Рита

Телка-модель – это не модно,

Телка-модель – вчерашний день.

Бери поводок – выводи урода,

Телку-модель,

Телку-модель.

КАЧ. Телка-модель

– Вау! Нереально! И кто это устраивает? Тарико? Класс! – Рита поворачивается ко мне, не отрывая LG Prada от уха, и поднимает левой рукой бокал с «мохито», будто бы чокаясь со мной на расстоянии, хотя мы сидим рядом. Последние полчаса ей звонят каждую минуту. В те редкие моменты, когда не звонят, звонит она. Диалоги стандартные: она рассказывает подругам, где находится, подруги рассказывают, где находятся они. Между приветствиями – описание присутствующих, смешки, междометия, восклицания «Вау!», «Класс!», «Супер!» и «Бред какой-то». Разговор сопровождается отчаянной, киношной жестикуляцией. Обычно так выглядят люди, копирующие манеру поведения отечественных кинозвезд. Рита же выглядит как копирующая манеру поведения людей, копирующих отечественных кинозвезд.

Периодически мы возвращаемся к предмету нашего разговора, каждый раз вспоминая, на чем остановились. В какой-то момент я теряю нить и желание договорить до конца и начинаю думать, куда же подевался Пашка.

– И ты уверен, что уложишься в полгода?

– Что? Ты мне?

– Тебе. Ты действительно уверен, что откроешь этот бар за полгода? – Я не заметил, как Рита закончила очередной разговор, положила мне руку на колено, а другой обняла за шею. На левой руке у Риты «Zenith Lady Star» на голубом ремешке. Надо же, а я вначале и не заметил. Интересно, настоящие?

– Сто процентов. Там ремонт минимальный. – Я закуриваю. – Помещение небольшое, с инвесторами полное понимание, контракты со спонсорами: алкоголь, сигареты. Из геморроя только – найти нормальных строителей и быстро получить лицензию на алкоголь.

– Ты уже думал, как его назовешь?

– Скорее всего, «Нефть». Врубаешься? «Не-е-е-е-фть», – нараспев повторяю я название будущего бара. – Это тебе не какой-нибудь очередной цифровой бар типа «13/7», «Семь» или «Один». Тут все будет концептуально. Начиная с названия.

– Концептуально? – Она делает глоток «мохито». – Кто в наше время в этом разбирается? Все хотят фана, легких наркотиков и хорошей музыки. Ну, в смысле, которая не напрягает. – Она засовывает ладонь мне под футболку. – Тебе, с твоей вечной тягой к эстетике, должно быть тяжело…

– Знаешь, – я одним глотком допиваю виски. – С одной стороны, не стоит считать обывателей быдлом. В конце концов, мы работаем для них. Они несут свои деньги в ночной город, и все такое. С другой – девяносто процентов людей, с которыми встречаюсь, мне отвратительны. И я бы платил им свое бабло, лишь бы никогда и нигде с ними не встречаться. Как-то сложно все…

– На самом деле все просто. – Она целует меня в щеку. – ВСЕ ОЧЕНЬ ПРОСТО. Если не усложнять. Не грузись. Пойдем…

– Как Шитиков? – спрашиваю я по дороге к танцполу. – Не надумал насчет корпоратива? Нам нужна площадка.

Сзади раздается хлопок. Я инстинктивно оборачиваюсь и вижу бармена, замершего с бутылкой «Bacardi» в руках. На стойке перед ним разбросаны мята и куски льда для «мохито» вперемешку с осколками стакана. Бармен стоит и тупо пялится то на стойку, то на бутылку. Мы с Ритой рассматриваем бармена, будто чего-то ожидая. Например, что бокал магическим образом соберется обратно.

– Как Шитиков? – повторяю я вопрос.

– Шитиков? Ах да! Он обещал перезвонить завтра и все решить. – Рита берет меня за руку и увлекает за собой.

Мы выходим из VIP-зоны, спускаемся по лестнице и попадаем на танцпол. Масса танцующих равномерно распределена вокруг двух тумб с go-go girls. Девушки одеты в красные купальники, их тела накачаны, движения гиперэротичны, лица отсутствующие.

– SUPERNATURE! SUPERNATURE! – звучит из динамиков. Диджей кидает в зал пустую пластиковую бутылку, и танцпол взрывается, воздев руки в едином по рыве.

– НЕ ГРУЗИСЬ! – кричит мне Рита и начинает танцевать.

Она очень сексуально двигается и моментально становится объектом внимания двух танцующих рядом мальчиков, одетых одинаково: голубые джинсы и обтягивающие белые футболки.

