Тлеющие угольки

— Да, — согласилась она. — Нам действительно нужен дом, в котором жили бы только мы.

Клифф чуть наклонил голову и поцеловал ее, языком разомкнув ей губы и утонув в желанной влаге. Линн блаженно застонала и затрепетала в его руках, груди ее приподнялись и отвердели.

— Линн... — пробормотал Клифф, переводя дыхание. — Боже мой, женщина, что ты со мной делаешь? Идем наверх...

— Па-па, коняшка! — произнес требовательный голосок и повторил: — Коняшка, па-па!

Они разомкнули объятия, и их взорам предстал Майкл, оседлавший ногу Клиффа и вцепившийся ручонками в его джинсы.

Клифф бережно взял мальчика за руки, закинул ногу на ногу и принялся подбрасывать его, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее.

На глаза Линн навернулись слезы, но она поспешила смахнуть их ладонью. Она ни в коем случае не должна пропустить этот первый, еще спонтанный момент близости, возникшей между отцом и сыном, должна видеть, как Клифф крепко зажмурился и стиснул зубы, чтобы сдержать обуревавшие его эмоции.

Не надо сдерживаться, твердила она про себя. Если тебе хочется плакать, дай волю слезам.

Но Клифф не мог позволить себе слез. Открыв глаза, он посмотрел на Майкла, затем перевел взгляд на Линн.

Он прочел в ее глазах любовь и нежность — она прекрасно понимала, что он чувствует в этот момент. Возможно, понимала лучше, чем он сам. Они улыбнулись друг другу.

Майкл млел от счастья, и, окажись сейчас рядом с ним Аманда, она бы лопнула от зависти.

— Помнишь, я сказал, что счастлив? — вполголоса произнес Клифф.

Линн кивнула.

— Я ошибался. Совсем рядом, за ближайшим углом меня ждало настоящее счастье, и теперь я знаю, что это такое. Лучше уже невозможно, любимая.

Линн обвила его шею руками и закрыла глаза. Она была безмерно рада за него.

— Линн?

— Да?

— А тебе? Тебе нравится так жить?

— Конечно, милый. — Она нежно провела ладонью по его щеке. — Лучше просто не бывает.

Но в глубине души она знала, что лукавит. Ах, если бы только Клифф однажды, посмотрев на себя в зеркало, обратил внимание, что волнистыми каштановыми волосами, серо-голубыми глазками Майкл уж больно подозрительно похож на человека, отражение которого он видит перед собой. Но она знала, что этого не случится; Клифф вечно будет видеть в своем сыне другого, того, кто совершил за него то, чего он сам, по его мнению, совершить не мог.

Линн вздохнула и теснее прижалась к нему, стараясь прогнать от себя прочь грустные мысли. Это была и ее жизнь — их общая жизнь, — и она постарается сделать ее такой, о которой любая семья может только мечтать.

Возможно, со временем, когда Клифф наконец сможет поверить в себя, он поверит и ей.

В тот день словно рухнула невидимая стена — Майкл все настойчивее, все требовательнее, все многословнее предъявлял свои права на Клиффа, вызывая немалую зависть, ревность и раздражение Аманды. Когда наконец Клиффу пришла пора отправляться на работу, Майкл целый день бродил по дому безутешный. Он еще не спал, когда Клифф вернулся. Мальчик стоял в своей кроватке и тряс деревянные прутья до тех пор, пока не получил причитавшуюся ему норму отцовских объятий и поцелуев.

Через неделю они начали подыскивать для себя новый дом.

— Лу, ты поедешь с нами? — спросила Луиза однажды вечером.

Они пока ничего не говорили проживающим у них женщинам, поскольку просто не знали, что им сказать.

— Нет, — ответила Луиза. — Вы с Клиффом должны жить собственным домом, должны сами растить детей, чтобы вам никто не мешал.

— Ты нам никогда не помешаешь, — возразила Линн.

— Вы должны жить самостоятельной жизнью, — стояла на своем Луиза. — К тому же что будет с нашими дамами, если все их бросят?

Линн наморщила лоб.

— Я уже подумывала продать этот дом, а деньги отложить для Манди, но я переживаю за наших постояльцев. Ты хочешь сказать, что готова остаться, чтобы заботиться о них?

— А что мне еще делать? — не скрывая обиды, спросила Луиза. — Ты продашь дом, а я вместе с ними окажусь на улице и буду вынуждена искать жилье, ведь я только что продлила договор аренды со своими жильцами.

Однажды субботним вечером Клифф заглянул в комнату, в которой обычно работала Линн, и спросил:

— Ты уже закончила, милая?

Линн оторвала взгляд от компьютера и призывно распростерла руки.

— Еще минут десять, — сказала она, прижимаясь к его груди.

Почти весь день они провели в поисках нового жилья, и теперь ей приходилось заниматься счетами клиентов, наверстывая упущенное.

— Составляешь прогнозы? — спросил он, посмотрев на экран монитора.

— Один из моих клиентов хочет взять банковскую ссуду. Похоже, если этот проект выгорит, то придется расширять производство, иначе налоги будут непомерными.

— Думаешь, ему дадут ссуду?

— Разумеется. А теперь не мешай мне закончить, чтобы мы поскорее легли спать.

Линн быстро управилась с делами — ей предстояло очередное свидание с любимым мужем, пропускать которое она не хотела.

Войдя в спальню, она увидела, что Клифф лежит, заложив руки за голову и закрыв глаза. На лице его было какое-то странное выражение. Она подошла к кровати и легонько потрясла ее.

— Эй, я пришла, а ты спишь?

Открыв глаза и протянув к ней руки, Клифф привстал, и она опустилась рядом с ним.

— Нет-нет, просто я задумался.

— У мужчин это может перерасти во вредную привычку.

Клифф привлек ее к себе и уложил рядом.

— Я серьезно, — сказал он.

— Я тоже.

Клифф отрывисто рассмеялся. Линн провела ладонью по густым зарослям волос на его груди.

— Надеюсь, ты думал о приятном?

— О да! — Его дыхание щекотало ей ухо. Линн приподнялась и заглянула ему в глаза. — Я вдруг понял, что больше не испытываю никакой ревности к Майклу.

Линн улыбнулась.

— Глупенький, неужели ты думаешь, что я этого не заметила. — Затем, внезапно посерьезнев, добавила: — Должна сознаться, что теперь сама иногда ревную тебя, особенно когда ты возвращаешься с работы и сразу мчишься к детям, где бы они ни находились. Ты едва замечаешь меня, забываешь даже поцеловать, разве что на бегу в мочку уха. Впрочем, так и должно быть. И я всегда хотела именно этого.

Клифф тоже привстал и обхватил ее за плечи.

— Я ревновал тебя к нему, даже когда боялся признаться в этом самому себе, — выговорил он скороговоркой. — Мне было стыдно за себя. Я боялся, что если ты по-прежнему будешь избегать меня, то снова возненавижу его, как ненавидел, когда он только появился на свет.

Линн отпрянула; в ее глазах стояли слезы. Клифф сокрушенно покачал головой.

— Да-да, ты была права. Мне стыдно, но это правда. Тогда я еще не знал, к кому я больше тебя ревную: к Майклу или к его отцу, однако...

Его слова хлестали ее точно плеть.

— Черт тебя побери! — в сердцах воскликнула она, вскакивая с кровати. — Ты и есть его отец!

Голос ее дрогнул, она сморгнула предательские слезы с глаз.

— Клифф, неужели за эти несколько недель ты так ничего и не понял? Неужели в твоей душе не появилось ни капельки веры? Неужели?..

— Линни, милая! — Клифф кубарем скатился с кровати и бросился к ней. Взгляд его был исполнен любви и нежности, в нем не было ни тени упрямства. — Любимая, пойми, тебе больше нет нужды притворяться. Неужели ты не видишь? Все это время я был с тобой откровенен, как никогда прежде. Неужели ты не можешь быть откровенной со мной?

— Я всегда откровенна с тобой! — Линн отвернулась и в отчаянии вцепилась руками в шторы, словно хотела сорвать их и швырнуть ему в лицо. — Я всегда говорила тебе правду.

— Линн, прошу тебя, выслушай меня! Послушай, что я тебе скажу. — Клифф ласково гладил ее по плечам. — Милая, главное, что все это уже не имеет никакого значения. Теперь уже неважно, кому принадлежало семя. Это несущественно. Ты мать Майкла. Я твой муж. Следовательно, Майкл и мой тоже.

Неужели она не слышит, что в его голосе нет ни единой фальшивой нотки? Ему казалось, что он говорил более чем убедительно, он выстрадал эти слова сердцем и готов был повторить всему миру. Он потратил так много времени, чтобы понять эту истину, и теперь не понимал, почему она не открылась ему раньше, почему пряталась от него в самых темных уголках сознания в виде смутного предчувствия, которое было невозможно выразить словами. Но теперь это не просто зыбкое предчувствие, теперь эта истина переполняла его всего и рвалась наружу, и ему не терпелось разделить ее с Линн. Он был ошарашен, раздавлен этим внезапно открывшимся ему знанием. Неудивительно, что он не может ясно сформулировать свою мысль. Но ему необходимо донести до сознания Линн то же ощущение счастья, свободы и уверенности, которое переполняет его самого.

