Тонущие города

ЖЕЛЕЗНЫЕ ВОРОТА КАВКАЗА

Дорога от Махачкалы до Дербента проходит по узкой береговой полосе, огражденной справа крутыми отрогами Кавказского хребта, слева — пенистыми волнами Каспийского, моря. Пологий пляжный откос сложен таким плотным песком, что на нем даже не отпечатываются следы автомобильных шин. Невольно представляешь себе, как сотни лет назад по этому же пляжу мчались с севера конные орды диких кочевников.

Кто только тут не побывал. Бородатые длинноволосые конники — скифы на легких быстрых лошадях. Тяжелая кавалерия сарматов, вооруженных длинными пиками и прямыми мечами. Свирепые гунны с дальнобойными луками и плетеными кожаными арканами. Широкоскулые тюркские всадники на низкорослых грудастых конях. Хазары, акациры, барсилы, савиры, булгары, авары, аланы и многие-многие другие.

Все они рвались сюда с лежащего рядом многолюдного шумного перекрестка Азии и Европы, где тысячелетиями пролегали пути кочевых степных народов, где веками рождались и гибли все новые и новые государства и нации. Отсюда на постоянное оседлое жительство ушли к Дунаю венгры, отсюда откочевали в междуречье Амударьи и Сырдарьи узбеки, здесь зародилась будущая Болгария и произошли такие народы, как башкиры, осетины, дагестанцы, калмыки, мордовцы.

И что удивительно: каждому новому народу быстро становилось тесно на этих, казалось бы, необъятных степных просторах. Сбиваясь в огромные полчища и сметая все на своем пути, степняки-конники лавиной катились в благодатные края Закавказья, чтобы опустошать сады и виноградники, грабить богатые южные города, убивать и уводить в плен мирных жителей. «Как хищные волки, — писал армянский историк того времени, — потерявшие стыд, бросались на них и беспощадно перерезали их на улицах и площадях города… Как огонь проникает в горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие».

Древние восточные легенды рассказывали, что за Кавказским хребтом, на севере жили дикие разбойничьи племена Яджуджи и Маджуджи (арабские имена библейских Гоги и Магоги), «число их было бесконечно, делились они на два племени: малорослые и великаны; рост последних превышал сто локтей. Уши их были длинны, как ковер; так что одним ухом они накрывались, а другое подстилали под себя. Ни слон, ни носорог не могли им противиться. Покойников своих они съедали; области же через которые проходили, опустошали дотла».

Для защиты оседлой закавказской цивилизации от варварского мира скотоводов-степняков и были построены «железные ворота» Кавказа — Дербент (по-персидски дер — дверь, бенд — преграда). Трехкилометровый дербентский проход был перекрыт двумя рядами мощных стен, усиленных круглыми и прямоугольными башнями, и стоящей на западе у гор оборонительной крепостью Нарын-кале (рис.26). А далее по горам далеко на запад тянулась еще одна, почти 40-километровая, каменная преграда, соперничавшая по своему значению со знаменитой Великой Китайской стеной, которая тоже была построена для защиты от набегов кочевников.

Когда были построены «железные ворота» Кавказа точно неизвестно. Во всяком случае это произошло еще в доскифские времена. Легенды настойчиво относят первые упоминания о дербентской стене к эпохе Александра Македонского.

В конце III в. до н.э., громя персидскую державу Ахеменидов, непобедимая армия Александра достигла, якобы, западного берега Каспия. В легенде говорится: «…настал день, когда завоеватель Востока со своей конницей подошел к Дербенту и разбил возле него белые шатры, изукрашенные серебром. Войска устали от дальных переходов и полководец решил взять город мирным путем. Он послал к коменданту крепости парламентере. Пришли они к нему и сказали:

— Мы послы царя всех царей. Он послал нас сказать, чтобы ты подчинился ему и платил дань. Если ты рассердишь царя, он разрушит Железные ворота и убьет тебя.

Но персидский военачальник, уверенный в неприступности толстых стен Дербента, отказался подчиниться покорителю мира. Рассерженный Александр велел взять город своим лучникам и щитоносцам. Однако атаки пехоты были отбиты. Тогда пришлось нападающим ввести в бой тяжелую конницу и боевых слонов. Войска Александра пробили в стенах проломы, в которые ринулись прославленные александровы «серебряные щиты». Преследуя неприятеля, македонцы и фракийцы ворвались в город и овладели им. Привели к Александру коменданта и сказал ^чему владыка мира:

— Разве ты не знал, что все цари на всей земле, все рыбы на всех морях платят дань Александру?

— Я знал, — ответил пленник, — что земля, воды подвластны царю, но я не знал, что и небеса должны подчиняться тебе.

Этот ответ так понравился завоевателю, что он простил перса и оставил его своим наместником в Дербенте, а сам повел войска на новые земли».

Другие легенды утверждают, что именно Александр Македонский и построил дербентскую крепость. Согласно одному из таких мифов, созданному арабами, Зулькарнейн (Александр) «пошел на восток солнца, нашел оное восходящее над народом, который не имел против него защиты; пошел дальше и нашел народ, не разумеющий слов, они ему сказали:

— О, Зулькарнейн! Гоги и Магоги производят в сей земле опустошения; не дать ли нам тебе дани с тем, чтобы ты воздвиг между нами и ними преграду?

— Что дал мне Бог, того с меня довольно, — отвечал владыка, — вы же дайте мне рук, преграду поставлю между вами и ими. Носите ко мне столько кусков железа, чтобы ими заровнять промежуток между скатами этих гор. Раздувайте столько, чтобы это сделалось раскаленным. Несите ко мне расплавленной меди и лейте на него.

И была воздвигнута преграда между двумя предметами противостоящими, на которую они (Гоги и Магоги) не могли взойти и не могли пробить ее».

Так или иначе, дербентская стена еще в течение многих веков подвергалась нападению (как с севера, так и с юга), добросовестно служила защитникам города, хотя и неоднократно разрушалась, возводилась вновь, перестраивалась, укреплялась. До нас дошли крепостные стены лишь самой поздней постройки, времен могущественной династии персидских царей — Сасанидов (рйс.27, 28).

Средневековая хроника свидетельствует, что «в сороковом году правления Хосрова I Аноширвана, сына Кавада, властелина Эрана, царя царей арийцев и неарийцев, в восемьсот восемьдесят третьем году греков, пятьсот семьдесят первом году от рождения Спасителя были построены великие Железные ворота». Две каменные стены толщиной по 4 метра каждая, высотой более 20 метров с 30 сторожевыми башнями и 3 воротами для пропуска торговых караванов надежно огородили процветающую персидскую державу, Эраншарх, от агрессивного хазарского каганата.

Еще одна легенда рассказывает, что Хосров Великий, утомленный бесконечными нападениями хазар на его государство, предложил кагану (царю) Хазарии «дружбу, заключение мира и установление взаимного согласия», для чего «пожелал быть его зятем» и посватался к его дочери.

Каган незамедлительно послалхазарскую принцессу Хосрову, и тот устроил ей пышный прием, поселил в богатом дворце, а сам, воспользовавшись передышкой в войне, стал незаметно возводить дербентскую стену. «И построил ее, причем та часть ее, которая примыкала к морю, была сделана из скалы и свинца; шириной она была триста локтей, и она была проведена до вершины гор. Окончив постройку стены, Аноширван повесил у входа ее железные ворота».

После этого коварный персидский царь отправил хазарскую принцессу домой, а опозоренный отец пошел войском на своего обидчика, но взять приступом мощную защитную стену не смог.

ДЕРБЕНТСКАЯ СТЕНА

Мы стоим на вершине дербентского прохода, на восточной стене нарынкалинской крепости. Солнце только что вынырнуло из-за горизонта, и умытые морем первые утренние лучи косыми пучками легли на просыпающийся город. Порозовели крыши прямоугольных домов, теснящихся в зеленой оправе садов. Ярко вспыхнул бирюзовый купол старой мечети, подсветились красноватым цветом зубчатые стены реставрированных крепостных башен.

Сколько приезжих, путешественников, поэтов, ученых вот так же не могли оторвать глаз от этой удивительной картины! Один из них, известный русский поэт-декабрист А.А. Бестужев-Марлинский, посетивший Дербент в начале прошлого века писал: «Заря ахнула от изумления, взглянувши на него впервые: это был поток камней и грязи с трещинами вместо улиц, которые сам почтенный строитель

не распутал бы среди бела дня. Все дома родились слепыми, все их черепа были расплюснуты под адской пятой, все они пищали от тесноты* ущемленные между высоких, длинных-предлинных стен. Все вместе походило, одним словом, на огромного удава, который под чешуей домов растянулся с горы на солнышке и поднял свою зубчатую голову крепостью Нарын, а хвостом играет в Каспийском море».

Именно эта хвостатая восточная часть дербентской стены вот уже тысячу лет привлекает к себе внимание ученых, историков, географов, океанологов, археологов. Будут чи скрытой под поверхностью моря, она будоражит воображение, ставит вопросы и вопросы.

Как оказалось это строение под водой? Сооружено ли оно было сразу на морском дне или злые волны поглотили его в более поздние времена? А если оно повторило судьбу Атлантиды, то когда и почему?

Почти все старые письменные источники свидетельствуют однозначно: часть дербентской стены была всегда подводной. Хосров Великий построил ее специально в воде, она нужна была для лучшей защиты «Ворот Кавказа» от набегов кочевников. Большинство арабских путешественников, посетивших Дербент в X в., пишут, что дербентская стена далеко уходит в море. Правда, единодушного мнения о ее размере они не высказывают. Так, одни из них сообщают, что длина подводной части достигает три мили, другие — одну милю, а третьи ограничивают ее всего лишь полумилей. Есть даже сообщение Хилаль ас-Саби о длине морской части дербентской стены в «шестьсот локтей», а ал-Истахри — о «шести башен».

Если арабские ученые относят сооружение подводной стены в Дербенте целиком к сасанидской эпохе, то некоторые местные легенды, отодвигая его на девятьсот лет раньше, снова возвращают нас к временам Александра Македонского.

«Александр по прибытии своем в Армению, жители которой огнепоклонники, отправился в Дербен, — пишет историк Е.И. Козубский (1906 г.), пересказывая старую легенду. — Александр посредством вала с металлическими столбами так запрудил море Калпиас (Каспий), что ни одному кораблю нельзя было войти в море, а по сухому пути он заградил проход из Таракунты (Дербент) в Калпиас, ибо не оставалось другого прохода, как через возвышавшуюся до неба гору».

