Том 10

³⁰⁹

Болото — так именовали современники ту фракцию Конвента, которая составляла его большинство и поддерживала сначала жирондистов, потом якобинцев; фракция эта выражала интересы средних слоев буржуазии и зажиточного крестьянства; название «болото» укрепилось за этой фракцией оттого, что члены ее сидели на нижних скамьях зала заседаний.

³¹⁰

Дебри Жан-Антуан-Жозеф (1760–1834) — деятель французской революции, член Законодательного собрания, а затем член Конвента, якобинец; впоследствии примкнул к лагерю реакции, был префектом первой империи; в 1816 году был изгнан из Франции правительством Реставрации; после июльской революции 1830 года возвратился на родину.

³¹¹

Лаканаль Жозеф (1762–1845) — деятель французской революции, член Конвента и председатель его «комитета просвещения»; проявил большую энергию в реорганизации дела народного образования. После второй реставрации был изгнан из Франции; вернулся на родину в 1832 году.

³¹²

Лантенас — деятель французской революции, член Конвента, занимавшийся вопросами начального обучения в школах.

³¹³

Ревельер-Лепо Луи-Мари (1753–1824) — французский политический деятель и ученый (ботаник). Был членом Учредительного собрания и членом Конвента, примыкал к жирондистам; позже был членом правительства Директории.

³¹⁴

Гюитон-Морво Луи-Бернар (1737–1816) — видный французский ученый (химик) и политический деятель; был членом Законодательного собрания, а затем членом Конвента и Комитета общественного спасения; содействовал своими научными знаниями укреплению обороноспособности революционной Франции в ее борьбе против европейской коалиции.

³¹⁵

Жан-Бон-Сент-Андре (1749–1813) — деятель французской революции, член Конвента, якобинец, руководил в Комитете общественного спасения реорганизацией флота. В период Директории выполнял разные дипломатические поручения; был префектом ряда департаментов в период консульства и империи.

³¹⁶

Шапп — французский инженер, разработавший проект использования привязных аэростатов для целей военной разведки.

³¹⁷

Дюбоэ — деятель французской революции, член Конвента, занимавшийся приведением в порядок архивов.

³¹⁸

Коран-Фюстье — деятель французской революции, член Конвента, разрабатывавший проекты создания анатомического кабинета и музея естествознания.

³¹⁹

Гюйомар — деятель французской революции, член Конвента, занимавшийся разработкой плана речного судоходства и постройки плотин на реке Шельде.

³²⁰

Безар — деятель французской революции, член Конвента.

³²¹

Рубенс Петер-Пауль (1577–1640) — знаменитый фламандский художник.

³²²

Майль, Дельмас, Прожан, Калес, Эйраль, Жюльен, Дезаси — деятели французской революции, члены Конвента от департамента Верхней Гаронны, которые первыми произнесли приговор Людовику XVI; все они высказались за казнь свергнутого короля.

³²³

Паганель Пьер (1745–1826) — деятель французской революции, член Конвента.

³²⁴

Мийо — деятель французской революции, член Конвента.

³²⁵

Рафрон дю Труйе Никола (1723–1801) — французский политический деятель, член Конвента, якобинец, после переворота 9 термидора примкнул к термидорианцам.

³²⁶

Огюстен-Бон Робеспьер (1763–1794) — младший брат знаменитого вождя якобинцев, член Конвента; после переворота 9 термидора был казнен.

³²⁷

Фусседуар — деятель французской революции, член Конвента.

³²⁸

Бернарден де Сен-Пьер Жак-Анри (1737–1814) — французский писатель, естествоиспытатель и политический деятель. В литературе принадлежал к школе так называемого сентиментализма. Большой популярностью в буржуазно-демократических кругах пользовался его роман «Павел и Виргиния», написанный под влиянием идей Руссо.

³²⁹

Лавиконтри Луи-Тома (1746–1809) — деятель французской революции, член Конвента, якобинец, одно время был членом Комитета общественной безопасности; после переворота 9 термидора отошел от политической деятельности.

³³⁰

Шатонеф-Рандон — деятель французской революции, член Конвента.

³³¹

Гийярден Луи (1758–1816) — деятель французской революции, член Учредительного собрания и член Конвента; был комиссаром Конвента при Мозельской и Рейнской армиях, а затем в западных областях Франции. В период Директории, консульства и империи не играл большой политической роли. В 1816 году был изгнан из Франции, умер в изгнании.

³³²

Жантиль — деятель французской революции, член Конвента.

³³³

Карл I — английский король из династии Стюартов; во время буржуазной революции XVII века был свергнут и казнен (30 января 1649 г.).

