Требуется помощница, или Светлая против темного

Глава 8

Кара

Давно мне не было так плохо. Чувство такое, будто меня прожевали йорги. Прожевали и выплюнули, и теперь всё, что осталось от горе-феи Кары, пытается подняться с кровати.

Безрезультатно.

Малейшее движение отзывается ломотой во всём теле, но даже на то, чтобы зашипеть, сил нет. Единственное, что срывается с губ, – это слабый стон, после которого я, поднапрягшись, открываю глаза и понимаю, что я не у себя в спальне.

Я в заднице. Полной. Даже можно сказать, основательной.

Спустя минуту-другую картинка перед глазами становится почти чёткой. За это время я вспоминаю всё, что случилось со мной в «Безумном». Вспоминаю, как сама обезумела и позволила Рейесу себя лапать. Даже, о боги, с ним целовалась.

Всё, Лукас, при встрече я тебя растерзаю. Испепелю нахрен тьмой, как это делают тёмные.

Урод.

Сволочь!

Что было дальше? А вот про «дальше» мне хочется забыть и больше никогда не вспоминать. То, как я вела себя в машине этого хищника… Да это в тысячу, миллионы раз хуже того, что было между нами в прошлом!

Йорг, йорг, йорг!

Продолжая мысленно ругаться, я сажусь на кровати. Осматриваюсь, стараясь абстрагироваться от чувства, будто виски проткнули ржавыми гвоздями. Где я? Ах, точно! У чудовища дома.

Не без опаски приспустив простыню, облегчённо выдыхаю. Одета. Правда, блузка нараспашку, а юбка бесстыдно задрана. Наверняка, Хорос успел познакомиться с моим нижним бельём. Тут только слепому не видно, что на мне надето и какого цвета у меня крылья.

Очень, очень нетипичного.

Настоящее свинство.

Дрожащими пальцами застегнув пуговицы блузки, поднимаюсь, продолжая осматриваться. Просторная спальня с минимум мебели. Круглая кровать по центру, которую светящимся контуром обрамляют две широкие ступени. Панорамные окна затемнены, отчего в комнату почти не проникает свет. И хвала йоргам. Меня даже в полумраке тянет зажмуриться.

Из мебели кроме кровати со стального цвета простынями здесь есть только небольшой столик с двумя креслами и две двери. Одна ведёт в гардеробную – совершенно пустую. Видимо, это гостевая комната. Другая – в ванную, в которую мне очень-очень нужно.

Спустя минут десять, немного посвежевшая, я возвращаюсь в спальню и застываю, не зная, то ли бросаться обратно в ванную, то ли сразу в окно. Вон Хорос приоткрыл одно и наслаждается утренним пейзажем. Стоит, прижавшись ладонью к широкой раме, и чему-то, зараза такая, улыбается. В комнате стало намного светлее, и теперь мне хорошо виден его профиль. Резкие, порочно красивые черты лица, чётко очерченная линия скул, и эти губы… Мне так хотелось чувствовать их вчера на своём теле, что даже сейчас я ощущаю, как по коже прокатывается волна дрожи.

Наверное, это нервное. Или всё ещё действует дурь Рейеса.

– Доброе утро, Дерзкая.

На Хоросе светлые джинсы и чёрная футболка, волосы, влажные после душа, слегка взъерошены. Зачем-то отмечаю, что ему идёт этот расслабленный, немного небрежный образ, и тут же спешу откреститься от этой мысли. Нашла, о чём сейчас думать.

Тёмный выглядит отвратительно бодрым, в то время как я напоминаю оживлённое некромантом чучело.

– Хорошо спала?

– Как хренов младенец.

– А ты точно фея? – Хорос жестом указывает на столик, на котором теперь красуется поднос под пузатой крышкой.

– А ты точно собрался меня убивать?

– Это один из вариантов развития событий.

Мне настолько паршиво, что даже огрызаться не получается. И страха нет, как ни странно. Это очень сильное чувство, а во мне сейчас банально нет сил, чтобы его испытывать. Да я беззащитнее трёхлетнего ребёнка. Перед этим монстром.

– А остальные? – Я падаю в кресло, и Хорос, рассыпавшись тьмой, в одно мгновение оказывается рядом. Поднимает крышку, открывая моим глазам стакан сока, чашку с обжигающе горячим брулом, над которым вьётся пар, и горку поджаренных до золотистой корочки тостов.

– Остальные, Дерзкая, ещё хуже. Но ты сама виновата. Не стоило со мной связываться.

Святая правда.

– Ешь, Кара.

– Что-то не хочется. – Я обхватываю себя за плечи руками и понимаю, что есть я сейчас просто не в состоянии. Всё выглядит более чем аппетитно, но от вида еды меня начинает тошнить.

