Трави трассу!

15

Когда Уилл вернулся в сквот, там было темно и тихо. Когда он захлопывал за собой дверь, такси проехало еще несколько ярдов по улице и остановилось у обочины. Уилл прошел в кухню поглядеть, не пробралась ли Брайди как-нибудь назад домой и не спит ли она на своем обычном месте в драном кухонном кресле. Там ее не было. Уилл поднялся наверх. Сам воздух в доме казался иным на вкус. И пах он иначе. Уилл решил, что это потому, что в доме весь день никого не было. Но запах был каким-то земляным. В самом доме воцарилась странная атмосфера, словно воздух был насыщен плодородным черноземом, и сам этот запах казался мучительно знакомым.

Когда Уилл подошел к комнате Трины, запах стал только отчетливее, и Уилл даже охнул от удивления, увидев, кто посетил сквот. Девчонка из паба стояла в комнате Трины, глядела из чердачного окна мансарды на огромный шрам в ландшафте за домом. Когда она с улыбкой повернулась к нему, солнечный свет упал ей на щеку, и Уилл снова смог разглядеть покрывающие ее кожу тончайшие татуировки.

От неожиданности Уилл даже не нашелся что сказать.

– Привет… э, Бригит?

Девушка рассмеялась.

Уилл вспомнил, как смеялась она в тот раз, когда они впервые встретились.

– Брайди сойдет. Так ведь ты меня, в конце концов, назвал.

Голос ее звучал как будто отстраненно, и так, словно в нем сплетались различные гармоничные тона, самый высокий из которых пульсировал по рунным линиям на его члене, так что сам он казалось, вибрировал будто камертон. Голос исходил словно из какого-то иного места, а не из стоящей перед ним девушки.

– Твоя подруга очень умна, – сказала Брайди.

– Да, пожалуй, ты права, – Уилл вспомнил земляной вкус пизды Брайди. Больше всего на свете ему хотелось отведать этой пизды снова. Он протянул к ней руки, но она не пошла к нему. Уилл был озадачен.

– Еще настанет время быть нам вместе, но это будет не сейчас, Уилл.

– Так значит, это правда? Я хочу сказать то, что рассказала мне Бернадетта?

Брайди кивнула.

– Так что ты тут делаешь? Я хочу сказать, в Лондоне.

– Я всегда здесь, просто я не слишком часто являю себя людям, в каком бы то ни было облике.

– Тогда почему? И почему я?

– Дурная магия повсюду. Римляне прокладывают дороги по земле, они уничтожают нас. Они стремятся разрушить все наши священные храмы и нарушить духовное равновесие земли. Уже был Туифорд разрушен, а теперь они снесут и все остальные святилища, пока не отыщут место сна Артура. Потому что они до сих пор страшатся Артура. Но, не беря силы от земли, Артур не сможет их победить. Нам нужно остановить римлян прежде, чем они уничтожат силу земли.

Догадавшись, что «римляне», о которых говорит Бригит, приблизительно аналогичны его «Вавилону», Уилл энергично закивал.

– Но как?

Брайди рассмеялась.

– Наша магия сильнее, чем их машины.

– Наша магия?

– Да, Уилл, ты должен мне помочь. Никто другой этого не сможет. Я избрала тебя моим супругом, и теперь вместе мы сможем побороть римлян и их дороги. Мы с тобой можем уничтожить все это, – она вновь глянула за окно. – И снова покрыть землю деревьями. Мы можем обратить вспять магию дорог, выпустив на волю силу земли. Но нам надо спешить, через два дня они планируют разрушить ваши дома, и проложить последний участок своей великой Восточной дороги.

Два дня. У Уилла упало сердце. Что можно успеть за два дня? Они все чувствовали, что снос домов неизбежен, но…

– Не бойся, Уилл, – ворвался в его отчаяние голос Брайди, – мы можем многое успеть и за один день. Ты сможешь поговорить с людьми по своим говорящим костям, объяснить им, как нам помочь, – горелым концом спички она нарисовала на клочке бумаги простую на вид руну. – И мы тоже можем проводить через себя силу, чтобы направлять нашу магию, Уилл. Если ваши художники смогут начертать эту руну на дорогах римлян, она станет проводником магии, сама будет содержать ее, так что большинство невинных не пострадают.

– Большинство невинных?

– Да, потому что для того, чтобы магия стала действенной, понадобится жертвоприношение.

– Человеческое жертвоприношение? Нам придется кого-то убить?

– Не одного, а многих. И не мы, а ты – только ты.

– И сколько в точности?

– Ты должен принести в жертву одну тысячу человек до того, как наполовину состарится день.

Уилл со смехом рухнул на матрас.

– Этого я не смогу. Я никогда раньше не убивал невинных людей. Кроме того, полиция сядет мне на хвост после первого или второго жертвоприношения, и к полудню я окажусь в камере избитый до смерти.

– Тысяча римлян или…

Уилл поднял обе руки, чтобы на мгновение заставить замолчать Брайди. Его озарила идея. Небоскреб «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД». Разве там не работает тысяча или более человек?

– Послушай, Брайди, все римляне трудятся в одной башне, во всяком случае, менеджеры… конторские служащие… писцы. Но как мне разрушить целое здание и при том быстро, чтобы ни один из них не сбежал? Пожар – это будет слишком медленно. Они все выберутся.

– Только не с этим, – отозвалась Брайди, протягивая ему драконий амулет, который до того висел у нее на шее на плетеном кожаном шнурке.

– Какой в этом толк? – с отчаянием спросил Уилл. – Мне не нужна защита от драконов.

Брайди рассмеялась.

– Ах, Уилл. Тебе столько всего еще надо узнать. Это не защищает от драконов. Это их приманивает. Если положить амулет в льняной мешочек, который был пропитан кровью девственной жрицы, он пробудит всех драконов в Северных землях. И они будут в гневе, поскольку они не любят, чтобы их будили. И они захотят отомстить за пролитую кровь своей жрицы. Где бы ни был этот амулет, они отыщут его и уничтожат это место своим огненным дыханием. Положи его в башню этих римских писцов, о которой ты говорил, до заката, и на следующее утро драконы спалят ее дотла.

Великолепно, подумал Уилл, осталось только найти девственную жрицу.

– Ты найдешь ее, – вмешалась в его раздумья Брайди, протягивая ему древнюю подвеску. – Ты уже ее знаешь.

Уилл с восхищение разглядывал тонкую работу талисмана, лежащего у него на ладони. Теперь он понимал, что этому предмету столетия, если не века, и восхищался его древней силой. Узнай это все Бернадетта, она бы… Бернадетта! Вот оно! До вчерашнего дня она была девственницей, и что такое жрица, если не хранительница знаний? Правда, он не хотел ее убивать или вымачивать в ее крови льняной мешочек.

Внезапно ему все стало ясно. Простыни делают из льна, и когда они трахались вчера, все простыни были в крови. Во имя всего кельтского пантеона он надеялся, что она еще не затолкала эти простыни в стиральную машину. И даже если ему удастся раздобыть их, как подбросить кровавый талисман в небоскреб «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД»? Он решил, что через этот мост он прейдет, когда до него доберется…

Мысли его бежали вскачь, но снова их прервала Брайди.

– Уилл, мне нужно идти. Появление в этом облике требует от меня слишком много сил. Я должна сохранять силы, если мы станем творить магию вместе. Я увижу тебя послезавтра. Еще до полудня.

– Не уходи! – Уилл внезапно почувствовал себя потерянным.

– Я должна. Через два дня мы будем вместе, ты найдешь меня вон там, – она указала за окно на гигантскую стройку, тянувшуюся на несколько миль к Ист-энду. – До свиданья, Уилл.

Привстав на цыпочки, она поцеловала его в губы. Потом в комнате потемнело, и Брайди отступила в тени.

Уиллу показалось, он слышит клацанье когтей по деревянной лестнице за стеной комнаты Трины, но, подбежав к открытой двери, он ничего не увидел. Печально вернувшись в комнату, он подобрал оставшийся лежать возле матраса клочок бумаги, на котором Брайди нарисовала свою руну. Воспроизвести ее будет несложно. Она напоминала стрелу, опушенную острием вниз, причем острие покоилось на стыке черточек в заглавной букве «Т» – совсем простая пиктограмма дерева. Так много следовало запомнить! Но она сказала, что руну следует нарисовать вокруг тех мест, где будет твориться магия. Глядя в окно на просеку голой земли, Уилл обратил внимание на высокое заграждение вокруг стройки. Если бы нанести на него руну из пульверизаторов…

Услышав, как в двери поворачивается ключ, Уилл сбежал вниз, чтобы посмотреть, кто вернулся в сквот. Это были Джим и Лиз.

– Привет! – крикнул им Уилл с лестничной площадки.

– Привет, Уилл. Ты только погляди на это, мужик! – возбужденно прокричал Джим.

