Тэтэ

— Сколько надо заплатить, чтобы вы отпустили эту девушку? — спросила Альбина.

— Мы должны доставить ее в милицию, — сказал начальник охраны. Но напрягаться Валере не хотелось. Он вчера украл палку сырокопченой колбасы и литровую бутылку хорошей водки. Напился, пошел в кафе, а спать лег только под утро. Валера был дальним родственником одного из учредителей этого большого продовольственного магазина. Сам он воровал на глазах у продавщиц. Но другим он не мог этого позволить.

— Не могу, — со вздохом повторил Валера. — Пройдемте в комнату досмотра.

Альбина вышла из универсама и проверила свой кошелек. Всего полторы тысячи. Мало. Но Альбина все-таки вернулась. Она вошла в комнату досмотра покупателей и сказала:

— Может быть, вы возьмете полторы тысячи рублей? Больше у меня нет. На какую сумму эта девушка взяла?

— Она украла как раз на полторы тысячи рублей, — ответил Валера. — Но надо заплатить еще штраф, — добавил он.

— Сколько? — Альбина демонстративно вынула записную книжку.

— Что, авторучки нет? — Валера, не спеша, вынул из ящика листок, сложил его пополам, разгладил по сгибу, разорвал, вынул из кармана толстую авторучку и старательно вывел три цифры.

Девушка стояла у стены и плакала.

— Двести долларов! — ахнула Альбина, когда взглянула на листок.

— Вы посмотрите, сколько у нее товару-то. — Действительно, на столе лежала целая груда продуктов.

— Где можно спрятать столько товара? — спросила Альбина.

— Где? Вы сомневаетесь, что это было у нее? — Валера даже встал с кресла. — Да везде! Я и сам не ожидал, что можно унести незаметно так много. Да ее в тюрьму надо сажать. Я, между прочим, вызвал милицию. Сейчас приедут.

— Послушайте, — Альбина вязла девушку за руку, — мы сейчас уйдем, а после работы встретимся здесь в кафе неподалеку. — Я вам принесу двести долларов. Я бы оставила вам в залог мою машину, но тогда мне трудно будет достать деньги. Я живу за городом.

Валера окинул Альбину взглядом с головы до ног и обратно.

— Оставьте ваш плащ, — сказал Валера. — Это немецкий? Думаю, он стоит не меньше пятисот баксов.

— Штука, — сказала Альбина.

— Хорошо, оставьте его. И идите отсюда быстрее. А то сейчас приедет милиция.

— Что вы им скажете? — спросила Альбина, уже приоткрыв дверь.

— Сейчас еще кого-нибудь поймаю, — ответил Валера и встал.

Девушку звали Лариса. Уже неделю она не ночевала дома.

— Папа сказал, чтобы я больше не приходила, — сказала Лариса.

— Ну, ты москвичка, ты прописана здесь? — Альбина крутила баранку и задавала вопросы.

— Это долгая история, — сказала Лариса. — Я вам потом расскажу.

— Никаких потом. Пока мы ездим за деньгами, рассказывай. Может быть, тебя надо бояться?

И Лариса рассказала.

— Мне было семь лет, когда Юрий Владимирович и Мария Семеновна приехали в детдом. Они все лето ездили ко мне. Привозили одежду, подарки. Иногда брали меня на выходные. Не знаю, зачем я им понадобилась. Ведь им предлагали детей и помладше меня. Вполне здоровых. Четырех, пяти лет. Ведь многим хочется поиграть с маленькими детьми. Но поучилось все удачно. Юрий Владимирович и Мария Семеновна взяли меня перед первым сентября. А… а Новый Год мы справляли уже впятером. Жена Юрия Владимировича умерла. Он через два месяца женился на другой. А у той было двое детей моего возраста. Мальчик и девочка.

— Теперь у тебя будут ровесники, — сказал папа. — Брат и сестра.

Ко мне всегда относились нормально. Правда, после школы я училась здесь, а Москве, а они за границей. Я тоже была в Лондоне. Но после первого курса меня оставили здесь. Приехала на каникулы, и папа мне сказал, чтобы я осталась здесь. Я думала, что у них денег нет, чтобы мы все трое учились за границей. Но оказалось, что это не так. Я случайно подслушала разговор Юрия Владимировича и моей мамы Лидии Сергеевны. В шкаф упала дорогая брошь с форменного галстука. Я его носила в Лондоне. Лезу в шкаф искать ее, а они как раз входят в мою комнату. Я уже хотела показаться, но тут услышала:

— Зачем нам сейчас вкладывать в нее деньги? — спросила мама. — Все равно ведь потом в бизнес ее взять я не смогу.

Тогда мне это было непонятно. Почему? Неужели так много денег надо, чтобы я могла открыть свой бизнес или участвовать в семейном деле? Оказалось, что очень много. Надо бывать на всех дорогих молодежных тусовках. На некоторых курортах за один день надо платить пять тысяч долларов. Иначе с детьми миллиардеров не сможешь поддерживать дружбу. Гарвард надо сразу иметь, не меньше. И потом много, много денег.

Они мне дали сто пятьдесят тысяч долларов, чтобы я открыла кафе в Кузьминках. Это по моему профилю. Я училась на директора ресторана. Но эти южные национальности так достали меня! Каждый день собирались толпами, заказывали мало, галдели, как на базаре, дрались, приставали к девочкам. Мне пришлось продать им кафе. Я устроилась хостесом в Балчуг Кемпински. Там я не могла уйти домой. Даже через служебный вход. Каждый день кто-то хотел купить меня.

Папа сказал:

— Кем же ты хочешь быть, детка?

Не могу же я сказать, что хочу, как Светка и Роман ездить в Давос. Как я ему скажу, что хочу хотя бы кафе. Но в пределах Садового Кольца. Мне не хватило одной пятерки до Красного Диплома.

— Я хочу иметь свой ресторан, но в нормальном месте.

— В нормально месте, — повторил Юрий Владимирович, задумчиво. — Сто пятьдесят тысяч у тебя все еще есть? — спросил он.

— Да, конечно, куда они денутся.

— Вот и отлично. Завтра поедешь в Балашиху. Там есть двухэтажный ресторан. Он стоит как раз сто пятьдесят тысяч. Купишь его.

— Господи, это же дыра. Папа! Кто туда ходить будет?

— Не беспокойся. Это нормальная забегаловка. Ресторан стоит больше ста пятидесяти тысяч. Ты сдашь в аренду один ВИП кабинет и помещение в подвале.

— А что в этом подвале? — спросила я.

— Пустые бутылки. Это склад пустых бутылок.

— А зачем вам склад пустых бутылок?

— А какая тебе разница? За ВИП кабинет и склад ты получишь сумму, достаточную для всех твоих расходов. Хватит даже на зарплату поварам, официантам и барменам. Сколько заработаешь — все твое.

Нас учили в Плехановской академии сразу не давать согласия даже на очевидно выгодные предложения.

— Я должна поработать там пару недель инкогнито. Поваром. Мне надо определить, смогу ли я справиться с этим коллективом.

— Хорошо, — ответил папа. — Но не две, а только одну неделю. Не позднее, чем через неделю ты должна внести деньги. И подписать договор. К тебе придет парень. Его звать Виктор. Ему и отдашь деньги.

Я поработала неделю и ахнула. Повар гонит сплошную халтуру. В меню стоит выход сто граммов. Он и берет сто граммов. Сырого! В общем, экономят не меньше пятидесяти процентов. За неделю я так и не могла понять, куда они девают излишки. Хотя, может быть, излишков у этих поваров остается не так уж много. Каждый день выбрасывают одну треть холодильника. Я им говорю:

— Положите ананасов на сложный гарнир.

— Слишком дорого. — Понимаете, им слишком дорого. А выбрасывать, выходит, дешево? На другой день эти ананасы выбросили. И чищеных креветок тоже граммов триста.

— Зачем вы их варите заранее? — спрашиваю.

— Пусть будут, — отвечает шеф-повар. Ну, мать твою, они же вареные! Говорю им, что креветки варено-замороженные. Не надо их вообще варить. Под воду положите и все. Пока режете картофель и огурцы для салата они уже готовы. На следующий день опять варят.

Думаю, если я возьму этот кабак, придется самой поваром работать. Иногда мне кажется, что зря я пошла на отделение Обслуживание в Ресторанах. Надо было заняться верхней одеждой или обувью. Показалось, что это интересно. Думала, у меня будет ресторан в центре Москвы. А тут ни официантов, ни поваров. Вот вляпалась. Ну, ладно, помучаюсь еще. Зря, что ли, я училась.

Приезжает этот Виктор, а денег нет.

Им понадобилось сорок минут, чтобы доехать до дома Альбины. Деньги лежали в сейфе.

— Ты сделай пока кофе, а я сейчас приду.

— Ты думаешь, я знаю, где здесь что лежит? — спросила Лариса.

— Вон стоит немецкая кофеварка, а рядом кофе. Я думаю, ты специалист в барном оборудовании?

— Конечно, я знакома с экспресс кофеварками, — сказала Лариса. — Но никогда не видела их дома. Да ладно, не беспокойся, я все сделаю.

Деньги лежали в сейфе. Альбина решила взять на всякий случай пятьсот долларов, а не двести. Ей было жаль эту девушку. Но вернуть деньги назад, похоже, не удастся.

Альбина вошла в кухню и поняла, что придется сделать еще одну вещь.

— Тебе надо в баню, — сказала она.

— Да? Пахнет от меня? — Лариса сделала чашку кофе Альбине.

— Не то, чтобы очень, но лучше тебе помыться.

— Хорошо. У тебя здесь ванна?

— Сауна.

— Сауна? Это хорошо. Правда, я вчера была в сауне. Сама-то я чистая. Вот одежда, видимо, уже пропахла вокзалом. Прости, если я доставила тебе неудобства. Кстати, я не спросила, зачем ты спасла меня?

— Мне было просто тебя жаль. Я поняла, что ты попала в трудную ситуацию. Ладно, иди в сауну.

— А ты?

— Я? — удивилась Альбина. — Зачем? Я и так чистая. А ты с кем вчера ходила. Не одна?

Лариса только тяжело вздохнула.

— У меня не было денег.

— Ладно, давай, иди в сауну. Пока у нас еще есть время.

Только уже подъезжая к кафе в Выхино, Альбина спросила:

— Ты так и не нашла деньги?

— Нет, — ответила Лариса, — сейчас я тебе расскажу, что было дальше.

Альбина припарковала машину прямо перед большим окном. Чтобы ее было видно из кафе.

Они сели и заказали мясо с овощами. Здесь, как и везде правили азербайджанцы. Раньше здесь была столовая. Южане улучшили интерьер только тем, что обили все коричневыми паласами.

— Сейчас посмотрим, что у них тут за мясо с овощами, — сказала Лариса. И добавила: — Жуткое место. Не знаю, кто им отдал все эти помещения под кафе. Что здесь, что в Измайлово — одни азербайджанские кафе. Сходить некуда. Да хоть бы делать что-нибудь умели! Абсолютно ничего не умеют. Вот захватывать помещения — это да, они умеют.

Они заказали три порции. Валера вот-вот должен был подойти.

Он был легок напомине. Как раз появился в дверях.

— Я уж думал, вы меня обманули, — сказал он садясь.

— Обрадовался, — сказала Лариса. — Где наш плащ?

— Плащ, здесь, в пакете. Где мои деньги?

Они обменялись. Валера получил свои двести долларов, а Альбина назад свой плащ. Принесли мясо. Это была вареная пашина. Вместе с пленкой. Овощей мало, и они не только что приготовленные.

— Ты будешь есть? — спросила Лариса.

— А ты? — спросила Альбина.

— Буду. Мне сейчас все равно что. Я очень хочу есть.

— Это можно есть только руками, — сказал Валера.

— Вы ходите сюда обедать? — спросила Лариса.

— Я был здесь всего два раза, — ответил Валера. — Мы обедаем у себя.

— Он сюда не ходит, хотя Универсам через дорогу практически, — сказала Лариса. — Жуткое место. Нет, честно. Чего стоит этот коричневый палас. В сарай какой-то превратили столовую.

— Может быть, сказать им, почему мясо с пленкой? — спросила Альбина.

— Не надо, — сказал Валера. — Это бесполезно. Хотите, я приглашу вас сегодня в кафе получше?

— Я бы согласилась, — сказала Лариса. — Жаль упускать двести баксов, которые мы ему заплатили.

— А куда пойдем? — спросила Альбина.

— Я знаю более-менее приличное и недорогое место, — сказал Валера. — Вы на машине?

— Да, — сказала Альбина. Она позвала официанта и попросила его принести стакан воды. — Здесь очень дорого стоит лимонад, — добавила она.

— И то, наверное, какой-нибудь Колокольчик, — поддакнула Лариса. — Или еще похуже.

Альбина расплатилась и они вышли.

— Это здесь недалеко, — сказал Валера, — в Балашихе.

И он привез их прямо к Ларисиному ресторану. Он назывался СКАЗКИ АНДЕРСЕНА. Девушка хотела сказать, что это именно тот кабак, который она хотела купить. Но не успела. Альбина перебила ее.

— А я думала, мы едем в Салтыковку, — сказала Альбина.

— А вы там бывали? — спросил Валера.

— Да.

— Этот поближе.

Лариса решила пока помолчать. Тем более, она еще не купила эти сказки.

— Почему такое название? — спросила Лариса, захлопывая дверь своей тачки.

— Наверное, из-за оформления, — сказал Валера.

— А оформление из-за чего? — спросила зачем-то Лариса, поднимаясь по внешней лестнице сразу на второй этаж.

— Это надо спросить у хозяина, — сказал Валера. — Любитель, наверное… — Чего он был любитель, Валера не сказал. Он поскользнулся и покатился вниз.

— Ты не ушибся? — спросил кто-то из дам.

— Вот почему они должны ходить внизу, — сказала другая.

— Конечно. А иначе бы и мы повалились вместе с ним.

Валере было больно до такой степени, что он даже пожалел, что пригласил их сюда. Он решил отомстить.

Им подали одно меню, но Валера попросил еще одно. Себе. Он решил заказать дамам что-нибудь такое, что есть им будет неудобно. В этом заключалась его месть.

— Я давно не пробовала Котлету по-Киевски, — сказала Альбина.

— Да здесь ее не готовят, — бросила Лариса. Она почесала лоб и не могла поднять глаза от меню, которое выхватила у Альбины. Сказать, что она уже бывала здесь? Надо было раньше говорить. Сначала не сказала, а теперь как-то неудобно. Придется оправдываться, чего-то рассказывать. Ее выручил Валера.

— Да, в меню написано, а они не делают, — сказал он. И добавил: — А ты откуда знаешь?

— Да-а… уже слышала, — отмахнулась Лариса. И они тут же забыли об этой неувязке.

— Что ты нам предложишь, Валера? — спросила Альбина.

— Возьмем Чохохбили, — сказал он. — Это очень вкусно.

Действительно, это было вкусно. Правда, пришлось есть руками. Соус капал на скатерть. Альбина испачкала один рукав. Воды для рук не подали.

— Фу-у! — выдохнула Лариса. — Перцу красного слишком много насыпали. Я им голову оторву. — И тут же поправилась: — Я бы точно оторвала. Вы знаете, бывают такие повара, которые не знают, что готовят. Им говоришь, попробуй, как солено. А они, мать твою, отвечают, что никогда не пробуют.

— А ты работала в ресторане? — спросил Валера.

— Она профессор, — сказала пьяным голосом Альбина. Она выпила уже три рюмки дорогой темной Текилы и почувствовала легкое головокружение.

— Ты как поедешь? — спросила Лариса.

— Поедем на автопилоте, — сказала Альбина. И тут же поправилась: — Вызовем этого мудака, ну как его… довозилу. — Альбина тихо засмеялась. — Ой, я больше не буду пить эту крепкую Текилу. Закажем Хванчкары.

— Здесь липовая Хванчкара, — опять влезла Лариса. — Лучше Киндзмараули.

— Откуда ты все знаешь? — покосился на нее Валера.

— Не твое дело, — сказала Лариса. Пойдем, выйдем, — она взяла Альбину за руку. — А ты пока подумай о своем поведении.

— А что я такого сделал?

— Чем ты нас напоил? — Лариса погрозила Валере пальцем. — Ладно, — добавила она, закажи пока десерт. И если он мне не понравится, я тебя заставлю съесть его в одиночестве. На всякий случай сообщаю тебе, что я хочу большое пирожное с вишней. Среднесладкое. А моей подруге… очень большое пирожное с персиками и ананасами. Тоже среднесладкое. Ты все запомнил, мальчик?

— Да, — только и смог выговорить Валера. — Перепились, телки.

