Террорист из «Гринго»

Глава 6

– Максим Александрович, тебе реально королева Англии предлагала подарить самолет, а ты отказался? – Валера Золотухин смотрит на меня одновременно недоверчивыми и счастливыми глазами.

Мы сидим в соседних креслах аэрофлотовского бизнес класса рейса Лондон – Москва. Пару часов назад мы осмотрели оба самолета, я выбрал тот, который мне больше приглянулся и договорился о цене. Как и предсказывал сэр Александр, благодаря эскападе продавцов, их нарушению уже достигнутых со мной договоренностей, я сумел получить значительную скидку, которой надеялся покрыть расходы на страховку, перегон самолета в Россию или другие первоочередные расходы, связанные с приобретением борта.

Рассказ о событиях вчерашнего дня Валера слышал уже несколько раз, но, словно ребенок, которому интересна еще и еще раз послушать одну и ту же сказку, он вновь возвращается к этой теме.

Мы говорим тихо, не опасаясь что нас кто-то услышит или мы кого-то побеспокоим. Кроме меня и моего помощника в кабине бизнес класса лишь пара пассажиров, через один ряд и по диагонали от нас спит парочка очаровательных пенсионеров лет шестидесяти-шестидесяти пяти. Судя по одежде это английские аристократы, а судя по тому, что они спят, взявшись за руки – они счастливы. Вы замечали, в Европе вообще очень часто встречаются какие-то аккуратные, даже импозантные парочки стариков. Я бы тоже хотел так встретить старость. Сидеть с женой в открытом кафе в какой-нибудь новой страны, держать ее за руку, лениво курить сигару и пить местную настойку.

От размышлений меня отвлек новый вопрос Валеры.

– Максим Александрович, ты же сам сто раз говорил, что сэкономленные деньги – заработанные деньги. А тут – десять миллионов. Да еще и от самой королевы. Почему отказался?

– Я все время забываю, что ты еще совсем молодой. – Смеюсь я и беру мороженое.

Про изменение восприятия вкусовых рецепторов на высоте написано и сказано очень много. Но это все теория. А на практике, мороженое на рейсах Аэрофлота – пожалуй самое вкусное. С ним я могу сравнить только мороженое от Giolitti, старинной римской джелатерии, расположенной в паре кварталов от Пантеона. Хотя, возможно, все дело все же в высоте и в алкоголе, который я обычно выпиваю, сидя в кресле самолета.

– Что это я молодой? – Совершенно по детски обижается мой помощник.

– «Сэкономленные деньги – заработанные деньги» это не я, это Скрудж МакДак сказал, посмотри как-нибудь «Утиные истории», не хуже многих бизнес книг. – Снова смеюсь я.

Мне весело. Мне легко и весело оттого, что я вновь влип в какую-то странную историю. Не логично? Согласен, но вот только жизнь научила меня, что логическому объяснению поддаются ой как не все события нашей жизни.

Как вы себе представляете встречу с королевой? Не с самой красивой девушкой, выигравшей главный титул на каких-нибудь областных или даже федеральных конкурсах красоты. А с натуральной королевой, даже не имеющей паспорта, потому что паспорт Соединённого Королевства выпускаются от имени Её Величества, и сама себе королева выдать паспорт не может. Королева – суверен, «источник чести», она имеет исключительное право присвоить дворянский титул или рыцарский орден. Но сам суверен не может принадлежать к пэрству, «источник достоинства не может получить достоинство от себя». Вот примерно такая же история и с паспортом.

Не буду описывать встречу в Букенгемском дворце. У каждого, кто мечтает о встрече с монархом, в голове наверняка есть красивый шаблон, некий видеоряд, где присутствуют поклоны, слуги в ливреях, молчаливая торжественность. Не стану разрушать эти, бесспорно, красивые картинки. Ну а тому, кто о встрече с коронованной особой никогда не думал, тому и описание моей встречи будет не интересным.

Скажу только, что были совершенно ожидаемые мною поклоны и совершенно неожиданные для меня сэндвичи с огурцом к чаю.