– Сейчас захочется.

С этими словами тёмный растворяет в соке какую-то таблетку, после чего суёт стакан мне в руку и снова приказывает:

– Выпей залпом. Сразу станет легче.

– Что это?

– Привет от моего врача.

Прежде чем выпить сок, я поднимаю на Хороса взгляд и бормочу:

– Куда ты подевал чудовище? Убил его, что ли?

– Отправил в короткий стазис. – Подавшись ко мне, высший берёт меня за подбородок, заставляя вскинуть голову, и шепчет мне в губы: – Но как только тебе станет лучше, он вернётся, и мы продолжим то, что начали вчера в аэрокаре.

Я дёргаю головой, скидывая его прикосновение, и морщусь:

– Рискуешь, Хорос. Хочешь, чтобы меня стошнило прямо на твою футболку?

Тёмный отстраняется, оттолкнувшись ладонью от подлокотника кресла, но мне от этого не становится легче. В том смысле, что он всё ещё здесь, рядом, слишком близко, чтобы я могла оставаться спокойной и невозмутимой.

Пытаясь хоть как-то от него отвлечься, переключаюсь на чашку с брулом. Может быть, она поможет перестать чувствовать себя увядшим сорняком.

– Вчера ты вела себя по-другому.

– Вчера я была под воздействием наркотика.

– Ладно, – высший занимает соседнее кресло, падает в него и, вытянув ноги, как ни в чём не бывало продолжает: – к этому вопросу вернёмся позже, когда ты перестанешь напоминать амёбу. А пока предлагаю просто пообщаться, так сказать, получше узнать друг друга. Я, например, хочу знать о тебе всё, Дерзкая. В принципе, я и так уже многое знаю, но кое-что остаётся неясным. Первое: откуда у тебя любовь к фотоискусству? Второе: как ты умудряешься использоваться магию в блокаторах?

Я чуть не давлюсь брулом. Понимала, что будет докапываться, но всё равно его вопросы застают меня врасплох.

Особенно тот, что про блокаторы. Вот йорг!

– Мне их поздно вживили, поэтому полностью они не блокируют мою силу, – отвечаю, с трудом проглотив брул.

– Плохая девочка, – журит меня тёмный. При этом смотрит так, будто знает обо мне правду и сейчас просто издевается.

Убила бы гада. Жаль, в данный момент я сделать это не в состоянии.

– Нехорошо обманывать. В Делесе с феями не церемонятся. Твой приёмный отец хоть и шишка, но не настолько важная, чтобы ради него меняли законы, а ваши тёмные помешаны на контроле. Особенно на контроле светлых. Поэтому не заливай мне про счастливое беззаботное детство без блокаторов, но с розовыми единорогами на радуге. Ты росла с имплантами, поэтому я ещё раз спрашиваю, де Ларра, как так вышло, что ты вырубила меня своей йорговой силой?

Злится. Да что там… почти что бесится! Хоть и пытается казаться расслабленным хищником, белым и пушистым, но воздух вокруг него разве что не искрится. Того и гляди набросится. Не чтобы продолжить то, что началось в аэрокаре, а просто чтобы придушить к йорговой бабушке.

– Что ты ещё обо мне узнал?

Слабая попытка его отвлечь, но лучше уж такая, чем вообще никакой.

– Что ты прилежная зубрила, в Амадо де Калво поступила собственными силами и непонятно зачем выделываешься – живёшь на стипендию и бомжатскую подработку в дерьмовой забегаловке возле твоего дома.

– Она не дерьмовая, – парирую я, с облегчением отмечая, что силы начинают возвращаться, а в голове проясняется.

То ли брул сотворил чудо, то ли подействовал «привет» от врача.

Тёмный выяснил то, что и так всем известно. Это радует. Не радует другое: я в его квартире и, даже если буду чувствовать себя бодрячком, мне не справиться со здоровым злым мужиком. Нет, с обычным мужиком, пусть даже здоровым и злым, – раз плюнуть. А вот с высшим… В общем, я бы на себя не поставила.

Ну вот и как отсюда выбираться?

– Вполне нормальное место.

– Только не для феи из высшего света Делеса. – На губах у тёмного мелькает усмешка, а потом её словно стирают волшебным ластиком, и в меня впиваются хищным, злым взглядом. – Где фотографии, Дерзкая? А главное, на кой хрен они тебе понадобились?

– На память?

Я тут же прикусываю язык, запоздало понимая, что лучше его не злить ещё больше. В нём и так уже злость зашкаливает.

– А если серьёзно, поспорила с подругой, что сумею провернуть такое с высшим. Нигде я их не выкладывала и выкладывать не собираюсь.

– Сделаю вид, что поверил. Так где они?

