Тетриус. Книга 3

Глава десятая

Едва нескио вышел из комнаты, поверив ее обманным словам, Агнесс схватила кинжал, походный мешок с вещами, приготовленный еще тогда, когда нескио только-только пришел в себя, и стремительно выпрыгнула из окна, еле удержавшись на ногах. Увы, приземлилась она на клумбу, полную нежных фиалок. Но жалеть хрупкие цветы было некогда, нескио в любую минуту мог кинуться за ней следом. Подобрав длинную монашескую юбку, она бросилась к выходу из парка.

У калитки стояли двое стражников. Ничего не объясняя, она проскочила мимо них и бросилась в темноту. Стражники недоуменно посмотрели ей вслед. Задерживать ее они не стали, такого приказания у них не было.

Когда через несколько минут к ним прибежал запыхавшийся камердинер нескио с вопросом, не проходила ли здесь женщина в монашеской одежде, искать Агнесс было уже поздно. Ночь на дворе, темень, ни зги не видно. Но тем не менее по всем дорогам поскакали воины нескио с одним приказом: найти и вернуть ее обратно. Сам нескио, превозмогая слабость, помчался по главной дороге, надеясь увидеть ее и уговорить остаться.

Агнесс переждала погоню, свернувшись клубком под высоким раскидистым тисом. В одной рясе было холодно, и она пожалела, что не успела накинуть на себя плащ. Но что толку жалеть о том, что уже сделано и не поправить?

Дождавшись, когда погоня умчится вперед, она осторожно вылезла из-под дерева и энергично пошагала вперед, пытаясь быстрым движением разогнать по жилам застывшую кровь.

Душу терзали боль и сожаление. Ей так не хотелось уходить, ей было отрадно и легко рядом с нескио. Для чего он был так настойчив? Он не оставил ей выбора. Куда теперь ей идти? У нее не было друзей, не было родных. Она и дорогу-то знала только одну — в монастырь. Что ж, туда она и отправится. Мать-настоятельница обязательно подскажет ей, как поступить. И скрыть ее и от нескио и от графа она тоже сумеет.

Агнесс торопливо шла по темной дороге, боясь и людей, и диких зверей. Поместье нескио располагалось далеко от столицы, и ей предстояло преодолеть немало лиг. Чтобы лучше было видно, она сняла с головы капюшон, и холодный ветер обдувал ее раскрасневшееся лицо.

Ах, если бы нескио согласился сделать ее любовницей! Это было бы намного проще и, что греха таить, она этому была бы только рада. Но он предложил ей стать женой, законной супругой! Она жалко всхлипнула. Разыгравшееся воображение тут же подсунуло идиллическую картину: у камина в гостиной она, нескио и трое чудных малышей. Они так похожи на своего отца, что у нее тягостно защемило сердце.

Агнесс яростно потрясла головой, прогоняя крамольное видение. О чем это она? Какие дети? Разве у нее будут еще когда-либо дети? Вспомнилась ее маленькая дочка, прожившая на свете так мало. Ее маленькое, еще не успевшее остыть тельце забрал граф. Она пыталась не отдать, но один его безжалостный удар — и она потеряла сознание. Что сталось потом с ее малышкой, она даже не спрашивала. Она лишь надеялась, что граф не бросил ее крысам.

Послышался быстрый перестук подков, и она опрометью кинулась под ветви ближайшего дерева. Это возвращались стражники с факелами, тщательно обыскивающие все кусты и деревья вокруг. Стремительно надвинув капюшон на голову, Агнесс сжалась, стараясь быть как можно менее заметной. Копыта коня застучали о сухую землю совсем рядом с ней, и она прижала руку к груди, утишая бешено бьющееся сердце, будто его стук мог ее выдать.

Не заметив ее, стража уехала дальше, все так же тщательно освещая все придорожные кусты и деревья.

Подождав для верности еще немного, Агнесс бесшумно выбралась на дорогу и побежала. Тяжелый кинжал больно бил по груди. Пришлось снять его с шеи и убрать в мешок, который она так предусмотрительно прихватила с собой.

Внезапно показалась стоящая посреди леса небольшая крытая коляска. Уставшая Агнесс недоуменно приблизилась. Кто остановился здесь в столь позднее время? Может быть, хозяин согласится подвезти ее до ближайшей деревни? Деньги при ней — кошель с золотом графа до сих пор лежал в ее мешке, она заплатит.

Или не рисковать, обнаруживая себя и просто прицепиться сзади на облучке, как это делают шкодливые мальчишки? Конечно, это опасно, но она надеялась, что никто ее в такой темени не увидит. К тому же ей уже доводилось путешествовать подобным образом. Правда, карета, на которой она сбежала из замка Контрарио, была куда больше и облучок был там шире и удобнее, но она не прихотлива.

Агнесс потихоньку взобралась на облучок, поставила мешок на колени, чтобы было удобнее сидеть, и принялась ждать.

Через несколько минут в коляску молча поднялась закутанная в длинный темный плащ фигура. Кучер тут же взял вожжи в руки, прикрикнул, и пара лошадей пошла крупной рысью.

С узкого неудобного сиденья можно было запросто свалиться, и Агнесс крепко уцепилась правой рукой за крюк для багажа. Рессоры у коляски были плоховаты, и трясло ее неимоверно. Она хотела уж было спрыгнуть, едва они подъехали к небольшой деревушке и идти дальше пешком, но кучер только подхлестнул лошадей, не думая останавливаться.

Пришлось ехать дальше. Прыгать на полном ходу на брусчатку мостовой было безумием. Через несколько часов по плохой дороге в неудобной позе у Агнесс заболела спина, отбитая быстрой ездой, и затекло все тело. Рука, которой она уцепилась за крюк, онемела так, что она боялась никогда уже больше ее не разогнуть.

Наконец показались островерхие крыши домов. Агнесс разглядела знакомый силуэт собора монастыря Дейамор и с облечением вздохнула. Еще немного, и она будет в своем убежище!

Она попыталась оторвать руку от крюка, но ничего не получилось. Она испугалась. Снова подергала руку, и снова бесполезно. Руку нужно было растирать. Но как? На полном ходу это невозможно.

Через некоторое время коляска замедлила ход и въехала в чей-то небольшой двор. Невысокая фигура, все так же закутанная в плотный черный плащ, вышла из коляски и быстро вошла в дом. По волнистой линии высокой груди Агнесс догадалась, что под плащом скрывалась женщина. Кто это? Ей показался знакомым ее облик, но дикая усталость и боль не позволили сосредоточиться, думалось только об одном: как бы ей слезть со своего пыточного сиденья.

Пока кучер, что-то ласково приговаривая, неторопливо распрягал уставших с дороги лошадей, Агнесс левой рукой с трудом разжимала пальцы правой, отрывая их от крюка по одному. Освободив руку, на дрожащих неустойчивых ногах сползла с облучка и огляделась. Распрямить спину не смогла и стояла, полусогнувшись.

Дворик перед ней был крохотным. С одной стороны его занимала конюшня на два денника, с другой высился сарай для сена. Спрятаться было негде. И высокие дубовые ворота были закрыты на огромный тяжелый засов. В таком состоянии ей их не открыть.

Пришлось отползти к стене дома, потому что после долгого сиденья в неудобной позе ноги совершенно не слушались, и устроиться в самом темном уголке.

Агнесс начала осторожно растирать сначала руку, которую кололо как иголками, потом ноги. После бессонной ночи отчаянно хотелось спать. Не сумев пересилить сон, она уснула, дрожа от холода, но так и не просыпаясь.

