Глава сорок вторая Нью-Йорк

К утру стихия угомонилась, что позволило погасить последние очаги пожара на Лонг-Айленде, где дотла выгорело несколько усадеб, кегельбан и гольф-клуб. Значительно пострадала парковая зона.

Ровный западный ветер развеял гарь, которая, смешавшись с туманом, плотной завесой осела на Брайтон-Бич, где в многочисленных ресторанах и кабаре не утихало ночное веселье. Ностальгическая музыка просачивалась из каждой щели. Обрывки мелодий, преимущественно застойного периода, ненадолго заглушали грохочущие по эстакаде поезда. Масляными пятнами расплывались и гасли уличные фонари в сизой мгле, а она клубилась, ползла, съедая бессонные окна второго-третьего этажа, как будто кто-то поставил задачу подогнать все до уровня натруженных рельсов.

Где бы мы ни были, наши сны, наши ужасы остаются с нами. То ли дух какого-нибудь поселкового архитектора, поднаторевшего на подрезке садовых домиков, просочился из чьей-нибудь спальни, то ли сам неприкаянный Аракчеев, перемахнув через океан, превратился в облачную реку.

Над клубящимся паром в отрешенной от забот вышине молочным семенем висела луна, и Пастушья звезда Венера, грезя об утраченных чарах, роняла хризолитовые слезинки в чаши космических антенн.

Туда, на крышу одного из самых фешенебельных кондоминиумов, забрались двое крепких парней в форменных ветровках с буквами FBI. Еще двое заняли посты у парадного, а группа из четырех человек, прихватив с собой консьержа, поднялась на двадцать первый этаж. Выйдя из лифта, Реджинальд Уэлдон взглянул на часы. Было без трех минут семь. Дав знак подождать, он пересек мраморный холл и заглянул в коридор, застланный ковровой дорожкой. Длинный ряд однотипных дверей из красного дерева перемежался двумя выходами к лестничным маршам.

Ровно в семь, как и положено по закону, он позвонил в квартиру номер 2141. Остальные, вынув револьверы, встали по обе стороны двери. Прижавшись ухом — из квартиры не доносилось ни звука, — Уэлдон повторил звонок и отскочил в сторону. Прошло еще несколько минут, показавшихся слишком долгими, прежде чем прозвучало щелканье отворяемого замка.

В ярко освещенном проеме появился коренастый мужчина в грязноватой майке и длинных черных трусах, явно не местного производства. Потирая кулаком заспанные глаза, он хмуро глянул на ранних гостей и сразу все понял. Поскреб коротко подстриженную бороду, почесал заметно выпиравший животик и нехотя отступил в глубь прихожей, где уже возникла худосочная женщина в короткой шелковой комбинашке, отороченной дорогим кружевом.

Уэлдон перешагнул через порог. Детективы, опустив оружие, последовали за ним.

— Мистер Нефедов, вы арестованы по обвинению в вымогательстве, — объявил Уэлдон и скороговоркой воспроизвел традиционную формулу. — Ваше право не отвечать на вопросы, ибо все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

Нефедов что-то пробурчал и смачно выругался, надо думать, по-русски. Во всяком случае эти его слова не стоило заносить в протокол.

По обе стороны от него уже стояли агенты.

— Руки, — миролюбиво улыбнулся один из них, отстегнув наручники с пояса.

— Пусть сперва оденется, — усмехнулся Уэлдон. — Ваше имя, леди? — осведомился он, указывая на стеклянную дверь спальни, откуда вышла дамочка. — Вы тоже можете набросить на себя что-нибудь, если желаете. У меня есть разрешение на обыск.

— Настя, — она растерянно оглянулась. Сонное выражение на помятом лице сменилось испугом. — Анастасия Кублицкая.

— У вас есть какое-нибудь удостоверение? Водительские права?

— Есть, я сейчас, — она нервно передернула костлявыми плечиками. — Где моя сумочка?.. Ты не знаешь, где моя сумочка, Вовчик? — пробормотала, сбиваясь с английского на русский.

