Том Верное Сердце

Глава 1 Где-то в Темных Восточных Лесах

Давным-давно жил-был неподалеку от Страны Сказок маленький Том Верное Сердце. Он был младшим в прославленном семействе Верных Сердец, семействе сказочных героев. От нашего города он жил очень далеко, а от нашего времени еще дальше — в резном расписном деревянном домишке у оживленного перекрестка, на опушке густого темного леса, тогда, когда, собственно, и происходили все сказки на свете. В этом домишке вместе с Томом жили его добрая матушка и шестеро старших братьев.

Всех шестерых братьев Тома звали Джеками. Неужели их звали Просто Джек, Джек-Простак, Джек-Силач, Джек Победитель Великанов, Джек-Малютка, Джек Бобовое Зернышко и Джек-Щеголек? Так, да не так.

Слава об этих Джеках гуляла по Стране Сказок от края и до края. Джек, Жако, Жак, Джеки, Джексон и Джейк были как на подбор высокие, крепкие, храбрые и горластые молодые люди. Когда им случалось бывать дома вшестером, в стареньком деревянном домишке становилось так шумно и так тесно от Джеков, что он едва по швам не лопался. Все шестеро братьев были знамениты — и заслуженно.

Именно эти братья-храбрецы, эти шестеро прославленных героев-Джеков и играли главные роли в самых страшных, самых увлекательных, самых нелегких и романтических приключениях, какие только происходили в Стране Сказок.

Все самое интересное всегда происходило только с Джеками.

С годами младший брат Том Верное Сердце превратился в доброго и послушного мальчика с живой фантазией. Для своих лет он не был ни высок, ни крепок и в отличие от братьев рос худеньким и жилистым. Шевелюра у него курчавилась от природы, а у братьев прямые волосы спадали на плечи, на манер викингов.

Кудри у Тома никак не желали лежать ровно, и в тех редких случаях, когда он подпускал к ним маму с гребешком, у нее уходила уйма времени на попытки их расчесать. Волосы торчали так дико и необузданно, словно их постоянно трепал ветер. Глаза у Тома были черные, как у мамы, а не того ярко-голубого цвета, что у отца и братьев.

С младенчества, стоило Тому наслушаться от братьев рассказов о страшных приключениях, как его мучили кошмары. Ему снились волки, которые поджидали его в самой черной чащобе, оскалив слюнявые зубастые пасти. Ему снились великаны, людоеды, мрачные подземелья и улыбающиеся злодеи в черных плащах. И даже в те редкие спокойные вечера, когда дома оставались только Том с мамой, мама всегда хотела, чтобы они посидели в обнимку у очага, и тогда она просто не могла удержаться и не рассказать ему пару-другую старинных и по-настоящему страшных сказок. Ведь, в конце концов, сказками их семейство занималось профессионально…

Беда была вот в чем: Том носил в сердце ужасную тайну. Тайну, которую держал за семью замками. Он не был похож на своих братьев не только снаружи, но и внутри. Том был ни чуточки не храбрый.

Глава 2 Где-то еще в Темных Восточных Лесах

Той же ночью.

Маленький Хохоток Браунфилд, эльф-подмастерье, закутавшись в черный плащ, мчался по ночному лесу, словно призрак. Двигался он быстро и бесшумно. Под ногами, едва касавшимися земли, потрескивали груды промерзших листьев. Это было первое ответственное поручение, которое доверил ему кузен Цицерон, и Хохотку не хотелось обмануть его ожидания. Подмастерье очень боялся ошибиться. Он потрогал висевшую через плечо сумку: внутри прощупывался конверт. «Уф, — подумал Хохоток, — никуда не делся, цел-целехонек». Неподалеку раздалось жутковатое тявканье лисицы, и Хохоток едва выше себя не прыгнул — так оно было близко. Стало совсем холодно, и теперь уже скоро леса по колено завалит первым снегом.

Домишко Хохоток нашел быстро. Он был в точности такой, как рассказывал Цицерон. Стоял среди деревьев на самой опушке, поблизости от перекрестка, от которого расходились дороги к Четырем Воротам — любимые дороги сказочных героев. В домишке было темно, должно быть, все спали, — только из трубы поднималась тоненькая ленточка дыма да над крыльцом мерцал ночничок, словно бы говоря: «Добро пожаловать, путник!»

Хохоток рассмотрел домик с опушки. Главное — чтобы его никто не заметил. В домике было три оконца с одной стороны и три — с другой, выходившие на небольшой огороженный садик. Под самой крышей виднелось крошечное чердачное окошко.

«Наверное, это комната Тома», — подумал Хохоток, вприпрыжку перебежал дорогу и подскочил к боковой двери.

— Теперь надо поосторожнее, — прошептал он. — Вспомни, чему тебя учили.

Он отворил дверь и тихо, словно призрак, растворился в полумраке кухни. Замерев в темноте, он приложил ухо к внутренней двери. Слышалось уютное потрескивание огня в очаге и глубокий бас, рассказывающий какую-то историю, видимо, очень интересную (это Жако вернулся из очередного путешествия). Хохоток едва не свалился в семимильный сапог (излюбленный фасон сказочных героев), который кто-то бросил на полу прямо у входа. На выполнение первого в жизни ответственного задания у Хохотка ушло полсекунды. Закончив работу, он с разных сторон поглядел на то, что у него получилось. Получилось хорошо. Он выполнил все указания Цицерона по поводу письма, выполнил точнее некуда. Он молодец.

Из-за закрытой двери внезапно донесся возглас, а затем — взрыв смеха, отчего сердце у Хохотка так и заколотилось.

— Хорошенького понемножку, малыш Хохоток, — прошептал он, тихонько направился прочь, в холодный лес, и вскоре тенью растаял среди деревьев.

В тот вечер, как и во многие другие подобные вечера, когда Том отправился спать в свою каморку на чердаке, братья всячески дразнили его и потешались над ним. Они дико завывали под лестницей, просовывали лохматые головы между балясинами и показывали Тому языки.

— Они просто дразнятся, — сказала мама, когда зашла пожелать Тому спокойной ночи. — И ни капельки не хотят тебя обидеть. Они лихие, могучие и храбрые и стараются закалить тебя, чтобы ты стал, как они. И знаешь, Том Верное Сердце, когда-нибудь ты станешь самым сильным из них, причем по-своему. Не бойся, настанет и твоя очередь. Просто ты еще совсем маленький и можешь пока не думать о приключениях в большом мире. — И она ласково засмеялась, поцеловала его в лоб и взъерошила ему волосы.

Когда она закрыла дверь, Том выглянул в окно посмотреть на темный лес и на большой мир за забором. Деревья со своими страшными тайнами так и теснились у самого окна. «Через месяц мне будет двенадцать, — подумал Том. — Скорей бы». Где-то глубоко-глубоко у Тома в сердце какая-то его частичка была уже готова на любые приключения, ждала встречи с любым злодеем, будь то человек или дикий зверь.

