Терем-теремок

БАРЫНЯ ПРИСЛАЛА СТО РУБЛЕЙ

Чекильцев по службе числился помощником начальника планового отдела. А по существу он являлся добровольным помощником директора конторы. Он, Чекильцев, считал, что гораздо полезнее отдавать время и силы на угождение начальству, чем на исполнение прямых своих обязанностей. Начальство всегда может отметить, отблагодарить, наградить. А что способен дать человеку плановый отдел как таковой? Стало быть, держаться надо именно директора. Чекильцев так и делал.

И вдруг директор зашатался. Поскольку контора своего плана не выполнила (Чекильцеву это было точно известно), назначено было обследование. Председатель комиссии по обследованию, заняв один из кабинетов конторы, знакомился с делами и для этого вызывал к себе сотрудников. Очевидно было, что в ближайшие дни пригласят для беседы и Чекильцева.

Как в этом случае держать себя? По зрелом размышлении Чекильцев решил, что он должен прежде всего убедиться вот в чем: будет ли снят директор конторы в результате обследования? Если снимут директора, тогда можно говорить начистоту. А если дело обернется так, что директор останется на месте, то не надо сообщать ничего, умаляющего его директорские способности и распоряжения. Решено!

Дня через два после того как Чекильцев принял свое мудрое решение, его действительно вызвали к председателю комиссии по обследованию. Входя в кабинет, Чекильцев мысленно повторял: «Главное — прощупать: останется наш директор или нет?»

Председатель комиссии пригласил Чекильцева присесть.

— Если не ошибаюсь, — сказал он, — вы — помощник начальника планового отдела?

Чекильцев немножко подумал (в голове у него мелькнула мысль: это-то можно ему сказать? Пожалуй, можно!) и утвердительно кивнул головой.

— Так точно. Утвержден приказом в марте пятьдесят седьмого года.

— Та-ак… Ну, что вы можете рассказать о выполнении плана и вообще о работе конторы?

В дальнейшем беседа сильно напоминала популярную детскую игру «вам барыня прислала сто рублей». Как известно, смысл игры в том, что отвечающий не смеет произносить то и дело подворачивающиеся под язык слова «да» и «нет», а также наименование наиболее часто встречающихся в жизни цветов: белый и черный.

Игра у Чекильцева с председателем комиссии шла так:

— Относительно выполнения плана, — медленно выговаривал Чекильцев, — могу сказать, что план в общем и целом выполняется.

— Это — в общем и целом. А в деталях?

— И в деталях он тоже — тово…

— Выполнялся?

— Если хотите.

— Дело не в том, товарищ Чекильцев, чего я хочу. Вы мне скажите: как оно есть на деле?

— Я же и говорю…

— Что вы говорите?

— То, что вы спрашиваете, товарищ председатель.

— Моя фамилия Афанасьев.

— Очень приятно, товарищ Афанасьев… Я вот еще в тридцать втором году работал в Союзтаре с одним Афанасьевым… Он вам родстве..?

— Не знаю. Да это и неважно. Лучше вы мне скажите: по каким рубрикам план у вас не выполнялся?

— Ну, это трудно так сразу сказать…

— Цифры, я надеюсь, у вас есть?

— Цифры есть. Куда им деваться? Цифры — они всегда с нами.

— А вы их помните, хотя бы в общих чертах?

— Что именно?

— Да цифры же.

— Это нашего плана цифры?

— Ну да! А то какие же?

— За текущий год?

— Ну, ясно. Помните?

— Представьте — не очень. Столько, знаете, впечатлений, сведений, циркуляров этих… прямо голова пухнет.

— Ну, а впечатления у вас каковы? Все ли нормально у вас в конторе?

— Это в каком смысле?

— Да в смысле же плана!

— Ах, плана… Да, план у нас есть…

— Ф-фу, товарищ Чекильцев, это я и без вас знаю, что он есть. А вот вы мне дайте анализ этого плана.

— Анализ, вы говорите?

— Да вы что, русского языка не понимаете?

— Хе-хе… как, то есть, не понимаю. Отлично понимаю, товарищ Афанасьев.

— Ну вот. Стало быть, мы производим обследование деятельности вашей конторы. Вот вы и помогите нам, расскажите: хорошо ли работает ваш директор? На месте ли он?

