Глава 152

Наркотики — слишком грязный бизнес.

Честно говоря, любой криминальный бизнес грязный. Если уж на то пошло, наркотики не относятся к самому грязному. То же оружие приносит смертей куда больше, разрушает целые страны, а страны печатают его и сливают в мир в куда больших объёмах. Или незаконная трансплантация. Про торговлю людьми я вообще не говорю. А алкоголь с табаком? Те же наркотики, которые, правда, разрешены и контролируются правительством. Иначе говоря, наркотики — это практически всегда добровольное самоуничтожение. И тут больше зависит от самих людей, если они хотят разрушать и разрушаться, никакие запреты их от этого не спасут. Они будут убивать не автоматами, а палками, будут принимать не одни наркотики, так другие, и так далее.

Но да, наркотики — это криминал. А связываться с криминалом хочет не каждый.

— А если просто обучать? Не работать на меня, а именно обучать?

— Вряд ли. К тому же, сразу вопрос, где ты это будешь делать? Как ты это прикроешь от большого брата? Я понимаю, Нижний город, беззаконие, но никто не позволит создать полигон для обучения подпольной, не подчиняющейся законам армии, пусть и маленькой.

— У картеля она была.

— Это не армия, если её разгромили даже мы. Обычное пушечное мясо, которое никто не тренировал. И наши тоже просто мясо. Кто-то что-то умеет, но они мясо, которое раскатает та же полиция или ОБОП. Но ты нацелился именно на мини-армию со специальной военной подготовкой, которая сможет дать отпор на уровне регулярных войск, если не лучше. Если ты возьмёшься создавать реальную неподконтрольную ни закону, ни государству силу, за тебя возьмутся.

— Иначе говоря, полигона не видать, так как это сразу раскроют и прикроют, верно понимаю?

— Да.

— Но тогда может можно легализировать это? Создать официальное охранное агентство, которое будет обучать людей, а заодно и неофициально наших боевиков? Легализируем полигон и не будем бояться. Может даже техникой обзаведёмся какой-нибудь.

— Ты говоришь, будто это по щелчку пальцев можно сделать. Типа хоп, — он щёлкнул пальцами, — и всё. Разбить твои иллюзии?

— Я говорил, что это просто? Или что это всё у нас уже в кармане? Я спрашиваю, возможно или нет, так что прибереги подобное для подчинённых. Какие подводные камни есть?

— Никто не даст сделать тебе ИВФ.

— ИВФ?

— Индивидуальное Военное Формирование. Где-то его называют ЧВК или ПМС, короче, как переведут. Это не то, что позволят создать простому смертному. По крайней мере, не такому, как ты. Без обид.

— А охранка?

— Охранная фирма? Ей не позволено иметь полигон для обучения. Да и обучать она не имеет права. Это просто фирма, которая ищет людей, а потом их расставляет охранять те или иные объекты, не более.

— Но легализует ношение оружия, верно? Тогда мы можем не бояться той же полиции.

Так делали многие преступные кланы. Чтоб обезопасить себя со стороны властей и улегализировать ношение оружия, создавали свои охранки. Такое было и в Ханкске, в том клане, где я когда-то состоял. Охранное агентство, где все были подчистую головорезами и могли таскать с собой оружие на законных основаниях. Этакая миниармия.

— У охранки много ограничений, чтоб избежать ушлых людей, которые решат под её видом создать себе армию. Нельзя оружие больше калибра семь шестьдесят два, нельзя технику, которая относится к военной, ограничение на количество оружия, воздушную технику и так далее. Это больше подходит для обычных банд. Ну может небольших кланов.

Я бы не назвал Хассов маленьким кланом. Но мысль понял.

— Значит, надо быть богатым и иметь связи, чтоб создать свою ИВФ?

— Я не в курсе всего этого. Мы работали с ними одно время, поэтому что-то знаю, но тебе надо самому порыться в этом. Знаю, что ещё дома вроде как могут. Во многих странах дома могут по умолчанию создавать свои ИВФ. Некоторые корпорации ещё. Типа Трансатлантической Корпорации.

