Тобиас

Глава 1

Виктор очнулся и почувствовал, что лежит на чем-то твердом, предположительно — на полу. В голове стоял привычный в последнее время алкогольный туман.

«Вот это сон», — вяло подумал он и открыл глаза. С удивлением осмотрел полутемную, какую-то неухоженную комнату, которая абсолютно точно его комнатой не была. Как сквозь вату до него донесся плач ребенка. С трудом повернув голову, он наткнулся на испуганный взгляд черных глаз, смотрящих на него с зареванной мордашки.

«Сережа? Этого не может быть!» — к горлу подступила тошнота и он, кое-как приняв вертикальное положение, побрел по этому странному помещению в поисках туалета. Туалет нашелся быстро, и его неухоженность под стать всему дому быстро привела к тому, что содержимое желудка вышло наружу.

Ванна была здесь же. Трясущимися руками Виктор открыл кран и засунул голову под холодную воду. В мозгах немного просветлело. Полотенца он не нашел, поэтому плюнул и просто пригладил непривычно длинные волосы. Вода капала за воротник рубашки, неприятно холодя кожу. На стене висело зеркало. Виктор не отказал своему любопытству и принялся разглядывать себя. В зеркале отразился мужик, точный возраст которого назвать было сложно; покрытое щетиной, какое-то одутловатое лицо — чужое лицо. Темные волосы, темные глаза, на этом сходство и заканчивалось. Стянув рубашку, Виктор принялся пристально изучать свое новое тело. Мышцы все еще эластичные, несмотря на то, что бухало это тело, судя по лицу, давно и основательно. Однако опытный взгляд сразу же определил, что мускулатура развилась от серьезных физических нагрузок, но не благодаря тренировкам. Вроде бы, тело было моложе самого Ершова, что не мешало ему начать обзаводиться пивным животиком.

Несмотря на похмелье, Виктор попробовал провести одну несложную связку и чуть не взвыл от боли в суставах.

— Так, понятно. Суставы не разработаны, связки ни к черту, мышцы, — он снова оглядел себя, — обычные «банки». Девочкам нравятся, а толку ноль, — внезапно он вспомнил про плачущего мальчика. Максимально быстро, насколько ему позволяла головная боль и общая разбитость организма, Виктор натянул рубашку и заковылял обратно в комнату.

Ребенок все так же сидел на полу, притянув колени к груди. Он уже не плакал, но смотрел на приближающегося мужчину с настороженностью.

— Э, привет, — Виктор вспомнил, как зовут мальчика, — Северус.

— Что? — вопрос, заданный по-английски, заставил Виктора хлопнуть себя по лбу. Этот жест странно взволновал мальчика, и тот отпрянул.

— Не понял, ты меня боишься? — Виктор нахмурился, а ребенок вскочил на ноги, собираясь убежать — это было ясно видно по напрягшемуся худенькому тельцу.

— Тоби, не трогай Северуса, — женский голос заставил Виктора резко обернуться. Высокая, худая, давно плюнувшая на себя женщина прислонилась к косяку двери.

«Эйлин, ее зовут Эйлин», — после секундного замешательства вспомнил Виктор.

Он не знал, как себя вести, не знал, с чего начинать разговор. Первичных данных не хватало, к тому же болела голова, тряслись руки, и общее состояние можно было охарактеризовать как «похмелье сильное обыкновенное». Похлопав себя по карманам, Виктор обнаружил в брюках пачку сигарет и спички. Развернувшись, он вышел из дома.

Район, в котором жили Снейпы, нагонял тоску, но Виктору сейчас было на это плевать. Он сел прямо на ступеньку крыльца и закурил. Нужно было что-то делать, но делать ничего не хотелось. Мелькнувшая мысль о бутылке постепенно становилась все заманчивее.

— Папа, тебе плохо? — тоненький голосок вырвал Виктора из своеобразного транса. Он поднял голову. Рядом с ним на крыльце стоял темноволосый мальчик и с тревогой заглядывал ему в лицо.