Как будто для того, чтобы ни у кого не осталось никакого сомнения в бесспорности подводного происхождения дербентской стены, авторы X–XI вв., не ограничиваясь указанием ее размеров, описывают и способы ее строительства. Хотя и здесь у них тоже нет единства. Например, ал-Масуди в своей книге Мурудж ад-Дзахаб («Россыпи золота») рассказывает о применении специальных понтонов в виде надутых воздухом кожаных бурдюков. С помощью этих «плавсредств» тяжелые каменные плиты переправлялись с берега к месту их установки. Там ремни, которыми бурдюки были привязаны к плитам, перерезались, и плиты плавно ложились на морское дно.

По другой версии, которую привел ал-Баладзори в «Книге завоевания стран», строители вначале возили в море на лодках камни и бросали их в море, а потом, когда эта каменная наброска показывалась над поверхностью воды, на ней возводилась стена из «каменных глыб и свинца».

Но почему, кстати, опять свинец? Объяснения приводятся тоже разные. Ал-Мукаддаси сообщает, что свинец использовался в качестве раствора, скреплявшего каменные плиты. Хилаль ас-Саби поправляет его и сообщает, что свинец заливался в отверстия в стеновых блоках, через которые потом пропускали крепежные железные стержни. Не отсюда ли и название дербентских стен — «железные ворота»? Кстати, известно, что персидские строители, правда в других местах, действительно скрепляли каменные стены железными болтами со свинцовыми вставками (свинец вообще тогда был популярным металлом). Такая конструкция надежно предохраняла здания от разрушения во время частых в тех районах землетрясений.

Вот они, казалось бы, неоспоримые доказательства подводной гипотезы устройства морской части дербентской стены. Вот они свидетельства очевидцев, живших намного ближе нас к тому времени и своими глазами видевшими эту стену гордо возвышающейся над волнами. К нашему времени от нее, увы, не осталось почти ничего. Но может быть, они ошибались?

ОШИБКА АРАБСКИХ УЧЕНЫХ

То была одна из самых счастливых эпох в истории Переднего Востока, Средней Азии, Средиземноморья и Кавказа. В результате обширных арабских завоеваний образовалась огромная мусульманская держава — Арабский халифат, простиравшийся от границ Индии до берегов Атлантического океана. В отличие от гуннов, татаро-монголов и других покорителей мира, нашествия которых приносили народам почти всегда только разрушения и отбрасывали цивилизацию назад, арабы явились своего рода поборниками прогресса, торговли, ремесленничества. Будучи довольно терпимыми к разным верованиям, они стали объединителями и переносчиками культуры, науки, искусства, до того развивавшихся изолированно на Востоке и Западе.

В VIII–X вв. резко возросла роль традиционных караванных трасс древнего мира. На Каспий сместились многие важные морские пути международной торговли. Дербент стал главным узловым центром нового Прикаспийского торгового пути, который в те времена был не менее знаменит, чем «Великий шелковый путь».

От года к году рос и богател морской торговый город на Каспии, ни на один день не уменьшался поток заморских товаров, прибывавших с севера, востока и юга. Только с запада, с Кавказских гор ничего не приходило.

В один из таких шумных торговых дней подошла к Дербенту небольшая двухмачтовая фелюга с серыми полотняными парусами. Она остановилась на рейде вблизи берега в ожидании своей очереди подойти к причалу. На палубу вышел высокий старец с длинной седой бородой в долгополом черном плаще с островерхим капюшоном. Он достал из кожаного чехла — цилиндра большую подзорную трубу, раздвинул ее и направил на берег. Долго не отрывал он глаз от окуляра. В круглой черной оправе одна за другой проплывали перед ним яркие картины бойкого восточного базара.

Огражденный с двух сторон высокими каменными стенами, бурлил торговыми страстями, переливался всеми цветами радуги плотно застроенный нижний город Дербента. Амбары с ячменем и просом, склады оружия, тканей, кожи, лавки купцов с аккуратно развешанными мехами, прилавки с поливной керамической посудой, остроносой высококаблуковой обувью длинными рядами вытянулись вдоль набережной. Здесь торговали собольими и лисьими шкурами из Волжской Булгарии, кожаными седлами и ремнями из Хазарии, дербентскими полотняными тканями — масхури, цветастыми паласами и расписными чашами из Багдада, фаянсовыми и фарфоровыми тарелками из Китая. Арабы, хазары, персы, аланы, греки, иудеи, одетые в разноцветные плащи, накидки, платья, толпами бродили по узким базарным улочкам и набережной города. А к причалу подходили все новые тяжело груженые фелюги, баркасы, лодки из прикаспийской Албании и волжской Хазарии, из персидского Эрана и среднеазиатского Табаристана.

Но вот стеклянный кружок скользнул вправо и выхватил угол щербатой крепостной стены, потом пополз по ней вниз и уперся в пенистую прибойную волну. Возле уреза воды стена не оканчивалась, а тянулась дальше в море к высокой полукруглой башне с небольшими бойницами. А слева к первой подходила другая такая же каменная морская стена, и между ними был узкий длинный проход. А это еще что?

Подзорная труба дрогнула и замерла от неожиданности: проход для судов перекрывала толстая железная цепь, висевшая на огромных крючьях, глубоко заделанных в каменные блоки крепостных стен.

Прошло несколько минут. С минарета в городе, призывая правоверных Ki молитве и омовению, закричал тонкоголосый муэдзин. На сторожевой башне громко ухнула медная труба. Железная цепь загрохотала и медленно заскользила к овальной нише в нижней части башни. И тут же вошла в порт большая многовесельная каторга-галера, в трюме которой сидели прикованные к скамьям и никогда не выходящие на свет черные гребцы.

Наблюдатель с фелюги сложил подзорную трубу и спустился в свою каюту, чтобы описать и оставить потомкам свои впечатления о великом городе-порте на Каспии. «Баб ал-абваб — приморский город. — Написал он. — В середине его находится якорная стоянка для судов. Между этой стоянкой и морем, по обе стороны моря, построены две стены, так что вход для судов узок и труден… И в устье порта протянута цепь, так что не может судно ни войти, ни выйти иначе как с разрешения».

Вот что увидел в 930 г. и описал в своей «Книге путей и царств» известный арабский географ и историк ал-Истахри Абу Исхак ал-Фариса, который в тот базарный день специально прибыл к западному побережью Каспия, чтобы воочию убедиться, сколь велик и богат знаменитый Дербент. Рожденный в персидском Фарсе и уже объехавший к тому времени всю Персию, Среднюю, Южную и Западную Азию, ал-Истахри видел много разных «ворот» (ал-Бабов) великого арабского государства. Но это были главные, «ворота ворот» (Баб ал-абваб). Недаром именно отсюда, из этого далекого пограничного города, его правители нередко отправлялись прямо на халифский престол.

Не только ал-Истахри поразил своим величием и богатством Дербент. Не меньшее впечатление произвел он и на достопочтимого Абуля Фараджа Кадама, посетившего город в 948 г., и на автора самой крупной географической монографии X в. «Золотые луга» (или «Россыпи золота») ал-Масуди. А писатель и ученый того времени ат-Табари в своей «Истории пророков и царей» написал, что «… в Дербент прибывают купцы из Джурд-жана, Табаристана, Дейлема, и он служит своего рода складом для товаров из Хазарии, Серира, Зарихгена, Амика, Хайзана, Руклана и других мест».

Автор еще одной «Книги путей и царств» ибн-Хаукал, описывая дербентский порт, подтвердил сообщение ал-Истахри, что ворота в гавань были перекрыты цепью, которая запирается на специальный замок, а ключ от него находится у того, кто наблюдает за морем, и «судно входит в порт только с разрешения эмира Дербента».

Итак, почти все путешественники, прибывавшие с моря в этот большой прикаспийский город, в первую очередь обращали внимание на его богатый торговый порт. И поскольку своего природного залива здесь побережье не имело, то естественно было предположить, что выдвинутые в море каменные стены были построены специально, чтобы создать удобную внутреннюю гавань для судов, где они были бы защищены не только от штормовых волн, но и от злых врагов. Вот почему высказывания арабских географов могут быть признаны субъективными.

Что же касается их рассказов о подробностях сооружения крепостных стен прямо в воде, то тут следует учитывать, что этих арабских путешественников отделяет от нас огромное расстояние — целое тысячелетие. Может быть, именно потому нам они кажутся чуть ли не современниками сасанидской эпохи. На самом же деле, они также далеки от времени Хосрова Ануширвана, как мы от XVI в., когда, например, в Москве строилась Китайгородская стена. Не можем же мы всерьез считать себя осведомленными о тонкостях технологии ее возведения? Возможно, для Истахри, Масуди, Белами и других рассказы дербентских жителей о строительстве в море защитных стен носили характер такой же легенды, как для русских, к примеру, сказание о «граде Китеже», затонувшем в озере Светлояр при приближении монголо-татарских орд Батыя.

Кстати, истины ради, следует заметить, что легенды о сооружении дербентской заградительной стены в море продолжали появляться и в более поздние времена. Так, занимавшийся многие годы сбором сведений о колебаниях уровня Каспия в прошлом советский ученый Б.А. Аполлов пересказывает историю, якобы происшедшую в 1587 г.

Согласно этой истории, как-то поздно вечером «к большим» воротам Дербента Баб ал-Кабир подошел караван, следовавший с севера в закавказский Азербайджан. Путники опоздали; привратники только что закрыли ворота на ночь, и пройти через город на юг уже было нельзя. Пришлось разбить палаточный лагерь прямо у крепостных стен и заночевать.

Утром ворота открылись, сборщики налогов вышли получить плату, полагающуюся за проход через город. Но каково же было их удивление, когда у ворот они никого не застали. Присмотревшись, они увидели на песке следы каравана, ведущие к морю, и все поняли: верблюды обошли стену по воде. Разгневался тогда грозный властитель Персии шах Аббас I, владевший в те бремена Дербентом, и приказал срочно построить в море, «там, где глубины достаточны, чтобы их не могли пройти верблюды, большую башню и соединить ее с берегом стеной». Как видим, в более мирное, чем раньше, время молва объясняла причину перекрытия морской части Дербентского прохода не необходимостью его обороны от нападающих неприятелей, а целью защиты шахской казны от неплательщиков таможенного налога.

Легенды всегда остаются легендами, красивыми сказками, отражающими дух своего времени и выдающими желаемое за действительность.

