Титан империи 3

Глава 16

Уже полчаса из Омска доносились какие-то странные звуки, и это очень не нравилось майору Семену Грачеву.

За свою длинную карьеру ликвидатора он видел много всякого дерьма. Даже в осаде Омска вместе с покойным Михаилом Скалозубовым довелось поучаствовать — а главное выжить в этой мясорубке. А уж сколько Монолитов удалось закрыть, сколько волн нексов остановить — и подсчитать сложно!

Очередной Прорыв? Под вечер? Странно. Обычно Нексус навостряет лыжи под утро, а тут…

Грачев прикусил седой ус и навел бинокль на город. Что-то там явно не так…

Еще чуть-чуть, и сумерки скроют далекие улицы. А там все что-то жужжит, скрипит да ревет. Все ближе и ближе.

— Парней по тревоге подняли?

— Всю цепь, ваше благородие! — кивнул капитан Котов, появляясь на командирском посту — на башне, с которой хорошо просматривались окраины Омска.

— Парни ждут приказа выдвигаться!

— Поздно уже. Не дай бог попадут прямо под волну.

Будем готовиться к обороне, если это и впрямь крупный Прорыв. Линия оцепления — это сотни дотов и минные поля, раскинувшиеся вокруг проклятого города.

А еще пушки. Много пушек.

— Стрелки готовы?

— Обижаете.

— Хорошо, — кивнул Грачев и снова взглянул в бинокль. — Готовьтесь открыть… Это что за херня⁈

— Где? — подскочил капитан и вынул свой бинокль.

— Да вон катиться на нас на одиннадцать часов. Да это Колесо!

— Не может быть!

— Еще как может… — сплюнул майор.

Огромное, черное и быстрое. Оно уж неплохо разогналось и, громыхая на всю округу, неслось по шоссе.

И прямо к их линии!

Лучше бы сюда устремилась сотня Таурусов, чем эта дрянь! Во время Омской компании таких штук было целых десять, и творили они поистине жуткие вещи.

Неужели разведка прошляпила Монолит?

Херня, не было ни одного признака. Значит…

Одно из них воскресло?

— Внимание! — заговорил Грачев в рацию. — К нам движется Колесо. Как только подойдет на расстояние выстрела, открывайте огонь…

— Смотрите!

Семен Грачев поднял глаза и обалдел — Колесо вдруг вспыхнуло, и от него пошли синие волны чистой энергии.

— Скалозуб! — кричал Федор появляясь то в одной комнате, то в другой. — Выходи проклятый трус!

Зубр, чертыхнулся — этот взбесившийся гаденыш все ближе к кабинету и, как дворецкий не пытался, достать откуда-то взявшего море энергии Герасимова ему не удавалось.

Он в очередной раз догнал гада в одной из комнат, но кулак опять пробил только воздух, а Федор переместился.

Хер с тобой! Дворецкий сплюнул и рванул в кабинет.

— Куда пошел, старый⁈ — раздался сзади крик. — От смерти не убежишь!

Твою ж мать! Зубр обернулся на бегу, и тут же отпрыгнул. Десятки ножей и вилок звеня забарабанили по стене, где он находился секунду назад.

Дворецкий вскочил и бросился бежать с такой прытью, которую позволял его протез. Быстрее нельзя — в него энергия не вливается так, как в обычную ногу!

Вот он! Зубр зарычал и выбил дверь в кабинет. Влетел внутрь и увидел Федора в клубах дыма.

Глаша стояла перед ним, и при виде дымящегося парня с кинжалом она закричала и закрылась руками.

И тут, оттолкнув девушку, мелькнула черная тень, а в следующую секунду у лица Федора распахнулась пасть.

Клац! — щелкнули зубы, и Красавка пролетел дым, который остался от незваного гостя. С обиженным визгом он приземлился на пол и выкатился за порог.

Зубр подскочил к дрожащей Глаше, схватил ее и потащил из кабинета.

— Куда собрались, твари?

Дверь с грохотом захлопнулась.

— Мудак! Жрать! — донеслось с той стороны.

— Мы закончим только тогда, когда я узнаю, где Скалозуб, — Федор защелкнул замок. — И если ответите прямо сейчас, ваша смерть будет быстрой и безболезненной.

Он сделал шаг и слегка покачнулся. Глаза сверкали, но вот лицо выдавало, что парень того и гляди грохнется в обморок.

Понятно. «Герой» уже дышит на ладан. Сил в нем хоть отбавляй, а вот тело с менталкой не привыкли к таким сверхнагрузкам. Значит, нужно просто немного потянуть время и не дать уроду уйти.

— Глаша, — Зубр оттолкнул еле живую от страха девушку. — Лезь под стол и не высовывайся.