Чувство дежавю захватило Виктора. Умом он понимал, что этот мальчик не Сережа, что он говорит по-английски, носит несуразную одежду, что его зовут Северус, и он маг. Умом все это бывший спецназовец понимал, но вот все остальные чувства кричали о том, что этот ребенок — его сын, и что он нуждается в защите.

От чего Северуса нужно было защищать, Виктор не помнил, но то, что это было необходимо — знал наверняка.

Осторожно, стараясь не вспугнуть мальчика, Виктор похлопал по крыльцу рядом с собой. Северус сел, настороженно посматривая на мужчину.

— Тебе плохо? — повторил он свой вопрос.

— Нормально, скоро все пройдет, — английские слова дались на редкость легко.

Он старался не прикасаться к ребенку, который, похоже, не видел от отца ничего, кроме затрещин.

— Северус, войди в дом, — женщина открыла дверь, но на крыльцо не вышла. — Немедленно.

— Но мама, папе плохо, — мальчик переводил взгляд с одного родителя на другого.

— Ну что ты, папе очень даже хорошо, впрочем, как всегда, — язвительно ответила женщина.

— Северус, иди в дом, я сейчас зайду, — стараясь говорить спокойно, произнес Виктор. Эйлин напомнила ему его бывшую, которая тоже любила делать Сережу предметом торга в их постоянных ссорах. Сначала он хотел наладить отношения, чтобы не ставить мальчика перед тяжелым выбором: с кем из родителей остаться. Но сейчас Виктор понял, что не сможет. Просто не сможет, и все.

— Опять в бар собираешься? Что мне врать Северусу, почему его отец ушел и вернется в непотребном состоянии?

— Почему я лежал на полу?

— У Северуса был выброс. Он и так тебя боится, а теперь еще и испугался, что стал причиной твоего «плохого самочувствия». Северусу пять лет, ему трудно объяснить, что виноват не он, а виски.

— Успокойся, — Виктор устало откинулся на перила.

— А почему я должна успокаиваться?! — женщина постепенно повышала голос. — Он не виноват, что родился магом!

— Не кричи, соседи услышат.

— Да что они еще не слышали?!

— Хватит! — Виктор хлопнул кулаком по ступеньке. — Может, проблема не в Северусе? Может, проблема в том, что ты постоянно раздуваешь из мухи слона? Не твои ли истерики стали причиной моих походов в бар, а, Эйлин?

— А может, это мои истерики — следствие твоих загулов?

— Мужчина никогда не завернет налево или в бар, если ему хочется вернуться домой. В этот дом мне возвращаться абсолютно не хочется!

— Знаешь что, я устала. Меня не готовили к тому, чтобы самой вести дом. Я связалась с семьей, они согласны принять меня обратно. Мы уходим, — и Эйлин с силой захлопнула дверь.

— Скатертью дорожка, — пробормотал Виктор и полез в карман за очередной сигаретой, но рука замерла на полпути. — «Мы уходим», но «согласны принять меня», — он вскочил на ноги и буквально ворвался в дом. — Ребенка не трожь!

Дома разворачивалась настоящая трагедия. Северус бегал за матерью, которая скидывала вещи в огромный сундук.

— Мама, я не хочу туда, меня там не любят. Мама, давай останемся, ну, мамочка, — верещал он, хватая мать за руки.

— Ребенка не трогай, — Виктор непроизвольно сжал кулаки.

— А тебе какая разница? — набросилась на мужчину Эйлин. — Тебе никогда не было до него никакого дела!

— Ты сказала, что примут тебя. Тебя, а не его! Что там ждет Северуса?!

— Не ругайтесь, пожалуйста, — мальчик забрался на диван и готов был зареветь.

— Он… смирится, — наконец произнесла Эйлин.

— Смирится?! Смирится с чем? — Виктор уже не мог сдержать себя. Они с женщиной просто орали друг на друга.

— Со своей нечистокровностью.

— Да что ты говоришь, а кто виноват в том, что твой сын не устраивает твоих же родичей?!

— Ну пожалуйста, не ругайтесь, — Виктора словно облили холодной водой. Он подошел к дивану и сел рядом с сыном.

