Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]

Сцена вторая

Вэлин: Я проверяю.

Коулмэн: Я вижу, что ты проверяешь.

Вэлин: Я считаю, небольшая проверка не помешает, когда ты рядом.

Коулмэн: Из всего, что ты делаешь, проверки у тебя получаются лучше всего.

Вэлин: Просто небольшая проверка. Знаешь, что я имею в виду? По-моему.

Коулмэн: Да я бы не тронул твою плиту, даже если бы ты засунул чайник в мою задницу.

Вэлин: Правильно, потому что это моя плита.

Коулмэн: Да если бы даже ты заплатил мне, я бы не затронул твою долбаную плиту.

Вэлин: Да на хрена бы я стал платить тебе, чтобы ты трогал мою плиту.

Коулмэн: Я знаю, что ты не стал бы, скупая скотина.

Вэлин: И это моя плита. Ты платил за неё триста фунтов? За подсоединение газа? Нет. Кто платил? Я. Мои деньги. Или это были твои деньги? Нет мои.

Коулмэн: Я прекрасно знаю, что это были твои деньги.

Вэлин: Если бы ты внёс свою лепту [в покупку], я бы сказал: «Пожалуйста, пользуйся моей плитой». Но ты не внёс, поэтому я не дам тебе ею пользоваться.

Коулмэн: Да нам даже плита то не нужна.

Вэлин: Тебе может, не нужна, а мне нужна.

Коулмэн: Так ты ведь ни черта не ешь никогда!

Вэлин: Я начну! Видит Бог, я начну. (Пауза). Эта плита моя, и эти статуэтки, и это ружьё, и эти кресла, и этот стол. Что ещё? Этот пол, эти шкафы, всё в этом долбаном доме моё и ты, парень, не будешь здесь ничего трогать. Только когда я разрешу.

Коулмэн: Трудно будет не трогать твой долбаный пол, однако.

Вэлин: Только когда я…

Коулмэн: Если только я буду летать по воздуху, чёрт бы тебя побрал.

Вэлин: Только когда я…

Коулмэн: Как черномазые.

Вэлин (сердито): Только когда я разрешу, я сказал!

Коулмэн: Ты разрешишь, конечно.

Вэлин: Мне всё это было оставлено. Мне и только мне одному.

Коулмэн: Было не оставлено, а даровано.

Вэлин: Мне и только мне одному.

Коулмэн: Было даровано.

Вэлин: И ты не будешь ничего трогать. (Пауза). Какие черномазые?

Коулмэн: А?

Вэлин: Какие летающие черномазые?

Коулмэн: Черномазые. На коврах. Они летающие черномазые.

Вэлин: Так это пакистанцы. А вовсе не черномазые!

Коулмэн: Какая разница!

Вэлин: Большая разница! Они пакистанцы, это совсем не одно и тоже.

Коулмэн: Да ты, я смотрю, специалист по пакистанцам!

Вэлин: Да я специалист по пакистанцам!

Коулмэн: Так ты наверно ещё и влюблён в пакистанцев! О, я уверен.

Вэлин: Оставь любовь в покое.

Коулмэн: Что ты купил, ходя по магазинам, Господин «который хочет жениться на пакистанце»?

Вэлин: Что я купил, ты спрашиваешь?

ВЭЛИН берёт две статуэтки из своей сумки и расставляет их заботливо на полке.

Коулмэн: Чёрт подери…

Вэлин: Не ругайся, Коулмэн. Не перед святыми. Это богохульство.

Он достаёт восемь пакетов картофельных чипсов «Тэйтос» из сумки и кладёт их на стол.

И я купил немного [чипсов] «Тэйтос».

Коулмэн: Если покупаешь чипсы, то лучше бери «МакКойс».

Вэлин: Я буду покупать то, что я хо…

Коулмэн: Ты долбаный жмот.

Вэлин (пауза. Пристально смотря): Я не собираюсь покупать чипсы, которые на вкус точно такие же, а стоят в два раза дороже, Коулмэн.

