Тлеющий неон в крови

0.0 – БЕССМЕРТНЫЕ

За 1288 лет до событий из пролога…

– Аркад, я во дворце, жду твоего сигнала.

– Понял тебя. Мы с Чарльзом на окраине города, выдвигаемся через несколько кольцевых витков, как только начнется тревога, ты знаешь, что делать.

– Я поняла.

– И, Нэталисия…

– Да?

– Благодарю за помощь, мне будет тебя не хватать.

– Я всегда рада помочь, любимый брат. Не забывай меня!

– Я даю тебе слово, что назову город в твою честь, – возгордился я.

– Ох, как это мило! – нежно завывая от умиления, сказал она. – Береги себя! Конец связи.

– Конец связи, – со вздохом ответил я.

– Твоя сестра? – спросил мой друг, стоя рядом со мной.

– Да. Все готово, Чарльз?

– Да, Аркад, людей мы переправили, все оборудование, припасы и ресурсы находятся в миллионе световых лет отсюда. Остались мелочи в виде нескольких космолетов и строительной техники.

– Сколько времени осталось?

– До закрытия портала осталось не больше пяти часов.

– Чарльз, а если попонятнее?

– Не больше двадцати пяти дуговых витков, – торопливо отчеканил мне товарищ, глядя на свои золотистые механические часы в слегка вспотевшей ладони, которые он достал из кармана темного классического жилета. – Я постоянно путаю, перевожу свое время на ваше буквально на ходу. Кольца, дуги – кошмар какой‑то. Прошу меня простить, мне ужасно стыдно!

Я слегка усмехнулся.

– Не волнуйся, Чарльз, в новом месте наше привычное представление о мире перевернется с ног на голову, и нам придется создавать все по новой. Теперь, когда нам известен этот секрет, у нас будет достаточно времени, чтобы создать новую цивилизацию и развить ее до немыслимых масштабов, со своими обычаями и законами времени, возможно, даже такими, какие будут удобными лично тебе, но сперва, пока не закрылся портал, необходимо кое‑что сделать…

– Не это ли ты обсуждал со своей сестрой? В чем замысел? – спросил Чарльз.

– Я хочу попрощаться с матерью, – ответил я. – Ты со мной? Мне не помешала бы твоя поддержка, ведь во дворце десятки стражников. Одному мне отнюдь не справиться.

– Тогда не будем терять драгоценное время! – не задумываясь, ответил он мне.

Обожаю его пламенный энтузиазм, за что я сильно уважаю.

Мы с Чарльзом стояли на вершине невысокой обзорной башни на окраине города и в последний раз любовались широким видом Топоконии, который был словно на ладони, а позади него – красивейшим закатом из двух звезд, сияющих на горизонте. Свет от них пробивался сквозь кольца планеты, окутывающие небосвод, и это зрелище поистине вдохновляло, заставляя задыхаться от изумления.

У меня сегодня хорошее настроение, чувствую, как адреналин бурлит в моих жилах. Оно неспроста, ведь сегодня для нас знаменательный день – окончание колонизации. Я пытался максимально насладиться последними мгновениями, проведенными дома.

Ох, Топокония, моя родина, место, где я вырос и жил по сей день!

Как же она прекрасна…

Город из золота и платины. Каждая улица, каждый дом возведен из этих драгоценных металлов. Он не столь огромен, как раз наоборот, но, несмотря на это, до сих пор он остается самым величественным городом из всех на нашей планете Шори, со времен войн фракций.

Я вдохнул свежего воздуха. Погода отличная – на небе ни облачка, дул легкий ветер, а осенняя листва кружилась в его волнующем потоке, разлетаясь по узким улочкам города, создавая дополнительную работу дворовым метельщикам.

В этот момент меня одолевали ностальгические чувства.

Я ведь недаром выбрал это место. В детстве, когда я конфликтовал со своими братьями, то часто приходил сюда. Они меня не понимали, не верили в то, что жизнь на других планетах тоже существует, и задолго до начала времен наши предки путешествовали через Вселенную и исследовали другие миры. Но по какой‑то причине перестали это делать…

И это все никак не выходило у меня из головы. Этому должна быть логическая причина, не могут же просто так наши предки забросить космические путешествия?

Я искал информацию во всех доступных мне источниках, но никак не мог добиться нужных мне результатов. Мои братья наблюдали за моим интересом и постоянно пытались принизить, говоря, что я занимаюсь глупым и бесполезным делом. Они буквально доводили меня до слез, из‑за чего я постоянно пропускал школьные занятия.

Сидя здесь, я всегда успокаивался.

Обычно я не приходил сюда в царском одеянии, чтобы не привлекать внимания. Брал у бездомных их потрепанные одежды, мастерил водные бомбочки и кидал их в торгашей, которые продавали задорого свои дешевые шелка, обманывая простой народ. За мной часто гнались, пытались наказать, но порой все равно узнавали меня по лицу, вмиг замолкали, закрывая свои лица в поклоне предо мной.

Вероятно, они думали, что если это богатый город, то здесь можно сдирать деньги с кого угодно?

Уж точно не так!

У всей этой величественности была и другая сторона.

В Топоконии также жили и не столь состоятельные люди. Работы было мало, и платили несильно много, так как в основном здесь жили дворцовые слуги или военные. Порог бедности был высоким, и я чувствовал дикую несправедливость к местным, ведь в других городах считали, что если это царский город, то и жители в нем не отстают от его статуса. Из‑за чего я очень часто наблюдал, как приезжие проявляли свое презренное отношение, оскорбляя бедных людей, а порой все доходило даже до крайностей.

Я пытался сказать об этом маме, но ей было не до этого – она была занята более важными вопросами.

Подумать только, моя мама – царица, но, учитывая это, я ничего не мог сделать.

Мне так хотелось покончить с безработицей, хотелось, чтобы больше не было бездомных людей. Я представлял себе идеальный город, в котором есть место и работа для каждого, никто ни в чем не нуждался бы, а простые люди всегда жили бы в достатке.

С тех пор я загорелся идеей о том, чтобы, повзрослев, придумать способ посетить другие планеты, встретить иные цивилизации, и, конечно же, я хотел создать свой мир.

Благодаря влиянию моей матери меня смогли научить науке лучшие умы планеты, также я с детства обучался искусству войны, чтобы сделать из себя великого воина и достойного наследника престола, как и мои братья.

Их насчитывалось семеро, каждый из них был умен, талантлив, силен, и они всегда превосходили меня во всем. Меня считали самым слабым из братьев, и я сомневался в том, что трон достанется именно мне, хотя шанс был, так как я третий по счету ребенок. Но он мне и не нужен был – мои планы были куда грандиознее.

Единственным утешением в этой ситуации была моя сестра Нэталисия. Она считалась самой младшей из девяти детей, шанс на трон имела, как и все, но понимала, что он ей достанется только в том случае, если все ее братья разом захотят свести свои счеты с жизнью. Поэтому она меня всячески поддерживала, но присоединяться к колонизационной миссии отказывалась, так как не хотела покидать нашу маму и родную планету.

Мы сели в космолет вместе с Чарльзом и направились в центр Топоконии, а именно в королевский дворец. Ему наш корабль внешне напоминал обычную речную лодку, только размером больше раз в двадцать. Корпус из металла невероятной прочности, обшитый золотой чешуей с широкими крыльями, схожими с перьями птиц. Оборудованный атмосферным двигателем, который, питаясь особыми частицами в воздухе, был способен преобразовывать их в сверхмощную энергию, дающую возможность передвигать судно в пространстве с невероятной скоростью. Это был царский космолет, отсюда и такое сочетание непревзойденной прочности и ослепительной роскоши.

В кабине нас сопровождали еще несколько человек для подстраховки. Я знал, что во дворце нас будут ждать, и поэтому я должен быть готов к тому, чтобы дать отпор.

Мои верные бойцы, с самого начала сражавшиеся со мной бок о бок во многих великих сражениях, и сражаются до сих пор, отстаивая мои идеи. Бойцы, облаченные в массивные рыцарские доспехи, которые не были столь тяжелыми, как казалось на первый взгляд. Все мои последователи носили королевскую рыцарскую броню, перекрашенную в пепельный цвет с ярко‑небесными неоновыми полосами и вставками. Такую же броню носил и я сам, не столь массивную, а более легкую, тем не менее за счет широких наплечников и длинного цвета морской волны бархатистого плаща мой внешний вид по комплекции не уступал моим собратьям.

Что же касалось меня, моя мама всегда гордилась тем, каким я вырос. Всем, с кем ей доводилось обсуждать меня, говорила о том, что я являюсь одним из самых красивых мужчин не только в Топоконии, но и на всей Шори.

У меня грубые черты лица, твердый мужественный подбородок, тонкие губы. Сам же я был всегда скромным и не считал себя настолько красивым, каким описывала меня царица. Никогда не пытался чрезмерно пользоваться своим положением.

Рост у меня выше среднего, тело в хорошей физической форме благодаря тренировкам, за что я готов отдать должное своей маме, которая строго контролировала тренировки не только мои, но и всех моих братьев. Глаза карие, а волосы черные, зачесанные назад, с проскальзывающей сединой по всей моей голове, они были не столь длинные, чтобы заплетать их в хвостик, но и не короткие. На голове я носил средство коммуникации и связи в виде серебристого венка. Кожа на лице гладкая, морщин не было, а голос твердый, слегка хрипловатый, будто я был заядлым курильщиком, хотя за всю свою жизнь я никогда не курил.