Приехавшая в свой дом Домина скинула скрывавший ее плащ и прошла к себе. Ее до сих пор трясло от страха. Нескио оказался вовсе не тем, кем она считала его все эти годы. Он был не снисходительным покровителем, а суровым воином. Она впервые в жизни так испугалась. Когда над ее головой вознесся сверкающий меч, она попрощалась с жизнью. Если б не внезапное заступничество этой монашки, она и в самом деле была бы мертва.

Но благодарности к ней она не испытывала. Наоборот, ей было горько. Она столько времени пыталась добиться любви нескио, и бесполезно. Но стоило появиться этой Агнесс, и нескио за нее готов был убить ту, кто столько лет нежно и страстно его любила! Как это несправедливо!

Что такого замечательного сделала эта жалкая монашка? Ухаживала за нексио несколько недель? Так это с удовольствием бы делала и она, Домина! Но ей не позволили, а этой зачуханной Агнесс все можно!

Жаль, что ей не удалось вонзить кинжал Контрарио в мягкую плоть Агнесс. Какое это было бы для нее наслаждение!

В голове внезапно заговорил чей-то вкрадчивый голос:

— Убей ее, убей! Но сначала спроси, куда она дела Тетриус.

Она испуганно посмотрела по сторонам. Никого. Но чей тогда голос это говорил? Неужели она не сама желает убить Агнесс? Перед глазами все поплыло. Видимо, сказывалась бессонная ночь. Она подошла к столу, взяла бокал на высокой ножке. Выбрала из множества бутылок одну, початую и плеснула в бокал немного тягучего красного вина. Выпила одним большом глотком, как пьют мужчины в ее низкородном семействе, и ей стало легче.

Но от пережитого все равно пробирала холодная дрожь. Домина вспомнила зловещее ожидание непоправимого, когда она, сидя под кроватью и слушая твердые шаги нескио, подходившие все ближе и ближе, понимала, что это неминуемая смерть.

Зябко поежившись, посмотрела на себя в высокое зеркало и испугалась. Оттуда на нее смотрела изможденная, вовсе не красивая, довольно-таки старая женщина. Домина долго не могла поверить, что вот это — она, и даже пару раз оглянулась, ожидая увидеть за спиной эту отвратительную старуху. Поняв, что это все-таки ее отражение, залилась горькими слезами и принялась проклинать неблагодарного нескио, нерадивых слуг и главного врага всей своей жизни — Агнесс.

От проклятий ее отвлек осторожный стук в дверь. Она быстро отвернулась, накинула на голову шелковую шаль, скрыла за ней заплаканное лицо и глухо позволила:

— Войди!

В будуар крадучись вошел кучер с непокрытой головой, держа в руках свою потрепанную войлочную шляпу.

— Чего тебе надо? — сердито воскликнула Домина. В дом разрешалось входить только ее личной служанке. Другим слугам сюда ходу не было.

Кучер неловко поклонился.

— Там это, монашка какая-то у стены лежит. Может, ей помощь нужна?

Домина сердито притопнула ногой, не понимая, как смеют тревожить ее по таким пустякам.

— Монашка? Откуда она взялась? Выгнать ее, и все!

Кучер попятился.

— Она, видать, с нами приехала. Может, растрясло ее, а может, просто больная. Но сейчас я ее выгоню.

— Стой! — взвизгнула Домина от осенившей ее немыслимой догадки. — Я сейчас сама на нее посмотрю. Что она делает?

— Сидит у стенки. На вопросы не отвечает. Спит, что ли.

Домина в нетерпении быстро спустилась во двор.

У стены в неудобной позе сидела монахиня, обхватив руками запыленный мешок. На ее лице тоже был толстый слой пыли, но Домина вмиг ее узнала.

Агнесс! Домина не сдержала злорадного смешка.

— Вот теперь ты заплатишь мне за все свои подлые делишки! — она прекрасно помнила, кого винил в своих бедах граф Контрарио. — Когда тебя не станет, нескио быстро вспомнит обо мне. И я снова стану его любимой фавориткой! А, возможно, и женой!

Это была ложь, и это она знала, но сладкая ложь куда лучше горькой правды. И Домина тешила себя ей, ведь признать, что она нескио больше не нужна, было слишком больно.

Неприлично высоко подобрав пышные юбки, устремилась в дом, бесстыдно мелькая голыми коленками. Позвала служанку, велела ей поскорее бежать в таверну «Глашатай» и сказать хозяину по имени Партам, что птичка в клетке.

Несколько раз повторив эту фразу, служанка надела грубые уличные башмаки и понеслась выполнять поручение.

Приказав кучеру следить за монашкой, и, если проснется, никуда не выпускать, принялась нетерпеливо ждать посыльного графа у входных дверей.

Через полчаса в доме Домины появился сам граф Контрарио в серебристо-черном камзоле с мечом у пояса. Увидев склонившуюся в низком реверансе Домину, раздраженно спросил:

— Что здесь случилось? И учти, тебе не поздоровится, если ты потревожила меня из-за какой-нибудь ерунды!

Домина довольно ухмыльнулась.

— Здесь такая птичка, которой вы будете очень рады.

— Вот как? И где же она? — граф шагнул вперед, приподнял за подбородок лицо женщины. Поощрительно приложился к ее губам, и Домина ощутила в груди нарастающий трепет страсти.

Она удивилась. Она же любит нескио? Или уже нет? Почему простой поцелуй рождает в ее груди такие странные чувства?

Сделав шаг назад, освободилась от хватки Контрарио. Поманив его за собой, провела во двор. Указала на спящую у стены Агнесс и спросила:

— Это ее вы хотели поймать, граф?

Тот торжествующе сверкнул глазами.

— Да! Спасибо, ты смогла мне угодить! Я и не ожидал такой потрясающей удачи! Ты имеешь право на награду! — и от всей души расхохотался.

Агнесс проснулась от до отчаяния знакомого ей наглого и грубого смеха. Открыв глаза, ужаснулась: перед ней стоял граф Контрарио. Она зажмурилась и лихорадочно потрясла головой, надеясь, что это только очередной кошмар.

— Что, не можешь поверить своим глазам? — граф был язвительно-вежлив. — Нет, я в самом деле здесь, перед тобой. Что, сбылся твой худший кошмар? — присев на корточки, Контрарио наотмашь ударил ее по лицу, заставив Домину вскрикнуть от неожиданности.

От жестокого удара у Агнесс зазвенело в голове, и она покачнулась, чуть было не упав навзничь. Ноги ее не слушались, встать она не смогла, но руками владела хорошо. Провела рукой по груди, надеясь достать кинжал, и тут вспомнила, что убрала его в мешок. Какая непредусмотрительность! Повела глазами вокруг. Мешок валялся в нескольких шагах от нее. Как его достать?

Проследив за ее взглядом, граф пинком отшвырнул мешок подальше от нее.

— Потом я посмотрю, что в нем так тебя привлекает. А сейчас ты отправишься за мной! — повернувшись, приказал: — Забери ее с собой, Гел! Мешок я возьму сам, там явно есть что-то интересное.

Огромный мрачный слуга в ливрее графа Контрарио молча подхватил с земли Агнесс, взвалил на плечо, как куль муки и понес к коню. Перекинул ее через луку седла, запрыгнул сам и принялся ожидать дальнейших указаний хозяина.

Граф любезно потрепал по щечке напуганную до слез Домину.

— Молодец, сладкая моя! Теперь сделай тоже самое и с Сильвером. Уверен, если он вернется из своего безнадежного похода, первым делом побежит к тебе. А я как-нибудь навещу тебя и покажу, что такое настоящая страсть.

