Томительный смех

Глава 10

– Черт! – Слово отозвалось в тишине комнаты и эхом вернулось к нему с язвительной насмешкой. Коулби заскрежетал зубами и в третий раз с тех пор, как лег спать, ударил кулаком по подушке, словно она была виновата в том, что он не мог угомониться.

Коулби громко застонал и уткнулся лицом в подушку. И зачем он только не велел ей опять поменять номер телефона? Сейчас ему хотелось только одного: встать, одеться и пойти к себе домой. Этого было бы недостаточно, чтобы избавиться от назойливых мыслей о Лорен, но знать, что она здесь, в нескольких ярдах от него, и он не может к ней прикоснуться, было сущей пыткой.

Хруст, как будто кто-то утаптывал опавшую листву, отвлек его от назойливых мыслей. Инстинктивно Коулби замер, напряженно вслушиваясь, пытаясь определить другие звуки, которые, казалось, раздавались где-то между его спальней и спальней Лорен.

Весь напрягшись, едва осмеливаясь дышать, Коулби встал с кровати, надел брюки и, крадучись, ступая по полу босыми ногами, вышел из спальни. Он не мог рисковать и поэтому не включил свет. Ведь Лорен, возможно, впервые за последние недели, спокойно заснула. Стараясь не шуметь и не налетать на мебель, чтобы не разбудить ее, он вынужден был положиться на свою память.

На кухне была боковая дверь в гараж. Как из большинства гаражей, через боковую дверь можно выйти во двор за домом. Коулби зло усмехнулся. Он решил обойти вокруг дома, подойти к незваному гостю сзади и не дать ему возможности сбежать. Передвигаясь исключительно интуитивно, он безошибочно направился на кухню и выбрался во двор без малейшего шума.

Беспокойные ночи, которые Лорен вынуждена была провести без сна в последнее время, сделали свое дело. Она спала, свернувшись клубочком на второй подушке. Ее первая подушка была уже давно сброшена и лежала на полу.

Какой-то грохот испугал ее во сне. Лорен мгновенно проснулась. Ее обостренные чувства были начеку, тело готово к отпору, хотя сердце колотилось от страха, глаза напряженно вглядывались в темноту и лихорадочно осматривали комнату, опасаясь обнаружить незваного гостя, готового наброситься на нее. Но никого не было видно.

Что происходит! Чтo ее разбудило? Собрав все свое мужество и вспомнив, что в соседней комнате спит Коулби, Лорен решила все осмотреть. Она так хорошо знала свой дом, что спокойно двигалась в темноте. Когда Лорен вошла в гостиную, она машинально прихватила с собой солдатика из папье-маше. Его кто-то подарил ей, чтобы она пользовалась им в качестве задвижки для двери, но этой ночью он мог бы послужить ей и как оружие. Солдатик был небольшим, но в случае необходимости годился как оружие обороны.

Лорен вспомнила, что перед сном заперла парадную дверь на задвижку, но не была точно уверена, закрыла ли она на ключ дверь в кухне. Боясь, что на кухне на нее могут напасть, и в то же время зная, что должна проверить, закрыта ли дверь, Лорен постояла в сомнении около коммутатора. Она хотела броситься назад в свою спальню, в эту относительно безопасную комнату. Но, зная, что не должна этого делать, Лорен все же пошла на кухню, а там сразу же направилась к двери, ведущей в гараж. Как она и предполагала, дверь была приоткрыта.

И кто-то входил в нее!

Лорен не могла сказать, почему она не развернулась и не бросилась наутек спасать свою драгоценную жизнь. Что ж, если уж незваный гость зайдет в комнату, она мобилизует все свои силы и ударит его солдатиком прямо в лицо. Так все и произошло. Лорен застала предполагаемого взломщика врасплох и ударила его так, что он зашатался.

Издав громкое «Умф!», размахивая в воздухе руками и не находя, за что бы зацепиться, громила стал падать. Лорен отступила назад и дала ему возможность свалиться на пол, а затем включила свет, чтобы посмотреть, кого же она ударила.

Коулби?

Он был на полу. Выражение его лица было очень забавным. Лорен пыталась не рассмеяться, потому что Коулби не оценил бы ее юмора. Но она была не в состоянии контролировать истерический хохот, который охватил ее.

