Террорист из «Гринго»

Глава 7

Почему-то у Аэрофлота очень редко встречаются самолеты с первым классом. Максимум бизнес. Турецкие авиалинии более щедры, а может быть наоборот, хотят заработать больше. Поэтому у них, кроме эконома и бизнеса, на многих направлениях есть салоны первого класса. На очень многих. Но не на рейсах Краснодар – Стамбул.

Больше того, на моем рейсе не было бизнеса. Стандартный Airbus А320 был в не стандартной, одноклассовой компоновке. Тридцать рядов три плюс три. Никакого первого, один плюс один, и даже бизнеса, два плюс два, ряда кресел. Тридцать рядов индивидуальных предпринимателей с краснодарского Вишняковского рынка, летящих на рынки Лалели и даже не подозревающих, что Стамбул это Константинополь, ни разу не бывавших в Айя София, Топ Капи или в Цистерне.

Я сидел и размышлял об английском чувстве юмора. Для того, чтобы вы настроились на мои размышления, я несколько по другому сформулирую это предложение. Я, Максим Романов, владелец ГК «Максим», бизнесмен с состоянием примерно в два миллиарда долларов, сидел на месте девять бэ, между дурно пахнущим мужиком у окна, всю дорогу шуршавшим остро пахнущей краской газетой, и упитанной дамой у прохода, весь полет норовившей поспать на моем плече. И да, спинка кресла не отклонялась, так как за нами был аварийный выход. Ничем, кроме извращенного чувства юмора людей, приобретавших для меня билет, объяснить этот полет я не могу. Ну и, чтобы вы окончательно прониклись моим настроением, добавлю, что знаменитый кофе по-турецки в экономе Turkish Airlines это растворимый напиток. Уже с сахаром.

Но знаете, что самое любопытное? Если бы мне два часа назад, заранее, в красках, описали бы и этот салон, и мое кресло, и моих соседей, я бы не то, что не отказался бы. Напротив, я бы лишь усмехнулся и спросил, где мне подписаться под этим контрактом. Я знаю, что в жизни стоит отвечать «да» всем приключениям, особенно тем, которые обещают быть интересными и не предсказуемыми. А приключение, в описании которого есть слова об английской королеве и пэрах Англии, исламистах-социалистах и полковниках ГРУ, угрозе развала не просто нескольких стран, а вообще перекройки политической карты Евразии, не поучаствовать в таком приключении я просто не могу. Мое любопытство съест меня через четверть часа после отказа.

Поэтому я, Максим Романов, сижу в неудобном кресле, дышу типографской краской, в ухо мне лезет пышная прическа соседки, я сижу и радостно улыбаюсь.

Мне забронировали номер в «Шератоне», в западной части города, неподалеку от двух башен Трокай Шишикам. Кстати, в две тысячи восьмом я даже думал вложиться в проект их стекольного производства. Турки хотели открыть стекольный завод на севере Краснодарского края и я был готов вложить в них деньги, но, спасибо моему финансовому, так и не сделал этого. У Трокай до сих пор нет завода на Кубани.

В гостиничном люксе меня ждала холодная, но не ледяная, бутылка Moet и приставленная к ней визитка какого-то ночного клуба на улице Истикляль. Никаких записок, пояснений или иных инструкций. Ну что же. Вот я и Джеймс Бонд. На часах начало второго, приходить в клуб раньше восьми мне не позволит здравый смысл, приходить туда трезвым и голодным – опыт, а приходить туда в костюме, в котором я семь часов назад вышел на работу в Краснодаре – мое чувство стиля. Я звоню консьержу и описываю одежду, которую хотел бы приобрести. Отказываюсь от приезда продавцов в номер и заказываю машину на пятнадцать ноль ноль. Набираю ванну и, подхватив бутылку шампанского, ложусь в теплую воду. Я знаю пару аутентичных таверн на набережной Золотого Рога, где подают чудесную турецкую рыбу и совершенно не мусульманское домашнее шампанское. Причем счет за обед будет таким, какими в Москве, или даже в Краснодар, были бы только чаевые.