Коулмэн: У них другой вкус и у них есть бороздки.

Вэлин: У них такой же вкус и плевать я хотел на бороздки.

Коулмэн: «Тэйтос» — это сушеное дерьмо и все это знают.

Вэлин: О, да я разговариваю со специалистом по чипсам. Ну и что, что они сушёное дерьмо? Они по семнадцать пенсов, и в любом случае, чьи они? Они мои.

Коулмэн: Да, это твои чипсы.

Вэлин: Да, мои и только мои.

Коулмэн: Или купи [чипсы] «Риплс».

Вэлин: В задницу «Риплс» и чтоб ты не лазил…что это?

ВЭЛИН берёт стакан КОУЛМЭНА и нюхает его.

Коулмэн: Что?

Вэлин: Это.

Коулмэн: Мой собственный [самогон].

Вэлин: Чёрта с два твой собственный. У тебя нет денег покупать твой собственный.

Коулмэн: У меня есть деньги.

Вэлин: Откуда?

Коулмэн: Что это — допрос?

Вэлин: Да, допрос.

Коулмэн: Да пошёл ты.

ВЭЛИН достаёт свой самогон из коробки из-под печенья, чтобы проверить количество содержимого. КОУЛМЭН кладёт журнал в сторону, снимает очки и сидит за столом.

Вэлин: Ты лазил сюда.

Коулмэн: Вообще даже не заглядывал.

Вэлин: Однако количество значительно…уменьшилось.

Коулмэн: Чёрта с два оно уменьшилось. Да я бы не притронулся к твоёму [самогону], чёрт бы тебя побрал, даже если бы ты засунул его…

Вэлин (пробуя самогон, с сомнением): Ты разбавил его водой.

Коулмэн: Верь, во что хочешь. Я никогда не трогал твой самогон.

Вэлин: Где ты мог взять деньги на…моя страховка на дом?! Ах ты сволочь…!

ВЭЛИН с отчаянием находит и изучает свою страховую книгу.

Коулмэн: Я заплатил за твою страховку дома.

Вэлин: Но подпись не Дафи.

Коулмэн: Это подпись Дафи. Разве там не сказано «Дафи»?

Вэлин: Ты заплатил?

Коулмэн: Да.

Вэлин: Почему?

Коулмэн: Хотел сделать тебе одолжение в ответ на все те любезности, которые ты оказал мне на протяжении стольких лет. О да.

Вэлин: Это легко проверить.

Коулмэн: Это действительно легко проверить, давай давай проверяй, скотина. Проверяй до посинения.

В замешательстве [сбитый с толку], ВЭЛИН убирает книгу прочь.

Выпивку можно купить не только на деньги. Сексуальная привлекательность тоже помогает.

Вэлин: Сексуальная привлекательность? У тебя то? Да на твою сексуальную привлекательность не купить даже слизь с мёртвой лягушки.

Коулмэн: У тебя есть твоё собственное мнение, и ты имеешь на него право. У Гёлин противоположное мнение.

Вэлин: Гёлин? Да поцелуй меня в задницу. [Да чёрта лысого].

Коулмэн: Это правда.

Вэлин: Да ну?

Коулмэн: Я сказал: «Дай мне бутылку, и я тебя хорошенько поцелую прямо сейчас». Она в ответ: «Если дашь мне пощупать тебя снизу, то можешь взять бутылку бесплатно». И подобные сделки мы заключали неоднократно.

Вэлин: Гёлин не стала бы щупать тебя снизу, даже если бы ты купил ей [лошадку] пони, и уж никак не дала бы тебе ещё бесплатно самогона в придачу.

Коулмэн: Видит Бог, я говорю правду, да и как ещё я мог бы получить самогон бесплатно?

Вэлин (неуверенно): Чёрт. (Пауза). А? (Пауза). Гёлин симпатичная. (Пауза). Гёлин ужасно симпатичная. (Пауза). Зачем Гёлин стала бы трогать тебя снизу?