Стоило подумать о будущем. Если я собираюсь обезопасить себя, сделать картель, который сможет выстоять при любом конкуренте и проблемах, стоило сразу решить вопрос о его силе. Если так подумать, вряд ли государство согласится дать мне возможность организовать ИВФ, чтоб защищать картель, однако необязательно делать это всё так открыто. Необязательно светить тем, что ИВФ и картель связаны, в конце концов. Но если мне это удастся, то, считай, мне будут открыты новые возможности и горизонты.

Но это в будущем, сейчас были более насущные проблемы. Например, предатели, которых сейчас должны были привести парни. А ещё их семьи… Даже думать об этом не хочу. При всём понимании правоты Феи я не мог заставить согласиться самого себя с этим.

Пока ждал парней, чтоб отвлечь себя от неприятных мыслей, я ходил по ангару, рассматривал наши вещи, пока не добрался до грузовика, который скромненько стоял в уголке. Обычный армейский грузовик с тентом.

— А это откуда? — спросил я Сэндмэна.

— От того хрена. Которого ты застрелил.

— Бурый, что ли?

— Ну да. Когда мы его на дороге подкараулили, этот грузовик с ним ехал. Ну, мы его и прихватили. Так что скорее всего это трофеи, которые тот бедолага собрал с побеждённых врагов.

— А заглядывали, что внутри? — я отодвинул тент в сторону, заглядывая внутрь. Одни ящики.

— Да. Ящики.

— Это я вижу. А что в них?

— Ну… никто не открывал. Но на некоторых есть армейская маркировка.

— Оружие?

— Непонятно. Я не видел такой маркировки до этого.

— Ну-ка…

Я забрался в кузов. Здесь, помимо небольших ящиков, был один огромный, который занимал едва ли не половину кузова. Кажется, я его уже видел, только в доме Соломона на чердаке. Да, его я помню, помечен как какое-то оборудование. Мне даже интересно, что там.

— Есть идеи, что внутри?

— Без понятия. Я даже не могу сказать, чьей это страны, так как надпись дублируется на нескольких языках, но нет маркировки страны.

— Что-то из оборудования, типа раций или шифровальных машин?

— Говорю же, без понятия. Надо вскрывать и смотреть.

Интересно… В принципе, если какое-то оборудование, то можно будет просто продать и не париться. Но если что-то типа оружия, то… зависит от самого оружия. Какая-нибудь зенитная пушка нам подойдёт, а вот если химическое, то надо будет уже избавляться. Такое лучше держать от себя подальше, так как никто за оружие массового поражения тебя по головке не погладит. Более того, станешь желанной добычей как для государства, так и для некоторых людей, среди которых немало и террористов. Конечно, когда ты могучий картель, который может постоять за себя, это проблемой большой не станет, однако нас в данный момент размажут и не заметят.

Может тогда вообще не вскрывать? Хотя нет, бред, надо знать, что у нас хранится под боком. Ещё какую-нибудь бомбу привезли, пусть я и сомневаюсь, что Соломон стал бы такое хранить под боком. Жаль, сейчас спросить некого.

Пока я лазил в кузове, перебирая ящики и гадая, что в них может быть, вернулись бойцы вместе с теми, кто согласился на меня работать. Об их прибытии сообщил один из парней, что дежурил снаружи.

— Так… Фея, — позвал я её, — иди прогуляться. Подальше отсюда и вместе с ребёнком.

— Хорошо, — тут же ответила она. Хоть просить по сто раз не надо, и на том спасибо большое.

— Малина! — позвал я наёмницу. — Охраняй её. Не дай бог…

Продолжать было не обязательно.

— Приняла, — кивнула она с серьёзным лицом и отправилась следом за Феей.

Не стоило здесь оставаться ребёнку. Я знаю, что она слишком мала, чтоб не то что понять, а даже запомнить такое, но… это же ребёнок. Просто нутром чую, что для неё здесь не место.