Я подъехал к клубу на трамвае. Очередь в заведение растянулась на полтора квартала. Особенно плотно толпа стояла на пересечении Истикляль и какого-то безымянного переулка, в котором примостилась полицейская «Tesla Model Y». Я знаю эту модель, потому что мой безопасник, Дзантиев, хочет такую машину невестке подарить, все уши уже прожужжал об этой «Тесле», но все еще не может ее купить, потому что серийное производство не начато. А тут вот она, стоит себе бело-синяя в переулке. Два качка полицейских в черных беретах, с короткими автоматами на шеях, и нарочито невозмутимыми лицами скорее походили на стриптизеров из какого-нибудь московского клуба, чем на реальных стражей порядка. Толпа девушек спорила за возможность сфотографироваться с машиной или с ее водителями. Я было тоже хотел щелкнуть «Теслу» и отправить картинку Руслану Викторовичу, подписав, мол, что он просто плохо ищет, но быстро передумал.

Прикинул колбасу очереди и, чуть позавидовав владельцам заведения, прошел к красному канату, перегораживающему вход в здание. Два негра в темных костюмах-тройках с бицепсами, размером с мою голову. Американцы почему-то называют такие руки пушками. Бицепсы видны, поскольку и на рубашках, и на пиджаках охранников нет рукавов. Как в тех же американских тюрьмах, зэки отрывают рукава как бы давая понять, что их бицухи ни в один рукав не поместятся. Глядя на эту пару я знал, что в их случае это правда.

– Max Rom, check your list. – И после необходимой, но все еще не грубой паузы. – Please.

Через десять секунд вхожу в полутемное помещение, озаряющееся вспышками стробоскопов. Судя по скорости, с которой мое имя нашли охранники, приглашающая сторона внесла меня не в алфавитный список гостей, а в какой-то ВИП лист на первой странице. По крайней мере мне приятно думать именно так. Оглушительная музыка, в которой с трудом угадывается «Плохой парень» Били Айлиш. Толпа, в которой примерно поровну распределены мужчины и женщины, причем средний возраст тут далеко не двадцать, хотя и старички за сорок особо в мелькании светомузыки не заметны. Что ж, значит есть шанс на нормальный алкоголь.

Я всего лишь начинающий Джеймс Бонд. И мне не дали каких-то инструкций. Ну, значит сами виноваты. Буду получать удовольствие, а если от этого получится какая-то польза России и Великобритании, то и ладно. Спасение мира как побочный продукт посещения клуба…

Черная Citigroup Black Chairman Card привлекает внимание профессионального бармена.

– Couple double please, – киваю я на бутылку Black Label, – and Fiji water, no glass.

Не то, что я какой-то завсегдатай клубов. Да, я занимаюсь несколько смежным бизнесом, но в мои рестораны скорее ходят либо до клубов, чтобы поесть и выпить подешевле, либо после, чтобы пополнить запас истраченных калорий. Но и в первую тысячу посещенных мною клубов это заведение, скорее всего, не входит. Ну а еще, я умею думать о других людях. Поэтому я знаю, что лучше сразу заказать сто шестьдесят, нежели четыре раза звать бармена. Можно, конечно, пойти по-европейски и гонять парня с сорокаграммовыми порциями, но я же не садист.

Бармен действительно профессионал и он благодарно оценил мой жест, поставив передо мной, кроме широкого рокса, розеточку с арахисом, блюдце с тремя дольками лимона и несколько салфеток. В ответ, пикнув картой на беспроводном терминале, кладу на стойку две банкноты со стандартным Ататюрком на одной стороне и писательницей Фатимой Талуз на другой. Сто лир это примерно пятнадцать евро, скорее всего, я могу себе это позволить. Тем паче, давать чаевые бармену в новом заведении – это не роскошь, это всегда здравый смысл. Первая заповедь любого бара – подружись с персоналом или хотя бы с тем, кто тебе наливает.

Откинувшись на спинку барного стула осматриваю клуб. Вспоминаю, как однажды отдыхая в Аркадии, в Одессе, накануне открытия сезона в клубе «Ибица», кстати того самого клуба, куда ехал «Квартет И» в знаменитом фильме про разговоры, мой развивальщик Семен Панов все утро раздавал барменам в баре на пирсе щедрые чаевые, чтобы они его «узнавали» после открытия клуба. Пока они не сказали, что вечером работает не их смена.

– Вы боитесь круглых бутылок? – Сидящий рядом со мной парень лет двадцати-двадцати двух, судя по произношению выходец с востока.