Домина отшатнулась, круглыми от ужаса глазами следя за Агнесс. Она никогда не видела, чтобы столь безжалостно били женщин. Багровый кровоточащий след удара на скуле бедной женщины привел ее в чувство. Она вспомнила, что именно Агнесс заступилась за нее, когда нескио хотел ее убить. И как же она отблагодарила ее?

Раздались грубые крики, граф тоже вскочил на коня и вместе со своими людьми выехал с ее маленького дворика. Домина обессилено села на то место, где до этого спала Агнесс, закрыла лицо руками и жалобно расплакалась. Теперь она поняла, чьи приказы бессознательно выполняла.

Что же она наделала?

Нескио раздраженно выслушивал причитания своего неугомонного камердинера:

— Вы слишком слабы, мой господин, ехать в такую даль! Вы еще больны! Вам нужно отдыхать, а не мчаться неизвестно куда за этой монашкой! Тем более, что всю ночь вы провели в седле, разыскивая ее! Если Агнесс ушла, на это ее воля! Вы не должны ее догонять!

Повязывая на пояс свой боевой меч, нескио жестко произнес:

— Прекрати эти глупые подвывания, Зяблио! Это моя вина, и мне ее исправлять!

Верный камердинер обиженно поморщился. Таким тоном его хозяин с ним еще не говорил. Видно, эта монашка ему и в самом деле больше жизни дорога, если в таком состоянии он решился ехать в столицу на ее поиски.

— Возьмите хотя бы карету, нескио! — жалобно взмолился он. — Подумайте сами — если вы найдете Агнесс, как повезете обратно? Верхом?

— Хорошо! В этом ты прав! — нескио взмахом руки отправил его на конюшню приказать запрячь дорожную карету. — Да поскорей!

Зяблио вихрем вылетел за дверь. Нескио глубоко вздохнул, стараясь превозмочь накатившую усталость. Бессонная ночь давала о себе знать. Он со своими людьми до рассвета искал на окрестных дорогах Агнесс, но она как сквозь землю провалилась. Нескио был уверен, что она ушла в столицу, в монастырь Дейамор, к своей единственной защитнице и покровительнице Фелиции.

И вдруг по нервам будто разряд молнии ударил. Он вздрогнул и враз догадался, в чем дело. С Агнесс что-то случилось! Что-то страшное. Возможно, она в руках Контрарио? Он подхватил одной рукой ножны с мечом, другой открыл дверь.

Нужно спешить!

Карета была уже готова, но он предпочел ехать верхом. Так быстрее. С ним отправились все воины, отдыхавшие перед отправлением на южные границы, около двух сотен закаленных в боях мужчин. Он скакал впереди вместе со своим испытанным сенешалем.

Марсел искоса поглядывал на своего господина. Нескио был болезненно бледен. Сенешаль мысленно выругал Агнесс. И что этим бабам нужно? Ее полюбил такой мужчина, так живи да радуйся, так ведь нет! Все-то им не по нраву!

Будто прочитав его мысли, нескио негромко сказал:

— Не кори Агнесс. Она спасала меня от моей собственной неразумности.

Марсел вопросительно посмотрел на своего господина. О какой неразумности идет речь?

— Я предложил ей выйти за меня замуж. — С кривоватой улыбкой пояснил нескио.

Сенешаль покачнулся в седле, не поверив своим ушам.

— Замуж? — он хотел добавить, что ни одна баба не стоит потери титула, но нескио его опередил:

— Вот поэтому она и сбежала. Но я не хочу делать ее своей очередной любовницей. Для нее это низко. Она должна быть госпожой, а не служанкой.

Марсел отвернулся, чтобы нескио не увидел его пренебрежительной гримасы. Он был женат, имел пятерых детей и о женщинах был весьма невысокого мнения. Они предназначены для деторождения, больше от них никакого проку нет. Ему гораздо легче жилось в походах, чем в редких приездах домой, где вокруг носились орущие сопливые дети, которых он обязан был любить, потому что это были его дети.

Подурневшая от частых родов жена давно не вызывала у него никаких нежных чувств. Поэтому когда приходила пора уезжать в очередной поход, он испытывал облегчение и подъем.

Своего господина он не понимал. Нескио знатен и богат, женщины вьются вокруг него как мухи возле меда. В его положении можно выбрать любую красавицу, а если уж надумал жениться, то жену стоит брать из самого знатного рода с изрядным приданым.

А он что удумал? Мало того, что простолюдинка, так еще ходят упорные слухи, что она жила в замке Контрарио как подстилка графа.

Но сказать нескио он об этом не посмел. Не дурак же он, портить отношения с хозяином.

Они примчались в столицу быстро, но все равно не так скоро, как надеялся нескио. Велев кучеру гнать карету прямиком на центральную городскую площадь в его особняк, рванул в монастырь Дейамор, молясь, чтоб Фелиция была на месте.

На его удачу настоятельница приняла его сразу. Увидев бледное, с заострившимися чертами лицо нескио, она указала ему на стул и поднесла восстанавливающий силы бальзам. Проглотив его одним глотком, нескио спросил прерывающимся от волнения голосом:

— Агнесс у вас?

Фелиция встревожилась.

— Нет, к нам она не приходила. Но что случилось?

— Она убежала от меня, — с горечью выговорил нескио.

Настоятельница не стала спрашивать, почему убежала Агнесс. Она встала и поманила его за собой. Удивленный, он последовал за ней. Пройдя вдоль ветхого забора, Фелиция привела нескио к незаметному лазу в задней части монастыря.

— Кто здесь? — негромко спросила.

Ей ответил низкий грубый голос:

— А кого надо?

— Роуэна!

Раздался громкий посвист и через несколько минут в лаз протиснулся Роуэн, как всегда в черном простом камзоле. Нескио кивнул ему в знак узнавания, тот в ответ почтительно поклонился.

— Что случилось? — Роуэн внимательно вглядывался в Фелицию.

Она поспешно произнесла, пресекая ненужные домыслы:

— Пропала Агнесс. Ты ничего о ней не слышал?

Роуэн помрачнел.

— Вот черт! Этого еще только не хватало! Мои люди дежурят возле особняка графа, возможно, они что-то видели? Сейчас пошлю кого-нибудь это выяснить.

Но посылать не пришлось — перед Роуэном появился запыхавшийся от быстрого бега Энеко.

— Роуэн, меня прислали передать тебе, что граф этим утром привез к себе какую-то женщину в монашеском одеянии! Я боюсь, что это Агнесс!

Нескио схватил рукоятку меча. Фелиция побледнела и пошатнулась. Роуэн нежно поддержал ее, не скрывая обеспокоенности. Но она поспешно отстранилась. Роуэн помрачнел, что не укрылось от нескио.

— Поспешите к графу, нескио! — дрожащим голосом воскликнула Фелиция. — Хотя я не знаю, что вы можете ему сказать. По сути, она его собственность, к тому же укравшая его ценности. Закон на его стороне.

— Я вызову его на дуэль. Мы не в первый раз скрестим с ним мечи, — мрачно пообещал нескио.

— Вы проиграете, нескио. — Тон Роуэна не допускал возражений. — У него особый меч, он разбивает обычные мечи одним ударом. Но у меня есть такие же мечи, как у графа. Надеюсь, какой-нибудь из мечей признает вас своим хозяином. Но мне нельзя показываться на людях. Для всех я заперт в темнице по приказу кардинала.

— Вот как? — нескио хмуро ухмыльнулся. — Кардинал двоюродный брат покойного герцога Ланкарийского. Он заметил вашу с ним схожесть? Хотя сейчас не время об этом говорить. Где ваши мечи?