— Толку⁈ — Федор взмахнул кинжалом. — Убью тебя старик. А потом выпотрошу ее. Или, может быть, сначала заняться ей, и тогда у тебя развяжется язык?

— Ты чего слепой, пацан? Не видишь, что на полу?

— Что? — Федор кинул быстрый взгляд на остатки круга на паркете. — Он что ушел на Нек…

Внутри у него что-то булькнуло и из носа брызнула кровь.

— И вернется нескоро, — ухмыльнулся Зубр. — Так что ты зря приперся, щенок. Правда, я слышал ты всегда был туповат.

— Заткнись! — прохрипел тяжело дышащий Федор, размазывая кровь по лицу.

— Интересно… — потер подбородок дворецкий. — Это кто же такое с тобой сотворил? Наделить такого хлюпика способностями, к которым мой старый хозяин шел целую жизнь? Отец, да? Вижу, что отец… Не удивительно — ему всегда было наплевать на своих детей. Сначала бросил в пекло Михаила, потом пожертвовал Дмитрием, а теперь…

— Мразь! Мусор… — прорычал все сильнее шатающийся Федор.

— Мразь, чей род еще существует, в отличие от твоего!

— Умри, чертов лакей! — закричал Федор и исчез.

Зубр тут же отшатнулся, и клинок пролетел в сантиметре от его шеи. Дворецкий ткнул противника в живот, но тот появился с другой стороны и резанул его по здоровой ноге.

Дворецкий зашипел и растянулся на спине, а Федор уже стоял напротив и хлопал в ладоши.

— Слишком медленно, дедуля!

Глаша вылезла из-под стола и, размазывая слезы, поползла к Герасимову.

— Беда, дед! Совсем старый стал. Лови!

Оружие, развешанное по стенам кабинета, задребезжало и поднялось в воздух. Еще мгновение, и мечи, топоры, копья и кинжалы повернулась в сторону дворецкого.

— П***ц тебе, дедуля! — воскликнул Федор и подбросил свой кинжал к остальному арсеналу.

— Не трогай Василия Григорьевича! — взвизгнула Глаша и, прыгнув вперед, вцепилась Герасимову в щиколотку.

Зубр же поднял протезированную ногу и наставил ее на удивленного внезапной атакой Федора.

— Ах ты, сука!

Герасимов пнул горничную, а следом хлопнул в ладоши — мечи с топорами качнулись и сорвались в полет. И в это же мгновение раздался оглушительный грохот.

Мне даже не пришлось махать мечом. Стоило очередной твари подлететь к Колесу, как гигантская машина «выплевывала» волну энергии, превращая монстров в визжащие куски мяса. От «скалолазов» давно не осталось и следа — по боковине то и дело проходились энергетические разряды, сжигающие дотла каждую тварь, которая цеплялась за Колесо когтями.

А вот в коридоре твари времени не теряли. Бум! Бум! Бум! — на оплавленной поверхности гермодвери появлялись все новые и новые выпуклости.

— Далеко еще? — заглянул я в кабину, где Амальгама увлеченно правила нашей «каретой».

— До кольца оцепления еще несколько километров, — вгляделась Гама в перископ. — Еще чуть-чуть…

И тут Колесо дернулось, и снова вокруг него всколыхнулись волны энергии.

— Что это⁈

— Похоже, парни приняли нас за нексов, — вздохнула Амальгама, а в следующую секунду до меня донесся грохот канонады.

— Да, да! Наконец-то! — Колесо расхохоталось. — Сейчас они превратят меня в пылающую головню, и мне не придется никуда катиться!

— А ну заткнись! — рявкнула Амальгама и потянула шнур над головой.

Колесо громогласно завыло, выпустило массу пара и начало ускоряться.

— Будем прорываться, Неро!

Едва держась на ногах, я направился обратно в коридор. Гермодверь уже держалась на честном слове.

За ней все ревело, шипело и выло.

— Неро, держитесь за что-нибудь! — снова крикнула Гама.

Предупреждение оказалось очень своевременным — Колесо наклонилось и взревело. Я схватился за металлический выступ, а подошвами прирос к полу.

И только нашел баланс, как коридор резко подскочил и наклонился в обратную сторону.

— Гама, что ты творишь⁈

— Спасаю нас, хозяин!

За гермодверью нексы заревели только злее, но к счастью долбежка на время затихла, а потом и вовсе сошла на нет.

Заливающееся хохотом Колесо подпрыгивало и меняло направление каждые несколько секунд. Под нами громыхали взрывы. Нексы завыли отчаянней — им, похоже, тоже было не сладко болтаться там как килькам в банке.

— Гама, ты же не хочешь проехать на этой штуке прямо по головам моих ликвидаторов?

— Не волнуйтесь, Неро! У меня есть план!

И почему я не почувствовал облегчения?

