Том 21. Кто убил доктора Секса? Бичеватель. Счастливый год для карлика. Леди-призрак

Глава 1

— Если говорить о кино, — благодушно пробурчал Дейвис Дейвис, — то 1969 год был очень хорошим для карликов.

— Вы хотите, чтобы я помог вам потратить прибыль? — с надеждой осведомился я.

Он вытянулся в полный рост, не достигавший полутора метров — как раз мне по пояс, — и глянул на меня.

— Мне давно известно, что вы — рослый человек, так почему бы вам не присесть?

Я послушался, таким образом наши лица оказались на одном уровне. Его глубоко сидящие карие глаза пару секунд задумчиво разглядывали меня.

— И почему это Рик Холман нужен людям только тогда, когда у них неприятности? — посетовал он. — Я собирался послать вам приглашение на свадьбу в следующем месяце, но только моя невеста сбежала от меня пару недель назад.

— Неприятно! — согласился я.

— Я хочу ее вернуть, Рик, по моему мнению, вы именно тот человек, который сумеет это сделать.

— Может быть, ей нравится то место, где она сейчас находится?

Он энергично замотал головой:

— Лично я уверен, что сама она не хотела никуда ехать, но какой-то сукин сын слишком сильно на нее нажал.

— Кто, например?

— По этому поводу у меня имеются кое-какие соображения, — проворчал он, — вы сами скоро выясните, кто он такой, потому что вам придется столкнуться с ним, прежде чем вы доберетесь до Джоди.

— Джоди, а как дальше?

— Джоди Риммел.

Он достал бумажник, извлек из него фотографию и сунул ее мне в руки.

— Вот она, очаровательная куколка, поверьте мне, Рик!

Фотография размером пять на четыре была сильно помята, но это не ослабило впечатление от снятой на ней в полный рост девушки. Сногсшибательная блондинка с небрежно схваченной на затылке копной волос, она смотрела на меня с чуть насмешливой улыбкой. Она была одета в блестящее бикини и высоченные сапоги-чулки из тонкой белой кожи. Я бы сказал, что природа слишком щедро наделила ее всем тем, что должно быть у девушки.

— Ее размеры с головы вниз 41–25-42, — мечтательно произнес Дейвис, — каждый раз, когда она просто идет по комнате, я слышу звуки музыки.

— Очень привлекательно, — пробормотал я, — мне кажется, она крупная девушка, верно?

— Рост у нее шесть футов, — с гордостью сообщил он и бросил на меня хитроватый взгляд. — Знаю, о чем вы сейчас подумали.

— Ни о чем я не думал, — не слишком убедительно соврал я.

— Все очень просто, если ты знаешь, как следует действовать. Встаньте-ка, Рик!

Я поднялся и вытянулся перед ним, он оценивающе воззрился на меня.

— Вы с Джоди примерно одинакового роста, как мне кажется. Представьте на мгновение, что вы — Джоди, а?

— Ладно, — буркнул я. — Но я ничего не понимаю.

— Сейчас получается, что я разговариваю с ее пупком, а она меня даже и не видит, верно? В таком случае не жди нормальных взаимоотношений, потому что у нее наверняка появится комплекс превосходства. Раз так, в первую очередь необходимо изменить положение вещей.

Неуловимым движением он выбросил кулак и ударил меня по колену весьма даже болезненно. Нога сама собой подогнулась, и в следующее мгновение я уже стоял на коленях, нос к носу с Дейвисом.

— Вот и все, что требуется, — просто уравнять наш рост.

Он приблизил свою физиономию к моей:

— А знаете что, Рик, малыш, вблизи-то вы, оказывается, просто красавец!

Прежде чем я успел отклониться, он звонко чмокнул меня в лоб, отскочил и залился кудахтающим смехом.

— Ну и негодник же вы! — охнул я, с трудом дотащился до кресла, плюхнулся в него и принялся растирать несчастное колено. — В следующий раз, когда вы попробуете выкинуть подобный номер, я оторву у вас руки и ноги, а самого использую в качестве пресс-папье!

Смех постепенно затих, Дейвис тоже удобно устроился в кресле, причем его ноги едва достигали края обивки. Закурив сигарету, он смахнул с глаз прядку густых черных волос и посмотрел на меня исподлобья.

— Джоди приехала в Лос-Анджелес из Майами приблизительно год назад. Там она была просто статисткой, стояла где-нибудь в эффектной позе и выглядела потрясающе, большего от нее и не требовали… вы когда-нибудь слышали про некоего Херба Джейроффа?

— Что-то не припоминаю.

— Пару месяцев Джоди была его подругой, потом она просто не смогла его дольше переносить, поэтому распрощалась и с ним, и с Майами. Он приехал в Лос-Анджелес недель шесть назад.

— Вы полагаете, что это он нажал на нее?

— Возможно, — не стал отрицать Дейвис. — Но она не вернулась к Джейроффу. В данный момент она уехала в Малибу, участвует в съемках скабрезного фильма для этого обормота Кларка Колверта.

— Да, Джоди не может пожаловаться на пресную жизнь.

— Это совершенно не ее стихия, — заявил он уверенно. — Вы же знаете, какого рода хлам выдает Колверт? Не порнография в чистом виде, но отменное барахло, лишь бы завоевать рынок. Вроде его последней картины про какого-то закомплексованного хлюпика, попавшего в результате кораблекрушения на необитаемый остров за компанию с десятком здоровенных красоток. — Он шумно вздохнул. — Должен признать, что для одной из псевдоэротических картин Колверта Джоди кажется идеально подходящим типажом. Кроме того, до меня дошли слухи, что продукцию Колверта финансирует Джейрофф.

Он протянул свои большие руки, как бы взывая о помощи.

— Единственное, чего я жду от вас, Рик, чтобы вы вернули мне эту крупную блондинку или услышали лично от нее самой, что между нами все кончено.

— Ну что же, это звучит резонно, — согласился я. — А где именно Колверт делает съемки в Малибу?

— Как всегда, на территории, прилегающей к его собственному дому, — с кислой миной сообщил Дейвис. — Он использует его в двух целях. Живет как король и не нуждается в дополнительных расходах, потому что его владения давно уже превращены в первоклассную студию.

— Каким бизнесом занимается Джейрофф помимо того, что финансирует непристойные фильмы Колверта? — поинтересовался я.

— Этого Джоди мне никогда не говорила. — Внезапно его голос сделался необычайно вкрадчивым. — Но, судя по тому, как она о нем отзывается, боялась она его смертельно и слушалась беспрекословно.

— Я не думаю, что он дает уроки.

Выражение лица Дейвиса сказало мне, что в следующий раз, когда я вздумаю выступать в амплуа комика, мне следует выбирать другую аудиторию. Где-то в дальнем уголке моей головы зародилось сомнение, но, черт возьми, мы с ним теперь закадычные друзья, а всем известно, что от друга в беде нельзя отмахиваться как от надоедливой мухи.

— Если вы мне скажете, что Джоди счастлива в том месте, где она сейчас находится, Рик, я позабуду, что она вообще существует, — добавил он.

— О’кей, я смотаюсь утром в Малибу и посмотрю, что мне удастся сделать.

— Спасибо.

По его голосу было ясно, что он сомневается в успехе.

— Проникнуть во владения Колверта будет непросто. У него всегда под рукой свора бандитов, которые отвечают за то, чтобы ни один любопытный не проник за ограду.

— Я захвачу с собой свой лазерный пистолет, — заверил я карлика, — один щелчок выключателем, и все они распадутся на атомы прежде, чем поймут, что с ними произошло.

Его мрачный взгляд снова подсказал мне, что для моих шуточек нужна другая аудитория. Я поднялся с кресла, готовый отправиться назад в мой голубой особнячок в Беверли-Хиллз, символ моего общественного положения, главным образом потому, что Дейвис был убежденным трезвенником, не державшим спиртного дома даже для своих друзей.

— Аферист, — неожиданно произнес карлик.

— Я даже не предъявил вам счета! — обиделся я.

— Возможно, это слово стало уже архаичным, напоминает вам об Эллиоте Нессе и всей этой истории, — неуверенно подмигнул он, — но я бы не хотел, чтобы вы, ничего не подозревая, угодили в мерзкую историю. Аферист — вот как Джоди называла Джейроффа.

— Аферист какого рода?

— Это единственное, что я услышал от нее о Джейроффе. Она сказала, что он аферист, — поморщился Дейвис. — У меня сложилось впечатление, что она напугалась до полусмерти из-за того только, что произнесла его имя.

— Да, здорово вы мне помогли…

— Я посчитал необходимым упомянуть об этом.

Он явно обиделся.

— Огромное спасибо… Я позвоню вам по возвращении из Майами.

— Если вы привезете с собой Джоди, — с надеждой произнес он, — я удвою ту сумму, которую вы посчитаете необходимым проставить в своем счете.

Смог рассеялся. Я вышел наружу, убедившись, что день неожиданно стал солнечным, так что можно было опустить верх на машине. К тому времени, когда я добрался домой, ветер растрепал мои волосы, а на зубах поскрипывал мелкий песок. Я вошел в дом, умылся, переоделся в яркие гавайские трусы и нырнул в бассейн, находящийся за домом. После чего устроился в шезлонге возле этого же бассейна, потягивая из высокого стакана прохладный «Том Коллинз», лениво раздумывая о том, что особенного нашла высоченная красивая девушка в коротышке-карлике? Видимо, в этот момент я задремал, потому что внезапно мне привиделся Дейвис Дейвис, облаченный в блестящее бикини, за которым по пляжу в Малибу гонялась высокая статистка в вечернем туалете. Мне так и не удалось выяснить, поймала ли она его, потому что в разгар преследования над моим ухом раздался громкий окрик: «Холман!» — и я только что не упал со стула.

Открыв глаза, я какое-то мгновение не был уверен, не снится ли мне все еще сон. Прямо передо мной стояла высоченная брюнетка, на лице которой читалось крайнее сомнение. Пару раз я торопливо моргнул, но она не исчезла, а мой мозг стал регистрировать кое-какие интересные подробности. Ее рассыпавшиеся по плечам черные как смоль волосы отливали на солнце синевой. Огромные темные глаза придирчиво рассматривали меня. Серьги в виде серебряных колец свисали с мочек ее ушей, а в изгибе ее широкого рта было определенно что-то языческое. Облачена она была в белый топик, туго натянутый на высокой груди, и расклешенные брюки из такой же ткани, украшенные поясом-цепочкой на уровне пупка, причем между этими двумя частями туалета виднелась широкая полоса сильно загорелой кожи.

— Я исполнила целый концерт на вашем дверном звонке, — сообщила она глубоким контральто, — но не дождалась ответа. Однако ваша машина стояла у входа, поэтому я решила, что вы дома. Я обошла вокруг и услышала, как вы храпите.

— Я вообще никогда не храплю! — возмутился я.

— Услышала ваш храп, — твердо повторила она. — Вы — Рик Холман?

— Полагаю, что так. Был таковым до того, как заснуть. А вы кто такая?

— Глория Старой. Подруга Джоди Риммел.

— Ага, сон в руку, — пробормотал я.

— Я звонила Дейвису Дейвису сразу после того, как вы ушли.

Какое-то мгновение она разглядывала безукоризненной формы ногти на своей правой руке.

— Я еду вместе с вами утром в Малибу.

— Вы?

Я поднялся с кресла и заметил, что высокие каблуки делают ее выше меня.

— Если вам это не нравится, я поеду сама, — произнесла она недовольно. — Но совместная поездка дает обоим несомненные преимущества… Вы не собираетесь предложить мне что-нибудь выпить?

Вопрос мне показался вполне резонным. Мы вошли в дом, я потратил несколько минут, чтобы надеть на себя футболку, свободные брюки и пару туфель с несношенными каблуками, после чего присоединился к своей незваной гостье. Она сказала, что наблюдала за тем, как я колдовал над коктейлем. Я придвинул один бокал ей и с трудом удержался от желания встать на цыпочки и проверить, буду ли выше ее.

— Вы слишком много выжали сока из лимона, — заявила она, попробовав свой напиток, — но в целом сойдет.

— Благодарю вас, мисс Старой, — чопорно ответил я.

— Я все еще адаптируюсь. Если верить Дейвису, вы нечто вроде супермена с электронным мозгом. Но, когда я застала вас спящим с открытым ртом в кресле у бассейна и громко храпящим, этот образ несколько потускнел.

Ее большие темные глаза принялись снова придирчиво изучать мою физиономию, критический изгиб ее губ не изменился.

— Проснувшись, вы не стали намного лучше.

— Полагаю, у вас своеобразная защитная реакция, — проворчал я, — в связи с тем, что вы слишком рослая девица, к тому же с отвислыми телесами. Вы, очевидно, всех мерите на свой аршин?

Она посмотрела на белый топик, готовый лопнуть на ее могучем бюсте, и высокомерно улыбнулась.

— Ничего нигде не отвисло. Даже нет бюстгальтера. Хотите, чтобы я вам это доказала?

Я подавился от неожиданности, в результате секунд двадцать не мог справиться с приступом кашля. Судя по ее взгляду, она считала, что коли я вознамерился испустить дух рядом с нею, то, по крайней мере, это надо сделать тихо и благопристойно.

— Вы что, слабак какой-то, изнуренный непосильной работой? — заинтересованно спросила она. — Я имею в виду столь бурную реакцию на мое предложение снять верхнюю половину пляжного костюма?

— Я не был ни изможденным, ни изнуренным вплоть до того момента, когда встретился с вами. Теперь я начинаю думать, что мне следует изменить самооценку.

— Едва ли стоит это делать в вашем возрасте.

Она неожиданно улыбнулась, продемонстрировав жемчужно-белые зубы, резко выделявшиеся на фоне загорелого лица.

— Не тратьте понапрасну время, обмениваясь со мной колкостями, Холман. После четырех лет работы статисткой я стала специалистом в этом деле.

— Ну что же, согласен. А теперь объясните мне, почему вы отправляетесь со мной утром в Малибу.

— Джоди Риммел — моя ближайшая подруга, — ровным голосом сообщила она, — я знаю, что она приглянулась этому коротышке Дейвису Дейвису, и верю ему, что она добровольно никогда бы не оставила его. А это значит, что скрыться ее принудил, могу поспорить, не кто иной, как Херб Джейрофф.

— Вы его знаете?

— Я его знаю, — произнесла она ледяным тоном. — Джоди сбежала от него в Майами, а он негодяй, который не успокоится до тех пор, пока не завладеет ею снова и хорошенько не проучит за непокорность. Участвовать в мерзких фильмах для такого паршивца, как Колверт, само по себе является наказанием, которое мог без всякого труда изобрести Джейрофф.

— По словам Дейвиса, Джоди сказала ему, что Джейрофф аферист.

— Полагаю, ей об этом известно больше, чем мне. Ему принадлежал клуб, в котором мы работали в Майами, именно поэтому Джоди стала его девушкой. Пару месяцев с ним — этого ей хватило с избытком, поэтому мы уехали в Лос-Анджелес одной темной ночью, когда Джейрофф был чем-то занят в другом месте. Ну, приблизительно через год, как мне кажется, Джоди практически позабыла полностью о его существовании. Потом нам сообщили, что он прибыл в Лос-Анджелес и наводит о ней справки.

— Что было дальше?

— Пару недель назад она однажды вечером просто не вернулась домой на квартиру. А дня через четыре я получила открытку из Малибу, в которой было сказано, что у нее все хорошо, что в скором времени она приедет за своими вещами. На открытке не было обратного адреса, ну а Дейвису, за которого она намеревалась выйти замуж, она вообще ничего не сообщила.

— По этой причине вы хотите отправиться вместе со мной утром? Убедиться, что с нею все в порядке?

Брюнетка кивнула:

— Я хорошо знаю Джоди и сразу же пойму, говорит ли она правду или же просто слишком напугана и предпочитает солгать.

— О’кей, Шерлок Холмс, — сказал я, — я собираюсь выехать часов в восемь утра, чтобы явиться туда не слишком поздно.

— Вы можете звать меня Глорией, — снизошла она, — учитывая то, что я этой ночью буду гостьей в вашем доме. Черный кофе и подсушенный тост утром, когда вы меня поднимете.

Она подтолкнула пустой бокал через бар ко мне.

— И приготовьте мне еще один «Том Коллинз», только не переусердствуйте с лимоном, прежде чем вы отвезете меня куда-нибудь ужинать.

— Полагаю, вы прихватили с собой дорожную сумку со всеми необходимыми вещами? — пробормотал я.

— Она стоит в данный момент снаружи на крыльце. Можете сходить за ней и отнести ее в комнату для гостей, Рик.

— Крайне сожалею, — я печально покачал головой, — но по правилам этого дома незваные гости должны спать с хозяином.

— Измените правило, Рик, — произнесла она с явной угрозой в голосе. — У вас будет еще более дурацкий вид с огромным синяком под глазом.

— Так вы, очевидно, к тому же специалист по дзюдо? — хохотнул я.

— Нет, я всего лишь рослая сильная девушка.

В доказательство она взяла большую разливательную ложку для глинтвейна в руки и без видимого усилия согнула ее почти вдвое.

— Впечатляет, — согласился я со вздохом, — итак, черный кофе и подсушенный тост в семь часов в комнате для гостей.

Глава 2

В Малибу мы прибыли около десяти, и утро выдалось таковым, что оно не портило репутацию Калифорнии. Рядом со мной сидела Глория Старой, укутанная в бесформенный гавайский плащ «муму» от шеи до щиколоток… К этому времени я уже не сомневался, что она была либо специалистом в вопросах высокой моды, либо, скорее всего, ненормальной. Меня это практически не интересовало, потому что к этому времени я начал уставать от командирского тона этой высоченной амазонки, которая могла без видимого усилия гнуть хромированные ложки. Предыдущий вечер был не только лишен секса, но и уныл. Мы поели в ресторане, обменявшись максимум десятком слов, а как только вернулись домой, Глория прямиком отправилась в свою комнату. Когда утром я, протирая кулаками заспанные глаза, выполз на кухню в половине седьмого, Глория уже заканчивала свой завтрак. Мне она не потрудилась приготовить хотя бы тосты, а одного взгляда на нее, закутанную в этот идиотский «муму», оказалось достаточно, чтобы отбить у меня охоту есть.

— Вы знаете, куда мы едем? — неожиданно спросила она.

— Мне сообщили адрес — Бич-Драйв, полагаю, мы направляемся туда, где шумит прибой.

— Это прекрасно, если вам хочется поплавать. Но если вы желаете разыскать дом Кларка Колверта, тогда надо ехать в другом направлении. Сверните влево у следующего светофора и поезжайте пару миль по этой дороге.

— Как случилось, что вы в точности знаете, где находится дом Колверта?

— У меня была небольшая роль в одном из его ранних шедевров года три назад, — равнодушно пояснила она. — Я изображала брюнетку, играющую в большой надувной мяч на пляже, пока у меня от натуги не выскакивали из купальника груди. Крупным планом колыхающиеся груди и моментальный переход на подскакивающий мяч. Пример того, что, по мнению Колверта, является проявлением его тонкого чувства юмора.

— По словам Дейвиса, у него целая шайка головорезов, дежурящих вдоль забора, чтобы отгонять прочь посетителей. Надежда только на то, что вы их всех согнете в бараний рог, как согнули половник.

— Не волнуйтесь понапрасну! Мы войдем туда, — без тени сомнения заявила она, — и даже без кровопролития.

Минут через десять мы подъехали к запертым воротам царства Кларка Колверта. Мне показалось, что ворота сделаны из особо прочной стали и вмонтированы в кирпичную стену высотой в семь футов.

— Посигнальте-ка! — скомандовала Глория.

Я повиновался, и минутой позднее за воротами появился вроде бы прямой потомок Кинг-Конга и предложил мне прекратить шуметь. Я прекратил и с надеждой взглянул на свою спутницу.

— Какого черта вам нужно? — осведомился орангутанг.

— Я — Глория Старой, — сообщила брюнетка, — а это мой личный менеджер Рик Холман.

Она вышла из машины и направилась к воротам — точь-в-точь пляжный тент, подгоняемый легким ветром.

— Мы хотим видеть Кларка Колверта. Немедленно.

— Леди! Если вы действительно та самая особа, которую вы… — Горилла поперхнулся. — Приведите мне хотя бы один веский довод в пользу того, что мистер Колверт пожелает вас видеть.

Руки Глории заработали, уродливая накидка пришла в движение, затем неожиданно упала к ее ногам. Глория величественно переступила через нее и остановилась перед верзилой, положив руки себе на бедра. Оказывается, под накидкой она была облачена в бикини, которое, вне всякого сомнения, было последней ступенькой перед абсолютной наготой. Глубоко вздохнув, так что ее поразительные груди лишь каким-то чудом не вывалились из видимости бюстгальтера, она медленно выпустила воздух. В следующее мгновение ее безупречно округлые бедра начали волнообразно вращаться.

— Двух веских оснований должно быть слишком много даже для тебя! — процедила она сквозь стиснутые зубы.

— Леди!

У меня невольно мелькнула мысль, что горилла намеревается голыми руками вырвать ворота из петель.

— Если мистер Колверт не премирует меня за то, что я впустил вас, значит, по моему разумению, он ненормальный!

Глория вернулась к машине и бросила свой «муму» на заднее сиденье, тем временем ворота широко распахнулись. По выражению лица орангутанга, когда мы проезжали мимо него, я решил, что потрясающей брюнетке повезло, что он не успел умыкнуть ее с сиденья, сунуть себе под мышку и утащить в чащобу.

Подъездная дорога была длиной в четверть мили, наконец-то мы остановились перед домом.

— Не надо торопиться, — сказала Глория. — Откиньтесь на спинку сиденья, закурите сигарету и расслабьтесь.

— Я знаю, что это глупый вопрос, но почему?

— Между воротами и домом имеется телефонная связь. Раньше или позднее, но чувство долга у этого орангутанга переборет его первобытную жажду моего тела, — спокойно объяснила она, — тогда он вспомнит о необходимости позвонить в дом. Мне интересно посмотреть, кто именно бросится нас приветствовать.

— Вы выглядите как настоящая статистка, но лексикон-то у вас не статистки. «Первобытная жажда», надо же!

— Это шутка, которую со мной сыграла природа, поместив незаурядный ум в подобное тело. Я оказалась перед выбором: преподавать в школе или получать в шесть раз больше, выставляя напоказ свое большое и красивое тело. Ваше нездоровое любопытство удовлетворено?

— У меня еще всего лишь один вопрос. Почему вы сексуально холодны?

В этот момент отворилась парадная дверь и на крыльцо вышел человек. Увидев машину, он издал вопль восторга и побежал к нам.

— Это будет очень забавно! — пробормотала Глория. — Я имею в виду встречу с Кларком Колвертом.

Колверт был здоровяком лет пятидесяти, его когда-то мускулистое тело стало покрываться лишним жирком, начавшие седеть каштановые волосы были подстрижены «под ежика», а мясистый нос причудливо испещрен сеткой прожилок. На нем была ярко-голубая шелковая рубашка, пестрые бермуды, его босые ноги, очевидно, страдали от плоскостопия. К тому моменту, когда он добежал до машины, он страшно запыхался, так что был вынужден молча постоять несколько секунд, причем его объемистое брюшко дрожало, возможно сочувствуя страдающим от недостатка кислорода легким. Глаза у него были какого-то грязно-коричневого цвета, а веки покрасневшие и воспаленные.

«Глория снова оказалась права, — подумал я, — это действительно забавно при том, что Колверт не успел еще и рта открыть».

— Глория! — наконец завопил он. — Чтоб мне умереть на месте!

— Еще минуту назад я была уверена, так оно и будет, — ответила она. — Как поживаете, Кларк?

— Великолепно.

Неприкрытая ложь на какое-то мгновение вызвала нервный тик в его правом глазу.

— Только не говорите, что вы мечтаете о новой потрясающей роли в последнем и величайшем творении Кларка Колверта. — Его смех прозвучал с большой долей сомнения. Потом его серо-карие глаза глянули в мою сторону. — Я узнал имя, конечно, Рик Холман, а? Польщен встречей с вами, Холман. Как я слышал, вы вращаетесь в высших сферах? Каким ветром вас занесло к такому мелкому киношнику, как я?

— Кларк любитель витиевато изъясняться, вкладывая, казалось бы, в простые слова скрытый смысл, вы обратили на это внимание, Рик? — прощебетала Глория.

— Мы решили навестить нашего доброго друга, коль скоро оказались здесь, — сказал я, — Джоди Риммел.

— Ой-ой, какая неудача!

Он замотал головой, как раненый буйвол, который норовит спрятаться в какую-нибудь большую нору.

— Джоди уехала на съемочную площадку, находящуюся в горах примерно в восьмидесяти милях отсюда. Вернется назад самое раннее к концу недели.

— Вы могли бы придумать что-нибудь более убедительное, Кларк, — вкрадчиво произнесла Глория.

— Могу побожиться, это чистая правда!

— Вы не возражаете, если мы поищем ее в ваших владениях? — спросила Глория.

— Буду польщен.

Он даже распахнул перед ней дверцу машины:

— Вы не хотите верить мне на слово? Ладно, я не обижаюсь. Кларк Колверт не имеет привычки сердиться на старых друзей.

Глория вышла из машины, ее вид в мини-бикини произвел на него такое впечатление, что у меня возникли серьезные опасения, как бы его грязновато-серые глаза не выскочили полностью из орбит.

— Вы выглядите потрясающе, детка! Просто великолепно!

— Должна отдать вам должное, Кларк, вы никогда не старались притвориться чем-то большим, нежели самый заурядный развратник.

— Я готов защекотать вас за такие речи, девочка! — произнес он с обожанием. — Но боюсь, вы поставите мне синяк под глазом, как в прошлый раз.