Мама и табунчик диких братьев постоянно подшучивали над ним — хотя и ласково, просто потому, что он был младший. Но Том приходил в восторг при мысли о том, как когда-нибудь он тоже совершит отважный подвиг — и тогда они увидят, каков их младшенький на самом деле.

Глава 3 Бюро Историй

Еще дальше, в глубине унылого осеннего леса, далеко-далеко от маленького Тома и его мамы и братьев, располагалась штаб-квартира легендарного Бюро Историй. Это были древние здания, скрытые от посторонних глаз и стоявшие тесной кучкой. На верхушке самой высокой из остроконечных башен, крытых серой черепицей, виднелись часы, а над часами — железный флюгер в виде ведьмы, летящей на помеле в компании своего кота. Под флюгером сидела резная сова. Она держала в когтях перо. Сова с пером царила над всем Бюро Историй и Гильдией Сказок, она была их многомудрым талисманом.

Брат Джулиус Ормстон, старший сочинитель, взглянул на часы над своей конторкой. Он опаздывал на утреннее собрание — в очередной раз. Брат Ормстон немедленно поднялся, прошуршав, словно ледяной шепот. Он взобрался по винтовой лестнице на самый верх, где располагался зал собраний. Когда он отворил дубовые двери, и вправду сильно опоздав, его встретило целое море недовольных лиц, принадлежавших братьям-сочинителям, братьям-писцам, братьям-художникам, братьям-счетоводам и братьям-распорядителям.

— Прошу меня извинить, магистр, — прошептал брат Ормстон, и при этих его словах в зале стало заметно холоднее. — Я был очень занят и, к сожалению, утратил представление о времени.

— Неважно, неважно. Не сомневаюсь, брат Ормстон, что все присутствующие, как обычно, рады вас видеть.

Пока брат Ормстон вкратце очерчивал планы новых сказок, которые он оттачивал в течение последнего месяца, утро кончилось и начался день.

— С вашего позволения, магистр, я полностью перестроил основные линии «Приключений прекрасной принцессы Белоснежки и семнадцати гномов», которые мы обсуждали на последнем собрании, — говорил брат Ормстон. — Пусть во второй половине сказки, когда Белоснежка спасается от охотника с кинжалом, ее найдут в лесу и приютят семнадцать гномов. Или это она их найдет, когда в ужасе убежит в чащу. Для этого прекрасно подойдет северо-восточный район, густые горные леса, если наш брат казначей обеспечит чистенький аккуратненький домик на восемнадцать мест, расположенный в достаточно укромном месте, где все они смогут поселиться.

— За домиком дело не станет, у нас наготове несколько коттеджей, которые мы готовы в любую минуту обставить соответствующим образом, — сказал казначей, суровый бородатый старик в сером, сидевший на противоположном конце стола. — Беда в том, что гномов у вас семнадцать: я могу предоставить для любой сказки не более семи.

— Семь… — произнес брат Ормстон самым своим ледяным тоном. — Семь. Нет, нет, это невозможно. Я вложил в этот сюжет много времени и труда, и в нем участвуют именно семнадцать гномов, каждый со своим и, должен заметить, противоречивым характером.

Он с таким нажимом произнес слово «противоречивый», что у магистра по коже побежали мурашки, а затем рассмеялся — несколько громче, чем следовало, — обнажив длинные пожелтелые зубы.

— Это журавль в небе, брат Ормстон, — сказал казначей. — Столько гномов нам не по карману.

— И нарисовать я столько не смогу! — заявил маленький чумазый брат-художник, сидевший рядом с казначеем. — Они не поместятся на страницу!

— Так или иначе, брат Ормстон, мы слушали вас уже достаточно долго. Ваш план, как всегда в последнее время, чересчур подробен, — сказал, качая головой, магистр. — Героям в них уже нечего делать. Ваши планы становятся все длиннее и длиннее. Такое впечатление, будто вы хотите свести роль героя на нет. Вы знаете правила не хуже нас. Мы предлагаем только начало. Мы готовим для героев поле деятельности, а на их долю остаются приключения. Нельзя же подавать им сказку на блюдечке с голубой каемочкой.

Ормстон плюхнулся в кресло, кипя от негодования и смущения. В последнее время коллеги так и норовят его унизить. Простой писец посмотрел на него с дальнего конца стола и скорчил жалостливую гримасу. Жалость — от писца! Брат Ормстон гневно стиснул неряшливую кипу бумаги, громко хрустнув костлявыми пальцами.

— Вот именно, — отчеканил казначей, сурово глядя на брата Ормстона. — Семь — и не больше.

Брат Ормстон вернулся в свой темный, затянутый паутиной кабинет, еле волоча ноги. Он так и бурлил от злости. От его сюжета, как всегда, не оставили камня на камне. А героями сказки, как всегда, станут эти жулики из семейки Верных Сердец, и именно им, как всегда, выпадут на долю приключения, выдуманные гениями вроде него. Он бы придумывал сказкам такие развязки, какие им и не снились! Нет, в Стране Сказок не знают, что такое справедливость. Он бы сам спас принцессу. Одолел серого волка. Взошел на трон. А вместо этого его снова унизили, и вся слава достанется проклятой семейке. Но теперь с него, Джулиуса Ормстона, довольно. Он им покажет, он им всем покажет! Над ним слишком часто смеялись, его слишком часто не слушали, и теперь брат Дж. Ормстон, сочинитель, отомстит семейству Верных Сердец. Во время этого скучнейшего собрания в его чудовищно изобретательной голове внезапно зародился подробнейший и подлейший план.

Глава 4 Кухня в доме семейства Верных Сердец

Первое письмо с указаниями, половина восьмого утра.

Завтрак в доме семейства Верных Сердец был временем шумным и бурным. Вокруг огромного стола стучали, плескались и хлюпали огромные деревянные миски с горячей кашей. Том всегда помогал маме. Он размешивал кашу, потом раскладывал ее большим деревянным половником, а потом мыл посуду, оттирая деревянные миски и блюда от недоеденной каши. Старшие братья между тем ругались из-за горшочков с медом, мазали друг другу шевелюры свежим маслом и бросались хлебом, пока мама не давала кому-нибудь крепкий подзатыльник.

После завтрака в начале нового сезона сказок братья первым делом бросались смотреть, не пришла ли почта, не спрятан ли где-нибудь конверт? Ведь если все братья собрались дома, значит, ночью им тихо и таинственно было доставлено письмо.

На следующее же утро после того, как Жако вернулся и рассказал о своих приключениях, братья Верное Сердце получили новое письмо. Доставка почты была профессиональной тайной эльфов. Часто письма были перевязаны ленточкой, сотканной из паутинки, — самой тонкой и нежной ленточкой на свете, плести которую умели только эльфы. Сами же письма свисали то с лампы под потолком, то с дверной ручки, то еще откуда-нибудь. Первое письмо в сезоне нашел Джексон. Оно было у входа в кухню, торчало из голенища грязного семимильного сапога, там, где оставил его ночью юный Хохоток. Джексон взял письмо и отнес его Джеки.