³³⁴

Кромвель Оливер (1599–1658) — вождь английской буржуазной революции XVII века, выдвинулся как генерал во время гражданской войны; в декабре 1653 года был провозглашен лордом-протектором Англии и с этого времени правил фактически как диктатор; выражал интересы крупной буржуазии и нового дворянства; сурово подавлял революционные выступления народных масс.

³³⁵

Банкаль (дез Иссар) Жак-Анри (1750–1826) — деятель французской революции, член Конвента, примыкал к фракции Болота; два года провел в плену в Австрии; позже был членом Совета пятисот.

³³⁶

Альбуис — деятель французской революции, член Конвента.

³³⁷

Занджиакоми — деятель французской революции, член Конвента.

³³⁸

Шайон — деятель французской революции, член Конвента.

³³⁹

Дюшатель — деятель французской революции, член Конвента, жирондист.

³⁴⁰

Шенар, Нарбонн, Вальер — французские артисты (певцы) времен французской революции.

³⁴¹

Базир Клод (1764–1794) — деятель французской революции, член Законодательного собрания и член Конвента, примыкал к правому крылу якобинцев, возглавлявшемуся Дантоном, и был казнен вместе с ним (по обвинению в связях с крупными спекулянтами).

³⁴²

Армонвиль Жан-Батист (1756–1808) — деятель французской революции, член Конвента (единственный рабочий среди его членов), якобинец. После свержения якобинской диктатуры вернулся к своей профессии ткача.

³⁴³

Ламуретт — деятель французской революции, конституционный монархист, епископ, добивавшийся примирения враждующих партий на основе взаимного всепрощения и братания («Ламуреттов поцелуй»).

³⁴⁴

Легарди (из департамента Морбигана) — деятель французской революции, член Конвента.

³⁴⁵

Барер Бертран (1755–1841) — деятель французской революции, член Конвента, якобинец, после переворота 9 термидора был осужден на изгнание, но затем помилован. Во время реставрации Бурбонов снова был изгнан из Франции. Революция 1830 года дала ему возможность вернуться во Францию.

³⁴⁶

Оратория — один из политических клубов времен французской революции, объединявший умеренных либералов.

³⁴⁷

Лакло — Имеется в виду французский писатель, публицист и политический деятель времен французской революции Шодерло де Лакло, автор нашумевшего в свое время романа «Опасные связи».

³⁴⁸

Эро де Сешель Мари Жан (1760–1794) — деятель французской революции, член Законодательного собрания, член Конвента, член Комитета общественного спасения, автор конституции 1793 года. Примыкал к правому крылу якобинцев, возглавлявшемуся Дантоном, и был казнен вместе с ним.

³⁴⁹

Гамон Франсуа-Жозеф — деятель французской революции, член Законодательного собрания и член Конвента, близкий к жирондистам; уехал в Швейцарию, чтобы избежать преследований со стороны якобинских властей; в период термидорианской реакции возвратился во Францию и снова занял свое место в Конвенте. В последующие годы большой политической роли не играл.

³⁵⁰

Лалуа — деятель французской революции, член Конвента.

³⁵¹

Леконт Пьер (1745–1831) — французский политический деятель, член Конвента, после переворота 9 термидора превратился в ярого реакционера, впоследствии отошел от политической деятельности.

³⁵²

Буасси д'Англа Франсуа-Антуан (1756–1826) — французский политический деятель, адвокат и литератор, член Учредительного собрания и член Конвента, в котором примыкал к Болоту. Был одним из вожаков термидорианской контрреволюции. Впоследствии был сенатором наполеоновской империи и получил титул графа. После реставрации Бурбонов стал членом палаты пэров.

³⁵³

Дюпра Жан (1760–1793) — деятель французской революции, член Конвента, жирондист, был арестован и казнен. Его брат, Луи Дюпра, поссорился с ним и обвинил его в покушении на его жизнь.

³⁵⁴

Одуэн Жан-Пьер (1764–1808) — деятель французской революции, член Конвента, якобинец, член Совета пятисот, позже занимал различные административные и дипломатические посты.

³⁵⁵

Панис Этьен-Жан (1757–1832) — деятель французской революции, якобинец, член Конвента, примыкал к дантонистам; после переворота 9 термидора был арестован, но затем освобожден, после чего отошел от политической деятельности.

³⁵⁶

Рюан Пьер-Шарль (1750–1808) — деятель французской революции, член Конвента, якобинец, был комиссаром в ряде департаментов; после подавления народного восстания в Париже в апреле 1795 года был арестован, но затем освобожден. После этого он отошел от политической деятельности.

³⁵⁷

Буонаротти Филипп (1761–1837) — итальянский и французский революционер, уроженец Корсики, в 1792 году переселился во Францию; якобинец, активный участник заговора Бабефа и его историк (в 1828 г. он опубликовал книгу «История заговора равных»).

