Точка Возврата

Глава 23

Раум очнулся первым и огляделся по сторонам. Каменный мешок без окон, примерно два на два метра. Дверь без признаков ручки и замочной скважины, наверняка с кодовым замком. Под потолком — забранная решёткой лампа дневного света. Ничего напоминающего отхожее место. Значит, пленников здесь долго не держат. Интересно, что с ними собираются делать?

Мартин Ретто, Донор и Бехард валялись тут же, раздетые догола и связанные, как и сам парнишка, эластичными ремнями. Оружие, разумеется, тоже исчезло.

Удачно, ничего не скажешь… Так рвались к Акеру, вот и получите, что хотели! Ну что ж, зато ничего выяснять не надо, зря только Дидж время потратит. Раум горько усмехнулся и сразу же поморщился: любое движение отдавалось в черепе набатом. Хорошо приложили, твари! И что самое обидное — подло, со спины. Что ж, это тебе не Колизей, здесь правил ещё меньше.

Юный киборг сделал попытку приподняться. Он подёргал руками и ногами и убедился, что разорвать путы на запястьях в случае чего будет способен.

Послышался шорох раздвигающихся створок двери, и в следующее мгновение с лёгкими щелчком включился яркий белый свет. Раум зажмурился. Застонали и зашевелились все остальные пленники.

— Очухались? Ну вот и чудненько, — раздался с порога хриплый голос. — Вставайте!

Юный киборг успел пожалеть, что так и не вшил оптимизаторы зрения. Но вот наконец слезящиеся глаза привыкли к освещению.

В камеру вошли две рослые химеры, прикрывая невысокого щуплого мужчину с виду лет тридцати пяти, который остановился на пороге. За его спиной тоже маячили охранники. Раум мгновенно догадался, что перед ним какая-то важная шишка.

— Обоих киборгов в подвал, а с господином учёным и его знаменитым Донором я побеседую в лаборатории, — сказал мужчина, присаживаясь на корточки напротив Ретто и беря его подбородок пальцами.

— Значит, вот какие вы. Несказанно рад, господин Магистр. Разрешите представиться. Акер.

Раум дёрнулся вперёд, но один из охранников отправил его обратно на пол сильным пинком под дых. Акер встал, недовольно хмурясь.

— Ну, что я вам сказал! Убрать этих жестянок с глаз моих. Отличная потеха будет молодняку.

Когда Раума и Бехарда уволокли в неизвестном направлении, Ретто спросил:

— Чего ты хочешь? — он намеренно не был вежлив, безошибочно определив в Акере химеру. Подумать только! Сейчас его и Эдди судьбы находятся в руках какой-то искусственно созданной зверюги!

— От вас — сотрудничества, — оскалилась химера в улыбке, показав двойной комплект клыков на верхней и нижней челюстях. Ретто невольно сглотнул и отодвинулся. Потом вернул на лицо привычное ехидное выражение и усмехнулся:

— В таком случае, может, для начала ты прикажешь развязать нас и дать одеться во что-нибудь?

— Конечно, — Акер велел одному из охранников принести форменные комбинезоны работников лаборатории, затем повернулся к Мартину. — Извините за эту формальность, вас раздели при обыске. Для безопасности.

— Что вы намереваетесь делать с киборгами? — буркнул Ретто.

— Разве вас на самом деле интересует их судьба? — негромко усмехнулся Акер, отходя к двери.

Ретто задумался. С одной стороны, он обязан своей жизнью и жизнью Эдди этим двум воинам. А с другой стороны, не мечтал ли он, чтобы их дорожки разошлись? И всё же учёному очень не понравилось это загадочное выражение «отличная потеха молодняку».

Тем временем охранник вернулся, освободил пленников, и те смогли одеться в предоставленную униформу.

— Пойдёмте, — сделал приглашающий жест Акер.

Через полчаса они оказались в лаборатории.