— Непременно. Скажите, вы нам покажете ваши владения или мы сами здесь побродим?

— Страшно сожалею! — Он посмотрел на часы, устроив из этого целое представление. — Лу Хан, мой директор, намерен заснять большую массовку у пруда, я ему обещал присутствовать при этом. Но вы можете смотреть, где вам только вздумается, девочка, позднее я с вами обоими еще пообщаюсь.

Он мне как-то нервно подмигнул.

— Пара бокалов, какой-нибудь незатейливый ленч, хорошо? Мне бы хотелось с вами поболтать, мистер Холман. Вы, возможно, этого не знаете, но ваше присутствие сразу прибавляет шику моей деятельности.

— А где Джоди живет, когда она не выезжает на съемочную площадку в горы? — бесцеремонно прервала его Глория.

— В одном из трейлеров за домом. Вы его легко разыщете, на дверце написано ее имя.

Он повернулся ко мне, лучезарно улыбаясь:

— Это небольшая услуга, которую я оказываю всем моим звездам.

— Среди прочих других, если удается прижать тебя в темном углу, стоит тебе зазеваться, — обронила Глория и добавила: — Значит, мы встретимся с вами позднее в баре, Кларк?

— Великолепно! — Он обтер пот со лба тыльной стороной ладони. — Черт возьми, как жарко сегодня!

— Вы же всегда можете нырнуть в пруд… Мне думается, от этого выиграет та массовка, о которой вы упомянули.

— Совсем как в старые времена, — хохотнул он. — Большей насмешницы я никогда не встречал, Глория. — Он махнул рукой на прощанье. — Значит, встречаемся позже в баре. Сейчас должен бежать.

Мы наблюдали, как он, чуть прихрамывая, поднялся по ступенькам переднего портика, на его рубашке посреди спины темнело большое пятно от пота.

— Как я и предполагала, — задумчиво проговорила Глория, — встреча с Кларком Колвертом оказалась забавной… я надеюсь.

— Совсем как в старые времена! — повторил я. — Вы подшучивали над ним в духе старых водевилей, а он благодушно посмеивался да исподтишка пытался ущипнуть вас или прижать в темном уголке?

— Я работала на этого человека, Рик, — спокойно пояснила она. — Если бы я поставила ему фингал, когда он меня впервые ущипнул, я потеряла бы работу через пять секунд после того, как он пришел в себя. Мне было гораздо проще держать его на расстоянии насмешками, потому что мне нужны были деньги.

— Терпеть не могу подобную логику, потому что тут уж не возразишь, — сердито буркнул я. — Так мы взглянем на эти трейлеры за домом?

Мы нашли искомое уже через несколько минут, руководствуясь советом Колверта. На дверях среднего из трех трейлеров было написано: «Джоди Риммел». Ниже была прикреплена изрядно помятая картонная звезда.

— Я бы рассмеялась, если бы это не было так грустно, — сказала Глория.

Я толкнул дверцу рукой, она распахнулась. Внутри трейлер представлял собой комнатушку, в ней был комод у стены с зеркалом над ним и один деревянный стул с облупившейся краской.

— Вот что такое на самом деле слава?

Глория подошла к комоду и принялась рыться в ящиках быстрее, чем агент ЦРУ в задних карманах советского дипломата.

— Я готова расплакаться, Рик!

— Сильно сомневаюсь, что такое возможно, но я понимаю ваши чувства.

— Здесь ничего нет, — заявила она через несколько минут, с грохотом задвигая последний ящик, — в этом трейлере мог жить кто угодно, если хотите знать.

— Это наводит на весьма примечательную мысль. Через пять минут после нашего приезда сюда является некий человек в рабочей робе и начинает колдовать кистью и красками. Через десять минут на двери уже совсем иное имя — родилась новая звезда.

— Прошу вас, не говорите такого! — Глория вздрогнула. — У меня пошли мурашки по всему телу.

— Вряд ли кто-нибудь ухитрится это заметить, — заверил я ее. — Почему бы нам не двинуться в упомянутый Колвертом бар?

— Вы уверены, что вам хочется взглянуть на обольстительных голышек, резвящихся в пруду? — спросила она, когда мы вышли из трейлера.

— Все время эскортировать одну из них более чем достаточно для меня. И когда вы перестанете маячить перед моими глазами впереди меня. Я отнюдь не уверен, что ваша гусиная кожа не наводит меня на греховные мысли.

— Рик Холман, — она бросила на меня свирепый взгляд, — если я услышу хотя бы еще одну подобную реплику…

— Только не это! — пронзительным фальцетом завопил я. — Это выведет меня из строя до конца дней. Скажите, во многих гаремах вокруг Лос-Анджелеса требуются евнухи?

Бар в форме подковы занимал большую часть колоссальной гостиной. Для того чтобы усилить эффект, сиденья возле стойки были увенчаны убогой имитацией на конских седел, а на уровне ног вдоль стойки тянулось стоящее под углом зеркало.

— Могу поспорить, Колверт прошагал несколько миль вдоль этого зеркала, — сказал я, пройдя в бар.

— Одно время он принял за правило не покупать девушке выпивку в этом баре, если на ней не надета юбка, — мрачно сообщила Глория.

— После этого сообразительные красотки взяли за правило носить длинные юбки, а под них надевать бермуды, — раздался голос за нашими спинами.

Я обернулся и был приветствован вежливой улыбкой. Вновь пришедшему незнакомцу было лет тридцать пять, он был чуть выше среднего роста и облачен вроде бы в повседневный костюм, который обошелся ему, как минимум, в пятьсот долларов. Его длинные светлые волосы свисали чуть не до плеч, лицо украшали густые бачки и столь же пышные усы. Приветливое выражение его лица как-то не вязалось с настороженным взглядом светло-голубых глаз. Мне он показался типом, который способен заставить вас сойти с тротуара на проезжую часть во избежание столкнуться с ним.

— Я — Гари Пирс, — представился он. — Так называемый директор-распорядитель. В переводе это означает аварийный монтер, специальный уполномоченный по устранению конфликтов, водопроводчик и все такое прочее. Это зависит от того, чем намерен в данный момент заниматься Кларк. А вы — Рик Холман?

Его рукопожатие было твердым и решительным. Он бросил на Глорию долгий оценивающий взгляд, который заставил ее в виде протеста втянуть в себя живот.

— Ну а вы, разумеется, Глория Старой?

Неожиданная улыбка обнажила его зубы, словно он приготовился сию же секунду откусить от нее лакомый кусочек.

— Для меня это истинное удовольствие, мисс Старой. Мой самый любимый фильм из десятка, сделанных Кларком, тот, где вы блестяще сыграли сцену на пляже.

— Это случилось исключительно с голодухи, мистер Пирс, — холодно ответила она, — так же, как и все остальные фильмы Кларка.

— Называйте меня Гари, пожалуйста.

Он обошел подкову и встал за стойку бара, словно заправский бармен.

— Кларк велел мне развлекать вас до его возвращения, ну и как вы это себе представляете?

— Апельсиновый сок, — сказала Глория.

— Мартини со льдом, — пояснил я.

Ловкими плавными движениями он приготовил напитки, включая лишний мартини со льдом для себя, и расставил бокалы перед нами. После этого он вновь лучезарно улыбнулся, хищно оскалив зубы.

— Какая жалость, что вы не застали Джоди. Полагаю, Кларк сообщил вам, что она на съемках в горах?

— Где именно? — спросила Глория.

— Название вам ничего не даст, — пожал он плечами. — Оно вам вряд ли известно.

— И все же, — настаивала Глория.

— Ближайший городишко, если можно так назвать бензоколонку и универсальный магазин у перекрестка, именуемый Рэнсомс-Галли. У Кларка имеется поблизости около двадцати акров, где устроен потрясающий задник для всех сцен «на природе». Примерно три года назад он построил там целый ряд домиков, поэтому условия жизни там относительно сносные. У них имеется даже водопровод и все прочее.

— Сколько времени Джоди пробудет там? — спросила Глория.

— Дня три, как минимум. — Он изобразил надлежащее сочувствие. — Да, вам ужасно не повезло. Кларк говорил мне, что вы оба ее старые друзья.

— Да, — кивнул я. — Глория, во всяком случае, но я, скорее, друг старого друга Джоди, некоего Дейвиса Дейвиса.

— Ах вот как?

Его голос был предельно вежлив; и если это имя ему о чем-то говорило, он постарался скрыть это.

— Меня интересует, что заставило Джоди неожиданно уехать из Лос-Анджелеса и явиться сюда создавать порнофильмы для Кларка, — сказала Глория.

— Откуда мне знать? — Он слегка пожал широкими плечами. — Разве угадаешь, почему некоторых дамочек манит путь к звездам?

— Никто в здравом уме не вообразит, что его путь к звездам лежит через игру брюшных мускулов перед камерой Кларка!

— Она имеет в виду, — поспешил вмешаться я, — что нам очень хочется узнать, повлиял ли в какой-то степени спонсор на выбор вашей новой звезды?

— Спонсор? — Пирс слегка приподнял брови.

— Херб Джейрофф, — пояснил я.

— Что вы, нет! Я уверен, Херб ни в коей мере не повлиял на то, что Джоди дали главную роль.

— Весьма удивлен, — пробормотал я. — Когда она была его самой любимой приятельницей в Майами, не существовало ничего такого, чего бы старина Херб не сделал для своей красавицы Джоди!

— Неужели это так, мистер Холман?

Его голос был вежлив до противного.

— Рад видеть, что вы, друзья, познакомились с моей правой рукой! — крикнул Колверт с порога гостиной. — Крайне сожалею, что заставил себя ждать, но эта сценка, которую мы только что засняли в окончательном виде, подлинная жемчужина.

Он подошел к бару, перекинул одну ногу через седло и тяжело плюхнулся на него всей своей тушей.

— Черт побери, сегодня страшно жарко!

Он извлек из кармана крикливо пестрый носовой платок.

— Устрой-ка мне симпатичную высокую кружечку пива, а, Гари?

— Конечно, Кларк.

Пирс извлек банку из холодильника за своей спиной и неторопливо вылил ее содержимое в кружку.

— Вот мистер Холман только что интересовался, не повлиял ли «спонсор», как он изволил назвать Херба Джейроффа, на ваше решение сделать Джоди звездой вашего нового кинофильма?

— Херб?

Мутные глаза заморгали.

— Ну что вы, нет, мистер Холман, он не имеет никакого отношения к моему выбору. Джоди явилась сюда по собственной инициативе и попросила работы. Случилось так, что она превосходно подошла на данную роль.

Он шумно отпил половину пива, затем вытер рот тыльной стороной руки.

— Еще один момент, мистер Холман. Херб не является спонсором в полном смысле слова, у него всего лишь небольшая доля капиталовложений, и на производство он не оказывает никакого влияния. Нет, сэр!

— Вы же знаете, что у меня обширные связи, Кларк, — непринужденно обронил я, — так что я все выясню без особого труда.

— Пожалуйста, сделайте милость.

Он прикончил свое пиво и со стуком поставил кружку на стойку бара.

— Прекрасное пиво, ничего не скажешь! Как насчет повторить то же самое, Гари?

— Конечно!

Пирс снова повернулся к холодильнику.

— Мы подумали, что смогли бы проехать в горы и повидаться с Джоди на обратном пути отсюда, — сказала Глория. — Повторите-ка еще раз название этого местечка?

— Кажется, Смитс-Галли? — поспешил я назвать.

— Рэнсомс-Галли, — добродушно поправил меня Колверт. — Надо хорошенько запомнить название, Холман, прежде чем рискнете двинуться по этим грунтовым дорогам.

— Иногда вы поражаете меня своей несообразительностью, Кларк! — мрачно изрек Пирс. — Проиграли игру только потому, что не могли устоять от искушения получить ничтожный выигрыш.

— Не знаю, о чем вы говорите, — возмутился Колверт, но рука у него подрагивала, когда он потянулся за новой кружкой пива, которую Пирс поставил на бар.

— Погуляйте, — внезапно бросил ему волосатый блондин, — возьмите с собой мисс Старой и обменяйтесь воспоминаниями.

— Я никуда не пойду! — решительно заявила Глория.

— В память о старом добром времени. — Я просительно улыбнулся ей. — Вы же не захотите уехать отсюда, даже не выяснив, что же случилось с тем историческим мячом на пляже?

Она довольно долго смотрела на меня, потом раздраженно пожала плечами.

— Ладно, но поспешите, потому что мы вернемся назад через пять минут.

Колверт неуклюже соскользнул с седла, по его физиономии ручьем тек пот.

— Вам следует взглянуть на некоторые световые эффекты, которые были сооружены в пруду после того, как вы последний раз побывали здесь, Глория. Теперь это настоящий подводный «Диснейленд»!

— С огромной надписью поперек: «Дети до шестнадцати лет не допускаются!» — насмешливо воскликнула Глория и стремительно направилась к двери. Колверту пришлось перейти на рысь, чтобы не отстать от нее.

— Может, действительно секс и алкоголь в неразбавленном виде пагубны для здоровья? — задумчиво произнес Пирс, когда они удалились. — Ведь Кларку только пятьдесят два года, а по большей части он ведет себя как выживший из ума старец.

— Именно по этой причине Херб Джейрофф направил вас сюда присматривать за порядком?

Он криво усмехнулся:

— О’кей, Холман. Ну а какова суть вашего дела?

— Еще пару недель назад Джоди Риммел собиралась выйти замуж за некоего Дейвиса Дейвиса. Затем совершенно неожиданно она удирает сюда, и следующее известие о ней таково: она играет главную роль в каком-то новом порнофильме Колверта. Дейвис интересуется, случилось ли это по ее доброй воле или же на нее было оказано давление ее бывшим приятелем, недавно явившимся в Лос-Анджелес из Майами.

— Мне это известно. Херб платит мне за то, чтобы я выполнял обязанности своего рода исполнительного вице-президента и соблюдал его деловые интересы. Он не рассказывает мне о своей личной жизни, а я не спрашиваю. — Пирс любовно подправил свои усы. — Вы знаете, как оно бывает, Холман.

— Мне плевать, как это бывает. Я хочу разыскать Джоди Риммел и побеседовать с ней наедине.

— Все, что мне известно о ней, это что в настоящее время она находится в Рэнсомс-Галли с Хербом, — неохотно ответил он.

— Значит, мне придется поехать к ней туда, — пожал я плечами.

Он приготовил новую порцию мартини, как я решил, не столько потому, что хотел выпить, а просто чтобы занять руки.

— Я слышал про вас, Холман, — заявил он ровным голосом. — Вы пользуетесь репутацией человека, умеющего деликатно ликвидировать неприятности в Голливуде и около него. Но тут иная ситуация. Советую поверить мне на слово, что с девушкой все о’кей, и вам лучше не сталкиваться с Хербом Джейроффом. Он человек иной сферы, нежели те люди, с которыми вы привыкли иметь дело, он играет совсем по другим правилам.

— Вы пытаетесь меня предостеречь, Гари? — вежливо спросил я.

— В ваших собственных интересах. Вы не знаете Херба так, как я. С наличием конкурента в бизнесе он может какое-то время мириться, пока не раздавит его полностью, но соперника в личной жизни не потерпит и двух секунд. Херб сам себе закон.

— Ну что же, благодарю за предупреждение, я его не позабуду.

Я допил свой бокал, затем поставил его на стойку.

— У меня еще всего один вопрос, Гари.

— Слушаю.

Он выжидательно посмотрел на меня.

— Как проехать в Рэнсомс-Галли?

Он схватил меня за лацканы пиджака и притянул к себе через стойку бара.

— Так ты не понял, подонок? — зарычал он. — Херб заглатывает живьем таких жалких деятелей, как ты, для поднятия аппетита перед завтраком. Он убьет не задумываясь всякого, кто встанет у него на пути.

Может быть, все дело в том, что его волосы оказались слишком близко у моего лица, может быть, виновато его обращение ко мне на «ты». Так или иначе, но вкупе с неуважением, выказанным им к моему почти новому пиджаку, я посчитал, что это уже чересчур.

Я взмахнул обеими чуть согнутыми руками, как будто намеревался что-то обхватить, и в следующее мгновение мои кулаки одновременно соединились с обеих сторон с его черепом за ушами. Бледно-голубые глаза какое-то мгновение выглядели отсутствующими, потом они скрылись под веками, пальцы выпустили мои лацканы, как если бы я очень вежливо попросил его об этом. Его подбородок стукнулся о стойку бара за секунду до того, как он исчез из виду, потом раздался глухой звук — его голова ударилась о покрытый кафелем пол за баром.

Я сам нашел выход из дома. Колверт и Глория стояли на переднем крыльце в угрюмом молчании.

— Как все прошло? — обеспокоенно спросил Колверт. — Вы с ним сумели поладить?

— Все в порядке, — ответил я. — Мы душевно побеседовали, а затем он решил отложить продолжение разговора до утра.

Глава 3

Время перевалило за полдень, и открытая всем ветрам закусочная казалась последней заставой, которую нам надлежало миновать, прежде чем пересечь границу.

— Ни один искатель приключений не отважится двинуться в неизведанную страну, не остановившись предварительно где-то пообедать, — заявил я брюнетке, находившейся рядом со мной, и она согласилась.

Глория нашла минутку, чтобы облачиться в тоненький свитер и тесные джинсы. Конечно, это был огромный шаг назад от мини-бикини, но все же, утешал я себя, в сто раз лучше, нежели немыслимый «муму».

Ленч нам подал тип, который наверняка родился в прошлом столетии, и состояла наша трапеза из пересушенной отбивной, чахлого салата и кофе, один вид которого мог бы послужить основанием для физической расправы над тем, кто его приготовил. Я уже собрался было сказать, что это все же лучше, чем ничего, но выражение лица Глории вовремя остановило меня. В качестве альтернативы я спросил представителя минувшего столетия, правильно ли мы едем в Рэнсомс-Галли, и после трехминутного объяснения оказался полностью сбитым с толку.

— Я думаю, — заключила Глория, когда старик, с трудом передвигая ноги, удалился из комнаты, — все, что от нас требуется, это без конца поворачивать то налево, то направо, иногда, наоборот, сначала направо, потом налево, и мы окажемся там. Если, конечно, сначала не окажемся на Восточном побережье Америки.

— Может быть, разумнее пустить стрелу в воздух и следовать за ней? — предложил я.

— Даже если мы доберемся туда, откуда нам знать, что мы найдем там Джоди? — со вздохом спросила она.

— В этом нет никакой уверенности, — согласился я. — Так что, поворачивать назад, в Лос-Анджелес?

— Вы — премерзкий негодяй, Рик Холман! — проворчала она сквозь стиснутые зубы.

— Иными словами, мы продолжаем наступление на Дикий Запад?

Я закурил сигарету, надеясь, что Глория не расплющит ее, дав мне в зубы после следующего вопроса.

— Вы, наверное, не поверите мне, Глория, — начал я, инстинктивно избрав бойкий тон продавца вразнос, — но спрашиваю я вас об этом из чисто теоретического интереса: каковы ваши основные параметры?

— Только этого мне не хватало! — воскликнула она. — Оказаться наедине с сексуальным маньяком.

— Разве я приставал к вам прошлой ночью, когда вы спали в моем доме? — возмутился я.

— Выходит, всю ночь под моей дверью, запертой на ключ, скреблась особой породы крыса, так, что ли?

Затем она передернула плечами и добавила:

— Если от этого улучшится ваше настроение, могу сообщить: 41–25-41½.

Я достал из бумажника смятую фотографию, полученную от Дейвиса, и бросил ее на грязную пластиковую скатерть перед нею.

— У вас с Джоди много общего. Одинаковый рост и разница всего в полдюйма в ваших основных объемах. Если бы вы были блондинкой или она брюнеткой, вы могли бы сойти за двойняшек.

Она долго разглядывала фотографию, затем сунула ее мне назад.

— С моей стороны было непростительной глупостью не сообразить, что Дейвис даст вам этот снимок!

Ее широкий, как у языческого идола, рот искривился в насмешливой улыбке.

— Можете ли поверить, мы сестры. Джоди на одиннадцать месяцев старше меня.

— А у которой естественный цвет волос?

— У меня, конечно! Мы подбросили монетку, проигравшая должна была начать пользоваться блондораном.

— А почему вы решили, что вам необходимо отличаться друг от друга?

— Прежде всего, надоело быть похожими, как мне кажется. Пару лет мы изображали любящих сестричек, все были убеждены, что мы двойняшки. Сначала это было забавно, потом мы устали от того, что нас постоянно путают. — На мгновение ее темные глаза приобрели злое выражение. — Это может внести путаницу в твои любовные дела!

— Никаких особых примет? — безразлично спросил я. — Ни у одной из вас нет какой-то соблазнительной родинки или шрама на теле?

— Можно было не сомневаться, что вам придет в голову подобная мысль! Ничего подобного, но если бы мы встали рядом, вы бы заметили, что у Джоди нос немного длиннее моего, а мой рот пошире, чем у нее.

— Так что, когда Джоди превратилась в блондинку, вы решили не только по-разному выглядеть, но и изменить даже имена?

— Наша подлинная фамилия Кашинг. Мы не хотели, чтобы люди снова старались хотя бы мысленно нас соединять, поэтому Джоди взяла девичью фамилию матери, а я — родовую фамилию отца.

— И работали в различных клубах в Майами?

Она кивнула.

— До тех пор, пока Джоди не связалась с этим Хербом Джейроффом и не пожелала уехать. Приехав в Лос-Анджелес, мы решили, что общая квартира нам не помешает, потому что тут нас никто не знает.

— Дейвису известно, что вы сестры?

— Нет, если только Джоди не сказала ему об этом, а в этом я сомневаюсь. А что?

— Просто любопытно, — буркнул я, потом взглянул на часы. — Сейчас без четверти три. Может быть, пора пуститься в путь?

На протяжении последующих двух часов мы колесили по дорогам в поисках пресловутого Рэнсомс-Галли, но не нашлось хотя бы двоих людей, которые дали бы нам одинаковые указания, как туда добраться. Наконец, случилось невероятное, и мы наткнулись на него в миле от длинной петляющей дороги, огибающей гору. На перекрестке действительно находилась заправочная станция, она же универсальный магазин. Я остановился у ближайшей колонки и спросил механика, пока тот наполнял бак горючим, где находятся коттеджи, принадлежащие Кларку Колверту.

— Если вы имеете в виду коттедж Колверта, — ответил он, подчеркивая единственное число, — то он в паре миль отсюда.

Его указательный палец был направлен на перпендикулярную шоссе грунтовую дорогу, которая круто спускалась вниз.

— Она идет прямиком до дна каньона, а коттедж почти в самом конце.

— Большое спасибо.

— Последние два дня нас замучили дожди, — продолжил он. — Грунт на дороге держится плохо. Будьте осторожны, спускаясь на дно каньона. В любую минуту можно ждать оползней.

— Спасибо за предупреждение, буду внимателен.

Я расплатился за горючее, снова сел в машину и передал наш разговор Глории. Когда я закончил, она глубже устроилась на сиденье и, по-моему, даже втянула голову в плечи.

— Не вздумайте даже кашлянуть! — предупредила она меня охрипшим от страха голосом. — Услышав любой звук, я выскочу из машины.

— Если успеете меня опередить, — буркнул я.

На протяжении первой мили дорога плавным серпантином спускалась вниз, затем неожиданно вспомнила, что ей надо быстро добраться до дна каньона. Уклон резко возрастал после каждого поворота. Последние полмили выглядели мечтой водителя-лихача, бросившего вызов всему миру. Я максимально снизил скорость и нажимал на тормоза через каждые пять ярдов.

— Вон он, домик! — неожиданно завопила Глория.

Мое сердце екнуло, мне показалось, что оно сейчас выскочит из груди.

— Не вздумайте когда-нибудь еще раз так сделать! — прошипел я сквозь стиснутые зубы и осторожно остановил машину.

Колверт, должно быть, построил коттедж в юности, когда считал, что романтика и секс неразделимы, иначе какого черта он стал бы стараться? Снаружи коттедж выглядел реквизитом, сохранившимся от съемок фильма «Табачная дорога» по Стейнбеку, и я ни капельки не удивился, если бы выяснилось, что входная дверь скрывала за собой все тот же каньон. Мы осторожно поднялись по подгнившим деревянным ступенькам на скрипучее крыльцо. Дверь протестующе застонала, когда я в нее постучал, затем медленно отворилась дюймов на шесть.

— Есть кто-нибудь дома? — нервно закричала Глория. — Ты здесь, Джоди?

Воцарившаяся после этого тишина казалась мертвой. Я сильнее толкнул дверь, она застонала еще громче. Впереди виднелся узкий коридор, ведущий к задней двери, и по две распахнутые двери по обе стороны. Склон каньона преграждал путь лучам заходящего солнца, поэтому внутри домика царил полумрак.

— Там никого нет, Рик! — Глория дернула меня за рукав. — Давайте вернемся назад, к машине. Мне кажется, сейчас оттуда появится привидение…

— У нас ушло несколько часов, чтобы отыскать это место, — твердо заявил я, — так что надо, по крайней мере, проверить, может, они спят так крепко, всякое возможно!

— Что значит «всякое возможно»? — Ее голос прозвучал выше на целую октаву.

— Ничего! — буркнул я и шагнул в коридор.

Первая дверь слева вела в гостиную, вторая в кухню. Справа находилась спальня и ванная. Задняя дверь выходила на другое крыльцо, как бы приподнятое на ходулях футов на тридцать над землей. Когда я вернулся назад в дом, Глория набралась храбрости и вошла-таки в коридор.

— Здесь никого нет, — сообщил я ей.

— А какое там внутри помещение?

Женское любопытство все же взяло верх над страхами.