— Тебе, — сказал он.

— Послушайте-ка! — просиял Джеки, подняв глаза от письма. — Я на сей раз буду принцем — как ни крути, повышение по службе. Это вам не рыбаки с дровосеками, а, мама?

— Ты это заслужил, Джеки, только и всего. Возьми посох и не забудь надеть теплый плащ: зима на носу.

Мама вышла на крыльцо, взглянула в серое небо над деревьями и украдкой поежилась. Отец ее мальчиков, Большой Джек, ушел из дому однажды зимой и так и не вернулся, и она не любила, когда их приключения начинались в скверную погоду. Мама достала из ящика стола большой квадратный платок с фирменным узором «Верное Сердце» и завернула в него припасы. Обычно она давала сыновьям в дорогу добрый клин твердого сыра, немного хрустящего овсяного печенья, полкраюхи черного ржаного хлеба, горстку чернослива, яблоко, пару холодных вареных сосисок, каменную фляжку эля и бутылку воды. Затем она крепко-накрепко привязала узелок к концу прочного посоха.

Джеки достал с чердака меч, ножны и старый потертый дорожный мешок. В мешок он положил письмо и кое-какие карты, набросил на широкие плечи теплый зимний плащ, взял круглый щит. Братья столпились в прихожей пожелать ему счастливого пути и удачи в приключениях. Ну и, конечно, немного подразнить: у Джеки была слабость к принцессам.

— Найди себе принцессу посимпатичнее и уж не упусти ее на этот раз, слышишь, Джеки? — галдели они. — Пора уже и остепениться!

Они хохотали, а Джек только мотал головой, и с лица у него не сходила глуповатая ухмылка.

— Ну, пока, мама, — сказал Джеки, взваливая мешок на плечи и шагая к порогу. — Я готов.

Том открыл перед ним дверь, и в уютную кухню внезапно ворвался порыв ледяного ветра. Том вздрогнул, а Джеки поплотнее завернулся в плащ и взъерошил Тому волосы.

— Счастливо оставаться, малютка Том, — сказал он. — Оставляю маму на тебя. Я вернусь как раз ко дню твоего рождения и расскажу тебе отличную новую сказку.

Мама сказала:

— Ладно, Джеки, возвращайся целым и невредимым. Не хочешь поцеловать маму на прощанье?

Джеки нагнулся и немного смущенно клюнул ее в щеку.

— Смотри не простудись, — сказала мама и нежно похлопала его по теплому плащу.

Том с мамой и братьями сгрудились на крыльце и смотрели, как Джеки шагает к перекрестку. Мама все махала сыну рукой, даже когда он скрылся за поворотом, но Джеки не оглянулся и не помахал в ответ. Он шагал, гордо подняв голову, и на ходу крепко ударял оземь геройским посохом.

Глава 5 И вот один за другим они уходят в леса

Ночами в течение двух месяцев перед тем днем, когда Тому должно было исполниться двенадцать, Цицерон и малыш Хохоток по очереди навещали деревянный домишко на опушке. Малыш Хохоток набирался опыта и с каждым разом все увереннее и увереннее доставлял секретные послания из Бюро Историй, адресованные каждому из братьев по очереди. После того как Джеки торжественно отбыл исполнять роль принца, настала очередь Джейка. Его письмо было перевязано эльфийской ленточкой и свисало с дубовой балки в коридоре.

— Я тоже буду принцем, мама, — объявил Джейк за кашей однажды утром. — Мне нужно к Южным Воротам, путь неблизкий, но ради возможности наконец-то сыграть принца стоит и потрудиться.

— Ваш бедный отец так и не сыграл принца, — печально сказала мама и промокнула глаза уголком салфетки.

Остальные некоторое время мрачно глядели в свои деревянные миски, пока Джек не рыгнул с такой силой, что окна задребезжали, а тогда уж настроение у всех, как обычно, поднялось.

Вскоре нашлись и другие письма. Одно было адресовано Жаку, а на следующее утро пришло другое, на имя Жако, — его нашли за большим медным тазом.

Через несколько дней пришло письмо и Джеку: его засунули в щель между дощечками, из которых был сделан старый деревянный подойник. Джек помахал конвертом над головой и показал длинный широкий язык Джексону, который должен был получить послание последним из братьев Верное Сердце.

— Ну, мама и остальные, давайте-ка посмотрим, какого принца сделает Бюро Историй из меня!

Широко улыбнувшись от предвкушения, Джек надорвал конверт, даже не полюбовавшись изысканно надписанным адресом.

— Так-так-так, мама, — протянул он, прочитав письмо, — иди-ка приготовь мне еды в дорогу, да побольше.

И он сложил письмо и сунул его за пазуху.

— Погоди-ка, наш братец Джек, не спеши, кажется, ты стесняешься рассказать нам, каким же принцем тебе предстоит стать, — сказал Джексон.

— Бюро Историй такого высокого мнения обо мне, что они предлагают мне играть… самого себя, — сказал Джек. — Я играю Джека. — И он принял геройскую позу, подняв подойник над головой. — Джек Бобовое Зернышко, Джек Победитель Великанов, Джек-Силач — все это один и тот же старина Джек. Я войду в Страну Сказок через Западные Ворота, а там поглядим.

Джексон показал Джеку язык, а Джек швырнул ему в волосы остатки поданного к завтраку масла. Мама быстро и сильно дала Джеку по уху.

— Нечего транжирить хорошее масло, — сказала она. — Прекратите ссориться, как маленькие, лучше поглядите, что я нашла в кладовой, и постарайтесь показывать малышу Тому хороший пример. Оно было на пучке салата между двумя головками моего лучшего сыра.

И она протянула им знакомый на вид конверт со знакомой надписью: «Из Бюро Историй. В собственные руки. Мистеру Джексону Верное Сердце, сказочному герою».

— Видите, Джексону тоже пришло письмо, так что теперь у всех вас до единого есть свое сказочное задание, и нечего больше ссориться.

Джексон взял конверт и начал надрезать его краешек кинжалом — нарочито медленно и вдумчиво. Потом он прочитал письмо, и читал он долго. Словно смаковал письмо, словно глотал его вместе с кашей. Потом с улыбкой поднял голову, сложил письмо и заткнул его за пояс.

— Бе-бе-бе, Джек! Я тоже буду принцем!

— Ну вот! — обиделся Джек. — И почему это мне, интересно, постоянно приходится играть простака-крестьянина, а остальным вечно достаются роли прекрасных принцев?

— Настанет и твоя очередь, Джек, — сказала мама.

— Просто физиономия у тебя крестьянская, вот почему, — сказал Джексон.

— Тогда, будь добр, скажи мне, каким принцем будешь ты, зеленая фитюлька?! — спросил Джек.