— Не будем больше. Север, мама сейчас уйдет. Она погостит у своих родственников и вернется, наверное. А ты пока побудешь со мной? Обещаю, если захочешь уйти к маме, я сразу же тебя к ней переправлю, найду способ, — Северус недоверчиво смотрел на мужчину. — Обещаю, что не буду больше пить, — Виктор выдохнул.

— Не слушай его, Северус, иди сюда, — Эйлин протянула руку к сыну. Тот отчаянно замотал головой.

— Я не пойду, они меня ненавидят, какая-то тетка говорила, что лучше бы я не родился.

— Северус, неужели тебе лучше здесь? Там у тебя будет роскошная комната, будут прислуживать эльфы. Я сумею тебя защитить от этих чистокровных снобов.

— Нет, я не пойду, — из глаз мальчика снова хлынули слезы. — Ну, пожалуйста, мама, давай останемся здесь.

— Северус…

— Эйлин, ты слышала, что он сказал? Не пытайся делать нашего сына предметом манипуляции! — тихо прорычал Виктор. Северус вздрогнул, но, не услышав привычного крика, немного успокоился. — Если Северус решит, что с твоими чокнутыми родственниками ему будет лучше, я найду способ с тобой связаться.

— Северус, я завтра зайду, если ты передумаешь, то пойдешь со мной, — Эйлин подхватила ручку сундука. — Ты знаешь, что пока я жива, Принцы не будут претендовать на Северуса, и бессовестно пользуешься этим! — выкрикнув последние слова, женщина исчезла с негромким хлопком.

Виктор встал с дивана и нетвердым шагом направился на кухню. Нужно было накормить ребенка, да и самому не мешало бы поесть. Зайдя в искомую комнату, он плотно закрыл за собой дверь и с силой шарахнул кулаком о стенку, сбив костяшки в кровь.

— Черт, черт, черт, черт… — он уставился на стену. — Так, спокойно, ты офицер, мать твою, соберись, — прочитав эту своеобразную мантру, Виктор направился разбираться в продуктах, которых оказалось удивительно мало.

Вспомнив все, чему учился когда-то, он сумел сварить довольно неплохую кашу. Во всяком случае, выглядела она съедобно.

Пока каша «доходила», Виктор гипнотизировал взглядом бутылку с виски, которую нашел здесь же в шкафу.

Его мутило, болела голова, во рту была пустыня. Приняв решение, он быстро открыл бутылку и вылил содержимое в раковину.

От запаха спиртного его снова чуть не вырвало.

— Подведем итог: я нахожусь непонятно где, в другой реальности. Зовут меня Тобиас Снейп, и меня только что бросила жена. Причем бросила она меня с пятилетним ребенком. Ребенка зовут Северус, и он маг, у которого бывают выбросы, что бы это ни значило. Программа минимум: акклиматизация в местном обществе. Узнать про работу, временную эпоху и все, что этой эпохе соответствует, — Виктор замер. — Игрок сказал, что сделал меня магом, значит, сюда же входит — узнать все про магические способности, и, если они присутствуют, легализация в магической части этой реальности. Это необходимо, учитывая, что мой сын маг. Что же ему грозит? — Виктор попытался сосредоточиться, но больная голова наотрез отказалась думать. — Ладно, потом вспомню.

Виктор снял кашу с огня и направился за Северусом.

Мальчик сидел на диване, на том самом месте, где его оставил отец, и плакал.

Виктор тихонько сел рядом. Он не знал, что делать, но мальчик все решил за него. Видимо, Северус прекрасно разбирался в оттенках настроения отца, потому что неловко обнял его за шею и зарыдал, всхлипывая.

— Мамочка, мамочка, — Виктор слегка потрепал сына по голове.

— Тсс, тише, мы живы, и это главное. Все остальное ерунда. Не реви, парень, прорвемся, — он не умел утешать и не представлял, что нужно говорить ребенку, от которого только что ушла мать. Постепенно рыдания стали затихать. — Пойдем, умоемся и поедим кашу, а то есть у меня подозрения, что когда она остынет, то станет совершенно несъедобна.