– В сейте.

– В сейте и…? – Хорос достаёт из кармана мой новенький гаджет, на который я спустила половину зарплаты бармена, и лениво вертит его в руке. – Только не говори, что ты не сохранила резервные копии. Я бы на твоём месте так и сделал.

– Не сохраняла. Мне оно нафиг не надо! – огрызаюсь, чувствуя, что тоже начинаю заводиться. – Отдай!

Пытаюсь выхватить сейт, но тёмный резко отводит руку и сжимает бедное устройство так, что по экрану тут же расползается трещина.

Ну вот какого?! Второй сейт за неделю мне гробит!

– Мне нужны пароли, Дерзкая. От всех твоих аккаунтов, соцсетей, хранилищ данных, и ты не выйдешь из этой спальни, пока не дашь мне всё, что я захочу от тебя взять. – Тёмный подаётся ко мне, демонстративно сжимая кулак, после чего стряхивает с руки то, что осталось от моего новенького сейта. Теперь уже мёртвого. – А ты мне дашь, Кара. И не раз.

И всё-таки я люблю щекотать себе нервы, потому что вместо того чтобы вежливо его послать, заявляю в губы этому зверю:

– Модельки будут давать. А мне надо писать статью о твоём брате. Фотки ты уничтожил, так что можешь расслабиться и забыть о моём существовании, как я уже забыла о твоём, Хорос.

Пошёл ты к йоргу.

С этой жизнеутверждающей мыслью я поднимаюсь, собираясь как можно скорее убраться, но вместо того чтобы выйти из проклятой комнаты, оказываюсь прижата к стене этим чудовищем.

– А ведь про самое интересное я так и не спросил. – Пальцы тёмного браслетом наручника смыкаются на моих запястьях, в то время как свободной рукой он задирает мне блузку. Дёргаюсь, но Хорос держит крепко и отпускать меня в ближайшее время, похоже, действительно не собирается. Чувствую тяжесть ладони на талии и мысленно ругаюсь. – Что с твоими крыльями, де Ларра? Рассказывай. Я весь внимание.

– Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?

Пытаюсь вырваться из крепкого захвата – куда там. Он только сильнее, будто издеваясь, сжимает пальцы.

– Мне кажется другое, детка: у тебя реальные проблемы с инстинктом самосохранения.

– Да пошёл ты, – огрызаюсь и отворачиваюсь, потому что губы тёмного находятся в опасной близости от моих, и это злит ещё сильнее. Заводит… ну то есть я хотела сказать, выводит!

И доводит. До белого каления.

Но если покажу, на что способна, вопросов у Хороса станет ещё больше.

– Ты не Дерзкая, ты Дикая. Безбашенная дикарка, у которой явные проблемы с мозгами.

– Хотя бы у меня нет проблем с совестью!

В глазах высшего, серых, как сталь, мелькает вопрос, который он уже, кажется, готов озвучить, готов продолжить свой йоргов допрос, когда нас неожиданно прерывают.

– У тебя в штанах что-то вибрирует, – сообщаю ему, опуская взгляд на его… джинсы.

Только на них я и обращаю внимание и совершенно не думаю о том, что под ними скрывается. Если бы ещё это не чувствовать…

– И вибрирует тоже. – Тёмный отстраняется с тяжёлым вздохом и, достав из кармана сейт, бросает, больше на меня не глядя: – Скоро продолжим. Никуда не уходи.

Высший выходит из спальни, а я начинаю скользить по ней лихорадочным взглядом. Босоножки… Где мои босоножки? Одна обнаруживается возле кровати, другая под ней же. Схватив обувь, я на цыпочках добегаю до двери и, выглянув наружу, обнаруживаю пустой коридор. Голос тёмного доносится из дальней комнаты, и я, не теряя времени, решаю действовать. Стараясь не производить ни звука, выбегаю босая и несусь к лестнице, прозрачные ступени которой почти сливаются с обстановкой нижнего этажа.

Оценить которую я банально не успеваю, да мне это и не надо. Лишь замечаю за широкими панорамными окнами, что ведут на террасу, бассейн, как будто парящий в воздухе. Представив себя в нём, в ужасе ёжусь. Если бы Хорос знал о моей боязни высоты, вполне мог превратить бассейн в орудие пыток.

Отмахнувшись от этой идиотской мысли, отворачиваюсь от террасы, миную зал, огибая по дуге зону кухни, и подлетаю к лифту, мечтая как можно скорее исчезнуть из йорговой квартиры.

Пальцы касаются панели, и тут же из груди вырывается не то стон отчаяния, не то рык злости. А скорее всего, всё вместе.

Заблокировано. Этим монстром.

Йорги!

– Далеко собралась?