— Не беспокойтесь, мисс Кублицкая, — остановил ее Уэлдон. — Вы хозяйка квартиры?

— Я, — казалось, что она все еще не могла окончательно проснуться. — Я — хозяйка. У меня есть вид на жительство!

— Все в порядке, мисс. У нас нет к вам претензий. — Уэлдон уже давно не утруждал себя ненужными формальностями. В файлах были все данные на Кублицкую, включая номера ее «зеленой карты» и водительских прав с адресом в Денвере, как и у самого Нефедова.

В ходе совместной операции FBI и секретной службы за каждым шагом Китайца велась неотступная слежка. Разрешение на телефонное прослушивание судья подписал еще два года назад. Под наблюдение были взяты все эмигранты, с которыми Нефедов встречался в Майями, Лос-Анджелесе, Бостоне, Нью-Джерси и Торонто, причем не только русские, но и итальянцы из клана Гамбино, ливанец Халиб, японец Накамура — борец «сумэ», весивший четыреста двадцать фунтов, и наркобарон из Колумбии Огастино Вальдес. Когда наружка убедилась в том, что Нефедов прочно осел на квартире Кублицкой, в FBI решили взять его именно здесь. Это давало наилучший шанс бескровного исхода: на Брайтон-Бич Китаец привык считать себя королем и обычно обходился без охраны.

Вышло, как по писаному. «Король» оказался достаточно умным, чтобы не оказывать сопротивления.

Ему дали надеть спортивный костюм, позволили связаться с адвокатом и даже подкрепиться на кухне бутербродами, затем надели наручники В ходе методичного обыска были изъяты ноут-бук, записная книжка, деловые бумаги, сотовый телефон (917–849–2073) и револьвер «парабеллум».

— У вас есть разрешение на оружие? — спросил Уэлдон.

Нефедов не ответил.

— Но это ваш револьвер?

Китаец вновь использовал право, предоставленное ему Конституцией США.

— Может быть, ваш, мисс Кублицкая?

— Первый раз вижу.

— Револьвер номер 06 873, системы «парабеллум», с пятью патронами приобщается к делу.

Оружие явилось хорошим подспорьем к обвинению, выдвинутому против Нефедова. Он подозревался во многих преступлениях, но собрать достаточно убедительные доказательства удалось только по делу о вымогательстве.

В последних числах мая нефедовские боевики совершили налет на офис консалтинговой инвестиционной фирмы «Митинг трансконтинентл», принадлежавшей бывшим российским гражданам — Вячеславу Курдюмову и Юрию Кобылянскому. Под угрозой применения оружия обоих доставили в Нью-Джерси, где под русским рестораном «Гайда, тройка!» Нефедов арендовал конторское помещение.

Там он и принудил их подписать банковский вексель на четыре миллиона пятьсот сорок тысяч долларов. Охота на владельцев «Митинг трансконтинентл» началась еще в марте.

Один из частных московских банков, построивший свое благосостояние на средствах вкладчиков, вложенных на полгода под высокий процент, перевел десять миллионов на счет «Митинг трансконтинентл». Когда финансовый механизм, построенный по принципу «пирамиды», дал первый сбой, владельцы предприятия возложили вину на Министерство финансов и Центробанк. Трудно сказать, намеревались ли они рассчитаться со своими клиентами, преимущественно пенсионерами и лицами свободных профессий, или, как водится, оставить всех с носом, но, так или иначе, банк прекратил платежи.

По Москве прокатились антиправительственные демонстрации, а в адрес «Митинг трансконтинентл» поступило требование срочно возвратить те самые миллионы. Курдюмов и Кобылянский не спешили изымать деньги из оборота, что привело к трагическим последствиям. Президент лопнувшего банка был убит при невыясненных обстоятельствах. Благодаря крупной взятке следственные органы отказались от дознания, переквалифицировав убийство на самоубийство.

