Торговцы смертью

Глава 4

Из отеля я позвонил в наш Центр управления в Нюарке и доложил о случившемся. Дежурный Вирджил Адамс принял мой доклад и спросил:

— Хочешь, чтобы мы начали поиски Малкольма Туроса?

— Начинайте. Постарайтесь узнать его местонахождение. Скорее всего, он прибыл сюда по фальшивому паспорту или через Кубу, как это нередко случалось в последнее время. Узнать его можно только по голосу. Он весьма умело маскируется. У вас есть его фотографии?

— Новых нет, а старые — очень плохие. Вряд ли могут пригодиться.

— Все равно пришлите. Поищите-ка в Бразилии, где он работал под именем Артуро Пенсы.

— А разве это не тот, которого ты пристрелил?

— Тот самый. Если он попал в больницу, то там могут оказаться его фотографии. Местная полиция поможет. Поройтесь в газетных фотоархивах. В ту ночь репортеров было хоть пруд пруди.

— Мы попробуем поискать.

— Что нового слышно о Тедди?

— Ничего. Пит тоже пока не дает о себе знать. Мартин Грейди начинает дергаться, а ты знаешь, чем это чревато. Если через пару дней не поступит известий, он забросит туда целую команду. В этой крайне щекотливой ситуации действовать надо очень осторожно. Надеюсь, он это осознает.

— Он знает, что делает.

— Да, но нельзя терять голову, особенно сейчас, когда федеральные власти занялись нашей организацией. В Интерполе у нас есть свой человек, так что мы, возможно, что-нибудь узнаем от него. Если Тедеско еще жив и они смогут до него добраться, они его выручат. На худой конец пусть обвиняют его, в чем угодно, лишь бы он остался цел. Как было бы хорошо, если бы в Селачине действовал ты.

— Я бы тоже этого желал.

— Не теряй надежды. Может, еще и окажешься там. — Он помолчал немного, потом сказал: — Подожди минутку, — и принялся судорожно перебирать бумаги. Видимо, найдя, что искал, Вирджил сообщил: — О'кей, Туросом уже занялись. За его голову объявлено вознаграждение в десять тысяч. Если понадобится, можем повысить.

— Буду держать с вами связь. Меня не покидает предчувствие, что следующей своей жертвой он изберет меня, — сказал я.

— Позволь дать тебе один совет, Тайгер.

— Какой?

— Не торопись его убить.

— Естественно. Сначала я заставлю его выложить все, что ему известно. Разве ты меня не знаешь? — И я повесил трубку.

Без четверти восемь я уже был у Эрни Бентли, а тот немедленно погрузил меня в ванну с желтовато-коричневой водой. Когда я из нее вылез, мой загар был раза в три темнее обычного. Облачившись в национальный костюм и водрузив на голову тюрбан, а на нос очки, я вполне мог сойти за настоящего саудовского араба, если, конечно, особенно не приглядываться. Эрни завершал мой макияж, когда вошел Джек Брант, а с ним Том, Дик и Гарри, на этот раз очень серьезные и сосредоточенные. Джек, видимо, подробно описал ситуацию, и им было не до веселья.

Взоры всех были обращены ко мне, а в глазах читалось недоумение. Джек со смехом потряс головой:

— Провалиться мне на месте, если ты не побочный сын какого-нибудь султана. Проверь, может, ты и вправду евнух?

— Могу немедленно представить доказательства обратного, приятель.

— Верю, верю. Припоминаю кое-что.

Ткнув его локтем в пузо, дабы прервать дальнейшие разглагольствования, я спросил:

— Все готово?

— Все складывается даже лучше, чем предполагалось. Среди несущих охрану в порту есть мои друзья. Пробраться на судно не составит труда. Так что сделаешь свой первый ход, как предполагал.

— В подобных делах важна любая мелочь.

Джек посерьезнел:

— Слушай, а мы не засыплемся? Это единственное, что тревожит ребят, а так они полны энтузиазма.

— Пусть не беспокоятся.

— Тогда вперед.

Забавный этот город — Нью-Йорк. Выглядишь обыкновенно, и полиция тебя мигом отошьет. А если ты какой-то не такой, на груди красуется бирка с именем и ведешь себя не как все, никому и в голову не придет тобою заинтересоваться. Когда мы подошли к боковому входу и Гарри почтительно залопотал абракадабру на своем родном языке, полицейские, опасаясь международного дипломатического скандала, сразу же пропустили нас. Мы пробрались на корабль прежде, чем был спущен главный трап для почетных пассажиров. Сотенная, которая перекочевала из моего кармана к Гарри, открыла нам доступ к покоям высоких гостей. Получивший ее главный распорядитель почтительно постучал в дверь. Голос за дверью пригласил нас войти.

