Тошнит от колец

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. РАССТРОЙСТВО ЖЕЛУДКА ПОД ВЫВЕСКОЙ «ХОРОШАЯ ЕДА»

Золотое сияние позднего утра уже начало согревать траву, когда Фрито, наконец, проснулся. Голова разламывалась, а во рту было такое ощущение, будто его долго использовали вместо клетки для птиц. Каждый сустав ныл. Оглядевшись вокруг, Фрито увидел, что сам он и три его спутника, все еще спящие, находились на самом краю леса. Перед ними лежало широкое четырехрядное шоссе, ведущее в Крохотуль. Ничто не напоминало о Тиме Бензедрине. Фрито прикинул, что вчерашние события могли оказаться всего лишь кошмарным сном болотника, объевшегося прокисшим картофельным салатом. Вдруг взгляд его налитых кровью глаз упал на бумажный пакет, лежавший рядом с его рюкзаком. К нему была приколота покрытая печатными каракулями записка. Фрито с любопытством прочитал:

Дорогой Фритон,

как жал ты атключылся так скора фчира вечирам. Кое чиво интирестное прапустил.

Надеюс, С кальцом фсе закончица благапалучъно.

Мирр, Тимм.

Р. S. Сдес я палажил вам нимнога дури если пачувствуити што припикло. Божемой божемойбожемойбожемойбожемойбожемой

Фрито заглянул в грязный пакет и увидел несколько разноцветных конфеток, очень похожих на те, которые они съели прошлым вечером.

«Странно, – подумал Фрито, – но кто знает, они могут и пригодиться». После часа уговоров и пинков друзья, наконец, пришли в чувство и двинулись на Крохотуль. По пути они, не умолкая, «трепались» о своих вчерашних приключениях. Крохотуль был главной деревней Крохотуланда, маленькой болотистой равнины, заселенной преимущественно звездоносыми кротами и народом, который жалел, что не живет в другом месте.

Деревня пережила короткий период популярности, когда, с дрогнувшей руки проектировщика, четырехрядная Интерширская Большая Тропа пролегла прямо через центр жалкого маленького селения. Тогда, какое-то время, жители неплохо заработали на нелегальных штрафах за превышение скорости, за нарушение правил стоянки и на смелых угонах машин. Кое-какой приток туристов из Стайя привел к появлению дешевых забегаловок, хилых ларьков с сувенирами и поддельных исторических достопримечательностей. Но надвигающаяся с Востока туча «неприятностей» неожиданно оборвала существовавший ранее бизнес. Зато с Востока потянулся тоненький ручеек беженцев, сохранивших кое-какие пожитки и сбережения. Будучи не из тех, кто упускает шансы, люди и болотники Крохотуля плечом к плечу наживались на продаже эмигрантам, говоривших с сильным акцентом, местных имен и акций компании по производству вечных двигателей. Они также облегчали кошельки тех, кто двигался впервые в эти места, всучивая им самодельные визы на въезд в Стай. Люди, жившие в Крохотуле, были сутулы, приземисты, косолапы и глупы. Из-за сильно выступавших надбровных дуг и жалкой осанки их часто путали с неандертальцами, что немало обижало последних. Их было трудно разозлить или вообще расшевелить, и они мирно сосуществовали со своими соседями-болотниками. Болотники до посинения искали кого-нибудь, кто на лестнице эволюции стоял хотя бы на ступеньку ниже.

Теперь оба этих народа существовали на гроши, которые они зарабатывали на контрабанде спиртного и в виде пособия по безработице – широко распространенного плода, похожего по форме на щитовидную железу, и такого же аппетитного. В деревне Крохотуль стояло с полста домиков, большинство из которых было сооружено из оберточной бумаги и использованных пробок. Они были расположены более-менее по кругу внутри защитного рва с водой, один запах которой мог сбить дракона на лету за сто шагов.

Зажимая носы пальцами, компания перешла ров по шаткому подвесному мостику и на воротах прочитали плакат:

«Добро пожаловать в необычайный, исторический Крохотуль. Насчитывает 96 жителей и продолжает расти!»

Два стража с сонными глазами несколькими ленивыми движениями освободили протестующего Спэма от груза оставшихся ложек, а Фрито пожертвовал им половину своих конфет. Стражи тут же задумчиво принялись их жевать.