В Нью-Йорк зачастили доверенные лица жены и совладелицы покойного президента, которая спешно обвенчалась с таинственным незнакомцем, чье инкогнито так и не удалось раскрыть. Кто говорил — генерал с тремя звездами, кто — вор в законе. Курдюмов с Кобылянским выплатили треть суммы, но дознавшись, что за московскими эмиссарами стоит сам Китаец, в панике улетели во Флориду. Укрывшись в тропическом раю, они вошли в контакт с местным отделом FBI, откуда их передали по назначению в С-24.

Дальнейшие встречи с людьми Нефедова, включая наезд, проходили уже под наблюдением детективов.

Реджинальд Уэлдон понимал, насколько нелегко придется на суде адвокатам Китайца перед лицом неопровержимых улик, но он знал и другое. Изощренный крючкотвор может так запутать дело, что процесс растянется на долгие годы. Пришить же наркотики не удалось, невзирая на все ухищрения. Нью-йоркская полиция своим грубым вмешательством спутала все карты. Поэтому он и тянул с арестом, пока на чашу весов не лег весомый аргумент Сэма Моркрофта.

Детектив предложил создать вокруг преподобного Пола О’Треди полосу отчуждения, изолировать его от поставщиков. Пусть затрепыхается, начнет искать, пока не выведет на гангстерскую сеть, которую контролировал все тот же Китаец. По взаимной договоренности, русские обещали установить наблюдение за его порученцем в Москве — Николаем Авдеевым. Непонятно, почему они это не сделали до сих пор…

Закончив обыск, «борцы с русской мафией» усадили Нефедова в свой «кадиллак» и повезли на Манхэттен, в федеральную штаб-квартиру. Здесь его без церемоний подвергли телесному осмотру, сфотографировали в трех ракурсах и дактилоскопировали.

Когда, вновь надев арестанту наручники, детективы выводили его для отправки в тюрьму, их атаковала толпа журналистов. Один Господь знает, как им удается пронюхать, где можно ухватить поживу! Взбешенный Китаец, винивший в своих бедах прессу, поднявшую вокруг него трескотню, плюнул в лицо хорошенькой репортерше из «Юнайтед пресс», а корреспондента «Нью-Йорк Таймс» пнул ногой, выбив у него из рук «Пентакс» со вспышкой. Мастер бокса, он бы свалил этого писаку апперкотом, если бы не стальные браслеты.

В тот же день взяли еще восьмерых. Все, как один, подельники и компатриоты плененного «короля».


А Сэму Моркрофту похвастаться было нечем. Прослушивание О'Треди пока не принесло ощутимых результатов. В переговорах он соблюдал предельную осторожность. Условный язык, зашифрованные названия — ничего конкретного. Имена также не назывались. За все четыре дня он ни разу не попытался выйти на Нефедова или разыскать Пидкоблученко, на квартире которого, угол Мэдисон-авеню и Сто семнадцатой улицы, устроили засаду.

Проверка абонентов О'Треди, коих набралось более сорока, показала, что оперативный интерес представляют в лучшем случае трое: миссис Ферпоссон, содержательница мотеля на окраине Бостона, преподобный отец Мартин, собрат по лиге, обосновавшийся в Гринич Вилледж, и неизвестный, который связывался по сотовому телефону из самых разных мест. Нанесенные на карту точки группировались в широком ареале от округа Вашингтон до Нью-Джерси. Большая их часть пришлась на Манхэттен и Бруклин. Звонил он, как правило, из машины, о чем свидетельствовало перемещение сигнала по планам на дисплее. Только единожды световое пятно осталось неподвижным на шахматной сетке кварталов и улиц нью-йоркского Чайна-тауна. Дежурный оператор предположил, что абонент находится в одном из магазинчиков, примыкавших к ресторану «Мэй Фэй», или в самом ресторане, специализирующемся на кантонской кухне.