Они зашли в туалет, но там было полно девушек. Они стояли у стен и смолили. Дым клубился, как в преисподней.

— Пойдем в другое место, — сказала Лариса.

— Здесь можно курить без сигарет, — сказала Альбина. И добавила: — Жаль, что я не привыкла.

Они спустились в подвал.

— Здесь негде посидеть, — сказала Альбина и хихикнула. — На меня смех напал, — добавила она.

Они курили, болтали и хихикали.

— Давай сбежим от него, — сказала Лариса. — Зачем нам нужен этот болван? Еще приставить начнет за двести долларов, которые он оставит здесь. Здесь есть черный ход.

— Ты знаешь, где он?

— Да где-то здесь, — ответила Лариса. Она попыталась открыть одну дверь, другую. Но они были заперты.

— Вот здесь есть дверь, — сказала Альбина, — но она заставлена ящиками. Надо их подвинуть.

Металлические ящики стояли по шесть штук в высоту. Они были полны бутылок. Пока дамы с сигаретами в зубах двигали эти высокие столбы, бутылки звенели, как колокольчики на Масленицу. Наконец, они добрались до двери.

— Она заперта изнутри, — сказала Альбина. — Надо чем-то поднять крючок.

— Здесь ничего нет подходящего, — сказала Лариса, осматриваясь кругом.

— Вы где? Внизу?

Лариса прижала палец к губам.

— Кто это? — прошептала Альбина.

— Это он. Нашел нас, собака.

— Валера?

— Придется идти. Есть десерт.

Пирожные были вкусные.

— А их не здесь делают, — сказала Лариса. Она думала, что ее опять спросят, откуда она знает, что пирожные делают в другом месте. Но никто не обратил уже на это внимания. Только Валера заметил, что они, тем не менее, вкусные.

— Свежие. Я бы съел еще.

— Доешь моё, — сказала Лариса. — Впрочем, не надо. Я его уже съела. — И она прыснула.

— У меня немного осталось, — сказала Альбина.

— Нет, нет, спасибо, — сказал Валера.

— Почему? — спросила Альбина.

— Потому что у вас тоже ничего почти нет.

Они взяли с собой бутылку Саперави, и пили это не сладкое терпкое вино в машине, пока ехали до дома.

А ехали они к Альбине на дачу. Автодовозчик содрал сто долларов. Пришлось оставить Валеру. Иначе бы не хватило никаких денег, чтобы расплатиться. Они допили бутылку Саперави и легли спать.

Среди ночи Альбина поднялась и включила компьютер. Слишком мало фактов, подумала она. Но эта Лариса так достала ее своими просьбами, что Альбина решила помочь. Сто пятьдесят тысяч долларов. Куда они могли деться?

В ресторане Альбина проболталась, что работает детективом.

— Ах, детективом! — воскликнула Лариса. Это было как раз в подвале, когда они вдвоем курили, смеялись и двигали пустые бутылки. — Эти детективы ничего найти не могут.

— Почему ты так думаешь? — спросила Альбина.

— Я знаю. Один детектив долго следил за другим детективом. А потом сказал ему: я знаю, чем ты занимаешься. Ты работаешь детективом. — Да? - отвечает тот. Я знаю. Если хочешь, скажу, чем ты занимаешься. — Скажи. — Дай мне время.

— Я не понимаю, чего тут смешного? — чуть не обиделась Альбина.

— Этот второй должен был сразу догадаться, что первый работает детективом. Ведь он его выследил. А ему надо еще подумать. Нет, нет, — замахала руками Лариса, — частные детективы могут только за неверными женами следить.

— А за мужьями?

— Побоятся.

— А хочешь, я найду твои сто пятьдесят тысяч?

— Как?

— А какое твоё дело? Ты не детектив, поэтому не поймешь сложного расклада.

— Чего?

— Сколько ты мне заплатишь, если я найду эти деньги?

— Ты это спрашиваешь у человека, которого сегодня поймали в Универсаме с неоплаченными продуктами?

— Нет. Я это спрашиваю у другого человека. У того, что потом будет иметь приличный бизнес.

— Да ладно тебе. А то я сейчас заплачу. Я уже никогда не буду бизнеследи. Никто не сможет найти эти деньги. Впрочем, сколько ты хочешь? Десять тысяч долларов тебя устроит? Если ты действительно найдешь деньги, я в течение года отдам тебе десять тысяч долларов.

— Десять тысяч в течение года, — повторила Альбина. — Это немного.

— Десять тысяч немного?! А за что тут платить? Или ты их находишь, или нет. Все.

— Ты понятия не имеешь, что это за работа. Я могу найти эти деньги даже без улик и фактов.

— Вот это хорошо, — сказала серьезно Лариса, — потому что я не знаю, где их потеряла.

— Ну, хоть какие-то предположения у тебя есть?

— Я думала, что привезла их в ресторан. А потом я везде ходила.

— А где везде? С кухни в зал и обратно?

— Да. В подвал еще ходила.

Альбина задумалась. В принципе оставить везде можно. И в баре, и на кухне, и в подвале. А найти? Найти легче всего в подвале. Почему? Там их могли еще не найти.

— Ну, давай, давай. Пошустрее загружайся, — Альбина пощелкала пальцем по выносной клавиатуре.

Что у нас там? Получается…

Красная Шапочка

Лариса зашла на кухню и попросила шеф-повара Русика завязать ей сзади фартук.

— Что у нас сегодня на первое?

— Гороховый, — ответил Русик.

— Горох с вечера, что ли, замочили? — спросила Лариса.

— Никто не замачивал. Так сварим.

— До обеда два часа. Не сварится, — сказала Лариса.

— За шестьдесят пять рублей сожрут и так, — ответил Русик.

— Скоты, — сказала Лариса.

Русик ничего не сказал, но он был не совсем за то, чтобы гостей ресторана называли скотами. Он просто не понял, что это его так назвали.

Лариса начала проворачивать мясо. Вдруг позвонила заведующая производством. Русик поговорил с ней и сказал, что надо жарить пирожки.

— Я пожарю, — сказала Лариса, — а ты вари суп.

— Я сам пожарю, — ответил Русик.

Ну, жарь, мать твою, сказала Лариса про себя.

Еще до начала обеда приехала заведующая производством. Она вызвала Ларису и сказала, что надо отвезти пирожки.

— Значит, я сегодня больше не буду работать? — спросила Лариса.

— Ты что, не поняла. Я тебе уже двадцать минут объясняю. Сейчас ты берешь такси и едешь в Шереметьево. Оттуда самолетом в Чечню.

— Извините, я не поняла. Вы говорите в Чечню?

— Да, а что тебе не понятно? Это обычная командировка.

— В Чечню? Обычная командировка? — Лариса откинулась на спинку кресла. Она хотела сказать, что на самом деле не просто повар, а почти хозяйка этого ресторана. Ей надо только заплатить сто пятьдесят тысяч долларов. Она только хочет узнать, может ли это заведение работать с прибылью.

Лариса решила не открываться. Надо выяснить, что это за нелепые командировки. Еще более нелепой эта поездка показалась Ларисе после того, как Екатерина Андреевна — заведующая производством — сказала:

— Возьмешь с собой пирожки.

— Простите, что? — Лариса даже наклонилась вперед. — Я не повезу пирожки.

— Почему?

— По-вашему, я похожа на идиотку? Я не собираюсь быть наркокурьером.

— Кто тебе сказал, что там наркотики? Ты сама подумай. Наркотики возят сюда, а не отсюда.

— Да?

— Конечно.

— А что тогда там? Я не верю, что вы посылаете меня просто отвезти пирожки в Чечню. С какой стати?

— Понимаете?.. — заведующая на секунду задумалась. — Вы знаете, что такое ВИП клиенты? Или вас этому не обучали? Кстати, что вы кончали?

— Акад… — Лариса чуть не сказала слово Академия. Но вовремя спохватилась. — Я повар шестого разряда, — сказала она.

— Ну вот, тебе должно быть известно, что такое ВИП клиенты. В такси они имеют бесплатную поездку или сниженный тариф. И у нас примерно также. Вот один ВИП клиент захотел, чтобы мы возили пирожки в Чечню. Там служит их сын. Он очень любит жареные пирожки. И на выходные мы ему их отправляем.

— Чушь! — не выдержала Лариса. — Разве там нельзя испечь пирожки?

— Нет. Он любит именно жареные пирожки, а не печеные. А для жареных нужно много масла. Где им взять масло для фритюра?

— Но им же каждый пирожок обойдется… я даже не знаю во сколько. Баксов в десять.

— Да хоть в пятьдесят! — воскликнула Екатерина Андреевна. — Это ВИП клиенты. Они что хотят, то и оплачивают.

— Так они платят за эту доставку?

— Нет. Но два раза в неделю они полностью снимают наш ВИП кабинет. А это знаешь, сколько денег? Фьють! — Заведующая даже присвистнула.

— Ладно, — Лариса тяжело вздохнула. Она ведь и работает здесь инкогнито, чтобы со стороны посмотреть, что тут происходит. — Меня встретят в Аэропорту?

— Да.

Лариса уже дошла до двери, но вдруг обернулась и спросила:

— Как меня узнают?

— Как? — переспросила Екатерина Андреевна. И тут же добавила: — Ты оденешь шляпу.

— Шляпу? Ну, хорошо.

— И поспеши. Такси уже ждет тебя у подъезда.

Лариса только перед посадкой открыла сумку и посмотрела, что за шляпу ей положили. Это была красная фетровая шляпа. Но даже сейчас связи между красной шляпой и пирожками не образовалось. Лариса убрала ее опять в сумку. Сдвинула газету. На дне были деньги. Пятнадцать пачек долларов. Сто пятьдесят тысяч. Лариса взяла их с собой. А куда их спрячешь? Лариса хотела сегодня расплатиться. Но сделка купли-продажи не состоялась. Придумали командировку. Конечно, удивляться нечему, думала она. Солдат служит, а мама или папа миллионер ему пирожки посылает. Чего же они тогда его от армии не избавили? Странно как-то. Может, сынок уперся и захотел послужить? Ну, меня это, в общем-то, не касается. Хотя, конечно, они придурки.

Самолет сел в Грозном. Лариса вышла на площадь. К ней никто не подходил. Стою, как ненормальная с этой тележкой, подумала Лариса. Тут она вспомнила про шляпу.

Лариса надела ее и ней сразу подошли.

— Пройдемте в машину, — сказал парень в галстуке.

— Зачем? Как вас звать? Алеша?

— Вы задаете слишком много вопросов. Меня вы можете звать Андреем. Человек, которому вы должны все передать уже уехал.

— Передайте сами. Мне-то зачем ехать?

Подошел еще одни парень.

— Сергей, — представился он. — Надо ехать, — сказал он, — а то не догоним колонну.

— Да куда ехать? Вы мне хоть скажите? — опять забеспокоилась Лариса.

— В Серженьюрт, — ответил Сергей. — Садитесь в машину.

Пока ехали, два раза звонил телефон. Сергей каждый раз отвечал:

— Красная Шапочка с нами.

— Какая я вам Красная Шапочка, — разозлилась Лариса и сняла шляпу.

— Нельзя снимать эту шапочку, — сказал Андрей, — а то вас могут не узнать.

— Ну и пусть не узнают.

— Могут убить, — сказал мрачно Сергей.

— Да идите вы. Без меня как будто нельзя было передать эти пирожки.

— Нельзя, — ответил Сергей. И добавил: — Потому что вы несете персональную ответственность за содержимое вашего ящика.

— Может, хотите попробовать? Правда, это не я готовила.

— Мама?

— Нет, не мама.

В это время впереди показалась колонна ОМОНа. Лариса приоткрыла окно джипа и посмотрела наверх. Там стоял чеченец с гранатометом. Только мгновенье она думала, что это охрана. В следующую секунду Лариса… нет, не закричала. Она открутила до конца окно и показала партизану кулак. Тот сразу перевел ствол гранатомета выше. Но мозг бойца уже отдал команду пальцу. Поэтому граната полетела к джипу. Она прошла в метре от крыши и взорвалась справа в семи метрах. Машина перевернулась.

И сразу же началась стрельба с обеих сторон.

— Засада! — заорали Сергей и Андрей.

Бой длился пять часов. Почти все бойцы ОМОНа были убиты. Из девяносто шести в живых осталось только семь человек. Да они трое. Впереди горели три БТРа и два танка. Чеченцам было легко поджечь технику. Каждый из них носил на спине гранатомет.

По Ларисе и двум ее спутникам не стреляли. Вообще не вели огонь в их сторону. И Серега с Андреем вели себя странно. Они стреляли по чеченцам, но всегда мимо. Даже Лариса это заметила. Но промолчала. Еще начнут стрелять точно, а те ответят. А потом побоялась сказать. Но эти ребята сами прояснили ситуацию.

— Мы стреляли мимо, — сказал Андрей, — из-за тебя.

— Наша задача доставить тебя к месту назначения, — сказал Сергей.

— Прекратите врать! — воскликнула Лариса. — К какому еще месту назначения? Вы сказали, что нужный мне человек будет здесь. А все уже убиты. Живых-то нет. Посмотрите. — Действительно, даже оставшиеся в живых, не шевелились. Они были тяжело ранены.

Уже над ними летали вертолеты. А вдруг появились два чеченца и быстро начали спускаться вниз к Ларисе и ребятам.

Ни Серега, ни Андрей даже не попытались вынуть пистолеты. Чеченцы приближались.

Они нас захватят! — хотела крикнуть Лариса. Но не успела. Раздалась длинная пулеметная очередь. Одни боец упал.

Второй повернулся, дал короткую очередь и залег. Пулеметчик молчал. Чеченец пополз в сторону Ларисы.

Стрелял Вадим. Именно к нему летела Лариса. Андрей и Сергей думали, что он проскочил эту засаду на своем Ленд Крузере. А он лежал в траве и истекал кровью. Он действительно проехал чуть раньше, но вернулся. Он вернулся не для того, чтобы помочь целой колонне. Он хотел посмотреть в бинокль, нет ли среди чеченцев Саида. Вадиму было ясно, что информация о бриллиантах все равно уйдет к чеченцам. Они попытаются перехватить курьера. Эх, вычислить бы предателя. Уже два раза перехватывали курьера. Сегодня работает новая система. Если Саид в числе нападающих, значит, канал опять сдали. Саида не было. Вадим хотел уже уезжать, когда в него попали три пули. Ранения были не тяжелые, но одна из пуль задела висок. Вадиму показалось, что он бык на бойне. И кувалда ударила его в голову. Он очнулся и увидел Саида. Вадим потряс головой. Было очень больно, и он опять потерял сознание. Когда поднял голову, Саид и еще один чеченец быстро спускались по склону. Он протянул руку и взял автомат у убитого лейтенанта. Автомат был покорежен взрывной волной и осколками.

Вадим прополз вперед и взял другой автомат. И этот уже отстрелялся. Сколько же гранат сюда набросали. Он вспомнил, что в джипе был его личный пулемет. Брал ли он его оттуда? Вадим не мог вспомнить. Он прополз назад к небольшому оврагу, где стоял его неповрежденный джип. Пулемета не было. Значит, он в машине.

Вадим скатился в овраг. От большой потери крови кружилась голова. К счастью пулемет был уже приготовлен к бою. Он не помнил, когда успел это сделать.

Вадим пополз наверх. Наверное, не успеет. Сколько прошло времени? Он опять потерял сознание. И все-таки он дополз до верха оврага. Перед ним опять открылось поле боя. Огонь уже догорал, из-за черного дыма почти не было видно неба. Отвратительный запах горелого мяса ударил в нос. Вадим вытер пот с глаз и прильнул к оптическому прицелу. Саид уже почти спустился с горы. Вдвоем они подбегали к дороге. Вадим передернул затвор пулемета и первой же очередью уложил одного чеченца. Надо было достать второго. Если он потеряет сознание, Саид захватит курьера.

Вадим дал первую очередь. Пули подняли фонтаны земли перед лицом Саида. Вторая очередь едва не задела ноги. Теперь Саид понял, что третья очередь прошьёт его. Падла, он понял, что стреляет этот проклятый фээсбэшник Вадим.

Вернулся. А где его джип? И тут же сознание погасло. Очередь из фонтанов земли, начавшись у дороги, приблизилась к Саиду. Несколько пуль задержались на спине чеченца. С десяток на всякий случай пробежали еще немного.

На побоище прибыли машины и еще два вертолета. Вадима перевязали и погрузили в одну из вертушек. Он открыл глаза и попросил отнести его в джип. Врач отрицательно помотал головой.

— Ты что, за меня будешь пятнадцать миллионов баксов платить, а? — Вадим приподнял голову и посмотрел на перепачканного кровью врача. — Вы видели мое удостоверение?

— Хорошо, — сказал разозленный врач, — куда прикажете вас доставить? В правую или левую канаву?