И прежде бывало так, что Коулби сбивали с ног. Но чтобы это был человек полулегкого веса? Нет, никогда! Коулби смягчил падение руками, поэтому его единственной травмой была уязвленная гордость. А тут еще она со своим бурным весельем, подумал он, украдкой бросая сердитый взгляд на Лорен. Она одной рукой держалась за живот, словно тот болел, – возможно, так оно и было, – а другой рукой прикрывала рот, пытаясь сдержать смех. Но все было тщетно. Ее плечи, как и все тело, сотрясались от смеха.

А что за тело! Он не в силах был отвести взгляда, жадно прослеживая линию стройного тела, упиваясь плавностью форм твердых молодых грудок, изгибом тонкой талии, прекрасной округлостью бедер. Она была одета в короткую черную прозрачную ночную рубашку с доходящим до середины бедра вырезом, украшенным фестонами. Ее белокурые волосы были ото сна взъерошены и мерцали при свете. Лорен была само воплощение чувственности.

Он понял, что страстно желает ее. Но, вспомнив об унижении, которое он испытал от ее удара, рассвирепел сам на себя за слабость.

– Ты действительно получила от этого удовольствие? – спросил он сердито, опершись на локоть и повернувшись на бок, чтобы скрыть вполне заметное сексуальное возбуждение.

Лорен поджала губы, пытаясь сдержать себя, но все было бесполезно.

– Если бы ты мог видеть выражение своего лица, ты бы тоже рассмеялся, – прыснула она, с такой жадностью вдыхая воздух между словами, словно ее легким не хватало кислорода.

Коулби не смог больше сердиться на нее.

– Для такой хулиганки, как ты, малышка, у тебя, конечно, сильный, но подлый удар, – проворчал он и встал на ноги.

Лорен заметила розовый кровоподтек, проходящий через все его лицо и похожий по форме на спину солдатика, которого она держала в руках.

– Следовало бы предупредить, что ты собираешься выйти из дома да еще крадучись, – парировала она, опять еле удерживаясь от смеха.

Казалось, что Коулби больше на нее не сердится, но он даже не улыбался.

– Я не крался! Она пожала плечом.

– Не делай из меня дуру!

Он шагнул вперед, а она отступила назад.

– Ты меня боишься. Лори? – усмехнулся он мягким, бархатным голосом.

Коулби подошел ближе и улыбнулся дьявольской улыбкой. Лорен отступила назад еще на один шаг.

– Лори?

– Да?

Еще один шаг, и она оказалась прижатой к холодильнику. Лорен вздрогнула, так как почувствовала кожей холод хромированной ручки. В руках она нервозно вертела солдатика. Это ее движение привлекло внимание Коулби.

– Размахиваешь своим оружием в знак предупреждения?

Он бросил взгляд на кисть ее руки и обратил внимание на солдатика с превосходно сделанными чертами лица и искусно выполненными деталями ярко-синей формы армии Штатов.

Лорен с трудом проглотила слюну.

– Впечатляет, не правда ли? – мягко иронизировала она, поглядывая вниз на свое «оружие».

Солдатик был восемнадцати дюймов в высоту и достаточно тяжелый, чтобы оглушить даже такого громилу, как Коулби. Лорен застала Коулби врасплох и только поэтому сбила его с ног.

Он потянулся к солдатику, но Лорен убрала его за спину. Коулби мягко засмеялся.

– Можно подумать, что ты очень озабочена сохранением своей добродетели, – заметил он, проскальзывая двумя пальцами под тонкую полоску материи на ее правом плече, и потянул за нее.

– Послушай, эта детская игрушка не оружие против мужчины, настроенного так же решительно, как сейчас я.

– О, о! – Лорен нервно прокашлялась. Только сейчас она сообразила, что, поспешив скорее добраться до двери на кухне, чтобы обезопасить себя от предполагаемого непрошеного гостя, она забыла надеть халат. Взгляд Коулби говорил ей, что лучше было бы вспомнить о халате и надеть его.

Лорен попыталась увильнуть.

– Вы слишком джентльмен, чтобы воспользоваться подобной ситуацией.

– Я?

Одна бровь у Коулби поднялась вверх.

– А разве нет? – робко спросила она. Коулби пожал плечами.

– Думаю, что я и то и другое, – пробормотал он, наступая на нее. – Да, я мужчина, но я ласковый.. Очень, очень ласковый.

Его руки скользнули вокруг ее тела, неумолимо притягивая ее к нему. Его голова медленно опустилась, рот нежно соединился с теплотой и сладостью ее губ.