Пусть я и был принцем Топоконии, но я до сих пор остался тем проказником‑мальчишкой, который кидает в жадных торгашей водяные бомбочки.

Простой народ не страшился моих людей, моя отличительная форма показывала всем, что мы не сторонники той идеологии, что навязывает нам история. До последнего времени мы не ввязывались в местные войны и конфликты и тем более не были их зачинщиками. Но все же королевская семья считает меня предателем, а всех мои людей – врагами народа.

Мои люди сидели на удобных сиденьях из натуральной красной кожи дикого зверя, обитающий в лесах за Топоконией. Этот лес был насыщен многочисленными тварями, которые одним своим видом удивляли Чарльза.

Зеленоглазый высокий мужчина с короткими темно‑русыми волосами, небольшая шляпа, строгий костюм, прожитое долгую жизнь шерстяное пальто и кожаные туфли. Таким предстал предо мной Чарльз, когда мы первый раз встретились, и таким предстает до сих пор.

Он был не столь известен в своем мире, но имел удивительную способность видеть то, что не способны были окружающие. Благодаря своему гениальному мышлению он смог найти нашу цивилизацию втайне от других. Я получил его сообщение, которое он отправил в космос, дабы совершить первый контакт с инопланетной расой.

Не знаю, как у него это получилось, ведь люди в его мире только недавно изобрели электричество – один из самых примитивных видов энергии во Вселенной.

Два с половиной миллиона световых лет, как?

Как он смог послать сообщение настолько далеко, чтобы добраться до нас? Именно поэтому он меня сильно заинтересовал и, собрав сведения из тайных архивов, я узнал, что там, на его планете, еще остался один из наших коммуникационных аванпостов, которые мы строили в те далекие времена. Они служили пунктами связи с иными мирами, а также средством перемещения, создавая кротовые норы, позволяющие буквально выворачивать ткань пространства и времени. Однако со временем эти посты были заброшены, а мы сосредоточили свои знания на развитии нашей родной планеты. Впрочем, я считаю это глубочайшей ошибкой в истории нашего народа.

Я долго не мог поверить в это, но, когда собрался с мыслями, сразу же задействовал лучшие умы Топоконии для того, чтобы найти наш аванпост и телепортироваться в его мир.

С тех пор, как я забрал его на нашу планету Шори, он помогал мне в достижении моей цели. Благодаря ему и многим моим собратьям мы смогли открыть заветный секрет, который даст нам завершить то, что мы начали.

***

– Удивительно, пять лет назад мой коллега только изобрел лампочку, а сейчас я нахожусь на другой планете в миллионе световых лет от дома, и мы планируем переселиться на еще одну планету, сотворив там новый мир. Это просто потрясающе! – гордо воскликнул Чарльз, похлопав меня по плечу.

– Мне радостно видеть твою реакцию на все происходящее. Все, что казалось для меня обыденным, и наблюдаемое каждый день с самого моего рождения для тебя оказывается просто фантастикой.

– Аркад, люди в моем мире до сих пор ездят на лошадях верхом, а мне довелось побывать на борту космического корабля, – недоуменно развел в стороны руки друг. – Для меня это явно не обыденно.

– Напомни, мой славный друг Чарльз, какое тысячелетие насчитывается на твоей родной планете?

– Хочешь надо мной поиздеваться? – нахмурил он брови.

– Конечно же, нет, я просто спрашиваю, – улыбчиво соврал я. – Помнится мне, я даже ни разу тебя об этом не спрашивал.

– Еще бы! – закатил глаза Чарльз. – Как только я оказался на Шори, только и слышал: «Чарльз, я хочу создать новый мир! Чарльз, помоги мне, мы должны создать новый мир! Чарльз, чем ты занят? Мы так никогда не сможем сотворить новый мир, если ты будешь отвлекаться на бессмысленные дела!»

Я неловко почесал свой затылок.

– Так ты мне ответишь? – переспросил я.

– Точно не могу сказать, как протекает время в моем мире сейчас, я слишком долго уже живу в Топоконии, но могу с уверенностью сказать, что ты меня забрал, когда у нас был девятнадцатый век.

– Век? Ах, точно, ваша планета настолько крохотная, что вы бедно считаете каждые сто лет, как горстку проржавевших монет, – усмехнулся я.

– Ну точно издеваешься! – возмутился друг.

Я громко засмеялся.

– Куда тягаться нашей горстью с вашим тяжеленным мешком, забитым золотом? Даже учитывая, что на Шори нет понятия «эры», все равно, если сложить все года, которые существовал человек на нашей планете, то пары нулей до вас нам явно не будет хватать.

– Не вздыхай так, Чарльз, – утешил его я. – Даже несмотря на огромную пропасть, разделяющую наши миры в развитии, помни, что на новой планете наш отсчет начнется именно с нуля.

Он посмотрел на меня и с облегчением улыбнулся.

– Интересно, и чем мы займемся, когда закончим нашу миссию? – спросил он меня, вдумчиво почесывая свой подбородок.

– Я думаю, нам предстоит много работы, Чарльз, очень много. И даже имея наш секрет и достаточно времени, не стоит надеяться на то, что мы будем отдыхать, пиршествовать, пока другие за нас будут делать нашу работу, то есть создавать новый мир. Мы ничего не сможем построить, если не будем действовать вместе и с полной серьезностью относиться к нашему делу.

– Аркад, но вдвоем нам не справиться! Даже имея всех своих подрядчиков, единомышленников, мы все равно не сможем основать хотя бы один город размером не больше поселка. Как ты думаешь решить эту проблему?

– Я уже решил ее.

– Как?

– Сколько ты забрал с собой своих соплеменников? – спросил я у Чарльза.

– Двоих, – стыдливо ответил мне друг. – Почти никто не согласился переселиться со мной на другую планету, посчитав мои идеи безумными, а меня самого – сумасшедшим. Только двое моих коллег, с которыми мы работали над изобретениями, заинтересовались моей теорией. Благодаря им я и отправил то заветное сообщение в ваш мир. А скольких забрал ты?

– Более ста тысяч…

– Сколько? – ошарашенно закричал Чарльз. – Ты смеешься надо мной? Как у тебя так получилось, и почему я узнаю об этом только сейчас? Я в жизни не смогу собрать даже и десятерых, а ты просто так взял больше ста тысяч, словно по щелчку пальцев.

– Ты думал, что мы летим во дворец только для того, чтобы я повидался с матерью? – пытаясь успокоить Чарльза, я постарался объяснить ему, как мы сможем забрать большее количество людей на нашу новую планету. – В технологическом корпусе находится Спектрально‑Мембрационный Усилитель Разума, который способен увеличивать ментальный сигнал и принимать обработанные им данные, а также управлять мыслительными процессами, не причиняя вреда, а всего лишь подталкивая разум к действию с определенной целью, которую он сам и выбрал, – смотря на него, я понимал, что все сказанное мной он посчитает бредом.

– Это какой‑то бред! – ответил мне Чарльз, как это было предсказуемо. – Ты хочешь сказать, что вы можете навеять мысль или идею, которую любой человек вскоре захочет исполнить? При этом не нанося его мозгу какой‑либо вред? Это невозможно, мы не дошли еще до таких технологий!

– Чарльз, мы в древности строили телепорты, чтобы перемещаться по другим планетам. Как ты думаешь, мы дошли до таких технологий уже или нет? В нашем мире нет войны, мы развиваемся, строим и улучшаем тысячи городов, и все шорийцы, без всяких сомнений, любят и почитают нашу царицу. Мир и гармония процветают благодаря этому маленькому и очень удивительному устройству.

– Но если, воспользовавшись этим устройством, кто‑то захочет иного пути? Подчинить себе людей или стать властителем мира? – встревоженно спросил Чарльз.

– Не получится! В прибор встроен защитный механизм, который сначала проводит диагностику владельца для поиска негативных мыслительных волн, а после, если он посчитает, что тот не достоин, – убивает!

– Жестоко.

– По‑другому никак. Это изобретение обладает неимоверным могуществом.

– Говоришь, ваш народ почитает царицу. Это прибор заставил их?

– Не совсем, прибор подталкивает людей сплотиться ради общего блага, а царица обладает благими побуждениями, народ это видит, они понимают, что находятся в руках надежного правителя, поэтому они ее и любят.

– Кто изобрел его?

– Мой отец – Эдвирдор, во времена войн фракций. Ныне почивший.

– Сочувствую, – с тяжелым вздохом ответил мне Чарльз. – То есть, если я тебя правильно понял, благодаря этому устройству мы можем узнать, кто из людей на планете хочет поменять свою жизнь, начать ее заново, потом навеять идею о колонизации, и эта идея подтолкнет их сделать это?

– Все правильно, друг мой, – ответив ему с уверенностью, я увидел в его глазах, что сомнения в нем будто испарились. – Ведь в каждом из нас таятся скрытые желания, к сожалению, не у каждого есть возможность их исполнить. Кто‑то хочет себе питомца, а кто‑то – стать знаменитым воином среди всех наших фракций, но есть и те, кто просто желает изменить свою жизнь. Он не знает, как и где это сделать, но в глубине души он имеет невероятное желание сделать это. Вот для чего и существует этот Усилитель Разума.

– Побудить к действиям, – продолжил Чарльз.