— Я буду принцем… кхе-кхе-кхе, — ответил Джексон, странным образом закашлявшись на одном слове, будто хотел его заглушить.

— Что-что? Прости, не расслышал, — сказал Джек.

— Я говорю, я буду принцем-лягушкой, — ответил Джексон, внезапно потеряв голос именно на том самом слове, и от стыда залился алой краской.

Джек заподозрил жульничество, и глаза у него так и вспыхнули. Том с мамой в недоумении переглянулись.

— Извините, ваше высочество, что-то я вас не понимаю, — сказал Джек. — Принцем-подушкой?

— Я говорю, ПРИНЦЕМ-ЛЯГУШКОЙ!!! Ну давай, давай, смейся, если неймется, все равно я буду настоящим принцем!

— А как же, — с хохотом ответил Джек, — таким маленьким зелененьким принцем с перепонками на всех четырех лапках. Такому никакой принцессы не достанется, кроме, конечно, царевны-лягушки!

Мама быстро положила конец ссоре, показав, что готова дать обоим по подзатыльнику.

— Квак, квак! — сказал Джек и с деланой ухмылкой до ушей стал тыкать в Джексона пальцем.

Тем утром первым ушел Джек. Он направился к перекрестку, продолжая дразнить брата и то и дело квакая на него через плечо. Когда он свернул за угол и скрылся из виду, до них донеслось последнее веселое «Квак-квак!».

Сам Джексон отправился в путь после сытного обеда. Он пообещал Тому, что вернется к его двенадцатилетию и принесет хороший подарочек. Джексон был в зеленом с ног до головы — готовился к превращению в лягушку. Он прекрасно знал, чего ожидать: как только он войдет в ворота Страны Сказок, какой-нибудь эльф или еще кто-то сделает свое дело, как было сказано в письме, и он превратится в зачарованного принца-лягушку до того времени, когда его сказка подойдет к подобающему финалу.

— Ну, — сказала мама, отряхивая передник, — вот и последний ушел, Том. Теперь остались только мы с тобой и холодные вечера, пока братья не вернутся, похваляясь новыми историями.

— И подарки мне принесут, — напомнил Том.

— Да, об этом не стоит забывать, Том. Ах, как время-то летит! — вздохнула мама, взъерошив ему буйную шевелюру.

Глава 6 Восточные Леса, 14 ноября

Канун двенадцатого дня рождения Тома Верное Сердце. Девять часов вечера.

Тому казалось, что несколько недель, оставшиеся до дня рождения, тянулись мучительно медленно. Без братьев в доме было очень тихо и скучно; впрочем, нет худа без добра — по крайней мере, Тома никто не дразнил день-деньской и можно было вволю помечтать и поиграть в приключения во дворе, вооружившись игрушечным мечом и щитом. Ведь Том хотел стать самым лучшим сказочным героем во всей семье, а значит, надо было тренироваться. Игры и мечты — замечательная тренировка для сказочного героя.

Наконец в лесу воцарилась зима. Ранним утром мороз покрывал инеем ветки сосен и елей и присыпал снежком оголившиеся скелеты остальных деревьев. В ветвях сипло гомонили сороки. С дубов свисали клубки омелы, а все малюсенькие птички слетелись к Тому в сад, выискивая последние ягодки и лакомясь хлебными корочками и ветчинными шкурками, которые мама высыпала для них на снег каждое утро.

По вечерам, помыв и убрав после ужина миски и кастрюли, Том с мамой садились рядышком у веселого потрескивающего огонька. Они представляли себе, что сейчас поделывает каждый из братьев, а особенно — как Джексон привыкает к новой, лягушачьей жизни.

Однажды вечером мама вздохнула, глядя в огонь, и вдруг завыл ветер, и тогда она поднялась, отодвинула занавеску и выглянула в окно. За стеклом не на что было смотреть, кроме темного морозного леса.

— Честно говоря, Том, я волнуюсь, я очень волнуюсь. Я хорошо это скрываю, но мать всегда чувствует, когда ее дети попадают в беду. Твои братья никогда так надолго не уходили. Ни на одну сказку не уходит столько времени, а они прекрасно знают, какая у тебя важная дата, и давно должны были вернуться. Я уверена — с ними произошло что-то ужасное.

— Мам, не тревожься, все будет хорошо. С ними ничего не может случиться, они же такие храбрые и сильные. И скоро вернутся, — сказал Том, стараясь говорить уверенно. Но на самом деле он тоже волновался.

Они еще немного посидели рядышком и смотрели на поленья, пока те не прогорели. Огонь затухал, и угольки мерцали и обваливались в золу. Том думал о бесстрашных старших братьях, которые скитаются по свету холодной ночью, и о том, как они заблудились или попали в беду. От этих мыслей его отвлекла мама.

— Пора спать, малыш Том. Пора тебе наверх. Завтра у тебя большой день — твой день рождения.

Она поднялась вместе с ним, взяв свечку. Тень Тома падала на стену и тянулась до самого потолка, словно Том, пока они шли, внезапно сильно вырос.

Том остановился и бодро сказал:

— Я все понял! Наверное, они сговорились между собой и решили вместе вернуться завтра утром — и сделать мне сюрприз на день рождения!

— Может быть, — проговорила мама, поправляя ему теплое одеяло на мягкой кровати. — Может быть, — повторила она, — но особенно рассчитывать на это не стоит.

Глава 7 Бюро Историй

Тем же вечером в десять часов.

Поздно вечером, незадолго до судьбоносного двенадцатого дня рождения Тома, магистра в его личных покоях в Бюро Историй разбудил отчаянный стук в дверь.

Личные покои магистра представляли собой теплую, заставленную книгами комнату на самой вершине башни, шатко пристроившейся сбоку от главного здания. Магистр заставил себя выбраться из уютной постели. Грохот был такой, что стало ясно: произошла настоящая катастрофа. Магистр отворил дверь, и она опасливо скрипнула, словно тоже побаивалась впускать того, кто в нее стучал.

На пороге, отряхивая с башмаков мокрые листья, стоял в своей обычной травянисто-зеленой тунике и маскировочном плаще из листьев, веточек и комочков лесного мха старый, мудрый и кроткий лесной эльф по имени господин Цицерон Браунфилд.

— Извините, магистр, — сказал Цицерон. — Я бы не стал вас беспокоить, но дело не терпит отлагательств.

— Прошу вас, входите, — сказал магистр. — Только, Цицерон, закройте, пожалуйста, дверь поплотнее, а не то мы оба подхватим простуду.

Эльф вошел, а магистр поворошил мирно тлевшие поленья в очаге. Затем он уселся в удобное кресло у камина.

— Даже страшно себе представить, что вы мне сейчас расскажете, — проговорил он.

— Правильно боитесь, магистр, — кивнул старик Цицерон.

— Отлично, так рассказывайте. — И магистр сцепил пальцы перед лицом. — С самого начала, ясно и четко.

