Тот самый сантехник

Глава 29 — Это дело до суда дойдёт!

Что же делать? Что же делать?!

Паники внутри столько, что хоть на хлеб намазывай. Потом пробрало от рогов до копыт, вспотело между булок. Найти бы полотенце, которым можно обтереться и в себя прийти. Да разве сделанного воротишь?

Первая разумная мысль — всё вернуть.

«Отличная идея!» — подсказал внутренний голос, пока яички так поджались, что стали размером с горошины. Мир стал зыбким и хрупким, как печенье, которое уже окунули в молоко.

Боря примчался в спортзал и с тоской посмотрел на уже пущенные в ход батареи и трубы. С ужасом заглянул в опустевшие ящики. Заработался до того на фоне мыслей о семье, что в половину зала провёл отопление. Никакой мелочёвки даже не осталось. Всё пошло в ход, включая крепления и фитинги.

«Бля, бля, бля! Всё пропало, Борь! Всё пропало! А мы неуклюжие, мы же обязательно мыло выроним. Но что делать? Ведь и грязным долго не походишь! Зачмырят! Давай сразу решать!»

Обрисовав себе душевую в лунном свете, одинокое мыло на полу в луже с пузырьками, Боря вздохнул. Вернуть потерпевшему ничего не получится. Разве что штраф заплатить. Или компенсацию. Бывают же недоразумения в жизни, где можно понять и простить?

С той мыслью Боря вновь помчался на улицу. Там можно поговорить с начальником по душам. Покричать в голос доводами или выслушать крики из динамика. Уволят или не уволят, вопрос уже не стоит. Главное, чтобы уголовка к условному сроку свелась. С чистосердечным и возвратом всех потерь то как иначе?

Дарья стояла у выхода, поглядывая на старые трубы, которые качки грузили в машину с такой же аккуратностью, как сапёры бомбу.

Как раньше весь этот ржавый хлам не вывезла из помещения? Дышали ведь всей этой ржавчиной и старой краской много лет. Как всё-таки хорошо обновляться! Новые трубы красивые, в тон штукатурке на потолке. Ещё и освещение сменит, как кэшбек придёт.

— Вы куда? — заметила она Бориса и вновь засияла.

Мужчина в поту. Капли эротично стекают по лбу. Видно в жар бросило при виде её. Приятно.

— Подышать? Бледный весь. Кислорода не хватает? Понимаю… столько пыли, — добавила она вместо словосочетания «может, вместе передохнём?».

— Так а всё… материал кончился, — сказал первое, что пришло в голову побледневшему Боре вместо словосочетания «всё, пиздец».

— А-а, вы за новой порцией? — кивнула с понимаем старший тренер. — Тогда отпускаю ребят и буду ждать вас тут. До вечера я буду… одна.

Последнее слово она выдала на высокой ноте.

— Сделаю всё, что смогу, — ответил Глобальный на автомате.

Через час он представлял себя скорее за решёткой, а через два на скамье подсудимых, чем вновь за работой. Прислушиваться ему было некогда. Как и читать знаки судьбы. Женщин он и в обычное время не слишком разгадывал, а под температурой и в помине.

«Буду ждать», — добавила Дарья одними глазами, так как голос стал елейным.

Боря же, выбирая между мылом на полу и чуханством, сделал морду кирпичом, проверил груз, закрыл все двери, и сел во вновь провисший микроавтобус. С тоской посмотрел на пристёгнутый баллон с аргоном. Не пригодился.

«Отдай хотя бы это», — посоветовал внутренний голос: «Вместе с чистосердечным облегчит понимание со следствием. С другой стороны, если всё будешь отрицать, то уважать будут больше. Мы за красных или в чёрную кость пойдём?».

Боря, прикусив губу, потянулся за телефоном. Но надавить на экран не успел. Начальник позвонил сам. Разговор уже наверняка под запись, а рядом сидит человек в фуражке и кивает в такт.

Сглотнув, Боря продышался, отпуская панику и ответил:

— Да?

— Ты где?

Боря невольно оглянулся. Лязг решетки? А, нет, показалось. Ещё не в тюрьме.

«Кстати, как там входить в хату? Надо будет освежить память», — некстати прикинул внутренний голос: «Чему там нас в детстве по дворам учили? Как за ровного пацана пояснять? Ни гадского, ни блядского? А с кем мы? Теперь со спортсменами?»

