Третья Жизнь.

Глава 1: Верхний мир.

— Эх, — потянулся Ярослав, и отложил планшет в сторону.

Он любил книжки про попаданцев. В этом мире они не ужились. Зато в другом они разворачивались на всю катушку. «Вот бы и мне стать попаданцем» — мечтал он иногда. Однако ему совершенно не нравится мысль о том, что, по сути, нужно было умереть. И да — ещё его не смущал тот факт, что все те, к кому он стремится, были состоявшимися личностями. Тогда как он сам — типичный московский школьник. Низкорослый, худощавый, в беленькой рубашке, чёрных брюках. Волосы короткие, светлые. В общем — такого в толпе пятиклассников сразу и не вычислишь. Была вторая половина мая, уже всё растаяло. Солнце ярко светит, птички поют, трава зеленеет. Там, где ей положено быть. Ничего не предвещало беды. Однако по пути в школу ему попались его одноклассники. И всё бы ничего, если бы конкретно эти его не унижали.

— О, Виннер! Привет, привет. Да куда же ты так заторопился? — окликнул его Димка Шевчук и схватил за шиворот. — Ты что, не слышишь, что к тебе обращаются? Или ты меня не уважаешь?

Как по мановению волшебной палочки рядом нарисовались ещё трое его подельничков. Они, как бы невзначай, встали вокруг него. «Всё, опять будут издеваться. Ну ничего, я вам как-нибудь позже отомщу» — успокаивал он себя такими мыслями. Но тем как-то было безразлично его мнение. Им нравилось его унижать.

— А помнишь, ты как-то у меня занимал пять рублей?

— Я же тебе отдал?

— И что? Проценты идут, а ты не платишь. Некрасиво!

— Да мы же с тобой не договаривались ни о каких процентах! Я тебе вернул сразу же, в этот же день! — отчаяние Ярослава росло в геометрической прогрессии.

— Короче: есть что? Вынимай! И завтра ещё принесёшь. И послезавтра. И вообще — всю жизнь.

— Так нечестно! — решил попытать своего счастья Ярик.

— Кто тут о честности говорит? — ответил ему Кипятков. — Ты что ли? Раньше надо было думать!

У Ярослава не было денег — столовую ему родители проплатили заранее, карманных денег у него не было. Да и утащить у родителей он не мог — в их семье наличности не было. Только на картах. Он понимал, что драка неизбежна. И, вспомнив последнюю прочитанную книгу, ударил Шевчука в челюсть. Ну... Как сказать — ударил? Попытался. От его резкого удара Шевчука отбросило на пару метров. На него сзади набегал Кипятков. Но реакции Ярослава можно было позавидовать: немного сместившись в сторону он ловко подставил ему подножку. И когда он начал падать добавил ему с ноги. С криком «Ааа!» Кипятков упал на пытающегося встать Шевчука. С грохотом они упали на асфальт обратно. Осталось двое. Как их там — Петькин и Федькин? Или Хохлов и Петров? Не важно: оборачиваясь, Ярослав увидел, что они сбежали. Однако суровая реальность не рассматривала мечты Виннера всерьёз. И поэтому, вместо знатной плюхи получился лёгкий тычок. Как говорится — размах львиный. Однако Шевчуку только этого и надо было — он рассвирепел, и ударил в ответ. Ярик упал, а затем вся кодла начала его пинать. Ровно до того момента, когда Кипятков ударил его тяжёлой урной по голове. Урна отозвалась как колокол — «Бомм». Но ненадолго.

— Кипяток, ты идиот?

— Не, ну а чё? Он же на тебя напал?

— Не, ты внатуре идиот — чтобы этот дрищ мне сделал?

— Не, ну...

— Ты его убил!

И только тут до остальных дошло, что череп у Ярослава, мягко говоря, сломан. И как-то незаметно, чтобы он дышал. От осознания произошедшего все сначала были шокированы, а затем Шевчук со всей силы зарядил Кипяткову в нос. Он от неожиданности сел, а двое оставшихся товарищей начали его колотить.