Фелиция ласково попросила Энеко:

— Сбегай, посмотри, есть ли кто у домика Роуэна?

Мальчишка убежал и через минуту послышался тихий свист.

— Дорога свободна! — и Роуэн быстро пошел вперед.

Дверь в дом Роуэна была закрыта на солидный замок. Но Роуэн дернул его вниз и он тут же раскрылся.

— Этот запор только видимость. Чтобы монахини не совали свои любопытные носы куда не надо, — с некоторой досадой пояснил Роуэн и вошел внутрь.

Фелиция сказала нескио:

— Надеюсь, все будут хорошо. Но мне нужно возвращаться, чтобы не вызвать подозрений. В последнее время мне кажется, что за мной кто-то постоянно следит.

Нескио склонил голову в знак прощанья, и настоятельница поспешила в собор, откуда раздались призывные звуки колокола: пришло время молитвы.

Нескио вошел в дом Роуэна. В маленькой комнатке на столе лежали три меча.

— Какой выберете вы? — радушно предложил Роуэн. — Я брал их для своих соратников, но они от них отказались. Вернее, от них отказались сами мечи.

— Как это? — удивленно переспросил нескио, взвешивая в руке один за другим все мечи. — Они слишком легкие, я к таким не привык.

— Не думайте, что они непрочные, нескио. Попробовав его в сражении, вы поймете, какое сокровище получили. А что касается моих наемников — мечи жгли им руки. Вначале не очень сильно, но потом до ожогов. Но вам, думаю, это не грозит.

— Почему? — нескио провел пальцем по лезвию, проверяя его остроту, и тут же порезался. Слизнул кровь с пальца и уже по-другому посмотрел на лежащее перед ним оружие.

— Вы благородный человек. А мои люди, увы, воры и разбойники. Эти мечи не для них.

— Как это странно. Никогда о таком не слышал. Но нужно спешить, я не успокоюсь, пока не вырву Агнесс из лап Контрарио.

Говоря это, нескио выбрал меч, приветственно сверкнувший в его руке. Роуэн склонил голову в знак согласия. Нескио снял свой меч, положил его на стол, опоясался новым мечом.

— Откуда мечи? — спросил уже на ходу.

— Из замка графа. Но об этом никто не должен знать. Говорите всем, что они из королевской оружейной.

Нескио кивнул в знак понимания и опрометью бросился прочь из монастыря по главной дороге. Роуэн по тропке прошел к тому же лазу и бесшумно вылез. Велел своим людям оставаться на месте, а сам, закутавшись с головой в черный плащ, стремительно побежал на центральную площадь, куда уже направился нескио со своим отрядом.

Придя в свой кабинет, граф развязал мешок Агнесс и вытряхнул на стол все, что там было. Кинжал в ножнах, угрожающе зазвенев, упал вместе с остальными вещами.

— Вот он! Так я и знал, что его забрала с собой эта стерва!

Его удивил ярко пылавший на рукоятке красный камень. Ранее такого не бывало. Контрарио взял кинжал, вынул его из ножен и тотчас уронил — рукоятка обжигала, как огонь. Он обмотал руку плащом и снова попытался взять кинжал. Ткань тут же затлела, и он со злостью швырнул кинжал на стол. Что это значит? Ранее он брал в руки этот кинжал без всякого ущерба для себя. Посмотрел на ладонь — там алело вздувающееся пятно самого настоящего ожога.

Чтобы уменьшить боль, опустил руку в тазик для умывания и призадумался. Может быть, Агнесс ведьма, умеющая подчинять себе вещи? Если ему удастся это доказать, ее можно будет сжечь на городской площади. Да если и не удастся, об аутодафе легко можно договориться с любым епископом. Достаточно подарить кольцо с бриллиантом, и дело будет сделано. Она простолюдинка, а их жизнь стоит недорого. Но допустит ли это нескио? Вряд ли.

Если нескио узнает, что Агнесс у него, то не миновать штурма, после которого от его городского особняка мало что останется. Напрасно он провез Агнесс так открыто по улицам города. Но радость от ее неожиданной поимки застлала его разум кровавой пеленой. Ну да ладно. Что сделано, то сделано. Достаточно заявить, что нашел свою служанку, укравшую его драгоценности, и даже нескио не посмеет ничего сказать.

Граф понимал, что это только успокоительная ложь, но лучше так, чем терзаться глупыми сожалениями.

Теперь нужно узнать, куда она девала кольцо, нагло сорванное ею с его руки в подземелье, найти его и избавиться от нее.

Он приказал привести к себе Агнесс. Ее привел чем-то недовольный Фонсо. Граф повнимательнее посмотрел на него и внезапно понял, что тот влюблен в его любовницу.

Это ему не понравилось. Он перевел взгляд на Агнесс. А вот она Фонсо ненавидит и боится. Как и его самого.

Теперь понятно, чем так недоволен его сенешаль: левый глаз у Агнесс заплыл от огромного синяка, пол-лица было зеленовато-синим. Граф пожалел, что был так несдержан. Из-за перекошенной физиономии бывшей любовницы ему плохо были видны ее страх и отчаяние, а он хотел насладиться ими в полной мере.

— Где мое кольцо? — спросил он, взмахом руки выслав из комнаты всех слуг. Но Фонсо не ушел, остался стоять возле Агнесс, как страж.

Контрарио отметил, что оружия при нем не было и мрачно усмехнулся. Глупец! Что ж, тем лучше. Давно пора от него избавиться, вот и представился удобный случай. Правил на поясе меч и повторил свой вопрос, на который так и не получил ответа от пленницы.

Она гордо посмотрела на него одним глазом. Это выглядело потешно, и он язвительно рассмеялся.

— Играешь в неприступность? Да я сию секунду могу расстелить тебя на этом столе и задрать юбку! И твой монашеский наряд мне в этом ничуть не помешает!

От этих своих слов он почувствовал напряжение плоти, но решил игнорировать возбуждение. Для сладострастия не было времени. Да и стоявший рядом зло глядевший на него сенешаль не способствовал удовлетворению похоти.

— Ну так как? Скажешь, наконец, или тебе хочется испытать ласковые объятия железной бабы?

Агнесс молчала. В том, что ее схватили, была виновата исключительно ее глупость! Зачем она убрала кинжал в мешок? Теперь он в руках своего истинного владельца. Если б кинжал висел у нее на шее, один-единственный удар — и больше не было бы никаких мучений. Пусть ее труп был бы брошен в лесу или зарыт на кладбище неупокоенных душ, ей было бы уже все равно.

Но сначала она бы заколола графа. Ей не привыкать убивать, рука бы у нее не дрогнула. Он получил бы наконец то, что давным-давно заслужил. А теперь у нее впереди смертные муки. Контрарио знает толк в мучительных пытках. И он будет рад ее страданиям. Так же как и карауливший ее сенешаль.

Глядя ей в лицо, граф отслеживал все ее эмоции, понимая почти все.

— Что, не удалось меня убить? И не удастся, не надейся! — положив ей руку на горло, начал медленно душить, потряхивая на каждом слове: — Быстро говори, куда ты дела кольцо?!

Агнесс захрипела. Фонсо напрягся, готовый кинуться на своего господина. Контрарио нехотя ослабил хватку.

Ловя воздух открытым ртом, Агнесс издевательски протянула:

— Вам никогда не найти этого злобного кольца! Уж я постаралась! Теперь его никому не достать!

Рассвирепев, он безжалостно встряхнул ее, давая почувствовать свою силу.

— Кто выгнал из замка крыс?