³⁵⁸

Фельяны (иначе: фельянтинцы) — политическая партия во время французской революции, выражавшая интересы умеренно-либеральной верхушки буржуазии; название этой партии объясняется тем, что ее главной опорой являлся клуб, заседавший в бывшем монастыре ордена фельянов (или фельянтинцев).

³⁵⁹

Модерантисты (умеренные) — так называли во время французской революции жирондистов и других представителей правых партий.

³⁶⁰

Террористы — так контрреволюционеры называли якобинцев.

³⁶¹

Прюнель (Прюнель-Льер) Лемар-Жозеф (1748–1828) — деятель французской революции, член Конвента.

³⁶²

Виллар Ноэль-Габриэль-Люк (1748–1826) — деятель французской революции, член Конвента, епископ, сложивший свой сан в 1793 году; позже был сенатором наполеоновской империи.

³⁶³

Бутру Лоран (1757–1816) — деятель французской революции, член Конвента, позже член Совета пятисот.

³⁶⁴

Тибодо Антуан-Клэр (1765–1854) — французский политический деятель, член Конвента, примыкал к Болоту; позже был членом Совета пятисот; во время наполеоновского режима был префектом, членом Государственного совета; после реставрации Бурбонов был изгнан из Франции; после июльской революции возвратился на родину; во время Второй империи получил звание сенатора.

³⁶⁵

«Монитер», т. XIX, стр. 81.

³⁶⁶

Массад, Трюллар, Нион, Марсе, Паррен, Мильер — комиссары Конвента в провинции, принимавшие участие в борьбе против контрреволюционных мятежей в 1793–1794 годах.

³⁶⁷

Сенека Луций-Анней (родился ок. 54 г. до н. э. — умер ок. 39 г. н. э.) — знаменитый древнеримский философ, историк и литератор; покончил с собой по приказу императора Нерона, заподозрившего его в заговоре против правительства.

³⁶⁸

Фокар — один из предводителей вандейских мятежников.

³⁶⁹

Камбиз — второй царь древней Персии (Ирана), сын Кира, покорил Африку. С дикой жестокостью расправлялся со своими врагами. Покончил жизнь самоубийством.

³⁷⁰

Друиды — название жрецов у древних кельтов.

³⁷¹

Тевтат — один из главных богов у древних кельтов (бог войны).

³⁷²

Цезарь Кай-Юлий (100-44 гг. до н. э.) — политический деятель, полководец и историк в древнем Риме; захватив государственную власть, правил в качестве диктатора; был убит группой заговорщиков-сенаторов, выражавших интересы высшей земельной знати.

³⁷³

Моклерк Пьер — герцог бретонский (1213–1237), неоднократно восстававший против королевской власти ради сохранения политической автономии Бретани. Потерпев поражение, вынужден был передать управление Бретанью своему сыну. Участвовал в крестовом походе Людовика IX и был вместе с ним взят в плен. Умер в 1250 году.

³⁷⁴

Блуа — древний французский графский род, владевший большими землями в Бретани; впоследствии владения этого рода перешли к роду герцогов Шатильон; последний потомок этого рода продал свои владения герцогу Людовику Орлеанскому (1391). При короле Людовике XII территория Блуа была присоединена к землям короны.

³⁷⁵

Монфор Симон, де (1206–1265) — английский политический деятель, в 1263–1265 годах правил Англией в качестве протектора. При нем впервые в Англии был создан парламент, в который были допущены и представители городов.

³⁷⁶

Рене II, виконт де Роган (1550–1586) — французский аристократ, участник гражданских войн XVI века, командовал войсками гугенотов в крепости Ла Рошель.

³⁷⁷

Севинье Мари, маркиза, де (1626–1696) — известная французская писательница; ее письма к дочери представляют собой ценный исторический источник.

³⁷⁸

Троглодиты — общее название народов и племен древности, стоявших на крайне низком культурном уровне, живших в землянках и пещерах.

³⁷⁹

Кельты — группа племен, близких друг к другу по языку и материальной культуре, обитавших в течение долгого времени в Западной Европе, на территории от среднего течения Рейна и верховьев Дуная до Роны. Впоследствии они переселились во Францию и заняли Бретань и Бельгию, северную часть Испании, Англию и Ирландию, позже — часть Италии и некоторые другие области Европы, а также Малой Азии. Во всех занятых ими областях кельты постепенно сливались с жившими там народами. В Северной Италии, северной Испании и Галлии (Франции и Бельгии), после покорения этих областей римлянами, кельты романизировались и утратили свой язык.