Болотники удрали до того, как они начали действовать, и, согласно инструкциям Гудгалфа, направились прямо к оранжево-зеленой мигающей неоновой вывеске в центре городка. Там они обнаружили вычурную харчевню из хрома и оргстекла.

Мигающая вывеска изображала гигантского кабана, пожираемого распустившей слюни мышью. Ниже красовалось название заведения: «Хорошая еда и номера». Пройдя через дверь-вертушку, они обратились к администратору, на табличке которого стояло «Привет! Я – Ходжо Хоминигриттс!» Как и остальной персонал, он был наряжен молочным поросенком с искусственными свиными ушами, хвостом и пятачком из папье-маше.

– Зрасьте! – растягивая слова произнес жирный болотник. – Желаете комнату?

– Да! – ответил Фрито, бросая украдкой взгляд на своих спутников. – Мы хотим несколько дней отдохнуть в этом городе. Правда, ребята?

– Отдохнуть, – сказал Мокси, заговорщицки подмигнув Фрито.

– Чуть-чуть отдохнуть, – добавил Пепси, кивая, как китайский болванчик.

– Запишите свои имена сюда, пожалуйста, – произнес администратор сквозь фальшивый пятачок.

Фрито взял ручку, прикованную цепью к конторке, и написал имена: Элиас Скрытный, Иван Секретный, Джон Доу-Кузнецов и Есьм Псевдонимов.

– Есть мешки, мистер э-э… Скрытный?

– Только под глазами, – пробурчал Фрито, направляясь в обеденный зал.

– Отлично, – усмехнулся администратор. – Оставьте свои сумки здесь, а я дерну за это КОЛЬЦО и вызову носильщика.

– Прекрасно, – бросил Фрито на ходу.

– Вы хорошо проведете время, – крикнул администратор им вслед. – Если захотите чего-нибудь, дерните за Кольцо!

Отойдя на приличное расстояние, Фрито обеспокоенно спросил у Спэма:

– Как ты думаешь, он что-нибудь ЗНАЕТ?

– Нет, хозяин, – ответил Спэм, массируя живот. – Давайте хапнем чего-нибудь пожрать!

Четверка вошла в зал и заняла кабинет возле ревущего пропанового очага. На огне жарился осужденный на вечные муки цементный кабан, насаженный на вертел с моторчиком. Мягкие звуки отвратительно настроенной системы Музак вихрем носились по переполненному залу. Изголодавшиеся болотники изучили меню, талантливо оформленное в виде поросящейся свиньи. Пока Фрито раздумывал, заказывать ли ему «сосиски Дядюшки Хрю-Хрю, обжаренные на чистейшем льняном масле», Спэм жадно пожирал глазами скудно одетых «поросят»-официанток. Каждая из этих миловидных шлюх носила наряд из накладных ушей, хвостика и пятачка. Одна из «хрюшек» подкралась к их столу, чтобы принять заказ, а Спэм залюбовался на ее большие красные глаза, сбившийся набок белокурый парик и волосатые ноги.

– Ну вы, слюнтяи, заказывать будете? – спросила «хрюшка», пошатываясь на каблуках-шпильках.

– Две сосиски «Хрю-хрю» и два «Гав-гав», пожалуйста, – вежливо ответил Фрито.

– Что-нибудь для КОЛЬЦА, хм, в смысле, для КОНЦА?

– Четыре Орка-колы, пожалуйста.

– Бусделано.

Пока официантка удалялась на своих подкашивающихся каблучках и то и дело спотыкаясь о свои длинные черные ножны, Фрито внимательно разглядывал толпу в поисках подозрительных лиц. Несколько болотников, группка смуглолицых мужчин, пьяный тролль, задремавший за стойкой. Все как обычно.

Облегченно вздохнув, Фрито разрешил своим спутникам смешаться с толпой, предупредив их, чтобы они держа-то язык за зубами и «сами знаете чем». Официантка принесла Фрито сосиску. Тем временем Спэм, зажав в углу парочку прокаженных, пытался сбыть им несколько бестолковых анекдотов. Двойняшки развлекали компанию пообносившихся гремлинов – гномов, специализирующихся на выведении из строя радионавигационной аппаратуры в самолетах. Гремлины нецензурно хохотали над пантомимой «старый калека с дочерями», пользовавшейся постоянным успехом в Стайе. Фрито задумчиво жевал безвкусную сосиску, размышляя о том, какая судьба ждет Великое Кольцо после того, как они доберутся до Рив-н-делла и Гудгалфа.