Коулмэн: Зрелые мужчины — вот что нравится Гёлин.

Вэлин: Я нисколько тебе не верю.

Коулмэн: Напрасно.

Вэлин (пауза): И как это по ощущениям?

Коулмэн: Что по ощущениям?

Вэлин: Прикосновения снизу.

Коулмэн: Достаточно приятно надо сказать.

Вэлин (неуверенно): Я абсолютно не могу в это поверить. (Пауза). Нет, этого не может быть.

КОУЛМЭН открывает и начинает есть пакет ВЭЛИНовских картофельных чипсов.

Вэлин: Гёлин не стала бы трогать тебя снизу. Ни за что на свете не стала бы Гёлин трогать те- (Ошеломлён). Кто тебе сказал, что ты можешь есть мои чипсы?!

Коулмэн: Никто не говорил.

Вэлин: Нагло, прямо в моём присутствии?!

КОУМЭН: Я сам себе разрешил.

Вэлин: Тогда ты сам заплатишь мне семнадцать пенсов! И ты заплатишь мне прямо сейчас!

Коулмэн: Прямо сейчас, да?

Вэлин: Да!

Коулмэн: Деньги, которые ты припрятал?

Вэлин: И если ты не заплатишь, то по башке получишь.

Коулмэн: По башке от тебя? Ой, как страшно, я весь дрожу.

Вэлин: Семнадцать пенсов я сказал!

Пауза. КОУЛМЭН медленно достает монету из своего кармана и, не взглянув на неё, со стуком кладёт её на стол. ВЭЛИН смотрит на монету.

Это [только] десять.

КОУЛМЭН смотрит на монету, достаёт из кармана другую и также кладёт её со стуком.

Коулмэн: Сдачи не надо.

Вэлин: Я могу оставить себе сдачу, да?

Он кладёт монеты в карман, достает три пенса, открывает одну из ладоней КОЛЕМАНА и кладёт в неё деньги.

Мне не нужны подачки.

Он отворачивается. Продолжая сидеть, КОУЛМЭН с силой бросает монеты в затылок ВЭЛИНА.

Ах ты сволочь!! Ну давай, иди сюда!

КОУЛМЭН вскакивает, опрокидывая свой стул.

Коулмэн: Ну, давай, значит?

Вэлин: Швырять в меня деньги?!

Коулмэн: Да. И ты их сей час соберёшь для своего вонючего свинячьего банка, ты маленький девственный долбанный гомик ты…

Они вцепляются друг в друга, падают на пол и дерутся, катаясь по полу. Немного пьяный УЭЛШ входит через наружную дверь.

Уэлш: Эй, вы двое! Эй! (Пауза. Громко). Вы что не слышите!

Коулмэн (раздражённо): Что?

Уэлш: Том Хэнлон только что покончил с собой.

Вэлин: А?

Уэлш: Том Хэнлон только что покончил с собой.

Вэлин (пауза): Отпусти мою шею, ты.

Коулмэн: Тогда отпусти мою руку.

Они медленно отпускают друг друга и встают, в то время как УЭЛШ садится за стол, потрясённый.

Уэлш: Он вошёл в озеро с этой проклятой пристани. Да, и продолжал идти. Его тело там на досках. Его отцу пришлось тащить меня пьяного из [пивной] Рорис, чтобы я помолился над ним, что я и сделал, шатаясь.

Вэлин: Том Хэнлон? О, Господь. Да я ведь только вчера разговаривал с там Томом. [А теперь] похороны.

Уэлш: Один ребёнок видел его. Видел, как он сидел на скамейке на пристани с бутылкой пива и смотрел на горы там за озером. Допив пиво, он встал и вошёл в воду, не снимая одежду, и шёл не останавливаясь. Не останавливаясь. Пока бедняга не скрылась под водой. И даже затем он продолжал идти.

Коулмэн (пауза): Мне никогда не нравился этот долбаный Том Хэнлон. Он всегда был поглощён своей персоной как все эти полицейские, будь они не ладны…

Уэлш (гневно): Бедняга ещё не остыл, Коулмэн Коннор. Должен ли ты так говорить о нём?