— Это маленький коттедж или хижина, зовите как больше нравится, — если ты видел хотя бы одну хижину, значит, ты видел их все.

— Вы слишком быстро вернулись, чтобы осмотреть ее как следует, — упрекнула она меня. — В конце концов, у нас ушло несколько часов, чтобы добраться сюда, так что мы могли бы и убедиться, что она пуста.

Эти слова показались мне смутно знакомыми. Я прислонился к стене и закурил сигарету, в то время как она храбро двинулась на обследование гостиной. Буквально через минуту она вышла оттуда с расстроенным видом и прошла в спальню. На этот раз мне показалось, что она решила остаться там навсегда, и когда я раздавил каблуком второй окурок, мое терпение лопнуло. Я вошел в спальню как раз вовремя, чтобы лицезреть, как Глория выпрямляется после обследования нижнего ящика комода.

— Если и не Джоди, то какая-то дама жила здесь недавно несколько дней! — торжествующе заявила она. — Один ящик набит бельем, а второй всякой одеждой.

— Что-нибудь еще?

— Больше ничего.

— Мужской одежды нет?

— Это ничего не доказывает! Во всяком случае, женское белье такого же типа, как носит Джоди, одинаковые этикетки и все такое.

— Ну что же, возможно, она действительно была здесь, — сказал я. — Но сейчас ее точно здесь нет.

— Я намерена обыскать другие комнаты! — решительно заявила Глория.

Я подумал, что мне нет смысла сопровождать ее при осмотре ванной и кухни, поэтому вернулся в гостиную и стал терпеливо ждать. В большом открытом камине виднелись остатки обгорелых поленьев, и я неохотно признал, что, когда он горит, создается действительно романтическая обстановка. Я дал волю своему воображению, и вот уже мы с Глорией сидели на ковре перед пылающим очагом, пили шампанское и чувствовали себя почти что в раю, прислушиваясь к вою ветра внизу, в каньоне. Я присел на корточки, закрыл глаза и протянул обе руки к воображаемому огню. Мое не на шутку разыгравшееся воображение помогло мне услышать шепот Глории о том, что здесь нестерпимо жарко, я ясно увидел все великолепие ее загорелой кожи, когда она принялась энергично освобождаться от одежды.

— У вас, должно быть, глаз как у орла, — восхищенно произнесла она.

— Вот почему меня называют Орлиным Глазом, храбрейшим из храбрых, — скромно пояснил я. — Полагаю, именно по этой причине вы не в состоянии побороть желание пробраться сегодня ночью в мой вигвам. Верно, Цветок Прерий?

— Вы рехнулись? Я удивляюсь тому, как это вы ухитрились заметить такой малюсенький клочок бумаги в очаге?

Я быстро открыл глаза и увидел, что моя протянутая «погреться» правая рука замерла как раз над листочком бумаги с обгорелыми краями. Я схватил его, быстро поднялся на ноги, негодуя на Глорию, которая неожиданно смешала фантазию с реальностью.

— Она что-нибудь говорит? — нетерпеливо осведомилась погубительница моих сладких снов. — Возможно, тут что-то сказано о том, где надо искать Джоди?

Почерк был мелким и неразборчивым, поэтому я подошел к окну, где было посветлее.

— Здесь было написано имя, его вычеркнули и надписали сверху буквы «Дж», — сказал я, — а рядом «Л. А.». Это что-то вроде списка. Ниже имеются имена Харпер, Бел-Эйр. Затем Колверт, Малибу, и Трентон, Венис. Остальное сгорело.

Я пристально всматривался в обгоревший край листка.

— Можно разобрать лишь часть первой буквы еще одного имени. Возможно, это «П» или «Д», трудно сказать.

— Или же «Р» от Риммел? — с надеждой спросила она.

— Остается только гадать, — ответил я, аккуратно сложил клочок бумаги и спрятал его к себе в бумажник. — Вы нашли что-нибудь еще?

— Кое-какие съестные припасы на кухне и кусочек мыла в ванной.

— Значит, ничто не мешает нам теперь уехать?

— Что это?

— Я сказал, что ничто не…

— Заткнитесь!

— Решайте же, — заворчал я, — хотите вы услышать мои слова или нет?

— Заткнитесь, неужели не ясно? — зашипела она. — Мне показалось, я слышала… Вот опять…

— У вас разыгралось воображение!

— Ничего подобного.

Она решительно затрясла головой:

— Кто-то кричал за домиком.

Я прислушался, затем пожал плечами:

— Ничего не слышу.

— Я уверена, что слышала! — Она умоляюще посмотрела на меня. — Будьте умником, Рик, сходите посмотрите.

Я подумал, что это самый быстрый способ разрешить спор, и вышел через заднюю дверь к крыльцу над обрывом, ухватился за перила и заорал:

— Есть кто-то здесь?

— Джейрофф? — откликнулся едва различимый голос откуда-то из каньона, — это вы, Джейрофф?

Солнце почти полностью скрылось за горой, поросший густым лесом каньон тонул в тени. «Внизу могли быть сотни парней, — подумал я, — но все равно мне не удастся разглядеть ни одного из них».

— Кто там? — снова завопил я.

— Джейрофф? — На этот раз голос звучал отчетливее. — У меня есть кое-что для вас.

Раздался резкий щелкающий звук, и мимо моего правого уха с визгом пролетела пуля за долю секунды до того, как впиться в стену хижины. Вторая пуля расщепила косяк двери примерно в каком-то футе над моей головой. Естественно, я поспешно нырнул обратно в дом, не выяснив, каков был результат третьего выстрела, потому что услышал его грохот уже в гостиной. Глория испуганно завопила, когда я бросился через комнату к ней, второй ее вопль раздался после того, как я обхватил ее бедра обеими руками, после чего мы оба брякнулись на пол.

— Я же говорила, разве можно быть такой дурой, чтобы поехать сюда с бешеным сексуальным маньяком!

Она больно ударила меня кулаком по переносице.

— Отпустите меня немедленно, слышите? Или же я забью ваши зубы вам в глотку.

— Маньяк с ружьем находится снаружи, — рявкнул я. — Он только что трижды стрелял в меня. У вас же на уме один только секс, как я вижу… Стоя, вы превратитесь в превосходную мишень для него, если он вздумает обойти дом и приблизиться ко входу.

— А я-то еще удивилась, что это за звуки… — Голос у нее зазвучал чуть спокойнее. — Чего ради он стал в вас стрелять?

— Потому что принял меня за Джейроффа.

— Почему он мог такое подумать?

— Откуда, черт возьми, мне знать? — вышел я из себя. — Я же ни разу не видел Джейроффа.

— Так почему бы вам не выйти снова туда и не объяснить ему, что вы не Джейрофф, так что он глупо ошибается? — с очаровательной рассудительностью посоветовала она.

— Почему бы вам самой не сообщить ему об этом? — огрызнулся я.

— Пожалуй, в этом вы правы, — признала она. — Я имею в виду, нельзя быть уверенным, что он станет слушать достаточно долго, не так ли? Во всяком случае, здесь мы в безопасности. Я имею в виду, что если он явится в домик, то ведь у вас есть пистолет, не так ли, Рик? — с надеждой спросила она.

— Разумеется, и в данный момент он лежит в верхнем ящике моего письменного стола в Беверли-Хиллз.

— Рик! — Голос у нее сразу задрожал. — Что же мы будем делать?

— Подождем какое-то время. Он же не знает, что я без оружия. Одно дело выстрелить в человека из надежного укрытия, понимая, что у того нет даже возможности увидеть тебя, но совсем другое — войти в дом, когда там тебя могут ждать за любой дверью с тридцать восьмым в руке. Я надеюсь, что здешний маньяк это понимает.

— Как мы узнаем, что он решил?

— Самое надежное — услышать его шаги.

— Не надо! — Она замахала руками.

— Альтернативное решение — ждать до наступления темноты. Он сообразит, что мы не такие уж болваны, чтобы зажечь свет, ну и сам он не станет рисковать: теоретически я могу начать охотиться за ним в темноте.

Тени в хижине быстро сгущались, и силуэт Глории, неуклюже стоявшей на четвереньках рядом со мной, стал едва различим. Казалось, время тянется ужасно медленно. Неожиданно полностью стемнело.

— Сколько еще ждать, Рик? — прошептала Глория.

— Еще чуть-чуть, чтобы быть вполне уверенным.

— Слушайте!

Я услышал, как дважды кашлянул мотор, затем его стук стал постепенно затихать.

— Он же поехал не в ту сторону! — прошептала Глория.

— Наверху дорога слишком узкая. Он спустился на дно каньона, чтобы развернуться, — предположил я.

Прошло еще несколько минут напряженной тишины, затем стук мотора стал постепенно усиливаться, и мимо хижины машина проехала с диким ревом. Водитель, по-видимому, включил первую скорость, и я уповал только на то, что он прибавит обороты, прежде чем одолеет подъем.

— Слава тебе Господи! — Глория облегченно вздохнула. — А теперь давайте-ка выбираться поскорее отсюда, пока этот маньяк не передумал.

— Одну минуточку! — У меня перехватило голос от недоброго предчувствия. — Разве мы видели какую-то машину, припаркованную на дороге, когда приехали сюда?

— Нет, а это важно?

— Думаю, что очень. — Я почувствовал неприятный холодок где-то внутри. — Догадались, на чьей машине он удрал?

— Вы думаете… ох нет! Неужели на вашей?

Я чиркнул спичкой и зажег керосиновую лампу, вспомнив, что видел ее на столе у окна. Благодарение Богу, в ней был керосин, да и фитиль оказался в порядке. Когда свет медленно заполнил комнату, я увидел трагическое выражение лица брюнетки, которая с трудом поднялась на ноги.

— Ну и что же мы теперь будем делать? — простонала она.

— Ждать.

— Именно это вы мне говорили раньше: видите, что из этого получилось?

— Если вы согласны пройти пару миль до заправочной станции в кромешной темноте, пожалуйста, — холодно произнес я. — Скрестите на счастье пальцы, чтобы этот маньяк не надумал устроить нам засаду у ближайшего поворота.

— Уж не намерены ли вы тут торчать до рассвета?

— Если вы не забыли захватить с собой свою метлу, возможно, мы вдвоем сумеем отсюда улететь, — проворчал я.

— Извините, Рик, — пробормотала она через пару минут. — Это не ваша вина, действительно, самое разумное — это подождать до утра.

— Как выглядят съестные припасы? — осведомился я.

— Не так уж и плохо! — повеселела она. — Припоминаю, там я видела даже парочку замороженных отбивных. А на полке нераскупоренная бутылка рома.

— Что ж, это здорово утешает! Надо посмотреть, нет ли поблизости наколотых дровишек. В горах в ночное время бывает чертовски холодно.

В спальне оказалась вторая керосиновая лампа, а в кухне на полке пачка свечей. Имелась также плита с непочатым баллоном газа. Вооружившись керосиновой лампой из спальни, я нашел целую кучу мелко наколотых дров сбоку возле дома. Через пару часов, закусив отбивными и пюре из сухого картофеля, мы сидели перед весело потрескивающим огнем, мирно попивая ром с водой.

— Знаете что, Рик. — Глория подалась вперед, опершись локтями на колени и положив подбородок на сплетенные пальцы рук. — В дровяном камине есть что-то такое, что настраивает меня на мечтательный лад.

— По всей вероятности, это зов предков. Мы воспитаны на кондиционерах и центральном отоплении, но в глубине души у нас сохранилась тяга к романтическим приключениям, незамысловатым радостям простой жизни.

— Хм-м-м! — Она задумчиво кивнула. — У меня удивительно легко на душе.

— Ром делает свое дело… Вам еще налить?

— Нет, благодарю.

Она закинула руки за голову и сладко зевнула.

— Мы могли бы быть парой самых настоящих первых поселенцев, представляете себе? Счастливо избежав смертельной опасности, подстерегающей их ежедневно, мужчина и его женщина только вечером могут насладиться без всяких опасений теплом и уютом горящего очага. К концу дня они всегда бывают усталыми, но в особых случаях, вроде этого, об усталости просто забывают.

— Вот почему у них по меньшей мере по десятку детей, а в хижине буквально негде повернуться.

— У вас удручающе практический склад ума, Рик! — Она улыбнулась мне, и я заметил какие-то особые искорки в ее глазах. — Неужели девушке возбраняется изредка давать волю романтическим чувствам?

— Почему бы и нет? Девушка, сложенная так, как вы, просто обязана почти все время испытывать романтические чувства. Это ее долг перед представителями противоположного пола, причем заложенный генетически.

— Вы так считаете? — пробормотала она. — Я хочу сказать, вам кажется, что я не просто сексуальна, но и романтична?

— Вы — темная леди сонетов с этими черными волосами, струящимися по спине, и огромными загадочными глазами, которые обещают решительно все, кроме того, что является вашей тайной.

Я надеялся, что пока она будет переваривать мой комплимент, я успею приготовить себе свежую порцию рома. Она все еще сидела, обхватив колени, казалось готовая замурлыкать, словно сытая кошка, когда я вернулся в гостиную, и, скорее всего, даже не заметила моего отсутствия.

— Вы обратили внимание на то, как тут стало жарко? — спросила она каким-то странным голосом.

— Отодвиньтесь подальше от огня.

— Это неправильный ответ.

Она медленно поднялась, глянула на меня через плечо и одарила загадочной улыбкой, видно напрактиковавшись в мое отсутствие. Потом стянула через голову свитер и уронила его на стул. Я, онемев от изумления, следил за тем, как после этого были сняты брюки, и с опаской подумал, останется ли на месте ее мини-бикини. Последующие события доказали, что нет. Глория медленно повернулась ко мне, демонстрируя свою бело-загорелую привлекательность, и у меня невольно промелькнуло в голове, что я снова грежу. Ее полные груди медленно покачивались, когда она стала приближаться ко мне.

— Даже в романтической любви должна быть практическая сторона, не так ли, Рик? — прошептала она. — А я вас хочу… Что это?

Я тоже растерялся, услыхав «это». Чертова машина возвращалась назад по грунтовой дороге. Глория застыла на месте, уподобясь окаменевшей богине, рот у нее широко раскрылся, глаза только что не вылезали на лоб. Я отодвинул край занавески и посмотрел в окно как раз вовремя, чтобы увидеть крутящуюся фару на крыше остановившейся неподалеку машины.

— Все в порядке, милочка! — крикнул я. — Это копы.

— Полиция? Как же я покажусь им в таком виде? — чуть не плача, ужаснулась она.

— Ну так оденьтесь.

— Я не могу надеть штаны! — простонала она через несколько секунд.

— Да кто увидит, есть у вас что-нибудь под джинсами или нет? — резонно заметил я.

— Я в джинсы влезть не могу, дубина вы этакий!

Снаружи раздались тяжелые шаги, кто-то поднимался по деревянным ступенькам. Глория в ужасе вскрикнула, схватила одежду и выскочила из комнаты. К тому моменту, когда я вышел в переднюю, она исчезла. Тут же раздался громкий стук в дверь, я распахнул ее и, увидев верзилу в форме, провел его в комнату.

Дорожный патруль обнаружил брошенную на обочине милях в трех по горной дороге машину, мотор которой еще не остыл. К счастью, патрульный упомянул об этом на бензоколонке у перекрестка, и всезнающий механик сразу же вспомнил, как мы спрашивали у него дорогу к коттеджу Колверта. Я рассыпался в благодарностях, которые были восприняты благосклонно, предложил стаканчик, от которого с явным, сожалением отказались. Кто-то угнал машину, едва стемнело, объяснил я патрульному, но не стал упоминать про выстрелы, боясь неизбежных осложнений.

— Возможно, какой-нибудь горожанин, который заблудился в каньоне и решил избавить себя от пятимильного подъема в гору пешком. Мы с удовольствием доставим вас к вашей машине, мистер Холман.

— Огромное спасибо, мы будем вам бесконечно благодарны.

— Мы? — удивился он.

— Да… Глория… — я громко кашлянул, — офицер любезно предложил доставить нас к нашей машине.

— Замечательно, Рик! — раздался ее голос из коридора, и вслед за этим она появилась в комнате.

Я понял это по ошарашенной физиономии патрульного. У него остановился взгляд, а лицо начало заливаться краской. Я поспешно обернулся и, хотя к этому времени достаточно хорошо изучил Глорию, сам испытал шок. Она стояла в проеме двери, на ее лице застыла нервная улыбка. Ее джинсы были наброшены на плечи и завязаны спереди наподобие галстука, сама же она была практически голой до пояса, не считая полосочки бюстгальтера бикини. От пояса и до колен на ней красовалось нечто подобное ажурным панталонам, которые подчеркивали все детали нижней части тела с поистине порнографической точностью. Я сообразил, с трудом сдержав истерический хохот, что Глория просунула ноги в рукава тоненького свитера и каким-то чудом сумела натянуть его на свою солидную «Мадам Сижу».

Увидев реакцию потрясенного патрульного, она поспешила скрестить ноги. Тут же раздался характерный звук рвущейся ткани, и одна ее нога замерла в воздухе. В глазах Глории появилось выражение отчаяния, она судорожно проглотила комок в горле и пролепетала:

— Только не говорите, офицер, будто вы не знали, что шерстяные вещи ручной работы очень модны в этом сезоне. — Голос, в котором по замыслу Глории должны были звучать веселость и легкомыслие, предательски дрожал.

Она перевела взгляд вниз и неожиданно увидела себя сквозь «модную ткань» в полнейшем естестве, как ее видел патрульный. Даже стиснутые зубы не заглушили подобия рыдания, которое ей не удалось сдержать, затем она быстро повернулась и устремилась назад в коридор. Раздался еще более устрашающий звук рвущейся ткани: это вырвалась на свободу одна половина ее округлого заднего места.

— Старые привычки умирают с большим трудом, — пробормотал я окончательно растерявшемуся патрульному. — Понимаете, раньше она занималась стриптизом.

Глава 4

Мы добрались до моего дома лишь к полуночи. Глория исчезла в комнате для гостей и через десять минут вышла оттуда в совершенно пристойном платье, которое достигало ей почти до колен. Я приготовил нам выпивку, вложив в это занятие всю свою душу, но на Глорию мои старания не произвели ни малейшего впечатления.

— Вся эта проклятая поездка оказалась настоящим кошмаром! — неожиданно заговорила она. — Я не хочу о ней вообще вспоминать!

— А вот мне понравился тот романтический эпизод, который был так неожиданно прерван! — признался я.

Она содрогнулась:

— Пожалуйста, никогда не вспоминайте о нем! Я хочу забыть о том, что за ним последовало! Чего стоит одно только идиотское выражение лица этого кретина патрульного! А вы даже не посчитали необходимым меня предупредить, что свитер лопнул на спине, так что моя «Мадам Сижу» с каждым шагом оголялась все сильнее. — Она свирепо нахмурилась. — И перестаньте смеяться, черт возьми!

— Я должен согласиться, что поездка не была весьма успешной, но и полной неудачей ее нельзя назвать. Мы выяснили несколько любопытных вещей.

— Но мы же не нашли Джоди! Утром я возвращаюсь назад, в Малибу, и придушу Колверта голыми руками, если он мне не скажет, где она.

— Как я думаю, он этого действительно не знает, — совершенно искренне ответил я. — Он предполагает, что она где-то с Джейроффом. И Пирс думает так же. Так что коли вы разыщете Джейроффа, то, скорее всего, найдете и сестру.

— Ну и где же мне начать поиски Джейроффа? — мрачно спросила она.

— Единственное, в чем я почти полностью уверен, только не в Малибу. Джейрофф поручил Пирсу замещать его в доме Колверта наверняка потому, что у него самого имеются куда более важные дела!

— Возможно, вы и правы, Рик, но отнюдь не легко просто сидеть сложа руки и ждать, что случится что-то ужасное.

— Я понимаю, что во мне сидит младенец с необузданной фантазией, — медленно заговорил я. — Но мне никак не избавиться от одной навязчивой идеи. Имеется очень высокая блондинка-статистка, которую природа наделила великолепной фигурой и у которой в Майами были серьезнейшие неприятности. Поэтому однажды темной ночью Джоди Риммел исчезает. А через пару недель очень высокая брюнетка с точно такими же объемами груди, талии и бедер появляется в Лос-Анджелесе, ее имя Глория Старой. Вы уверены, что не являетесь своей собственной сестрой?

— Опомнитесь, Рик. Вы же видели фотографию Джоди.

— Она вот тут, у меня.

Я извлек снимок из своего бумажника и положил его перед нею на стойку бара.

— Это скверная фотография, милочка. Присмотритесь хорошенько, все немножко вне фокуса, так что нет ни резкости, ни четкости. Уберите светлый парик или обесцвеченные волосы, и это вполне может быть ваша фотография.

— Вы ненормальный! Я вам все рассказала о том, как мы устали быть сестрами-двойняшками и решили изменить наши имена и все прочее.

— Это тоже не дает меня покоя. — Я согласно кивнул. — Чем конкретно занималась Джоди в то время, когда вы подбрасывали мяч на Малибу-Бич во славу новой киноэпопеи Колверта?

— Это было четыре года назад, прежде чем мы разыграли комедию «неразлучные сестрички».

— Где в то время была Джоди?

— В Майами. Она вызвала меня туда телеграммой, потому что у нее имелись какие-то связи в шоу-бизнесе, а после того, как я снялась в фильме для Кларка, у меня появились деньги на дорогу.

— Значит, мое предположение оказалось полным бредом. Вы хотите снова остаться на ночь? — осведомился я.

— Не думаю, — произнесла она ледяным тоном. — Не исключено, что меня ждет письмо, или телеграмма, или еще что-то от Джоди.

— Я отвезу вас домой, Глория.

— Не беспокойтесь, я вызову такси. — Она взглянула на меня с неприкрытой враждебностью. — Непонятно, как это я могла вообразить хотя бы на мгновение, что подобный сукин сын может быть романтиком!

— Это жара виновата, — сказал я, — если не повышенная влажность.

Она подошла к телефону и вызвала такси, затем в угрюмом молчании уселась в дальнем конце дивана, пока машина не пришла. Я проводил ее до выхода и попрощался. Последнее было излишним, потому что она не сочла нужным хоть как-то отреагировать на мои слова. Поэтому я вернулся назад и приготовил себе еще один бокал, размышляя уже о том, кем мог быть тот тип на дне каньона, который так стремился разделаться с Джейроффом. Однако это оказалось слишком большим умственным напряжением для моих мозгов. Поэтому я допил свой стакан и лег спать. Это был бесконечно длинный, утомительный и бестолковый день, и нет ничего хуже на свете, решил я, какого-нибудь доброхота-полицейского, способного погубить на корню едва пробудившиеся романтические чувства.

Где-то около десяти утра на следующий день я вошел в офис Фредди Хоффмана и увидел, что у него новая секретарша, значит, понял я, со дня нашей последней встречи в его жизни не произошло никаких особых перемен. Девушка относилась к категории хрупких созданий, у нее были длинные светлые волосы, которые постоянно падали ей на лицо, почти полностью скрывая его. Ее русалочьи глаза глянули на меня поверх спустившихся на самый кончик курносого носа допотопных бабулькиных очков, и мне подумалось, что, если бы кто-то в ее присутствии громко произнес: «Секс!» — она бы залилась горючими слезами.

— Рик Холман, — представился я. — Мне надо повидаться с мистером Хоффманом.

— У вас имеется договоренность о встрече с мистером Хоффманом? — пролепетала она еле слышно.

— Мне не требуется договоренность, чтобы повидаться с мистером Хоффманом.

Она слабо улыбнулась:

— Любому человеку необходимо предварительно договориться о встрече с мистером Хоффманом.

— Я являюсь исключением из этого правила, — объяснил я.

Она покачала головой:

— Мистер Хоффман сказал мне только вчера утром, что из этого правила нет исключений.

— Я даю вам три минуты, чтобы взять в руки телефонную трубку и сообщить ему, что я жду здесь, — любезным тоном проговорил я. — Если же вы этого не сделаете, я швырну вас на этот стол, предварительно сорвав полностью вашу одежду, и разделаюсь с вами по-своему прямо здесь, на глазах у всех.

— В самом деле? — удивилась она. — Я часто думала, что бы я почувствовала?

Но тут Хоффман высунул голову из-за двери и пригласил меня в кабинет.

— Садитесь, Рик, — произнес он сочувственным тоном. — У вас вид побитой собаки: бледное лицо, покрасневшие глаза, дрожащие руки.

— Ваша новая секретарша… у нее есть имя?

— Аманда Брайт.

— Брайт?[1] — хмыкнул я. — Подходит. Только она что-то не вашего типа, Фредди.

— Любая родившаяся на свет девушка — моего типа, раньше или позже, — самодовольно заметил он. — Но, должен признать, Аманда крепкий орешек!

— С чем вас и поздравляю.

Фредди откинулся на спинку кресла, погладил лысую голову и любовно похлопал себя по брюшку.

— Пятьдесят! — воскликнул он. — Расцвет жизни, Рик. Чтобы срывать цветы удовольствия, надо быть постоянно начеку. Этого вам, молодым, просто не понять. Каждая девушка хотя бы однажды в жизни мечтает о сочувственном понимании и привязанности воспитанного немолодого мужчины, который умеет ухаживать красиво, а не действовать с наскока.

— Вам следует добавить, что он также должен быть при деньгах, щедр по части дорогих подарков и связи на высоком уровне, что даст возможность девице быстро обрести известность, — напомнил я ему.

— Именно так я и действую! — Он самодовольно хихикнул. — Благодарю за то, что вы освежили мою память. Ну а что я могу сделать для вас в свою очередь?

— Возможно, вы не самый крупный продюсер талантов, но вы самый осведомленный, — искренне ответил я, — и знаете о подноготной мира искусства больше, нежели три других продюсера, вместе взятые.