– Да, и опять же повторюсь – сплотить! А мы всего лишь даем им такую возможность! И это только их выбор, но не чей‑либо еще.

– Неужели на Шори живет столько людей, желающих изменить свою жизнь? – спросил меня мой дорогой товарищ.

– Будь уверен в этом, и это только малая часть, можно было и больше, но, боюсь, я не в силах дольше оставаться на этой планете. Поэтому приходится довольствоваться тем, что мы успели сделать за все время.

– Когда ты успел собрать всех этих людей, Аркад?

– Мы успели переправить людей в течение этого лета. Моя сестра помогла мне, у нее есть доступ ко всем возможностям, в том числе и к этому прибору. Она заслужила доверие братьев, потому что сама же и изгнала меня, и никто до сих пор не знает об этом. Нэталисия – мой тайный агент.

– Милорд, мы на месте, – резко прервал нас пилот.

***

Мы старались подлететь аккуратно, не привлекая внимания, поэтому активировали маскировку, состоящую из сетчатых камер, встроенных в обшивку корабля, пропускающих через себя любые световые волны.

Даже несмотря, что наше судно стало визуально невидимым, идея о том, что нужно высадиться у главных ворот, исключается сразу же. Я знал потайной вход во дворец. В детстве, когда я с братьями играл, часто пользовался этими путями, поэтому, надеюсь, они до сих пор не узнали про эти ходы и не застанут нас врасплох.

Посадив космолет недалеко от дальнего блокпоста, мы взяли все необходимое оружие, дабы в случае опасности защититься. Я лично занимался проектированием нашего вооружения, вдохновляясь рассказами Чарльза о его орудиях древности и силой элементалей, включив в них технологии, подобные их стихийным особенностям.

Мои люди носили вольфрамовые копья, высвобождающие импульсы кинетических молний, пламенные секиры, каждый взмах которых извергал жаркое пламя, расплавляющее любую преграду перед собой, теневые клинки, неимоверно легкие, но острые настолько, что способны прорезать даже сам атом. Наши округлые щиты были выкованы из прочнейших горных пород, а доспехи закалены в жерле вулкана с кипящей лавой. Я оборудовал броню дополнительной технологией полного энергетического поглощения. Такая инновационная технология довольно затратная, но я уверен, что мои люди смогут выдержать первые несколько прямых попаданий в отличие от наших врагов. Это даст нам знатное преимущество.

В нижнем отсеке корабля я хранил свою электроплазменную саблю. Я закрепил ножны на пояс, взялся за плетеную рукоять и вытащил лезвие. Проведя пальцем по сенсорной линии на узкой ребристой гарде, я увидел яркий индикатор цельного заряда и убедился в том, что мой клинок полностью готов к бою.

Чарльз же в спешке искал по всему судну свою сумку, которую сам и забыл куда положил.

– Потерял чего? – с насмешкой спросил я.

– Револьверы, – нервно ответил он.

Спустя некоторое время обильных бормотаний себе под нос возмущений, он все‑таки справился и с довольным видом достал два своих старых, как он их называет, «револьвера». Они стреляли непонятными для меня маленькими металлическими шариками, – оружие не столь мощное, как мое, зато эффективное, по словам моего друга.

Дворец Топоконии находился в центре города, а значит, его можно увидеть издалека невооруженным глазом.

Выглядел он невообразимо: высоченные золотые колонны, разрезающие облака, напоминали трубы органа. Парапеты украшали статуи великих воинов, участвовавших в войнах фракций, высокие окна с мозаичным вырезом, широкие деревянные двери с платиновыми узорами были тяжелыми и массивными, их нельзя было открыть в одиночку.

На заднем дворе находился сад с самыми редкими растениями Шори, вдоль которого моя мама всегда любила гулять каждое утро на рассвете, вдыхая нежные ароматы цветов, ведь они так особенно пахли в столь раннее время. А у центрального входа красовалась каменная площадь, дорога от которой простиралась до самых врат к городу.

Чтобы дойти до дворца, необходимо было пройти через несколько блокпостов с легионом стражников. Требовались десятки различных бумаг, удостоверяющих, что во дворец вы хотите попасть с благими намерениями. Если же окажется иначе, то вас заключат под стражу без суда и следствия. Воздух тоже хорошо охранялся: на каждом блокпосту стояла воздушная турель, которая подбивала любой летающий объект, приблизившийся хоть на широчин к дворцу.

Довольно иронично, настолько тяжело было попасть ко мне домой в гости.

Пока мы находились в воздухе, я заметил благодаря своему визору, что на удивление стражников у дворца не оказалось, даже у главного входа.

Я догадывался, что нас поджидают, скорее всего, внутри и устроят нам засаду. Я сразу же предупредил об этом своих воинов, ибо быть начеку – для нас в особом приоритете. Мы всегда должны быть готовы к любой угрозе.

Проникать во дворец нам пришлось через маленькую потайную дверь в тыльной части заброшенного здания, недалеко от дальнего блокпоста, у которого, кстати, стражников тоже не было.

Что это значит?

Кто‑то хочет, чтобы мы специально вошли внутрь? От этой мысли я сжал свою рукоять сабли еще сильнее. Однако отступать не хотел, я знал, что засада неизбежна, но моя цель стояла превыше всего – мы справимся.

Потайной вход привел нас к тоннелю, который простирался прямо к дворцу, здесь было очень темно и сыро, и мы активировали энергию в нашем оружии, словно зажгли факелы. По дороге мы встретили скелеты смельчаков, пытавшихся проникнуть во дворец, их застали врасплох опасные и смертоносные ловушки, но для нас они не были страшны, так как всех их отключил мой отец двадцать лет назад, именно он рассказал мне об этом потайном тоннеле.

Оказавшись во дворце, мы шли по длинному узкому коридору, пробираясь тихо, дабы не издать даже малейшего звука и не привлечь к себе внимания. Из коридора мы вышли в столовую, в которой обычно обедала вся прислуга, оттуда можно было пройти в любое место во дворце, начиная с музея древних артефактов и заканчивая королевскими покоями. Далее мы разделились: двое пошли в технологический корпус, чтобы выкрасть Усилитель Разума, еще два остались у входа в тронный зал, где была моя мать, куда я и собирался пройти.

Мы остановились, я перевел дыхание, мой друг посмотрел на меня и вскоре спросил:

– Все в порядке? Ты готов к встрече с ней? А что если она не примет твоих взглядов и твои планы покажутся ей пустой и бессмысленной затеей?

– Всю свою жизнь я готовился к тому, чтобы стать достойным наследником трона. Но, смотря на своих братьев, я понимал, что до них мне еще очень далеко, и она не выберет меня своим преемником. Так что, возможно, это не моя судьба, и сейчас уже неважно, что она мне скажет, поверь, – я пытался казаться своему другу гордым и уверенным в себе человеком, хотя на самом деле мое сердце разрывалось от одной только мысли, что она отвергнет меня, перестанет гордиться и посчитает, что я не достоин называться сыном. Но в эту минуту я собрал всю свою волю в кулак и открыл двери в зал.

***

Первое, что бросается в глаза, – семь величественных колонн, подпирающих собой зеркальный потолок, каждая из которых олицетворяла одну из фракций на планете Шори.

Элементали – властители природных стихий, эта фракция всячески содействует нашему движению, так как у нас много общего в плане мировоззрения и идей о создании нового мира. Их очень мало, но мы безмерно благодарны каждому человеку, оказывающему нам помощь.

Варвары – свирепые воины, крушащие врагов своей яростью, их невозможно подчинить себе грубой силой, только дипломатия решает все конфликты с ними, потому что, кто бы ни сражался против них, не выживал никто.

Кочевники – духовное общество, олицетворяющее гармонию с самим собой. Они всегда оставались нейтральны ко всем, поэтому никогда не вступали в конфликты с другими фракциями.

Индивиды – люди с особой генетикой, обладающие сокрушительной силой, редкое племя странствующих отшельников, многие из нас до сих пор считают эту фракцию всего лишь мифом, но это неправда, так как я лично встречался с их представителями.

Людины – в них нет ничего особенного, это простой народ, но их численность превосходит любую другую фракцию на нашей планете.

Чародеи – фракция мистических колдунов, людей, которые хранят тайные секреты мастерства, позволяющие им совершать поистине невероятные вещи. Но чтобы стать частью этой фракции, необходимо пройти сложнейшие испытания и изнурительные тренировки, что получается отнюдь не у каждого.

Воители – наша фракция, самая молодая из всех. Она существует почти пятьдесят лет, являясь лидирующей на всей Шори. Мы поддерживаем мир и порядок не только у нас, но и во всех фракциях, оберегая жизнь и интересы каждого шорийца. Высокотехнологичное военно‑политическое дело – наше все.

Оглядываясь по сторонам, от красоты и величия обычный человек попросту потеряет дар речи.

По бокам зала высокие окна открывали потрясающий вид на Топоконию, где простирался широкий и величественный горизонт моей родины. Стены, украшенные золотистыми гирляндами, свисающими с трофеев, выигранных в боях, демонстрировали гордость и достоинство нашего народа.

В последний раз я захожу в этот зал, чтобы попрощаться с ней, одной единственной – моей мамой. На мое удивление, я заметил ее совсем одну, мои предположения были совсем не такими. Я представлял, как меня уже поджидают старшие братья со своей армией, дабы схватить меня и посадить в клетку, где я буду гнить и только мечтать о своих планах на будущее.

Вот она – Вира.

