Теперь всё для тебя (СИ)

Пролог

Иногда я включаю фоном всякие шоу, где девушка, какая-нибудь телезвезда, выбирает себе жениха из десятка «идеальных» парней. Они там проходят испытания, устраивают свидания, из кожи вон лезут, чтобы завоевать красотку.

Думаю, если бы такое шоу однажды вышло со мной, оно бы провалилось. Во-первых, я не телезвезда, да и на видео всегда выгляжу странно. Во-вторых, красоткой меня тоже не назвать – хотя парни на улице заглядываются, делают комплименты, но я никогда не воспринимаю это всерьез. Где-то читала, что на улице не знакомятся с по-настоящему красивыми девушками – стесняются, выбирают кого-то попроще, к кому не стыдно подойти и не так обидно, в случае чего, получить отказ.

И в-третьих, и это самое главное. Я бы зависла на таком шоу еще на стадии кастинга, просто просматривала бы парней десятками, сотнями, тысячами… они бы шли ко мне и шли, ведомые непонятными желаниями, а я бы всем отказывала. Не потому что я такая стерва (хотя бывает и не без этого), а потому что у меня всегда так было: если кто и понравился – то с первого взгляда. Надолго. Не нужны десятки свиданий, не нужны комплименты и подарки, нет. Мне достаточно взгляда, чтобы понять – мое или не мое. А дальше – ничего уже не спасет.

Оля, моя менее избирательная подруга, говорит, что из-за этого своего пунктика я и «хожу без мужика, как дура». Ну да, дура. Зато сколько сэкономленного времени! Я с удовольствием трачу его на работу, на учебу – да, иногда записываюсь на какие-нибудь тренинги, чтобы не застревать на месте.

Да, все так. Вернее, все было так… В телеведущие мне нельзя, но вот подрабатывать какой-нибудь Вангой – вполне можно. Потому что стоило мне определить эту свою черту характера – умение влюбляться раз и навсегда, – и тут же, как по сигналу, мне встретился он. Его взгляд я выхватила из десятка других, хотя за первую нашу встречу он не проронил ни слова. Он вообще, казалось, не особо заметил мое существование. Не уловил, что в тот момент и его судьба, и моя навсегда сменили курс и пошли рядом, как две параллельные прямые. И, признаться, я слишком долго боялась, что эти прямые больше никогда не пересекутся, но вышло все иначе.

Хотя лучше рассказать по порядку. Итак, это был обычный день…

Глава 1

Итак, сегодня обычный день. Когда работаешь фотографом, любой день становится обычным, хотя так кажется только тебе. Люди вокруг женятся, устраивают благотворительные вечера, концерты, фейерверки – а ты ходишь со своим старичком Марком Третьим и пытаешься, чтобы как можно больше интересного попало тебе в объектив.

Марк Третий – это не какой-нибудь там король, а всего лишь мой фотоаппарат. Родители подарили мне его, когда я была еще студенткой, не зная, что тем самым переворачивают мою жизнь. Стоило впервые взглянуть в объектив – и все, я пропала. И вокруг всё пропало – и друзья, и учеба, и эти бесконечные графики-таблицы-конспекты, которые нас заставляли делать в университете. Я влюбилась – с первого взгляда, как всегда. В своего Марка Третьего.

– Туся, если ты задержишься еще хоть на пять минут, я тебя за волосы потащу! – доносится голос Оли из прихожей.

Я вздыхаю. Подружка, с которой мы живем вместе, как всегда, служит моим личным будильником-подпинывателем. Мы часто ходим вместе, потому что она работает на новостном сайте, а я – там же, но не работаю, а подрабатываю. Как-то так удачно удалось пристроиться, что мне позволили остаться в свободном графике, в остальное же время я занимаюсь частными съемками. Сегодня вот не повезло – Оля слезно умоляла тащиться с ней на какое-то очередное унылое, но очень важное мероприятие. Я даже не потрудилась выяснить, что именно там будет.

– Иду! – наконец отзываюсь я, запаковываю Марка в чехол и выхожу в прихожую.

Оля, конечно, выглядит шикарно. Своим светлым и довольно тонким волосам перед важными мероприятиями она умудряется придать такую пышную форму, будто собирается на фотосессию. Глаза аккуратно подведены, стрелки выступают за пределы разумного – но смотрится это, к удивлению, органично. Я на ее фоне, как всегда, выгляжу весьма скромно: надела клетчатую рубашку, проверила, чтобы в пространство между пуговок не выглядывала моя грудь – хоть в чем-то внешне я не уступаю подруге. С волосами и вовсе некогда было возиться, и я просто стянула их в хвост. Такая нехитрая прическа делает меня еще моложе, чем я есть, иногда даже в магазинах путают со школьницей и просят паспорт. А когда видят там пометку – 25 лет – удивляются. А что такого?