— Лесть — проверенное средство, — благосклонно заулыбался он.

— Меня интересуют несколько имен и названий мест, но только одно из них о чем-то мне говорит. Это единственное связано с киноиндустрией, поэтому я предполагаю, что и остальные тоже.

— Сначала сообщите мне известное вам имя. Оно может послужить катализатором.

— Кларк Колверт.

— В данное время у него самые большие проблемы среди всех, кого я знаю, — злорадно сообщил Фредди. — Пять лет назад он смертельно боялся, что копы в любую минуту нагрянут во все те кинотеатры, которые осмеливались показывать его скабрезные фильмы. Сейчас почтенные владельцы киностудий шагнули гораздо дальше, чем он когда-либо мог мечтать. Теперь его фильмы в сравнении с их продукцией выглядят учебным пособием для сексуального воспитания дошколят.

— Я слышал, он подыскал себе нового спонсора, Херба Джейроффа.

— Джейроффа? — Фредди смущенно заерзал на стуле. — Это имя не вызывает у меня никаких ассоциаций.

— Давайте попробуем другие: Харпер или Бел-Эйр?

— Это не может быть Дейл Харпер, тот живет в Риме пару последних лет, к тому же до этого он жил в Пэлисейдс. — На гладком лбу Фредди появилось несколько морщинок. — Одно время был некий Эд Харпер, которого я знал. Независимый режиссер-документалист, совмещавший одновременно должности директора, оператора и драматурга. Если он до сих пор живет в Бел-Эйр, его богатая тетка наверняка умерла и оставила ему крупное состояние.

— Очень может быть, — кивнул я. — Что скажете о Трентоне из Венис?

— Это Уолтер Трентон, — без малейших сомнений объявил Фредди. — Удивлен, что он все еще жив. Ему, должно быть, теперь за восемьдесят. Руководил независимым кинопрокатом, зарабатывая гроши. Когда кому-то из ретроградов на Среднем Западе приходило в голову, что для его кинотеатра просто необходимо несколько «проверенных временем» хороших вестернов, каких теперь не выпустят, он посылал телеграмму Уолту. А через пару недель неустрашимый Том Микс уже скакал на своем мустанге. — Фредди одобрительно хохотнул. — Я всегда восторгался стариной Уолтом. Уникальный тип, никогда не прекращал делать то, что хотел, потому что у него просто не было времени выслушивать все логические рассуждения о том, почему это безнадежно.

— Вот и весь коротенький список, — сказал я, — благодарю за помощь, Фредди.

— В любое время. Мне всегда приятно думать о том, что я смогу обратиться к вам через пять минут после того, как грабану из ближайшего банка пять миллионов долларов, уверенный, что в течение последующих сорока восьми часов вы убедительно докажете, что это сделали копы, а я просто мальчик для битья.

— В любое время, Фредди… за пятьдесят процентов добычи.

— Вот чего я не выношу, это мелочности… Почему вы не уберетесь к чертовой матери отсюда, Холман?

— Еще один момент, — сказал я без особой надежды, — вы когда-нибудь слышали о шоу сестер Кашинг? Ничего выдающегося, но вроде бы последние несколько лет они выступали во многих клубах Майами.

— К сожалению…

Он развел руками.

— Обе девицы высоченного роста и соответствующего сложения, — не отставал я. — Недавно их дуэт распался, они даже взяли разные имена: Глория Старой и Джоди Риммел.

— Одну минуточку! Это же девушка, которую Дейвису Дейвису страшно хотелось подсунуть мне. Вы знаете Дейвиса? В данный момент он является одной из самых больших достопримечательностей города.

— «Если говорить о кино, то 1969 год был очень хорошим для карликов», — торжественно процитировал я.

— Вижу, вы его знаете, — закивал Фредди. — Он приводил ее показать мне пару месяцев назад. Крупная блондинка, сложенная как вы описали, но у нее полное отсутствие таланта, так что я не мог ее использовать.

— Я слышал разговоры о том, что она является звездой самой последней картины Колверта.

— Разве для этого нужен талант? — Он презрительно пожал плечами. — Все, что у нее было, — это смазливое личико и великолепная фигура. В наши дни почти решительно все, включая вашу почтенную бабушку, могут раздеться и произнести набор расхожих нежных обращений.

— Бедняжка Джоди, — произнес я сочувственно.

— Джоди? — Он с недоумением посмотрел на меня. — При чем тут Джоди? Я говорю о другой… — Он громко щелкнул пальцами. — О Глории Старой, вот о ком.

— Вы уверены?

— Обижаете, старина. Я всегда бываю уверен в отношении таланта!

— Глория Старой — блондинка?

— Правильно.

— И Дейвис Дейвис приводил ее к вам в офис?

— Снова правильно.

— Я не только сбит с толку, — промямлил я, — но также ошарашен и, возможно, околдован.

— Раньше или позднее это случается со всеми нами, Рик, — с чувством отозвался он. — Только нельзя забывать одной важной вещи: иди по жизни с широкой улыбкой на губах и ни на минуту не расставайся с тростью с вкладной шпагой, чтобы иметь возможность пронзить ею мерзавцев, встречающихся у тебя на пути, прежде чем они достанут тебя. Как говорит маленький человечек, даже если они будут крупнее!

Я утратил дар речи, услышав его трогательный совет. Пришлось закурить, чтобы прийти в себя.

Наконец я заговорил:

— Сделайте кое-что для меня, Фредди. За это я заплачу вам. Проверьте три имени: сестры Кашинг, Джоди Риммел, Глория Старой через свои связи в Майами, меня интересует, какого рода работу они там выполняли и когда.

— Для вас — решительно все, — учтиво согласился он. — А за ваши деньги даже срочно. Если вы согласны оплатить мое время и междугородные разговоры, я смогу предоставить вам достоверные сведения сегодня же вечером.

— Договорились. И еще раз спасибо, Фредди!

Анемичная секретарша посмотрела на меня поверх старомодных очков, когда я снова вернулся в приемную, и одарила подобием улыбки.

— Аманда Брайт. — Я печально покачал головой. — Я вот все думаю, сколько низменных и страстных желаний таится в вашей впалой груди.

— Это всего лишь оптический обман, — еле слышно проговорила она. — Особый покрой платья, потому что мне не хочется, чтобы мистер Хоффман получил правильное представление обо мне. Во всяком случае, не слишком быстро. Размер бюстгальтера у меня 36С. Но ношу я его только во время игры в теннис, потому что глупо себя чувствую, когда прыгающие груди бьют меня под подбородок. Но большинство моих страстных желаний более основательны, чем сама основа. Тем не менее я мечтаю, чтобы вы осуществили свою угрозу швырнуть меня на письменный стол и разделаться по-своему. Это так мило и старомодно звучит. Сейчас так никто не говорит…

— Сколько же мне лет, как вы думаете? — проворчал я.

— Примерно столько же, как, по вашему мнению, мне, — достаточно много.

Кончик ее розового язычка облизал верхнюю губу, которая, только сейчас я заметил, была короткой и пухлой.

— Вечером послезавтра, около восьми, меня вполне устроит, если это годится для вас. Я предпочитаю, чтобы мы поужинали у вас дома, поэтому возьму такси. Беверли-Хиллз самый подходящий антураж для вас, и я обещаю не украшать платье цветами, если это может вас скомпрометировать.

— Откуда вы узнали, где я живу? — изумился я.

— Я нашла данные о вас в конфиденциальных досье, которые имеются у мистера Хоффмана почти на всех, с массой компромата, надо сказать, о котором мне не полагается знать. Первый весьма существенный пункт — это что вы холостяк, конечно, а работа, которая обеспечивает вам роскошное существование, просто потрясающая. У меня дух захватывает и мурашки пробегают по спине. Так мы договорились, мистер Холман?

— Кто я такой, чтобы спорить? — пробормотал я.

— Я бы хотела старомодный ужин при свечах и под рыдающие звуки невидимых скрипок, — смущенно пояснила она. — А основным блюдом должен быть фазан. У меня безумно дорогостоящие вкусы, когда речь идет не о моих деньгах.

— Вы будете есть то, что вам дадут, — проворчал я, — и все хвалить.

— Выбирайте выражения, мистер Холман, — ее русалочьи глаза взирали на меня с укором, — или вы добьетесь того, что я отдамся вам прямо на тротуаре.

Глава 5

Для Бел-Эйр этот дом казался скромным, в переводе на общепринятый язык это означало, что его владельцу посчастливилось приобрести его за сумму, выражающуюся всего лишь шестизначным числом. Отворившему дверь человеку было лет пятьдесят пять, по фигуре он походил на борца второго полусреднего веса, широченные плечи несколько уменьшали его рост. Шапка густых седых волос венчала его голову, загорелое лицо было изборождено многочисленными морщинами, ярко-голубые глаза смотрели молодо.

— Мистер Харпер? — осведомился я. — Рик Холман. Я вам недавно звонил.

— Как же, как же, милости прошу, мистер Холман. — Рукопожатие любезного хозяина наглядно показало мне, что его излюбленной забавой было душить питонов по понедельникам. — Проходите, пожалуйста. И зовут меня Эд.

Он провел меня сквозь скромно обставленную гостиную к угловому бару и не успокоился, пока я не уселся на высокий табурет с верхом, обтянутым искусственным мехом под леопарда. Я сказал, что меня устроит мартини. Он приготовил целый графин, предусмотрительно оставив его возле меня, себе же налил чуть-чуть виски с содовой.

— Как давно вы ушли в отставку, Эд? — для начала вежливо осведомился я.

— Я не уходил. — Он сухо рассмеялся. — Вот уже тридцать лет я работаю в киноиндустрии, и никто даже не слышал имени Эда Харпера, но мои документальные ленты до сих пор в прокате.

— И вы, должно быть, зарабатывали неплохо? — заметил я, окинув помещение многозначительным взглядом.

— Дом мне достался от жены, Рик. Она умерла четыре года назад.

— Примите мои соболезнования, — вежливо ответил я.

— Человек привыкает жить один. — Он слегка пожал плечами. — Работает побольше, ну и выпивает почаще.

Судя по тому, сколько он налил себе, я решил, что при жизни супруги он в рот не брал спиртного вообще.

— Сказать по правде, Эд, — начал я врать, — я — журналист, работающий сам по себе. Один из торговых журналов принял мое предложение написать для него статью.

— Звучит интересно.

— Речь идет о действительно независимых, не очень заметных режиссерах, — сказал я, подбираясь к интересующей меня теме, — которые нашли для себя нишу в киноиндустрии, не поступаясь своими идеалами и абсолютно без поддержки крупных деятелей.

— Ей-богу, Рик, — он стукнул кулаком по бару, — мне это по душе!

После чего мне достаточно было задавать по одному вопросу каждые пять минут, чтобы последующие полчаса он говорил без остановки. Для пущей убедительности я даже кое-что записывал. Наконец вроде бы воспоминания Харпера иссякли, так что мне было весьма просто задать следующий вопрос.

— Ну а как обстоит дело с прокатом, Эд? — спросил я сочувствующим тоном. — Полагаю, это всегда оставалось проблемой, верно?

— Синдикатам нужна полностью вся твоя жизнь и сверх того пятидесятипроцентная гарантия! — усмехнулся он. — Но я никогда не имел с ними дела на протяжении всей моей карьеры. И не буду. С самого начала вопросами распространения моей продукции занималась фирма «Трентон кинопрокат» из Венис. Кстати, вот прекрасный материал для вашей статьи, Рик. Старина Уолт Трентон на протяжении почти полувека являлся единственным независимым кинопрокатчиком.

— Потрясающе! Благодарю за подсказку, Эд!

— Рад услужить, Рик. — Он снова наполнил мой бокал до предела, и графин наполовину опустел. — Поезжайте к старине Уолту, он вам много чего порасскажет.

— Мне советовали не обойти стороной и Кларка Колверта. — Я сделал паузу на пару секунд. — Только я как-то не уверен… А что вы скажете?

Харпер уклончиво ответил:

— Он делает «холостяцкие» фильмы. А кто этим не промышляет в наши дни? Я не хочу навязывать вам свое мнение, Рик, но, как мне кажется, Кларк действительно независимый режиссер-постановщик, и был таковым долгое время, так что я не представляю, как можно его обойти?

— Ваше мнение важно для меня, Эд, — проговорил я, бессовестно лицемеря. — Я слышал, у него появился новый финансовый спонсор, некий Херб Джейрофф?

— Никогда не слышал про такого. — Он на минуту задумался, затем решительно покачал головой. — Должно быть, один из нынешних новых воротил в сверхмодных рубашках, воображающих, что для успеха кинокартины нужно просто добавить в нее побольше действующих лиц.

Я удалился через десять минут. Харпер проводил меня до машины, наградил питоносокрушающим рукопожатием и радушно пригласил заезжать к нему в любое время, когда мне захочется поболтать о киноиндустрии.

Сочетание прохладного воздуха и выпитого мною мартини заставило меня ехать весьма осмотрительно до ближайшей закусочной. Через час, одолев целую гору клейкого рагу из курицы с овощами, которое тяжелым комом осело в моем желудке, я наконец почувствовал себя трезвым. Поездка до Венис предоставила мне массу времени для раздумий об Эде Харпере, но единственное заключение, которое я сумел сделать, это то, что либо он на самом деле исключительно симпатичный малый, либо один из величайших жуликов, с которым, по несчастью, мне пришлось встретиться. И чем больше я об этом размышлял, тем больше укреплялся в своих сомнениях.

В начале пятого я припарковал машину перед закоптелым трехэтажным кирпичным зданием. Вдоль одной стены тянулась огромная надпись: «Независимый кинопрокат Уолтера Трентона, учр. в 1919 г.». Все буквы сильно потускнели, а некоторые полностью исчезли. Эта фирма была своего рода знамением прошедшей эпохи, подумал я, и в наш век гигантских корпораций и бесконечных слияний, когда неудачников заглатывало без раздумий, подобная надпись вызывала сентиментальные чувства. Тут я напомнил себе, что по роду своей деятельности сентиментальность мне категорически противопоказана, она может привести к полуголодному существованию.

Добраться до офиса можно было по замызганной лестнице. Сам офис представлял собой большую комнату, отгороженную длинной стойкой, за которой виднелись пара доисторических письменных столов и несколько стульев. Невольно возникла мысль, что все решительно старые киноленты были погребены в этом офисе. Вдоль стен тянулись ряды допотопных полок, уставленных круглыми металлическими коробками с замурованными в них пленками. Каждую коробку опоясывала клейкая лента с соответствующей эпитафией, жирно выведенной карандашом. Я воспользовался стоящим на стойке звонком, и его пронзительный глас возвестил о конце света.

В следующее мгновение передо мной возникла девица, облаченная в белый рабочий халат поверх пары бесформенных брюк. Ее туалет украшал серебряный медальон на тоненькой золотой цепочке, болтавшийся где-то ниже пупка. Длинные каштановые волосы свисали прямыми прядями, лицо не ведало никаких косметических ухищрений. Вне всякого сомнения, бюстгальтеры она тоже не признавала, потому что сквозь ткань ее халата четко просвечивали темные кружочки сосков. Будь на ее месте другая девушка и иная обстановка вокруг, это выглядело бы весьма сексуально, но в данном случае мужчина в здравом уме не бросил бы второго взгляда в этом направлении, потому что все выглядело совершенно естественно и невинно. Ей было наверняка уже под тридцать, подумал я, лицо у нее было мило привлекательным, карие глаза смотрели чуть настороженно.

— Чем могу быть полезна?

Голос у нее был мягким, но слова она произносила скороговоркой, глотая звуки.

— Моя фамилия Холман, — представился я. — Я бы хотел поговорить с мистером Уолтером Трентоном.

— Уолтер Трентон был моим отцом. К сожалению, он умер приблизительно три года назад.

В ответ на мои извинения она тряхнула головой и сказала:

— Я — Сейра Трентон, теперь я руковожу прокатом фильмов. Может быть, я смогу вам чем-то помочь?

Я выдал ей ту же небылицу о статье, что и Эду Харперу. Она вежливо выслушала меня, затем кивнула:

— Уверена, что моему отцу это понравилось бы, мистер Холман.

— Не могли бы вы уделить мне немного времени для короткого интервью, мисс Трентон?

— Конечно, только этот офис не самое подходящее место для беседы. В конце квартала есть небольшой ресторанчик, где подают прекрасный кофе.

— Звучит превосходно, — ответил я.

— Я сейчас предупрежу, что какое-то время буду отсутствовать.

Я прождал пару минут, затем она снова появилась с тонкой папкой под мышкой.

В ресторанчике почти никого не было, мы заняли угловой столик в самом конце зала. После того как официантка нас обслужила, Сейра Трентон оперлась одним локтем о стол, положила подбородок на ладонь руки и уставилась на меня пристальным взглядом.

— У меня что, кровь носом пошла? — не выдержал я.

— Я просто раздумывала над тем, как давно вы стали журналистом, мистер Холман?

— Не очень давно.

— Неделю? — Она лукаво улыбнулась. — Несколько дней? Может быть, пару часов?

— Я… э-э… не понимаю, куда вы клоните, мисс Трентон?

— Пожалуйста, зовите меня просто Сейрой, а я стану называть вас Риком. — Ее улыбка стала еще шире. — Это избавит нас от неловких ситуаций, Рик. Видите ли, у моего отца было фанатическое отношение ко всем тем, кто работал в киноиндустрии в одиночку.

Он составил подробное досье на каждого из таких независимых и проводил часы, дополняя их и расширяя. Ни один работник не казался ему ни слишком незначительным, ни слишком молодым. Поскольку все они зарабатывали себе на жизнь в одиночку, они как бы являлись единомышленниками отца. Когда вы представились, ваше имя показалось мне знакомым, и я разыскала досье, прежде чем выйти из офиса.

Она положила передо мной тонкую папочку, и я увидел свое имя, написанное на ней крупными красными буквами. Ниже помельче значилось: «Оригинальный по стилю работы, весьма способный консультант. Имеет лицензию частного детектива. Независимый специальный уполномоченный по улаживанию конфликтов в киноиндустрии».

— Верите, я даже не знаю, что тут сказать. Как говорится, пойман с поличным, — сокрушенно признал я.

— Не надо извиняться, Рик! — Она дружески коснулась моей руки. — Вы же только выполняли свою работу. Что я могу для вас сделать?

— Ответьте на несколько моих вопросов. Что вам известно о продюсере-документалисте Эде Харпере?

— Мой отец занимался прокатом его фильмов, начиная с его первой короткометражки. Мы до сих пор этим занимаемся, хотя последнее время он не сделал ничего нового.

— Много ли он на этом зарабатывает?

— На жизнь хватает. Поразительно, что ряд кинотеатров по всей стране до сих пор раз двенадцать в году заказывает короткометражные фильмы.

— Он зарабатывал достаточно, чтобы приобрести этот дом в Бел-Эйр?

— Дом принадлежал его жене… Она оставила его ему по завещанию. Отец всегда называл Эда счастливчиком. Он женился по любви, жена у него была очень богатой, так что ему не пришлось выбиваться из сил, чтобы содержать ее и их дом.

— Вы знаете Кларка Колверта?

— Да. — Ее губы снова изогнулись в улыбке. — Это грязный тип, который делает грязные фильмы. Если бы я предстала перед ним в таком виде, — она провела ладонью спереди по своему халату, отчего совершенно отчетливо обозначилась ее маленькая грудь, — он бы покраснел как рак и начал заикаться! Однако поскольку он работал независимо, мой отец занялся прокатом его первого художественного фильма, когда остальные киношники, изображая оскорбленную невинность, притворялись, что он вообще не существует.

— Говорят, у него появился новый спонсор, некий Херб Джейрофф?

Она вдруг так и покатилась со смеху, откинувшись на спинку стула, на глазах у нее даже выступили слезы.

— Я сказал что-то комичное? — осведомился я, когда она справилась с приступом непонятного мне веселья. — Представления не имел, что это так забавно.

— Ужасно сожалею, Рик. — Сделав над собой усилие, она подавила новый приступ смеха. — Вы не могли этого знать, но Херб Джейрофф руководит у нас отделом доставки. Он работает в нашей фирме вот уже десять лет, очень симпатичный человек, но я как-то не могу его представить в качестве крупного финансиста киносъемок.

Усмехнувшись из вежливости, я спросил:

— Что он за человек?

— Херб? — Она на минуту задумалась. — Полагаю, ему около сорока. Не урод, приблизительно вашего роста и телосложения, редкие каштановые волосы с наметившейся лысиной. Убежденный холостяк, увлекается лошадиными скачками. Именно там он сейчас и находится, в Санта-Аните, для чего даже решил использовать часть своего отпуска.

— Что скажете про Гари Пирса, знаете такого?

— Нет, впервые слышу.

— Работает у Кларка Колверта в качестве координатора производства.

— Я довольно давно не была в доме Кларка в Малибу. — Она на мгновение задумалась. — Самое малое, месяцев восемь. Полагаю, этот Гари Пирс — новый персонаж в вакханалии вокруг плавательного бассейна.

— Вероятно, — согласился я. — Чисто из личного интереса, Сейра, хотел бы узнать, как вы вообще справляетесь и как обстоят дела с прокатом?

— О’кей, благодарю. Это не тот род бизнеса, где можно нажить состояние за одну ночь, но оборот устойчивый, и с каждым годом возрастает. Возможно, всего на один процент или чуть больше.

— Вы говорили, что продукция Харпера пользуется спросом круглый год. Есть еще подобные ему режиссеры?

— Несколько человек. В частности, Кларк Колверт. Даже его ранние картины, которые кажутся сейчас совсем невинными. Поверите ли, это отнюдь не мертвый груз.

— Мне думается, что, скажем, «О, Калькутта!» достигнет Айовы только лет через тридцать, — усмехнулся я, — так что меня не удивит, если даже ранние киноэпопеи Колверта где-то вызывают сенсацию.

— Как ни странно, они делают сборы в больших городах, Рик. Разумеется, демонстрируют их всего несколько дней, но некоторые кинотеатры заказывают по семь-восемь картин раннего Колверта за год.

— Так воздается должное человеку, который вернул секс из алькова туда, где ему и положено быть — в плавательный бассейн!

Она рассмеялась:

— Не язвите! Колверт и несколько других составляют костяк кинопроката Трентона.

— Вы мне здорово помогли, Сейра, мне было очень приятно познакомиться с вами, — произнес я совершенно искренне.

— Полагаю, вы не можете мне сказать, в чем тут дело?

Она изо всех сил старалась скрыть жгучее любопытство, но ей это плохо удавалось.

— Все началось из-за карлика, ростом в четыре фута, который собирался жениться в будущем месяце, однако его невеста, высоченная статистка, сбежала от него, а он хочет вернуть ее назад.

— Мне это не кажется очень забавным, Рик, — негромко произнесла она.

— Ему тоже, — вздохнул я.

Глава 6

Я вернулся домой в семь часов, телефон трезвонил, когда я еще только открывал дверь. Конечно, предпочтительнее было бы сначала пропустить глоток-другой, но кто знает, какая возможность может подвалить тебе по проводам? Я поднял трубку, назвал себя, после чего в трубке секунд пять царила полнейшая тишина.

— Я-то считал, что мы старые друзья? — откуда-то издалека донесся обиженный голос, решившийся таки нарушить молчание.

— Так оно и есть.

— Я даже считал себя вашим клиентом.

— И это верно.

— По этой причине, очевидно, вы не сочли необходимым поставить меня в известность о происходящем? Даже о том, что произошло вчера?

— Крайне сожалею, Дейвис, — вежливо произнес я, — но у меня не было ни одной свободной минуточки для этого.

— Черта лысого вы сожалеете. А следовало бы! Еще спасибо, что пару часов назад Глория соизволила позвонить мне и рассказать про вчерашний день. Хороших же друзей я имею! Хороших друзей имеет Джоди! — В его голосе послышались истерические нотки. — Если ее не было в доме Колверта в Малибу и не было в горах, где, по их словам, она должна находиться, тогда где же она?

— Если бы я это знал, вы бы не стенали мне в ухо в данный момент, Дейвис! — огрызнулся я. — Я из кожи лезу вон, чтобы найти ее для вас, приятель, а если вас это не устраивает, обратитесь к кому-нибудь другому.

— Не надо лезть в бутылку, дружище! — промямлил Дейвис и еще более трагическим тоном добавил: — Просто я никак не могу взять себя в руки и постоянно думаю о ней. Вы даже не представляете, что значит Джоди для меня. Что случилось сегодня? Раздобыли ли вы какие-нибудь новые путеводные ниточки?

— Пока ничего определенного.

— Я не хочу вас обидеть, Рик, но что это вы наговорили вчера Глории? По ее словам, сначала вы вообразили, будто она и Джоди постоянно подменяли друг друга, затем додумались до того, что Джоди — это она. Это что же выходит: две Сестры соединились в одну женщину?

— Дейвис, — проговорил я, стиснув зубы, отчего мой голос звучал так же трагично, как его. — Как только я раздобуду что-то, хотя бы отдаленно напоминающее эти самые «путеводные нити», обещаю немедленно сообщить вам. Договорились?

— Еще один момент, Рик. Насчет имен на обгоревшем клочке бумаги, который вы обнаружили в камине. Они что-то значат?

— Пока неизвестно. Для разнообразия скажите-ка теперь вы мне кое-что. Вы когда-либо встречались с Хербом Джейроффом?

— Если бы встретился в последние две недели, убил бы сукиного сына!

— А до этого?

— Никогда.

— Знаете ли вы кого-нибудь, кто хорошо знает его в лицо?

— Вы издеваетесь? — Он только что не кричал. — Как вы считаете, в чем была причина всех неприятностей Джоди, возвращаясь к тем дням, когда она работала у него в его клубе в Майами?