— За последнее время мы доставили братьям Верное Сердце условленные шесть писем. Шесть зачинов длинных новых сказок. Каждый из братьев получил письмо в свой черед, — сказал Цицерон, — и все они отправились на поиски новых приключений. Как положено: одно письмо — одно приключение.

— Разумеется, — сказал магистр.

— Я люблю сам за всем следить, магистр, — сказал Цицерон, — и, признаться, в последнее время очень тревожусь. — Он умолк и взглянул магистру прямо в глаза. — Ни один из них еще не довел свою сказку до конца, ни один из шести достойных молодых людей не вернулся домой.

Магистр выпрямился и посмотрел прямо на эльфа.

— Ни один?

— Ни один, магистр, — повторил Цицерон и склонил лохматую голову.

— Но к этому времени они уже должны были довести сказки до конца!

— Братья Верное Сердце отсутствуют уже недопустимо долго, — продолжил Цицерон. — Вероятно, с ними случилась беда.

— Не может быть, — произнес магистр. — Так просто не бывает.

— Боюсь, бывает, — печально возразил Цицерон. — Именно это и случилось. В конце концов, приключения — дело опасное. Вспомните их отца — он пропал двенадцать лет назад, и до сих пор о нем ничего не слышно. Мало того. Мне еще кое-что известно. О сказках, которые далеко зашли в развитии сюжета, но закончены не были. О персонажах, которые находятся в безвыходном положении, ожидая героя-спасителя. Из южного дворца до меня дошли вести о том, что наш принц куда-то исчез — видимо, был похищен — прямо во время дорогостоящей сцены бала. Такого, конечно, следует ожидать, иногда сказка приостанавливается по какой-то несущественной причине, но ведь это бывает не шесть раз подряд, а крайне редко! Это катастрофа! — И эльф покачал головой.

— Что ж, Цицерон, разбираться с катастрофами — моя обязанность, на то я и существую, — сказал магистр. — Хорошо, что вы пришли ко мне. Как же нам быть? Верное Сердце — последняя из семей великих сказочных героев. Если, как вы говорите, все они пропали, застряли посреди своих сказок, и нам нужно отправить кого-то им на помощь, — на это я могу ответить лишь одно: посылать нам больше некого. Древние законы Страны Сказок не допускают на этот счет двойного толкования. — И он снова посмотрел прямо на эльфа. — Даже если бы у нас было кого посылать, тем самым мы нарушили бы золотое правило невмешательства.

— Это спорный вопрос, магистр, однако на самом деле нам есть кого послать, — сказал господин Цицерон, коротко кивнув. Лицо его под неопрятной копной листьев было сурово и печально.

— Итак, по вашим словам, все шестеро братьев пропали где-то на полпути к финалу. Они последние в роду; не предлагаете же вы мне отправить в спасательную экспедицию их бедную мать, правда?

— Что вы, магистр, конечно нет, — ответил Цицерон, — но ведь они не самые последние в роду. Остался еще один, седьмой, брат, самый младший в семействе Верных Сердец, мальчик по имени Том, которому очень скоро… — эльф посмотрел на стенные часы, — исполнится ровно двенадцать.

— Вы хотите сказать, что наше Бюро будет вынуждено послать в опасное путешествие двенадцатилетнего мальчика?

— К сожалению, другого выхода у нас нет, — развел руками Цицерон. — Набросайте письмо для немедленной доставки.

— Если ему только двенадцать, он еще ничему не обучен! — воскликнул магистр.

— За Томом — разумеется, весьма осторожно — наблюдал один мой младший родственник по имени Хохоток Браунфилд. Он следил за всем происходящим в доме семейства Верных Сердец, уже несколько месяцев оценивал способности юного Тома, и они произвели на него самое благоприятное впечатление. Когда я сегодня узнал о случившемся, то решил сразу отправиться к вам. И хотя и сам юный Хохоток пока не испытал свои силы на нашем поприще, я бы предложил, магистр, поручить ему тайно опекать Тома на этом пути и следовать за ним через огонь, воду и медные трубы.

— Как это будет сделано? — спросил магистр.

— При помощи небольшого маскировочного колдовства, — ответил Цицерон. — Том даже не заподозрит, что за ним наблюдают, и, конечно, ему не будут помогать открыто.

— Мы поручили Ормстону сочинить эти шесть новых сказок, — проговорил магистр и спрятал лицо в ладонях. — В последнее время он очень изменился, а мы по глупости ему доверились. Его заносчивость — это приговор нам всем. Отлично, я сейчас же составлю письмо юному Томасу Верное Сердце. Немедленно сообщите вашему родственнику Хохотку о возлагаемых на него обязанностях. Ах, право, ему тоже понадобится отвага. Как и всем нам.

Старый мудрый господин Цицерон Браунфилд скорбно кивнул в знак согласия.

Глава 8 Восточные Леса, несколько позднее

Сладко посапывая в теплой постели под пуховыми одеялами, Том Верное Сердце и не подозревал, что в эти самые минуты записывают на бумаге, кладут в конверт и запечатывают его судьбу. Где-то в глухой чащобе старый мудрый Цицерон Браунфилд и его юный родственник Хохоток снова пустились в путь. Им нужно было доставить срочную почту, самую срочную и важную в их жизни. Письмо лежало в сумке у Хохотка — срочное и личное письмо от самого магистра Бюро Историй, написанное его собственной рукой. Пока они молча скользили по тайным лесным тропинкам, лег первый снег. Где-то тявкнула лиса, но Хохотка это больше не тревожило.

Они добрались до домика на опушке; вид у него был уютный и гостеприимный. В доме было, как всегда, тихо, из трубы шел дымок, над крыльцом горел фонарик, а в одном из окошек под крышей теплился огонек свечи.

— Дом семейства Верных Сердец, — шепнул молодой эльф, закутываясь в черный плащ. Его неожиданно зазнобило.

— Брр! Что-то Джек-Мороз решил сегодня задержаться на работе попозже, — заметил Цицерон. — Дай-ка письмо, малыш Хохоток, а сам подожди меня здесь. Я мигом вернусь.

Младший эльф остался в тени деревьев, а старый Цицерон бесшумно перебежал дорогу и растворился в темноте дома. Вскоре он вернулся.

— К сожалению, малыш, тебе пора, — сказал Цицерон.

— Знаю, я готов, — храбро ответил Хохоток. — Когда я смотрел на этот дом в прошлый раз, то холод меня так и пробирал, а сейчас мне в два раза холоднее.

— Да, и меня тоже познабливает, — сказал Цицерон. — Видишь ли, у нас, эльфов, на такие вещи чутье. Это бессрочное поручение, и тебе придется пробыть заколдованным, возможно, довольно долго. Держись как можно ближе к Тому. Это означает, что ты должен поступать по обстоятельствам, всегда оставаясь целиком и полностью под действием маскировочного заклятия. Это будет нелегко. Тебе придется набраться храбрости, юный Хохоток, самой настоящей храбрости. Мы в тебя верим.