– Не забудешь же меня щелкнуть? – подмигивает подруга.

– Конечно. А иначе для чего ты так вырядилась? – подкалываю я. – Явно же для новой аватарки.

– Ну не только! – уверяет Оля, подхватывая ключи с полки. – Знаешь, Тусь, сколько важных шишек слетается на такие выставки?

– Так мы идем на выставку? – вою я, выходя за подругой в подъезд.

Скучнее не придумаешь! Ненавижу снимать выставки. Если там какие-нибудь артефакты, статуи, да хоть мумии – это еще терпимо. Но картины на фотографиях выглядят так не живо! А потом редактор мне говорит: «Что-то маловато динамики на фотографиях, Наталья». А что я должна сделать? Тут либо людей снимать, либо картины, а если попробовать все вместе и разом – получается ужасная композиция. Приходится либо просить кого-нибудь встать в нужное место и в нужную позу, либо нащелкать как придется.

– Не просто на выставку, Наташ, – говорит подруга, и я чуть напрягаюсь.

Она редко называет меня по имени, да и вообще меня редко кто так зовет. Чаще – просто Туся, почему-то так с детства повелось. Наташа, Натуся, Туся…

– Тебе бы тоже не мешало накраситься, – продолжает Оля. – Вечно в своих кроссовках ходишь. Ладно хоть шорты в этот раз надела – лето уже, подзагоришь. Правда, только чуть выше колена – прямо по линии.

Она с усмешкой проводит длинным ногтем по моей ноге, и я смеюсь от щекотки, после чего скачу за подругой вниз, к такси. Когда мы наконец садимся, выговор продолжается:

– Это не просто выставка картин – знаю, ты их терпеть не можешь. Тут сельскохозяйственная!

– Остановите такси, я пошла домой, – в шутку прикрикиваю водителю, и тот отвечает понимающей улыбкой.

– Да не кипишуй ты так, Тусь. Ты понимаешь, кто туда ходит?

– Трактористы всякие, – предполагаю я.

– А хоть бы и трактористы, – легко соглашается Оля. – Только некоторые тракторы побольше «Майбаха» стоят, ничего, да?

– Ого, ты в тракторах теперь разбираешься? И давно ты стала наряжаться перед такой публикой? Помнится, ты меньше чем на сходки потенциальных миллионеров отказывалась ходить.

– Годы летят, дорогая. Начинаешь ценить комфорт, уют русских полей… Только представь – Я и Он. Шум комбайна позади нас.

– Ты на каблуках, застряла в какой-нибудь кучке, – поддакиваю я и смеюсь с реакции подруги. – Оль, признавайся, уже кого-то конкретного присмотрела?

– Все-то ты знаешь. – Она надувает щеки и отворачивается к окну.

Правда, надолго ее терпения не хватает, и через пару секунд она уже восторженно рассказывает о каком-то молодом главе сельского хозяйства, от которого ей снесло крышу. Он получил свой бизнес недавно, от кого-то из родственников по наследству, и пока только разбирался во всей теме. Они с Олей познакомились где-то на заседании в мэрии, куда она ходила по работе, и молодой «фермер» пригласил ее на эту выставку. Оля ухватилась за инфоповод и с удовольствием согласилась.

И вот мы в такси. Едем смотреть тракторы, восхищаться новыми сортами удобрений и породами прекрасных пятнистых коров. Нет, к сельской жизни я отношусь прекрасно – все-таки половину детства провела в деревне с бабушкой и дедушкой, – но из-за этой выставки мне пришлось сдвинуть более интересную фотосессию. Слишком уж Оля умоляла пойти с ней, хотя казалось бы – зачем? Моральная поддержка в любовных делах ей явно не нужна, она и сама неплохо справляется.

– Там и инновационный отдел будет, если тебе интересно, – наконец Оля раскрывает козырь, хотя нужды в этом нет – я уже явно не сбегу с мероприятия. – Знаешь, типа айтишники всякие, бородачи-умники. Прямо как тебе нравится.

– Откуда тебе знать, кто мне нравится?

– Оттуда, Тусь. Ты же любишь всяких умников-гениев. Вспомни хотя бы Макса…

– Перестань, – резко обрываю я. Этой темы мне точно касаться не хочется.

