Третий король

Глава пятая, в которой господин Грубер ратует за воровскую честь

С тех пор, как герр Грубер побывал здесь в последний раз, прошло четыре месяца, однако ничего в обстановке не изменилось. За окном в сгущающихся сумерках пульсировал ярко-красный неон, славя женщин, которые моют волосы шампунем Э-Л-И-Д-А, Э-Л-И-Д-А...

Слабый свет пасмурного зимнего дня падал на лица троих мужчин, которых Грубер оставил в этой самой комнате четыре месяца назад.

Грубер сидел там же, где и в прошлый раз. Вот только экран, прежде висевший на стене, был свернут, и его место занял «Третий король».

— Гельмут, — обратился Грубер к одному из мужчин, указывая на картину. — Вы знаете, что я не очень щедр на похвалы. В нашем деле лучшая награда — это солидная доля прибыли. Но сейчас мне хочется поздравить вас. Вы действовали блестяще, и «Синдикат» никогда этого не забудет. Вы нашли, образно выражаясь, союзника в самом сердце неприятельской твердыни. Фотографии и материалы, которые вы привезли из своей поездки, позволили нам закончить приготовления к операции в сравнительно короткий срок.

— Спасибо, шеф, — ответил Гельмут и покраснел. — Я только выполнил свой долг.

Грубер жестом прервал его.

— Сработано действительно превосходно. Благодаря вам мы заполучили копию, которую даже трудно назвать копией. Ни применение кремниевой лампы, ни какой-либо другой современный метод анализа холста и красок не вскроет ни малейшего отличия ее от оригинала Риберы. И теперь перед нами стоит только одна задача — провезти нашу картину в Польшу, заменить ею оригинал и возвратиться в Вену с подлинным «Третьим королем». Тогда заказ будет выполнен, останется только передать товар клиенту. Помню, когда мы в последний раз собирались здесь, разговор шел о том, как избежать скандала и не всполошить польские органы. Вот вам ответ.

Вытянутая рука Грубера описала широкий полукруг. Указательный палец остановился перед вдохновенным лицом черного короля, на которое обратились все взоры. Воцарилось глубокое молчание. Наконец Грубер нарушил его покашливанием.

— Что касается плана операции, то сейчас мы обговорим его со всеми подробностями. Мы всегда руководствуемся двумя главными принципами, от которых нам ни в коем случае нельзя отступать. Во-первых, никогда не проливать кровь и не запятнать себя убийством, ибо уголовный кодекс во всем мире снисходителен к преступлениям, которые совершены лицами, вооруженными лишь собственным интеллектом. Да и вообще, убийство недопустимо. Нельзя позволить, чтобы один человек лишал жизни другого. Это противоречит христианской этике. Исключение можно сделать только для предателей, но о них в нашем кругу говорить незачем. Во-вторых, следует действовать так, чтобы не дать полиции ни при каких обстоятельствах выйти на всю организацию. Именно поэтому наш план предусматривает молниеносную подмену картины. Для обеспечения максимальной безопасности и гарантии того, что никто не забьет тревогу, «Третий король» должен исчезнуть со стены музея всего на несколько минут, необходимых для замены ее копией. Произойдет это ночью.

Если бы мы заранее послали туда копию и позволили нашему сообщнику произвести замену прежде, чем мы заберем у него оригинал, то операция, возможно, заняла бы меньше времени, но наш план мог рухнуть, что имело бы далеко идущие последствия. Это грозило бы срывом всего дела и арестом лица, которое мы отправим в Польшу. Полагаю, что копия и оригинал не должны слишком долго находиться под одной крышей, потому что какая-нибудь случайность может выдать нашего сообщника. Музей, как вы уже знаете, в настоящее время закрыт, так что нам не придется ломать голову над маневром для отвлечения внимания сторожей. Прежде чем перейти к обсуждению деталей плана, я обрисую вам задание в целом. Прошу вас, господа, слушать внимательно, и если что-то вызовет у вас сомнение или покажется дискуссионным, либо если вы не согласитесь с какой бы то ни было частью в моем плане, то я настаиваю, чтобы вы откровенно сказали мне об этом. Ум хорошо, а два и тем более четыре — всегда лучше. Как-никак вы не новички в нашем деле!

