Том 2. «Проблемы творчества Достоевского», 1929. Статьи о Л.Толстом, 1929. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922–1927

3

3*. Своеобразие бахтинского сдвига в понимании и употреблении категории события начиная с переиздания книги о Достоевском в 1963 г. интригует литературоведческое сознание. Ключ к бахтинскому наполнению категории дали его философские сочинения, опубликованные позднее (ФП и АГ), в которых понятие события сопрягается с понятием бытия, порождая такие бахтинские философские гибриды, как «бытие-событие» и «событие бытия». В ФП уже содержится формула, предвещающая понимание романа Достоевского и его не как единства мира, но как единства события: «Множество неповторимо ценных личных миров разрушило бы бытие как содержательно определенное, готовое и застывшее, но оно именно впервые создает единое событие» (ФП, 116). Эта картина уже соответствует формуле коперниканского переворота, произведенного Достоевским: не событие в мире как часть его, а мир как событие взаимодействия «неповторимо ценных личных миров». Термин единства полифонического романа, по М.М.Б., — не мир, а событие. Понимание, расходящееся с обычным словоупотреблением (как в жизни, так и в поэтике) в значении жизненного и сюжетного факта или узла; напротив, событие противопоставлено в ПТД сюжету; оно над сюжетом, оно начинается «там, где сюжет кончается» (с. 76); «основное событие… не поддается сюжетно-прагматическому истолкованию» (с. 13). Составляющие (элементы) события у Достоевского — не сюжетные акты, действия, положения, а цельные личности с их сознаниями-мирами, а самое событие — поднимающийся над сюжетными отношениями людей диалог этих личностей; в этом смысле и личность у Достоевского, по заключающей книгу формуле, стала «из бытия… событием» (с. 175). То же относится и к идее; поэтому значение платоновского диалога для диалога Достоевского отрицается на том основании, что «идея мыслится Платоном не как событие, а как бытие» (с. 173). Выяснение корней бахтинского «события» в немецкой философской традиции конца XIX — начала XX вв. (В. Виндельбанд, Г. Риккерт, Г. Коген) предпринято в исследованиях Вадима Ляпунова (М. М. Bachtin. Toward а Philosophy of the Act. University of Texas Press, Austin, 1993, pp. 78–79) и Н. И. Николаева («Второе философское открытие М. М. Бахтина: "автор" и "герой"»: в печати). По наблюдениям последнего, «событие» у М.М.Б. представляет собой преобразование двух немецких терминов — «Geschehen» Виндельбанда и «Ereignis» Ницше, Риккерта и Когена, а это второе понятие у этих философов (и, несомненно, у М.М.Б.) восходит к последним словам второй части «Фауста» Гете, на которые равнялось движение русского символизма: «Alles Vergängliche Ist nur ein Gleichnis, Das Unzuländliche Hier wird's Ereignis»; русские переводчики передают «Gleichnis» как «символ», «Ereignis» — как «исполнение» (Н. Холодковский), «достижение» (Б. Пастернак). Таким образом, бахтинское «событие» укоренено и в символистской культуре.