– В смысле? – спрашиваю я, делая шаг вперед и придвигаясь к Рите вплотную. Но она меня уже не слышит – облизывает губы, закрывает глаза и вздымает руки вверх. Кажется, она полностью отключилась, сосредоточившись на музыке. Со стороны это выглядит безумно притягательно.

На Рите голубая футболка с глубоким вырезом, надетая на голое тело, узкая джинсовая юбка и босоножки. Она выглядит на двадцать пять (когда молчит), рассказывает всем, что ей почти двадцать шесть, хотя месяц назад ей исполнилось двадцать три. Четыре раза в неделю Рита посещает фитнес Dr.Looder (беговая дорожка, тренажеры, бассейн), четыре раза в неделю – клубы (пятница, суббота, воскресенье, утро понедельника), не пропускает ни одной распродажи в магазинах «ЦУМ», «Остатки сладки», «Подиум», – хотя основное место ее покупок все-таки «Дисконт-центр» на Саввинской (не признается в этом даже близким подругам). Многим врет, что учится заочно в РГГУ на менеджменте (хотя там учится ее подруга), раз в месяц где-то стрижется под мальчика, волосы не красит (натуральный цвет воронова крыла), рассказывает, что делает французский маникюр и эпиляцию голеней в «Персоне LAB» (на самом деле на дому у знакомой маникюрши, которая действительно работает в «Персоне»), время от времени начисто выбривает лобок.

Рита употребляет легкие наркотики (здоровье позволяет), не соблюдает диету (возраст позволяет) и является ярой противницей курения (вредно для здоровья). Пьет исключительно… да почти все, кроме водки. Предпочитает городские кафе типа «Этаж» или «Курвуазье» один раз в день, на завтрак (около часу дня).

Год назад у Риты появился зеленый «Mini-Cooper» (подарили родители, занятые, по слухам, добычей газа). Она снимает восьмидесятиметровую студию в районе Кутузовского («не хочу зависеть от родителей»), хотя в действительности это «в районе» находится у метро «Молодежная». Квартира увешана работами псевдовеликих «молодых русских фотографов». На фотографиях в основном она. Интерьер минимальный – большая плазма, музыкальный центр, ванная с кучей средств по уходу за кожей, кухня, забитая коробками мюслей и соковыжималками (многие не работают), большая красная кровать и пара шкафов («нет желания серьезно тут обустраиваться»). Да, и еще свечи. По всей квартире. Очень много больших, маленьких и средней величины свечей. С разными ароматами. «Как в дорогом СПА-отеле», – говорит Рита тем, кто впервые у нее в гостях. Не знаю, как насчет СПА, но у меня лично, как закрою глаза, возникает навязчивое ощущение, будто я завернул в церковь.

Рита стремится выглядеть продвинутой рекламщицей, настоящим профессионалом с западным подходом и одновременно профессиональной моделью, обладая при этом херовым английским и работая в промоагентстве («креатив, сопровождение проектов, ну, в общем, много чего») и пару раз в месяц вышагивая на каких-то левых показах («вообще-то зовут работать в Италию, но я раздумываю»). Рита мечтает устроиться пресс-секретарем в серьезный ночной клуб типа «Мост», «Дягилев» или «Крыша», хотя я не уверен, что там вообще бывают пресс-секретари. «Работа по контрактам со спонсорами – тоже клево», – говорит она. Еще она считает, что очень похожа на Водянову… Местами.

Точная сумма ежемесячных доходов неизвестна, но, судя по всему, основной доход – родители. Грудь очень красивая, но все-таки второго размера.

– Ты видел Пашку?! – кричит мне Рита.

– Чего? – Музыка орет так, что ни черта не слышно. – Не понял!

– Ты Пашку видел? – Ритка прислоняется ко мне и кричит прямо в ухо. В глубине ушной раковины звенит тоненькое «и-и-и-и-и-и-и». Кажется, я начинаю глохнуть. Совсем как тот диджей в фильме «It’s all gone», у него в самом начале были такие же симптомы.

– А! Пашку! Нет, не видел. Я его ищу уже полчаса! – Теперь я кричу ей прямо в ухо.

– Чего ты орешь?! – Рита отталкивает меня. – Я не глухая.

Я киваю, поднимаю вверх оба больших пальца и начинаю раскачиваться в такт музыке.

– Он возле раздевалки, с двумя армянами. Один похож на Мартиросяна из «Комеди Клаб»! – еще сильнее кричит Ритка.

– Я вместе с армянами не хочу. Я их близко не знаю, – говорю я.

– Чего? – Ритка не слышит.