При этих словах в голове Чекильцева мелькнуло: «Вон как ставится вопрос: „на месте ли?“… Пожалуй, пора поднажать, кое-что открыть о нем…»

И он, улыбнувшись, саркастически произнес:

— Да уж, знаете, у нас тут многим приходил в голову этот вопрос…

— Какой вопрос?

— Да вот — который вы задали…

— Ну, и как же вы считаете?

— Я…

Чекильцев чуть было не спросил: «А вы как считаете?» Но, вспомнив правила игры, удержался и только искоса глянул на председателя. Лицо председателя не выражало ничего такого, что можно было бы принять за прямое осуждение деятельности директора конторы. Ввиду этого Чекильцев решил подождать с нападками на своего начальника.

— Хммм… да-а-а… — протянул он, — вопрос сложный… Если хотите знать, даже не нашего ума дело.

— Это почему же?

— А как же? Наш директор назначен главком. Утвержден министром. Значит, заслужил, так сказать. Имеет данные.

— Он имеет свои данные. А вы — свои.

— Это в каком же смысле, товарищ Афанасьев?

— Так вы в плановом отделе у себя разбираетесь хоть немного в работе конторы?

— Хе-хе!.. Помилуйте!.. Только этим и занимаемся.

— Вот и расскажите нам.

— Об чем именно?

— О чем хотите. Обо всем. Да что вы притворяетесь наивным таким ребенком?!

— Помилуйте, какой же ребенок… Скоро двадцать лет, как по этому делу, так сказать…

— Что-то незаметно. Ну, рассказывайте!

— Кхм… Рассказывать? Сейчас… Кхмм… А что именно?

— Что хотите.

— Ах, так? Кхм… Сейчас… Да… Кхм… Ну, вот. Наш плановый отдел… кхм… он по штатам располагает четырьмя единицами. По смете конторы на нас приходится триста семьдесят пять рублей в месяц зарплаты, что составляет ноль целых шесть десятых процента бюджета конторы, а с расходом на почтовые, канцелярские и командировочные расходы…

— Но то, товарищ Чекильцев, не то рассказываете!

— Разве?

— Будто вы сами не знаете… Так как же: будете вы говорить или нет?

— Помилуйте, я лично — с восторгом…

— Тогда в чем же дело?..

— Господи!.. Да разве я… Вы только прикажите…

— Дайте мне оценку: правильно работает контора?

— Разве?

— Значит, по-вашему, есть недостатки. Так?

— Безусловно. Где их нет!

— Ну вот видите. Значит, вы нам поможете вскрыть эти недостатки?

— А? Разве?.. Хотя да. Да, да, да, это — мой долг!

— Вот!

— Я вас слушаю.

— Слушаюсь.

— Ну?

— А?

— Говорите.

— О чем?

— Да о недостатках же!

— А они есть?

— Вы же сами сказали!

— Когда?

— Тьфу!

— Вот именно! Я всегда это самое и говорил про наши недостатки: тьфу, да и только!..

…Короче, когда через девяносто три минуты, протекшие в беседе с председателем комиссии, Чекильцев покидал кабинет, председатель перешел со стула на диван, где он полулежа вытирал увлажненные лоб и шею, повторяя:

— Вот это — тип… Ну и ну!.. Это что ж такое, а?.. Ну и тип!

А Чекильцев, закрыв за собой дверь в кабинет, в коридоре позволил себе улыбку слегка саркастического характера. И думал он теперь так:

— Что, съел? То-то, брат! Не на такого напал!..

Чекильцев полагал, что матч игры в «барыня прислала сто рублей» он выиграл целиком и полностью. На расспросы сослуживцев он весело отвечал:

— Полтора часа говорили… Что мог, я ему все раскрыл. Председатель комиссии меня потом уже благодарил, руку жал… «Если бы, — говорит, — не вы, прямо не знаем, как бы мы тут разобрались…»

А через сутки на доске извещений висело решение комиссии: помощника начальника планового отдела Чекильцева от работы отстранить ввиду полного незнания своего дела.

Теперь на досуге Чекильцев думает о том, что выигрыш в этой забаве «барыня прислала сто рублей» в иных случаях означает крупный проигрыш по работе. Пожалуй, тут он прав — хитроумный Чекильцев.