Они обменялись крепким рукопожатием и, коротко обнявшись, попрощались. Цицерон, не оборачиваясь, поспешил обратно в чащобу по тайным тропинкам. Хохоток направился по снежному полю наблюдать за домиком и дожидаться утра, а с ним и восхитительного мига превращения.

Глава 9 Первые следы на снегу

Утро дня рождения Тома, половина седьмого.

Всю ночь шел сильный снег. Том поднялся и оделся очень рано. Он ужасно волновался: ведь наконец-то и в самом деле настал его двенадцатый день рождения! Волновался Том еще и потому, что, как и ожидалось, выпал снег. Земля за окном покрылась толстым зимним одеялом. Том надел самую теплую одежду, пристегнул игрушечный меч в кожаных ножнах, схватил деревянный щит и тихонько прокрался в кухню. Нигде не было видно никаких подарков. А он-то надеялся, что получит в этот особенный день настоящий клинок, геройский меч… Мама, наверное, еще спит. Он вышел в сад, преображенный снегом. Свежий снежок, в самый раз для…

…первых следов.

Сначала Том просто ходил кругами. Он оставил много-много глубоких хрустких следов, а потом вытащил из-под геройской рубахи маленький каучуковый мячик. Каждое утро Том учился его ловить. Он бросал мячик в стену дома или в самый верх забора. Он мечтал поймать его сто раз подряд, не уронив. И дошел до восьмидесяти. Он менял руки, ловил только левой, пропускал мячик под поднятой ногой, а иногда нырял за ним и старался поймать мячик над самой землей. Братья говорили, это развивает реакцию.

Потом он вытащил из ножен деревянный меч. Подержал его в вытянутых перед собой руках, проделал несколько выпадов. Он рассекал и пронзал воображаемых злых рыцарей или кошмарных великанов. Том достаточно часто видел, как тренируются его братья, чтобы понять, как наносить удары. Воинский кодекс чести был суров, и любые схватки и поединки подчинялись строжайшим правилам. Сначала Том поклонился, выказывая уважение к врагу. Затем он направил острие меча на забор, на котором уже давно нарисовал кое-какие мишени. Там были очерченные осыпавшимся мелом фигуры рыцарей в доспехах, хобгоблинов, черных магов и троллей. Том снова поднял меч, почти прижав его к носу. А потом прошептал фамильный девиз, как всегда делали братья: «С верностью в сердце». Затем он обеими руками очень быстро опустил игрушечный меч. Раздался громкий стук дерева о дерево. Стук эхом отдался в лесу. Он вспугнул стайку птиц, которые разлетелись, встревоженно гомоня и щебеча. Потом кругом снова стало очень тихо.

Том сунул меч в ножны и взглянул в темно-серое небо. Оттуда еще падали колючие снежинки, оседая на ветках над головой. Тут Том заметил присевшего на флюгер крупного черного ворона. Отличная мишень! Том быстренько сгреб горсточку снега и слепил увесистый снежок. И тут ворон — внезапно и без предупреждения, как будто только и дожидался, когда на него обратят внимание, — что-то сказал.

Том недоверчиво уставился на птицу. Ворон встряхнулся, распушил перья и минутку посидел на флюгере, слегка покачиваясь. А потом снова заговорил. Том уронил снежок. Он глядел на птицу, а птица склонила голову набок и глядела на него.

— Что-что? — изумленно спросил Том.

— Кар-кар, — заявила птица, словно издеваясь, и снова уставилась на него глазками-бусинками.

— Нет, ты еще что-то сказал, человеческим языком, ты что-то мне говорил!

— Кар, — упорствовал ворон.

— Да нет, ты словами говорил! Кажется… «бодяга», — сказал Том.

— Я говорю, тебе понадобится отвага, Том, — ответил ворон, и эти слова прозвучали, словно дружеский шепот над самым ухом.

Потом ворон взлетел и сделал круг над домом, лениво хлопая крыльями в морозном воздухе. Том глядел на него, не отрываясь. Он не верил своим ушам. Ворон разговаривал, причем разговаривал с ним, Томом Верное Сердце. О таком он только слышал в рассказах братьев и еще читал в книжках. Он сию секунду сам, своими ушами и глазами слышал и видел… ну да, ВОЛШЕБСТВО. Сегодня Тому исполняется двенадцать лет, и вот с ним произошло наконец что-то интересное. Он побежал в дом.

— Мама! Мама! — закричал Том, задыхаясь от волнения. — Представляешь, со мной сейчас в саду разговаривал ворон, правда-правда, разговаривал человеческим языком! — Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и ворвался в мамину комнату. — Мама! — повторил он, так разволновавшись и запыхавшись, что слова отталкивали друг друга, спеша поскорее выбраться. — На крыше в снегу сидел большой черный ворон, и он говорил со мной человеческим языком! Наконец-то, наконец-то и со мной случилось малюсенькое волшебство! — Тут Том умолк. На стене тихонько тикали ходики с кукушкой. Это была уютная комната, и в ней пахло лавандой.

— Как ты рано встал, — сказала наконец мама, садясь в постели и протирая глаза. — С днем рождения, Том, — улыбнулась она.

— Мама! — повторил Том. — Со мной в саду разговаривал ворон, такой большой и черный. Со мной, со мной! — Том ткнул себя в грудь пальцем.

— Не волнуйся так, — сказала мама. — Конечно, Том, ведь сегодня тебе исполняется двенадцать. В нашей семье самое интересное с человеком начинает происходить именно с этого возраста. Ох, только посмотри, какой снег, а дров принести некому, кроме твоей бедной старой матушки.

— Я сейчас принесу, мама, не беспокойся! — горячо ответил Том.

— Я знаю, ты все можешь, мой мальчик, но на самом деле меня заботят не дрова. — Мама покачала головой. — Наверное, твои братья еще не показывались? — устало спросила она. — Мой бедный маленький Том, я так молилась, чтобы они вернулись сегодня утром. Ну ничего, мы постараемся устроить веселый праздничный завтрак, даже если нас только двое.

Она запахнулась в теплый халат, и они вместе спустились в кухню.

Том сидел за большим кухонным столом. Кругом стояли пустые стулья и пустые тарелки. Именно этим утром они казались особенно пустыми и никому не нужными. Том надеялся, что ему скоро подарят хороший подарок или хотя бы корону именинника — тогда станет хоть чуточку веселее.

Все его братья ушли и не вернулись. Они далеко, в гуще сказочных приключений, они играют героев и принцев, и вообще… Все они дали честное слово вернуться к сегодняшнему дню. И ни один не сдержал обещания. Это самый важный день рождения Тома, но они так заняты своими королевскими делами, так увлеклись. Это нечестно. Том прикусил губу, отчаянно сдерживая непрошеные слезы. Он так хотел, чтобы братья были здесь. Том притих и стал слушать, как мама бодро напевает себе под нос, пока готовит завтрак.