Я опять подхожу к ней вплотную:

– Я их не знаю! Уйдут – тогда подойду! – ору я и отпрыгиваю, чтобы не попасть под удар этой глухой тетери. Теперь она меня уже не отталкивает, а наоборот, обнимает за шею, виснет на мне и говорит:

– Какая разница, знаешь – не знаешь? Просто Пашка сейчас уехать может.

– Куда он поедет, если тут столько народа? – усмехаюсь я, отстраняюсь и иду к раздевалке. По дороге ко мне подтанцовывает какая-то студентка с огромными зрачками.

– Как дела? – игриво улыбается она. – Давай потанцуем?

– Как тебя зовут? – спрашиваю я, скользя взглядом по ее телу.

– Мне тоже тут очень нравится, – наклоняется она к моему уху, продолжая извиваться в танце.

– Вкусненькая таблеточка, да? – хмыкаю я. – Вторая уже сегодня?

– Лера, – кивает она, растягивая губы в улыбке.

– Ты бы лучше ехала домой уроки учить, Лера, – киваю я в ответ.

– Нет, только половинка, меня саму угостили.

– Смотрю, тебя нормально так штырит, – бросаю я и двигаю дальше.

Слышу за спиной: «Сам уроки готовь, придурок!» Своевременно девушка реагирует, ничего не скажешь.

Пашку я действительно нахожу у раздевалки, мы вместе идем к туалетам, и он заходит в крайнюю левую кабинку. Выйдя, кивает мне, говоря что-то вроде: «Я поехал в “Оперу”». Я захожу в кабинку, защелкиваюсь, запускаю руку за бачок и выуживаю оттуда малюсенький целлофановый катышек. Да… Негусто.

Ритка уже сидит в VIPе, говорит по телефону и пьет новый коктейль. Она уже достаточно датая, что неудивительно. Этот «мохито» четвертый или пятый? Впрочем, какая разница?

– Взял? – спрашивает Ритка, закончив разговаривать.

Я киваю.

– Класс! – она прищуривается, отчего ее лицо с высокими скулами и карими глазами становится агрессивно-сексуальным. Она делает глоток «мохито» и немного обливается. Капли коктейля медленно скользят по ее высокой шее. Скорее всего, это заложено в сценарии.

– Знаешь, я подумала и решила, что буду тебе помогать с твоим клубом, – внезапно говорит она. – Мы сделаем офигенный проект. Такой проект, от которого всем крышу снесет. Ты и я… Через год заработаем кучу денег. С твоими связями и моей энергией – легко! Давай выпьем за это!

Она говорит таким тоном, словно мы с ней эту тему постоянно обсуждаем. Вроде как я ее уговаривал, а она не соглашалась. А теперь вот решилась окончательно. Хотя за все три месяца, что мы вместе, я ни разу не заводил с ней подобного разговора.

– Было бы… Было бы круто, – говорю я, запинаясь от неожиданности. – Ты и я. Было бы очень круто, зайка.

Я беру из ее рук «мохито», делаю большой глоток и целую в губы, наполняя ее рот пряным алкоголем. Глаза Риты подергиваются туманом. Она отрывается от меня, закидывает голову назад и заливисто хохочет. Капли коктейля все еще текут по ее шее и почти достигают выреза на футболке.

…Через десять минут Рита, упершись лопатками в зеркало, сидит на тиковой столешнице с утопленной железной раковиной. Я двигаюсь рывками, а Рита все время сползает вниз, так что мне приходится упираться ногой в дверь.

– Сильнее, – нарочито громко стонет Рита. – Сильнее! – Из ее руки на пол выпадает скрученная в трубочку банкнота. – Я люблю тебя, – Рита открывает глаза, усилием концентрируется на мне и шепчет: – Мы самая крутая пара в Москве.

Я смотрю на себя в зеркало через ее плечо. Короткая стрижка а-ля Джастин Тимберлейк, карие глаза, темные круги под ними. Я выгляжу как заядлый тусовщик (я и есть он). Футболка наполовину задрана, тертые джинсы спущены до колен, носок кед «Paul Smith» с традиционным рисунком чуть выглядывает из-под наплывов джинсовой ткани. Мне двадцать семь. За последние полгода я не пропустил ни одной сколь-нибудь значимой вечеринки в Москве…

– Я люблю тебя, – стонет Рита и кусает меня за мочку уха.

– Я люблю тебя, – шепчу я.

– Я тебя ненавижу, – Рита бьется в экстазе. В дверь начинают стучать.

– Я знаю, – одними губами произношу я.

Но Рита уже не слышит, она издает короткий стон, инстинктивно дергает рукой и открывает воду. Брызги попадают мне на живот.

– Я знаю… – снова шепчу я.

Загрузка...