Ретто вертел головой по сторонам, дивясь диковинной архитектуре. Некоторые знания истории позволили ему сделать вывод, что помещение, в котором разместили лаборатории, раньше — много веков назад — было храмом, сначала стоявшим на земле, а затем, с ростом города, перенесённым сюда, на пару сотен метров выше. Несмотря на современное оформление, перепланировку и ремонт, очертания храма отчётливо угадывались. Ретто поёжился.

Уж не в таких ли храмах в далёком прошлом вырывали сердца одурманенным жертвам и скармливали младенцев уродливым богам? Ах нет, кажется, это было намного раньше. Да и не на этой земле, где когда-то лежала огромная ортодоксальная страна, смутно верившая в какого-то кудесника, прибитого гвоздями к перекрещенным жердям.

В синеватом освещении лица живых были похожи на лица мёртвых. Ровно гудели мощные генераторы и автоклавы, суетились люди в белых халатах и светло-серых робах. Они старались не попадаться на глаза Акеру, а если такая неприятность случалась, лаборанты подобострастно кланялись. Несколько химер-охранников принюхивались и водили по сторонам узкими, похожими на кошачьи, головами.

Но вот Акер замер перед одним из столов, и вся его «свита» остановилась.

— Посмотрите, — кивнул он Мартину Ретто на лежащее на столе тело крупного, атлетически сложенного мужчины.

Учёный наклонился над трупом. Сглотнул. Это был Римлянин. Казалось, он просто спит: разложение его ничуть не тронуло.

— М-да… Любопытно, — сбивчиво проговорил Ретто. — И что же? Чего ты хочешь от меня?

— Вы ведь знаете, кто это. Точнее, что это, — негромко произнёс Акер, глядя ему прямо в глаза своим нечеловеческим взглядом. — И что он был не один.

— У тебя неплохо налажена сеть ищеек, — скривился Ретто. — Что ж, раз отнекиваться бесполезно, скажу. Да, я знаю эту химеру. И какое-то время путешествовал со второй частью… гм… комплекта. Но могу тебя уверить: я понятия не имею, как они были созданы. Тебе надо было похищать не меня, а того, кто синтезировал их генетическую формулу.

Акер приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но Ретто перебил:

— А на изучение могут уйти годы. Сам понимаешь. Несмотря на то, что вас создают по определённой схеме и правилам, некоторые особи всё же настолько индивидуальны, что не поддаются никакой классификации. Логики в вашей анатомии, как правило, мало. И это делает изучение и систематизацию данных долгим, очень долгим процессом.

— Но ты можешь клонировать его! — произнёс Акер после паузы, за которую обдумал сказанное учёным и успел согласиться с ним.

— Клонировать — да. Но не факт, что получится точно такой же. Кроме того, я не знаю, будет ли он полезен тебе сам по себе, без «второй половины».

— А разве вы не знаете, куда делась эта «вторая половина»? — усмехнулся Акер.

Ретто понял, что ни единому его слову не поверят, но всё же сказал:

— Да, я не знаю. Так получилось, что мы разделились.

— А если очень хорошо подумать? — голос Акера стал угрожающим.

— Послушай, я тебе не телепат! Конечно, может быть, мальчишка-киборг, Ра как-то поддерживает с ним связь, но уж точно не я! — раздражённо воскликнул учёный. Кажется, волнение весьма убедительно удалось замаскировать под негодование.

Химеры-охранники мгновенно оскалились. Напряглись мускулы под смуглой кожей, послышалось тихое шипение. Одно слово Акера — и они разорвут в клочья любого. Ретто даже отступил, а Эдвард, наоборот, шагнул вперёд, намереваясь защитить Хозяина.

Взгляд Акера метнулся к нему.

— Хм… Вы говорите, в плен нужно было брать создателя, господин Магистр? И всё же у меня в плену создатель. Пусть не боевых химер, но тоже… весьма любопытного существа.

Мартин Ретто сглотнул, смутно почувствовав неладное.

— Эдди? Да что тебе в нём? Он не солдат! Он дерётся-то, если только мне грозит опасность.

— Драться можно научить, — Акер приблизился к Донору и медленно обошёл его кругом.