— Итак, Джоди с ним встречалась. Кто еще?

— Уж не свихнулись ли вы? «Кто еще, кто еще?» Ну кто, как не Глория. Разве она не работала в том же самом клубе у него вместе с Джоди?

— Знаете ли вы других людей, встречавшихся с ним?

— Проспитесь, старина, — холодно произнес он. — Иначе не успеет рассвести, как за вами явятся санитары в белых халатах, накинут на вас сеть и упекут в близлежащий дурдом.

Я повесил трубку и стал ждать. Телефон снова зазвонил секунд через двадцать.

— Только позвоните мне еще раз, мазохист ненормальный, — заорал я в трубку, — и я приеду к вам домой и выбью из вас дурь большой суковатой палкой.

— Что за дикая мысль! — лениво произнес добродушный голос. — Ума не приложу, с кем это вы только что разговаривали, Холман?

— Фредди… а я думал…

— Что это кто-то другой? Семилетняя дочка старого приятеля, несомненно? — Его собственное изречение показалось ему настолько остроумным, что он закатился неудержимым смехом. — У вас поразительно буйное воображение, Рик, — успокоившись, наконец выговорил он. — Я с удовольствием посмотрел бы, как кто-нибудь из моих знакомых попытался привести в исполнение подобную угрозу.

— Сегодня утром я вам сказал, что заплачу за нужную мне информацию, — напомнил я ядовито. — Если я не получу ее в срок, то могу и передумать. Интересно, кто тогда будет внакладе?

— В том-то и дело, — теперь его голос звучал смущенно, — мне нечего вам сообщить.

— Вы до сих пор не получили ответа из Майами?

— Получил, Рик, но с нулевым результатом. Похоже, там вообще никто не слышал о сестрах Кашинг, Джоди Риммел или Глории Старой. Единственное, что я могу предположить, что их представление было невидимым для человеческого глаза и что они работали бесплатно.

— Все равно спасибо, Фредди.

— За что? — угрюмо спросил он.

— Ну почему вы всегда любите все усложнять? — завопил я и повесил трубку.

Я приготовил себе выпить и стал подумывать об ужине, пока мой желудок не начал настойчиво напоминать о клейком рагу, с которым я расправился за обедом. Раздался звонок в дверь, подтвердив, что жизнь не дает мне скучать.

На пороге стояла Глория Старой; я имел полное право сказать, что у нее был вид кающейся грешницы, когда отворил дверь. На этот раз она была облачена в некий восточный наряд из облегающего белого шелка, причудливый фасон оставлял обнаженным одно плечо бронзового загара. Усыпанный камнями широкий пояс перетягивал ее талию, бедра качались при каждом шаге, как у подвыпившего матроса.

— Что стряслось? — спросил я не особенно любезно. — Султан отпустил вас на свободу, и в это время года цены на одалисок самые низкие.

— Я пришла сказать, что страшно сожалею из-за вчерашнего вечера, Рик… — неуверенно заговорила она. — Все ваши предположения были логичны и небезосновательны, так что не могу понять, почему я так обозлилась на вас?

— Почему бы вам не войти? — холодно спросил я. — Вы намерены выставить меня перед соседями скрягой, который позволяет себе иметь рабыню только на ночь, а не как они — круглосуточно?

Я прошел следом за нею в гостиную, она сразу же уселась на высокий табурет перед баром, очевидно, это стало у нее безусловным рефлексом. Ее темные глаза внимательно следили за мной, когда я прошел за стойку бара.

— Что вы пьете? — осведомился я.

— Я прощена, Рик?

— Конечно, — смилостивился я, — если вы позволите кое-кому сказать вам, что тоненький шерстяной свитер, надетый на то место, где спина теряет свое благородное название, не выглядит романтично, если смотреть на него сзади.

— Ох вы негодник! — Она громко захохотала. — Я почти забыла про это происшествие. Я выпью ром с лимонным соком. У меня романтическое настроение.

Я глянул на часы.

— Это значит, что примерно через час сюда вломится полиция!

— Вы что, безнадежный пессимист?

На какое-то мгновение ее широкий рот изогнулся в насмешливой улыбке, затем она стала внимательно смотреть, как я смешиваю ей коктейль и бурбон со льдом для себя. Она сделала глоток из своего бокала и поставила его снова на бар.

— Очень хорошо! — В подтверждение она облизала губы. — Как прошел ваш день?

— В беготне.

Я коротенько описал ей свои визиты к Эду Харперу в Бел-Эйр и в кофейный домик в Венис. Она все это выслушала с большим вниманием, затем удивленно покачала головой:

— Ну разве это не поразительно? Я хочу сказать, что к этой истории причастны два человека, подобных Хербу Джейроффу.

— «Поразительно» — недостаточно сильное выражение. Трудно поверить даже в то, что на свете существует один Херб Джейрофф.

Она задумалась, сведя брови в одну ниточку.

— Я не уверена, что поняла суть вашего замечания, Рик.

— Этот тип должен быть каким-то вредоносным призраком, бесплотным злым духом, — насмешливо заговорил я. — Он положил начало всем бедам, потому что, по словам Дейвиса, заставил Джоди покинуть любовное гнездышко и пренебречь приближающейся свадьбой. Что происходит затем? Он исчезает в одно мгновение вместе с вашей сестрой. Именно я должен просить у вас извинения за прошлый вечер. По крайней мере вы знаете, что у вас есть сестра. И Дейвис это знает, потому что хочет жениться на ней. Даже Кларк Колверт не стал бы снимать несуществующую персону в своем очередном фильме. Но кто знает, что Джейрофф на самом деле существует? Дейвис с ним никогда не встречался. Правда, Гари Пирс заявляет, будто бы работает у него, но ведь под именем Джейроффа может скрываться кто угодно. Или же Пирс получает распоряжения по телефону.

— Рик, дорогуша! — заговорила она холодным как лед голосом. — Вы что, запамятовали? И Джоди и я встречались с ним много-много раз!

— Прямо здесь, в Лос-Анджелесе?

Она замялась, потом покачала головой:

— Не в Лос-Анджелесе, а в Майами. Помните, мы работали там в его клубе?

— В Майами вы не работали, — очень вкрадчиво произнес я.

Ее глаза холодно блеснули.

— Уж не считаете ли вы меня, случайно, вруньей?

— Вовсе не случайно. Я поручил одному из ведущих агентов по раскрутке талантов навести о вас справки в Майами. Он позвонил мне минут за пять до вашего появления. Все, что ему удалось раздобыть для меня, — это огромный жирный ноль. — Я изобразил его на пальцах прямо перед ее носом. — Ни в одном клубе Майами никто никогда не видел сестер Кашинг и даже не слышал о таковых. То же самое распространяется на Джоди Риммел и Глорию Старой.

Она схватила свой бокал и осушила его, затем со стуком поставила на место.

— Вы уверены? — едва слышно справилась она. — Я имею в виду, действительно ли этот продюсер крупнейший специалист в городе и имеет надежные связи в Майами?

— Это Фредди Хоффман, — сообщил я, подождал пару секунд и выпустил следующую фразу: — Вы помните его, Глория? Дейвис возил вас к нему в офис на прослушивание не так давно? Только, как Фредди твердо помнит, в то время вы были блондинкой?

Она испуганно посмотрела на меня и быстро отвернулась, слезы неудержимым потоком заструились по ее щекам.

— Не устраивайте сцену с рыданьями! — повысил я голос. — Это самое никудышное убежище, в котором старается скрыться пойманная с поличным закоренелая врунья!

— Мне ужасно стыдно! — прошептала она. — Я хочу умереть. Пожалуйста, Господи, позволь мне умереть — здесь, сейчас!

— Ни одна из вас никогда не бывала в Майами, — без тени жалости заявил я, — повторяю: ни вы, ни Джоди. Так где же вы познакомились с этим мифическим Джейроффом? Уж не в его ли мифическом клубе, где вы никогда не давали никаких представлений?

— О’кей, Рик, этого достаточно, прошу вас.

Она подняла голову и посмотрела на меня почти с вызовом, несмотря на то, что на ее щеках горели красные пятна, а из глаз текли слезы.

— Для меня далеко не достаточно, Глория! — ровным голосом сообщил я.

— Полагаю, вы имеете на это право… — Она справилась с собой, ее нижняя губа перестала дрожать. — Да, ни одна из нас никогда не бывала в Майами. Мы колесили вокруг Лос-Анджелеса, от Санта-Барбары до Санта-Эн. Мы побывали раньше или позже на протяжении последних пяти лет во всех заметных городах этой округи. У Джоди имелся небольшой сценический талант, она могла танцевать, если мелодия не была слишком замысловатой, и у нее есть слух, так что она пела, хотя высокие ноты не очень-то ей даются. Одним словом, она сумела получить работу в клубе или в худшем случае хотя бы участвовала в стриптиз-шоу.

— Вы хотите сказать, что вас природа обделила талантами? — усомнился я.

— Ох, у меня имеется несомненный талант! — Надо было слышать, как иронически прозвучало это заявление. — Просто случилось так, что мои таланты проявляются в другой области. Пока Джоди работала в местных клубах, я трудилась в качестве «девушки по вызову». Вас бы поразила моя профессиональная марка во многих этих городах, Рик. До сих пор там справляются, когда же снова приедет эта черноволосая особа, потому что одна ночь с нею сулит больше, чем целая неделя с большинством тех, услуги которых предлагаются.

Она закрыла глаза и довольно долго сидела так молча. Потом томным голосом сказала:

— Помните, я говорила чуть раньше о своем романтическом настроении сегодня вечером?

— Расскажите мне про Джейроффа, — потребовал я, не отреагировав на этот спектакль.

— Он был совладельцем клуба в Санта-Аните, — негромко заговорила она. — Управляющий нанял Джоди в качестве статистки, посчитав, что такая крупная девица заменит двоих, он же сэкономит на оплате. Она сразу же приглянулась Джейроффу, а через некоторое время интрижка переросла в нечто более серьезное. Он был старше Джоди, но не настолько, чтобы это осложняло их отношения, к тому же у него водились деньги. Все складывалось великолепно! Он купил ей платиновое кольцо, и они назначили день свадьбы. Но незадолго до него Джейрофф решил устроить себе последнюю холостяцкую вечеринку и заказал девушку на ночь. Догадываетесь, кто к нему явился?

— Что за этим последовало?

— Он решил, что я — Джоди в черном парике, и буквально сбесился. А я его совсем не знала, всегда держалась в стороне, чтобы не уменьшить шансы Джоди выйти замуж. Поэтому поначалу совершенно не могла понять, в чем дело. Он был для меня обычным клиентом, незнакомым мужчиной, когда я вошла в спальню отеля, и лишь после того, как закатил немыслимый скандал, я сообразила, кто он такой. Я пыталась объяснить, что я — сестра Джоди, но он не желал ничего слушать. Повторял снова и снова, что его обманом едва не заставили жениться на стодолларовой проститутке и он намерен убить меня за это! Он даже выхватил нож и погнался с ним за мною. До сих пор не представляю, как мне удалось выскочить из этой комнаты и сбежать вниз по лестнице, истекая кровью.

— Он таки пырнул вас ножом?

— Вы хотите сказать, что не заметили рубец вчера вечером перед камином, Рик? Мне остается шутливо хвастаться, что у меня самый большой в мире шрам после аппендектомии! Порез был длинный, более чем в половину моего живота, но, к счастью, поверхностный. Ночной дежурный отеля выпустил меня через служебный вход и вызвал такси. Джоди наложила толстую повязку, чтобы я не оставляла повсюду за собой кровавые следы, и мы той же ночью уехали из города. Это был правильный шаг, потому что у Джейроффа там масса дружков-головорезов, и до нас дошли слухи, что он грозился убить Джоди, как только ее увидит. Какое-то время мы скрывались в Лонг-Бич, пока не зажила моя рана, потом решили, что эти места слишком опасны, поэтому отправились в Лос-Анджелес, где никогда прежде не бывали.

Она сунула мне свой пустой бокал и продолжала говорить, пока я наполнял его заново.

— Мы нашли себе две смежные квартирки, как всегда, так чтобы Джоди не могла войти в дом в неподходящий момент и застать свою младшую сестричку за работой. Джоди начала выступать в одной из забегаловок, гордо именуемой рестораном, ну а я потихоньку стала обзаводиться клиентурой. Позднее все же Джоди устроилась статисткой в довольно приличный клуб, где ставили старинные водевили, а через некоторое время ей даже поручили сольный номер в антракте. Вот тогда-то она и встретилась с Дейвисом Дейвисом. Он однажды вечером зашел туда.

Я придвинул к ней бокал, она сделала из него небольшой глоток и поставила на бар.

— Каким образом Джейрофф вновь оказался на вашем жизненном пути? — спросил я.

— Это произошло из-за того, что он финансирует Кларка Колверта. Я всегда поддерживала связь с Кларком. Небольшая работа в его фильмах — своего рода отдушина для шлюхи, и к тому же возможность подцепить кого-то на стороне. Джейрофф случайно увидел мой старый студийный снимок и в ту же минуту вытянул из Кларка все сведения. Это было как гром среди ясного неба, когда вечером нам позвонил Кларк. Джейрофф все еще не верил в мое существование и был убежден, что на снимке запечатлена Джоди в черном парике. Он узнал от Колверта все подробности, в том числе и о ее приближающейся свадьбе с Дейвисом Дейвисом. Тогда Джейрофф послал через Кларка ультиматум: если Джоди не отправится в Малибу и не начнет работать незамедлительно в новом фильме Кларка, он не только сообщит Дейвису всю правду о ней, но позаботится о том, чтобы к концу недели ее не было в живых. К этому добавил, что ей бесполезно пытаться куда-то сбежать, как она это проделала прошлый раз, потому что у него много друзей в Лос-Анджелесе, которые будут постоянно следить за ней, так что уже через пару миль ей всадят нож в спину.

Плечи Глории поникли.

— Мы судили и рядили, весь вечер обсуждая, как нам лучше поступить. Я решила, что единственный выход — мне обесцветить волосы и перевоплотиться в Джоди. Джейрофф ни за что не догадается о подмене, а после того, как Джоди благополучно выйдет замуж за своего Дейвиса, я воспользуюсь первой же возможностью удрать оттуда, оставив Джейроффа и Колверта заливаться горючими слезами. Однако в последний вечер накануне истечения срока ультиматума Джейроффа Джоди неожиданно согласилась. Мы шумно радовались по этому поводу, затем Джоди сказала, что нам следует выпить шампанского за нашу будущую встречу. Угадайте, кто купил шампанское и самолично разлил его по бокалам? И кто проснулся через двенадцать часов, одурманенный барбитуратом, и узнал, что сестра находится в Малибу?

Она позвонила мне в тот же вечер и попросила не делать никаких глупостей, потому что она полностью контролирует ситуацию. Теперь, когда она снова возвратилась, Джейрофф пришел в себя, она уверена, что сумеет с ним справиться. Я же должна была сообщить Дейвису, что Джоди неожиданно получила заманчивое предложение уехать на съемки и заменить какую-то известную актрису, которая серьезно заболела. После этого она звонила каждый вечер на протяжении недели, потом — ничего. В течение сорока восьми часов я буквально сходила с ума от беспокойства и пришла к выводу, что необходимо что-то предпринять. Поэтому отправилась к Дейвису и рассказала ему небылицу про Майами — это все-таки далеко от Лос-Анджелеса и поэтому немного безопаснее — и посоветовала обратиться за помощью к профессиональному сыщику, но только не в полицию. И таким образом вы появились на сцене.

— А почему на просмотре у Фредди Хоффмана вас подменила Джоди?

— После того ужасного случая с Джейроффом мы решили, что не следует повторять прежнюю ошибку. Джоди представила меня Дейвису как свою младшую сестру, у которой имеется постоянная работа в качестве секретаря, но которая мечтает стать артисткой. Это казалось неплохой легендой на тот случай, если он вдруг увидит меня на коленях у предполагаемого клиента вечером в клубе. Вся беда была в том, что Дейвис уж очень хотел мне помочь и организовал этот просмотр. Я же смертельно побоялась предстать безмозглой дурой перед продюсером талантов. Поэтому Джоди сказала Дейвису, что у меня сценобоязнь и, чтобы ему не испортить отношений с продюсером, лучше, если вместо меня явится она. Джоди постаралась особенно не выкладываться, дабы Хоффман не заинтересовался ею как артисткой.

— Еще один, последний вопрос, — сказал я. — Мне не пристало поучать других, но карьера учителя не была бы легче?

— Все это было враньем! — Она презрительно усмехнулась. — Я даже школу полностью не закончила. Хотите узнать, где я набралась разных мудреных слов? В предрассветные часы, вместо того чтобы смотреть ночные шоу по телевизору, я в перерывах между очередной демонстрацией своего профессионального мастерства старательно изучала словарь.

— Интересно, — сказал я, — есть ходячая энциклопедия, а что такое лежачая энциклопедия? Наверное, девушка по вызову, которая, если ее разбудить среди ночи, будет произносить заумные слова длиной в полстроки.

— Ужасно смешно, — отозвалась она, не спеша допила свой коктейль и сунула пустой бокал мне в руки. — Благодарю вас за короткий, но весьма содержательный вечер, — церемонно добавила она, — могу вас заверить, что мне он не доставил особого удовольствия.

Поднявшись с табурета возле бара, она задержалась на какое-то мгновение, затем величественно вздернула подбородок.

— Благодарю вас за ваши старания отыскать Джоди, вряд ли мне стоит повторять, как я хочу ее найти не только потому, что она мне сестра, но и ради Дейвиса. Я конечно же не буду пытаться увидеться с вами снова, но я была бы вам крайне признательна, если бы вы не стали рассказывать Дейвису обо мне в интересах Джоди. — Она еще выше задрала подбородок. — Прощайте, Рик.

— В одном вы были совершенно правы, — фыркнул я. — Вы полностью лишены сценического таланта, с такой бездарностью я впервые сталкиваюсь в жизни. Взять хотя бы то, как вы разыграли последнюю сцену. Плакать хочется при воспоминании.

На ее щеках вновь вспыхнули пунцовые пятна.

— О чем это вы толкуете?

— Давайте называть вещи своими именами! Это же было целиком взято из какой-то мелодрамы, — поморщился я. — Причем диалоги написаны официантом, считавшим, что он сочиняет либретто для итальянской оперы. Более слезливого сюжета невозможно придумать. Блудница, попавшая в сети своей собственной интриги, решается открыть всю омерзительную правду о себе, не страшась ужасных последствий этого шага. Проститутка, чистая сердцем, полностью изобличает себя и удаляется в снега, дабы навеки там остаться.

— Если это все, что вы хотели мне сообщить, — с металлом в голосе сказала Глория, — я надеюсь, вы позволите мне вызвать такси! У вас есть мелочь?

— Вся роль написана так, — продолжал я, словно не слыша ее слов, — что играть ее надо как можно слащавее. Это единственно правильное прочтение образа. Зритель в зале должен обливаться слезами. А вы как сыграли? Настолько убедительно, что я просто не нахожу слов!

— И не пытайтесь их найти, — процедила она сквозь зубы. — Иначе я не удержусь и разобью бутылку о вашу чугунную башку!

— Но нет! — сокрушенно вскричал я. — Вы пожелали сыграть по-своему, выложить до конца всю правду, не утаив ничего. Вашей героине вовсе не присущи те качества, которые вы продемонстрировали в этой сцене, а именно: искренность, способность подвергнуть себя осуждению, чувство собственного достоинства и, самое ужасное, мужество!

— Рик? — Ее голос дрогнул. — Правильно ли я вас поняла?

— И что же это за проститутка, если у нее нет клиентов? — с жаром продолжил я. — И что я могу поделать, когда создание, которым я восхищаюсь, является прекрасной высоченной брюнеткой, вызывающей у меня самые романтические мысли?

По ее щекам снова потекли слезы, хотя я видел, что она изо всех сил старалась их удержать. Я отвернулся от нее и занялся приготовлением новой порции напитков.

— Не стойте истуканом с испорченным часовым механизмом, — проворчал я, — когда самое время поесть. В холодильнике лежит целый омар, отправляйтесь на кухню и порежьте его на нормальные куски!

Я дождался, когда она вышла из комнаты, и, собравшись с духом, совершил самое великое в своей жизни жертвоприношение. С благословения моей соседки, которая потратила шестнадцать часов на создание этого произведения искусства и еще тридцать на переделку его, неудовлетворенная результатом, я разорил поленницу, состоявшую из неотесанных и совсем гладких чурок самой причудливой формы. Поднося спичку к бумаге, чтобы разжечь огонь, я даже отвернулся, боясь, что не вынесу зрелища принесенных в жертву чурок. Затем взял оба заново наполненных бокала и отправился к Глории на кухню.

— В омаре есть что-то такое, что пробуждает во мне первобытные инстинкты, — заговорила она, когда через полчаса мы вернулись в гостиную. — Понимаете, мне кажется, что мои зубы, как острые клыки, впиваются в… Рик! Господи, вы разожгли самый настоящий дровяной костер!

— Вы же знаете, — признался я скромно, — я неизлечимый романтик!

— И подтянули эту большую мягкую овечью шкуру к самому огню… Вы обо всем подумали.

— Мне просто было не дождаться, когда здесь станет по-настоящему тепло, — пробормотал я. — Вы слышали этот жуткий скрежет, когда ртуть в градуснике подскочила сразу на десять делений?

— Ох! — Глория прижала ладонь ко рту. — Вы сочтете меня ужасно невежливой. Как я могла об этом забыть?

— О чем именно, кроме вашего здравомыслия?

— Единственный в своем роде шрам после аппендектомии, где по мне прошелся нож, я ведь до сих пор не показала его вам, Рик!

— Может быть, вы предпочитаете, чтобы я осмотрел его тайно, забравшись с фонариком к вам под юбку? Или же вы храбро разоблачитесь?

Она рассмеялась:

— Мне кажется, что в такой романтической обстановке, когда пылают настоящие дрова в камине и все такое прочее, «храброе разоблачение» просто необходимо.

Возможно, через час, когда огонь в камине сник и мой чудо-костер тихо мерцал раскаленными угольками, я откинулся спиной на мягкий меховой ковер и произвел осторожную разведку правой рукой.

— Вот это шрамчик! — не без зависти воскликнул я через минуту.

Рядом со мной раздалось игривое хихиканье.

— Но это определенно не моя аппендектомия, милок! — промурлыкала Глория. — Вы все еще без сил, как десять минут назад?

Глава 7

Глория превратила завтрак в настоящее гала-представление, подавая его в одних крохотных трусиках лимонного цвета. Однако я вынужден был попросить ее не порхать вокруг меня, когда рядом на столе стоит только что закипевший кофейник.

— Мне пришла в голову ужасная мысль, — заговорил я, закурив свою первую сигарету. — Вы ведь не собираетесь предъявить мне счет за эту ночь, а?

Она задумалась на какое-то мгновение, потом покачала головой:

— Вам бы следовало это знать. Специалисты моего профиля никогда не работают в кредит.

— Очень рад. До конца жизни буду об этом помнить.

— Интересно, налоговая инспекция будет возражать, если я укажу это в декларации как законные расходы на рекламу? — в раздумье проговорила она.

Меня же интересовало другое.

— Скажите, — спросил я, — сколько минимум времени потребуется вам, чтобы стать блондинкой?

— Вы хотите сказать, что уже устали от черноволосой Старой? — холодно осведомилась она.

— Если вы посчитали, что сможете заставить Джейроффа поверить, что вы — Джоди, явившись к нему блондинкой, значит, вы способны обмануть точно так же и всех остальных.

— Маленький Ортон в салоне сделает для меня решительно все, послав к черту другие договоренности. Ортон боготворит меня, потому что он тщедушный человечек, на пару дюймов выше пяти футов, и весу в нем каких-нибудь девяносто пять фунтов. А я — великанша, и вешу больше ста пятидесяти фунтов — это если без одежды. По его мнению, я живой пример того, как человечество неправильно понимает взаимоотношения полов.

— Боюсь, что у меня завянут уши, прежде чем я услышу ответ на свой вопрос! — проворчал я.

— В наряде одалиски я буду выглядеть глупо, даже если облачусь в шальвары и во все прочее. Значит, мне надо сначала заехать к себе на квартиру, надеть что-то более респектабельное, такси подождет меня несколько минут, затем еще минут десять езды до салона… Я могу к полудню приехать сюда блондинкой и даже более соблазнительной, коли вам угодно.

— Подходит, — снизошел я.

— Вы что-то задумали?

— Я подумал, что мы могли бы снова отправиться в Малибу, — небрежно обронил я. — Забавно будет посмотреть на физиономии тамошних деятелей, когда Джоди Риммел вдруг появится среди них!

— Весьма возможно… Как насчет того, чтобы вызвать мне такси, пока я буду одеваться?

Радость султана появилась минут через пять во всем своем великолепии, как раз в то мгновение, когда такси остановилось у дома. Я проводил ее до крыльца, и она специально для водителя одарила меня на прощанье поцелуем, способным целых два года греть полярника во льдах Северного Ледовитого океана!

— Как назывался клуб в Санта-Аните, совладельцем которого был Джейрофф? — торопливо спросил я, когда Глория уже двинулась по дорожке к машине.

— «Полудохлый попугай», — ответила она с гримасой. — Кто-то решил, что парень, придумавший такое название, наделен чувством юмора, но мне-то кажется, что он привык иметь дело с чем-то неэстетичным.

Я помахал на прощанье рукой, вернулся в дом, нашел по справочнику точный номер телефона в Санта-Аните и набрал его. Пропитой голос ответил мне примерно после двадцать третьего звонка. Я заявил, что хочу поговорить с мистером Хербом Джейроффом.