Грубер смолк. Три головы беззвучно кивнули в знак одобрения.

— Уже давно, — продолжал Грубер, — мы уяснили себе задачу. Надо было найти в Польше человека, который бы во время нашего, выражаясь военным языком, штурма замка в Борах находился внутри и обладал свободой действий. Такой человек необходим для исполнения наших замыслов. И вот он найден. Мы предложили этому лицу за содействие крупную сумму. Это...

Один из сидящих поднял руку. Грубер прервался на полуслове.

— Слушаю вас, доктор.

— Разрешите мне спросить кое о чем, пока мы не начали дискуссию. Мне кажется, что есть... как бы это сказать... элементарный способ достичь цели.

— Да, конечно. Спрашивайте. Я вас слушаю.

— Действительно ли наша копия «Третьего короля» абсолютно идентична оригиналу?

— Гм... — Грубер задумался. — Я не знаю, что вы подразумеваете под словом «идентичность». В мире не существует двух полностью одинаковых предметов, и я, говоря об идентичности картин, имел в виду, что они почти неотличимы. Наша копия изготовлена в высшей степени искусно и воспроизводит все особенности подлинника, не исключая и фактуры материала. Не остались без внимания даже микроскопические трещины в красочном слое, невидимые для невооруженного глаза и заметные только под увеличительным стеклом; их тщательнейшим образом скопировали. Ни краски, ни холст при их облучении или химическом анализе не дадут иных результатов, чем дал бы оригинал. Короче говоря, наша копия будет способна обмануть даже специалиста — но лишь пока ее не станут сличать с настоящим «Третьим королем». В этом случае специалисты, правда, путем весьма сложных анализов, выяснят, что наша картина — не подлинник. Но, как я вам сказал, готов поручиться, что никто не станет сомневаться в подлинности нашей копии не только при беглом взгляде на нее, но и после поверхностной экспертизы, да и вообще опасности, что подделка обнаружится, нет, раз эти картины никогда не окажутся рядом. Некоторое время они, безусловно, проведут недалеко друг от друга, но очень быстро расстанутся, и их разделят тысячи километров. Если же через сто лет или более того история, которая нередко готовит произведениям искусства очень извилистые пути-дороги, вновь сведет их вместе, пускай тогда голова болит у наших потомков. А наша задача ясна. Передать картину заказчику и оставить поляков в убеждении, что Риберой владеют они. Разубеждать их в этом никто не будет, уж наш-то клиент во всяком случае.

— Об этом и речь, — кивнул доктор фон Гейтц. — Если распознать подделку, не имея обеих картин одновременно, нельзя, то почему бы этому коллекционеру из Южной Америки, который, как и все любители, наверняка не особо разбирается в искусстве, не отправить копию? Он никогда не догадается, что получил не настоящего «Третьего короля». Риск свелся бы к нулю, а деньги — те же.

— О чем это вы, доктор? — в голосе Грубера почувствовалось неудовольствие. — Ответ на ваш вопрос элементарен. Это было бы нечестно. Если бы мы стали действовать подобным образом, то в один прекрасный день все бы вышло наружу и мы бы потеряли лучших клиентов и поставили под удар все свое дело. Нет, дорогие мои, если я обману доверие клиента, то утрачу и ваше доверие, а потом вы тоже сочтете себя свободными от обязательств по отношению к коллегам... Запомните, господа: никто не должен ценить свою честь так, как человек вне закона. Но довольно об этом. Вернемся к заданию.

Мы говорили о том, кто подменит картины. Этим лицом является...