– Извини. Ну так вот, если заскучаешь на общем мероприятии, заглянешь туда – они там действительно прикольные штуки разрабатывают. Подцепишь какого-нибудь Илона Маска местного разлива. Из тех, которые предпочли не покорять Марс, а спасать Землю.

– Этот вариант мне нравится больше. Вот только ни с кем знакомиться я не собираюсь. Долго нам еще?

Оля смотрит на карту в телефоне. Я только сейчас замечаю огромные серьги – они качнулись в ее ушах при легком наклоне головы. Да уж, с моими простенькими «гвоздиками» и не сравнить. С другой стороны, я-то еду туда работать, а не мужские сердца покорять. Ну, так мне кажется…

Мы подъезжаем к большому центру, где в нашем городе обычно проводят самые масштабные мероприятия. Припарковаться негде: все заняла сельскохозяйственная техника, и у меня от сердца немного отлегло. Хотя бы тут будут крутые фото – это вам не картинная галерея. Какие-то бульдозеры, опрыскиватели, комбайны и прочие непонятные штуки возвышаются над людьми огромными великанами. Я сразу же убежала от подруги в сторону техники, чтобы сделать несколько кадров, пока солнце не спряталось за облаками.

Когда вернулась ко входу, Оли уже не было. Уже вошла, наверное. Ее работа посложнее моей – надо найти людей, достаточно разбирающихся в теме, но недостаточно занятых, чтобы отослать молодую журналистку куда подальше. Хотя хватит, наверное, даже мысленно называть ее молодой. Оля юна, но уже достаточно опытна, ее умение раздобыть нужную информацию и разговорить самого закрытого человека во вселенной оценил даже наш редактор.

Мне пришлось заходить в центр самой, регистрироваться на стойке ресепшн и получать свой бейджик.

– Наталья Крестова. Не Христова, – поправляю я человека, который распечатывал мне бейджик. Он тут же исправляется и выдает нужную бумажку, которую я вешаю на шею, после чего наконец могу войти.

Разочарование, которое настигло меня еще дома, наконец отступило. Техника стоит не только на улице, но и здесь: какие-то огромные, непонятно как затащенные в помещение машины, «аквариумы» с результатами различных экспериментов, даже электрическая проволока, которая не дает скоту сбегать с поля, – все это хоть от меня максимально далекое, но очень интересное.

Я погружаюсь в работу, фотографируя все что вижу. Очнулась, наверное, спустя час, когда Оля чуть ли не силой начала оттаскивать меня от левитрона – небольшая антигравитационная подушка, на которой прямо в воздухе парил горшочек с растением. Как я поняла, это не имеет никакой практической ценности, зато круто смотрится на стенде и привлекает внимание зевак.

– Давай же, там умные люди будут толкать речь, надо их хотя бы чуть-чуть заснять, – уговаривает подруга.

– Скукота! Посмотри, сколько здесь всего…

– Потом!

Мне пришлось поддаться на уговоры и идти в зал. Со сцены уже говорит кто-то, возвещая, как прекрасно селитра – или что там? – подходит в качестве удобрения.

– А тут можно, как на ютубе, пропустить рекламу? – тихо спрашиваю я, продвигаясь за Олей в передние ряды.

– Не ворчи! – веселится она и подталкивает меня ближе к сцене. Мда. Столько с ней ходим вместе, а она так и не выучила, что в упор фотографировать выступающих – не лучший вариант. Я прохожу вдоль рядов чуть назад, чтобы взять ракурс получше.

Пока мы шли к залу, я как-то на автомате спрятала своего Марка в чехол, боясь, чтобы в толпе никто не заехал локтем по объективу. Теперь приходится расчехлять, проверять, не заляпана ли линза…

– Спасибо предыдущему оратору, – доносится до сцены. – А сейчас я приглашаю выступить Сергея Сотникова, руководителя компании по разработке…

«Блаблабла». Тысячи имен за год с небольшим работы в газете перестали помещаться у меня в голове, как и информация, которая тонной лилась на ту же Ольгу – ей-то приходилось все впитывать, чтобы потом писать статьи. Я предпочитала концентрироваться на том, что мне интересно – если кто-то говорит о чем-то действительно вдохновляющем, я вовремя включаюсь, запоминаю интересные факты, но не имена – их слишком много. Жалкая попытка сэкономить память в моем не слишком мощном головном компьютере.