Трое моих спутников преобразились с быстротой хамелеона. Они склонились в вежливом поклоне, их вкрадчивые голоса журчали, изливая все восточные славословия в честь высокого гостя. Я не очень-то понимал смысл произносимых ими слов, но старательно вторил им. Все шло, как было задумано. Непредусмотренная протоколом встреча с соотечественниками, благосклонное приветствие высокого гостя, почти мгновенно возникшее дружелюбие... хотя и сдержанное, но все равно приятное.

Тейш эль-Абин поднялся с кресла — низенький, жилистый человек лет шестидесяти с небольшим, коричневый, как зимовавший на дереве грецкий орех, но с блестящими острыми змеиными глазками, которые, казалось, могли пронзить собеседника насквозь. Демонстрируя свою приверженность западным манерам, он пожал нам всем руки и повернулся, чтобы представить нас мрачному мужчине повыше его ростом, в облегающем костюме английского покроя. Я пожал руку Сариму Шею последним.

Что-то скользкое было в обличье этого человека. Он явно переигрывал, демонстрируя искренность, и улыбался при этом только губами — глаза же всегда оставались холодными. Несгибаемый и твердый, как стальной гвоздь, мягкой была только ладонь. Я знавал убийц подобного рода. Они бесстрастно могли вонзить нож или разрядить пистолет в свою жертву рукой с наманикюренными пальцами, которая незадолго до этого ласкана или еще будет ласкать женщину. И он даже не вспомнит о пролитой крови и отчаянном крике жертвы.

К Сариму Шею следовало приглядеться повнимательнее. Его подобострастие по отношению к Тейшу явно было лишь маской. Он вполне осознавал свою силу. У него были тонкие, но резкие черты лица, кожа более светлая, чем у других, и тщательно отработанный английский акцент. Двигался он с кошачьей грацией или грацией человека, владеющего искусством восточных единоборств.

Я заметил, что он наблюдает за мной, как и Тейш эль-Абин. То, что я нем от рождения, они восприняли вполне естественно — в их стране это не редкость. Их смутил мой рост и некоторая скованность в манере держаться. Почувствовав это, мои приятели поспешили переключить внимание высоких гостей на себя, слегка оттирая меня на задний план и продолжая рассыпаться в любезностях.

Отведенное нам время истекало, оставалось минут пять, не более. И здесь вошла она. Ее никто нам не представил, но я знал: это Вей Локка.

Повеяло пряным ароматом духов. Хотя взгляд ее был неподвижен, он охватил сразу всех присутствующих, и наши глаза встретились прежде, чем мы склонили головы в приветствии. Она тоже выделила меня среди остальных.

Вей Локка была невысока ростом, но выглядела вполне величественно. Евразийка с гордо посаженной головой, волосами черными, как полярная ночь, и такими же глазами, в которых, казалось, мерцали сполохи северного сияния. Красоту сочных пухлых губ подчеркивали высокие скулы, унаследованные от предков. Величественная пышногрудая красавица отличалась удивительной грацией, что делало ее красоту еще более вызывающей. В ней слилась вся женская прелесть двух континентов, покорность восточной женщины и властность западной.

Протянув изящную руку, Вей Локка, как и мужчины до нее, всем пожала руки. Возле меня она задержалась несколько дольше, с видимым сочувствием к моему физическому недостатку, и произнесла несколько приветственных слов на родном языке, спросив, как бы невзначай, нравится ли мне в Соединенных Штатах. Словно бы с грехом пополам уловив смысл ее слов, я торопливо закивал и заулыбался, подтвердив свой немой ответ жестом, означающим у американцев «о'кей». В ее глазах мелькнуло и мгновенно исчезло едва заметное недоумение, но я успел его заметить. Она отошла от меня, поговорила с моими спутниками, и мы откланялись.

Когда мы вышли, Хэл Рэндольф и четверо представителей Инспекции вспомогательной территориальной службы расставляли в коридоре своих людей. Они мельком взглянули на нас, но промолчали. И только когда мы достигли трапа, нас остановил человек в штатском, но Гарри затараторил на своем наречии, и тот с дружеской улыбкой и поклоном постарался поскорее нас спровадить.

Мы вышли тем же путем, что и пришли. Джек весь извелся, поджидая нас. Сбросив свои экзотические одежды и обретя нормальный вид, мы уселись в такси и отправились в «Голубую ленту» на Сорок четвертой улице. Мне хотелось, чтобы Джордж полюбовался мною, выкрашенным в коричневый цвет.