Рослый мужчина, на голову выше Акера, крупный и широкоплечий. С такими габаритами разве что боевые киборги попадаются, да и то не каждый. Парню можно дать лет двадцать пять — стандартный внешний возраст химеры, однако лицо с правильными мягкими чертами казалось почти детским, что совсем химерам не свойственно. Почему-то Акера передёрнуло. Тело бойца-гладиатора и лицо ребёнка. Жутковато.

— Он Донор, понимаешь? — сказал Ретто. — Он не станет солдатом, для этого надо менять клеточную программу, менять его анатомию. Он не приспособлен для войны!

Акер, казалось, не услышал ни одного его слова, и учёный начал говорить, надеясь, что на него всё же обратят внимание:

— Да, он сильнее людей, киборгов и химер приблизительно втрое, но он не воин! В генетическую структуру опытного образца под кодовым наименованием «Эдвард» внедрена способность к сверхбыстрой регенерации, причём, как своего организма, так и чужого. Он может излечить даже смертельные раны, если повреждено меньше пятидесяти процентов тела. Я не вижу, зачем он может тебе понадобиться.

Акер склонил голову набок. Тонкие губы кривились.

— Вы недальновидны, господин Ретто. Можно оставить его способность к регенерации и добавить небольшие изменения в геном, например, усилить агрессию, понизить интеллект. Получится идеальный воин. Хоть режь его, хоть ешь его…

— Послушай, Акер, — Ретто заговорил быстро и нервно, выдав волнение, — Эдди всё равно будет чувствовать боль. Нельзя будет разрезать его на куски и ждать, что он встанет и продолжит сражаться как ни в чём не бывало!

— Боль можно убрать…

— Да нет же… — Ретто понял, что спорить больше не хочет, и заявил:

— Короче, я просто не буду создавать второго Эдварда! Ни для тебя, ни для кого-то ещё. Для каких бы то ни было целей.

Акер посмотрел в глаза учёному лукаво и холодно. Потом прошипел:

— Интересно, что это? Забота о благе мира или банальная ревность?

Ретто почувствовал, как вспыхнули уши, словно у мальчишки, застигнутого с сигаретой.

Острые ногти химеры коснулись подбородка учёного:

— Говорите, сверхбыстрая регенерация? Продемонстрируйте мне это, господин Магистр.

— В каком смысле? — Ретто почувствовал, будто его сердце ухнуло в ледяное болото.

— Я хочу посмотреть, насколько вы правдивы в своих хвастливых утверждениях. Разумеется, я наслышан о ваших талантах, но хотелось бы убедиться.

От холодной вежливости хозяина химеры-охранники словно поджали несуществующие, но заложенные в хромосомной памяти хвосты.

Под языком Мартина Ретто густел липкий ком.

О да, этот проклятый Акер безошибочно определил, в каких отношениях состоят Магистр и его творение. Он хочет сделать больно вовсе не Эдди, а строптивому учёному, который не соглашается играть по его правилам.

— Ты что, предлагаешь мне порезать Эдди, чтобы показать, как он регенерирует?

— Именно, — любезно осклабился Акер, показав острые зубы.

— Никогда! — Ретто рванулся вперёд по первому порыву души, но охранники схватили его за руки, и учёный повис в их «объятиях», будто туша на крюке мясника.

Сикеробиолог часто дышал, раздувая ноздри. Эдвард кинулся было на помощь, но Ретто скомандовал:

— Нет!

Донор замер.

— Разрежьте его на куски. Медленно. Причиняя боль. Много боли.

Ретто почти взвыл:

— Зачем тебе это?! Чего ты хочешь?!

— Я подробно описал, чего я хочу…

— Это глупо! Ты этим ничего не добьёшься! Я всё равно не буду на тебя работать, животное! А Эдди всё равно восстановится!

— Делайте, что сказано. Посмотрим, восстановится ли.

— Не буду! — прохрипел Ретто, сверкая глазами.

— Ничего неуничтожимого не бывает, — невозмутимо ответил Акер. — Если вы сейчас же не исполните приказ, вашего любимого «сыночка» растворят в баке с кислотой.

— Нет, не трогай его! Эдди, защищайся! Не позволяй к себе подойти!