Лорен быстро соображала, что же ей делать с солдатиком. Затем все ее мысли улетучились. От ласки Коулби у нее по всему телу пробежали мурашки. Между нежными, легкими и страстными поцелуями Коулби говорил ей, как она прекрасна и как сильно он ее желает. Медленно его губы переходили от одного уголка ее рта к другому, при этом кончик его языка подразнивал и возбуждал Лорен до тех пор, пока она не почувствовала, будто стала сгустком трепещущих и дрожащих нервов.

Он дернул изо всех сил завязки ее рубашки и, не встретив сопротивления, медленно убрал их с ее плеч, при этом они соскользнули вниз ей на руки. Ее кожа казалась наэлектризованной, когда его пальцы стали слегка поглаживать ее руки. Немного отстранив ее от себя, он дал возможность рубашке соскользнуть и упасть на пол.

Лорен стояла неподвижно, ее ноги укутал черный шифон. Она подняла на Коулби томные глаза, когда он отступил назад, чтобы оглядеть ее всю с головы до ног.

– Боже, ведь ты красавица!

Руки, которые страстно хотели почувствовать шелковистую теплоту ее кожи, легли ей на плечи, и он нежно, но настойчиво привлек ее к себе. Он держал ее так, пока его губы не нашли опять ее рот, более настойчиво, чем прежде, пробуя увлажненную, медовую пещеру волнующей настойчивостью своего языка.

Лорен задрожала, когда ее груди задели приятную шершавость жестких волос на его груди. Она прижалась еще теснее, настоятельно ища облегчения постоянной ноющей боли, которая охватила весь низ живота и бедер. Руки Лорен проскользнули между ней и Коулби, плавно двинулись по его груди, вызывая в ней приятное возбуждение. Она почувствовала, что от ее прикосновений он весь задрожал.

– Ах-х-х-х! – раздался шепот над ее плечом, а затем он окунул лицо в беспорядок ее шелковистых волос, при этом требовательные руки небрежно соскользнули на гладкую округлость ее ягодиц. Со стоном он подхватил ее на руки. По дороге между кухней и спальней он говорил ей о том, как любит ее тело, волосы, улыбку, ее хрипловатый голос. Зажав зубами ее нижнюю губу, он пробормотал, что она заставляет его почувствовать себя так, как чувствует себя юнец с его первой девушкой.

– А ты можешь такое припомнить? – поддразнила Лорен почти беззвучным шепотом.

Коулби засмеялся, привлекая ее к себе, целуя ее долго и крепко. Он вместе с ней, все еще прижимающейся к его груди, медленно опустился на постель, словно боялся причинить ей боль или не хотел расставаться. Он очень медленно опустил ее в центр кровати, а затем растянулся подле нее.

– Я люблю тебя, Коулби, – призналась она, поглаживая пальцами его лоб, проводя ими вниз по щекам и подзадоривая его пыл, а взглядом следила за его реакцией.

Что-то вспыхнуло в его глазах, что-то такое, что опалило ее предчувствием и заставило всю затрепетать. Сбитая с толку, напуганная, Лорен окинула взглядом его лицо. Ее смущение еще больше усилилось, когда она заметила раскаяние в его глазах.

– Прежде, чем мы продолжим, я должен тебе кое-что сказать, Лорен. Она проглотила слюну.

– У тебя что, где-нибудь спрятана жена и пятеро детей?

В его улыбке не было ни юмора, ни теплоты. – Решительно ничего подобного. Но ты должна знать об Энн.

Лорен задержала дыхание и медленно выдохнула. Этого она не ожидала. И вдруг она испугалась. Она не хотела знать ни об Энн, ни об этой рыжеволосой из закусочной Данди, ни о тех безликих женщинах, которые могли быть у него в прошлом. Пряча необъяснимое ощущение робости за стремительно возникшей вспышкой гнева, она пробормотала:

– Ты выбрал для этого не лучшее время. Какого черта ты ждал до сих пор, чтобы рассказать мне о твоей дорогой Энн?

Сначала изумленный ее вспышкой, Коулби вдруг засмеялся.

– Она не моя дорогая Энн, моя дорогуша, моя малышка. – Он смотрел на нее нежными от любви глазами с такой же теплотой, какими были его поцелуи. – Я никогда не говорил «Я люблю тебя» ни одной из женщин и прежде, чем я смогу сказать это тебе, я должен объяснить кое-что относительно Энн.

– Ну что ж, объясняй!

Лорен закрыла глаза от внезапного приступа ревности, такого сильного, что даже вся съежилась. Что она делает? Почему она просто не прикажет ему оставить ее постель? «Потому что я люблю его».