— Не сердитесь, док. Это моя работа. А я сегодня еще не выполнил норму. Пусть меня перенесут в джип. Он стоял в овраге.

— Овраг большой, — ответил врач. — И внизу нет никаких джипов.

— Откуда вы знаете? — Вадим повернулся на бок и застонал.

— Я видел. Один джип стоит на дороге. И он сейчас уедет.

— Положите меня в этот джип.

— Поздно вы об этом попросили. Он уже поехал.

— Ну, доктор! Я тебе яйца оторву.

— Смотри, как бы я тебе не отрезал их случайно.

— Я тебя запомню. Как тебя звать?

— Вам, раненый, знать это не обязательно.

— Нет, я должен это знать.

— Зачем?

— Я думаю, ты, сука, чеченский шпион. Я — слово на б — тебя забетонирую.

Машина с ранеными тронулась, и Вадим потерял сознание. Он очнулся только в вертолете.

— Мы где? — спросил Вадим.

— Угадай с трех раз, — сказал автоматчик. В вертолете были раненые, пулеметчик у двери и этот автоматчик.

— Мне надо в… — начал Вадим.

— В Грозный? Да мы уже почти в Грозном. Сейчас будем садиться.

— Поворачивай оглобли. Мне срочно надо в Сержень Юрт.

Автоматчик засмеялся.

Вадим потрогал свою забинтованную голову.

— Болит? — спросил автоматчик. И тут же добавил: — Вот и лежи, пока еще больше не заболела.

— Послушай, — сказал Вадим, — мне очень надо. — Он приподнялся на локте. — Нагнись, пожалуйста.

Сержант был не в духе. Он сказал:

— Ну, ты меня достал, раненый, — и он замахнулся автоматом.

Вадим поднял здоровую руку и перехватил удар. К его удивлению удар должен был быть сильным.

— Ладно, хватит, — сказал пулеметчик, — гаси всех.

Автоматчик приподнялся, передернул затвор и спокойно добил всех раненых. Один успел крикнуть:

— Кругом предатели! — и тут же он получил пулю в лоб.

Вадим был ошарашен. Он даже рот открыл от удивления.

— Может этого тоже добить? — спросил сержант.

— Подождем, — сказал пулеметчик. — Он кому-то еще нужен.

— Больше ждать нельзя, — сказал Вадим и дернул сержанта за руку. Пулеметчик крикнул:

— Ах ты падла! — но тут же он захлебнулся кровью. Вадим повернул направленный на него ствол автомата в сторону пулеметчика, а уж на курок нажал сам сержант.

Вадим попытался вырвать автомат, но сержант был здоровый. Он опять нажал на курок и очередь прошила кабину пилота. Кровь брызнула на лобовое стекло. Вертолет резко накренился и сержант покатился в хвост.

Вадим с трудом перебрался на место пилота. Он вынул из кобуры мертвого летчика пистолет и, не глядя, три раза выстрелил назад. Одна пуля задела сержанта. Он пошатнулся и упал на спину. Очередь из приготовленного пулемета попала не в Вадима, а в потолок. Лопасти заскрежетали, посыпались искры, и вертолет упал на крышу полуразрушенного трехэтажного дома.

Сергей, Андрей и Лариса сидели в одной из уцелевших комнат этого же дома. На втором этаже. Они приехали в Сержень Юрт на джипе Вадима. Когда на крышу упал вертолет, они подумали, что это бомба.

— Это не бомба, — сказал Сергей после паузы, — взрыва нет.

— Я посмотрю, что там, — сказал Андрей.

Через несколько минут он вернулся и сказал, что упал вертолет.

— Живые есть?

— Нет, по-моему, — ответил Андрей. — Там все горит. Невозможно подойти.

— Ладно, подождем еще полчаса и уходим, — сказал Сергей.

Лариса молча курила. Чего надо этим ублюдкам? Достали меня с этими пирожками. Нашли Красную Шапочку.

— Ты что задумалась, подруга? — спросил Сергей. — Потерпи. Еще немного и все кончится.

— Кого мы ждем? — спросила Лариса.

— Бабушку, — сказал Андрей и засмеялся.

— Нет, — поправил товарища Сергей. — Бабушку уже съели.

— Кто? — зачем-то спросила Лариса.

— Кто? — переспросил Андрей, — а ты не знаешь?

— Серый волк, — сказал Сергей и выглянул в окно. Он и сам не знал, кто должен был прийти по плану Б. А план А провалился. Саид был убит.

Они думали, что чеченец убит. Но он появился через десять минут. Саид нашел комнату, где сидела Лариса, но заходить пока не стал.

Надо подождать немного, — решил он. Ведь все считали его убитым. Но Саид всегда носил легкий и надежный фирменный бронежилет. Даже пули из персонального пулемета Вадима его не пробили. А это был не серийный пулемет. Вадим получил его в научно-исследовательском институте. Прямо из рук разработчика. Если бы у Вадима были титановые пули, то Саид точно был бы мертв. Никакой бронежилет не спас бы его. Но патроны с титановыми наконечниками внезапно пропали. Кто-то залез в его джип ночью. Решили, что это чеченские пацаны. Но Вадиму казалось, что патроны взяли свои. Народу полно. Контрактники приезжают, уезжают. Не разберешься. Чеченцев спрашивать бесполезно. Они даже друг другу врут нещадно. Не дают своим же получить компенсацию за потерянное жилье. Требуют взятку в половину суммы. Какие уж тут патроны искать.

— Пароль Серый Волк, — сказал полковник, неожиданно появляясь в комнате, где находились трое.

Лариса даже вздрогнула.

— Что ты должна ответить? — мягко спросил полковник у Ларисы.

— Я не знаю, — ответила она.

— Тебе не сказали пароль? — полковник подошел поближе.

— Нет, мне про пароль никто не сказал.

— Отлично, — сказал полковник. — Твой пароль у тебя на голове.

— На голове? — Лариса потрогала шляпу. — Красная Шапочка?

Сергей и Андрей молча слушали. Они знали полковника. Но и предположить не могли, что он и есть Серый Волк.

Может быть, это подстава? — подумал Андрей.

— Полковник, мы вам не верим, — сказал Сергей. — Предъявите ключ.

Не говоря ни слова, полковник нагнулся к ящику. Неуловимым движением он откинул боковую стенку и вставил ключ.

— Нам все ясно, — сказал Сергей. — Тогда мы уходим?

— Да, — сказал полковник. — Свои деньги вы получите в виде премиальных в Грозном.

— Мы так не договаривались, — сказал Сергей.

— Ладно, ладно, это шутка, — сказал полковник и вынул из небольшой сумки толстый пресс. Сергей взял его и провел пальцем по торцу.

— Русские?

— Там четыреста тысяч, — ответил полковник. — Это на двоих.

— А с ней что? — Андрей кинул на Ларису.

— На этот раз курьер должен быть ликвидирован, — ответил полковник. — Я сам об этом позабочусь.

У Ларисы язык присох к небу. Она не могла вымолвить ни слова. Красная Шапочка очень испугалась. Уж очень страшный был Волк.

Сергей и Андрей уехали на Ленд Крузере Вадима.

Полковник открыл сейф. Внутри было пусто. Но он нажал скрытую кнопку, и вниз посыпались бриллианты. Волк разложил все в два пакета, но не успел убрать их. Появился Вадим. Он выбрался из горящего вертолета и теперь с пулеметом наперевес вышел из-за стены. Пулемет он подобрал в одной из пустых комнат. Патронов не было.

— Ты откуда взялся? — спросил полковник. Такой встречи он ясно не ожидал.

Вадим подошел поближе. Нервы у полковника не выдержали, и он вынул большой черный пистолет.

— Вы сами себя выдали, полковник, — сказал Вадим и пошевелил стволом пулемета. — Бросьте пистолет или я стреляю. Вас потом по частям не соберут. — Бросайте пистолет сюда.

Полковник бросил пистолет Вадиму, но немного в сторону. Он нарочно так сделал. Вадим должен был сделать два шага вправо и нагнуться, чтобы его взять. Ничего не подозревая, Вадим нагнулся за пистолетом. Полковник рывком поднял Ларису и в руке у него уже был другой пистолет. Поменьше, но с толстым стволом. Такой ствол бывает у оружия с большим калибром. Полковник носил этого наган в желтой кожаной кобуре на ноге около ботинка. Этот полицейский наган не раз выручал полковника.

— Бросай пулемет, — сказал полковник. — Или я убью ее.

Лариса испугалась. Она тихонько всхлипывала. Из глаз капали слезы.

— Ладно. — Вадим медленно положил пулемет на пол.

Полковник отпустил Ларису и вплотную подошел к Вадиму. Он забыл, что перед ним бывший чемпион Москвы по дзюдо.

Вадим сразу повернулся, и дуло пистолета оказалось у него над плечом. Бывший дзюдоист заломил пальцы противника, и пистолет выпал из онемевшей руки. А через секунду, спокойно, была проведена задняя подножка, и полковник грохнулся на бетонный пол. Вадим нагнулся за пистолетом, но разогнуться не успел. Чья-то нога наступила на пистолет, и холодное дуло уперлось в шею.

— Сдавайся, Вадым. Ты проиграл. — Это был Саид.

— Я же тебя убил! — воскликнул Вадим.

— Мэня пуля не берет. — Саид расстегнул рубашку. — Видишь, это бронежилет. А у тебя нет бронежилета. — Он направил в грудь Вадиму ствол. — Прощай.

Тут случилось неожиданное. Лариса подняла второй пистолет раньше полковника и направила его на Саида. Тот на секунду растерялся, и Вадим вырвал у него пистолет.

— Возьми, у полковника бриллианты, — сказал Вадим, — и уходим.

— Вот вам! Я не отдам! — крикнул полковник, — я не отдам.

Вадим выстрелил ему между ног. Полковник отскочил, выругался и выложил на пол два пакета с бриллиантами. Они взяли все три пистолета, и наручниками приковали Саида и полковника к трубе, которая все еще торчала в углу.

— Спустимся по наружной лестнице, — сказал Вадим. — Пройдем через третий этаж.

— Ой! — воскликнула Лариса, — я забыла пирожки. Сейчас вернусь.

— Пирожки, наверное, хорошие, но сейчас не время. Уходим. — Они уже спускались по металлической лестнице снаружи дома. — Вот стоит черный джип полковника.

— Я быстро, — сказала Лариса и побежала назад. — Ты спускайся, заводи машину. Я сейчас. Меня никто не тронет. Они ведь прикованы к батарее.

— Надо было их пристрелить, — сказал Вадим и пошел следом за Ларисой.

Он был еще в конце коридора, когда услышал крик:

— Их здесь нет!

Вадиму тяжело было идти из-за ранений. Голова кружилась. Она была обвязана бинтом.

Действительно, никого.

— Как это могло случиться? — Вадим смотрел на трубу, как будто увидел там привидение. И оно не замедлило явиться.

— Руки на затылок! — рявкнул кто-то сзади. Это был сержант. Он не только смог вылезти из горящего вертолета, но и захватил пулемет. Сержант освободил полковника и Саида. Они побежали к джипу. Они решили пройти сразу через первый этаж, поэтому задержались. Здесь все было завалено бетонными плитами. Пока они лезли, Вадим и Лариса уже опять вошли в здание. — Встаньте к стене, — продолжал пулеметчик, — я вас просто так не оставлю здесь. Предателей и шпионов расстреливают на месте.

Тут раздался выстрел, и сержант растянулся на полу. Это Вадим шлепнул его через полу пиджака.

— Они сейчас вернутся, — сказал Вадим. — Вы умеете стрелять?

— Конечно.

Вадим не стал спрашивать, где она научилась.

— Держите, и он протянул ей полицейский наган.

— Дайте мне лучше Стечкина. Он далеко стреляет.

— Хорошо, берите.

Они приготовились встретить полковника Славина и Саида.

— Что-то их долго нет, — сказала Лариса.

— Да. Сходите, посмотрите с третьего этажа, стоит ли черный джип.

— Вы думаете, они уехали? А как же?..

Она прибежала через пять минут.

— Нет?

— Нет. Как мы теперь отсюда выберемся?

— Будем уходить ночью. Если нас к этому времени не убьют, — добавил Вадим.

— А вы кто, вообще? — спросила Лариса. И неожиданно для самой себя добавила: — Бабушка или Охотник?

Вадим удивленно уставился на нее.

— Хороший вопрос. Может быть, я вам и отвечу, когда-нибудь на этот вопрос.

— Почему, может быть?

— Может быть, мы отсюда выберемся.

— А может быть, нет?

— Скорее всего, нет. — Вадим вынул оба пакета, высыпал несколько камешков на ладонь и подошел к окну.

— Ну? — спросила Лариса, — это бриллианты?

— Это… нет, так определить трудно. — В это время пуля просвистела рядом с Вадимом. — Началось, — сказал он. — Иди к лестнице. Если кто полезет, бей наверняка.

— В другом месте они не пройдут?

— Или здесь, или по лестнице. Жаль, у нас нет гранат.

Чеченцы атаковали до самой темноты. Весь коридор был завален трупами. Человек десять лежали также на внешней лестнице. Лариса несколько лет назад увлеклась стрельбой. Она узнала, что многие американки любят пострелять из настоящего оружия. Она тоже захотела. Когда узнала, сколько это стоит, разочаровалась. Таких денег у нее не было. Но папа решил ей помочь и подарил двухгодичный абонемент в зал стрельбы. Больше всего Ларисе нравился Глок. Сорокового калибра. Киллерский пистолет. Но сейчас она была в ужасе. Убить, столько народу. А у нее ни одной царапины. Лариса стреляла с очень выгодной позиции. Попасть в нее мог только очень хороший снайпер. Видимо, у них не было такого.

Чеченцы были окумаренные, они перли и перли.

Ночью был сильный туман, и они ушли. Один раз пришлось вступить в бой. Вадим зацепил проволоку и упал. На земле загремели банки из-под консервов. Их набросали туда чеченцы во время ужина.

— Ложись! — услышала Лариса. Они шли связанные веревкой. Иначе бы в этом тумане они потерялись. Она лежала, а Вадим бил из пулемета то в одну, то в другую сторону. Лента кончилась, и он бросил пулемет. Это были последние патроны. Перед обороной Вадим нашел много пулеметных ящиков на крыше. Их вытащил из вертолета сержант. Он взял с собой пулемет. Для пулеметчика патроны это жизнь. Эти патроны и помогли им продержаться до наступления темноты.

Но чеченцы прекратили огонь еще раньше. Они поняли, что попадают по своим.

Они съели все пирожки, и Лариса не взяла с собой ящик, в котором был сейф. Свою сумочку со ста пятьюдесятью тысячами долларов она спрятала в стене. Это была толстая стена в два кирпича. Один кирпич отделился после взрыва гранаты. Лариса вынула его и спрятала внутрь сумочку. Хотя стена была в два кирпича, но клали только внешние. Внутрь засыпали то, что было под рукой. А были куски окаменевшего раствора. Они не всегда проскакивали между кирпичами, их ставали поперек, и образовывались пустоты. В одни такой карман Лариса и спрятала сумочку.

В Грозном ее допросили контрразведчики. А потом на первом же самолете она была отправлена в Москву. Денег не было даже на такси. Пришлось ждать маршрутку.

Дома Ларисе даже не дали выспаться. Папа, Юрий Владимирович вошел в комнату и сказал:

— Ты ресторан купила?

— Нет.

— Сегодня последний день. Поезжай, отдай деньги.

Тут зазвонил телефон. Юрий Владимирович поднял трубку, послушал и сказал Ларисе.

— Давай сюда деньги. За ними уже приехали.

— У меня нет денег.

— Что? Повтори, что ты сказала? — Юрий Владимирович взял себя за ухо.

— У меня нет денег, — сказала Лариса и встала.

— Нет денег, — повторил Юрий Владимирович.

Вошла Мария Семеновна. Она сказала просто и ясно:

— Тогда пошла вон отсюда. Ты представляешь, она продолжает нас считать за идиотов.

И она ушла.

Лариса помнила только, что искала деньги в кафе. Везде. Но их не было. Ей казалось, что они где-то здесь. Вот-вот… здесь. Нет. Ну, а где же тогда? Не понимаю.

Пришлось идти ночевать на вокзал.

— Что у нас на завтрак? — Альбина посмотрела на часы. Два часа! — Кошмар! Я не люблю спать так долго.

— Я не хотела тебя будить, — сказала Лариса. — Надо, чтобы каждый человек сам вставал. Если он не выспится…

— Я хочу есть, — перебила ее Альбина.

— Я приготовила суп из шампиньонов, картофельное пюре с консервированными ананасами, четыре Котлеты по-Киевски…

— Картофель с ананасами? — спросила Альбина и стала одеваться. — Разве это едят?