Донор, растерянно хлопая детскими глазами, попятился, приподнимая здоровенные кулачищи. Химеры плотоядно облизывались, наступая на него.

— Эдди, — вдруг резко сказал Акер, — если ты будешь сопротивляться, то в кислоте искупается твой дражайший Хозяин.

Эдвард замер и в отчаянии уставился на Хозяина. Тот проскулил, словно раненый волк.

— Ну! — рявкнул Акер.

— Ладно, хорошо, хорошо! — взвыл Ретто, жмурясь. — Я покажу тебе его способность! Будь ты проклят!

— Так-то… — мило улыбнулся Акер.

Потом он выдвинул из шкафа ящичек с аккуратно разложенными разнокалиберными ножами, щипцами, скальпелями. Ретто передёрнуло от одного зрелища этого пыточного набора.

— Чего ждёте, Магистр?

Ретто, едва не плача, посмотрел на Эдварда. Тот улыбнулся ему. Словно сказал: «Не бойся, со мной ничего страшного не случится».

«Как же он похож на ласкового щенка!», — подумал Ретто.

— Ну же, Магистр, — поторопил Акер.

— Ненавижу, — холодно и почти без эмоций прошипел учёный. Потом подошёл к набору инструментов.

Охранники пристально следили за каждым его действием.

Эдвард огляделся по сторонам, обнаружил пустующий стол и лёг на него, самостоятельно расстегнув комбинезон до пупка. Ретто повернулся к нему. Сердце тоскливо сжималось, высокий потолок — своды старинного храма позабытого распятого бога — казалось, давили на плечи. В огромном помещении совсем не осталось воздуха.

Что ж, раз это храм, да свершится жертвоприношение…

Собственные пальцы казались Мартину Ретто сделанными из скверных полимеров — не гнулись, не слушались. Он неловко подхватил со стола скальпель. Лезвие вошло под рёбра Донора с мясным всхлипом. Эдвард дёрнулся и тихонько вскрикнул. Ретто зачарованно смотрел на полумесяц разреза. Полилась кровь.

Руки в крови. Вот это как, когда руки в крови…

Пока он стоял, пошатываясь и возвращаясь в реальность, рана Эдварда затянулась.

— Режь его поживей, — рявкнул Акер, — а то я прикажу стереть тебя в порошок вместе с твоим детищем!

Вид крови заставил химеру немного утратить контроль над собой.

Ретто мотнул головой, но всё же продолжил. Следующий удар пришёлся ровно в то же место, и заново открылся алый рот раны. Руки учёного перестали дрожать, словно у хирурга-виртуоза, способного провести операцию даже под ковровыми бомбёжками.

Вот диафрагма рассечена. Эдвард запрокинул голову. Ему больно, очень больно, но раз Хозяин так хочет… На губах его выступила розовая пена, будто распустился диковинный и жуткий цветок.

Ретто проводил обыкновенное вскрытие, каких провёл тысячи за свою жизнь, но никогда прежде его так не мутило. Эдвард иногда вздрагивал, когда рассекали какие-нибудь внутренние связки, но не вырывался, не кричал, не извивался. И всё же чувствовал боль.

— Потерпи, — шептал Ретто, меняя ножи, едва удерживая их в скользких от крови руках.

Нет, трепанацию производить не будет. Никогда! Это слишком тяжёлая рана — Эдди может и не оправиться. Тестов никаких не было, и если теоретически Донор способен регенерировать даже со вскрытой черепной коробкой, то практически — лишь смутная надежда на это…

Ретто сдерживал слёзы и аккуратно разрезал скальпелем слой за слоем сочные и влажные покровы. Затем взял кусачки. Рёбра ломались одно за другим под неумолимыми лезвиями. Потом грудная клетка раскрылась, точно перевернули на спину исполинского розового краба. Ретто увидел трепещущее сердце. Резко отвернулся, закрыл лицо окровавленной ладонью.

— Продолжай же. Или я прикажу немедленно выбросить это мясо в бак с кислотой! — прошипел Акер, оскалившись.

Прочие химеры не могли оторваться от такого заманчивого кровавого зрелища.