— Пацаны, не надо! Хватит! Пожалуйста! Нет!

Он зарыдал. Только после этого Дима остановил избиение. На Кипяткова было жалко смотреть — кровь, шедшая из носа, испачкала всю его когда-то белоснежную рубашку. Слёзы из его глаз оставляли грязные полосы на лице, запачканном дорожной пылью. Дима посмотрел на него с нескрываемым презрением, а затем плюнул ему в лицо. После чего ударил его с ноги в подбородок.

— Чмо! Ты его убил — ты и от трупа избавляйся.

— Д-д-дииим! — сквозь слёзы произнёс Кипятков.

— Что?

— Прости, я... не хотел.

— {Неважно!}, избавься от трупа.

— К-к-куда?

— {Да мне абсолютно не важно} куда! Вон хоть в ту помойку!

— Да, да, да, — раболепно поклонился Кипятков.

Он схватил труп Ярослава и побежал к мусорному баку. Затем он выкинул его туда и направился в сторону своих друзей.

— {Вон отсюда, псина шелудивая}! Не пали нас!

***

Как же мне надоело пресмыкаться перед ними. Как там говорил этот, как его? А, «Если драка неизбежна — бей первым!». И тут я представил — Диму с правой в нокаут. Кипятку, который кинется его спасать, подножку и пендаля. А эти сами разбегутся. Ну что же, попробуем. Разбег, прыжок, замах правой, удар! Ааааа! Больно! А ему всё равно. И тут он заорал, а затем меня начали бить. Было больно, обидно. И как назло — никто не поможет. А потом — мощный удар, сопровождаемый хрустом. И темнота. А затем я открыл глаза. Да кто это так орёт? Ох, моя голова!

— Вы что творите, идиоты! — верещала какая-то девчонка. — Вы же его сейчас убьёте!

— Ой, да ладно тебе, Миронова, он выживет. Правда, Ярик?

А ты ещё кто такой? Что за уроды вокруг собрались? Шевчук посимпатичнее был. Куда ты руки свои тянешь со своей сальной ухмылкой.

— Отстань!

— О, я же говорил, — заржал этот урод, а за ним и его дружки.

А затем они ушли. Рядом оказалась какая-то девчонка — светлые волосы, стриженые по плечи. Глаза карие, носик маленький, аккуратный, губы пухлые и ярко красные. Как будто накрасила. Одета она была в розовое платье с кружевными рюшами.

— Ярослав, ты как?

Беспокоится. Серьёзно?

— А ты кто?

— О, понятно...

Она встала, поправила огромный белый бант на поясе, а потом сказала, что меня хорошо побили. И поэтому она сопроводит меня до больницы. Мне было плохо, и отказываться от помощи было глупо. После пары минут ходьбы меня осматривала врач.

— Хм, ну сотрясение присутствует, но не критично. Жить будет.

Тем не менее таблетку от головной боли она мне дала. Мне стало полегче. Эта же девчонка решила меня сопроводить до дома.

— Так, завтра оставайся дома.

— А школа?

— Поговори с мамой. Пусть она тебя отмажет на завтра. Отлежишься.

— Спасибо...

— Мария Миронова, — она улыбнулась.

И вот, я — дома. Вот только дом — не мой. Я живу на сороковом этаже в стоэтажном доме. А здесь — она повела меня куда-то вниз. На пять уровней. И... все строения были, почему-то, металлические. Странно, такое ощущение, что это всё — мой родной дом. Вот только я не вижу ничего такого, что доказывало бы, что я — в Москве.

— Давай руку, — она приложила мою ладонь к какой-то панели.

Дверь открылась. На пороге стояла какая-то женщина. Подсознание говорило, что это — моя мама. Но она не была похожа на неё. На ту маму.

— Ярик, опять ты подрался? — всплеснула она руками.

— Мам... — хотел было я ей возразить, но...