Все чаепитие заняло около двадцати минут. Меня похвалили за произношение, я поблагодарил за встречу. Обсудили дождь и чайные предпочтения, сойдясь в том, что без мелкой мороси иностранный турист, побывавший в Лондоне, будет несколько разочарован, а чай «лапсанг сушонг» вкусен, но из-за его аромата могут страдать окружающие.

Лишь в самом конце аудиенции, уже прощаясь, королева поблагодарила меня за согласие помочь в вопросе, о котором мне рассказывал сэр Александр. И в качестве ответной любезности мне предложили подарить выбранный мною самолет. Конкретно назвав именно тот из двух, который я действительно выбрал на следующий день. Ничего удивительного, первое лицо Великобритании наверняка может себе позволить отличных профайлеров, способных предсказать мой выбор.

Отказавшись я объяснил, что мне легче оформить приобретение, чем подарок. Но главное, я помогаю, а не служу. А помощь не предполагает какой-либо оплаты. В ответ я не удостоился каких-то красивых слов, все заменило неожиданное рукопожатие, которое подарила мне королева.

Все это я уже рассказывал вчера и сегодня Валере, в подробностях наедине, и в общих чертах при посторонних, вот как сейчас. Судя по горящим глазам, мои рассказ повысил и без того невероятную лояльность моего помощника ко мне. Глядя в его лицо я, буквально физически, чувствовал шедшее от него чувство гордости за его причастность к моим делам. Это отлично. Мне не нужны сотрудники, работающие исключительно за деньги. В работе таких людей нет «огонька». Тем более, такие сотрудники не нужны мне в ближайшем окружении.

Беседуя, попивая кофе и коньяк, слушая музыку, мы с помощником долетели до Москвы и оттуда уже в Краснодар. Надеюсь, это будет последний мой пересадочный полет. В свое московское представительство я решил, в этот раз, не заезжать.

На следующий день я приехал в офис ГК «Максим» как обычно, около семи часов. Я не трудоголик и у меня нет проблем со сном. Просто Краснодар, как и любой мегаполис, может похвастаться отличными, крепкими и регулярными пробками на дорогах. Я предпочитаю выехать из дома в шесть тридцать и быть в кабинете в семь, нежели поспать лишние тридцать минут и потратить час на дорогу.

Итак, в семь часов я уже сидел за своим столом и пил вторую за день чашку кофе. А уже в восемь часов я был завербован спецслужбами России и ехал в аэропорт по заданию спецслужб Великобритании.

В семь ноль пять, я только сдул коричневую пенку с кофейной чашки и успел сделать лишь пару глотков пока еще обжигающе горячего кофе, ко мне в офис ворвалась секретарша со словами, что к нам явилась налоговая с камеральной проверкой. Я улыбнулся. Разумеется, я не ожидал получить реакцию на свое английское путешествие так скоро, но о том, что подобная реакция вероятно будет я предполагал. Но «камералка»? В семь утра? Что же, я люблю театр. Конечно, я предпочитаю классику всем этим модным «иммерсивным» спектаклям, но раз уж неизвестные мне пока Розенкранц и Гильденстерн уже привезли ко мне в здание труппу, будет не вежливо не взглянуть на постановку.

Я думал, что я очень умный. Я понимал, что налоговики, которые войдут ко мне в кабинет, никакие не сотрудники ФНС. Но все же, когда дверь открылась я очень удивился.

Вошедший мужчина лет шестидесяти обладал изысканными, интеллигентными чертами лица. Его портрет можно было бы размещать в Википедии для иллюстрации статьи о профессорах Сорбонны или Гарварда. Седые волосы, черные брови, какая-то понимающая и, одновременно, критичная полуулыбка. А еще, у него были исключительно яркие глаза. Будто бы за голубые стеклышки спрятали пару фонариков ослепительной яркости. Но не это меня удивило. Вернее, не удивление было главной испытанной мною эмоцией. В первую очередь я испытал гордость. Гордость за наши спец службы. Потому что ко мне в кабинет зашел вчерашний старичок, спавший по диагонали от меня в кабине бизнес класса самолета Лондон-Москва.