Царица Топоконии и верховный правитель фракции воителей, а также остальных шести на планете Шори.

Она стояла у трона, закрывающего главную колонну, седьмую по счету, на которой изображена Байя – подруга и наставник моей мамы в годы ее молодости. Она давно погибла, и я не так много знал о ней, потому что мама несильно хотела о ней рассказывать. Единственное, я знаю, так это то, что она вместе с моей мамой и отцом участвовала в войнах фракций пятьдесят лет назад. Именно они основали седьмую фракцию на Шори – Воителей. Мама говорила, что, когда я родился, ее уже не было в живых, она скучает по ней, ведь именно благодаря ей она стала такой, какой является сейчас.

На большом постаменте позади трона царицы Байя, опустив голову, стоит, держа в руках щит, на котором изображен герб Топоконии – двуглавый змей, обвивающий три золотых меча. Позади статуи Байи изображены настенные аэрографии наших побед и сражений, королевская семья и люди, живущие в самой могущественной и инновационной фракции.

Вира стояла и разглядывала свои высокие кожаные сапоги, обшитые алмазами и белым золотом.

Сама Вира была невысокого роста, черные волосы, сплетенные в длинную косу. На первый взгляд она покажется молодой, но на тот момент ей было более семидесяти лет. Платиновая корона на голове подчеркивала величие, и, надевая ее, мама всегда изображала гордое лицо, подтверждающее королевский статус. Белоснежно‑золотистое платье с натуральным ярко‑снежным мехом всегда показывало соответствие образу царицы. Она поднимала свой подбородок и держала прямую осанку, грациозно шагая по дворцу, чтобы все, кто ее видел, понимали, какой должна быть истинная женская красота.

Но я знал ее лучше, чем все, со мной она была родной, настоящей. Никто из моих братьев не видел ее такой, какой вижу ее я. Она заметила мой взгляд. Я подумал, что она удивится, встретив меня здесь, так как я давно не объявлялся, или того хуже – будет в ярости, ведь многие из моих братьев считают меня предателем, изменником, который отверг свой народ, обычаи и историю, но это не было полноценной правдой.

Увидев меня, она нежно улыбнулась, вдохнула полной грудью и подошла ко мне. Ее шаг был неспешен, немного сгорбившись, она не показывала свою грацию и величественность. Вместо этого она была простой, человечной, а голос – спокойным и размеренным.

– Красивые сапожки, мама, – с легкой ухмылкой сказал я царице.

– Аркад, мой сын, как ты, родной? Меня Нэталисия предупредила, что ты придешь. – Подойдя к ней, в ее черных, как сама ночь, глазах я не увидел гнева, а то, как она беспокоится за меня, и мне стало грустно, что я могу больше никогда ее не увидеть.

– А где сейчас Нэталисия, разве не с тобой? – спросил я.

– Она сейчас в другой части города, готовит засаду для тебя.

– В каком смысле?

– Разве ты не знаешь? – озадаченно спросила мама.

– О чем?

– Твоя сестра выдала твое местоположение старшим братьям и попросила поддержки в виде всей стражи дворца. Однако она и не предполагала, что Микаэл с Димитром соберут вдобавок войско варваров и созовут всех оставшихся братьев, которые были заняты поддержанием порядка в остальных фракциях.

– То есть, мама, если я тебя правильно понял, если мои братья узнают, где я, – вместо горстки стражников против меня ополчится целая армия? – с тревогой спросил я свою царицу.

– Я никому не скажу, что ты был здесь, сын, – утешила меня мама, нежно поглаживая мою щеку ладонью. Как мне не хватало ее!

– Почему ты одна? Даже несмотря на то, что моим братьям необходима поддержка для моей поимки, к тебе все равно должны были приставить стражу.

– Я настояла на том, чтобы меня оставили одну. Но неужели ты беспокоишься о том, что я могу быть в опасности?

– Я понимаю, мама, ты великий воин, и способна постоять за себя. Но все равно ты уже не та, кем была в свои лучшие годы.

– Как это грубо с твоей стороны, сын! – с возмущением она легонько ударила меня по нагруднику своей ладонью. – Ты думаешь, что твоя царица – беспомощная старая бабка?

– Вовсе нет, – неловко посмеялся я.

– Не волнуйся, Аркад, стража во дворце все же имеется. Только благодаря моей воле ты и сумел сюда проникнуть.

– Вот как? Это ловушка?

– Нет, мой мальчик, я хотела, чтобы ты пришел ко мне. Я скучала по тебе, Аркад.

– Мама, наоборот, я думал, ты будешь несильно рада моему визиту, – с удивлением ответил я.

– Почему? Потому, что хочешь уехать и напоследок решил попрощаться? Это твой выбор, я буду только рада, если ты на новом месте заживешь счастливо. Но готов ли ты взять на себя такую ответственность? Ответственность создания нового мира?

– Да, готов. Я очень долго стремился к этому, поэтому полностью уверен в успехе своего дела. Теперь, когда я знаю секрет, у меня будет достаточно времени, чтобы лично самому возвести целую цивилизацию, при этом не позволяя ей погубить саму себя.

– Что за секрет ты открыл?

– Бессмертие… Я и мои последователи воспользуемся этой возможностью. Мы не сможем умереть, а будем жить тысячи лет, и нам хватит времени, чтобы наш мир процветал и развивался. Мы создадим совершенно иные технологии, которые помогут нам быть только лучше. Увеличим продолжительность жизни обычных людей, избавимся от болезней, войн, голода и всей этой грязи, что присущи примитивным формам жизни во Вселенной.

– Громкие слова, сын, – неодобрительно ответила она. – «Примитивным формам жизни во Вселенной»! С каких пор мой мальчик стал так высоко летать, смотря на всех свысока? В Топоконии также нет войны, мы являемся самой сильной фракцией из семи на планете Шори, это благодаря нашей сплоченности, самоотверженности, храбрости, благородству, а также благодаря устройству твоего отца. Я поняла, зачем ты пришел, а я‑то, дура, подумала, что мой сын просто захотел попрощаться с матерью, – настороженно продолжила она.

– Мама… – пытаясь оправдаться, сказал я, она тут же перебила меня.

– Пятьдесят лет назад, во время войн фракций, мы объединили людинов и простой народ, которые жили в других фракциях, я рассказывала тебе?

– Да, мама, я помню…

– Так вот, расскажу еще раз. Митинги, громкие и вдохновляющие речи не помогали сплотить людей для борьбы в этой ужасной и кровавой войне…

– Мама, я знаю, разреши объяснить…

– Дай мне закончить, Аркад! – грозным тоном перебила она меня, и я понял, что лучше мне помолчать и не перечить своей царице. – Твой отец Эдвирдор, светлая ему память, создал маленькое устройство, чтобы влиять на разум человека, не причиняя ему вреда. Этот прибор объединил людей, и мы победили в войне, основав новую, самую могущественную фракцию во всей Шори. Но мы не боги и никогда ими не были. А сейчас, слушая тебя о твоем «бессмертии», я понимаю, что ты возомнил себя именно им. Если ты заберешь прибор, ты понимаешь, какие могут быть последствия для всего города, нашей фракции, всей планеты? Ты осознаешь, что, создавая свой новый мир, ты можешь погубить старый, и все это благодаря твоему эгоистичному, гордому и безрассудному поступку? Одумайся, сын.

С каждым ее словом голос повышался, и я понимал, чем наш разговор может обернуться. Моя мама хоть и была на вид спокойной, умиротворенной женщиной, но внутри нее бушевал огонь, который с каждой минутой мог вырваться наружу. Вира – весьма вспыльчивая натура, и стоит ей хоть немного надерзить, вставить слово поперек или просто посмотреть своим неровным взглядом, как она просто взрывается. Когда я с ней общаюсь, ее гнев часто минует меня, но стоит что‑нибудь сделать обычному человеку, то ему, к сожалению, несдобровать. Она не убьет его, но придумает суровое наказание за его дерзость по отношению к царице.

– Мама, я не хочу забирать его, всего лишь одолжить. Я со своей командой ученых создам новый прибор на его основе и вскоре верну его, дабы сохранить мир и порядок в Топоконии, – я пытался как можно более убедительно объясниться и успокоить ее, не хотел, чтобы наш разговор перешел в конфликт.

– Так создай его здесь, дома! Аркад, я не понимаю, зачем тебе именно сейчас покидать родные земли? Останься, продумай лучше свой план, закончи все дела и дальше ступай с миром, зачем торопиться? – взволнованно осыпая меня вопросами, мама пыталась переубедить меня, найти альтернативный способ того, как можно все решить, но я настаивал на своем.

– А как же мои братья, изгнавшие меня? Они считают меня изменником, хотят, чтобы я больше не принадлежал королевской семье. Они всеми силами попытаются прогнать меня из города или того хуже – убить.

– Сынок, неужели это такая проблема для тебя? Ты не задумывался, что после изгнания ты до сих пор жив? И благодаря кому ты жив? Уверяю, я решу этот вопрос, и твои братья к тебе даже не притронутся.

– Все равно не могу, – вздохнул я. – Я слишком много ресурсов потратил, чтобы восстановить функционал планетарного аванпоста, и этот портал я держал открытым несколько лет, но не в силах держать еще дольше. Он скоро закроется.