³⁸⁰

Гугеноты — название протестантов (кальвинистов) во Франции, утвердившееся с 50-х годов XVI века; главной опорой их являлись некоторые группы дворянства и некоторые слои торговой буржуазии, а также часть крестьянства (особенно на юге). Борясь за свободу вероисповедания, гугеноты боролись и против королевского абсолютизма, жестоко расправлявшегося с ними.

³⁸¹

Тайефер — один из вожаков вандейских мятежников.

³⁸²

Гуж-ле-Брюан — один из предводителей вандейских мятежников.

³⁸³

Куртилье — один из вожаков вандейских мятежников.

³⁸⁴

«Господин Жак» — прозвище одного из предводителей вандейских мятежников.

³⁸⁵

Бернар де Вильнев — один из предводителей вандейских мятежников.

³⁸⁶

Шарль де Буагарди — один из предводителей вандейских мятежников.

³⁸⁷

Шальбос — один из предводителей вандейских мятежников.

³⁸⁸

Боэтиду — один из предводителей вандейских мятежников.

³⁸⁹

Пюизэ, т. II, стр. 35

³⁹⁰

Ределер (Ален) — один из предводителей вандейских мятежников.

³⁹¹

Сапино, де (1736–1793) — один из главных предводителей вандейских мятежников, был убит в бою; среди руководителей мятежа был и его племянник, Шарль-Анри де Сапино (1760–1829).

³⁹²

Сепо Мари-Поль-Александр, виконт, де (1769–1821) — один из главных руководителей вандейских мятежников.

³⁹³

Тристан-Отшельник — один из вожаков вандейских мятежников.

³⁹⁴

Бернье, аббат — один из вожаков вандейских мятежников.

³⁹⁵

Жалиб д'Аржан — один из вожаков вандейских мятежников.

³⁹⁶

Форэ — один из вожаков вандейских мятежников.

³⁹⁷

Шуп — один из вожаков вандейских мятежников.

³⁹⁸

Нансиа — один из агентов французской дворянской эмиграции конца XVIII и начала XIX века.

³⁹⁹

Мелине Франсуа (1738–1793) — французский политический деятель и промышленник, был членом Конвента, в котором примыкал к жирондистам.

⁴⁰⁰

Пюизэ, т. II, стр. 35

⁴⁰¹

Дюгесклен Бертран (1314–1380) — видный французский военачальник, выходец из бретонского дворянства, отличился своей храбростью во время Столетней войны между Францией и Англией.

⁴⁰²

Роже Мулинье — один из вожаков вандейских мятежников.

⁴⁰³

Бовилье, де, шевалье — один из вожаков вандейских мятежников.

⁴⁰⁴

Вимпфен Феликс, барон, де (1745–1814) — французский генерал и политический деятель, участник войн второй половины XVIII века. Во время гражданской войны 1793–1794 годов командовал армией, созданной жирондистами для борьбы против якобинской диктатуры. После того как эта армия была разбита войсками Конвента, Вимпфен скрывался вплоть до переворота 18 брюмера.

⁴⁰⁵

Федералисты — так якобинцы называли жирондистов за то, что они стремились ослабить политическую централизацию Франции и противопоставляли Парижу, центру революции, провинциальные города (особенно Южной и Западной Франции), на которые они стремились опереться в борьбе против якобинской диктатуры.

⁴⁰⁶

Ла Лозер — деятель французской революции, член Конвента, жирондист.

⁴⁰⁷

Горс Антуан-Жозеф (1751–1793) — деятель французской революции, публицист; был членом Конвента, примыкал к жирондистам; вел ожесточенную борьбу против Марата; пытался поднять Нормандию и Бретань против якобинской диктатуры; был казнен по приговору Революционного трибунала.

⁴⁰⁸

Мейян — деятель французской революции, член Конвента, жирондист.

⁴⁰⁹

Дюшатель — деятель французской революции, член Конвента.

⁴¹⁰

Вильгельм Телль — согласно народной легенде начала XIV века, швейцарский крестьянин, отказавшийся поклониться шляпе австрийского эрцгерцога, повешенной на площади города Альторфа. В наказание за это императорский наместник Гесслер приказал ему стрелять в яблоко, положенное на голову его сына; Вильгельм Телль сбил яблоко, не задев головы сына. Заключенный в тюрьму, он бежал из нее, подстерег Гесслера и убил его.

⁴¹¹

Сократ (ок. 469–399 гг. до н. э.) — древнегреческий философ-идеалист, считавший, что главной задачей познания является самопознание и признававший тремя основными добродетелями умеренность (знание, как обуздывать страсти), храбрость (знание, как преодолевать опасность) и справедливость (знание, как соблюдать божественные и человеческие законы).

⁴¹²

Никола Рапэн (1540–1608) — французский поэт и политический деятель, одно время был правителем Бретани и отстаивал ее самостоятельность от центральной (королевской) власти.