— Понимаешь, люди едят две вещи. То, что надо и то, что им хочется. Всем хочется котлетку с апельсиновым соусом, но они думают, что так не едят. Я думаю, здесь тебе стесняться некого. Ешь картофельное пюре с дополнительным гарниром из консервированных ананасов. И Котлетой по-Киевски. Все это надо есть вместе.

Альбина подошла к столу и удивилась, что пюре горячее.

— Как тебе удалось сохранить его горячим? — спросила она. И не дожидаясь ответа, продолжала: — Где обещанный апельсиновый соус?

— Я это сказала только для примера. Апельсинов нет. Но вечером будет апельсиновый соус.

— Ты в Чечне была когда-нибудь? — спросила Альбина. Так, как бы, между прочим.

— Нет. А что мне там делать? Я нефтью не занимаюсь.

— Никогда, никогда не была?

— На самом деле никогда, — ответила Лариса. — Во сне, кажется, была. Представляешь, бывает приснится такая чушь. Уши вянут. Мне кажется, я ездила в Чечню. Я все пыталась вспомнить, зачем?

— И зачем?

— Пирожки бабушке отвозила.

— У тебя есть бабушка в Чечне?

— Да откуда?

— А когда ты там, говоришь, была?

— Не помню точно. Недавно.

— Но не вчера?

— Нет, конечно.

— Мне кажется, я нашла твои деньги. Можешь купить свой ресторан.

— Теперь поздно. Из дома меня выгнали, а его, наверное, уже купили.

Альбина пошла в душ. Перед дверью она спросила, где охранник, который вчера водил их в Сказки Андерсена.

— Уехал на работу.

— Ладно, я сейчас приму душ и пойдем искать твои деньги.

В восемь часов вечера они сели за столик. Не успели сделать заказ, как появился Валера.

— А он как узнал, что мы здесь? — спросила Лариса, не глядя на Валеру.

— Я не знаю.

— Может у него есть деньги?

— Да откуда?

— Как откуда? Наверное, опять поймал кого-нибудь.

— Да ладно вам. Мы же вчера договаривались, — сказал Валера.

— Ты что-нибудь помнишь? — спросила Лариса.

— Нет, я не помню, — ответила Альбина. — Да у него и денег, наверное, нет.

— Денег нет, — ответил Валера, — зато есть натура. — Он достал оплетенную бутылку красного сухого вина и палку сырокопченой колбасы.

— Как паек выдают, — сказала Лариса.

— Надо сказать, чтобы порезали. Ты можешь, это сделать? — Валера протянул Ларисе палку колбасы.

— Официантов я никого не знаю. Двое были, да их уже уволили. Персонал это проблема. Схожу к поварам.

— Не надо, — Альбина протянула колбасу, проходящему мимо официанту. — Порежь.

— Не могу, меня сразу уволят.

— Нам, что, ее руками ломать?

— У нас нельзя со своим, — ответил официант.

— Ладно, убери, — сказала Альбина. — Потом съедим. У меня есть деньги.

Пока готовили заказ, Альбина пыталась понять, как Лариса отсюда попала в Чечню.

— А ты можешь спросить у поваров про пирожки?

— Что я могу спросить?

— Ну, спроси, жарили они для тебя пирожки?

— Валера, налей мне вина — сказала Лариса.

Охранник опять вытащил оплетенную бутыль. Он налил всем по полному фужеру. Но выпить они не успели. Подошел официант и сказал, что свое пить нельзя.

Валера налил еще один фужер и подал официанту.

— Возьми себе, после работы выпьешь.

— Меня точно выгонят из-за таких клиентов. Ну, ладно, я возьму. Надеюсь, у вас только одна бутылка с собой?

— Одна, — ответил Валера.

— Я могу отнести вашу колбасу на кухню, там порежут. Правда, немного придется оставить поварам, — добавил официант.

— Спасибо, не надо, — сказала Лариса, — я сама схожу.

Официант ушел. Они выпили по полфужера.

— Ты меня за ненормальную принимаешь? — спросила Лариса и вытерла салфеткой рот. — Как я им скажу про пирожки? При мне… — она запнулась. — А почему ты думаешь, что я здесь… При чем здесь этот кабак?

— Он называется Сказки Андерсена?

— Да.

— Значит, это именно тот самый кабак, откуда ты пирожки к бабушке носила. Я детектив. Знаю.

— Ты здесь выспрашивала? — спросила Лариса. — Когда только успела? Это было больше недели назад. Да, это тот самый ресторан. Его я должна была купить. Не знаю, как ты это могла узнать. Здесь ведь были не в курсе. Я стажировалась инкогнито. Может, ты давно за мной следишь? Ты кто такая? Зачем ты за мной следишь?

— Я просто новый Шерлок Холмс, — спокойно ответила Альбина. — И добавила: — Я могу все узнать.

— Кроме непознаваемого, — сказал Валера.

— Еще один Лобачевский, — сказала Лариса.

— Эйнштейн воровства в Универсаме, — сказала Альбина.

— Я Эйнштейн? Это ты Эйнштейн, а я…

— Ладно, ты просто охранник Универсама. Налей еще и я пойду на кухню.

Они еще выпили. Без закуски. Вот работают. Лариса спустилась на первый этаж. Работал как раз Русик. Впрочем, он работал каждый день.

— Вы че, ассорти мне не сделали? — спросила она сходу.

— Какое? — спросил Русик. — Нам никто ничего не говорил.

Оказалось, что заявка упала под холодильник.

— Вот, я же вам объясняла, надо заставлять официантов не только писать, но и все говорить. Мы уже по два фужера вина выпили, а фруктового ассорти как не было, так и нет. Кстати, порежьте еще вот эту колбасу. — Она прошлась по кухне. Как спросить про пирожки? Да пусть думают, что хотят. Глупо вообще-то спрашивать про пирожки, которые здесь никогда не пекут. Фритюрница есть, но в ней готовят только картофель фри. — Пирожков нет?

— Что? — спросил Русик и подал ей две большие тарелки нарезанной колбасы. Лариса решила идти ва-банк. — Ты мне пирожки жарил?

— Когда?

— Не знаю. Наверное, когда я здесь работала.

— А ты здесь работала? — Лицо у Русика было совершенно серьезное.

— Да ну тебя. — С тарелками в руках Лариса пошла к выходу. Она прошла дверь и заглянула в окошечко раздачи. Она ждала смеха, улыбки, но лицо шеф-повара было серьезно. Он выдержал ее взгляд.

Лариса была настолько удивлена, что даже не заметила подмену. На тарелках был дешевый сервелат. А ее сырокопченая колбаса осталась на кухне. Это заметил Валера.

Он сразу набросился на Ларису:

— Ты что принесла? Где колбаса? Это не сырокопченая.

— Вот подлецы! — воскликнула Лариса. — Они не нарочно. Просто это уже рефлекс.

— Да-а, — протянул Валера, — сюда даже со своим прийти нельзя.

— Они не получат зарплату, если будет недостача. В общем, чего я буду вам рассказывать. Ясно, что здесь надо не просто всех разгонять, надо менять систему. — Она помолчала. Потом продолжала: — А про пирожки им ничего не известно.

— Странно, — сказала Альбина.

— Странно только то, что я удивилась такому ответу. А ведь другого не могло и быть. Хорошо еще, что я не спросила этого шеф - повара про Красную Шапочку.

— Про какую еще Красную Шапочку? — быстро взглянула на нее Альбина.

— Ну, ты сама говорила мне про Красную Шапочку… — Лариса перестала жевать банан. — Разве нет?

— Что-то я не помню. Мы должны попасть в подвал. Здесь есть подвал с пустыми бутылками?

— Не знаю. Но пройти туда можно. Спуск находится рядом с кухней. Дверь налево.

— Пойдем, сходим. Там покурим.

Они спустились в подвал. Никто даже не обратил на них внимания.

— Где-то здесь должны быть пустые бутылки, — сказала Альбина.

— Пойдем туда, — Лариса махнула рукой.

Они нашли металлические ящики с пустыми пивными бутылками, отодвинули их и нашли дверь.

— Закрыто на крючок с той стороны, — сказала Лариса.

— Я взяла с собой расческу, — ответила Альбина.

— Ты знала, что здесь крючок с той стороны?

— А ты как думаешь? Если я взяла с собой расческу, значит… — она не договорила, потому что крючок упал, и дверь открылась.

— Куда мы попали?

— Здесь нет ничего! — воскликнула Альбина.

Пока они осматривались, появился Валера.

— Вы куда пропали? — сказал Валера, появляясь в комнате.

— Ты за нами следил, что ли? — спросила Альбина.

— Нет, я просто тоже хотел покурить.

— Смотри! — воскликнула Лариса. — Нет двери. Ты зачем захлопнул дверь? — повернулась она к Валере.

— Я вроде не закрывал ее, — пролепетал Валера. — Да вы не туда смотрите. Вон же она! — Он показал рукой на дверь.

— Фу! — выдохнула Лариса. — А я уж испугалась. Только мне кажется, она была с другой стороны.

— Тут уж не поймешь, где какая сторона, — сказал Валера. — Все стены одинаковые.

— Что-то мне здесь не нравится, — сказала Лариса. — Давайте уйдем.

— А что здесь страшного? — спросил Валера. — Комната, как комната.

— Эта комната была заперта изнутри, — сказала Лариса. — Как это возможно.

— Ее заперли, потом вышли через вторую дверь, — сказала Альбина. — Хотя, собственно, какая вторая дверь? Она здесь всего одна.

— Давайте уйдем, — сказала Лариса, — мне как-то не по себе.

Лариса толкнула дверь и ступила на горячую землю. Она не поверила своим глазам.

— Назад! Назад! Назад! — закричала она. Но было поздно. Альбина и Валера уже вышли вслед за ней.

— Где мы? — спросила Альбина. — Ничего не понимаю.

— Давайте быстрее назад! — закричал Валера и рванулся к двери. Он попытался открыть ее, но на двери не было ручки.

В это время несколько пуль просвистели над их головами.

В нас стреляют! — закричала Лариса.

— Давай расшибем эту дверь! — крикнул Валера. — Он с разбегу прыгнул на дверь, но ничего не вышло. Дверь выдержала.

Рядом разорвался снаряд.

В двадцати метрах был окоп. Они побежали туда.

— Смотрите, все убиты, — сказал Валера. — Что это за место?

Ответа он не получил. Сзади разорвался снаряд.

Они начали отбивать атаку. Немцы шли цепью.

Уже два часа они втроем держали оборону. Здесь было четыре пулемета и много ящиков пулеметных лент.

— Здесь готовили серьезную оборону, — сказал Валера.

— Здесь был склад оружия, — сказала Альбина.

— А я думаю, здесь нас ждали, — сказала Лариса.

— Они начинают обходить нас слева, — сказал Валера. Он вытер лоб и закурил.

— Дай мне тоже сигарету, — сказала Альбина.

— И мне. — Лариса повернулась на спину.

— Последняя, — невозмутимо произнес Валера.

— Надо где-то достать сигарет, — сказала Лариса.

— Пойди, поищи, — сказала Альбина.

— Ты что? Я не буду обыскивать труппы.

— Тогда покурим одну на троих.

Они докурили одну сигарету и начали расползаться. Лариса осталась на месте, а остальные потащили за собой тяжелые Максимы. Немцы были еще далеко.

— Я ничего не понимаю, — сказал полковник. — Где командир СМЕРШа?

— Идет сюда, — ответил начальник штаба. — Да они виноваты, Семен Иванович. Напоролись коньяка, нажрались шоколада и не доделали работу.

— Ты прав, Дмитрий Львович, обленились падлы.

Вошел майор Симонов, командир отряда СМЕРШа. Пятьдесят его ребят ночью работали на объекте Склад.

— В чем дело, товарищ Симонов? — сразу спросил полковник Романов. Майор не успел даже сесть. — Ваши орлы не сделали свою работу. Вы хоть понимаете, что срываете наступление двух армий?

— В чем дело, Семен Иванович? — спросил майор Смерша. — Объясните. — Он только что проснулся. Даже кофе не пил еще. А был сейчас у них и шоколад, и кофе, и отличный французский коньяк, и американская тушенка. Был даже пшеничный хлеб. Неделю назад разведчики бригады Романова напоролась на бронепоезд немецкой дивизии Мертвая Голова. Все немцы были переодеты в новую красноармейскую форму с золотыми погонами. Где они ее только взяли? Наверное, сами пошили. Уж очень хорошая была форма. Степан, старшина разведроты, даже сказал, когда докладывал командиру разведгруппы:

— Форма, я вам скажу, новая, с иголочки. Сидит, как на немцах, товарищ капитан.

— Не мятая? — спросил командир спецразведгруппы капитан Моисеев.

— Да, Вася! Я сам удивился. Как будто эту форму только что надели.

— Я думаю, американцы прислали нам по Ленд Лизе приличный материал, — сказал сержант Старцев.

— Какой еще Лизе? — не понял рядовой Крылов.

— Не прикидывайся дураком, Крылов, — сказал Степан. Рядовой действительно прикидывался. Еще три месяца назад он был лейтенантом. Но нарушил приказ командования и был разжалован в рядовые.

— За что? — спросил тогда лейтенант.

— Скажи спасибо, сука, что тебя не расстреляли прямо перед строем, — ответил ему майор Симонов. — Ты сорвал операцию.

— Да ничего я не срывал.

— У тебя был какой приказ?

— Приказ? — Алексей Крылов задумался.

— Ты приказа не помнишь? — майор стукнул кулаком по столу. — Ну и дисциплина! Я бы тебя расстрелял лично.

— Я помню. Надо было отбить атаку немцев и держаться насмерть на занятых позициях.

— Ты выполнил этот приказ?

— Так это… я…

— Отвечай на поставленный вопрос, — майор прошелся по комнате и встал за спиной Алексея.

— Нет.

— Все. Иди. Видеть тебя больше не хочу, падла. Если бы не полковник Романов, я бы тебя шлепнул, — майор вынул пистолет и покачал стволом перед носом уже бывшего лейтенанта.

Несмотря на недоверие начальника Смерша, Крылова взяли в разведроту. Даже в спецотряд из восьми человек. Отряд этот ходил в дальние рейды.

Крылов отбил атаку пехоты. И его бойцы сразу пошли вперед. Практически без боя они заняли немецкие укрепления. Приказано было держаться до последнего.

— Вряд ли, кто придет нам на помощь, — подумал лейтенант. Он послал несколько человек в город узнать, какие хоть примерно там сосредоточены силы. У него был один парень со знанием немецкого языка. Его прозвали Герр. По-русски его надо было бы звать Гера. Герман. И он доложил лейтенанту.

— Мы случайно подслушали разговор. В городке только мотоциклисты. А на подходе танки и секретные ракетные установки.

— Шестиствольные минометы?

— Двенадцатиствольные. Похожи на Катюши. Я сам слышал. Они похожи на наши Катюши.

— Чтобы из них стрелять они должны будут выдвинуться на эти позиции. Значит, немцы бросят сюда танки.

— Вообще, что угодно бросят. Могут смести нас несколькими залпами из этих секретных установок, — сказал Герман.

— Здесь будет ад. Ад, где никто не спасется. Мы не продержимся и часа.

И Крылов решил сам атаковать. Вся рота продвинулась вперед и заняла позиции по бокам дороги. Они едва успели залечь. Через полчаса показались мотоциклисты. Мотоциклы БМВ быстро приближались. На дороге умещались по два мотоцикла с коляской. Их было очень много.

— Сколько ты их насчитал Герр? — шепнул лейтенант.

— Больше ста мотоциклов. И похоже, это не все.

Отряд был разделен на три группы. Одна должна была начинать с первых десяти мотоциклов. Они захватывали автоматы и патроны. Потом начинали быстро продвигаться в сторону города, где ехали и ехали мотоциклы. Вторая группа расстреливала свой немногочисленный боезапас по следующим десяти мотоциклистам. А третья работала, как чистильщик. Если возникнут какие-то неувязки, они помогут. Эта группа не занималась захватом оружия. А в автоматах и патронах была главная проблема. Ни того, ни другого просто не было. Только винтовки и пистолеты. Всего один Максим и двести патронов к нему. Гранат двадцать штук на роту. Сколько они могли бы продержаться с таким вооружением в окопах за городом? Час? Да меньше.

Сразу же началась такая кутерьма! Мотоциклы наезжали друг на друга, люди падали под колеса. Некоторые были задавлены перевернувшимися тяжелыми трехколесными машинами. Назад повернуть было невозможно. Рассредоточиться тоже. Было одно место напротив завода. Крылов сам лежал здесь. Он боялся, что немцы успеют разъехаться на этой площади и тогда рота будет разгромлена за полчаса. Они проиграют. Нельзя было устраивать специальных препятствий для мотоциклов. Немцы сразу бы обратили на них внимание. Уже через пять минут после начала боя, немцы поняли, что надо разъезжаться по площади.