— Я тебе сколько раз говорила, что драться — нехорошо! Нужно все конфликты решать словами! Вы же цивилизованные люди, а не как те — ниженцы!

— Светлана Николаевна, — опять заступилась за меня Маша. — Его чуть не убили.

— Потому что надо было договариваться! Ладно, Маш, спасибо тебе! Пойду, займусь этим оболтусом.

А вот повадки моей нынешней «мамы» почти полностью совпадают с повадками моей мамы. Она меня повела в ванную, чтобы умыть. А это ещё что там твориться? Так, похоже, это зал. А там, похоже, лежит мой «отец» на диване с пивом в руке. Ещё раз — да. Так и есть.

— Ярик, наказание моё! Вот когда ты наконец перестанешь решать все проблемы кулаками?

Ох, а это больно — она что, специально по лицу елозит чуть ли не сухим полотенцем?

— Ну мам!

Всё, водные процедуры были закончены. Мама меня повела в спальню. По пути опять проходили мимо зала, в котором отец отдыхал.

— «Доброго времени суток, дорогие наши зрители, мы начинаем наше шоу „Место под Солнцем“! Именно сегодня мы узнаем город, в который полетит наш победитель. Итак, крутим колесо Фортуны, и... Это город Краснолётск! Именно Краснолётску в этом году повезёт принять на борт победителя!»

— Не смотри туда, — мама меня одёрнула.

Хм, Краснолётск... Это что ещё за прикол такой? Так, всё — я в спальне. Мама ушла, прилягу-ка и я. Всё вроде знакомое. И всё вроде какое-то... не такое. За этими мыслями я уснул.

— Ты кто? — передо мной сидел какой-то тип, очень похожий... на меня?!?!

— Я — это ты. То есть ты теперь хозяин моего тела.

— А ты — моего?

— Не совсем. Твоё тело было чересчур повреждено. Для перемещения не подходит.

— А где мы?

Вокруг были какие-то не очень высокие здания, справа виднелась какая-то огороженная стеклянной стеной площадка с какими-то, очевидно, летательными аппаратами. Всё это находилось под одним огромным прозрачным куполом. Очень странно.

— Ну, конкретно ты — в Аэромосе.

— А ты?

— Ну так-то я — эфемерный. Поэтому я тебе только помочь хочу.

— Чем?

— Поделиться с тобой знаниями. Чтобы меньше внимания привлекал. Готов? Слушай!

Когда я родился, война закончилась. И мне повезло родиться в Аэромосе — городе, который летал выше облаков. Таких городов — много: недавно у нас были гости из Флайорка, недавно мы пролетели мимо Паньгу... Ой, да много их — Сидвинг, Техас, Люфария.

Мой отец — техник: благодаря ему Аэромос не падает. Мама — учительница. Мы не жили богато, как некоторые из моих сверстников. Но мы не ощущали себя каким-то ущербными. Наоборот — я был горд тем, что от моих родителей зависит дальнейшая жизнь города.

— Всё понял?

— А что за война была? И почему мы — здесь?

— Ох, — он закрыл лицо рукой. — Ладно, упустил. В общем...

Десять лет назад, оказывается, была страшнейшая война. Которую впоследствии прозвали «Последней Великой Войной». Из-за применения атомного оружия огромное количество пепла не может осесть до сих пор. Поэтому богатые умудрились построить летающие города. И назвали из в память о городах, которые им пришлось покинуть. Только с приставкой, обозначающую, что этот город — летает. К примеру, Аэромос — летающая Москва.

— А, понял.

— Однако, как я уже сказал ранее, есть те, у которых просто названия городов. Без воздушной приставки. Ладно, моё время вышло. Дальше сам. Пока!

И исчез.

***

Сегодня опять в школу. Ух, скорее бы это всё закончилось — улечу куда-нибудь в Парапари или Люфарию — зря, что ли, иностранные языки учим? Мне здесь уже всё надоело: и одноклассники-идиоты, и родители вечно что-то требуют... А там — сам по себе! Эх!