Том съел свою праздничную кашу — густую, нежную, сдобренную медом. Мама принесла ему маленькую корону из золотого картона, специально для праздничных завтраков, и он надел ее перед едой.

— Знаешь, Том, я боюсь, что они попали в беду, — сказала мама. — Теперь я в этом уверена.

Она подошла к плите и налила себе большую утешительную кружку чая.

— Мальчики уже большие и храбрые, они умны и решительны, но в мире есть столько такого… — И мама покачала головой, взглянула в окно и поежилась.

«Она имеет в виду черную магию. Такое вполне может быть», — подумал Том.

И вот тут-то он и увидел письмо. Письмо было прислонено к пивной кружке, которая стояла на столе прямо перед ним. Как же он раньше его не заметил?

— Смотри, мам, открытка с днем рождения, — сказал Том и потянулся к конверту. Это был красивый, большой, продолговатый конверт, сделанный из дорогого плотного кремового пергамента.

— Вряд ли это откры… — начала было мама. Она вся помертвела от уверенности в том, что означает этот конверт, но Том перебил ее, не успела она договорить.

— Ой, мам, это и вправду мне! — закричал он.

Том прочитал аккуратную жирную черную надпись вверху конверта. Она гласила: «От магистра Бюро Историй. Совершенно секретно, только в собственные руки». Ниже еще жирнее значилось: «Томасу Верное Сердце, эсквайру».

Том дважды медленно прочитал надпись. Там, без всяких сомнений, стояло «Томасу», а не «Джеку». Это было письмо ему, именно ему и никому другому.

Он некоторое время подержал конверт в руках, взвешивая. Внутри, похоже, была целая кипа бумаги. Мама с тревогой смотрела на сына, опустив уголки рта, и на лице у нее была тревога и печаль — и даже страх. В этом конверте могли быть ужасные вести, такие вести, каких лучше и не знать.

Мама Тома отвернулась и стала смотреть в окно. Она увидела ворона. Тот устроился в саду, и по тому, как он глядел на дом, мама сразу поняла, что это, наверно, и есть тот самый ворон, который разговаривал с Томом. Большая птица была совсем не зловещей, она выглядела так, словно она просто наблюдает и ждет, будто приятель Тома, который забежал к нему в гости поиграть в саду. Мама подняла руку и помахала птице; ей казалось, что хоть это и глупо, но помахать нужно. В ответ птица коротко поклонилась, и мама закрыла глаза и перевела дух. Отлично, значит, именно так это и бывает. Она повернулась обратно, а Том тем временем разорвал наконец конверт и развернул послание.

Глава 10 Начинается новая сказка

Половина восьмого утра.

Дорогой Том Верное Сердце, — прочитал Том. — Я как магистр Бюро Историй желаю тебе счастливого дня рождения. Это письмо я пишу лично, в своем кабинете. Содержание его секретно и касается только тебя одного. Тебе поручается немедленно отправиться в Страну Сказок и войти в нее через Северные Ворота в качестве сказочного героя. Твоей задачей будет выяснить, почему твои братья Жак, Жако, Джейк, Джексон, Джеки и Джек Верное Сердце не сумели довести до финала порученные им сюжеты, а также по возможности выяснить, что с ними случилось. Бюро опасается, что некий мятежный сочинитель по неясной причине решил причинить твоим братьям вред. Рассказывая все это, я хочу не встревожить тебя, а объяснить, почему положение дел представляется мне настолько исключительным. Такое случается впервые.

Вероятно, в ходе экспедиции тебе придется столкнуться с опасностями и/или трудностями. Как тебе должно быть известно, в ворота Страны Сказок может войти лишь член семейства Верных Сердец и лишь по делам своей сказки. Чтобы добиться успеха, тебе придется заручиться всей отвагой, какая только есть в семействе Верных Сердец. К этому письму приложены копии писем, которые получил каждый из твоих братьев, со всеми указаниями и предписаниями. Это поможет тебе составить общее представление о том, какого рода сюжеты твои братья так отважно развивали. Прилагаю также карту, экземпляр Свода Законов Страны Сказок и пропуск за моей подписью, который позволит тебе войти в Страну Сказок через любые ворота. Желаю тебе благополучного геройского пути и молюсь за то, чтобы всех нас в этой сказке ждал хороший конец.

Том развернул следующий лист. Это был экземпляр Свода Законов Страны Сказок.

СВОД ЗАКОНОВ СТРАНЫ СКАЗОК

Одобрен Комитетом Бюро Историй.

Заверен подписью первого магистра.

1. Настоящим учреждается Страна Сказок — страна радости и волшебства, а также мифов, басен, притч, легенд, анекдотов, побасенок, нелепиц, песенок, стихов и приключений. Страна Сказок создается на средства всех и каждого для всех и каждого.

2. Страна Сказок располагается на территории лесов и других земель, указанных на прилагаемой карте.

3. Попасть в Страну Сказок можно через ворота, расположенные на севере, юге, востоке и западе.

4. Развивать сказочные сюжеты позволяется только членам семей сказочных героев и только при исполнении подлинно геройских поручений.

5. Бюро Историй управляет Страной Сказок, а также обеспечивает содержание и должное состояние всех персонажей, актеров, реквизита и бутафории — в том числе заколдованных домиков, бобовых стеблей, замков, троллей, людоедов, неконтролируемых выбросов магии и т. д. и т. п.

6. Бюро Историй подбирает сказочных героев.

7. Сказочные герои обязаны развивать сюжеты и участвовать в приключениях, определяемых Бюро.

8. Актеры и персонажи в пределах Страны Сказок обязаны на протяжении всей сказки оставаться в указанном образе, соглашаться с тем, как сказочный герой развивает сюжет/сказку, и позволять ему это делать.

9. Сказочному герою позволяется довести сюжет до финала самолично, без всякой сторонней помощи и вмешательства.

10. Сказочный герой может выступать на протяжении сказки в любом количестве обличий и под видом любого количества персонажей согласно условиям соглашений, обозначенных в письмах, которые составляет и доставляет Бюро и/или его сотрудники (эльфы и т. д.).

11. Ход сюжета излагается в нескольких письмах и подсказках, открытых для толкования по разумению каждого сказочного героя.

12. При необходимости используются различные тайные механизмы мироздания, а также эльфы и их волшебство.

13. Достигнув финала, сказочный герой возвращается и докладывает обо всем произошедшем комитету Бюро.

14. Затем, по прошествии определенного времени, Бюро публикует законченную сказку в виде книги, которую может приобрести по доступной цене и прочитать всякий желающий.

15. Все решения сказочного героя являются окончательными и бесповоротными.

16. Сказки должны и будут процветать и радовать читателей во все времена и в любом виде.

Том протянул письмо магистра маме. Ему казалось, что если она его прочитает, ничего страшного не случится: она ведь тоже Верное Сердце. Мама прочитала письмо и покачала головой.