Лейтенант посмотрел, как первая группа разоружает мертвых, и опять повернулся к пулемету. Он дал первую короткую очередь, потом длинную. Три мотоцикла встали. Они преградили хороший выезд на площадь. Еще несколько мотоциклов остановились. Перед ними был поросший кустиками уступ в полметра. Немцы начали толкать мотоциклы, пытаясь съехать с дороги. Только водители сидели на мотоциклах. Все остальные их толкали.

Крылов посмотрел вправо. Бойцы с пулеметами и автоматами бежали к нему. Лейтенант посмотрел на остаток ленты. Меньше метра. Уже примерно двадцать мотоциклов преодолели уступ и начали продвигаться по площади. Несколько пуль подняли фонтаны земли рядом с ним. Две ударили в щиток. Он расстрелял остаток ленты. Еще две машины встали, несколько повернули назад. Но остальные выехали на хорошее покрытие и помчались прямо на него. Еще десяток мотоциклов пытались заехать на уступ у дороги.

В роте был одни снайпер. Он находился в третьей группе. И вся эта группа пока безмолвствовала. Понятно. Чего им стрелять. Точнее, чем им стрелять? У каждого в этой группе было по три патрона. Только у снайпера было десять. Уже вторая группа разбила следующие десять мотоциклов и собирала оружие. Но среди них уже были потери. Передние немцы вели по второй группе пулеметный огонь из колясок. По бегущей первой группе стрелять им было неудобно.

— Ну что там снайпер, мать его?! — воскликнул Герман. Он лежал рядом с лейтенантом.

— Он решает, куда бить, — ответил лейтенант. — По мотоциклам, которые движутся на нас или по группе немцев, уничтожающих вторую группу. Туда и сюда нельзя. Надо обязательно сделать несколько залпов. Иначе толку не будет.

Снайпер, командовавший третьей группой, отдал приказ стрелять по немцам, которые расстреливали вторую группу.

— Вот сволочь, — сказал Герман, — после первого залпа. — А мы здесь должны подохнуть.

— А иначе у нас не будет второй группы, — вздохнул лейтенант. — И мы проиграем этот бой. Ведь у первой группы патроны скоро кончатся.

Да, снайпер отдал приказ своей группе стрелять по головному отряду немцев. Но сам он открыл огонь по мотоциклистам уже мчащимся к тому месту на площади, где лежали лейтенант, Герман и еще несколько бойцов. Когда первая группа добежала до лейтенанта, снайпер успел остановить девять мотоциклов. Только один раз он промазал. Попал в сидящего сзади водителя автоматчика.

— Дальше, дальше бегите! — закричал Крылов своим людям из первой группы. У большинства из них были в руках автоматы. У некоторых ручные пулеметы, снятые с мотоциклов.

Они пробежали еще немного и только тогда открыли шквальный огонь по немецкому отряду мотоциклистов. Они могли бы лечь. Но бойцы были настолько захвачены, опьянены схваткой, что остановились, и по команде:

— Огонь! Огонь! Огонь! — нажали на курки. Правда, все слышали только первое слово. Потом они уже не слышали ничего. Автоматчики и пулеметчики только видели фонтаны крови и куски человеческого мяса. Некоторые долетали до них. Кровь лились на гимнастерки, мясо шлепалось о сапоги. Они уступали место только летящим по воздуху перевернувшимся мотоциклам. Немцы были уже так близко, что первая группа расстреливала их практически в упор.

От беспрерывной стрельбы раскалились стволы. Кровь шкворчала на оружии, как масло вместе с водой на перегретой сковородке. Патроны скоро кончились, а немцы все ехали и ехали.

— Сколько их здесь?! — воскликнул Герман.

— Ты сам считал, — сказал лейтенант. Он нажал на курок нагана, но выстрела не последовало. Все, патронов больше нет.

Началась рукопашная схватка. А второй группы все еще не было. Если бы снайпер принял другое решение, их бы тут точно замочили.

Бойцы бросались на сидящих в колясках пулеметчиков, на водителей, даже на задних автоматчиков. Как им это удавалось, непонятно. Когда подоспела немногочисленная вторая группа, от первой осталось меньше половины. Немцы тоже озверели. Поливали из своих автоматов во все стороны. Уже не разбирали, где свои, где чужие. Лейтенант увидел Германа и отшатнулся. Одна рука у него болталась, как у клоуна на ниточке, в другой он держал немецкий штык.

— Семь человек завалил этим штыком, — сказал Герман. — А вы кровь с лица вытрете, — добавил он. — И клочки мяса у вас в волосах.

Лейтенант отшатнулся. Из груди Германа выпрыгнул, как черт из преисподней черный штык. Почему он был черный, непонятно. Кровь булькнула у основания штыка и брызнула в лицо Крылову. От неожиданности он споткнулся и упал. И вовремя, потому что немец, заколовший Германа сзади, выстрелил. Пуля бы точно снесла лейтенанту полчерепа. Но он упал, и пуля попала в кого-то сзади. Дотошный немец вынул штык, охнув печально, переводчик свалился. Немец в каске навис над Крыловым. Лейтенант нащупал что-то под левой рукой. Это был Вальтер. Кто-то выронил его в пылу схватки. Или был убит. Он схватил винтовку за ствол и направил пистолет в лоб немцу. Бах. Бах. Бах. Патроны в Вальтере еще были. Развалилась голова у противника пополам, или на три части, лейтенант не видел. Он встал на карачки и блевал, блевал и блевал. Грязь, вонь и ранение в голову отключили его сознание.

Третья группа смогла вооружиться и расстреляла оставшиеся экипажи. Человек десять немцев сдались в плен, но их убили. Они подняли руки, но ободранный, окровавленный снайпер только покосился в сторону двух автоматчиков. Он не остановил их.

— Мы сдаемся, — сказал один немец.

— Да, да, — сказал другой. — Мы сдаемся.

— Че он говорил-то? — спросил один автоматчик другого после расстрела.

— Спрашивал, когда обед, — ответил второй.

— А я думал, он сказал, что еще не завтракал, — ответил второй, и они рассмеялись. Потом начали шмонать еще теплого противника.

А что им еще делать? Своего-то ведь не осталось ничего. Да и не было его.

Немцев было перебито в этом бою более пятисот человек. Рота потеряла две трети своего личного состава. Они захватили очень приличные трофеи. Кроме мотоциклов, автоматов, пулеметов, биноклей, фотоаппаратов был шнапс и тушенка. А главное сигареты. Шоколад тоже был, но съели его сразу прямо в городе оставшиеся в живых бойцы. Ничто не могло их удержать от этого пожиранья шоколада. Организм, видимо, очень требовал. До невозможности.

А потом? А потом суп с котом. Всех оставшихся в живых отправили в штрафбат, а их командира разжаловали в рядовые.

Лейтенант действительно сорвал грандиозный план. Секретные ракетные установки немцев не были захвачены. После разгрома большой колонны мотоциклистов танки и ракетные установки повернули назад. Они не решились прорывать укрепления русских в этом месте. Они даже не стали заходить в город. Он перешел к русским. Как было написано в официальном отчете:

— Без боя. — Ушли немцы и все. Покинули по неизвестной причине.

— Мы хотели победить, — сказал лейтенант на первом допросе. — В окопах мы не продержались бы и часа. У нас ни патронов, ничего вообще…

— Это не твое дело, падла! — рявкнул особист. — Что надо, что не надо вам было иметь. Сказали стоять насмерть, ты и должен был там сдохнуть. А теперь люди из-за тебя погибнут. Он, видите ли, немцев остановил своей вшивой ротой. Победитель! А нам надо было, чтобы они прорвались!

— Че, мы их напугали так, что ли? — хватило ума спросить у лейтенанта.

— Я те, сука, порассуждаю, — майор схватился за кобуру, но вовремя вспомнил, что он здесь не один. Заседала целая комиссия.

И хоть в официальном рапорте было сказано, что немцы сами оставили город, все знали, что захвачено много оружия, мотоциклов и так далее. Как бы потом наверху там не вспомнили про этого лейтенанта. Командир бригады полковник Романов сказал, что берет Крылова под свою ответственность, в разведку.

Все восемь разведчиков подползли к бронепоезду на тридцать метров.

— Зачем он здесь встал? — сказал Степан. — Непонятно.

— Надо проверить, может это все-таки русские? — сказал капитан Моисеев.

— Как? — Степан подполз поближе. — Если мы кого-то грохнем, это могут заметить.

— Надо послать кого-нибудь в бригаду. Там наверное знают, может ли здесь быть русский бронепоезд, — сказал сержант Старцев.

— Это слишком долго, — сказал капитан. — Два дня пути. А если не поверят, так и вообще… Нет, мы должны сами выяснить, что это за состав.

— Жаль погиб мой немец Герр, — сказал Крылов — он бы послушал, что говорят эти люди.

— У нас есть человек, который знает немецкий. Гоген, — позвал капитан. Этот парень имел прозвище Гоген, потому что любил рисовать нелепые фигурки. И к тому же он знал не только немецкий, но и французский. Любил поболтать с солдатскими массами о Ван Гоге, Пикассо, Гогене, Моне, Сезанне, Тулуз Лотреке. Гоген называл даже одного человека солдатскими массами. Некоторые пожимали плечами и совершенно не понимали, почему Гоген до сих пор не в штрафбате. — Крылов и Гоген, пойдете и узнаете, кто это. Если вас не будет через двадцать минут, мы придем на помощь. Если вы завалитесь, выпустите красную ракету. Тогда мы уйдем, и будем знать, что это немецкий бронепоезд.

Они поползли. Дверь в третий вагон была открыта. Теплый желтый свет попадал в тамбур, и можно было представить себе, что происходит в вагоне. Возможно, там едят тушенку и пьют шампанское. На самом деле там ели настоящую телятину и пили французский коньяк. Крылов поднялся в тамбур и подал руку Гогену.

— Странно, почему нет часовых? — тихо сказал Гоген.

— Они с другой стороны, — ответил Крылов. — Бронепоезд сейчас тронется. Отсюда не слышно, что говорят в вагоне, — добавил бывший лейтенант. Приоткрой дверь и послушай. Я встану в тамбуре.

Не успели они распределиться, как дверь открылась, и появился распаренный офицер. Эта была девушка. Гоген поздно это понял. Он получил удар пяткой между ног и тихо загнулся. Крылов повернулся, потому что девушка сказала по-русски, но с акцентом:

— Свинья.

Он едва успел нагнуться. Девушка ударила ногой и попала в дверь соседнего вагона.

Если она ударит еще раз, подумал Крылов, я уже больше не встану. Он схватил девушку за ногу, и она упала. Ее голова оказалась у ног Гогена. Но он все еще не мог помочь Крылову Алексею.

Девушка обхватила ногами голову Крылова. Он понял, что сейчас будет задушен. Алексей попытался освободиться, но это было просто невозможно. Ему хотелось позвать на помощь, но он не мог. Только хрипел и пытался руками развести ее ноги. Если бы не помог Гоген, пришлось бы бывшему лейтенанту попрощаться с жизнью. Художник превозмог боль внизу живота и ударил даму немецким автоматом по голове. Потом упал на нее, положил автомат ей на шею и начал душить.

Дама отпустила, наконец, Крылова. Ноги были ее главным рабочим инструментом. Прежде чем совсем отпустить Алексея она так стукнула его пяткой около уха, что он отключился. Теперь эта девушка смогла сесть Гогену на голову. Она изогнулась как колесо.

— Гретхен, — услышал Гоген едва различимый голос. Гретхен сидела у него спине, как ведьма. Она обвила его голову руками, и свернула бы ее, но генерал сказал:

— Возьми его живым. — Он смог сразу оценить ситуацию.

Гогена затащили в вагон. Через несколько секунд Гретхен появилась опять. Она увидела Крылова, но уже в последний раз. Автоматная очередь выпустила ей кишки. Крылов перестарался. Он разрядил всю обойму.

Алексей поскользнулся. Поэтому он нечаянно открыл дверь в вагон, а автомат еще не перезарядил. У Гретхен вывалились кишки, к стенам прилипли кусочки мяса, пол был залит кровью, как маслом. Но это спасло Крылову жизнь.

Генерал выстрелил два раза, и только потом понял, что противник лежит. Алексей лихорадочно пытался вставить новую обойму в немецкий автомат. Генерал выстрелил еще раз. Пуля попала в железный косяк и рикошетом отлетела в салон. Это был командный пункт всего поезда.

А обойма все не входила в паз автомата. Генерал сделал шаг вперед и опять прицелился в разведчика. На этот раз он бы точно убил Алексея. Но Гоген застонал и отвлек внимание командира поезда.

Крылов, наконец, справился с обоймой, передернул затвор и короткой очередью перебил генералу руку, которая держала пистолет. Он вполз в вагон.

Гоген был тяжел ранен. Он отвлек генерала, и тот выстрелил ему в живот.

— Держись, — сказал Крылов, — тебя вылечат.

— Как? — прохрипел художник. — Кто? — добавил он.

— Врач есть в бронепоезде? — Алексей приставил ствол к лицу генерала.

— Слово на букву Х — вам, а не врач, — сказал эсэсовец на ломаном русском языке. — Он повернул, уже вставленный ключ и нажал большую красную кнопку слева от себя.

— Что это? — спросил Крылов.

— Слово на П с окончанием на ц — ответил начальник поезда и замолчал.

— Ты, что, русский? Или вас учили только матерным словам?

Генерал молчал.

— Встать!

— Пошел на хуй.

Или его неправильно обучили, или он думает, что мы другого языка не понимаем.

Он ударил генерала автоматом по голове и потащил к выходу. Странно, ему никто не помешал. Где все? А они спешно покидали поезд. Крылов увидел под вагоном убегающие ноги. Их было очень много. И делалось все почти бесшумно. Даже шепота нельзя было различить. И оружие ни разу не звякнуло. Натренированы. Или они были готовы к сигналу выгрузки. Скорее всего, были готовы, подумал Крылов. Он залез под вагон и увидел, что все в плащпалатках, автоматы не наперевес, а за спиной. Как же они стрельбы не слышали? Алексей не знал, что этот командирский вагон имел суперизоляцию. Выстрелов не услышишь.

Связанный генерал лежал в канаве. Разведчик опять полез в вагон. Надо было забрать Гогена. Но не получилось. Художник уже умер. Крылов осмотрелся. Он хотел взять коньяк, шоколад и мясо со стола, но передумал. Загнул у скатерти углы и завязал в узел. Два больших бутерброда с белой рыбой рука сама сложила вместе и сразу отправила в рот. Абсолютно свежий белый батон пружинил под окровавленными пальцами разведчика. Значит, у них здесь, в поезде, и пекарня была. Он уже хотел выйти, но остановился и допил коньяк из хрустального стакана.

Крылов положил скатерть рядом с генералом и опять полез в вагон. Он решил вытащить Гогена. Скорее всего, поезд заминирован и скоро взорвется. Надо его похоронить. Лучше похоронить, чем он сгорит здесь. Вася посмотрел на часы. Оставалось две минуты. И группа разведчиков во главе с капитаном Моисеевым двинет сюда. Еще через минуту они будут здесь. Три минуты.

Он потащил Гогена. И тут появилась еще одна телохранительница генерала. Она сходу ударила Крылова ногой в лоб. Хорошо еще, что он успел немного отклониться. Разведчик упал.

— У вас у всех такая привычка, бить сразу в лоб? — спросил он. Автомат был на спине. А пистолета у меня никогда и не было. Стоп! Разведчик вспомнил. Он забрал блестящий пистолет у генерала. Только куда его положил? И остались ли в той обойме патроны?

Крылов сунул руку в карман.

— Что? — спросила девушка по-немецки.

— Нет ничего. — Он хлопнул себя по карману. — Пустой.

— А второй?

— Второй? — разведчик вытащил блестящий пистолет генерала.

— Я размозжу тебе голову! — крикнула девушка.

— Ты узнаешь этот пистолет? — спокойно спросил Алексей.

— Это пистолет генерала, — сказала она.

— Если ты выстрелишь, он тут же будет убит.

— Где он?

— В канаве, рядом с вагоном.

— Брось пистолет и иди вперед!

— Нет. Алексей нажал на курок. Но раздался только звонкий щелчок.

Под конвоем эсэсовки в форме капитана русских войск Крылов вышел на откос.

— Ну, где он?

— Внизу!

— Не ври, там нет никого. Генерал! Генерал! — она пыталась в темноте разглядеть генерала.