Вдруг зубы Фрито прикусили какой-то твердый предмет. Бормоча себе под нос проклятья, Фрито залез пальцем в перекошенный от боли рот и извлек оттуда крохотный металлический цилиндр. Отвернув крышку, он развернул полоску туалетной бумаги, на которой можно было разобрать слова: «Берегись! Ты в большой опасности. Тебе предстоит дальняя дорога. Скоро ты повстречаешь высокого смуглого Рейнджера. Ты весишь ровно пятьдесят девять фунтов».

Фрито в страхе затаил дыхание и обвел глазами зал в поисках того, кто мог послать эту записку. Наконец они остановились на высоком смуглом Рейнджере, сидевшем за стойкой с нетронутым стаканом пива. Стройная фигура была облачена в серое, а глаза прятались за черной маской. На груди перекрещивались пулеметные ленты с серебряными пулями, на стройном бедре красовался обоюдоострый меч с перламутровой ручкой. Как бы почувствовав на себе взгляд Фрито, он медленно повернулся к нему и приложил руку в перчатке к губам, призывая к соблюдению конспирации. Затем он указал на дверь мужского туалета и показал пять пальцев. Пять минут. Он указал на Фрито потом на себя. К этому времени уже половина посетителей уставилась на него, думая, что он играет в шарады. Раздавались выкрики: «Известная поговорка?» и «Похоже на то!»

Юный болотник притворился, что не замечает незнакомца и еще раз перечитал записку. Там было написано «ОПАСНОСТЬ». Фрито глубокомысленно уставился на свой стакан Орка-колы, щедро облепленный битым стеклом и рыболовными крючками. Убедившись, что на него никто не смотрит, Фрито передал стакан мощной пальме, росшей в бочонке неподалеку. Пальма взяла стакан и аккуратно поставила его на пол.

Фрито начал что-то подозревать. Осторожно, стараясь не зацепить за подслушивающее устройство, замаскированное под пластмассовый цветочек, он выскользнул из кабинета и незамеченный прокрался в маленький туалет для болотников. Там он решил дождаться смуглого незнакомца.

Он прождал несколько минут. Посетители, желавшие воспользоваться туалетом, начали с любопытством поглядывать на Фрито, прислонившегося к кафельной стене, руки в карманах. Чтобы пресечь их любопытство, Фрито повернулся к автомату, висевшему на стене.

– Так, так, так, – прошипел он театральным шепотом. – Он-то мне и нужен. С наигранной беспечностью он начал бросать в этот автомат одну монету за другой.

Спустя пятнадцать свистков, восемь компасов, шесть миниатюрных зажигалок и четыре пакетика противных маленьких резиновых новинок, раздался загадочный стук в дверь. В конце концов один из посетителей, скрывавшийся за перегородками, крикнул:

– Ради всего святого, впустите этого сукиного сына!

Дверь распахнулась, и в ней появилось укрытое за маской лицо смуглого незнакомца. Лицо кивнуло Фрито, чтобы он зашел за угол.

– Я принес вам записку, мистер Баггер! – сказал незнакомец.

При звуках его настоящего имени, сосиска в желудке Фрито вскочила и распрямилась.

– Но моя думай васа осибайся, синьор, – проблеял Фрито. – Моя осень извиняйся, но мой достославный имя не…

– Это письмо от Гудгалфа Волшебника, – сказал незнакомец. – Если имя, которым ты себя называешь, соответствует наименованию Фрито БАГГЕР!

– Я соответствует, – сказал смутившийся и перепуганный Фрито.

– И ты обладаешь Кольцом?

– Может, обладаю, а может, нет, – ответил Фрито, пытаясь выиграть время. Незнакомец схватил Фрито за узкие лацканы и приподнял.

– И ты обладаешь Кольцом?!

– Да, – уже пропищал Фрито. – Вот оно! Можете подавать на меня в суд!

– Не бойся, отбрось свои страхи, не трусь и не бросай поводьев, – рассмеялся человек. – Я – друг тебе.