— Так я и знала, — сказала она. — Сердцем чувствовала.

— Мам, оно же не мне, правда? Разве мне может прийти такое письмо? Наверное, в Бюро ошиблись…

— Нет, Том, это не ошибка. Магистр Бюро Историй не ошибается. Он хочет, чтобы ты отправился в путь, причем немедленно. Он знает, что с твоими братьями могла случиться беда. Том, мне страшно, мне по-настоящему страшно! — Она крепко прижала к себе Тома и даже немножко заплакала.

Том отстранился.

— Я пойду, — сказал он. — Я их найду. Сначала пойду к Северным Воротам. Это ведь не так уж сложно, правда? — с опаской спросил Том. — Слушай, мама, а может, это письмо — часть какого-то сюрприза, который мне устроили на день рождения? Может, это игра, испытание, тренировка, ну да, маленькое учебное приключение, которое мне устроил магистр Бюро Историй, а может, и братья, да? Это первая ступень обучения на настоящего сказочного героя. Теперь-то они увидят, какой я храбрый и находчивый!

— Остается только надеяться, что все так и есть, — сказала мама. — Только, по-моему, письмо, к сожалению, самое настоящее и это никакая не не игра.

— Наверное, они сидят где-нибудь у дороги — в двух шагах к северу. Вот будет весело! — воскликнул Том с натянутой храброй улыбкой на лице.

— Том, теперь вся надежда на тебя, — тихо сказала мама. — Я понимаю, тебе кажется, что так нечестно, ведь сегодня у тебя день рождения, тебе всего двенадцать и вообще, но вы, молодой человек, Верное Сердце до мозга костей, а Верные Сердца не сдаются, да, малыш Томми?

— Конечно, не сдаются, мама. Тогда я пойду, и пойду прямо сейчас. Я покажу, на что способен!

Мама неохотно собирала все необходимое отважному сказочному герою в его приключениях. Она взяла дубовый посох, покороче и полегче прочих, как раз для худенького мальчика вроде Тома. Разыскала в комоде последний оставшийся платок с фирменным узором «Верное Сердце». Расстелила его на столе. Маме было трудно сдерживаться и не плакать, ведь она хранила этот новенький платок до того времени, когда Том всему научится и будет готов к своей первой настоящей сказке. Маме и в страшном сне не могло присниться, что она будет готовить Тому первый геройский узелок так скоро и при таких обстоятельствах. Она выпрямилась, глубоко вздохнула и принесла черный ржаной хлеб, сыр, вареную сосиску, чернослив, орехи и яблоко. Еще мама положила в узелок несколько свечек и спички. Она машинально вытащила из буфета каменную бутылку крепкого эля и искоса взглянула на Тома, который как раз на секунду отвернулся, глядя в окно на снег. Она увидела, какой он маленький и хрупкий, — а еще эти узенькие плечи и дурацкая шевелюра, — и убрала эль обратно в буфет. В уголке на полке нашлось кое-что получше — бутылочка домашнего имбирного пива, и мама положила в узелок ее вместо фляжки с элем.

Она завернула припасы в платок и крепко-накрепко привязала узелок к посоху. Том нашел свою лучшую пару сапог; они были не совсем семимильные, но тоже годились. Он взял с вешалки щит, застегнул доверху теплую куртку — и сборы закончились. Том немного постоял в тихой кухне.

— Мама, мне уже двенадцать лет. Я уже взрослый, правда, честное слово, — сказал он. — Я разберусь, что там случилось. И всем-всем покажу, что мне это по силам, только подожди. Я приведу братьев домой живыми и невредимыми, обязательно приведу, мама!

Мысль о том, чтобы отправиться в путь одному, покинуть уютный дворик за садовой калиткой и выйти в неведомый мир, полный злых серых волков, и эльфов, и опасностей, и превращений, и настоящих приключений, по-прежнему пугала его. До сих пор приключения приключались только у него в голове, в его уютном и безопасном дворике. Биться ему приходилось только с воображаемыми врагами и чудищами, и в руках у него был игрушечный меч. Но в глубине души Том чувствовал себя сильным и готовым ко всему. Там таился непочатый источник отваги Верного Сердца.

— Сынок, держи карту и письма при себе и смотри не пропусти других писем и подсказок, — посоветовала мама. — Так обычно и бывает, Том: все необходимое узнаешь уже в пути.

Тому надо было войти в Северные Ворота. Они вели в горы, которые будут покрыты снегом и льдом, а в горах полно белых медведей, троллей, гномов и косматых хобгоблинов. Том взял узелок, подошел к двери и открыл ее. Мир снаружи был очень-очень тихий и необычайно яркий — весь свет отражался от хрусткого снега. Том вышел на крыльцо.

— Не простудись, Том, и будь очень осторожен, — сказала мама.

— Хорошо, мама.

— А когда разыщешь своих братцев, задай им, пожалуйста, по первое число за то, что опоздали к тебе на день рождения, — сказала мама и хмыкнула.

— Конечно, мам, обязательно, я скоро вернусь.

— Знаешь, мог бы и поцеловать маму на прощание.

Том вернулся и обнял маму. Она поцеловала его в кудрявую растрепанную макушку.

— Мама, не волнуйся, я скоро вернусь. Не успеет ягненок два раза хвостиком махнуть, — пообещал Том.

Он повернулся, подошел к калитке и помедлил, положив руку на холодный железный засов. Что-то его беспокоило. Что-то, что ему сказали совсем недавно. Мысль о том, что ему сказали, выползла откуда-то из глубины, и теперь лес кругом внезапно показался ему куда более мрачным и опасным. Что же это было? Ах да.

Ворон! Да, он сегодня с ним разговаривал, но о чем? Ворон о чем-то его предупредил, подал ему знак. А Том от волнения и удивления все перезабыл. Он посмотрел в сад и на крышу — нет ли где-нибудь большой черной птицы, — но ворон уже улетел.

«Тебе понадобится отвага» — вот что сказал ворон. Отвага. Значит, Тому придется столкнуться с невзгодами и опасностями, а он боится невзгод и боится опасностей. Но они все равно на пороге, они грозят и ему и братьям. Выбора у Тома нет, зато понятно, куда идти и как поступать, и жалеть можно лишь об одном — помочь ему некому и придется все делать самому.

Тебе понадобится отвага.

Он обернулся, в последний раз храбро улыбнулся маме, помахал ей рукой, прерывисто вздохнул, отворил калитку и вышел.

Мама смотрела, как он медленно шагает по глубокому снегу. Но ведь каждое большое приключение, подумала она, начинается с маленького шага. Прежде чем притворить дверь, она посмотрела, как Том скрывается за поворотом опустевшей дороги, и еще минутку постояла в холодной утренней тишине.

— Мах-мах, — проговорила она и дважды махнула рукой, как будто хвостиком ягненка, но, хотя она подождала еще минуту, Том не вернулся.

КАРТИНКА