Решив, что это ему вполне можно сказать, ведь Феррун хвастал этим на каждом углу, Агнесс с трудом проговорила:

— Феррун. Он их утопил! Так что не надейтесь больше на помощь своего серого воинства!

— Это тот, что убил моих стражников и освободил мальчишку, что привез тебя в замок? — зарычал граф.

Агнесс кивнула.

— Откуда он?

— Из замка. Он жил в воздуховодах.

Контрарио швырнул ее на пол и в бешенстве топнул ногой.

— Так вот откуда он столько знает о моих делах! Он шпионил за мной!

Фонсо тоже призадумался. Он помнил странного мальчишку с невероятно синими глазами, за которого заступилась Агнесс. Так это и есть тот самый Феррун, о котором рассказывают небылицы?

Агнесс медленно села и потерла болезненно саднившее горло. Почему-то подумала, что теперь на горле долго не пройдут синяки. Слишком тонкая у нее кожа. Осознав, о чем думает, мысленно рассмеялась: скоро ее вообще не будет, так какая ей разница, пройдут у нее синяки или нет?

С ненавистью глядя на нее, Контрарио желал одного: бить и бить ее. Бить так, чтоб она принялась молить его о пощаде. И он ее пощадит… И отдаст своему лучшему палачу. Превозмогая это неистовое желание, он спросил, понимая, что сначала должен получить ответы:

— Кто он такой и откуда взялся?

— Он и сам не знает. Говорит, что всегда жил в замке.

Злость рвала графа на части. В горле пересохло, и он сделал шаг в сторону шкафа, желая налить себе вина. Внимание Агнесс привлекло красноватое мерцание на столе. Оно походило на мерцание ее кинжала, и она решилась. Внезапно вскочив, кинулась к столу и схватила кинжал обеими руками. Фонсо мог бы ей помешать, но не сделал и шагу.

Контрарио метнулся за ней, но она успела отскочить в сторону, повесив кинжал на шею и выхватив лезвие из ножен. Ее глаза сверкнули злорадным блеском.

Но граф не испугался. Он быстро вытащил из ножен свой меч, поморщившись от боли в обожженной ладони. С усмешкой вытащив его из ножен, подошел к Агнесс и саркастично предложил:

— Что, померимся силами?

Она прерывисто вздохнула. Какими силами им мериться? Единственное, на что она надеялась — успеть вонзить кинжал в себя до того, как ее схватит граф.

Фонсо больше не выдержал. Он встал перед Агнесс и, расправив плечи, заявил:

— Больше я не позволю ее бить! Спрашивайте, не причиняя вреда!

Граф небрежно взмахнул мечом в опасной близости от горла сенешаля.

— Вот как? А тебя не смущает, что ты в любился в откровенную шлюху? Она жила почти десять лет со мной без благословения церкви, а потом переметнулась к нескио, делая тоже самое! Или тебе так любовь глаза застит, что ты не понимаешь, что творишь?

Фонсо потемнел.

— Жить с вами ее принудили вы! Я помню, что в замок ее привезли молоденькой невинной девочкой.

— Да. И даже уточню, кто привез. Ты!

Сенешаль повинно опустил голову. В самом деле, украли Агнесс его люди по его приказу.

— Ты хотел доставить мне удовольствие. И это тебе удалось. А теперь не мешай мне вершить правосудие, или жестоко поплатишься за свое вмешательство!

Фонсо не дрогнул. Стоять безоружным перед разъяренным господином ему еще не доводилось, но он остро чувствовал свою вину перед Агнесс. Он устал подчиняться жестоким приказам, устал потакать безумцу в его злобных поступках.

Он твердо посмотрел в глаза Контрарио. Тот кивнул, насмешливо оскалился, сказал, с издевкой растягивая слова:

— Так быть по сему! Это твой выбор! — и одним взмахом снес голову непокорному сенешалю.

Вскрикнув, Агнесс отскочила в сторону, с ужасом следя за покатившейся по полу головой с еще живыми глазами. Кровь из упавшего тела полилась красными упругими толчками, разливаясь быстро застывающей лужей. Она, как загипнотизированная, не могла оторвать глаз от содрогающегося в конвульсиях туловища. Неужто Фонсо в самом деле ее любил? В это сложно было поверить, ничего кроме оскорблений она от него не видела. Но умер он как мужчина, в самом деле защищающий свою любимую. Агнесс безысходно вздохнула, от всей души его жалея.

— Что, страшно стало? — граф наставил на нее окровавленное лезвие, и она, обороняясь, выставила навстречу свой небольшой кинжал.

Контрарио слегка взмахнул мечом, намереваясь выбить оружие из слабых женских рук. Но едва клинки встретились, камень на рукояти кинжала сверкнул красной молнией. В ответ меч засверкал зеленоватыми всполохами и, вырвавшись из рук владельца, со звоном упал на каменный пол.

Пораженный граф сделал шаг назад.

— Что это значит? — недоуменно спросил он. — Никогда со мной такого не бывало. Что ты сделала с моим мечом?

— Ваш меч не желает вас защищать, — догадалась Агнесс. — А на моем кинжале надпись «защищаю хозяина». Вот он и защищает. Меня.

Контрарио обвел взглядом комнату, думая, что можно бросить в Агнесс, чтоб выбить кинжал из ее рук. Но она твердо его предупредила:

— Не двигайтесь, граф! Иначе я метну кинжал в вас. И не промахнусь, не надейтесь! Подумайте, с каким хрустом он вонзится в вашу шею. И вряд ли вам удастся выжить.

Граф замер, неистово сверля ее ненавидящим взглядом.

Агнесс осторожно двинулась к выходу, старательно обходя окровавленное тело Фонсо. Но, услышав в коридоре грубые голоса и хохот стражников, быстро повернула к окну, не выпуская из поля зрения графа. Не оборачиваясь, одной рукой нащупала створки окна и с силой ударила по раме. Окно распахнулось.

Она одним прыжком вскочила на подоконник и спрыгнула вниз. Граф тотчас подскочил к окну и завопил, призывая слуг:

— Держите воровку!

К ней тотчас со всех сторон кинулись его стражники. Агнесс прижалась к холодной кирпичной стене и выставила перед собой кинжал. Смеющиеся стражники окружили ее плотным кольцом, наставив на нее остро наточенные мечи. Для них это была забавная игра.

Пока граф выбегал из здания по длинным коридорам, один из стражников попытался ткнуть Агнесс мечом в живот. Она отбила удар, и меч стражника упал на землю, разрубленный пополам небольшим кинжалом.

Мужчины удивленно зашумели. Ничего подобного в своей жизни они не видели. Попытку повторил второй и так же остался без меча.

— Что это? Как может маленький кинжал в женских руках быть сильнее и крепче боевых мечей? — опасливо переговаривались стражники, глядя на странную монашку.

Во двор выскочил запыхавшийся от быстрого бега граф Контрарио.

— Осторожно! — громко заявил он. — Это ведьма. У нее заговоренный кинжал. Она может убить им любого.

Испуганные стражники вмиг отступили за спину графа. Он протянул к Агнесс руку ладонью вверх, демонстрируя свои миролюбивые намерения и вкрадчиво попросил:

— Отдай мне кинжал, и я все тебе прощу!

Она отрицательно качнула головой, удобнее перехватив кинжал.

— Я вам не верю. Я знаю, что вы собой представляете.

— Ты хочешь сказать, что я лгун и обманщик? — грозно вопросил Контрарио, с силой сжимая ладони, будто уже душил ее своими длинными сильными пальцами.

— Я хочу сказать, что вы ничем не брезгуете ради достижения своих гнусных целей! — с вызовом ответила ему Агнесс.