В ответ на мой недоуменный взгляд он показывает на бутылку виски на барной витрине и на воду, стоящую передо мной. Кххм, ну да, обе бутылки квадратные.

– Ненавижу звук укатывающегося от меня питья. – Неуклюже шучу я и улыбаюсь. Но улыбаюсь не собственной шутке, а тому, что я определил восточные корни парня по акценту, а не по его внешности.

Внимательнее смотрю на соседа. Да, вероятно не больше двадцати, угловатые и какие-то нездорово худые черты смуглого лица, черные, даже на вид очень жесткие волосы, тонкие запястья выглядывают из под черной рубашки. На левом запястье что-то огромно-золотое и вроде бы даже с какими-то камушками. Вероятно, какой-нибудь «Аль Мактум» приехал на каникулы, возможно даже без ведома папы-шейха. В Штаты пока что побоялся, а вот западная часть Стамбула – самое то для «первого бала».

– Я впервые в ночном клубе. – Доверительно сообщает мне сосед, частично подтверждая то, что я уже увидел.

Ну да, у располагающей внешности есть свои минусы. Я всегда, словно магнит, притягиваю к себе желающих поделиться сакральными секретами. От бабушек в парках до вот таких вот, начинающих арабских тусовщиков. Тем временем араб вытаскивает из кармана узеньких брюк две сотенные купюры и машет бармену. Зеленые купюры без Ататюрка, зато с Франклином с одной, и Индепендент-Холлом с другой стороны.

– Виски, самый лучший, две порции, – это бармену, и тут же склоняется ко мне, – позвольте я вас угощу?

Спасать идиота, или пусть сам плывет? А может, это и есть мое задание, может я тут именно ради этой вот встречи? Ну нет, должен же быть хоть какой-то возрастной ценз что у спецслужб, что у террористов.

Хотя. Когда-то Дзантиев настоял на том, что все наши сотрудники проходят раз в пару лет семинар по безопасности. Так вот, по антитеррористическому учебнику первой из группы нужно устранять женщин. Они более фанатичны, чем мужчины. И на том, что их меньше всего будут держать на мушке, может строится план терактов. А те, кто готов использовать для таких целей женщин, вполне себе допустимо дойдут и до детей.

То, что какие-то абстрактные террористы могут использовать в своих планах женщин и детей не освобождает меня от необходимости их же, женщин и детей, защищать. Приятные бабочки самолюбования радостно запорхали в моей голове. Или это просто газы от двух бутылок шампанского, выпитых сегодня днем?

Тем временем арабчик прям-таки взывает к тому, чтобы я вмешался. Этот восточный Рокфеллер уже получил рокс с виски и теперь машет руками, убеждая бармена принять доллары к оплате. Обе бумажки. В хорошем заведении у бармена нет права принимать иностранную валюту, только местный нал или карты. Тут хорошее заведение…

– Уважаемый, вы ставите сотрудника в неудобное положение, из уважения к вам он, конечно, примет доллары, но тут везде камеры, и уже сегодня ночью его уволят. А у него наверняка есть любимая, которая ждет его дома. Его, и его зарплату. – Прямой совет вызвал бы в нем протест, а тут, я прошу его о милости, о великодушии по отношению к персоналу, к прислуге…

– Да, да эфенди, спасибо, я же говорил, что я впервые в клубе.

Он что, принял меня за турка? Итальянец, немец, даже американец был. А вот за турка меня еще никто не принимал.

– Чем позже вы начнете ходить по клубам, тем с большей вероятностью вы сможете вспоминать свои первые заведения без краски на лице, – тихо говорю я, вероятно мой собеседник даже не слышит этих слов, он как-то жадно, чуть не единым глотком выпивает свою порцию виски. Так он долго моим собеседником оставаться не будет…

– Сер, – нарочито официально обращаюсь я к нему, – у вас карта есть? Оплатите, пожалуйста, выпивку. – Бармен, отказавшийся от долларов, все еще стоит перед нами в ожидании денег.

Парень прячет наконец купюры в карман, все это время он так и держал их в левой руке. Достает кредитку и прикладывает ее к терминалу. Затем жестом показывает бармену на свой бокал и просит повторить.