— Итак, дети, — стала говорить учительница, Елена Петровна, — сегодня у нас контрольная по математике. Достаём листочки, задания на доске. Решайте. После звонка листочки мне на стол.

Не, математика — это тема! Так и вижу себя эдаким инженером-конструктором. «Пап! Зацени новую разработку!» И папа, который, возможно, будет моим коллегой... Или начальником, подойдёт и скажет «Ух ты, Ярослав Сергеевич, какую классную штуку ты придумал! И как мы раньше без неё жили?»

— Виннер! Ты всё решил?

— Ой, простите, Елена Петровна, немного задумался.

— Над решением? Ты в следующий раз крепче спи на моих уроках!

И весь класс заржал! Вот за это я и ненавижу одноклассников. Вздремнул когда-то давно на перемене, она просто раньше звонка никогда не приходила. А тут, внезапно, ещё звонка не было и:

— Доброе утро, Виннер. Солнышко светит, птички поют. И поют «Елена Петро-о-овна, поставьте Виннеру ДВА-А-А!!!»

Она меня, похоже, ненавидит. Вон, Яшку Хипштейна чуть ли не боготворит, потому что у него папа — депутат. В прошлом. А сейчас — начальник информационного отдела. И она ему никогда ниже четвёрки не ставит. Однако все списывают у меня, а не у него. Не, нормально? Да ещё и отметки нормальные получают!

Всё, урок окончен. Мы вышли из кабинета. Кто-то пошёл за угол покурить, кто-то в столовую, а я... А я так — слонялся туда-сюда. Сейчас ещё один урок математики и по домам. Всё, звонок — все заходим в кабинет. И нам раздают наши результаты. Ну, как и ожидалось — мне два. И нигде никаких ошибок не указано.

Пробовал ли я переиначить всю ситуацию? А как же! Сначала стоял доказывал — бесполезно. Ходил к директору — та на её стороне. Разговаривал с мамой. «Почему я не должна верить словам Елены Петровны?». Батя, который после работы отдыхал на диване перед телевизором с бутылкой пива в руке:

— Ты мужик! И ты должен сам решать проблемы, которые сам же и создал!

А там опять показывали телешоу «Место под Солнцем». Каждый раз смотрю, и думаю — почему вы такие тупые? Из вас только один выйдет в верхний мир. И выйдет ли? Зачем вы идёте на верную смерть? Но они потому и тупые, что готовы убивать друг друга, лишь бы оказаться здесь. Типа «А вдруг, это я? Я тот счастливчик?».

***

После очередной неудачи в школе и безуспешных попыток поговорить об этом с родителями махнул рукой на всё. И решил убежать. Вот бы как-нибудь смыться отсюда. Пойду в верхнюю часть города.

Предки, зараза, не хотят мне ничем помогать. А потом «Ой, дети не слушаются родителей, не уважают старших!». А за что? Ах, ну да — «Ты мужик, сам наворотил проблем, сам и разруливай!», «Научись договариваться, не решай проблемы кулаками!». Как? Говорить «Спасибо» каждый раз, когда больно? Нет уж!

В верхней части города воздух был не настолько затхлый, как внизу. Внизу, как мне пояснил отец, больше технические этажи. А жить в постройках верхнего уровня — удел богатых. Только на улице могли пересечься богач и обычный горожанин. Но не сейчас: бортовое время — вечер. Первый раз вышел погулять именно в это время. Солнце не светит, однако на поверхности всё равно не темно — небо тут всегда безоблачное. Поэтому звёзды и луна дают света столько, сколько хватает на то, чтобы дойти до дома. Фонари неплохо дополняют. Никого и ничего. Только лёгкий шум разных установок, которые обеспечивают жизнедеятельность города.

Первое время я не понимал — почему все постройки из металла? За исключением особо богатых — те из дерева. Позже понял. Теперь здесь всё такое... Обычное?

Незаметно для себя я упёрся в парапет, который ограничивал край города от купола. Купол — не менее важная часть города. Если бы его не было, то все жили бы внутри. И, как сравнил мой отец, мы бы ничем не отличались от ниженцев — жителей нижнего мира.