Он глумливо рассмеялся.

— Я смотрю, ты совсем перестала меня бояться. Почти как Фонсо. Он тоже перестал меня бояться. И где он сейчас? Валяется в моем кабинете без головы. Его ведь даже хоронить некому. — При этих словах стражники отшатнулись от него и глухо зароптали. Но граф не счел нужным их услышать. Он подался вперед, пристально уставясь на Агнесс своими гипнотически мерцающими глаза, и тихо проговорил: — А как насчет нескио? За него ты не боишься? Отдай мне кинжал, и я поклянусь, что от меня ему никаких неприятностей ждать не придется.

Агнесс задрожала. Контрарио с издевательской ухмылкой протянул руку за кинжалом, но она угрожающе подняла его повыше, чтоб было сподручнее ударить себя в грудь.

Он опустил руку и продолжил уговоры:

— Если ты умрешь, он умрет тоже. Я ему в этом поспособствую, клянусь. Случайно пущенная стрела или несвежая еда так быстро уносят жизни, ты же это знаешь. Так что выбирай — или кинжал, или жизнь любимого тобой нескио. И чего ты медлишь? Надеешься, что он явится тебя выручать? Не надейся. И какая тебе разница, чьей шлюхой быть — его или моей? А я обещаю, что снова сделаю тебя своей любовницей. И даже бить больше не буду. Ну же!

Агнесс поразилась. Он преподносит ее унижение как награду? Она с негодованием взглянула на него.

— Если ты отдашь мне кинжал сама, нескио будет жить! — граф вложил в эти слова весь свой дар убеждения.

Освобождая Агнесс от нелегкого выбора, позади них раздался глубокий сильный баритон нескио:

— А я и не собираюсь умирать, граф, с чего вы это взяли?

Контрарио подскочил от неожиданности и повернулся. Позади него стоял его противник с обнаженным мечом.

— Что вы делаете в моем доме без приглашения, нескио? — возмущению графа не было предела, хотя голос опасливо подрагивал: за нескио выстроились несколько десятков воинов с гербом нескио на латах, тогда как наемников графа нигде не было видно. Когда это они успели пройти во двор охраняемого дома, да еще бесшумно? Или это он так увлекся разговором с Агнесс, что не замечал ничего вокруг?

— Я пришел за своей невестой, граф, — с ледяным достоинством ответил нескио. — Отпустите ее немедля!

Агнесс беззвучно охнула. Невеста! Этого не должно быть!

Граф Контрарио тоже был изумлен не меньше нее и даже не сразу нашелся, что сказать.

— Если речь идет об этой шлюшке, — он с презрением указал пальцем на Агнесс, — То она не только моя подстилка, но еще и воровка.

У Агнесс от стыда заалели щеки, но она гордо вздернула подбородок. Пусть говорит все, что хочет! Она никогда не искала его благоволения, не будет и впредь!

Нескио рыкнул:

— Еще слово, граф, и я снесу вашу пустую голову и не посмотрю на то, что вы без оружия!

Граф понизил голос:

— Оставим в стороне ее невинность, нескио. Но она украла у меня этот кинжал!

Нескио вспомнил слова Роуэна о мечах, отказавшихся служить разбойникам, и иезуитски предложил:

— Если вы сможете удержать в своих руках этот кинжал, то можете его забрать. Но Агнесс идет со мной!

Контрарио скривился. Что это была ловушка, он понял сразу. Кинжал не даст ему взять себя, он уже пытался и получил болезненный ожог. Он с раздражением уставился на Агнесс, державшую кинжал обеими руками и не испытывавшую при этом никакого неудобства!

Нескио решительно подошел к Агнесс, взял у нее из рук кинжал, саму ее задвинул себе за спину. Протянул кинжал графу, понуждая взять. Тот нехотя взялся за рукоять и тут же уронил кинжал, вскрикнув от боли. На руке у него багровел огромный ожог.

— Это не ваш клинок, граф. Уж очень он не желает попасть в ваши руки, — насмешливо проговорил нескио.

Агнесс стремительно метнулась, подняла кинжал, вложила его в ножны и снова отошла на шаг за спину нескио. Граф в ярости заскрежетал зубами и оглянулся в надежде увидеть своих людей.

— Ваши наймиты спрятались, как трусливые тараканы, граф, едва увидели моих людей. Боюсь, вы не скоро их разыщете. Так что, будем драться? Вы ведь этого хотели? Где ваш меч?

Граф взглянул на свою дважды обожженную за сегодняшний день правую ладонь.

— Не смогу. Рука не сможет держать меч. Так что можете считать, что вы отсрочили свою гибель, нескио. Но не на долго. Едва рука пройдет, я сам вас вызову, если к тому времени вы все еще останетесь в рядах аристократии. Мой меч разрубит десяток таких, как ваш.

Нескио откинул в сторону полу плаща, открывая висевший на боку меч.

— А не похож ли этот меч на ваш? — в его тоне сквозила откровенная издевка.

Граф не поверил своим глазам. На боку нескио висел точно такой же меч, что и у него! Да сколько же их у него украдено?

— Откуда этот меч? — глухо спросил он, побагровев от приступа неистовой злобы и, забыв о боли, сжав ладони в кулаки.

— Из королевской оружейной. Говорят, там еще много таких мечей. На войско не хватит, но ударные отряды вооружить можно.

Граф не поверил в это, но возразить не смог. Доказательств кражи этих мечей из своего замка у него не было. Да и в самом замке их никто не видел, а в подземелье он был один. Проклятый Феррун! Наверняка это его рук дело!

Не обращая внимания на беснующегося графа, нескио нежно обнял Агнесс за плечи и повел со двора. Немного опомнившись, Контрарио язвительно бросил ему вслед:

— Вы что, в самом деле решили лишиться титула из-за этой девки?

Нескио угрожающе развернулся.

— Поосторожнее в высказываниях, граф! Не забывайте, вы говорите о моей будущей жене! И да, она непременно станет моей женой. И чем быстрее, тем лучше.

Он быстро вывел Агнесс со двора, посадил перед собой на коня и погнал его к своему особняку. Обессиленная всем пережитым Агнесс без возражения прижалась к его сильной груди, слушая, как сильными мерными ударами бьется сердце.

По ее щекам текли слезы горести и благодарности. Она их не останавливала, надеясь, что нескио их не видит. Ей было жаль Фонсо, заступившегося за нее и за это безжалостно убитого графом.

И одновременно ее душу переполняла благодарность нескио, спасшего ее от ужасного выбора — ее или его жизнь. Конечно, она принесла бы в жертву себя, пусть даже опасность для него была мнимой.

Они подъехали к столичному особняку нескио. Агнесс ожидала, что ее сейчас заведут в дом, но нескио пересадил ее в карету, ожидающую его у здания, сел рядом с ней и приказал кучеру гнать в монастырь Дейамор. Утомленно прикрыв глаза, Агнесс подумала, что это самый лучший выход. Она останется в монастыре, нескио уедет, и весь этот нелепый мираж с объявлением ее его невестой рассеется.

— Мы сегодня же обвенчаемся, Агнесс! — не допускающим возражений тоном объявил нескио, вмиг уничтожив ее спокойствие. — Хватит мне за тобой бегать. Я мог бы проводить время с гораздо большей пользой. — Плотно прижав ее к себе, страстно поцеловал, ясно дав ей понять, какую пользу он имеет в виду.

Она попыталась отшатнуться, воззвать к его здравому смыслу, но он ее не слушал.

Через полчаса карета остановилась возле монастыря. Ловко спрыгнув со ступенек, нескио помог спуститься Агнесс. Чтобы не пугать сестер, она быстро убрала висевший на груди кинжал под рясу.

