От библиотеки прямо-таки тянуло знаниями, мудростью и стариной. И я бы с удовольствием почитал бы здесь и сейчас хоть что-нибудь. Но надо было идти ознакомиться с другими частями города.
— О, Олег, ты вышел. Куда нам идти-то? — спросила Ольга.
А ведь действительно — куда? По факту у меня две квартиры: от родителей и та, что выдали власти города как победителю. Но, с другой стороны, от Хипштейнов осталась резиденция. В которой живёт лишь одна Мария с дочкой. Куда делась жена Симеона и жена Михаила — неизвестно. И вот в этом — дилемма: теперь это вроде как моё родовое поместье. Поэтому:
— Поговори с Марией, если согласится — перебирайтесь туда.
— А ты?
— У меня ещё дела есть в родительской квартире.
***
Мария их приняла спокойно. Но вот Ольга была как-то не очень рада соседству. И что же теперь делать?
У меня же пока шло ознакомление с делами города. Документы, записи… Но всё же этот момент настал — я пошёл в комнату управления кораблём. Каково же было моё удивление, когда стало ясно, что туда никто не заглядывал уже не один год. Всё было покрыто пылью, кое-где была паутина.
— Это как понимать?
Технари, которые должны были за всем этим следить, начали оправдываться. Но мне было понятно, что это простая безалаберность. И надо брать всё в свои руки. Иначе, чувствую, прилетим. И поэтому:
— Тряпку мне!
Один из технарей дал мне её. И я полез убирать пыль с приборов. Тогда как они ни один не пошевелился. В итоге всё было убрано, и можно было посмотреть показания приборов.
— Значит так! Кто у вас главный?
— Ну я! — вышел один из толпы.
— Фамилия?
— Халтурин.
Нда, говорящая фамилия. Но всё же:
— Значит так: с сегодняшнего дня уволен!
Тот явно не ожидал такого поворота событий:
— Не посмеешь!
— Ты забыл, с кем разговариваешь? — наглость в свою сторону терпеть не буду.
— А ты не знаешь с кем!
Молча, без замаха ударил его в подбородок. И он потерял сознание. Остальные молча отпрянули.
— Итак, что скажете?
— Зря вы его так — он мстительная тварь. И у него родственник — судья.
— Понятно. Тогда скажи мне — что вот это всё было? — показываю ему на приборы в рубке, которые уже без пыли.
И тут другой парнишка заговорил:
— А я говорил им — надо хотя бы разок проверить состояние рубки управления!
— Как зовут?
— Игорь Трифонов.
— Значит так, Игорь. Что означает вот это?
Сам же на всякий случай глянул. Не совсем понял, но всё же проверить надо. А Игорь же ужаснулся:
— У нас топлива для реактора на пару недель осталось!
— Что? — хором все.
— У нас кончается топливо!
— Плохо, — далее подошёл к интеркому и вызвал Геннадия: — Алло, Геннадий? Подойдите сюда с парой оперативников.
— Куда, Олег Сергеевич?
— В рубку управления.
Халтурин начал приходить в себя. Мстительный, значит? Для профилактики прописал ему с ноги в грудь. Тот охнул и загнулся. Однако взгляд, полный ненависти, подтверждал слова остальных техников. Тут как раз подошёл Геннадий с бойцами.
— О, Халтурин! — глянул он на него. А затем на меня: — Зря вы так.
— Почему?
— Его даже Хипштейны боялись. Потому что он пока не отомстит или пока перед ним персонально не извиняться, даже если он виноват, не успокоится. И будет мстить по всякому, возможно, даже и убьёт.
«Бах!» — от выстрела в голову Халтурин умер на месте.
— От трупа избавиться. Кто за него ещё может мстить?
— Судья Посудин, а также его многочисленная родня.
— Так, с Посудиным и другими судьями разберёмся. С семьёй тоже. А пока — где можно достать топливо для реактора?
— Последняя фабрика, — начал Трифонов, — закрыта лет десять назад за нерентабельностью.
— Серьёзно?! — моему удивлению не было предела. — Это же каким нужно быть, чтобы так выстрелить себе в ногу!
В рубке повисло молчание. Тут хоть молчи, хоть говори, но что-то делать надо, чтобы спасти город от гибели. Оперативники службы безопасности унесли тело Халтурина.
— У нас есть пилоты, которые могут управлять городом?
— Нет, — ответил Геннадий
— То есть? — меня этот город не перестаёт удивлять.
— Лет десять назад умер Михаил Михайлович Костюков. Он был последним пилотом, который умел этой громадиной рулить.