— Линн, оглянись, посмотри на меня. — Он взял ее за плечи и повернул к себе лицом. — Выслушай меня. — Он с удивлением обнаружил, что у него дрожит голос. Он улыбнулся ей мягкой обезоруживающей улыбкой. Для него крайне важно, чтобы она поняла и приняла то, что понял и принял он всем своим существом. — Во мне словно произошло чудо, — продолжал он. — Меня вдруг осенило: я не имею никакого отношения к Логану Форману. И я вовсе не обязан быть рабом тех же чувств и страстей, которые обуревали его. — Поймав на себе ее непонимающий взгляд, он вскричал: — Боже правый! Линн, я пытаюсь заставить тебя понять, что я чувствую сейчас! Я как будто всю жизнь балансировал на краю пропасти, но теперь это стало неважным, потому что я вдруг научился летать! Я никогда не был сыном Логана Формана! С этим покончено.

Меня всю жизнь терзали страхи, которые оказались пустым вымыслом. Для меня теперь важно только одно: что я, Клифф Форман, — или кто там я на самом деле? — хочу быть для Майкла и Аманды отцом, как бы трудна ни была для меня эта роль. Они растут. Я тоже расту вместе с ними. И моя любовь к ним тоже растет.

Он схватил Линн за руки и принялся кружить с ней по комнате.

— О, любовь моя, для меня как будто впервые за долгие годы взошло солнце! Как будто душа моя впервые распахнулась навстречу миру добра и в центре этого мира ты!

Линн вырвалась из его рук. В глазах ее застыло отчаяние, мольба. Слышала ли она его? Поняла ли?

— Что ты хочешь сказать мне? — дрожащим голосом промолвила она. — В чем убедить? Что теперь ты поверил мне? Что ты допускаешь, что произошла ошибка? Поверишь ли наконец, что ты, и только ты, являешься настоящим отцом Майкла?

Клифф облизал пересохшие от волнения губы и тяжело вздохнул.

— ЛинНи, я хочу сказать, что нам не следует больше никогда обсуждать проблему... связанную с моим или чьим-то еще отцовством. Я хочу сказать, что это больше не имеет значения.

Линн попятилась к двери, не спуская с него полного отчаяния взгляда.

— Что значит «не имеет значения»? Черт побери, Клифф, для меня это имеет значение! Я говорю тебе правду. Я ни разу не солгала тебе, а ты... ты просто не веришь ни единому моему слову. Я не нуждаюсь в твоем... великодушии. Не надо прощать меня за то, чего я не совершала!

Клиффу показалось, что мир вокруг него рушится. Что бы он ни говорил, их отношения обречены. С самого начала обречены.

— Прошу тебя, Клифф, — донесся до него тихий голос Линн. — Если ты любишь меня так, как об этом твердишь, то уезжай. Умоляю тебя. Мне невыносимо видеть тебя.

— Линн... нет.

Но она уже вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

ГЛАВА 20

Клифф ехал куда глаза глядят; он даже не заметил, как очутился на горном кокихалльском тракте. Только поняв, что больше не в состоянии вести машину, он затормозил и съехал на обочину. От усталости у него рябило в глазах. Он никак не мог понять, где допустил промах, что сказал или сделал не то. Почему все снова обернулось крахом?

Если бы только он мог заставить себя сказать Линн ложь, которую она ждала услышать от него? Если бы только мог поверить, что действительно произошло чудо и что то, во что верит она, правда? Но... он не мог.

Он развернулся и поехал в обратном направлении, держа курс на Ванкувер. На рассвете он вдруг обнаружил, что остановился возле того самого дома, в котором прожил первые шестнадцать лет жизни. Шторы на окнах плотно задернуты, лужайка аккуратно подстрижена. В гараже пикап, у крыльца спортивный велосипед. На стене гаража баскетбольное кольцо.

Показался мальчишка на велосипеде, развозивший газеты. Остановившись, он достал из сумки газету, но не швырнул ее на дорожку, как делал Клифф, когда сам подрабатывал почтальоном, а зашел на крыльцо и сунул ее в щель под входной дверью. Клифф вышел из машины.

— Привет, — обратился он к мальчишке-почтальону. — Давно этим занимаешься?

Подросток осторожно кивнул и снова оседлал велосипед.

— Года два, а что?

— Я когда-то тоже подрабатывал почтальоном в этих местах. Вырос... вот в этом доме. Просто любопытно, кто в нем теперь живет.

Видимо, Клифф внушал доверие, потому что мальчишка внезапно разговорился:

— Миссис Форман, она и раньше здесь жила. Несколько месяцев назад она вышла замуж, а у ее нового мужа где-то есть кондоминиум, так она сейчас у него. — Мальчишка нахмурил брови. — Она давала щедрые чаевые, особенно на Рождество. — Он пожал плечами.

Клифф сочувственно кивнул, вынул из бумажника двадцатку и протянул подростку. Тот ошарашенно вытаращил глаза.

— Бери-бери, — успокоил его Клифф. — Вдруг клиенты перестанут давать чаевые. Спасибо, приятель.

Уже когда он отъезжал от дома, его вдруг осенило, что он даже не знает новой фамилии своей матери.

Клифф чертыхнулся.

— Я своей-то фамилии не знаю.

Остановившись у ночного магазина, Клифф купил себе пластиковый стаканчик кофе. Он не знал, куда ему ехать.

Можно было вернуться к себе домой или в хижину на острове Галиано. Или поехать в офис. Но он боялся, что общество будет тяготить его так же, как тяготило одиночество.

Проклятье, одиночество становилось невыносимым.

Линн, дети, Луиза, дамочки-постояльцы — он уже привык к тому, что вокруг всегда были какие-то люди. Он хотел быть с кем-то. С ними. На какое-то мгновение он забыл, что перестал для них существовать. Забыл, что Линн выгнала его.

Он ехал без всякой цели, все время задавая себе те же мучительные вопросы. Кто он такой? Откуда взялся? Где-то в глубине души он был убежден, что не сможет жить, если не найдет ответов на эти вопросы. И откладывать было уже поздно.

В памяти всплыли слова матери, сказанные ею вскоре после того, как ему исполнилось шестнадцать. Это был адрес и маршрут. И то и другое он помнил отчетливо. Слова матери словно отпечатались в его сознании. Значит, время пришло.

Клифф не знал, получит ли он какие-нибудь ответы, даже если ему и суждено встретиться с Винсентом Салазаром. Но как знать, может, он хотя бы перестанет чувствовать себя одиноким, отвергнутым, ненужным.

Он внимательно следил за тем, сколько миль осталось позади. Наконец показался нужный ему поворот налево, куда уходила узкая лента дороги. Он ехал совсем медленно, не больше десяти миль в час, дорога извивалась между вековыми кедрами, елями, поросшими высоким папоротником полянами. Там, где близко к дороге подступали горы, встречались водопады.

Никаких признаков жилья не было. Хозяин — кто бы он ни был — старательно избегал посторонних глаз.

Вдруг за очередным изгибом дороги взгляду Клиффа предстали высокие чугунные ворота, украшенные двумя фигурками резвящихся дельфинов. Вид у них был самый что ни на есть развеселый, словно они пока не подозревали, что, будучи отлитыми в чугуне, попали в сети, из которых уже не спастись.

Из небольшой избушки, держа винтовку на изготовку, на дорогу вышел мужчина, другой, целясь в голову Клиффа из черного револьвера, остановился в дверях. Первый, с винтовкой, открыл ворота и жестом указал Клиффу, чтобы он проезжал. Затем кивнул — только обладая богатым воображением, можно было счесть это за знак вежливости, — протянул руку и открыл дверцу машины.

— Выходите, — сказал он, отступая на безопасное расстояние. — Медленно. Держите руки на виду. И стойте смирно.

Клифф послушно вышел и прислонился к машине, заложив ногу за ногу и скрестив на груди руки.

— Нет нужды целиться в меня из этой штуковины, — обратился он к человеку с револьвером. — У меня нет оружия.

— Вы не похожи на человека, который развозит топливо, — сказал охранник и дулом револьвера указал на автомобиль Клиффа. — Как и ваша машина не похожа на бензовоз.

— Вы очень наблюдательны, — заметил Клифф. — Что ж, раз уж от вас все равно ничего не скроешь, я ищу Винсента Салазара.

— Зачем? — Охранник недвусмысленно направил дуло револьвера Клиффу в грудь, словно давая понять, что теперь-то он наверняка не промахнется.

Клифф пожал плечами.

— По личному делу.

Охранник подозрительно прищурился.

— Угу. Не вам решать, какое дело личное, какое нет. Вы говорите мне, я докладываю боссу. Если он решит, что дело и впрямь того стоит, возможно, Фрэнк отойдет в сторонку и даст вам проехать. Возможно. Если вы и впрямь без оружия.