– И у Вас есть письмо ко мне от Гудгалфа? – вымолвил Фрито, чувствуя, что сосиска начала укладываться поуютнее.

Высокий расстегнул молнию на потайном отделении переметной сумы, висевшей у него через плечо, и вручил Фрито листок, на котором можно было прочесть следующее:

«Трусы – 3, носки – 4 пары, рубашка – 2, кольчуга – 1, накрахмалить как следует».

Незнакомец нетерпеливо выхватил затертую бумажку из лапы болотника и дал вместо нее сложенный лист пергамента. Взгляд Фрито уловил и рождественский штемпель, и руну X, запечатленную в затвердевшей жевательной резинке, сразу признав подлинность отправления.

Поспешно вскрыв письмо, он не забыл припрятать жевательную резинку для Спэма. На потом. С трудом расшифровывая знакомые буквы, написанные по Пальмеровскому методу, он прочитал:

«Фрито, дорогуша!

Алебарда упала! Фьюметы ударили по ветряным мельницам! Ноздрули Сорхеда пронюхали. про нашу уловку и землю роют, чтобы поймать четверых болотников, один из них с розовым хвостиком. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что кто-то проболтался. Побыстрее сматывайся оттуда, где ты есть, и не потеряй сам знаешь что. Постараюсь встретить вас в Вингтипе. Если не выйдет, найдете меня в Рив-н-делле, Ни в коем случае не берите дубовые пятаки. Не обращайте внимания на Стомпера – он неплохой парень, о – ней е – ней чень – ой мес – уй. Ты понимаешь, что я хочу сказать. Пора заканчивать, у меня кое-что осталось на горелке Бунзена. Гудгалф.

P.S. Как тебе моя бумага? Купил по дешевке в колбасном отделе».

И снова в желудке Фрито зашевелилась сосиска «Хрю-хрю». Борясь с ее несвоевременным пробуждением, Фрито проговорил сквозь зубы:

– Значит, здесь тоже небезопасно.

– Отбрось страхи, робкий болотник, – сказал Стомпер. – Ибо я, Эрроурут Эрроуширский, с тобой. Гудгалф должен был упомянуть обо мне в письме. У меня много имен…

– Я тоже так думаю, мистер Эрроуширт, – прервал его Фрито. – Но дела наши плохи, а будут еще хуже, если мы отсюда не смоемся. Кое-кто в этой дешевой забегаловке желает заполучить мой скальп – и уж не для того, чтобы сделать ланолиновый массаж!

Вернувшись в кабинет, Фрито увидел, что трое болотников все еще ели. Не обращая внимания на незнакомца в маске, Спэм ехидно улыбнулся Фрито.

– А я-то думал, куда ты пропал. Хочешь попробовать мою «Гав-гав»? «Хрю-хрю», съеденная Фрито, начала пробиваться на соединение с «Гав-гав» Спэма, но Фрито заставил ее вернуться на место. Он подвинулся, освобождая пространство для длинного Стомпера. Болотники посмотрели на Стомпера с вялым безразличием. Спэм сказал:

– Вот уж не думал, что ты так скоро подцепишь кого-нибудь, да еще начнешь угощать!

Фрито удалось удержать руку разгневанного Стомпера.

– Послушайте, – сказал он. – Это – Стомпер, друг Гудгалфа и наш…

– И у меня много имен… – начал было Стомпер.

– И у него много имен, но нам сейчас надо… – Фрито почувствовал, что позади него выросла чья-то громадная туша.

– Ну, вы, придурки, платить собираетесь? – проскрипел голос, исходивший из – под белокурого парика и бумажного пятачка.

– Да, конечно, – сказал Фрито. – Я дам Вам на чай, э-э… – И тут Фрито почувствовал, как чья-то сильная когтистая рука залезла к нему в карман.

– Не беспокойся, щенок, – пророкотал голос. – Я округлю сам! Хо-хо-хо-хо! Фрито пронзительно взвизгнул, увидев, что парик свалился с головы псевдопоросенка и больше не скрывал горящие красные глаза и злорадную ухмылку Ноздруля. Как загипнотизированный смотрел Фрито в приоткрытую пасть чудовища. Каждый зуб по отточенности мог состязаться с бритвой.

«Не хотел бы я лечить ему зубы», – подумал он.

Фрито начал озираться, надеясь на помощь друзей, а тем временем великан поднял его и вывернул карманы в поисках Великого Кольца.

