Толедский музей искусств

Искусство Азии

Дин — один из наиболее распространенных типов культовых сосудов в Китае периода династии Шан (XVI–XI века до н. э.) и раннего этапа династии Чжоу (XI–III века до н. э.). Форма бронзового трипода — емкости с тремя ножками — традиционна для национальной культуры с древнейших времен. Дин использовался для варки мяса, необходимого, чтобы ублажить предков во время ритуальных пиров. Чем больше металла применялось для изготовления сосуда, тем более сакральным он считался, именно поэтому все емкости данного времени имеют толстые стенки и очень тяжелы. При сравнительно небольших размерах их вес может достигать нескольких сотен килограммов.

Стенки сосуда с внешней стороны покрыты орнаментом. Основную роль играют защитные маски тао-те, расположенные над каждой из ножек. Маска формируется из декоративных элементов, обозначающих рот, нос, глаза, клыки и рога. Их схожесть с типичным для китайской культуры облачным орнаментом, а также окруженность вторым, спиралевидным вариантом этого орнамента свидетельствуют о принадлежности персонажа к астрологическому миру.

Этот древнеиндийский сосуд имеет весьма необычное завершение донышка, что, впрочем, позволяет делать выводы о предназначении изделия. Скорее всего, его «сажали» в землю во время ритуалов и празднеств, посвященных урожаю, в качестве калаша — горшка изобилия. Таким образом, гарантировалось и поддерживалось плодородие земли. Наполовину сосуд покрыт рельефными изображениями якшей и якшинь — персонажей индийской мифологии, олицетворявших природные силы, ассоциировавшиеся, в частности, с лесами и горами. Тесная заполненность поверхности сосуда их фигурами является характерной особенностью национального искусства, стремящегося к избавлению от пустого пространства. Во втором регистре можно видеть цветки лотоса — важный символ как для индуистов, так и для буддистов, встречающийся во многих ритуальных изображениях.

Данный Будда является произведением гандхарской школы скульптуры, возникшей в I веке на северо-западе Индии и просуществовавшей около пяти столетий. Основной религией в области был буддизм, и именно здесь становится возможным появление антропоморфного образа Будды. Этому значительно способствовала индуистская идея бхакти — благоговейной любви к личному божеству, требующей почитать его в человеческом облике. Специфика скульптуры школы заключалась в индо-эллинистическом характере культуры, сложившемся в регионе благодаря развитым связям с западными странами. Гандхара оказалась на стыке трех культур: греческой, иранской и местной индийской, что и стало определяющим в формировании стилистических качеств школы. Правители династии Кушанов нередко привлекали к работе над антропоморфным образом Будды греческих мастеров, это способствовало возникновению эллинистических элементов в скульптуре.

Искусство Гандхары сформировало и разработало иконографию буддийских сюжетов и ставшие впоследствии каноническими способы изображения самого Будды. Они включали ряд особых поз — асан, положений рук — мудр и систему лакшан — признаков высшего, избранного существа, которые необходимо было продемонстрировать в изваяниях (всего их насчитывается более тридцати). К последним относятся удлиненные мочки ушей и ушниша — выпуклость на макушке. В целом, в произведениях гандхарской школы скульптуры сочетаются индийское понимание образа Будды и пластическое совершенство греческой скульптуры.

Слоноголовый Ганеша — один из известнейших богов многочисленного индийского пантеона. Его изображение, чаще всего в виде толстого человека с головой слона и одним сломанным бивнем, можно найти практически в каждом шиваистском и вишнуистском храме. Сын великого бога Шивы и его супруги Парвати, Ганеша является богом мудрости, удачи, благоприятных начинаний.

Персонаж стоит в легкой танцевальной позе на лотосовом пьедестале, держа в каждой из своих четырех рук по одному собственному атрибуту. Его сломанный бивень символизирует богатство и ученость, палкой для понукания бог разрушает все препятствия, с помощью петли ловит злодеев, а любимое сладкое лакомство готовится съесть, хватая хоботом. Живот Ганеши опоясан змеей.

Четыре кольца в основании бронзового пьедестала свидетельствуют о том, что статуя использовалась во время ритуальных праздничных шествий. В них продевали палки, скульптуру поднимали и несли по улицам.