Он выдержал паузу, как будто давая возможность Клиффу изложить суть дела, затем, видя, что тот молчит, сказал:

— Итак? Что за личное дело? Можете мне изложить, босс мне доверяет. Целиком и полностью.

Клифф покачал головой.

— Думаю, только не в таких делах.

Охранник смерил Клиффа испытующим взглядом, затем спросил:

— Вы уже встречались с боссом?

— Нет.

— Так с чего же вы взяли, что здесь живет Салазар?

Клифф улыбнулся; если до последнего момента у него и были сомнения, то теперь они окончательно развеялись.

— Значит, я прав.

Охранник плотно сжал губы. Видимо, ему не нравилось, когда его водили за нос.

Клифф решил сжалиться.

— Один человек, который знал его и бывал у него, рассказал мне, как найти это место. Это было давно, но сегодня я решил, что настало время нанести ему визит.

— Ну-ну. И все же мне надо знать, что за дело привело вас к человеку, с которым вы даже не знакомы.

Клифф улыбнулся и покачал головой.

— Я уже сказал: личное. К тому же я не люблю, когда решения за меня принимают другие люди, тем более вооруженные. Может быть, в данном случае Салазар предпочтет разобраться сам? Почему бы вам не позвонить ему по тому телефону? Разве не для этого он здесь установлен?

Охранник не сводил с Клиффа подозрительно прищуренных глаз.

— Ладно, может, вы и правы, — пробормотал он.

Он взял трубку, продолжая пожирать Клиффа взглядом.

— Босс, здесь один малый утверждает, что у него к вам личное дело. Э-э, я... ну, я просто подумал, что вы, возможно, будете не прочь встретиться с ним. Нет, я не в курсе, чего он хочет, но что-то подсказывает мне, наверное инстинкт, что вам будет небезынтересно встретиться с ним. Надеюсь, вы меня поймете, когда увидите его. Да, хорошо. О'кей.

Он прижал трубку плечом и снова покосился на Клиффа.

— Как прикажете доложить?

Клифф набрал в легкие побольше воздуха.

— Клифф... — произнес он и осекся.

Как он должен представиться? Клиффом Форманом?

Но это было бы неправдой.

Сказать, что он Клифф Салазар? Но он не имеет права присваивать себе имя, которое ему никто не давал.

Сказать, что он незаконнорожденный сын Джун Андерсон? Это наверняка привлечет внимание старика. Ну и что? Что это будет означать для него самого, для Клиффа? Разве встреча с этим человеком поможет ему, Клиффу, вернуться к жизни?

Клифф пожал плечами, повернулся и сел за руль.

— Забудем об этом, — сказал он. — Я передумал.

Задним ходом выехав за ворота, он развернулся и не оглядываясь покатил прочь.

Ему не нужно встречаться с Винсентом Салазаром, чтобы узнать, кто же он на самом деле. Он знает это и без него.

Он просто Клифф. Неудачник и трус.

И с этим знанием ему предстоит жить.

— Его нет, — сказала Линн, когда Луиза за завтраком поинтересовалась, где Клифф. — Я попросила его уехать.

Луиза вопросительно вскинула брови.

— Что ж, он и так прожил у нас куда больше месяца. Может, нам надо поискать нового жильца в эти комнаты?

Линн зарыдала и бросилась наверх.

— А где папа? — каждый вечер допытывалась Аманда.

И точно так же, как тогда, когда Манди спрашивала о своих настоящих родителях, у Линн не было ответа. Все, что она могла, это прижать девочку к груди.

Майкл яростно пинал ножками планки кроватки и истошно плакал.

Луиза три дня подряд по привычке готовила на Клиффа, но наконец, видя, что постоянно остается лишняя еда, не выдержала:

— Сдай ты эти комнаты, ради Бога, — заявила она. — Мужчина тебе не нужен, так прекрати лить слезы и возьми себя в руки.

— Он мне нужен, — пробормотала Линн, уткнувшись в подушку. — Мне нужен только он.

В пятницу в четыре часа утра Линн разбудила Луизу. В руке она держала ключи от машины.

— Позаботься о детях, — сказала она. — Мне надо уехать на день-два.

Лу присела в кровати, в уголках ее губ мелькнула усмешка.

— Больная подруга, да?

Линн покачала головой.

— Больной брак. Требуется срочное вмешательство.

— Ну и правильно, — сказала Луиза. — Что-нибудь одно: либо спасать брак, либо сдавать комнаты.

Клифф стоял под душем, чувствуя, как холодные иглы впиваются в его тело. Он надеялся, что душ освежит его, придаст ему сил после очередной бессонной ночи, однако надежды его оказались тщетными. Не успел он растереться полотенцем, как раздался звонок в дверь.

— Иду-иду, — проворчал он, вынул из туалетного столика бумажник и направился к двери.

Между прочим, сколько он всегда платил мальчишке — разносчику газет? Говорили ли про него так же, как про его мать — что он раздает щедрые чаевые? Черт, ведь он профессиональный финансист, который привык оперировать цифрами со многими нулями, и вот теперь даже не помнит, сколько надо платить ежемесячно за газеты.

Единственное, что он помнит, — это синие глаза, полные невыплаканных слез, и тихий усталый голос: «Для меня это имеет значение, Клифф»...

Он выглянул за дверь и увидел перед собой те же синие глаза и в них то же смятение и мольбу. Только голос теперь был другой — решительный, настойчивый.

— Клифф, возвращайся домой. Прошу тебя. Ты нам нужен.

Клифф миновал детей, вернее — как уже позже догадалась Линн, — прошмыгнул мимо них, чтобы они не набросились на него, склонился над ней, поцеловал ее в мочку уха, потом в губы. Она пришивала пуговицу на детский комбинезон и не слышала, как он на цыпочках прокрался через кухню. Вся затрепетав, Линн обвила его шею руками и встала навстречу.

— Ты сегодня рано, как мило, — сказала она, когда к ней снова явился контроль над собственными губами и языком. — По какому случаю?

— По случаю того, что я собираюсь пригласить свою жену поужинать в одном симпатичном месте. Так что оденься соответственно, дорогая.

— Соответственно чему? — удивленно спросила Линн. — Куда мы идем?

Он назвал ей лучший в округе ресторан, где готовили морские деликатесы. Линн одобрительно кивнула.

— Мне потребуется не меньше сорока пяти минут, чтобы привести себя в порядок. Может, ты поиграешь с детьми, пока я приму душ?

Минут десять позанимавшись с детьми, Клифф перехватил Линн, когда она выходила из душа. Она привела себя в порядок, только вот ушло на это больше сорока пяти минут.

— Давно я не ела ничего подобного, — сказала Линн. — И главное, именно этого мне и не хватало. Свободного вечера. Я и не знала, что здесь можно танцевать.

— Знаешь, чего мне не хватает? — вполголоса произнес Клифф. — Мне не хватает нашей спальни, где я мог бы наконец стянуть с тебя это платье.

Линн кончиком языка провела по губам.

— Медленно?

Клифф допил остатки кофе и промолвил:

— Очень, очень медленно. Танцевать с тобой сущая пытка, и тебе придется за это заплатить.

Ее улыбка оказывала на него магнетическое действие.

— Всему свое время, милый. Сначала я бы хотела выпить еще чашечку кофе.

— Ты настоящая ведьма, — сказал Клифф, жестом подзывая официанта.

Линн неторопливо пила кофе, между тем как Клифф пожирал ее похотливым взглядом. В тот вечер она была неотразима. Забранные в высокую прическу волосы в призрачном неоновом свете сияли, подобно волшебному ореолу. Выгодно оттенявшее глаза синее шелковое платье подчеркивало достоинства идеальной фигуры. Платье было закрытым спереди, но зато спина была полностью оголена. Клифф сразу понял, как, вероятно, понял каждый из присутствовавших в ресторане мужчин, что на ней не было бюстгальтера. Но Клифф знал и другое: под платьем не было и трусиков. Только эта мерцавшая волшебными бликами шелковая материя.

От его внимания не ускользнули плотоядные взгляды, провожавшие его жену до самого столика. Но один тип не спускал с Линн глаз и позже, когда они танцевали. На протяжении ужина Клифф все время смутно ощущал чье-то пристальное внимание. В углу, откуда исходил этот заинтересованный взгляд, было слишком темно, и Клифф не мог как следует разглядеть сидевшую там одинокую фигуру. В какое-то мгновение его вдруг словно осенило. Он! Но он поспешил отогнать прочь абсурдную мысль, чтобы больше никогда не возвращаться к ней. Никогда.

Он смотрит в их сторону только потому, что любит смотреть на красивых женщин; возможно, он предается при этом безобидным фантазиям.

— Я не прочь прогуляться, — сказала Линн, когда они вышли на улицу. — После такой обильной трапезы мне просто невмоготу сидеть в машине.

Линн не страдала отсутствием аппетита: она съела огромную порцию креветок, за которой последовал запеченный морской окунь с гарниром из риса и шпината.