В ангар тем временем завели тринадцать человек. Как каких-то преступников, под дулами автоматов и с наручниками цепочкой друг за другом. Они выглядели, мягко говоря, испуганными. Ну ещё бы, могу представить их состояние, по крайней мере тех, кто ни о чём ещё не в курсе. Пришли парни, взяли их на несколько часов под прицел, а потом привели сюда. Особенно они все напряглись, увидев меня. Хотя, надо признать, зачинщики вели себя достойно и старались не сильно выделяться, хотя я был уверен, что они уже всё поняли.

— Без проблем всё прошло? — сразу спросил я, подойдя ближе.

— Ага, Мясник, всех там прижали. Никто даже рыпнуться не смел. Кто-то пытался позвонить, но мы из них вытрясли сотики. На всякий.

— Отлично, — кивнул я и протянул руку. — Пистолет.

Без разговоров в левую руку мне лёг обычный «Глок 17». В сопровождении бойцов я подошёл к тем, кто согласился на меня работать. Очень красноречиво обвёл их взглядом, при этом не проронив ни слова. Просто смотрел на них, сохраняя молчание. И первыми этого не выдержали они. Вернее, один из них, причём ни в чём не виноватый.

— Слушай, Мясник…

— Ты свою бабу будешь просить слушать, — отрезал я. Сказал как быдло, но с такими приходится общаться на их же языке. Пока что.

— Я… — он замялся. — Спросить…

— С меня спросить хочешь что-то?

— В смысле, поинтересоваться, — поправился он. — Что происходит? Мы же вроде хотели провести собрание?

— И мы его проводим, Корень, — да, этого парня звали Корнем. — Видишь ли, в чём дело, среди вас завелась крыса или крысы, которые решили, что раз я молод, меня можно натянуть. И они предприняли не очень-то приятные для меня действия определённой направленности. Да только я жив, а вот некоторых из вас ждёт незавидное будущее, — махнул я в его сторону пистолетом. — Меня больше удивляет другое — я не стал вас убивать, не стал скидывать с постов на нижестоящие должности, у вас была возможность получить повышение, если покажете себя. У вас даже зарплата поднялась, были шансы стать едва ли не сильнейшими в Нижнем городе, а вы решили вот так мне отплатить? Убить? Вы действительно считаете себя самыми умными?

Я-то знаю, кто виноват, но думаю, что такая небольшая терапия будет полезна для всех. Пусть лишний раз прочувствуют это, чтоб потом желания повторить не было. И заметил странную вещь, что практически все невиновные реагировали едва ли не с открытым страхом, когда заговорщики старались держать себя в руках и не выдавать себя. Забавно, что именно этим они и выделялись.

— Некрасиво вышло, согласны? Но можете не волноваться, я не буду вас всех под корень убивать. Только те, чья вина будет доказана, будут наказаны.

— Тогда… — протянул один из пятерых заговорщиков.

— Чего мы ждём? Да, в принципе, ничего, хотя… — мой взгляд задержался на вошедшем человеке.

Один из группы, что отправилась за семьями этих идиотов. Честно говоря, я до последнего надеялся, что они никого не найдут. Что эти уроды перед тем, как начать действовать, спрятали своих родных и близких. Но то ли плохо спрятали, то ли не стали даже заморачиваться с этим, однако мои люди нашли их.

— Привезли. Всех.

— Отлично. Придержите, пока не позову.

— Хорошо.

Ладно, надо собраться. Если уж начал действовать, то надо идти до конца. Нельзя это просто взять и бросить на полпути. Сейчас речь не о моих хочу — не хочу. Фея права, мне придётся это сделать, если я хочу предотвратить подобное в будущем.

— Итак, прежде чем мы начнём, я даю возможность признаться. Убью быстро — пуля в затылок, и всё. И? Есть желающие покаяться?

Нет, желающих не было. Не могу винить их в этом, каждый надеется, что именно его не раскроют. Я бы тоже добровольно не стал сдаваться, признаюсь честно. Молчал бы до последнего, вдруг пронесёт. Однако, к их несчастью, подобное предателям уже не поможет.

