Тот самый сантехник

Глава 30 — Где пляшут девки?

Шмыганье носом раздавалось где-то на задворках сознания. Кто-то периодически ревел рядом, затем причитал едва слышно или дёргал за руку с призывом немедленно прийти в себя. Раздавались и молитвы, но в основном из одной-двух строк. Возможно, большего никто не знал.

Его даже окропляли святой водой под этот речитатив. А может то слёзы капали на лицо? Кто знает. По эту сторону не видно.

Шансов вывести Глобального из комы в ближайшее время были, но верного метода медицина не знала и предпочитала не трогать пациента с блаженной улыбкой на губах. Судя по виду, он отлично себя чувствовал в преднамеренном отпуске.

Прыгая по лестничным облачкам или летая в небе без единого воздушного замка, Боря планировал отоспаться хотя бы сутки, а лучше двое. А пока приходил в себя из полуанабиоза в состоянии, близкое к полуразумному, чаще всего слышал разговоры.

Они раздавались где-то рядом и в то же время так далеко.

— Боря, в рот мне ноги, я то думаю куда ты пропал? Хорошо бабёнка какая-то твой телефон прибрала, — начинал обычно прокуренный, с хрипотцой голос Степаныча. — Созвонились, сговорились. Ты решил переделать сразу всю работу в мире без перерыва? Или завёл сразу двух толстух и ушатал сам себя? Ты это дело брось! Всем сразу не поможешь. Сантехник должен быть последователен. Давай приходи в себя и буду лично следить за твоим распорядком. Уж я-то тебя на ноги поставлю! Ну, бывай, хлопец.

Голос уходил, и Глобального тут же окружали райские девы. Они устраивали вокруг него пляски, показывали тити с розовыми сосками, сиськи, на которых можно дольше задерживать взгляд, и даже откровенные дойки. Но все разом убегали, едва рядом начинал звучать ещё один голос. Тише, ниже, проникновеннее.

— Боренька, до чего же ты себя довёл? — это был голос Наташки. — Разве можно столько работать? А отдыхать когда? Переносить на ногах простуду с тяжёлой двусторонней пневмонией лёгких ещё уметь надо. Когда ты успел так простудиться? Ох, не доглядела я за тобой, прости меня, милый. Но ничего, в себя придёшь, и всё по новой начнём… Тут папка Ромкин появился, представляешь? Он мне и сказал, что с тобой приключилось. Они при первой встрече чуть не подрались. Но думаю, со временем помирятся. Папка же…

Пока в безразмерном мире со всех сторон эхо доносило от гор до моря и от облаков до полей словосочетание «папка же», её голос удалился.

Гурии со стажем, безлимитные стриптизёршы, а может даже эльфийские девственницы тут же вылезали из кустов в чащобах, пещер глубоких и даже выныривали из недр океана с плавниками на загривках и снова окружали Бориса. Бояться их не стоило. Они делали ему массаж, трогали за всякое, хихикали или сладко пели на ухо нечто незамысловатое, вроде:

Боря, с нами не шути.

Член большой свой покажи.

Ты его не укрывай.

С нами можно сразу в рай.

Но снова убегали девы, едва рядом раздавался новый женский голос:

— Борис, вы право меня удивили, — доносилось уже от Дарьи.

Вроде на дистанции, а вроде так же проникновенно. Словно человек говорит что-то на публику, потом оглядывается на предмет окружающей обстановки и когда убеждается, что никого нет, становится более откровенным.

— Признаться, я хотела сюрприз сделать. Вы же меня обедом угостили. И я ждала вас на тайский ужин. Натащила в кабинет вкусняшек с ресторана. На стол взобралась, лампочку выкрутила, и свечи на столе приготовила. Невзначай, вроде как… А вы не пришли. Нет, я понимаю, у вас уважительная причина. Упали в обморок в автомобиле. Кстати, с тем микроавтобусом ничего страшного не произошло. Стоит у спортзала. Ребята разгрузили трубы, сложили в углу, ключ в кабинете моём. За эти мелочи не переживайте. Я ценю, конечно, ваше рвение к работе, чтобы закончить всё за один день, но себя беречь надо. Все эти коробки, ящики и материал могли и до следующего дня подождать. Кто же работает при температуре под 42 градуса по Цельсию? Внутренней… а вы знаете, Борис, у меня тоже температура при вашем появлении повышается. И внизу горячо становится.

В этот момент Боря ощущал поцелуй на щеке, и словно кто-то нюхал его кожу, наслаждаясь моментом, затем нежно касался кончика уха, а после продолжал шептать уже томно и страстно, ничего не боясь:

— Но ничего, Борис. Мы с вами всё наверстаем. Вижу парень вы надёжный. В трусы сразу ко мне не полезли при первой встрече. Уж я-то вам бросок через бедро бы показала! А вы что же? О долге трудовом вспомнили, обязательствах и сердечко всколыхнули. Я сразу почуяла, химия между нами. Искра! А я, надо сказать, на лазерную депиляцию намедни сходила и трусики такие тонкие одела, что иногда забываю если ли они на мне или ветер под пальто прямо в жопу дует? Так вот, Борис, просыпайтесь уже скорее, приходите в себя, а я вам… а я вам в попку дам… Да-да… Давно хотела попробовать.

Рядом что-то запищало. Писк приборов, а может и совет медсестры, заставил даму спешно ретироваться, почти убежать.

Едва писк пропал, за дело взялись уже русалки. Присев на камень у берега морского рядом с Борисом, они призывно подманивали его пальчиками и расчёсывали волосы. Но Глобальный на них внимания не обращал. Он точно знал, что локонами с расчёсок потом будет каждый слив забит. Убирай за такими хоть днями напролёт, а всё равно наберётся и забьётся. С другой стороны, если номерок взять, то можно постоянного клиента найти. И раз в неделю заходить: чистить, прочищать… а потом и трубы заодно от волос освободить.

Но и русалок отогнал голос. Знакомый такой, бодрый, сестринский.

— Боря, бляха-муха. Ты чего устроил? Еле дозвонились. К нам отец вернулся, а ты на радостях в обморок хлопнулся? Не вовремя ты!

— Нельзя так с роднёй, брательник, — подтвердил голос Лёши рядом. — Давай выкорабкивайся. Я в ту розетку сам не полезу.

— Лёша, блядь, ну какая ему сейчас розетка? Ты бы чего путного скзаал!

— Да я так, шутя. Он же всё равно не слышит.

— Они всё слышат и всё понимают, говорят, — ответил пылко сестра, но на этом разговоры и затихли.

Ушли.

Боря на радостях даже к груди потянулся молочной. Не сестры, конечно. Иначе рвотный рефлекс сразу. Задохнётся ещё. А оно ему надо?

К той потянулся, что поближе. И сама в руки лезет. Большая такая, как у риэлторши, которую никогда не видел. И только воображение нарисовало два мячика, пару ниппелей. Почти коровьи соски. Оставалось только устами припасть и пить, вкушать нектар и сладкий сок. А может и молока накапает в кружку. В утренний кофе, например.

Возможно, Боря зачавкал в этот момент, так к губам тут же мокрую марлю поднесли. И снова голос Дарьи раздался:

— Борис, тут вам каждый день какой-то еврей звонит. Говорит, свою часть сделки он выполнил, а кома не считается форс-мажором. Так что если вы в письменном виде не предоставите ему отказ от обязательств с полной выплатой штрафа, намерен идти в высшие инстанции. Ну… я его конечно послала, но фото ваше скинула. Вы не против? Он сразу тон сменил, как вас в трубках увидел, и обещал санкции снять, и ещё недельку подождать… Ещё какой-то мужик по части долга звонил. Вежливый такой. Вы должны кому-то, Борис? Я адреса вашего не давала, не переживайте. Да и долг, думаю, реструктуризируем. Всё сделаем. Главное… просыпайтесь.

Тут рядом послышались сразу два женских голоса. Один другого громче. Добавился голос Натальи в речь:

— А чего это мы моего мужика по губам трогаете?

— Вашего мужика? — ответила Дарья. — На нём не написано. И в телефоне контактов «жена» и «девушка» не обнаружено.

— А вы в галерею не заглядывали часом?

— А я по чужим фотографиям не лажу.

— Не лажу, а смотрю, — тут же поправила довольная Наташка. — А лажа у вас по жизни, видимо.

— Вы в мою жизнь не лезьте! Очень пожалеете!

Они спорили как две интеллигентки, не позволяя себя много в месте, где положено разговаривать шёпотом. Но как при этом скандалить инструкций не было.

— Телефон мужика она значит моего спёрла, а фотки не посмотрела?! — всё же пыталась пойти в атаку рыжая. — Шлюха вы бестолковая!

— Шлюха? — возмутилась Дарья. — Да мы еще даже не целовались!

— Ну, знаете ли, пока вы не целовались, мы уже активно спали вместе, — вновь ощутила маленькую победу Наталья.

— Выспались хоть? — усмехнулась старший тренер, как человек, который был уверен, что силами обладает большими, а потому соперницу на раз порвёт.

Но и рыжая не сдавалась:

— Так, а что это вы мне дерзите?

— Вы, надо признать, первой меня шлюхой назвали! — напомнила Дарья. — Давайте уже выйдем в коридор и там вам лицо расцарапаю.

— Нет уж, позвольте. Не надо мне ничего царапать, мне сегодня с отцом моего ребёнка на свидание идти.