— Оно ушло в сторону! — зарычал Грачев, наблюдая очень странную картину.

Колесо вильнуло прямо на ходу и, накренясь влево градусов на сорок, съехало с шоссе. Через секунду, красиво сверкая и искрясь, эта дура полетела по диагонали к их позициям.

Мины взрывались под «протектором», но тварь их даже не замечала. Противотанковые «ежи» она подминала под себя с такой легкостью, как будто они были сделаны из картона.

Громадина была уже совсем рядом и вот-вот грозила накатиться и раздавить их!

— Стреляйте на опережение! — закричал Грачев в рацию.

С новой силой загрохотала пальба, но Колесо, словно читая мысли противника, оттолкнулось лапищей и перевесилось вправо. За ним тянулась нехреновая борозда из взрыхленной земли, воронок, сплющенных «ежей» и разнесенных в хлам деревьев.

— Вот сука!

Громадина опять резко свернула и снова помчалось к шоссе.

Ударилось в дорожную насыпь, пролетело над шоссе. БУХ! — и вот она снова катится как ни в чем не бывало. Вжух! — и снова влево.

Никогда за свою долгую биографию майор Грачев не видел столь юркого Колеса, которое не просто ведет себя как взбесившаяся бестия-камикадзе, а еще и пытается уйти из-под обстрела.

Издалека такие уничтожить сложно, но все-таки возможно, ибо они предсказуемы, пусть и крайне опасны: несутся себе во всю прыть и «лбом» сносят все, что ни попадется под руку, а эта — поди ж ты!

Черт!

Колесо снова резко сменило траекторию и теперь летело прямо на Грачева, и их разделяли какие-то сотни метров.

— Отходим! — рявкнул командир, перекрикивая оглушающий грохот, с которым надвигающаяся громадина рушила их укрепления.

Бойцы выскочили из окопов и поспешили свалить подальше. Сам же Грачев отбросил рацию и, выхватив меч, стал накачивать себя энергией. Вряд ли ему удастся пробить «протектор» — но попробовать он обязан.

Отступать некуда. Позади Фаустово!

Сияние от его доспехов залило все вокруг. Он поднял меч и, вскинув голову, посмотрел на возвышающуюся над ним ревущую громадину.

— Иди к папочке!

Грачев присел, готовясь к прыжку и тут…

С оглушающим грохотом обе управляющие колесом руки ударили в землю, и оно взмыло в воздух.

Крутящийся протектор пролетел прямо над головой опешевшего ликвидатора и, продолжая набирать высоту, умчался вдаль.

— Вот это прыжок, — выдохнул теперь уже точно седой боец, глядя как Колесо приземляется в трехстах метрах за его спиной. Потом он опомнился и схватил рацию. — Вызываю Фаустово! У нас прорыв периметра!

За гермодверью поднялся визг. Так вам, козлам! В следующий раз сто раз подумаете, прежде чем к нам лезть!

А потом мы грохнулись и, виляя из стороны в сторону, покатились дальше. За дверью резко все затихло, но я не обольщался. Сейчас залижут ушибы и снова возьмутся за старое.

Что ж, если нам удалось перепрыгнуть кольцо оцепления, то нашу «веселую» поездку пора заканчивать.

— Мы смогли, хозяин!

— Отлично, сматываем удочки!

— Хорошо…

Гама показалась из кабины и протянула мне руку.

— Пойдемте!

— Куда? Останови эту штуку!

— Это невозможно, хозяин. Тут тормоза не предусмотрены.

— Чего⁈

— Это колесо-смертник! — ухмыльнулась Гама. — Будем прыгать на ходу!

И в подтверждение ее слов под потолком снова раздался дикий смех. Да, спасибо, мог и не напоминать, что единственная цель твоей «жизни» это сдохнуть!

— Но его же надо остановить! Дальше Фаустово!

— Об этом не волнуйтесь! Я уже сломала ему всю систему наведения, балансировки и все остальное, что смогла. Он рухнет в лесу через пару километров. А до этого, я надеюсь, полностью выгорит.

Ну раз так… Я отклеился от стены, и мы поползли обратно в кабину, где от стекла остались одни воспоминания. Кресло бешено вращалось вокруг своей оси, а пульт управления просто вынесло в окно.

Теперь Колесо поистине неуправляемый смертник.

Дверь снова загремела, а потом — БУМ! — и за нами заскрежетали когти.

Но меня это уже не волновало. Передо мной стояла более интересная задача — как не сдохнуть при падении. Пока идей не было.

Со способностями к Изменению вправить себе конечность — не проблема, но вот бессмертным это меня не делает. Мою подругу при всей ее хитрости и живучести — тоже.