— В машине, — ответил Боря, немного подумав. — Металлолом еду сдавать. Материал кончился.

— Боря, ты чего такой упрямый? — то ли пожурил, то ли наехал начальник. Но настроение его судя по голосу на высоте. Излучает позитив. — Я же тебе сказал, бери на складе всё, что хочешь!

— Так я это… — протянул Боря, не зная, как начать.

Но у начальника было своё мнение:

— Вот какой смысл, что ты на свои всё покупаешь? Ты думаешь тебе окупится? Да хрена с два. Заказчик ещё и скидку попросит. Дуй на склад, давай! И бери, всё что нужно. Если и в этот рас с пустыми руками уедешь, я обижусь. Понял меня?

— Вы серьёзно? — немного дрожащим голосом переспросил Боря. Он рассчитывал больше на выговор, срок, а то и оба сразу в комплекте, плюс пометку в трудовой.

А тут на тебе — бери ещё.

— Конечно я серьёзно! — стоял на своём Антон Сергеевич, которому в кой то веки не приходилось покупать ни платьев, ни путёвок на Мальдивы подбирать. Свободный день, почитай, выдался. — Мне зачем то барахло копить? Пускай всё в ход! Инвестируем в предприятие, так сказать. Подмажем Дарью, а потом уже и о пристройке поговорим. Ну как поговорим. Я буду говорить, а ты рядом с важным видом постоишь. К тебе пока доверия больше.

— Больше, — повторил тупо Глобальный, который в уме уже мыло продырявил и на верёвочку привязал, да к руке привязал. Уронит — поднимет одним движением.

— Я сейчас охраннику позвоню, предупрежу, что ты снова заедешь.

— Хорошо, — ответил растерянный Боря и отключил связь.

Он понимал в этом мире всё меньше и меньше. Вот и изобретение не пригодилось. С другой стороны, там и шнурки часто отбирают, откуда верёвке взяться?

«Нет, ну ты на него посмотри! Совсем заворовался!» — добавил внутренний голос, рассуждая за мозг, Борю и всех вместе взятых: «Те трубы с батареями ему уже старые значит! Новые некуда девать. Вот тебе барахло и спихивает»,

Этот внутренний голос в союзе с рефлексами, да под температурой, прокатил его по городу до пункта приёма лома. Где получил денежку. Затем он же отвёл в магазин набрать Степанычу продуктов по мелочи в дом и к чаю.

Неудобно, что в ночи исчез.

Вручив пакет старику на квартире, Боря переложил из барсетки в сумку с вещами конверт объёмный. Позже скажет, как оттуда брать понемногу, чтобы посылки на зону слал. Чайные хотя бы.

— Ты бледный какой-то, — отметил Степаныч, что его не знал, что его ждёт. Только продукты разгружал. — Не заболел часом?

Боря покачал головой. Некогда болеть. Ну кашляет, ну сопли, ну голова болит, руки дрожат как курей крал. Но это не повод работу бросать. Сейчас вот начальник позвонит, скажет, что пошутил и всё, придут люди в форме, лицом вниз положат и в наручники закуют. И положить они хотели на то, что надо его не ложить, а класть.

С этой мыслью Боря на автомате ушёл к машине и вернулся с комплектом аргоновой сварки. На балкон Степанычу ту поставил. До холодов баллон пару дней простоит, а там переставит в место потеплее.

— Годный аппарат, — тут же отметил старик. — Где взял?

Боря нос красный почесал, припомнил как всё было:

— Да начальник говорит, что не нужно ему барахло старое. А нам таких образцов ещё поискать. Дарю тебе. Ну и… сам иногда попользую, если разрешишь. А так мастерскую в зале или подвале по весне сделаешь. Или там на дачу увезёшь. Пригодится.

— Вот уж точно, пригодится… тебе! — ответил Степаныч, разразившись хохотом. Положил Боре на плечо руку и заявил ответственно. — Ты кончай меня одаривать. В холодильнике уже места нет. Там то ничего не жрёшь. Тощий вон как скелет.

— Степаныч, но я же живу у тебя. Приютил ты меня. Я хотя бы накормить должен.

— Да только одну ночь заночевал пока, — припомнил старик. — А квартиру вылизал, как будто год прожил. Хозяйственный ты, Борь. Бабы таких любят. А я ж не дурак, понимаю, что к бабам тем тебя тянет. Молодость, мать её! Не со мной же вечерами сидеть телек смотреть.