Обернувшись, вижу показавшегося на вершине лестницы Хороса.

– Я же предупредил, детка, ты отсюда не выйдешь, пока я не позволю.

Сволочь. Какая же он сволочь!

Высший не спешит рассыпаться тьмой, чтобы в одного мгновение оказаться рядом. Начинает спускаться по лестнице, лениво и медленно, не отрывая от меня взгляда.

Руки так и чешутся чем-нибудь в него кинуть, но в этом царстве минимализма нет ни ваз, ни даже статуэток. Разве что швырнуть в него бруловарку, которую заприметила ранее. Наверняка ещё горячая. Но до кухни я точно добежать не успею, тёмный перехватит раньше.

– Нам больше не о чём говорить!

– Тогда можем заняться делом, – не теряется хищник.

У меня нет никакого желания интересоваться, что он подразумевает под этим самым делом, как и продолжать играть в его извращённые игры.

– Что тебе от меня надо? – спрашиваю устало.

Спустившись, тёмный прислоняется к перилам – дерево, настоящее, а значит, бесценное, с вплетённой в него лентой стали, и, скрестив на груди руки, заявляет:

– Конкретно сейчас, чтобы ты быстро привела себя в порядок и выбрала себе какую-нибудь приличную тряпку. – С этими словами он бросает мне свой сейт, который я по инерции ловлю, хоть следовало позволить ему разбиться. В отместку за мои угробленные устройства.

– Зачем?

– Я должен отметиться на одной тусовке, кое с кем встретиться. Будешь меня сопровождать.

– Если это по работе, то тащи туда свою помощницу. Если для развлечений, то уверена, у тебя в контактах найдётся куча девиц, которые из трусов выпрыгнут от счастья, когда ты предложишь им потусоваться. А мне надо писать статью про твоего брата!

– Плевать на статью и на брата. Моя помощница временно недееспособна, а девицы… – Тёмный морщится. – Короче, де Ларра, нет времени на тупые споры. Выбери себе что-нибудь. Только быстро. Вылетаем через час.

– А если я не захочу с тобой никуда лететь?

– Тогда мы останемся здесь, и я продолжу тебя допрашивать. – Чудовище расплывается в плотоядной улыбке и добавляет, скользя по мне наглым взглядом: – Голой в спальне.

Мне хочется снова его послать, но тут в голову с запозданием приходит здравая мысль – с тусовки сбежать будет проще, чем из этой клетки с жуткобассейном, на который даже смотреть тошно.

– Уговорил.

– Хорошая девочка. Оформляй заказ и в душ. Через час жду тебя внизу.

Тёмный поднимается наверх, а я прохожу в гостиную и опускаюсь на край дивана. Несколько секунд бездумно пялюсь на прозрачный экран гаджета. Скинув с себя оцепенение, начинаю быстро пролистывать страницу за страницей, пока над сейтом не вспыхивает голограмма, за которую я сразу цепляюсь взглядом. Пойдёт. Белое платье длиной до колена с разрезом спереди. Одно плечо открыто, другое скромно прикрывает волан из той же ткани. Забросив в корзину косметику первой необходимости, оформляю заказ.

В ожидании курьера-синта возвращаюсь наверх и понимаю, что в душ мне идти категорически противопоказано. С другой стороны, действие крема и так уже почти закончилось, ещё немного и тёмный так или иначе почувствует мой запах. Толку теперь прятаться? Неприятно, конечно, что его ощутят и другие, но прохладный душ помог бы мне ожить и окончательно вернуть силы.

Плюнув на всё, иду купаться, понимая, что хуже, чем сейчас, уже не будет. Всё и так максимально паршиво.

Спустя минут двадцать из спальни доносится голос тёмного:

– Пришёл твой заказ, де Ларра.

– Оставь на кровати.

Замираю, прислушиваясь. Убедившись, что Хорос вышел из комнаты, вхожу в неё, кутаясь в полотенце. К счастью, обходится без эксцессов, и я спокойно собираюсь. Вернее, спокойной я себя совсем не чувствую, и мне совсем не хочется куда-то с ним тащиться, вообще рядом с ним находиться. С другой стороны, не терпится скорее отсюда вырваться, убраться из йорговой квартиры.

С горем пополам укротив неукротимые вихри, наношу лёгкий макияж, упаковываю себя в платье, обуваюсь и отправляюсь вниз. К тёмному, вальяжно развалившемуся на диване перед экраном сейфота.

Я даже не успеваю ступить на лестницу, как высший резко оборачивается, и светлую радужку тут же поглощает хищная тьма.

Кажется, он почувствовал мой запах. И, кажется, я в ещё большей заднице, чем была раньше.

Что тут сказать, воскресенье просто отпад.