То, что стоит сохранить

Глава 14

Жетон покрытый трауром

Диспетчер – команде, Машина 2, Грузовик 2, Машина 4, Машина 5 в пути.

Команда – диспетчеру, мы просим медперсонал на четвертый этаж. У нас лежачий ребенок, он не может эвакуироваться. Первый ребенок подключен к системе жизнеобеспечения.

Четверг, 6 Декабря 2012 года

Джейс

Сегодня я буду отправлять моего приятеля на покой. Навеки частично в грязи, как Дэнни элегантно выразился.

Иногда я задавался вопросом, что было самым трудным. Я думаю, двигаться дальше, потому что ты принимаешь тот факт, что они ушли.

И вот в чем дело, верно? Принятие того, что произошло?

Принятие того факта, что их нет.

Это то, чего вам не хватало в начале. Это не знание, как это будет без них, что страшно. Перемена, которую вы никогда не хотели, но здесь вы вынуждены принять ее.

Это непросто. Никто не говорил, что будет легко.

Когда я увидел, что это сделало с Брук, это сломало меня. Я плакал за нее, за него, за Амелию, и чертову дерьмовую реальность, что это должен был быть я в том огне.

Но нет. Вот он я, с Брук, утешающий ее.

И я был уверен, если бы это был я, а не Логан, он был бы с Обри прямо сейчас.

Разница?

Ну, нет никаких чертовых шансов, что Логан оставил бы меня на том корабле. Если бы я сказал ему: «Иди, я прямо за тобой», он бы подождал и заставил меня выйти первым.

Вот кто он такой. Первый входил, выходил последним.

Всегда.

И во-вторых, Брук знала, как Логан относился к ней. Там никогда не было вопросов.

Обри знала, что я чувствую? Она знала, что оставить ее и детей равносильно моей смерти?

Когда я смотрел на Брук в ту ночь, пытающуюся быть сильной для друзей и семьи, хотя внутри ей было так плохо, что она едва могла сдерживать дрожь в голосе и руках, я продолжал думать о том, как несправедливо это было, и как чертовски сердит я был.

Когда вы теряете кого-то близкого вам, новости шокируют, подобны нагноению. Как инфекция. Начинается болезненно, остро и распространяется. Затем она берет вверх, и прежде чем вы осознаете это, вы не можете двигаться настолько, что не можете дышать, не думая об этом. И тогда вы получите лекарство, потому что без него-то что?

Скажем так, в данном случае лекарство – похороны. Это завершение. Может быть, единственное завершение, которое ты получишь. Конец этому.

Конечно, это никогда не заберет у них боль от утраты, но первоначальный шок, боль, слезы со временем исчезают. Это может и не чувствуется, но так и есть. Боль не длится вечно. Не может.

Брук знала это очень хорошо. Она всегда была такой сильной женщиной, на кого я всегда ровнялся – не только за ее волю, но и за ее сострадание и понимание того образа жизни, который выбрал ее муж.

Я продолжаю видеть этот сон до сих пор. Это тот, где я просыпаюсь посреди ночи весь в поту и плачу. Это тот, где Логан в пламени, и я ухожу от него.

Это картина, которую я не могу выбросить из головы.

Для меня странно, как можно убедить себя, что смерть скрывается в каждом углу, но когда это происходит, оказывается, что ты нисколько не готов к этому.

Лица и голоса, все сливаются в один стоический тон, который передает их горе, но я не хотел слышать, что все говорили в тот день, и я чертовски отлично знал, что Брук также не хочет. Они все выразили соболезнования и дерьмо, которое не имело значения. Я не хотел слышать: «Мы сожалеем о вашей потере», или «Ничего не происходит без причины».

К черту это дерьмо. Все произошло без причины. Все было хреново сейчас. Я ничего не хотел из этого.

Внутри церкви, мой разум отключился.

Как пожарный, ты никогда не хотел бы присутствовать на похоронах другого пожарного.

Это сделало вероятность происходящего с вами и вашей семьей реальностью. Ты видел это. Ты видел страдания семьи и знал, что это мог быть ты. Смерть вдруг прямо здесь, перед твоим в лицом, дразнит тебя. Это напоминает тебе, как неустойчиво ты балансируешь на грани катастрофы.

В этой комнате была сердечная боль. Это было удушающе. Агония, мучительная агония, которая не прекратится от всего того, что я собирался сказать. Боль – она была непоколебимой, беспощадной пыткой, которая не отпускала, потому что с каждым вздохом я знал, что он больше не сделает вдох.

Ничего не вернет его. Ничего. Так же разрушительно как это – была реальность. То, что я знал, понимал и знал, всегда будет реальностью этой жизни. Я видел, как люди умирают каждый день. Иногда больше одного в день. К этому никогда не привыкнешь.

И я гордился тем, что сражался в ряду с ним; мне было лучше от того, что я знал его. Добрый человек, непобедимый почти во всем, что он делал.

Скоро Логан будет отправлен на покой. Похоронен. И скоро люди забудут его. Но не мы. Мы никогда не смогли бы забыть такого парня, как он. Человек, память о котором всегда была бы здесь.

У него было исключительное мужество, в отличие от других, и он никогда не сомневались в тех, кого любил.

Могу я сказать то же самое о себе?

Смерть приносит много вопросов.