Время ленча еще не наступило, поэтому в зале почти не было народу. Джордж усадил нас за столик в глубине зала и прислал нам аперитив.

— Ну, как все прошло? — спросил Джек.

— Все, что надо было, я увидел. Опасная публика, вне всякого сомнения.

— Если таможенники когда-нибудь проведают про нашу затею, шума будет — не оберешься!

— Не беспокойся об этом.

— Что предпринимаем дальше?

Кивнув в сторону Гарри, я сказал:

— Этот молодец хорошо держался. Если сможешь его освободить на несколько дней, он очень мне пригодился бы. Я в их языке слаб, а они о серьезных делах будут, конечно, говорить на своем диалекте. Гарри мог бы собрать для нас весьма ценную информацию.

— Как переводчик?

— Вроде этого.

— Они могут его узнать.

— Об этом позаботится Эрни. Он так его переделает, что мама родная не узнает. И родом он у нас будет совсем из другой страны.

— А вдруг они разгадают наш замысел? — снова засомневался Джек.

— Встреча была очень краткой. За прошедшее время они уже столько рук пожали, да и впереди им этой работы хватит. Под конец им все будут казаться на одно лицо.

— Думаешь?

— Спроси у Гарри, как ему мой план?

— И спрашивать нечего. Только глянь на него, он просто счастлив, — засмеялся Джек.

— Ну как, Гарри? — спросил я.

Гарри неожиданно заговорил с бруклинским акцентом:

— Король, дружище, — жестокий человек. Он убил двоих моих близких родственников. Людям плохо живется под его властью. Могу сказать одно... что бы он ни затевал, народу от этого лучше не будет, он думает только о собственной выгоде. Вы можете во всем рассчитывать на меня, потому что я много чего узнал в вашей стране. Я понимаю цель вашей работы и хочу вам помочь.

— Тогда ты в нашей команде, дружище. И спасибо.

— Спасибо вам, сэр, — ответил он очень серьезно.

— А теперь поезжай в отель «Тафт» и сними там себе номер. Зарегистрируйся под именем Смита, а то у тебя слишком сложное имя. — Протянув ему несколько купюр, я добавил: — Обзаведись смокингом и будь наготове, я с тобой свяжусь.

— Хорошо, мистер Тайгер.

— Да, вот еще что... Если начнется какая-нибудь потасовка, не ввязывайся...

— Простите, сэр...

— В чем дело?

— Я не какой-нибудь неумеха, сэр. Я участвовал в боевых действиях.

— Это тебе не война в пустыне, дружок, — возразил я.

— Убийство везде убийство. Только места да способы разные. Не считайте меня беспомощным, вот и все, что я хотел сказать.

— Понял, Гарри.

Мы доели свои бутерброды и разошлись. Сначала ушли они, а я, допив кофе, вышел последним.

Зал начал заполняться, наступил обеденный перерыв. Я прошел через бар и попрощался с барменом Джимом.

В четверть третьего посыльный принес мне в отель пакет из плотной бумаги от Вирджила Адамса. В конверте были фотографии Туроса 8x10, смазанные, не в фокусе и к тому же сделанные лет десять назад дешевой любительской камерой. На одной он был запечатлен улыбающимся, с цветами в руках у входа в театр в окружении поклонниц — невзрачный человек с густыми усами, в пальто и фетровой шляпе. На другой фотографии, сделанной летом, он садился в машину с женщиной. И был без усов. Снимки для опознания не годились, вся надежда была на то, что Вирджил раскопает что-нибудь в Бразилии. Иначе мне придется полагаться на свои смутные бразильские воспоминания, когда я стрелял в Туроса. А запомнил я лишь его белый, не пригнанный по фигуре костюм, панаму с обвисшими полями да не поддающееся описанию выражение лица перед тем, как он рухнул на землю, заливаясь кровью, хлеставшей из шеи.

Спрятав снимки на дно чемодана, я отправился в ванную смывать краску. Только я успел отмыться и вытереться, как зазвонил телефон.

— Отличный ход, Тайгер, — одобрил Чарли Корбинет.

— Хочу знать врага в лицо, — ухмыльнулся я, но он этого не увидел.

— У тебя этих врагов больше, чем ты думаешь. И некоторые из них — свои, домашние.

— Отлично. Спасибо, что предупредил. С какой стати, однако?

— Некоторые из них в данный момент находятся на пути к тебе. Спрячь пушку, если она у тебя есть. Они воспользуются любым предлогом, чтобы забрать тебя. Какого черта ты зарегистрировался в отеле под своим именем? Учил тебя, учил...

— Вот потому, что учил, я поступил именно так. Большое спасибо.