— Ты забыла, что мы оставили машину в трех кварталах отсюда, недалеко от парка? — сказал Клифф. — Вот и прогуляемся.

Линн видела, что ему не терпится попасть домой как можно скорее, и знала почему. Но с тех пор, как он жадно смотрел на нее, когда она надевала платье, ей хотелось чуть-чуть поддразнить его.

— Нет, это слишком мало, — сказала она.

— Ты так полагаешь? — Клифф остановился под фонарным столбом. — Да ты хоть понимаешь, что, если я сейчас сделаю с тобой то, о чем мечтаю весь вечер, меня арестуют?

— Вот так здорово! Значит, нас арестуют обоих и посадят в одну камеру.

— Ну уж нет, — буркнул Клифф. — Так не...

Тут он почувствовал, что кто-то приближается к ним, и, чтобы оградить Линн от случайностей, благоразумно занял позицию между ней и незнакомцем. Однако Линн, похоже, узнала его.

— О, добрый вечер, — сказала она и приветливо улыбнулась.

Мужчина, который уже поравнялся с ними, лишь краем глаза покосился на Линн, сухо кивнул и с важным видом прошествовал мимо. Только тут до Клиффа дошло, что это тот самый тип, который весь вечер пялился на Линн в ресторане.

— Это еще кто? — спросил он, с неожиданной силой стиснув ладонью ее руку.

Линн шлепнула его по ладони и отдернула руку.

— Мне же больно!

Пробормотав извинения, Клифф принялся энергично растирать пострадавшее место.

— Собственно, я его даже не знаю, — пояснила Линн. — Должно быть, новый сосед. Видела его несколько раз, когда гуляла с детьми. Он проезжал на машине и иногда махал нам рукой. — Она рассмеялась. — Клифф, как тебе не стыдно ревновать меня к благообразным старичкам вроде этого. Мне придется принять меры.

Клифф вздохнул с облегчением.

— Интересно, какие же?

— Придется доказать тебе, что ты единственный мужчина на свете, который меня интересует.

— И как ты намереваешься это делать?

— Ну, сначала мы будем долго-долго гулять с тобой, взявшись за руки, скажем где-нибудь по берегу, вдыхать запахи соли, водорослей, пляжа, а потом будем долго-долго ехать домой, а потом... я почешу тебе спинку.

— Линн! — прорычал он и схватил ее за руку, увлекая за собой к машине.

— Ты устал, милый? Мы можем поехать домой прямо сейчас, если ты хочешь спать. — С этими словами она как котенок потерлась щекой о его плечо.

Клифф, посмеиваясь, продолжал тащить ее в сторону парка.

— Да, я хочу лечь в постель. Немедленно. Только не для того, чтобы спать. Я хочу тебя, женщина, влажную, горячую от желания.

Остановившись под раскидистой кроной клена, он принялся целовать ее, руками лаская ей ягодицы. У Линн возникло такое ощущение, будто она совершенно голая. Ее приятно возбуждала мысль о том, что он знает, что на ней нет трусиков.

— Поедем домой, — задыхаясь произнесла она.

— Ну нет. — Клифф рассмеялся. — У нас впереди долгая прогулка, ты забыла?

И они пошли в обнимку, сознательно продлевая сладкую пытку ожидания, время от времени останавливаясь, чтобы подогреть снедавшее обоих желание долгими поцелуями и нежными ласками.

Они уже подходили к тому месту, где оставили машину, когда Линн заметила что-то странное.

— Что это?

— Не знаю, — сказал Клифф, всматриваясь в темноту.

— Что-то движется. Клифф, там на земле лежит человек. Может, ему плохо.

— А может, он просто пьян. Иди садись в машину.

Клифф протянул ей ключи и подошел к лежащему на земле пожилому мужчине. Он склонился над ним, затем выпрямился и вернулся к Линн.

— Ничего страшного, просто перебрал. Давай ключи, поехали отсюда.

Линн судорожно сжала ключи в кулаке, словно боялась, что он заберет их силой.

— Нет, мы не можем вот так оставить его.

— Я позвоню с ближайшего автомата в полицию. Они о нем позаботятся.

— Нет! — упрямо твердила Линн. — Они посадят его в каталажку, а ему нужна помощь, Клифф. Белла знает, как поступать в таких случаях. Отвезем его к ней.

— Белла? — изумленно пробормотал Клифф. — Чём она может ему помочь?

— Она работает в миссии за мостом. Там помогают таким несчастным, как этот. Прошу тебя, Клифф. Мы не можем бросить его. Полиция, возможно, приедет очень не скоро. Какое им до него дело! Начинается дождь. Он умрет от холода.

— Линн, сейчас конец августа, а не середина января. Он не может умереть от холода.

— Откуда ты знаешь?

Клифф смотрел на нее, понимая, что переубедить ее невозможно, и начиная раздражаться.

— Нет, я не повезу пьянчужку в одной машине с тобой.

— Он ничего мне не сделает. Он почти без сознания. К тому же ты прекрасно понимаешь, что, если бы не я, ты бы как миленький отвез его в миссию. — Линн уже забыла, что, если бы не она, Клифф не узнал бы о существовании какой-то там миссии.

Клифф недоуменно покачал головой. Так Белла работает в реабилитационном центре? А он все это время подозревал, что ее «ночные дежурства» означают что-то совсем другое.

— Клифф, мы не можем оставить его. Это живой человек.

Он вздохнул. Она права, черт побери! Будь он один, то не задумываясь оказал бы помощь этому бедолаге. Линн, видя, что он начинает колебаться, прибегла к уловке, которую придержала про запас.

— Ты только подумай, насколько быстрее мы попадем домой, если прекратим препираться.

— Ладно-ладно, уговорила. Только предупреждаю: он не очень-то хорошо пахнет.

В этом Линн скоро убедилась сама, но, слава Богу, до миссии было недалеко. Ветерок, видимо, несколько освежил беднягу, потому что, когда Клифф тащил его к двери, он даже кое-как перебирал ногами. Однако, оказавшись в помещении, он снова отключился и всей своей массой навалился на своего благодетеля.

Линн с участием и тревогой наблюдала, как Клифф опускает мужчину на скамейку. Она нажала кнопку звонка, и вскоре появилась Белла. На ней поверх яркого, кричащего платья был надет белоснежный халат.

— Линн! Какими судьбами? — воскликнула она и перевела взгляд на Клиффа, который все еще возился с пьянчужкой.

— Боже, да это же Джерри! — Белла сокрушенно всплеснула руками. — Опять двадцать пять.

— Похоже, вы правы, — пробурчал Клифф. — Куда его отнести? Он становится все тяжелее и тяжелее.

— Подождите, я сама посмотрю.

Белла склонилась над стариком, похлопала его по щекам, окликнула по имени и попыталась поставить на ноги.

Вдвоем с Клиффом они отвели Джерри в какую-то комнату в глубине коридора, где Белла уложила его на кровать, подложив под голову подушки.

В этот момент в дверь позвонили.

— Ну и ночка, — проворчала Белла, выходя в коридор.

Клифф улыбнулся Линн и поцеловал ее.

— Это еще зачем? — спросила она.

— Затем, что я счастливый человек. Затем, что я люблю тебя. Ты помогла мне найти себя. Теперь я стал тем, кем хотел быть всегда.

— Кем же ты хотел быть?

— Человеком, испытывающим сострадание к падшим, способным протянуть руку помощи ближнему. Если бы не ты, я бы до конца своих дней был поглощен одним собой и ничего не замечал бы вокруг. Мне кажется... мне кажется, я не знал, что такое любить, до тех пор пока ты не показала мне. Уже второй раз.

Линн, не найдя, что сказать, просто поцеловала его.

Подошла Белла.

— Извините, Клифф, но там какой-то человек говорит, что хотел бы с вами поговорить.

— Со мной? Но... откуда он узнал, что я здесь?

Белла покачала головой и как-то странно на него посмотрела.

— Он не назвался. Просто сказал, что хотел бы поговорить с человеком, который притащил сюда пьяного, и... Словом, мне кажется, вам лучше поговорить с ним.

Клифф вместе с Линн вышел в вестибюль и увидел пожилого мужчину с изборожденным морщинами лицом, который с тревогой смотрел на него из-под густых, посеребренных сединой бровей.

Это был тот человек, который наблюдал за ними в ресторане, с кем позже поздоровалась Линн, кого, по ее словам, она встречала на улице. Прежде — Клифф мог поклясться в этом — он никогда не видел его.

— Да? — сказал он. — Вы искали меня?

Тот тяжело вздохнул и промолвил:

— Я... да, искал. Простите меня. Понимаю, я некстати... но... не могли бы вы назвать ваше имя?

Голос его чуть заметно дрожал, и от него исходило некое напряжение. Клифф почувствовал, что у него зашевелились волосы на затылке, а по коже пробежали мурашки.

Он сделал шаг навстречу незнакомцу.

— Я Клифф... Форман. Кто вы и зачем вам это знать?