— Первый раз здесь?

— А?

Вопрос был настолько неожиданным, что я удивился. Вроде никого не было. Однако оглянувшись вокруг увидел неприметного мужика. Среднего роста, одет во что-то серое, глаза такие же серые. Вокруг глаз морщины, небольшой нос с горбинкой. Он стоял, опираясь на парапет, и смотрел вдаль с улыбкой.

— Глуховат?

— Да нет, я...

— А, понял. И как тебе вид?

— Ну...

— А я просто смотрю на бесконечную даль. И думаю о нашей короткой жизни. О бренности всего сущего.

Я, пожалуй, промолчу.

— А ты чего? — он посмотрел на меня.

— Да я...

— А, понятно, — махнул он на меня и развернулся обратно. — Родители не понимают, училки дуры, одноклассники дебилы?

— А откуда вы знаете? — я был ошарашен.

— Сам был таким. Все через это проходят.

— А что делать? Как исправить?

— Меняйся. Становись лучше.

— Легко сказать.

— Ну почему же? — он опять ко мне повернулся, но на этот раз всем корпусом. — Все через это проходят.

— И что? — меня почему-то начал раздражать этот разговор.

— Начни хотя бы с физической формы. Займись боксом. Или бегом. А лучше и тем, и другим.

— И как мне это поможет?

— Станешь сильнее и опаснее. Пока ты — слабак, тебя будут обижать. Признай!

И он отвернулся опять. В принципе он прав. Но... Хочется вот что-то как-то так сказать...

— Не стоит меня считать своим врагом. Я не хочу тебе зла.

— Почему вы решили, что я вас считаю врагом? — просто поразительно — он что, читает мысли?

— Никому не нравится правда, — он мне хитро подмигнул.

Всё, понял. Вопросов нет.

— Скажи честно: а что ты ощущаешь, глядя туда? — и ткнул пальцем вперёд.

— Ну... Я, пока, не знаю. Наверное — спокойствие.

— Ну да, есть такое. А вообще — зачем пришёл сюда?

— Сам не знаю. Вы правы — всё это уже достало. И с родителями нелады, и в школе.

— То есть ты искал умиротворения?

— Пожалуй да.

— Ну вот, ты его получил. А дальше?

— Ну...

— Ну?

— Не знаю!

— Не, — сказал он. — Ты знаешь. Просто боишься это озвучить.

***

Этот мужик также тихо ушёл, как и появился. Странный какой-то. Хотя, с другой стороны, мне он понравился. Есть в нём что-то такое, что притягивает к себе людей.

А ведь действительно — что я пытаюсь найти? Ради чего я сюда пришёл? Неужели звёздами полюбоваться? Не, не за этим. Хотя зрелище завораживает.

Опустив взгляд ниже задумался: а какого там жить? Не видеть звёзды, луну, солнце? Дышать этой радиоактивной пылью? Бедные. Ладно, пока вроде успокоился. Пойду домой, спать.

***

Наутро, проснувшись, понял, что надо делать. Поэтому встал, потянулся, улыбнулся и для начала сделал десять отжиманий. Ох ты ж ё-о! Тяжело! Ладно, приседания! Э-э-эх! Так! Это что за треск? Штаны? Нет. Трусы? Нет. Ладно, пресс. Только прилёг и... А кого я тут рассказываю — уснул на первом же отжимании. Шучу — по десятке каждого упражнения сделал. На первое время хватит. Ладно, пойду умываться и чистить зубы.

После школы пошёл в спортивную секцию. Как выяснилось — в бокс меня не будут брать. Почему? Мама-таки договорилась... Ладно, займусь бегом. Но и тут облом — мама и тут подсуетилась. Бальные танцы? Не, не вариант. А вот плавание — вот тут можно. Поэтому вечером — в бассейн. И мама вроде не против. Хотя бы здесь.