Когда Коулби делал свои признания, единственное, что она уловила в его голосе, было раскаяние. Сожаление, что любовная связь с Энн Малруни, длившаяся год, оборвалась на печальной ноте. Его беспокоило, что Энн может затаить на него злобу, и он хотел от Лорен только понимания. Он должен снова увидеть Энн. Он не мог бы выполнить обязательства по отношению к Лорен, чувствуя, что с Энн Малруни связь не разорвана окончательно. Он ненавидел незавершенность.

– Я хотел, чтобы ты знала. И, если ты когда-либо узнаешь, что меня видели с ней, ты поймешь, почему я должен был увидеться с ней еще раз.

И это все? Лорен широко распахнула глаза, внимательно всматриваясь в черты его лица. Ее охватило страстное желание быть ближе к нему, слиться с ним воедино.

И он никогда не узнает, чего ей стоило сказать:

– Ну что ж, встречайся с ней еще раз, если ты должен, Коулби.

Он сгреб ее, благодарный за то, что она поняла его, счастливый потому, что для него во всех отношениях было очень важно доверие, и она одарила его этим доверием вместе со своей любовью. Покрывая нежными, легкими поцелуями все ее лицо, руками он изучал ее тело, медленно и искусно возбуждая ее до тех пор, пока, как ей показалось, по ее венам не растеклась огненная лава.

На секунду он отстранился от нее, чтобы снять брюки, и небрежно отшвырнул их на пол.

Рот, такой ласковый и нежный, коснулся ямочки на ее щеке, освежил ей лоб, спустился к линии маленького носика. Длинные, сильные пальцы заплетались в ее волосах, наслаждаясь их шелковистостью, подносили их ко рту. Тихо застонав, Лорен обвила его шею руками, поддерживая его голову, пока ее рот не слился с его, раскрытым навстречу ей и приглашающим исследовать ее язык. Их языки поддразнивали друг друга, овладевали друг другом, ласкали.

Его пальцы прокладывали себе пламенный путь по ее телу все ниже и ниже, задержавшись в покрове курчавых светлых волос, увенчивающих ее самое сокровенное женское естество. Он побудил ее раздвинуть бедра и так нежно поглаживал, что для Лорен это стало невыносимой пыткой. Она выгнула тело в его руках ему навстречу, слегка постанывая от наслаждения, которое расходилось от низа живота волнами по всему ее телу. Он продолжал ее ласкать, подводить к грани сумасшествия от пробудившейся в ней страсти.

– Коулби, пожалуйста, я не смогу еще это выдержать, – простонала она.

Его рот почти коснулся ее уха, и он прошептал:

– Я люблю тебя, Лорен, – и всем телом навалился на нее. – Боже, как я тебя люблю.

– Я люблю тебя, – выдохнула она, улыбаясь, и раскрыла свои бедра ему навстречу.

Коулби устремил всего себя глубоко внутрь и проникал все дальше. Когда он услышал ее резкий вздох, он замер. До этого момента он никогда не думал, что отсутствие физической близости в течение долгого периода времени может заставить женщину быть вновь похожей на девственницу, что она может испытывать боль во время проникновения в нее. И он вспомнил, что был, слава Богу, благоразумен.

– С тобой все в порядке? – прошептал он заботливо.

Она проглотила слюну.

– Через секунду все будет хорошо. Когда боль утихла, Лорен слегка сдвинулась под ним, вызывая вспышку чувств, которые пронзили его насквозь и заставили его тело вздрогнуть. Коулби крепко обнял Лорен. Его тело начало бешено сотрясаться, и наступил такой момент, когда и она задвигалась с ним вместе.

– Боже мой! – воскликнул он, потрясенный острым ощущением удовольствия, которое охватило его ум, сердце, половой член, заключенный внутри нее в теплую оболочку.

Затаив дыхание, конвульсивно сотрясаясь, Лорен вцепилась в него. Ритм их примитивного танца любви убыстрился. Она чувствовала себя так, словно они были захвачены врасплох штормовым морем и их смыло волной, которая никогда не достигнет далекого берега. Его рот осушал крошечные слезинки, возвестившие об ее оргазме, и он прижал ее к себе ближе, любя и успокаивая словами и нежными ласками до тех пор, пока ее волнение не утихло.

А затем медленно он начал снова двигаться, крепко удерживая ее и производя глубокие неистовые толчки до тех пор, пока уже не смог сдержать того содрогания, которое прорвалось через все его тело, и остановить ту огненную лаву, которая внезапно вырвалась из его чресел.