Линн крепко сжала его руку. Клифф перевел взгляд на жену. Она побледнела и не сводила глаз с незнакомца.

— Линн, что с тобой? Что случилось?

— Боже мой, — выдохнула она. — Да ведь он вылитый ты.

— Да кто вы такой, наконец? — требовательным тоном спросил Клифф, вставая между женой и человеком с густыми бровями.

— Винсент Салазар. — Это имя сорвалось с губ Линн и старика почти одновременно.

Клифф ошарашенно посмотрел на незнакомца, затем растерянно повернулся к Линн. Та гю-прежнему во все глаза смотрела на нежданного посетителя.

— Винсент Салазар, — точно эхо, повторила она. — Не понимаю, почему мне раньше не приходило в голову... но, когда я увидела вас вместе, я сразу все поняла. Клифф, это же очевидно. Этот человек — твой отец.

ГЛАВА 21

Винсент Салазар — а у Клиффа вдруг не осталось никаких сомнений, что это действительно его отец, — посмотрел на Линн так, будто намеревался испепелить ее взглядом.

— Девушка, что вы такое говорите? — недобро буркнул он. Все в нем, начиная от глаз и кончая настороженной позой, выдавало предельное внутреннее напряжение. Его и без того темные глаза сделались почти черными. — Что вы такое говорите? — повторил он зловещим шепотом. — Откуда вам это известно?

Даже в том, как он вдруг выпрямился и расправил плечи, чудилась какая-то скрытая угроза. Клиффу хотелось загородить Линн своим телом.

Линн вышла из-за спины мужа и, горделиво вскинув подбородок, сказала:

— Я уверена в этом, потому что когда смотрю на вас, то вижу своего мужа, каким он будет лет через тридцать.

Старик кивнул. Он неожиданно как-то весь обмяк, и исходившая от него угроза куда-то улетучилась.

— Да, — произнес он. — То же самое, только наоборот, увидел и я. Когда я увидел его там, в ресторане, мне показалось, что передо мной призрак. Мне показалось, я вижу своего отца, таким, каким он был, когда я был еще мальчишкой. Но...

Он вдруг нахмурился, отчего стал еще больше похож на Клиффа. Линн зябко поежилась. Ее пугало это сходство.

— Откуда вам известно мое имя? — Он сделал шаг навстречу Линн, но теперь в нем решительно не было ничего угрожающего, скорее, во всей его позе заключалась мольба. — Откуда вы меня знаете? И кто?.. — Он перевел на Клиффа взгляд, в котором застыло выражение печали и скорби. — Кто ваша мать?

Клифф, к которому, казалось, вернулось привычное самообладание, сделал вид, что пропустил мимо ушей последний вопрос.

— Она знает, потому что я говорил ей, как зовут моего отца, — сказал он, и голос его зазвенел от возмущения. — А я знаю, потому что мне сказала об этом мать. Когда мне было шестнадцать лет, она рассказала мне о человеке, который бросил ее беременную. Герой!

— Нет! Этого не было! Я...

— Не было? — Глаза Клиффа загорелись недобрым светом. — Полно, Салазар. Вот я, перед вами. — Он постучал себя кулаком в грудь. — Наглядное, живое доказательство. Ведь вы что-то подобное подозревали, верно? Потому что ваш охранник увидел сходство и сообщил вам. Наверное, он записал номер моей машины, и вы выследили меня. Но зачем вам потребовалось преследовать мою жену? Вы...

— Я никого не преследовал. Я узнал, что вы живете здесь, и хотел встретиться с вами. Хотел увидеть человека, который приезжал ко мне, чтобы поговорить по какому-то личному делу, и который исчез так же внезапно, как и появился. До сегодняшнего вечера мне не удавалось увидеть вас. Да, я видел эту женщину, видел ее детей, но никак не связывал ее с вами. Я не знал, кто вы, не знал, кем вы мне доводитесь, зачем приезжали. Я думал, может быть... какой-нибудь дальний родственник из Португалии... но сегодня... когда я увидел вас... то вдруг понял. И все же... не понимаю, каким образом...

— Разумеется, поняли. Иначе не стали бы следить за мной. Хотели получить подтверждение своим подозрениям. Так вы его получили. Теперь можете уходить.

— Нет-нет. Прошу вас. Я должен поговорить с вами. Поймите же, что есть вещи, которые просто не укладываются у меня в голове. Которые...

Клифф не знал, что способен испытывать такую ярость, которая буквально душила его.

— Мне наплевать! — сквозь зубы процедил он. — Наплевать на вас! Понимаете вы или нет, это не моя забота. Я решил это еще тогда, когда ехал по вашей частной дороге к вашему личному замку, возле которого вы держите вооруженных головорезов. Думаете, приятно сознавать свое родство с таким человеком? С человеком, который настолько труслив, что скрывается от всего мира? Знаете, Салазар, вы действительно мой отец. Я это понял, когда возвращался от вас, потому что в душе я такой же жалкий трус. Я настолько труслив, что не мог заставить себя встретиться с вами лицом к лицу. Короче говоря, вы зря потратили время, выслеживая меня. Я не желаю вас видеть.

— Нет, прошу вас, вы должны...

— Послушайте, вы, старый осел. — Клифф сделал шаг вперед. — Убирайтесь отсюда. Мне отвратительна ваша физиономия. С вас этого довольно? Тридцать семь лет назад вы сделали свой выбор. Теперь я делаю свой. Я не желаю вас знать. Вы мне не нужны. Вы мне никто, и я вам никто.

— Никто? — Салазар был бледен нездоровой бледностью. — Если это правда — хотя я не понимаю, как подобное могло случиться, — значит, ты мой сын. Мой единственный сын. Единственная родная душа. Для меня это... все. Моя жена, моя дочь... бедная крошка Мария, ей было всего шесть месяцев от роду... они мертвы. Но теперь оказывается, у меня есть сын... ты.

— Как трогательно, — саркастически заметил Клифф, точно годы унижений, годы озлобленности к Логану, к матери, к этому человеку лишили его способности сострадать. Не обращая внимания на протестующий возглас Линн, он продолжал: — Все это мне безразлично. У меня есть жена, есть двое детей. Какое мне до вас дело? А теперь дайте мне пройти.

Держа Линн за руку, он оттолкнул старика плечом и вышел за дверь. Напрасно Линн просила, умоляла его остановиться. Напрасно что-то кричала ему в спину Белла. Он словно оглох.

Затолкав Линн в машину, он сел за руль. Руки у него тряслись, и он никак не мог попасть ключом в замок зажигания. Подбежала Белла и принялась стучать кулаком по стеклу, затем распахнула дверцу. Она вся раскраснелась от волнения.

— Он потерял сознание! — кричала она. — Прошу вас! Вы должны помочь мне! Одной мне не справиться!

— Нет, — отвечал Клифф. — Я не могу вам помочь. Вызовите «скорую», только не впутывайте меня!

Пробормотав что-то нечленораздельное, Белла развернулась и опрометью бросилась назад. Линн открыла дверцу, выскочила из машины и побежала следом. Остановившись у входа, она оглянулась: Клифф сидел, уронив голову на руль. Ей показалось, что он плачет.

Она вернулась к нему.

— Клифф, послушай меня, — сказала она. — Ты не бросил беременную женщину, хотя и не верил, что это твой ребенок. Ты не бросил в беде пьяного. Ты нашел в себе силы помочь ему. Как же ты можешь оставить отца, особенно теперь, когда ему так нужна помощь?

Клифф поднял голову; на лице его застыла гримаса страдания.

— Он сделал то же самое со мной! С моей матерью!

— Не думаю. Клифф, я верю ему: до сегодняшнего дня он даже не подозревал о твоем существовании. Дорогой, умоляю, ради вас обоих, вернись. Не отворачивайся от него. Клифф, это очень важно!

С минуту, показавшуюся ей вечностью, Клифф молча взирал то ли на нее, то ли сквозь нее, куда-то вдаль, в прошлое, которое все еще оставалось неподвластным ему. Наконец он медленно, нехотя вышел из машины.

Белла, склонившаяся над стариком, обратила на них полный тревоги взгляд.

— «Скорая» скоро будет, — сказала она. Клифф кивнул и, взяв в руки одеяло, которое принесла Белла, укутал им Винсента.

Салазар открыл глаза и увидел перед собой сына.

— Двое детей? — пробормотал он.

Линн опустилась на корточки рядом со стариком. Клифф посмотрел на нее, затем снова перевел взгляд на отца.

— Да, двое. Мальчик и девочка.

Винсент кротко улыбнулся.

— Это хорошо. Я должен жить, чтобы увидеть их, — сказал он и снова закрыл глаза.

Было видно, как трудно ему дышать. Через мгновение он открыл глаза, в которых промелькнул испуг.

— Я увижу их? Ведь вы позволите мне?

Клифф замер. Линн незаметно пожала ему руку. Он кивнул и сказал:

— Да, вы их увидите.

— Вот и хорошо, — прошептал старик. — Ведь они моя кровь.

Клифф вдруг съежился, словно ожидая удара, но справился с собой.