⁴¹³

Лану Франсуа, де (1531–1591) — французский военачальник и политический деятель; один из руководителей партии гугенотов; участник гражданских войн XVI века; выходец из Бретани, пользовался большим влиянием в этой провинции.

⁴¹⁴

Больше, чем гражданская война (лат.)

⁴¹⁵

Своими глазами видел вчера дьявола (старо-франц.)

⁴¹⁶

Скорбящая (лат.)

⁴¹⁷

Святой Варнава повелел серпу жать траву (лат.)

⁴¹⁸

Глас в пустыне(лат.)

⁴¹⁹

Кобург — Имеется в виду австрийский генерал, герцог Кобургский, командовавший войсками европейской коалиции, которые действовали против революционной Франции.

⁴²⁰

В демоне — бог (лат.)

⁴²¹

Гобель Жан-Батист-Жозеф (1727–1794) — деятель французской революции, член Учредительного собрания, был близок к якобинцам; в конце 1793 года публично снял с себя сан епископа; был казнен по приговору Революционного трибунала за принадлежность к оппозиционной фракции эбертистов-шометтистов.

Виктор Гюго

Жизнь Виктора Гюго (1802–1885) растянулась почти на весь девятнадцатый век. Мальчиком он видел империю Наполеона и вместо со своим отцом проделал прославленные походы в Италию н в Испанию. Едва простившись с отрочеством, оп встретил реставрацию Бурбонов и сопутствующий реакционный режим во Франции.

Под влиянием матери, яростной “легитимистки” (она была родом из монархической Вандеи), юный поэт в восторженных одах приветствовал “лилии Бурбонов”. Первые его выступления сопровождались головокружительным успехом. Виктор Гюго сразу стал знаменит и вскоре признан главой нового, романтического направления. К концу 20-х годов романтизм в искусстве стал для Гюго равнозначен либерализму в политике. В 1830 году он восторженно приветствовал восстание парижского парода, свергнувшего династию Бурбонов.

В течение всех этих лет рос н укреплялся в ном культ Наполеона как высшее выражение патриотических надежд. В этом культе молодой Гюго не был одинок. Его разделяло с ним всё молодое поколение европейской интеллигенции, от Байрона до Пушкина, от Лермонтова до Гейне.

Зрелым человеком и писателем пережил Гюго революцию 1848 года, на этот раз окончательно сформировавшись как революционный демократ. Он депутат Учредительного н Законодательного coбрания, левый республиканец. Этот перелом сказался в нем с особой силон н значительностью в дни бонапартистского путча, в декабре 1851 года. Гюго — на улицах Парижа. Он подвергается опасности ареста н выстрела из-за угла, сочиняет прокламации к народу, проявляет недюжинную смелость. Между ним н режимом личной власти Наполеона III нет н не может быть соглашения. Будущий “Наполеон Малый” уже угадал и Гюго своего смертельного н непримиримого врага. Поэт вынужден покинуть родину.

Двадцатилетие, проведенное Гюго в изгнании, было решающим в жизни писателя н политического борца, во всем становлении его духовного облика. Семидесятилетним стариком в грозные дни франко-прусской войны вернулся он на родину, в Париж, которому грозило чужеземное нашествие. В день провозглашения Парижской Коммуны 1871 года Виктор Гюго шел за гробом горячо любимого сына. Третья республика окружила всемирно прославленного старца безразлично-официальным почитанием и погребла его останки в Пантеоне.

Жизнь не только долгая, но и бурная. Бурная прежде всего! Полная тревог н конфликтов, опасностей и утрат. Жизнь — как многоактивная и многочастная драма с большим числом развязок, которые ничего не развязывали для главного героя. Одного только не было в этой биографии — покоя. Ранний биограф Гюго называет поэта “гением борьбы” н тут же прибавляет: “да и слава его всегда была окружена неистовством бешеных страстей”. Это близко к истине н характеризует не только самого Гюго, но и его время.

Жизнь Гюго — долгая, бурная и великолепная — сверх того была н на редкость трудовой жизнью. Книги стихов, романы, драмы, критика, политические памфлеты, парламентские и иные речи, воспоминания, письма к сотням современников в Европе н Америке, снова н снова книги стихов, вплоть до глубокой старости… Творческое наследие Гюго но умещается в нескольких десятках томов. Оно отражает разные умственные течения и общественные движения XIX века, охватывает все смены политических режимов на родине поэта, всю историю мирового романтизма.