— Так сами вы шлюха получается! — проанализировала Дарья. — И мужа и мужика ей?! Рот порвётся.

— Ой, вы не так меня поняли, — вздохнула возмущённо Наталья. — Там совсем всё по-другому было.

— Детали вашего пиздострадания мне не интересны.

— А не пошли бы вы тогда на кол? Это ведь единственная штука, которую вы оседлаете по итогу!

— Нет уж, вы первая идите, вам даже маршрут настраивать не придётся. И давайте я лучше вам сначала лицо разукрашу на встречу!

— Это уже насилие, смею заметить!

— Никакого насилия. Просто косметические услуги… Бесплатные.

— Обойдусь! — топнула ножкой Наташка, да так, что Боря услышал. Но глаз не открыл. Для него этот образ воплотился землетрясением у берега моря, и волны поднялись. Побежал от них, сверкая пятками.

— Иди, иди, курва крашенная, — тем временем продолжал звучать голос Дарьи.

— Это мой натуральный цвет волос! — возмутилась Наташка.

— Всё равно мужика я вам не отдам.

— С какой стати? Ваши то нюдсы в галере есть?

— Сейчас сделаю!

— Хамка!

— Я забочусь, значит мой, — отрезала Дарья и угрожающе добавила. Проснётся — сам выберет где ему лучше!

Голоса затихли. Миров вновь овладела тишина. Боря даже бежать перестал. Обернулся — стихли волны. Чайки крабиков собирают на закате. Красота.

Но тут другой голос раздался. Мужской, хрипловатый, но помоложе.

— Боря, ты как?

Глобальный пожал плечами, показал на чаек, вздохнул. Нормально мол. Но по ту сторону словно не расслышали ответа.

— Я думал первым тебе сообщить. Как узнал где ты, сразу сюда. Берегиня у тебя что надо. Вежливая. Ну так слушай… Дела у нас на работе приключились. Нарочно не придумаешь. Начальника ограбили. Тот, не долго думая, заявление написал в полицию. Те пришли, конечно, но не одни. С прокуратурой. Работа то у нас встала. Нина Альбертовна болеет, Леська на работу на замену не пришла. А люди жалуются. Тех жалоб уже на пару томиков «Война и мир». Ну прокуратура и давай шерстить. А по объекту недоздача на восемь миллионов. И это только за два квартала. Куда говорят, трубы на объекты делись? Где батареи? Краска? Антон от ответа увиливал, и ментам сразу заднюю дал. Говорит, ошибся. Не было никакого заявления, ему ничего мол не принадлежит, так и воровать нечего. А бумажку заберёт. Глупая она, не обдуманная. Но следователи на склад нагрянули, который тот в заявлении указал. Контейнеры вскрыли. А там сплошь его отпечатки. На замках. И коробки с накладными под его роспись. Те, что в нашем подвале покоится должны. Представляешь? Ну его под белы рученьки и взяли… в «траты в особо крупном размере с применением служебного положения», так сказать. Короче, Боря, ЖЭК наш в карантин поставили. Нас всех в отпуска неоплачиваемые турнули. Новое начальство придёт. И свой порядок наведёт. Сам знаешь, «новая метла по-новому метёт…». Так что не торопись тут. Работа всё равно встала. Отдыхай.

Голос затих. А Боре на душе полегчало. Что бы там теперь Антон не говорил, улики против него говорят. А сколько машин он нанимал и грузчиков, чтобы контейнеры те под завязку набить — уже не имеет особого значения. Глобальный как подчинённый приказания выполнял. На том и сойдутся. Куда часть труб делать, уже и не спросят. А новый начальник на старого всё спишет.

Нет, действительно легче дышится. Бриз вон вокруг, чайки.

Тут одна из чаек человеческим голосом заговорила:

— Сын… ну ты чё? Весь в меня пошёл, да? — раздался голос отца. — Как Борис Борисыч пашет сутками, да в две смены, так и сын трудоголик. Надо что-то с этим делать… о, так я и сделал.

Глобальный прислушался к чайке. Даже хлебе ей протянул, что само собой, на руке появился. Только чайка его хвать и улетела. Какой с неё спрос?

А вот ёжик со всей серьёзности на Борю посмотрел, нос почесал, и продолжил разговор уже на поляне цветочной, среди пчёл жужжащих и рядом с козлом пасущимся:

— В гараж я тут наведался к мужикам. Ну узнать, чё-как, тоси-боси, патосы-ботаньеры. И чё узнаю? Отжали гараж, оказывается. Не конторы, не рэкетиры, не микрофинансовые хуеплёты и банковские наряды, не банды и наркодиллеры, не мужъя-рогоносцы, не коричневые пирамиды, а… председатель! Максимка, сучий потрох!