— Да, Винсент, все правильно — они твоя кровь.

Клифф обменялся с Линн долгим понимающим взглядом. Винсент лежал с закрытыми глазами, бледный как смерть, но все же живой.

Я должен жить, крутились в голове Клиффа слова его отца. Была ли сила воли его отца тем источником, из которого теперь черпал силы он сам? Этот вопрос не давал покоя Клиффу.

— Он будет жить, — час спустя сказал врач. — Состояние его стабилизировалось, так что мы можем перевезти его в больницу. Там ему будет обеспечен надлежащий уход. Мистер Салазар, вы поедете с отцом?

— Нет, — ответил Клифф.

— Разумеется, поедет, — сказала Линн.

— Он хочет вас видеть, — продолжал врач. — Вы подойдете к нему, мистер Салазар?..

— Мое имя не Салазар! — в сердцах отрезал Клифф. — Меня зовут Клифф... э-э... Клифф.

— Извините, больной сказал, что вы его сын, так что я решил... еще раз извините.

— Ничего страшного. Это вы должны простить мне мою несдержанность. Да, я подойду к нему, но только на минуту. Я должен отвезти домой жену. У нас двое маленьких детей, и ей необходимо выспаться.

— Понимаю. Сюда, пожалуйста.

Прошло десять минут, а Клифф не торопился оставлять спящего, словно надеялся одним своим присутствием возбудить у Винсента волю к жизни.

Как хорошо, думал он, вспоминая слова Линн, что через тридцать лет он будет такой же, как его отец сейчас. Это давало ему чувство причастности, кровной связи не только с прошлым, но и с будущим. Хорошо бы она оказалась права. Отец все еще выглядел молодцом. Несколько седых волос, несколько морщин на лбу. Клиффу было приятно думать, что и у него тоже есть шанс неплохо сохраниться.

Пришла сестра, вручила ему записку. Он прочел, покачал головой. Линн. Его замечательная, мудрая Линн. Она взяла машину и уехала домой.

Завтра она приедет за ним. Она писала, что он нужен отцу и что ему нужен отец.

Клифф сложил листок, сунул его в карман и откинулся на спинку шезлонга, какие в больнице предоставляют родственникам, остающимся на ночь. Как всегда, Линн оказалась права. Ему многое хотелось узнать, многому хотелось научиться у этого человека. Хотя бы поэтому ему нужен Винсент Салазар.

А может быть, и не только поэтому. Впрочем, стоило только этой мысли зародиться в его сознании, и он ощутил, как откуда-то, из самой глубины души, поднимается и нарастает в нем страх перед правдой, желание бежать от нее, желание сказать самому себе, что человек, лежащий перед ним на больничной кровати, в котором он видит самого себя, не имеет к нему ни малейшего отношения, что он ему такой же отец, как Логан Форман.

Да и какая, в конце концов, теперь разница, кто его отец? Ему тридцать шесть лет, он уже не мальчик, и страх быть отвергнутым остался в далеком прошлом. Так откуда же эта тупая боль в груди? Почему так ноет сердце? Почему ему хочется встать на четвереньки, забиться как раненый зверь в темный угол и выть от горя?

Если этот человек, который свалился без чувств в приюте для самых опустившихся и несчастных и который смотрел на него глазами, исполненными мольбы и муки, действительно его отец, так почему же он, Клифф, ведет себя как последний мерзавец, отказывая ему в праве быть услышанным, в праве на взаимопонимание?

Напряжение не отпускало его ни на минуту.

Мозг лихорадочно работал. Он опасливо протянул руку и коснулся ладони Винсента.

Кожа одного и того же оттенка, те же пальцы, те же ногти, те же щетинки на суставах — эти две правых руки словно отлили по одной форме.

— Похожи, верно, сынок? — услышал он старческий голос и только тут понял, что вот-вот разрыдается.

Сквозь пелену слез он увидел перед собой глаза Винсента. Устыдившись собственной слабости, Клифф уронил голову и тут впервые в жизни ощутил блаженное тепло от прикосновения отеческой ладони.

Только теперь к нему пришло чувство обретения, причастности, чувство дома. Не в силах больше сдерживать нахлынувших на него эмоций, Клифф заплакал.

— Он был католик. Говорил с выраженным акцентом. Чтобы заработать себе на жизнь, потрошил рыбу. — Клифф сидел за столиком в больничном кафетерии, обхватив ладонями чашку с кофе, и задумчиво смотрел на Линн. — Он был неподходящей парой для Джун Андерсон, дочери крупного промышленника. Но он любил ее, Линн.

Линн внимательно слушала его, боясь пропустить слово. Клифф поднес к губам чашку, сделал глоток, затем продолжал:

— И он верил. До того самого дня, когда она вышла замуж за Логана, верил, что и она любит его. Я не могу понять, почему мне сегодня так просто поверить Винсенту и почему раньше я никак не мог поверить тому, что рассказывала мне мать. Но я вижу, он говорит правду, когда утверждает, что, если бы он только знал, что она носит под сердцем его сына, он бы свернул горы, он бы увез ее, спрятал бы там, где их не нашла бы ее семья.

— У него нет причин обманывать тебя, Клифф.

Клифф кивнул.

— Она говорила неправду. Он не бросал ее. Не бросал меня. Он сказал, что, возможно, мать была права: она не обрела бы счастья с человеком, который не мог дать ей всего, чего она хотела. Тогда она еще, разумеется, не могла предположить, что ему суждено стать богатейшим человеком.

Клифф потупил взор. Ему было стыдно — за себя, за свою мать.

— Судя по всему, ей просто хотелось приключений, романтики, хотелось досадить родителям. Но потом она поняла, что попалась, и запаниковала. Тут-то под руку и подвернулся Логан, который ухаживал за ней еще со школьной скамьи.

Винсент говорит, что она предпочитала ходить на танцы с Логаном. Он буквально кипел от негодования. Конечно, мать во всем винила родителей. Винсент хотел, чтобы она сказала им все как есть, что они любят друг друга. Но она не могла на это решиться.

— Не думаю, что твоя мать имела в виду причинить кому-нибудь боль, дорогой. Ведь она была еще совсем девчонкой. Возможно, она по-настоящему любила Винсента, возможно, он просто вскружил ей голову, но пойти против воли родителей она не смела. Не забывай, время тогда было совсем другое. А когда все зашло слишком далеко, она, должно быть, просто растерялась. До смерти перепугалась и сочла для себя единственно возможным поступить так, как она в конечном счете и поступила. Разве могла она тогда предвидеть последствия?

— Ты к ней так же снисходительна, как и Винс.

Клифф отпил еще кофе и принялся за сандвич.

— Возможно, вы оба правы, — продолжал он. — Должен сказать, что в конце концов она заставила себя полюбить Логана, она воспитала в себе чувство к нему. Ведь именно поэтому она сказала мне, чтобы я уходил. Хотела спокойной жизни с Логаном. Похоже, она считала это единственным способом доказать ему, что ее чувства к Винсенту остались в прошлом.

Знаешь, ты была права, когда говорила, что моя мать знала о его убежище в горах. Раньше там, у озера, стояла маленькая хижина. Там они встречались тайком. Хижину построил еще отец Винса, мой дед, для которого всегда было важно иметь собственный клочок земли.

Клифф задумчиво улыбнулся. Линн накрыла его руку своей, он перевернул ладонь, и пальцы их сплелись.

— Клочок оказался довольно приличным. Дед купил его за бесценок. Именно на продаже земли Винсент сколотил первый капитал. Теперь мне приятно сознавать, что в моем роду были люди, которые добились всего собственным трудом. Когда они прибыли из Португалии, у них не было ничего, кроме одежды и нескольких белых скатертей, которые ткала бабка. Скатерти продали. У Винсента осталась только одна. Он... он хочет подарить ее тебе.

Линн участливо смотрела на его усталое лицо. Перед ней сидел словно другой человек. После знакомства с Винсентом Салазаром Клифф открылся ей с другой стороны — он стал более откровенным, более чутким к людям.

Снова и снова она спрашивала себя: когда наступит подходящее время, чтобы предложить Клиффу еще раз сдать все необходимые анализы, чтобы доказать ему, что он — и только он — является настоящим отцом Майкла.

— Я с радостью приму скатерть, которая принадлежала твоей бабушке, — сказала она.

Клифф вдруг помрачнел, отвел от нее взгляд и прокашлялся.

— И еще... он хочет, чтобы я принял его фамилию.

— Я буду счастлива носить ее вместе с тобой, — подхватила Линн.

Клифф на мгновение закрыл глаза — он словно читал про себя молитву, — затем снова посмотрел на жену.

— Через неделю его выпишут. Я подумал, может, нам купить тот дом, который мы присмотрели. — Он снова смущенно откашлялся. — Он бы мог пожить там вместе с нами. Врачи советуют ему пару недель оставаться неподалеку от крупного медицинского центра. Он с горничной занял бы задние комнаты, там спокойнее. Если ты не возражаешь, конечно.