А после они лежали бок о бок, взявшись за руки, прижимаясь разгоряченными телами.

– Мне ужасно понравилось быть с тобой, – прошептал Коулби, уткнувшись носом ей в плечо.

– Тогда оставайся, – прожурчала она, прижимаясь к нему, положив стройную ножку ему на бедро.

– Навсегда, – пообещал он, подтягивая ее к себе ближе и покрывая поцелуем ей рот, чтобы запечатлеть это обещание на ее устах.

– Коулби, – прошептала она после долгого молчания, и он что-то промычал в ответ. – А что ты делал на улице?

– Я подумал, что услышал вора, – пробормотал он сонно, – но это был лишь плод моего возбужденного воображения.

– М-м-м-м.

Лорен прижалась еще теснее и, получив мучительно нежный поцелуй в бугорок ближе к ее рту, закрыла глаза и заснула.

Коулби разбудил ее перед рассветом. Небо по краям окрасилось в розовые тона, а по комнате через высокие, узкие окна по обеим сторонам кровати плясал переливчатый свет.

И когда они утолили свои ненасытные желания, он приподнялся на локте и посмотрел на нее.

– Мужчина может к этому привыкнуть, – сказал он, пробегая пальцами по ее улыбающемуся рту.

Впрочем, как обнаружила Лорен в последующие трое суток, может привыкнуть и женщина. Коулби ходил на работу и приходил к ней домой каждый вечер и к ней в постель каждую ночь. Лорен, уверяла себя, что наконец-то она нашла настоящее счастье. У нее было все: работа, которая доставляла ей удовольствие, и любовь мужчины, который неожиданно стал самым важным человеком в ее жизни.

В пятницу, когда после вкусного обеда, приготовленного вместе, они наслаждались, потягивая вино, Коулби откинулся на спинку стула и долго сидел так, напряженно уставясь на темно-красную жидкость в бокале.

Казалось, что он над чем-то размышляет. Неожиданно Лорен почувствовала спазм в желудке от какого-то неясного предчувствия. Она посмотрела на тарелки на столе, на наполовину наполненный вином графин, на корзинку с хлебом и остановила недоуменный взгляд на лице Коулби.

В чем дело? Она должна знать. Что бы там ни было, каким неприятным оно ни было бы, она должна знать. «Пожалуйста, очень прошу тебя, расскажи мне, – умоляла она молча. – Не отгораживайся от меня».

– Что? – Коулби посмотрел на Лорен, и она заметила, что в его глазах была отрешенность, как будто в своих мыслях он был далеко и вынужден был приложить усилие, чтобы вновь вернуться к ней. – Извини. – Его улыбка была горестной. – Я только что обдумывал, как сказать то, что, возможно, тебе не понравится.

Ее сердце затрепетало от страха. Неужели он опять встречался с Энн Малруни и сейчас ему тяжело сказать, что любовная связь с Лорен была всего лишь приятным промежуточным эпизодом? Она приготовилась услышать самое худшее.

– До сих пор ты был очень честен и откровенен со мной, – сказала она, сжимая руки в кулаки под столом. – Оставайся же таким и сейчас.

– Это был твой племянник, – сказал наконец Коулби и с тяжелым вздохом поставил бокал с вином на стол. – Дональд Рийан Хантер. – Под его спокойным тоном скрывалось негодование.

– Донни? – спросила потрясенная Лорен, моргая в замешательстве. – Какое отношение имеет ко всему Донни? К нам?

– Он тот, кто звонил тебе по телефону. Телефонная компания отследила все звонки, и все они были по телефону Хантеров.

– Я не могу в это поверить! – воскликнула Лорен, так сжав зубы, что у нее заболела челюсть. Но чем больше она думала об этом, тем более правдоподобным оно ей казалось. Она припомнила, какой интерес проявил Донни к ее коммутатору, как он пытался запомнить имена клиентов, которые пользовались Службой быстрого ответа. Не было ничего удивительного в том, что звонки опять возобновились, несмотря на новый номер телефона.

– Ух, я, кажется, могла бы его убить! – взорвалась Лорен, полная праведного гнева.

– В таком случае я мог бы арестовать тебя за групповое убийство, – поддразнил Коулби, при этом легкая улыбка согрела теплом золото его глаз. – Послушай, любовь моя, есть еще два молодых преступника. Приятели Донни, которым нечем больше заняться в свободное время, поэтому они присоединились к развлечению Донни.

