Теперь я босс

Глава 13. Волки не в лесу, а рядом…

Эля.

— Ты издеваешься? Я их терпеть ненавижу! — хмурюсь, наблюдая как мужчина достаёт из пакета одну и запускает в рот.

— А ты хотя бы хоть раз пробовала? — тянет одну мне, и я ещё сильнее зажимаю нос пальцами.

— Какой там! Они так воняют, что я даже в голодный год к ним не притронусь. Ужас… — закатываю глаза, видя как этот придурочный с довольным видом запускает ещё одну.

— Другой еды нет. А ты сегодня кроме круассанов ничего не ела. — тычет пачкой, и я сдаюсь, засовывая в неё руку, и доставая штучку. Крепко держу нос, и аккуратно опускаю её на язык. Смакую, затем пережёвываю.

— О, а это не плохо… — отпускаю переносицу, беря себе ещё немножко. — Даже очень неплохо..

— Вот видишь. Я говорил. — хмыкает, и снова отклоняется назад, доставая ещё пакет. До того как он начал говорить я думала, что в нём пакетики, бутылки и остатки после обеда. — А теперь если реально есть хочешь, тут бургеры и вода. — протягивает, и я закипаю.

— Ты охренел, Грачёв! Зачем тогда меня этой хренью пичкал! Бессмертный что-ли? — сжимаю в руках так, что белеют костяшки. — Я тебе сейчас эти чипсы в задницу засуну!

— Ну подожди… — поднимает ладони в знак капитуляции. — Тебе понравилось? Понравилось. Вот и не ворчи. Нечего было меня расстраивать, что тебе запах не нравится. Воняет ей, воняет..

— Холодно… Как мы будем спать? Придётся оставить машину включённой. — говорю, откусывая сочный бургер с курицей.

— Во-первых, нам хватит максимум ещё на пол часа, а во-вторых, если мы оставим включённой, то можем приманить к себе зверей. А это, ничем хорошим не закончится. — от его слов липкий страх разносится по телу, и на коже выступают мурашки.

— А что делать? Мы нахрен тут замёрзнем! — паникую. Руки начинают дрожать, а сердце кувыркаться в грудной клетке, словно птица, которая ещё недавно парила на небесах, а сейчас сидит взаперти.

— Боже, Дюймовочка… — вздыхает, улыбаясь. — Конец августа, на улице ещё не так уж и холодно. И у меня есть плед. — пожимает плечами. — Укутаемся, не переживай.

— Плед? Зачем ты взял плед на тест-драйв? — бровь выгибается дугой. Шестерёнки в голове начинают крутиться с новой силой, ударяясь со звоном друг об друга.

— Я надеялся, что ты захочешь трахнуться в лесу. На траве знаешь не очень как-то. — ухмыляется одним уголком губ.

— Клещи в задницу заползают? — начинаю хохотать. С одной стороны я благодарна его извращённому мозгу, потому что плед в нашей ситуации очень кстати. Но с другой стороны, обернуть бы его этим пледом, и спихнуть в реку.

— Очень смешно, Дюймовочка. — фыркает. — Давай уже ложиться. Чем раньше заснём, тем раньше проснёмся. Вылези не надолго, я сдвигу заднее сиденье, и опущу передние.

Делаю как он говорит, и ещё сильнее промерзаю, ловя кожей прохладный вечерний ветер. Стас сдвигает сидушки, но это не выглядит удобным и комфортным. Чувствую поспать у нас совсем не получится. Сам пролазит дальше к спинке, и бьёт рядом с собой, приглашая меня. Оставляю обувь под панелью, и протискиваюсь к мужчине, выдерживая расстояние. И хоть передние кресла и упираются мне в рёбра, прижиматься к этому идиоту я не собираюсь.

— Спокойной ночи, Дюймовочка… — накрывает нас пледом, и замолкает.

Я лежу, втыкая в никуда. Мне невозможно страшно, и я никак не могу согреться. Может для людей, которые отлично чувствуют себя в минус сорок, и прыгают в купель, конец августа и не кажется холодным, но для меня это жуть. Я могу мёрзнуть даже в плюс двадцать, и всегда сплю под теплым одеялом.

— Стас… — шепчу, чтобы не разбудить если он спит, но когда он не отвечает, повторяю громче. — Стас… — снова тишина. — Стас, мне холодно..

— Сюда иди потому что! — рявкает сонным голосом, и в эту же секунду на мою талию ложится мужская ладонь, которая за секунду прижимает меня к себе. Подбивает подо мной плед, обнимает, и снова начинает сопеть. Как вообще так быстро можно уснуть? Ещё и в новой обстановке!

— Стас… — через время снова решаю потревожить спящего медведя. Озноб никуда не прошёл, и я не понимаю, как он может не замечать, что я трясусь и стучу зубами, как суслик. — Стааааас… Мне очень холодноо… Стас..

— Да ёб твою мать, Дюймовочка! — резко встаёт, глядя на меня сверху вниз. — Раздевайся!

— Что?? Ну уж нет! Таким способом я греться не буду! — фырчу, нарочно немного отодвигаясь от парня.