Коулмэн: Да должен, если я не хочу быть лицемером.

Вэлин: Он теперь про лицемерие. Видишь, что это за парень, батюшка? Только что съел пакет моих чипсов без моего разрешения…

Коулмэн: Я заплатил тебе за эти чипсы…

Вэлин: А теперь говорит, что он не лицемер.

Коулмэн: Я заплатил тебе на три пенса больше, чем эти чипсы стоят. Да и вообще, разве употребление чипсов делает человека лицемером?

Вэлин: Да делает. И в довершение к этому приставать к школьнице — это ещё одно преступление, батюшка.

Коулмэн: Я не приставал к школьнице. Я приставал к бывшей школьнице.

Вэлин: Какая разница!

Уэлш: Что это за школьница?

Коулмэн: Эту школьницу зовут Гёлин. Она заходила сегодня днем, и мы классно провели время, ещё как.

Уэлш: Гёлин? Весь день Гёлин помогала мне стирать спортивную форму для детской футбольной команды, не отлучаясь ни на минуту.

Смущённый, КОУЛМЭН встаёт и идёт в свою комнату. ВЭЛИН преграждает ему путь

Вэлин: Ага! Видал! Так кто теперь девственный долбанный гомик?

Коулмэн: Прочь с дороги, немедленно.

Вэлин: Немедленно, а?

Коулмэн: Прочь с дороги, я сказал.

Вэлин: Я так и знал!

Коулмэн: Ты пропустишь меня или я тебя подвину?

Вэлин: Так что теперь — я был прав? А?

Коулмэн: А?

Вэлин: А?

Уэлш: Коулмэн, вернись сюда. Мы…

Коулмэн: И ты можешь тоже заткнуть свою долбаную глотку, Уэлш или Уолш или как там твоё дурацкое имя, поп! Если ты уличил Коулмэна Коннора во лжи, не жди быть… не ожидай…быть…

КОУЛМЭН входит в свою комнату, хлопая дверью.

Вэлин: Ты заикающаяся вонючая задница, вот ты кто! «Быть…быть…быть…» (Обращаясь к УЭЛШУ). А?

Пока ВЭЛИН поворачивается к УЭЛШУ, КОУЛМЭН бросается вперёд, пинает плиту и мчится обратно в свою комнату. ВЭЛИН пытается схватить его, но не успевает.

Ах ты, козёл!

Он осматривает плиту, чтобы выяснить, нет ли повреждений.

Моя любимая плита, чтоб её! Если что-нибудь сломалось в этой плите, то ты будешь платить за это, сволочь! Вы видели это, батюшка? Да разве он не сумасшедший? (Пауза). Тебе нравится моя новая плита, батюшка? Хорошая, не правда ли?

Коулмэн (из своей запертой комнаты): Ты видишь букву «V» на его плите, батюшка? Ты думаешь, это означает «Вэлин»? Вовсе нет. Это сокращение от слова «virgin», то есть «девственница».

Вэлин: Что за чёрт…?

Коулмэн: «V» означает «девственница», ах — ах.

Вэлин: И это говоришь мне ты — самый главный девственник?

Коулмэн: «V» означает «девственница Вэлин».

Вэлин: Ты самый главный девственник, чтоб ты сдох! И не подслушивай за дверью!

Коулмэн: Что хочу, то и буду делать.

ВЭЛИН снова осматривает плиту. ВЭЛШ чуть не плачет.

Вэлин (о плите): Нет, я думаю, плита в порядке, так…

Уэлш: Смотрите: я пришёл к вам…и вы ругайтесь. Достаточно справедливо будет сказать, что вы двое постоянно только и делайте что бранитесь. Вы никогда не изменитесь. Я достаточно много раз пытался…

Вэлин: Ты плачешь, батюшка или у тебя простуда? Да, это простуда…

Уэлш: Нет, я плачу.

