становится стихийным бедствием? В чём радость того, что твоё дыхание станет холоднее арктики или же горячее солнца? В чём смысл, если окружающий мир будет для тебя не быстрее улитки?

Сознание затопил белоснежный, дарующий спокойствие белый свет. Последним местом стал домик. Старенький домик, в котором уже сидел известный старик. Он медленно открыл дверь своим дряхлыми руками. Но вместо того облика в этом было одно отличие. Глаза старика покрылись трещинами, кожа вокруг светилась белым светом, а внутри зрачка отражалась единая, проходящая сквозь весь глаз трещина.

Он медленно подошёл поближе. Его пальцы остановились возле глаз Бейна. Секунда промедления, и они двинулись дальше. Глазное яблоко упало на зелёную траву. Старик потянулся к своему и передал его Бейну, что медленно вставил новый глаз на место. Так произошло и со вторым. Старик не спешил излечиваться, изливая тёмно-фиолетовую кровь на траву.

— Я надеялся, что ты не пойдёшь по этому пути, — он грустно усмехнулся. — Но судьба, видимо, решает всё за нас…

Это были последние слова старца, прежде чем тот упал на землю. Картинка покрылась трещинами и рассыпалась на тысячи мелких осколков.

«Изменение завершено. Последний элемент добавлен,» — голос паука становился всё тише с каждым названным словом, пока не оставил Бейна в полной тишине.

Исписанные всеми цветами глаза открылись, чтобы по-новому взглянуть на держащего вошедший в грудь Бейна меч. Пространство затопило жаром, в мгновение ока навинтившим пару тысяч градусов. Кожа удавшегося мутанта начала плавиться, но быстро перекрывалась регенерацией, которая, впрочем, начинала работать всё медленнее. Количество выброшенной Бейном энергии и её суть крылась в уничтожении. Уничтожении всего, включая окружающую его нейтральную ману.

Телу мутанта неоткуда было брать энергию для восстановления. Он пытался выскочить из кратера, но его покрыл тёмная дымка и вернула на место с куда более обширными ранами. Просветлённый пытался протащить меч дальше, но тот словно врос в тело Бейна, не позволяя сдвинуть его ни на дюйм.

Всё тело Бейна покрывалось разноцветными трещинами. Разные, однако создающие какую-то непонятную гармонию, они открыли уже третью дверь. Дверь Единства. Объединившая все имеющиеся у Бейна силы, она была в десятки раз сильнее, но взамен стремительно разрушала тело. На глазах руки Бейна истлевали пеплом. Регенерация серебряных глаз быстро восстанавливала обгоревшие участки, хотя было видно, что долго в таком режиме она не протянет.

Ноги засветились голубым светом и мгновенно в глазах мутанта, Бейн поднялся и встал рядом. Его рука вошла в грудь и вырвала сердце. Зрачок вытянулся и душа оказавшегося всего лишь Познающим Просветлённого почти на семьдесят процентов наполнила первую душу.

Тело мутанта за секунду лишившись души истлело, не оставив после себя абсолютное ничто. Не было даже пепла.

Резко Бейна окружил Желтоватый барьер, впрочем в секунду разбившийся от исходившего от Бейна давления. Мила, только прилетевшая к бою, нахмурила брови и вложила десять процентов источника в новый барьер низких температур, должный заморозить вредителя.

Однако и тот не сыграл особой роли, наоборот, он словно заставил трещины сиять ещё ярче и, как и прошлый, разбился, не нанеся ни капли вреда. Разноцветные глаза с вытянутым зрачком встретились с тёмными провала очей Милы. Она вздрогнула, ведь даже отсюда почувствовала исходящую от парня ненависть и боль.

Рука Бейна потянулась к девушке и та отлетела, почувствовав своим законом искривление пространства. Бейн прикрыл глаза и вздохнул от неудавшейся быстро вывести девушку из игры попытки. Его ноги засияли ярче солнца, и он в мгновение оказался рядом с Милой. Кулак встретился с барьером, за раз уничтожая почти четверть запасов маны Владыки, а они были далеко не маленькими. Мила на одном полном источнике могла содержать небольшую деревеньку из пары сотен домов почти два дня, обеспечивая их электричеством, учитывая что коэффициент переработки маны Познающего в энергию равнялся одному к двум.

Закон давление за секунду увеличил притяжение в доступном ей радиусе в сотни раз, отправляя Бейна в асфальт. Впрочем ставшая жидкой массой укрепленная порода смягчила удар.

