Тимбу-Лимбу, ее придворные и мельники-снеговики

Глава 4

На следующее утро все проснулись от веселого свиста Треблы.

Он сидел на большой еловой шишке и что-то мастерил. В одной руке Требла держал одеяло, в другой поблескивали ножницы.

— Что ты делаешь? — с испугом спросила Тимбу-Лимбу.

— Мое одеяло слишком маленькое, — любезно объяснил Требла.

— Маленькое?

— Да, когда я спал, мои ноги высовывались из-под него. Это одеяло слишком короткое. Придется отрезать кусок, чтобы оно стало длиннее.

— Отрезать, чтобы стало длиннее? — От удивления Тимбу-Лимбу вытаращила глаза.

— Да, я отрежу от края кусок, тогда оно станет длиннее, — объяснил Требла и, весело присвистнув, поднес ножницы к одеялу.

Все покачали головой. Но никто не проронил ни слова. Очень уж все растерялись. Тимбу-Лимбу отыскала взглядом Пимпельсанга. Но тот, закончив свою ночную работу, спал крепким сном. Жестяной мальчик Требла отрезал большой кусок от одеяла, бросил его в сторону и с улыбкой сказал:

— Я очень сыт, не поесть ли нам чего-нибудь?

Стали готовить завтрак. Тимбу-Лимбу отыскала Требле банку консервов, в которой были вкусные сливы, и попросила открыть ее. Сама она в это время варила кофе. Когда Требла позже протянул ей банку, Тимбу-Лимбу вскрикнула от удивления. Банка была пуста, а крышку Требла держал в руках и с аппетитом уминал ее.

— Но… банка… пустая, — удивилась Тимбу-Лимбу.

— Да, — весело согласился Требла. — Все, что там было, я выбросил. Кому такое нужно! А коробка на вкус ничего. Хотя могла бы быть немного погорчее…

Только теперь все поняли, какой странный попутчик достался им. Они укоризненно посмотрели на Треблу.

— Почему ты сделал это? — спросила Тимбу-Лимбу.

— Ничего страшного, — смущенно произнес жестяной мальчик. — Я уже привык, что меня хвалят.

После завтрака они разбудили Пимпельсанга и снова отправились в путь. И никто из них и предположить не мог, что ожидало их в этот день…

А пока они взбирались по извилистой дороге все вверх и вверх. Кое-где над ними, точно пальмы, возвышались развесистые папоротники.

Время от времени они присаживались отдохнуть. Обычно это предлагал Требла — ведь ему достался самый тяжелый узел. Требла говорил:

— Я ни чуточки не устал! Не отдохнуть ли нам?

Потом он опускал мешок на землю и ложился. Всегда ногами на мешок, а головой на землю.

— Он все делает наоборот, — тихо говорила Тимбу-Лимбу.

— Он и говорит все наоборот, — добавлял Пимпельсанг. — Но это ничего не значит.

— Почему он так делает? — удивлялась Тимбу-Лимбу.

— Над этим я должен подумать, — произносил Пимпельсанг и тут же засыпал.

И снова они шагали. Все вверх и вверх.

Чтобы идти было веселее, Памбу срезал у края дороги стебелек травы, смастерил свирель и дал ее Требле, который шел впереди всех. Требла с большим удовольствием принялся дуть в нее. Все бодро пошагали следом за ним. Но ведь Требла все делал наоборот, и на этот раз он сунул свирель в рот задом наперед. А поэтому звуки получались очень смешными и странными. Но что из того! Все равно им было весело!