Моркрофт отдал на сравнительный анализ копию видеокассеты, запечатлевшую встречу Пидкоблученко с Чжан Канканом. Сопоставив звуковые характеристики, эксперт пришел к заключению, что голос, записанный при прослушивании, с восьмидесятипроцентной вероятностью принадлежит тому же лицу, то есть Чжан Канкану.

Треугольник замкнулся.

Отпечатанные с видеокассеты фотографии раздали агентам. Моркрофт лично отправился в «Мэй Фэй», но хозяин и официантки при взгляде на снимки лишь отрицательно мотали головой. Нет, они не знают этого человека и никогда не видели его у себя.

Местный полицейский, к которому он обратился с аналогичной просьбой, сочувственно улыбнулся.

— Вы ничего здесь не добьетесь. Китайцы принципиально не выдают своих. Сами разбираются, если гангстеры начинают наглеть и выходят за установленные рамки. К нам за помощью не обращаются, да мы и не лезем особенно. Зачем? Из всех районов Нью-Йорка этот самый благополучный. Конечно, не обходится без трупов. Как же без этого? Только мы их никогда не находим. Все шито-крыто. Так-то, приятель… Не хотите прохладиться бутылочкой пивка? Папаша Лан, — он назвал хозяина ресторана, — получает его прямо из Пекина. Дешевое, а по качеству не хуже «Премиума». И пельмени отличные. Не пожалеете. Я даже очень уважаю китайцев. Достойные люди. Тихо, спокойно, ни поножовщины, ни стрельбы, а где они сводят счеты, не мое дело.

— Ладно, уговорили, — махнул рукой Моркрофт и поплелся за копом обратно, в «Мэй Фэй». Он чертовски вымотался за эти дни.

Над входным проемом в три четверти круга, охраняемым парой львов из бирюзовой керамики, нависал козырек с выгнутыми концами из такой же сияющей черепицы. Полицейский, сунув руку в львиную пасть, покатал там какой-то шарик.

— На счастье, — подмигнул он. — Поневоле заделаешься китайцем. Вам еще и доброе предсказание подадут на десерт.

— Раз так, я угощаю, — сказал Моркрофт, проделав ту же процедуру.

— Идет, приятель. Я — Дэйв Стюарт.

— Сэм Моркрофт.

За двустворчатой дверью, покрытой алым лаком, открывался узкий коридор. Он под прямым углом сворачивал к лестнице. Ресторанный зал находился внизу.

— Вы обратили внимание на двери? Они почему круглые? — счел своим долгом объяснить Стюарт. — От злых духов! И повороты — тоже. Китайцы верят, что черти летают только по прямой. Чудаки!

В нос ударил бальзамический запах курений, кипящего масла и всяческих пряностей. Почти все столики пустовали. Стюарт остановился возле стойки, отгороженной от лестницы лаковыми ширмами с перламутровой инкрустацией.

Пиво в зеленых бутылках со звездой на этикетке и впрямь оказалось недурным, а пельмени Моркрофту не понравились: слишком большие и сытные. В русском ресторане «Самовар» на Брайтон-Бич они были намного вкуснее и совсем крохотные. Но он похвалил.

— А что натворил парень, которого вы разыскиваете? — спросил Стюарт, взяв сигару у китаянки в розовой кофточке и синих шароварах.

— Хотелось задать ему несколько вопросов, — ушел от прямого ответа Моркрофт. — Но ничего не поделаешь — не повезло.

— Вы напрасно сюда сунулись, Сэм. Уже сегодня он будет знать, что его разыскивают.

— Что делать?.. Не учел национальной специфики, — Моркрофт мысленно признал правоту Дэйва. — А у этого Лана все чисто?

— В смысле?

— Ну, хотя бы наркотиков. За китайцами водится такой грех.

— За кем не водится, друг?.. Ты что, новичок в этом деле? Насколько я знаю, у вас парни зубастые.

— Ты не ошибся — зубастые, не мне чета. Я первый раз на задании… На таком задании, — уточнил Моркрофт.

— Темнишь!

— Зачем мне?