— Его здесь нет, — хрипло ответствовал голос.

— Вы не знаете, он уехал на ипподром?

— Не знаю, его не было здесь уже с месяц.

— Сколько дней продолжатся скачки?

— Пару недель плюс еще несколько дней. — Теперь в голосе звучало неприкрытое негодование. — Уж не хотите ли вы, чтобы я перечислял вам по телефону всех лошадей в порядке заездов?

Я положил трубку и припомнил слова Сейры Трентон о том, что Джейрофф решил пойти в отпуск в самом начале соревнований, таким образом, его не видели в Венис самое малое две недели. Она была мне очень симпатична, эта Сейра Трентон. Редко встречаются особы женского пола, способные так естественно чувствовать себя в насквозь просвечивающей одежде.

Приняв душ и не спеша побрившись, я надел деловой костюм, который выглядел лучше, нежели тот, который носил Гари Пирс, хотя он стоил в два раза дешевле. Проверив свой тридцать восьмой, я сунул его в поясную кобуру и застегнул пиджак. Необходимость захватить с собой оружие несколько омрачила краски дня, как это всегда бывало, потому что никто в здравом уме не таскает с собой пистолет, если у него нет веских оснований предположить, что в скором времени он может им воспользоваться. В глубине сознания притаилась самая неприятная мысль: а ведь в ответ тоже могут выстрелить.

Несколькими минутами позже раздался телефонный звонок, и знакомый голос начал пространно извиняться за неоправданную грубость накануне.

— Забудьте об этом, Дейвис, — посоветовал я. — В подобной ситуации у любого человека сдают нервы:

— Тронут вашим отношением, старина! — прочувствованно воскликнул он. — Не думайте, что я этого не ценю. Полагаю, никаких новостей пока нет?

— Как я говорил вчера вечером, я позвоню вам в ту самую минуту, когда появится нечто хотя бы отдаленно напоминающее путеводную ниточку, Дейвис.

Последующие несколько секунд я слышал его сокрушенные вздохи.

— Я знаю, что могу полностью полагаться на вас, Рик, но вы занимаетесь этим уже двое суток, однако, как мне кажется, дело не сдвинулось с мертвой точки.

— Наберитесь терпения, Дейвис. Я продолжаю расследование.

— Да, конечно. Но проклятый вопрос: достигли ли вы чего-нибудь?

— Нет! — рявкнул я. — И ничего не достигну, если буду торчать у телефона и выслушивать ваши вздохи.

— Пришлите мне счет, — заныл он, — я тут же его оплачу.

— Ну вы…

Внезапно я не сумел подобрать правильный эпитет, чтобы охарактеризовать его.

— И не смейте бросать трубку! — заорал он. — Вы меня слышите, Холман? Не забывайте, я ваш клиент и… — Он злорадно хохотнул. — Это моя привилегия ее бросать!

В следующее мгновение в трубке раздался такой пронзительный звук, что у меня чуть не лопнула барабанная перепонка. Казалось, грянули литавры, возвещая о наступлении Нового года! Затем послышались короткие гудки, и не успели они смолкнуть, как раздался звонок в дверь. Когда я в спешке отворил входную дверь, у меня отвисла челюсть от изумления.

На голове Глории высилось грандиозное и мастерски выполненное сооружение. Волосы цвета спелой пшеницы, казалось бы, самым безыскусным образом были виртуозно уложены на макушке, добавив еще дюймов пять к ее гренадерскому росту. Глория позволила себе самодовольно усмехнуться при виде моей реакции, затем оглядела себя в зеркале.

— Как вам нравится, Рик? Ортон заявил, что это его шедевр, так что теперь, достигнув вершины своего творчества, он, возможно, отрубит собственные руки до наступления темноты.

— Это великолепно, — осторожно произнес я, — но Джоди ли Риммел это?

— Не беспокойтесь, там, где надо, это будет Джоди. Обещайте мне одну вещь, дорогуша, — со злостью добавила она. — Если нам случится сегодня встретиться с Хербом Джейроффом, обещайте отвернуться, когда я затопчу его собственными ногами.

— Почему бы и нет? — Я пожал плечами и бросил критический взгляд на белокурую фантазию на ее голове. — Знаете, подниму-ка я лучше верх на своей машине, прежде чем мы пустимся в путь. Потому что, если налетит внезапно бриз, вас может унести назад в Лос-Анджелес.

Когда мы находились уже милях в десяти от Малибу, я предложил остановиться и поесть, но Глория заявила, что не голодна, и мы продолжили поездку. Чем ближе мы были к цели, тем больше она нервничала, и я подумал, что никто ее не может за это осудить.

— Рик! — Она вцепилась в мою руку. — Мне только что пришла в голову кошмарная мысль. А вдруг Джоди переменила прическу, когда приехала в Малибу?

— Значит, теперь она снова вернулась к прежней. Вы считаете, что такое с женщинами не случается?

— Вы правы, конечно. — Она откинулась на спинку сиденья. — Скажите, что я должна делать, когда мы туда приедем?

— Ведите себя так, как вела бы себя Джоди, окажись она на вашем месте.

— А вопросы? — Глория только что не кричала на меня. — Они же засыплют меня миллионом каверзных вопросов! Вроде где я была и какого черта там делала?

— Скажите им, что вы обещали мне без моего разрешения не отвечать ни на один вопрос.

Она посмотрела на меня с благодарной улыбкой:

— Возможно, лучшим другом девушки является ее мать, Рик, увы, мне не дано этого знать, но я готова присягнуть, что нынешний клиент, не заплативший мне ничего за удовольствие, является лучшим другом «ночной бабочки».

Примерно через десять минут я остановил машину перед запертыми воротами и нажал на гудок. Появился горилла, вперевалку шагавший на мой призыв. Однако, заглянув в машину, мгновенно преобразился и чуть не бегом бросился открывать ворота. Готов поклясться, ему не терпелось позвонить в дом по прямому проводу, чтобы сообщить новость.

— Я чувствую, что у меня от страха похолодело под ложечкой, — застонала Глория, когда машина медленно двигалась по подъездной дороге, — а волосы вдоль всего шрама встали дыбом.

— Вы имеете в виду ваш шрам после аппендектомии? — вежливо осведомился я.

К тому времени, когда мы остановились перед домом, там уже собралась кучка людей, причем их число с каждой минутой увеличивалось. Кларк Колверт рывком распахнул дверцу машины перед Глорией и посмотрел на нее, улыбаясь во весь рот.

— Мне следовало бы отшлепать вас, Джоди! — завопил он. — Сколько нервов я поистрепал по вашей милости за последние две недели. Но какое счастье снова видеть вас!

— Спасибо, Кларк, — ответила Глория, затем махнула все увеличивавшейся толпе встречающих. — Привет, банда!

Большинство из них замахали руками в ответ, кое-кто выкрикнул приветствия. Я увидел, что к нам не спеша направляется косматый Гари Пирс, и испытал некоторое облегчение, не заметив на его голове каких-либо повреждений.

— Джоди! — Колверт, как всегда, отирал потное лицо, что было совершенно бесполезно. — Ни единого слова, даже не прислала телеграмму! Можно было хотя бы позвонить по телефону? Где вы пропадали все это время?

— Я бы тоже хотел это знать, — вежливо произнес Пирс, подходя к нам, — и, вне всякого сомнения, мистер Джейрофф также.

— Извините, мальчики, об этом вы должны спросить Рика! — Она многозначительно повела темными глазами в мою сторону. — Я обещала Рику, что не скажу ни единого слова без его разрешения.

— С этим можно подождать, — нетерпеливо махнул рукой Колверт. — Давайте пойдем пропустим по стаканчику в честь вашего возвращения, Джоди. Возможно, после этого мы сможем обсудить расписание наших завтрашних съемок.

Он подхватил ее под локоть и двинулся вперед, и тут же их окружила небольшая, но решительно настроенная толпа нахлебников. Я заметил испуг в глазах Глории, когда она на ходу оглянулась через плечо, и поспешил ей ободряюще улыбнуться, прежде чем толпа полностью поглотила ее.

— Что это еще за ерунда о том, что Джоди дала вам слово ничего не объяснять без вашего разрешения, Холман? — сухо спросил Пирс.

— Именно так обстоят дела, — добродушно усмехнулся я.

— Если вы воображаете, что можете здесь распоряжаться и делать все, что вам заблагорассудится, Холман, вы глубоко ошибаетесь. Посмотрим, что скажет по этому поводу мистер Джейрофф. Он позаботится о том, чтобы у вас поубавилось спеси.

— Я сожалею, что вы крепко ударились затылком о кафельный пол за баром. Все же предшествовавшее этому печальному инциденту было мило и забавно, — ответил я уклончиво.

В его бледно-голубых глазах вспыхнула ярость, готовая в любое мгновение вырваться наружу, и лишь ценой неимоверного усилия ему удалось справиться с собой.

— Я рассчитаюсь с вами, Холман, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — в свое время и по-своему!

— Разумеется, Гари, — любезно согласился я. — А если и нет, то думать о такой возможности тоже доставляет удовольствие. Причем это куда безопаснее.

— Мистер Джейрофф вам…

— Мистер Джейрофф? — презрительно расхохотался я. — Кто такой, черт возьми, этот мистер Джейрофф? Судя по тому, как вы постоянно говорите о нем, можно вообразить, что это реальная личность, но я с ним еще ни разу не встречался. А вы?

Он плотно зажмурился, круто повернулся на каблуках и ринулся, не разбирая дороги, к дому. При известном везении, подумал я, ему удастся вот так вслепую пройти сквозь кирпичную стену.

Я сел в машину, развернулся на сто восемьдесят градусов и покатил по длинной подъездной дороге.

Вне всякого сомнения, это был большой день для «Колверт продакшнс».

Я даже получил улыбку от гориллы, когда он помахал мне вслед рукой, пропуская сквозь широко распахнутые ворота, невзирая на то, что моя прическа не шла ни в какое сравнение с тем чудовищным сооружением, которое украшало голову Глории.

Глава 8

Того, что птичка в руке стоит пары пичужек в кусте, я не понимал вплоть до того момента, пока не заменил слово «птичка» словом «дама». Есть такие дамочки, которые, если их хорошенько зажать в руках, даже не пожелают вырваться, но вот две в кусте могут оказаться женщинами-полицейскими, наблюдающими за вами в бинокль. И все это не имело, никакого смысла, пока я ехал назад в Венис. Любой полицейский решит, что человек, пропадающий более двух недель, либо добровольно захотел исчезнуть, либо был уже мертв. Так как же обстояли дела в отношении Джоди Риммел и Херба Джейроффа? Казалось маловероятным, чтобы они оба одновременно пожелали исчезнуть, в особенности вместе! Остается предположить, что они умерли. Если так, то где? Даже на просторах Калифорнии не так-то просто спрятать пару трупов, чтобы их не могли отыскать на протяжении двух недель.

Я чувствовал, что меня здорово задели слова Дейвиса о том, что я работаю над этой проблемой вот уже двое суток и остаюсь на том же месте, где был с самого начала. Стыдно признаться, но в глубине души я мечтал о том, чтобы карлик подрос за ночь хотя бы на пару футов, и тогда я бы мог отвесить ему солидный свинг.

Только остановив машину возле «Независимого кинопроката Трентона», я немного воспрянул духом. Грязная лестница с металлическими ступеньками привела меня в усыпальницу кинопленок, где царила неподвластная времени атмосфера прошлого. Когда к стойке подошел подросток с сальными волосами и прыщавой физиономией, я ему сообщил, что хотел бы видеть мисс Трентон. Блудливая ухмылка на его лице подсказала мне, что насквозь просвечивающая одежда вызывает у него недостойные мысли, но что я мог с этим поделать?

Сейра Трентон появилась пятью минутами позже, облаченная и на этот раз в халат, только оранжевого цвета, но такой же прозрачный, как белый накануне. На шее у нее висели четки для снятия стресса, и меня так и подмывало попросить их на время взаймы.

— Извините, что заставила вас ждать, Рик. — У нее на губах промелькнула улыбка. — Когда вы пришли, началась небольшая паника, но теперь уже все улеглось. Это деловой или кофейный визит? Или то и другое вместе?

— Я бы предложил такой вариант: сначала дело, а коли у вас найдется свободное время, то позднее кофе.

— Прекрасно! — Она кивнула. — Пойдемте в мой личный офис. Там будет удобнее.

Все его удобство составляли четыре стены, вот, пожалуй, и все. Старые шкафы для хранения документов и круглые коробки с кинолентами заполняли все свободное пространство, они окружали письменный стол Сейры и кресло для посетителей, как осаждающая армия в надежде продвинуться вперед еще на полдюйма.

— Садитесь, Рик, если вам удастся это сделать.

Сейра подождала, пока я втискивался в неудобное кресло для посетителей, затем сама уселась за свой видавший виды стол.

— Когда-то это был офис отца. Я не стала ничего менять, посчитав, что овчинка выделки не стоит. — Она слегка покраснела. — Может быть, я не в себе, но порой у меня возникает чувство, что я просто временно заменяю его, в один прекрасный день он войдет сюда, как всегда зажав в зубах трубку и оставляя за собой повсюду пепел и синеватый дымок.

— Что бы вы стали делать, если бы такое на самом деле случилось?

Она прикусила нижнюю губу, покачала головой и ответила со вздохом:

— Поверите ли, я частенько сама об этом задумываюсь… Возможно, вернулась бы к тому, чем занималась при его жизни. Знаете, я была кем-то вроде хиппи, бродила по всей Южной Калифорнии, терроризируя людей тем, что предлагала им цветы, а сама терзалась страхом, что они откажутся их взять. — Она усмехнулась. — Как погляжу, мы снова толкуем о моей особе, и у вас нет возможности перейти к делу.

Ее внимательные карие глаза на какое-то мгновение остановились на моей физиономии.

— Вам удалось найти эту колоссальную блондинку для карлика, который жаждет на ней жениться?

— Все еще пытаюсь. У меня возникло ощущение, что вы сумеете мне помочь в этом деле. Через своего менеджера по доставке заказов.

— Как странно… — неуверенно проговорила она, — когда вы впервые упомянули в этой связи имя Херба Джейроффа, я смеялась до слез. А вот сейчас у меня нет ни малейшего желания смеяться.

— Выяснилось, что он тот самый Херб Джейрофф, который сейчас финансирует киностудию Кларка Колверта, — сказал я, — ему также принадлежит пятьдесят процентов акций ночного клуба «Полудохлый попугай» в Санта-Аните.

— Вроде бы мне следовало поднять вас на смех, Рик, но… — Ее лицо было по-детски несчастным. — За этим кроется что-то ужасное, я это чувствую. Понимаю, что вы тут ни при чем, речь идет о причастности совсем других людей, но мне хотелось бы поставить на этом точку, пока не будет слишком поздно. Не могли бы мы каким-то чудом оказаться во вчерашнем дне и снова попить кофе в том ресторанчике? Это было так приятно!

— С какой стороны ни взглянуть, Херб Джейрофф представляется весьма состоятельным человеком, — продолжал я ровным голосом. — Полагаю, не желая никоим образом вас задеть, что на то жалованье, которое он получает у вас и получал у вашего отца на протяжении последних десяти лет, он бы не смог развить такой бурной деятельности.

— Я проверила платежные ведомости, когда вернулась сюда вчера днем, чтобы попытаться убедить себя, что все в порядке. Ему немного повысили жалованье после смерти моего отца, так что за последние вот уже почти три года он получал огромную сумму в сто тридцать долларов в неделю. За вычетом налогов, разумеется.

— Выходит, за все десятилетие, что он работает в кинопрокате, он заработал немногим более шестидесяти тысяч долларов, — подсказал я. — Сильно сомневаюсь, чтобы на эти деньги он был в состоянии приобрести половину ночного клуба в Санта-Аните. Одно удивляет, какого черта он продолжает здесь трудиться все эти годы?

Она быстро-быстро начала перебирать четки на шее, видимо надеясь, что они помогут ей отогнать злые чары и всяческие напасти, навлеченные на нее человеком по имени Холман.

— Если вы знаете, в чем тут дело, прошу вас, Рик, скажите мне. Нет ничего страшнее собственного воображения.

— Это всего лишь моя догадка, — честно признался я. — Скажите, кто ведает доставкой фильмов, когда Джейрофф пропадает на ипподроме?

— Мистер Малхолланд. Он очень стар, но к своей работе относится необычайно ответственно, разве что излишне медлителен. Папа никогда никого не увольнял. — Ее лицо посуровело. — И я не намерена менять этот порядок.

— Может быть, мы сможем пойти потолковать с мистером Малхолландом? — предложил я.

— Хорошо! — Она вскочила с места. — Вы будете с ним любезны, Рик?

— Что заставляет вас в этом сомневаться?

— Не знаю. — Она отчаянно затрясла головой. — Наверное, все дело в том, что сегодня вы совсем не такой, каким были вчера.

— Никому не рекомендуется сидеть между двух стульев, — усмехнулся я, — либо вы хиппи, наводящая ужас на других людей, либо дочь вашего отца, который не собирался прогонять с места старого работника, и пусть катится ко всем чертям этот Холман или любой другой человек, который нарушает ваш зыбкий покой.

— Пожалуй, вы правы.

Она вышла из-за громоздкого стола, склонила голову набок и окинула меня каким-то странным оценивающим взглядом.

— Вы находите меня привлекательной, Рик? — вдруг спросила она.

— Несомненно. А что, собственно…

— Да вот я подумала, что если я пару месяцев буду спать с вами, может, это окажется неплохим курсом психотерапии для меня.

— Как, без всякой там любви и даже не ради удовольствия? — опешил я. — Только в надежде избавиться от какого-то из ваших пунктиков?

Она одарила меня ласковой снисходительной улыбкой:

— Вы очень милы, Рик, со своими старомодными взглядами. Впрочем, это так, случайная шальная мысль. Я подозреваю, с вашей точки зрения, во мне недостаточно женского, я имею в виду женской плоти. — В ее голосе вновь зазвучала чопорная вежливость, воздвигшая между нами барьер покрепче стального. — Так мы идем прямо сейчас к мистеру Малхолланду?

Отдел доставки находился в подвале, дневной свет проникал туда только через распахнутую дверь у верхушки пологого ската для автомашин на уровне улицы. Помимо погрузочно-разгрузочных приспособлений все помещение было заполнено стальными стеллажами от пола до потолка, забитыми таким количеством жестяных коробок с фильмами, которое копилось в хранилище наверняка с самой зари киноиндустрии.

Я шел следом за Сейрой по узким проходам, быстро наловчившись увертываться от выскакивающих из-за каждого поворота автокаров, груженных все теми же коробками. Наконец мы остановились у стола, напоминающего школьную парту, сидевший за ним маленький старичок, про которого можно было с полной ответственностью сказать «одна кожа да кости», с трудом поднялся на ноги и снял шляпу, демонстрируя совершенно лысый череп.

— Добрый день, мисс Трентон, — церемонно поздоровался он.

— Добрый день, мистер Малхолланд! — Она тепло улыбнулась ему. — Хочу представить вам моего друга, мистера Холмана.

Мы с должной торжественностью обменялись рукопожатиями, затем Сейра объяснила, что я хочу задать несколько вопросов касательно мистера Джейроффа и что он с ее полного согласия уполномочен ответить на них совершенно откровенно. Можно было подумать, что я получил главного свидетеля по делу об убийстве, организованном мафией!

— Имеются ли какие-то избранные клиенты, с которыми Джейрофф занимается лично? — начал я.

— Конечно, мистер Холман, — ответил старик скрипучим голосом. — У каждого босса по доставке есть фавориты.

— Понимаю, — улыбнулся я. — Что скажете про кинотеатры, которые регулярно заказывают кинофильмы Колверта, к примеру? Принадлежат ли они к особым объектам мистера Джейроффа?

Выцветшие голубые глаза бросили на меня быстрый взгляд.

— Да, мистер Холман.

— А короткометражные и документальные фильмы Харпера?

— То же самое.

— Кто обслуживает его фаворитов, когда он в отпуске, мистер Малхолланд?

— Никто! Мистер Джейрофф не одобрил бы это, Боже упаси! — подобная мысль, похоже, ужаснула старика. — Он всегда заранее подготавливает заказы, чтобы они были выполнены до его возвращения.

— Он упаковывает фильм и отсылает его досрочно?

— Не отсылает, мистер Холман. — Старик возмущенно поджал губы. — Нельзя допустить, чтобы фильм, который может понадобиться другим людям, задерживался в кинотеатре дольше, чем надо. Прежде чем ехать в отпуск, мистер Джейрофф всегда упаковывает свои заказы до отправки, посылаем же мы их точно в указанный день.

— В данный момент имеются ли какие-то подготовленные заказы, ожидающие отправки, мистер Малхолланд?

— Откровенно говоря, не знаю, но это можно быстро выяснить. Пойдемте со мною, мисс Трентон, мистер Холман.

Мы прошли следом за ним мимо многих отсеков, затем остановились перед одним, ничем, на мой взгляд, не отличавшимся от всех остальных.

— Два еще надо отсылать, мистер Холман! — удовлетворенно хмыкнул старик.

— Огромное спасибо, мистер Малхолланд. Вы нам очень помогли.

Сейра подождала, пока старик ушел, затем спросила:

— Что теперь?

— Нам необходимо их снова открыть, — сказал я. — Найдется ли у вас человек, который отнесет ящики наверх, в ваш офис, и вытащит из них жестянки?

— Конечно.

Все было проделано быстро и точно. К тому моменту, когда мы не спеша поднялись снова в ее офис, громоздкий посылочный ящик уже был открыт, а девять металлических коробок были аккуратно поставлены на письменный стол Сейры, Она глянула на верхнюю наклейку и неожиданно рассмеялась.

— Это было вторым творением Кларка — «Мистер Неврастеник встречается с девушками из языческого храма». Мне кажется, названия его фильмов за все эти годы так же мало изменились, как и сами фильмы.

— Очевидно, — согласился я и начал распечатывать коробки одну за другой.

На это дело ушло порядочно времени. Я действовал методично под аккомпанемент перебираемых Сейрой четок. Первые четыре жестянки показались достаточно безобидными, и я уже начал сомневаться, не ошибся ли я в своих предположениях. Потом открыл пятую коробку, и что-то в ней было не так. Я не сразу понял, но потом сообразил: пластиковая катушка в центре бобины была не полой, как в четырех первых. Я вытащил ее из жестянки и взвесил на ладони. Она оказалась гораздо тяжелее, чем даже если бы была целиком пластиковой. Я положил ее на стол и попросил Сейру раздобыть мне молоток. Молоток был найден, со второго удара я аккуратно расколол сердцевину на две половины. Внутри находился небольшой замшевый мешочек. Я распустил завязку и вытряс немножко его содержимого себе на ладонь, потом показал Сейре белый порошок.

— Что это? — спросила она.

— Героин. — Я поморщился. — Можно не сомневаться, что это был специальный заказ, предназначенный специальному клиенту.

— Что это значит, Рик?

— Джейрофф использует ваш кинопрокат для рассылки не только фильмов, но и наркотиков, — усмехнулся я. — Сколько коробок с фильмами ежедневно рассылается в разные кинотеатры по стране? Теперь-то вы понимаете, почему документальные ленты Харпера и скабрезные фильмы Колверта все еще пользуются поразительной популярностью? Они являются своеобразным кодом на заказ. Как я думаю, определенное название фильма означает тот или иной наркотик, ну а число коробок — его количество. — Я задумчиво покачал головой. — Интересно знать, как давно Джейрофф занимается этим бизнесом и сколько денег он успел таким образом нахапать?

— Рик, — Сейра чуть не плакала, — что теперь будет? С кинопрокатом, я имею в виду?

— Несколько недель вам не будет давать покоя бюро по борьбе с наркотиками, — откровенно ответил я. — Очень может быть, что они пожелают перепроверить все до одной коробки с фильмами, которые будут сюда приходить и отсылаться отсюда в течение какого-то времени. Но вы невинная жертва, точно так же, как, вероятно, девяносто девять процентов вашего персонала. Так что самое скверное, что вам грозит, это некоторые неудобства, и не более того.

— Вы намерены позвонить в бюро по наркотикам немедленно?

— Я собирался просить вас в связи с этим об одном одолжении. Не согласитесь ли вы запереть героин и разбитую мною катушку к себе в сейф на ночь и до утра позабыть об этой истории? Помогите мне, немного солгав. Сделаем небольшой сдвиг во времени о случившемся для властей, пусть все произойдет лишь завтра утром.

— Чего ради? — нахмурилась она.

— Лично я считаю, что для многих людей это будет крайне важно, в том числе для блондинки-статистки и карлика! Мне необходимо дополнительное время, Сейра!

Помедлив, она наконец кивнула:

— Хорошо, Рик. Договорились.

— Огромное спасибо!

— Смотрите не забудьте, что вы мой должник, ясно?

— Всегда буду помнить.

— И если я обращусь к вам за курсом психотерапии, не прыгайте на другой конец постели только потому, что я не клялась вам в любви.

— Если я и прыгну, когда вы обратитесь ко мне по этому поводу, то вовсе не на другой конец постели, Сейра, — усмехнулся я. — Вы уверены, что выдержите нагрузку?

— Не будьте вульгарным, Рик, — проговорила она нервно, и четки лихорадочно защелкали, словно клавиши пишущей машинки.

— Дело не только в обилии плоти, — продолжал я развивать свою тему. — В равной степени необходимо и кое-что другое — подвижность, выносливость, способность к импровизации.

Лицо ее стало пунцовым.

— Если вы сейчас же не замолчите, Рик Холман, — пробормотала она, задыхаясь от смущения, — я не стану ради вас нарушать правила пожарной безопасности.

— Какие еще правила? — не понял я.