Когда они вошли к Фелиции, та порывисто встала и воскликнула, не сдерживая радости:

— Какое счастье! Вы ее нашли!

— Скорее отбил, — нескио с сожалением посмотрел на избитое лицо своей невесты. — Жаль, я не успел раньше.

Фелиция дрожащими пальцами, едва касаясь, провела по заплывшему глазу Агнесс.

— Подождите, я сейчас принесу бальзам.

Она ушла, а Агнесс тихо сказала:

— Жаль, нет чудодейственной сажи Ферруна. Она бы помогла сразу.

Нескио согласно кивнул и устрашающе пообещал:

— Граф поплатится за это. Мы с ним еще встретимся!

— Нет, не нужно ему мстить! — испуганно вскричала Агнесс. — Он страшный человек! Оставьте все как есть! — видя, что нескио настроен решительно, еле слышно добавила: — К тому же мне кажется, что Фелиция до сих пор к нему неравнодушна…

Настоятельница вернулась с флаконом голубоватого стекла. Налив из него несколько капель на руку, осторожно протерла лицо Агнесс.

— Мне уже лучше, матушка, — с благодарностью вымолвила Агнесс. — А теперь можно я уйду в ту келью, что уже хоть и недолго, но была моей?

— Нет! — одновременно проговорили нескио с Фелицией и понятливо посмотрели друг на друга.

— Нет, — твердо повторил нескио. — Тебе предстоит венчание. Я понимаю, ты устала и тебе надо отдохнуть. Но ты сможешь отдохнуть после венчания.

У Агнесс мелькнула мысль, что, если венчание состоится, то после него ей отдыха точно не видать, и тут же пропала. Какое венчание? Она ни за что не допустит, чтоб нескио хоть в чем-то пострадал из-за нее, а из-за недостойной жены ему грозит потеря титула!

— Я не хочу выходить за вас замуж, — категорично заявила она. — Я хочу быть свободной!

— Ах, хватит этих благородных поступков! — неожиданно ворчливо заявила настоятельница. — Если бы ты их не делала, всем жилось бы гораздо спокойнее!

— Да, — решительно поддержал ее нескио. — Мне-то уж точно!

Агнесс растерялась. Что это? Мать-настоятельница не знает, чем рискует нескио?

— Но ведь он потеряет то, что так ценит: свой титул! — она не понимала, как можно быть такими легкомысленными.

— Возможно, — легко согласился нескио. — Но зато я приобрету то, ради чего стоит жить: любовь.

— Да, это то, ради чего стоит жить, — Фелиция печально улыбнулась. — Есть много вещей, которые стоит делать: помощь ближнему, благодеяния, самоотверженность. Но они никогда не заменят то, что мы называем счастьем.

Агнесс стало стыдно. Получается, она как маленькая капризная девочка требует себе невесть что. Она осторожно потрогала лицо. Отек от удара Контрарио немного спал и кожа уже не болела. Но глаз приоткрылся только чуть-чуть и моргать было больно. Но дело не в боли. Она же наверняка жуткое страшилище!

— Мне совершенно все равно, как ты выглядишь, — поспешил уверить ее догадавшийся о ее сомнениях нескио. — Но вот в одеянии монахини венчаться нельзя.

— Да, тебе нужно подобрать что-то другое, более подходящее к такому важному событию, — поддержала его Фелиция. — Если ты не против, Агнесс, я могла бы дать тебе одно из своих старых платьев из тех, что носила до посвящения. Но они все во дворце. Может быть, поедем туда? Кстати, королевский аббат мог бы обвенчать вас в дворцовой капелле. Или у вас другие планы, нескио?

— Нет, это даже лучше, чем венчание в моей церкви. — Нескио был рад этому нежданному предложению. — Так больше народа узнает о моей женитьбе.

Агнесс испугалась. Много народа на венчании? Нет, она ни за что не покажется людям в таком виде! К тому же все будут думать, что она околдовала нескио, иначе отчего он совершает столь безумный поступок?

Нескио обнял ее за талию и повел к выходу, не давая времени на раздумья. Фелиция быстро пошла за ними, на ходу раздавая поручения сестрам.

На этот раз нескио не сел в карету, а поехал за ней верхом.

Женщины устроились внутри на мягких подушках. Агнесс обессилено откинулась на спинку и, превозмогая дремоту, сказала:

— Если нескио потеряет титул, я этого себе никогда не прощу!

Фелиция мягко погладила ее по руке.

— В любом случае это его выбор. Выбор настоящего мужчины. Ты тут ни при чем. Не вини себя.

— Как ни при чем! Если бы меня не было, он на такое бы никогда не пошел! — вырвалось из самой глубины души Агнесс. — Это я виновата.

— Виновата любовь, связавшая вас воедино. И не противься этому чувству, чтобы никогда не жалеть о несбывшемся. — Голос Фелиции звучал жалостно, с какой-то надрывной нотой, и Агнесс перестала возражать.

Прибыв во дворец, они зашли через вход Беллатора. Стражники молча пропустили сестру наместника со спутниками, но Агнесс разглядывали жадными глазами, хотя она и закрывала лицо капюшоном. Похоже, слухи о нескио и его монашке дошли и до них.

В покоях Беллатора их встретил его верный Серджио.

— Позови Беллатора, я знаю, что он здесь, — мягко попросила его Фелиция. — У нас важное дело.

Но Беллатор сам вышел на звук их голосов.

— Здравствуй, тетушка! Что это за важное дело?

— Нескио решил жениться на Агнесс. Нужно им помочь.

Беллатор с изумлением уставился на нескио. Он прекрасно знал его нетерпимость к мезальянсам.

— Не смотри на меня так сурово, друг мой, — с некоторой долей насмешливости попросил нескио. — Я отказываюсь от титула, но приобретаю счастье. Думаю, это очень выгодная мена.

— Как хотите, нескио. Это ваше право, — с не меньшей иронией ответил ему Беллатор. Посмотрев на избитую Агнесс, с сочувствием добавил: — Похоже, вы побывали в нешуточной переделке, Агнесс?

— Да, она побывала в лапах графа Контрарио, — жестко ответил нескио. — Мне повезло, я подоспел вовремя.

Беллатор понимающе взглянул на нескио.

— Конечно, похищение жены главы дворянства карается куда жестче, чем какой-то простолюдинки. Но Феррун оставил мне немного своей лечебной сажи. Думаю, пришло время испытать ее в деле.

Он вышел в другую комнату и вернулся с бокалом, полным сажи. Подал его Фелиции со словами:

— Дорогая тетушка, уверен, у вас получится лучше. Я в целительстве не силен.

Настоятельница с благоговением взяла бокал. Отбавила от него небольшую толику в маленькую фарфоровую чашку и развела чистой водой. Потом обратилась к мужчинам:

— Мы с Фелицией пойдем готовиться к церемонии, а вы договоритесь со священником. И лучше действовать через Медиатора. Для всех Беллатора здесь нет.

Женщины ушли, а нескио заметил:

— Так вы привидение, Беллатор?

— Почти. Для графа Контрарио и его приспешников я зарыт на кладбище неупокоенных душ. Во дворце что-то вроде траура, ведь найти меня не могут.

— Понятно. — Нескио не стал расспрашивать, что случилось с сыном наместника, его одолевали другие заботы. — Тогда мне лучше всего пойти к Медиатору?

— Идите. Я тоже там появлюсь, но другим путем.