— И что? Больше никого не обучали?
— Нет.
— Говорил я предкам — валить надо отсюда! — начал Трифонов.
— Игорь, помолчи, — вежливо попросил его я.
— А что? — начал распаляться он.
— Думать мешаешь.
Он заткнулся. А я стоял, и думал — как выкручиваться теперь? И, какие бы варианты мне в голову не приходили, единственный нормальный был только один:
— Геннадий, у вас есть возможность с одним из ваших подчинённых связаться прямо сейчас?
— Да. Что передать?
— Пусть приведёт пилотов джета.
— Какого — вашего? Или общественного?
— Обоих.
— Понял!
Далее он пробубнил в радиостанцию, расположенную в наручных часах, и через пятнадцать минут в рубке стало на пять человек больше. Оперативники ушли, пилоты же осмотрелись, подошли к штурвалам, глянули на приборы.
— Так, граждане пилоты, осилите посадку?
— Да в принципе можно, — начал пилот джета рода. — Я когда-то переправлял город на другую высоту или направление, чтобы с другим городом не столкнуться.
— Понятно. Ванькин…
— Я Панькин! — возмутился он.
— Панькин?
— Так точно, — ответил Геннадий.
— В общем так: отвечаешь за город жизнью. Игорь!
— Да, Олег Сергеевич?
— Совместно с ними подготовь город к посадке. Проверьте каждую систему!
— Хорошо, — ответил он, а затем: — А если запчастей не будет?
— Сделайте так, чтобы на один раз хватило.
— Понял, сделаем!
***
Так меня предупредили о родственных связях Халтурина с судьями, то теперь пора протрясти тех, кто сеет справедливость. Иначе смысла в революции нет. Хотел ли я её устраивать? Нет, мне навязали. Хотя кому я вру? Мне не дали бы жить спокойно, это было понятно ещё с того момента, когда меня хотели убить на арене. Поэтому Геннадий предоставил мне все дела, которые были за последние пару лет.
— Олег Сергеевич, — обратился ко мне через интерком пилот гражданского джета, — диспетчер не даёт разрешение на взлёт. Говорит, приказа снимать осаду города никто не отменял. Разрешаете?
— Пока нет. Надо решить, что с внутренними противниками делать.
— То есть? — совсем не понял пилот.
Я его отключил и затем отдал приказ на полное блокирование шлюза. Далее со службой безопасности мы прибыли к порту, и уже оттуда пришли к джету. Который, как и ожидалось, был закрыт.
— Открывай, — говорю пилоту.
Однако вместо этого он выставил переговорщик:
— Говорит Посудин! Или вы выпускаете джет в Лондон, или я буду убивать по одному!
Ну что же, захват джета мы уже обсудили с Геннадием. На что он сказал, что силами службы безопасности это не удастся устранить. Поэтому пришлось привлечь службу безопасности города, у которых есть специальная группа на этот случай. И сейчас как раз их выход. А я же пока отвлеку его, и попробую выиграть для них время.
— Василий Тихонович, не берите грех на душу! Ведь ваша основная проблема — я. Это я убил Халтурина. А они-то тут причём?
— Заткнись, щенок! Или ты сейчас нас всех отсюда выпустишь, или эти тридцать смертей на твоей совести!
— Василий Тихонович! Давайте вы выйдете, и мы поговорим вами как нормальные люди.
— Да?! Нормальные??? За что ты убил Витю?
— Нечего было хамить и строить против меня козни!
В этот момент спец отряд службы безопасности города наконец-то попал на борт. Переговорник в руках пилота еще сначала говорил мне, а потом заткнулся. Через пару секунд начал открываться посадочный люк. Из него вывели пытающегося сопротивляться человека.
— Итак, Василий Тихонович, я вас просил не брать грех на душу, вышли бы и поговорили, как нормальные люди.
— И что теперь? Убьёшь меня?
— Для начала разъясню в чём я вас обвиняю.
— Ты не посмеешь! Я судья! Я выше закона!
— Хорошо, начнём с этого: превышение должностных полномочий. Благодаря вам именно ваш ненаглядный Витя Халтурин и решил, что ему можно всё. Мне уже доложили о его тёмных делишках, которые шли во вред городу.
Далее были перечислены все его дела, в которых они оба фигурировали. Далее прошёлся по всем тем людям, которые имели родственные отношения с ними.
— Тут на лицо незаконная попытка смены власти. А ещё и вдогонку попытка угнать джет. Налицо действия, которые могут привести город к гибели. Что скажете в своё оправдание?
Посудин молчал, но выражение его лица давало чёткое понимание об активном несогласии с моей позицией.