– То есть тебя не остановить? – отчаяние пробилось в голосе царицы. – Без устройства твоего отца могут появиться нежелательные мятежи, а вскоре пойдут и войны. Я уверена, что мы одержим в очередной раз победу, но какой ценой? Сколько людей умрет из‑за твоей детской мечты, ты об этом подумал? В таком случае, если ты улетишь, то однозначно без этого устройства. Поверь, сын мой, мне ничего не останется, кроме как самой объявить войну твоему новому народу, и ты рискуешь потерять все то, что строил все эти годы.

– Пожалуйста, доверься мне, мама! Отдай мне этот прибор, и я клянусь, с теми ресурсами, что будут на новой планете, я смогу открыть портал снова, и я верну его в целости и сохранности.

Время было на исходе, но отнюдь царица моя никуда не торопилась. Неспешным шагом она задумчиво подошла к высокому окну в зале и смотрела на восхитительный вид Топоконии, такой тихий и спокойный город; звезды, освещающие горизонт, уже почти сели, и осталось совсем немного времени до полной темноты.

Она стояла и размышляла о том, что я ей сказал, о нашем разговоре.

Я понимал, что она хотела бы поверить мне, но не может. Ведь для того, чтобы сохранить порядок и мир во всей фракции, необходим контроль, но мы в Топоконии никогда не применяли грубую силу, подчиняя себе народ. Хоть мы и являемся самой развитой в военном плане фракцией, но мы не убийцы и не воры, наш народ благороден, и моя мама знала, что настоящий царь не ищет войны, но он всегда должен быть к ней готов. И, отдав мне прибор, она рискует потерять все, что берегла всю свою жизнь.

– О чем ты думал раньше? – спросила меня мама. – Ты не мог скопировать этот прибор до того, как отправишься в такое путешествие?

– Я не знал, как это сделать, и честно признаюсь, не знаю даже сейчас, точнее, знаю, но отчасти… …недавно узнал, – спешно заикаясь, ответил я ей. – Уверен, мои друзья помогут мне разобраться до конца, и мы сделаем такой же, и вскоре я отправил бы его обратно. Так ты веришь мне, мама?

– Нет. Аркад, родной, ты гениальный ученый, на твоем счету большое количество изобретений, и ты даже придумал, как жить вечно, хотя звучит все это весьма сомнительно. Но одно я могу сказать точно… тебе далеко еще до своего отца, он был гениальнее тебя в тысячи раз, и тебе есть куда стремиться. А сейчас, рассказывая мне свои сказки о бессмертии, ты просишь меня слепо поверить тебе, отдать прибор и подвергнуть наш мир опасности. Представь только, что произойдет, если ты его заберешь? И неизвестно, когда его вернешь, сколько времени пройдет? Год, два, сто или даже тысяча лет. Представь, как изменится Топокония, когда ты снова захочешь вернуться. Ее уже может и не быть. Я не могу рисковать!

Я понимал, что ситуация неизбежна, и понимал свою мать. Ее взгляды я полностью поддерживал, но моя цель стояла на первом месте, и мне пришлось пожертвовать.

– Тогда у меня не остается выбора, как отнять его силой. Прости меня, мама! – И именно в тот самый момент неожиданно двери в зал распахнулись, я увидел Чарльза, который с одышкой прокричал мне.

– Аркад, мы взяли его, уходим скорее!!!

Моя мать с яростным удивлением посмотрела на Чарльза и вскоре на меня. Ранее я видел уже этот взгляд, и мне не было столь тревожно, но сейчас я чувствовал сильнейший страх, волнение, и я не знал, получится ли у меня завершить задуманное.

А что если она остановит меня?

Что со мной будет?

Она посадит меня в темницу на долгие годы или того хуже – приговорит к смертной казни за измену родине? В этот момент мне ничего не оставалось делать, как бежать и сражаться, за себя и за свой будущий народ.

Царица Вира связалась с оставшейся королевской стражей по своему наушнику, приказала запереть все входы и выходы из дворца, окружить штурмовыми космолетами весь периметр снаружи и ни в коем случае не дать мне уйти. По всей видимости, все мои братья уже успели узнать о моем истинном местоположении, поэтому мне стоит приготовиться.

Я посмотрел на свою мать в последний раз, я очень хорошо запомнил все те эмоции, что она испытывала в тот момент – она чувствовала глубокое отчаяние вперемешку с яростной злостью ко мне, она, скорее, больше переживала не за то, что случится с ее народом, а что она больше меня не увидит. Но до конца я все равно не мог понимать ее, поэтому это было лишь мое предположение. И я верил, в глубине души она гордится мной и надеется на то, что у меня все получится.

***

Чарльз сильно торопил меня, так как стражники приближались, и, судя по всему, их было много, очень много. Мы приготовили свое оружие и прорывались с боем через главный вход дворца наружу. Подбегая к холлу, перед нами возвышались двери центрального входа, ведущие на царскую площадь.

Нас ожидали три десятка стражников, а также горстка варваров, которые замыкали строй, однако нас было всего шестеро, время шло и поэтому мы незамедлительно вступили в бой первыми.

– Аркад, их слишком много, мы можем не справиться! – крикнул мой друг, яро отбиваясь от противников.

– И это лишь малая часть. Они решили ополчить против нас целую армию! Нам нужна поддержка! – с одышкой пытался ответить ему я.

– Я в курсе, она уже на подходе! Нам всего лишь нужно продержаться еще немного! – выдавил из себя Чарльз, расправившись уже как минимум с пятым по счету стражником.

– Стоп, ты знал? Когда ты успел? – продолжил я, когда резко позади меня стражник обхватил мое горло крепким силовым захватом, не давая мне даже вздохнуть. Раздался выстрел револьвера, и противник позади меня упал замертво.

– Я это понял, когда лично увидел в окне приближающуюся ко дворцу целую орду летающих золотых лодок, – иронично ответил мне друг, продолжая сражаться.

Мы бились на равных, но мои люди все же одерживали победу, так как они имели преимущество в виде оружия, которое я выдал им.

Наши противники имели прогрессивный арсенал. Доспехи из полимерного волокна с защитным полем сетчатой проекции. Энергетические бластеры, магазин которых вмещал более сотни патронов, способных преследовать свою мишень. Про ионные гранаты с пульсирующей разрывной отдачей я вообще молчу. Не зря же фракция воителей считается первой среди всех в вопросах вооружения. Я учитывал боевую мощь нашего народа при разработке своего оружия, поэтому сделал все возможное, чтобы на несколько шагов опередить ее.

Прямо сейчас, на моих глазах, я понимал, что потраченное мной время не прошло впустую. Наши копья и сабли отбивали каждую пулю, выстрелянную из бластера, а импульсы, громовые удары и языки пламени пробивали любой щит противника.

Хоть мы и успешно прорывались, но я знал, что время на исходе, а стражников становится все больше, в такой критической ситуации к нам должно было подоспеть уже наше подкрепление из фракции варваров и элементалей, которых, по всей видимости, вызвал Чарльз.

– Тук‑тук! Не ждали? – вломившись в космолете с грохотом и выломав дверь центрального входа во дворец, подняв столбы каменной пыли в воздух, прилетел мой соратник Альфан со своим подкреплением – предводитель моего движения во фракции элементалей. Он был нелучшим бойцом, но обладал чрезмерной храбростью, а также был верен мне, как своему брату. – Я подумал, что вам понадобится помощь? Времени мало, верно?

– Ты как раз вовремя, дружище! – усталым, но радостным тоном ответил ему Чарльз, а он, в свою очередь, увидел мою ехидную улыбку и также улыбнулся мне в ответ.

Альфан, недолго думая, прямо из открытой кабины применил свою силу к стражникам, сдерживающим нас теперь уже у разрушенного входа во дворец. Его черные перчатки покрылись ледяным инеем, и он в тот же миг, испуская из рук настоящий зимний буран, заморозил всех стражников и дал нам возможность быстро отступить.

Мы сели в его космолет. На самом деле он был мой, потому что элементали не пользуются космическими кораблями и самолетами, но этот я не жалею, что отдал ему. Все мои собратья обмениваются технологиями своих фракций и создают сообща новые, чтобы быть совершеннее. Только объединив наши усилия и возможности, можно достичь небывалых результатов, жаль, что этого не понимают остальные.

Наш и еще несколько космолетов, высоко взмыли в воздух. Топоконии на такой высоте не было видно, а лишь яркие огни ночных фонарей на улицах города. Внизу еще оставались наши люди, сражавшиеся со стражей и двумя моими братьями, Николаусом и Татианом, которых я успел разглядеть по красочным королевским одеяниям с ярко‑желтыми и зелеными бархатными плащами. Это говорит о том, что все мои братья уже здесь, однако своих людей бросить на произвол судьбы мы просто не могли, поэтому я сказал Альфану, чтобы тот спустил пару кораблей, чтобы помочь нашим союзникам.

Приказ он выполнил, но не успел спуститься, как с летного корпуса возвысились королевские штурмовые истребители, а один из них я узнал сразу – это был личный боевой самолет моего старшего брата Микаэла. Продолговатый, с длинными острыми на концах крыльями, корпус которого был специально сконструирован из магматического черного металла с золотыми узорами, что придавало ему невероятную прочность.

Он смог сбить один из наших кораблей. Но я не мог просто смотреть, как он уничтожает наши ряды, поэтому незамедлительно сел за пулеметный бластер, оборудованный в хвостовой части нашего космического судна.