А его в канаве уже не было. Двадцать минут прошли. Разведчики во главе с капитаном Моисеевым подошли к поезду. Они увидели немецкого генерала и оттащили его подальше, прежде чем войти в вагон.

— Встань на колени, сука, — сказала девушка. Она направила на него пистолет, взвела курок и приставила дуло к затылку Крылова. Раздался выстрел.

— Ну, ты чего? — Моисеев поднял Алексея.

— А я уж думал, вы не успеете, — сказал Крылов и поднялся.

Все отошли на исходные позиции и стали ждать взрыва. Но его не было.

Поезд был набит продуктами. Только коньяка Камю было сто ящиков. Шоколад. Сырокопченая колбаса. Растворимый кофе.

— Я такого никогда не видел, — сказал начальник особого отдела Симонов.

— Я о таком даже не слышал никогда, — сказал командир бригады Семен Иванович Романов. — Осадка нет совсем. А крепость! Очень крепкий.

— Как ты думаешь, Дмитрий Львович, — спросил Семен Иванович начальника штаба, — эта эсэсовская дивизия Мертвая Голова выгрузилась по плану или вынуждена была покинуть вагоны?

— Думаю, сигнал к выгрузке был подан раньше времени, — ответил Дмитрий Львович.

— Почему вы так думаете?

— Они оставили часть оружия. Зачем? Одних только пулеметов Максим оставлено семьдесят штук. Да и продуктов оставлено многовато. Не для нас же они везли все эти колбасы, тушенки, коньяки и сигареты? К тому же, — продолжала начальник штаба, — они засветились, вступив в бой с полками генерала Белогорова. Ясно, что им это было совсем не нужно. Как теперь нам известно, дивизия немцев разгромила авангард Пятой Армии генерала Черноусова. Наступление на этом участке фронта было сорвано. И таким образом было сорвано наступление стратегического значения.

Дивизия Мертвая Голова сама пошла в наступление. Они заняли несколько небольших городков.

Когда до линии фронта оставалось всего несколько километров, немца повернули назад. Дело в том, что на пути фашистской дивизии постепенно собирались большие силы. Решено было ни за что не пропускать немцев к своим. На этом участке образовалась двойная линия фронта. Против территории, занятой немцами были вырыты окопы, а в обратную сторону, против Дивизии Мертвая Голова, многочисленные пулеметы смотрели из дзотов.

И вдруг они повернули. Все подумали, что эсэсовцы решили: здесь не пробиться. И повернули. Куда?!

Дивизия Мертвая Голова шла на позиции полковника Романова.

— Они идут сюда, — донесли разведчики капитана Моисеева. — Через два дня будут здесь.

— Значит, они находятся примерно в том же месте, где оставили свой бронепоезд? — спросил Романов.

— Да, — Дмитрий Львович склонился над картой. Он вздохнул, опять сел и продолжал: — Только бронепоезда там давно нет. Они не могли об этом не знать.

— Куда же они идут? — спросил комбриг.

— Не знаю.

На следующее утро стало очевидно: немцы идут на позиции дивизии Романова.

— Что им здесь надо? — спросил комбриг своего начальника штаба. Спросил уже который раз. Но Дмитрий Львович только пожал плечами.

— Не понимаю, просто не понимаю.

— Может быть, они хотят разгромить нас?

— Зачем? Они могли напасть на кого-нибудь другого. Зачем так далеко ходить?

Неожиданно из Москвы прилетел самолет.

Член Военсовета Фронта генерал-полковник Крысенко позвонил комбригу Романову и сказал:

— К вам прибыл человек из центра. Сейчас он от самолета направляется прямо к вам.

— А кто он? — спросил полковник. — В каком звании?

— Зовите его товарищ Третий.

— Как-то неудобно. Пусть Симонов зовет его так. А мне скажите имя отчество.

— Петр Петрович. Выполните все его распоряжения.

— А если он прикажет на Луну лететь?

— Ха-ха-ха. — Генерал резко оборвал свой смех и добавил: — Значит, полетите. — И трубка замолчала.

Петр Петрович приказал все оставшиеся запасы с бронепоезда разделить на две части и спрятать в разных местах.

— В десяти километрах друг от друга, — сказал он. — Нет, — поправился товарищ Третий: — В семи.

В комнате их было только четверо. Романов Семен Иванович, его начальник штаба и Симонов, начальник особого отдела дивизии. Ну, и сам товарищ Третий.

— Каждый бункер должен обороняться, — сказал Петр Петрович.

— Как вы сказали? — полковник наклонился вперед. — Бу… что?

— Бункер я сказал. Что тут непонятного?

— У нас нет этих бункеров, — сказал Симонов.

— Ну, что-то же у вас есть? — спросил Петр Петрович.

— Только блиндажи, — ответил Дмитрий Львович.

— Значит, так. Один самый лучший бункер, а если у вас его нет, то самый лучший блиндаж вы загружаете половиной продуктов.

— Какой именно? — спросил полковник.

— Тот, который будет находится в семи километрах от указанной мной точки.

— Позвольте спросить, а где эта точка?

— Сейчас стемнеет, и мы поедем. Я вам покажу место.

На двух Виллисах они приехали через небольшой лес в поле. С собой у Третьего был чемоданчик.

— Здесь, — сказал Петр Петрович. — Предварительно он несколько раз наводил на звезды разные приборы. — Утром надо будет проверить еще раз по компасу и по солнцу.

— А если солнца не будет? — спросил начальник штаба.

— Будет. Прямо сейчас начинайте завозить сюда продукты.

— А вооружение? — спросил полковник Романов.

— Только для обороны.

— Я… если я правильно вас понял, — сказал с иронией начальник штаба Дмитрий Львович, — мы оставляем фашистам только отличную еду?

— Заткнитесь, пожалуйста, подполковник. Не дай бог, вы нарушите хоть одно мое даже самое незначительное указание. Пометьте у себя на карте: эта точка будет называться Склад.

— Склад? — переспросил присмиревший начальник штаба. Он вытащил из планшета карту и взял в рот тонкий немецкий фонарик.

— Да. Не перепутайте.

— Надо отметить это на всех картах, — сказал Романов.

— Нет, — сказал Петр Петрович. Это будет только на одной карте у начальника штаба. Симонов, проследи.

— Есть, — ответил начальник особого отдела.

— Другой пункт будет называться База, — сказал Третий. — Не дай бог, вы чего-нибудь перепутаете. Симонов!

— Да, товарищ Третий?

— Всех, кому будет непонятно, где База, а где Склад, расстреливать на месте.

— Есть.

— Вместе со строителями пусть выезжает и разведка. Человек Тридцать, — продолжал Третий.

— У нас всего тридцать, — сказал полковник.

— Ну, значит, хватит, — невозмутимо сказал Петр Петрович. — Пока не приехал стройбат и разведчики, слушайте меня внимательно. Слушайте и запоминайте.

— Мы могли бы поговорить в штабе, — сказал полковник.

— Нет, я должен быть уверен, что нас никто не подслушивает. Если информация просочится к врагу, я буду точно знать, что допустил эту утечку информации кто-то из вас.

— Неужели вы серьезно подозреваете, кого-то из нас в предательстве? — спросил начальник штаба.

— Конечно, почему бы нет? — Третий закурил.

— Тогда зачем вы посвящаете нас в эту операцию? — обиженно спросил полковник.

— А кого? — спокойно ответил Третий. — Не обижайтесь, полковник. Просто это очень необычная операция. Немцы могут узнать многое. Это необычный отряд.

— Что значит, необычный? — спросил Дмитрий Львович.

— Это вам знать ни к чему. Вообще забудьте о том, что я вам сказал. Слушайте дальше. Разведка будет подавать сигналы о продвижении дивизии через каждые десять минут. Как только станет ясно, что основные силы они бросают на точку Склад, отряд НКВД должен будет ликвидировать всех на точке База.

— А почему нельзя сделать это заранее? — спросил майор Симонов.

— Хороший вопрос. — Третий посмотрел на звезды. — Дело в том, что мы сами точно не знаем… как бы вам это пояснить? — Он немного подумал и сказал: мы не знаем, где База, а где Склад. Я вам сказал, что Склад здесь. Но он может быть там, где точка, которую мы обозначили, как База. Когда дивизия Мертвая Голова подойдет на двести метров. Будет ясно, где что.

— У них есть приборы? — спросил начальник штаба.

— Да, у них есть приборы, позволяющие определить с расстояния двести метров то, что им нужно.

— Они могли бы послать разведгруппу, — сказал начштаба. — И знали бы все заранее.

— Во-первых, разведгруппу можно захватить. Во-вторых, мы ее захватили. Вот эта разведгруппа и должна была ликвидировать оборону точки. Вместо нее ликвидируешь эту оборону ты, Симонов. Дивизия двинется к Базе, вы ликвидируете оборону Склада. Дивизия двинется к Складу, ликвидируешь оборону Базы. Это запутает командира Дивизии Мертвая Голова. Они давно ничего не ели. Как только будет подавлена оборона одной из точек, они все рванут туда. Шоколад, тушенка, колбаса, коньяк это перевесит разумные доводы.

Романов хотел задать вопрос, но Петр Петрович поднял руку, останавливая его.

Их авангард намучается с вашими разведчиками. Это раз. И, — он посмотрел на часы, — через двадцать минут сбегут двое немецких разведчиков. Они сбегут с Базы. Им будет хорошо известно, что в нужном немцам месте будет находиться склад продуктов.

— Как они сбегут? — спросил полковник. — На базе наша охрана.

— Она будет ликвидирована.

— Кем?

— Теми, кто привел этих двоих на Базу.

Романов чертыхнулся. В его дивизии происходят дела, о которых ему совершенно не известно.

Разведчики встретили эсэсовцев только утром следующего дня. Немцы устали и подошли к позициям дивизии Романова на двенадцать часов позже, чем предполагал Третий. Это было даже лучше. Днем немцы не могли сверять свое продвижение по звездам. Только по солнцу.

Утром предыдущего дня Симонов выехал на точку Склад и проверил с помощью компаса, на том ли месте строится блиндаж и укрепления. Проверил он это также и по солнцу. Так, как сказал ему Третий. Все сходилось.

Разведчики во главе с Моисеевым бились два часа.

— Почему мы не отходим? — спросил Степан. — Час-то уже продержались.

— Я не сказал вам разве? — спросил Моисеев.

— Что не сказал? — спросил Крылов.

— Мы должны стоять здесь до последнего.

— Что?! — выдохнул сержант Старцев.

— Почему, Вася? — спросил Степан. — Почему мы должны здесь обязательно погибать?

— Давайте уйдем, пошли они к черту, — сказал Старцев.

— Мы не можем уйти, — сказал Крылов, — даже если разобьем всю дивизию Мертвая Голова. — Он помолчал и добавил: — За такие фокусы меня уже разжаловали в рядовые.

В голову Старцеву через полчаса попала пуля. Он снял каску и ухмыльнулся.

— Мне везет. — Но каску больше не надел. И следующая пуля разбила ему голову.

Степан со своим пулеметом выдвинулся вперед, Он со вторым номером вел огонь до тех пор, пока не кончились патроны. Их забросали гранатами.

Моисеев был ранен в живот. Он подозвал Крылова.

— Чего, Вася?

— Алексей, я скоро потеряю сознание. Стой у передатчика и через каждые десять минут передавай, в каком преимущественно направлении продвигаются их основные силы. Это важно. Для этого мы здесь. — Он откинул голову в сторону. А через десять минут капитан умер.

Крылов передал, что Моисеев убит, а немцы уходят правее, к Складу. Он передал эту информацию только еще один раз. Потом немцы повернули к Базе. Он два раза передал, что фашисты упрямо идут к Базе. Больше он передавать ничего не мог: в рацию попало несколько пуль.

Алексей посмотрел на лежащих за небольшим бугром разведчиков. В начале боя их было тридцать человек. Сейчас все были убиты. Патронов у него больше не было, и Алексей пополз до следующего разведчика. Но патронов и у того не оказалась. Только одна граната. Он взял ее и выглянул из-за бугра. Фантастика. Немецкие отряды перестроились и пошли к Складу.

— Они переменили направление, а сообщить об этом нельзя. Что делать? — Крылов бросил гранату и после взрыва побежал к штабу.

Он знал, что там будет находиться отряд НКВД во главе с Симоновым. Из этого штаба пойдет группа для ликвидации защитников Склада. Но ведь немцы идут сейчас именно туда!

Когда он добежал до штаба, отряд НКВД уже ушел.

Был только заместитель Симонова капитан Климов и радистка. Климов тоже собирался покинуть это место. Кроме него все начальники давно эвакуировались поглубже в тыл. Они опасались, что немецкая дивизия их здесь накроет. А в плен сдаваться нельзя.

— Немцы повернули к Складу, — доложил Крылов.

— Почему не передал по рации?

— Она разбита.

— Почему покинул расположение части? — невозмутимо продолжал допрос Климов. Одновременно он собирал бумаги, надевал шинель, фуражку, ремень, убирал пистолет в кобуру.

— Так я и прибежал сюда сообщить, что немцы изменили направление атаки.

— А может, ты прибежал, чтобы спасти свою шкуру? Ты ведь у нас горазд на такие штучки. Не правда ли? Хлебом не корми, а дай приказ не выполнить. А ну встань к стенке! — Климов вытащил из кобуры пистолет.

— Но ведь всем будет известно, что фашисты изменили направление атаки, — сказал Крылов, — вы попадете под трибунал.

— Нам об этом никто не сообщил. Ты понял? Кто об этом узнает? — Климов оглянулся на радистку. — Она что ли? Так она меня не выдаст.

— Но, зачем вам это? — спросил Крылов и посмотрел по сторонам. Он искал, чем бы отвлечь внимание заместителя начальника Смерша. Может, удастся выбить у него пистолет.

— Отряд уже не успеет вернуться. К тому же База вооружена лучше. Мои люди могут пострадать.

— Зачем ликвидировать защитников Склада? Это же ошибка. Ведь будет лучше, если они задержат немцев.

— Хуже, лучше — кто знает. Я не верю тебе. Почему я должен тебе верить, что немцы повернули к Складу? Назови мне хоть одну причину.

— Вы могли бы посмотреть в бинокль. Тогда бы вам стало ясно, куда они идут.

— Там лес, ничего нельзя увидеть.

— Там оторвали бы свою жопу от стула и сбегали туда. Поближе к лесу. Может, разглядели бы что-нибудь! — закричал Крылов.

— Ну, ладно, хватит, — сказал Климов и поднял пистолет.

Он выстрелил, но пуля прошла мимо головы Крылова. Как он мог промахнуться с четырех шагов? — не понял Алексей. А все было очень просто. Радистка кинула в начальника особого отдела пепельницей. И попала в голову.

— Зачем вы это сделали? — спросил Крылов, наклоняясь над особистом. — Вы могли и не попасть. Он бы вас сразу пристрелил.

— Я не могла не попасть.

— Почему?

— Я из разведки.

— Из какой разведки? — не понял Крылов. — Из разведки фронта?

— Можете так считать. — Она подняла пистолет капитана приблизила его к голове все еще лежащего без сознания особиста, и два раза нажала на курок. Прогремели два выстрела и мозги Климова вылетели на пол. — А теперь помогите мне, — она взяла убитого за ноги и потащила к двери.

— Хорошо, — сказал Алексей, ничего не понимая. Только подумал, что лучше бы этой радистке самой взять Климова за руки. Его чуть не вырвало.

Они уложили тело капитана в Виллис, девушка завела его и поехала в сторону наступающих немцев. На ходу она выпрыгнула, бросила в Виллис гранату и побежала назад.

— Вам надо уходить, — сказала она.

— Куда?

— Бегите в штаб с донесением, что немцы изменили направление.

— Я бы мог доехать туда на этом Виллисе.

— Вас могли бы расстрелять за убийство заместителя начальника особого отдела.

— Хорошо. Спасибо, что помогли мне. Только я не понимаю, почему вы не передали по рации, чтобы отряд НКВД вернулся. Зачем было расстреливать защитников Склада?

— Было уже поздно. Я пыталась это сделать.

— Что-то я не слышал.

— Есть специальный сигнал. Они на него не ответили. Прощайте.

Алексей побежал к дороге, за ней было поле, заросшее пшеницей, а потом лес. Где-то там должен был быть штаб дивизии. У дороги он оглянулся. Ее нигде не было.