Парвати — жена Шивы, воплощающая собой его шакти — женскую творческую энергию. Союз Шивы и Парвати является божественным образцом человеческой любви. Статуя великого бога могла быть парной фигурой к данному изваянию. Помимо набедренной повязки, тонкая ткань которой плотно облегает ноги Парвати, как это принято в индийском искусстве, на богине нет никакой другой одежды. Зато различные украшения в изобилии: высокая декоративная корона, несоразмерно большие серьги, ниспадающие на плечи, многочисленные браслеты, ожерелья, кольца и изысканный пояс. Парвати, будто танцующая на своем лотосовом пьедестале, — в позе трибханга (название отсылает к трем изгибам ее тела: в области шеи, талии и колена). Данная поза считается наиболее изящной и чувственной в индийском искусстве. Наряду с гипертрофированно женственной фигурой богини она подчеркивает феминную, плодородную сущность.

Индийское искусство отличается традиционностью. Представленная статуя была создана во время правления династии Чола, однако образ Парвати соответствует канонам, появившимся еще во II веке до н. э.

Нарасимха — одна из аватар (воплощений) верховного индуистского бога Вишну. Чаще всего он изображается как человек с головой льва, и само имя Нарасимха переводится как «человек-лев». Согласно мифу, Вишну принял этот образ, чтобы защитить преданного ему Прахладу от преследований его свирепого отца Хираньякашипу. Тот был ярым противником поклонения великому индуистскому богу, поскольку он убил в схватке его брата Хираньякшу.

По особому благословлению бога-творца Брахмы Хираньякашипу не мог быть убит ни одним из сотворенных существ, будь то бог, человек, зверь или демон, не мог быть сражен ни одним оружием, смерть не могла настигнуть его ни дома, ни на улице, ни на земле, ни в воздухе, ни днем и ни ночью. Однако Вишну удалось обойти кажущуюся непреодолимой защиту: в образе Нарасимхи он (ни бог в полной мере, ни человек и ни зверь) настиг Хираньякашипу в колонном портике, который не является ни домом, ни улицей, в сумерках — промежутке между днем и ночью. Божественное существо разорвало врага собственными когтями, которые не считаются оружием, положив его к себе на колени, чтобы преодолеть невозможность убийства на земле или в воздухе.

Скульптор изобразил Нарасимху в медитативной позе восстанавливающим силы после деяния. На его коленях сидит верный Прахлада, а в поднятых руках он держит атрибуты Вишну — раковину и огненное колесо (чакру).

Бисямонтен — один из семи богов удачи в синтоизме, образ которого берет истоки в индийском эпосе Махабхарата. Бисямонтен повелевает северными землями и стережет безмерные богатства. В буддийской традиции он почитается как один из «четырех небесных царей», охраняющих небеса со всех сторон света. Их статуи являются неотъемлемым атрибутом буддийских храмов Японии и размещаются по четырем углам главного алтаря.

Свирепый бог вырезан из цельного куска дерева, согласно традиционной японской технике ичибоку зукури, метода создания скульптуры в IX–XIII веках. Его размеры равны человеческому росту, основное во внушительной фигуре — акцентация эффекта движения, появлению которого способствуют развевающиеся рукава и полы одежды. В ныне пустых руках Бисямонтен держал атрибуты: копье в приподнятой правой и маленькую пагоду, символизирующую сокровищницу, — в левой.

Перед зрителем — тибетская статуя сидящего Будды из позолоченной бронзы, обладающая необычно большими размерами. Асана (поза) и мудра (положение рук) Учителя символизируют достижение полнейшего просветления, идея которого является основополагающей в буддизме. В соответствии с древними канонами изображения Будды его волосы собраны в прическу из множества тугих завитков и окрашены в синий цвет. Наполненная внутренней уверенностью, умиротворенностью и спокойствием поза соотносится с произведениями гандхарской школы скульптуры, существовавшей двенадцатью веками ранее в Индии. В качестве характерной отличительной черты тибетского религиозного искусства здесь выступает высокая степень декоративности изваяния, включающая покрытие позолотой всей поверхности, орнаментацию плотно прилегающей к телу просветленного одежды и инкрустацию драгоценными камнями.

На этом листе из рукописи поэтического сборника Сурсагар, созданного в XVI веке слепым поэтом Сурдасом, изображены три эпизода из жизни Кришны. Сцены верхнего регистра относятся к его пребыванию в семье супругов Нанды и Яшоды (им маленького бога передал его отец Васудева сразу после рождения, с целью защиты от преследований демонического царя Камсы). В левой показана Яшода, которая, неся кувшин с молоком, заходит в комнату Кришны, чтобы разбудить его. В следующем рисунке Кришна ведет своего приемного отца Нанду на кухню смотреть, как Яшода взбивает масло — любимое лакомство бога, — которое обычно прячет от него.