Вэлин: Такого я никогда не видел.

Уэлш: Потому что я прихожу и говорю вам, что человек только что пошёл и убил себя, парень с которым вы ходили в школу…с которым росли вместе…парень, который слова плохого никогда ни о ком не сказал и который старался как можно лучше служить своим согражданам каждый день своей жизни…и я говорю вам, что он утопился, а это ужасная смерть, вы даже глазом не моргнули… вы не только глазом не моргнули, так вы ещё и препирайтесь о чипсах и плитах к тому же!

Вэлин: Я моргнул.

Уэлш: Что-то я не заметил!

Вэлин: Я сильно моргнул.

Уэлш: Однако я не заметил ни чуть!

Вэлин (пауза): Но это хорошая плита, не так ли, батюшка?

УЭЛШ кладёт свою голову в свои руки. ВЭЛИН идёт к плите.

Вэлин: Я её подключил лишь вчера. Она до сих пор пахнет новизной. Коулмэну вообще запрещено прикасаться к ней, так как Коулмэн не вложил в неё ни гроша, так как у Коулмэна нет ни гроша, чтобы вложить в неё. (Поднимает три пенса). У него есть три пенса, но этого мало, чтобы вложить в плиту. Слишком мало. Он бросил эти три пенса только что в мою голову, знаешь ли ты об этом? (Поняв в чём дело, со злостью). И если у него нет денег и он не путался с Гёлин, откуда, чёрт возьми, взялся этот самогон?! Коулмэн…!

Уэлш (кричит): Вэлин, ты конченая скотина, вот ты кто!!

Вэлин: Что? А, да, бедный Томас.

ВЭЛИН склоняет голову в притворном сочувствии.

Уэлш (пауза. Говорит печально, стоя): Я пришёл за вами, чтобы вы пошли к озеру со мной принести тело бедного Тома в его дом. Поможете вы, нет?

Вэлин: Я помогу, батюшка, я помогу.

Уэлш (пауза): Проклятье. Два убийства и одно самоубийство уже. Два убийства и проклятое самоубийство…

УЭЛШ выходит, качая головой.

Вэлин (вслед Уэлшу): Я уверен, в этом нет твоей вины, батюшка. Не впадай опять в сентиментальность! (Пауза). Коулмэн? Я ухожу к…

Коулмэн (из-за запертой двери своей комнаты): Я слышал.

Вэлин: Так ты идешь?

Коулмэн (из-за двери): Даже и не подумаю. Таскать по округе мёртвого полисмена? Того самого полисмена, который смеялся надо мной, когда я отжимался от пола на физкультуре [в школе]? Да ни за что.

Вэлин: Ты очень злопамятный. Да в любом случае, Отцу Уэлшу нужна помощь сильных мужчин, а не девственных долбанных гомиков, которые даже не могли бы заплатить пьяной обезьяне, чтобы поприставать к ней.

ВЭЛИН быстро выходит. КОУЛМЭН стремительно входит в комнату, чтобы убедиться, что он ушёл. Он идёт к двери и стоит там, раздумывая и осматривая комнату. Его взгляд падает на плиту. Он берёт спички и открывает дверцу плиты.

Коулмэн: Девственный долбанный гомик, да? А не включить ли нам теперь газ на полную мощность без всякой причины? Я думаю да.

Он зажигает плиту, добавляет подачу газа, закрывает дверцу и уходит в свою комнату. Через несколько секунд он возвращается и осматривает комнату.

Без всякой причины, а?

Он берёт из шкафа большую металлическую кастрюлю, кладёт в неё все статуэтки с полки и ставит кастрюлю в духовку, после чего закрывает дверцу.

Теперь мы посмотрим, кто из нас девственный педик, который не мог бы даже заплатить обезьяне, чтобы она переспала с ним. Теперь мы посмотрим.

Он надевает куртку, расчёсывает свои неопрятные волосы пятернёй в течение двух секунд и выходит через входную дверь.

Свет гаснет.