Я попытался. Но останавливать подростков, решивших потерять алко девственность, я не собираюсь. Да и вообще, беседа с подрастающими арабами мне сейчас не интересна, поэтому делаю в его сторону салют бокалом и, не дожидаясь ответа, отворачиваюсь в сторону зала. Араб вроде бы что-то говорит в мою сторону, но, не получая обратной связи, очень быстро переключается то ли на бармена, то ли на соседа с другой стороны.

Я ожидаю, что ко мне кто-то подойдет, меня как-то привлекут к неким действиям, в общем, я жду. Не знаю, как должен вести себя Джеймс Бонд, этому меня в Кубанском Гос Университете не учили, поэтому я просто наслаждаюсь виски, видом красивых девушек, танцующих отнюдь не в мусульманском стиле, вообще настроением клуба.

Примерно через час я допил свой первый Блэк Лейбл и уже готов был сделать следующий шаг по барной лесенке. Это мое собственное изобретение. Я заказываю сначала сто шестьдесят, во второй раз сто двадцать и наконец восемьдесят граммов виски. Итоговые триста шестьдесят – это мой золотой стандарт вечера. Я уже хотел было повернуться и найти глазами бармена, когда заметил что-то странное.

Женщина лет двадцати пяти, симпатичная, с антрацитово-черными в лучах светомузыки волосами ниже лопаток, наверняка со значительной долей восточных кровей. Этот типаж был бы приметен в любом городе России, от Питера до Владивостока, за исключением Казани, Уфы или Ставрополя. Тем более, не было ничего примечательно в этой красивой девушке в стамбульском клубе. Разве что, танцующие неподалеку амбалы, нарочито не замечающие девушку и не приближающиеся к ней ближе полутора метров. Вот только на нее то они не смотрели, а на всех, кто находился на тех семи метрах, что составляли полутораметровый круг вокруг танцующей девушки, они смотрели очень так себе пристально и не добро. Я даже заметил вполне профессиональное оттеснение одного очень уж экзальтированного азиата из этого круга. Просто один из здоровяков, в танце, продвинулся к нему и буквально пузом вытолкал его за невидимый круг. Как в сумо или какой-нибудь борьбе кочевников. Ну бывает. Дочка или жена какого-то бизнесмена решила отдохнуть в клубе без подруг. Сумочка с помадой, телефоном и кредиткой, пара телохранителей. Нормальный набор, вполне себе ложится в стандарт. Вот только уж слишком профессионально работают телохранители, я их работу замечаю лишь оттого, что час сижу на одном месте. Для клуба как раз мое поведение – сплошной нонсенс. Ну да ладно. Я тут не танцевать, я тут Европу спасать приехал.

Но не танец или красота девушки привлекли мое внимание. Странность заключалась в ее взгляде. Я не урод, напротив, многие, совершенно объективные женщины, называли меня красивым. Я высок, спортивен, у меня отличная, располагающая улыбка. Но все же то, что танцующая в семи-восьми метрах от меня женщина настойчиво смотрит на меня и, как будто нарочно, делает откровенные па именно в мою сторону – это слегка не входит в мою стандартную картину мира. Я даже несколько раз оборачивался к стойке, якобы за водой или лимоном, чтобы проверить, может все дело в зеркалах за спиной бармена.

И тут мой эффективный мозг, тот мой орган, который я обычно хвалю за его быстродействие, наконец находит объяснение. Я начинаю еще шире улыбаться и, теперь уже не стесняясь, рассматриваю девушку. Наконец-таки я догадался, что это мой связной, моя радистка Кэт, мой Вергилий на пути в мир шпионов. Я смотрю на нее и мои губы растягиваются просто в голливудской улыбке. Не зря говорят, что самые искренние улыбки – у идиотов.

Девушка покинула площадку, вместе с нею ушли и здоровяки, причем очень грамотно, все так же держа дистанцию и вроде бы даже не взаимодействую между собой, два амбала будто бы взяли женщину в клещи, один раздвигал перед ней толпу, а второй прикрывал ее сзади. Но внешне все выглядело, как будто они случайно оказались попутчиками.

Вероятно, пора перейти на следующую стадию моего с ней общения, от пантомимы к обмену информацией посредством речи.

Я показываю бармену, что еще вернусь и жестом прошу его сохранить мое место. Он признательно принимает еще одну купюру в пятьдесят лир. Это, разумеется, ни разу не гарантирует мне свободное место по возвращении, но то, что отныне он будет выполнять мой заказ в первую очередь я точно знаю. Дружить с барменом всегда полезно. Даже если эта дружба основана на ваших деньгах.