— Приготовься складно врать.

— По этой части мне нет равных.

Быстро положив трубку, я снял свою кобуру с кольтом и огляделся, прикидывая, куда бы ее спрятать. Не хотелось расставаться с пушкой насовсем. Можно, конечно, обзавестись и другой, но эта была так точно отлажена и в руке была словно влитая, как часть меня самого. Но разрешения на ношение оружия в этом штате у меня не было, и они могли сцапать меня уже только за одно это.

Прятать в телевизор или кондиционер бессмысленно. Эти ребята обыщут все до последнего дюйма, не оставив без внимания и наружный подоконник, не говоря уже о ванной и уборной. Надо было срочно что-то придумать, иначе мне крышка.

Открыв окно, я посмотрел вниз. Номера, выходившие на балкон, опоясывавший здание двумя этажами ниже, отгораживались друг от друга островерхими металлическими решетками. Сняв ремень, я пропустил его через спусковую скобу и застегнул пряжку так, чтобы получилась свободная петля. Зазвонили в дверь, и в тот же миг я сбросил свое устройство вниз. Я боялся промахнуться, но, на мое счастье, пояс оказался где надо — повис на острой верхушке решетки. Закрыв окно, я пошел открывать дверь.

На площадке стоял Хэл Рэндольф, рядом с ним еще один здоровый тип, а позади пара ребят помоложе в одинаковых серых костюмах.

— Входите, джентльмены, — пригласил я.

Первым делом Рэндольф, не скрывая злорадной ухмылки, сунул мне в руку ордер на обыск.

— Сейчас мы тебя потрясем, Мэнн. Надеюсь, не помешали.

— Нисколько. Не возражаете, если я закончу одеваться к вечернему выходу?

— Никуда ты не выйдешь.

Взглянув на ордер, я поднял глаза на Рэндольфа.

— Естественно, если вы обнаружите то, что ищете.

Ребята были опытные и не нуждались в указаниях. Они работали сноровисто и тщательно, ничего не упуская из виду. Положив на кровать найденную кобуру и коробку патронов 45-го калибра, они продолжили поиски. Открыв кобуру, Хэл спросил:

— Где пистолет, Тайгер?

— Не валяй дурака, — отмахнулся я.

— Я и не валяю.

Я неторопливо застегивал перед зеркалом рубашку. Тем временем один из парней распахнул окно у меня за спиной и принялся ощупывать рукой внешний подоконник и раму в надежде обнаружить подвешенный на веревке пистолет.

— А разве есть закон, который не разрешает держать в доме патроны? — невозмутимым тоном осведомился я.

— К сожалению, нет.

Они рыскали еще минут десять. Вид у них был недовольный. Хэл пытался сохранять хладнокровие, но его лицо потемнело от сдерживаемого гнева. Машинально он взял со стола конверт и спросил:

— Можно взглянуть?

— Милости прошу, — ответил я.

Он вынул фотографии, поднес их к свету и некоторое время внимательно разглядывал, а потом передал здоровому парню, явившемуся вместе с ним. Положив фотографии снова в конверт и швырнув его на стол, Хэл спросил:

— Хочешь поговорить о нем, Тайгер?

Я пожал плечами:

— А почему бы и нет?

— А ты как с ним связан?

— Я стрелял в него в Бразилии. Пуля попала ему в горло и попортила его прекрасный баритон, теперь он хочет отдать должок.

— А дальше?

Подтянув ногой стул, я уселся.

— Он сейчас в Штатах.

— Мы знаем. Его въезд нигде не зафиксирован.

— Простые пути не для Малкольма Туроса, — улыбнулся я.

Рэндольф и его спутники обменялись взглядами, потом, расположившись вокруг, дружно уставились на меня, явно не зная, чего от меня можно ожидать.

— Разве ордер на обыск включает и допрос? — спросил я.

— Можем это организовать, — не задумываясь ответил Хэл.

— Не стоит беспокоиться.

— Тогда вернемся к Туросу. Не думаю, чтобы он приехал специально, чтобы прикончить тебя.

— Тогда зачем же еще? — возразил я.

— Хватит ходить вокруг да около, ближе к делу. Давай-ка освежим в памяти события и поговорим о Тейше эль-Абине и четверых туземцах в национальных одеждах, которые беспрепятственно прошли на корабль и обратно, минуя полицейских и таможенников.

— Надо же! — воскликнул я с деланым удивлением. — А я при чем?

— Вот это я и хочу знать.

— Ничем не могу помочь, приятель.

Хэл так глубоко вздохнул, что казалось, вот-вот лопнет. Потом, выдохнув из себя воздух, он подошел к окну, выглянул на улицу и опять повернулся ко мне.