— Ну что же, по совокупности предъявленных обвинений, которые имеют подтверждение, вы приговариваетесь к смерти.
После чего ему выстрелили в голову. Посудин упал, его труп унесли на носилках.
— Остальных пассажиров проверили?
— Их там нет.
— То есть?
— Их там изначально не было.
— Ну что ж, он блефовал. И его блеф не прокатил.
***
Подготовка к посадке города шла полным ходом. Пришлось привлечь вообще всех техников, которые были, в том числе и пенсионеров. И вроде всё шло нормально, когда Игорь Трифонов позвонил мне:
— Есть разговор, срочный! Подойдите, пожалуйста, в рубку.
Хм, всё настолько серьёзно? Ладно. Дежурный мобиль быстро доставил меня на место. Быстро поднялся наверх, и увидел Игоря. Он был встревожен.
— Что не так?
— Топливо, кажется, воруют.
— Чего? — вот это новость!
— Вчера ещё было нормальное количество. А сегодня осталось на два дня!
— Кому оно понадобилось?
— Ха! Вот прямо так и сказал!
Тут дополнительно мой мобильный интерком зазвонил.
— Алло!
— Олег Сергеевич, у нас два трупа! — сообщил мне Геннадий.
— Прекрасно… Кто они?
— Радисты.
— Срочно поднимай всю безопасность! У нас диверсанты! Кто-то украл топливо!
— Понял!
После чего вызвал пилотов, а сам отправился в службу навигации. Надо знать, где придётся сажать. Благо идти недалеко — всего на третий этаж, на этаж ниже. Открыл дверь.
— Здравствуйте, господа навигаторы. В каком мы сейчас месте?
— Сейчас летим вдоль экватора.
— Ближайшая суша далеко?
— Где-то в пяти сотнях километров архипелаг. Но он левее нашего курса. А что? — спросил один из них.
— Проложите туда курс и передайте в рубку управления. Аэромос идёт на посадку.
— Э, что? — не понял один из них.
— Всё, полёт закончился. Приготовьтесь к посадке.
Пошёл обратно. Как раз вовремя — пилоты уже были на месте.
— Что за срочность? — обратился ко мне Панькин.
— Глянь на топливо.
Тот посмотрел, чего-то прикинул, глянул на предложенный курс и сказал:
— Хватит. Мужики, по местам!
— Игорь!
— Да, Олег Сергеевич?
— Всё готово?
— Должно выдержать.
— Точно?
— С высокой долей вероятности.
— Проще!
— Должны сесть без приключений.
— Отлично!
Далее через интерком объявил посадку, и потребовал, чтобы все приготовились. Сам же пошёл на технические этажи. Зачем? Сам не знаю. Мимо меня прошёл оперативник службы безопасности. А затем, спустя примерно полчаса с момента старта, город начал движение. По корпусу пошла мелкая дрожь, которая не только в ушах — по всему телу отдавалась звуком «Уугхуу!». Довольно неприятно. Светильники тоже дрожали, от чего тени от различных предметов стали выглядеть зловеще. А куда идти, кстати? И тут меня осенило!
— Алло! — ответил интерком голосом руководителя центра наблюдений.
— Новиков! Где видеонаблюдение отказало недавно?
— В минус десятом, в районе грузового дока.
— Отправляй туда опергруппу!
— Зачем?
— Выполняй!
Отключился. А теперь — бегом туда! Лифт довольно быстро спустил меня на нужный этаж. Далее — не запутаться! От шахты лифта прямой коридор прямо от дверей. Бежать надо до конца, теперь налево и… Заперто! Как будто должно было быть иначе. Карта — замок открывается, но не дверь. Заблокирована изнутри! Удар, ещё удар — дверь не поддаётся. Плохо, что делать? Вспомнил батины записи, и начал искать способ снять фальшпанель, где проходит проводка — если удастся с этой стороны, то с внутренней просто выбить. И тут меня осенило:
— Панькин!
— Мы на какой высоте?
— Примерно восемь тысяч метров.
— Отлично! Открывай грузовой док на минус десятом!
— Не стоит.
— Или выполнишь, или у нас топливо кончится ещё раньше.
И к этой какофонии звуков добавился ещё один — это открывались ворота дока. Пять секунд — шум прекратился, док открыт.
— Отлично, закрывай!
И опять шум, но на этот раз натужнее. Десять секунд — ворота дока закрыты. В этот момент как раз подбежала опергруппа. Попытка открыть дверь нормально, естественно, не увенчалась успехом. Поэтому они начали выносить дверь. Она недолго сопротивлялась, после чего внутрь полетели светошумовые гранаты и дымовухи. Только после этого оперативники вбежали внутрь дока.