Он протянул спустившемуся Уиллу плакат формата А4. Плакат гласил; «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД – ЖИВОТИКИ НАДОРВЕШЬ!». Ниже под огромной физией Фаркуса над грудой дымящихся какашек жирным шрифтом шла надпись: «УТРИСЬ, ФАРКУС!»

Троица зеленых едва животы не надорвала от смеха.

– Это ж чертовски здорово, мужик! – сказал, отсмеявшись, Уилл. – И фотки хорошо вышли. Погляди только на выражение его лица!

– Джим считает, они попытаются объявить, что это фотомонтаж или сгенерированная компьютером картинка, – сказала, внезапно посерьезнев, Лиз.

– Ну, в прессу вот-вот попадет вагон других фотографий с той же пленки, так что едва ли им кто поверит.

– Сейчас должна прийти Шэрон. Мы ей дадим пару сотен на раздачу.

– Круто, – отозвался Уилл. – Ах да. Думаю, у нас есть способ остановить строительство дороги, пойдем вниз, я вам о нем вкратце расскажу.

Спустившись на кухню, Уилл приготовил три чашки чая. Затем усадив ребят за стол, начал рассказывать свою историю. Поначалу Джим и Лиц отнеслись к ней скептически, но по мере того, как он продолжал говорить, она начали понимать, что он говорит правду. Кружки с чаем вскоре оказались забыты, сам чай остыл, а Джим и Лиз жадно внимали каждому слову Уилла. Он описал им разговор с Брайди, завершившийся за пару минут до их прихода, и объяснил насчет жертвоприношения, необходимого для того, чтобы сработала магия. Он показал им драконью приманку и клочок бумаги с руной Брайди, которая должна помочь им сфокусировать энергию. Когда он закончил, все трое некоторое время сидели в молчании, пока Джим и Лиз переваривали услышанное. Только рассказав им всю историю, Уилл понял, что сам он едва ли спрашивал себя, что с ним происходит. Татуировки на приборе, роль, которую ему предстоит сыграть…

Все это было ну совершенно из ряда вон. Фантастика чистой воды.

Достав из кармана жестянку табаку, он свернул самокрутку, потом передал жестянку через стол Джим и Лиз, которые молча свернули себе по одной. Вдыхая ароматный дым, Уилл спрашивал себя, что за магию творят табачные кампании. Уж конечно они приносят в жертву людей в гораздо больших масштабах, чем может замышлять он сам.

Джим заговорил первым:

– Насколько я понимаю, у нас два основных дела. Во-первых, нужно нарисовать эту руну или что это там на нескольких милях железного заграждения между, скажем, этим домом и автострадой М25. Возможно, мы сможем сделать даже больше, это зависит от того, сколько человек нам удастся поднять. Можно позвонить всем, кого знаем. И Шэрон может рассказывать, раздавая листовки. Во-вторых, тебе надо подбросить эту драконью приманку в небоскреб «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД». Понятия не имею, как ты собираешься это делать. Дай-ка мне еще раз взглянуть на эту руну.

Уилл передал ему клочок бумаги. Потом внезапно он сообразил, что беспокоиться ему следует не только о приманке. Другое условие – льняной мешочек и кровь девственной жрицы. Он резко вскочил.

– Мне лучше поехать к Бернадетте. Я чертовски надеюсь, что она еще не постирала эти простыни. Если постирала, все летит ко всем чертям. Росписи я тогда оставляю на вас. Идет?

– Заметано, мужик.

Уилл тепло обнял друзей.

– Ну да, хорошая работа, – сказал он на бегу к двери. – Потрясный плакат!

Убирая в карман приманку-талисман, он захлопнул за собой входную дверь сквота. Сбегая вниз по ступеням, он успел заметить, что возле дома припарковано черное такси. Дверь машины внезапно открыла невидимая рука, и голос за его спиной пролаял:

– Садитесь, пожалуйста.

Круто обернувшись, Уилл с изумлением обнаружил, что перед ним водитель, вчера отвезший их с Бернадеттой на ее квартиру.

– Да садись же черт побери, – снова взвыл шофер, и Уилл заметил, что под его кожаную куртку аккуратно заткнута пушка.

Сердце Уилла упало. Как ему теперь добраться до Бернадетты? Он подумал, не броситься ему бежать. Но прежде чем он успел привести свой план в исполнение, вооруженный таксист схватил его за руку и, заломив ее болезненно за спину, втолкнул Уилла в такси и с грохотом захлопнул за ним дверцу.

Подняв лицо с шероховатого резинового коврика, Уилл был слегка удивлен видом пары изящных облаченных в чулки лодыжек. Проследив лодыжки взглядом – ноги при этом скрещивались и раскрывались – он получил ничем не прерываемый обзор оголенной пизды владелицы ног. Когда он поднимался с пола, хозяйка стройных ножек, сказала:

– Прошу прощения за моего водителя.

Это была та женщина, которая спасла его на демонстрации.

– Вашего водителя?

– Да. Тайный агент.

Уилл вдруг вспомнил, насколько спешное у него дело.

– Послушайте, я очень рад снова с вами встретиться, спасибо за вчера и все такое. Нам совсем бы крышка, не приди вы на помощь. Но сейчас я действительно очень спешу. Мне нужно добраться на ту сторону Лондонских полей!

– Мы вас туда отвезем. Правда, Брюс?

Мотор завелся, и такси отъехало от тротуара.

– Надеюсь. Вы сочли фотографии полезными. Кстати, меня зовут Джуди, и если вам интересно, откуда у меня взялись эти снимки, это моя соразмерная, заработанная в гимнастическом зале задница сидит у него на столе. Вы не поверите, чего нам, особым агентам, приходится делать по линии долга.

– Но если вы что-то вроде полицейского, почему вы нам помогаете? – вырвалось у Уилла.

– Ну, Фаркус – помеха, которую необходимо убрать с дороги, таковы мои инструкции. Что до меня, у меня на то есть свои причин. Может быть, я когда-нибудь вам о них расскажу.

– Так, значит, вы работаете в «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД» под крышей?

– Вот именно. Мой контракт должен был истечь вчера, но думаю, Фаркусу так нравится на вкус мое дерьмо, что мне дали отсрочку.

Она продолжила объяснять расклад в «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД». Тела и магия. Все увязывалось с тем, что говорила Брайди о разрушении святилищ и силе Артура.

– Вы сможете завтра попасть в здание «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД»? – спросил Уилл, в голове которого внезапно возник рискованный план.

– В воскресенье? Конечно, но зачем вам это знать?

– Мне нужно подбросить туда кое-что, вот и все,. И сделать это надо завтра до заката…

– Звучит таинственно…

– И правда, уж вы мне поверьте, но если сработает, это уж точно уберет Фаркуса с дороги.

– Я не стану относить туда бомбу, если вы это имеете в виду.

– Нет, не бомбу, скорее талисман на счастье. Только я бы не рекомендовал бы вам приходить на работу в понедельник утром.

– Окей, я согласна.

Когда такси остановилось возле дома Бернадетты на Розмари-гроув, Уилл сказал:

– Встретимся завтра в три.

– Идет, тогда и у меня, возможно, будет для вас кое что.

– Вы это о чем?

– Ну, есть у меня один коллега, за которым должок. Я просила его выяснить, кто подбрасывает бобби сведения. Вы, должно быть, заметили, что на ваших демонстрациях всегда появляется один-два фургона полиции Ретрополиса.

– Да уж, мне есть, что сказать этой крысе. Хорошо было бы знать, кто на нас стучит. Но мне надо бежать.

Выскочив из такси, он подбежал к двери Бернадетты. Постучал громко. Когда дверь открылась, он ворвался внутрь, поцеловал Бернадетту и тепло ее обнял.

– Прости за беспорядок. Я как раз стираю…

– О, черт! Нет! Ты не можешь… – завопил Уилл и галопом понесся на кухню. Стиральная машина крутилась с шумом и грохотом, и о внутреннюю сторону стекла билась пена. – О нет…, – всхлипнул он, падая на колени перед агрегатом.

– В чем дело? – Бернадетта вбежала в кухню следом за ним.

– Простыни! Простыни! Мне нужно сшить льняной мешочек из твоих окровавленных простыней! Но теперь я не смогу, – этот твой современный биологический порошок вычистит все следы крови, – рухнув подавленно на пол, он громко зарыдал.

С улыбкой открыв дверцу шкафа, Бернадетта достала корзину для белья. Подняв крышку, она вытащила простыню.

– Ты имеешь в виду вот эту?

Уилл испустил вздох облегчения, увидев засохшую на льняной простыне кровь.

– Ага, вот эту.

– А теперь, ты не против встать и рассказать мне, в чем тут дело?

Устроившись на кухонном стуле, Уилл притянул Бернадетту себе на колени, а потом объяснил ей все, что произошло за это утро. Бернадетта рассмеялась.

– Что тут смешного?

– Подумать только! Я и девственная жрица.

– Брайди как будто считает, что это сработает. Знаешь, еще она сказала, что ты очень умная.

– Забавно, продолжала Бернадетта. – Когда столько лет назад я писала диссертацию и копалась в мифологии, я даже и представить себе не могла, что встречу одну из тех богинь, о которых пишу. Я думала, они всего лишь символы. А теперь я сижу на коленях у супруга кельтской богини, и вот-вот меня трахнет его огромный татуированный член.

Когда они начали долго и глубоко целоваться, Уилл был в тайне благодарен своему организму за способность восстанавливать свои силы. Бернадетта расстегнула пуговицы блузки, чтобы открыть голую – на сей раз никакого бюстгальтера – грудь. Уилл завел руку ей под юбку, пальцы его запутались в подвязках, потом быстро нашли свободную от трусов пизду. Заведя руку за спину, Бернадетта ловко расстегнула юбку, потом соскользнула с колена Уилла, чтобы дать ей упасть на пол.

Глядя на ее ноги в чулках, Уилл снова вспомнил тот первый раз, когда он ее увидел. Столько всего произошло с тех пор! И все же он чувствовал, что ему никогда не надоест это тело. Подняв руки, он легонько сжал ей грудь. И когда они снова начали целоваться, Бернадетта потянула за пуговицы его ширинки. Когда член Уилла был освобожден из своей хлопчатой тюрьмы, Уилл вновь притянул Бернадетту себе на колено. Она села, раскинув ноги по обе стороны его коленей, и слабо вскрикнула скользя вниз по хую. Они трахались по всему дому, уиллов хуй раз за разом доводил ее до оргазма. Очертания комнат словно растворялись в бесконечный дробящийся ландшафт, когда они наслаждались телами друг друга. Наконец они оказались в уединенном, укрытом деревьями убежище садика Бернадетты. Шары Уилла казалось готовы были разорваться, и пизда Бернадетты была натерта воспалена от переупотребления.

– Трахни меня еще раз, – сказала она. – Трахни меня снова в зад.

Она стала на карачки в траве, широко раскинула ноги и вздернула высоко вверх изящный зад.

– Давай же, мудак. Трахни меня! – взмолилась она.

Иного поощрения Уиллу не понадобилось. Когда он смазывал прибор с соком из ее мохнатки, конец уиллова хуя был твердым и блестящим, как голыш на морском побережье, выглаженный бесчисленными веками приливов, и он прижал его к ее дыре. Она раскрылась, чтобы принять его, и он медленно вошел до самого конца. Волны чистейшего удовольствия прокатывались по их телам, и оба знали, что до того, чтобы кончить им остается один лишь вздох. Дробящиеся папоротники клубились повсюду, и тела их согревало летнее солнце, когда сперма Уилла изверглась в зад Бернадетты, и природа забрала их обоих…

Пока Уилл и Бернадетта в последний раз наслаждались телами друг друга, собранная с бору по сосенке армия экстра-зеленых начала рисовать повсюду руну Брайди. Похоже, это был мощный символ, нота сопротивления, гордый манифест и обещание, слитые воедино. Большинство солдат той армии лишь смутно сознавали, что за огромные силы они помогают выпустить на волю, но еще до конца дня стальное заграждение, тянувшееся от Хэкни до Лейтон и за ними, было из конца в конец покрыто геральдическими древоподобными знаками.

На следующее утро, крепко проспав ночь, Уилл и Бернадетта поднялись поздно, позавтракали кофе, фруктами и хлебом. Разрезав свою залитую кровью простыню, Бернадетта сшила что-то вроде грубого мешочка. В три, как и было договорено, к дому с шумом подъехало черное такси. Забрав мешочек и подвеску-дракона, Уилл подошел к машине. На ходу он опустил приманку в льняной мешочек и крепко затянул шнурок. Он не мог этого знать, но в то мгновение, когда он проделал все это, далеко-далеко, под снежными пустынями равнинами Севера, пробудилась могучая сила, и тяжкое дурное предчувствие спустилось на землю в тех краях.

Открыв дверь такси, Уилл положил приманку на ладонь Джуди Картер и вновь предупредил ее не оставаться в понедельник в небоскребе. Убрав мешочек в карман костюма от Шанель, Джуди с улыбкой закрыла дверцу.

Машина отъехала с Розмари-гроув. Потом, вспомнив вдруг кое-что, Джуди Картер опустила окно и высунулась наружу. Оглянувшись на Уилла, она отчаянно замахала ему, а затем прокричала какие-то слова.

А прокричала она вот что:

– Это тот, кто жонглирует, Уилл! Жонглирует!