Гюго был величайшим лирическим поэтом Франции XIX века. Уже первые его стихотворения ошеломили читателей, открыв им новый, досоле неведомый поэтический мир: восточная экзотика, живописное средневековье, живые краски н звуки современности, романтическая природа, ликующая или трагичная, но всегда дышащая в лад дыханию человека; юная любовь, горечь утрат, размышления о жизни н смерти, о добре и зле, о судьбах мира и предназначении человека на земле… Всем этим наполнены не только стихотворения Гюго, но н его романы, и стихотворные драмы, и эпические поэмы. Везде все та же ясность мысли и ясность выражения, — “острый галльский смысл”.

Гюго остается и по сей день одним из самых читаемых н переводимых на все языки писателей на всем земном шаре. Он оказался под рост и по плечу всем возрастам культуры. Сказанное пли изображенное им само входит в плоть и кровь любого понимания, в том числе и самого элементарного, любой первоначальной грамотности. На протяжении более чем ста лет его всячески оспаривают, опровергают и ниспровергают бесчисленные служители так называемого чистого искусства. Их приводит в ярость не столько слава Гюго, не столько повсеместное распространенно его книг, сколько законченность, уравновешенность и совершенство его духовного облика. Если бы у Гюго оказался меньший запас нравственного здоровья и меньшая созидательная мощь, его хулители примирились бы с ним легче.

На такую судьбу Гюго и рассчитывал. На меньшее он не мог согласиться.

Его надо принять целиком, во всех оттенках н противоречиях его богатства. II тогда в настоящем свете предстают н сокрушительная искренность Гюго, н высокое благородство его служения социальной правде. То н другое не только выражение его идейной позиции, но н коронное свойство его поэтики.

Изуродованный компрачикосами н брошенный ими в снежную ночь, ребенок неминуемо должен погибнуть. Он выжил, вырастает, становится бродячим балаганным комедиантом, любимцем лондонской толпы. Однажды судьба его круто меняется — чего ни случается в хорошей сказке! — и возносит на самую вершину социальной лестницы. Комедиант Гуинплен превратился в лорда Кленчарли. Он выступает в палате лордов. На смятенный и высокомерный вопрос: “Кто вы такой? Откуда вы?”, - раздастся ответ: “Из бездны… Кто я? Я — нищета. Милорды, вы должны меня выслушать… Я пришел сообщить вам новость. Род человеческий существует!”

Кем бы ни были герои Гюго, какой бы исключительной, необычной, невероятной судьбой ни наделял их автор, все они в минуту высшего напряжения н самораскрытия выступают от имени “рода человеческого”, - никак не меньше! И говорят о главном: о том, что род человеческий в подавляющем большинстве несчастен, голоден, угнетен.

Так заставлял Гюго выступать н действовать своих героев, внушая им свойственную ему лично шпроту жеста. И в этом он был, как ни в чем ином, последователен. Основное свойство его поэтики-ощущение масштабности события и масштабности его участников. Перед читателями (не говоря уже о театральных зрителях) возникает некий воображаемый просцениум, полукружием вдвинутый в зрительный зал и освещённый прожекторами, которые кладут резко контрастные тени на лица, выхватывают из сумрака как раз то, чему принадлежит решающее значение при каждом новом повороте действия, сюжета, темы. Это поэтика театра, метод режиссуры, сознательно примененный в романе, в балладе, в политической сатире.

Краски Гюго могут показаться резкими, его кричащие антитезы — наивными. Может быть! Но пусть читатель вспомнит собственное отрочество, когда книги брались штурмом н проглатывались в течение ночи. Пусть он вспомнит, как потрясали его бури, бушующие в книгах великого романтика! И читатель низко поклонится памяти этого простодушного и доброго старика с громовым голосом — поэта, который до конца своих дней, до восьмидесяти лет, сохранил юношеское сердце.

Сила Гюго как раз в его кричащих антитезах, и ослепительных контрастах. Он хорошо знал об этом и не однажды декларировал свою любовь и приверженность к такому языку, обосновывал снос право говорить на нем.

Так рождалась эта поэзия, оплодотворившая собой всю первую половину XIX века. Она назвала себя романтизмом. Но, как часто случается в истории литературы, названии было меньше и уже тех сил, которые были заложены в романтизме н росли в нем неодолимо в каждой стране по-своему. Главной из этих сил была стихийная тяга к народности, к демократии. Развитие самого Гюго показало это с большим блеском и самобытностью, гораздо сильнее, чем у других романтиков.

В середине 30-х годов XIX века, не достигнув еще н сорока лет, не создав н половины своих шедевров, Гюго постарался уточнить свою позицию в тогдашнем литературном п поэтическом движении. Он это делал без излишней скромности: он знал себе цену! В большом стихотворении “Ответ на обвинительный акт”, датированном 1834 годом (книга “Созерцания”), Гюго говорит о себе без обиняков, как если бы он действительно выступал перед трибуналом. Он отвечает своим оппонентам с полным самообладанием. На первый взгляд он как бы соглашается с ними:

Я с формою вместе растряс содержанье, —

Чудовищно дело мое, парижане!