– Ну, ну же, – ворчало чудовище, теряя терпение. – Давай его сюда! Остальные восемь огромных официанток окружили столик, поблескивая грозным набором остро отточенных клыков. Они грубо держали побелевших от страха болотников. Стомпера не было видно. Только из-под стола торчали каблуки его сапог со шпорами.

– Ну, ладно, крысенок, давай, – прошипел Ноздруль, потянувшись за своей огромной булавой. – Я кому сказал… Ой-ой-ой!

Ноздруль, заверещав от боли, одновременно выпустил Фрито и подпрыгнул высоко вверх. Из-под стола торчало острое, зазубренное лезвие. Выскочил Стомпер.

– О, Дракондых! Гилторпиал! – прокукарекал он, размахивая своим мечом, как бешеный. Он направил свое громоздкое оружие на ближайшее чудовище и завизжал:

– Банзай! Не давать и не просить пощады! К черту торпеды!

Яростно размахнувшись, Стомпер промазал почти на метр и растянулся, споткнувшись о свои ножны.

Девятка уставилась круглыми красными глазами на разгневанного, взмыленного маньяка. Вид Стомпера внушал им ужас. Они стояли безмолвно. Вдруг одна из оцепеневших фигур хихикнула, другая вздрогнула, третья засмеялась. К ним с громким ржанием присоединились еще двое. В конце концов все девять были охвачены приступом безудержного хохота. Казалось, они вот-вот лопнут. Стомпер, взбешенный и пыхтящий, поднялся, наконец, но, наступив на свой плащ, снова упал. Серебряные пули раскатились по всему полу. Все находившиеся в зале весело взревели. Два Ноздруля беспомощно повалились на пол, покатываясь со смеха. Другие корчились рядом. По их чешуйчатым щекам катились большие красные слезы. Они задыхались и не в силах были держать свои палицы.

– Хо-хо-хо!

Стомпер, от гнева красный, как свекла, все же встал на ноги. Он поднял свой меч, и клинок отвалился.

– Хо-хо-хо-хо! – Ноздрули катались по полу и извивались, ухватив себя за бока.

Стомпер вставил клинок в рукоятку, широко размахнулся и крепко вонзил острие в цементного кабана. – ХО-ХО-ХО-ХО-ХО! Тут, видя, что никто не обращает на него внимания, Фрито поднял одну из тяжелых, оброненных Ноздрулями палиц и принялся потихоньку крушить ею головы. Мокси, Спэм и Пепси последовали его примеру и стали обходить корчившихся в судорогах великанов, щедро раздавая пинки и удары по самым чувствительным местам. Наконец, окончательно утратив равновесие, Стомпер умудрился перерубить канат, на котором была подвешена главная люстра. При этом он подтащил ничего не соображающих чудовищ как раз под нее. Зал погрузился во тьму. Болотники бросились к дверям, волоча за собой Стомпера. Пригибаясь и уворачиваясь от светящихся глаз, они вырвались наружу, пронеслись, затаив дыхание, переулками, промчались мимо храпящей стражи по подъемному мосту и оказались на свободе. Пока они бежали, Фрито чувствовал на себе любопытные взгляды жителей. Фрито надеялся, что они не выдадут его слугам Сорхеда. С радостью он увидел, что они не обратили на него почти никакого внимания и занимались своими обычными вечерними делами – разжигали сигнальные костры и выпускали почтовых голубей.

Выйдя за пределы городка, Стомпер завел своих спутников в высокую осоку и попросил их залечь и притаиться, чтобы агенты Сорхеда, наверняка уже пришедшие в себя и начавшие погоню, не заметили их. Компания все еще тяжело дышала, когда чуткий Эрроурут, прибавив громкость в своем слуховом аппарате, припал головой к земле.

– Навострите уши и внемлите! – прошептал он. – Я слышу, как по дороге скачут девять всадников в полном вооружении.

Спустя несколько минут мимо них пробрело унылое стадо бычков, но, отдавая должное Стомперу, следует признать, что у некоторых из них торчали весьма опасного вида рожки.

– Подлые Ноздрули околдовали мой слух, – пробормотал Стомпер, меняя с виноватым видом батарейки в слуховом аппарате. – Тем не менее, теперь можно смело трогаться. – Опасность миновала.