Действительно, вся группа ликвидации погибла. Они из ручных дисковых пулеметов с тыла расстреляли всех защитников Склада и двинулись вперед. Хотели собрать некоторые трофеи. Немцев пулеметчики Склада положили здесь немало. Некоторые были совсем близко. Постепенно вся группа НКВД шла все дальше и дальше. Неожиданно из ближайшего леска на них выбежали немцы. Их было очень много. В это время они как раз изменили направление, и основные силы Дивизии Мертвая Голова двинулись к Складу. Когда радистка передала условный сигнал, тут уж никого из отряда ликвидации не было в живых. Правда, это был уже второй сигнал. Радистка передала его, когда ушел Крылов. Первый сигнал она передала сразу после сообщения Алексея Крылова о том, что фашисты изменили направление атаки. Только радист команды ликвидаторов не смог передать его командиру. Тот просто отмахнулся.

— Отвали, — сказал он радисту, — мы уже на охоте. — Хотя отряд НКВД еще только рассыпался цепью сзади защитников Склада. Азарт охотника овладел командиром. Он решил потом выслушать сообщение. Да и что там могло быть интересного. Он думал, что Климов спрашивает, когда отряд подойдет к Складу. Мысли об отмене приказал он не допускал. Зря.

— Я не знаю, почему там идет стрельба, — сказал Симонов. — У меня есть достоверные сведения, что все защитники Склада уничтожены.

— Тогда, кто ведет огонь со Склада? — спросил Дмитрий Львович. — Запросите свой отряд. Может, они там воюют?

— Тогда я пойду? — спросил особист.

— Запрашивайте отсюда, — сказал полковник Романов. — Вы не выспались, что ли?

Сначала майор попросил радиста вызвать Климова, своего заместителя. Бесполезно. Как в воду канул.

— Вызывайте Сапожкова, — сказал Дмитрий Львович. — Вам вообще доложили об успешно выполненной операции?

— Мне сообщил Климов, что отряд приступил к ликвидации защитников Склада, — сказал Симонов.

— И больше вы ничего не знаете? — удивился Романов. — Удивляюсь вам.

— Я не спал две ночи, — Симонов нервно похлопал себя по карману. Он открыл новую пачку немецких сигарет, закурил и закашлялся. — Все должно быть в порядке.

Сапожков, начальник отряда НКВД, который ликвидировал защитников Склада, не отвечал. Да и как он мог ответить? Все уже давно погибли.

— Что происходит? — полковник встал и прошелся по комнате. — Кто-нибудь объяснит мне?

Вошел автоматчик и сообщил, что рядовой Крылов рвется к командиру дивизии.

— Кто такой Крылов? — не понял сначала Романов.

— Он из разведроты, — сказал охранник.

— Из какой еще разведроты?: — сказал Дмитрий Львович. — Они все погибли.

— Крылов, лейтенант, — сказал Романов, — я вспомнил. Давай зови его сюда.

Крылов вошел, и майор сразу сказал:

— Это не лейтенант. Это бывший лейтенант.

— Почему вы покинули расположение роты? — спросил начальник штаба.

— А у него такое хобби, — сказал особист, — бегать с поля боя. Посмотрим, что ты сейчас скажешь. — Майор вынул пистолет и положил перед собой.

— Что произошло? — спросил Романов.

— Командир разведроты погиб, и я передавал сообщения о продвижении немцев.

— Почему ты? — спросил Симонов. — Там были другие офицеры, старшины, сержанты.

— Все были убиты.

— Невероятно, — сказал майор, — все убиты, а он опять жив. Я тебя своими руками завалю, сука. — Майор снял пистолет с предохранителя и взвел курок.

— Майор, прекратите свои штучки здесь, — сказал Романов. — Дайте ему рассказать все, как было.

— Я передал несколько сообщений, что немцы движутся к Базе. Потом кончились патроны, и разбило рацию, — рассказал Крылов. — А эсэсовцы неожиданно повернули к Складу. Все пошли туда.

— Вы Климову об этом сообщили? — спросил начальник штаба.

— Не успел. Климов погиб.

— Как он мог погибнуть? — майор развел руки в стороны. — Там не было боев. Что ты гонишь, сука?!

— Майор, дайте ему сказать. — Романов показал Крылову на стул. — А ты садись.

— Воды можно?

— Может, тебе еще водки налить? — спросил Симонов. — Обнаглел, падла.

— Климов находился в Виллисе, — продолжал Алексей.

— Почему вы ему не сообщили, что немцы изменили направление удара? — спросил майор.

— Потому что Климов был мертвый.

— Как мертвый? — не понял начштаба. — Инфаркт, что ли, у него случился?

— Нет, у него была оторвана голова.

— Да-а, — протянул Романов, — скорее всего это не от инфаркта, а от взрыва гранаты.

— Кто мог взорвать Климова? — пожал плечами майор.

— Может, снаряд из пушки попал? — спросил Крылов с невинным видом.

— Что ты плетешь, сука?! — рявкнул особист. — У немцев нет ни пушек, ни минометов. Они пришли налегке.

— И наши не стреляли, — сказал Дмитрий Львович. — Как же это могло случиться?

— Я думаю, — сказал майор, — он его и замочил. А, Крылов, признавайся! Ты грохнул моего человека? Да он, больше некому.

— А зачем ему это? — спросил Романов. — Не вижу логики.

— Пока не знаю, — ответил майор, — но я вышибу из этого орла правду. Слишком часто он остается в живых. Вы представляете, все погибли, а он жив. Даже Климов, который не участвовал в бою, погиб.

— Как вы объясните, что на объекте Склад ведется оборона? — полковник обратился к Крылову.

— Не знаю. Судя по всему сообщение об отмене приказа энкавэдэшники не получили.

— Кто тогда там оказывает сопротивление? — Романов посмотрел на карту. — Придется тебе, лейтенант тянуть туда провод.

— Бывший лейтенант, — сказал опять майор.

— Если дойдешь и сможешь передать сообщение со Склада, — сказал Романов, — будешь опять лейтенантом.

— С ним пойдет мой человек, — сказал Симонов.

— Так никто же не вернулся, — сказал начальник штаба.

— Тогда я сам пойду с этим гусем. Надо же мне узнать, как это можно остаться в живых при столкновении с целой дивизией.

— Зря вы рискуете, майор, — сказал полковник. — Пусть идет один.

— Я не поверю его сообщению. Я пойду вместе с ним.

— Хорошо, — вздохнул полковник, — идите вдвоем. Только знаете что? Склад придется оборонять.

— Почему это? — не понял майор.

— Ну, если немцы двинулись туда до ликвидации защитников Склада, значит, они определили Склад, как тот объект, который им нужен.

— Думаю, Крылов врет, — сказал майор. — База — объект. Командир роты разведчиков Моисеев много раз передал, что немцы рвутся к Базе. Почему это они вдруг переменили направление?

— Потому что подошли ближе, — ответил начальник штаба. — В этом ведь все и дело. Вы сами, майор, слышали, как объяснял Петр Петрович.

Крылов благоразумно не стал сообщать о радистке. Тогда уж он точно запутается. Его расстреляют прямо здесь. Лучше самому выяснить, что произошло.

Альбина подползла к Ларисе.

— У меня кончились патроны.

— У меня тоже, — сказала Лариса.

— Где этот Валера? — Альбина перевернулась на спину и закурила.

— Не знаю. Сейчас они пойдут в атаку и захватят нас. Ты представляешь, — продолжала Лариса, — я не могу просто так покинуть эту линию обороны. Как будто это не я, а настоящий пулеметчик. Не знаю только, что это за война. Теперь я понимаю, как чувствовала себя Анка-пулеметчица.

— Ты помнишь, что мы были в ресторане? — спросила осторожно Альбина. — Или я это придумал? Откуда мы здесь взялись.

— Я и сама не знаю. Сначала я удивилась. Пули свистят, поле в дыму. Я думала, это учение. Теперь мне кажется, что ничего другого и не было на самом деле.

Короткими перебежками приблизился Валера.

— Вы живы? — он упал рядом с Ларисой.

— Ты бросил пулемет? — спросила Лариса.

— У меня кончились все патроны. Надо отходить. Они за нами не погонятся. Им нужен склад продуктов. Совершенно ясно, что они голодные, как звери.

— Почему ты решил, что они голодные? — спросила Альбина.

— Я видел, как им раздавали сухари. Один сухарь ломали на двоих.

Они побежали к леску. Вслед им прозвучала только одна автоматная очередь. А через десять минут их остановил окрик:

— Стой! Руки вверх. — Это были Крылов и майор Симонов.

Их допрашивали уже три дня. И у Симонова, и у Романова, и у начальника штаба просто голова разрывалась.

— Я таких ослов еще не встречал, — сказал Симонов.

— И на шпионов они вроде не похожи, — сказал Романов.

— Как так может быть, что они не знают, кто их послал оборонять Склад, — сказал Дмитрий Львович.

— Немцы, — сказал Симонов.

— Да брось ты путать меня, — сказал Дмитрий Львович. — Какие, черту немцы? Зачем им это?

— Надо сообщить Петру Петровичу, — сказал Романов.

— Чтобы нас на следующий день расстреляли? — майор нервно дернулся. — Ведь мы уже доложили, все вышло, как он хотел. Остатки дивизии ушли куда-то по минному коридору. Пусть теперь другие ломают голову. Мы-то свою задачу выполнили.

— Не думаю, что он этого хотел, — сказал начальник штаба. — Я думаю, нас ждут большие неприятности. Будет разбирательство.

— Конечно, будет, — сказал Романов. — Уверен, что дивизию должны были уничтожить или разоружить на Базе.

— Что-то мы не видели бомбардировщиков над базой, — сказал Симонов.

— Возможно, они не прилетели потому, что Третьего кто-то предупредил, что Дивизия Мертвая Голова ушла.

— Кто?

— Не знаю. Но у Третьего могли здесь быть свои шпионы, — сказал начальник штаба. Может быть, этот же Крылов.

— Не может этого быть, — сказал Симонов. — Впрочем, я все равно его сегодня расстреляю. Вместе с другими тремя шпионами.

— Ты не сделаешь этого, — сказал Романов. — Мы должны отправить их в штаб фронта.

— Я начальник Смерша. Все шпионы и предатели моя собственность. Я их сегодня расстреляю.

— Майор, — сказал Дмитрий Львович, — мы лишимся последнего источника информации.

— Вы, Дмитрий Львович, и вы, Семен Иванович, сами допрашивали их. Три дня! А толку? Пытать? Я уже разучился это делать. Каждый день одни расстрелы.

— Вот пусть их и пытают в штабе фронта. Там не разучились, — сказал Романов. — Если ты их расстреляешь, потом нас расстреляют. За что? За компанию с тобой, дурак! Мы прямо сейчас пошлем курьера в штаб армии, что мы против расстрела.

— Посылайте. Посылайте хоть к черту на куличики, — сказал Симонов. — А я пошел.

— Куда?

— Мне надо работать.

Они сидели в сарае с большими щелями.

— Надо выбить две доски и бежать отсюда, — сказала Альбина. — Эта не игра.

— Мы где находимся? — обратилась Лариса к Крылову. Она спросила его об этом уже, наверное, двадцатый раз.

— Я вам уже говорил, — Крылов лежал на сене около стены. Казалось, он дремал. Но ответил сразу. — Вы на войне.

— Это игра, что ли, такая? — спросила Альбина.

— Вы опять за свое. Это настоящая война. Неужели вы еще этого не поняли. Ну, ничего, скоро вы поверите.

— Когда? — спросил Валера.

— Когда придут расстреливать, — ответил Крылов.

— За что? За что нас расстреливать? — спросил Валера.

— Потому что вы шпионы. Я слышал, вы даже не знаете номер части. Откуда вы?

— Откуда мы? — спросила Альбина всех. И продолжала: — Это Земля хоть?

— А что же еще это? — не понял Крылов.

— Ну, это не Альфа Центавра? — спросила Лариса.

— Какой год сейчас? — наконец догадался спросить Валера.

Удивительно, но Алексей ответил:

— Тысяча девятьсот сорок третий.

— Я так и думал, — сказал Валера. — Хотя до сих пор не могу поверить в реальность происходящего.

Тут послышался лязг замков.

— Выходите, предатели родины, — в дверях стоял Симонов с пистолетом. — Расстрел. Давайте, давайте, — он посмотрел на часы, — а то у меня еще дела. Да и ужин скоро. — Он связал всех по очереди. Потом приказал садиться в машину. Ее недавно захватили у немцев. — Жаль, труба проржавела, — сказал он, — а то бы можно задушить вас выхлопными газами. И дело с концом. — Майор показал своим пленникам на загиб трубы. Он шел из-под днища фургона и скрывался в самом фургоне, где был защищен мелкой решеткой на самом верху. Чтобы не закрыли.

— Я тут соединил между собой несколько трубок от противогаза. Может, не развалятся. Тогда вы умрете спокойно. А нет, значит, придется расстреливать. А вы как думали? Родину предавать могли, теперь отвечайте по закону военного времени. Давай, залезай по одному в фургон.

Наброситься бы на него всем сразу, — подумала Альбина. — Завалили бы точно. Но ноги были, как ватные. И таким же точно было сознание. Она полезла внутрь, как кролик к удаву в пасть. За ней остальные. Только Крылов сказал:

— Ты ошибаешься, майор. — Видимо, ничего другого он не мог придумать в этот момент. Сказал бы: в следующий раз я тебя точно убью. Но он ничего больше не сказал. Все были очень подавлены несправедливостью происходящего. Они дрались, как герои, защищая позицию около Склада, а их в газовую камеру. А Крылова за что?

Машина ехала медленно. Дым из выхлопной трубы потихоньку поступал в фургон.

— Мы здесь задохнемся! — закричала Лариса. — Сделайте что-нибудь. — Они начали стучать по кузову в том месте, где проходила труба. Она не касалась кузова. Только в одном месте. Наверху.

— Помогите мне залезть, — сказал Крылов.

— Как туда залезешь? — не поняла Альбина.

— Валера, — сказал Крылов, — иди, встань здесь на карачки. — Алексей залез на спину охраннику и начал стучать кулаком в то место, где выходил дым. Но Алексей быстро задохнулся. Он упал на пол и долго кашлял. Но дым уменьшился. На стыке шланг немного съехал. Когда фургон остановился, они были еще живы. Майор открыл дверь и отошел в сторону. Он сел неподалеку и закурил.

Через пятнадцать минут он подошел и увидел, что в дыму еще кто-то шевелится.

— Ну, надо же! Шевелятся, падлы. Придется расстрелять. А ну вылазь.

Они корчились на земле не менее получаса.

— Ничего, ничего, — сказал майор, — зато накурились на всю оставшуюся жизнь. — Он повел их внутрь склада. Там было много вина и продуктов.

— Ничего не понимаю, — Симонов даже развел руки в стороны. — Здесь прошла Дивизия Мертвая Голова! Почему здесь почти все осталось?

Он сел за стол, налил себе Камю, нарезал сырокопченой колбасы, открыл банку тушенки.

— Хлеба нет, — сказал Симонов. — А есть хочется.

— Мы тоже хотим есть, — сказала Альбина. Они все четверо были прикованы наручниками к толстым прутьям. Зачем они здесь нужны, было не очень ясно. Прутья не ржавели, они были блестящими, но ничего не ограждали. Просто ряд их начинался от стены и рос из пола, потом загибался.

— Ладно, — майор отстегнул каждому одну руку от прута и бросил на пол несколько кусков колбасы. — Жрите.

Свой коньяк он перелил в серебряную тарелку и разломил туда два белых сухаря. Постепенно он опьянел. До такой степени, что не мог понять, почему автомат не стреляет. Он даже спросил Крылова:

— Разведчик, почему не стреляет автомат? С предохранителя снял, затвор передернул, а — слово на б — не хочет… Ты че, сука, не хочешь? — В обойме не было патронов, но майор не мог этого понять. Он взял немецкий Вальтер, но тоже ничего не получилось. Здесь он забыл про предохранитель. — Че мне с вами делать? Гранату, что ли, бросить? Нельзя. — Он пошатнулся. — Кажется, я пьян. Но не настолько, чтобы не… выполнить до конца свою лю… бимую раб-от-у. Вы меня хорошо поняли? — Тут майору показалось, что прутья, к которым были прикованы враги народа, начали потихоньку таять. Они изгибались, как будто плавились в сильной кислоте.

— Эй, эй… — как-то вяло сказал майор. — Вы куда?

Альбина увидела металлические ящики с пустыми бутылками и, не говоря ни слова, рванулась туда. Лариса за ней. Прутья только хлюпнули, как будто они были водяные. Валера посмотрел на свои наручники и дернул. Он не ощутил почти никакого сопротивления. Впереди появилась дверь. Они уже видели ее отчетливо.

В горячке Альбина и Лариса с разбегу ударили в дверь плечами. Но она не поддалась. Как будто была толщиной в полметра.

— Я плечо себе сломала, — сказала Альбина.

— Я тоже, — сказала Лариса. Она схватилась другой рукой за плечо и даже зажмурилась от боли. — Валера! — крикнула она, — бей в дверь.