Первый, кто высказал сомнение в достоверности сообщений о строительстве дербентских стен прямо в море, был известный ленинградский историк и археолог профессор Л.Н. Гумилев. Полемизируя со сторонниками морской гипотезы происхождения дербентских стен, он писал: «Вид стены, омываемой морем, неизбежно вызывал у пытливых арабских географов повышенный интерес к тому, каким образом построена столь мощная стена на такой большой глубине, и они, опросив местных жителей, создали гипотезы, не вполне соответствовавшие действительности, но отражавшие уровень знаний их времени».

Л. Гумилев не ограничился теоретическими умозаключениями. Летом 1961 г. он организовал полевую экспедицию, финансируемую ленинградским Эрмитажем, и со своими сотрудниками провел серию подводных археологических исследований на дербентском рейде.

РЕШАЮЩИЕ НАХОДКИ

В течение девяти ветреных августовских дней в непростых условиях постоянно волнующегося в этих местах моря ученые сделали поистине решающие открытия, проливающие свет на многие до того неясные вопросы.

С первых же заплывов в зеленоватой морской воде на скалистом дне аквалангисты обнаружили лежащие на боку огромные каменные сасанидские плиты (рис.29). Расстояние до берега было 200 м, глубина — 3,5 м. В последующие дни перед исследователями открылось и дальнейшее продолжение подводной стены, ее развалы шириной до 70 м то тут, то там лежали на ровной гранитной площадке, чуть прикрытой тонким слоем донного песка. Дальше на восток глубина моря сначала плавно, а потом резко увеличивалась, и на расстоянии около 300 м от берега якорный лот показал 5 м. И вот перед глазами взволнованных исследователей неожиданно предстала та самая легендарная сторожевая башня, которая когда-то стояла у входа в порт и с которой свисала тяжелая железная цепь с замком, запиравшая ворота гавани.

Таким образом, была открыта еще одна загадочная циклопическая постройка прошлого, которая по праву может привлекать всеобщее внимание и будоражить воображение не меньше, чем грандиозные мегалиты Англии, огромные каменные изваяния островов Пасхи или гигантские пирамиды Египта и Мексики. Так же как они, дербентская башня хранит в себе тайну явного несоответствия ее размеров и веса с технологическими возможностями древнего общества.

Действительно, трудно объяснить, как это в VI в. без подъемных кранов и водолазных скафандров можно было на глубине 5 м выполнить кладку хорошо подогнанных друг к другу тяжелых каменных блоков, да еще скрепить их железными стержнями.

Недаром, как мы уже знаем, увидевшие впервые морскую стену Дербента арабские путешественники не могли обойти молчанием этот вопрос. Однако представляется по меньшей мере домыслом рассказ ал-Масуди о применении при строительстве понтонов-бурдюков для укладки плит на морское дно — ведь в таком случае их нужно было бы под водой на большой глубине выравнивать, устанавливать, скреплять. Можно с уверенностью утверждать, что и сегодня это далеко не простая задача. Скорее следовало бы поверить ал-Баладзори, описавшему традиционный, кстати применяемый и поныне, способ возведения морских волноломов и причалов путем первоначальной отсыпки каменных банкетов. На таких дамбах, возвышающихся над водой, несложно построить насухо самую высокую и толстую стену.

Другое дело, зачем? Для любого волнолома и причала достаточно небольшого превышения над уровнем моря, и вовсе не нужна многометровая стена, на которую даже с наших морских суперлайнеров взбираться неудобно. Тем более с низкорослых средневековых судов.

Так что же, остается все-таки согласиться с той версией, которая утверждает, что дербентские стены перегораживали море для того, чтобы враги не могли войти в город? По этому поводу справедливо высказывается Л. Гумилев: «Для целей обороны было достаточно, если вокруг нее (сторожевой башни — Г.Р.) была глубина 1–1,2 м. Ведь на башне были стрелки, которые не позволили бы противнику пробраться под самыми стенами башни. Затем тюркский всадник на неподкованном коне был бы сразу же сбит с ног прибоем и имел больше шансов утонуть… Поэтому понятно, почему в 627 г. тюрко-хазарское войско предпочло штурм Дербентских стен обходу Дербента с моря».

А теперь главный аргумент. Если сасанидские строители могли возвести морскую стену путем отсыпки дамбы, то они именно это бы и сделали. Однако подводные исследования со всей определенностью показывают: никаких даже следов бывшего каменного банкета, на дне моря нет, древние плиты лежат прямо на скальном основании, значит, никаких подводных работ здесь не велось.

Таким образом, не остается никаких причин верить ни Масуди, ни Балдазори.

И все же, несмотря на очевидность приведенных соображений, все они — только размышления, слова. А как в любом споре, нужны вещественные доказательства, факты, предметы. И они тоже есть.

Четвертый день полевых работ экспедиции Л. Гумилева в Дербенте был ненастным, ветреным. С утра по морю бежали стада белых барашков, а к полудню разыгрался настоящий шторм. О том, чтобы выйти в море на лодке и вести подводные работы, не могло быть и речи. Поэтому археологи решили провести «сухопутную» часть исследований и направились осматривать наземные строения северной крепостной стены. Они несколько раз прошли мимо нее, обращая внимание на каждую деталь неровной вертикальной поверхности. И вдруг заметили зарытые в грунт большие глиняные амфоры явно древнего происхождения. Правда, многие из них были разбиты, но на их месте остались ямы и черепки. Что это?

Известно, что в грузинских и азербайджанских деревнях жители и поныне закапывают в своих садах объемистые глиняные бочки для многолетнего хранения вина. Обычно их закладывают в день рождения ребенка или свадьбы. Неужели и здесь, под оборонительными стенами, защитники города держали вино и опохмелялись перед боем? Конечно, нет. Это были сосуды для воды. В жару, под палящим солнцем осажденные войска долго не продержались бы без надежного водоснабжения, которое и обеспечивали зарытые в землю глиняные амфоры. На протяжении многих недель в них вода могла сохраняться свежей и прохладной. Это была интересная и не совсем обычная находка, но только через несколько дней стала понятна ее особая важность.

После того, как море наконец-то успокоилось, аквалангисты из экспедиции Л.Н. Гумилева продолжили свои ныряния. И вот однажды, когда яркое дневное солнце глубоко просветило темноватую от ила воду, была сделана еще одна находка, имевшая решающее значение. В развалах камней на глубине 4 м от поверхности моря был обнаружен заросший ракушками и водорослями черепок амфоры, которого более тысячи лет не касалась рука человека. Сомнений не было: это осколок одного из таких же сосудов, которые были найдены на берегу вкопанными у оборонительных стен.

Итак, найдено еще одно доказательство того, что дно моря в момент постройки дербентской крепости было сушей, иначе, зачем бы строителям закладывать водохранилищные сосуды прямо в море. Казалось бы, все ясно, и все-таки … А что, если этот черепок не от той амфоры, зарытой у крепостной стены, а от той, которая упала с одной из вошедших в дербентский порт фелюги или каторги? Может быть, какой-нибудь подвыпивший моряк, опорожнив посуду с вином, выбросил ее за борт, наподобие тому, как в наши дни выкидывают использованную бутылку. Такой вариант тоже возможен. Тогда все предыдущие построения теряют смысл. Сомнения, сомнения…

И вот для того, чтобы попытаться их рассеять, приехали мы сюда в Дербент из Махачкалы. Для этого стоим мы на краю цитадели Нарын-кале и, как многие до нас, всматриваемся, пораженные, в необычную панораму старинного города, любуемся своеобразной ни на что не похожей красотой.

Огражденные с двух сторон прерывистыми каменными лентами древних стен, неровными рядами ползут в гору плоскокрышие глинобитные домики-черепашки. Им навстречу сбегают вниз длинные узкие улицы, мощенные булыжником и брусчаткой. Но что это? У моря они наталкиваются на пунктир еще одной полуразрушенной преграды. Поперечная стена?

Мы спускаемся к ней, подходим поближе. Те же массивные каменные плиты, ровно стесанные с наружной стороны, та же плотная забутовка из рваного камня и гальки.

Это еще один аргумент в пользу береговой версии строительства морской части дербентской крепости. Конечно, ни к чему было городить в море сложное и дорогое фортификационное сооружение, если враг, даже и обошедший по мелководью боковую защитную стену, все равно не мог попасть на берег — на его пути непреодолимой преградой стояла мощная поперечная стена.

Мы прошли дальше по пляжному откосу и наткнулись на окунувшийся в море конец северной оборонительной стены. Здесь уходили в воду развалы толстых сасанидских плит. Тяжелые тугие волны гулко наотмашь били по их шершавым каменным бокам и лениво откатывались назад, оставляя на песке шипящую полоску белой пены.

Некоторые из плит были необычны: длиннее и толще, вдоль их поверхности пролегала глубокая полукруглая выемка. Совсем недавно мы где-то видели точно такие же каменные блоки. Но где?

Это было вчера, когда мы осматривали нарынкалинскую цитадель и проходили вдоль северной защитной стены. День стоял пасмурный, небо затягивали низкие серые облака, в горах сгущались и плотнели сизые грозовые тучи. Неожиданно кто-то обратил внимание на странные выдолбленные посередине удлиненные каменные блоки, которые с разных сторон подходили к круглым отверстиям в земле. Что это? Мы заглянули в одно из них — там, как в колодце, блеснула вода. Откуда здесь, в скалистой возвышенной местности может быть грунтовая вода? Промерив веревкой с грузом «колодцы», мы вдруг обнаружили, что это те же зарытые в землю глиняные амфоры для воды. Вскоре, когда тучи сползли с гор и из них хлынул короткий, но обильный южный дождь, стало все понятно.

По продольным углублениям длинных плит побежала дождевая вода, сначала тоненькими струйками, а потом большими потоками, которые с разных сторон устремлялись к бочкам-амфорам. Вот оно в чем дело: длинные плиты с углублениями — это каменные лотки для сбора дождевой воды. Стекая к зарытым в землю сосудам вода накапливается в них и долго хранится. Поэтому прав был Л.Н. Гумилев: поднятый со дна моря черепок амфоры — не случайная находка аквалангистов, а остаток водозаборной системы (рис.30), в которую входили и обнаруженные нами в море каменные лотки и которая уже в VI в. снабжала защитников города пресной водой. Кстати, такой способ водоснабжения широко развит во многих странах мира с засушливым климатом, где мало рек и подземных вод и где поэтому ценится и бережно хранится каждый литр падающей с неба дождевой воды.