Я поднимаю взгляд на сцену. Что-то щелкнуло – оказалось, я случайно нажала кнопку затвора, и Марк затрещал – начал делать серию снимков пола. Я же тем временем пялюсь, как на сцену выходит мужчина…

Такое бывало со мной редко. Всего дважды за жизнь – один раз с моим верным Марком, второй раз – с Максом, который, как снимок, навсегда отпечатался в моем сердце, пока не разломал его на мелкие кусочки. И вот теперь – третий раз. Как его зовут? Что там сказала ведущая? Кажется, Сергей…

Довольно высокий, уверенный, статный. В кэжуал-костюме, который выглядит удивительно хорошо среди всех местных строгих «двоек» со строгими стрелками на брюках и пиджаках не по размеру – на Сергее костюм выглядит так, словно он в нем родился. Широкие плечи, на фоне которых ведущая кажется малюсенькой, как мышка. Аккуратная стрижка, каштановые волосы, которые лежат идеально и без всякого лака. Ямочка, каких почти не встретить у мужчин вживую – только у актеров. Но этот Сергей улыбается публике – и ямочка появляется, причем только на правой щеке. Прирожденная мужская красота. Довольно взрослый, точно не мой ровесник, но выглядит прекрасно.

– Девушка, он у вас сейчас взорвется, – шутит кто-то рядом со мной, указывая на Марка, и я наконец убираю палец с затвора. Успела сделать, наверное, примерно миллиард снимков, пока залюбовалась на сцену.

Сергей с легкой улыбкой берет у ведущей микрофон – при этом из-под рукава выглядывают серебряные часы, которые стоят, наверное, как моя годовая зарплата.

– Спасибо за приглашение, – говорит он бархатным голосом, и я понимаю: попала. Человек с таким голосом… – Моя компания занимается разработкой оборудования, которое должно облегчить труд многих хозяйств. Автоматизация – не то слово, которого нужно бояться в двадцать первом веке. Хотя оно напугало многих еще веке в семнадцатом, когда на смену ручному труду пришли великие и ужасные машины.

В зале раздается легкий одобрительный смех.

– Тысячи людей тогда остались без работы, и конечно, это привело к разным восстаниям. Не восстаниям машин, разумеется – это ждет нас впереди. – И вновь несколько ухмылок. – Об этом я и хочу поговорить сегодня. Не об автоматизации – а о последствиях, которые ждут нас с ее приходом. Мы запускаем учебную программу, которая…

– Тусь, ну ты сфотала или нет? – Оля незаметно приблизилась ко мне и, видимо, заметила, что я занята явно не работой. Проследила за взглядом. Узнала его. – О нет… Что, прямо сейчас?

Я перевожу взгляд на нее, но едва различаю светлое облачко ее волос.

– Что? Ты о чем?

– Я уже видела, как ты застывала в такой позе и с таким выражением. Алле, подруга, это тебе не какой-то там преподаватель Макс. Очнись! Птицы не нашего полета! Ты в курсе, кто это?

Ольга начала щелкать пальцами у меня перед лицом, заставляя окончательно проснуться.

– Что ты несешь? – Я оборачиваюсь. Несколько мужчин смотрят на нас – на этой выставке вообще кроме мужчин будто бы никого нет, словно женщинам вход запрещен, а мы как-то случайно проскользнули. – Я в порядке. Фотоаппарат настраивала.

Оля вздыхает, слушает Сергея несколько секунд и опять оборачивается ко мне.

– Попробовать уболтать его на интервью? Я что-нибудь спрошу, а ты…

– Да! – начинаю кивать я раньше, чем успеваю подумать. Вот, началось! Я так и знала: если память моей головы переполнится, остальной «компьютер» тоже начнет тупить. Вон, уже соглашаюсь раньше, чем понимаю вопрос.

– И угораздило же тебя… Тьфу! – ворчит Оля, уходя ближе к сцене.

Сергей тем временем заканчивает говорить и уже спускается со сцены, сорвав гораздо больше аплодисментов, чем предыдущий оратор. К нему тут же подходят несколько слушателей, окружают, забалтывают, а моя храбрая подруга выглядывает из-за их широких спин, не торопясь заговаривать с Сергеем.

Я осторожно приближаюсь, но Оля меня перехватывает:

– Стой. Тут надо действовать умнее. Давай подождем, пока толпа от него разойдется. Тем более что он выступал последним, вон, народ уже расходится. Договорят мужики – тогда подойдем и мы.

Я нетерпеливо стою в стороне, разглядывая Сергея. Он выглядит довольным, улыбается, от чего от его глаз расходятся чуть заметные лучики. Похоже, ему лет тридцать-тридцать пять – как раз возраст, когда старость еще далеко, но первые намеки уже появляются. Правда, ему эти лучики только добавляют обаяния.