Лорен ни разу не заметила какого-либо различия в голосе звонившего по телефону. Возможно, это произошло из-за того, что она не столько прислушивалась к звучанию голоса, как к тому, что говорили эти сопляки.

– Куда ты? – спросил Коулби, поскольку Лорен отошла от стола и направилась к двери.

– Позвонить Джин. Не думаешь ли ты, что я собираюсь позволить, чтобы Донни сошло это с рук? – Она заскрежетала зубами и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. В конце концов это не вина Коулби, что Донни изводил ее на протяжении многих недель. – И если она ничего не предпримет по этому поводу, я расскажу об этом Робу, а затем получу большое удовольствие, когда увижу, как этого сопляка размажут по стенке.

– Извини, малышка, но тебе не придется увидеть, как наказывают Донни и его приятелей. – Его рука, как змея обвила ее талию и задержала Лорен, когда она попыталась пройти мимо него. – Присядь, Лорен. Позволь мне сказать, что следует с ними сделать.

Лорен почувствовала, как страх холодной змеей шевелился в ее желудке.

– Что ты собираешься сделать с ним? – спросила она испуганно, пытаясь высвободить руку.

Его глаза широко раскрылись от удивления.

– Успокойся. Я не собираюсь схватить его и воспользоваться им в качестве учебной мишени для тренировки в стрельбе.

Было бы хорошо, если бы именно она схватила мальчишку и окунула его в кипящее масло, пока еще не прикоснулся к нему никто другой. Он покачал головой в изумлении. Это было не в первый раз, да, впрочем, и не в последний, когда он видел такую ее реакцию.

– Это стало делом полиции с того самого дня, когда ты подала жалобу, Лорен, – сказал он мягко и, увлекая ее вниз, усадил себе на колени и обвил руками. – Я знаю, тебе это не нравится, но это уже не твое дело.

– Что ты собираешься делать?

– Я собираюсь собрать твоих обидчиков вместе с их родителями и…

– О, нет! – Лорен резко развернулась к Коулби вся в панике. – Неужели ты не мог бы поговорить с глазу на глаз с Джин и Робом и сделать в деле пометку, что-то вроде «не подлежит разглашению»?

В этот момент Лорен могла думать только о том, как бы спасти сестру и зятя от того унизительного положения, в котором они окажутся, когда в их дом придет полиция, чтобы допросить их сына.

Коулби покачал головой.

– Он нарушил закон, Лорен. И он должен расплачиваться за свои поступки.

Коулби был непреклонен. Лорен спорила с ним, умоляла, уговаривала с помощью лести, но он стоял на своем. Мальчишки совершили преступление, и они должны ответить за свои поступки.

В полном отчаянии Лорен предложила компромисс.

– Пожалуйста, окажи мне любезность, Коулби. Я никогда больше не попрошу тебя ни о чем.

Когда он попытался заговорить, она прикрыла ему рот пальцами, вынуждая его замолчать.

– Я не прошу тебя не обращать внимания на то, что сделали Донни и его приятели. Я прошу только, чтобы ты встретился с Робом и Джин наедине и дал им возможность подготовиться к тому, что их ожидает. Я думаю только о том, как это отразится на Робе. Ведь он член муниципального совета города.

Морщинка пролегла чуть повыше ее носа. Джин будет переживать независимо от того, что случится дальше, но если бы Лорен смогла спасти репутацию Роба, она сделала бы для этого все от нее зависящее.

– Ты просишь, чтобы я встретился также и с другими родителями с глазу на глаз? – спросил Коулби с сомнением в голосе.

– Конечно!

Видя, как она решительно настроена, Коулби нехотя согласился.

– Твоя взяла. Я это сделаю. Ты можешь позвонить сестре и назначить им обоим встречу со мной.

Это прозвучало слишком холодно.

– Я попрошу Джин и Роба пообедать с нами в субботу вечером. Хорошо? Он кивнул в знак согласия.

– А теперь я должен сделать пару звонков по телефону.

Лорен почувствовала, что он уже не с ней, даже раньше, чем Коулби снял ее со своих колен. Она наблюдала за ним и видела, каким сконфуженным уходит он из кухни. Она не ожидала, что Кол будет прыгать от радости, но все было так, словно она попросила его пойти па сделку с совестью!

Она резко развернулась и занялась уборкой стола, мытьем посуды, чисткой хрома столовых приборов и делала это до тех пор, пока руки не налились свинцовой тяжестью от напряжения. Нужно было непременно что-нибудь делать, чтобы сдержать себя и не пойти в гостиную, пока Коулби не закончит говорить по телефону.