— Дура ты, Эльвира! В школе не учили? Если двум людям надо согреться в условиях дикой природы, они раздеваются до гола и обнимаются. Тем самым грея друг друга теплом своих тел. — объясняет, сбрасывая свой пиджак, затем футболку, а следом медленно и аккуратно избавляется от брюк. В свете луны вижу очертания его торса, и громко сглатываю. Впервые вижу в жизни все восемь кубиков одновременно. Они выглядят шикарно, словно с обложки журнала или фильма. Я даже на секунду забываю, где я. — Давай быстрее, я спать хочу..

— Ладно. — подумав ещё с минуту, стаскиваю с себя пиджак и брюки, и забираюсь обратно под плед.

— Это тоже снимай. — трогает кромку топа, облокачиваясь на локоть.

— Там нет бюстгальтера… — фырчу, чувствуя как парень прожигает меня гневным взглядом. Ощущение такое, что если я сейчас не угомонюсь, и не сделаю как он говорит, он выбросит меня из машины прямо в трусах. — Не смотри… — неуклюже стаскивают его под пледом, и прижимаюсь спиной к горячей груди Стаса. — Ооо… а так и правда теплее. Ты горячий.

— Спасибо. — я его не вижу, но вижу как он ухмыляется.

— Я имела ввиду тело. Тело горячее. Ну всмысле температура… Кожа… Чёрт… — слышу как он тихонечко хихикает, касаясь каждый раз чем-то моей попки в стрингах. — Ты же спать хотел… — шепчу, ощущая как это что-то становится всё твёрже и твёрже, и уже бесстыдно тычется прямо между моих бёдер.

— Я то хотел… Не знал же, что касаться тебя, это так возбуждающе… — трогает кончиками пальцев мои рёбра под грудью, и нежно ведёт вниз, к животику, вырисовывая незамысловатые узоры. Я сразу безумно напрягаюсь, но при этом жар мгновенно приливает к лицу. И не только. Медленно расползается по всему телу, скапливаясь внизу моего живота.

— Стас… нельзя… Стас… — моё отрицание больше похожи на мольбы.

— Я лишь поглаживаю животик, Дюймовочка… Я не трогаю тебя. Не стану, если не захочешь… — прижимается ухом к моему уху, и становится ещё горячее.

— Чёрт… — срывается с губ, и я зажмуриваю глаза, стыдясь. Как это прозвучало… Как… Что можно было подумать?

— Ооо… то есть ты расстроена да, Дюймовочка? — хмыкает, и рука мужчины мигом ныряет в мои трусики. — Блять! Ты такая мокрая… Эль… Я в ахере… Я же ничего ещё не сделал… — раздвигает пальцами складочки, проскальзывая дальше. Я дёргаюсь от ощущений, прижимаясь попой к его паху ещё сильнее. Губы пересохли, а перед глазами какая-то муть. Что со мной происходит? По-хорошему мне бы выдернуть его руку, одеться, и всё-таки лечь спать, но мне так интересно что будет дальше, что я просто молчу. Молчу, стараясь маскировать тяжёлое дыхание. — Ты определённо будешь моей… — шепчет, задевая подушечками пальцев точку, от которой в голове посыпались искры, а ноги задрожали.

— Стас… — шепчу, прикусывая свою нижнюю губу. — Стас… не надо..

— Как не надо? Ты же этого хочешь, я чувствую… К чему себе отказывать? — прикусывает мочку, начиная кружить вокруг клитора, заставляя меня протяжно застонать. — Отзывчивая… пиздец какая отзывчивая… — ускоряет движения, вторую руку просовывая подо мной, и притягивая меня на себя. Я лежу у него на груди, глухо постанываю, и машинально ёрзаю попкой на члене.

— Стас… Пожалуйста… — прошу, сама не понимаю о чём именно. То ли отпустить меня, то ли не останавливаться.

— Да… Дюймовочка… Вот так… двигайся… — катает меня вверх-вниз по твёрдому стволу, по-прежнему продолжая изводить пытками клитор. Ладонью обнимает грудь, немного сжимает. Трогает сосок, оттягивая, и я удовлетворённо вскрикиваю. Не знала, что у меня такая чувствительная грудь. — Сиськи шикарные… Так бы и засадить между ними, и забрызгать верхушки спермой… — хрипит, останавливая пальцы и нажимает на капюшончик. Это служит словно спусковым крючком. Внутри меня взрываются фейерверки, искорки сыпляться из глаз, а я дрожу на мужчине, как от удара током, ощущая как он пульсирует подо мной.

— Ты мокрый… — сползаю с него, снова поворачиваясь задом. — Теперь действительно тепло… — шепчу, пытаясь зажмуриться. Я хочу уснуть. Уснуть хочу.

— Ёрзала так, что я кончил. Считай трахнула меня не прикладывая особых усилий. — хмыкает, просовывая руку под мою, и прижимает к себе, обнимая за грудь. — Эль..

— Я не хочу об этом говорить. И руку, — запинаюсь, когда он снова трогает сосок. — убери.

— Как скажешь, Дюймовочка… — целует в шею, и перемещает ладонь на живот.

Мне кажется, не проходит и двух минут, но я снова слышу его сопение. Чему на этот раз я безумно рада. И как я позволила этому случиться?