– Надо? – Оля протягивает мне что-то белое.

– Платок?

– Слюни подобрать.

– Иди ты!

– Тусь, я попробую его разговорить. Но тут без вариантов, – подруга качает головой. – Слышала про него от своего «фермера». Серьезный тип. Со своими прибабахами – и не все тебе понравятся…

Я слушаю Олю и понимаю, как же все это глупо. Выставка на тему, о которой я ничего не знаю. Человек, которого я никогда не видела. Один взгляд – не на меня даже, а куда-то в толпу зрителей. Но так было каждый раз – я, как рыбка, попадалась на крючок и уже не могла сорваться. Один взгляд, одно слово, одна искра – и я в огне. Так было и в прошлый раз. И к чему это привело…

Наступает паника от воспоминаний о Максе. Нет, чувств к нему у меня не осталось – все выгорели дотла, но зато сохранилась огромная дыра в груди. Я радовалась каждый день, что туда, в сердце, больше никто не пытается проникнуть, что я больше не чувствую «затвора», который запечатлевает человека в моей судьбе. Долгих три года мне понадобилось, чтобы оправиться, и вот теперь – опять срабатывает щелчок. Я бы подумала, что это легкая симпатия, вызванная чем-то внешним, да пусть даже милой улыбкой этого Сергея, если бы не знала: такие «щелчки» для меня не проходят легко. Я попала, и так глупо. Могла бы сейчас проводить фотосессию другим людям и даже не подозревать…

– Извините! Сергей, верно? – Ольга, увидев, что народ расступился, подскакивает к нему и показательно достает блокнот. – Очень впечатлила ваша образовательная программа! Так вы считаете, возможно провести масштабную автоматизацию, как вы выразились, «без жертв»?

Она верещит что-то еще, отводя Сергея подальше от людей, а я восхищаюсь ее памяти: она слушала и понимала, о чем тот говорил со сцены. Пока я стояла и хлопала глазами-ушами. Нужно будет потом расспросить, про что же он говорил. Хоть у одной из нас голова еще на месте.

– Согласитесь на небольшое интервью? Может быть, завтра? – говорит Оля, и мое сердце замирает.

Сергей, отойдя с ней в сторону, перестает так обворожительно улыбаться, как делал это при разговоре с другими зрителями.

– Вы журналист? – слегка устало спрашивает он.

– Да, сайт ньюс.инфо…

Сергей бросает взгляд на часы – Tissot. Ну, не моя годовая зарплата, но полугодовая – точно.

– Сегодня я уже не успею. Давайте завтра, – предлагает он, и в его голосе уже нет тех заразительно-восхищающих интонаций, как на сцене. Будто бы сейчас он отвечает сдержанно, вынуждено. – Нашей программе действительно не помешает освещение в СМИ. Начнем с вас.

Что-то строгое звучит в его словах. Оля улыбается и записывает место встречи.

– Значит, завтра в час, – кивает она.

– Да.

– Прислать вам вопросы заранее, чтобы вы подготовились?

Сергей смотрит на нее, как на сумасшедшую.

– Я достаточно разбираюсь в теме, чтобы отвечать экспромтом, – сухо отвечает он. – Позвольте мне вернуться к переговорам.

После этого Сергей вновь пошел к мужчинам, которые его дожидались у сцены. За все время разговора на меня он не взглянул ни разу.

– Видишь, подруга, какой стальной рыцарь нам попался? – слегка разочарованно сказала Оля, вернувшись ко мне. – Улыбается только потенциальным клиентам. Нам – не обязательно. Вот странно, он будто бы согласился на интервью, а у меня чувство, будто меня отшили.

– Он выглядит устало, – подмечаю я.

– Устало? – Оля оборачивается на Сергея, а тот уже вновь надел свою маску – улыбчивый, обаятельный, о чем-то громко и уверенно рассказывает. – Я бы не сказала. Программа у него действительно интересная. Ты же слушала? Или в облаках витала?

– Ну…

– Ладно. Значит, дома расскажу. Поехали, Туся, здесь нам больше делать нечего.

Я прилагаю все усилия, чтобы идти к выходу из зала, не оборачиваясь на Сергея. Чем дальше ведет меня подруга, тем сильнее тянет меня назад – необъяснимо, будто физически. Напоследок, уже у самой двери, все же не сдерживаюсь, оглядываюсь. Перехватываю взгляд Сергея. Он говорит, но смотрит на меня, прожигая ту самую дыру в сердце. Или согревая?...