— Никто не сознаётся? — вздохнул я. — Ладно, хорошо. Тогда мы поступим иначе…

Я пинком опрокинул один из мешков, куда недавно мы сложили остатки тел тех бедолаг, которым не посчастливилось познать правосудие. Особенно очень красноречиво выкатилась голова покойника, остановившись лицом вверх с выражением ужаса.

— Знакомое лицо, да? — поинтересовался я вежливо у присутствующих.

Кто-то слегка отпрянул, кто-то постарался сохранить бесстрастное лицо, а кого-то едва не выворачивало наизнанку. Но лица тех, кто предал меня, изменились. Они всё прекрасно поняли, осознали, что мне всё известно: кто пытался меня убить, кто в этом замешан и что прятаться бесполезно. Их маски ломались, как тонкий лёд, я видел на их лицах осознание того, что всё кончено.

— Я бы даже не стал вас винить в этом, — продолжил я. — В конце концов, такой это бизнес, кто-то проигрывает, кто-то выигрывает. Нет ничего плохого в том, чтобы попробовать подняться, но… вы же понимаете, что за неудачу, особенно такого разряда, надо платить? Чем выше метите, тем выше ставки, а вы метили ну слишком высоко. И не потянули.

Да, мои слова звучат высокомерно. И да, я выгляжу как высокомерный ублюдок. Но в конечном итоге, ведь это я победил, я смог выжить, так почему мне не вести себя как победителю?

— К чему ты клонишь? — наконец едва ли не признался один из заговорщиков.

— Вы хотели забрать у меня всё… — я посмотрел на человека, что стоял у входа в ангар, и кивнул.

Через пару секунд в ангар стали буквально затаскивать плачущих с трудом волочащих от страха ноги женщин, жмущихся, будто пытающихся стать меньше, и прижимающих к себе детей. Их тащили под руки, так как некоторые не могли даже стоять на ногах. Четыре женщины, семеро детей — таков был мой улов на сегодня. Практически все смотрели на них: кто-то непонимающе, кто-то с интересом, а кто-то с ужасом, осознавая то, чем им придётся расплатиться за свою неудавшуюся попытку.

— …поэтому я сделаю то же самое.

Ничего личного, лишь бизнес… лишь бизнес…

Я смотрел на опустевший ангар, где осталось всего несколько человек, включая меня и Фею. Она стояла за спиной, не проронив ни слова, но я чувствовал её настроение. Она хотела мне много чего сказать, но молчала. То ли боялась, то ли подбирала слова помягче. Что ж, пусть думает, что мне сказать, я никуда не спешу.

Возвращаясь немного назад, к тому моменту, из-за которого Фея была недовольна. Уже когда всё было кончено, и предатели были убиты, кто-то пулей, кто-то более извращённым способом, а на мои вопросы были даны исчерпывающие ответы, очередь подошла и к их семьям. Мне даже казалось, что некоторые из моих ребят ждали этого с нетерпением. Но я… я не хотел этого. В этом было что-то неправильное… Да всё неправильно было в этом, абсолютно всё.

Никто не должен отвечать за чужие грехи. Этот… этот бред, эти животные повадки, когда якобы вся семья в ответе за одного человека… Но была ли в этом вина семьи? Разве вина этих людей, что их отцы решили меня убить? Да они, скорее всего, даже и не знали об этом, а теперь я их собираюсь привести к ответу. За что? Если это и есть справедливость, то пусть лучше этот мир сгорит вместе со всеми, чем я буду подчиняться таким законам мироздания. Я шёл по этому пути для того, чтоб быть независимым, чтоб стать свободным и не слушать, что мне навязывают другие люди. Играть по своим правилам, где мне больше никто не скажет — делай как тебе сказали.

Я стоял перед ними, перед этими женщинами, чья вина была только в том, что они вышли замуж не за того. Над детьми, которые просто были напуганы, как свойственно это им в непонятной ситуации. Видел страх, слёзы, надежду в их глазах, что этот кошмар прекратится. Я точно знал, что должен сделать и чего ждут от меня другие. Но вместе с этим я видел, кем могу стать, если не остановлюсь — заложником собственных людей.