Серджио проводил нескио в покои наместника. Тот, отложив все дела, принял его в малой гостиной. Едва нескио успел изложить свою просьбу, в комнате бесшумно отошла часть стены, и появился Беллатор.

Нескио с опаской осмотрел остальные стены.

— И что, тут в любой комнате можно появиться вот так запросто? — подозрительно спросил у наместника.

— Почти, — ответил за него Беллатор. — Но ведь вы здесь не живете, нескио, чего вам опасаться?

— Мне-то нечего. А вот как живете вы, зная, что в любой момент в вашей комнате может появиться кто-то нежеланный?

— А мы привыкли. Но такая опасность существует, вы правы. Хотя об этих потайных ходах мало кто знает. Только Феррун бродил где ему вздумается, проходя сквозь стены, но теперь его нет. Но нам пора заняться неотложным делом. — Беллатор обратился к отцу: — Прикажи позвать к себе аббата и договорись о церемонии. Это дело нужно закончить как можно быстрее.

— Почему? — не понял его торопливости Медиатор.

— Потому что невеста едва стоит на ногах. У нее сегодня было слишком много потрясений. А нескио спешит.

Медиатор чисто по-мужски ухмыльнулся. Он понимал, отчего может спешить мужчина с брачной церемонией. Отправил за священником слугу. Тот появился через десять минут. Беллатор скрылся в другой комнате, а Медиатор распорядился провести церемонию венчания как можно быстрее.

Ошеломленный услышанным аббат немедля ушел готовить ритуал, а вернувшийся Беллатор осведомился у нескио:

— Может быть, вам подобрать что-то более достойное столь торжественного случая? Уверен, невеста будет одета соответствующе. У тетушки в ее бывших покоях сохранилось немало пышных нарядов.

Нескио посмотрел на свой камзол и штаны. Они были удобны, но не роскошны.

— Да, об одежде я в спешке и не подумал. Но на собственной свадьбе носить камзол с чужого плеча не хочу. В моем городском особняке вполне достаточно приличествующих такому случаю нарядов. Прикажите кому-нибудь съездить верхом за моим синим камзолом. Он в моей гардеробной. Там же есть все остальное. И поскорее.

Серджио отправили привезти все необходимое.

Через час нескио был готов к венчанию. Серджио сходил в покои Фелиции и сообщил, что невеста тоже готова.

Брачующиеся отправились в дворцовую капеллу разными путями и встретились возле ее дверей. На Агнесс было роскошное подвенечное платье, делающее ее настоящей красавицей. На голове у нее сияла диадема из королевской сокровищницы, из-под нее струилась полупрозрачное кружево вуали. У нескио перехватило дух от восторга.

Поскольку родственников у брачующихся не было, в капеллу невесту ввел Медиатор, нескио вошел в сопровождении своего сенешаля.

В ней уже толпились все придворные и служащие дворца. Все, кто мог уйти со своего места без ущерба для службы. Королевский аббат, непривычно обеспокоенный, начал службу. Хотя он и повторил ритуал перед началом церемонии, но все равно боялся сбиться и перепутать слова, ведь венчаний под этой крышей за его бытность еще не бывало.

Но все прошло хорошо. До той поры, когда аббат испросил согласие у невесты. Агнесс молчала, не в силах сказать ни «да» ни «нет». И тогда за нее произнесла Фелиция:

— Невеста согласна, святой отец. Просто она очень взволнованна.

Аббат продолжил церемонию. Услышав простое имя «Агнесс» толпа заволновалась, вмиг поняв, что это значит. Кто смотрел на нескио любопытствующе, не понимая, как можно было добровольно отказаться от привилегий и власти, кто-то с откровенным недоумением. Но презрительных взглядов, которых так боялась Агнесс, не было.

После призыва аббата «поцелуйте новобрачную» нескио откинул вуаль и с наслаждением прильнул к ее губам. Потом окинул ее внимательным взглядом. Агнесс была очень бледна и едва держалась на ногах. Синяка почти не было видно, но небольшая припухлость на щеке все же осталась.

Он повел ее к выходу из капеллы. Люди расходились перед ними, выстраиваясь вдоль стены наподобие живого коридора, и низко кланялись.

Идущие следом за новобрачными Медиатор с Фелицией натужно улыбались, не желая портить церемонию кислыми физиономиями.

— Это твое подвенечное платье, сестра? — с горечью спросил Медиатор. — Я помню его. Оно шилось к твоей свадьбе с Контрарио.

— Да, я поспешила, получив согласие отца. Это оказалось преждевременным. Но я рада, что оно дождалось-таки своего часа, — у нее по щекам потекли слезы. — Я радуюсь и грущу одновременно. Как все-таки в жизни все перемешано!

Медиатор не стал отвечать, давая ей время успокоиться.

Нескио вывел Агнесс из дворца, усадил в карету, вскочил на коня и под приветственные возгласы высыпавших за ним придворных и слуг поехал в поместье.

Утомленная Агнесс тотчас задремала. Проснулась она только от звука открывшейся дверцы.

— Я разбудил тебя, милая? Но мы уже дома.

Спросонья Агнесс не поняла, где она. Но нескио протянул руку, и она осторожно, стараясь не наступить на пышный подол платья, вышла из кареты.

Вдоль ведущей в дом дорожки выстроилась вся прислуга нескио, предупрежденная гонцом о свадьбе господина. Увидев Агнесс в роскошном платье, по их рядам пронесся пораженный шепоток. Нескио с гордостью повел молодую жену в дом и по мере их продвижения приседали в реверансах служанки и низко кланялись слуги. Воины, сопровождавшие молодую пару, остались позади.

Едва молодые зашли внутрь, облаченный в парадный костюм Зяблио насмешливо припомнил мажордому:

— Ну что, дорогой, помнишь мой совет? Не думаю, что новая госпожа примется припоминать нам, кто и как с ней обращался до замужества, но любой, кто в свое время проявил недостаточно почтительности, будет чувствовать себя теперь крайне неуютно.

Мажордом именно так себя и чувствовал. Он не раз в весьма откровенной форме выказывал свое пренебрежение скромной монашке, ухаживающей за раненым нескио. Похоже, пришло время расплаты.

В главной трапезной по приказу нескио был накрыт пышный стол на двоих. Сняв вуаль, Агнесс села на стул с высокой спинкой и обескуражено призналась:

— Я очень мало знаю про обычаи и этикет знати. Меня этому никто не учил. И сама я ничего подобного не читала. Не думала, что понадобится.

— Это не беда. Потому что к знати я теперь не отношусь. — Агнесс с укором посмотрела на него, и он поспешил ее заверить: — Я ничуть об этом не сожалею, моя дорогая. Скорее, даже рад. Я все равно поступил бы также, доведись мне снова выбирать между тобой и титулом. И зови меня, пожалуйста, Рэдд. Это мое имя. Но я так редко его слышал, что даже удивлялся, если кто-то из старых друзей называл меня так. Но теперь я его вспомню. Но скажи, сажа Ферруна помогла не совсем?

— Да, Фелиция мазала ею меня трижды. Но все равно почти все следы удара исчезли. Хотя синяк пришлось немного замазать белилами.

— Так вот почему ты такая белая! Я боялся, что это из-за излишнего волнения.

— И из-за волнения тоже, — неловко призналась она. — Я, конечно, очень вам благодарна, нескио, но…

— Я просто Рэдд, моя дорогая, и на «ты». Не нужно больше никаких титулов и помпезных обращений. У меня их больше нет. Прошу тебя, скажи: Рэдд!

Она обескуражено рассмеялась.

— Рэдд, дорогой мой!

Продолжить она не успела. Он подхватил ее на руки, страстно поцеловал и понес в спальню.