— Да бесполезно, — сказала Лариса. — Тут нужна граната.

Крылов не мог решиться и отойти от стены из прутьев. Он просто нечаянно сделал шаг в сторону и увидел, что ничто его не держит.

Они вместе Валерой разбежались и бросились на дверь. Она оказалась уже не такой прочной. Она прогнулась, но все равно не поддалась. Тогда Альбина вспомнила, как они проходили сюда.

— Дайте, я посмотрю. Там нет крючка?

— Есть, — воскликнула Лариса. — Но тогда он был с нашей стороны.

— Он всегда был с той стороны, — сказала Альбина.

— Шпилька у кого-нибудь есть? — спросила Лариса.

— У меня есть нож, — сказал Крылов. Он нагнулся и вытащил из маленького кармашка в сапоге коротенький ножик.

— Не достает, — сказала Альбина. Она несколько раз попыталась достать крючок, но ничего не вышло.

— Закрывается! — закричала Лариса. Металлические прутья начали приобретать отчетливые очертания. Дверь стала утолщаться.

— Быстрее, штык! — Валера бросился к столу, где Симонов резал колбасу. Сам майор качался наверху на ступеньках. Он пытался понять, почему пистолет не стреляет.

Валера споткнулся и упал. Тогда побежал Крылов. Всеми овладело странное волнение. Все почему-то поверили, что отсюда можно выйти. Именно выйти, куда-то в другое место, а не просто перейти в другой Склад или блиндаж. Алексей взял плоский немецкий штык. Он побежал к двери. Прутья прогнулись, но не пропустили его назад. Пришлось двигаться кругом.

— Быстрее, быстрее! — Альбина сделала шаг навстречу Алексею. Но еще раньше штык успел взять Валера. Он передал его Ларисе. Раздался звон. Штык упал на цементный пол.

— Ну, всё, не успеем, — сказала Лариса. — Сейчас дверь закроется.

Раздался выстрел, потом еще один.

— Стойте, падлы! — Симонов увидел дверь, вытянул вперед руку и пистолет выстрелил. Мозг забыл, а рука вспомнила, как надо стрелять. Предохранитель был снят автоматически. — Куда?! Завалю козлов!

Альбина просунула штык в щель, и первый раз только чуть задела за крючок. Второй раз лезвие сорвалось, когда крючок уже поднялся до вертикального положения. Несколько пуль попали в дверь. Крючок покачнулся, медленно пополз и брякнулся на прежнее место. Симонов бросился вниз, но упал и разбил себе нос о ступеньки. Он медленно поднялся, кровь закапала на гимнастерку.

— Сто-ой! — закричал он.

Альбина в третий раз зацепила крючок.

— Поднимай его медленно, — сказала Лариса. — Если еще раз сорвется — всё, конец.

Альбина думала по-другому.

— Как раз медленно он и сорвется, — сказала она. Майор выстрелил еще два раза. Пули попали в дверь над их головами. — Альбина ударила по крючку снизу, и тот заскользил по часовой стрелке. Он двигался с такой скоростью, как будто хотел обогнать само время.

Дверь открылась, и они бросились туда. Куда ТУДА? Даже Альбина и Лариса не были уверены, что они могут попасть опять в ресторан. Они обе шагнули вперед одновременно, столкнулись плечами и застряли.

Майор успел пробежать ограду из металлических прутьев, встал резко. Ноги шире плеч и пистолет держит двумя руками. Но услышал он только пустые щелчки. Патронов в обойме больше не было. Крылов схватил Ларису и оттащил назад.

— Куда ты меня тащишь?! — Она стала отбиваться руками и ногами.

— Че ты психуешь? Давай по очереди. А то нам отсюда никогда не выйти.

Ларисе все-таки удалось вырваться, и она устремилась вслед за Альбиной. Потом прошли Валера и Крылов. Майор тоже побежал к двери. Она уже закрывалась. Симонов подставил ногу, с силой уперся плечом и пролез. Он оглянулся. Дверь захлопнулась, как будто на ней была мощнейшая пружина. Майор еще раз посмотрел назад:

— Оставь надежду всяк сюда входящий, — сказал он и двинулся по лестнице наверх. В ресторан.

В ресторане никого не было.

— Куда мы попали? — спросил Валера.

— Запах ресторана, — сказала Лариса. — Я не удивлюсь, если окажется, что мы опять попали в мой кабак. А точно… — она помолчала. — По-моему, это ресторан. — Она подергала дверь в кухню. — Сильнее, — сказала Лариса сама себе. — Точно, это кухня. Справа должен быть выключатель.

Замигал, замигал и загорелся, наконец, свет.

— Ой, это кухня, — сказала она удивленно. Как будто сама только что не говорила, что это кухня. Только то было в темноте, а теперь при свете. — Сейчас я вам ужин приготовлю, — сказала Лариса. — Семгу с маслом и хлебом будете? Свежие огурчики, порежем тонко и положим на рыбу с маслом. Всем по два, кроме майора. А ему ничего. Этот гад хотел задушить нас в машине. — Майор, сука, ты где? Выходи, сейчас разбираться будем.

Лариса взяла в баре бутылку шампанского, и они сели в углу.

— Подождите, я сейчас музон включу, — сказала она.

— Медленная музыка успокаивает, — сказал майор. Он появился из темноты, как привидение. Неожиданно.

— Майор, — сказала Лариса, — вы как раз вовремя. Духовка включена. Залазьте туда, пока она сильно не нагрелась. А как вы думали? Вам придется заплатить за издевательство над нами. Месть будет сладкая. И знаете почему? Потому что мы будем вас тушить со специями. С большим количеством индийских специй. Вы понимаете, зачем это нужно?

— Чтобы слаще было, — чуть закашлявшись, глухо сказал Симонов.

— Вы не угадали. Чтобы запаха говна не было. Теперь понятно?

— Понятно. Только вы не правы. Я выполнял свою работу. — Он сел за крайний стол. У меня нет оружия и я сильно пьян, — продолжал он. — Только утром вас все равно возьмут. Лучше сдайтесь.

— Ах ты сволочь! — закричала Альбина. — Он еще нам угрожает. — Она подняла стул и бросила его с силой на пол. Потом подняла одну длинную ножку и ударила ей по спине майора. Она замахнулась еще раз, как будто для нанесения удара по голове, но Симонов закрылся руками. И тогда Альбина нанесла ему сильный удар по ногам. По одной ноге очень сильно попало. Прямо по кости ниже колена. Симонов закричал. Он попрыгал немного, поджав одну ногу, а потом упал и начал кататься по ковру. — Гад ползучий, — зло добавила Альбина и поставила на майора еще один стул. Перекладина прижала ему горло, и он не мог двигаться. — Я сейчас задушу тебя сволочь. — Она наклонила немного стул, и Симонов захрипел. — Представь, что ты в газовой камере. Тебе хорошо? Ты хоть понял, что хотел ни за что убить нас? — Альбина думала, что майор запросит пощады. Нет, он сказал, что их всех сегодня же арестуют.

— А к вечеру вы уже будете кормить ворон на поле, — прохрипел Симонов.

— Позже с ним разберемся, — сказала Лариса, — пойдем в ВИП кабинет. Я уже там все накрыла.

— А где все?

— Все уже там. Тебя ждут.

Пока Альбина разбиралась с майором все перешли в отдельный небольшой зальчик. Над входом была прикреплена большая голова волка. Справа оленьи рога, потом голова кабана, чучела птиц, над камином ружьё и чучело орла. А в самом центре на дальней стене человеческая голова. В Красной Шапочке.

— Опять Красная Шапочка! — воскликнула Альбина. — Кажется, я где-то это уже видела. Но не помню где.

— Да это я тебе рассказывала! — воскликнула Лариса.

— Точно, — сказала Альбина и заняла свое место. — А то я уж испугалась, думала память потеряла.

Они выпили шампанского, закусили соленой семгой и начали вспоминать, как они были на войне. И почти ничего не могли вспомнить. Это было, как утренний сон. Он таял на глазах.

— Это надо было записать, — сказал Валера.

— Да уж помолчи ты лучше! — Лариса ударила его в плечо. — Я вот даже не помню, был ли ты там с нами вообще. Он там был? — обратилась она к Альбине.

— Да с ним-то ясно, — сказала Альбина. — Вот разведчик, похоже, не понимает, где находится. А? Что вы скажете? — Альбина положила на тарелку Крылова еще один большой бутерброд с маслом и семгой. — Ешьте. Как вы вообще себя чувствуете?

— Я удивлен, — сказал Алексей Крылов. — Такие бункеры обычно бывают только у немцев. А здесь все по-русски. Странно. Откуда такое изобилие? — Он быстро съел пышный бутерброд.

В углу на столике находился японский ноутбук. Альбина открыла его.

— Для чего он здесь? — спросила Альбина.

— А я думаешь, знаю? — Лариса поднялась со своего кресла и тоже склонилась к экрану. — Нажми Красную Шапочку, — сказала она и потянулась пальцем к встроенной мышке.

— Где нажать? — спросила Альбина, — на рабочем столе?

— Ну а где еще?

После нажатия комната осветилась дополнительным голубоватым светом. Видимо, компьютер был соединен проводами с голубыми лампами.

На экране появился вопрос:

— Кто вы?

— Я - Красная Шапочка, — сказала Лариса. — Это, наверное, игра такая компьютерная.

— Наверное, — Валера подошел поближе, — не зря же этот кабак называется Сказки Андерсена.

— А разве Андерсен сочинил Красную Шапочку? — спросила Альбина.

— Вряд ли, — ответила Лариса. — Хотя я точно не знаю. Может быть, нам просто попалась Красная Шапочка, а дальше там будет Огниво и… и еще что-нибудь. Давайте еще полистаем.

— Не надо, я хочу играть в Красную Шапочку.

— Я тоже, — сказала Альбина.

— Ну, хорошо, кто будет волком? — спросил Валера. — Я?

Альбина обернулась. Майор постучался и тоже вошел в ВИП кабинет.

— Вот ты им и будешь, — сказала Лариса.

— Зачем?! — воскликнула Альбина, — он нас сожрет. — Но было уже поздно, Лариса нажала кнопу выбора. — Кто будет охотником?

— Я, — сказал Валера.

— Ты не сможешь, — сказал разведчик Крылов.

— Хорошо, охотником у нас будет Алексей Крылов.

— А я тогда, кем буду? — спросил Валера, — волком, что ли?

— Ну, волком, так волком, — и Альбина нажала кнопу. — Ой. У нас уже был волк.

— Да ладно, пусть будет два волка, — сказала Лариса.

Альбина нажала ОКЕУ. И тут же голубой свет сменился на красный. Он мигнул три раза и компьютер погас.

— Что, свет отключили? — спросила Альбина и заглянула под стол.

Да нет, свет горел. Нормальный свет, не было только голубого и красного. Они вышли. Что это за странное место?

— Я сторож автобазы.

— Кто сторож автобазы? Ты сторож автобазы? Если ты сторож автобазы, то я Красная Шапочка.

— Послушай, кстати, надо отнести эти, как их, пирожки, — он хихикнул.

— Куда? — не поняла Красная Шапочка.

— А ты не знаешь?

— Ты что, не можешь сказать?

— Забыл. Там написано. Пойдем в будку, возьмешь.

Было еще темно. Всем хотелось спать. В будке сторож облапал Красную Шапочку. Она вырвалась, дала сторожу пощечину и спряталась за стул.

— Козел — слово на е с окончанием на: й — Волк позорный, — сказала она. — Я никуда не пойду, если ты будешь ко мне приставать.

Он крякнул и двинулся на Красную Шапочку. Она подняла стул и обрушила его на голову сторожа автобазы.

— Получай, Волчина позорный! Я тебя предупреждала.

— Ой, бл… — он схватился за голову, — что ты делаешь? Больно! Я же тебя люблю.

— Что? Кто меня любит? Ты? Да я с тобой на одном поле картошку убирать не буду. — Она сделала шаг вперед и присмотрелась. — Ой, это ты Крылов? Что ты здесь делаешь? Ты же охотника должен был играть. Почему ты попал в Волки?

— Не знаю. Компьютер, наверное, завис. Не верю я во все это дерьмо.

— В какое еще дерьмо? Я тебя не понимаю.

— Хакеры, вон, банки грабят.

— А при чем здесь это? При чем здесь хакеры?

Крылов помолчал.

— Ладно, — после минутного молчания сказал он, — собирайтесь и идите.

— Где товар? — спросила Красная шапочка.

— Вон стоит. Забирай.

— Послушайте, Алексей…

— Забирайте, забирайте и уходите.

— Ну ладно. Тогда я пошла. — Красная Шапочка надела на себя крест на крест две тяжелые сумки, вышла, спустилась по металлическим ступенькам вниз. Правой рукой она держалась за влажный от утреннего тумана металлический поручень. Он был сделан из подножки старого японского джипа. Такая длинная толстая труба.

— Я с вами, — послышался голос, и тень отделилась от высокого штабеля старых автомобилей.

— Ой! — ты меня напугал, — воскликнула Красная Шапочка. — Кто ты?

— Я думал, ты меня сразу узнаешь, — сказал парень.

— Валера? Это ты?

— Я.

Они пошли вместе.

— Ты Волк? — спросила Красная Шапочка.

— Нет, ну что ты! Я же был охранником раньше.

— Значит, ты охотник?

— Да.

— Но ты должен бы появиться в самом конце. Разве нет?

— Я должен попытаться защитить тебя в пути.

— Тебя убьет Волк.

— Ну, это мы еще посмотрим.

— А ты знаешь, кто этот Волк?

— Нет. Ну, этот, наверное, майор. Из НКВД.

Она покачала головой.

— А кто тогда?

— Крылов, наверное.

— Вот подонок. Он точно попытается убить меня. Ведь он тоже, гад тебя любит.

— Да-а. Только сейчас хотел трахнуть.

— Ну, я ему покажу! Пусть только появится. Ублюдок. Волк позорный.

Они шли по темной лесной дороге. Было хорошо, хотя и немного прохладно.

— Хорошо, — сказал Валера.

— Скоро птицы запоют.

— Тебе не холодно?

— Нет. Чуть-чуть, может быть. Но мне страшно.

— Ты смотрела, что в сумках?

— Нет, я не смотрела. Наркотики, наверное.

— Наркотики? А я думал, пирожки.

— Не надо казаться глупее, чем ты есть, — сказала Лариса. Она обернулась и добавила: — Сзади кто-то едет.

— Я не слышу, — ответил Валера.

В это время две Хонды въехали в лес. Валера обернулся и увидел свет их фар. Моторы работали мягко, почти не слышно.

— Быстро в лес! — Валера схватил Ларису за руку. Она споткнулась и упала. — Вставай быстрее, — зашептал Валера, — они уже близко.

Мотоциклисты в волчьих масках проехали мимо.

— Это на самом деле волки, — сказал Валера. — Что мы должны с ними сделать?

— Думаю… Лучше всего бы нам украсть их мотоциклы. Тогда бы мы оторвались.

— А нам далеко? — спросил Валера. — Ты знаешь маршрут?

— Да нам пройти надо всего десять километров.

— Далеко. Я, честно говоря, думал меньше.

Мотоциклисты проехали, но скоро вернулись назад. Они поставили мотоциклы прямо перед тем местом, где спрятались Валера и Лариса. Они нарочно так сделали, чтобы выманить Красную Шапочку из леса.

Они вышли из леса и приблизились к мотоциклам. Валера завел свою Хонду и поехал. Лариса не смогла последовать его примеру. Ключа не было. Она не знала, как завести этот японский мотоцикл. Оба Волка побежали к ней.

— Быстрее ко мне! — закричал Валера.

Лариса побежала. Сумки были тяжелые. Они били ее по бокам.

Лариса побежала изо всех сил. Она успела прыгнуть на заднее сиденье мотоцикла. Волк схватил ее за платье, но сорвался и упал на землю лицом вниз.

Некоторое время они успешно уходили от погони. Потом Хонда Волков стала приближаться.

— Ты быстрее не можешь? — Лариса постучала по спине Валеры кулаком. — Они нас догоняют.

— Я быстрее не умею, — сказал Валера, чуть обернувшись.

Сзади начали стрелять. Пули свистели то справа, то слева.

— Сворачивай! Сворачивай в лес! — закричала Лариса. — Они нас убьют.

Валера хотел повернуть, но мотоцикл налетел на толстый корень, и они упали. Валера ударился головой о дерево. Лариса встала и побежала в глубину леса.

— Кто автор? — Василий Мелехов посмотрел в конец. — Нет.

— На выход, Мелехов! — крикнул надзиратель.

Он не успел дочитать эту книгу. Спрятал ее в договоренное место и пошел на вахту.

Василий обнаружил в конце книги надпись: