Трагедия ошибок

Бессмысленный флот

Именно это определение следовало бы дать Императорскому и Королевскому австро-венгерскому флоту в описываемый нами период. Не бессильный и не бесполезный, как раз с этим-то у австрийцев все было в порядке, а именно бессмысленный. Таким его сделала сложившаяся стратегическая ситуация. Она не предусматривалась никакими оперативными планами австро-венгерского штаба. Впрочем, если бы адмиралы и попытались изобрести хоть какой-то разумный метод действий, найти реально выполнимые цели — вряд ли это им удалось бы. Ведь последние полвека флоты союзников по Тройственному Альянсу — Италии и Австро-Венгрии — занимались увлекательнейшим делом: готовились к войне друг с другом.

Удивляться этому не приходится. Италия и Австрия всего лишь за 20 лет ухитрились трижды повоевать между собой — в 1848, 1859 и 1866 годах. Именно в боях с австрийскими войсками и родилось Королевство Италия. Чтобы забыть такое, требуется много времени. Кроме того, Австрия даже в проигранной войне 1866 года (правда, разгромили австрийцев все-таки пруссаки, а не итальянцы) сумела нанести итальянскому флоту унизительное поражение при Лиссе. Сейчас Италия никак не могла окончательно определиться между двумя направлениями экспансии. Часть политиков стояла за создание собственной колониальной империи в Африке, что вело к столкновению с Францией и Турцией. Другие ратовали за возвращение «исконных» территорий, оставшихся во власти Австро-Венгрии (Триест). Когда в 1881 году Италия присоединилась к Двойственному Союзу, выбор был сделан в пользу колоний. Именно для этой цели и строился большой флот.

Австрия в 1879 году заключила союз с Пруссией, чтобы совместными усилиями нейтрализовать русскую угрозу. Присоединение Италии к этому союзу стало крупной дипломатической победой Вены. Бывший враг превращался в союзника, хотя австрийцы никогда до конца итальянцам не верили. Возглавляли сомневающихся начальник генерального штаба Конрад фон Гётцендорф и эрцгерцог Франц-Фердинанд. И ведь оказались правы! А пока что Австрия могла целиком сосредоточиться на развитии армии, забыв о дорогостоящих бронированных мастодонтах.

Отметим еще несколько любопытных особенностей австрийского флота. Еще в 1865 году было ликвидировано Морское министерство, и руководство флотом было передано морскому отделу (Marinesektion) Военного министерства. Двуединая монархия была многонациональным государством, что создавало дополнительные проблемы. В 1914 году рядовой состав флота был укомплектован следующим образом: 34,1 % хорваты и словенцы, 20,4 % венгры, 16,3 % австрийские немцы, 14,4 % итальянцы, 11 % чехи, словаки и русины, 4,6 % поляки и румыны. Офицерам приходилось говорить на 4 языках. Матросы должны были немного говорить по-хорватски и по-итальянски и понимать команды, отданные на немецком языке. Наиболее образованные чехи и немцы служили в основном сигнальщиками и механиками, венгры — артиллеристами, хорваты и итальянцы — строевыми матросами и кочегарами.

Такой коктейль, разумеется, порождал известную напряженность. Трудно было ждать от итальянцев энтузиазма в боях против «братьев», которые родились всего в нескольких милях от Триеста, но по другую сторону границы. Точно так же словенцы гораздо меньше ненавидели сербов, чем мадьярских вельмож. Но пока был жив старый император Франц-Иосиф, эти шероховатости как-то сглаживались. Несмотря на национальные разногласия, все народы были верны своему императору, олицетворявшему добрую старую империю. После его смерти 21 ноября 1916 года центробежные процессы начали набирать силу, и это привело к ряду мятежей на кораблях.

В самом конце XIX века Италия начала понемногу отходить от союза, поэтому Вене волей-неволей пришлось заняться развитием флота. Большую роль в этом сыграл эрцгерцог Франц-Фердинанд. За короткое время австрийцы сумели создать мощные судостроительные заводы. Ну, а шкодовские орудия были одними из лучших в Европе. Итальянцам в это время все еще приходилось полагаться на помощь и поставки Армстронга и Виккерса. И вот австрийцы с энтузиазмом ввязались в гонку морских вооружений с Италией. Возрождение флота связано с именами 2 прекрасных администраторов и командующих: адмирала Германа фон Шпауна (1897–1904) и вице-адмирала князя Рудольфа Монтекукколи (1904–1913). Активное участие в строительстве флота принимал эрцгерцог Франц-Фердинанд. На берегах Адриатики в меньшем масштабе повторялось то же самое, что происходило на берегах Северного моря. Это вызывало тихую панику у старшего партнера — Германии. Видеть, как два твоих союзника готовятся к междоусобной войне — занятие неприятное.

Австрийский флот создавался в предвидении 2 вариантов развития событий. Это могла быть война с Италией один ни один. В этом случае австрийцы имели все шансы на успех. Второй альтернативой были совместные с итальянцами действия против французов. Удалось заключить предварительное соглашение с Италией относительно перевода австрийских кораблей в Неаполь, Мессину и Аугусту. Были согласованы вопросы снабжения флота углем и различными припасами. Командующим объединенными морскими силами должен был стать австрийский адмирал Антон Гауе. Он в 1913 году сменил князя Монтекукколи на посту командующего австрийским флотом. Задачами объединенного флота являлись: борьба с англо-французским флотом, борьба с судоходством союзников, оборона западного побережья Италии. Хотя это соглашение и вступило в силу 1 ноября 1913 года, сложно сказать, насколько серьезно относились к нему обе стороны.

Австрийцы не доверяли сомнительному союзнику, поэтому в Вене никто особенно не удивился, когда Италия осталась нейтральной после начала войны. Хуже было другое — небольшой, но мощный и отлично сбалансированный австрийский флот вдруг оказался совершенно не у дел. Базируясь на Полу или даже на Каттаро, он никак не мог принять участие в борьбе за Средиземное море. Кораблям не хватало дальности хода, а если бы они даже и попытались вырваться из естественной мышеловки, на пути неизбежно возникала Мальта. То, что французский флот будет там базироваться, было совершенно очевидно. И так же очевидно было то, что французам поможет Королевский Флот. А такой противник был австрийцам уже не по силам. Поэтому действия французов, которые в 1914 году изо всех сил блокировали Адриатику, понять крайне трудно. Если существует флот противника, его нужно заблокировать в портах. А то, что он и так выходить в море не собирается, — это его, противника, сложности. Тупой догматизм или просто тупость?

Впрочем, столь же бездумное отношение характерно и для советских историков. Не удержусь, чтобы не процитировать книгу «Флот в Первой Мировой войне», том 2 (орфография оригинала).

Позволю себе спросить: какому такому англо-французскому флоту в Адриатике? Какие такие коммуникации? Надо же думать, что пишешь и как пишешь. В конце концов, даже если ты адмирал, это не основание, чтобы нести подобную чушь.

Когда Италия вступила в войну на стороне Антанты, положение австрийского флота хуже не стало. Скорее, оно даже стало лучше. Появилась хоть какая-то цель у легких сил флота. Линкоры и броненосцы по-прежнему отстаивались на якорях, зато крейсера и эсминцы занялись делом. Они обстреливали итальянское побережье и совершали вылазки в Отрантский пролив. Труднее понять союзников. Имея колоссальное превосходство в силах, они так и не смогли договориться о совместных действиях. В результате на Адриатике, как это ни странно, господствовали скорее австрийцы, чем Антанта.

Морская война на Адриатическом море в 1914— 18 годах остается почти незамеченной историками, и совершенно справедливо. Никаких серьезных боев на этом театре не происходило. Мелкие стычки тоже можно пересчитать по пальцам одной руки. Громкие дела бравых итальянских лейтенантов, которые в самом конце войны потопили пару австрийских линкоров, при всей своей внешней эффектности никак не могут скрасить позорного и постыдного поведения итальянского флота в целом. Если русский флот так и не сумел избавиться от синдрома Цусимы, то над итальянским флотом призрак Лиссы имел почти мистическую власть. В конце концов, при Цусиме был разбит более слабый флот, только подтвердив свою слабость. И только патологический идиотизм русских адмиралов превратил поражение в разгром. При Лиссе был разбит флот, превосходивший противника чуть не в два раза. Оправиться от такого поражения за жалкие 50 лет итальянцы не сумели. Итальянский флот так и не выполз за пределы бухты Таранто. Смешно читать итальянские описания действий на море. Например, один историк совершенно серьезно утверждает, что Италия совершила целых три подвига в годы Первой Мировой войны. Когда дело доходит до описания этих самых подвигов, неподготовленного читателя берет оторопь. Подвиг первый: Италия разорвала Тройственный договор. Подвиг второй: Италия вступила в войну. Подвиг третий: Италия разбила австрийцев при Венето. Лучше всего на это ответил Ллойд-Джордж на Парижской мирной конференции. Он заявил итальянскому премьеру Орландо: «На каком основании Италия требует новых территорий? Ее разгромили еще раз?»

В итоге война на Адриатике превратилась в мастерское уклонение от любых серьезных столкновений, хотя разные государства руководствовались при этом совершенно различными соображениями. Австрийцы справедливо полагали, что их флот гораздо слабее соединенных неприятельских сил, а потому им следует вести себя сдержанно. При этом австрийские корабли часто использовались для обстрела берега в интересах армии. Англия просто не могла вести активную войну на трех театрах сразу, на это не хватало сил даже у огромного британского флота. К Северному морю были прикованы лучшие корабли англичан, второстепенные увязли в трясине Дарданелл, крейсера патрулировали океанские коммуникации. Поэтому в Адриатике появились пара крейсеров и дивизион эсминцев. С такими силами даже австрийского флота не одолеешь. Французы на Адриатике не имели никаких баз. Итальянцы наотрез отказались сотрудничать с союзниками, требуя передачи в свое распоряжение французских и британских кораблей. Эти требования стали постоянным рефреном на всех совещаниях морских штабов. Поскольку особых интересов у французов в этом районе тоже не было, они обозначили свое присутствие резким выпадом в самом начале войны, потопив австрийский крейсер «Цента», пару месяцев изображали блокаду, а потом благополучно забыли об Адриатике. Итальянцы имели все — корабли, базы, помощь союзников. Отсутствовали только желание и способность воевать. Итальянские дредноуты вообще никак не заявили о своем существовании за все годы войны, если не считать громкого взрыва «Леонардо да Винчи» в собственной базе. Итальянские крейсера и эсминцы участвовали в нескольких столкновениях, и выяснилось, что итальянские адмиралы и матросы — достойные наследники разбитого при Лиссе флота. Те же самые трусость, глупость, непрофессионализм. В результате вся война на Адриатике превратилась, как это ни странно, в бои местного значения между немцами и англичанами. Мы говорим, разумеется, о знаменитом Отрантском барраже. Германские подводные лодки против британских траулеров… Довольно странная картина при наличии французского и итальянского флотов.

Считаю необходимым сделать небольшое отступление. Часто во время военно-морских игр рассматривался вариант с переводом части австрийских кораблей в турецкие воды. Базируясь на Константинополь, они могли серьезно угрожать позициям союзников в Восточном Средиземноморье, в том числе наиболее важной точке — Суэцкому каналу. При сохранении нейтралитета Греции заблокировать Дарданеллы было довольно сложно. Это же обеспечивало Центральным Державам полное господство на Черном море. Внешне такая операция выглядит разумно, но в действительности она была совершенно невозможна. Не говоря уж о межгосударственных и межнациональных противоречиях, напомню, что даже обеспечение базирования одного-единственного линейного крейсера стало для турок неразрешимой проблемой. Появление в Константинополе эскадры линкоров просто нокаутировало бы турецкую экономику. Ни угля, ни боеприпасов, ни доков там не было. Флот сожрал бы сам себя в течение пары месяцев. Но что самое интересное — некоторое время спустя после начала войны германский Морской Генеральный Штаб всерьез начал рассматривать такой переход, даже не интересуясь мнением самих австрийцев.

Свою первую операцию, увы, довольно печальную, корабли нового австрийского флота провели еще до войны. Линкору «Вирибус Унитис» пришлось доставить в Триест тело эрцгерцога Франца-Фердинанда, злодейски убитого 28 июня 1914 года в Сараево агентом сербской разведки. 3 года назад эрцгерцог торжественно спустил этот корабль на воду… Сменивший его эрцгерцог Фридрих был настоящим Габсбургом. Австрийский военный атташе в Париже сказал о нем русскому атташе графу Игнатьеву: «Это человек, способный целый день обсуждать вопрос, какого цвета должны быть канты петлиц пехотного батальона».

28 июля Австро-Венгрия начала частичную мобилизацию и объявила войну Сербии. 1 августа эрцгерцог Фридрих, назначенный верховным главнокомандующим австрийским вооруженными силами, отправил адмиралу Гаусу письмо, в котором говорилось:

Следует сказать и об одной грубейшей ошибке, допущенной адмиралом Гаусом. За нее австрийский флот заплатит очень дорого. Гауе решил, что война не затянется, и приказал прекратить строительство всех военных кораблей. Выделенные для этого средства были возвращены в казну. Высококвалифицированные рабочие верфей были призваны в армию. В результате в годы войны в Австрии не было построено кораблей, крупнее эсминца, да и тех ввели в строй всего 4 единицы. Поэтому флот не сумел восполнить потери, как бы малы они не были. О наращивании сил речь не шла в принципе.

3 августа Италия заявила о своем нейтралитете. 4 августа Австрия объявила всеобщую мобилизацию. И далее события покатились, набирая скорость. В самом начале военных действий адмирал Сушон обратился за помощью к австрийцам. На всякий случай была подготовлена к выходу в море довольно солидная эскадра, которая должна была встретить «Гебен» и помочь ему прорваться в Адриатическое море. Но этого всерьез не хотел никто. Эрцгерцог Фридрих писал адмиралу Гаусу:

6 августа «Гебен» и «Бреслау» вышли из Мессины. Адмирал Гауе тоже покинул Полу с большой эскадрой, но прорыв «Гебена» в Адриатику не состоялся, и австрийская эскадра быстро вернулась назад.

В тот же день 6 августа Черногория разорвала дипломатические отношения с Австро-Венгрией, а уже через 2 дня австрийские крейсера «Жигетвар» и «Цента» в сопровождении эсминцев вышли из Каттаро для обстрела черногорского порта Антивари. 10 августа из Каттаро снова вышел крейсер «Жигетвар». Подойдя к Антивари, он поднял парламентерский флаг. Черногорскому командованию была передана официальная нота, в которой побережье этой страны объявлялось блокированным. Нейтральным судам давалось 24 часа на выход за пределы блокируемого района. Блокирующая эскадра состояла из крейсеров «Жигетвар» и «Цента», эсминцев «Ускоке», «Улан», «Штрейтер» и миноносцев 58Т, 64F, 70F, 72F. Мы рассказываем об этом незначительном эпизоде столь подробно лишь для того, чтобы дать читателю представление о несколько странных правилах ведения войны, бытовавших в XIX веке, и перенесенных в XX век. Например, порт был блокирован не потому, что противник не пропускал туда какие-либо корабли и суда, а потому, что об этом было официально объявлено. Многомудрые законоведы пространно рассуждали об отличиях блокады военной и блокады торговой. При этом негласно подразумевалось, что нейтральные суда могут при определенных условиях входить и выходить из блокированного порта, например, если на них нет военной контрабанды. Более того, если какому-то судну удавалось выскочить из заблокированного порта, то блокада считалась уничтоженной, и нейтралы снова могли пользоваться этим портом до нового официального объявления и истечения определенного срока.

Черногорская артиллерия, которая попыталась было обстреливать бухту Каттаро, была подавлена огнем броненосного крейсера «Санкт Георг». Вскоре туда были посланы 3 старых броненосца типа «Монарх». Они должны были подавить черногорские батареи на горе Ловчен. 13 августа «Монарх» провел первый обстрел, а 24 августа «Монарх» и «Вин» предприняли особенно сильную бомбардировку, после которой вражеские батареи были убраны с горы.

Война или политика?

Первой задачей французского флота было обеспечение перевозки XIX корпуса из Алжира в Марсель. Как мы уже говорили, французское правительство приказало адмиралу Лапейреру начать перевозку войск на отдельных неохраняемых транспортах. Однако 7 августа Лапейрер получил телеграмму, в которой допускалась возможность выхода в море австрийского флота. Адмиралу приказывают находиться в Тулоне. 8 августа приходит новая телеграмма, теперь Лапейреру приказывают вести флот в Бизерту, исключая резервную бригаду и специальную дивизию, которые должны заняться конвоированием транспортов. Одновременно ему доставляют пространную директиву Морского Генерального Штаба. Она гласит:

9 августа Лапейрер направился в Бизерту. Линкор «Жан Бар» стал флагманским кораблем 1-й эскадры линкоров. Злосчастный «Мирабо» остался в Тулоне ремонтировать машины. Вечером Лапейрер получил указание перевести корабли на Мальту. Одновременно адмирал Милн прислал радиограмму с просьбой организовать наблюдение за Сицилийским проливом, чтобы не позволить «Гебену» и «Бреслау» ускользнуть на запад. Вечером 10 августа французский флот прибывает в Бизерту.

На следующий день ситуация немного проясняется. Стало известно, что за «Гебеном» гоняется Милн, а дипломатические отношения между Францией и Австрией разорваны. В итоге утром 13 августа французские корабли прибывают на Мальту. В тот же день Англия и Франция объявляют войну Австрии.

После этого в игру вступили политики. Придумать какой-либо разумный план операций против австрийского флота было трудно. Главные силы австрийцев базировались в Поле в верхней Адриатике, до которой добраться с Мальты было сложно, поэтому рассчитывать на столкновение с австрийцами не приходилось. Штурмовать укрепления Каттаро тоже было бы неразумно, да и блокада Каттаро представляла собой исключительно сложную задачу. Обстреливать побережье? За исключением козьих стад, никакие другие цели найти было невозможно. И все-таки морской министр Франции, ничтоже сумняшеся, отправил Лапейреру следующую телеграмму:

Словом, пойди туда, не знаю куда, сделай то, не знаю что. Но сделай обязательно. Основная причина такой расплывчатости приказа заключалась в том, что Франция совершенно не готовилась к войне с Австрией, и никаких планов Морской Генеральный Штаб не имел.

Выбора у Лапейрера не было, флот снялся с якоря и вышел в море. 15 августа вечером французские корабли прибыли к острову Фано. Флагманы эскадры собрались на борту линкора «Курбе». Туда же прибыл адмирал Трубридж, который со своими крейсерами патрулировал у входа в Адриатику. Лапейрер изложил свой план: флот должен войти в Адриатическое море и уничтожить любые встреченные австрийские корабли. Связываться с обстрелом фортов Каттаро адмирал не собирался, так как это означало ненужный риск при сомнительных результатах.

Флот был разделен на 2 группы. Французские и английские крейсера следовали на север вдоль албанского побережья. В это время французские линкоры в кильватерной колонне под прикрытием 3 дивизионов эсминцев следовали в 10 милях от итальянского побережья. Миновав параллель Антивари, они повернули к побережью Черногории.

16 августа в 8.30 французские броненосцы, находясь в 15 милях от побережья, заметили крейсер «Цента» (капитан 2 ранга Пахер) и эсминец «Улан». Австрийцы полным ходом бросились на север, надеясь проскочить в Каттаро, французы пошли им наперерез. «Улан» развил большую скорость и сумел вырваться из западни. Крейсер «Жюрьен де ла Гравиер» попытался его преследовать, однако эсминец укрылся в гавани Каттаро. Крейсеру повезло меньше. В 9.00 французские корабли открыли огонь и довольно быстро накрыли «Центу». Крейсер пытался отстреливаться, но его 120-мм снаряды ложились недолетами. Примерно в 9.20 Лапейрер, увидев, что «Цента» окутался дымом, приказал прекратить огонь. В 9.35 крейсер потерял ход, накренился и затонул носом вперед, так и не спустив флага. Из опасения атак австрийских подводных лодок спасательные работы не производились. Однако черногорские шлюпки спасли 6 офицеров и 130 матросов. В поддень французы повернули на юг, чтобы не подвергаться ночным атакам эсминцев. Особо хвалиться своим успехом им не следовало. Огромный флот сумел кое-как потопить маленький крейсер, а эсминец упустил.

Политическая задача была выполнена, и теперь перед Лапейрером во весь рост встал неприятный вопрос: а что же делать дальше? Ответить на него французский командующий не сумел. Он организовал классическую блокаду Отрантского пролива, чтобы предотвратить прорыв, который даже не предполагался.

Практически немедленно выяснилось, что морская подготовка французского флота не выше артиллерийской. Ночью флот крейсировал на линии Фано — Санта-Мария ди Леука. А на следующий день в тумане столкнулись броненосцы «Демократа» и «Жюстис», а также эсминцы «Фантассен» и «Шевалье». Все эти корабли плюс эсминец «Жаниссар», имевший неисправности в машине, пришлось отослать на Мальту.

Флот пожирал огромные количества угля и мазута. Заправиться корабли могли только на Мальте, которая находилась на расстоянии 300 миль от Отрантского пролива. В сложившейся ситуации было вполне достаточно организовать наблюдение за проливом. Однако быстроходных крейсеров Лапейрер не имел, и ему пришлось держать в проливе главные силы флота. Предложения использовать в качестве передовой базы греческий остров Корфу или албанский порт Валона были отвергнуты. В итоге 18 августа крейсерам 1-й легкой дивизии контр-адмирала де Сюньи и группе эсминцев пришлось принимать уголь в море. В тот же день Лапейрер ушел с линкорами и броненосцами на Мальту, оставив в проливе группу крейсеров под командованием де Сюньи. Но 23 августа и эти крейсера ушли на Мальту. Теперь пролив в течение 4 дней «блокировал» в гордом одиночестве старый крейсер «Д'Антркасто». 27 августа в пролив вернулись линкоры, а 28 августа — крейсера.

17 сентября французский флот снова вошел в Адриатическое море. Лапейрер прикрывал транспорты, которые перевозили 8 орудий в Антивари (4 — 155 мм и 4 — 120 мм). Несколько крейсеров имели нерешительную перестрелку с береговыми батареями австрийской базы; «Эрнест Ренан» высадил на остров Пелагоза десант, который уничтожил австрийский наблюдательный пост. После этого Лапейрер по просьбе англичан отправил к Дарданеллам броненосцы «Сюффрен» и «Верите».

Самое интересное, что все это время обе стороны играли с огнем. Австрийцы как-то неожиданно выяснили, что порт Каттаро, одна из их важнейших баз, слабо защищен. Береговые батареи вооружены устаревшими орудиями, а гарнизон состоит из почти небоеспособных резервистов. И если бы французы высадили в Антивари хоть одну регулярную дивизию, то черногорцы с ее помощью вполне могли взять Каттаро штурмом. Однако подобная смелая мысль в голову французского командования не пришла. Точно так же и австрийцы упустили свой шанс. Они могли перебросить на юг главные силы своего флота и нанести удар по блокирующей эскадре. Хотя по численности австрийский флот уступал французскому, первые столкновения показали, что подготовка австрийских моряков намного выше, и французы вполне могли потерпеть поражение. Но и адмирал Гауе не смог решиться на такую «авантюру».

18 октября французская батарея на горе Ловчен начала действовать. Австрийцы не могли допустить подобного, история порт-артурской эскадры были слишком свежа в памяти, и 21 октября в Каттаро прибыл броненосец «Радецкий» (В книге Томази «Морская война на Адриатическом море» ошибочно указано, что это был «Зриньи»). Он обстрелял батарею, используя для корректировки огня самолеты. Капитан имел приказ экономить боеприпасы и потратил только 23 снаряда калибра 305 мм и 56 — калибра 240 мм. Но к 27 октября укрепления батареи были разрушены, и ее командир капитан 2 ранга Грелье приказал отвести уцелевшие орудия в тыл. 16 декабря броненосец вернулся в Полу.

А вскоре французам пришлось считаться с новым фактором — австрийскими подводными лодками. 16 октября U-3 атаковала броненосный крейсер «Вальдек Руссо», но промахнулась. 20 декабря U-12 лейтенанта Эгона Лерха атаковала крейсер «Жюль Ферри», снова безуспешно. Однако эти случаи не насторожили французов. Более того, они совершенно не учли кровавый урок англичан, которые в течение 1 дня от атаки германской лодки U-9 потеряли броненосные крейсера «Абукир», «Хог» и «Кресси».

21 декабря случилось неизбежное. Французские линкоры и броненосцы крейсировали в Отрантском проливе, не имея при себе эсминцев. «Для экономии угля» было рекомендовано иметь ход 7 узлов, хотя на самом деле эскадра шла со скоростью 9 узлов. Это ничего не меняло, и командир той же самой U-12 получил такую цель, о которой можно было лишь мечтать. Он дал залп 2 торпедами. В 8.20 первая торпеда попала в носовую часть линкора «Жан Бар», на котором держал флаг сам адмирал Лапейрер. Она взорвалась чуть впереди носовых погребов главного калибра. Линкор дешево отделался, пострадал лишь винный погреб. Вторая торпеда прошла прямо под форштевнем броненосца «Дантон», шедшего в кильватер флагману.

Лапейрер был вынужден перенести флаг на линкор «Франс». «Жан Бар» принял около 1000 тонн воды и был отправлен к берегу Кефалонии. Погода была плохой, и поврежденный линкор простоял на якоре 3 дня. После этого в сопровождении броненосного крейсера «Виктор Гюго» он отправился на Мальту, куда и прибыл 28 декабря.

После этого было решено, что блокировать Адриатику линейными кораблями слишком рискованно. Адмирал Лапейрер написал морскому министру:

Ближняя блокада Отрантского пролива была заменена дальней. Для патрулирования теперь использовалась группа из 4 броненосных крейсеров, которая патрулировала значительно южнее — на параллели острова Паксос. 1 крейсер отдыхал на Мальте, 1 крейсер ремонтировался в Тулоне, 1 — грузился углем на Ионических островах. Если погода позволяла, их прикрывали эсминцы, хотя именно эсминцев французам отчаянно не хватало. Впрочем, австрийский флот прорываться в Средиземное море не собирался.

А в конце апреля 1915 года Лапейрер решил доказать, что ему никакой урок не впрок. Броненосные крейсера снова начали патрулировать в Отрантском проливе, и кончилось это очень скверно. 27 апреля «Леон Гамбетта» под флагом командира 2-й легкой дивизии контр-адмирала Виктора Сенэ (1В 1904 году он командовал крейсером «Паскаль», находившимся в Чемульпо в день последнего боя «Варяга») находился в 15 милях южнее мыса Сайта-Мария ди Леука. Крейсер шел со скоростью 6 узлов без сопровождения. Ночь была тихой и лунной, поэтому командир австрийской подводной лодки U-5 капитан-лейтенант Георг Риттер фон Трапп (Именно он изображен в прекрасном американском мюзикле «Звуки музыки», и «Семейный хор фон Трапп» действительно существовал) мог считать условия атаки идеальными. В 0.40 он выпустил 2 торпеды, обе попали в левый борт крейсера. Первая сделала пробоину в отсеке динамо-машин, вторая — в кормовой кочегарке. Освещение погасло, крейсер потерял ход и начал быстро крениться. Помощь вызвать было невозможно. По утверждению официальной французской истории войны на море, на борту крейсера царило спокойствие. По приказу командира крейсера экипаж перешел на правый борт, чтобы уменьшить крен. Спустить удалось только 1 шлюпку, в которой поместились 108 человек. По другим сведениям, матросы в панике сразу бросились к шлюпкам, и адмирал с мостика в мегафон крикнул: «Не нужно так спешить! Все шлюпки будут ваши, мы все остаемся». Так или иначе, но все офицеры крейсера погибли вместе с кораблем. Через 20 минут после попадания «Леон Гамбетта» перевернулся и затонул. Адмирала и командира корабля капитана 1 ранга Андрэ в последний раз видели стоящими на мостике.

Лишь утром шлюпка сумела добраться до берега в районе маяка Санта-Мария ди Леука. Из Бриндизи и Таранто сразу вышли 2 итальянских эсминца и 2 миноносца. Они подобрали еще 29 человек, цеплявшихся за обломки. Из воды также подняли 58 трупов, в том числе и адмирала Сенэ. Вместе с крейсером погибли 684 человека. После этого адмирал Лапейрер снова отодвинул линию патруля на параллель Наварина.

Зуботычина итальяшкам

23 мая Италия объявила войну Австро-Венгрии, при этом итальянцы ухитрились до августа сохранять дипломатические отношения с Германией. 26 апреля в Лондоне представители Англии, Франции и Италии подписали договор, одна из статей которого предусматривала заключение специального соглашения о совместных действиях флотов 3 стран. О значении этого события лучше всего говорит то, что ведущие историки британского флота его просто не заметили. Артур Мардер, написавший многотомную историю британского Адмиралтейства, сообщает об этом одним коротким предложением в скобках. Официальное издание «Операции английского флота в мировую войну» сэра Джулиана Корбетта немногим более многословно. Не скрывая откровенного раздражения, все британские историки в один голос твердят, что корабли были посланы в Адриатику только по политическим соображениям. Как тут не вспомнить первую операцию французского флота.

«С морской точки зрения это был откровенно второстепенный театр, который принес нам массу разочарований», — сквозь зубы цедит Мардер. За первые 4 месяца военных действий австрийцы потеряли только 2 маленькие подводные лодки и несколько самолетов. Зато итальянский флот заплатил за это 2 крейсерами, 1 эсминцем, 2 миноносцами, 3 подводными лодками и 2 дирижаблями. Британский военно-морской атташе в Риме капитан 1 ранга Уильям Бойл со вздохом констатировал: «За 4 месяца австрийский флот установил полное моральное господство в Адриатике. Он играет роль более слабого соединения с потрясающим успехом. Он не только сумел ослабить итальянский флот, но и полностью парализовал значительно более крупные силы». Летом 1915 года итальянцы имели 6 линкоров (австрийцы 4), 8 броненосцев (9), 15 крейсеров (9), 67 эсминцев и миноносцев (60), 21 подводную лодку (7).

При подписании соглашения выяснилось, что союзники совершенно по-разному смотрят на перспективы сотрудничества. Итальянцы видели главную задачу флота в поддержке действий сухопутных войск, поэтому они предполагали держать свои корабли в Венецианском заливе и на подходах к Триесту. Задачу обороны итальянского побережья они намеревались перепоручить союзникам, для чего они сразу запросили 8 линкоров, не считая кораблей других классов. Французы намеревались просто блокировать австрийские базы с помощью подводных лодок. Патрулирование в Отрантском проливе предполагалось вести совместными усилиями. Как обычно в подобных случаях, был достигнут компромисс, который не устроил ни одну из сторон. Самое же главное — союзники просто не представляли себе боеспособности итальянских вооруженных сил. Характер боев на австро-итальянском фронте лучше всего характеризует название одной из операций — «Одиннадцатое сражение на Изонцо». Для австрийцев главным был Восточный Фронт, на остальных они пока лишь оборонялись.

Как же начались военные действия на Адриатике? Намерения итальянцев были настолько откровенными, что еще 19 мая австрийские крейсера «Адмирал Шпаун» и «Гельголанд» в сопровождении 4 эсминцев начали патрулировать на широте Пелагозы. Главные силы флота находились в Поле. В Каттаро базировались старые крейсера «Асперн» и «Кайзер Карл VI», а также старые броненосцы типа «Монарх».

Уже вечером 23 мая, за 2 часа до официального объявления войны, все австрийские корабли вышли из Полы, Адмирал Гауе решил нанести мощный удар по итальянскому побережью, чтобы захватить инициативу. Первой вышла разведывательная группа в составе 2 крейсеров и 2 эсминцев. За ними — 3 линкора и 6 броненосцев в сопровождении 4 эсминцев и 20 миноносцев. Эти корабли должны были обстрелять Анкону. Но австрийский флот был замечен дирижаблем «Чипа ди Джезу», но тот двигался настолько медленно, что корабли от него оторвались.

Обстрел начался 24 мая в 4.00. Огонь велся с дистанций от 25 до 42 кабельтовых, район маневрирования был предварительно протрален миноносцами. «Тегетгофф», «Вирибус Унитис» и «Принц Ойген» в 4.35 с дистанции 35 кабельтов обстреляли береговые батареи, радиостанцию и корабли в гавани. Им помогал броненосец «Эрцгерцог Франц-Фердинанд». 2 остальных корабля 2-й дивизии линкоров действовали самостоятельно. Броненосец «Зриньи» в сопровождении 2 миноносцев обстрелял находящийся неподалеку городок Сенегалия. Огонь велся по портовым сооружениям, железнодорожной станции и железнодорожному мосту.

Броненосец «Радецкий» вместе с крейсерами «Адмирал Шпаун» и «Гельголанд» и эсминцами «Орьен», «Лика», «Чепель» и «Татра» был направлен на юг, чтобы прикрыть флот от возможной атаки. Когда выяснилось, что никакой атаки не предвидится, эти корабли обстреляли Термоли, Кампомарино, острова Тримити, Вьесте, Манфредонию и Барлетту. «Радецкий» разрушил железнодорожный мост в Потенце, истратив 5 снарядов калибра 305 мм, 5 — 240 мм и 17 — 100 мм. Именно эта эскадра первой столкнулась с противником. В заливе Манфредония австрийцы заметили 2 итальянских эсминца. «Чепель», «Татра» и «Лика» погнались за ними. Открыв огонь, австрийцы быстро добились попаданий в котельное отделение эсминца «Турбине». Он окутался паром и остановился. Когда австрийские эсминцы подошли ближе, итальянцы подняли белый флаг. С «Турбине» было снято 3 офицера и 35 матросов, после чего эсминец был уничтожен торпедой. Заметив новые итальянские корабли, австрийская эскадра удалилась.

В обстреле Анконы также принимали участие 3-я и 4-я дивизии линкоров. «Эрцгерцог Фердинанд-Макс» главным калибром вел огонь по семафорной станции, а из 190-мм орудий обстрелял нефтехранилище. «Эрцгерцог Карл» обстреливал верфь и цитадель. «Эрцгерцог Фридрих» вел огонь по батарее на входе в гавань и по казармам. «Габсбург» стрелял по береговой батарее и вокзалу, «Арпад» — по казармам и верфи «Кантиери Лигури э Анконати», «Бабенберг» обстрелял электростанцию. 2 эсминца вошли прямо в порт Анкона и торпедировали итальянский пароход, стоящий у причала. Обстрел продолжался до 5.00, после чего австрийцы торжественно удалились.

Легкий крейсер «Новара» и эсминец «Шарфшютце» нанесли удар по Порто-Корсини. Эсминец даже вошел по узкому фарватеру в гавань. Так как итальянских кораблей в порту не оказалось, австрийцам пришлось удовольствоваться обстрелом береговых сооружений. Броненосный крейсер «Санкт Георг» и 2 миноносца обстреляли Римини, где тоже не встретили никакого сопротивления.

Набег австрийцев захватил итальянцев врасплох, они ничего не сумели предпринять. В результате удара прибрежная железная дорога была серьезно повреждена, и движение поездов по ней местами прекратилось. Это серьезно повлияло на сроки развертывания итальянской армии. Капитан 1 ранга Герберт Ричмонд, офицер связи при штабе итальянского флота в Таранто, писал об этом дне:

Обстрел Анконы оказался единственной крупной операцией за все время войны на Адриатике. Итальянцы отреагировали вяло. Эсминец «Дзеффиро» обстрелял маленькую австрийскую гавань Порто-Бузо в Триестском заливе. А потом они приняли ждать обещанную им помощь. Был проведен обстрел Монфальконе, который тоже почти ничего не дал.

Англичане, пусть и с неохотой, но отозвали группу кораблей из Дарданелл. Броненосцы «Куин», «Имплейкебл», «Лондон», «Принс оф Уэлс» и легкие крейсера «Дартмут», «Дублин», «Аметист» и «Сапфир» под командованием контр-адмирала Сесила Ф. Тэрсби 22 мая прибыли на Мальту. Проведя небольшой ремонт и пополнив запасы угля и продовольствия, английская эскадра отправилась на помощь новому союзнику. Первыми 25 мая в Бриндизи пришли «Дартмут» и «Дублин». Через 2 дня в сопровождении 8 французских эсминцев в Таранто прибыли главные силы адмирала Тэрсби. Их встретили радостными криками: «Viva 1'Inghilterra!» Вечером того же дня в Таранто с Мальты прибыл вице-адмирал де Лапейрер. Он встретился с итальянским командующим герцогом Абруццким. На встрече было решено, что патрулирование Отрантского пролива теперь возьмет на себя итальянский флот. Французы должны были играть роль стратегического резерва и в случае необходимости помогать либо вице-адмиралу де Робеку, либо итальянцам.

Сотрудничество началось с инцидента, не имевшего, к счастью, серьезных последствий. На вторую ночь артиллеристы броненосца «Имплейкебл» обстреляли из зенитных орудий неизвестный дирижабль. Оказалось, это был итальянец, летевший без опознавательных огней. Дирижабль попаданий не получил. Зато вскоре англичанам удалось отличиться. Близость Бриндизи к далматинскому побережью позволяла австрийцам проводить воздушные налеты на этот порт. 1 июня австрийский самолет сбросил бомбы на корабли в гавани, но не попал. Винтовочным огнем с легкого крейсера «Аметист» австрийский пилот был ранен. Ему пришлось сажать самолет на воду недалеко от гавани. Легкий крейсер «Дублин» подобрал экипаж самолета.

31 мая крейсера «Куарто» и «Ниньо Биксио» при поддержке английских крейсеров «Дартмут» и «Дублин» обстреляли острова Лисса и Курцола. Однако довольно быстро несчастья начали преследовать и английские корабли. Наверное, справедлива пословица: «С кем поведешься, от того и наберешься».

Вечером 8 июня «Дублин» покинул Бриндизи в сопровождении 3 французских и 4 итальянских эсминцев. Эскадра направилась к албанскому берегу. Корабли шли противолодочным зигзагом со скоростью 15 узлов. В 2.30 они встретились с эскадрой контр-адмирала Милло, состоящей из легкого крейсера «Ниньо Биксио» и 6 эсминцев. Итальянские эсминцы осмотрели порт Сан-Джованни ди Медуа. После этого соединенная эскадра в 7.00 взяла курс на Бриндизи. Чтобы прикрыть свой корабль от атак подводных лодок, командир «Дублина» капитан 1 ранга Джон Д. Келли расположил французские эсминцы впереди крейсера, имея на обоих траверзах по паре итальянских эсминцев. Сам «Дублин» находился в 3 милях по правому борту у «Ниньо Биксио».

Эскадра увеличила скорость до 18 узлов, по-прежнему выполняя противолодочный зигзаг. Однако в 9.32 капитан 1 ранга Келли в 500 ярдах слева по носу увидел перископ. «Дублин» немедленно открыл огонь из 3 орудий, руль был положен «лево на борт», и дан полный ход. Келли намеревался таранить подводную лодку, но события начали развиваться слишком быстро. Крейсер не успел ответить на перекладку руля, как наблюдатель сообщил о появлении следов 3 торпед. Первая торпеда проскочила под форштевнем крейсера, вторая прошла вдоль борта, но третья ударила в левый борт «Дублина», сделав огромную пробоину. Келли приказал на всякий случай подготовить шлюпки, но в то же время начались работы по подведению пластыря.

Один из эсминцев погнался за перископом, но U-4 благополучно ушла. Крейсер вскоре дал ход, и в 9.50 он уже имел скорость 17,5 узла, несмотря на повреждения. Примерно через час возникла легкая паника, когда пришла радиограмма от броненосного крейсера «Джузеппе Гарибальди», который тоже подвергся атаке подводной лодки. Командир «Дублина» на всякий случай повернул на 4 румба влево, чтобы обойти подозрительный район. Эсминцы сопровождения вели огонь по любому предмету, хотя бы немного напоминающему перископ.

В 15.15 треволнения благополучно закончились, так как «Дублин» прибыл в Бриндизи. Выяснилось, что погибли 13 моряков. Поведение команды было выше любых похвал, особенно отличились механики. Хотя «Дублин» и был спасен, он все-таки вышел из строя на несколько месяцев. Кое-как залатав пробоину, Келли увел крейсер в Таранто. После временного ремонта «Дублин» ушел на верфь в Специю. На крейсере «Дартмут» начали лопаться котельные трубки, и его скорость упала до 16 узлов. Его пришлось отправить на Мальту. На крейсере «Аметист» случилась серьезная поломка турбины. В результате из всех британских крейсеров остались лишь самые тихоходные «Топаз» и «Сапфир». Имея скорость всего 22 узла, они никак не могли состязаться в скорости с австрийскими крейсерами.

Бессмысленность и бес цельность действий в Адриатике лучше всего характеризует кадриль, устроенная вокруг острова Пелагоза. Этот остров — не более чем обрывистая скала, расположенная почти точно на полпути между далматинским и итальянским берегами. С нее можно видеть и знаменитый остров Лисса, и гору Гарган. Итальянское командование решило захватить Пелагозу. Для этого были выдвинуты серьезные стратегические обоснования, вроде необходимости разрезать Адриатическое море надвое и разделить Полу и Каттаро. Планировалось оккупировать часть Далматинского архипелага между островами Миледа и Лисса. Внимание итальянцев также привлекла Пелагоза, скорее всего потому, что австрийцы этот остров не укрепляли и оборонять не собирались.

На рассвете 11 июля итальянская эскадра подошла к Пелагозе. Крейсер «Куарто» и группа эсминцев прикрывали высадку, находясь к северу от острова. Вспомогательный крейсер «Читта ди Палермо» высадил 100 моряков. Они сначала не обнаружили противника, и главные силы десанта отбыли. На острове остались 40 человек с 5 — 75-мм орудиями. В бухте Садло стала на якорь итальянская подводная лодка.

На следующий день имел место первый сюрприз. В пещерах были обнаружены 10 австрийцев. Они надеялись, что итальянцы скоро уберутся, и попытались спрятаться, однако их нашли. Потом итальянцы принялись окапываться.

На следующий день прилетел австрийский самолет и сбросил бомбы. Через 3 часа самолет появился снова, но вместе с ним прибыли 2 австрийских эсминца, которые обстреляли остров, держась за пределами досягаемости итальянских орудий. Подводная лодка попыталась атаковать эсминцы. Но вода была слишком прозрачной, и самолет заметил лодку. Он сбросил 4 бомбы и предупредил эсминцы, которые тут же умчались прочь. В результате обстрела итальянцы решили усилить гарнизон острова, перебросив туда войска и еще 5 орудий.

На рассвете 28 июля появились австрийские крейсера «Гельголанд» и «Сайда» в сопровождении 6 эсминцев. Они обстреляли остров и высадили десант численностью около 100 человек. Итальянцы в панике разбежались, даже не попытавшись открыть огонь из своих орудий. Однако австрийцы не успели захватить остров. Французская подводная лодка «Ампер», стоявшая в той же бухте Садло, вышла в море и атаковала эсминец «Балагом». Для австрийцев этого оказалось достаточно. Они отозвали десант и ушли.

Сообщение об атаке острова было принято в Таранто около 6.00. Вместо того, чтобы принять какие-то меры, попытаться перехватить австрийскую эскадру или отрезать ее от базы, началась затяжная дискуссия: а что, собственно, следует предпринять? Болтать — не работать. В результате итальянские адмиралы решили подождать сообщений. Когда они не поступили, командование в 10.00 все-таки выслало из Бриндизи легкий крейсер в сопровождении эсминцев. Впрочем, подчиненные оказались достойны командиров, и эскадра вышла в море только в полдень. Так как до Пелагозы от Бриндизи 130 миль, итальянские корабли появились возле острова лишь в 20.00, когда австрийцев и след простыл.

Аналогичный инцидент произошел 31 июля. Утром итальянский самолет, совершавший ежедневный облет гавани Полы, сообщил, что 3-я дивизия линкоров (броненосцы типа «Эрцгерцог») покинула порт и вместе с 3 крейсерами и 16 миноносцами направляется на юг. Итальянцы вполне могли предположить, что австрийцы, раздосадованные провалом попытки отбить остров, намерены повторить ее, задействовав более крупные силы. И снова итальянское командование не шевельнуло пальцем, чтобы перехватить австрийскую эскадру. Был выдвинут довольно странный аргумент: австрийцы могут отложить атаку на несколько дней. Британские офицеры предлагали хотя бы послать миноносцы на острова Тремити, находящиеся всего в 40 милях от Пелагозы. Там имелись якорная стоянка и телеграфная станция, обеспечивающая связь с материком. Миноносцы могли появиться у берегов Пелагозы буквально через 2 часа после вызова. В Венеции находились мощные броненосные крейсера типа «Пиза». Имея орудия калибра 254 мм против 240 мм на австрийских броненосцах, они вполне могли справиться с «Эрцгерцогами». Однако пришел строжайший приказ держать эти крейсера в гавани. Австрийцы не собирались атаковать Пелагозу и через 2 суток вернулись в Полу, однако они в очередной раз разубедились, что итальянцы полностью лишены даже теми смелости. Поэтому впредь пря подготовке операций австрийцы просто не брали в paсчет сосредоточенный в Таранто флот. Этим линкорам и броненосцам было суждено плавать в пределах «Маркизовой лужи по-итальянски». Они так и не выбрались за пределы бухты Таранто. Например, линкор «Конте ди Кавур» за всю войну соверши 3 похода, а «Джулио Чезаре» — только 2, причем ходили они на остров Корфу, то есть никак не рисковали встретиться с противником. «Кайо Дуилио» и «Андреа Дориа» вообще бездействовали Но история сохранила для нас уникальным факт. 2 октября 1918 года (то есть буквально за пару месяцев до окончания войны) итальянский линкор «Данте Алигьерри» прикрывал корабли, обстрелявшие захваченный австрийцами порт Дураццо, то есть почти принял участие в бою!

Перед тем, как предпринять новую попытку высадки, австрийцы решили избавиться от подводных лодок, которые обеспечивали оборону Пелагозы:. 5 августа в бухте Садло стояла итальянская лодка «Нереиде». Австрийцы отправили к острову подводную лодку U-5, которая в апреле потопила броненосный крейсер «Леон Гамбетта». Они прекрасно знали, где дежурит лодка, так как дважды в день над Пелагозой пролетал австрийский самолет. Австрийский командир не стал долго ждать и как только увидел итальянскую лодку, дал залп 2 торпедами. Одна прошла мимо, и вторая попадав носовую часть «Нереиде». Итальянская лодка встала на попа и вертикально ушла под воду всего в 20 метрах от берега, унеся на дном весь экипаж.

11 августа 2 австрийских эсминца обстреляли Бари. Веря в свою полную безнаказанность они подошли на 250 метров к берегу. Снова итальянцы ничего не сумели или и пожелали сделать.

Наконец 17 августа австрийцы нанесли новый удар по Пелагозе. Крейсер «Гельголанд», 5 эсминцев и миноносцев появились перед островом около 5.00. Они открыли бешеный огонь и в течение 2 часов выпустили почти 7000 снарядов. В это трудно поверить, но итальянцы даже не попытались что-то сделать в ответ. Если вспомнить рейды германских линейных крейсеров против английского побережья, когда атакующая эскадра рисковала вести огонь всего несколько минут, контраст будет просто потрясающим. В то же время этот рейд показал практическую бесполезность таких обстрелов. Итальянский гарнизон потерял 4 человек убитыми и 3 ранеными, уничтожено всего 1 зенитное орудие. Но на итальянское командование этот обстрел произвел, пожалуй, более сильное впечатление, чем на гарнизон. Было решено ликвидировать важный наблюдательный пост и эвакуировать гарнизон и орудия в Бриндизи.

Этот обстрел имел и другие последствия. Итальянцы наконец решили занять остров Лагоста, чтобы выполнить-таки свой план. В Специи была подготовлена десантная партия численностью 500 человек, орудия были погружены на транспорт, подготовлены материалы для строительства укреплений. Но 17 августа поставило крест на этих приготовлениях.

В этот же день итальянский крейсер «Куарто» вместе с 4 эсминцами находился в море возле Бари. От Пелагозы его отделяли всего 40 миль. Однако итальянцы потребовали, чтобы из Бриндизи на помощь «Куарто» был выслан британский крейсер «Дублин». Когда соединенная эскадра наконец добралась до Пелагозы, австрийцев, как обычно, там уже не было. Крейсера союзников лишь прикрыли эвакуацию итальянского гарнизона. При этом патрулирующая в море французская подводная лодка «Папен» едва не торпедировала «Бристоль».

Австрийцы не сразу поверили в бегство итальянцев. Утром 9 сентября перед островом появился крейсер «Сайда», который на всякий случай обстрелял береговые сооружения. Не заметив никаких признаков жизни, австрийцы высадили разведывательную партию, которая сообщила о том, что остров покинут.

На этом активные действия итальянского флота закончились. Пару раз легкие силы еще выходили в море, но это был лишь ответ на очередной выпад австрийцев. Но при этом итальянцы ухитрились потерять 1 линкор и 1 броненосец в собственных базах.

27 сентября 1915 года примерно в 8.00 на флагмане 2-й эскадры линкоров броненосце «Бенедетто Брин», стоящем в Бриндизи, произошел взрыв кормовых погребов. Сила взрыва была такова, что кормовая 305-мм башня взлетела в воздух. Корабль быстро затонул. При этом погибли командир эскадры контр-адмирал барон Рубен де Червен, 22 офицера и 473 матроса. Взрыв был приписан австрийской агентуре. В результате были отправлены в отставку морской министр Виалли и начальник Морского Генерального Штаба адмирал Таон ди Ревель.

2 августа 1916 года около 23.00 на линкоре «Леонардо да Винчи», стоящем у причала в Таранто, начался пожар. Снова загорелось на корме вблизи артиллерийских погребов, как и на злосчастном «Брине». Уже через 15 минут огонь достиг артиллерийских погребов, последовал взрыв. В 23.45 линкор перевернулся и затонул. Погибли 21 офицер и 227 матросов. И опять причиной взрыва была названа диверсия.

Действия легких сил Австрийского флота

Хотя мы и говорили, что собираемся рассказать о действиях подводных лодок и сил ПЛО в третьем томе нашей работы, все-таки придется немного рассказать об Отрантском барраже. Ведь иначе описание действий флотов в Адриатике просто закончится 1915 годом. Если набеги германских эсминцев в район Дуврского пролива были не более чем мелким эпизодом действий Флота Открытого Моря, то рейды австрийских легких сил против дрифтеров Отрантского барража стали основным занятием Императорского и Королевского флота. Лишь один из рейдов был проведен с целью помешать попытке эвакуации сербской армии. Учитывая неравенство сил, можно лишь поразиться количеству этих операций.

В значительной мере своим успехам австрийцы обязаны случайному стечению обстоятельств. В 1910 году австрийский Морской Технический Комитет потребовал от конструкторов создать быстроходный турбинный миноносец, приспособленный для действий на таком замкнутом театре, как Адриатика. Корабль должен был иметь водоизмещение около 275 тонн и держать скорость 30 узлов в течение 10 часов. Этого должно было хватить для перехода из Каттаро к Отрантскому проливу. Но в 1910 году никто ведь еще и не слышал ни об Отрантском барраже, ни о дрифтерах с противолодочными сетями… Можно только поражаться, как здорово угадало командование австрийского флота. Но все-таки большую часть рейдов проводили быстроходные крейсера типа «Адмирал Шпаун» и эсминцы типа «Татра», входившие в состав 1-й минной флотилии.

Почти все рейды проводились в полнолуние и тихую погоду. Корабли выходили вечером из Шебенико или Каттаро и возвращались на следующий день. Однако австрийцы имели мало контактов с противником, и произошло всего 3 или 4 боя.

Союзники начали задумываться о создании барража в Отрантском проливе аналогично Дуврскому барражу осенью 1915 года, когда на Средиземном море начали действовать германские субмарины. Ближняя блокада Полы и Каттаро была связана с большим риском и требовала значительных сил. Поэтому было решено попытаться перекрыть Отрантский пролив. Делать это пришлось, разумеется, англичанам. В сентябре 1915 года в Бриндизи из Англии прибыли 65 дрифтеров. К концу 1915 года их число выросло до 100 единиц, но полностью перекрыть пролив они не сумели. Австрийские и германские лодки проходили либо под сетями, либо между группами дрифтеров, и потери союзников продолжали расти. Для охраны дрифтеров обычно выделялись легкий крейсер и 4 эсминца. В Бриндизи дежурил в готовности к выходу в море второй такой же отряд. Но и здесь не все обстояло благополучно: если случались боевые столкновения с австрийскими крейсерами и эсминцами, то силы прикрытия, как правило, безнадежно опаздывали.

В марте 1916 года на Мальте было проведено совещание, на котором было решено увеличить глубину барража. В июне из Англии прибыли еще 24 дрифтера, а в августе — несколько моторных катеров, вооруженных орудиями и глубинными бомбами. В целом Отрантский барраж можно считать неэффективной тратой сил.

В ночь с 16 на 17 мая 1916 года австрийская подводная лодка U-16 (капитан-лейтенант Эрст фон Цопа) возле Валоны торпедировала и потопила итальянский эсминец «Нембо», который сопровождал транспорт «Бормида». Итальянцы снова показали себя отменными вояками. Команда транспорта, как обычно, в панике бросила судно, при этом многие моряки утонули. Однако глубинные бомбы, находящиеся на палубе «Нембо», взорвались, когда эсминец затонул. Лодка получила сильные повреждения, и экипаж был вынужден покинуть ее. Австрийцы воспользовались шлюпкой «Бормиды» и добрались до берега, где были взяты в плен. На допросе командир лодки сказал, что проход через Отрантский барраж был «немного утомительным». И только!

6 октября 1915 года австрийские войска при помощи германской 11-й армии фельдмаршала Макензена начали наступление на сербском фронте. Через 8 дней без объявления войны в Сербию вторглись болгарские войска. Превосходство Центральных Держав в силах было слишком велико, сербская армия потерпела поражение и отступила к побережью Адриатики в районе Дураццо — Сан-Джованни ди Медуа. Перед флотами союзников встала задача эвакуации остатков сербских войск.

Австрийцы знали, что союзники начали крупные поставки снаряжения и боеприпасов сербской армии. Транспорты следовали из Бриндизи в упомянутые 2 порта. 1 декабря итальянцы оккупировали греческий порт Валона, чтобы получить удобную якорную стоянку. Между прочим, офицеры британских кораблей, сопровождавших десантный отряд, описывали высадку как исключительно медленную и неорганизованную, хотя итальянцам не мешал никто, кроме их собственной расхлябанности. Естественно, что австрийцы хотели помешать этим перевозкам. Австрийское командование решило нанести удар по Сан-Джованни ди Медуа и уничтожить находящиеся там корабли. Было совершенно ясно, что такую задачу могут решить только быстроходные современные корабли. Поэтому командование адмирал Гауе выделил для набега скаут «Гельголанд» (27 узлов) и 5 эсминцев типа «Татра»: «Балатон», «Чепель», «Татра», «Лика», «Триглав». Эти корабли имели скорость более 30 узлов. Командир «Гельголанда» капитан 1 ранга Зейц считался одним из самых отважных офицеров австрийского флота, и потому был именно тем человеком, который должен был командовать подобным набегом. Он совершенно не боялся смерти. Кое-кто даже поговаривал, что он стремится погибнуть в бою. Может быть, поэтому, а может, потому, что «Гельголанд» был немного быстроходнее 2 однотипных крейсеров, именно этот корабль участвовал в рейдах.

Ночью 28 декабря, незадолго до полуночи, эскадра вышла в море из Каттаро. Один эсминец находился впереди «Гельголанда», и по 2 корабля шли справа и слева от крейсера. Примерно до 2.00 эскадра двигалась противолодочным зигзагом. Однако ночь постепенно делалась светлее, взошел молодой месяц. На австрийских кораблях сыграли боевую тревогу, и экипажи разошлись по боевым постам. Южнее Каттаро патрулировала французская подводная лодка «Монж». Другая лодка этого же типа — «Архимед» — находилась севернее. Австрийцы неожиданно для себя заметили первую.

Подводные лодки этого типа представляли собой довольно странную конструкцию: под водой они передвигались с помощью электромоторов, однако на поверхности использовали паровые поршневые машины! Над лодкой возвышалась дымовая труба, извергающая клубы дыма. В начале войны французы отправили «Архимеда» в Гарвич в распоряжение Роджера Кийза. Лодка даже совершила один поход в Гельголандскую бухту, который превратился в настоящее испытание для экипажа. При погружении требовалось убрать телескопическую трубу и задраить дымоход. Однако сильная волна смяла направляющие трубы, и лодка потеряла способность погружаться. Она превратилась в очень плохую канонерку. Из помятой трубы, раскаленной докрасна, вылетали снопы искр. А когда ее обдавало волной, лодку окутывали клубы пара. С большим трудом «Архимед» сумел добраться до Гарвича. Кийз отказался от такого подарка, и лодку немедленно отправили в Шербур.

Лодки с паровыми котлами потерпели несколько серьезных аварий еще в мирное время, однако французы продолжали верить в них и широко использовали в годы войны на Средиземном море. «Архимед» сумел отчасти оправдаться за неудачные действия в Северном море. Как раз в тот день, когда капитан 1 ранга Зейц повел свою эскадру в набег, лодка сумела потопить австрийский пароход «Кира», вышедший из Каттаро. За ней погнались австрийские эсминцы. От разрывов глубинных бомб появилась течь, однако лодка сумела оторваться от противника, пересекла Адриатику и прибыла в порт Барлетта.

«Монжу» повезло много меньше, точнее, страшно не повезло. Лодку, находящуюся на поверхности, заметил эсминец «Балатон». Эсминец осветил лодку прожектором и немедленно бросился в атаку. Он успел сделать 7 выстрелов из носового орудия, после чего протаранил «Монжа». Лодка получила пробоину в рубке и быстро затонула. Ее командир Роланд Морилло добровольно остался на тонущей лодке (После войны в его честь была названа переданная Франции по репарациям германская подводная лодка UB-26). «Балатон» сумел подобрать большую часть экипажа и передал пленных на крейсер. После этого австрийцы двинулись дальше на юг. Французские источники утверждают, что на лодку в темноте налетел крейсер «Гельголанд», причем столкновение стало неожиданным для обоих кораблей.

Ночь прошла спокойно, и к рассвету эскадра прибыла к Дураццо. Австрийцы не имели опыта атаки войсковых конвоев или столкновений с патрульными крейсерами и эсминцами. Если бы Зейц прошел немного дальше на юг, он получил бы возможность уничтожить несколько дрифтеров. Однако Зейц имел совершенно другие планы. Судя по всему, он не подозревал, что союзники поставили минные заграждения не только возле Сан-Джиованни ди Медуа, но и возле Дураццо. Кроме того, в Дураццо были построены импровизированные береговые батареи для защиты минных заграждений.

Бухта Дураццо имеет среднюю глубину около 5 фатомов, если не читать нескольких мелей. Поэтому капитан 1 ранга Зейц на «Гельголанде», имея при себе «Балатон», остался мористее, отправив к берегу эсминцы. Они обстреляли стоящий на якоре пароход и быстро потопили его. Были уничтожены несколько мелких парусных судов. Но тут вмешались береговые батареи. Эсминцы бросились наутек, а крейсер осторожно пошел к берегу, чтобы попытаться огнем своих орудий подавить батареи союзников. Чтобы не перекрыть «Гельголанду» линию огня, эсминцы повернули в сторону и вылетели прямо на минное заграждение.

Из многочисленных плачевных экспериментов, которые поставили на себе корабли всех воюющих флотов, известно, что носовой бурун отталкивает мину, однако потом винты тянут ее под корму. Поэтому первый взрыв прогремел под кормой «Лики». Руль эсминца оказался заклинен в положении «лево на борт». Несколько секунд потерявший управление корабль крутился на месте. Экипаж едва не ударился в панику, но все-таки остался на боевых постах. И тут эсминец подорвался на второй мине. Взрыв произошел прямо под носовыми погребами. Вся носовая часть корабля, в том числе мостик, превратилась в обломки. Из разорванных цистерн хлынула нефть, которая немедленно вспыхнула. Эсминец превратился в огромный костер. Взрывом в море сбросило многих моряков, в том числе капитана, находившегося на мостике. С трудом удерживаясь на воде, он крикнул старшему помощнику, остававшемуся на борту до конца, чтобы тот уничтожил секретные документы. Этот офицер показал прекрасный пример верности долгу.

И практически в этот же момент на мине подорвался шедший впереди «Лики» «Триглав». Взрыв произошел в средней части корабля, и эсминец потерял ход. После некоторого замешательства «Чепель» подошел к «Триглаву» и приготовился взять его на буксир. Остальные эсминцы спустили шлюпки, чтобы подобрать экипаж «Лики». Однако они не смогли подойти к кораблю, и 10 человек остались на борту. Когда эсминец затонул, они провели в воде более 3 часов, после этого их подобрали союзники.

Положение капитана 1 ранга Зейца осложнялось с каждой минутой. Маневрируя, «Чепель» намотал буксирный конец на один из винтов, и после этого буксировку пришлось возложить на «Татру». «Гельголанд» тем временем имел небольшую перестрелку с береговыми батареями. Наконец австрийская эскадра пошла назад. 1 эсминец погиб, второй находился в почти безнадежном состоянии, третий не мог дать полный ход… Лишь чудо спасло от подрыва на минах последние 2 эсминца.

Набег 6 декабря стал для австрийцев развлекательным вояжем. Они обстреляли Дураццо и потопили несколько парусных суденышек, называемых «трабакколо». Австрийские офицеры иронически назвали этот «бой» «битвой при Трабакколо». Но теперь эскадра оказалась в серьезной опасности. Зейц оказался перед дилеммой: предоставить «Триглав» и «Чепель» их собственной участи или пытаться спасти их рискуя потерять всю эскадру? Командир эскадры решил не бросать товарищей. Теперь ему приходилось ждать, что предпримут союзники.

На другом берегу Адриатики, в Бриндизи, сообщение о появлении австрийцев перед Дураццо было получено рано утром 29 декабря. Радиостанция Дураццо отправила радиограмму в 6.30. Вице-адмирал Кутинелли имел в своем распоряжении несколько итальянских и британских крейсеров, а также итальянские и французские эсминцы. Крейсера «Дартмут» (капитан 1 ранга Аддисон, 25 узлов, 8 — 152-мм орудий) и «Куарто» (29 узлов, 6 — 120-мм орудий) стояли на внешнем рейде в получасовой готовности. В 7.10 на борт «Дартмута прибыл итальянский офицер с письменным приказом адмирала выходить в море. Через 35 минут оба крейсера снялись с якоря. Французские эсминцы не были готовы к выходу, но Аддисон приказал им разводить пары и следовать к Каттаро. 1-й дивизион французских эсминцев вышел в море в 8.30.

Выйдя из гавани, «Дартмут» развил скорость 23 узла и лег на курс NNO. В полдень он повернул на восток, и через 20 минут наблюдатели заметили мыс Платамоне, находящийся в 13 милях южнее Каттаро. Аддисон рассчитывал выйти к берегу севернее противника и отрезать его от Каттаро. Это ему удалось. Однако тут союзники заметили дым и примерно в 12.30 опознали противника. Им оказался австрийский броненосный крейсер «Кайзер Карл VI». Он уступал крейсерам союзников в скорости, но легко мог уничтожить их обоих огнем своих тяжелых орудий. Дело в том, что капитан 1 ранга Зейц перехватил радиограмму, отправленную из Дураццо, и спешно запросил помощь. Австрийцы отправили из Каттаро броненосный крейсер и легкий крейсер «Новара».

Ситуация изменилась еще раз. Назревал бой, и до конца короткого зимнего дня оставалось около 5 часов. В 12.37 справа по носу у «Дартмута» появились новые дымы. Это подошли французские эсминцы «Каск», «Коммандан Бори», «Коммандан Лука», «Ренодэн» и «Бизон». Они заняли место на правом траверзе «Дартмута». Эскадра союзников теперь шла со скоростью 26 узлов.

В Бриндизи оставались британский легкий крейсер «Веймут» (капитан 1 ранга Крэмптон) и итальянский легкий крейсер «Ниньо Биксио», а также несколько итальянских эсминцев. «Веймут» получил приказ разводить пары и быть готовым дать полный ход к 12.00. Но в 7.45 прибыл посыльный адмирала Кутинелли с устным приказом поторопиться, так как австрийцы все еще находятся возле Дураццо. Механики «Веймуга» предпринимали невероятные усилия, и в 9.00 крейсер уже был готов дать полный ход. Через 10 минут пришла радиограмма с сообщением, что австрийцы все еще находятся вблизи Дураццо. Контр-адмирал Беллини поднял флаг на «Ниньо Биксио» и в сопровождении «Веймуга», а также эсминцев «Абба», «Ниево», «Моего» и «Пило» вышел в море.

Эскадра пошла к Каттаро на скорости 24 узла. На выходе из гавани была замечена вражеская подводная лодка, которая сразу погрузилась, не пытаясь атаковать. Примерно в 12.55 с «Дартмута» заметили дымы эскадры. В 13.18 «Веймут» повернул на восток и увеличил скорость до 25 узлов. «Дартмут» повернул на SSO и справа по носу заметил дымы отряда капитана 1 ранга Зейца. Австрийцы были еще слишком далеко от спасительной гавани Каттаро, так как еле ползли, буксируя «Триглав».

В 13.30 дымы австрийцев разделились на 2 группы. «Татра», буксирующий поврежденный «Триглав», повернул влево. Капитан 1 ранга Аддисон пошел прямо на «Гельголанд», дав полный ход. Одновременно он приказал французским эсминцам атаковать «Татру» и «Триглав». Начался захватывающий дух смертельный спектакль, главными действующими лицами которого стали командиры крейсеров. К сожалению, контр-адмирал Беллини показал себя законченной бездарью.

В 13.40 Зейц приказал бросить «Триглав». «Татра» выполнил приказ, и французские эсминцы нашли покинутый экипажем тонущий корабль. Вскоре «Триглав» скрылся под водой. «Татра» попытался присоединиться к «Гельголанду», а «Чепель», который не мог дать более 20 узлов, получил приказ спасаться самостоятельно. Он повернул на юг. Из Каттаро вылетел гидросамолет, который сбросил бомбы на итальянские эсминцы, но не добился попаданий. Капитан 1 ранга Зейц уже потерял 2 эсминца, и теперь он делал все возможное, чтобы спасти «Чепель».

«Гельголанд» превосходил в скорости британские крейсера, однако значительно уступал им в огневой мощи. Ему предстояло продержаться 4 часа, прежде чем в 16.23 зайдет солнце. Примерно в 17.30 наступит полная темнота, и тогда «Гельголанд» сможет идти прямо в Каттаро. Но для этого ему нужно было вырваться из окружения. Кроме того, Зейц должен был помнить, что британские 152-мм орудия были дальнобойное его австрийских 100-мм.

Однако в ходе боя австрийский капитан показал исключительное хладнокровие, отвагу и незаурядную интуицию. На этом фоне особенно жалко выглядит поведение адмирала Беллини, который практически устранился от руководства боем. За все 4 часа он отдал только 1 приказ. Это произошло примерно в 14.00, когда «Веймут» запросил разрешения преследовать противника. Итальянский адмирал разрешил. Беллини продемонстрировал полнейшее отсутствие командирских качеств. Любой нормальный адмирал приказал бы своим эсминцам отрезать противника от базы и с наступлением темноты атаковать его торпедами, пока крейсера ведут перестрелку с неприятелем. Но итальянские командиры, судя по всему, в категорию нормальных не попадали. Гораздо хуже было то, что Беллини не удосужился сообщить в Бриндизи адмиралу Кутинелли о том, что ведет бой. Он должен был передать координаты, курс и скорость австрийских кораблей. В Бриндизи находились еще 2 британских крейсера — «Топаз» и «Ливерпуль», а также быстроходные итальянские броненосцы «Витторио Эммануэле», «Регина Елена» и «Рома». Если бы они вышли в море, исход боя мог оказаться совершенно иным. Впрочем, сам Кутинелли взирал на происходящее с олимпийским спокойствием, не пытаясь двинуться с места. Он ведь мог выйти в море и по собственной инициативе, мог запросить у Беллини или Аддисона информацию, но не сделал абсолютно ничего.

В ходе операции 29 декабря эсминцы доставили капитану 1 ранга Зейцу одни неприятности, не принеся решительно никакой пользы. Без них крейсер действовал бы гораздо свободнее. Сначала 2 эсминца погибли на минах. Теперь Зейц был вынужден идти на помощь «Татре», так как этот корабль мог быть отрезан союзниками. В 13.43 «Гельголанд» повернул на юг, чтобы выручить «Татру», и попал под огонь «Дартмута». Британский крейсер дал первый залп с дистанции 14000 ярдов и уже четвертым залпом накрыл австрийца, добившись 2 попаданий. «Гельголанд» дал в ответ несколько выстрелов, но все снаряды легли недолетами. С 14.40 до 15.30 шла спорадическая перестрелка на дистанциях от 13800 до 15000 ярдов. В 14.27 капитан 1 ранга Аддисон приказал крейсеру «Куарто» атаковать вражеский эсминец, который тащился сзади, пытаясь соединиться с флагманом. Но итальянский корабль не сумел сблизиться с противником, и в 15.15 Аддисон приказал ему вернуться. Через полчаса Крэмптон приказал итальянским эсминцам «Мосто» и «Пило» атаковать «Чепель», но и это ничего не дало. Зейц совершал самые причудливые маневры. Сначала он повернул на юг, потом на юго-восток, наконец на запад. В 15.54 «Веймут» открыл по нему огонь левым бортом с предельной дистанции, но австрийцы поставили дымовую завесу, и англичане прекратили стрельбу.

Капитан 1 ранга Зейц еще раз повернул и прошел под носом «Дартмута». Потом в 15.55 он повернул на юг, чтобы попытаться прикрыть «Татру». Одновременно он внимательно следил за сгущающимися сумерками. В 16.07 «Веймут» с предельной дистанции открыл огонь по «Гельголанду» правым бортом. Но как раз в этот момент эсминец «Татра» наконец соединился со своим флагманом. Дальнейшие маневры австрийцев предсказать было очень просто. До захода солнца оставалось всего 15 минут, поэтому «Дартмут» повернул на юг на тот случай, если австрийцы продолжат спускаться вдоль итальянского берега. «Веймут» держался севернее.

Но капитан 1 ранга Зейц снова обманул противника. Подобрав отставший эсминец, он поставил дымовую завесу и повернул вправо. Примерно в это же время «Чепель» сумел очистить винт и соединился с отрядом. Одновременно 2 других эсминца прошли за кормой «Гельголанда» контркурсом, ставя густую дымзавесу. Это полностью сбило с толку артиллеристов «Веймута» в самый критический момент. Хотя крейсер в 16.45 возобновил огонь, темнота и плохая видимость сделали стрельбу совершенно бессмысленной. Дистанция сократилась до 7500 ярдов, однако наводчики не видели ничего, кроме вспышек выстрелов австрийских орудий. В 17.50 противники прекратили огонь, так и не добившись серьезных попаданий. Однако радовались этому только австрийцы.

Такой результат стал возможен благодаря прекрасной работе британских и австрийских механиков. Крейсер «Веймут» в ходе боя сумел развить скорость 27,7 узла, намного превзойдя результат, показанный на испытаниях. Причем это был не кратковременный спурт. Крейсер держал эту скорость в течение 4 часов, а потом еще 4 часа давал штатную скорость. «Гельголанд» превзошел сам себя, развив 29 узлов. Именно это спасло австрийский крейсер. Пока за ним гнались союзники, он пересек всю Адриатику. В 16.50 с «Дартмута» был замечен итальянский берег. Эскадра капитана 1 ранга Зейца проскочила всего в 25 милях от Бриндизи. Поэтому, если бы адмирал. Кутинелли знал о ходе боя, он мог бы выслать из Бриндизи дополнительные корабли. Тогда судьба австрийцев была бы предрешена. Можно лишь догадываться, в каких выражениях британские офицеры и матросы отзывались о своих союзниках. Лишь слабое представление дает об этом запись в дневнике британского офицера: «Такой случай выпадает раз в жизни, и все погубила привычная непроходимая бездарность итальяшек».

Конец боя был совершенно очевидным. Около 18.00 «союзники потеряли австрийские корабли в темноте, и они спокойно направились в Каттаро. Хотя «Веймут», «Дартмут» и «Ниньо Биксио» некоторое время преследовали их, но бой не возобновился, и крейсера союзников повернули на юг в Бриндизи. Впрочем, «Кайзер Карл VI» и другие австрийские корабли, вышедшие из Каттаро, тоже в бою участия не приняли. «Чепель», несмотря на проблемы с винтом, благополучно добрался до порта. Капитан 1 ранга Зейц полностью оправдал возложенные на него надежды. Его корабли получили лишь небольшие повреждения. Союзники, которые имели тройное превосходство в силах, не добились ничего. В результате адмирал Беллини в начале февраля был отстранен от командования.

Этот бой в очередной раз продемонстрировал значение высокой скорости, которая позволяет кораблю выбирать дистанцию боя и свободно маневрировать в ходе столкновения.

Теперь вернемся к сербским делам. К концу декабря итальянские войска продвинулись по берегу от Валоны до Дураццо, чтобы обеспечит защиту этого порта. А 5 января, наконец, было решено эвакуировать сербскую армию на остров Корфу. 9 января туда прибыла французская эскадра. В Бриндизи были сосредоточены 42 пассажирских и грузовых судна и 6 госпитальных судов. Для прикрытия эвакуации союзники привлекли более 70 военных кораблей различных классов, а также около 100 дрифтеров. При этом итальянцы в первую очередь вывезли австрийских пленных, количество которых достигало 25000.

8 января австрийцы сосредоточили 30000 человек при 500 орудиях в районе горы Ловчен. При поддержке огня крейсеров и эсминцев они пошли на штурм горы, которая господствовала над Каттаро. Несмотря на отчаянное сопротивление черногорских войск, численный перевес сказался, и австрийцы наконец полностью устранили всякую угрозу базе в Каттаро.

Темпы эвакуации нарастали, и к концу января ежедневно вывозилось до 3000 человек. Общее число эвакуированных к 20 февраля достигло 149000 человек. В это время австрийские войска подошли вплотную к Дураццо. 26 февраля последние части итальянского гарнизона грузились на транспорты уже под огнем австрийской артиллерии. В марте эвакуация частей сербской армии была полностью завершена.

17 декабря 1916 года в сетях дрифтеров Отрантского барража запуталась австрийская подводная лодка U-20. После 16 часов борьбы она сумела вырваться, хотя была повреждена глубинными бомбами дрифтера «Фишер Герл». После этого австрийцы решили нанести очередной удар по силам барража. Они планировали расчистить дорогу германской лодке UC-35, которая вышла из Киля 3 декабря и должна была прибыть в Каттаро 26 декабря.

В море вышли 4 старых угольных дестроера, которые сейчас назывались эсминцами — «Шарфшютце», «Река», «Велебит», «Динара». Этот отряд был любопытной иллюстрацией многонациональности австрийского флота. Первым эсминцем и всем отрядом командовал поляк капитан-лейтенант Богумил Новотный. Остальными эсминцами командовали словенец, чех и румын. Примерно в 21.30 австрийцы атаковали дрифтеры и обстреляли «Гоуэн Ли» и «Ауэ Эллайз». Первый из них получил несколько попаданий и был серьезно поврежден. От уничтожения дрифтеры были спасены случайно появившимися 6 французскими эсминцами. Они не патрулировали, обеспечивая безопасность дрифтеров, а просто совершали переход из Бриндизи в Таранто.

Австрийцы немедленно повернули назад. За ними в погоню устремились наиболее быстроходные «Каск» и «Бутфе». Французские корабли были вооружены 100-мм орудиями, поэтому артиллерийская дуэль могла сложиться не в пользу австрийцев, которые имели только 66-мм орудия. «Каск» быстро развил скорость 28 узлов, и начал нагонять австрийцев. Австрийцы открыли огонь, и замыкающий эсминец выпустил торпеду. «Каск» с трудом увернулся от нее, но тут же получил снаряд в котельное отделение. Его скорость упала до 22 узлов, и австрийский оград получил небольшую передышку.

Однако в 21.45 французы отправили радиограмму в Бриндизи, сообщая о появлении австрийцев. Поэтому в 23.30 в море вышли 3 итальянских эсминца, через 2 часа гавань покинул британский легкий крейсер «Глостер» в сопровождении 2 эсминцев, а в 3.30 в море вышли итальянский лидер «Мирабелло» и еще 2 эсминца. Так как порт Бриндизи находится сравнительно недалеко от далматинского побережья, можно было предположить, что итальянцы легко установят контакт с французами. Но это произошло слишком буквально.

«Каск», несмотря на повреждения, продолжал погоню. Вскоре к нему присоединились 2 итальянских эсминца. Эсминец «Абба» в пылу погони развил скорость 31 узел, но в темноте неудачно сманеврировал, и врезался в левую раковину «Каска» под углом 45°. С этого момента о погоне уже не было речи. К счастью, торпедный аппарат французского эсминца был развернут именно под этим углом и амортизировал удар. Форштевень итальянца отрубил несколько футов торпедного аппарата, как топором. Но это спасло «Каск» от прямого удара. Хотя взрыватель торпеды сработал, она почему-то не взорвалось, что спасло уже оба эсминца. Однако от сильнейшего сотрясения в корпусе «Каска» возникли течи.

На этом неприятности союзников не закончились. Силой удара на «Аббе» сорвало лебедку, и распустившийся трос намотался на оба винта французского эсминца. Радист «Каска» был выброшен в море сквозь закрытую дверь радиорубки и едва не утонул. Итальянский эсминец серьезно повредил себе форштевень и дал задний ход, чтобы оторваться от «Каска». В этот момент из темноты выскочил «Бутфе» и врезался в «Аббу» немного впереди мостика. Скользящий удар разорвал корпус итальянского эсминца почти по всей длине. Как ни странно, сам «Бутфе» повреждений почти не получил. В конце концов, корабли союзников распутались и поползли в порт, волоча «Аббу» на буксире кормой вперед. Австрийцы около 2.00 тоже направились восвояси, потеряв 1 человека убитым и 2 ранеными. Так закончилось итало-французское столкновение.

Зимой 1916 — 17 годов произошли две важные перемены в Вене. 21 ноября скончался император Франц-Иосиф I, который правил многонациональной империей целых 68 лет. Его сменил внучатый племянник Карл I, жена которого была итальянкой по происхождению. 8 февраля 1917 года скоропостижно скончался гросс-адмирал Антон Гауе. Его сменил вице-адмирал Максимилиан Ньегован. Произошли перемены и в командовании союзников. В декабре 1916 года вице-адмирал Гоше сменил вице-адмирала Дартиж дю Фурнье на посту командующего французским Средиземноморским флотом.

Итак, с того дня, как адмирал Ньегован принял командование, он начал готовить набег на корабли Отрантского барража. 11 марта 4 эсминца вышли, чтобы разведать обстановку в районе Валона — Бриндизи. Их заметила французская подводная лодка, но не сумела атаковать. 21 апреля австрийские миноносцы, уже возвращаясь в Дураццо, возле мыса Линьетта потопили итальянский пароход «Япигиа». Однако союзники усилили барраж, и подводные лодки UC-27, UC-67, UC-74 были атакованы дозорными катерами. U-35, U-43, UC-37 и U-17 столкнулись с некоторыми проблемами при прорыве линии барража.

Австрийцы решили нанести по барражу более сильный удар. 14 мая во второй половине дня в море вышли несколько подводных лодок. U-4 направилась к Валоне, UC-25 — к Бриндизи, где она должна была поставить минное заграждение, U-27 должна была действовать на линии Бриндизи — Остро. После этого вечером из Каттаро в море вышли крейсера «Новара», «Сайда» и «Гельголанд», а также эсминцы «Чепель» и «Балатон». Командовал отрядом капитан 1 ранга Хорти.

Примерно в это же время из Бриндизи в море вышел итальянский лидер «Мирабелло» в сопровождении французских эсминцев «Коммандан Ривьер», «Бизон», «Бутфе» и «Симитер». Эта группа должна была патрулировать в Отрантском проливе севернее линии дрифтеров. Эскадры противников разминулись на расстоянии нескольких миль, не заметив друг друга в темноте. Союзники двигались на восток к албанскому берегу, а австрийские крейсера — на юг, к линии Фано — Леука.

Австрийские эсминцы пошли вдоль албанского побережья, надеясь перехватить какой-нибудь из конвоев между Валоной и итальянскими портами. Около 3.00 примерно в 20 милях южнее Валоны они заметили итальянские пароходы «Карочио», «Верита» и «Берсальере», которые сопровождал эсминец «Бореа». Этот конвой вышел накануне из Галлиполи. В 3.15 конвой, построенный кильватерной колонной, находился в 20 милях южнее входа в бухту Валоны. Здесь он должен был повернуть на запад, чтобы пересечь Отрантский пролив.

Под берегом было еще темно, но командир «Бореа» капитан 2 ранга Франчески заметил справа по носу дымы 2 кораблей, идущих на большой скорости. Он запросил прожектором опознавательные. В ответ «Чепель» и «Балатон» осветили итальянцев прожекторами и открыли огонь. «Бореа» повернул вправо, чтобы прикрыть транспорты. Но «Чепель» уже первым залпом накрыл его и повредил главный паропровод. «Бореа» потерял ход и остановился. Он получил еще несколько попаданий, и немного позднее поврежденный эсминец затонул. Одновременно «Балатон» атаковал торпедами пароходы. 2 судна получили попадания торпедами, а третье было повреждено артогнем. «Кароччио», груженный боеприпасами, взорвался и вскоре затонул, а остальные 2 парохода были брошены перепуганными командами. Итальянцы потеряли 16 человек убитыми, 21 моряк был ранен. Весь бой длился считанные минуты. Австрийские эсминцы повернули на север. Они не удосужились дождаться гибели итальянских судов, и позднее буксиры, вышедшие из Валоны, подобрали брошенные пароходы.

На рассвете 15 мая, примерно в 4.00, на позиции должны были находиться 8 дивизионов дрифтеров. Но около 3.00 один дивизион выбрал сети и направился в Таранто. Вскоре после этого из темноты неожиданно вынырнули 3 австрийских крейсера, и началось хладнокровное избиение младенцев. Итальянское командование не удосужилось предупредить дрифтеры об опасности рейда, и сначала они приняли австрийские крейсера за свои. Но это заблуждение было быстро рассеяно. Один крейсер атаковал дрифтеры на западном краю завесы, другой — на восточном, а третий — прямо в центре.

Крейсера останавливались недалеко от дрифтера и приказывали команде покинуть судно. Австрийцы, конечно, вели себя благородно. Но что могли противопоставить крошечные суденышки с 6-фн орудиями современным легким крейсерам, вооруженным орудиями калибра 100 мм и торпедными аппаратами? Даже если бы; дрифтеры не были привязаны к сетям, они не имели никаких шансов удрать от противника, имеющего скорость более 27 узлов. Однако не все дрифтеры выполняли требование австрийцев. Командир «Гоуэн Ли» шкипер Джозеф Уотт в ответ приказал открыть огонь, сказав команде: «Мы будем сражаться до конца». Ответный залп снес орудие и взорвал ящик с боеприпасами. Хотя «Гоуэн Ли» получил тяжелые повреждения, он не затонул. За свой подвиг Уотт был награжден Крестом Виктории. Следующий в линии дрифтер «Эдмирабл» отстреливался, пока на нем не взорвался паровой котел.

Дрифтер «Флоанди», атакованный крейсером «Новара», тоже начал отстреливаться. Хотя австрийский крейсер всадил в него несколько снарядов, ранив нескольких человек, шкипер Д.Дж. Николе отказался спустить флаг, хотя сам получил 3 раны. И этот корабль тоже уцелел! «Гоуэн Ли» подошел к нему на помощь, и общими усилиями команды заделали пробоины «Флоанди». Николе был награжден Медалью за выдающуюся отвагу. Но не всем дрифтерам повезло так сильно. В ходе этого рейда австрийцы потопили 14 из 47 дрифтеров. Это были «Эдмирабл», «Эвондейл», «Корал Хэйвен», «Крэгнун», «Феличитас», «Герл Грэйси», «Герл Роуз», «Эленора», «Кварри Ноув», «Селби», «Серена», «Тэйтс», «Транзит» и «Янг Линнет». Погибли 1 офицер и 70 матросов, еще 72 человека австрийцы взяли в плен. Еще 10 дрифтеров были повреждены, часть из них — австрийскими эсминцами вблизи о. Фано. Покончив с дрифтерами, австрийцы взяли курс на Каттаро. Однако спокойно уйти им не удалось.

В это время группа «Мирабелло» находилась в 20 милях севернее Дураццо и уже повернула на юг. Французский эсминец «Коммандан Бори», который шел из Таранто на Корфу, примерно в 4.30 заметил к северу от себя вспышки орудийных выстрелов. Однако из-за неполадок в машине он не мог развить скорость более 18 узлов. Хотя «Коммандан Бори» и направился на помощь дрифтерам, он, разумеется, опоздал. Эсминец обнаружил австрийскую подводную лодку U-4, попытался таранить ее, но промахнулся.

Радиограммы дрифтеров не были приняты командованием союзников, а сообщение эсминца «Коммандан Бори» было получено в Бриндизи только в 5.30. К этому времени там уже была объявлена тревога, так как в 4.00 пришло сообщение с берегового поста на о. Сазено, заметившего противника. Но эта радиограмма была зашифрована итальянским шифром, поэтому ни англичане, ни французы ее не поняли. Все корабли, стоящие в Бриндизи, получили приказ поднимать пары. Крейсер «Бристоль и 4 эсминца находились в получасовой готовности, «Дартмут» мог дать ход в 5.30, а «Ливерпуль» чистил котлы и мог сняться с якоря только через 6 часов.

Актон передал по радио командиру «Мирабелло»: «Неприятельские корабли в Отрантском проливе, следуют курсом зюйд». Группа эсминцев повернула на юг, хотя «Бутфе» отстал из-за аварии в холодильнике. Примерно в 6.45 немного севернее о. Сазено австрийские корабли заметили группу «Мирабелло», идущую встречным курсом. Имела место короткая перестрелка, но союзники, значительно уступавшие австрийцам, были вынуждены прекратить бой. Они ограничились слежением за противником с расстояния около 5,5 миль.

Около 5.00 в море вышел «Бристоль» и итальянские эсминцы «Моего» и «Пило». Сам адмирал Альфредо Актон вышел в море на крейсере «Дартмут» в сопровождении эсминцев «Шиаффино» и «Ачерби» примерно через 20 минут. Легкий крейсер «Марсала», лидеры «Аквила» и «Раччиа» и эсминец «Инсидиозо» получили приказ присоединиться к «Дартмуту» как можно быстрее. «Аквила» вышел в море практически сразу вслед за адмиралом. Но к этому времени уже прошло 3 часа с момента атаки дрифтеров.

Адмирал Актон в момент выхода в море не знал точного места нахождения противника. В 6.45, когда все корабли, вышедшие из Бриндизи, собрались вместе, он построил отряд строем фронта и пошел на северо-восток к заливу Дрин. В этот момент австрийские эсминцы находились в 25 милях от него на SO, австрийские крейсера находились в 46 милях на SSW. За ними по пятам гнались «Мирабелло» и французские эсминцы. Хорти тоже не знал обстановки. Он предполагал, что не встретит ничего страшнее «Мирабелло». Но примерно в 7.30 пришли несколько радиограмм от «Чепеля» и самолетов, из которых Хорти узнал, что севернее него в море находятся 7 крейсеров и эсминцев союзников.

В 7.40 он приказал лидеру «Аквила» и эсминцам полным ходом следовать к мысу Мендерс. Эта группа дала 35 узлов и быстро обогнала крейсера. Примерно в 8.00 итальянские эсминцы вблизи Дураццо столкнулись с «Чепелем» и «Балатоном», которые тоже обогнали свои крейсера. В ходе завязавшейся перестрелки «Чепель» добился попадания в «Аквилу», и итальянский лидер снизил скорость. Стрельбу австрийских кораблей корректировали самолеты. Летчики с помощью жестов руками помогали артиллеристам, вероятно, это был первый в истории случай корректировки огня кораблей в морском бою. Видя, что прорваться в Каттаро не удается, австрийские эсминцы направились в Дураццо. Береговые батареи прикрыли их отход и вынудили итальянцев отказаться от преследования.

Сообщение об этой стычке с неправильными координатами «Мирабелло», который все еще оставался позади крейсеров, вынудило ошибиться адмирала Актона. Он не подозревал, что силы противника разделены на 2 группы, что сам он находится севернее австрийских крейсеров и вполне может зажать противника в клещи. Но в 8.25 Актон приказал крейсерам «Ливерпуль» и «Марсала», лидеру «Раччиа» и эсминцам «Импавидо», «Индомито» и «Инсидиозо» выйти из Бриндизи и следовать на северо-восток. Сам он пошел на помощь «Аквиле», который к этому времени полностью потерял ход и стоял на месте. Актон считал, что австрийские крейсера находятся к северу от него. В результате в 9.30 он совершенно неожиданно для себя столкнулся с вражескими крейсерами. Уже вторым залпом с дистанции 60 кабельтов «Дартмут» добился попадания в мостик «Новары», при этом был убит старпом крейсера. Австрийские крейсера повернули на запад, укрываясь дымовой завесой, англичане начали их преследовать. 8 австрийских самолетов атаковали крейсера союзников, и несколько бомб разорвались недалеко от борта «Дартмута», но повреждений не причинили. Итальянские самолеты атаковали австрийцев, однако воздушный бой завершился безрезультатно.

Хорти пошел на сближение, чтобы более эффективно использовать свои 100-мм орудия. Это ему удалось, и «Дартмут» получил 3 попадания. Однако австрийцы не желали рисковать. Они немедленно повернули на северо-запад, так как теперь путь к Каттаро был открыт. «Новара» все еще мог дать 27 узлов, и австрийская эскадра начала медленно отрываться от противника. «Дартмут» мог развить только 25 узлов, а «Бристоль» — вообще только 23 узла, так как давно не чистил корпус в доке. Около 10.00 «Мирабелло» тоже снизил скорость. Официальным объяснением послужило загрязнение топлива водой. Через несколько минут авария холодильника вынудила остановиться «Коммандан Ривьер». После этого «Симитер» и «Бизон» тоже остановились, чтобы прикрыть их от атак подводных лодок. Хотя, скорее всего, командиры эсминцев проявили «разумную трусость», не желая вести артиллерийский бой с крейсерами. «Шиаффино» и «Пило» остались прикрывать «Аквилу».

Преследование продолжал только «Дартмут» в сопровождении эсминца «Ачерби». Сильно отстав, за ним тянулся «Бристоль». Британский крейсер добился нескольких попаданий в «Новару» и повредил ему главный паропровод. В 10.10 был ранен капитан 1 ранга Хорти. Он еще пытался командовать, но вскоре потерял сознание. Командование крейсером принял лейтенант Викторокский. Но к этому времени «Бристоль» отстал настолько, что был вынужден прекратить огонь.

Ахтон несколько снизил скорость, чтобы увеличить дистанцию и дать возможность «Бристолю» подтянуться. К 11.00 «Новара» настолько снизил скорость, что начал отставать. Союзники перенесли огонь на замыкающий строй крейсер «Сайда» и повредили его, хотя и незначительно. В 11.30 крейсер «Сайда» взял флагмана на буксир, а «Гельголанд» попытался прикрыть их от огня «Дартмута».

В этот момент начали прибывать вызванные по радио обоими противниками подкрепления. На юго-западе появилась группа «Марсалы», но тут же на севере показались вызванные на помощь из Каттаро броненосный крейсер «Санкт Георг» и эсминцы «Татра» и «Варасдинер». После этого корабли союзников прекратили преследование и повернули на юг. В полдень «Чепель» и «Балатон», проскочившие на север под самым берегом, соединились со своими крейсерами.

Теперь союзникам предстояло решить неприятную задачу — организовать отход поврежденных и потерпевших аварии кораблей, которые могли быть атакованы вражескими подводными лодками. «Аквила» был взят на буксир эсминцем «Шиаффино», а «Коммандан Бори» — лидером «Мирабелло». К вечеру обе группы прибыли в Бриндизи.

Крейсера двигались назад строем фронта в охранении эсминцев. В 13.15, когда они находились в 40 милях от Бриндизи, «Дартмут» был атакован германской подводной лодкой UC-25 и получил торпеду в борт. Крейсер получил небольшой крен и дифферент на нос, он также потерял ход. Эсминцы начали преследовать лодку и помешали ей выпустить новые торпеды. В 14.30 команда покинула корабль, адмирал Актон перешел на борт эсминца «Инсидиозо». Но, когда стало ясно, что «Дартмут» не тонет, капитан 1 ранга Аддисон с частью команды вернулся обратно.

С большим трудом крейсер удалось отбуксировать в гавань, куда он прибыл через 12 часов после взрыва торпеды. К. счастью, он сумел обойти мины, поставленные этой же лодкой. Зато французскому эсминцу «Бутфе», вышедшему из порта на помощь «Дартмуту», повезло меньше. Прямо за боновым заграждением он натолкнулся на мину, взорвался и затонул, на нем погибли 12 человек.

В этот день австрийцы одержали решительную победу. Союзники потеряли 2 эсминца и 14 дрифтеров, «Дартмут» вышел из строя на 3 месяца, еще несколько кораблей получили небольшие повреждения. Австрийцы пострадали меньше. На крейсере «Новара» 12 человек были убиты, 25 — ранены, на других австрийских крейсерах 2 человека были убиты и 6 ранены. Вдобавок, моральный дух экипажей дрифтеров настолько упал, что, начиная с 31 мая, англичанам пришлось отказаться от ночных дежурств в проливе. Кроме того, линия сетевых заграждений была отодвинута на юг. В результате барраж превратился в чисто символическое мероприятие. Только после того, как из Венеции в Бриндизи был переведен дивизион новых эсминцев («Пеле», «Поэрио», «Орсини», «Россарол»), а англичане прислали крейсера «Веймут» и «Ньюкасл», 1 июля ночное патрулирование возобновилось.

Австрийцы, которые благополучно избежали смертельной опасности, возобновили рейды только осенью.

Операции специальных штурмовых сил

Если итальянский флот в целом не преуспел в этой войне (впрочем, в остальных войнах он тоже, мягко говоря, не блистал), то отдельные итальянские офицеры продемонстрировали примеры выдающейся отваги, предприимчивости и энергии. Даже странно, что их достижения никак не были использованы командованием.

Итальянский флот первым начал разработку человекоуправляемых торпед и первым сумел опробовать их в бою. В годы Первой и Второй Мировых войн легкие силы итальянского флота отличились, проводя отважные атаки с помощью крошечных торпедных катеров и специальных штурмовых средств. Смелая атака базы австрийского флота в Поле с помощью «Грилло» в мае 1918 года завершилась неудачей. Однако она дала толчок созданию первой человекоуправляемой торпеды «Миньятта» (Пиявка), которую разработали инженер-майор Рафаэле Росетти и лейтенант медицинской службы Рафаэле Паолуччи.

Сначала они работали каждый самостоятельно. Паолуччи, и Росетти поняли, что первые атаки привели к значительному усилению обороны Полы, поэтому следует создать как можно более маленький и незаметный снаряд. Паолуччи спроектировал плавучую гильзу с подрывным зарядом и часовым механизмом. Он намеревался ночью вплавь с катера пробраться в гавань Полы, буксируя за собой мину, и установить ее на борту корабля. Росетти работал над созданием механизма, способного транспортировать такой заряд. Взяв пустой корпус германской 500-мм торпеды, он вставил внутрь баллон для сжатого воздуха, который приводил в действие мотор в 40 ЛС. Этот снаряд имел длину 8,2 метра и водоизмещение 1,5 тонны. 2 пилота в резиновых костюмах сидели на нем верхом. Торпеда двигалась в полупогруженном состоянии со скоростью около 2 узлов и могла пройти по спокойному морю примерно 8 миль.

Изобретатели объединились, чтобы усовершенствовать съемный заряд этой торпеды. Он состоял из 2 гильз со 170 кг взрывчатки каждая. Часовой механизм позволял установить задержку до 5 часов. В корпус каждой гильзы были вмонтированы специальные магниты для установки заряда на корпусе корабля. Они присасывались к металлическому борту, откуда и родилось название торпеды — пиявка. Осенью 1918 года подготовка была завершена, и итальянцы решили в очередной раз попытаться пробраться в гавань Полы.

Но немного раньше отличились итальянские торпедные катера. Хотя приоритет создания этого класса кораблей принадлежит англичанам, наибольших успехов в годы Первой Мировой войны добились итальянцы.

Одним из таких лихих набегов стал рейд торпедных катеров лейтенанта Луиджи Риццо в гавань Триеста в ночь 9/10 декабря 1917 года. Дело в том, что в ноябре — декабре 1917 года австрийские броненосцы «Вин» и «Будапешт» действовали в Триестском заливе, обстреливая приморский фланг итальянской армии. Например, 16 ноября они обстреляли итальянские позиции в районе Кортелаццо. Утром они покинули гавань Триеста в сопровождении 9 миноносцев и 5 тральщиков и под прикрытием 3 гидросамолетов. В 10.35 они открыли огонь по итальянским батареям с дистанции 50 кабельтов. Позднее дистанция сократилась до 32,5 кабельтов, и броненосцы ввели в действие 150-мм орудия. Итальянские легкие силы вышли из Венеция, но только обозначили свое присутствие, ничуть не помешав, австрийцам. Обстрел продолжался до 14.30, после чего австрийцы ушли в Триест. Во время перестрелки с береговыми батареями «Вин» получил 7 попаданий в надстройки, которые не причинили серьезных повреждений. «Будапешт» получил один снаряд ниже ватерлинии, однако он не пробил броневой пояс.

Стоящие в Триесте австрийские броненосцы казались лакомой целью некоторым командирам торпедных катеров. Лейтенант Луиджи Риццо совершил несколько вылазок к газами Триеста в безлунные ночи убедился, что гавань только выглядит неприступной. На самом деле в боковом заграждении имеются бреши, прикрытые только стальными тросами. Поэтому Риццо ре пил, что торпедный катер может проникнуть в гавань, если удастся разрезать тросы. Для этого он спроектировал специальный мощный резак, который был установлен на носу его торпедного катера MAS-9.

В ночь с 9 на 10 декабря миноносцы 9PN и 11.PN вышли из Венеции, ведя на буксире торпедные катера MAS-9 и MAS-13, которыми командовали Риццо и глав-старшина Феррарини. Б 22.30 миноносцы, находясь в 10 милях от Триеста, отдали буксирные концы. Когда катера подошли к боковому заграждению, Риццо даже влез на бон, чтобы проследить за австрийскими часовыми. Убедившись в том, что они не помешают, Риццо вернулся на катер и приказал резать тросы. Главный трос толщиной 4 дюйма был разрезан сравнительно легко. Однако резак оказался неприспособленным для того, чтобы справиться с более тонкими тросами в 3 дюйма. Австрийцы протянули 6таких тросов на разных глубинах. В результате итальянцы провозились целых 1 часа, и все-таки их никто не заметил.

Когда катера проникли в гавань, им пришлось укрыться в тени мола, чтобы не попасть в луч прожектора, обшаривающего акваторию. Прошло 20 минут, прежде чем прожектор погас. После этого итальянские катера направились к 2 кораблям, стоящим на якоре. Убедившись, что австрийцы не поставили противоторпедные сети, Риццо решил атаковать ближайший корабль, а Феррарини приказал торпедировать дальний.

Катера дали ход и бросились в атаку. В 2.30 Риццо выпустил 2 торпеды, которые попали в правый борт броненосца «Вин». В этот момент его катер был освещен прожектором, установленным на мачте броненосца, но было уже поздно. «Вин» получил сильный крен на правый борт, выровнять который не удалось. Примерно через 5 минут после взрыва торпед броненосец перевернулся и затонул. Потери команды составили 32 человека убитыми и 17 ранеными. Торпеды Феррарини, направленные в броненосец «Будапешт», прошли мимо и взорвались, ударившись о причал базы гидросамолетов. Риццо и Феррарини благополучно выбрались из гавани Триеста и направились на рандеву с ожидающими их миноносцами. К рассвету они вернулись в Венецию. Уже на следующий день официальный австрийский бюллетень признал потерю броненосца «Вин».

После смерти императора Франца-Иосифа ослабли связи между национальностями «лоскутной империи». Это сказалось и на действиях флота. В июле 1917 года имели место волнения на борту кораблей, стоящих в Поле. А 5 октября 1917 года взбунтовалась команда миноносца Tb-11. Она арестовала двоих офицеров и угнала миноносец в Анкону, сдав корабль итальянцам.

Более серьезный инцидент имел место 1 февраля 1918; года. Взбунтовались команды броненосных крейсеров «Санкт Георг» и «Кайзер Карл VI», а также нескольких вспомогательных кораблей в бухте Каттаро. Мятежники арестовали офицеров, однако пообещали выпустить их в случае вражеской атаки. Хотя на кораблях продолжал развеваться австро-венгерский флат, рядом с ним был поднят красный флаг. Мятежники требовали улучшения питания и немедленного заключения мира. Все, как в России. Их поддержали команды старых кораблей, находящихся в бухте.

Но командующего кораблями, базирующимися в Каттаро, контр-адмирала Александра Ганзу оказалось трудно запугать. Береговые батареи получили приказ открыть огонь по восставший кораблям. 2 февраля был восстановлен порядок на крейсерах «Повара» и «Гельголанд», эсминцах и подводных лодках. Командир флотилии миноносцев капитан 1 ранга Эрих Гейсслер предъявил ультиматум: капитулировать до 10.00, «иначе он потопит торпедами мятежные корабли. Через пару часов мятеж заглох. Поэтому, когда 3 февраля прибыла из Полы 3-я дивизия линкоров, все уже закончилось.

Трое зачинщиков улетели в Италию на гидросамолете, который они держали наготове для подобного случая. Еще 4 человека были расстреляны, многие попали в тюрьму. К счастью, мятеж был подавлен ранее, чем противник успел им воспользоваться. Однако его последствия оказались тяжелыми, и моральный дух флота был подорван.

В ночь с 13 на. 14 мая 1918 года снабженный гусеницами катер «Грилло» под командованием капитана 2 ранга Пеллегрини был отбуксирован эсминцем «Абба» к входу в гавань Полы. Далее катер проследовал самостоятельно. Все 4 боновых заграждения он довольно быстро преодолел с помощью гусениц. Однако катер был замечен австрийским патрульным судном, и Пеллегрини был вынужден его затопить, поставив взрыватели на боевой взвод. Когда «Грилло» затонул, взрыватель сработал. Переполошенные австрийцы выпустили массу осветительных ракет, которые на корабле-буксировщике ошибочно приняли за сигнал «Потопил линейный корабль типа «Вирибус». Насторожившиеся австрийцы усилили охрану Полы, и повторная попытка атаки гусеничного катера, совершенная 15 мая, сорвалась. Так излагают эту историю итальянцы. Зато австрийцы говорят, что подняли «Грилло» со дна гавани и начали строить аналогичный катер, внеся в конструкцию ряд улучшений.

Весной 1918 года снова встал вопрос о едином командовании на Средиземном море. Англичане и французы опасались, что русский Черноморский флот попадет в руки немцев, и его корабли появятся в Средиземном море. 3 линкора, 6 броненосцев, 4 крейсера и около 20 новых мощных эсминцев могли серьезно изменить баланс сил, поэтому требовались совместные действия всех флотов. Союзники считали, что командующим должен стать французский вице-адмирал Гоше. Однако адмирал Таон ди Ревель резко воспротивился передаче итальянских кораблей в подчинение французам. Его поддержал премьер-министр Орландо, который 21 мая заявил французскому послу в Риме: «Наш военный совет не может принять, чтобы наиболее важная часть итальянского флота была включена в состав французского флота». Он предложил прямо противоположное — передать 5 броненосцев типа «Дантон» в состав итальянского флота для действий в Адриатике.

Наконец на совещании 1 июня представители Англии предложили кандидатуру адмирала Джеллико. Французы согласились, хотя это означало для них потерю верховного командования на Средиземноморском театре. И снова итальянцы уперлись. Адъютант Таон ди Ревеля писал: «Сегодня в Версале адмирал выиграл большое сражение». Других побед итальянские адмиралы в эту войну не одержали.

1 марта вице-адмирал Ньегован ушел с поста командующего австрийским флотом. На его место был назначен капитан 1 ранга Миклош Хорти де Нагибанья, одновременно произведенный в контр-адмиралы. В июне 1918 года, новый главнокомандующий решил нанести сильный удар по Отрантскому барражу. Операция была приурочена по времени к крупному наступлению австрийской армии на реке Пьяве в северной Италии. Однако армия не смогла начать наступление 10 июня, как планировалось, из-за трудностей со снабжением. Но Хорти решил провести свою операцию в любом случае.

Хорти планировал нанести удар по линии дрифтеров двумя группами легких крейсеров и эсминцев. Одновременно планировался обстрел базы гидросамолетов в Отранто. Он ждал, что союзники отреагируют на набег австрийцев именно так, как это они делали ранее — то есть вышлют в море из Бриндизи легкие крейсера и эсминцы. Хорти намеревался уничтожить эти корабли огнем орудий своих дредноутов. В операции должен был участвовать практически весь австрийский флот.