Именно в эту минуту над дорогой разнесся топот копыт ужасных свиней с ужасными всадниками. Едва компания успела юркнуть обратно, как мимо пронеслась кавалькада жаждущих мести ищеек. Когда звяканье доспехов стихло вдали, над кустами появилось пять голов, стучащих зубами, как дешевые маракасы.

– Едва не влипли! – сказал Спэм. – Чуть не запачкал себе панталоны!

Все решили двигаться на Винглтин до восхода Солнца. Луна была укутана шалью тяжелых туч, а они шли к горделивой вершине – одинокому гранитному пальцу у южного подножия легендарных гор Гарна. Немногие преодолевали их, разве что беспризорники время от времени.

Стомпер шел молча, овеваемый прохладным ночным ветерком. Тишину нарушало только звяканье его оцинкованных шпор. Двойняшки не могли отвести взгляда от перламутровой рукояти его меча, который он называл Крона – Победитель Дюжин. Мокси семенил рядом со стройным человеком в маске.

– А ничего ножичек у вас, мистер Эрроуширт, – сказал любопытный болотник.

– Да, – ответил Стомпер и зашагал чуть быстрее.

– Похоже, что это несерийная штука. Наверное, особая модель. А, мистер?

– Да, – ответил высокий человек, раздувая ноздри от негодования. Шустрый, как мышь. Мокси вытащил оружие из футляра.

– Можно я посмотрю?

Стомпер, не моргнув глазом, нанес ловкий удар ботинком и Мокси запрыгал по дорожке, как резиновый мячик.

– Нет, – отрезал Стомпер, задвигая клинок на место.

– Он вовсе не хотел нагрубить, мистер Эрроуширт, – сказал Фрито, ставя Мокси на ноги.

Наступила неловкая тишина. Спэм, чьи познания в военном деле сводились к детским шалостям с домашней птицей, запел вдруг куплет из песни, слышанной им однажды:

И тут удивлению болотников жирная слеза выкатилась из глаз Стомпера, и в темноте его голос прорыдал:

Болотники уставились на своего спутника, как будто видели его впервые. Они узнали узнаваемые черты потомка Барбизола – легендарный безвольный подбородок и торчавшие вразброд зубы.

– Так значит Вы – законный король Двудора! – воскликнул Фрито. Высокий Рейнджер бесстрастно поглядел на них.

– Ваши слова могут подтвердиться, но я не хотел бы делать сейчас определенных заявлений, поскольку в этой грустной и скорбной песне есть куплет, про который часто забывают:

Разглядывая вновь обретенного правителя, облаченного в скромные одежды, юный Фрито задумался и долго размышлял о странной иронии судьбы.

Когда краешек солнца поднялся над далеким горизонтом, его первые чуткие лучи осветили Винглтин. Прокарабкавшись около часа по крутому склону, они достигли вершины и с благодарностью растянулись на плоской гранитной площадке. Тем временем Стомпер рыскал вокруг в поисках каких-нибудь следов Гудгалфа. Обнюхав большую каменную глыбу, Стомпер остановился и подозвал Фрито. Фрито посмотрел на глыбу и увидел грубо нацарапанное изображение черепа со скрещенными костями и руну «Х» старого волшебника.

– Гудгалф был здесь не так давно, – сказал Стомпер. – И, если я не ошибаюсь, надпись означает, что это место безопасного отдыха.

Фрито подчинился, хотя его и тяготили недобрые предчувствия.

«Но, – напомнил он себе, – он – король и все такое».

Мост через Галлоуин и дорога на Рив-н-делл были совсем близко, там им не страшны были бы грозные Всадники на Свиньях. Уже давно наступило время сна, и Фрито, вздохнув от удовольствия, свернулся калачиком под выступом скалы. Вскоре он провалился в глубокий сон, убаюканный доносившимся снизу похрюкиванием и звоном оружия.

– Просыпайтесь! Просыпайтесь! Неприятель! Враг! Бежим! – шептал кто-то на ухо разбуженному Фрито. Рука Стомпера грубо трясла его. Подчиняясь ему, Фрито посмотрел на склон и различил девять черных теней, украдкой подбирающихся к ним.

– Видимо, я расшифровал эти знаки неправильно, – прошептал расстроенный вконец гид. – Скоро они будут здесь, если мы не отвратим их гнева.