— Ну что тебе ещё нужно? — провыл Ретто.

— Отсеки ему конечности!

Ретто заторможено сжал в руке ампутационный нож. Когда мягкие ткани обнажили розоватую, влажно блестящую кость, он взялся за рамочную пилу, даже не снимая с Эдварда окровавленного комбинезона.

Донор коротко вскрикнул, когда крошечные стальные зубки вгрызлись в костный мозг. Ретто выронил орудие пытки и заплакал.

— Я не могу больше, хватит! Хватит!

— Хорошо, — прошипел Акер. — Эй вы, унесите тело в отсек утилизации…

— Нет! — ахнул Ретто, кинувшись к столу и навалившись на истерзанное тело Эдварда, прикрывая его собой. Химеры-охранники остановились и в растерянности посмотрели на своего хозяина.

Акер прищурился.

— Подумать только. Как трогательно… И какой же любовью вы любите своего «сына», господин Магистр?

— Чтоб. Ты. Сдох, — прошипел Ретто сипло, хватая воздух, словно только что откачанный утопленник.

— Ну же. Расскажите. Неужто он всего лишь ваш «сын»?

Он приблизился к столу и нежно погладил холмы мокрых внутренностей, которые постепенно стягивались свежими слоями каких-то плёнок и мышц. Потом поднял руку к губам и облизал окровавленные пальцы.

— Вы ведь любовники, не так ли?

Ретто не ответил, его всего трясло от ненависти и усталости.

— Ну так трахните его, а то ваш спектакль становится скучным! Да только сперва всё-таки расчлените. Так интереснее.

— Я не буду…

— Я это уже слышал, — отмахнулся Акер, скривившись. — И вам, думаю, уже надоело слышать мои приказы охране, чтобы они кинули в кислоту это мясо. Поверьте, если моё терпение лопнет, они исполнят приказ незамедлительно.

— Ты хочешь, чтобы я его трахнул? — глухо проговорил Ретто, откладывая инструменты.

— Да. Немедленно. Но прежде закончи свою работу.

— Хорошо. Но тогда после этого ты не прикажешь мне больше ничего, идёт?

— Кажется, здесь я диктую условия, — прищурился Акер, дёрнув вёрхней губой.

— Да, да, я помню. Но более гнусных вещей ты просто придумать не сможешь. Хватит, натешился.

Акер будто задумался.

— Ну так и быть. Вот тебе моё слово. Как только ты оттрахаешь его труп, я прикажу отпустить тебя.

«Его труп», — врезались в сознание Ретто слова химеры. Нет, Эдди не умрёт. Он Донор. Он почти бог. Он не может умереть… Но повреждения слишком обширны. Ему попросту может не хватить сил организма, и он не восстановится.

И всё же Ретто снова взялся за нож и пилу.

Ноги. У Эдди такие сильные, крепкие ноги. Как плавно и медленно расступаются под лезвием алые волокна мышц… Шепчет пила, нагревается от трения металл. Эдвард дрожит от болевого шока. Ретто продолжает.

Стоявшие вокруг молодые химеры смотрели, облизываясь.

Ретто испугался, что этих тварей не остановит даже запрет господина, и они кинутся сейчас, словно стая стервятников, на его Эдди. Всё ещё живого Эдди.

Но вот ноги и руки отделены от тела.

— Трахни его, — повторил Акер.

Дрожащими руками Ретто расстегнул свой комбинезон, недавно светло-серый, а теперь багровый от впитавшейся крови. Член, разумеется, висел.

— Хм… Кажется, вам нужна помощь, — усмехнулся Акер и бесцеремонно взял в горячую ладонь член учёного.

От прикосновения по телу метнулась волна отвращения. Ретто отшвырнул его руку. И вдруг почувствовал другое прикосновение. Судорожно глянул вниз. Лежащая на столе отдельно от туловища рука Эдварда конвульсивно двинула пальцами, задев член. Ретто сглотнул, ощутив, как тягостно-сладко отозвалось на это прикосновение его собственное тело.