Вот так в тот дождливый летний день замкнулась длинная цепь доказательств наземного происхождения подводной части дербентской стены. Она строилась в VI в. не на морском дне, а на берегу и только через 300 лет оказалась затопленной морем.

Заканчивая обсуждение истории возведения дербентских стен, нельзя не упомянуть, что в отличие от арабских географов, другие наблюдатели того времени, по-видимому, слушали и рассказы о наступлении моря на сушу. Так, например, московский купец Федор Котов так писал об этом: «А Дербень город каменный, белый, бывал крепок, только не люден. А стоит концом в горы, а другим концом в море. А длиной в горы более трех верст. И сказывают, что того города море взяло башен с тридцать. А теперь башня в воде велика и крепка».

ДРУГИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА

Свидетелей былого низкого уровня Каспия обнаруживают по всему побережью, особенно по самому обжитому западному.

Если с известной достопримечательности Баку, Девичьей башни, смотреть на море, то в бакинской бухте недалеко от берега можно увидеть небольшой плоский, как блюдце, островок с низкими песчаными берегами. На самом деле, — это не остров, а холм. Именно им он был до тех пор, пока подъем уровня Каспийского моря не привел к его затоплению и не превратил сначала в полуостров, а затем в остров.

На этом небольшом остатке суши, расположенном в Бакинской бухте рядом с мысом Баилов еще в начале XVIII в. были обнаружены развалины какого-то загадочного сооружения. Русский гидрограф того времени Ф.И. Соймонов писал: «В означенном заливе Бакинском, южнее города Баки, в 2 верстах, на глубине 4 сажен — каменное строение, стена-башня, и хотя оная башня уже и развалилась, однако в некоторых местах и выше воды знаки есть, и по известиям слышно, якобы в древние времена построение было на сухом пути и был то гостиный двор».

Другие исследователи не соглашались с Соймоновым и считали, как, например, А.В. Вознесенский в 20-х годах нашего столетия, что на дне бухты находились бывшие сторожевые городские сооружения. Среди же бакинских старожилов бытовало мнение, что в бакинской бухте под водой покоится бывший караван-сарай.

Уже в советское время (в 193 9–1940 гг. и в послевоенные годы) И. Джафар-заде провел археологические исследования, которые показали, что здание на дне бакинской бухты — это средневековый храм огнепоклонников. Кстати, аналогичные культовые сооружения найдены и на самом Апшеронском полуострове. На каменных же плитах, которыми был облицован затонувший храм, были найдены и расшифрованы надписи, гласившие, что строитель Зейн-Ад-дин-бен-Абу-Рашид из Ширвана возвел здание в 1224–1235 гг.

Было доказано, что древний храм стоял на холме и к нему подходила дорога, проложенная по насыпи. Теперь эта насыпь вместе с холмом затоплена и выглядит как подводный перешеек, идущий от берега к островку. Проведенные Б.А. Аполловым геодезические исследования показали, что уровень моря с 1235 г. до наших дней поднялся здесь почти на 3 м.

В Апшеронском проливе в предвоенные 1939–1940 гг. при строительстве Артемовской дамбы на глубине 1,5 м от уровня моря было найдено скифское кладбище, датируемое I в. до н.э. Из илистого песка со дна моря было извлечено девять каменных гробниц длиной по 2,4 м со скелетами скифских воинов. «Из этого следует, — пишет известный исследователь Каспия профессор К.К. Гюль, — что Апшеронский полуостров в I в. до н.э. был естественным путем соединения с островом Артема и в этом случае скифы своих воинов могли хоронить на холме или же вообще на суше. Подтверждением того, что в прошлом Апшеронский полуостров был соединен с островом Артема, служит и существующее среди местных жителей предание, что на острове Артема (до революции называвшегося Святым-Пир-Аллахи, что означает божий храм) был храм огнепоклонников (газовые выходы), на поклонение которому шли жители селений Гюргян, Туркян и Зыря, в прошлом огнепоклонники».

Большой интерес представляют подводные открытия, сделанные в последние годы на участке морского дна, расположенного в 20 км севернее устья реки Куры. Недалеко от поселка Норд-Ост-Култук аквалангисты спортивного клуба «Наяда» в 50 м от берега нашли большое количество остатков фундаментов, стен, керамики, украшений, монет из затонувшего средневекового поселения XI–XIII вв. Бяндован, береговая часть сооружений которого была обнаружена и исследована археологами уже давно.

В результате ежегодных экспедиций начиная с 1970 г. здесь, на расстоянии более 7 км с севера на юг, разведаны три зоны развалов сооружений древнего поселения.

Вот что писал об этом в 1973 г. один из организаторов и участников этих исследований научный сотрудник Музея истории Азербайджана в Баку В.А. Квачидзе: «Лодка подошла к участку подводных поисков. Здесь еще раньше были обнаружены остатки фундамента. Подводные стены шли перпендикулярно к берегу в море. Они были сложены еще древними мастерами… Со дна моря подняты остатки простой и глазурованной посуды, в частности днища чаш с изображением птиц, оленей, рыб, звездообразных орнаментов, квадратные обожженные кирпичи, части каменных жерновов». Кроме того, было найдено много серебряных и бронзовых монет XII–XIII вв., сердоликовые бусы, браслеты. В разрушенных гончарных мастерских встречались керамические предметы с клеймами древних мастеров. Специалистам удалось расшифровать некоторые надписи: «Изготовил чашечник Юсиф», «Жизнь мира — любовь!», «Пока с тобой труд и наука…» и др.

Аналогичные подводные находки были сделаны в 1973 г. в районе мыса Амбуранского (Кегня — Бильгях) вблизи северного побережья Апшеронского полуострова. На глубине 10 м были обнаружены остатки, очевидно, порта, который по сообщению средневековых путешественников, существовал здесь с XI по XVI в.

Здесь между мысами под водой имеется ровно уложенная каменная гряда, бывшая, вероятно, древним молом. Возле нее были найдены три больших кованых железных якоря, а также несколько наборных каменных якорей, похожих на античные, которые обычно встречаются в Средиземном море. Со дна были также подняты черепки фаянсовой посуды, расписанной кобальтом, глазурованное блюдо, селадоновая чаша и другие древние предметы домашнего обихода.

Все эти свидетельства показывают, что, по-видимому, в конце XIII — начале XIV в. произошло быстрое повышение уровня Каспийского моря. В течение нескольких десятилетий целые города и отдельные сооружения оказались захваченными морской трансгрессией. Море поднялось более чем на 10 м.

Об этом, кстати, имеются сообщения и в древних письменных источниках. Например, персидский писатель Наджати в 1304 г. сообщил, что древний порт Абескун, располагавшийся на восточном берегу Каспия вблизи нынешнего Серебрянного бугра (Гюмуш-тепе), погрузился под воду. Азербайджанский ученый и писатель Бакуви в 1400 г. писал, что часть башен и стен древней бакинской крепости затоплена морем. Это подтверждает также рукописная лоция для морской географии, составленная в 1804 г. русским гидрографом Лариным. На ней отмечено, что вода доходит до стен и ворот бакинской крепости.

На более древней италийской карте Мариино-Сануто, выпущенной в 1320 г., возле западной границы Каспийского моря сделана надпись «Море каждый год прибывает на одну ладонь, и уже многие хорошие города затоплены».

В Азербайджане ходят устные и рукописные легенды о крепостях, дворцах и храмах, погрузившихся на дно моря. Так, столетиями ходило в народе сказание о подводном городе Юннан-шахаре (в переводе — греческий город), который якобы «был построен Аристуном» (Аристотелем). Это был, по преданию, крупный античный город с крепостью, храмом и портом.

По инициативе известного азербайджанского, деятеля культуры XVIII–XIX вв. А. Бакиханова этот город в свое время искала крупная морская экспедиция. К сожалению, поиски оказались безуспешными, впрочем, как, и все последующие.

С этой же легендой об Юннан-шахаре связано представление древних о том, что Каспийское море было соединено с Черным (Азовским) широким судоходным проливом. Рассказывают, что по этому проливу древнегреческие галеры привозили на Каспий богатые товары с Запада. И только после того, как пролив начал пересыхать, город Юннан-шахар погрузился в морскую пучину.

А произошло это, как будто бы перед самым началом царствования Александра Македонского, овладевшего южным берегом Каспия в IV в. до н.э. Это он снарядил первую в истории экспедицию для исследования Каспийского (Гирканского, как говорили древние греки) моря. Однако осуществлена былаэта экспедиция лишь после смерти Александра Македонского его бывшим военачальником, а позднее царем Селевком. I Никатором. Царский флот под командованием полководца Патрокла обошел Каспийское море по кругу и установил существование Волжского залива, который был вытянут к северу почти на целых 100 км.

Во времена Патрокла, кажется, и были впервые обнаружены следы былого соединения Каспийского моря с Азовским через Кума-Манычскую впадину. По свидетельству некоторых письменных источников, существовавший ранее соединительный канал сильно обмелел и Патрокл предложил расчистить пролив и восстановить морское сообщение между Азовским и Каспийским морями.

Версия о соединении морей в античную эпоху, конечно, сомнительна. Но о том, что Каспийское море с Азовским в доисторическое время неоднократно и на длительный период было связано Манычским проливом установлено достаточно точно. Об этом, например, свидетельствует палеографические исследования, проведенные в 20-е годы нашего века С.А. Ковалевским. Найденные в осадочных породах северной части Кума-Манычской впадины остатки древней флоры и фауны отличаются от таких же находок в южной части. Это говорит о том, что на их пути вставала непреодолимая водная преграда. Этой преградой, конечно же, был широкий естественный пролив, соединявший Каспий с Мировым океаном в межледниковые периоды.

Некоторые исследователи считают, что соединение Каспия с Азовским морем происходило за историческое время несколько раз, а последнее отчленение его от Мирового океана произошло как раз незадолго до появления в бассейне Каспия войска Александра Македонского. Об этом в какой-то степени можно судить и по фаунистическим данным (А.И. Халилов со ссылкой на С.А. Ковалевского).

Известный географ, исследователь прикаспийской низменности К. Бэр провел детальные изыскания в Манычской котловине и установил наличие двух Манычей. Правый берег западного Маныча представляет собой крутой обрыв высотой до 20 м, он сложен пресноводными и каспийскими отложениями грунтов, по которым можно судить о периодике соединения Каспия с Мировым океаном. Кстати, ширина долины западного Маныча увеличивается к западу и достигает почти 3 км, а один из его самых длинных притоков, Большой Егорлык, ближе подходит к Кубани (возле города Кропоткина), чем к Дону.

