Тихое счастье

Глава 27

В принципе, увидев его льдисто-голубые, почти прозрачные глаза, цвет которых очень редко встречался в мире, можно было без подсказок догадаться, что он сын тёти Светы. Да и по остальным чертам лица он был вылитой копией мамы. Сомнения в правдивости его слов уже на этом этапе рассеялись у Иры. Теперь понять бы, не лжёт ли он относительно своих мотивов. Да даже если и не нужна ему квартира, как он утверждает, ей-то что с ней делать? Всё равно он законный наследник пока, как ни крути. Хорошо, что она додумалась фотоальбом с собой забрать из дома. Фотографий молодой мамы и тёти Светы было всего пара штук, а вот позже, Ира на свою первую мыльницу много их щёлкала, были и одинаковые среди них. Наверное, Влад захочет взять из этого что-то, Ире не жалко. Вряд ли у него есть мамины снимки, если его отец был так категоричен.

Просидев с ним около трёх часов с перерывами на капельницу и обед, она рассказала что знала. Хорошо, что медперсонал с пониманием отнёсся и перестал её торопить, когда он кратко расссказал, что Ира — человек, который его маму знал и ему нужно время поговорить. Попутно ворчал на их замечания, что всё равно в этой чёртовой больнице делать больше нечего, как валяться целыми днями.

Ира оставила ему несколько удачных фото и отдала ключи от квартиры с документами. Ей хватило того, что он вытащил из обложки своего паспорта старую чёрно-белую фотокарточку с волнистыми краями, на которой была запечатлена совсем молодая тётя Света с длинной толстой косой. На обороте фиолетовыми чернилами, которые заметно выгорели, красивым почерком было написано "Саше на память от Светы. Кисловодск, 1975." Влад сказал, что нашёл это фото у отца в военном билете, заодно показал документы отца на имя Александра Семёновича Соколова. Они тепло пообщались, он оказался очень душевным и прослезился, когда она рассказала как умерла его мама. Сокрушался, что чуть — чуть не успел из-за дурацкой травмы, полученной в аварии. Когда он пролистал папку с документами, которую Ира отдала, на последней странице нашёл выгоревший желтый конверт с надписью: "Моему сыну". Ира сама ахнула от удивления. Она мельком быстро пролистывала папку и потом подробно не изучила, всё время откладывая это на потом. А разгадка-то внутри лежала. Она хотела попрощаться и уйти, дав Владу возможность самому прочитать письмо, но тот попросил её остаться и прочитать ему, так как считал, что она тоже вправе знать. Ведь она, практически, член семьи у мамы была. Она села обратно, взяла протянутое ей письмо и начала вслух читать:

"Мой дорогой сынок. Мой Владюша.

Я не могла несколько лет написать тебе это письмо. Но поверь, не было ни дня, ни секунды, когда я не думала о тебе.

Накануне вашего отъезда мы сильно поругались с твоим отцом. По нелепой случайности он увидел меня с моим коллегой, который обнял меня. Твой дедушка умер за неделю до этого и я вышла на работу, он просто соболезновал и решил почему-то приобнять. Не знаю, как так получилось, но твой отец забрал тебя пораньше из садика и пришел за мной. Помню до сих пор, как ты трехлетний сидел у него на плечах в своей синей шапочке с огромным помпоном, которую купила тебе бабушка и в зелёной курточке. Твои ботиночки он так и не прихватил с собой. Благо, тёплые вещи и сапожки сообразил взять. Настолько торопился. Я надеялась, что утро вечера мудренее и мы спокойно поговорим. День начался как обычно, только вот Саша молчал. А вечером придя с работы, я не увидела ни ваших вещей, ни чемодана. По происшествии стольких лет я понимаю, что так глупо всё вышло. Столько лет я винила себя, что не заставила его вечером выслушать меня.

Я тебя не бросала. Долго искала, но не смогла найти. До сих пор тебя жду. Каждый день. Каждую минуту. Сегодня тебе восемнадцать. Ты уже взрослый. Мне так интересно каким ты стал. Жаль бедных девушек, которые будут страдать по такому красавцу. Выбери ту, что давно рядом. Она будет предана тебе до конца.

Прости меня, пожалуйста. Я не смогла тебя вырастить, не увидела твоё взросление. Но я всем сердцем и всей душой люблю тебя. Ты — моя жизнь, Владик.

P.S. Попроси дочь моей близкой подруги Ирину Викторовну Горскую (Лебедеву) отдать тебе документы на квартиру и сбережения, которые я оставила. Их не так много, но потрать эти деньги на то, что тебя порадует. Я уверена, у тебя будет счастливая жизнь. Искренне желаю тебе этого.

Будь умничкой, будь сильным, справедливым и рассудительным.

Люблю. Навсегда, твоя мама."

Влад не стесняясь расплакался и через несколько минут молчания тихо сказал:

— Я вам пришлю фото, где я с отцом в этой одежде. Синяя шапка с помпоном до сих пор у него дома лежит где-то. Он фамилию мне поменял на бабушкину, а отчество — на имя деда, я почти всю жизнь Владислав Семёнович Репман. Может, поэтому мама не смогла меня найти. Чего гадать теперь.

Ира сама всхлипывала после письма, от несправедливости и сожаления о сломанных судьбах стольких людей. Но в то же время она была рада, что этот запутанный клубок они вместе только что распутали. Жаль, её мама так и не узнала. Хотя, кто знает, может, просто Ире не говорила. Наступило некое облегчение в душе. И ей хотелось думать, что тётя упокоится с миром, когда её воля выполнена. И, по крайней мере, ей теперь ясно, что с одним жильём делать.

Посидев ещё некоторое время она засобиралась в дорогу, попрощалась с Владом и ушла, пообещав, что будет ему звонить иногда. Выйдя на крыльцо Ира с удивлением обнаружила, что начался первый снег. Густой такой. Липкий. А она на летней резине сюда приехала.