— Разумеется, нет, — поспешила заверить его Линн. — Боюсь только, не будут ли дети слишком досаждать ему.

Клифф поднял ладонь Линн и потерся губами о кончики ее пальцев.

— Думаю, дети будут для него самым лучшим лекарством.

Он хотел еще что-то сказать, но вместо этого подался вперед и, перегнувшись через столик, поцеловал жену в губы.

— Значит, решено. — Клифф встал из-за стола, поднял Линн и заключил ее в объятия. — Спасибо тебе, Линни, за то, что ты есть у меня, за то, что любишь меня, понимаешь меня. — Он заглянул ей в глаза и проникновенно улыбнулся. — Отныне все у нас будет хорошо, все образуется.

Прошло несколько недель, Винсент окончательно поправился и вернулся в свой уединенный замок в горах, строя планы на будущее, уже мечтая, как внуки приедут к нему в гости. Линн, вспоминая тот день, когда они с Клиффом сидели в больничном кафетерии, вдруг с удивлением поняла, что тогда поверила ему сразу и безоговорочно. Разумеется, все образуется. У них есть любовь, есть дети. У них впереди целая жизнь. Счастливая жизнь.

И есть лишь одна проблема, которая все портит и которая с каждым днем будет напоминать о себе все более настоятельно.

ГЛАВА 22

— Миссис Салазар, вам нехорошо? — спросила доктор Бейкер, участливо касаясь плеча Линн. Линн вздрогнула.

— Что? — Усилием воли она заставила себя спуститься на землю с заоблачных высот, в которых витало ее сознание. — Нет-нет, все в порядке. — Она еще не совсем привыкла к тому, что к ней обращаются как к миссис Салазар, и иногда терялась.

Врач откинулась на спинку кресла и озабоченно наморщила лоб.

— Так-так, — сказала она, теребя пальцами карандаш. — Судя по вашей карточке, у вас двое маленьких детей, миссис Салазар. Знаете, мы, медики, понимаем, что в жизни женщины бывают периоды, когда беременность нежелательна. В подобных случаях можно прибегнуть к прерыванию. На такой ранней стадии, как у вас, это безопасно и несложно.

— Нет! — отрезала Линн, прикрывая ладонью живот. — Благодарю вас, нет.

Сев за руль, Линн испугалась, что не сможет вести машину в таком состоянии, однако все обошлось. Приехав домой, она отпустила сиделку, села на диван и задумалась.

Как же она допустила? Самое забавное заключается в том, что она не предпринимала ровным счетом ничего, чтобы этого избежать, как будто подсознательно уже поверив, что Клифф действительно бесплоден. Как она теперь скажет Клиффу?

Ничего не говори ему, нашептывал ей внутренний голос.

— Ну да, конечно, — пробормотала она. — Не говори, вот он ничего и не заметит.

Представив, как она будет скрывать от мужа свою беременность, Линн рассмеялась, но в этом смехе сквозили истерические нотки. Она вскочила с дивана, с трудом сдерживая слезы, заставляя себя не терять самообладания, не впадать в панику.

Она знала, что ей нужно сделать, и она должна сделать это немедленно. Без всяких колебаний и сомнений. Она должна сделать это ради детей. Уехать сейчас же, не дожидаясь, пока вернется Клифф, который по ее лицу мгновенно поймет, что на их головы обрушилась новая напасть.

Когда дети проснулись, Линн была уже готова.

— Куда мы едем, мамочка? — первым делом спросила Аманда.

— Навестим Лу, детка. Ты хочешь?

— Папа поедет?

— Нет, милая. Папа не поедет.

— Деда?

— Дедушка тоже не поедет. Ты разве забыла, что дедушка уехал к себе домой?

— Мы поедем в гости к дедушке?

У Линн сжалось сердце. Скольким людям эта новость причинит боль? Ее детям, которые лишатся отца. Клиффу, который разуверится во всем, во что только-только научился верить. Только ей он так и не научился верить, с горечью думала Линн. Если бы он верил ей, она сейчас не спасалась бы бегством. Она даже не успела подумать о том, каким ударом это окажется для нее самой. Но она должна — Линн снова с нежностью погладила себя по животу — пройти через все испытания.

— Посмотрим, — ответила она.

Хотелось бы ей знать, как Клифф объяснит Винсенту, что произошло. Если он, конечно, намерен что-либо объяснять. Их молчаливое соглашение, заключенное той ночью в миссии, оставалось в силе. Винсент по-прежнему уверен, что в детях Линн течет его кровь.

— Не забудь своего малыша, — сказала она, протягивая Аманде старую тряпичную куклу.

Майкл уже ждал их в машине. Линн села за руль и не оглядываясь покатила прочь.

Клифф стоял, сжимая в руке записку Линн, бездумно наблюдая, как она дрожит. Лист бумаги бледно-зеленого цвета. Он даже улыбнулся блаженной, отстраненной улыбкой, вспомнив, как дрожат весной листья осины. Но при чем здесь этот лист бумаги? Ах да. Он попытался сосредоточиться... Впрочем, к чему? Он уже прочел записку. Теперь ему необходимо понять, что все это значит. Не могла же она вот так взять и бросить его. Забрать с собой детей и уехать. Это какая-то игра, сейчас все они выпрыгнут откуда-нибудь и крикнут ему: «Сюрприз!»

Зная, что ведет себя глупо, Клифф все же заглянул за спинку дивана, словно надеясь увидеть их там, давящихся от хохота и поджидающих удобного момента, чтобы наброситься на него с криками: «Бу-у!»

Их нигде не было. Издав сдавленный стон, Клифф опустился на диван и сокрушенно уткнулся лицом в ладони.

Нет! Он не позволит! Это его семья! Как она могла так поступить с ним!

Его подмывало броситься к машине и пуститься в погоню, но он подавил это желание. Есть в записке, которую оставила ему Линн, нечто такое, о чем он должен подумать. Если он докопается до сути, то, возможно, поймет, где совершил ошибку и что заставило Линн пойти на такой отчаянный шаг. Положив лист на колено и разгладив его ладонью, он прочитал еще раз.

«В тот день, когда ты поехал за мной, я была права, сказав, что нам следует пожить отдельно, пока мы не разберемся в наших отношениях. Помнишь, я говорила, что впереди нас еще, возможно, поджидают подводные камни?

Это случилось, Клифф. Мы наткнулись на подводный камень, и теперь под угрозой само наше будущее. Все кончено. Я вернулась к себе, но я свяжусь с тобой. Пожалуйста, не приезжай...»

Дальше читать он не стал. Самое важное заключается в этих первых строках. Подводный камень. Какой подводный камень?

Да о чем она? Что имеет в виду? Горючие слезы щипали глаза, но он не мог позволить себе расклеиться. Сейчас не время. И все же что она имеет в виду?

Хорошо. Что может означать пресловутый «подводный камень»? Майкл? Или, вернее, не столько сам Майкл, сколько его отец.

Боже! Клифф даже подпрыгнул, настолько неожиданной и страшной была эта мысль. Неужели Линн снова встретилась с отцом Майкла?

Нет, он поспешил отмахнуться от этой мысли как от назойливой мухи. Не могла она ни с кем встретиться, поскольку все время проводила либо с ним, либо с детьми, либо с Винсентом.

Нет, этого быть не могло. Линн никогда не обманывала его. Честность у нее в крови.

Снова и снова задавал он себе одни и те же вопросы и снова и снова приходил к одному и тому же выводу: Линн неспособна на обман. Вот только если дело именно в этом — а дело именно в этом, — значит, в его рассуждения вкралась ошибка. Что-то, что он воспринимает как данность, как само собой разумеющееся, таковым не является.

Линн не стала вставать с дивана-качалки, увидев приближающуюся фигуру Клиффа. Что-то подсказывало ей, что он приедет, хоть она и написала ему, чтобы он не смел этого делать. От одной мысли, что ей придется рассказать ему о своей беременности, внутри у нее все переворачивалось, но она презирала себя за то, что так трусливо сбежала. Разумеется, он имеет право знать правду.

Даже если снова не поверит ей.

Клифф устало опустился на диванчик, откинулся на спинку, вытянул ноги и закинул руки за голову. Украдкой взглянув на нее, он небрежным тоном спросил:

— Так, значит, все кончено?

— Да, — едва слышно прошептала Линн.

— Ладно, — как ни в чем не бывало промолвил Клифф. — Как скажешь. Только вот что мы решим насчет опекунства?

Линн вздрогнула и вполоборота повернулась к нему.

— Что ты имеешь в виду? Нам нечего решать. Это мои дети!

Клифф опустил руки и подался вперед.

— Не совсем, Линн, — сказал он. — Не совсем твои. Двое из них мои. И я буду через суд добиваться опекунства. Уверен, если Винсент узнает, он будет на моей стороне. Мы, Салазары, дорожим кровными узами. Разумеется, я предпочел бы, чтобы со мной остались все трое и ты в придачу и без всякого суда, но, уж если до этого дойдет, я готов.

Линн вперила в него изумленный взгляд.