Большая обводненность Манычской котловины всегда производила впечатление на путешественников. Вот как описывал манычские протоки и озера прекрасный наш писатель А. Серафимович, который в начале века проезжал по тем местам: «Среди голой на сотни верст выжженой пустыни, где земля трескалась от зноя, развертывается вдруг не озеро, а целое море, его синий простор сливается с синим небом».

ЧТО ПРОИСХОДИТ С КАСПИЙСКИМ МОРЕМ?

История земной цивилизации составляет всего одну миллионную часть общей истории развития Земли как планеты. Поэтому современное человечество находится в геологическом масштабе времени в положении новорожденного младенца, который не научился еще улавливать не только смену времен года, но даже суток. Вот почему многие природные процессы, связанные с климатом и геологией, мы попросту не замечаем вообще, а если и обнаруживаем, то часто не можем объяснить.

Это в полной мере относится и к проблеме изменения уровня воды морей и океанов, в том числе Каспийского моря. Падения и подъемы его уровня, происшедшие «на глазах» человечества — это лишь мгновение в долгой жизни моря. Отсюда и характер нашего восприятия долговременных колебаний уровня моря. Его особенность заключается в том, что мы еще не можем уловить их закономерности, и они нам кажутся случайными, стихийными, стохастическими, как говорят математики. Еще А. Энштейн как-то в шутку сказал: «Я никак не могу поверить, что господь бог играет с нами в кости». Но именно так вынуждены мы подходить к исследованиям, связанным с климатом и гидрологией океана и суши.

Ступенчатый график хода уровней Каспийского моря представлен на рис. 31. Только конечная его часть подтверждена постройками человека, описанными выше затонувшими городами, крепостями и храмами. Основные же сведения получены палеогеоморфологическими исследованиями, т.е. изучением древних морских террас, которые сохранили следы былого стояния уровня моря. Захороненные под слоями земли остатки морской фауны и флоры, размывы древних берегов, отложения морской гальки и другие свидетельства бурной и обыденной деятельности морских волн дают возможность составить более или менее подробную и достоверную картину изменения водности Каспия за сотни и тысячи лет его существования.

На протяжении 100 тыс. лет Каспийское море, повторяя судьбу всех водостоков и водоемов северного полушария, четырежды испытывало сильные «гипертонические кризы», когда в послеледниковые периоды уровень воды в нем резко повышался. Происходила трансгрессия моря, оно наступало на сушу, заливая огромные пространства. Три раза вслед за этим Каспий отступал назад в свою котловину. Кстати, было время, когда его размеры были меньше сегодняшних чуть ли не в 13 раз.

На фоне этих крупных трансгрессий и регрессий моря происходили и более мелкие колебания водности Каспия. За 25 тыс. лет отмечено около 15 фаз высокого и низкого стояния уровня моря со средней продолжительностью каждой фазы около 170 лет (от 40 до 380 лет). Начиная с VIII тысячелетия до н.э. уровень Каспийского моря был на 37,4 м ниже уровня ярового океана, т.е. очень близок к его сегодняшнему уровню. Однако это средняя цифра. Максимум и минимум равнялись соответственно 23 и 32 м, таким образом, разница в уровнях составляла целых 10 м, что соответствует изменению объема воды в море на 3,5 км³. Начиная с 1809 г. пошло непрерывное общее уменьшение водности Каспия. Сначала среднее снижение уровня воды в нем составляло 4,1 см в год. Но затем, примерно с 1930 г., уровень Каспия стал снижаться со скоростью 20 см в год. Это катастрофическое снижение в 1941 г. немного замедлилось, но к 1956 г. уровень Каспия был уже на 2,5 м ниже, чем в 1929 г. Например, в районе Баку море отступило более чем на 150 м. Значительно обмелели и протоки Волжской дельты, обнажилось дно моря. В целом акватория моря сократилась на 40 тыс.км², т.е. на площадь Аральского моря.

С положением уровня моря связаны самые разные отрасли народного хозяйства: нефтяной и газовой промышленности, рыбного промысла, судоходства, сельского хозяйства и др. Достаточно только сказать, что Каспийское море дает почти 90% всех мировых уловов осетровых рыб, чтобы стало понятно наше волнение, когда обмеление речных проток и заводей привело к уменьшению площади нерестилищ. А ведь Каспий дает еще и четвертую часть всех уловов рыбы во внутренних водоемах СССР, и вообще в его бассейне вырабатывается почти треть всей валовой продукции страны.

Первое, на что обратили внимание ученые, пытавшиеся объяснить резкое понижение уровня Каспия, это начавшееся в 50-х годах интенсивное изъятие человеком стока пресных вод, которые питают море.

Ведь именно в эти годы началось строительство крупных волжских водохранилищ (Куйбышевское, Волгоградское, Саратовское и др.), на заполнение которых пошли многие паводки Волги. Тогда же начался мощный водоотбор на нужды сельского хозяйства (орошение) и промышленности.

Надо сразу сказать, что глубокое воздействие техногенной деятельности человека на глобальные или хотя бы на региональные природные процессы во многих случаях бывает сильно преувеличено. Это относится и к представлениям о влиянии безвозвратного изъятия части стока рек, питающих Каспийское море, на понижение его уровня.

Безвозвратные потери пресного стока по разным оценкам составляют 20–40 км³, т.е. равны почти 10% приходной статьи водного баланса Каспийского моря. Причем величина эта не стабильна, а постоянно растет. Так, по данным института Гидропроект изъятие водного стока на хозяйственные нужды с 1950 по 1960 г. выросло более чем в 2,5 раза, а к 1970 г. уровень моря за счет деятельности человека должен был бы упасть не менее чем на 1,5 м. Кстати, именно такой прогноз давал в 1950 и 1956 гг. известный советский исследователь Каспия Б.А. Аполлов.

Однако такого понижения уровня моря не произошло. Каспийское море, правда, продолжало «худеть», но значительно более медленными темпами, чем в 1930–1940 гг., а в 1978–1980 гг. началось даже некоторое повышение уровня, достигшего затем отметки — 28,5 м. Очевидно, что роль изъятия пресных вод в бассейне Каспийского моря не так уж и велика. Одним из объяснений этого может быть отказ от представления, что речь идет о безвозвратных потерях водного стока. На самом деле значительная часть отобранных у Каспия пресных вод в виде подземного стока возвращается к нему обратно и, таким образом, не оказывается для него потерянной.

Например, взятая из рек и водохранилищ вода для нужд ирригации, почти на 50–80% при ее использовании на сельскохозяйственных полях фильтрует в почву и поступает в подземные воды. Ведь не секрет, что большая часть наших оросительных и других каналов имеет коэффициент полезного действия 0,3–0,5, т.е. до 70% всей воды просачивается в землю.

Так или иначе, но решающую роль в катастрофическом обмелении Каспия отбор воды из Волги и других рек в 1940–1950 гг. играть явно не мог. Так что же?

Наибольшее распространение имеет климато-метеорологическая гипотеза, связывающая режим морских уровней с колебаниями климата. Она исходит из общего почти никем не оспариваемого положения, что после происшедшего когда-то отрыва Каспийского моря от Мирового океана оно попало полностью во власть региональных и глобальных атмосферных процессов, действующих не только в пределах водосборной площади моря (и конечно, его акватории), но и в других прилегающих к нему крупных районах.

Водный баланс Каспийского моря складывается из следующих составляющих. Во-первых, это поверхностный речной сток, играющий основную роль в поддержании водности моря. Волга, Урал, Кура, Сулак, Терек и другие реки приносят Каспию около 300 км³ воды в год. Атмосферные осадки дают значительно меньший прирост — немного больше 60 км³, так как район этот засушливый, аридный. В то же время огромный расход воды идет на испарение с поверхности моря, хотя его площадь в 10 раз меньше водосборного бассейна (около 3 млн. км³). Каспийское море буквально «выбрасывает на ветер» около 360 км³ воды в год. Если бы не было пополнения водных запасов Каспия пресными водами, его уровень только за счет испарения падал бы каждый год на 1 м. Наиболее мощным испарителем, настоящим «котлом», выпаривающим морскую воду, до самого последнего времени служил залив Кара-Богаз-Гол, который ежегодно снимал с поверхности моря слой воды в 3 см толщиной. После перекрытия пролива, соединявшего залив с морем, которое состоялось в 1980 г., Каспий получил водный «добавок» в размере 10 км³ в год. Однако перекрытие Кара-Богаз-Гола было не очень-то продуманным решением. Его полное отторжение от Каспия привело к тяжелым экологическим последствиям. Вот почему в настоящее время в дамбе перекрытия сооружен шлюз-регулятор, который в какой-то степени восстановил гидравлическую связь залива с морем. Каспийское море, «брошенное на произвол судьбы» Мировым океаном ведет себя далеко не так, как его «прародитель». В период потепления, когда начали таять ледники, уровень Мирового океана быстро поднимался, Каспий же вел себя несколько иначе. В конце распада ледниковых покровов темп подъема уровня Мирового океана замедляется, в то же время уровень Каспия начинает резко снижаться. А в период оледенения, когда уровень Мирового океана значительно падал, для Каспийского моря наступил «золотой» век. Здесь установился так называемый «плювиальный» режим, т.е. невысокая температура воздуха, повышенная влажность, а следовательно, и небольшое испарение с морской поверхности. К тому же в бассейн Каспийского моря постоянно поставлял около 120 км³ воды в год огромный Скандинавский ледниковый щит. Поэтому уровень Каспия, в отличие от Мирового океана, интенсивно повышался.

Точно так же в наше время многие ученые поведение Каспийского моря связывают с идущим потеплением климата Земли. В доказательство этого приводится факт сокращения площадей Атлантического и Гренландского ледников, которое приводит к подъему уровня Мирового океана в среднем на 1,2 мм в год. А поскольку Каспийское море должно вести себя противоположным образом, то его водность и уменьшается.

В климатологической гипотезе все кажется строгим и логичным, в нее укладываются почти все факты, известные нам на сегодняшний день. И все же есть и сомнения…

Взглянем еще раз на график колебаний уровня Каспийского моря за последние десятилетия (см. рис.31). Не слишком ли круто он падает в период 1930–1940 гг.? Ведь скорость снижения уровня в эти годы совершенно не соизмерима со скоростью потепления климата в северном полушарии, которое идет медленно и плавно. Невольно напрашивается мысль: нет ли здесь какой-то быстродействующей импульсной силы? В первую очередь это может быть внутренняя сила Земли. Именно с ней связывают резкие колебания уровня Каспийского моря сторонники тектонической гипотезы.