— Вы же хотите, чтобы я до утра продержала эту пленку в моем сейфе. — Почувствовав себя на безопасной почве, она заговорила уверенней. — Разве вы не знаете, что все тридцатипятимиллиметровые пленки легко воспламеняются? Полагается каждую пленку на ночь убирать в огнестойкий подвал. Штрафы колоссальные, если будет обнаружено, что ты не выполняешь это постановление. Так что лучше помалкивайте, Рик Холман!

— Вы хотите сказать, что все люди, имеющие дело с пленками, должны иметь специальные хранилища?

— Странный вы человек. Не знаете простых вещей, а выглядите таким осведомленным.

— Вы тоже выглядите весьма сексуальной, но, как оказалось, исключительно в психотерапевтическом плане, — ответил я галантно комплиментом на комплимент.

— Вы невыносимы, немедленно убирайтесь, потому что у меня уйма дел. Но не забудьте вернуться утром, чтобы мы могли снова «обнаружить» этот бизнес по распространению наркотиков.

— Я приду рано. Хорошенько выспитесь, Сейра, чтобы быть готовой к утренним треволнениям.

— А вам приятных психотерапевтических сновидений, Рик Холман! — огрызнулась она, когда я уже выходил из офиса.

Вообще-то я ничего не знал о строгих правилах пожарной безопасности. Учитывая, что я столько лет проработал в «целлулоидовом городе», это было непростительной оплошностью с моей стороны. Тысячи подвалов по всему городу, заполненные миллионами футов легковоспламеняющейся пленки. Человеческие эмоции в их бесчисленных проявлениях, укрытые в непроглядной тьме холодных, лишенных воздуха хранилищах, где они остаются ночь за ночью, а многие — долгие годы. И тут у меня словно что-то щелкнуло в мозгу, и всплыло воспоминание: я сидел в машине, направляясь из Малибу в Венис, и на ум мне почему-то взбрела поговорка о птичке в руке, но это не то, что мне сейчас надо. Есть какое-то другое расхожее выражение, связанное с пернатыми. А, вспомнил: «Одним камнем убить двух птиц».

Вместо того чтобы перейти через улицу к своей машине, я вернулся по пандусу в подвал отдела доставки и чудом разыскал мистера Малхолланда, прежде чем окончательно запутался среди бесконечных стеллажей.

— Извините, что вынужден вас снова беспокоить, — заговорил я, — но нельзя ли проверить, отправлял ли мистер Джейрофф заказ кому-то из своих избранных клиентов накануне отъезда в отпуск?

— Нет проблем, мистер Холман, — ответил старик. — Я это выясню через пару минут.

— Замечательно!

На это у него ушло целых десять минут, но ведь на свете не существует идеальных людей.

— Был отправлен всего один заказ по распоряжению мистера Джейроффа в тот день, — с торжествующим видом сообщил Малхолланд, — в «Колверт продакшнс». По одному экземпляру одной из их самых первых картин, всего двенадцать коробок, адресованных лично мистеру Пирсу.

— На это, вероятно, понадобилось бы два посылочных ящика?

— Но не на местной подъездной дороге, где мы можем подкатывать ящики прямо к грузовикам, и поэтому используем контейнеры огромных размеров. Представляете, семь футов на два фута.

— Спасибо, мистер Малхолланд, — задумчиво произнес я, — огромное спасибо.

Глава 9

Я вернулся домой в Беверли-Хиллз около половины шестого. Позвонил в «Колверт продакшнс», где мне сообщили, что мисс Джоди Риммел уехала полчаса назад вместе с мистером Пирсом. Может статься, Глория так рассвирепела на меня, что взяла себе в союзники Пирса? Или же он ей потребовался просто для того, чтобы добраться домой и вернуться к своей подлинной личности? В любом случае у меня просто не было времени тревожиться об этом, так как предстояло заняться другими вещами.

Я позвонил Дейвису Дейвису и вынужден был терпеливо выслушать его витиеватые извинения за утреннюю сцену. После чего получил возможность сообщить, что нам с ним предстоит этим вечером кое-куда отправиться, так что я заеду за ним около половины девятого. Я также посоветовал ему одеться во что-то попроще и не очень новое, поскольку намечается экскурсия как бы по подвалам. Он заявил, что страшно заинтригован, поблагодарил меня за приглашение, затем робко поинтересовался, могу ли я похвастать хоть какими-то успехами. Я тихонечко повесил трубку, не сомневаясь, что в течение следующего часа он будет орать всяческие оскорбления по моему адресу в молчащую трубку.

Я поджарил большую яичницу и съел ее, запивая бурбоном и пытаясь думать о чем-то веселом. Но в этот момент даже мысли о шраме Глории не воодушевили меня. Я переоделся в старый темный костюм, который произвел бы устрашающее впечатление на Дракулу, если бы с ним случайно повстречались в тот момент. Тридцать восьмой занял свое обычное место под пиджаком, и в то же мгновение ко мне вернулось унылое настроение, которое почти не покидало меня весь день.

Я был полностью готов за целый час до того времени, когда должен был заехать за Дейвисом, поэтому решил позвонить на квартиру Фредди Хоффману.

— Не хочу показаться занудой, Рик, — злым голосом зашептал он в трубку, — но своим безответственным звонком вы окончательно лишили меня шанса соблазнить до обеда одну крошку.

— Крайне сожалею, Фредди, — извинился я. — Но вы сами внушили мне мысль о том, что в это время люди обычно пьют свой второй коктейль.

— Лишенное воображения мышление не извинение за причиненный мне ущерб, — буркнул он. — Сейчас я ее вижу сквозь щель в двери ванной. — Он издал звук, напоминающий одновременно и стон и возмущенное рычание. — Она уже надевает туфли! Ну какого черта вам снова понадобилось?

— Вчера в офисе вы сказали, что Дейвис Дейвис привозил свою девушку вам на прослушивание, помните?

— Помню, конечно, — зашипел он. — У меня идеальная память, если речь идет о бизнесе или о женщинах.

— Просто назовите мне еще раз ее имя и опишите, как она выглядела! — взмолился я.

— Я убеждаюсь, что даже тот маленький умишко, который витал в вашей абсолютно пустой черепной коробке, должно быть, испарился!

— Не тратьте время на оскорбления, Фредди, — посоветовал я, — поскольку она уже надела туфли, ей ничего не стоит выскользнуть из вашего дома!

— Ее звали Джоди Риммел, — быстро заговорил он. — Рост шесть футов, экзотическая блондинка с какой-то дикой прической на макушке, абсолютно бездарная. Всего хорошего!

— Спасибо! — крикнул я в отключенный телефон, затем положил трубку на рычаг.

Дейвис Дейвис уже ждал меня, когда я заехал к нему почти в половине девятого. Он был облачен в безукоризненно сшитый вечерний костюм со свежей гвоздикой в петлице, Совершенно новую шляпу, в руке у него была элегантная спортивная трость с серебряным набалдашником.

— Если эта одежда попроще и не очень новая, — покачал я головой, — то что вы покупаете, чтобы обновить свой гардероб?

— Последние три недели я никуда не выезжал, Рик, — жизнерадостно сообщил он. — И мне плевать, даже если мы с вами окажемся на дне сточной канавы! — Он ловко принялся вращать своей нарядной тростью. — Сегодня я хочу снова жить!

Лишь через полчаса уже в машине он надумал спросить, куда мы едем. Похоже, его не привела в большой восторг перспектива навестить Малибу, еще менее — Кларка Колверта.

— Полагаю, это должно быть как-то связано с Джоди? — холодно осведомился он.

— Надеюсь, что нет!

— Какого черта вы имеете в виду, отвечая таким образом? — заорал он. — На чьей вы стороне, Холман? Об этом я все чаще задумываюсь последнее время.

— Заткнитесь! — не слишком вежливо посоветовал я.

— Если бы я сумел отрастить себе пару нормальных ног, — бушевал он, — то первым делом затоптал бы ими вас!

После этого до самого Малибу в машине царила гробовая тишина. За запертыми воротами дежурил другой орангутанг, и нам пришлось ждать, пока он позвонит в дом выяснить, можем ли мы повидаться с Кларком. Наконец он вновь появился, отворил ворота, затем заглянул в машину.

— Вроде бы слишком поздно, чтобы таскать с собой ребенка? — проворчал он.

Дейвис покрыл его такой отборной руганью, что ошеломленный страж поспешил ретироваться.

Парадную дверь нам собственноручно отворил Кларк Колверт, и, хотя после захода солнца температура понизилась на десять градусов, он, как обычно, был весь в поту. Его мутные глазки раскрылись пошире, когда он увидел возле меня Дейвиса Дейвиса, но тут же он вспомнил о хороших манерах и пригласил нас пройти в гостиную.

— Может быть, вы пожелаете сесть возле бара на эти седла? — предложил он Дейвису.

— Благодарю вас, папочка, — сдавленным голосом ответил карлик, — а не могу ли я пырнуть вас в ваше толстое брюхо и посмотреть, весь ли запас пота из вас вышел или нет?

— Только без оскорблений, Дейвис. — Колверт извлек из кармана огромный носовой платок и принялся вытирать им лицо. — Что будете пить?

— Сейчас ничего, — ответил я, — возможно — позже…

— Я решил, что вы приехали не с деловым визитом, Рик. — Его голос звучал почти обиженно. — Я хочу сказать, такой великий день и все прочее…

— Мы поговорим об этом потом, — быстро ответил я, — а сейчас мне хотелось бы взглянуть на ваши подвалы.

— Подвалы? — Он вытаращил глаза.

— Где еще вы держите в ночное время готовые фильмы и сырой материал? Не на дне же пруда?

— Хорошо. — Он пожал плечами. — Вы хотите осмотреть их все или какой-то особый?

— Не могли бы мы сначала заглянуть в списки?

— Атмосфера накаляется! — Дейвис подбросил в воздух свою трость и весьма искусно поймал ее. Потом покрутил ею над своей головой.

— Так, может быть, вы проведете нас туда? — спросил я Колверта с олимпийским спокойствием.

Возле одной из стен гигантского пруда круто спускалась вниз лестница. Когда только начали сооружать этот пруд, на ходу объяснил Колверт, ему пришла в голову идея построить хранилище под землей, и таким образом работа велась одновременно.

Дейвису пришлось тяжело, поскольку ступеньки были крутыми, но я понимал, что нельзя даже заикаться о помощи. Последний раз, когда мне довелось лицезреть, как кто-то хотел ему помочь, был на вечеринке, где Дейвис вздумал взгромоздиться на табурет перед пианино. Кто-то из пьяных гостей подхватил его под мышки и усадил на крышку пианино, а пока он заливался диким хохотом, Дейвис схватил тяжелую вазу с цветами и запустил ею весельчаку прямо в голову, после чего тот в течение четырех дней лежал с сотрясением мозга.

Когда мы наконец добрались до низа лестницы, Колверт нажал на выключатель, вспыхнул свет, демонстрируя основной коридор с более короткими ответвлениями через одинаковые интервалы к пронумерованным подвалам. Чисто внешне все это напоминало тюрьму.

— Что именно вы ищете, Рик? — негромко спросил Колверт.

Я по памяти воспроизвел данные сопроводительного листа, который мне утром показал мистер Малхолланд. Дейвис начал нервничать, обеспокоенно поглядывал на дно гигантского пруда над нами, пока Колверт, близоруко щурясь, рылся в каких-то бумагах.

— Нам следовало захватить с собой немного динамита, Рик, — с непритворным сожалением заявил карлик. — Только подумайте, какие заголовки появились бы в прессе: «Пляж в Малибу затоплен водами с долины».

Затем внимание Дейвиса привлекла огромная спина Колверта, возвышавшаяся над головой карлика, его трость начала медленно вращаться.

— Не надо, Дейвис! — остановил я его. — Во всяком случае, не сейчас.

— Позднее? Вы обещаете?

— Позднее мне будет абсолютно безразлично, что вы сделаете, — совершенно искренне ответил я.

— Ага! Вот он! — со вздохом облегчения произнес Колверт. — «Л-7».

Он отыскал на доске с ключами нужную связку.

— Примерно на полпути вниз, насколько помнится. Для вас, Рик, решительно все… Это хранилище одно из последних, неприступно как для сырости, так и для воров. К тому же абсолютно герметично, так что когда дверь закрыта, в хранилище образуется полнейший вакуум.

Дейвис почти что бежал, чтобы не отстать от широко шагавшего Колверта. Карлик задрал голову и с надеждой взглянул на меня, но я решительно покачал головой. Нет, еще не время!

Наконец мы добрались до подвала, Колверт начал колдовать ключами в определенной последовательности. Зашипел воздух, проникая внутрь, и только после того, как давление уровнялось, Колверт нажал на ручку, дверь легко отворилась, при этом автоматически зажегся свет. Подвал практически был пуст, за исключением одного колоссального ящика, который мне подробно описал Малхолланд.

— У вас есть ключи, чтобы его отпереть? — спросил я Колверта.

Он стал перебирать ключи на связке, затем нахмурился:

— Как странно! Они должны быть здесь!

— Лом найдется? — раздраженно осведомился я. — Или что-нибудь подобное, чтобы вскрыть проклятую штуковину.

Колверт, пыхтя и тяжело ступая, удалился, Дейвис же легонько постучал по огромному ящику кончиком своей трости.

— Леди и джентльмены, — заговорил он с каким-то невероятным акцентом, подражая иностранцу. — Чудеса магии, которые превзойдут ваше воображение и заставят поверить в невозможное. Я прикоснусь своей тростью еще разок к крышке волшебного ящика, и из него появится вереница нагих красоток, распевающих хвалебный гимн великому, неповторимому столпу киноискусства Кларку Колверту!

— Не волнуйтесь, держите себя в руках! — посоветовал я.

— Знаете, у меня совсем иное представление о проведенном вечере, Рик! — заявил Дейвис Дейвис.

— И у меня тоже, можете не сомневаться!

С победоносным видом вернулся Колверт, в руке у него был лом. Однако, когда он хорошенько осмотрел посылочный ящик, его физиономия вытянулась.

— Эти замки раза в три крепче обычных, которые употребляют для упаковки, — пробормотал он. — Я не уверен, что лом с ними справится.

— Сбейте накладки, — посоветовал я ему.

После второй попытки он потерял больше пота, чем было допустимо, поэтому я принялся ему помогать. После нашей третьей совместной атаки одна накладка отлетела, и Колверт облегченно вздохнул.

— Еще один натиск, и груда сокровищ наша! — комментировал Дейвис.

Вторая накладка, к счастью, была послабее первой, мы ее оторвали со второго захода. Колверт бросил лом на пол и принялся обтирать пот.

— Черт побери, что тут внутри? Бриллианты, что ли?

— Дейвис, не хотите ли обождать немного в коридоре? — спросил я Карлика.

— Нет!

Неприкрытая ярость в его голосе перечеркнула мое предложение.

Крышка была пригнана настолько идеально, что мне пришлось использовать плоский конец лома, чтобы приподнять ее на несколько дюймов. Но тут у меня сдали нервы, и я опустил лом.

— Открывайте же крышку, Рик! — нетерпеливо крикнул Колверт.

— Откройте вы.

Он нагнулся, натужно крякнув, ухватился за край крышки и резко дернул ее вверх. Неожиданно крышка как бы сама откинулась под прямым углом к стенке, содержимое ящика оказалось ярко освещено мощными лампами на потолке подвала.

Колверт издал не то стон, не то вой, затем отвернулся от ящика и бросился к двери, глаза у него остекленели от ужаса, руки вцепились в горло. Дейвис Дейвис перегнулся через край ящика, затем просунул руку и нежно погладил пушистые светлые волосы. Его тщедушное тело сотрясалось от горестных рыданий.

Отсутствие воздуха предотвращает разложение, подумал я и заставил себя взглянуть вниз. Тело высокой статистки лежало на спине, ее широко раскрытые глаза, казалось, смотрели прямо на меня. Рукоятка ножа, окруженная запекшейся кровью, торчала под ее левой грудью. Черное одеяние окутывало нижнюю половину ее тела, а также прикрывало бедра. Я был бессилен что-либо сделать для нее, разве что должным образом похоронить. Но даже с этим придется подождать, еще предстояло вскрытие и всякие судебные разбирательства.

Я услышал, что Колверта где-то в коридоре рвет, и даже слегка посочувствовал ему. Вздохнув, я осторожно опустил руку на плечо Дейвиса, он поднял искаженное горем лицо и посмотрел на меня.

— Вы нашли ее для меня, Рик, — прохрипел он. — Но какой толк нам обоим теперь от этого?

— Мне бесконечно жаль, Дейвис, — произнес я, внутренне негодуя на свое неумение выразить собственные чувства.

— Кто это сделал, Рик? — Теперь его голос звучал настойчиво. — Кто ее убил? Я должен знать!

— Пока я еще не уверен. Но вскоре мы все узнаем.

Он выпрямился на своих безобразно деформированных ногах, затем с бесконечной осторожностью опустил крышку ящика.

— Никакой полиции! — решительно заявил он. — Во всяком случае до тех пор, пока мы не выясним, чьих рук это дело. Вы понимаете, Рик?

— Конечно.

— По дороге назад к дому пошлите ко мне Колверта. — В голосе Дейвиса послышалась угроза. — И предупредите его, если он попытается сообщить им, я его убью до того, как они сюда приедут.

Глава 10

— Бога ради! — заныл Колверт. — Не можем же мы тут сидеть до бесконечности и ждать…

— Почему нет? — холодно осведомился Дейвис. — Разве не это делала Джоди на протяжении целых двух недель? Запертая в грязном посылочном ящике, похороненная в лишенном воздуха склепе…

— Где-то можно, в конце концов, отыскать Пирса! — Я повернулся к Колверту. — Думайте!

— Я обзвонил все решительно места, включая невозможные, — пробормотал он растерянно.

— В том числе и квартиру Глории? — спросил я.

— Это было второе место, куда я звонил, мне никто не ответил.

Я посмотрел на стену за его головой:

— А в квартиру Джоди?

— Что? — взорвался Дейвис.

— Туда вы позвонили? — повторил я.

— Не-ет, — признался Колверт. — Понимаете, я подумал…

— Ну так звоните сейчас же! — Я посмотрел ему в глаза и ощерился. — Живее!

— Вы знаете, что сказать? — вмешался Дейвис. — Если кто-то из них ответит, скажите им, чтобы они немедленно приезжали сюда, потому что настоящая Джоди снова с нами.

— Я знаю, что говорить! — нахмурился Колверт, уже набирая номер.

Кто-то ответил на третий звонок, я внимательно слушал, как Колверт, запинаясь, произносит свой отрепетированный монолог. К концу его он вдыхал воздух со свистом, как астматик, отчего речь его грозила стать совершенно нечленораздельной. Потом он выслушал ответ, хмыкнул пару раз и положил на место трубку.

— Как обстоят дела? — вкрадчиво спросил Дейвис.

— Они выезжают…

— Кто ответил на звонок?

— Глория.

Дейвис надел шляпу, поднял трость, затем с трудом забрался на псевдоседло ближайшего табурета. Я наблюдал, как он аккуратно положил возле себя шляпу и трость на стойку бара, затем начал тихонько барабанить пальцами перед собой.

— Эй, Кларк, — произнес он, не потрудившись повернуть голову, — как в отношении чего-нибудь выпить?

— Пошли вы к черту! — простонал Кларк. — Мне кажется, я умру, если эта боль в груди сию минуту не утихнет.

— Ну и кто станет горевать по такому увальню, как вы? — почти дружелюбно откликнулся Дейвис. — Все ваши голые красотки вернутся к достойной жизни в качестве пятидесятицентовых проституток.

— Я приготовлю вам стаканчик, — сказал я, заходя за стойку бара.

— Приготовьте и для себя, бармен, пока вы там находитесь! — Дейвис поднял высоко свою трость и злобно стукнул ею по бару. — Спиртное для всех. И кто тут следующий в этот безвоздушный склеп? Вы, толстяк, у которого так невыносимо болит грудь?

— Пожалуйста!.. — Колверт дышал как паровоз. — Оставьте меня в покое.

— А Джоди кто-нибудь оставил в покое? — повысил голос Дейвис. — Ведь она не была старой и жирной развалиной вроде вас. Молодая, очаровательная блондинка, всего двадцати семи лет от роду, погибла оттого, что кто-то всадил нож ей в сердце. А такое недоразумение, как вы, Кларк, продолжает жить!

Стоявший в конце бара телефон разок звякнул и тут же затих.

— Это ворота, — пробормотал Колверт. — Они будут здесь через пару минут.

Я поставил бокал на бар перед Дейвисом и только тут увидел выражение его глаз.

— Если вы хотите узнать, кто убил Джоди, — сказал я, — вам придется выслушать длинную историю, которую я здесь поведаю. Возможно, кое-что из услышанного лично вам не понравится, но вы будете держать язык за зубами.

— Вы сейчас говорите мне, что надо делать, Холман? — рассвирепел он.

Я пожал плечами:

— Если мы не сумеем справиться сами, нам придется вызывать полицию.

— Я буду слушать, — тоненьким голоском сказал он, — а то, что мне не понравится, я запомню на будущее.

Стук захлопывающейся входной двери заставил Дейвиса замереть на месте, и даже свистящее дыхание Колверта стихло. Затем в комнату влетели Глория и Пирс, уподобляясь миниатюрному торнадо.

— Где она? — нетерпеливо спросила Глория, в ее глазах был неестественный блеск. — Где Джоди?

Дейвис повернулся к ней на своем седле, я стоял достаточно близко, чтобы услышать его приглушенный болезненный стон, когда он увидел белокурые волосы Глории, высоко поднятые на затылке.

— Что это? — резко спросила она, обежав глазами гостиную. — Что-то не так? Где Джоди?

— Она здесь, — ответил я. — Она практически никуда не исчезала, во всяком случае на протяжении двух последних недель.

— Не понимаю! — Пирс зло уставился на меня. — Что за чушь вы тут, черт возьми, плетете, Холман?

— Две последние недели она была именно здесь, в одном из подвальных хранилищ фильмов, — ответил я. — Лежала в огромном посылочном ящике с ножом по рукоятку в груди.

Глория дико вскрикнула, затем залилась слезами. Пирс покровительственно обнял ее, не отводя от меня своих бледно-голубых глаз.

— Вы хотите сказать, что ее кто-то убил? — спросил он упавшим голосом.

— Не «кто-то», а Херб Джейрофф.

— Мне нужно выпить, — пробормотал он.

— Я всем приготовлю по бокалу, — великодушно объявил я, — затем поведаю вам про Джейроффа.

Я приготовил напитки и раздал их, после чего рассказал про систему сбыта наркотиков, организованную Джейроффом через кинопрокат. К тому времени, когда я закончил, Глория уже сидела в кресле, вытирая глаза, а Пирс оперся о подлокотник кресла рядом с нею. Колверт полулежал на диване, закрыв глаза, его лицо было грязно-серого цвета.

— Я все еще не понимаю, почему Джейроффу понадобилось убивать Джоди, — слабым голоском произнесла Глория. — Разве что из ревности, из-за той истории, которая в свое время произошла в Санта-Аните?

— Может быть, я рискну высказать одну небольшую догадку, Рик? — слегка насмешливым голосом предложил Дейвис. — Список имен на полусгоревшем клочке бумаги, который вы с Глорией обнаружили в хижине, должен был дать вам прямое указание на преступный бизнес Джейроффа, верно?

— Точно. — Я кивнул. — Его подсунули в камин специально, чтобы я его нашел и вышел на Джейроффа, но не прямиком. Рассчитывали, что какое-то время буду заниматься этим списком и таким образом отвлекусь от других вещей.

— И кто же его туда подбросил? — спросил Пирс.

— Джейрофф, кто же еще?

— Выходит, ему хотелось, чтобы вы поймали его? — в недоумении спросила Глория.

— Нечто в этом роде, — ответил я и раздраженно добавил: — Мы напрасно теряем время. Поскольку Дейвис нанял меня отыскать Джоди, я знаю об этой истории больше, чем остальные. Так что вам следует заткнуться и какое-то время спокойно послушать.

— Ладно, Рик, — прошептала Глория, — и я не возражаю, если вы расскажете им то, о чем мы с вами говорили вчера вечером. Обо мне, я имею в виду.

Я пересказал им историю Глории о двух сестрах, одной, обладающей талантом статистки, и другой — профессиональной «колл-герл». Как Глория слишком поздно поняла, что ее нанял на ночь человек, за которого ее сестра собиралась выйти замуж. Затем, позднее, как Джейрофф увидел кадр из фильма с участием Глории здесь, в «Колверт продакшнс», и потребовал, чтобы Джоди вернулась к нему и сыграла в фильме для Колверта, в противном случае он разоблачит ее перед Дейвисом Дейвисом.

— Я ничего не понял, Рик, — похрипел Колверт, нарушая воцарившуюся после моего сообщения тишину.

— Не смущайтесь, Кларк, — усмехнулся я, — я тоже ничего не понял.

— Рик? — Голос Глории дрогнул. — Неужели вы по-прежнему не верите, что все сказанное мной правда?

После того, что вы говорили прошлой ночью, и… и всего остального?

— Я начну с самого начала еще раз, — холодно заговорил я. — Дейвис нанял меня, чтобы я разыскал Джоди Риммел. И тут же Глория приезжает ко мне домой и преподносит почти ту же самую историю, которую я услышал от Дейвиса, в чем не было ничего удивительного, если хорошенько подумать, потому что он тоже прежде всего услышал ее от Глории. Она настояла, чтобы мы поехали на следующее утро в «Колверт продакшнс», где нам сообщили, что Джейрофф и Джоди уединились в хижине в горах. Ни Колверт, ни Пирс не выражали желания указать местонахождение этой хижины, так что мне пришлось на них нажать.