Легкие крейсера «Новара» и «Гельголанд» в сопровождении эсминцев «Татра», «Чепель», «Триглав» и «Лика» должна была напасть на дрифтеры между островом Фано и мысом Сант-Мария ди Леука. Легкие крейсера «Адмирал Шпаун» и «Сайда» вместе с миноносцами 84F, 92F, 98М, 99М должны были действовать в районе Отранто. Вдоль албанского побережья между Рагузой и Отрантским проливом были развернуты 7 групп кораблей: броненосец «Эрцгерцог Фердинанд-Макс», эсминец «Турул», 5 миноносцев; Броненосец «Эрцгерцог Карл», эсминцы «Гусар», «Пандур», 3 миноносца; броненосец «Эрцгерцог Фридрих», эсминцы «Чикос», «Ускоке», 3 миноносца; линкор «Вирибус Унитис», эсминцы «Балатон», «Орьен», 4 миноносца; линкор «Принц Ойген», эсминцы «Дукла», «Ужок», 4 миноносца; линкор «Тегетгофф», эсминец «Велебит», 4 миноносца; линкор «Сент Иштван», 5 миноносцев. Каждой группы были приданы по 2 самолета. 8 австрийских и 4 германских подводных лодки должны были занять позиции на возможных путях подхода кораблей союзников. 2 лодки должны были заминировать выходы из Бриндизи и Валоны.

Союзники ничего не заподозрили. Утром 9 июня итальянские самолеты сообщили, что австрийские линкоры по-прежнему стоят в Поле. На самом деле на обычных якорных стоянках линкоров находились простые пароходы, замаскированные под линкоры.

Первая, вторая и третья группы прибыли в Каттаро 8 июня. «Вирибус Унитис» под флагом Хорти и «Принц Ой ген» вышли из Полы вечером 8 июня и направились на юг, днем отстаиваясь в портах. 9 июня из Полы вышли «Сент Иштван» и «Тегетгофф». Однако эта эскадра сразу начала выбиваться из графика. Сначала задержался выход из порта, потому что не удалось быстро развести бон на выходе из гавани. Потом на «Сент Иштване» обнаружилась поломка турбины, и скорость линкора упала до 12,5 узлов. Но самое плохое было еще впереди.

У далматинского побережья патрулировали 2 итальянских торпедных катера — MAS-15 капитана 3 ранга Луиджи Риццо и MAS-21 гардемарина Армандо Гори. Их задачей была атака австрийских транспортов, следующих под берегом из Фиуме в Каттаро. После бесплодно проведенной ночи катера направились в открытое море на встречу с ожидавшими их миноносцами 18.OS и 15.OS. Миноносцы должны были отбуксировать их в Анкону.

В этот день солнце всходило в 4.15. Встреча с миноносцами должна была произойти с 3.30 до 4.15. Но в 3.15 Риццо заметил на севере дымы, принадлежавшие 2 большим кораблям. Торпедные катера немедленно повернули навстречу противнику. Катера атаковали с правого борта. MAS-21 выпустил свои торпеды в «Тегетгофф», но промахнулся. Риццо выбрал в качестве цели «Сент Иштван», и ему повезло больше. MAS-15 выпустил торпеды в 3.25, и обе попали в цель. После этого катера бросились наутек, преследуемые австрийскими миноносцами. 76Т гнался за ними довольно долго, и катерам удалось оторваться от него, только сбрасывая глубинные бомбы себе в кильватерную струю.

После атаки офицеров на мостике «Тегетгоффа» охватила настоящая паника. Линкор покинул строй, увеличил скорость и пошел зигзагом, опасаясь новых атак подводных лодок. Перепуганные артиллеристы открыли бешеный огонь по воображаемым перископам. Наблюдатели «видели» их чуть ли не десятками. Наконец к 4.45 команда линкора кое-как успокоилась, и он пошел на помощь поврежденному кораблю.

Злосчастный «Сент Иштван» получил попадания в районе миделя, как раз в том месте, где переборка разделяла 2 котельных отделения, причем вторая торпеда попала почти рядом с первой, увеличив разрушения. Вода начала заливать кормовое котельное отделение, и линкор получил крен 10° на правый борт. Контрзатоплением удалось уменьшить его до 7°. Однако плохое качество постройки «Сент Иштвана», особенно ненадежность клепаных соединений, погубило линкор. Переборка между котельными отделениями не выдержала, и вода начала поступать и в носовое котельное отделение. Крен снова возрос до 10°. Положение корабля стало почти безнадежным, так как действовали только 2 левых котла в носовом отделении. Они не могли обеспечить работу генераторов, и теперь механизмам линкора просто не хватало энергии. В последней отчаянной попытке как-то уменьшить крен командир приказал развернуть орудийные башни главного калибра на левый борт, что прекрасно видно на всех последних снимках «Сент Иштвана». Это было довольно странное решение, так как башни были прекрасно сбалансированы. Их поворот не вызывал никакого крена, ведь иначе стрельба была бы просто невозможна. Чтобы облегчить корабль, за борт начали выбрасывать боеприпасы.

Все попытки завести пластырь на пробоину провалились. Вода распространялась по кораблю. Так как помпы стояли из-за отсутствия электричества, а переборки сдавали одна за другой, стало ясно, что «Сент Иштван» вскоре перевернется. Крен постепенно рос, и порты казематов 150-мм орудий ушли в воду. Теперь поступление воды контролировать стало невозможно в принципе, и командир линкора капитан 1 ранга Зейц приказал команде покинуть корабль.

В 6.05 «Сент Иштван» перевернулся. В момент опрокидывания 305-мм башни сорвались с мест. В 6.12 линкор затонул. Из 1094 человек экипажа погибли 89 человек, в основном в машинных отделениях. Все остальные были спасены. Когда адмирал Хорти узнал о гибели линкора, он отменил операцию, опасаясь, что его план раскрыт. Это был последний выход австрийского флота в море.

После гибели «Сент Иштвана» была создана специальная комиссия для расследования причин происшедшего. К сожалению, протоколы заседания комиссия были захвачены итальянцами в 1919 году, и так и не увидели свет. Однако известно, что главными причинами гибели линкора были названы недостаток остойчивости и плохое качество постройки. Во время ходовых испытаний в 1915 году линкор при повороте на полной скорости получил крен более 19°. Вычисления показали, что причиной этого являлись излишний верхний вес и поперечное сопротивление, которое оказывали «штаны», поддерживающих валы. Вместо обычных А-образных кронштейнов на «Сент Иштване» 2 вала поддерживались «штанами». Более серьезным было то, что вычисления, проведенные после ходовых испытаний корабля, показали значительные расхождения с теоретическими расчетами, проведенными во время постройки. Вскрылось большое сокращение метацентрической высоты.

Не менее важное значение имело качество работ на верфи «Данубиус» в Фиуме. Эта верфь ранее никогда не строила линкоров, поэтому испытывала серьезные проблемы с качество клепки. Вдобавок, первый командир линкора вспомнил, что трубы вентиляторов, проходящие через водонепроницаемые переборки, не имели клапанов, которые предотвращали распространение воды. Поэтому сюда свободно поступала из одного отсека в другой, даже если корабль был приведен в состояние полной боеготовности, и водонепроницаемые двери были задраены. «Сент Иштван» был просто обречен от рождения. Даже непонятно, как корабль был принят флотом с такими дефектами. Австрийские кораблестроители в данном случае проявили преступную небрежность.

После того, как; австрийский флот полностью потерял боеспособность, итальянцы осмелели, правда, не сами, а под давлением французов. В середине сентября капитулировала Болгария, и командующий Салоникским фронтом генерал Франшэ д'Эсперэ потребовал нанести удар по порту Дураццо, чтобы помешать австрийцам использовать эту важную базу для эвакуации. Так как порт находился в зоне ответственности итальянцев, адмирал Гоше охотно переадресовал требование Таон ди Ревелю.

Тот не желал вводить линкоры в Адриатику, но выбора у него не было. 28 сентября адмирал лично отправился в Бриндизи. Сначала предполагалось после обстрела береговых сооружений протралить фарватер, чтобы эсминцы могли войти прямо в порт и уничтожить все причалы и корабли. Но потом было решено ограничиться обстрелом. Итальянские броненосные крейсера должны были вести огонь с дистанции 65 кабельтов, а английские легкие крейсера — с № станции 55 кабельтов.

Утром 2 октября эскадра вышла из Бриндизи. В нее входили броненосные крейсера «Сан Джорджио» (контр-адмирал Палладинн), «Пиза», «Сан Марко», легкие крейсера «Лоустофт», «Дартмут», «Веймут», 15 английских и итальянских эсминцев, 11 американских охотников за подводными лодками и группа торпедных катеров. «Данте Алигьери» под флагом ди Ревеля в сопровождении еще 5 крейсеров должен был прикрыть группу обстрела от возможной атаки австрийских кораблей из Каттаро.

Операция началась с бомбардировки города, которую предприняли итальянские гидросамолеты. В 12.10 открыли огонь итальянские крейсера. В порту в это время находились эсминцы «Динара» и «Шарфшютце», миноносец 87F и плавучий госпиталь «Барон Калл». Госпиталь сразу снялся с якоря. Его осмотрел британский эсминец и отпустил. Торпедные катера попытались атаковать вышедшие из порта австрийские эсминцы, но были отогнаны артогнем. В свою очередь австрийцы повернули, когда им навстречу бросились английские эсминцы.

Обстрел длился 45 минут. Когда подошли британские крейсера, чтобы сменить итальянцев, замыкающий строй «Веймут» был атакован австрийской подводной лодкой U-31, возвращавшейся из боевого похода. Торпеда попала в корму крейсера и повредила руль. «Лоустофт» и «Дартмут» все-таки обстреляли город. Попытка эсминцев и охотников атаковать U-31 успеха не принесла, хотя американцы потом заявили, что уничтожили 2 лодки противника.

В результате операции были разрушены несколько зданий в городе, поврежден пароход, на эсминце «Шарфшютце» погибли 2 человека. Это никак не компенсировало выход из строя «Веймута».

В октябре 1918 года военное положение Австро-Венгрии стало безнадежным, империя развалилась. Император Карл передал флот Национальному Совету Южных Славян. 31 октября бело-красный австрийский флаг был спущен в последний раз. Его заменили флаги новорожденного хорватского государства. В ту же ночь немцы, венгры и чехи, входившие в состав команд кораблей, покинули Полу и направились по домам. Хорваты принялись праздновать. В первый раз за всю войну корабли в гавани были освещены, водонепроницаемые двери, разумеется, не были задраены. Порт никто не охранял.

Эго облегчило задачу двух изобретателей, 31 октября 1918 после нескольких месяцев интенсивных тренировок Росетти и Паолуччи погрузили свою торпеду на миноносец 65.PN (капитан 2 ранга Костандо Чиано). Вечером того же дня в 20.00 «Миньятта» была спущена на воду возле Полы. Электрический катер, двигавшийся совершенно бесшумно, доставил торпеду на расстояние 500 ярдов к прикрывающему гавань молу. Итальянцы оседлали свою машину и двинулись в путь. Росетти с заднего сиденья присматривал за мотором. Благополучно преодолев первое боново-сетевое заграждение, они едва не попали под таран подводной лодки. Паолуччи испугался, что их заметили, и приготовился «подорвать мины, чтобы уничтожить аппарат (а с ним себя и Паолуччи) и исполнить свой долг чести». Так он написал позднее. Однако к подобным крайним мерам прибегать не пришлось, и «Миньятта» благополучно проследовала дальше. Часто экипажу приходилось плыть рядом, чтобы перетащить свое неуклюжее судно через боны, преодолевая сильное течение.

В 4.30 они наконец добрались до стоящих на якоре австрийских линкоров. Тут выяснилось, что баллон со сжатым воздухом, установленный на «Миньятте», пуст. Офицеры поняли, что вернуться к ожидавшему рядом с портом катеру они уже не смогут.

Паолуччи выбрал в качестве цели ярко освещенный «Вирибус Унитис» и установил под корпусом линкора 200-фн мину после долгой и шумной возни. В нормальных условиях пловец обязательно был бы обнаружен. Однако любая революция ведет к развалу дисциплины и хаосу. Только после, как на линкоре сыграли побудку, итальянцы были обнаружены и взяты в плен. К этому времени одна мина стояла на месте, часовой механизм взрывателя был установлен на срок 1 час. К тому же Паолуччи успел взвести взрыватели остальных зарядов и отправил «Миньятту» плыть по течению.

Когда диверсанты были замечены, и подняты на борт линкора, они сообщили ошарашенному капитану 1 ранга Янко Вуковичу де Подкапельски, временному главнокомандующему югославским флотом, что его флагман, который уже получил новое название «Югославия», вскоре взорвется. Они посоветовали эвакуировать команду. Началась паника, итальянцев сгоряча едва не линчевали. Но Подкапельски приказал команде покинуть корабль, и предоставил итальянцев самим себе. Однако взрыв не произошел. Росетти и Паолуччи были приведены обратно на «Вирибус Унитис». Командир пригрозил посадить их в карцер в трюм. Но прежде, чем это было исполнено, в 6.30 мина взорвалась. Днище линкора было разорвано, он начал быстро оседать, а потом перевернулся и затонул. Подкапельски отказался покинуть корабль и погиб вместе с ним, погибло еще несколько человек. Дрейфующую «Миньятту» течением отнесло к вооруженному вспомогательному крейсеру «Вин» (7400 тонн) — не следует путать его с одноименным маленьким броненосцем, потопленным в декабре 1917 года. Взрыв тяжело повредил это судно.

А закончилась война небольшим анекдотом. Когда стало ясно, что капитуляция неизбежна, перед австрийцами встал мучительный вопрос сдачи кораблей. Австрийские офицеры на сей счет имели вполне определенное мнение: кому угодно, только не итальянцам. При этом офицеры молодого югославского флота держались той же точки зрения, что и ветераны Императорского и Королевского флота Австро-Венгрии. В это время «Радецкий» и «Зриньи» стояли в Поле. Югославы сумели наскрести какое-то подобие экипажей, и 10 ноября 1918 года вывели броненосцы из порта. Как только корабли прошли мимо брекватера, на горизонте показался итальянский флот. Югославы спешно подняли американские «звезды и полосы» и взяли курс на юг.

Броненосцы бросили якорь в бухте Кастелли возле Спалато (Сплита). После этого югославы отправились на поиски хоть какого-то американского корабля, чтобы оформить сдачу кораблей Соединенным Штатам. На их счастье поблизости оказалась эскадра охотников за подводными лодками капитана 2 ранга Э.Э. Спаффорда. Узнав столь потрясающую новость, Спаффорд спешно прибыл в бухту Кастелли. Наверное, еще никогда огромные броненосцы не сдавались хрупким катерам. Следующие несколько месяцев «Радецкий» и «Зриньи» провели под американскими флагами, как настоящие USS (United States ship — корабль Соединенных Штатов). Впрочем, американцы держали на них лишь минимальные команды для поддержания порядка. Капитан 2 ранга Хезлетт, который осматривал броненосцы, написал:

Судьба броненосцев была решена на мирной конференции. В 1920 году они окончательно были переданы Соединенным Штатам. Но к тому времени броненосцы окончательно устарели, вводить их в строй не имело смысла, и они пошли на слои. «Эрцгерцогу Францу-Фердинанду» повезло меньше. Он стоял в Поле и попал в руки итальянцев, которые привели корабль в Венецию, чтобы он участвовал в «параде победы» в марте 1919 года. Вместе с линкором «Тегетгофф» броненосец прошел перед строем итальянского флота. После подписания мира итальянцы организовали триумф, которого не могли добиться силой оружия…