— Ну… — протянул Боря, даже не веря, что за последние пару дней столько всего приключилось. Вчера так и вовсе бы у телека лучше остался. Психика бы целее была.

— Я тут это… — протянул в ответ уже Степаныч. — Подумал чего. Важное хочу тебе сказать.

— Да мне тоже наверное стоит тебе сказать, — прикинул Боря, и подумал, что не дело старика с посылками гонять. Пусть наймёт кого-нибудь. А может и с Романом их свести? Брат же, поможет.

— Давай я первый, а то забуду, — сказал старик. — Я это… Дачу свою на продажу вчера поставил.

— Зачем? — удивился Боря, который не только знал, что солёные огурцы в доме появляются не из магазина, но и представлял где и как они растут.

— Мне она теперь без надобности, — отмахнулся дед. — Здоровье не то картоху раком садить. Да и тебе не нужна даром, поверь мне.

— Здоровье? — прикинул Боря, высморкался в ванной, прокашлялся, умылся и вернулся. — Да ты не переживай. Я вскопаю тебе грядки, посажу всё. Ты там только в баню будешь ходить, да на веранде чай пить. При свечах. Или… при свете?

— Свет там есть, это да. Но это единственный плюс, а бани отродясь не было, — признался Степаныч. — Дом старый. Сносить замучаешься, чтобы новый строить. В Фундаменте трещина. И мышей куча. Колорадский жук опять же в картошке. Но покупателей это не смутило.

— Покупателей? — вновь удивился Боря, сходил ещё раз высморкался, умылся. Уши зачесались. Внутри. Потёр их ватными палочками. Но стало только хуже.

— Да, сегодня утром уже продал. Риелтор конечно — огонь у них, — добавил Степаныч, сходил на кухню и вернулся с пухлым конвертом. — Короче, вот. Держи. Закрой там часть своего долга или вроде того. Я себе грабовые давно отложил. Потом покажу где.

Боря машинально взял в руки конверт, заглянул. По первому впечатлению с полмиллиона. Пятитысячные сплошь. Увесистый.

— Степаныч…

— Да что Степаныч? — сразу начал спорить старик, уже понимая к чему ведёт. — Я сегодня-завтра помру уже, а тебе ещё жить. А то мотаешься в ночи по каким-то подработкам. А может и толстую бабу мнёшь. А что толку то? Там здоровья не напасёшься. Но накормит, это да.

Боря усмехнулся. Не растерял ещё наставник бодрого духа.

— Да я здоров. И не до баб пока. А тебе может на лекарства надо? Оставил себе бы? Не?

— Хватит уже, налечился за полгода. Печень всё помнит, — буркнул Степаныч, помятуя батарею бутылок под окном и срач по всей квартире, который оказывается быстро разводится, когда в доме нет хозяйки. — Ты вот что, ночами спать надо. Да и свет тебе ещё на участок свой заводить. Сам на столб не полезешь. Не положено. А со специалистом это немало стоит. А если со мной ночевать не хочешь в одной квартире, то риелтору этому позвони. Быстро тебе местечко поберёт в городе. Так то они все гандоны-посредники, пидоры, паразиты и пена, которую государство сдуть должно на раз, когда за дело реорганизации примется или вновь нам коммунизм какой построить вздумает. Но конкретно у этой грудь такая, что семерых выкормить может. Может и тебе пригодится? Раз на пышных потянуло? А?

Степаныч хохотнул и с последними словами Боре сунул в руки визитку, которую тот сунул в карман не глядя. А вот конверт Боря отнёс к мешку с вещами и к первому рядышком подложил. В худшем случае посылок уже в два раза больше будет.

Глядя на оба конверта, душа Глобального радовалась. При совмещении конвертов выходило, что долг можно отдать хоть сегодня, и жить как с чистого листа. В таком случае и риелторша может пригодится. Любая. Грудастая как плюс. Если самому некогда будет жильё искать, пока строится.

С другой стороны, за зиму можно сумму на стройку насобирать и жить прямо в вагончике на стройке. Нет, вагон прикатить, конечно, дорого, но контейнер грузовой на двадцать тонн на раз привезёт грузовик. А такой на раз под ночлежку переделает утеплённую или первый холодный склад.

Как снег сойдёт, так и займётся… Только тот снег ещё и не выпал.