Большая сцена, изображенная в нижнем регистре, показывает повзрослевшего Кришну, играющего на флейте. Он хочет привлечь пастушек, однако сладостные звуки его музыки, которым невозможно противостоять, заставляют собраться вокруг него скот и даже рыб. Таким образом, эти иллюстрации воспевают две формы любви, выражающие преданность Кришне, — родительскую и сексуальную.

В Сурсагаре содержится множество красочных описаний событий из жизни растущего бога, причем поводом для создания отдельных гимнов послужили первый прорезавшийся зуб и первый шаг Кришны. Эти гимны до сих пор поют индийские матери, видящие в собственных детях святого ребенка.

Представленная граненая шкатулка с крышкой создана во время правления на территории современной Индии империи Великих Моголов, просуществовавшей с 1526 по 1858. В этот период предметы декоративного искусства из золота считались верхом роскоши. Их могли позволить себе лишь император и богатейшие придворные. До наших дней дошло немного подобных шкатулок — большинство из них переплавлялось для изготовления новых вещей.

Данное изделие, украшенное прихотливыми узорами, служило, вероятно, подарочной коробочкой для хранения цукатов, сухофруктов и орехов. На покрытых эмалью панелях шкатулки варьируются одни и те же декоративные элементы: ваза, растение с тремя соцветиями, две птицы, однако узоры не повторяют друг друга, даже дно дает свой вариант орнаментики! Цвета, использованные в эмалировке, более разнообразны, чем в традиционном для могольского периода колорите, состоящем из белого, зеленого и красного. Здесь зритель видит более широкую и сложную палитру: белый, розовый и синий, очерченные золотой линией, на полупрозрачном темно-зеленом фоне. Изощренность композиционных схем и цветовых сочетаний делает данную шкатулку особенно изысканной.

Данная ксилография относится к периоду расцвета направления укиё-э, когда центром внимания художников стал человек и проявления его жизни. На ней изображены три женщины, считавшиеся первыми красавицами Эдо (Токио) в конце XVIII века. В настоящее время личность каждой из них установлена по знакам на одежде и аксессуарах. Девушку, изображенную в правом нижнем углу, звали Нанивайя Окита. Она являлась официанткой в чайном доме, что было определено по цветкам павловнии, изображенным на ее веере. Слева от нее — Такашима Огиса, дочь владельца магазина рисовых пирожных, на ее кимоно — тройной листок дуба. В верхней части композиции показана гейша Томимото Тойохина, на рукаве кимоно которой — цветок примулы.

Китагава Утамаро был одним из известнейших и успешных художников в Японии того времени. Его отличал глубокий интерес к физиогномике, что способствовало созданию индивидуализированных портретов. Разрез глаз, форма носа и расположение ушей моделей находили реальное отражение в работах мастера. В то же время он делал эти черты стилизованными и идеализированными, подгоняя под идеал красоты, в котором довлели вытянутые лица, маленькие глаза и рты. Утамаро считается родоначальником погрудных композиций в японской ксилографии.

Тосюсай Сяраку — известный мастер гравюр укиё-э периода Эдо. Ксилографии, созданные им за два года, на которые пришлась его творческая активность, — это портреты актеров и борцов сумо. Работы Сяраку отличаются гиперболическим выражением индивидуальных черт внешности и утрированной эмоциональностью.

На данной ксилографии изображен известный актер Оноэ Матсусуке в образе Ашикаги Такауджи — тирана, готовящего заговор против императора, из пьесы «Женщина из клана Кусаноки непреклонна, как сосна». Полный текст произведения не сохранился, однако, судя по оставшимся частям, в основе постановки лежал средневековый эпос «Таихейки», повествующий о борьбе враждующих кланов в феодальной Японии. Изначально ксилография замышлялась как диптих, на второй части был портрет актера Ичикавы Комазо III, также игравшего в этой пьесе. Театр кабуки, для которого она, изначально написанная для постановки в кукольном театре, оказалась адаптирована, занимал мысли всех слоев японского общества благодаря драматичности представлений и романтическим интригам в них. Актеры кабуки считались уважаемыми людьми, служили примером для подражания, поэтому ксилографические отпечатки с их изображениями в том или ином образе были широко востребованы.