Так начинается его самозащита. Она требует развернутого экскурса в историю поэзии, в языковедение. Без натяжки со стороны автора в отвлеченные размышления вторгается самая что ни на есть злободневная публицистика:

Поэзия та же монархия. В ней

Есть герцог и пэр, есть и тени теней.

Разъяты меж теми н этими связи:

Немыслимо выйти из грязи да в князи.

Кажется, что проблема социального неравенства служит всего лишь оживляющей метафорой в серьезном трактате о поэзии. Эта игра продолжается и дальше:

А висельный сброд обитал в диалектах,

Гнездился в жаргонах, как в каторжных клетках,

В лохмотьях арго щеголял босиком,

С малиной блатной с малолетства знаком,

Играл непотребные фарсы на рынке,

Вторгался в роман плутовской по старинке,

И старый лингвист эту нищую тварь

Включал под сомнительным грифом в словарь.

Так проясняется картина, служащая Гюго в его самозащите (фоном для характеристики тогдашнего общего положения в поэзии и в родном языке. Он подходит к решающему заявлению:

Я ввел революцию в общество чучел

И красный колпак на словарь нахлобучил.

Речь его становится еще откровеннее и вольнее, и сам он открыто веселится:

И музы плясать карманьолу пустились,

И жанры смешались, и стили сместились!

В самом конце красноречивой отповеди, растянувшейся более чем на двести строк, Гюго утверждает исторически неизбежный, поэтически хорошо подготовленный вывод:

Вошла революция внутрь нашей жизни…

Она и роман, и поэма, и драма,

И глина, и краски, и строф череда,

Фонарь городской, и на небе звезда,

Народного говора мощные недра

И песни летящего по небу ветра…

В огромном творческом наследии Гюго многое звучало манифестом, а многое действительно имело такое назначение, — в частности, знаменитое предисловие к первой его драме “Кромвель”, написанное за семь лет до цитированных здесь стихов. В истории литературы это предисловие рассматривается как манифест французских романтиков. В “Ответе на обвинительный акт” Гюго с еще большей последовательностью н ясностью защищает уже не только позиции романтизма, но и позиции вообще революционного искусства, которому служит. Здесь нашли объяснение главные особенности, присущие его громовому языку и громовому голосу. Эти живые черты и особенности могут быть названы точно: раскованный словарь, включивший в себя находки разговорного, простонародного, площадного языка. Раскованный синтаксис, освобожденный от условностей школьной риторики. Раскованный ритм, пренебрегший правилами школьной просодии, идущей от теоретиков классицизма Буало или Лагарпа. Подвижная цезура в двенадцатисложнике, свободно сшибленные переносы из строки в строку. Эти свойства поэзии Гюго различимы даже иноязычными читателями. Незачем упоминать о том, что французам эти свойства видимы еще ярче. Им доступны н другие, более тонкие особенности поэзии Гюго, ускользающие от нас.

И в поэзии и в романе для Гюго характерны экскурсы в прошлое, предпринимаемые в защиту н обоснование животрепещущего тезиса. Не переставая быть поэтом, он становился философом н историком. Рассуждения его не бесспорны, но они всегда вдохновенны. Гюго много прочел на своем веку, еще больше видел собственными глазами, кое-что присочинил, потому что воображение его безгранично и работает без отказа. Он любил и умел говорить сразу о многом. Но это его манера говорить с людьми. Он никогда не теряет ведущего ритма. Громоздкость его построек оправдана изнутри — темпераментом строителя.

Бывает н так, что история нужна ему для жестокой расправы с современником — политическим противником. Он вызывает прошлое как свидетеля в большой тяжбе, которую ведет с ненавистным ему режимом. Находясь в центре событий, в гуще политической борьбы, он считает уместным и должным отвлечься от злобы дня, чтобы с тем большей яростью вернуться к ней.

Уже будучи изгнанником Второй империи, он заново оценивает кумира своей юности — Наполеона Бонапарта. В поэме “Искупление” (книга “Возмездие”) рассказана вся история Наполеона и его падения: бегство наполеоновской армии из Москвы, разгром при Ватерлоо, муки и смерть Наполеона па острове Святой Елены. Каждый раз, испытав новый удар судьбы, герой обращается к некоему незримому свидетелю-то ли к богу, то ли к демону, то ли к собственной совести — с одинаковым вопросом: “Это конец?”-и слышит и ответ: “Нет еще. Рано”.

Искупление завершается лишь тогда, когда Наполеон III, метко названный Гюго “Наполеоном Милым”, присвоил себе славу дяди. Это зрелище отвратительно для мертвеца.