Действительно, морские уровни очень чутко реагируют на изменение емкостных характеристик моря. Даже самые небольшие изменения объема Каспийской морской котловины должны сразу же отражаться на положении поверхности моря. Проведенные в последние годы геолого-географические исследования на территории юго-западной Туркмении и частично в пределах Азербайджана и Грузии показали, что в районе Каспия происходит постоянное опускание земной поверхности. Тектонический прогиб южной части Каспийской впадины может приводить к ее углублению и перетоку в нее воды из других частей моря.

Кстати, вполне возможно, что кажущиеся сейчас сомнительными сообщения о периодическом соединении Каспийского моря с Азовским в историческое время через Манычский пролив могли действительно иметь место. Вертикальные колебания поверхности Земли в районе Кума-Манычского перешейка могли приводить к периодическому обводнению или обмелению пролива.

Итак, три гипотезы, три мнения. Какое из них самое правильное? Очевидно, ортодоксальная приверженность к одному из них была бы ошибкой. По-видимому, в районе Каспийского бассейна действуют все три фактора, ведущие к колебаниям уровня моря. Климатические изменения имеют долговременный длительный характер. На них, как на общий фон, накладываются периодические тектонические изменения — прогибы морского дна и, может быть, в какой-то мере искусственный отбор пресной воды из рек, питающих Каспийское море.

Если мы с трудом объясняем прошлое, то тем более не в состоянии достоверно предсказать будущее. Долгосрочные прогнозы режима уровней воды в Каспийском море также сомнительны, как предсказания климата и сейсмической активности Земли на отдаленные периоды времени.

Ведь для ответа на вопрос, как изменяется уровень Каспия, нужно знать очень многое. Например, по мнению С.В. Варущенко (МГУ), для такого прогноза следует ясно представлять, в каком направлении будет развиваться климатическая обстановка не только в пределах Каспийского бассейна, но и во всей Европе, северной Африке и части Атлантического океана. Так, необходимо предсказать как поведут себя зарождающиеся над Атлантикой циклоны, насколько они активны и влагонасыщены, куда они направятся и где остановятся. Пока мы предвидеть этого не можем.

Еще с прошлого века предлагались разные проекты спасения Каспийского моря от обмеления. Все их можно разделить на две группы. Одна из них относится к расходной статье водного баланса моря и к проблеме снижения величины испарения с морской поверхности. Другая, наоборот, основывается на приходной части баланса и необходимости повышения величины водного стока в море.

Одним из наиболее известных проектов первой группы является предложение Б.А. Аполлова отрезать земляной дамбой северную часть Каспийского моря и создать в ней пресноводное водохранилище. Вода из Северо-Каспийского водохранилища таким образом не будет уходить в глубоководную южную часть, площадь которой за счет испарения и уменьшения притока постепенно, будет сокращаться, обнажая нефтеносные районы морского дна. Этот план не учитывал возможного серьезного нарушения экологического равновесия района. В частности, нарушение нынешней степени солености моря может привести к изменению флоры и фауны моря, исчезновению ценных пород полупроходных рыб.

В 1879 г. русский инженер М. Данилов предложил искусственным путем восстановить связь Каспийского моря с Мировым океаном по Манычскому проливу. В нашем столетии эти планы нашли конкретное выражение в проекте строительства Манычского морского канала. При этом рассматривались два варианта трассы: от Черного моря (с началом вблизи Новороссийска) и от Азовского (от устья Дона). Вода должна самотеком поступать в Каспийское море и поддерживать его уровень на заданной отметке.

Главное сомнение в этом проекте вызывает нарушение экологического равновесия района. Подача сильно минерализованной морской воды из Черного моря (по 1-му варианту трассы канала) серьезно изменила бы гидрохимический режим северного Каспия. Подача же более пресных вод из Азовского моря (по 2-му варианту) не целесообразна в связи с опасностью его засоления.

В последние 10 лет шла борьба вокруг проекта переброски части стока северных рек в бассейн Каспийского моря. Согласно ему, должна была быть подана вода в Волгу и Каспий из рек Сухоны и Печоры. Здесь предусматривалось строительство крупных водозаборных гидроузлов, которые позволили бы отобрать и направить на юг сначала 20, а потом 40 и даже 60 км? воды. Такая помощь Каспию должна была стать весьма ощутимой. Но, главное, многочисленные водопотребители, снабжающиеся ныне из Волги и имеющие крайне напряженный режим водоподачи, также должны были получить дополнительное питание.

Однако в наше время к любым планам «исправления» ошибок природы приходится относиться очень осторожно. Как и всякое другое воздействие человека на окружающую среду, переброска речного стока из одного бассейна в другой может иметь самые серьезные последствия.

Одни из них видны сразу же, и поэтому их не так уж сложно учесть и предотвратить. Другие можно предсказать заранее, но как и насколько они себя проявят в будущем, оценить довольно трудно. А вот третьи, самые неприятные, это те, которые сейчас и предвидеть-то нельзя. Они незаметны, скрытны и могут проявиться так неожиданно, что их устранение будет невозможно.

Первое, самое очевидное отрицательное последствие переброски на юг речного стока, которое сразу же приходит на ум: не то же ли это самое, что делал незадачливый — портной из басни И.А. Крылова Тришка, который отрезал полы от костюма, чтобы удлинить рукава? Не пытаемся ли мы латать «Тришкин кафтан». Обводняя засушливый Юг за чужой счет, не обедняем ли мы Север? Не придет ли водный голод и в северные районы?

И следующий за этим же вопрос, связанный с опасностью обмеления малых рек Севера, с переосушением тундры, с исчезновением болотных форм растительности. При отборе воды из рек и озер произойдет понижение в них уровня, что приведет и к снижению уровня подземных вод, которые в свою очередь питают многочисленные речки, ручьи, бочажки, болота. Поэтому может начаться общее обезвоживание почв, разрушение торфяников. Исчезнут пастбища для оленей, погибнет поголовье ценных и редких видов рыб и птиц.

Обычно сторонники региональных и глобальных проектов переустройства водного хозяйства страны отвечают на эти вопросы следующим образом. Осуществление отдельных проектов переброски речного стока в итоге должно привести к созданию чего-то вроде «Единой Водной системы» сначала европейской части СССР, потом и всего Союза. Тогда по многочисленным каналам и рекам, связывающим практически все речные бассейны, можно будет в любой момент перебрасывать запасы воды из одного района страны в другой, с севера на юг, с востока на запад, и наоборот. Поэтому, если окажется, что где-то на севере обнаружилась нехватка воды, можно будет отдать ее обратно. И таким образом равновесие восстановится».

Но вода — не электричество, и ее перегонка туда-сюда по рекам и антирекам, текущим вспять, неизбежно опять-таки скажется на тысячелетиями сложившихся природных условиях речных и озерных русел и берегов, на донной и прибрежной растительности, на рыбных запасах и на многом другом.

К трудно оцениваемым количественно последствиям переброски стока северных рек на юг относится изменение экологии Северного Ледовитого океана. Ведь уменьшение притока речных вод — это одновременно и снижение теплового потока в океан. Не приведет ли это к нарушению существующего баланса тепла, изменению теплового режима прибрежной части океана, а в итоге — к приходу нового, искусственно созданного пятого ледникового периода? Точного ответа на этот вопрос пока нет.

Теперь несколько слов о последствиях подобных перебросок, которые не поддаются даже прогнозу. О них, увы, даже сказать ничего нельзя. Можно только, пожалуй, привести один пример, который у всех нас перед глазами.

В послевоенные годы в СССР нужно было срочно поднять экономику, восстановить промышленность, наладить сельское хозяйство. В основу этого подъема было поставлено (верно ли?) развитие гидроэнергетики. В небывало короткие сроки поднялись гидроэнергетические гиганты с крупными водохранилищами на Волге, Днепре, Дону и других реках. Раскинувшиеся на плоскостях Восточно-Европейской равнины рукотворные моря затопили большие территории. Это последствие строительства ГЭС было очевидным.

Но в те времена специалисты не учли, что пройдет 10, 15 и 20 лет, а площадь водохранилищ станет расти и расти. Волны будут размывать береговые откосы, обрушивать землю в воду, береговая линия поползет все дальше и дальше, пожирая десятки тысяч гектаров полезной территории. И этот процесс никак не останавливается.

То же самое происходит и с уровнем подземных вод, который поднимается одновременно с уровнем воды в водохранилище. После образования водохранилищ на берегах равнинных рек началось настоящее подземное наводнение, не прекращающееся и по сегодняшний день. Интенсивно идет заболачивание низинных земель, подтопляются многие города, поселки и промышленные предприятия. Приходится принимать серьезные меры по защите ряда крупных городов от подтопления.

Таких примеров, когда расчеты инженеров трудно предсказуемы, много. Вот по всем этим причинам и под давлением общественно! о мнения работы по проекту переброски северных рек в 1986 г. были прекращены.

Но самое удивительное то, что проблему обмеления Каспия стал решать он сам, без вмешательства человека. Дело в том, что во второй половине 70-х годов падение уровня моря пошло значительно более медленными темпами, чем в 30–40-х годах, потом приостановилось, и с 1978 г. вдруг началось даже повышение уровня, которое продолжается и по сей день. К 1985 г. уровень воды в Каспийском море поднялся на 80 см и затопил прибрежную полосу пляжа на 50 м. В последующие годы этот подъем не прекратился. В чем дело? Что это, новая трансгрессия моря или одно из тех небольших случайных поднятий, которые неоднократно происходили за последние десятилетия? Только время может дать точный ответ на этот вопрос.

ТАЙНЫ ДРЕВНИХ ОЗЕР

Все внутренние водоемы планеты, так же как Каспийское море, постоянно находятся во власти климата и тектоники. Это по их воле изменяется уровень воды почти во всех крупных озерах Земли. Не избежал их влияния и такой знаменитый замкнутый водоем нашей страны, как озеро Иссык-Куль. Находясь на высоте 1600 м, оно по площади своей акватории занимает всего девятнадцатое место в мире, но зато содержит воды в 2 раза больше, чем Арал, четвертый на Земле водоем по размерам водной поверхности. Причина такого несоответствия — огромная глубина Иссык-Куля, которая достигает 700 м, т.е. уступает лишь Байкалу и Каспию, а за рубежом — озерам Верхнему и Виктории в Северной Америке.