— Все трое?..— пролепетала она.

— Ну да. Аманда, Майкл и кто там еще притаился вот здесь. — С этими словами он протянул руку и погладил ее по животу. Затем раскрыл объятия, и она прильнула к нему, а он целовал ее мокрое от слез лицо. Наконец он отпрянул от нее. — Любимая, я не буду спрашивать у тебя, почему ты ничего мне не сказала. Я догадываюсь почему. Может быть, ты будешь ко мне снисходительна, если я скажу, что виноват перед тобой? Прости меня за все, что тебе пришлось вынести. Теперь я вижу, что заблуждался. Сегодня меня вдруг словно осенило: беременность — это единственное обстоятельство, которое могло заставить тебя убежать из дому. И только после этого я понял, что не может быть никаких сомнений относительно того, кто является отцом ребенка.

Линн вопросительно посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что еще раз проверился?

Клифф покачал головой.

— Нет, милая. Думаю, мне нет нужды проверяться. Меня уже проверили. — Он широко улыбнулся. — И, похоже, признали годным. На все сто.

Линн не верила своим ушам.

— И ты не задавал себе вопроса: чей это может быть ребенок?

Она поднялась с диванчика и подошла к перилам ограждения. Взошла луна, проливая на землю зыбкий серебристый свет.

Клифф встал и приблизился к Линн.

— Да, — признался он. — Задавал, но лишь вначале. Потом я стал думать. Думать о тебе. Возможно, впервые в жизни. Я принялся анализировать тебя так, как анализирую биржевые сводки. А потом понял, что мне незачем это делать, потому что я и без того прекрасно знаю тебя. Линн, я знаю, что ты неспособна лгать. Обманывать. А посему, если ты забеременела, то только от меня.

К горлу у нее подступил комок. Она судорожно сглотнула и произнесла:

— И ты... ты не против?

— Линн! Ты еще спрашиваешь! Неужели ты сама не догадываешься?

— Я должна была спросить. Я должна быть уверена. И последний раз я должна сказать тебе, Клифф: Майкл твой сын.

Клифф энергично тряхнул головой.

— Я знаю. Разумеется! — Он протянул руку и кончиками пальцев коснулся ее щеки. — Винс говорит, что Майкл похож на меня. Интересно, что он скажет про этого?

Линн обвила его шею руками.

— Но ты сказал... что твоих двое, а...

Клифф привлек ее к себе.

— Ты думала, я имею в виду Аманду и того, кто у тебя в животе? Милая, а тебе не приходило в голову, что формально Аманда пока ничья, ни моя, ни твоя? По закону она будет нашей, когда мы удочерим ее.

Линн склонила голову набок и засмеялась.

— Нет. В тот момент я забыла обо всем на свете, кроме того, что мы с тобой снова совершили чудо.

— Вот и славно, — сказал он. — Будем продолжать в том же духе.

На какое-то время оба, казалось, забыли, где находятся. Наконец Клифф разомкнул объятия и заглянул Линн в глаза — взгляд ее был исполнен томления, желания.

— Любимая, где мы сегодня спим? Кажется, нам пора в постель.

Линн смешалась.

— Понимаешь, я собиралась лечь на раскладушке в комнатке Луизы. Майкл и Аманда спят на раздвижной тахте в детской, а все комнаты сданы.

— Не страшно, — бросил Клифф, подхватывая ее на руки и забрасывая на плечо. — Всегда есть морковная грядка.

— Клифф! — Линн болтала ногами и смеялась. — Опусти меня, я не собираюсь ночевать в саду.

— Почему нет? Адам и Ева ничего не имели против.

Однако он донес Линн до машины и усадил на переднее сиденье. В этот момент в одном из окон раздвинулись шторы, и показалась заспанная физиономия Луизы. Клифф приветливо помахал ей рукой; она махнула ему в ответ, и шторы задвинулись.

— Ну да, — сказала Линн, наблюдая, как Клифф садится за руль. — И вспомни, что с ними потом случилось.

— Ну и что? — сказал Клифф, заводя машину. — Ты лучше вспомни, что случилось с нами. — Он положил руку на ее живот. — Это же чудо! Фантастика! Никогда не думал, что человек может испытывать такие восхитительные чувства.

Они подъехали к мотелю. Линн улыбнулась.

— В мотелях мы с тобой еще не ночевали. Я чувствую себя развратницей.

— Я тоже. Тем более что у нас нет никакого багажа.

— И тебя не беспокоит, что о нас подумают?

Клифф помог ей выйти из машины.

— Нисколько.

— Ты даже не представляешь, как я счастлива, — сказала Линн, прильнув к нему всем телом и с любовью глядя ему в глаза.

Клифф обхватил ладонями ее лицо и нежно улыбнулся.

— Помнишь, когда мы вернулись и я сказал, что большего счастья не бывает? — спросил он. — Потом, когда Майкл принял меня, оказалось, бывает. А когда я узнал, что Винсент мой отец и что я нужен ему, то снова подумал, что быть еще счастливее просто невозможно. Линн... — Голос его дрогнул, и он смущенно потупил взор. — Мое сердце переполнено счастьем. Знаешь, еще чуть-чуть, и оно взорвется. Если ты чувствуешь то же самое, то мне это знакомо.

— Да, — прошептала Линн, шаря по стене у него за спиной в поисках выключателя. — Я чувствую то же самое.

— Тогда докажи, — сказал Клифф.

ЭПИЛОГ

— Клифф, буди папу, скажи, что мы уезжаем.

— Э-э? Что? Уезжаем? — спросонья бормотал Клифф. — Куда?

— В больницу, глупенький. Доктор Бейкер сказала, что, когда промежутки между схватками сократятся до пяти минут, нужно позвонить ей и ехать в больницу. Она будет нас ждать.

Клифф похолодел от ужаса.

— Линн, подожди минутку. Мне кажется, я не... О Боже, что же делать? Прямо сейчас?

Линн кивнула и присела на краешек кровати. Некоторое время она сидела, покачиваясь взад-вперед, между тем как Клифф держал ее за руки и молился.

— Иди разбуди папу, — сказала Линн, когда снова смогла ровно дышать. — Пусть посмотрит за детьми. — Винсент настоял, что последние три недели беременности он проведет у них.

Клифф, бледный как полотно, снова появился в дверях; у него за спиной возникла стройная и подтянутая фигура Винсента. Линн было подумала, что, пожалуй, скорее доверила бы отвезти ее в больницу именно Винсенту, но она не могла лишать Клиффа этого почетного права, хотя в данный момент от него было мало толку.

К тому времени, как Линн осмотрели, Клифф уже взял себя в руки. Они с Линн ходили по палате родильного отделения, он бережно придерживал ее под руку.

Доктор Бейкер с улыбкой обратилась к нему:

— Ну что, Клифф, больше не сердитесь на медицину?

Клифф рассмеялся.

— Эллен, вы нам так помогли, что я готов простить медицине все.

Доктор Бейкер знала, что Клифф первоначально довольно скептически отнесся к известию о том, что препараты, которые он принимал во время брака с Джулией, понижают уровень спермы. В то время никто не знал об этом побочном эффекте. Впрочем, Клифф больше не вспоминал о своих невзгодах, упиваясь любовью и семейным счастьем.

Он прекратил принимать препараты задолго до своего знакомства с Линн, и уровень спермы у него вернулся к норме. Но потом, во время ее первой беременности, ему снова потребовались лекарства. Поэтому повторный тест вновь обнаружил низкий уровень спермы. Результаты теста были не то чтобы неверными — они были неполными.

И это едва не обернулось для них с Линн трагедией.

Но все это было в прошлом. Сейчас Клифф держал Линн за руку. Когда у нее наступали схватки, она с такой силой сжимала его пальцы, что у него хрустели кости.

Утром Клифф позвонил отцу.

— Бери детей и приезжай сюда. Я хочу вам кое-кого показать.

Наконец в палате появился Винсент с детьми. Он как-то опасливо покосился на Клиффа, затем увидел Линн, и лицо его озарила улыбка.

— В прежние времена родственников не пускали смотреть на новорожденного, — сказал он. — Вы уверены, что это не опасно?

Клифф подал ему халат.

— Ну конечно. Надень это. — Затем он взял из рук Линн маленький комочек, протянул отцу и торжественно объявил: — Папа, хочу представить тебе твою внучку, Энн Марию Салазар.

Винсент увидел маленькое сморщенное личико, пушок темных волос, широко распахнутые голубые глаза.

— Здравствуй, Энн Мария, — сказал он, затем опустился на корточки рядом с Амандой. — Видишь? То, что ты хотела. Это твоя маленькая сестричка.

Майкл потянул его за рукав.

— Деда?

— Да, Майкл?

Майкл поднял руку и, коснувшись щеки деда, спросил:

— Язве бойшие майчики пьячут?

Клифф — у него самого по щекам катились слезы — подхватил Майкла на руки.

— Иногда, сынок, — сказал он. — Иногда и большие мальчики плачут.

КОНЕЦ