Отстреливался я, как только мог, мои бойцы, а также Чарльз и Альфан помогали мне избавиться от нашего назойливого «хвоста». Открыв верхний отсек на крыше корабля, Чарльз достал свою стеклянную бутылку с какой‑то непонятной смесью горючего, поджег ткань, пропитанную ей, воткнутую в горлышко, кинул эту бутылку в один из кораблей, и тот в мгновение загорелся.

– Ха! Выкусите, подлецы! – победоносно вскрикнул Чарльз. – Аркад, надо с ними заканчивать, портал вот‑вот закроется, нам необходимо самим оторваться от них, еще и наших союзников, оставшихся внизу, подтянуть вслед за нами!

– Я знаю, но мой брат – непревзойденный пилот, лучший во всей Топоконии, – ответил я другу по общему каналу связи. – Если собьем его, с легкостью справимся и с остальными. Альфан, сделай что‑нибудь! Ты можешь его заморозить?

– Постараюсь, дай только собрать и сконцентрировать всю энергию в мой лук, если я попаду в него, то стрела заморозит весь его истребитель!

Пока я пулеметным бластером пытался сбить все остальные вражеские самолеты, Альфан собрал в ладонях всю свою леденящую мощь и прицелился.

– Эй, пилот, держи курс прямо, мы должны попасть точно в цель! – крикнул Чарльз. – Надеюсь, ты не промахнешься, Альфан, потому что для них мы тоже открыты.

Как только у Альфана появилась возможность выстрелить, он это сделал.

Истребитель моего брата стал стремительно замерзать и терять высоту, но все же он успел выстрелить и повредить обшивку нашего корабля. Благо Альфан оставил еще немного энергии и потушил пламя.

Нам казалось, что мы оторвались, но на мгновение, потеряв бдительность, ни с того ни с сего, одна из наших турбин вспыхнула, я боялся, что корабль не выдержит и мы с грохотом упадем на землю. Сначала я подумал, что нас подбил один из вражеских кораблей, но стоило мне выглянуть, как я заметил прицепленного своим кинжалом об корпус нашего космолета моего брата Микаэла.

Снова открыв верхний отсек, чтобы выйти на крышу космолета, я был готов к тому, чтобы принять удар своего брата. Я знал, что он не один, но почему‑то не проверил тыл, и в тот же миг заплатил за свою невнимательность.

Я почувствовал, как кто‑то ухватил мои руки сзади, крепко сжав, не дав возможности даже пошевелиться. Я знал, как выбраться из такого захвата, но мне было любопытно, кто был позади меня. Поэтому я не дергался, дал понять своему противнику, что я обездвижен, а значит, он победил и потеряет свою бдительность. Какой шаг предпримет мой враг дальше и получится ли у меня его перехитрить?

– Не дергайся, брат, разве ты думал, что мы так просто дадим тебе сбежать? – и я узнал этот голос, суровый мужской, отдающий громким басом. Это был мой старший брат Димитр. Он крупного телосложения, всегда двигался медленно, но, когда дело доходило до драки, тут же становился резким, и я всегда удивлялся его рефлексам,– насколько быстр он был в тот момент, когда это нужно было. – Это тебе больше не пригодится, – добавил брат, вытащив из ножен мою саблю и выбросив ее за борт в реку.

– Димитр, давно не виделись, – скрипя зубами, ответил ему я, и не успел он мне что‑либо сказать, как я заметил перед собой Микаэла, который, зацепившись за мой корабль, взобрался на крышу, для того чтобы окончательно поквитаться со мной.

Имея спортивное телосложение, мой старший брат являлся лучшим воином в Топоконии. Густая борода скрывала ямочку на его подбородке, короткие черные волосы, карие глаза и уставший взгляд. Оно и верно, Микаэл побывал в десятках войн и повидал на своем веку немало негодяев, жаль, что перенял на себя их примеры.

Я видел, как позади него взмыл вверх военный истребитель с двумя летевшими вровень с ним королевской поддержкой по обе стороны. Тут же узнав орнамент каждого из них, предположил, что это могли быть истребители двух моих младших братьев.

С широкими крыльями и острой носовой частью – им владел Эвгенос. Плоский, с округлой рамой принадлежал Владору.

Неудивительно, что Микаэл позвал их с собой, ведь они лично обучались у него искусству пилотирования, что позволило быть им одними из лучших пилотов в Топоконии. Однако в это время, пока мы втроем стояли на крыше космолета, даже несмотря на то, что один из двигателей знатно подгорел, корабль дымил прямо на лету. Тем не менее мы сохраняли достаточно высокую скорость полета, и я знал, что если у меня получится столкнуть их хотя бы немного, сбить равновесие, то они упадут прямо вниз в реку. Парни для этого специально снизили высоту и держали именно такой курс к порталу, дабы избежать плачевных последствий в виде тяжелых травм. Сами они не выходили наружу, ждали, потому что я им приказал. Я был уверен в том, что справлюсь с братьями, и хоть их сейчас двое, все равно им не получится меня остановить.

– Альфан, ты можешь как‑нибудь связаться с нашими кораблями, которые должны были забрать остальных людей в Топоконии? – завопил Чарльз, слова которого я слышал через свой наушник по общему каналу связи. – Надо что‑то делать, река заканчивается, осталось буквально немного до портала, а Аркад до сих пор не разобрался со своими братьями.

– Ты можешь, пожалуйста, не паниковать? Когда ты это делаешь, паниковать начинаю и я! Я сказал им, что к тому моменту, когда мы будем подбираться к порталу, они уже должны лететь вместе с нами!

– Да откуда ты можешь знать, что они успеют? Вдруг у них ничего не получилось и они до сих пор в Топоконии? Мы далеко уже вылетели за ее пределы, проверили бы, да нет возможности, понимаешь?

– Я знаю своих ребят, Чарльз, – с гордой ухмылкой ответил ему Альфан и указал на боковое окно космолета, где уже неподалеку вровень с нами летел корабль наших союзников, которые ждали приказа атаковать.

– Ого, как быстро! Что ж, беру свои слова назад, – со стыдом ответил Чарльз Альфану.

Тем временем я стоял в захвате своего брата и общался со вторым. Я пытался тянуть время настолько, насколько это возможно. Чтобы попасть в портал, мы должны были преодолеть скалистые горы, начинающиеся как раз таки с конца реки, над которой мы летели. Хоть видимость была не самой лучшей, ночь на дворе как‑никак, пролетая леса, у нас не было никаких опознавательных знаков или хотя бы фонарей, с которыми можно было ориентироваться в пути, однако это не казалось для меня проблемой, я знал маршрут, осталось совсем немного.

– Ты знал, Аркад, что ты очень расстроил нашу маму? – спросил Микаэл, засовывая в ножны свой королевский кинжал. – Она же говорила тебе остаться, а ты мало того что сбежал, так и забрал с собой изобретение отца, которое уже более пятидесяти лет помогает нам сохранять Топоконию в мире, подмяв под себя остальные фракции.

Я понимал, что он говорит это не потому, что ему жалко маму, а потому, что он без устройства отца не сможет теперь сохранять свою и остальные фракции под своей властью. Ведь он старший из всех братьев, и по закону трон должен достаться именно ему.

– Ты поступаешь крайне эгоистично по отношению к своей семье и к своему народу, – продолжил брат.

– Эгоистично? Как ты можешь обвинять меня в эгоизме, когда сам не лучше меня? Вспомни, как ты поступал с другими народами. Грабил, убивал, и все ради своей наживы, чтобы потешить свое самолюбие. Ты отвратителен, наша фракция благородна и не размахивает мечом, угрожая убийствами. Я бы все равно не остался в этом мире, особенно, когда знаю, что новым царем Топоконии станешь именно ты!

– Я делаю это не ради себя, а ради своего народа, глупец! – ответил мне Микаэл, всеми силами он пытался показать мне, что он великодушный правитель, но я знал, что все это лишь маска, которую он надевает поверх своего гордого и высокомерного лица.

– Ложь! – яростно ответил я ему, как тут же почувствовал сильный удар в бок, прямиком в почку. Мне было больно в тот момент, это был кулак Димитра, который стоял позади и до сих пор держал меня, но я старался терпеть, не подавая признаков слабости. – У тебя все равно не получится меня остановить, с этим прибором я уже взял под свое крыло большинство фракций, среди них хорошие люди, добрые и честные. А у вас остались те, кто яростно ненавидит наш народ, меня и тебя в том числе, – с блефом продолжил я. – Поэтому, надеюсь, ты наладишь с ними хорошие отношения, иначе с твоей поганой натурой ты погрязнешь в море крови и боли! В этой ситуации мне жаль только нашу маму, но ничего, я об этом уже позаботился: когда проиграешь и вернешься домой, то больше ты ее не увидишь!

– Ты что‑то сделал с ней? А ну быстро отвечай! – он смотрел на меня своими пламенными глазами, пытаясь запугать одним только взглядом, только вот бесполезно. – Я понял, в чем дело. Вы в сговоре все вместе. Ты, мама и наша предательница‑сестра, которая позволила тебе украсть прибор, обведя нас всех вокруг пальца. Но ничего, сейчас она уже сидит связанная в темнице, а за ней надзирает наш братец Настэсий. И если окажется, что наша мать действительно предатель, то я свергну ее, она составит нашей Нэталисии компанию. Они обе будут гнить в тюрьме до конца их дней!

После своих зловещих угроз он замахнулся на меня, и я тут же среагировал, высвободившись из захвата своего брата.