Бейн со всей доступной силой с красными и голубыми глазами, добавив к этому открытую первую дверь был для Милы невозможным противником. Являясь Повелителем, лишь его физические параметры увеличились почти в триста раз, что перекрывало разрыв в четыре ступени. Плюс Мила была Просветлённым, полностью завязанным на манипуляции маной, а не чистым боевиком, как тот же Степан, который даже при таком усилении был бы в пару десятков раз сильнее Бейна. Не зря их зовут Сильнейшей Пятёркой.

Прямо сейчас Мила была самым удобным противником. Она не была слабее остальных, но у неё не было как таковых сильных способностей.

Ещё секунда и температура взвинтилась до четырёх тысяч градусов. В открытой ладони собрался шар алой энергии, спрессованный под размер теннисного мяча. Тёмная дымка окутала Бейна и тот вновь оказался рядом с Милой, выкидывая шар прямо в неё. Как бы сильно он не хотел выместить свой гнев, где-то далеко всё ещё плескались мысли о том, что она — его сестра.

Шар разорвался на алые росчерки, исполосовавшие защиту Милы, как нож масло, и та свалилась от истощения и множественных ран. Где-то глубоких, где-то обычных порезов, но напитанные анти-частицами росчерки доставили немало удовольствия.

Мила упала на землю — ровно туда, где буквально две минуты назад лежал умирающий Бейн. Он медленно спустился к ней, наблюдая за её тщетными попытками использовать ещё один щит.

— Знаешь, как только я попал в этот мир, — начал Бейн под вздрогнувшие веки Милы, — я сразу узнал, как вы поживаете. Не счесть, сколько раз я видел свою кончину, не счесть, сколько раз я вас терял. И понимаешь, когда я понял, что у вас всё хорошо, у меня просто появилось желание увидеть вас лично. Тогда, когда тот старый пердун направил на меня свою атаку, я уже заранее знал, что делать. Я думал переместиться в мир, где вы будете обычными Просветлёнными, но судьба думала по-другому, — с каждым словом Бейна глаза Милы раскрывались всё больше, а губы начинали дрожать, — я вновь оказался здесь. Другое время, другие силы. Вы стали сильными, нет, стали сильнейшими…

Бейн выдохнул и поднял голову к звездам. Они продолжали сиять, не обращая внимания на дела смертных.

— Знаешь, в голову закралась отвратительная мысль, — он вновь посмотрел на Милу, — если бы ты пришла чуть раньше, её, возможно, можно было спасти.

Палец Бейна указал на тело сестры, неведомым образом уцелевшее при такой высокой температуре. Мила медленно повернулась и посмотрела туда, куда показал Бейн. Её губы вздрогнули, а глаза заслезились.

— Я ведь не хотел этого. Я просто хотел провести с вами время. Хотел вновь воссоединиться с семьёй. В итоге обрёл новую и её же потерял. Снова потерял… Возможно я и есть тот самый особенный, что должен был появиться в этом мире и решить все ваши проблемы… И знаете… вам не о чём волноваться… я сделаю всё сам…

Бейн развернулся, на его тело медленно натекал тёмный дым и последним, что он услышал, прежде чем исчезнуть — был надрывистый крик Милы:

— Б-Брат!!!

— Очень… холодно… — одинокая слеза, скопившая в себе всё горе, все переживания и всю боль утраты, скатилась по бледной, словно давно мёртвой, щеке и упала, преодолевая сотни метров, превратившись в кристалл, разбившийся о неживую породу горы, разлетевшись тысячей осколков по земле.

Земле, на которой его боле никто не ждёт.

Снег хрустел под ногами. Ноги вели меня к огромной воронке в одной из гор, из которой бесперебойно выходили монстры. Их тела были лишь чуть-чуть не доставали до размеров тридцатиметровых врат. Просветлённые толпами кидались на существ, пытаясь убить их быстрее, чем они полностью выйдёт из врат, но будем говорить честно — выходило паршиво.

Монстры не замечали атак Просветлённых ниже Повелителей, коими за последние полгода стало почти всё население земли. Лишь самые неудачливые так и застопорились на Познающих. Количество Владык росло с каждым днём. Мир отдавал все свои ресурсы защитникам, способствуя их развитию. Всего полгода понадобилось человечеству, чтобы выйти на свой пик.

Жаль, но меня данное усиление обошло стороной. Я хоть и прибывал в теле жителя этого мира, но моя душа была из другого. Пришлось довольствоваться собственными силами и талантом, который после поглощения души Познающего и нескольких сотен душ боссов Подземелий достиг своего пика. Владеющий с двумя открытыми законами.