Нэцке — традиционная японская миниатюрная скульптура, имевшая и художественную, и утилитарную функцию. Кимоно не имеет карманов, поэтому вещи, которые необходимо иметь при себе, такие как ключ или деньги, держали в специальных ящичках инро. Их крепили к поясу с помощью шнура, на другом его конце закрепляли нэцке. Таким образом, эти искусно вырезанные фигурки становились одновременно украшением и необходимым грузом.

Начало традиции создания нэцке относится к XV веку, но высшего расцвета это ремесло достигло к XVII столетию. Нэцке имеют несколько разновидностей. Так, данная фигурка кролика в монашеском одеянии относится к наиболее распространенной для зрелого периода истории промысла разновидности катабори, в рамках которой изображались люди, животные, многофигурные композиции. В конце XIX века нэцке утрачивают свою функциональную значимость и становятся по преимуществу предметом коллекционирования.

Шкатулки кудуо служили королям и знати аканов для хранения сокровищ, таких как золотая пыль, самородки, драгоценные камни. Считалось, что все эти ценности являются жизненной силой владельца — кра, растущей вместе с тем, как он становится старше, богаче и влиятельнее. Также кудуо использовались во время различных ритуальных церемоний, направленных на усиление кра ее обладателя, утверждение здоровья новорожденного и ритуальное очищение короля. После смерти владельца кудуо вместе с другими предметами захоранивались с ним или же, если статус покойного был особенно высок, помещались в семейный склеп.

Представленная шкатулка необычайно большая и изысканно украшенная. Помещенная на крышке сцена с нападением леопарда на быка символизирует силу и храбрость владельца изделия. Выгравированные декоративные регистры отсылают одновременно ктрадиционным орнаментам аканов и арабской каллиграфии. Появление подобных элементов связано с тем, что формой кудуо во многом повторяли сосуды, привезенные торговцами из Северной Африки и Ближнего Востока. Замок внушительных размеров позволял сокровищам, хранившимся внутри, оставаться под надежной защитой.

В японских скульптурных брелоках нэцке символическим значением обладали не только выбранные сюжеты и формы, но и используемый для их изготовления материал. Древесина и оленьи рога, из которых выполнена данная фигурка, были одними из самых популярных. Различные породы дерева чаще всего наделялись защитными функциями и становились пригодными для создания амулетов, а рог оленя (порошку из него приписывали магические свойства возвращения молодости и силы) в случае применения для изготовления нэцке — своеобразное пожелание здоровья и долголетия.

Данное изделие, изображающее свирепого воина в шлеме, относится к одному из самых распространенных типов нэцке — масок. Подобные произведения являлись преимущественно уменьшенными копиями масок театра но. В этом тонкая резьба и эмоциональность при небольших размерах производят весьма внушительное впечатление.

В начале XX века многие японские художники начали впитывать влияния западной живописной школы, сохраняя в то же время верность канонам японской ксилографии. Так, Хасигути Гоё в своей работе «Женщина в летнем халате» передает сцену с героиней за туалетом в гораздо более прямом и реалистичном стиле, чем это свойственно традиционной эстетике направления укиё-э.

Художник изобразил свою натурщицу и любовницу Накатани Тсуру сидящей на коленях перед зеркалом в халате из тонкой ткани и смотрящей прямо на зрителя. Здесь можно найти отражение коренных изменений в положении женщины в японском обществе, произошедших в начале XX столетия. Таким образом, портрет, совмещающий современное самоощущение героини и ее манящую красоту, соответствующую традициям укиё-э, становится точкой пересечения прошлого и настоящего.

Живя в Японии, Хироси Йосида обучался западной живописной манере, что привлекло к нему внимание американского промышленника и коллекционера Чарльза Л. Фреера. Благодаря ему художник получил возможность путешествовать по зарубежным странам и изображать местные пейзажи. Его работы имели большой успех и у соотечественников, и у американской публики. В 1929 Йосида участвовал в выставке современной японской ксилографии в Толедском музее искусств. Были представлены 342 произведения десяти художников. Многие из них, включая «Сакуру» Йосиды, стали частью постоянной коллекции музея.

Данный наполненный туманной красотой пейзаж выполнен с акварельного эскиза с тем же названием, датируемого 1904. Здесь изображены две женщины, любующиеся цветущей сакурой при лунном свете на горе Ёсино. Ксилография необычна большими размерами, тонкой живописностью и глубоко эмоциональной трактовкой цвета.