Мы бились на кулаках, я просто не давал своим противникам возможности достать бластеры. Хоть выйти из довольно‑таки сильного захвата мне не составило труда, но вот сбросить кого‑либо с космолета после нескольких ударов мне по лицу оказалось просто невозможным.

Микаэл и Димитр были непревзойденными бойцами в рукопашном бою, а стоило им взять в руки свое оружие, так они тут же превращались в несокрушимых воинов.

– Река заканчивается! Давай! – крикнул Чарльз Альфану.

– Хорошо, – в этот момент Альфан провел указательным пальцем за ухом, чтобы связаться со своими людьми, которые в тот момент летели параллельно с нами. – Цель – мужчина в черно‑золотых доспехах на крыше нашего космолета, устранить противника. Второго, в голубом плаще, не трогать – это союзник.

А бой между мной и моими братьями продолжался, я уверен, что если бы со мной был один противник, то этот бой закончился бы очень быстро. После нескольких ударов ногой по моему ребру я упал на одно колено, Микаэл стоял в стороне, пока Димитр добивал меня кулаком по лицу. Я резко схватил его за руку и нанес один точечный удар прямо в корпус, отчего мой противник потерял равновесие. В этот момент мне оставалось только найти в себе силы, чтобы встать, и, замахнуться с разворота ногой прямо ему в нагрудные доспехи, дабы брат упал прямо в реку.

Но что если Микаэл среагирует и остановит мою атаку? Тогда мой план может не сработать, но я это все же сделал, рискнул, и как раз таки тогда, когда Микаэл успел среагировать и остановить меня, его отвлекли мощные взрывы позади него.

Корабль элементалей подбил истребитель Владора, благо тот успел катапультироваться и спрыгнуть с парашютом в реку.

В воздухе развернулась целая баталия.

Корабль подлетел ближе, открыв верхний отсек, из него выпрыгнул элементаль, обладающий огненными способностями. Его руки объяты пламенем и благодаря им он взмыл в воздух, словно на реактивном ранце, разогнавшись и нанеся сокрушительный взрывной удар по вражескому истребителю.

Пока судно теряло высоту, элементаль успел перепрыгнуть на самолет Эвгеноса. Союзник расплавил кабину и вышвырнул наружу пилота, отчего корабль резко упал вниз.

Увидев вдалеке парашют своего младшего брата, я с легкостью выдохнул, а пламенный соратник быстренько переметнулся обратно.

Благодаря элементалю Микаэл отвлекся на секунду, а когда он повернулся в мою сторону, то вместо двух своих братьев увидел только меня одного.

– Думаешь, я не смогу одолеть тебя в одиночку? Каждый день я тренировался для того, чтобы достичь невообразимых результатов в моей физической и боевой подготовке. Я должен защищать свой народ любой ценой! Но когда ты решаешься предать нас и повергнуть наш родной мир в хаос, то мне ничего не остается делать, кроме как остановить тебя, пусть даже и ценой твоей жизни. Я знаю, наша мама не одобрит мой метод, но, уверяю тебя, брат, я смогу убедить ее в том, что я поступил правильно. И даже если ты сбежишь, то не найдется ни одной планеты и ни одного уголка во Вселенной, где я бы тебя не нашел! Клянусь, я достану тебя, и ты поплатишься за все, что сделал!

– Брат мой, – с улыбкой ответил ему я. – Ты сначала вспомни наше детство, когда мы играли в прятки, ты никогда не мог найти меня, потому что искал ответы на поверхности и не мог мыслить здраво, от этого ты проигрывал. Время идет, но ты никак не меняешься. Твоя судьба – быть тщеславным шутом, который громче всех говорит о своих жалких подвигах, но на деле ты никогда и ничего из себя не представлял. Глупый и самолюбивый пустослов – вот ты кто!

Я специально пытался спровоцировать его на агрессию, так как знаю, как он вспыльчив. И когда он услышал эти слова, тут же с яростным возгласом вынул свой бластер из кобуры, прикрепленной к его бедру. В этот момент я был в полулежащем положении, хоть мне и хватило сил, чтобы столкнуть с крыши космолета своего старшего брата Димитра, все же мне было очень тяжело.

Корабль элементалей уже успел сбить все истребители противника. В этот момент Микаэл прицелился в меня, чтобы совершить свой точный и смертельный выстрел, как вдруг в него попал мощный заряд пулеметного бластера, точно в плечо, отчего он на мгновение потерял бдительность. Мне хватило секунды, дабы взять всю свою волю в кулак, из последних сил встать и резким рывком столкнуть Микаэла с крыши, но, не рассчитав правильно свои силы, я устремился в полет вниз вслед за ним.

Я уже успел представить, как упаду в реку.

Через что мне придется пройти дальше?

Снова с ним драться, только уже в воде? Снова к нам успеют прилететь его новые истребители, и снова начнется битва в воздухе – наш корабль поврежден, и, скорее всего, в этой схватке мы проиграем.

С этими отчаянными мыслями я летел вниз, когда почувствовал резкий рывок – меня успел поймать Альфан в самый последний момент.

– Держу!

– Спасибо, друг! – радостно поблагодарил я его, посмотрев вниз, увидел, как Микаэл уже был внизу и плавал в реке. Я ощутил сильнейшее облегчение в своей жизни и понял, что мы победили.

***

Река закончилась, а наши корабли облетели скалистые горы. Точно следуя моим указаниям, мы пересекли защитное поле, которое скрывало место портала.

Я приказал своим людям открыть портал, связавшись с ними через средство коммуникации на моем ухе. Мои люди активировали его, используя дистанционный пульт управления, который мы сконструировали вместе с Чарльзом. Мы почувствовали сильные вибрации из‑под земли, и корабль начало тяжело трясти.

Как только активировался портал, горизонт вокруг начал искажаться. Земля стала тянущейся, словно резина, и горизонт ушел в вертикаль. Свет от звезд растягивался в тонкие линии. Послышался звон в ушах, поднялся суровый гул.

Это эффект кротовой норы.

Пространство во время активации буквально выворачивает наизнанку, все материальное становится нематериальным.

Портал широкий, в него сможет пролететь корабль, причем не самый маленький. Влетев внутрь, мощный электрический заряд окутал все судно, от такого резкого скачка наш дымившийся двигатель не выдержал, ярко вспыхнул, и мы потеряли управление, благо портал на той стороне был построен не столь высоко от твердой земли. И хоть посадка оказалась довольно‑таки жесткой, тем не менее все остались целы.

Как только мы оказались на другой планете, ночное небо прямо на глазах сменилось на ярко‑голубое, а горизонт оставался в том же положении, как и тогда, когда мы залетали вовнутрь. На новой планете был день, небосвод освещала лишь одна яркая, растянувшаяся в линию звезда, которую деформировал эффект кротовой норы во время телепортации.

После того как все наши корабли оказались по ту сторону, перенос завершился, и портал перестал работать, завершив процесс телепортации. Горизонт вновь встал в свое прежнее положение, а звезда приняла свою обычную для себя форму шара.

Небо на планете не особо отличалось от неба в Топоконии, однако звезды отличались от звезд в моем родном мире. Ночью мерцали другие для нас созвездия, а над нашими головами красовались два полумесяца– спутники этой планеты. Мы назвали их Соф и Дари.

На поверхности Софа мы могли легко разглядеть все его метеоритные кратеры – настолько он был близок к нам. Дари расположился намного дальше, поэтому его можно было отлично рассмотреть только через телескоп.

На первый взгляд кажется, будто наши спутники разного размера, но, как показали наши наблюдения, они имеют практически одинаковый диаметр.

Для нас они оказались большой проблемой при выборе подходящей для новой жизни планеты. Из‑за такой близости спутников имеются огромные приливные силы, поэтому мы начали строить город подальше от океанов.

Их насчиталось всего два – Восточный и Западный океаны.

В дальнейшем, я думаю, нам не составит труда построить высокие барьеры у водоемов к близлежащим городам и поселениям, дабы их не затопило.

Погода была хорошая: свежий воздух, дул прохладный ветерок.

Приземлились мы в зеленом поле, впереди рос густой лес.

На Шори в момент побега было уже довольно холодно, опадали листья с деревьев, но здесь все было по‑другому.

Деревья необычной формы, и мне ни разу не встретились похожие с Топоконией растения.

Оказавшись здесь в первый раз, на планете не было ни души, только примитивная живность. Похоже, жизнь только начинает развиваться, и до сложных организмов ей еще далеко. По этому поводу, кроме людей, мы привезли с собой и животных, домашних, которых будем разводить, и диких, которых мы просто отпустим на волю. Однако спустя некоторое время мои родные звери начали умирать по непонятной мне причине, а вот ручной пес Чарльза внезапно одичал, и нам пришлось выпустить его на волю.

Организм зверей намного слабее человеческого, скорее всего, на них так повлияла новая атмосфера. Либо нам придется выводить новые виды, либо стать вегетарианцами. С последним мириться, я, правда, не собираюсь, поэтому буду изучать этот вопрос, пока не смогу добиться хотя бы удовлетворительного результата.

– Мой таймер сработал, а это значит, что портал в Топоконии уже самоуничтожился, обратно нам не вернуться, – с тревогой сказал мне Чарльз. – Ты не пожалеешь о своем решении?

– А нам туда больше и не нужно: все, что мы хотели, мы уже получили, – ответил я.