Я был средним по меркам нынешних Познающих, однако лишь в плане ранга. Тело за эти семь месяцев прошло ещё одну эволюцию. Глаза достигли своего пика. Красные теперь усиливали в сотню раз, голубые давали скорость, сравнимую сейчас с Карен, использующую свою скорость в половину силу, черныё позволяли откатывать любые повреждения, вплоть до отрубания головы, взамен требуя энергию из источника, а серебряные теперь стали моим постоянным спутником. Их поглощение кратно умножилось, достигнув умножения в десять раз, площадь сканирования расширилась до пятнадцати километров, а регенерация позволяла отрастить отрубленную руку за несколько секунд. Отрастить, а не прирастить. Если приложить отрубленную конечность к своему законному месту, то понадобится всего секунда, чтобы восстановить над конечностью полный контроль.

Я медленно шёл вперёд, прямо к вратам, не обращая внимания на снующих туда сюда Познающих и монстров. Одна руки взмахнула в сторону огромного льва с закрученными рогами и тот превратился в двадцати пяти метровую ледяную статую. Пас другой рукой и зверь истлевает, не оставляя от себя даже пепла. Ещё один и монстра вминает в снег, сплющивая и уменьшая размер монстра до жалких трёх метров. Ещё один взмах и на монстра с неба бьёт молния, проделывая в его тушке новую дыру.

Они не представляли никакой опасности. Три души срослись в одну, показывая полную, до краёв, заполненность. Генератор заместо желудка достиг своего пика, почти моментально восполняя потери. Пространство затрещало от резкой смены температуры, а снег, игнорируя все законы физики, не стал таять.

Монстры погибали пачками, не приближаясь ко мне и на десяток метров. Мои ноги медленно вышагивали к разлому, из которого продолжали выходить монстры. И прямо с ним я увидел их. Пять Просветлённых, уничтожающих самых больших и опасным монстров.

Искрящиеся от вложенной в них энергии барьеры сдерживали натиск монстров, позволяя остальным сосредоточиться на своих противниках. Мощные удары сотрясали пространство, разрывая монстров на мелкие кусочки. Воздух сжимался, создавая невероятной силы порывы ветра от перемещения одной особы, за секунду выкашивающей несколько монстров. Сотни летающих роботов делали в зверях за раз несколько сотен несовместимых с жизнью отверстий. И одна, словно не от мира сего. Она не двигалась, но монстры, как ни пытались, не могли попасть по ней. Разом атака одного монстра попала на другого, заставляя зверей сражаться друг с другом.

— В сторону, — глубокий низкий голос раздался по всему полю.

А после волна. Волна, сметающая монстров, как пушинки. Волна, разбирающая монстров на составляющие.

— Я задержу, отдохните, — крикнула Мила и увеличила барьер, перекрывая вход в разлом.

Они выдохнули и смахнули капли пота. Резко их взгляды сосредоточились на мне, медленно приближающимся к разлому. Их глаза распахнулись.

— Брат! — крикнула Кристина, за мгновение оказываясь рядом со мной и повисла на шее.

Лицо само собой украсилось мягкой улыбкой.

— Да-да, я здесь.

— Подожди… — Кристина чуть отступила, прекратив объятия, — почему ты всего лишь Владыка с двумя законами?

— На меня не действуют законы этого мира и усиления я не получил, — вновь улыбнулся.

— Тогда… — начала Карен, но была прервана мной.

— Не бойтесь, сил у меня много и даже сверх того.

— Ты уверен? — подал голос Стёпа.

— Не сомневайся, — хмыкнул. — А теперь, детишки, дайте разобраться с вашей проблемой старшим.

— Ну уж нет, в прошлом это может и сработало, но не сейчас, — надула щёки Кристина.

— Ха-ха-ха, — смех вырвался сам собой от представшей передо мной картины. — Тогда, вместе? Сестра, ты готова?

Рядом со мной взвились алые росчерки, создав фигуру Саши.

— Всегда готов, Бейни, — усмехнулась она.

— Я же просил меня так не называть, — выдохнул в пол.

Я оказался в своём внутреннем мире и посмотрел на четвёртую дверь.

— Пришло твоё время, — моя рука легла на ручку и со скрипом открыла.

За моей спиной в реальном мире появилось пять силуэтов. Огромный паук с презрением смотрел на всех монстров, Голем, возвышающийся над полем достигал такой высоты, что мог одной ногой раздавить с десяток немаленьких монстров. Дракон взметнулся в небо и, как и раньше, задумчиво оглядывал поле боя. Позади правого плеча появился парень с золотистыми волосами и серебряными глазами. Он, казалось, был наполнен добротой до краёв и пасом руки излечил всех раненых Просветлённых, даровав им в подарок заряд бодрости.

И тот, кого я думал, что потерял. На моём плече сидел небольшой паук, что с укором смотрел на меня.

— Вновь мы вляпались в какое-то дерьмо, — стало его первой фразой.

— Мы из него и не выбирались, — усмехнулся. — Ну что, погнали?

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/164362