И тут наконец Наполеон I понимает свою вину перед Францией:

…И Бонапарт прочел, что злодеяньям мера

Давно отсчитана восьмнадцатым брюмера.

Восемнадцатое брюмера — дата первой открытий измены Наполеона революции.

Таким образом, племяннику противопоставлена слава его великого дяди. Расправа Гюго с этим персонажем изобретательна и разнообразна по приемам. Гюго не щадит красок и бранных слоп. Если вся его поэтическая книга “Возмездие” есть высокий образец политической сатиры, то в этой её части гнев и сарказм достигают наибольшей силы, белого каления.

Так оправдывалось в поэтической работе Гюго однажды отчетливо сформулированное им требование, может быть, наиболее характерное и существенное для понимания его поэзии: “Поэту надлежит возвышать, если они того заслуживают, политические события до степени событии исторических”.

В том же накале праведных и простых чувств — стыда, горечи, негодованья-дана в книге “Возмездие” картина нищеты, унижения и угнетения миллионов.

Если взять все творчество Гюго в целом, то именно здесь его главная тема.

Буржуазные исследователи немало потрудились над тем, чтобы сдвинуть и исказить перспективу. Они выделяли в особую рубрику такие поэтические сборники Гюго, как “Искусство быть дедом” или “Песни улиц и лесов”, как будто именно в них наиболее выразительно проявился “чистый” лиризм автора. Как будто этот страстный, легко воспламеняющийся человек всегда, с юных лет готовился стать дедушкой и нянчить на коленях детей своих детей! Между тем Виктору Гюго не надо логики, чтобы снова и снова проповедовать простые истины с того же любимого амвона. Гюго знал, что простые истины в силу своей простоты легко забываются людьми: его деятельный ум постоянпо направлен в одну сторону. Нужна была сила этой латинской логики, чтобы так владеть умами и сердцами, так властно проталкивать в сознание читателя силу и значение простых истин. Его искусство — проза, поэзия, драматургия — служило одному и тому же великому и простому делу. Если Гюго оказался близким другом читателей всех пяти континентов, если по сои день актеры, волнуясь сами и волнуя других, читают его стихи, произносят тирады его героев, если его романы остаются нержавеющим оружием в руках у миллионов простых людей, борющихся за мир и труд, — значит, есть в этом обширном наследии жиния и бессмертная сила.

Искусство, как известно, бывает разное. Есть и такое, которое спокойно отлеживается под стеклянными колпаками посмертных издании, прохладных музеев и замогильной мглы. Молодые поколения любуются музейными экспонатами, поглаживают ветхую кожу переплета и уходят, предоставляя мертвецам хоронить своих мертвецов.

В данном случае происходит нечто противоположное. Гюго когда-то провозгласил: “Живут те, кто борется!” Сам он тоже продолжает бороться на стороне живых.

Его постоянные ссылки на Эсхила, Данте, Шекспира и других великих стариков как прямых предшественников-это не поиски знатных предков для установления родовитой родословной для себя лично. Это поиски союзников для воздействия на возможно больший круг людей разного возраста и разных языков. Это сознательная тактика борца. Гюго знал, что для устрашения врага требуются сверкающие латы, яркие знамена, громкие фанфары. И он выходил в бой, блистая и гремя эрудицией, именами, метафорами. Он умел перекричать и ураган и канонаду и этим умением великолепно пользовался.

Страстно веруя в силу поэтического слова, Гюго никогда не преуменьшал своего значения. Напротив, он считал себя не только поэтом, но и пророком, вождем человечества на пути к светлому будущему.

Этим он снова и снова утверждал не личное свое достоинство как художника, но высокую правоту.

Для Гюго немыслим тираж в пятьсот нумерованных экземпляров, отпечатанных на особо дорогой бумаге для узкого круга друзей н любителей. Для них он не написал ни одной строки. Он не привык к комнатному, камерному резонансу. Это поистине демократическое творчество — образец для многих н многих поэтов, пришедших после Гюго. Еще раз: Гюго — это прежде всего нравственное здоровье, чистота помыслов, ясность духа.

В одной из его трагедий прадеды действуют рядом с правнуками. Богатырские их голубые седины падают па плечи, закованные в латы. Жилистые руки по старой памяти сжимают иззубренные мечи. Они кажутся легендарными. Они мудры в старческой наивности и полны неисчерпаемой любви к живому делу жизни.

Нечто подобное происходит с самим Гюго. Ему более полутораста лет, по голос его не надтреснут и звучит по-юношески звонко, зоркие глаза горят молодой отвагой, а сердце полно любви к людям, которые всегда готовы ответить ему тем же.

Павел Антокольский