Том 4. Девяностые

В санатории Дорохово

В желудочном санатории Дорохово тупые люди: всех несовместимых поселили. Со мной шофер-дальнобойщик, он приехал пить: «Я пить приехал. Я по двенадцать часов в день работаю, я пить приехал». А мне пить нельзя – я с язвой. Он пьет, а я желудочный сок выделяю и не могу.

Администратора театра Вахтангова поселили с художником но пейзажам. Администратор читает до трех ночи, а художник встает в шесть утра и зубы чистит, и мольбертом гремит. И все спят по три часа.

Я сделал предложение, и мы поменялись. Теперь художник встает себе в шесть утра, и зубы чистит, и мольбертом гремит, а шоферу все равно – он без сознания еще с того вечера.

Я с язвой и администратором театра Вахтангова. Я спрошу у него, как там Вася Лановой, и тут же засыпаю. Просыпаюсь в три часа ночи – он все рассказывает, рассказывает… Зато когда он просыпается – меня нет. А я его завтрак съедаю. Знаешь, как все отдохнули: и администратор стал раньше засыпать, и художник потихоньку пить начал и перестал рано вставать, я стал ребятам про театр рассказывать. И даже шофер два рисунка сделал мелом.

Вот что значит человеческая совместимость.