Тобой я стану

Глава 17. Противник в заточении

Отрезать волосы — дело нехитрое, если перед тобой самая простая задача: они не должны болтаться по плечам, иначе выдадут тебя. «Ну да, они выдадут тебя с головой», — закончила мысль Рита и улыбнулась. Покрасить в черный — без опыта трудно. Мама давно красит волосы в светло-золотистый цвет, но не сама, в салоне. Конечно, чтобы получилось натурально, нужна не только краска, но и умение.

Рита вертела пакетик с краской, которую она купила, не подумав. Снова читала этикетку. Нет, без мастера ничего не выйдет. Она оделась и побежала в парикмахерскую подальше от школы.

— Ты на самом деле хочешь стать черненькой? — парикмахер внимательно посмотрела на нее своими узкими глазами.

— Да, — сказала она. — Мне нужен такой цвет, как у вас.

— Д-да? Тогда тебя надо и подстричь по-человечески, — заметила девушка.

— Ладно, — сказала Рита. Она понимала, что у нее на голове не прическа, а непонятно что. У мастера — коротенькие волосы, она походила на мальчика-подростка. Вот то, что ей надо. — Тогда подстригите меня под вас.

Девушка пошевелила тонкими бровями-дугами, словно решая: соглашаться или нет. Потом защелкала ножницами.

Получилось здорово.

— Все, — сказала она. — Ты теперь похожа на нас. Ты этого хотела?

— Да, — сказала Рита, разглядывая себя в зеркале.

Ее было трудно узнать, но сейчас не это главное. Рита старалась увидеть хоть что-то, напоминающее Ивана. Она сощурилась, пытаясь придать глазам сходство с его глазами. «А что, неплохо, в общем», — решила Рита. Расплатилась и побежала в школу.

Прослушивание перенесли, вместо четырех — на три. После окончания комиссию Фонда пригласят на торжественный обед, а он должен пройти неспешно, обстоятельно. За столом гости примут окончательное решение — сколько грантов отдать интернату.

Никто не сомневался, что Галина Даниловна накроет такой стол, что грантов будет столько, сколько захочет она. Красная и белая рыба, черная икра, настойки из диких ягод всегда подсказывают правильное решение.

Потом Галина Даниловна собственноручно разольет сладкую наливку из морошки к особенному чаю из трав. Не зря она биолог и химик одновременно.

Вспоминая восхищенные рассказы об умении директрисы убеждать гостей, Рита становилась все спокойней. Если Галина Даниловна хочет, чтобы Иван поехал учиться в Новосибирск, значит, все, что Рите надо сделать — выйти в его облике на сцену.

Она направилась в кладовку, открыла шкаф и нашла полку Ивана. Там он хранил маску шамана.

Ее нет.

Она шарила рукой по всем остальным полкам. Может быть, он в горячке положил не туда или она сама завалилась куда-то?

Ее нет нигде.

Рита втянула воздух. Она уловила запах старой кожи, так пахла маска. Значит, она была здесь недавно. Рита повела носом, обостренное от напряжения обоняние уловило кое-что еще.

Духи! Вот что.

Рита развернулась, едва не свалила стол, на котором стояло зеркало, побежала. Она знала, чьи это духи.

В их комнате пусто, Любы нет. Она в школе? Вообще-то у них каникулы, а у Любы дополнительные занятия по химии. Но как Рите с такими волосами появиться в школе?

Схватившись за голову, морщась от того, что короткие волосы впиваются в ладони, Рита обвела глазами комнату. Надеть вязаную шапочку? Будет видно, что у нее почти голая голова. На глаза попалась Любина ушанка из рыжей лисы, Рита схватила ее, надвинула на глаза и побежала.

Рита решила забежать в туалет, осмотреть себя перед зеркалом. Она толкнула дверь и увидела Любу.

Люба примеряла маску. Рита, словно ураганный ветер, налетела на нее, сорвала маску. Резинка, которой Люба пыталась закрепить маску на лице — Любино слишком маленькое для большой маски, — больно щелкнула по носу.

— Ой, — завопила Люба. — Что ты делаешь!

Девочки из младших классов врассыпную бросились из туалета.

— А ты что делаешь? — Рита шипела, как разъяренная рысь. — Пошли со мной. — Она схватила Любу за руку и потащила.

— Куда! Куда!

— Нечего кудахтать, молчи, или хуже будет.

— У меня химия! Химичка меня убьет! — отбивалась Люба. Но Рита тащила ее за собой, пальцы клещами впились в тонкое запястье.

В раздевалке Рита заставила ее надеть пуховую куртку и поволокла дальше. Она не отпускала ее ни на миг. Любу она должна держать как можно дальше от зала.

Торная тропа на снегу вела в сарай, в котором хранились ведра, лопаты, веники. Это холодный сарай, но Люба тепло одета. Рита знала по себе, что в куртке на гагачьем пуху не страшен ни ветер, ни мороз.

— Ну вот, теперь если станешь вопить, никто не услышит. Будешь сидеть, пока Иван не закончит выступление.

— Иван не может… — шипела Люба. — Ты врешь…

— Не твое дело! — оборвала ее Рита.

Рита удивилась, с какой легкостью она справилась с Любой. Она гордилась бы собой меньше, если бы знала, что у нее есть незримый помощник. Любин отец. Он давно предупредил дочь и мать: «Никаких скандалов. Тогда вы получите все, что хотите».

Могла ли Люба рисковать, поднимать шум сейчас, когда они с матерью хотели получить еще больше? Поэтому она смирилась, уселась на опрокинутое ведро и затихла.

Рита закрыла сарай на задвижку. Теперь Любе не выбраться, пока она не выпустит ее сама.