Батя заржал в голос.

— Я главное строил, вёл годами, ты улучшил, а он не мой, не твой, не внуков. А… председателя теперь! Швабры этой очкастой!

Отец снова заржал. Но кто-то рядом сделал замечание, и он притих, перейдя на шёпот:

— Я к Лёне захожу. Ты чё, говорю, енот тебе в рот, сыну помочь не мог? Падаль ушастая, ущерб безполый. Он мне в ответ как покойничку воскресшему с испугу всё и рассказал. И узнал я, как тебя пропесочил Максимка. Как херь сказочную про своё корыто придумал, которому в обед сто лет. Как год эксплуатировал гараж задаром, а потом замки сменил, чтобы в наглую отжать… Да ты сам подсказал новую инициативу. Вот они на пару с Лёней и развели тебя… обидно, да? Когда близкие кидают. Мне же говорили, что жил ты с ним бок-о-бок два года. Да много мне чего наговорили. Уважают там тебя, мужики, понимаешь? Ты ж им столько добра натворил, до сих пор пользуются. На совесть делал!

Боря на ежа смотрел внимательно. А тот вдруг жвачку из-за спины достал, развернул упаковку и зажевал.

Пахнуло ментолом. Но на дикторские способности ежа это не распространилось:

— Ну мы с мужиками по рюмашке хлопнули для разбега. Максимку за грудки вечером, и головой в лужу окунули. Раз окунули — долг списал. Два макнули — гараж мне в обратку отписал. На тебя же так и не оформил, лупоглаз двудушный. А дальше что? Да ничего. На ноги поставили, зубы выбитые протянули в кулёчке — тут он и признал, что косяк спорол. Готов компенсировать.

«Так, погоди, а как же вся семья в органах?», — хотел спросить Боря, но тут же понял, что «пиздеть — не мешки ворочать». К тому есть мнение органов, а есть мужицкий вердикт, коллективный. Обязательный к исполнению.

— Так что, Борь. Зря переживал, — продолжил голос. — Вернулся папка, всё наладил. Ты давай это, завязывай с комой. Единственная кома, которую может себе позволить мужик — алкогольная. Так что… давай уже по пивку. Кстати, был я в твоей бане на втором этаже. Классная вещь. И вот оно чё еще… Там мужики говорят каждый месяц как по графику баба какая-то пухлая ходит, про тебя всё выспрашивает… Кто говорит беременна от тебя, другие что жизнь ты ей спас. Я тоже ставку сделал на кон. Но эту историю уже от тебя хочу выслушать.

И голос отца затих. Боря на ежа посмотрел. Продолжай мол. Но тот вдруг в пузырь превратился, в небо взвился и лопнул. И слушатель остался на поляне рядом с каким-то козлом, как обычно и бывает по жизни.

Что гараж вернулся в семейный фонд, это конечно, хорошо. Пашке достанется, как дядя мотоцикл подарит. Должно где-то новое поколение с новыми Снежанами от старшего поколения уединяться. Да на чём-то ломать себе кости, чтобы крепче срастались.

А что долг списан — так это ещё лучше. У каждого по жизни должен быть человек, который на раз проблемы решает. Только одни его «папиком» зовут, а другие отцом кличут», а некоторые зовут «Боря, помоги».

Не посадили опять же. Совсем замечательно. Теперь трубы можно Дарье доделать и сертификат забрать с чистой совестью. А может и перезимовать с ней, Степанычу не мешая с телевизором разговаривать. И по весне уже дом строить. Как-никак, поднакопил на первое время на стройку. Если стройматериалы опять в два раза в цене не поднимутся, начать можно… на фундамент так точно хватит.

Но и проблем отец привнёс немало. С Романом теперь дружить. Это понятно. А что с Наташкой делать? Глаза отводить? Что было и прошлое, это понятно. Но про Дашку спросит. А это драка. А если не спросит и с отцом на свидание пойдёт, то — стыд. Как в глаза смотреть? Как мачехе? Как любовнице? Как женщине, к которой тянет?

И где мать-то? Могла бы хоть раз и позвонить со своей знойной Италии. Просыпаться надо, и самому позвонить, узнать. С этими итальянцами ухо востро надо держать.

Просыпаться надо. Выспался уже.

Моисей Лазаревич Коба, опять же долго ждать не будет. А там и с Лёхой группе промо-ролик записывать время. Творчество, опять же, попрёт. Тут и думать не надо. И чем больше не думать, тем больше текстов.

Но всё это уже проблемы, которые не с ёжиками, чайками и козлами надо обсуждать, а с вполне конкретными людьми.

Всё ведь решаемо. Это просто жизнью зовётся… И чего только так переживал?

Продолжение следует…

Г. Биробиджан. — Г Краснодар.

2022 год.