— Они все без сознания!
— Проверьте тщательнее! Возможно есть ещё и другие!
— Есть!
— Пакуйте всех!
После того, как командир группы разрешил войти, я увидел док изнутри. Он представлял собой такой же шлюз, только при этом находился грузовой лифт и открытый отсек для загрузки топлива.
— Это что за брикеты?
— Топливо для реактора, не трогайте! Ядовито!
— Понятно. И куда они его, интересно, складировали? И куда деть собирались?
— Куда складировали — найдём. А вот куда его деть собирались — надо допросить.
Они уложили всех на тележку и погрузили в лифт. Мне места не хватило в грузовом, и потому пошёл в обратную сторону. Где-то на полпути зазвонил интерком. Это был Алексей Панькин.
— Говори.
— Они всё же успели что-то сделать с топливом! Снижаюсь на воду! До архипелага не дотянем!
— Джетами удастся всех перевезти?
— Думаю да.
— Тогда оставь посадку в автомате и выводите первую партию людей!
После чего позвонил Геннадию и «обрадовал». После чего попросил его организовать эвакуацию.
— В первую очередь инженеров, техников и их семьи.
— Так точно! Затем всех остальных?
— Да! Управленцы последними.
— Есть!
Дрожь и тональность звуков, которые издавал приземляющийся город, плавно изменились. Наверняка у кого-то возникнет вопрос — почему в первую очередь инженеры и техники, а не женщины, дети и старики? Отвечу — острова архипелага, скорее всего, необитаемы. Поэтому там необходимо будет сообразить некое подобие лагеря. И вот это в данном случае и будет инженерам задача. А почему управленцы последние? Потому что их организовать будет проще всего. Но в действительности самыми последними буду я и служба безопасности.
Вызвал лифт. Пока он доехал успел через интерком узнать, на какой высоте находимся. Уже преодолели отметку пять тысяч. Двери лифта открылись, и тут резко пропал шум, гул, дрожь, отключился свет, вместо него зажёгся аварийный. Топливо кончилось, мы начали падать. Город внезапно начал поворачиваться вдоль оси горизонта. Иначе говоря — стремился перевернуться вверх ногами. Не очень приятное ощущение, когда ты висишь в воздухе, между полом и потолком, под ногами открытый лифт, сверху несколько сот метров коридора. Эх, не успели. И тут, внезапно, раздаётся какой-то шум, и город приходит в движение — потолок над головой, пол под ногами. Посадка на пол была довольно мягкой, и подниматься по лестнице было очень легко, что заставило думать, что посадка будет жёсткой.
На нулевом этаже оказался довольно быстро. Возле шлюза стоял народ, ожидая джеты. Видно было, что где-то очень далеко, с какого-то острова, они возвращаются. Внезапно острова исчезли с горизонта, потом джеты.
— Все в полуприсяд!!! — заорал я, понимая, что до приводнения осталось немного.
Стоило только мне согнуть ноги в коленях как нижняя поверхность города столкнулась с поверхностью океана. Меня резко сжало, что сначала коснулся ягодицами пяток, а потом всё тело упало на палубу. Всё это сопровождалось мощным грохотом и высокими волнами. Вода попала в шлюз, который, на минутку, был на высоте сорока метров от нижней поверхности города. Но затем вся вода ушла, гул прекратился, а город начал раскачиваться волнами. Было больно, но, надеюсь, все живы и никто не пострадал. Летающий корабль — город Аэромосква, или, проще, Аэромос, закончил свой полёт.
Тут прилетели в шлюзы джеты. Со стороны тех, кто должен был улететь, были слышны стоны, охи и вздохи.
— Пострадавшие есть? — спрашиваю Геннадия, подойдя к толпе.
— Есть, но ничего серьёзного — ушибы.
— Фуф, Слава Богу. Это какой рейс по счёту?
— Это будет вторая отправка.
— Хорошо, продолжайте.
А сам же пошёл в штаб службы безопасности города. Связи не было, что дало понимание того, что резервов больше нет.
В здании штаба были все оперативники и пленные диверсанты. Они были уже в сознании, и кто-то даже огрызался. Внезапно:
— Да нас Лондон спасёт! Вы все ещё пожалеете!
— Ну-ка поподробнее!
До того дошло, что сказал лишнего, а звук подзатыльника лишь подтвердил это.
— Я прошу ещё раз — поподробнее про Лондон!
— Да не слушайте вы его, он вечно что-то придумывает!