– Как? – спросил Пепси.

– Да, как? – присоединился к нему Угадайте-кто. Стомпер взглянул на болотников.

– Один из нас должен остаться здесь, чтобы задержать их, пока остальные добегут до моста.

– Но кто?

– Не бойтесь, – быстро проговорил Стомпер. – В моей перчатке четыре жребия – три длинных и один короткий для того, кого бросим на э-э… для того, чье имя будет занесено в пантеон героев.

– Четыре? – сказал Спэм. – А для тебя?

Рейнджер распрямился с большим достоинством.

– Вы, конечно, не захотите, чтобы я несправедливо воспользовался преимуществом, ибо это я делал жребий.

Пристыженные болотники стали тянуть зубочистки. Коротая досталась Спэму.

Пока он приходил в себя, его приятели уже неслись со всех ног к мосту. Жирная слеза скатилась по щеке пыхтящего и задыхающегося Фрито. Ему будет так не хватать Спэма.

Спэм посмотрел на другой склон и увидел спешившихся Ноздрулей, быстро пробиравшихся к нему. Спрятавшись за камень, он смело крикнул им:

– Будь я на вашем месте, я бы дальше не полез! Вы пожалеете, если не остановитесь!

Не обращая на него внимания, грозные воины подходили все ближе.

– Вы сами напрашиваетесь на это! – совершенно неубедительно взвизгнул Спэм. Всадники все приближались, и Спэм не выдержал. Он достал белый платок, замахал им над головой и показал на убегающих друзей.

– Не теряйте на меня время, – кричал он. Вон бежит тот, у кого Кольцо!

Услышав это, Фрито еще энергичнее заработал ногами. Длинные костлявые конечности давно уже перенесли Стомпера через мост на безопасный берег, нейтральную территорию эльфов. Фрито обернулся. Нет, он никак не успевал. Стомпер наблюдал за смертельной погоней, укрывшись среди ветвей шиповника, росшего на берегу.

– Эй, давай живее, – подбадривал он, – ибо зло преследует тебя по пятам!

Затем он спрятался. Топот свиных ног раздавался все ближе и ближе, Фрито уже слышал леденящий свист фирменных ноздрульвильских хлыстов. Он отчаянно рванулся вперед, споткнулся, покатился и замер в нескольких футах от спасительной границы. Кудахтая от удовольствия, девятка окружила Фрито, узкоглазые животные хрюкали, желая крови Фрито.

– Крови, крови! – хрюкали они. Фрито взглянул наверх и увидел, как они медленно смыкают кольцо вокруг него. Стоило протянуть руку и, можно было коснуться Смерти.

Главарь шайки, высокое безобразное чудище в хромированных доспехах, рассмеялся диким смехом и поднял свою палицу.

– Хи-хи-хи, грязный грызун! Пришла пора повеселиться!

Съежившись от страха, Фрито, любивший поблефовать, выпалил:

– Может, и пришло, а может, и нет!

– Аррргх! – завопил нетерпеливый ноздруль, которого, кстати, совершенно случайно так и звали Аррргх. – Ну же, давайте превратим его в сбитые сливки! Босс сказал забрать Кольцо, а этого недоноска приквакнуть на месте.

Мысли Фрито лихорадочно метались. Он решил разыграть свою последнюю карту.

– Ну, если так, то все в порядке. Только не делайте мне самого плохого, – сказал Фрито, выпучив глаза и бешено вращая ими.

– Ха-ха-ха, – прохрипел другой всадник. – Что же можно придумать хуже того, что мы собираемся с тобой сделать?

Враги сгрудились еще плотнее, чтобы услышать, какой же великий страх прячется в маленькой волосатой груди Фрито.

Болотник присвистнул и сделал вид, будто играет на банджо. Затем он пропел куплет из «Старого Риббера», приплясывая на ослабевших ногах, потом он почесал свою кучерявую голову и сплясал кэйкуок, доставая при этом арбузные семечки из ушей. Все это он проделал с природным чувством ритма.

– Он-таки может плясать, – пробормотал один из всадников.

– Ему-таки придется подыхать! – взвизгнул другой, протягивая лапы к горлу Фрито.

– Раз уж мне все равно помирать, делайте со мной, что хотите, только не бросайте меня вон в тот куст шиповника.