Раздумывая о вновь открывшихся возможностях и забыв, что хотел сказать Степанычу о подсудном деле, Боря обнял старика как родного и пообещал вернуть втрое больше.

Хорошо жить, когда ничего не давит.

Вскоре Глобальный вновь прибыл в порт. И с двояким чувством подошёл к тройному контейнеру. Рука дрожала. Вставил ключ в замок. Рядом прошёл охранник, присмотрелся, но заметив знакомую фигуру, лишь махнул. Виделись уже утром.

Ощутив первое сопротивление в замке, Боря вспомнил, что бирка на ключе не та, да и ключ вроде обломан… Вроде. Но замок же открылся утром. Да и ни охрана, ни сам начальник ничего не сказали. Ни тогда, ни сейчас.

Может, померещилось на мутный глаз? Голова с утра сама не своя.

«Ну чего замер? Антон Сергеевич же сам всё приехал проверил. Не нужно ему это барахло. А Дарье пригодится. Бери уже. Работы ещё валом», — подстегнул внутренний голос, и Боря вновь надавил на ключ.

С заметным трудом, тот провернулся.

Выдохнув — пронесло! — Глобальный вновь оказался среди Эльдорадо в стиле сантехнического чуда. Только уже по-хозяйски прошёлся среди ящиков и раз за плечами ОМОН не стоял, чтобы повязать на горячем, принялся размеренно загружать микроавтобус.

В процессе безжалостной погрузки, когда стойки скрипели, а пружины просели так, словно никогда больше не распрямятся, от Дуни прилетела смс.

«Боря… отец вернулся!»

Хорошо, что прочитал это сообщение Глобальный уже в момент, когда рядом на соседнее пассажирское сиденье последний ящик с одеждой пристёгивал. Пригодится на стройке. А может даже в поле подстелить если что. Яйца вроде прежний размер вернули.

Но теперь снова потом взяло. Как в тумане он закрыл порядком опустевший контейнер. И глядя на руки, понял, что уже час грузит всё в рабочих перчатках. Вот и первый бонус из коробок. Утром то без перчаток работал.

Вернувшись в автомобиль, Боря снял перчатки и ощутил, как язык к нёбу прилип. Сердце заходилось ходуном, но сбавлять оборотов словно не собиралось, хотя нагрузка спала.

Второе сообщение от Дуни не заставило себя ждать

«Приходи вечером на ужин, нам надо о многом поговорить».

Стараясь дышать медленно и глубоко, Боря ощутил, как в ушах зафонило. Почесав потный лоб, он вернулся в спортзал. Едва припарковавшись, тут же взвыл. Если Дарья уже отпустила всех качков, то теперь только ему разгружать весь груз.

Но третье сообщение не дало покинуть машину. Только пришло оно уже от Натальи.

«Боря, ты бы не мог сходить вечером со мной на одно мероприятие? Оно ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ!»

Сопоставив одно с другим, Глобальный только за голову схватился. Дышать стало не то, чтобы тяжело, а почти невозможно. И писк в ушках усилился, стал тонким. Затем…

Отстегнувшись, Боря потянулся положить телефон, но тут пришло голосовое. Невольно ткнул его пальцем. И на весь тихий салон с заглушенным двигателем разнеслось громовое от начальника:

— ЕБАНЫЙ В РОТ! МЕНЯ ОБНЕСЛИ! И ЗНАЕШЬ, ЧТО, БОРЯ?! Я ЗНАЮ, КТО ЭТО СДЕЛАЛ! ЭТО ДЕЛО ДО СУДА ДОЙДЁТ!!!

Глобальный был культурным человеком. Поэтому свалился в обморок между сидений только после последнего слова, то ли позволив начальнику выговорится, то ли позволив разуму обработать что произошло.

А затем в голове что-то заклинило. Как маленькая шестерёнка то ли заклинила, то ли потеряла свое обозначенное положение, что и привило к поломке всего человеческого аппарата.

А может это была последняя капля в чаше терпения? Та самая, что ломает барьеры и говорит, что все возводимые барьеры не имеют смысла?

Борис Глобальный об этом уже не думал. Для него миром овладела тишина. Темнота мгновенно стала абсолютной.

Мгновенно всё вокруг потеряло всякий смысл, следуя одному извечному правилу, возведённому в абсолют: «прах ты — и в прах обратишься».

И никакой внутренний голос уже не имел права на комментарии по этому поводу.

Предел хорошего человека был достигнут.