— Трое — действительно земляки Тейша. Но четвертый, немой и высокий, вызывает подозрение. Он был в темных очках. По физическим данным он мог бы сойти за тебя.

— Мало ли кому могут прийтись по размеру мои костюмы, мистер.

— Тем не менее дело нечисто. В Штатах проживают только девять соотечественников Тейша. Мы проверили всех остальных, они живут далеко и не могли оказаться на судне.

— Ну и что?

— Значит, здесь замешан еще кто-то. Нам известно о делах Тедеско в Селачине и о последующих событиях. Ты в этом деле по уши, так что хватит темнить.

Я перестал улыбаться и подался всем корпусом вперед.

— О'кей, Хэл. Скажу начистоту. Тебе может не нравиться наша фирма, но мне на это наплевать. Мы находили ответы там, где вы опускали руки. В последней операции, по твоему же предложению, я подставился как живая мишень, и это помогло вам выполнить задание. Я готов сотрудничать с любым из вас, в любое время, что и делаю почти постоянно. За пределами Штатов мы все равны, но здесь у тебя преимущество официального, государственного чиновника, и ты давишь на меня. Дави не дави, но я тебе не подчиняюсь, хотя есть простой способ нажать на меня.

— Выкладывай, Тайгер.

— Достань мне разрешение на оружие.

— Это невозможно.

Откинувшись на спинку стула, я помолчал несколько мгновений.

— Нет?

Один из юнцов предложил:

— Это можно провернуть через военную разведку.

Стиснув зубы, Хэл злобно глянул на моего доброжелателя. Наконец он подошел к телефону и, набрав номер, несколько минут тихо говорил о чем-то. Положив трубку, он повернулся ко мне:

— Им нужен твой личный военный номер, серийный номер пистолета и анкета по форме 201.

— На Черч-стрит?

— Да.

— Утром у них все будет. — Я встал и протянул Рэндольфу ручку и лист бумаги. — Оформим сделку в письменном виде.

— Бумажка не будет иметь силы.

— Тем более не стоит упираться. Напиши-ка.

Написав несколько абзацев, он расписался и вернул мне листок. Всех остальных я тоже заставил расписаться в качестве свидетелей, сложил бумагу и спрятал ее в карман.

Один из гостей любезно обратился ко мне:

— Один вопрос, Мэнн...

— Знаю, — прервал я его. — Где пистолет?

— Чисто профессиональный интерес.

Я им показал, а они наверняка взяли этот мой хитрый прием на вооружение.

— Я с тобой свяжусь, — сказал Хэл уже у двери.

— Пожалуйста, — ответил я.

Позвонив в Центр, я попросил подготовить бумаги для военной разведки, потом спустился вниз за своей пушкой. Как-то лучше себя чувствуешь, когда она у тебя за поясом.

Рондина обедала с часу до двух. Добавив время, необходимое ей на дорогу до ООН, я позвонил ровно в три. Все звонки шли через Ленни Бирнса. Узнав меня, он переключил вызов на Рондину. Пока что они не заметили ничего необычного. Ленни охранял Рондину с предельным тщанием, изображая журналиста, собирающего материал для статьи о переводчиках ООН.

Я сказал, что буду ждать их у выхода в шесть вечера, а если меня там вдруг не окажется, пусть отравляются прямо домой и никуда не выходят. Мне нужно было еще позвонить Чарли и рассказать о визите Хэла Рэндольфа, но не успел я снять трубку, как телефон зазвонил.

— Да?

— Тайгер, это Вирджил Адамс. Пароль.

Услышав в ответ два нужных слова, Вирджил сообщил:

— Только что получил телефото из Бразилии. Твоя подсказка насчет больниц оказалась удачной. У нас три снимка: два — раны и один — отличный, четкий снимок лица. Отправляю немедленно с курьером.

— Отправь Эрни Бентли, я хочу, чтобы он сделал несколько копий, и кроме того, не стоит что-либо оставлять в моей ячейке внизу у портье.

— Хорошо. Фото будут у него примерно через час.

— Что слышно о наших осведомителях?

— Ничего. Ведем наружное наблюдение на обычном месте, но надежды на улов нет. Турос — ловкий конспиратор. Если он работает в одиночку, то вряд ли пойдет на контакт с кем-либо.

— Почему же? Один визит он уже нанес.

— Так значит, нужно выйти на его след.

— Нет, но не будем терять надежды. Если появятся новости, свяжись со мной через Эрни.

— Идет.

Дозвониться до Чарли Корбинета мне не удалось. Никто не отвечал. Настало время мне начинать действовать.