Ну поплавал раз, другой. Ничего не понял. Хотя усталость чувствовалась. Ладно, пойдёт для «мышек» — до мышцев не доросли. С утра — зарядка, вечером — бассейн. Но:

— Слава, — начала мама, — ты почему забросил школу?

— С чего ты взяла?

— Мне учителя жалуются, что ты забросил домашние задания.

— И что? Мне всё равно за них двойки ставят.

— Ты обязан это делать!

— Зачем?

— Чтобы быть умным! Много зарабатывать...

— Мам, закон сильного никто ещё не отменял! И я по нему — никто!

— Ты — человек!

— И это всё! Мне не нравится, что меня все унижают! Все: и одноклассники, и учителя! И даже ты не на моей стороне!

— Ты что такое говоришь?! Ты — мой сын!

— Тогда почему ты мне не веришь? А вот Елене Петровне...

— Потому что я тебе сколько раз говорила — научись разговаривать!

Да ну вас, смысл говорить, когда не слышат? Вернее, не хотят слышать? Пойду в комнату. За домашку и так двойки? Не нравится, что забил? Ладно, дополним!

***

Мама пыталась мне что-то ещё сказать. Поэтому пришлось ретироваться на улицу. Там уже, немного побродив между клумб, домов и других строений алюминиевой культуры, вышел к парапету.

— Здравствуй, мой юный друг.

— Ой, здравствуйте...

— Называй меня Сеней.

— В смысле дядей Сеней?

— Нет. Просто Сеней.

— Ну... Хорошо.

Мужик, который старше меня раза в два или в три, просит называть его просто... Сеней... Странно.

— Что тебя опять сюда привело?

— Да всё то же самое.

— Понятно. А ты, смотрю, вник моему совету, — он внимательно меня оглядел.

— На бокс не попал, равно как и на бег. Плавание.

— Тоже неплохо! — одобрил он.

— Но драться как не умел, так и не умею. Может, научите?

— Не научиТЕ, — он специально выделил именно это окончание, — а научИ! Ну давай, попробуем. Вот только ответь: а тебе это зачем?

— В этом мире решает сила.

— Не всегда.

— То есть?

— Позже поймёшь. А теперь давай учиться.

***

Сказать, что после этого мои дела прямо резко пошли в гору — нет. Бывшему изгою стать во главе этого стада очень сложно. Но добиться, чтобы отстали — можно. Училки от моих выходок были в шоке: Елене Петровне на стол кинул мышь. Визгу было... Ну и, разумеется, не без последствий. Но мне было всё равно. Алле Ивановне, которая преподавала русский, написал сочинение, которое было на три листа. По слову в каждом. А что — объём есть? Есть. Содержание есть? Есть. Подумаешь, что ни о чём.

Мама пыталась мне вправить мозги. Папе было всё равно. Он на работе уставал. И дома он не делал ничего. Зачем, если по домашним делам есть другие спецы. Хотя однажды он напомнил, кто в доме хозяин. Мама, после очередной попытки вынести мне мозг, разревелась. И он встал. Злой. Пришёл ко мне в комнату, поднял меня за шкирку и начал трясти.

— Не смей доводить мать до слёз!

Всё, пап, я тебя понял. На моей стороне только Сеня.

Одноклассники меня стали побаиваться — одному из них, который был сильнее меня, я воткнул ручку в лицо. Именно после этого мама и разревелась. И то, по большому счёту, она переживала за то, что родители одноклассника испортят ей жизнь. Про то, что у папы жизнь — не сахар, у меня проблемы — всё ничего. Как обычно.

Шли годы. Время шло к выпускному. Хотел тишины и покоя — получил. Хотел, чтобы от меня отстали — добился. Вот только как это обычно водится — от меня отвернулись не только враги. Вообще все, кроме Сени. Ладно, с моей жизнью, как подростка, понятно. Что не так с жизнью попаданца? Почему я не супергерой? Почему тут нет магии? Или она есть, но не у меня? И кто ответит мне на это?