– Вероятно, вы меня узнали? – Мужчина проходит пару десятков метров от двери до моего стола и протягивает руку.

– Вы ведь сделали все для этого? Камеральная проверка в моем офисе, встреча с генеральным, в конце концов время… – Я пожимаю протянутую руку и жестом приглашаю к стоящим у окна креслам.

– Кххм, да, время. Видите ли, Максим Александрович, именно время в нашем случае является ключевым фактором, – посетитель трет в задумчивости подбородок и добавляет полушепотом, – впрочем, как и всегда, время это всегда ключевой фактор… Я подумал, что так я смогу сэкономить его для нас, для наших непростых вопросов.

– Пока что я обладаю всем временем мира и если в этой комнате кто-то и находится в состоянии цейтнота, то это не я. – Он пришел ко мне, он на моей территории, это ему что-то нужно от меня. Играть со мной в игры «у нас с вами проблемы» я не дам. Со мной так нельзя.

Мужчина внимательно смотрит мне в глаза, при этом слегка щурится. Вероятно, он носит очки, но сейчас не надевает их, чтобы не ломать первый момент знакомства. Именно в первые мгновения мужчины интуитивно выстраивают свои позиции. Это не всегда положения альфа-бета, очень часто, уже на первых секундах знакомства, становится понятно, что контрагенты одинаково сильны и это будет равноправный разговор. Так случилось и в этот раз. И мой гость это понял. Он расслабил спину и как-то просел даже, удобнее развалившись в кресле.

– Да, личное дело и даже видео не дают всей картины, в жизни вы много интереснее. – Говоря это мужчина потирает руки, будто умывая их под струей воды. – Простите, Максим Александрович, за цирк, издержки так сказать… Позвольте представиться, меня зовут Федор Михайлович, да да, как Достоевского. И пороки те же, азартен без меры и к алкоголю пристрастие имею. Да. Так та вот. – Федор Михайлович замолкает и будто бы в ожидании каких-то действий смотрит на меня.

Что ж, а мне не сложно. Раз человек старается, можно и помочь с реквизитом. Я не прошу помощи секретаря, сам встаю из кресла, делаю несколько шагов и возвращаюсь с низким хрустальным стаканом, на четверть наполненным отличным односолодовым виски. С одним стаканом. Я пока еще не услышал ничего, чтобы мне захотелось выпить с этим человеком.

– Еще женщины. Вы про любовь Федора Михайловича к женщинам не упомянули.

– Все верно, не упомянул, потому что, как вы вероятно вчера заметили, я счастливо женат, ну и тут, у вас, я только азарт и коньяк рассчитывал получить. Ну виски тоже ничего, сойдет. Вы догадываетесь, какую организацию я представляю?

– Методом исключения могу сказать лишь, что вы точно не налоговый инспектор. – Без улыбки говорю я.

– Ха ха, вы чертовски правы, Максим Александрович. А еще на мне нет каски и латексных перчаток, так что я наверняка не из пожарной охраны и не из СанЭпид надзора. А еще я знаю, что у вас достаточно тесные отношения с вашими друзьями в ФСБ. Они, кстати, о вас очень положительно отзываются. Но так как их тут нет, то и мою принадлежность к их ведомству вы, вероятно, так же уже исключили. – Я слегка киваю в ответ, любой рассказ нужно стимулировать активным слушанием. – И что же у нас остается?

Он молчит, словно ожидая, что я сам стану угадывать. Ну уж нет, это твоя партия, я за тебя петь не стану.

– Гербалайф? Пылесосы Кирби? – Совершенно серьезно говорю я и вижу, как его лицо наливается кровью.

А вот инсультов мне в кабинете не надо, какую бы контору он не представлял, иметь в личном деле пометку, что именно у меня в гостях умер кто-то и спецслужбистов мне не хочется. Да и вообще, я конечно не верю во всякие ауры и фэн шуй, но умирать в моем кресле я никому не позволю. Поэтому я состраиваю просительное лицо, мол, не могу своим сирым мозгом постичь твою тайну, подскажи.