Иссык-Куль — самое «континентальное» озеро. От ближайшего Индийского океана оно удалено по прямой на 3 тыс.км. Вокруг него стоят мощные горные хребты высотой по 5 тыс. м и простираются огромные пустыни: Кызылкум, Кара-кум, Голодная степь, Такла-Макан. Иссык-Куль целиком зависит от гигантских ледников, лежащих на горах, окружающих озеро. Но, увы, площадь этих ледников постоянно уменьшается, они тают, отступают по 5–7 м в год. Одновременно с этим мелеют и реки, питающиеся ледниками. Кроме того, «помогает» этому и человек, который все больше забирает воды из рек на орошение сельскохозяйственных полей. Вот почему «худеет» Иссык-Куль. По свидетельству местных жителей за последние 15–20 лет в некоторых местах берег отступил на 100–200 м, и уровень воды в озере менее чем за столетие упал на 8 м. Плохо дело и с водообменом в Иссык-Куле. Он ведь не имеет своей Ангары, которая вытекает из Байкала и обеспечивает хоть медленное, но почти полное обновление воды в озере. В Иссык-Куль втекает более сотни разных рек и речек, но не вытекает ни одного даже маленького ручейка. О падении «уровня Иссык-Куля говорят и следы старой береговой линии, которая за 150 лет понизилась на 10–12 м.

Но если уровень воды в Иссык-куле непрерывно падает, то почему на его дне находят многочисленные остатки жилых построек, погребения человека, предметы быта и орудия труда? Как попали в озеро фрагменты каменной кладки, водосточные трубы, кости домашних животных? Еще в прошлом веке русские ученые, сначала Г.А. Колпакрвский (1870 г.), а затем В.В. Бартольд (1894 г.) обратили внимание на лежащие на дне развалины средневековых стен в районе Кой-су. Их же изучал сотрудник Института истории АН Киргизской ССР П.П. Иванов, который рассказывал: «18 августа 1927 г. я приехал в село Курское, расположенное на берегу озера между речками Большой и Средний Кой-су, чтобы обследовать дно озера, а также выяснить по мере возможности вопрос о местонахождении находившегося здесь во времена Тамерлана и в последующем столетии острова, который затем считался исчезнувшим. Еще до поездки мне пришлось услышать в городе Пржевальске рассказы местных жителей об имеющихся здесь подводных развалинах…».

Здесь около села Курского было поднято со дна звено водопроводной трубы из красной обожженой глины. На расстоянии 200 м от берега под водой на глубине 3–3,5 м исследователи обнаружили каменное купольное сооружение. Рядом возвышалось и несколько более низких затопленных каменных конусов непонятного назначения.

На отмели-острове, появившейся из-под воды в течение нескольких последних лет, найдено большое скопление черепков глиняной посуды, булыги, обнаружены жернова мельницы, кости коров и овец, монеты, занесенные песком следы очагов и размытые водой остатки каменной кладки.

«Я выехал на поиски интересовавшего меня места к востоку от села, — продолжал писать П.П. Иванов, — Дно круто обрывалось у самого берега. Отъехав метров 200, я заметил, что глубина становилась все меньше, дно обрисовывалось отчетливее. Еще метров через 80–100 можно было свободно рассматривать поверхность дна. На глубине 4–6 м изредка попадались куски кирпича, а также целые кирпичи преимущественно квадратной формы. По моей просьбе один из рыбаков нырнул на дно и достал квадратный кирпич размером 26x26 см при толщине 5 см».

Особый интерес представляли подводные развалины, лежавшие на глубине 4–5 м от поверхности воды в 200 м от берега. Они располагались с восточной стороны большой отмели шириной до 600 м, которая отходит от берега почти на 2 км. Северная часть этой подводной возвышенности имеет крутой обрыв, на юге — пологий склон. Обращает на себя внимание, расположенная на отмели затопленная стена, сложенная из крупных камней размерами 30x20 и 60x30 см. Длина этой каменной кладки, которая протягивалась с юго-востока на северо-запад, составила 4 м, высота — 1,2 м. Наиболее отчетливо была видна северо-восточная оконечность стены, основная же ее часть оказалась занесенной песком и галькой. По верху каменной стены лежало 18 бревен-жердей круглого сечения диаметром 7–15 см. Положенные с шагом 10–15 см они образовывали четырехугольный деревянный настил длиной 5,2 м, шириной 3,3 м. Сверху настил покрывал коряж-ник, камни и песок с галькой.

К югу от первого настила находился второй такой же однорядный настил, но немного меньшего размера: его длина 4,1 м, ширина 2,3 м и состоял он из 14 жердей. Неподалеку к востоку был обнаружен и третий такой же четырехугольный настил, покрытый тоже камнями, корягами и землей. По-видимому, камни и земля были насыпаны на настилы еще до затопления постройки, поэтому деревянные жерди и не всплыли на поверхность озера, а коряжник появился уже позже и скрепил всю кладку.

На западе от этих трех площадок под слоем ила был обнаружен другой настил из досок, лежащий прямо на дне, а с юго-западной стороны в 20 м от деревянных настилов на ровной поверхности дна озера виднелись остатки трех каменных стен длиной 10, 9 и 7 м. Они лежали на одном уровне с бревенчатыми площадками; кое-где кирпичи были выбиты и через дыры виднелось дно. У двух стен стояло по одному врытому в землю столбу. Местами кладка была затянута илом.

В 70 м от этих развалин под водой стояли остатки еще одной каменкой постройки, сложенной из больших квадратных кирпичей размером 25x25x5 см. Она состояла из двух полуразрушенных стен, одна длиной 7,4, другая 3,3 м. Обе они поднимались над дном на 0,3–0,5 м и имели ширину 0,5 м. На более длинной стене сверху лежал слой ракушечника, а на восточной ее стороне было найдено четыре звена водопроводных или водосточных труб. Три из них соединены друг с другом раструбами с внутренними пазами. Длина каждого звена 36 см, диаметр 12 см (раструба 15 см). Еще на 10 м к югу были обнаружены три каменные плиты-балки длиной 3,2 м и толщиной 8–11 см. Кроме того, на довольно большой площади вокруг всех этих подводных развалин нашли много крупных и небольших скоплений камня, груды кирпичей, плит, булыжников.

О некоторых этих подводных развалинах у северного побережья Иссык-Куля в 1869 г. писал Г.А. Колпаковский: «… в одной сажени от берега, на глубине около одного аршина видны следы построек из обожженного кирпича. Трудно понять, какое назначение имели эти постройки, потому что стены, сложенные из кирпича, не замыкают какого-нибудь пространства, а идут параллельно одна другой на одинаковом, около одного аршина, расстоянии. Теперь видны три стены, идущие почти перпендикулярно к берегу на такое расстояние, что глубина озера не позволяет проследить за ними». Так, что же это за таинственные сооружения, какому времени они принадлежат, как и когда они очутились на дне озера? Разные по этому поводу строились гипотезы. Например, известный российский востоковед академик В.В. Бартольд в 1894 г. высказал предположение, что затопленные озером руины — это остатки крепости, которая давно уже была известна по некоторым письменным источникам. Так, арабские авторы Ибн-Арабшах в XV в. и Мухаммед-Хайдар в XVI в. писали о существовании в северной части акватории озера Иссык-Куль какого-то большого острова с многочисленными укреплениями и жилыми домами. Эти сооружения использовал в XIV в. завоеватель Востока Тимур, который по одним сведениям держал на острове в заключении своих пленников, по другим — сам отдыхал здесь после бурных кровавых походов. А еще есть версия, что крепость на острове в том же XV в. была построена эмиром Хакк берды-Бекичек. Так или иначе, но многие десятилетия позже крепость принадлежала династии Тимуридов. Есть также сведения, что строения на Иссык-Куле просуществовали до первой половины XVIII в., т.е. до непродолжительного здесь китайского владычества, сменившего распавшуюся калмыцкую империю.

Однако многое говорит о значительно более раннем присутствии цивилизации на затопленных ныне берегах Иссык-Куля. Об этом сообщал, например, буддийский монах-паломник Сюань Узань, посетивший озеро в VII в.

Найденные в развалах звенья водопроводных труб в находившейся рядом с Иссык-Кулем Чуйской долине известны с XI–XII вв. На Кайсаре была найдена монета Арс-ланхана Мухаммеда, тоже относящаяся к XI в. Ко второй половине VIII в. относит советский ученый А.Н. Бернштам находку в озере хорошо тесаного камня с фрагментами какой-то надписи.

В 50-е годы нашего столетия водолазами было обследовано дно озера вдоль берега. В 1 км от места подводных находок у села Курское на расстоянии 150–200 м от берега на глубине около 5 м были найдены осколки станковой посуды Х-XII вв., четыре обожженных кирпича размером 25x25x4 см и кости человека и домашних животных. Кроме простого водолазного обследования на дне озера были заложены шурфы длиной 1–2 м и шириной 0,5 м. После вскрытия почти метрового слоя ила в 200 м от берега и на глубине 3 м от поверхности воды археологи нашли глиняный кувшин с петлеобразной ручкой и каменную зернотерку. Помимо этого было поднято со дна большое количество осколков керамики, аналогичной той, что найдена при раскопках на берегу. Все эти находки относятся к почти полутысячелетнему периоду X–XV вв.

Итак, в средневековье уровень Иссык-Куля, оказывается, был намного ниже нынешнего. И только около XVIII столетия начался подъем воды в озере. При этом, возможно, что затопление берегов, островов и полуостровов произошло вовсе не постепенно, а катастрофически быстро — может быть в результате тектонических подвижек поверхности Земли.

Землетрясением объясняют и то, как оказались на дне старинные постройки вблизи юго-восточной части побережья другого уникального внутреннего водоема нашей страны — Байкала. Заканчивался Последний день 1861 г. В деревне, расположенной вблизи устья Селенги, крестьяне только что собирались сесть за стол, чтобы встретить Новый год, как вдруг услышали глухой подземный шум. А вскоре этот шум перерос в гул большой бури, сами собой зазвонили на церковной колокольне колокола, распахнулись окна и двери домов, раскрылись ворота и калитки в заборах. А затем начали трещать степы, падать крыши. Земля закачалась и стала опускаться вниз. К двенадцати часам первого дня нового года из трещин в земле вырвались фонтаны грязи и горячей воды. Срубы деревенских колодцев поднялись из земли и превратились в столбы — так низко просела земля. Вода из Байкала в трех местах прорвала берег и хлынула в низину. Люди с трудом успели погрузиться в лодки. А весь скот, домашняя утварь и птица погибли под ледяными волнами озера.