Гама вцепилась в поручни и свесилась над пропастью. Я подошел и посмотрел вниз. Колесо разогналось наверное километров до ста пятидесяти. Даже Костя не рисковал так гнать по херовому местному асфальту!

Да уж… Грешил я на местных водил, а настоящая лихачка притаилась прямо под боком.

Вокруг заблестели нити, и едва я повернулся, как они притянули меня к Амальгаме. Она обняла меня и прошептала прямо на ухо:

— Хозяин, если я не выживу. Прошу, похороните меня как человека.

— Что ты…

И тут кабину заполонили нексы. Щелк, — и их жвала щелкнули у меня перед носом.

Ветер взвыл. Я влил энергию в упрочнение костей и кожи и, обхватив Гаму покрепче, прыгнул.

— Глаша, — протянул Зубр руку рыдающей девушке. — Помоги встать. Только не поранься.

Она кивнула и поползла между мечей и топоров, которые повсюду торчали из пола.

Зараза… Больно-то как… Еще бы чуть-чуть, и тот топор отрубил бы и вторую ногу. Хорошо, что Федор был совсем не в том состоянии, чтобы попасть в «яблочко».

А вот «бомбарда» в протезе не подвела. Выстрелом Герасимова отшвырнуло метра на три. Он до сих пор лежал на спине с простреленным навылет животом и глотал слезы.

— Спасибо… — кивнул Зубр и оперся о протез, из которого валил дым. — Помоги мне добраться до нашего дорогого гостя.

Он ткнул пальцем в распростертого на полу окровавленного Герасимова, но тот вдруг дико закричал, а потом — ПУХ! — пропал в дыму.

— Твою мать! — рявкнул Зубр, пытаясь удержать равновесие. — Где эта сука?

Федор нашелся быстро. Он рухнул с потолка в метре от Зубра с Глашей. Приземлившись застонал от боли, и опять — ПУХ! — исчез в дыму. А через секунду рычащим, окровавленным куском мяса снова растянулся на полу, теперь уже с другой стороны от них.

Зубр сплюнул.

— Федор Александрович, хватит ломать комедию! Умейте проигрывать.

Глаша помогла ему добраться до стола. В хозяйское кресло дворецкий не посмел присесть, а вот усесться на хозяйский стол — почему бы и нет?

Пока он пытался как мог срастить рану на ноге, Герасимов никак не успокаивался и продолжал свои нелепые попытки сделать… что-то. На этот раз вылетел откуда-то сбоку и ударился о книжный шкаф. ПУХ! — и он снова на полу.

Ревет как ребенок и пытается собраться с силами, а кровь хлещет не только из пробитого дробью живота, но еще из глаз, и из ушей. Федор кашляет ею, и вообще…

Жалкое, отвратительное зрелище. Особенно для наследника древнего рода.

Наконец, осознав всю тщетность своих попыток, младший Герасимов распластался на окровавленном, выжженом полу.

— Мудак! Жрать! — кричал Красавка, долбясь головой в дверь.

Сука, и этот тут как тут! Еще не хватало дверь менять после его зубов!

— Глаша, впусти Красавку и посмотри в порядке ли Анастасия Михайловна, — сказал Зубр. — Нам с Федором надо поболтать наедине.

Горничная кивнула и, двигаясь вдоль стены, обошла Герасимова и раскрыла дверь.

Зубастый питомец хозяина, брызгая слюной, влетел в помещение, Глаша же юркнула за дверь и захлопнула ее за собой.

— Стоп! — наставил дворецкий палец на Красавку, который уже мчался к поверженному противнику. — Место!

Зверек вздрогнул и затормозил когтями по паркету.

Щелк! — и его челюсть сомкнулась. Еще бы сантиметр, и он сорвал бы с Федора скальп.

— Команды «Жрать» не было, — ухмыльнулся Зубр, поднял с пола копье и сильно хромая подошел к Герасимову.

— Убьешь меня? — проговорил тот и харкнул в дворецкого кровью. Не попал.

— Ты и сам сдохнешь через какое-то время. Я лишь могу ускорить процесс. Или сделать его более болезненным.

И с этими словами Зубр подхватил копье и древком надавил Федору на грудь.

Тот закричал и задергался. ПУХ! — но на этот раз он остался лежать, где лежал.

— Нетрудно догадаться, кто поделился с тобой такими силами, — покачал головой дворецкий. — И нетрудно догадаться, кто даровал их ему. Где сейчас Александр Христофорович?

— Уже почти на месте! — расплылся в кровавой улыбке Федор. — Твой хозяин, лакей…

Он закашлялся и выплюнул из себя кровавый сгусток. Его глаза закатились, а парня начало колбасить.

— Проклятье! — Зубр со стоном нагнулся и схватил умирающего за шкирку. — Где он⁈ В каком еще к черту месте?

Но Федор дернулся в последний раз и обмяк.