Беру квадратную бутылку «Фиджи» и, прихлебывая уже теплую воду, иду вслед за троицей, которая старается не показать, что они вместе.

Прелесть стамбульских клубов, как впрочем и многих подобных заведений в южных городах, будь то Майями, Мадрид или Валетта, во внутренних двориках. С большой вероятностью, пройдя насквозь танц площадку и лаундж зону, вы попадете в недлинный коридорчик, ведущий в маленькое патио, где можно покурить или просто подышать и отдохнуть от гремящей музыки. Обычно, выход на эту площадку известен только завсегдатаям, хотя и препятствовать кому-то в проходе на свежий воздух никто не станет.

За час сидения у стойки с бокалом виски я, разумеется, уже знал основные направления, «розу ветров» этого клуба. Справа, в той стороне, где находится вход, на втором этаже отдельные ВИП кабинки. Именно в ту сторону смотрят особенно ярко накрашенные и откровенно танцующие молодые девушки, иногда подходящие к стойке выпить минералку или сок.

Как и практически во всех клубах, туалеты находятся в противоположной от входа стороне. Кстати, так же и во многих ресторанах. Случаи, когда кто-то из большого стола извиняется и уходит в туалет, так и не вернувшись после этого к столу, к сожалению не так уж редки в практике общепита. Удобства в глубине зала хоть как-то могут помочь бедолагам, не умеющим выбирать друзей. Судя по передвижениям людей в этом клубе, здесь туалеты находятся слева по той стороне, у которой расположен центральный бар.

А вот слева и по диагонали от меня, вероятно, как раз и находится выход во внутренний дворик. Поток людей в том направлении единичный, так и должно быть, но главное, туда периодически уходят официанты, значит там даже столики есть.

Замечательно, с удовольствием попью водичку на свежем воздухе. Ну и заодно узнаю у своей связной, что Алекс передает Юстасу.

Прохожу не плотную толпу на танцполе. Конечно, я мог бы пройти и по периметру, не рассекая танцующих по прямой, но, во-первых, так быстрее, а во-вторых, я все же не уверен в том, что выход на террасу найду без подсказки, такие места обычно не афишируются, чтобы сохранить налет избранности, оставить их «для своих», поэтому я спешу за широкой спиной удаляющегося амбала. Ну и в-третьих, это ведь клуб, а я вероятно уже через несколько минут отсюда уеду. А как же побывать в клубе, выпить виски и даже не встать ногой на танцпол?

Патио скорее напоминало колодец питерского двора. Освещенное лишь множеством световых гирлянд, хаотично навешанных на стены и натянутых над головами, а еще неяркими, розово-молочными светящимися шарами, стоящими посреди маленьких, буквально метр в диаметре, белых металлических столиков. За одним из таких столов, на ажурном белом металлическом стуле с высокой, много выше головы, спинкой, сидела восточная красавица и пристально смотрела на меня. Как только я сделал шаг из коридора во двор, она изящно приподняла правую руку, вытянув ее в мою сторону и, словно в восточном танце, поманила меня перебором пальцев.

Внутренне сделав усилие, чтобы не рвануть к ней, я осматриваюсь. Дворик небольшой, квадрат буквально семь на семь, пять столиков стоят на максимальном удалении, но все же конфиденциальности тут не получить. Сейчас заняты лишь пара столиков в дальних, самых темных углах. Судя по игре теней, там кто-то активно планирует свадьбу. Меня волнует отсутствие качков. Я точно видел, что они вышли сюда, но здесь их нет. Вероятно, из дворика есть выход на улицу. Действительно, я вспоминаю что все напитки, приобретаемые посетителями, тут же оплачиваются. У всех официантов на поясе висят мобильные терминалы. Да, в таком случае опасаться сбежавших студентов нет смысла. Но все же отсутствие амбалов меня настораживает. Ага, а вот и объяснение. В дальнем темном углу виднеется неприметная дверца, возле которой стоит клубный охранник. Я припоминаю все пройденные повороты и понимаю, что дверь ведет как раз в тот проулок, где стоит полицейская «Тесла». Зачем амбалам покидать заведение и оставлять тут свою подопечную?

Ну а дальше происходит вообще черт знает что!