Вот так прямо на глазах очевидцев почти двести квадратных километров благодатных земель Цыганской степи с обширными пастбищами и сенокосами оказалось на дне Байкала. Этот участок, отгороженный в виде залива грядой островов, так и обозначен на нынешних географических картах — Провал. Под десятиметровой толщей студеной воды покоится здесь более тысячи деревянных построек, принадлежавших когда-то четырем большим деревням. В донном иле торчат остатки рубленых изб, столбы, бревна, жерди, доски.

Провал, по-видимому, не единственный залив на Байкале, образовавшийся в результате землетрясения. Такое же прошлое, полагают ученые, и у другого рукава дельты Селенги — Посольского Сора. Еще академик В.А. Обручев подчеркивал относительную молодость горной страны вокруг Байкала, котловина которого продолжает формироваться и в наше время. Исследования, проведенные в 80-х годах нашего века при погружении глубоководного батискафа «Пасис» на дно великого озера, и многолетние сопоставительные геодезические измерения доказывают, что берега Байкала раздвигаются со скоростью нескольких сантиметров в год. Продолжается и тектоническая активность — в августе 1959 г. землетрясение силой 9 баллов (почти такое же, как в 1862 г.) произошло в средней котловине озера; тогда в районе эпицентра, на расстоянии 15–20 км от берега, дно опустилось на 15–20 м.

Существует предположение, что именно по Байкалу проходит один из крупнейших разломов Земной коры — граница между ее плитами (о теории глобальной тектоники плит см. гл.3). Во всяком случае именно здесь наблюдается рекордное число землетрясений — до 2 тыс. в год или по 6 в каждые сутки. Правда, эти подвижки земли малоощутимы и фиксируются только сейсмографами. Однако есть точки, где глубинные колебания отмечаются почти ежесуточно. Доказана также вулканическая активность Прибайкалья, которая имела место еще 8–9 тыс. лет назад, т.е. в период палеолита.

Об изменениях уровня воды в Байкале говорят и многочисленные следы древнейших человеческих стоянок — от палеолита до исторического времени. При этом многие из них обрываются у самого берега и уходят под воду. На отвесных скалах некоторых выдающихся в озеро мысов обнаружены так называемые «писаницы» — наскальные рисунки людей каменного века.

Амплитуду колебаний уровня Байкала можно восстановить и по растущим на берегах многолетним растениям. Так, известный исследователь озера Г. Галазий проследил изменения уровня воды за четыреста последних лет по кольцевым срезам деревьев. Расстояния между кольцами на этих срезах показывают, как шло питание растений грунтовыми водами, связанными с водами Байкала. Чем уже кольца, тем ниже был уровень воды под землей, а значит, и в озере, и наоборот. А совсем маленькие приращения древесной массы относятся к периоду «вымокания» корней, когда уровень воды стоял так высоко, что берега были подтоплены.

И еще одно наше большое высокогорное озеро жемчужина Армении — Севан — хранит на своем дне следы древних поселений человека. В 50-х годах началось катастрофическое обмеление прибрежной части этого знаменитого водного бассейна. И уже в 1956 г. на обнажившемся участке дна найдены и раскопаны археологами курганы бронзового века. Найдены также золоторудные прииски и великолепные образцы ювелирного искусства из золота. В частности, в Лчашене найдены относящиеся к II тысячелетию до н.э. повозки и колесницы, зооморфные статуэтки и украшения, орудия труда и строительные конструкции.

В Закавказье на дне озера Палеостоми, находящегося вблизи города Поти, обнаружены следы большого древнего поселения. Грузинские археологи под толщей воды нашли осколки строительной керамики и посуды.

Легенда о затонувшем «граде Китеже», впервые приведенная в «Китежском летописце» (ориентировочно 1251 г.), ведет к озеру Светлояр. В этой книге подробно рассказывается о деяниях князя Юрия Всеволодовича, который построил город Малый Китеж на Волге (ныне Городец) и Большой Китеж на озере Светлояр. При подходе к последнему татаро-монгольских полчищ Батыя и произошло «сокровение» Большого Китежа на дне озера.

Еще в начале нашего века среди местных жителей любителей-книгочеев ходил в рукописных списках древний сказ о затонувшем Китеже. А вместе с ним передавались из уст в уста слухи о таинственном колокольном звоне и молитвах, которые были слышны из-под воды лишь верующим. И перед некоторыми из них проходили «видения» подводных храмов, колоколен, горящих свечей и алтарей. Паломники шли с разных концов России, чтобы поклониться чуду. Фольклорное «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» легло в основу либретто оперы Н.А. Римского-Корсакова.

Озеро Светлояр лежит в 1,5 км от села Владимирского неподалеку от города Семенова Горьковской области. Крутой берег высотой почти 30 м уходит под воду тремя террасами, что доказывает трехразовое повышение уровня воды. В один из таких его подъемов и могло произойти погружение на дно озера какого-то поселения, часовни, церкви или монастыря, что и послужило поводом для создания легенды.

В 1968–1969 гг. археологическая экспедиция провела исследования на дне озера Светлояр. На верхней террасе в толстом слое ила аквалангисты обнаружили торчащие вверх стволы деревьев. По их спилам было установлено, что древесине более 400 лет. Никаких остатков крупных сооружений найдено не было.

Похожая легенда о затонувшем городе Райградасе, находившемся в загипсованных берегах нижнего течения Немана, ходила в свое время и по Литве. Колокольный звон из-под воды слышали крестьяне прибрежных деревень, которые рассказывали о Райском городе, который, якобы, когда-то затопил Бог, прогневавшись на его жителей. Не пересказ ли это широко известного сообщения Библии о наказании городов Содома и Гоморры, погруженных за грехи на дно Мертвого моря?

Множество красочных легенд связано с высокогорным озером Титикака, находящемся в Перуанских Андах на границе с Боливией. В одной из них рассказывается о столице древней цивилизации индейских племен, которая была расположена на огромном острове посреди озера. Связь города с берегом осуществлялась полукилометровым тоннелем, по которому могли ездить повозки. В самом городе сверкали на солнце храмы, построенные из чистого золота.

Но боги разгневались на местных жителей и сначала наслали на них голод, чуму, а потом и страшное наводнение. В результате этого главный город страны неожиданно опустился на дно озера.

По другой легенде большое число украшений из золота и драгоценных камней было брошено местными жителями в озеро при нападении испанских завоевателей. На дне озера оказались целые сундуки с драгоценностями и золотыми монетами, которые ныне служат добычей современных археологов. А находят они на дне озера не только украшения, но и развалы храмов (конечно, каменных, а не золотых).

Ныне посреди озера находятся Святые острова, по-видимому, когда-то они были соединены и образовывали целый «материк». Боливийские кинооператоры и археологи с аквалангистами, работавшие в 80-х годах вблизи островов Солнца и Луны нашли уходящие под воду стены и фрагменты каменной кладки на дне озера, а также осколки керамики, кувшины, блюда.

Есть гипотеза, что сравнительно недавно (в геологическом понимании) озеро Титикака, удаленное теперь от моря на 320 км, было морским заливом, о чем говорят найденные на его дне следы морских водорослей и раковин. В результате тектонических сдвигов озеро поднялось на высоту 3,8 км над уровнем моря.

Об островном характере жизни многих поколений местных жителей говорит еще то, что и сегодня некоторые из них живут на плавучих островах из тростника.

Многие годы затрачены подводными экспедициями из разных стран на поиски легендарного Лох-несского чудовища в Шотландии. Об этом неоднократно сообщали и продолжают сообщать газеты всего мира, рассказывает радио, пишут газеты. Но мало кто знает, что в 70-х годах нашего столетия вместо доисторической рептилии американские аквалангисты на глубине 10 м нашли на дне озера крупные (диаметром 30–80 м) курганы эпохи древних кельтов.

Зимой 1966–1967 гг. вблизи здания яхт-клуба на набережной Генерал-Квисон-Кай швейцарские спортсмены-подводники обнаружили в Цюрихском озере большое скопление осколков древней керамики. Несколько позже археолог Ульрих Руофф в южной части озера провел надводные обмеры и раскопы первобытного поселения, которое раньше искали на берегу под набережной. На отмели под названием «Малый печник» на глубине до 10 м в илистых отложениях были обнаружены культурные слои поселения, в котором жили люди в течение многих тысячелетий. Были найдены остатки забитых в дно деревянных балок и свай со шпоночными и клиновидными соединениями.

Исследования в Цюрихском озере продолжались, и в нижней части озера археологи нашли еще не менее 22 затопленных доисторических городищ.

В 100 км севернее Рима в озере Больсена итальянские ученые совместно со спортсменами-подводниками из клуба «Кирколо Касиатори Субаскей» с 1959 г. ведут исследования затонувшего доисторического поселения, относящегося к IX–VIII вв. до н.э. На глубине 8–10 м в озерных меловых отложениях найдены остатки толстой каменной стены с бутовым заполнителем и свайного ростверка, на котором, по-видимому, стояло большое деревянное здание (рис.32). Также неподалеку от итальянской столицы на дне озера Браччано найдено поселение людей бронзового века. Обнаружены остатки защитной стены высотой 2 м, состоящей из двух рядов толстых дубовых свай.

В ГДР вблизи поселка Альтен-хоф на дне озера Вербеллинзее обнаружены остатки квадратного в плане сооружения, окруженного с запада полукруглым свайным рядом. Неподалеку найдено еще одно бывшее здание, стоявшее на трех рядах сдвоеннных деревянных свай. По черепкам керамики и фрагментам серебряного кубка установлено, что свайные остатки относятся к XIII–XIV столетиям.

Еще одна интересная находка в ГДР в 1963–1965 гг. была обнаружена на дне озера Обер-Юккерзее около Пренцлау. Здесь на отмели глубиной 3–5 м от поверхности воды находился мост шириной 3,6 м и длиной более 2 км. Построенное без единого гвоздя, это сооружение имело интересную и надежную конструкцию. Мост служил одним из г звеньев известного средневекового ₍торгового пути из Магдебурга в устье Одера. Еще раньше здесь, очевидно, было какое-то славянское городище, сменившееся позднее поселением, бывшим скорее всего феодальным центром Померанского государства первой половины XII в.