Ладно, не хотите по нормальному, будет так, как я решу. С этой целью беру ведро, наливаю в него воду (интересно, здесь водонапорная башня или остатки в трубах?) и выплёскиваю его на заключённых. А затем хватаю шокер, лежавший на столе, и бью им ближайшего заключённого. Эффект получился знатный — подпрыгнули и ойкнули все.
— Подробности? Или повтор?
Ответом мне было молчание. Хочу ли я повторить это дело? Не особо. Даже несмотря на то, сколько людей уже мною было убито.
— Хорошо, ускорю ваше принятие решения. Про принцип Талиона слышали? Тот самый, где око за око и зуб за зуб? Нет? Хорошо, рассказываю. Наказание должно соответствовать вине. Не больше, не меньше. Украл — верни аналогичным! Убил — умри сам! И вот кажется — всё просто, да? Не-е-е! — покачал указательным пальцем. — Одно дело — когда в бою, когда «Убей или умри!», и совсем другое — когда твой сосед обнаглел в край. Тоже самое и с воровством — одно дело конфета из вазы. И совершенно другое дело — жизненно важный для всех ресурс! Своими действиями вы ускорили процесс падения города! И Халтурин тоже — если бы не вовремя отремонтированные системы управления и противоаварийная автоматика, мы бы с вами уже не общались!
— Потому что мы бы свалили!
— Уверен?
Опять затрещина — и тишина. Ладно, продолжу вам на мозги капать.
— Факт остался фактом: вы — здесь! И, как я погляжу, никто вас спасать не будет. Поэтому знайте: у вас два выхода — смерть или жизнь.
— Может, наоборот? — спросил один из оперативников.
— Нет. Ну посуди сам: жить без возможности что-то подержать в руках, без возможности что-то сказать и ходить в туалет с кем-то, который тебе штаны снимет все дела делать сидя.
— Вообще все?
— Ну да. Считай без рук, без языка. Да и без динь-дона.
— Ну да, лучше сдохнуть.
— Ну так что? Расскажете — умрёте тихо и безболезненно. Нет — будете жить так, как я вам сказал. Ладно, устроим судилище перед всем честным народом, который спасся. Так что думайте.
За решёткой началось какое-то движение, и через некоторое время, пройдя через затыки и тумаки, а впоследствии с помощью оперативников передо мной стоял щуплый парнишка.
— Пойдём за мной!
Один сотрудник сопроводил его со мной в ближайший кабинет. Там мне удастся его допросить без вмешательства остальных. Оперативник закрыл дверь, я уселся за стол, он сидел напротив.
— Рассказывай, что хотел сказать?
— Понимаете, Хипштейн старый знал, что мы рано или поздно грохнемся. Поэтому мы начали готовиться к бегству заранее. Системы управления городом были неисправны давно. Халтурин просто не вмешивался. Топливо: пока фабрики работали, проблем не было. Однако стало известно, что топлива на складах стало слишком много. Они просто переполнялись. Поэтому фабрики решили упразднить, а работников — уволить.
— Мудрое решение — выстрел в ногу.
— Согласен. Лондон взлетел первым лишь потому, что был единственным городом, который был собран полностью. И поэтому было решено топливо, которое есть, переместить туда.
— Ага, и поэтому вы верите в то, что лондонцы вас спасут?
— Они — да.
— А ты?
— Симеон Хипштейн был нашей гарантией. Теперь — нет. Ни Симеона Соломоновича, ни Хипштейнов вообще, ни гарантий.
— Типа понял, что не прав?
Он молча кивнул.-
И что думаешь?
Но именно в этот момент в дверь постучали. Оперативник открыл — там был другой, почему-то мокрый. И запыхавшийся.
— Олег Сергеевич! Беда! Город тонет! Вода уже на минус восьмом!
— Это было ожидаемо. Как проходит эвакуация?
— Сейчас, когда джет прилетит, будут управленцев, а потом за нами.
— Отлично! Поможете библиотеку моего отца и библиотеку Хипштейна загрузить?
— А много?
— Отцовская небольшая, а вот у Хипштейна большая. Но батина — на минус пятом.
— Надо так надо. А с этими что?
— Этот с нами полетит. А за остальных — придумаем.
— Так точно! А, вот ещё: с телами Хипштейнов что делать?
— Оставляем их здесь — они недостойны поки… За борт их!
— Что??!!
— За борт их.
— Разрешите вопрос.
— Говори!
— За что их так, — спросил опер, который прибежал.
— Они предали город.
— Понял, сделаем.
Откозырял и ушёл.