Федор Михайлович светлеет лицом и, вероятно, решает не заострять внимание на моей неуклюжей шутке.

– Максим Александрович, намекну. Я представляю ту службу Российской Федерации, которой положено знать, о чем говорят два джентльмена за бокалом портвейна сидя у камина в домике садовника.

И снова чувство гордости за родину. Еще раз повторюсь, я ни разу не ура-патриот, но мне приятно, что моя страна может вот так.

– А вы знаете? Или вам положено знать, но вы не…

– Но… Максим Александрович, вот с этой минуты давайте без пикировок, просто поговорим как два умных человека. Я полковник службы внешней разведки ГРУ. Мне положено знать, о чем вы беседовали в Гайд парке и с кем встречались во дворце. Но я этого не знаю. Я предполагаю, что это как-то связано с организацией социалистов-исламистов, тьфу, сам говорю и сам от абсурдности морщусь, однако… Мы с вами умные люди, потому мы должны рассматривать любые, абсолютно любые допуски. И версию террористов социал-исламистов всерьез рассматривать, и вашу встречу с Елизаветой. Какими бы абсурдными эти версии ни были…

Обычно, если человек постоянно в разговоре повторяет, что он умный – это первый признак его глупости. Умному человеку не нужно всем и каждому напоминать, что он умный. Но с полковником все было по другому. Он просто констатировал этот факт, просто говорил о нем как о вводной, которую следует использовать в работе.

Мне понравился этот человек. Умный, жесткий, с бритвенно острыми реакциями. Он не боялся признаться в том, что не все знает и не давал шанса своему контрагенту, то есть мне, воспользоваться этим незнанием. Странно, но в очередной раз я встречаюсь с не самыми последними людьми наших спецслужб и в очередной раз они мне импонируют. Это реально мудрые, сильные люди. Так почему же чем ниже, тем хуже у них с персоналом? Еще Ленин говорил, что нельзя бояться «человека с ружьем». А мы боимся. И правильно делаем… Или тут как в кораблях, ниже ватерлинии корпус обрастает ракушками и его нужно регулярно чистить? Ну так капитан на то и руководитель, чтобы не только в даль в бинокль глядеть, он и о днище думать должен.

Мы говорили долго, почти пятьдесят минут. Я рассказал все, что происходило позавчера. Я видел искреннее удивление на рассказе о чаепитии. Я видел задумчивое хмурение бровей и быстрые, как мне показалось стенографические записи в узеньком черном блокноте, когда я пересказывал рассказ сэра Александра о «Гринго».

Я не рассматриваю эти пятьдесят минут как предательство или нарушение этики по отношению к англичанам. Так получилось, что и по крови, и по почве я – русский. О благе всего человечества я буду думать уже после того, как подумаю о своей Родине. Это нормально. Точно так же мысли о глобальном «российском» народе стоят у меня в приоритетах уже после мыслей о сотрудниках ГК «Максим». О сотрудниках я думаю уже после мыслей о своих друзьях, которые стоят чуть ниже моих родных. Ну а вершина этой пирамиды ответственности – я сам. Попробуйте, если каждый будет обладать здоровым эгоизмом – всем станет жить несколько легче.

Я не подписывал каких-либо бумаг. Мне не предлагали какой-либо оплаты и не присваивали псевдонимов. Никаких «Трианон», «Стахановец» или еще чего-то в этом духе. Просто еще один пожилой человек, теперь уже мужчина, а не женщина, теперь полковник ГРУ, а не королева Великобритании, попросил меня о помощи. И я снова согласился.

Нашу милую беседу (я уже налил второй бокал Федору Михайловичу и даже плеснул себе) прервал сигнал моего нового телефона. «Pls check Y mail». Сообщение в «Signal» от неизвестного абонента. Но этот номер знает лишь один человек, сэр Александр… Я прошу прощения за паузу у полковника и вхожу в созданный позавчера почтовый экаунт. Во входящих единственное письмо. Электронный билет на мое имя, Краснодар – Стамбул Turkish Airlines. Вылет через полтора часа.