Когда мы в конце концов нашли эту хижину, то первым делом нашли также и тот самый клочок бумаги в камине. Примечательно, что Глория фактически заставила меня обнаружить его, заявив, какой же я молодец, что разглядел обгоревший листок в камине! Затем кто-то со дна каньона начал выкрикивать имя Джейроффа, а когда я вышел на заднее крыльцо, принялся палить из ружья по хижине. Позднее он угнал мою машину, чтобы избавить себя от необходимости добираться пешком до того места, где стояла его собственная.

— Кто, по-вашему, был этот тип? — спросил Пирс.

— Разумеется, сам Джейрофф. Он пытался напугать меня и еще больше запутать.

— Я так ни черта и не понял из всего того, что вы нам тут наговорили!

— Потребовалось некоторое время, чтобы навести справки в Майами и заставить Глорию позднее признаться, что все ее рассказы о совместных выступлениях там были выдумкой, — продолжал я, не обращая на него внимания. — Еще больше времени ушло на проверку имен в списке. Конечной целью было, чтобы я подошел-таки к Джейроффу и его наркобизнесу, но на пару недель позже, когда его нельзя было бы уже поймать с поличным. Все это откровенное вранье вперемешку с полуправдой, поданное мне на блюдечке, служило одной цели: предоставить Джейроффу достаточно времени перестать быть тем, кем он был раньше, и надежно утвердиться в новой жизни в качестве совершенно иной личности. Так, чтобы Херб Джейрофф как бы навсегда исчез с земной поверхности.

— Я бы хотела кое-что узнать до того, как вы продолжите, Рик, — ледяным голосом проговорила Глория. — Чему именно вы не поверили в той истории, которую я сообщила вам прошлой ночью?

— Не верю сказочке о том, будто Джейрофф полоснул вас ножом по животу в номере отеля в Санта-Аните, — отчеканил я. — Ваш шрам на животе — самый настоящий послеоперационный шрам по поводу удаления слепой кишки. Ну а кроме того, есть еще одно обстоятельство.

— Какое же?

— Я был абсолютно не прав, когда прошлой ночью назвал вас плохой актрисой, — признался я. — На протяжении всей ночи, с вечера и до утра, вы давали представление, которое, несомненно, заслуживает самой высшей театральной награды. Вы были профессиональнее любой настоящей «колл-герл». Даже Джоди уступила бы вам в этой роли.

— Теперь я окончательно запутался, — сердито заявил Пирс. — Черт побери, теперь-то на что вы намекаете?

— История двух сестер в основном была правдой. Только… — я запнулся, — Глория в своем рассказе поменяла их ролями. — Я повернул голову и взглянул на бесстрастное лицо Дейвиса возле меня. — Припоминаете, когда вы упросили Фредди Хоффмана устроить прослушивание Джоди, какой абсолютно неталантливой она себя показала?

— В то время я решил, что все дело в ее «сценобоязни», если можно так выразиться, — медленно проговорил он. — Но мне и теперь совершенно безразлично, была она проституткой или нет. Я любил ее и женился бы на ней.

— Представляю вам сестер Кашинг, — объявил я голосом теледиктора. — Две потрясающе высоченные девушки, между которыми всего одиннадцать месяцев разницы в возрасте, похожие друг на друга как две капли воды. Одна блондинка, вторая брюнетка, пожалуй, только этим они и отличаются одна от другой. Джейрофф был совладельцем того клуба в Санта-Аните, где Глория работала статисткой. Они встретились и вскоре заговорили о свадьбе. Вторая сестра, профессиональная «колл-герл», естественно, сгорала от зависти, что сестре так повезло. И вот однажды по каким-то чисто женским соображениям она перекрасила волосы в черный цвет или надела черный парик и поздно вечером явилась в номер Джейроффа. Конечно, она предусмотрительно выбрала вечер, когда настоящая Глория была чем-то занята и не могла им помешать, затем, когда они миловались вдвоем под одеялом и Джоди поздравила себя с успешным исполнением роли, Джейрофф поведал своей горячо любимой Глории, как успешно идут дела в наркобизнесе. Только в действительности он все это выкладывал Джоди.

Я подождал секунд пять, но мои слушатели еще не созрели для того, чтобы задавать вопросы.

— Поэтому на следующее утро, — продолжал я, — Джоди, будучи в глубине души прирожденной вымогательницей, решила, что судьба подарила ей слишком заманчивую возможность, чтобы ею не воспользоваться. Ну и завела соответствующие переговоры с Джейроффом. Он будет платить, или же она заговорит. Кто знает, сколько она запросила, но, с его точки зрения, это было приемлемо, потому что тогда он с этим согласился.

Однако через несколько месяцев ситуация резко изменилась, возросла опасность быть уличенным в преступлении. Джейрофф благоразумно решил прекратить свою подпольную деятельность, коль скоро он в ней так преуспел. Но Джоди совершенно не улыбалась перспектива перестать получать свои ежемесячные чеки, поэтому она пригрозила Джейроффу сообщить полиции решительно все, если он покончит со своим бизнесом.

И тут он столкнулся черт знает с какой неразрешимой дилеммой. Если он не прекратит подпольную деятельность, полиция очень быстро схватит его. Если же прекратит, тогда полиция изловит его еще быстрее. Таким образом, оставалось одно — сделать так, чтобы Джоди никогда не смогла бы донести на него.

— Вы хотите сказать, что примерно две недели назад, — спросил Дейвис печально, — Джейрофф убил ее?

Глава 11

— Должно быть, так, — ответил я Дейвису, — но поскольку организация этого преступления оставляет желать лучшего, у меня есть подозрение, что убийство было непреднамеренным. Именно по этой причине он пустился на всякие уловки, чтобы выгадать для себя побольше времени. Джейроффу и в голову не приходило; что я сумею проследить за транспортировкой Джоди из кинопроката до подвалов Колверта. Он рассчитывал, что ее тело останется там навечно.

— Я потрясен, — спокойно произнес Дейвис. — А кто-нибудь знает, как на самом деле выглядит Джейрофф?

— Очевидно, это должно быть известно Глории.

— Ему сорок лет, — неуверенно начала она, — каштановые волосы, поредевшие на затылке, по всей вероятности, рост и вес средние.

— По словам других людей, он моего роста и веса, — пожал я плечами, — вы это называете «средним»?

— Все зависит от того, под каким углом смотреть, — мрачно изрек Дейвис.

— Меня удивляет, что никто не изволил спросить, что случилось с Джейроффом после убийства Джоди и после того, как он прекратил заниматься операциями с наркотиками, — заметил я как бы между прочим.

— А меня это не удивляет! — надменно бросила Глория. — Вы тут черт знает сколько всего наговорили, а все без толку.

— Кларк, — я повернулся и услышал в ответ хриплое дыхание, — сколько Джейрофф вложил в вашу кинокомпанию?

Он выпрямился на кушетке и обеспокоенно посмотрел на меня.

— Вы имеете в виду наличными?

— И не только наличными.

— Полмиллиона из расчета пятнадцать процентов, и, кроме того, он имел определенные права для защиты своих инвестиций. — Колверт обтер платком шею. — Он довольно долго нажимал на меня, чтобы попасть в компанию. Уверял, что оборот нашей прежней продукции упадет до нуля, если он не станет руководить кинопрокатом.

— Так оно и будет, — бодро подтвердил я, — поскольку никто теперь не станет использовать их в качестве кода для заказа наркотиков. Как случилось, что присутствующий здесь Пирс, который предположительно продолжает работать на Джейроффа, занимает руководящее положение в вашей компании?

— Это было обусловлено, — нехотя пробормотал Колверт. — Джейрофф имел право рекомендовать своего человека хотя бы на одну ключевую должность, вот он и направил к нам Гари.

— Когда это было в точности?

— Ну, пару недель назад.

— Какое совпадение! — усмехнулся я.

Пирс поднялся с подлокотника, взгляд его светло-голубых глаз был не столько враждебным, сколько настороженным.

— На что, черт возьми, вы намекаете, Холман?

— Мне кажется, что каждый раз, когда вы раскрываете рот, Гари, вы задаете один и тот же идиотский вопрос! — вежливым тоном ответил я. — Вы пока, во всяком случае теоретически, работаете на Джейроффа. Когда вы с ним виделись в последний раз?

— По-моему, пару недель назад.

— После этого вы говорили с ним по телефону? И вообще как-то общались?

— Ну, нет. Не общался.

— Что вы делали четыре недели назад?

— Работал у Джейроффа. Что же еще?

— Где?

— Менеджером в Санта-Аните. — Он поджал губы. — Я сыт по горло подобной чепухой!

— Знаете, что я вам скажу., Гари? — Я вышел из-за стойки бара, прошел мимо Дейвиса, который повернулся на сто восемьдесят градусов на своем вращающемся седле. — У меня просто чешутся руки содрать ваши дурацкие бакенбарды!

— Не пытайтесь, Рик, — тихим голосом произнесла Глория, и ее правая рука, сжимавшая пистолет, появилась из просторного кармана длинной юбки.

Я замер посреди комнаты.

— Вы такого оборота не ожидали, Холман? — хихикнул Пирс. — Куда же девался ваш героизм?

— У вас нет фактически никаких шансов, — сказал я. — Даже если вы убьете нас троих, вам все равно далеко не уйти.

— Кларк не в счет. Он сделает все, что ему скажут, и будет держать язык за зубами. Вы же не думаете, что он не знал о наркобизнесе, верно?

— Не думаю, — согласился я. — Поскольку он получал хорошие деньги на эксплуатации своих старых фильмов, все остальное его не интересовало.

— И небольшой процент от распространения наркотиков тоже, — вкрадчиво добавил Пирс.

— Значит, остаемся только мы с Дейвисом, — сказал я.

— Полтора человека, велика проблема! — хохотнул Пирс. — Возможно, посылочный ящик окажется тесноватым, но, я думаю, что нам удастся запихнуть туда вас обоих рядышком с Джоди. Никто никогда вас там не найдет, во всяком случае при моей жизни. Ну а что будет потом, меня мало заботит!

— К тому же это послужит своего рода предупреждением Кларку, если он начнет фокусничать, — присовокупила Глория непринужденно.

— Если мы собираемся это проделать, самое время действовать, — заявил Пирс.

— Почему бы не заняться сперва второй половиной разлученных любовников? — усмехнулась Глория. — Согласитесь, что Дейвис должен быть рядом с Джоди. Тогда они будут неразлучны отныне и навсегда!

— У меня есть пистолет в поясной кобуре, Глория. У вас же всего один выстрел!

— Это меня ни капельки не беспокоит, Рик. — В ее темных глазах было что-то первобытное и отталкивающее. — У Гари, конечно, талант по части афер, но прикончить Джоди в конце концов пришлось мне. У него сдали нервы.

— Вы убили ее ножом, — напомнил я, — теперь должен быть пистолет.

Я услыхал скрип у себя за спиной, оглянулся и увидел, что Дейвис Дейвис слезает с табурета. Достигнув пола, он надел шляпу и отправился к выходу, энергично размахивая тростью.

— Ну, — заявил он, ни к кому не обращаясь, — мне пора домой…

Глория захохотала:

— Вы останетесь там, где стоите, жалкий коротышка, или же я переброшу вас через колено и хорошенько отшлепаю!

— Если Джоди была блудницей, тогда вы были ее отцом и матерью! — неожиданно заорал Дейвис. — Рядом с нею вы казались кривоногой старой коровой и знали об этом, не так ли? Вот почему вы ее ненавидели и убили, сравнение было не в вашу пользу. — Он пронзительно рассмеялся. — Крайне сожалею, что не видел вас на сцене, дорогуша! Это на самом деле должно было быть нечто примечательное! Все эти обвислые телеса в бантиках и перышках, порхающие по сцене. Можно подумать, тучная корова приняла участие в конкурсе красавиц и резво скачет среди молоденьких привлекательных девушек.

Глория вскочила, ее лицо побагровело, в глазах горела неприкрытая ярость.

— Держи! — крикнула она, сунув пистолет в руки Пирсу. — Если Холман попытается что-то выкинуть, убей его!

Ее белая шифоновая блузка едва не лопнула на груди от глубокого вздоха.

— Я собираюсь поучить уму-разуму этого маленького уродца… Мне хотелось это сделать с того самого дня, когда Джоди пожалела его.

— Прямо здесь, на глазах у этих людей? — издевательским тоном осведомился Дейвис.

Она пронеслась мимо меня, хищно оскалившись, могучая рассвирепевшая амазонка, готовая растерзать ненавистного карлика. Дейвис выставил перед собой свою трость, нацелившись ее концом на приближающуюся Глорию.

— Берегитесь! — вскричал он. — Я ударю вас этим!

Глория презрительно фыркнула и ухватилась за конец палки. В то же мгновение Дейвис повернул запястье, и вот уже Глория стояла с пустотелой тростью, у Дейвиса же в правой руке поблескивала изящная рапира. Его последующие движения были настолько быстрыми, что казались неуловимыми для глаза. Дейвис вытянулся вверх и вперед, приподнявшись на цыпочки, его правая рука была высоко поднята в классической позе фехтовальщика.

Глория издала какой-то булькающий звук, затем медленно повернулась к нам, глаза у нее расширились от ужаса. Быстро разрастающееся красное пятно появилось спереди на ее юбке. Ее руки безуспешно пытались выдернуть кусок толедской стали, всего на полдюйма торчащей из ее живота, потом она истошно вскрикнула, и ее крик перерос в звериный вой.

Пирс смертельно побледнел, его светло-голубые глаза со страхом смотрели, как Глория корчится от боли. Вероятно, он даже не заметил, когда я забрал пистолет у него из рук, зато пронзительно завопил, когда я вцепился пятерней в его роскошные светлые волосы и сорвал с головы парик. Второй раз он завопил, когда я сорвал таким же манером его накладные усы и бакенбарды.

Неожиданно Гари Пирс исчез, на его месте оказался полулысый Херб Джейрофф, постаревший лет на десять. Однако, завороженный зрелищем истекающей кровью Глории, он никак не отреагировал на свое разоблачение, продолжая молча наблюдать, как она медленно опустилась на колени, не переставая кричать и умоляюще глядя на него в ожидании помощи, но в конце концов не кто иной, как жаждущий мести карлик подскочил к ней и, по-видимому, из чувства сострадания слегка сдавил ей горло сильными руками, после чего она смолкла, потеряв сознание. Тогда он убрал руки, и она свалилась на пол.

— Вы не знали про эту трость с вкладной шпагой? — спросил меня Дейвис.

— Догадывался, — признался я. — На днях Фредди Хоффман намекнул на нечто подобное.

— Вы предполагали, что я пущу ее в ход?

— Надеялся на это… Мне казалось, что перспектива оказаться в этом склепе устраивала вас не более, чем меня.

Он согласно кивнул:

— Не обольщайтесь, Рик, никакого чека я вам не пришлю!

— Она умрет? — пронзительным шепотом спросил Джейрофф.

— Такая огромная тучная корова? — насмешливо фыркнул Дейвис. — Все лезвие длиной лишь в двенадцать дюймов! Подумайте про слой жира, который нужно преодолеть.

— Но столько крови!

— Она может без всякого ущерба потерять еще три пинты и даже не заметить этого до тех пор, пока не займется утренней гимнастикой! — уверенно заявил карлик. — Но все же следует вызвать врача, потому что я вот-вот потеряю сознание.

— Я не собирался убивать Джоди, — заговорил Джейрофф, посчитав, что у него имелась последняя возможность объясниться. — Я надеялся ее как-то урезонить. Но в тот вечер между сестрами произошла ужасная ссора, Глория вышла из себя. Она побежала на кухню и вернулась с ножом в руке. Я-то думал, просто-напросто припугнуть Джоди и заставить ее вести себя разумно, но она прямиком бросилась к своей родной сестре и всадила в нее нож. Это было ужасно!

— Пожалуйста, вызовите доктора, Рик! — раздался повелительный голос Дейвиса, — Теперь я чувствую дурноту, но от неуклюжих извинений Джейроффа меня тошнит по-настоящему!

Я прошел к телефону в конце бара, втайне радуясь, что не имел понятия о бешеном характере Глории и о том, что она способна натворить, когда выходит из себя.

После общения с лос-анджелесским бюро по расследованию убийств, где я провел полночи, визит в бюро по борьбе с наркотиками на следующий день, можно сказать, доставил мне удовольствие. Офицеры полиции, вполне естественно, не проявляют большого энтузиазма в отношении убийств и всех связанных с ними обстоятельств. Зато агенты по борьбе с наркотиками с неподдельным энтузиазмом вцепились в кинопрокат, уподобляясь ищейкам, выпущенным на волю из своих будок. К трем часам дня даже Сейра немного воспрянула духом и перестала лихорадочно перебирать бусы-четки на своей груди.

Последний бюллетень из больницы о состоянии Глории на оставлял никаких сомнений в том, что она будет в состоянии в свое время предстать перед судом. Дейвис Дейвис прислал мне чек на тысячу долларов с посыльным рано утром, и я все никак не мог этому поверить. Вообще-то говоря, я слегка изменил последовательность событий, стараясь помочь следователям разобраться в случившемся. Согласно моим показаниям, Глория вцепилась Дейвису в горло обеими руками, намереваясь задушить его, еще до того, как ему пришла в голову мысль пустить в ход свое оружие. Я твердо вознамерился верить тому, что такое незначительное отступление от истины не имеет никакого отношения к чеку. Несомненно, что он так расщедрился, высоко оценив мои дедуктивные способности. Так или иначе, я в тот же день получил по этому чеку деньги, потому что никто никогда не знает, что такому психу, как Дейвис, взбредет в голову через минуту!

Я обратил внимание на то, что в тот день Сейра облачилась не только в совершенно непрозрачную блузку, но даже не забыла надеть под нее бюстгальтер. Вероятно по причине недостатка опыта в ношении подобного обмундирования, ее грудь была вздернута под углом в шестьдесят градусов. Всякий раз, когда в поле моего зрения оказывались эти угрожающе торчащие груди, мне казалось, что кто-то сейчас скомандует: «Пуск!» — и в следующее мгновение со скоростью ракеты вылетит в Тихий океан. Я попрощался с Сейрой около четырех часов дня, но поскольку ее атаковала сразу четверка агентов по наркотикам, она этого даже не заметила.

Какое-то время ушло на закупку продуктов и несколько большее на их приготовление. Я успел выйти из-под душа и одеться, когда раздался звонок в дверь. Я поспешил в прихожую, потому что не хотел повергать в смущение бедняжку Аманду Брайт, впервые попавшую в фешенебельный Беверли-Хиллз, слишком долгим ожиданием на ступеньках крыльца. Я отворил дверь, в нос мне ударил терпкий запах французских духов. А перед домом — я не поверил своим глазам — стоял красно-лиловый «роллс-ройс», за рулем которого красовался шофер в форме.

— Надеюсь, я вас не скомпрометировала, Рик? — застенчиво пролепетала она. — Но было просто невозможно поймать такси, а папе все равно не нужна сегодня машина!

Мне наконец удалось справиться с глазами, я ясно разглядел роскошное манто из белого песца на плечах своей гостьи.

— Я подумала, что вечером может быть холодно, — прошептала она извиняющимся голоском, — но, надеюсь, даже в Беверли-Хиллз имеются какие-нибудь отопительные средства?

От растерянности я не знал, что и говорить, поэтому просто схватил ее за руку и втянул в передний холл, затем она уже добровольно прошла первой в гостиную.

— Восхитительно! — воскликнула она, оценив взглядом комнату. — Подумать только, что люди могу жить в таком ограниченном пространстве, не испытывая клаустрофобии!

— Боюсь, что вам придется обойтись без фазана на ужин, — предупредил я ворчливо. — Последнего продали за пять минут до того, как я зашел в мясной магазин.

Сегодня она была без бабушкиных очков, поэтому я хорошо видел ее русалочьи глаза, удивляясь, как легко они загораются сладострастием.

— Я просто пошутила, Рик… На самом деле это очень элегантный дом.

— Благодарю… Не хотите ли, чтобы я убрал куда-нибудь вашу шубу, или же ее полагается сначала накормить?

— Какое-то время я побуду в ней, благодарю.

— Вам приготовить что-нибудь выпить?

— Сейчас не надо, спасибо. Возможно, позднее.

— Боюсь, обед будет готов лишь через некоторое время, — извинился я.

— Конечно!

— Сигарету?

— Я не курю.

Я закурил, с неудовольствием заметив, что у меня дрожат руки. Судя по тому, как разворачивались события, я посчитал, что до конца вечера состарюсь лет на пять.

— Яркий свет? — неожиданно спросил я.

— Не знаю… — Она слегка пожала плечами, ее белоснежный мех задрожал, выражая аристократическое неодобрение. — Любая комната всегда должна быть ярко освещена, чтобы не щуриться и не натыкаться на мебель.

— Я имел в виду вашу говорящую фамилию, — ответил я, опасаясь, что, если весь вечер буду вот так улыбаться во весь рот, к утру могу вывихнуть челюсть. — Интересно, а чем занимается ваш отец?

— Ничем.

— Неужели он нетрудоспособен? — посочувствовал я.

— Да, с двадцатитрехлетнего возраста, когда умерла его одинокая тетушка, оставив ему три миллиона долларов, не подлежащих налогообложению. Он называет себя вынужденным паразитом.

— Ну, три миллиона долларов — это не пустяк! Нельзя же на них начхать.

— А почему бы и нет? — возразила она равнодушно. — Они же не сдуются.

«Нет, — подумал я в отчаянии, — я сейчас заскулю, как паршивый щенок».

— Вы играете в скрэббл[2]? — выдавил я из себя.

Она бросила на меня уничтожающий взгляд:

— Только если участвуют не меньше шести человек, поровну обоего пола.

— Тогда игра интереснее? — загробным голосом спросил я.

— Это зависит от размеров одеяла в первую очередь. Если все шестеро под односпальным одеялом, может оказаться увлекательно. Понимаете, получается пирамида.

— Ну да, — поперхнулся я, — конечно.

Я растерянно наблюдал, как она, побродив по гостиной, вернулась снова к тому месту, где я стоял.

— Вряд ли у вас поблизости имеется бордель, я не ошиблась?

— Нет, не ошиблись.

— Очень жаль. Мы могли бы сходить, там есть на что посмотреть.

— Это развлечение весьма низкого пошиба.

Она подняла брови:

— Странно слышать от вас такое. Удивительно, как первое впечатление о человеке на поверку оказывается совершенно превратным. Конечно, при условии, что найдется достаточно времени, чтобы это обнаружить. У вас нет письменного стола в доме, Рик?

— Что? Нет, — смущенно пробормотал я.

— Значит, то было просто шуткой?

Какая, черт возьми, шутка? Что она имеет в виду? Я отчаянно напрягал память, стараясь понять суть ее вопроса.

— А я ведь попалась на эту удочку, — разочарованно протянула она. — Я была уверена, что вы говорите совершенно серьезно! — Она еще плотнее завернулась в свое потрясающее манто. — Ну и чем вы желаете теперь заняться? Будем петь на два голоса какие-нибудь романсы?

Письменный стол! Наконец-то моя память снова заработала. В следующее мгновение я вспомнил в точности каждое словечко из нашего разговора в приемной Фредди Хоффмана. Чудо, что она еще не ударила меня по физиономии мокрым полотенцем и не уехала сразу домой.

— Понимаете, вся беда с письменными столами — их шероховатость, — убежденно заговорил я. — Никогда не знаешь, какого подвоха можно ожидать. Мне известна одна девушка, у которой извлекли из ее мягкого места десять здоровенных заноз, причем они попали туда до того, как началось что-то мало-мальски интересное!

— Правда? — Она повернулась снова ко мне, взгляд ее стал откровенно чувственным. — Какой кошмар!

— Любой материал — проблема. Даже чуть-чуть шершавый, он обдирает кожу, а кому это понравится? С другой стороны, если он абсолютно гладкий, можно соскользнуть с кушетки и в конечном итоге оказаться в больнице.

— Я вижу, вы много размышляли на эту тему, Рик. — Она сделала шаг ко мне. — Надо думать, вы эксперт в этой области.

— С коврами другая проблема. Тут главное — какая у них основа. Не дай Бог скользкая! Нет ничего более отвратительного, чем начать вальсировать по полу в самый ответственный момент.

— Кошмарно! — прошептала она, все ближе подходя ко мне.

— Поэтому всю меблировку надо продумывать заранее. Возьмите хотя бы эту комнату. Обивка на кушетке идеальная, на ней не слишком холодно и не слишком жарко, она и не скользит, и не липнет. Теперь опять-таки вот эта штука на полу — очень удобная и мягкая и не ездит по полу.

— Разумеется! — выдохнула она, почти вплотную подходя ко мне.

— Прошу прощения, Аманда, — заявил я ворчливо, — но будь я проклят, если смирюсь с этой меховой шубой!

— Ох, Рик! — трагически прошептала она. — Я безумно сожалею. Я ее немедленно сниму.

Она высвободила руки из рукавов каким-то немыслимым движением тела, после чего манто соскользнуло на пол. Оказывается, оно было надето на абсолютно нагое тело. Не веря своим глазам, я смотрел на все те богатства, которые Аманда Брайт ухитрилась скрывать под своим скромным платьицем в офисе. Она вздрогнула и нервно рассмеялась.

— Извините, Рик, но у меня постоянно появляется гусиная кожа…

— Не беспокойтесь, Аманда, золотце, — авторитетно заявил я, — через секунду я займусь этим вопросом. Способ лечения достаточно оригинален, надеюсь, он вам придется по вкусу.

Она прижалась ко мне всем телом, положив голову на мое плечо.

— Не могу дождаться, когда вы приступите, Рик, — пробормотала она чуть слышно.