Акер аккуратно приставил руку Донора обратно к телу, и она приросла меньше чем за минуту. И сразу же снова потянулась к Ретто. Акер подтолкнул пленника ближе к столу.

Ретто не хотел. Но против воли ощутил, как внизу живота теплеет и становится немного щекотно. Он всегда доверял прикосновениям Эдди. Эдди прекрасно знает, как нужно ласкать Хозяина.

— Давай, — шептал на ухо учёному Акер, подталкивая в спину, — ну давай же. Ты же хочешь…

Ретто вошёл с усилием: член ещё недостаточно твёрд. Начал двигаться вяло, заторможено. Но тут Эдвард посмотрел прямо ему в глаза и едва заметно кивнул. На его бледных губах задрожала улыбка. Ретто наклонился и поцеловал эти губы, невольно попробовав крови. Какой-то странный вкус. Будто что-то из детства. То ли сироп от простуды, то ли малиновое варенье.

Чушь. Просто бред уставшего бороться с этим кошмаром мозга. Эдвард не пахнет детством и малиной. Он пахнет железом, сырым мясом и выделениями.

Ретто долго не мог кончить, и, вопреки всем возможным законам физики и анатомии, Эдвард кончил первым.

Акер схватил нож и, утробно рыча, одним ударом отхватил подрагивающий крупный член, с которого упало несколько жемчужных капель. Потом он запустил руку в раскрытую грудь Эдди и выцарапал сердце. Аорты выстрелили фонтанчиками крови прямо в лицо Ретто, и он не успел отвернуться. Железисто-солоноватый вкус обжёг губы.

Акер отошёл от стола, с интересом рассматривая сердце. Принюхался, лизнул.

— Какой же он у тебя сладкий парнишка, — проговорила химера, поглядев на учёного с вызовом. Но Ретто было уже всё равно — он обессиленно спустился на пол, такой же истерзанный, как Эдвард.

Акер швырнул сердце на пол.

— Что ж, как я и обещал, вы свободны, господин Магистр.

Затем он развернулся и двинулся прочь. Охранники нехотя потянулись следом, оглядываясь на кровавое месиво на хирургическом столе и тайком сглатывая слюну. Запах крови будоражил их. Но они не смели ослушаться господина.

Мартин Ретто остался наедине со своим созданием.

С мёртвым созданием. Никто не может выжить без сердца. Да, Эдди — Донор, он создан для того, чтобы делиться самыми различными органами и тканями. Но Ретто никогда не проводил тестов на существование Эдди без сердца.

Нет-нет, он мёртв. Всё кончено.

Кровь мерно стучала по кафельному полу, стекая в стоки. Ретто безучастно следил за жуткой багровой капелью.

— Прости меня… — хрипло прошептал он, уронив лицо на ладони, и заплакал, беззвучно сотрясаясь всем телом. Почему он не боролся, почему исполнил приказ этого животного?

Когда слёзы иссякли, учёный заторможено приблизился к валяющемуся на полу уже остывшему сердцу, поднял его, даже отёр рукавом и вернулся к столу, чтобы вложить орган в грудь Эдди.

И замер.

Под сомкнувшейся клеткой рёбер трепетало нечто, очень напоминающее сердце. Оно росло, крепло, пускало тонкие корешки сосудов, но вскоре покровы мышц, подкожного жира и эпидермиса скрыли удивительную метаморфозу.

— Эдди?…

Ретто не верил своим глазам. Значит, Донор и правда способен не только регенерировать, но и вырастить себе любой орган?! То есть, разумеется, он способен! Но Ретто никогда прежде не сталкивался с этим воочию.

Он радостно заорал, засмеялся, стиснул Эдварда в объятиях, заплакал. Слёзы размыли корку запёкшейся крови.

— Что случилось, Хозяин? Тебе плохо? — прошептал Эдвард слабым голосом, осоловело хлопая своими по-детски чистыми глазами.

— Ничего не случилось, Эдди. Просто ты немного поранился. Всё хорошо. Уже всё хорошо!

Ретто не мог оторваться от своего создания, плакал теперь уже от радости.