При этих словах все всадники-садисты захихикали.

– Если ты боишься этого больше всего, – прервал злобный голос, – так именно это мы тебе и сделаем.

Фрито почувствовал, как мозолистая рука поднимает его и швыряет через весь Галлоуин прямо в шиповник. Ликующе вскочил он и, вытащенное за цепочку, в его руке засверкало Кольцо.

Могучие всадники скоро пришли в себя и раскусили хитрость Фрито. Они пришпорили своих слюнявых свиней к мосту, надеясь снова поймать болотника с его драгоценным Кольцом. Но тут Фрито с удивлением увидел, что Черную Девятку у самого входа на мост остановила фигура в сияющих одеждах.

– Пошлину, пожалуйста, – потребовала фигура у оторопевших всадников. Они еще раз оторопели, когда им под нос сунули впопыхах нацарапанное объявление:

МУНИЦИПАЛЬНЫЙ МОСТ ЭЛЬФБОРО,

облагаемый пошлиной:

Одинокие путники 1 фартинг

Двухосные повозки с сеном 2 фартинга

Черные всадники 45 золотых монет

– Пропустите нас! – потребовал сердитый Ноздруль.

– Конечно, – вежливо ответил часовой. – Прикинем так, вас тут – один, два… девять, по сорок пять монет это будет… м-м-м… четыреста пять золотых, пожалуйста, наличными.

Ноздруди стали поспешно ворошить свои сумки, а их вожак сердито ругался и помахивал плеткой.

– Послушай, – бушевал он, – как ты думаешь, по сколько мы зарабатываем? Может, есть какая – нибудь скидка для служащих при исполнении?..

– Весьма сожалею… – ухмыльнулся стражник.

– А как насчет Вэйфцрского Аккредитива? Он везде идет как золото!

– Прошу прощения, это мост, а не фондовая биржа, – бесстрастно ответила фигура.

– Мой личный чек подойдет? Он обеспечивается сокровищами Фордора.

– Нет денег – нет прохода, приятель. Ноздрули трепетали от ярости, но развернули своих скакунов и приготовились убираться восвояси. Вожак пригрозил своим узловатым кулаком.

– Мы это дело так не оставим, панк несчастный. Ты еще услышишь о нас!

Они пришпорили свою ветчину и скрылись в облаке пыли и звона.

Наблюдая за своим почти невероятным спасением от верной смерти, Фрито дивился, долго ли еще авторам будет сходить с рук такая ерунда. И не он один дивился. Стомпер и остальные болотники бросились к Фрито, радостно и многословно поздравляя его со счастливым избавлением. Потом они обернулись к фигуре в блестящих одеждах. Фигура заметила среди них Стомпера, остановилась и запела в знак приветствия:

Стомпер поднял руки и ответил:

– Шантит Биллерика!

Они обнялись, обмениваясь словами дружбы и тайными рукопожатиями. Болотники с интересом разглядывали незнакомца. Он представился как эльф Гарфинкель.

Когда он сбросил свою робу, все уставились на его унизанные кольцами руки, банлоновскую тунику и серебряные пляжные сандалии.

– Я ожидал вас тут еще несколько дней назад, – сказал лысеющий эльф. – Какие-нибудь неприятности по дороге?

– Да, на книгу хватило бы, – выпалил пророчески Фрито.

– Ну что ж, пора сматываться, – сказал Гарфинкель. – Пока эти красавчики из второразрядных кинолент не вернулись. Они глупы, конечно, но очень упорны!

– Вот так новости, – пробормотал Фрито, замечая, что за последнее время он уже не первый раз бормочет себе под нос. Эльф с сомнением посмотрел на болотников.

– Вы верхом ездить умеете? Не дожидаясь ответа, он громко свистнул сквозь свои золотые зубы. Высокая трава зашелестела, и несколько перекормленных мериносов, противно блея, подскакали к нему.

– По коням! – скомандовал Гарфинкель. Фрито, более или менее вопреки желанию упрямого копытного замыкал шествие, движущееся от Галлоуина к Рив-н-деллу. Его рука скользнула в карман, нащупала Кольцо, вытащила его.

Оно уже начало медленно изменять его, об этой трансформации его предупреждал Дилдо. Он чувствовал, что у него запор.