И в тот момент я кое-что понял. Это спустилось на меня как озарение, как неожиданное просветление, когда ты сделал свою первую затяжку коксом. Ведь то, что сейчас есть, вот оно, то, к чему я стремился. Это и есть свобода.

Свобода выбора.

Свобода перед любыми нормами и правилами.

Я абсолютно свободен выбрать то, чего хочу.

Потому что теперь сам определяю реальность. Я здесь единственный закон, который может сказать, как надо поступить, и никто сейчас мне не скажет и слова. Я не обязан подчиняться кому бы то ни было и пытаться оправдать ожидания. Если я продолжу стараться быть похожим на какого-то там босса, которого они хотят видеть, я сам себя закую в кандалы и сделаю зависимым от них. Сделаю себя слабым.

Чтоб стать главным, мало себя вести соответствующе — надо быть главным. Действовать так, как сам считаешь нужным, не оставляя остальным ничего, кроме как подчиниться.

Хочет кто-то попробовать меня на стойкость? Пусть пробуют, но я не буду пытаться оправдать чьих-либо ожиданий. Меня не будут контролировать мои же люди. Это я всех здесь контролирую и устанавливаю правила. Кто со мной не согласен, пусть выступают против меня — посмотрим, кто кого.

И в этот момент я почувствовал облегчение. Поняв это, я почувствовал действительно свободу от давления, которое на меня оказывали другие. Это я оказываю давление, и как я скажу, так и будет правильно.

А правильно то, что сын не может отвечать за грехи отца, как и наоборот. Нельзя наказывать тех, кто вообще ни при чём, за то, что сотворили другие. Я не свихнувшийся из-за власти и денег настолько, чтоб убивать тех, кто ни при чём, только ради того, чтоб запугать остальных. Мне не требуется запугивать остальных, чтоб казаться сильным, потому что я и есть здесь главная сила.

— У вас сутки, чтоб уехать из города и никогда не возвращаться сюда, — тихо произнёс я. — Мои парни сопроводят вас, и если через сутки кто-то из вас останется здесь, отправитесь следом за мужьями. Проваливайте.

И они ушли. Буквально убежали. Мне сообщили, что уже через пару часов последняя семья покинула этот город. И точно так же я поступлю с другими. Пусть бегут из города искать новую жизнь, потому что таковую они обрели в тот момент, когда я решил действовать так, как сам считаю нужным.

Именно поэтому Фея недовольна.

— Ты не должен был их отпускать, — наконец осмелилась сказать она. Практически тыкнуть в то, что я сделал. Надо отдать должное, она подождала, когда свидетелей разговора не будет. Хотя может сделала это ради себя, чтоб потом её за неосторожное слово не убили.

— И что?

— И что? — она оглянулась, проверяя, слышит ли нас кто-то, после чего очень тихо продолжила. — А то, что ты показал свою слабость. Показал, что каждый может вполне себе легко отделаться. Нельзя так делать!

— Делать как? Щадить людей?

— Они должны были понести наказание!

— Они? Кто они, Фея? — обернулся я. — Кто эти они, объясни мне, может мы говорим о разных людях? Дети? Та маленькая девчонка? Или парень, которому сколько там, двенадцать? Или их матери? Кто? Если ты думаешь, что они участвовали в засаде и придумывали план, так и скажи, а я приму меры.

— Ты не понимаешь!

— Мне плевать, Фея. Я не буду убивать детей и женщин только потому, что их уёбки мужья и отцы решили меня кинуть. Дети не должны отвечать за говно собственных отцов. И я не собираюсь запугивать других, убивая вообще левых людей.

— Тогда каждый, зная, что отделается лишь смертью, будет пробовать тебя на зуб.

— Пусть. И я им эти зубы с удовольствием выбью.

— Послушай…

— Если ты не согласна со мной, тогда попробуй занять моё место.

— Я не в этом смысле, — тут же дала заднюю она.

— Тогда просто молчи, Фея. Здесь я устанавливаю законы.