Но вдруг почувствовал, что на них кто-то смотрит. Он отодвинулся от Эдварда.

И встретился взглядом с Мастером Шаксом.

Тот, бледный и какой-то помятый, стоял, прислонившись плечом к металлическому застеклённому стеллажу, и курил.

— Однако вы и вправду гений, господин Магистр, — проговорил бывший хозяин Нидрэда, — Только я бы посоветовал вам сперва покинуть башню, а ещё лучше — город, а уж потом обниматься.

— Так вы живы? — изумлённо прошептал учёный. — Я был уверен, что ваша химера захватила власть после вашей смерти!

— Отнюдь, — покачал лохматой головой Мастер Шакс, горько усмехнувшись. — Я ему нужен. Вы, кстати, тоже. Точнее, не вы, а ваши знания.

— Я не буду на него работать, каким бы пыткам он меня не подверг! — огрызнулся Ретто.

— Зачем же пыткам? Акер уже славно поразвлёкся. Теперь он просто подождёт, пока вы со своим ослабленным созданием покинете башню, пошлёт по вашим следам своих хищников, и вас лично приволокут обратно. А ваш милый Эдди не сможет вам помочь. Только поглядите на него. Он еле жив! Представляю, сколько сил он потратил, чтобы излечиться от всех этих ран! Как только вы, совершенно беззащитный, окажетесь в руках Акера снова, он попросту просканирует ваш мозг, выудит всё, что нужно. И избавится от вас.

— Почему же он сразу этого не сделал? — удивился Ретто.

Мастер Шакс пожал плечом.

— Химеры. Они как дети. Любят поиграть.

— Это же чушь! — начал было Ретто, но Мастер Шакс перебил его:

— Меня он тоже мог уничтожить и, просканировав мой мозг, добыть все необходимые сведения. Но, как видите, я до сих пор жив. Он и со мной играет в кошки-мышки. Не пытайтесь понять логику химер, господин Ретто. И вообще, не задавайтесь никакими вопросами. Просто берите своего Донора и ступайте за мной.

— Куда?

— Я помогу вам сбежать. Акер не сразу найдёт вас, и Донор успеет восстановить силы, чтобы защитить вас и себя.

— О… я благодарен вам, господин Шакс.

Ретто почувствовал, будто за спиной у него выросли крылья надежды, и он торопливо потащил со стола Эдварда, которого мотало из стороны в сторону. Несчастный Донор хотел только одного — сперва поспать, желательно несколько суток подряд, а потом поесть, желательно за десятерых. Но времени не было, и он изо всех сил старался быть порасторопнее, чтобы не доставлять дополнительных трудностей своему Хозяину.

— И всё же, господин Шакс, почему вы так рискуете, помогая нам? Вашей химере это может не понравиться… — спросил Ретто, когда они с Эдвардом шли быстрым шагом по коридору вслед за Мастером Шаксом.

— Я предпочитаю рискнуть, чем позволить Акеру натворить бед вашими руками.

— И как же вы собираетесь помочь нам сбежать? Наверняка Акер все выходы из города контролирует.

— Не все, — загадочно улыбнулся Мастер Шакс. — Есть ещё вещи, до которых не дотянулись его лапы. Хм… А может, именно поэтому я ещё жив.

Тем временем Мастер Шакс вызвал лифт. И, когда серебристые дверцы разъехались в стороны, сказал:

— Господин Магистр, я должен предупредить вас, что моя помощь заключается в мгновенном перемещении вас и Донора на огромное расстояние. Там вас может ожидать что угодно. Поэтому сперва я предлагаю вам подготовиться, запастись всем необходимым и вооружиться. К сожалению, я не могу воспользоваться арсеналом в тайне от Акера. Поэтому предоставлю вам только то, что лежит в моём личном сейфе.

— И на том спасибо, господин Шакс. Вы нам окажете неоценимую услугу, — Мартин Ретто вошёл в лифт и с довольным видом улыбнулся.

— Мы не можем так просто взять и сбежать. Надо помочь нашим киборгам, — несмело проговорил Донор.

Но его слабый голос остался без внимания.