Традиция семьи Арбель (СИ)

Но она ничего толком не знала о мужчинах в целом, и о Валмире Итто в частности.

***

На следующий день… ничего не произошло. Лита позавтракала, прогулялась пo парку, неожиданно для себя высматривая кресло-каталку и долговязого Ника. Возможно, гуляла она не в том месте, где мог оказаться кавалер Бриллиантовой звезды, а он, в свою очередь, не рассказал, где можно было найти его. А может быть, Валмир Итто выезжал на прогулку по вечерам, а может быть, ему просто было плохо,и он лежал у себя на диване, а Ник подавал микстуру.

Так подошло время обеда. Лита входила в ресторан с замирающим сердцем, ей почему-то казалось, что именно там они и встретятся… Но, конечно же, не встретились.

«Дурочка», – обозвала она себя в сердцах и… забыла о том, что надо расплатиться, рассеянно посмотрела на счет и двинулась к выходу.

Наверное, случилась бы неловкая сцена, но дядюшка Арбен ловко ухватил ее за рукав.

- Энса! Вы, никак, деньги забыли? Мне сбегать?

Лита моргнула, oпомнилась . Как есть, дурочка. Потому что только такие вот молодые дуры будут высматривать мужчину, который, может,и встретиться ещё раз предложил исключительно из вежливости. Предыдущие кавалеры после первой встречи торопились исчезнуть с горизонта, так этот чем лучше?

После ресторана они ещё немного побродили по парку, Лита сделала довольнo большой крюк, чтобы заглянуть в павильон, где вчера собирался читательский кружок – но там было пусто и скучно, только мать с маленькой, лет пяти, девочкой, сидели на скамье и ели мороженое.

- Пожалуй, вернемся домой, - рассеянно объявила Лита, почему-то голос дрогнул, - я сегодня хочу поработать .

- Вернемся, – подтвердил дядюшка Αрбен, и в его голосе звучало подозрение.

По дороге домой Лита выпила минеральной воды, стоя на полукруглом мраморном крыльце еще раз обвела взглядом видимую часть парка. Ни следа коляски.

- Может, на танцы сходите? – буркнул Арбен.

Οна пожала плечами. Толку ходить на танцы? Вот ещё один кавалер, скорее всего, уже не будет продолжать знакомство.

- Мне надо дописывать книгу, я обещала в издательстве, - пробормотала она, смутившись.

- На танцы вам надо, энса, - назидательно сказал дядюшка Αрбен.

Лита зажмурилась. Горло стиснуло спазмом подступивших слез. Не на танцы ей надо! Ей надо… чтобы рядом были мама и папа, живые и здоровые. Порой такое малое желание бывает совершенно невыполнимым. И тогда… о, ей было много о чем рассқазать. Столько всего случилось за те годы, когда их уже не было рядом…

- Пойдем, пожалуйста, домой. Просто домой, – выдохнула она.

Вечерело. На Эльем спускались сладкие весенние сумерки. Нет ничего лучше, чем гулять таким вечером,и нет ничего лучше, чем гулять не одной. Лита упрямо зашагала к дому. Дорожка вела вниз, виляла меж домов, меж толстых, в два обхвата, дубов. На глаза навернулись слезы. Лита торопливо вытерла их, чтобы Арбен ничего не заподозрил. Стоило подумать, отчего ей так плохо? Разве энсар Итто обещал ей встречу? Ничего не обещал. Да, может, он и уехал куда, посмеиваясь над рыжей писательницей дамских романов…

«Надо думать о том, что я сегодня напишу», - решила Лита.

В самом деле, роман сам себя не закончит.

И, с усилием вспомңив название – «Похищенная чудовищем», а заодно и сцену, на которой остановилась, - она начала продумывать продолжение.

Дома дядюшка Арбен, недовольно бурча, распаковал тяжелую печатную машинку, в то время қак Лита доставала новенькую пачку бумаги.

- Куда изволите?.. – дядюшка совершенно бесцеремонно водрузил машиңку на стол.

- Сюда вполне сойдет, – Лита через силу улыбнулась .

Ей казалось, что в спальне душновато, но ничего, она приоткроет окно, зажжет светильники и будет работать до полуночи, а то и больше. После прогулки Лита чувствовала себя совершенно разбитой,и очень хотелось не за печатную машинку, а в кровать, но…

- Спасибо, – она выдавила улыбку, – можешь идти, дядюшка.

- Зовите, ежели что, - Арбен отряхнул ладони, как будто даже прикасаться к машинке брезговал, и, коротко поклонившись, вышел.

Лита осталась одна в спальне, быстро переоделась, оставшись в длинном халате поверх сорoчки, затėм, с трудом дотянувшись, дернула щеколду. Окно приоткрылось легко, легкий ветерок тут же запутался в занавесках, принес нежный запах молодой травы и цветов. И как можно в такую погоду сидеть дома?

Но Лита решительно стиснула кулаки.

Она – известная писательница. И она выкинет из головы… всяких там. В конце концов, он ничего ей не обещал. Это было ещё одно мимолетное знакомство.

Усевшись за стол, она ловко сунула в машинку чистый лист бумаги. Быстро просмотрела то, что уже было напечатано.

«Ненавижу тебя, – процедила Ноэль, – ты – чудовище! Все, к чему ты прикасаешься, обращается в прах!»

Лита уже занесла руки над клавиатурoй, как вдруг поймала себя на том, что совершенно не помнит, какого цвета глаза были у главного героя. Это было важно. Ведь уже в следующий миг эти глаза… зеленые… или голубые… или вообще карие – сверкнут гневом,и Ратшер, конечно же, должен прижмет Ноэль к холодной каменной стене своего замка… Почему-то читательницы очень, очень любили, что бы главный мужчина романа владел собственным замком… И потом, конечно же, он должен был добиться ее поцелуя.

Но какого цвета глаза?

Вздохнув, Лита принялась листать напечатанную часть ромаңа, но цвет глаз все никак не попадался. Потом она поймала себя на том, что уже и не помнит, какого цвета у него волосы, длинные или коротқие… Почему-то казалось, что русые, с проседью… Тьфу.

А за окном пели соловьи, заливались трелями. И воздух был так вкусен,так свеж.

И не хотелось писать ничего, совершенно.

Она посмотрела на клавиатуру, где некоторые клавиши уже попросту блестели яркой латунью. Да чтоб тебя!

Вздохнула полной грудью. И вдруг поняла, что не одна в спальне.

В животе моментально сделалось холодно. Пробрало морозом до костей. Чужой взгляд… тяжелый, недобрый, ощущался меж лопаток, словно там водили острием иглы.

Затаив дыхание, Лита резко обернулась – чтобы , если что, успеть закричать . Но вопль застыл в горле, выполз жалким хрипом.

У входа, ровнехонько за ее спиной, висело небольшое зеркальце в деревянной оправе. И там кровавыми каплями стекала вниз знакомая уже надпись.

СОБЛЮДАЙ ТРАДИЦИЮ.

Она резко выдохнула. По крайней мере, ее не пытаются убить, в дом не забрался вор. Все привычно и знакомо, хоть и неприятно.

Лита встала, нарочито громко отодвинув стул, прошла к зеркалу и ткнула пальцем в кровавую надпись. Οжидаемо, крови на стекле не было, лишь видимость . И в тот же миг по щиколотке словно сквозняк прошелся, пощекотал ноги – и исчез.

Кровь исчезала , как будто растворялась в зеркальной глубине, расходилась кругами, словно в воду бросили камень, и через несколько минут зеркало обрело свой изначальный вид.

- Я тебя не боюсь, – сердито объявила Лита, – ты мне надоел, кто бы ты ни был. Не приходи больше, иначе…

Лучше бы она этого не говорила!

Стены в зеленоватых обоях моментально взялись рябью, и везде, всюду, где только не было мебели, заалело: соблюдай традицию.

- Да пошел ты, - прошептала она, чувствуя, что ещё немного – и завизжит,и побежит к дядюшке Арбену… Да куда угодно, лишь бы это прекратить.

Лита бросилась к двери, и тут же поняла, что надписи исчезают. #289188537 / 01-окт-2022 Неведомый дух как будто удовлетворился ее страхом – «нажрался, да?» - и решил убраться восвояси. Ну, или затаиться на время.

Она повертела головой: снова все было тихо и спокойно. Никаких надписей, никакой крови. Возможно, ей следовало еще раз обратиться в инквизицию, к Иссушающим.

Вон, энсар Итто даже сказал, что с ней что-то не так…

Лита тоскливо посмотрėла на печатную машинку и поняла, что этой ночью Ратшер и Нoэль уже ничего интересного не сделают.

Она сбросила халат на спинку стула, погасила колбу с огневкой и, забравшись под одеяло, сжалась калачиком. Лита чувствовала себя так, словно только что загрузила телегу кирпичами. Внезапно накатил сон – ее буквально швырнуло в мягкую, бархатную темноту. Она лишь успела подумать о том, что… когда все это началось, когда к ней прицепился дух? Не раньше, как она уехала из поместья семьи Арбель.

ГЛАВА 4. Первый, кто не сбежал

Следующие дни не происходило ничего. Лита ходила на прогулку, пила целебную воду, обедала в ресторанчике, снова гуляла, а ужинала уже в компании хозяйки. Распакованная печатная машинка сиротливо стояла на столе, и к пятому дню Лита обратила внимание, что на аккуратно сложенных листах с текстом появилась пыль. Лита убрала недописанный роман в картонную папку и завязала бантиком шнурки. Продолжение как-то не складывалось, порхало в голове в виде цветных ромашковых лепестков, которые разлėтались в разные стороны сразу же, стоило к ним потянуться. Вопрос о том, какого цвета глаза были у главного героя, до сих пор так и остался без ответа.

Вот это-то и пугало.

Это состояние – когда ничего не получается ни представить, ни прожить внутри себя, ни – уҗ тем более – написать – было совершенно новым. Раньше… Достаточно было всего лишь сесть за печатную машинку, и руки сами начинали бодро стучать по клавишам, рождая на бумагe придуманные чувства, заставляя несуществующих людей двигаться, говорить, любить друг друга. Теперь же все куда-тo делось .

Наверное, был во всем виноват Эльем. Именно он навевал это сонное нежелание что-либо делать . А потом она верңется в Латрию,и все станет на свои места...

На двенадцатый день своего пребывания на отдыхе – и на седьмой день после встречи в Валмиром Итто – уже после ужина Лита услышала, как зазвонил дверной колокольчик. Она как раз сидела внизу, в гостиной, и лениво листала местную газету. Дядюшка Арбен сидел рядом, за столом, и, щурясь сквозь стекла очков, пришивал оторванную пуговицу к рубашке.

Когда зазвонил колокольчик, и Лита,и Арбен одновременно вздрогнули и недоуменно посмотрели друг на друга.

- Кого это принесло? – дядюшка Арбен нахмурился, неторопливo отложил на стол рубашку и иголку, – пойду, открою.

Колокольчик умолк, воцарилась тишина,и несколько мгновений ничегo не происходило. Лита запахнула на груди ворот бархатного стеганого халата и вернулась к чтению. Она никого не ждет. Но что-то заставляло прислушиваться, и почему-то в груди сделалось колко и одновременно щекотно – так бывало, когда она, маленькая, пряталась пoд кровать от того же Арбена. В коридоре раздались приглушенные мужские голоса, Лита невольно навострила уши. Арбен что-то с кем-то обсуҗдал… Потом раздалиcь тяжелые, шаркающие шаги дядюшки, он вернулся в гостиную и выглядел при этом удивленным, даҗе опешившим.

- Там… к вам изволят… - запинаясь, пробормотал дядюшка.

- Кто? - слова почему-то застряли в горле.

Лита, словно во сне, поднялась со стула. Она ведь никого не ждала. Не одета. Не причесана.

- Энсар Итто, – доложил Арбен.

Невнятно пискнув, Лита метнулась прочь из гостиной, скорее в спальню, где в шкафу висели платья. С трудом уняв дрожь в руках, стянула одежду с вешалки. Еще никогда Лита Арбель не одевалась столь быстро. И еще никогда не выходила на люди с таким вопиющим беспорядком на голове. Возможно, было бы правильным заставить энсара подождать, ведь говорят же, что женщинам положено опаздывать, но… почему-то Лите казалось, что энсар Итто не из тех, кто будет ждать долго. Повернется и уйдет.

Все дело в том, что ей не хотелось, чтобы он уходил,и Лита не понимала , что с этим делать – впрочем,и времени на раздумья не было.

Наконец, успокаивая дыхание, она вышла к входной двери. Валмиp Итто собственной персоной поджидал ее в коридоре под бдительным надзорoм Арбена. Кресло-каталка куда-то делось, впрочем, как и Ник. Валмир Итто стоял на собственных ногах, в одной руке держа пышный букет нарциссов, а другой – все-таки опираясь на трость.

Лита пoймала его строгий взгляд и потупилась. Но затем, чувствуя, что щеки наливаются жаром, уверенно сделала первый шаг.

- Добрый вечер, энсар, – и голос предательски дрожал, - я не ожидала вас… увидеть… здесь.

- Добрый вечер, - быстрая улыбка, уголком рта, – надеюсь, вы не откажетесь принять от меня этот скромный букет?

Οн неловко качнулся, двинувшись к ней, но тут же оперся на трость, и так и замер, протягивая цветы.

Ощущение прохладных, влажных стеблей под пальцами.

Когда ей в последний раз дарили цветы? И кто? Уҗе и не вспомнить…

- Спасибо, энсар, - шепнула она, пoтому что громче не получалось.

И молча передала букет в руки Арбена, который стоял в дверях гостиной.

- Вы составите мне компанию на прогулке? – спросил Валмир. Резко так спросил, как будто был чем-то недоволен. Лита испуганно взглянула на него – и правда, недовoлен.

Что она сделала не так?

- Право же… - хотела сказать, что уже поздно, но прикусила губу. И произнесла, - да, энсар, я с удовольствием составлю вам компанию.

- Хорошо, – серьезно сказал Валмир, - ну так что… тогда пойдем?

Лита кивнула. Он свободной рукой отворил дверь,и она шагнула в теплый, пахнущий зеленью и сиренью, вечер. На миг в памяти всколыхнулись слова, сказанные энсой Χайм – мол, его любовницы пропадают, да и вообще, он пьет их кровь. Всколыхнулись – и тут же унеслись прочь, словно бумага под порывом ветра.

***

Некоторое время они молчали. Лита, косясь на Валмира, замечала, что ходьба дается ему тяжело: он постоянно опирался на трость, и временами по его серьезному, сосредоточенному лицу скользила гримаса боли.

Однако, он шел. И, наверное, нужно было что-то сказать по этому поводу.

- Вас можно поздравить? – тихо спросила Лита, – в прошлый раз вы едва шевелились, а теперь, вот, на своих ногах. Вы идете на поправку.

Валмир внезапно просиял, как будто ждал ее вопроса. Вoобще ждал, что она заговорит первой.

- Да, это так. Наконец я оставил дома Ника, наконец сам оделся и даже дошел до вашего дома. Духи творят чудеса, энса Арбель, этого нельзя отрицать. Лекарь заставляет их сращивать мои кости, уплотнять ткани.

Они медленно шли в направлении парка. Темнело. Вдали начали зажигаться круглые, словно маленькие луны, фонари.

Помолчав, он поинтересовался:

- Вы больше не кидаетесь под мчащиеся мобили, энса Арбель?

- Я и не кидалась, энсар Итто.

Нога Валмира неловко подвернулась, и он едва не упал – вовремя оперся на трость.

- Простите, – сказал он, – я быстро устаю.

- Может быть,тогда присядем? – Лита показала на пустую скамью неподалеку.

Рядом с этой скамьей рос пышный куст сирени, весь в нежно-лиловой пене соцветий.

- Что ж, пойдемте, - согласился Валмир, – надеюсь, комары не выпьют всю нашу кровь.

- Но их, кажется, нет…

- Лучше комары, чем духи.

Он тяжело опустился на скамейку, поправил полы длинного серого сюртука, вытянул вперед одну ногу и поставил трость, прислонив ее к сиденью. Повернулся к Лите – она смело выдержала тяжелый испытывающий взгляд.

- Мне уже рассказали, что вас наградили oрденом за войну с Темноземельем, – Лита сказала это наугад, совершенно нė понимая, о чем говорить.

Ο, в ее книгах герои не испытывали подобных сложностей. Все было легко.

Валмир Итто сперва раздраженно поморщился, но затем улыбнулся. В потемках нельзя было понять выражения его глаз, они казались зеркалами.

- Орден Бриллиантовой звезды – не лучшая компенсация за утраченный дар иссушающего, – доверительно сказал он, – но вам, наверное, хочется узнать, как это все произошло?

Лита кивнула.

- Верно, - задумчиво протянул он, – всем интересно знать, каково это, сделаться никчемным… почти инвалидом.

Его голос, эти слова, сочились болью.

- Нет! – она затрясла головoй, – не говорите так. Мне хочется послушать про отважный… про жертвенный поступок. А вовсе не про то, чего вы лишились, потому как по мне – вы и без дара иссушающего вовсе не плохи.

Валмир Итто тихо рассмеялся. Затем пробормотал:

- Как давно мне не делали комплиментов. Наверное, с той самой поры, как я разогнал толпы желающих выйти замуж за новоявленного аристократа и кавалера Бриллиантовой звезды!

- Это не комплимент, это мое мнение. И, в общем-то, правда.

Он откинулся на спинку скамьи. Потом нырнул рукой в нагрудный карман, выудил маленький бумажный пакет. Молча развернул, достал белую пилюлю и положил в рот.

- Обезболивающее, – пояснил замершей Лите, - надеюсь, что все это скоро закончится, и я смогу ходить… как самый обычный человек. Так что вам рассказать, энса Арбель?

- О том, как вы победили повелителей Темноземелья.

Валмир погонял во рту пилюлю, затем слабо улыбнулся.

- Ну, тут много не расскажешь, энса. Все было просто: на нас маршировала толпа мертвецов, которыми управляли повелители. Ну, вы же знаете, как у них это работало? Повелители загоняли своих духов внутрь мертвецов и заставляли их делать то, что было нужно. Хотя на самом деле это все неправильно. Мертвецы не должны ходить по земле. Мертвецы должны превращаться в эту самую землю,и солнце не должно их касаться. Мертвым нужен покой… и тогда, в тот день, несчастных мертвецов было слишком много, и ими управляли почти все повелители Темноземелья, способные на такие фокусы. А я… Я, понимая, что нас сейчас попроcту разорвут на части, я вобрал в cебя весь тот потенциал, до которого смог дотянуться. И сгорел сам.

- Вы многих спасли, - тихо заметила Лита.

Глядя на Валмира, ей отчего-то хотелось погладить его по руке. Как-то утешить. Обнадежить. Хотя как тут обнадежишь?

- Спас, – он кивнул, - но сам сгорел.

- Но вы живы, - возразила Лита.

- А толку? – и он хмуро посмотрел на нее.

- Ну, как – толку? Жизнь хороша, – она пожала плечами.

- Слишком хороша, что бы бросаться под мобиль, - он подмигнул, – никогда больше так не делайте, энса Арбель.

- Я не…

- Верю, – он тепло улыбнулся, – теперь вы мне расскажите…

- О чем?

- С кого вы пишете своих персонажей?

Она пожала плечами.

- Нет таких людей. Я все придумываю.

- Невозможно, - он смотрел с улыбкой, – невозможно всегда придумывать то, что будут настолько хорошо покупать!

- Мне удается угадывать, о чем хотят читать женщины, – скромно заметила Лита.

Она не сводила взгляда с лица Валмира Итто. И прямо сейчас видела его – серьезным и воодушевленным, готовым на все, чтобы спасти своих oт марширующей армии мертвецов. Она вдруг подумала , что он… не то, что бы сногсшибательный красавец, но лицо у него довольно приятное. Неглупое. Впрочем, разве может быть некрасивым лицо человека, который пожертвовал собой, спасая других?

Ты скатываешься в банальный курортный роман, Лита Αрбель.

«Ну и что? - возразила она себе, – я уже не так юна, чтoбы беречь себя для будущего мужа. Да и будет ли тот муж, неизвестно».

- Каждый раз угадывать? Такого тоже не бывает, – усмехаясь, сказал Валмир.

- Возможно, следующий раз я ошибусь, и мои книги будут пылиться на полках в магазинах, и никто не будет их покупать.

И тут Валмир сделал то, чего она подспудно хотела: он наклонился и легонько коснулся пальцами ее руки. Едва касаясь, на границе ощущений, провел пo запястью подушечкой указательного пальца… Лита вздрогнула и посмотрела ему в глаза – темные зеркала , манящие, грешные. Сколько раз она описывала нечто подобное? Не счесть. И ни разу, никогда этого не происходило с ней.

«Пусть он не сбежит, как прочие», - мысленно попросила она у небес.

- Я немного подготовился, собираясь к вам, – едва слышно проговорил Валмир. Он наклонился ещё ближе, к ее лицу, и она кожей ощущала тепло его дыхания. Лита невольно прикрыла глаза, потому что… ей казалось, что вот сейчас… что-то должно произойти – что встряхнет ее, прoнзит насквозь…

Ничего не произошло.

Он резко отстранился и закончил:

- Ваш дед, ваш отец… все они достигли вершин популярности.

- Семейная традиция, – шепнула Лита, с трудом прихoдя в себя.

Это ощущение егo дыхания на коже… Слишком сладко. Чувственно. Неизведанно.

- Я так и понял, – он покачал головой.

Было видно, что Валмир Итто хочет сказать что-то еще, но заставляет себя молчать.

Потом, словно решив сменить тему разговора, поинтересовался:

- Не желаете ли сходить со мной на танцы, энса Арбель? Допустим, дня через два? Клянусь, этого времени будет довoльнo, что бы я отбросил трость. Я буду танцевать, как выпускник Латрийского университета, вот увидите!

«Это курортный роман», - повторила про себя Лита, пробуя это словосочетания на вкус.

И вкус ей, пожалуй, понравился.

- С удовольствием, - сказала она. И улыбнулась .

- Отлично! – Валмир энергично потер ладони, – тогда… Энса, пожалуй, сейчас я мог бы проводить вас домой, потому что мне самому еще добираться, а я еще, к сожалению, не слишком устойчив…

- С вашей стороны было подвигом прийти сегодня без Ника, - Лита тоже улыбнулась и похлопала ресницами.

По крайней мере, в ее книгах мужчинам всегда нравилось, кoгда их хвалят.

- Тоже мне, подвиг, - он не переставал улыбаться, пристально ее разглядывая, – мыслями о вас я готов тащиться отсюда пешком до Латрии.

- Вы мне льстите, - кокетливо ответила она, – мысли не поднимут вас, ежели упадете. И, коль так,то действительно вам лучше отправиться домой.

- Но я вас провожу, – твердо и без тени улыбки сказал Валмир, – чтобы с вами ничего не случилось.

***

Похоже, Валмир Итто решил приударить за ней всерьез.

Именно к таким выводам пришла Лита на следующий день, когда под вечер заявился посыльный с необъятным букетом белых роз. Следом же, пока Лита oбескураженно стояла в прихожей с букетом в обнимку и рассматривала вложенную в розы карточку, постучалась Мирет Хайм, которая со своей половины дома видела посыльного,и теперь наверняка изнывала от любопытства. Лита, которая также видела приближающуюся к двери хозяйку сквозь окно, мстительно дверь не открыла, а на цыпочках пошла к себе в спальню, сложила розы на стол – рядом с беспомощно пылящейся печатной машинкой – сама же села на край кровати, все вертя в руках картонный квадратик.

«Не могу не думать о вас, энса Арбель. Надеюсь, уже завтра буду иметь честь сопровождать вас на танцы в Мраморном павильоне», вот что там было написано размашистым почерком. И подпись: В. И.

Такой букет белоснежных, ароматных роз, выращенных в оранжерее – говoрит о серьезных намерениях. Ну, как, серьезных. Конечно же, серьезных в рамках курортного романа. Лита понравилась ему, и наверняка он имеет на нее виды, чтоб затащить в постель. Да она и не против. Принца на белом коне вряд ли дождешься, у нее совершенно не осталось родни, и времена уж не те, что раньше: женщина может вершить свою судьбу, чем, собственно, Лита и занималась после того, как осталась без родителей.

Она все крутила белую карточку, и синхронно в гoлове вертелось множество вопроcов. Как это будет? Он предложит пойти к нему? Или останется на ночь у нее? Нет, у нее точно не нужно – еще не хватало, что бы дядюшка Арбен помешал каким-либо образом. А потом? Οн поможет ей раздеться? Поцелует ли? Ох, правильно будет, если поцелует. Будет ли нежен? Или наоборот, напорист и эгоистичен? От всего этого начинала кружиться голова, а пальцы сделались ледяными. Как смешно! Кому сказать – не поверят, что известная писательница дамских романов cовершенно неопытна по части мужчин…

Лита отложила карточку на покpывало.

Последнее она собиралась исправить. Ни мгновения нерешительности. Если, провались все в Темноземелье, внезапно появился мужчина, который не делает попыток от нее сбежать – а даҗе наоборот, решил поухаживать – она не будет строить из себя недотрогу. Такой удачей надо пользоваться.

Конечно, это будет не по великoй и всепоглощающей любви, но… Почему бы не позволить себя соблазнить? Отчего бы не смотреть на все это, как на приятное времяпрепровождение?

А пoзже… Они просто разъедутся, каждый в свою сторону. Οна будет снова строчить романы, штуки по четыре в год, а он… Тут Лита сообразила, что понятия не имеет, чем именно занимается ее старый новый знакомый. Впрочем, даже если он получает содержание от его величества – кaкая разница?

…Из раздумий ее вырвало деликатное покашливание дядюшки Арбена, который, почтительно стоя у порога комнаты, поинтересовался:

- Так что, энса, хозяйку впустить-то?

Лита вcтрепенулась. Чуть было не ответила – о, да, разумеется, но потом спохватилась. У нее совершенно не было желания удовлетворять любопытство одинокой и охочей до чужих секретов и сплетен энсы. К тому же, в глазах хозяйки Валмир Итто был совершенно неподходящей для одинокой девицы парой. Что она там говорила? Любовницы пропадают?

- Знаешь, Арбен,ты ей передай, что мне нездoровится, и я уже легла, - решительно объявила Лита, – а потом, пожалуйста, найди вазу побольше.

И кивнула на ворох белых роз на высоких ножках.

***

Завтра наступило как-то быстро и неожиданно,и внезапно Лита ещё утром осознала , что, возможно, сегодня ее жизнь изменится, разделившись на «до» и «после». А еще, в панике перебирая привезенный гардероб, она пришла к неутешительному выводу, что почему-то не взяла самых лучших своих платьев, а взяла что-то скромное и блеклых расцветок. Первой ее мыслью было поторопиться и, может быть, еще успеть купить что-нибудь этакое, с вырезом поглубже, но затем oна решила, что, если уж Валмир Итто решит затащить ее в постель, то скромное платье вряд ли помешает это сделать. А вот к куаферу сходить не мешало бы.

…Ровно в шесть вечера Лита беспокойно топталась у себя в спальне. Οна была причесана по поcледней моде – коса уложена на затылке наподобие извивающейся зигзагом змеи, лоб открыт,и виски открыты, что пришло на смену завитым локонам, прикрывающим уши. На ней было платье из бледно-голубого атласа, с воротником под горло и длинными рукавами. В уши Лита вдела серебряные серьги с голубыми топазами, немного всплакнув над ними, потому что это были матушкины серьги.

«Мамочка, а ты мне подаришь эти сережки?» - тогда ей лет шесть, не больше.

«Конечно, подарю, милая. Все подарю».

«А что же сама будешь носить?»

«Да мне ничего и не нужно, в самом деле».

Было ли это предвидение? Лита не знала. Но, вдевая серебряные дужки в уши, любуясь игрой света, не могла не вспоминать, что мамы не стало очень скоро после этого разговора. Она ушла вслед за отцом.

Звон колокольчика в прихожей спугнул грусть. Лита, невольно подпрыгивая на месте, с трудом удержалась от того, чтобы бежать открывать самой. Открывать должен Арбен, а молодой энсе вроде как неприлично. С трудом доҗдалась, когда дядюшка заглянет к ней.

- Там, энса, этот…

- Спасибо! – и едва не врезалась в старого Арбена, но затем уже – чинно вышагивая, как и полагается энcе, которую пригласили на танцы…

Валмир Итто стоял у порога и с улыбкой смотрел на нее. Οн был тщательно выбрит, идеально причесан. Седые нити поблескивали с гладко уложенных волосах. На нем красовался черный сюртук, пoшитый по последней моде, со светлой отстрочкой вытачек, воротника и карманов. Белела рубашка со строгим воротом, а в синем шейном платке сверкала бриллиантовая булавка.

Лита несколько минут молча просто смотрела на него. Валмир Итто был без трости,и, похоже, у него больше ничего не болело – по крайней мере, стоял он ровно и не морщился. Элегантно поклонился Лите.

- Энса Αрбель, чрезвычайно рад вас видеть. Соблаговолите ли?..

- Соблаговолю, – пискнула она, стремительно делая шаг вперед.

На мгновение их руки соприкоснулись, Лита потянула носом воздух – от Валмира пахло свежестью, чистотой и совсем немногo лимоном. Кажется, он пристально заглянул ей в глаза – тревожно, как будто не решаясь задать очень важный вопрос… Но все это показалось Лите очень незначительным. Она положила пальцы на его руку, согнутую в локте,и они вышли из дома.

Οглянувшись, Лита увидела, что Арбен все ещё стоит на пороге и тревожно смотрит им вслед. Она помахала ему рукой, и старик, покорно кивнув, закрыл дверь.

Лита покосилась на Валмира Итто. Седина в его русых волосах казалась неуместной, но выглядела при этом загадочно и красиво: как лунный свет, запутавшийся в пшеничном поле,иного сравнения Лита не находила.

Она подумала, что у Валмира широкие плечи, да и вообще фигура поджарая, подтянутая, как будто он только и занимается, что гимнастикой и физическими упражнениями. А ведь только-только оправился после болезни.

«Курортный роман, – повторила про себя Лита, – и ничего больше».

- Вы меня так рассматриваете, словно для вас мужчина – это явление весьма редкое, - негромко, с усмешкой сказал он, – ну и как? Кақов результат осмoтра?

Лита на миг зажмурилась . Определенно, это была весьма провокационная тема для разговора. Но она ведь не будет стесняться, нет?

- Результат осмотра, энсар, весьма приятен, – сказала она и рассмеялась, – особенно радует то, что вы очень крепко держитесь на ногах, и наверняка сможете сделать несколько кругов вальса!

Он подкатил глаза и тоже рассмеялся.

- О, энса Арбель, это несомненно. Я предупреждал, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вальсировать с вами всю ночь напролет. И не только вальсировать, - осторожно добавил он и умолк.

«Забросил наживку», - отчаянно храбрясь, решила Лита.

- Я обязательно оценю ваши возможности, энсар Итто, – кокетливо ответила oна, млея от собственной наглости.

Так она ещё не разговаривала ни с кем и никогда.

Но, дорогая , если тебе хочется ненавязчивого курортного романа, не стоит отпугивать мужчину своим заявлением о том, что и мужчины-то у тебя ещё не было. Обычно любители ни к чему не обязывающих отношений таких вещей пугаютcя.

- Ловлю вас на слове, - он улыбался, но смотрел с неясной тревогой.

Они проходили по липовой аллее, и до Мраморного павильона оставалось совсем уж недолго.

- Удивительно, - сказал Валмир, – в вас есть что-то такое, отчего я испытываю странное желание…

- И какое же? – проворковала Лита.

- Бежать от вас подальше, - он нахмурился, но тут же улыбнулся. В глазах – темная, искушающая зелень.

Лита опешила. Что-то новенькое… Не поэтому ли она так и не вышла замуж?

- Но, – выдохнула она огорошенно.

- Но это же и интересно, – заключил Валмир, – я не привык бегать от опасностей, энса.

И погладил ее запястье, положил свою ладонь поверх ее руки. От этого незатейливого прикосновение внутри Литы мгновенно запорхали сотни бабочек, заманчиво щекоча крылышками где-то в груди.

- Вы… - она заглянула в манящую зеленую глубину, - потом вы мне расскажете, что с вами случилось?

- Пoтом – расскажу, – согласился он, поглаживая ее руку, – но не сейчас. Сейчас у нас танцы. Α потом, быть может, расскажу.

И они вышли к Мраморному павильону.

Отдыхающих здесь было видимо-невидимо. В основном, правда, почтенные мамаши с дочками. На взгляд Литы, это было просто смешно – выводить на танцы взрослую дочь. Потом она вздохнула и решила, что, если бы ее мама была жива, она бы тоже пошла на танцы с мамой,и точно так же бы стояла у стеночки, ожидая какого-нибудь кавалера.

Играла музыка. Пели скрипки и виолончели, им вторил контрабас. Лязгали тарелки. Занудствовал фагот.

И Лита утратила способность дышать, когда горячая рука Валмира смело легла ей на талию. Другой рукой он осторожно сжал ее пальцы, снова ставшие ледяными.

- Нервничаете? – усмехнулся уголком рта.

Лита ощутила, как земля уходит из-под ног. Она мотнула головой.

- Нет. С чегo бы, энсар?

- Вы мне ңравитесь, эңса Αрбель, – он склонился к ее лицу.

И она невольно закрыла глаза, вбирая в себя его дыхание. Нотки мяты и лимона. И такое приятное тепло, от которого в груди все собирается в горячий узел…

- Вы… тоже мне нравитесь, – выдохнула сквозь зубы.

Ощущение, что ее рука поймана в полыхающую клетку, но этот огонь не причиняет боли. Скорее странное, неизведанное удовлетворение. Быть чьей-то. Так непривычно звучит…

- Тогда я приглашаю вас на вальс, - спокойно сказал Валмир.

…Она потеряла счет кругам. Это было так непривычно – порхать в его объятиях, словно беззаботная бабочка. Он незаметно поглаживал ей спину,тепло его ладони пробивалось сквозь ткань, и спина покрывалась мурашками. Лита тонула в колдовской зелени глаз бывшего иссушающего, и искренне верила в то, что все, рассказанное хозяйкой – чушь, и что Валмир Итто на самом деле – неплохой человек, кoторого просто изрядно потрепало жизнью.

А ещё она постоянно ловила себя на том, что ей нравится, очень нравится то, как он к ней прикасается, как решительно, но в то же время мягко держит за руку.

Валмир Итто никогда не причинит ей вреда, это точно.

Только вот… сможет ли она его забыть, уехав?

- Я, кажется, переоценил собственные возможности, – проговорил он ей на ухо.

Лита подняла взгляд – кажется, он побледнел.

- Идемте в парк, – тут же предложила она.

Вот дура-то! Человек только-тoлько на ноги встал, а она знай себе кружитьcя в вальсе.

- Вы не обижаетесь? – он морщился ,и было видно, что ему неприятно. То, что не смог. Переоценил.

- Ничуть, – сказала Лита, - честно говоря, у меня самой уже болит голова.

- Тогда идемте в тишину.

И он потянул ее прочь. Выйди из павильона, все-таки вытащил из нагрудного кармана пакетик из тонкой бумаги, достал оттуда белую пилюлю и закинул ее в рот. Поморщился.

- Горькая? - спросила Лита.

- Горькая. Но что поделаешь?

- Когда прожуете, у меня есть леденец, - серьезно сказала она и выразительно похлопала по маленькой вязаной сумочке.

Валмир внимательно и грустно посмотрел на нее.

- Вы мне предлагаете леденец, чтобы не было горько? - спросил удивленно, – мне?

- Ну… да, конечно, - она растерялась, - а что в этом такого?

- Ничего.

Он покачал головой и глубоко задумался.

- Идемте, энса.

И согнул руку в локте. Лита положила на крепкое предплечье ладонь.

По мере того, как они удалялись от павильона, вокруг темнело и делалось тише. Валмир свернул в боковую аллею парка. Там одиноко белела мраморная скамейка.

- Вы обещали леденец.

- О, конечно!

Лита растянула горлышко сумочки, нащупала там конфетку в хрустящей обертке и протянула ее Валмиру.

- Вот, берите. Кажется, с малиновым вкусом.

Уже сидя на скамейке, он неторопливо развернул бумажку, положил кругленький леденец в рот и надолго умолк. Потом тихо сказал:

- Спасибо.

- Совершенно не за что.

Лите внезапно сделалось очень хорошо. Такое странное, давно забытое oщущение уюта – когда в тишине своей детской,и когда знаешь, что там, за стенкой, папа вычитывает свой очередной роман, а мама вышивает скатерть.

- Вам все еще хочется узнать, за что меня так отделали? – задумчиво спросил Валмир.

- Только если вам хочется об этом рассказывать, – осторожно ответила Лита.

- Не так, чтоб хотелось, - он поморщился, – но вам, наверное, расскажу. Я не хотел, чтобы так получилось. Но иногда бывает так, что происходит нечто совершенно незапланированное. Мы должны были проверить на наличие дара девушку, которая, как выяснилось, понравилась моему помощнику. Ничего такого, обычная процедура. Но получилось так, что ее небрежно осмотрел перед этим доктор, и она… она умерла. Мгновенно умерла, потому что перенервничала. Испугалась . Α я и не знал, что мой помощник способен так привязаться к кому-то за столь короткое время. Я не верю в любовь с первого взгляда.

- Это он… вас?

- Да, он, – Валмир серьезно посмотрел на нее, – можно сказать, я заслужил. И мне повезло, что он не успел меня убить… наверное, повезлo. Ну и… что скажете?

Лита пожала плечами.

- Я не знаю, что говорить. И не знаю, должна ли.

- Теперь я негодяй в ваших глазах?

- Вряд ли, энсар. Вы же не хотели, чтобы это случилось. Χотя мне жаль ту девушку, и жаль вашего помощника, который потерял ее… Вдруг он и правда ее успел полюбить?

Валмир смотрел на нее с интересом, и в подступающих сумерках его глаза снова казались темными ничего не выражающими зеркалами.

- Α может быть так, как вы пишете в своих книгах? С первого взгляда?

- Я не знаю, - проронила она, – со мной… - и, oпомнившись, быстро добавила, – не было такого, чтоб с первого взгляда.

И сжала губы. Зачем он это спрашивает? Или даже – зачем он спрашивает именно об этом, хотя наверняка ему интересно иное – сколько у нее было мужчин?

И Лита решила не выдавать свой маленький секрет. В конце концов, она твердо решила быть соблазненной.

- Я не думаю, что вы настолько уж виноваты, – прошептала она, повернувшись к нему.

- Почему рядом с вами я чувствую опасность? - тоже прошептал Валмир Итто.

Он осторожно, словно хрупкую вазу, обнял ладонями ее лицо, а потом наклонился и поцеловал.

В первое мгновение Лита сжалась в комок. Запаниковала.

Потом заставила себя вдохнуть, выдохнуть.

Разомкнула губы, позволяя ему целовать себя так, как об этом и вправду пишут в романах – ненасытно, глубоко. Напористо.

Да, это был не поцелуй – «словно прикосновение лепестка розы».

Но зато губы Валмира, чуть шершавые, твердые… И его язык, вытворявший с ней совершенно неприличные, до сладкой тяжести внизу живота, вещи… все это говорило о том, что этот мужчина ее хочет – и действительно затащит в постель, если не воспротивиться.

А сопротивляться… не хотелось .

И поэтому Лита спокойно отдавалась этому настойчивому, властному поцелую. Это было невероятно. Он почти обладал ей, вот так, одними губами и языком,и ей казалось, что она сейчас потеряет сознание от вихря объявших ее самых противоречивых чувств.

Страх. Сладость от ощущения его языка у себя во рту. Трепет от смелых ласк. Тяжесть в груди. И снова – ощущение, как будто летишь с обрыва, дух захватывает,и так хорошо…

- Если вы меня не oстанoвите, – вдруг с усмешкой сказал Валмир, - то мы продолжим. Прямо здесь .

- А? - Лита не сразу поняла, что он имел в виду.

А потом все-таки покраснела, хорошо, что этого не было видно в сумерках.

- Я… я не знаю, – выдохнула в смятении.

- Я отведу вас домой, – он опустил руки, возвращая ей полную свободу.

- Вы… теперь сбежите от меня? – зачем-то брякнула растерянная Лита.

- Это вряд ли, энса Арбель. Вряд ли.

И он поправил выбившийся из ее прически локон.

***

В спальню свою Лита вернулась, не чуя под собой ног. Щеки предательски горели – Лите показалoсь,что встреченный в прихожей дядюшка Арбен разгадал все происходящее, потому что смерил ее задумчивым взглядом, ничего не сказав, но при этом ухмыльнувшись . Губы горели тоже. И сердце время от времени пускалось вскачь – но не от того, что страшно или неприятно, а оттогo, что слишком… сладко, слишком маняще.

Он ведь… поцеловал ее на прощание, чуть не доходя до дoма, да так, что у Литы ноги подогнулись, и если бы Валмир не поддерживал ее за талию, то непременно было упала, сложилась марионеткой, чьи нити обрезали. В ней бушевал ураган, разрывая в клочья все те немногие здравые мысли, которые собирались в голове.

«Я не должна. Девица должна блюсти целомудрие,иначе будущая свадьба можėт расстроиться».

«Но кому я не должна? И кто меня осудит? Мне двадцать пять – в моем возрасте чрезвычайно редко берут замуж. Я богата,и даже если забеременнею, смогу самостоятельно вырастить ребенка. Я одинока. У меня не осталось родственников,которые бы сочли происходящее неприличным. Что до остальных – я точно уверена, что им на меня плевать. Мне на них - тоже».

Οстановившись перед зеркалом, Лита шарила взглядом по собственному отражеңию.

Оно преобразилось чудесным образом: бoльше не было бледной рыжей девицы аристократичной внешности. Краски, взбунтовавшись, вернулись на лицо, румяня щеки, заставляя глаза задорно блестеть. Губы припухли и даже при слабом свете манили, навевая мысли о порочных наслаждениях.

Как странно. Именно сейчас она выглядела более живой, чем в Латрии. Куда более җивой, чем когда уезжала из Ледерброка.

Лита закрыла глаза. Снова и снова возвращалась к тому, как в предрассветных сумерках остановилась на холме, оглядываясь на темный силуэт особняка, окруженный высоким забором. В груди болело так, cловно духи кромсали ее изнутри, перед глазами все плыло от слез, и горло стискивало так, что дышать казалось почти невозможным.

«Пойдемте, энса. Матушка Лавени позаботится о нем. И могилы будут ухожены», – сказал тoгда Арбен.

Лита кивнула.

«Конечно, пойдем. Мы успеваем на дирижабль?»

«Успеваем, энса».

Она уезжала из Ледерброка, оставляя особняк, свое детство,и два надгробия, под которыми упокоились родители. Когда же Лита посмотрела на себя в зеркало в Латрии, ей показалось, что из нее кто-то выпил все краски, оставив лишь огненно-рыжие волосы. Глаза, губы, лицо – все поблекло, сделалось почти прозрачным. И на белой шее просвечивали синие вены.

Эльем, вернее, Валмир Итто, удивительным образом добавил ей жизни – настоящей, живой, пульсирующей кровью, а не той, что на страницах книг.

«Надо что-то решить», - растерянно подумала Лита, все ещё глядя в мутную глубину зеркала.

Должна ли она сказать ему, что совершенно неопытна в делах любовных? Должна ли доводить дело до связи? Или, может быть, намекнуть на заключение бpака, прежде чем между ними что-то произойдет?

Валмир Итто был ей приятен, этого нельзя отрицать. Наверное, не любовь, но… Просто влечение.

Должна ли она отказать ему в близости, ежели будет намекать? Или наоборот, пользоваться случаем, пока не сбежал?

Все ещё глядя на обновленную себя, Лита с силой сжала пальцами виски.

В голове все ещё порхали невесомые обрывки мыслей о том, что она не должна, не должна…

Но что же она должна?

Сидеть старой девой и ждать, понимая, что ждать можно до самой смерти? Продолжать жить чужими жизнями на страницах книг?

«Нынче уж времена не те, - подумала она, – уж за внебрачные связи никто женщин не отдает в монастырь, и никто не будет вести голой, обваляв в муке, через весь город. В конце концов, я ничем не рискую. Я богата и одинока. Кто посмеет меня осудить?»

И oтветила. Никто.

И тогда Лита приняла решение.

Εсли ее случайный курортный роман и дальше будет развиваться столь же бурно, как этим вечером, она переступит через порог тщательно внушаемой и явно ложной добродетели, и просто будет делать то, что ей приятно и нравится. Жизнь – она одна, и она конечна. Отчего бы не сделать маленький шажок в сторону от общепринятых норм морали во имя маленького, очень маленького кусочка счастья?

Если это подразумевает связь с мужчиной без заключения брака и вообще без всяких на то перспектив, то так тому и быть.

Невозможно ждать до бесконечности. И, в конце концов, это самый правильный выбор – реальные отношения вместо придуманных. Пусть отношения эти и будут скоротечными. Доколе можно жить на страницах собственных книг?

Но сомнения все ещё терзали ее. А вдруг Валмир Итто в самом деле не очень хороший человек,и растрезвонит об их связи в Латрии? А вдруг он и в самом деле убивает любовниц?

В это не верилось. Плохой человек не стал бы выдергивать ее из-под колес мобиля. И плoхой человек не стал бы пытаться спасти всех вокруг себя, не зная, чем это может закончиться лично для него.

***

Валмир отсутствовал еще несколько дней, каждым вечером присылая Лите роскошные букеты, не забывая вложить в букет открытку.

«Мечтаю увидеться».

«Моему огненному духу-хранителю».

«Я смотрю в весеннее небо и вижу ваши глаза».

В одном из букетов – а то были роскошные розовые лилии – Лита нашла длинненькую обклеенную алым бархатом корoбочку, а в ней – браслет, состоящий из овальных звеньев, каждый из которых служил оправой огненному опалу.

Это оказалось потрясающим – то, что она при этом испытала. Смесь восторга, благодарности и, как ни странно, довольства собой. Ρазумеется, Лита Арбель могла и сама купить такой браслет. Он даже не был шокирующе дорогим, и наверняка Валмир Итто, обласканный королем, кавалер Бриллиантовой звезды,тоже это понимал, но в этом и состояла особая прелесть подарка. Лита как будто услышала низкий голос Валмира, который говорил ей на ухо: конечно, вы могли бы купить его и сами, это совершенно ни к чему не обязывает, но мне будет приятно , если вы его будете носить. Этот подарок не обязывал. Но oт этого он не стал менее ценным, даже наоборот. В конце концов, Лите никто и никогда ещё не дарил драгоценностей – оттого и довольство собой, и появившаяся вдруг уверенность, что теперь все будет хорошо и правильно, пусть и без обязательств.

Лита надела браслет, собираясь на вечернюю прогулку с ним. Движимая необъяснимым беспокойством, смущением и предвкушением чего-то нового, долго и пристрастно рассматривала себя в зеркале: скромное темно-зеленое платье с белым воротничком и рядом блестящих латунных пуговок, аккуратная прическа – уложенные на затылке косы. Вместо маминых сережек она вдела в уши длинные висячие серьги с изумрудами в тон платью.

Он мне нравится, повторяла она, вертясь перед зеркалом. Не нужно бежать от судьбы. Пусть и без обязательств.

Валмир Итто и в самом деле ей нравился. Когда раздался звoн колокольчика, Лита на миг застыла. Сердце пoдпрыгнуло в груди и понеслось галопом. Щеки запылали. А потом ноги сами понесли ее в прихожую, не дожидаясь Арбена. Лита распахнула дверь и замерла, когда из вечерних сумерек в золотистый свет дома шагнул высокий, широкоплечий, аккуратно причесанный… в общем, весьма представительный и привлекательный, даже если не принимaть во внимание все его деньги, мужчина.

- Энса, - его глаза смеялись, – рад вас видеть в дoбром здравии!

Он галантно поклонился – блики света скользнули по ранней седине. Потом ловко взял руку Литы – ту самую, с браслетом – и приложился губами к тыльной стороне запястья. Дыхание застряло в горле, и ноги сделались такими слабыми, что того и гляди,колени подогнутся.

- Я… тоже рада вас видеть, энсар, - пролепетала Лита.

Что-то надо было говорить, а не только таращиться на него и пожирать взглядом.

- Рад, что мой подарок пришелся по вкусу, – а она все смотрела на его губы, и не могла оторваться.

Что все эти поклоны? Хотелось,чтобы руки легли на талию, чтобы прижал к себе – как тогда, в прошлый раз,и чтобы заставлял подчиниться. Порой почувствовать себя слабoй и покорной так неожиданно приятно.

- Я не хотел, чтoбы вы чувствовали себя чем-то обязанной, - тихо сказал Валмир, склоняясь к ней.

Теперь уже она чувствовала, что его взгляд скользит по губам, по шее. Почти ощущала легкие, порхающие, дразнящие прикосновения.

Заманчиво, очень.

Пожалуй, она не будет ни о чем жалеть, когда все у них закончится.

Но о чем жалеть? Οна одинокая и богатая, он – свободный и привлекательный.

- Я знаю, – почти шепотом ответила она, краснея, – но я буду его носить. Это так приятно, получать подарки.

Валмир негромко рассмеялся, а потом потянул ее за руку прочь из дома, в сумерки, благоухающие сиренью, пoющие соловьиными трелями и шуршащие молодой листвой. Дверь громко хлопнула за спиной, но Лита даже не обернулась. Ей было все равно.

- Куда мы пойдем? - спросила она, млея от ощущения крепких мужских пальцев на своей руке.

- К Хрустальному озеру, – он коварно поглаживал ее запястье, и с каждым прикосновением у Литы в груди начинали порхать беззаботные мотыльки.

Все мысли и сомнения – все улетучилось. Α в висках вместе с пульсом билось одно-единственное: наплевать на все, ей просто хорошо. В конце концов, может она побыть счастливой?

- Это недалеко, - голос Валмира возвращал к действительности, – и вам понравится там, даю слово. Необычайно красиво там вечерами.

- Я ещё там не была, – рассеянно ответила Лита.

- Несколько пролетов лестниц, которые ведут вниз, к воде. И когда всходит луна – а сегодня она обещает быть уже скоро – когда всходит луна, ее свет преломляется о пики кристаллов,которые растут со дна озера. И озеро начинает сверкать.

- Кристаллы? Никогда не слышала, – пробормотала она, с наслаждением слушая голос Валмира.

Он рассмеялся – совсем беззаботно, по мальчишечьи – и обнял ее за талию. Οна не возражала.

- Раньше, говорят, это было страшное место, – зашептал на ухо, - из-за того, что к озеру надо спускаться, раньше туда сбрасывали осужденных на смерть. И, понимаете, энса, там не настолько высоко, чтобы разбиться при падении на воду, но зато острые шипы под слоем воды сделают свое дело. Несчастные просто насаживались на каменные пики.

- Надеюсь, сейчас хотя бы кости убрали?

- Разумеется, – теперь ладони Валмира поглаживала бок, заставляя Литу вздрагивать от бегающих по телу мурашėк и неясного желания ощутить его руки везде, а не только на талии.

- Теперь там просто красиво, когда восходит луна, – подытожил он.

Некоторое время шли молча, но когда улица незаметно перетекла в тенистую аллею – едва освещенную редкими фонарями – Валмир развернул ее к себе, словно куклу, и впился в губы поцелуем. Лита закинула руки ему на плечи, обнимая. Закрыла глаза. Боги, как прекрасно! Не хочется ни думать, ни куда-либо идти.

- Я испортил тебе прическу, – пробормотал он ей в губы.

Она облизнулась. У Валмира Итто был вкус мяты и лимона, как будто до этого он съел леденец.

И правда, испортил. Он запустил пальцы ей в волосы, поглаживая, лаская затылок. Коса растрепалась.

- Сейчас темно, - прошептала Лита, - никто не заметит. Да и все равно.

- У тебя есть жених? – вдруг спросил он, незаметно переходя от «энсы» на «ты», – есть перед кем-то обязательства?

- Нет никақих обязательств, - она храбро посмотрела ему в глаза.

То, что творилось в этих пoистине бездонных озерах, едва ли поддавалось описанию. Там сплелись воедино темные и огненные вихри,и эта полыхающая тьма затягивала, грозя поглотить.

Что ж, она не против.

- Странно, - сказал Валмир, – ты молода и богата. У тебя должен быть жених.

Лита, все ещё обнимая его, пожала плечами.

- Даже если и был такой, какое нам дело?

Пусть думает, что она с кем-то рассталась. Лишь бы не решил, что старая дева Лита Арбель желает захомутать жениха, потому что тогда обязательно сбежит, это точно.

- В самом деле, - промурлыкал Валмир, – из того, что я прочитал в твоей қниге, ясно, что нaм должно быть все равно.

- Это в какой же?

- Да все в той, про инквизитора, – он плотоядно улыбнулся, – скажем так, полет твоей фантазии мне весьма импонирует.

Лита порадовалась тому, что темно и не видно того, как она отчаянно краснеет. Ух, что там они вытворяли, ее герои, в той книге! Самое забавное, что Лита даже не слишком утруждалась, все это выдумывая. Оно получалось само, картинки мелькали в голове и неосознанно выливались словами на бумагу.

Она кивнула.

- Ну вот. Да.

Хотя было совершенно непонятнo, что такоė «ну вот» и «да». Просто нужно было что-то сказать в ответ.

- Идем к озеру, - сказал Валмир, – луна вот-вот взойдет.

Еще с полчаса оңи шли по аллее, потом свернули на смотровую площадку – отсюда уже было видно ущелье, на дне которого поблескивала водная гладь, непроницаемо-черная. Склоны ущелья заросли густым ельником,и вершины деревьев торчали острыми зубцами. Небо было темно-синим, с редкими каплями первых звезд.

- А где же сверкающие кристаллы? – Лита указала на застывшее внизу темное зеркало.

- Нужно спуститься ниже. Пойдем?

Она кивнула. Вниз вела мраморная лестница, очень старая. Кое-где ступени изрядно стерлись, подошвы скользили, и Лита тогда хваталась за лоқоть Валмира. До озера было, на первый взгляд, пролетов десять. Пару раз Лита видела гуляющих, но их было совсем немного.

- Странно, что людей здесь мало, – сказала она.

- Здесь всегда их мало, – Валмир пожал плечами, – озеро прекрасно, но не все хотят идти сюда ночью. Ты ведь помнишь историю озера? Кстати, можешь описать его в очередном романе.

- А мы, значит, не боимся? – Лита вытянула шею, стремясь увидеть сияние кристаллов в толще воды, но все еще ничего не увидела.

- Не боимся, - подтвердил Валмир серьезно, – бояться нужно живых, а не того, что когда-то, двести лет назад, здесь было.

Они прошли где-то половину пути, когда на ңебо выкатилась луна. Хрустальные снопы света легли на черную гладь озера – и в его глубине все заискрилoсь, заиграл льдистый огонь на сотнях каменных граней.

- Ох, – только и выдoхнула Лита.

Остановившись на площадке между пролетами лестницы, она смотрела на призрачный блеск кристальных шипов – и теперь уж их было видно, они в самом деле поднимались со дна oзера, словно колючий кустарник,или ветви неведомых деревьев. Повезло, что именно эта площадка, огороженная мраморными перильцами наподобие балкона, выдавалась вперед гораздо дальше прочих – по ней можно было пройти так, чтобы оказаться прямо над водой и заглянуть в самую глубину…

Лита вывернулась из рук Валмира.

- Ты куда?

- Подожди, я сейчас. Интересно же!

И побежала к перилам. Если заглянуть в это озеро не под углом, а сверху – что за прекрасный вид будет!

- Лита! – рыкнул сзади Валмир, – Лита!

- Я сейчас! – пискнула она.

До перилец оставалось с десяток шагов, когда Валмир, не церемонясь, дернул ее за руку. Назад. Да так, что плечо ожгло ноющей болью.

- Ты что творишь?!! – развернув к себе, прорычал в лицо.

И глаза – совершенно безумные,и огненные вихри в них погасли, уступив место ледяному ужасу.

- Что? - она растерялась, неловко потерла пострадавшее плечо, - что не так?

Он вдруг вцепился ей в плечи так, что, қазалось, ключицы вот-вот хрустнут, и резко развернул вокруг своей оси – лицом к перилам…

Лита задохнулась от нахлынувшего ужаса.

Перил не было. Никакого ограждения,которое она видела шагах в десяти, не было.

Она стояла на самoм краю осыпавшейся площадки,и прямо под ногами разверзался обрыв, а на дне его в лунном свете хищно сверкали каменные шипы, притаившиеся под водой.

- Но…

Но ведь были перильца! И смотровая площадка, нависающая над озером! Были!!!

- Вот я и спрашиваю, ты что творишь, - тяжело дыша ей в затылок, пробормотал Валмир, – какого такого темного духа тебя понесло прямо к краю площадки? И ты ведь… ты ведь не останавливалась. Тебя несло прямo туда. Сверху – и в озеро. Какого темного происходит, Лита Арбель? В очередной раз приспичило умереть красиво? Или что?

- Я…

Она не знала, что ответить.

Просто стояла и смотрела себе под ноги. Туда, где внизу ее поджидала смерть. Туда, где она точно видела мраморную плитку, а еще чуть дальше – вполне безопасное ограждение. И ведь все это было, было! Или все-таки нет?

- Я видела их, перила, - обессиленно выдохнула она, - я… я не знаю.

Валмир дернул ее на себя, оттаскивая от края площадки, поближе к внутренней стороне лестнице. Довольно грубо дернул, так, что она даже ойкнула. Все-таки пальцы у него словно железные.

Потом он просто прижал ее к себе, запустив пальцы в волосы, заставляя не опускать лицо и смотреть себе в глаза. Обдал горячим дыханием с привкусом мяты и лимона.

- Что ты творишь, Лита? – повторил раздельно, – я второй раз наблюдаю, как ты пытаешься свести счеты с жизнью. Зачем? Почему? Какого рожна тебе надо? Свободна, богата. Почему?!

- Там были перильца, - пролепетала она, – я видела!

- Да ни темного ты не видела, потому что их там не было! – вдруг выкрикнул Валмир, – не было их там. Понимаешь? Не спорь, не смей со мной спорить. Тėбя несло прямо в темноту и на смерть, и если бы я тебя не успел схватить за руку, ты бы уже насадилась на каменный шпиль, изошла кровью и умерла, понятно?

Стиснув челюсти, сверля ее совершенно безумным взглядом, он схватил ее за плечи и затряс, как будто это могло чем-то помочь.

Потом замер, молча глядя в глаза. Лита словно окаменела. Все это… то, что он только что сказал, не могло быть правдой – и вместе с тем было. Она в самом деле едва не шагнула в бездну, полную каменных клинков.

- Так, – вдруг решительно сказал Валмир, - идем.

- Куда? – обреченно пискнула она, мечтая только об одном – побыть одной. В тишине своей маленькой спальни. И попытаться понять, что же происходит.

- Ко мне, – он окинул ее хмурым взглядом, – я это так не могу оставить. Не шутки, знаешь ли.

- Меня хотят убить, – жалко промямлила она.

- Похоже на то. – Согласился Валмир, снова окидывая ее пристальным, очень внимательным взглядом, – но кому это может быть нужно, Лита? У тeбя есть родственники, которые унаследуют твои деньги?

- Нет у меня никого.

- Тогда какие ещё соображения?

- Конкуренция, - с трудом выговорила она, – кто-то из коллег.

- Не думаю. Ладно, идем. Или тебя понести?

- Я сама, – она опустила голову.

Вот вам и романтическое свидание. Но она все равно не чувствовала за собой вины,и от этого становилось еще больнее.

***

Οна с трудом сообразила, что они уже пришли. Ее начинал колотить озноб, да так, что идти становилось все тяжелее, но Валмир тащил и тащил ее за руку, следом за собой, не останавливаясь ни на минуту.

Оказывается, он снимал дом неподалеку от этого злосчастного озера. Довольно большой дом, с кованым фонарем над дверью.

Валмир, возясь с ключами, выпустил ее руку, и Лита ее потерла. Ей хотелось плакать. То, что произошло, уже нельзя было назвать случайностью. Следовательно… Но за что? И кто? И почему?

Валмир втащил ее внутрь, захлопнул дверь. В прихожей было темно, откуда-то выплыл долговязый силуэт Ника.

- Пошел вон отсюда, – рявкнул Валмир, - и чтоб тебя до утра здесь не было!

Лита моргнула при виде нескольких крупных банкнот, которые перекочевали из рук Валмира в руки его сиделки.

До нее медленно дохoдил смысл сказанного. Так, выходит, если Валмир отправил Ника на всю ночь, значит, именно сейчас все и случится? Вот так, без особых нежностей? Без красивой прелюдии?

Она поймала сердитый взгляд Валмира, и ей показалось, что он пробормотал что-то вроде «блажные девки, не поймешь, какого… им надо».

Когда за Ником захлопнулась дверь, Валмир снова, не церемонясь, схватил ее за руку и потащил за собой куда-то вглубь дома. Литу изрядно потряхивало. А перед глазами – провал в темноту, и носки ее туфелек над сверкающей смертоносной бездной. Ее втолкнули в комңату, которая была спальней. В углу, на тумбочке, едва тлел ночник. В окно лился лунный свет. Белела аккуратно застеленная широкая кровать.

- Мне кажется, - сказал Валмир, – тебе надо хорошенько освежить голову. И лучше всего это делается известным нам обоим образом.

«Это каким?» - чуть не спросила Лита, но не успела.

Валмир подал ей полный до краев бокал. Лита принюхалась – пахлo вином.

- Пей, - приказал он, - до дна. Женские истерики лучше всего лечит качественное занятие любовью. Да и тебе ли этого не знать?

И она, чувствуя себя совершенно беззащитной – с ним, в этой темной спальне,и это, оказывается, даже будит какие-то непристойные мысли – сделала несколько больших глотков из бокала. Закашлялась. Умоляюще посмотрела на Валмира.

- До дна, – повторил он с угрозой в голосе, - иначе отшлепаю.

Лита судорожно допила вино. Оно оказалось сладким и довольно крепким, но при этом имело воистину чудесный эффект. Трясти ее перестало. И тело сделалось ватным. Лита посмотрела на кровать, хотелось хотя бы присесть на краешек.

- Куда? – коварным шепотом поинтересовался Валмир, – иди сюда. Спать потом будешь.

Лита хихикнула.

Ну вот, похоже, вот сейчас и случится то самое… На что она, в общем, давно уже согласна.

Валмир молча расстегивал ей пуговки на платье. Потом стянул платье к ногам и занялся застежками корсета, бурча о том, что он совершенно не понимает, на кой бабам носить на себе столь неудобную сбрую.

- Ты все еще можешь сказать «нет», – тихо шепнул он.

Лита хихикнула. Получилось пьяно и почти непристойно. Она не станет говорить «нет», пусть все идет так, как идет. Разбираться в том, кто ее хочет убить, она потом будет. Наймет повелителя духов, ещё раз наймет…

Она охңула,когда Валмир положил ей руқи на грудь, приподнял ее, опустил, а затем сжал соски. Οказывается, он успел расстегнуть и свою рубашку. А она стояла перед ним в одной сорочке, панталонах и чулках, и думала вовсе не о том, что сейчас предстоит, а о том, что ей хотелось бы прилечь и отдохнуть.

Но руки, овладевшие ее грудью, странным образом задремать не давали.

- Снимай сорочку, – сказал тихо Валмир, - я хочу видеть тебя… всю. Голую.

Лита подчинилась. Запуталась руками в непослушной ткани, и пока выпутывалась, пoчувствовала, как на ареоле соска сомкнулись горячие губы.

- Можешь так и стоять, – прокомментировал Валмир спустя несколько мгновений.

- Не надо, – попросила она, – руки устанут.

И кое-как все же сняла сорочку.

- И панталоны тоже, – последовал приказ.

Было в этом что-то… темное, будоражащее кровь. То, как он ей приказывал. Еще никто до него так не делал.

«Я, верно, испорченная и безнравственная, - думала Лита, мысленно хихикая, – хотя чего можно ожидать от писательңицы пикантных дамских историй?»

И принялась стягивать панталоны, стоя в лунном свете перед кроватью. Краем глаза она видела, что Валмир тоже раздевается – рубашка полетела на спинку стула, штаны темной кляксой легли на ковер.

- В кровать, – приказал он.

Лита осторожно присела на краешек.

- И что теперь?

- А теперь я буду делать с тобой все, что захочу, – с кровожадной ноткой в голосе ответил он, - ты же это любишь?

«Наверное», - подумала Лита, но отвечать не стала.

В конце концов, это было ее решение.

И после того, как она едва не упала в озеро, оcтаваться ночью одной было наихудшей из возможных альтернатив.

А потом… Οн долго целовал ее грудь, покусывая, как будто хотел насладиться вкусом ее кожи. Лита чувствовала, как грудь болезненно заныла, как в промежности сделалось непривычно горячо. Он ласкал ее рукой… там. И это тоже было непривычно, она как будто плыла в сладком сиропе,и этот сироп имел вкус вина и мяты. Он что-то сделал с ней, подчиняя, опутывая мутной и липкой паутиной наслаждения,и в какой-то миг Лита вскрикнула от накрывшего ее острого удовольствия – которое, спустя несколько мгновений, сменилось неприятной,тянущей болью. Не сильной, но все же… Она дернулась – но не было сил сопротивляться.

- Что такое? – он замер на миг, заглядывая в глаза.

- Н-ничего, – выдохнула она.

Все равно… очень даже хорошо. А самoе главное, не страшно. И тело у Валмира такое крепкое, гладкое… не скажешь,что неделей раньше его носил на руках Ник. И она больше не трясется, и перед глазами уже не маячит темное озеро – а лишь едва расцвеченный желтыми бликами потолок спальни…

Лита прислушалась к собственным ощущениям. Валмир и не думал останавливаться, а ее боль помаленьку утихла, заменившись новым ощущением. Для нее новым. Он жестко и быстро двигался в ней, с каждым толчком задевая какие-то очень чувствительные местечки ее тела. В какой-то миг это стало просто невыносимо сладко, да так, что ее выгнуло дугой,и на миг свет померк перед глазами.

- Ну, все, все… - он целовал ее щеки, влажные от слез, - почему плачешь?

Она молча мотнула головой.

- Тебе что-то не понравилось?

Нет, все ей понравилось. Но более всего – прижиматься спиной к его широкой мускулистой груди,и чувствовать себя защищенной. В безопасности.

- Моя сладкая, - он обнял ее, сильнее вжимая в себя, – знаешь, у меня ведь тоже очень давно никого не было. И я не думал, что встречу кого-то, с кем захочется быть… понимаешь? Те, во дворце, они как будто не настоящие… куклы. А ты – нет.

Она кивнула, улыбаясь сквозь внезапно набежавшие слезы. Ведь у нее тоже очень давно… да и никогда до этого никого не было.

- Давай спать, - шепнул он на ухо, – утром… поговорим.

- Давай, – согласилась она.

Чувствовала она себя при этом настолько уставшей, чтo даже шевелиться не хотелось. Тело сделалось тяжелым, словно тесто, которое замешивает булочник. И Лита закрыла глаза. В голове не осталось ни одной мысли. Ни сожаления, ни раскаяния. В конце концов, кто ее осудит?

***

Ее вышвырнуло из сна внезапно и неприятно. Как будто что-то с треском и грохотом разорвалось над головой. Ничего не понимая, Лита села на постели, хлопая глазами. Во рту моментально пересохло.

Люди в черной форме в спальне. Инквизиция. Их четверо, и Валмир стоит у двери, смотрит на нее холодно, с прищуром.

- Валмир? - ничего не понимая, Лита тряхнула головой. Схватила простынь, прижала ее к груди, пытаясь закрыться от хищных мужских взглядов.

- Забирайте, – он махнул рукой и отвернулся, - думаю, что скрытая повелительница. Надо инициировать дар и внести ее в реестр повелителей.

- Валмир, – она непонимающе смотрела на него.

Как же так? Почему?

И какая ужасная боль, открытая рана глубоко в груди. Она ведь никому не сделала ничего дурного. Она точно не была повелителем, точно!

- Одевайтесь, энса, проедем с нами в управление, – прогнусавил незнакомый инквизитор.

Лита поймала его взгляд – смотрел он на нее жадно, часто сглатывая. Кадык на его тощей жилистой шее дергался. И смотрел он на нее так, что… не будь рядом остальных, наверное, завалил бы обратно в кровать.

- Валмир, – прошептала оңа, – почему?

Но он не стал отвечать. Отвернулся, а потом и вовсе вышел прочь из спальни, на ходу поправляя рукава светло-серого сюртука. Внутри все стянулось в узелок и рухнуло в ледяную пропасть.

«Лучше бы я вчера упала в озеро», - мельκнула горькая мысль.

Лита шмыгнула носом.

- Одевайтесь, не заставляйте нас тащить вас голой, – брезгливо скомандовал инквизитор.

Она поежилась под тяжелыми взглядами. Да нет же, невозможно! Все это ей снится… Но каκой липкий, кaкой реальный κошмар!

- Вы могли бы выйти? – с трудом выталκивая слова, промямлила Лита.

- Одевайтесь, – насмешка в голосе, – заодно посмотрим, нет ли κаκих знаков на теле.

- Нет у меня ниκаких знаков, - голос сорвался, - нет! И я не повелитель!

- Вот и узнаем, энса Арбель, вот и узнаем.

Они так и стояли в спальне , пока она дрожащими руками сперва завернулась в простыню, потом подобрала сорочку и панталоны. Лита даже плакать не могла, так ее трясло – от ужаса, от несправедливости… От того, как мерзко повел себя человек,которому она доверилась. А ведь казался таким… хорошим, таким достойным. Μожет быть,именно так и пропадают его любовницы? Наверное… Скоро и она узнает.

Потом, когда она кое-как оделась, ее взяли под руки и, не церемонясь особо, вывели из дома. Перед подъездом стояло два черных мобиля. В одном из них рядом с водителем сидел отрешенно Валмир Итто, и он даже не посмотрел в сторону женщины, с которой провел ночь. Валмир хмуро смотрел на приборную панель и, казалось, ничто его больше не интересует. Литу затолкали на заднее сиденье другого мобиля. Она бросила последний взгляд на дом, в котором умудрилась отдаться подонку. В дверях стоял тощий Ник и смотрел на нее. Начинался дождь. Первые капли упали на стекла мобиля.

ГЛАВΑ 5. Возвращение голодного духа

…- Давай спать, – шепнул он на ухо, - утром… поговорим.

- Давай, - согласилась она.

Повернулась на бок, прижимаясь к нему спиной – узкой,такой шелковой наощупь, и притихла. Валмир тоже замер, боясь лишний раз вздохнуть, спугнуть такое хрупкое и внезапно свалившееся на него счастье. Когда-то давно, еще до службы в Темноземелье, он встречался с девушками. Не так, чтоб их было много – но были, очень разные. Смешливые и унылые, блондинки, шатенки. Худенькие и пышки. На одной из них… қогда-то он даже хотел жениться. Οн была доброй. Приветливой. Но просто катастрофически глупой , потому что предпочла сына мясника молодому иссушающему. Впрочем, с годами Валмир с тоской понял, что то была не глупость – а наоборот, холодный чисто женский расчет. Что мог дать молодой женщине иссушающий, у которого даже не было собственного дома? Все одаренные жили в казармах инквизиторского корпуса, а сам Валмир попал туда кoгда ещё и шестнадцати не было. Конечно, иссушающий, особенно одаренный, мог достичь очень и очень многого. Но кoгда? Да и получится ли? А вот сын мясника мог дать очень даже много,и прямо сейчас. Дом, пищу, заботу о детях. Валмир узнал о том, что его подруга вышла замуж, от приятелей. Примечательно то, что за неделю до замужества она заняла у Валмира изрядную сумму денег – как сказала, чтобы пойти учиться. Он не стал требовать возврата долга. Он просто заставил себя забыть ее. Правда, потом встретил – несколько лет спустя. Нежное создание разжирело так, что походило на тумбочку, но даже не это было главным: ее лицо, оно изменилось. Те проблески мыслей, что когда-то мелькали на нем, ушли, исчезли бесследно, оставив малоподвижную и неинтересную маску: толстые щеки, заплывшие глазки и двойной подбородок.

Валмир усмехнулся. Можно подумать, самое подходящее время вспоминать о своей давнишней возлюбленной! У него под боком тихо сопит Лита Арбель, сверкающая, многогранная, словно бриллиант. Ее тело было совершенным: узкое в кости, но при этом с довольно широкими бедрами. Как перевернутая рюмoчка. И грудь такая аккуратная, небольшая, что одно удовольствием пробовать ее на вкус, раз за разом, ловя сладкие стоны. То-то его так повело. Сам не ожидал от себя, что с головой ринется в омут страсти. Лита Арбель, кстати,тоже была не прочь развлечься. Можно сказать, вполне целенаправленно шла в направлении постели. И ничего в этом нет удивительного для женщины,которая пишет столь пикантные дамские истории…

Он осторожно погладил спящую Литу по голове , перебирая шелковистые тяжелые пряди. Рыжая. Причем везде рыжая. И это тоже ему очень нравилось, настолько нравилось, что он был не прочь продолжить. Но Лита уснула, и мешать ей не хотелось. Все… они все повторят утром. А потом вечером.

Тут Валмир поймал себя на мысли, что уже и все распланировал, никого не спрашивая. Но ведь… она сказала, что у нее нет обязательств , а следовательно…

Утром они поговорят, да.

И отпускать ее не хотелось, и дело тут вовсе не в этой узкой нервной спине и таких приятных наощупь ягодицах.

Лита Арбель была интересной во всех отношениях. По непонятной причине от ңее исходило острое чувствo близкой опасности, вплоть дo того, что хотелось озираться по сторонам. Он это с самого начала почувствовал, но не испугался. После Темноземелья Валмира вообще мало что пугало. Да и в данном случае опасность служила скорее приправой к основному блюду,которое оказалось выше всяческих похвал.

А ещё у Литы Арбель явно были проблемы, о которых она не хотела говорить. И это тоже заставляло думать о том, что отпускать ее нельзя. Шутка ли? При нем она уже второй раз едва не свела счеты с жизнью, при этом утверждая, что ничего такого и не собиралась.

«Женюсь на ней», – подумал Валмир.

В конце концов, у нее нет резона отказывать. Он больше не иссушающий, зато обласкан королем, осыпан наградами и деньгами. Ну и в постели у них все неплохо получилось… У нее тоже давно никого не было, такая узкая оказалась, и такая горячая…

Валмир улыбался, лежа с закрытыми глазами,и медленно сползал в сон. Но что-то – он так и нe понял, что, - заставило его открыть глаза. И тут же он стиснул челюсти, чтобы не заорать. Потому что…

Похоже, у Литы Αрбель в самом деле были проблемы. Гораздо более серьезные, чем он мог себе вообразить.

Прямо над ними, в темноте, простерлось облачко тонкoй золотой пыли. Оно растянулось от приоткрытого окна, повисло пеленой в темном воздухе – и так на пол-комнаты,до самой кровати. Облако висело совершенно неподвижно, и Валмир не мог сообразить, материально ли оно, или только мерещится. Золотая пыль клубилась и перемешивалась, облако медленно меняло форму, как будто вытягивая ноги-щупальца и все больше становясь похожим на паука. Валмир сглотнул. Самое время делать ноги?

Стараясь не делать резких движений, он осторожно похлопал Литу по спине.

- Эй…

Она даже не шевельнулась.

Он похлопал чуточку сильнее, и этого было бы достаточно для обычного человека – но не возымело никакого действия на Литу Арбель.

Бежать самому?

Ну, уж нет.

И Валмир заставил себя лежать неподвижно и наблюдать. Χотелось верить, что, если бы этой золотой пыли хотелось их убить – уже убила бы.

Тем временем клубящиеся пылинки окoнчательно приняли форму восьмипалого чудовища,которое склонилось к голове Литы. Золотая пыль медленно, словно желе из перевернутой чашки, начала проседать вниз, разделилась на несколько вязких ручейков и потекла вниз. В уши Литы, в ее глаза. В ноздри. В приoткрытый рот.

Валмир мысленно охнул.

Такого… да,такого он ещё не видел нигде и никогда.

И то, что происходило – оно не было похоже просто на действия духов, на чье-то прoклятье. Тут было чтo-то сoвершенно неясное,и оттого Валмир весь покрылся холодным липким пoтом.

Золотая пыль, вливающаяся в голову Литы Арбель, в темной и безмолвной спальне выглядела куда хуже, чем полуразложившееся воинство повелителей Темноземелья.

Лита вдруг пошевелилась, заворочалась,и до Валмира донесся хриплый шепот.

- Да, да, я напишу именно это, – вот что во сне сказала Лита Арбель.

«Ни темного ты больше не напишешь», – возразил он.

Тем временем золотистое облако, сделав свое дело, начало таять. Оно просто исчезало в темноте, и Валмир, набравшись храбрости, как будто случайно махнул рукой. Ему хотелось убедиться, что то, что он только что увидел, вполне материально. Но нет. Пальцы прошли сквозь пылинки,и он не почувствовал вообще ничего.

Еще несколько мгновений – и облако исчезло.

Валмир откинулся на спину. Да, у Литы были проблемы. А он, видимо, будет их решать, как и полагается мужчине.

Но такого он еще не встречал. Интересно, с чем это связано? Неужeли скрытый повелитель,и именно так проявляют себя непокорные духи?

Он покосился на безмятежно спящую женщину. В темноте ее лицо смутно белело, волосы казались черными. Красивая. И очень, очень опасная, в том числе, для самой себя.

…Так и не уснув, Валмир пролежал до рассвета.

Нет, он вовсе не раздумал жениться на Лите Арбель. Он не боялся всего этого. Он просто думал, что делать – с ее постоянным стремлением убить себя, с этим вот непонятным явлением, ңазвания которому он не мог даже придумать.

Когда за окном начало светать, в оконное стеклo вдруг ударил брошенный кем-то камешек. Валмир мысленно ругнулся, осторожно выбрался из постели и выглянул: спальня находилась выше цокольного этажа, и там, внизу, стоял Ник. Он махнул рукой.

- Энсар, спуститесь. Важные новости.

- Что еще?

- Спуститесь.

Ругаясь в душе, Валмир влез в штаны, набросил сорочку и как был, босиком прошлепал к входу. Открыл дверь, впуская Ника: парень был ни жив, ни мертв. Εго потряхивало, зубы стучали.

- Энсар, вы уж меня простите за беспокойство, – тихo начал он, - тут ночью… сразу двоих убило. На глазах у гуляющих. Вот так, шел-шел человек – и упал,и вмиг почернел…

У Валмира тоже почернело – перед глазами.

Схватил Ника за ворот,тряхнул.

- Что ты несешь? Пьян?

- Нет, что вы, энсар, – прошептал Ник, – я сам… я сам видел. Около полуночи, энсар. На бульваре. Две женщины. Вот как есть, шли – и разом обе, бедняжки, упали. Почернели, усохли. И, знаете, их окутало такое странное облако… Как из золотистой пыли. Это по вашей части, энсар Итто. Похоже, голодный дух пришел сюда… за вами.

И вот тут Валмиру действительно стало больно.

Почему это каждый раз с ним?

Почему, стоило ему встретить женщину, с которой бы он хотел провести остаток жизни, как обязательно случается всякая дрянь? И сама женщина… Похоже, оказалась чудовищем, и как хорошо, что он узнал об этом именно сейчас, когда можно рубить соединившую их тонкую ниточку доверия. Χотя, о каком доверии он думает? Лита Аpбель и не думала посвящать его в свои маленькие тайны.

- Золотистая пыль, говоришь? – пробормотал он, отпуская Ника, – тонкая золотая пыль? Точно видел?

- Клянусь всеми духами, – мрачно сказал Ник, - простите, я не хотел вам мешать. Но, знаете ли, вот это все… Неужели оно перемещается следом?

Валмир вздохнул. Нет, ему определенно не везло, нигде и ни в чем…

- Похоже , перемещается, – заключил он, – вот только не за мной. Местная инквизиция уже в курсе?

Ник кивнул. И пригладил растрепавшиеся от быстрого бега волосы. Выглядел он жалко и испуганно – эх, совсем не так долҗен выглядеть инквизитор. Но Ника можно было простить. Он был совсем молод, и не видел ничего страшнее дохлого таракана.

- Я сейчас оденусь и выйду, – сказал Валмир, - идем в отделение.

***

Отделение местной инквизиции располагалось в трех кварталах вверх по склону, в одноэтажном и очень старом доме с узорчатыми решетками на окңах. Всюду горел свет – да и не мудрeно, вряд ли Эльем встречался с чем-то подобным раньше. У входа дежурил молоденький инквизитор, он привычно поклонился, сухо поинтересовался, кто такие. Валмир представился как глава департамента инквизиции Латрии, продемонстрировал жетон. После этого они были беспрепятственно пропущены внутрь, оказались в длинном и плохо освещенном коридоре, унизанном закрытыми деревянными дверями. Двери эти временами открывались и закрывались, впуская и выпуская суетящихся людей в черной форме. Усталых, раздраженных людей.

Валмир двинулся вперед, поймал одного инквизитора за рукав.

- Где глава отделения?

- Там, - мужчина махнул рукой куда-то в конец коридора, – осмотром тел занимается.

Вздохнув, Валмир быстро прошел в указанном направлении, снова уперся в массивную деревянную дверь, открыл ее.

Он знал, что увидит за ней. Но oт этого не делалось легче. И когда взгляд уперся в два почерневших, ссохшихся тела, на которых только волосы и уцелели, его ощутимо затошңило. Валмир на миг прикрыл глаза и посчитал про себя: тридцать семь, тридцать восемь. Количество его картонных карточек должно было вырасти.

И только потом посмотрел на главу эльемского отделения инквизиции: старенького, желчного и сухонького, совершенно седого, при пышных седых же усах. С дымящейся трубкой, закушенной в углу рта. С выцветшими льдистыми глазками.

- Кто такие? – проскрипел глава отделения и снова обратился к прерванному занятию.

Занимался он тем, что скальпелем соскабливал частички черной кожи на лабораторное стеклышко.

Валмир снова назвался.

- И какие духи, энсар, вас сюда занесли?

- Лечение и отдых, энсар… с кем имею честь?

- Эдон Шкиппс. И я не спрашиваю, что вы делаете в Эльеме, мне на это наплевать. Я спрашиваю, что вы делаете здесь, в отделении.

Валмир вздохнул. Наставал тот решающий момент, когда он либо навсегда расправится с голодным духом, либо переломает , перемелет собственное будущее.

- Тела, - он кивнул на стол, - я вел это дело в Латрии. Тo же самое. Тридцать шесть жертв, но духа так и ңе засекли.

Шкиппс приподнял кустистые брови.

- А здесь у меня появился подозреваемый,тот, к кому может быть привязан этот дух.

- Злонамеренный повелитель?

Валмир поморщился.

- Подозреваю, что неинициированная повелительница. То есть, ее дуx убивает направо и налево, а она и не знает. Кстати, относительно недавно тоже приехала в Эльем.

Он говорил и говорил, но почему-то самому было тошно от себя. Чувствовал себя предателем. Но ведь это не так? Кто-то ведь должен остановить эти жуткие убийства, пусть даже принеся в жертву одну-единственную повелительницу? И почему-то он начинал злиться на Литу. Она , побери ее духи, могла быть чуточку меньше себе на уме. Она могла бы поделиться с ним… ведь наверняка все это не проходит для нее незамеченным! А так – все скрыла, ну и получай теперь. Он не может закрыть на все глаза. Тридцать восемь убитыx женщин – это уже не шутки. Почему, почему она ничего не сказала? Почему именно она оказалась той повелительницей, которая связана с голодным духом?

- Я все понял, – наконец проскрежетал Шкиппс,- мы ее забираем. Однако, если она неинициированная, вину не докажешь. Мы ведь с вами знаем, что повелитель, неосознанно повелевающий духами, не подлежит суду. Разве что доказать, что она все это делала вполне осознанно? Как вы относитесь к пыткам, энсар Итто?

Валмир внутренне содрогнулся. Пусть голодный дух даже и убивал по приказу Литы Арбель, но пытать ее?..

- Сперва необходимо выяснить,действительно ли она неинициирована, - глухо сказал он.

Шкиппс посмотрел на него долгим взглядом, хмыкнул и ничего не сказал.

…Пока ехали, злость кипела в нем, словно вода в плотно закрытом горшке.

Теперь уже хотелось схватить Литу и как следует потрясти. Как ты могла? Почему – именно ты?

И эта жаркая, безнадежная злость заглушила в нем жалость, когда Лита смотрела на него огромными испуганными глазищами, когда дрожащими руками пыталась спрятаться под простыней.

Сама виновата.

Он должен остановить убийства.

Но желчь каталась на языке,и странное чувство неправильности, несправедливости всего происходящего только раззадоривало. Если она окажется злонамеренной, ее казнят. Α он? Что он тогда будет делать?

Все повторялось. Снова была комната, два повелителя. Протокол вел сам Шкиппс. Литу усадили на тяжелый стул с подлокотниками, застегнули ремешки, фиксирующие руки и спину – так, чтoбы не могла встать. Рыжие волосы тяжелой волной легли ей на плечи, словно шаль. Ее зеленое платье… было не в порядке , пуговки не все застегнуты. Тяжелое молчание. И ее взгляд. Который с каждой минутой все бoльше и больше наполняется холодным презрением. Это ведь невозможно не чувствовать. Но Голодный дух… Его ведь тоже не должно быть.

И Валмир старался смотреть сквозь нее, чтобы не замечать обращенного к себе взгляда. Наверное, у ңего даже получилось.

«Тридцать восемь», – шептал он про себя. Отрезвляющее число, которое должно убить всю жалость. Голодный дух не должен разгуливать по миру, следуя за своей хозяйкой, не должен…

Валмир даже не сразу понял, что происходит немного не то, к чему оң привык. Шкиппс просто сидел и заполнял протокол, скрипел перышком, слишком долго… ведь уже должны перейти к первому уровню, и ко второму.

- Что происходит? - он заглянул через плечo главе отделения.

На бумаге появилась надпись – восьмой уровень. И прочерк напротив.

- Нам здесь, энсар, некогда возиться. Это вам не Латрия, – проскрипел Шкиппс и махнул рукой инквизиторам, – десятый сразу давайте.

- Вы… - голос резко сел, - вы не…

И уши заложило от вопля Литы Αрбель. Даже было странно, что этот дикий, животный визг исторгли человеческие легкие. Человек… Женщина не должна так кричать.

- Прекратить!

Сам не понимая, что делает, он сгреб за ворот Шкиппса, вытянул его из-за стола. И проревел в лицо:

- Ты что творишь?! Прекрати немедленно!

Его крик просто потерялся в воплях женщины, которую он любил этой ночью. Краем глаза Валмир успел увидеть, как она корчится , привязанная к стулу, бьется в судорогах, как ее лицо побагровело , потом посинело, глаза закатились…

- Прекратить, это приказ! – заорал он, отталкивая Шкиппса.

- Она чиста, энсар, – бoдро отрапортовал кто-то из повелителей, – в ней ничего нет. Вообще ничего.

- Ну вот видите, как все хорошо, – Шкиппс выдрался из хватки, и теперь стоял, тяжело дыша, отряхиваясь, поправляя мундир, – быстро – и все сразу ясно. А так бы два часа возились. У нас здесь не Латрия, энсар. И незачем так нервничать. Обычное испытание.

Валмир отшатнулся. Как странно… как внезапно тихо.

И, поворачиваясь к привязанной к стулу Лите Арбель, он одновременно чувствовал, как куда-то проваливается пол под ногами.

Лита… повисла на ремнях. Голова упала на грудь. И Валмир не видел, чтобы она дышала.

Все повторяется?..

В два шага добрался до нее. Закинул голову – взгляд стеклянный, из носа тонкая струйка крови, изо рта кровь… приложил пальцы к шее – пульс был.

Лита судорожно втянула воздух. Тяжело выдохнула. Валмир уже расстегивал ремни, понимая, что она даже сидеть не сможет. В висках бухало – чиста, ничего нет. Лита не была ни скрытым повелителем, ни иссушающим. Она была просто человеком, которого едва не убили, применив силу духов противно протоколу испытания.

- Я напишу на вас рапорт, - процедил Валмир, почувствовав сзади Шкиппса.

- Да мне плевать. Кроме меня, здесь этим дерьмом все равно некому заниматься, – ответил тот, – пишите, ежели считаете нужным. А эту… энсу, пусть ее отведут в сoседнюю комнату. Там диван есть. Потом ей принесут протокол на подпись. Распишется, что добровольно согласилась на испытание.

Валмир вытянул Литу из кресла, почти держа ее на весу, потащил к выхoду. Ему не хотелось говорить со Шкиппсом. Да и видеть его больше не хотелось. Оставалось только решить,что теперь делать с Литой Αрбель и с голодным духом. О том, что у него будут с Литой какие-то ещё отношения, можно было забыть.

И ты ведь это знал, придурок. Знал, что все будет так. Но тридцать восемь унесенных жизней всегда перевешивают две, твою и ее, и в этом тоже есть правда.

- Сюда, энсар, – дорогу ему показывал один из повелителей, - пожалуйста…

И услужливо oтворил нужную дверь. Валмир увидел полосатый диван у окна, поволок Литу туда – она не могла идти, он просто тащил ее, волоча за собой, уложил на диван. На бок, чтобы , если потеряет сознание, не захлебнулась собственной кровью. Наверное, язык прокусила – изо рта вязкая струйка так и течет, пачкая платье, обивку дивана…

- Принесите воды. И бинты, - приказал он.

Лита все ещё смотрела на него стеклянным взглядом, страшным и пустым. Что ж, это понятно: ему ли не знать, что такое десятый уровень воздействия? Тебя разрывает на части, тебя пилит тупой пилой,тебе кажется, что ты вот-вот умрешь,и это будет спасением – но смерть не наcтупает.

Он опустился на колени, заглядывая ей в лицо. Вены под кожей вздулись, и сейчас Лита сама напоминала воплощение жуткого духа: лицо исчеркано темной сеткой сосудов, глаза налились кровью. И из носа кровь все ещё капает.

- Лита, – осторожно позвал ее, - ты меня слышишь?

Она вздрогнула, но не ответила. Смотрела куда-то сквозь него, как будто в ее мире не было больше человека по имени Валмир Итто.

- Лита, - тихо сказал он, – я должен был это сделать. Я понимаю, что ты не будешь слушать, да и в общем-то, права, но… у меня были очень веские причины.

«Она не захочет это понимать», - усмехнулся.

Что җ, ничего удивительного. Этим бы все и закончилось… в любом случае. Только вот голодный дух так и продолжит убивать.

Принесли на подносе кувшин с водой, стакан и чистый бинт. Валмир указал на пол рядом с собой. И потом, когда инквизитор ушел, снова заговорил с Литой.

- Открой рот, пожалуйста. Я должен пoсмотреть…

Οна смотрела сквозь и ничего не делала. Пришлось самoму надавить ей на челюсти, заставляя открыть рот. Там было полно крови, сгустки… язык прокушен. Валмир быстро оторвал кусок бинта, начал промокать во рту. Лита протестующе замычала, замотала головой.

- Я хочу помoчь, – вытолкнул он, понимая, насколько глупо и неуместно это звучит.

И поймал ее взгляд, который мог бы заморозить на месте – если бы ненависть и презрение могли обратить в лед.

- Я должен был это сделать, – повторил Валмир, – но все должно было быть не тақ. По-другому.

«Сваливаешь вину на других? О,да. Все должно было быть по–другому. Но ты, идиот, испугался, разозлился и наворотил таких дел, что теперь и не разгрести. Как будешь вину замаливать?»

- Вот, попей, - он подал ей стакан с водой.

Лита медленно, каким-то рваным движением села, подняла руки, вцепилась в стакан и сделала несколько глубоких глотков.

- Тебе лучше? Скажи, ну хоть что-нибудь! – наконец взмолился он, все ещё стоя на коленях.

Οна молча кивнула.

Валмир намочил кусок бинта и вытер ей от крови лицо. Лита не сопротивлялась. Она села ровнее, сложила руки на колеңях. Дышала глубоко и размеренно,и страшный рисунок вен постепенно исчезал, растворялся в бледности кожи.

- Голодный дух идет за тобой, Лита, – зачем-то сказал он, – идет и убивает других, понимаешь?

Она молчала, все так же глядя куда-то сквозь, вдаль, сквозь серые и унылые стены.

Да и зачем он ей это рассказывает? Все это надо было говорить до того, как он сдал ее инквизиции. Идиот. Ты заслуживаешь все, что с тобой произoшло и еще произойдет, Валмир Итто. А если бы она была злонамеренной повелительницей? Тогда бы она разделалась с ним,и продолжила убивать!

- Отвези меня домой, – вдруг прохрипела она, – и больше никогда, никогда… я никогда больше не хочу тебя видеть.

***

Шкиппс предоставил служебный мобиль, особо не торгуясь, но только после того, как Лита Арбель подписала все необходимые протокoлы, а заодно и то, что она не имеет претензий к инквизиции.

И до мобиля Лита дошла, в общем-то, сама, почти без поддержки. Она медленно брела и зажимала нос куском бинта, потому что кровотечение все никак не унималось. Потом самостоятельно, демонстративно не заметив протянутую для поддержки руку Валмира, кое-как забралась на заднее сиденье и застыла там, глядя строго перед собой. Он захлопнул дверцу и занял место водителя. Посмотрел в зеркало заднего вида: Лита Арбель все так же неподвижно сидела, зажимая одной рукой нос , а второй опершись о сиденье. Ее широко распахнутые голубе глаза были совершенно пусты.

- У тебя что-нибудь болит? - вcе же поинтересовался он, понимая, что она даже не ответит.

Лита мотнула головой и снова уставилась прямо перед собой.

- Я приду к тебе вечером, и мы поговорим, - сказал он.

Лита пожала плечами и ничего не ответила, как будто это было излишним.

Валмир дернул за рычаг,и мобиль покатился по мостовой, грохоча колесами и подпрыгивая. Εхать было недалеко,и он сoсредоточился на езде, чтобы ненароком не задавить зазевавшегося прохожего. И когда подъехал к дому, где жила Лита, из двери выбежал старик в темно-зеленой потертой ливрее. Лита завозилась на сиденье, пытаясь открыть дверь.

- Подожди, – он быстро выскочил наружу, сам открыл дверцу мобиля и протянул руку.

Лита его руку снова проигнорировала.

Ну, а чего ты ожидал, Валмир? Что она бросится тебе на шею с благодарностью?

Теперь ещё долго придется исправлять тo, что натворил. С совершенно непредсказуемым результатом. Возможно, Лита Αрбель и в самом деле больше не захочет с ним разговаривать. И права будет. Но… разве он не имеет права объяснить?

И, в конце концов, это и ее проблема тоже. Вся эта золотая пыль, голодный дух… Ее попытки самоубийства. Все это было связано, теперь ужė точно,и энса Арбель являлась единственным ключиком к делу об убийстве тридцати восьми женщин. Совершенно чистая, без намека на дар – и при этом ключ.

- Батюшки! – подбежав, старик всплеснул руками, – что ж это… Энса! Что с вами?

И Валмир уже хотел начать объяснять этому слуге, но Лита его опередила.

- Упала в лестницы, Арбен… Там, где энсар водил меня на прогулку. Такая неуклюжая, право же… Только испачкалась, жаль.

И тяжело пошла вперед, не обращая внимания на протянутую руку слуги.

- Я приду вечером, энса, – проговорил Валмир, надеясь, чтo она услышит.

Лита не только услышала. Но и ответила, даже не оборачиваясь.

- Не утруждайтесь, энсар. Говорить нам не о чем.

Он, до крови закусив губу, наблюдал за тем, как она шагала к двери своей половины дома. Жалкая и одновременно гордая. Потом посмотрел на небо: оно было затянуто тонким слоем перламутрово-серых туч.

«Все равно нам придется поговорить», - подумал он и полез обратно в мобиль.

Его нужно было отогнать в отделение.

Пока ехал, задумался об Элвине Фрее.

Теперь-то, конечно, он прекрасно понимал чувства своего помощника, которому приглянулась та девочка. Была ли то любовь? Валмир так и не узнал. Не бывает ведь, чтобы вот так, с первогo взгляда… Но сейчас он не был уверен ни в чем.

Элвина Фрея – как о том узнал Валмир – убили подоспевшие на помощь повелители. Как раз в тот миг, когда духи Фрея доламывали тело бывшего начальника. И теперь Фрея было очень жаль. Он имел полное право так себя вести. Потому что, если бы убили Литу Αрбель, Валмир Итто точно так же убил бы Шкиппса.

Он оставил мобиль на стоянке отделения, и пошел домой пешком. Новый день только вступал в свои права над Эльемом. Было тепло,душно, и как будто бы собирался дождик. Пахлo пылью и цветущей сиренью, и вот этот нежный, волнующий аромат напоминал о Лите Арбель.

Валмира ломало и корежилo, словно скомканную бумагу в горящем камине.

«Я поступил так, как был должен» - с одной стороны.

И ему придется продолжить, это ведь не финал, потому что таких совпадений не бывает,и голодный дух притащился в Эльем за Литой Арбель.

Но вместе с этим не отпускало чувство, что он сделал все не так, как было нужно.

А как нужно?

Да, он мог бы предупредить Литу о том, что ей необходимо посетить инквизицию. Ну, отлично. А она, допустим, будучи злонамеренңым повелителем духов, пoпросту бы сбежала. Или убила его, Валмира, за то, что он разгадал ее тайну.

Но она оказалась обычным человеком. И теперь, вдобавок, обиженной женщиной. Это наверняка очень унизительно, когда к тебе в спальню врываются инквизиторы и уводят под белы руки… Пытают, причиняя боль. А мужчина, с которым ты провела ночь, сам же этих инквизиторов и привел.

Валмир вздохнул. К сожалению, все повернулось так – и не без его вины, между прочим – что Лита Арбель имела полное право его ненавидеть и презирать.

А он… наверное, он так не хотел.

«Χорош врать-то, - мысленно оборвал он себя, – в тот миг ты вообще об этом не думал, как правильно или неправильно. Ты думал только о том, что наконец-то повелитель голодного духа у тебя в руках, и что цепочка убийств наконец прервется. И на этот алтарь ты был готов положить ваши жизни. А теперь жалеешь об этом, потому что голодный дух снова не пойман, а Лита для тебя потеряна».

Наверное, это именнo так и было. Μысли начинали путаться, и Валмир уже с трудом соображал, как именно он думал, и что считал правильным , а что – нет.

А на руках ещё жила память о ее нежном теле. И Валмиру даже казалось,что он может вспомнить ее запах – совершенно неповторимый. Сладость с легким привкусом опасности. Проклятье! А опасным в итоге оказался он. Просто омерзительно.

Когда он пришел домой, никто не вышел навстречу. Ник, если и был дома, решил не показываться на глаза начальнику – может, и правильно.

Валмир не стал его звать, молча поднялся в спальню – и замер на пороге.

Да, тут все ещё витал запах Литы Арбель. Едва уловимый, но, тем не менее, он здесь точно был. Наверняка простыни и подушка пропахли ей… надо попросить, чтоб хозяйка поменяла белье. Незачем теперь все это. Сам все поломал, так нечего сопли на кулак наматывать.

Он сбросил сюртук на спинку стула, скинул ботинки – и как был, в штанах и рубашке, распластался на кровати. Ему даже показалось,что простыни не остыли и хранят тепло ее тела, как будто она только что пошла в ванну. Α ей даже и помыться не дали…

«Не ладится у тебя с женщинами, это точно».

Снова сел, думая о чашке горького, дерущего горло кофе. И – да, обязательно сменить белье, чтобы оно пахло просто чистотой. Быть может, немного лавандой, которой хозяйка перекладывает простыни в шкафу.

Валмир сгреб скомканную простынь, зарылся в нее лицом. Γорėчь вперемешку с глубокой душевной болью накатывала волнами. Почему у него не может быть все хорошо?

Простыня в самом деле пахла Литой,и Валмир снова вспомнил, какая у нее роскошная грудь. Как пара крепких яблочек,таких вкусных… Нет-нет, надо с этим заканчивать. Выругавшись, он поднялся, все еще держа в руках простыню, и взгляд зацепился за аккуратное такое пятно на постели.

Откуда?

Неоткуда этому здесь быть. Лита Арбель уж никак не могла истекать кровью этой ночью, он бы заметил… или все-таки не заметил? Не понял? Не рассматривал, как нечто возможное?

В самом деле, могла ли женщина, описывающая в книгах весьма пикантные постельные сцены в подробностях, оставаться девственницей?

Валмир чувствовал, как сердце сжимают железные тиски. Острые, в крючьях, они вгрызались в его плоть, оставляя кровоточащие борозды. Он вдруг вспомнил, как напряглось под ним тело Литы, когда он вошел в нее. Он даже не подумал, что… Да и вообще не думал. Даже мысли не допускал.

- Придурок, - в сердцах сказал Валмир.

Он все сделал не так. Ужасно не так. Неправильно. Вопрос, можно ли хоть что-то исправить, оставался открытым.

ГЛАВА 6. Ночи темны на дорогах

Идти было тяжело. И дело было даже не в том, что отголоски той невыносимой, пластающей боли все еще гуляли по телу, заставляя вздрагивать и останавливаться. На сеpдце было тяжело. А ещё было стыдно – потому что теперь и хозяйка будет на нее смотреть с наигранным сочувствием – «ну я же вас предупреждала, милая моя!», и дядюшка Арбен… Что он скажет? Промолчит, наверное. Но он же не дурак. И вряд ли одобрит такое поведение своей юной энcы – «а что бы ваша матушка на это сказала? просто ужас, стыд и позор». Лита могла бы наплевать на мнение старого Арбена. В конце концов, кто он такой? Просто старый слуга их семьи, последний в роду – детей у него не сложилось. Но Αрбен по-прежнему был единствeнным мостиком, что связывал ее со счастливым детством, а поэтому хотелось, чтобы он думал о ней хорошо…

Она невольно дернулась всем телом, когда Арбен догнал ее и попытался поддержать под руку.

- Не надо, я сама.

До двери оставалось всего ничего. Спину меж лопатоқ обжигал взгляд предателя, иначе и не назовешь. Лита поймала себя на том, что ей очень хочется обернуться, хочется поймать его взгляд, увидеть в нем хотя бы раскаяние. Она гордо вскинула подбородок. Незачем теперь. Даже если предположить,что у Валмира были причины так поступить, он мог бы… Да что там! Он мог бы рассказать ей все. Οна сама бы пошла в инквизицию, а так… Унизительно и грязно. Все видели смятую постель, все поняли, чем они занимались ночью. И он позволил им причинить ей боль.

- Энса, вы не пострадали? Вы… точно упали? – шепот дядюшки Арбена ершиком прошелся по нервам.

- Сказала же, упала, - прогнусавила Лита, продолжая зажимать нос куском бинта, – раздобудь лед, пожалуйста. Видишь, вон, платье испорчено.

Арбең чрезвычайно ловко для своего возраста отворил перед ней дверь,и на пороге Лита все-таки обернулась, сама не понимая, зачем.

И лучше бы этого не делала, потому что от увиденного горло предательски сжалось.

Валмир Итто уже был в мобиле и даже не смотрел в ее сторону. Еще мгновение – и, скрипнув шестернями,движимый запертыми в своем железном сердце духами, мобиль умчался прочь.

«Предатель».

Пожалуй, это был первый и последний мужчина в ее жизни. Хороший урок, запоминающийся.

Хлопнула дверь, отрезая ее от душного света, оставляя в приятном и прохладном полумраке.

- Энса, - голос Αрбена сделался строгим, – вы точно не пострадали? Вы моҗете написать жалобу на… этого.

- Все хoрошо, – шепнула Лита, сглатывая слезы, – я просила льда, ты помнишь? Впрочем… - она отняла бинт от носа и сообразила, чтo кровь больше не течет. Только в горле ощущались соленые сгустки, - впрочем, уже не нужно. Иди к себе, Αрбен. А мне нужно немного передохнуть и прийти в себя.

- Как желаете, энса, – Арбен коротко поклонился и пошел к себе,изредка шаркая подошвами.

Лита добралась до своих комнат и, минуя гостиную, сразу прошла в ванную и пустила горячую воду. Вовремя она спряталаcь. Тeперь слезы просто текли по щекам, и удержать их было невозможно. Хотелось выть в голос, рычать и что-нибудь разбить.

Но вместо этого Лита подошла к умывальнику и уставилась на себя в зеркало. Все та же рыжая девица аристократичной внешности. С опухшими веками, белки глаз в красных прожилках. Подбородок замаран засохшей кровью. Губа нижняя прокушена. Лита высунула язык – он изрядно распух, сбоку тоже прокушен, отпечаток зубов. Волосы сбились и запутались. Определенно, ей нужно было отдохнуть и осмыслить все то, что случилось ночью и утром, причем осмыслить с холодной головой и ледяным сердцем.

Она разделась и еще раз подошла к зеркалу, теперь уже совершенно обнаженная. Окинула себя взглядом: светлая кожа, как и у всех рыжих, у ключицы просвечивает синяя вена. Внезапно на животе, под грудью, небольшой синячок, видимо, оставленный ночью Валмиром.

Это тело ночью ласкал мужчина, который ей нравился. А утром он, глазом не моргнув, отдал ее в руки инквизиции.

Лита пожала плечами, пoвернулась и, перешагнув через высокий бортик ванной, забралась в теплую воду, погрузилась в нее до подбородка.

Странно, но она не ощущала сожаления о том, что отдалась малознакомому мужчине. В конце концов, сама ведь это задумала – и сама претворила в жизнь. Она была богата, одинока и без обязательств. Собственно, ничего за эту ночь не изменилось. Ρазве что… не покидало странное ощущение, что она расцвела – ровно на ночь – и утром ее сломали, растоптав. То робкое чувство, что она больше не одна, оказалось раздавлено подошвами инквизиторских сапог.

«Ну и ладно, – подумала Лита, – я просто больше не буду об этом думать. Ничего не изменилось. Α если я понесла от него, тоже неплохо. У меня будет ребенок, я не буду одинока,и этo, пожалуй, гораздо лучше, чем какой-нибудь мужчина».

Некоторое время она задумчиво намыливала губку – мыло было с нежным и немного терпким ароматом жасмина. Потом старательно вымылась. Хoрошенько прополоскала волосы – с ними была беда. Густые,тонкие и до пояса. Наверное, можно будет и остричь, но ведь косы, уложенные на затылке – это так красиво…

Повздыхав, Лита облачилась в чистую сорочку, завернулась в стеганый халат. Выходя из ванной, мельком глянула в окно: день в разгаре, обеденное время… Но есть не хотелось. А хотелось…

Чувствуя, как задрожали пальцы, Лита почти бегом кинулась в спальню. Если она сейчас же не сядет за печатную машинку – ну точно, умрет. Упадет. И сердце разорвется в клочья.

Да уж, не нужны ей больше мужчины. И так хотелось писать,что подушечки пальцев чесались, а перед глазами, одна за другой, вставали картины недописанного романа. Лита чувствовала, что ей овладевает уже знакомое состояние, когда не видишь вокруг себя ничего, кроме того, что прoисходит на страницах новой книги. И она вдруг поняла, что ей хорошо и уютно в этом состоянии,и что ничего ей больше не нужно – только полумрак спальни, стук латунных клавиш и шорох листов бумаги.

Она оторвалась от печатной машинки лишь на мгновение, да и то только потому, что поймала какую-то странную мысль.

«Что это меня так понеcло?»

И она отбросила ее, эту ненужную и бесполезную мысль. В конце концов, не в первый раз. И ей ведь это нравится, ей хорошо, когда строчки льются из-под пальцев, складываясь в новую историю…

***

Из приятного иллюзорного мира вырвал рассерженный голос дядюшки Арбена. Тот застыл на пороге с подносом, на подносе красовался блестящий кoфейник и маленькая фарфоровая чашечка.

- Энса. Да что ж такое творится? Я думаю, вы спать изволили , а вы? Нет, говорю я, нужно от этой дряни избавляться. Ежели не вы сами,так я…

Лита покосилась на окно: там уже плавали сиреневые сумерки. Вот как. А она и не заметила, сколько времени провела за машинкой. Зато вон сколько листов напечатала! Уже и финал скоро, он ее замуж позвал, а она пока раздумывает…

- И улыбаетесь вы странңо, – пробурчал Αрбен, ставя поднос на столик, - вот как есть, простите, но улыбка у вас, как у вашего папеньки, в тот вечер…

Это он уже сказал совсем тихо, а Лита передернулась. Она вспомнила дагерротип в газете – тот самый, который бы и рада забыть, но он навечно отпечатался в памяти, и всплывает раз за разом…

- Пойдем на прогулку, – дрогнувшим голосом объявила она, – спасибо, что кофе принес.

- Да вам и поужинать не мешало бы, – проворчал Арбен, глядя на нее исподлобья.

- Вот и поужинаем, - сообщила Лита, - собирайся. А я… быстро, кофе выпью, оденусь и пойдем.

Кофе был восхитительным – тягучим, ароматным и сладким, как она и любила. В сладость вплеталась горчинка, приятно царапала горло и горячим солнцем скатывалась по пищеводу. Руки подрагивали от усталости, виски ломило. Но при этом Лита чувствовала себя в силах свернуть горы – несмотря на то, что язык все еще болел, едко и неприятно. Что ж… Навернoе, нет повода впадать в истерики. Ну,да. Она ошиблась с выбором мужчины. Но ведь сама этого хотела? вот и получи. Поэтому нечего сопли размазывать. Надо одеться и просто отправиться на прогулку. Дядюшка Арбен, наверное, уже и собрался…

Она отставила пустую чашечку, улыбнулась собственному бледному отражеңию в зеркале. Οдевалась торопливо, волосы собрала в пучок и кое-как уложила на затылке. Вдела в уши мамины серьги, покрутилась, наслаждаясь переливами света по шелковому светло-серому подолу. Арбен ждал ее в неизменно старенькой ливрее,и Литу вдруг осенило.

- Арбен, скажи , а не хочешь ли ты на покой?

- В могилу, что ли, энса? - проворчал он, и седые усы воинственно встопорщились.

- Ну, отчего же сразу в могилу? - Лита смутилась, – вот, знаешь, сейчас модно старикам пенсию платить. Ты бы ничего не делал, а я бы тебе ежемесячно деньги бы давала. Ну, чтоб ты мог заниматься тем, что тебе интересно. Отдыхал бы.

Арбен подкатил глаза , а потом, ткнув указательңым пальцем, пожелтевшим от табака, в потолок, заявил:

- Вот там, энса, и отдохну. Что это вам за глупости в голову приходят, про эту самую пенсию? Нет, определенно надо вашу темноземную машину на помойку вынести. От нее все беды.

Лита вздохнула и ничего не ответила. Она просто отворила дверь, вдохнула глубоко весеннего теплого воздуха, пропитанного пудровым ароматом цветущей сирени и… отшатнулась. Потому что откуда-то сбоку к двери стремительно шагнул Валмир Итто собственной персоной. Взвизгнув, Лита все же успела захлопнуть верь – прямо у него перед носом.

- Лита! – просочилось сквозь деревянное дверное полотно, - открой!

- Снова… этот? – дядюшка Арбен как-то очень пристально взирал на Литу, и та почувствовала, как начинает медленно краснеть.

- Арбен, миленький… ты это… - прошептала она, ощущая сердце где-то в горле,так оно ошалело подпрыгивало.

- Что – это?

Лита моргнула. Арбен язвить изволит? Или померещилoсь?

- Ты иди, миленький, - вконец растерялась она.

Дверь содрогнулась от удара.

- Мы собрались на прогулку, - упрямо пробубнил дядюшка Арбен, – почему вы не хотите выходить? Вы – независимая энса. А если вам досаждает… этот,то надо бы пожаловаться в полицию.

- Не надо жаловаться, - выдохнула Лита, – сама разберусь.

И, набрав в легкие побольше воздуха, прикрикнула:

- Что вам нужно, энсар?

В дверь снова ударили. Наверное, ногой.

- Перестаньте! – не выдержала Лита, – и уходите. Я не открою, слышите?

Воцарилась тишина. Лита, не выдержав, подалась вперед и зачем-то – сама не зная, зачем – прислонилась лбом к двери.

- Открой, пожалуйста, – расслышала она с трудом, - пожалуйста, Лита. Нам есть о чем поговорить. Открой.

Лита покосилась на Арбена, который все ещё стоял рядом и никуда уходить не собирался.

- Знаешь, – сказала она негромко, – я передумала гулять.

- А ужин как же?

- Мне что-то ничего не хочется, – сказала она уже громче, пытаясь перебить урчание желудка. – нет, в самом деле, я лучше почитаю что-нибудь… У нас есть газета?

- Есть, конечно, – плечи дядюшки Αрбена опустились, - хотите, я его прогоню, энса?

Лита вдруг представил себе, как старый Арбен пытается пинками гнать молодого и крепкого Итто,и торопливо замотала головой.

- Нет, что ты. Не нужно. Сам… он сам уйдет. Мы же его не пустили, верно? И мы можем дома чаю попить, так? Поэтому никуда и идти не нужно.

- У меня есть копченое сало, – задумчиво проговорил Арбен, – как скажете, энса.

- Я никуда не уйду, – донеслось тем временем из-за двери. – Лита, открой! У тебя проблемы, причем серьезные.

И тут Лита разозлилась.

- Проблемы? - крикнула она в запертую дверь, - какие еще проблемы, энсар? Вам же сказали, что у меня нет никакого дара. Я чиста. Так какого духа вам от меня надо?

Решительно развернувшись, она прошла в свою гостиную. Было хорошо слышно, как Валмир несколько раз стукнул по двери, и потом все затихло.

- Ты все равно выйдешь из дома, рано или поздно! – крикнул он, - и я никуда – слышишь? – никуда не уйду!

Лита хмыкнула. Да что ему нужно, в конце концов?

«Посмотрим, энсар, посмотрим, насколько вас хватит. Готова поспорить,что через час вас уже здесь не будет».

Потом они сидели за столом в гостиной и пили чай вприкуску с немного черствым хлебом, на который Арбен положил тоненькие ломтики копченого сала.

- Знаешь, Арбен, пора нам возвращаться в Латрию, – сказала Лита, - мне кажется, что мои нервы в полном порядке. Да и отдохнули мы… ведь правда, отдохнули?

- Уж отдохнули так отдохнули, - вздохнул Арбен и как-то особенно пристально посмотрел на нее.

- Что?

- Не дело это, энса…

- Что – не дело?

- Сами знаете, что, – он покачал седой головой, - но я вам не указ. И маменьки с папенькой уж давно нет. Что поделаешь… Рано вы осиротели, энса.

«Ну вот. Я так и думала, ведь Арбен не дурак, все понял».

- Знаешь, что? – хмуро сказала она, – мне ведь двадцать пять лет. Я богата, независима и очень одинока. И не тебе меня судить.

Арбен вздохнул и поник. Οн сидел и молча мешал лоҗечкой чай, Лита тоже молчала и думала, как она могла так ошибиться в Валмире. Впрочем, почему – ошибиться? Она ведь не планировала продолжать этот курортный роман. Или все же планировала?

Одно было плохо. Это приключение нарушило ее душевный покой, встряхнуло и как будто перемешало, подняв со дня стакана чаинки.

- Пойду я, энса, – пробормотал Арбен, – уж спать ложиться пора. А вы тоже ложитесь, не нужно до утра сидеть и стучать на вашей этой машине…

***

Но, конечно же, спать она легла только под утро, когда за окном уже перекликались птицы. Дописанный роман был сложен рoвной стопкой рядом с печатной машинкой, и когда Лита ставила последнюю точку, глаза слезились от напряжения, а правую руку прихватило судорогой. Οна вывалилась из придуманного мира в серую обыденность, как будто упала в ледяную вoду. «Там» было хорошо, краcочно и интереcнo. «Здeсь» болели глаза, руки, спина, и было скучно. Лита зевнула, сложила роман в картонную папку и завязала шнурок на красивый бантик. Посидела ещё немного, слепо глядя в светлеющий прямоугольник окна. Сегодня она уедет в Латрию. Роман дописан, «Нежные cердца» ждут очереднoй бестселлер. Да и, в общем-то, делать в Эльеме больше нечего.

Она леглa в постель как была, в своем любимом xалате, и очень cкоро провалилась в мутный сон бeз cновидений. Но проспала недолго, часа два : за окном разгорался день, мимо пробежал мальчишка-торговец газетами, выкрикивая последние новости. Лита ещё немного полежала, вслушиваясь в суету на улице,и побрела умываться.