— Я же вижу: темнишь. Секретная служба не станет мелочиться ради какого-то уличного разносчика. Так?.. Ловишь матерого зверя?

— Вот это и предстоит выяснить, — пряча улыбку, кивнул Моркрофт. Настойчивость копа его позабавила: цепкий парень. — Вижу, на моем месте ты бы действовал более успешно.

— Мне и на своем не скучно. Хотел бы помочь тебе, Сэм.

— В самом деле?

— Не знаю, почему, но ты мне нравишься.

— И ты мне, Дэйв.

— У тебя ведь есть осведомители?

— Как же без них?

— Наркоманы?

— Попадаются и такие.

— А говоришь — новичок.

— Нет, Дэйв, это ты говоришь. Я только сказал, что первый раз на таком задании, но за совет спасибо.

— Совет? Какой совет? Я не давал тебе никаких советов, только спросил.

— Но я все понял. Взять за горло осведомителя, посадить на диету и довести до ломки. За порцию порошка он тебе отца родного продаст. Верно, Дэйв?

— Это незаконные действия.

— И называется пыткой третьей степени… Тем не менее подобное практикуется? Ты же не станешь отрицать?

— Теперь я вижу, что ты профессионал, Сэм, — криво усмехнулся Стюарт и щелкнул пальцами, подзывая официантку. Она принесла золоченую утку, внутри которой лежал счет. Он потянулся к заднему карману за бумажников.

— Чем-то обидел тебя? Мы же договорились: угощаю я.

— Как знаешь, но я на самом деле хотел помочь.

— Так помоги! Я готов закрыть глаза на небольшое отступление от принятых правил. Ты понимаешь, о чем говорю?.. Когда на карту поставлена жизнь сотен, если не тысяч людей — я не преувеличиваю, офицер, тысяч! — все средства хороши. Но у меня нет человека, который может вывести на этого кабана. Нет… Я в твоем районе, Дэйв, на твоем участке. Он был здесь не далее как вчера. Возможно, даже в этом же ресторане! Звонил отсюда такой же сволочи, как и сам. Вот ведь какая штука… Последствия я возьму на себя. Не сомневайся.

— Как его имя? — спросил Стюарт после недолгого размышления. — Или это секрет?

— Не для тебя, Дэйв. Его имя Чжан Канкан, но я далеко не уверен, что оно настоящее.

— Карточку не одолжишь?

— Бери все, — бросив на стол конверт, Моркрофт положил в утку полусотенную купюру и спрятал счет. — Фирма платит, — развел руками, словно извиняясь. — У тебя еще нет такой? — спросил, дав Стюарту налюбоваться на одутловатую физиономию «всадника».

— У меня? — удивился полицейский. — С какой стати?

— Значит, завтра получишь у своего лейтенанта. Мы разослали повсюду.

— Выходит, я не ошибся: крупная дичь. И впрямь на кабана похож.

— Ты всегда можешь найти меня по этому телефону, — Моркрофт ногтем обвел номер на визитке.

— О’кей, детектив. Я тебе позвоню. За успех не ручаюсь, но что смогу, сделаю.

— На большее я и не рассчитываю. Надеюсь на тебя, Дэйв, а теперь давай узнаем, что уготовил нам рок, — Моркрофт разломал двояковыпуклое, как линза, печенье, внутри которого лежала тоненькая полоска бумаги.

«Западный ветер принесет Вам приятное удивление» — гласил отпечатанный на машинке текст.

— Они всегда обещают только хорошее, — сказал Стюарт, раздавив хрупкую скорлупу.

— Но слишком неопределенно.

Из машины позвонил в FBI. Дилайла Брейтуэйт была на задании.

— Взяли? — спросил дежурного.

— Уже за решеткой.

— Что-нибудь нашли?

— Файлы и записную книжку. Там адреса, номера счетов, компьютерные коды. Ждут тебя.

«Вот тебе и западный ветер».

— Еду, спасибо.

Загрузка...