– Твоя мама осталась там. Почему ты не мог взять ее с собой?

– Чарльз, я предлагал ей и не раз, но она всегда отказывалась. Понимаешь, она любит свою родную планету, свой народ и Топоконию. Я не сумел ее переубедить.

– Как думаешь, у нашего поступка будут серьезные последствия?

– Честно, я не знаю, – вздохнул я. – Боюсь, там начнется самая настоящая разруха и война.

– Вот как? – поднял бровь Чарльз.

– Я попросил свою сестру Нэталисию защитить ее, поселить в укромном месте так, чтобы все это ее не касалось. Микаэл поведал, будто сестра в заточении, и я бы поверил ему, но я очень хорошо знаю Нэталисию. Уверен, она найдет способ выбраться и защитить нашу маму. Мне очень жаль, что моя царица сейчас не со мной, но и отказываться от своих грядущих свершений ради нее я не был готов. И я…

– Я так понимаю, ты и не собирался возвращать прибор своему народу, – перебил меня Чарльз.

Я холодно взглянул на своего друга, но мне не хотелось перед ним оправдываться. Что сделано, то сделано. Назад пути больше нет.

– От телепортации остальные наши корабли тоже повредились, похоже, что нам всем вместе придется добираться до поселения пешком.

– Ладно, сложите все свое оружие и часть доспехов, здесь довольно‑таки жарко сегодня, поэтому идти будем налегке, – приказал я своим людям. – Как доберемся, возьмем транспорт и вернемся обратно. Починим корабли и заберем все, что оставили.

– А что делать с нашим порталом? – спросил Чарльз. – Его тоже уничтожить?

– Нет, Чарльз, нам нужно время, чтобы подготовиться. Следующее место, куда мы отправимся, – на твои родные земли. Благодаря устройству моего отца мы и с твоей планеты сможем телепортировать часть людей прямиком к нам.

– Вернемся на Землю? – спросил он.

– Да.

– Звучит любопытно. Только я очень тебя прошу, смени гардероб. Не хочу, чтобы мы привлекали к себе лишнее внимание.

Я с улыбкой кивнул ему в ответ.

В ту же минуту ко мне подошел один из моих приспешников и вручил мне в руки прибор отца. Маленькое устройство, формой напоминающее знак бесконечности. Чтобы оно заработало, его нужно активировать, специальными жестами проведя по дисплею пальцем и прикрепив его на лоб для связи с разумом. Но сейчас оно не нужно, наша задача – дойти до небольшого городка, который мы успели построить за три года, отдохнуть и с новыми силами продолжить работу, а ее у нас очень много.

После того как мы оставили все наше снаряжение, корабли, мы отправились пешком до города, идти туда недалеко, поэтому дорога заняла немного времени.

– Мне нравится эта планета! – гордо воскликнул Альфан. – Признаюсь честно, впечатлен.

– Мы тебя ни разу не брали сюда, верно? – спросил Чарльз.

– Да, я всегда думал, что меня будет дико тошнить от такого путешествия, но я чувствую себя вполне хорошо. А куда мы направляемся?

– За три года мы успели построить пока один город, с развитием наших технологий мы планируем расширяться, строить дальше и другие города.

– Город – это громко сказано, – скромно вставил Чарльз. – Пока что просто поселок.

– Как назвали? – спросил Альфан.

– Мы назвали его – Эдвир, – ответил Чарльз.

– В честь отца?

– Да, – сказал я Альфану. – Там, кстати, должны нас встретить наши соратники из фракций людинов и кочевников– Люциус и Милиам.

– Милиам? – посмеялся Альфан. – Ты серьезно? Эта дамочка меня просто ненавидит, не думал, что она согласится на колонизационную миссию. Ох, Аркад, ты меня явно удивил.

– Ненавидит? – переспросил Чарльз. – Это за какие такие заслуги?

– Рассказываю, – бодро начал Альфан. – Это было давно, я с Аркадом тогда только познакомился. Напомни, друг мой, сколько лет прошло уже?

– Примерно семь или восемь, – с ухмылкой ответил я.

– Так вот, мы исследовали чужие земли, искали союзников из разных фракций, Милиам была превосходным знахарем и обучала других врачеванию. Мы пришли к ней и попросили помощи, нам нужны были люди для перевозки ценных грузов, для торговли, которые мы разыскали в священных захоронениях древних фракций. Они все нам отказали, так как Милиам оказывала на них сильное влияние, но после того как все ее ученики узнали от меня, какую долю они получат за помощь в перегрузке, на следующий день там уже не было никого, кроме несчастной Милиам.

– Она была просто в бешенстве – увести из‑под носа весь ее личный состав из учеников и помощников, – поддержал я с длинной до ушей улыбкой.

Альфан засмеялся. А Чарльз криво посматривал на него, пытаясь выдавить из себя хоть какие‑то эмоции, но у него это явно не получалось.

– И что, она до сих пор тебя ненавидит? – спросил Чарльз.

– Насколько я знаю, еще как, – сверкая зубами, ответил Альфан.

– Да нет, уже не так сильно, – добавил я. – После этого мы с Милиам подружились, и она сама вспоминает тот день с улыбкой на лице.

– Из всех ли фракций тебе получилось переманить людей сюда, Аркад? – спросил меня Чарльз.

– Я сам не знаю, – пожал плечами я. – Когда Нэталисия помогала мне собирать людей, я не мог видеть, откуда они все пришли, некоторых можно было отличить по особым признакам, как например варваров и элементалей, но не факт. Понимаешь, люди из всех фракций не носят одни и те же одеяния, поэтому среди них можно встретить кого угодно. Тут остается лишь гадать.

– Хотел бы я узнать каждую фракцию поближе, – вдумчиво почесал друг подбородок.

– Я, если честно, понятия не имею, кто такие чародеи. Я наслышан о них от своей царицы, ведь они участвовали в войнах фракций, но лично я с ними не встречался.

– Говорят, что они вызывают дождь с помощью бубна, – подхватил Альфан. – Танцуют ритуальные танцы, носят перья на голове и приносят зверей в жертву ради мира во всем мире.

– Что за глупости? – закатил глаза я. А потом обеспокоенно призадумался.

– На Земле есть похожие, – подметил Чарльз. – Но их по большей части считают сумасшедшими.

– На самом деле моя мама рассказывала об их умениях высчитывать пространственный код реальности и материализовывать его в физические объекты, по своей воле меняя их агрегатное состояние. По ее словам, это только малая часть того, на что они способны.

– Если бы я так умел, то у меня не было бы нужды тратить свои кровные на пропитание, – недовольно скрестил руки Альфан.

– Не думаю, что они используют свой талант, чтобы создавать себе еду. Звучит это весьма абсурдно.

– А они с духами разговаривают? – спросил нас Чарльз. – На моей планете есть шарлатаны, которые утверждают, что имеют связь с загробным миром. А каждый наивный дурак рад отдать им все до последней нитки, лишь бы пообщаться со своим умершим дедом.

Я поднял брови от удивления.

– Знаешь, а внутри каждого элементаля живет дух перерождения, – ответил ему Альфан. – Но он не связан с загробным миром.

– Прям дух? – переспросил Чарльз.

– На это сложно ответить точно. Мой ледяной ерс общается со мной, но только во снах. Мне самому много что интересно, но получить от него все ответы на вопросы я до сих пор не могу.

– А что ты смог узнать? – уже спросил я.

– Они слабы, – ответил Альфан. – Им необходим носитель, чтобы выжить. Дух одаряет меня своим священным даром, а взамен я присягаю ему в верности до тех пор, пока не умру.

– А когда умрешь, что произойдет?

– Он найдет другого носителя.

– То есть сеанс спиритизма ты нам не устроишь? – расстроился я.

– Нет, – закатил глаза Альфан.

Дойдя, наконец, до нашего первого поселения, на горизонте показалась высокая башня – промышленная шахта, окруженная жилыми строениями из сплава тантала и меди, а их парапеты мы украсили рубином, которого в местных залежах было просто в изобилии.

Рубин считается для нас драгоценным камнем, Чарльз настаивал на том, чтобы перестать его называть таковым, так как его ценность должна соответствовать его редкости.

Я убедил своего друга, чтобы оставить рубину его статус.

Думаю, мы с уверенностью можем гордиться нашими ископаемыми, которые на других планетах считаются редкостью. Может, именно это и станет отличительной чертой нашего нового мира – города из драгоценных камней. Никто во Вселенной не сможет позволить себе мастерить кирпичи из бриллианта или изумруда, а для нас это станет обыденностью.

Признаться честно, я и не подозревал, что, ведя такие фантастические разговоры, я буду не просто мечтать об этом, а констатировать факт.

– Аркад, скажите, а у этой планеты есть название? – спросил меня один из элементалей по дороге.

– Зороастра! – звонко произнес я.

– Получается, живя здесь, мы уже не являемся шорийцами, ведь так? Но кто мы теперь? Думаю, с этого момента мы совершенно другая раса, как назовемся?

– Хороший вопрос, эпоха освоения уже давно миновала нас, с того самого момента, как мы ступили на эти прекрасные земли, но перед этим я хочу вам представить наш первый город. Братья, добро пожаловать в Эдвир – город наук! – победоносно воскликнул я, представив перед своими соратниками легким движением своей ладони красоты нового города, строительство которого мы еще не закончили.

– А раса‑то наша как называется? – перебил юнец мою торжественную презентацию.